Многоцветная магия

Пролог

Август, 1991 г.

В этот вечер по Летнему саду бродило не меньше десятка вроде бы обычных, но если присмотреться, то каких-то слегка странных на вид людей. Казалось, что они всеми силами стараются изображать простых прохожих, пришедших туда прогуляться, однако удавалось им это не особенно хорошо. Слишком уж быстрым шагом ходили они по главной аллее сада, не обращая ни малейшего внимания на выстроившиеся вдоль нее белоснежные скульптуры, слишком часто посматривали на часы, да и выражение их лиц было чересчур настороженным и, одновременно, смущенным — словно они ждали чего-то, что их пугало, но в то же время не очень-то верили в то, что это может произойти. Иногда они бросали такие же опасливые взгляды друг на друга, но почти сразу отводили глаза. И чем сильнее сгущались сумерки, тем более напряженным и затравленным становился их вид и тем более подозрительно смотрели они на каждого, кто попадался им навстречу.

К тому времени, как небо над Петербургом стало совсем темным и обычные прохожие начали расходиться, эти ждущие неизвестно чего люди незаметно потянулись с центральной аллеи вглубь Летнего сада. Один за другим они неслышно прокрались по узким тропинкам, на которые уже начали падать первые в этом году пожелтевшие листья, обошли Летний дворец и разными окольными путями спустились к спокойному, как огромное черное зеркало, пруду. Сейчас, поздним вечером, это шумное днем место, где гуляло и отдыхало, сидя прямо на траве, множество людей, было совершенно безлюдным. Только пара лебедей, постоянных жителей Летнего сада, спали возле одного из берегов пруда, спрятав головы под крылом и всем своим видом напоминая два спустившихся на землю маленьких пуховых облака.

Одиннадцать молодых мужчин и женщин подошли к пруду с разных сторон и стали так же нервно, как раньше, прохаживаться по его берегам. Большинство из них спустились к самой воде. И лебеди, услышав их шаги, вытянули свои гибкие шеи в сторону ближайшей к ним женщины, надеясь, что она пришла сюда, чтобы дать им чего-нибудь вкусненького.

Но никто из припозднившихся посетителей Летнего сада не обратил на этих красивых птиц ни малейшего внимания. Они были полностью поглощены ожиданием и чувствовали, что то, чего они ждут, произойдет уже совсем скоро, а потому просто не могли думать ни о чем другом.

Все произошло в одну секунду, но, тем не менее, произвело на каждого из этих людей неизгладимое впечатление. Возле самой воды, спугнув проснувшихся лебедей, неожиданно вспыхнуло невероятно-яркое радужное сияние, в центре которого возник человек. Ослепленные окружающим его блеском все присутствующие у озера на мгновение зажмурились, а открыв глаза, обнаружили, что сияние погасло, а появившийся из него юноша выглядит самым заурядным образом — ничем не примечательное лицо, слегка взлохмаченные волосы, простой серовато-желтый костюм… Подойди он к собравшимся у озера людям обычным способом, без внезапных появлений и "световых эффектов", они бы ни за что не догадались, что именно с этой загадочной личностью они несколько месяцев вели переписку и теперь, наконец, решились встретиться.

Незнакомец оглядел замерших вокруг него людей и удовлетворенно кивнул головой, как будто бы они подтвердили какую-то его догадку. Затем он жестом поманил их поближе к себе, и они, неуверенно поглядывая друг на друга и втайне мечтая куда-нибудь сбежать, медленно спустились к пруду и образовали перед этим таинственным человеком тесный полукруг, стараясь при этом все-таки не подходить к нему слишком близко. Он снова кивнул и на этот раз позволил себе едва заметно улыбнуться.

— Итак, — обратился он к столпившимся перед ним парням и девушкам, не сводившим с него восхищенных и взволнованных глаз, — я вижу, что каждый из вас поверил мне и нашел в себе силы, чтобы сюда прийти. Должен вам признаться — я сомневался, что так будет. Я предполагал, что увижу двоих или троих из вас… Ну, может быть, чуть больше. Но вы пришли все, все одиннадцать человек, и никто из вас не решил в последний момент, что его, скорее всего, разыгрывают или что на встречу его позвал кто-нибудь из городских сумасшедших. А это, как я уже сказал, означает одно — вы смогли поверить в то, что в мире существуют нечто сверхъестественное, нечто, не поддающееся тем физическим законам, которым вас обучали в школе. Вы поверили в существование магии, а поверив, не побоялись с ней встретиться, и это доказывает, что я не ошибся, выбрав для переписки именно вас. Думаю, теперь вы окончательно убедились в том, что я вас не обманывал. И тоже поняли, что не ошиблись, когда не стали выбрасывать первое из моих писем.

Он внезапно замолчал и начал медленно рассматривать своих новых знакомых, вглядываясь каждому из них в глаза — вглядываясь настолько пристально и внушительно, что ни один из стоящих перед ним не смог выдержать его взгляд дольше нескольких секунд. Тем не менее, странный человек остался доволен. Убедившись, что приглашенные выглядят не только заинтригованными, но и порядком напуганными, он продолжил говорить:

— Вы прочитали в моих письмах, что на свете существуют неподвластные науке и опасные вещи. Что существует нечто, делающее некоторых людей во много раз сильнее и способнее других. Но на самом деле, вы узнали это не от меня. Нет, в тех письмах я только подтвердил то, о чем вы догадывались, в чем вы были почти уверены с самого рождения. Вспомните себя в детстве: каждый из вас всегда подсознательно чувствовал, что мир вокруг него вовсе не такой простой и скучный, как говорят взрослые. И каждый из вас с самого начала знал, что и сам не совсем такой, как все. Я не прав?

Он снова выдержал паузу и продолжил свою речь, лишь прочитав в глазах слушателей молчаливое согласие — да, они действительно всегда предчувствовали именно это.

— А еще вы всегда знали, понимали, чувствовали, что наш мир слишком несовершенен и что в нем происходит огромное количество несправедливости. Ваши родные и друзья убеждали вас, что это нормально и что с подобными вещами нужно смириться. И, возможно, вы даже пытались это сделать, но окончательно примириться с творящимся вокруг злом никто из вас не смог. Потому что вы всегда знали еще одну вещь — окружающий мир можно сделать лучше, и лично вы, лично каждый из вас способен это совершить. И сейчас, когда жизнь всей нашей страны так резко изменилась, когда она продолжает меняться каждый день, когда мир вокруг словно бы сошел с ума, вы почувствовали это особенно остро. Разве нет?

Одиннадцать человек разом выдохнули воздух, продолжая пожирать глазами оратора, который говорил такие прекрасные и такие близкие им вещи. Говорил вслух то, о чем они всегда думали тайком, наедине с собой, не решаясь делиться подобными мыслями даже с самыми надежными друзьями.

— Я не стану вас обманывать, — продолжал он, тем временем, еще сильнее понизив голос, так что его слушатели вынуждены были подойти к нему совсем вплотную и затаить дыхание, чтобы ничего не пропустить. — Вы не обладаете теми качествами, которые принято называть способностями к волшебству. Вы не сможете ни превратить одну вещь в другую, ни мгновенно переместиться на дальнее расстояние. Вы не сможете научиться многому из того, что умею я и подобные мне люди. Но я открою вам один очень простой секрет: для того, чтобы стать магом, всего этого вовсе не нужно. Звучит странно? Да, но это на самом деле так! Сотни людей в нашем городе умеют совершать всевозможные чудеса, но становятся ли они от этого волшебниками? Нет и еще раз нет! Механически щелкать пальцами, вызывая в уме нужный образ — это не магия, а издевательство над ней. Ведь не назовете же вы певцом человека, обладающего прекрасным голосом и способного взять какую-нибудь очень высокую ноту, но при этом не имеющего никакого музыкального слуха? Так называемые "волшебники", не способные распорядиться собственным даром и растрачивающие его по пустякам, на самом деле ничем не лучше тех простых обывателей, думающих только о своих проблемах и не имеющих ни малейшего представления о другой, духовной стороне жизни. Тех, кого вы уже давно тайно ненавидите.

Две или три его слушательницы несколько раз быстро кивнули. Остальные по-прежнему стояли неподвижно, жадно впитывая звучащие в тишине вечернего парка слова.

— Вы — не такие, как они, — говорил позвавший их сюда человек, и его голос звучал все более торжественно. — Вы — их полная противоположность. Если продолжить мою аналогию, можно сказать, что у вас есть потрясающе тонкий музыкальный слух, и это с легкостью компенсирует вам отсутствие голоса. Вы не сможете научиться каким-то прикладным волшебным вещам, но зато сумеете освоить такие области магии, о которых наша магическая посредственность не имеет ни малейшего представления. И достигнете гораздо большего, чем они — у вас появится шанс изменить этот мир к лучшему. И я верю, что каждый из вас захочет и сможет воспользоваться данным ему шансом.

Оратор опустил глаза и надолго замолчал. Он не спешил снова встречаться взглядом со своей "аудиторией", давая каждому из замерших рядом с ним людей подумать и как следует осознать услышанное. Прошло не меньше минуты, когда он снова поднял голову и посмотрел на них. И сразу же убедился в том, что его речь, произнесенная с таким жаром, достигла цели во всех одиннадцати случаях.

— Я даю вам время подумать, — произнес он уже менее пафосным тоном. — Если после трезвого размышления вы решите, что вам лучше вернуться к своим обычным делам, к надоевшей вам работе, к скучным родственникам, подругам и приятелям — это ваше право. Если же нет — вы придете ко мне. Я не знаю, случится ли это через несколько дней или через годы, но помните — я верю в ваш потрясающий потенциал и поэтому буду вас ждать. Столько, сколько потребуется.

С этими словами он сделал какое-то неуловимое движение руками и беззвучно растворился в воздухе. Его слушатели, за все время встречи с ним так и не проронившие ни одного слова, еще некоторое время смотрели на то место, где только что стоял волшебник, и лишь через несколько минут стали медленно, не глядя друг на друга, расходиться в разные стороны.

Глава I

Август, 2003 г.

"Как же мне все-таки поступить? Позвонить сейчас или еще немного подождать? — черноволосый молодой человек уже полчаса стоял возле гранитного парапета набережной Невы и вертел в руках новенький мобильный телефон, не обращая внимания на спешащих мимо него прохожих. — Нет, все-таки откладывать больше нельзя. Фаина уже два раза спрашивала, как там у меня дела с "подшефными": не могу же я бесконечно морочить ей голову! Иначе она догадается, что после юбилея города я ни разу с ними не виделся. Значит, надо звонить. В конце концов, в самом худшем случае они просто пошлют меня подальше. А ладно, даже если пошлют — это тоже еще ничего не значит! Даже тогда можно будет попытаться найти способ с ними помириться. Неужели же я его не найду?!"

Боясь передумать, личный секретарь главы водной магической общины начал быстро набирать номер. Несмотря на не покидающую его неуверенность, что-то подсказывало ему, что именно сейчас время для обоих звонков самое походящее.

— Лилит? — осторожно спросил он, услышав в трубке знакомый женский голос, с трудом пробивающийся через громкую музыку. — Это Юрий Златов. Ты сейчас можешь говорить? Я ни от чего тебя не отвлекаю?

Он отлично знал, что от этой девушки можно ожидать, чего угодно. Она вполне могла бросить трубку, могла обложить его непечатными словами, могла расплакаться и потребовать, чтобы он никогда больше ей не звонил… Но как выяснилось, юная огненная волшебница была способна и на еще более непредсказуемые поступки.

— Юра, ты что ли?! — удивленно и как будто бы радостно крикнула она в трубку. — Юр, слушай, подожди секундочку, я в коридор выйду! А то здесь не фига не слышно!

В трубке и правда стоял жуткий шум — громкую ритмичную музыку с трудом перекрывали чьи-то голоса и заливистый смех. Дожидаясь, пока все эти звуки стихнут, Златов медленно пошел вдоль набережной, чуть касаясь свободной рукой парапета. Прямо перед ним, на противоположном берегу Невы, красовалась Академия Художеств, охраняемая возлежащими возле самой воды каменными сфинксами.

В телефоне стало немного потише.

— Привет еще раз! — снова крикнула Лилит. — Говори, что хотел.

— Ну, — осторожно начал Юрий, — я хотел узнать, как у тебя вообще сейчас дела…

— Ой, ты знаешь, все просто потрясающе! — тут же в своей обычной восторженной манере принялась щебетать его бывшая приятельница. — Всего и не расскажешь..!

— А может, не по телефону? Как насчет встретиться?

— Ммм… — на мгновение девушка замялась, и Златов затаил дыхание в ожидании ее ответа. — А что, давай! Вот только дай сообразить, когда я могу… Завтра у меня занятия весь день, потом еще надо будет в лицее появиться… Так, в среду ты можешь? А нет, постой, в среду меня старая грымза на ковер вызывает — это на полдня, не меньше. Давай в четверг, подойдет?

— Подойдет, — обрадованно согласился Юрий. — Давай вечером, где-нибудь после пяти. Я тебе завтра утром звякну и скажу точно, в какое время. А старая грымза — это, кстати, кто?

— А, это почтенная Карина, она у нас типа за моральным обликом следит, — фыркнула в трубку Лилит. — Я тебе потом про нее такое расскажу — обхохочешься!

— Ловлю на слове, — улыбнулся Юрий, и его собеседница повесила трубку.

"Побежала дальше плясать", — подумал молодой человек и зашагал в сторону ближайшего моста, несколько раз подбросив и поймав свой сотовый телефон. Реакция Лилит его, мягко говоря, удивила: она повела себя так, словно и не было между ними той ссоры, начавшейся с его разоблачения и закончившейся пожаром! Что это — очередное проявление ее легкомыслия или, наоборот, какая-то хитрость? Если хитрость, то, скорее всего, Лилит на нее подбил кто-нибудь из огненных магов, потому что сама она вряд ли до такого додумается… А впрочем, все это пока не важно. Главное, что через три дня Златов ее увидит и сможет с ней поговорить. И уж тогда он наверняка сумеет разобраться, в чем там дело.

Теперь перед ним стоял второй, пожалуй, еще более сложный вопрос — звонить или не звонить Альбине Шороховой. Лилит могла согласиться на встречу и на примирение с Юрием из любопытства, но с Альбиной такой номер не пройдет: если она не захочет с ним разговаривать, то делать этого не будет, как бы он ее не уговаривал. И все-таки, ему необходимо было хотя бы попытаться с ней увидеться…

Некоторое время Златов раздумывал, звонить ли металлической волшебнице сейчас, пока ему, вроде как, сопутствует удача, или, наоборот, отложить это на другой день, поскольку два раза подряд ему, по всей вероятности, не повезет. Но внезапно что-то заставило его оглянуться, и мысли об Альбине сразу же отодвинулись на второй план — позади Юрия по набережной кралась подозрительная на вид троица молодых парней. Заметив, что он на них смотрит, они тут же остановились и начали громко о чем-то говорить между собой, всем своим видом показывая, что этот одинокий прохожий их совершенно не интересует. Однако двинувшись дальше, Златов не столько услышал, сколько интуитивно почувствовал, что странная компания последовала его примеру и тоже зашагала вдоль реки. И хотя никакой враждебности эти ребята пока не выказывали, он почти не сомневался, что идут они за ним не случайно.

"Наверное, им мой мобильник приглянулся", — мелькнула у него мысль, и он еще раз аккуратно бросил взгляд назад, подключая магическое зрение. Ауры всех троих его преследователей оказались вполне обычными, состоящими из семи плавно перетекающих друг в друга цветов. Правда, Юрию показалось, что в них было как-то слишком много желтого цвета, но он не придал этому особого значения — главное, что среди крадущихся за ними парней не было ни одного волшебника. Златов чуть-чуть ускорил шаг, и они тоже пошли быстрее, окончательно подтверждая все его подозрения. Он быстро зыркнул глазами по сторонам — ну конечно же, как всегда в таких случаях, поблизости никого нет! Хотя, казалось бы, где еще гулять в такой чудный летний вечер, как не по невским набережным?

— Не так быстро! — окликнули его сзади, и только после этого Златов заметил, что уже почти бежит. — Слышь, погоди минутку!

Юрий остановился и нехотя развернулся к своим преследователям:

— Да?

Все трое подошли поближе и замерли в паре шагов от Златова, пристально глядя ему в глаза. Молодой человек ожидал вопроса о том, не найдется ли у него закурить или еще к каким-нибудь стандартным "наездам", с которых обычно начинаются ограбления. Он предполагал, что первым к нему полезет кто-нибудь один из шайки и собирался сразу как следует врезать ему по морде, надеясь, что это отпугнет остальных, он был готов, если этот план не сработает, ввязаться в драку или, в крайнем случае, добровольно расстаться с кошельком и мобильником, однако то, что произошло в следующий момент, стало для него полной неожиданностью: все три парня почти одновременно выхватили по небольшому пистолету и направили их на Юрия. Он инстинктивно шарахнулся назад и наткнулся спиной на холодный камень парапета.

— Прыгай в воду, — негромко скомандовал один из них.

— Зачем?! — вырвалось у Златова. Он никак не мог поверить, что такое возможно — вот так вот запросто напасть на человека в центре города. На что эти странные ребята вообще рассчитывают? Их же в любой момент могут заметить!

— Прыгай в Неву! — резко вскинул руку с пистолетом другой нападавший, и Юрий, взглянув ему в глаза, наконец, почувствовал настоящий страх. Этот человек, да и оба его напарника тоже, смотрели на него с тихой холодной ненавистью и, одновременно, с абсолютной уверенностью в собственной правоте. И они действительно хотели его убить.

— За что? — выдохнул он, не слишком надеясь на ответ, и начал осторожно отодвигаться в сторону, все еще прижимаясь к парапету.

— Стоять! — рявкнул на него тот из бандитов, который заговорил первым. Златову показалось, что он уже готов спустить курок, и он метнулся в сторону, полностью поддавшись накатившей на него панике. Промчавшись вдоль набережной несколько метров, он развил в буквальном смысле бешенную скорость и, кажется, даже пытался бежать зигзагами, что было особенно удивительно: за все свои неполные двадцать пять лет Юрий еще ни разу ни от кого не убегал и даже подумать не мог, что когда-нибудь ему придется это делать.

Его преследователи бросились в погоню. Стрелять они так и не стали — должно быть, все-таки побоялись привлечь к себе внимание посторонних людей. Зато бегали все трое тоже преотлично, и хотя вначале Юрий сумел довольно сильно от них оторваться, вскоре он услышал, что его догоняют: топот ног раздавался уже совсем близко. И так же внезапно, как до этого он потерял контроль над собой, молодой человек взял себя в руки и сообразил, что ему-то как раз вовсе не нужно было отказываться прыгать в Неву. Где же еще ему спасаться от врагов, как не в своей собственной стихии!

Не сбавляя скорости, Юрий оперся рукой о парапет и с легкостью взлетел на него, сразу же выпрямившись во весь рост. Покачнулся, удерживая равновесие, и на мгновение оглянулся на почти догнавших его парней. Они затормозили в нескольких шагах от своей жертвы, не спуская с нее глаз и держа пистолеты наготове. Златов прыгнул вниз.

Вода в Неве, несмотря на подходящее к концу жаркое лето, оказалась не особенно теплой. Впрочем, это была сущая ерунда по сравнению с другой проблемой — Юрий боялся выныривать, уверенный, что если гнавшиеся за ним парни увидят, как он плывет, они наверняка пустят в ход свое оружие. А набрать побольше воздуха он, когда прыгал с парапета, благополучно забыл. Был бы Златов полноценным водным магом, подобные мелочи его бы вообще не беспокоили, а так… Он проплыл под водой, как ему показалось, несколько метров и понял, что задыхается. Надо было срочно выныривать, но ведь троица на набережной наверняка только этого и ждет!

Юрий сделал еще несколько гребков, стараясь двигаться более плавно и спокойно и пробуя одновременно подзарядиться от окружающей его воды энергией. Он не был уверен, что сможет это сделать в такой обстановке, однако вскоре почувствовал, что к нему возвращаются силы и что он сможет продержаться без воздуха еще некоторое время. Все-таки вода была родной стихией для всех его предков, а значит, и для него тоже, и не важно, был он при этом волшебником или нет!

Он открыл глаза и быстро поплыл в ту сторону, где, по его расчетам, должен был находиться противоположный берег Невы. Вода вокруг была темной и не слишком прозрачной, и это, судя по всему, спасло Юрия от его преследователей: они просто-напросто его не увидели. Во всяком случае, стрелять по нему так никто и не стал, в том числе и тогда, когда он, наткнувшись, наконец, на каменную стену, рискнул на секунду вынырнуть на поверхность. Глотнув воздуха, Златов опять погрузился в воду и поплыл вдоль берега в сторону сфинксов, рядом с которыми, как он помнил, должен был находиться спуск к воде. К счастью, плавать в его общине всех детей учили едва ли не раньше, чем ходить, и он прекрасно умел это делать, так что даже одежда не слишком ему мешала.

Плыть пришлось долго — к тому времени, как впереди замаячила уходящая в воду гранитная лестница, небо над городом совсем потемнело. Дотронувшись до затопленных ступеней руками, Юрий осторожно высунул из воды голову. Кое-где по набережной шли люди, но бандитов, из-за которых ему пришлось заняться плаваньем в неположенном месте, нигде видно не было. Зато с выходящей к воде площадки, к которой вела нащупанная им лестница, послышалось испуганное аханье — там, возле одного из блестящих стальных грифонов, стояли в обнимку парень с девушкой, никак не ожидавшие, что их уединению помешает вылезший из воды мужчина.

— Спокойно, я не кусаюсь, — сказал им Юрий, выбираясь на площадку и с трудом пытаясь отдышаться. С него тут же натекла огромная лужа воды, и влюбленные, отшатнувшись от мокрого незнакомца, начали медленно пятиться к ведущей наверх лестнице.

— Вы случайно в воду упали? — все-таки догадалась спросить у него девушка.

— Да, — подтвердил Златов, устало приваливаясь к гранитной стене около второго грифона и сползая по ней на выложенную каменными плитами площадку.

— Может, вам помощь нужна? — неохотно предложил ему молодой человек.

— Не надо, у меня все в порядке, — заверил его Юрий, и парочка, посчитав свой гражданский долг выполненным, отправилась искать другое место для поцелуев.

Несколько минут Златов сидел у стены неподвижно. А потом, заставив его подпрыгнуть от неожиданности, у него в кармане задрожал мобильник.

— Слушаю! — простонал он слабым голосом, машинально отмечая про себя, что его начальница Фаина не поленилась сделать телефон своего "секретаря" водонепроницаемым. Трюк для водного волшебника совсем не сложный, однако вспоминали они о нем, как правило, уже после того, как нужная им вещь оказывалась промокшей и безнадежно испорченной.

— Здравствуйте, это Юрий? — спросили в трубке деловым тоном, и Златов снова едва не подскочил на месте, теперь от удивления. — Это Альбина Шорохова, мы с вами познакомились три месяца назад. Вы меня помните?

"Еще бы не помнить! Только что сам собирался тебе звонить!" — несмотря на свое незавидное положение, Златов не смог удержаться от немного нервного смешка.

— Я прекрасно вас помню, — выдавил он из себя, прикусив губу, чтобы больше не хихикать.

— Я вам помешала? Вы чем-то заняты?

— Нет, что вы, — молодой человек, наконец, сумел взять себя в руки и заговорил спокойным голосом. — Наоборот, вы очень вовремя. Но мы с вами, кажется, на "ты" были…

— Да, разумеется. Это я по привычке. Скажи, Юрий, ты мог бы со мной встретиться? Желательно в ближайший четверг.

— Конечно! — выпалил Златов, уже ничему больше не удивляясь. — С удовольствием.

— У меня к тебе будет одно важное дело, — уточнила Альбина. — Так в четверг тебя устроит? Где-нибудь ближе к вечеру.

— В самый раз, — согласился Юрий, и уже после того, как Шорохова повесила трубку, вспомнил, что именно на вечер четверга запланировал встречу с Лилит. Хотя все еще можно было переиграть, и молодой человек быстро переключился на текущие проблемы — сейчас ему не помешало бы попасть домой, но вот как это сделать в его положении? Ни в какой транспорт его, мокрого до нитки, никто не пустит, а идти пешком через половину Васильевского острова — во-первых, далековато, а во-вторых, где гарантия, что те трое отморозков не шляются где-то поблизости и он снова не попадется им на пути? Оставался третий вариант: позвонить кому-нибудь из знакомых волшебников и попросить его переместиться к Юрию на набережную, а потом доставить его домой. Для сильного мага это дело нескольких минут, и его знакомые из водной общины, разумеется, не откажут попавшему в трудную ситуацию товарищу. Вот только обращаться к ним за помощью Златову безумно не хотелось. Это означало, что на него снова будут бросать пренебрежительные взгляды и сочувственно вздыхать: вот ведь несчастный молодой человек, ничего-то он не может сам сделать! Кроме того, Златов не хотел никому рассказывать о случившемся, пока не разберется в этом сам. А волшебник, который явится к нему на выручку, естественно, спросит, что с ним произошло. И придется сочинять для него какую-нибудь относительно правдоподобную историю, в которую он наверняка не поверит, и на следующий день вся община вместе с родителями Юрия, и все той же почтенной Фаиной будет сплетничать о том, что личный секретарь главной волшебницы свалился в Неву по пьяному делу. Или вообще утопиться решил…

"Кстати, пришло вдруг в голову Юрию, — а ведь это нападение могло быть связано с моей работой у Фаины! Значит, о нем никому, кроме нее, вообще нельзя говорить!" Получалось, что позвать на помощь он может только саму Фаину, которую ему тем более не хотелось ни о чем просить. Впрочем, он и не смог бы это сделать, так как в офисе ее в это время уже наверняка не было, а разузнать домашний или мобильный телефон своей начальницы Златов пока не успел.

Однако сидеть на спуске к Неве было холодно, да к тому же Юрия там легко могли заметить и едва не убившие его хулиганы, и милиция. Надо было срочно что-то придумывать или уходить с набережной. И тут Златов вспомнил о человеке, который мог бы ему помочь, не интересуясь при этом чужими тайнами, и которому всегда было глубоко наплевать, обладает его друг магическими способностями или нет. Дрожа от холодного ветра, Юрий торопливо набрал номер лесного мага Симеона Ольховского.

— Приветствую! — крикнул он в трубку, почти уверенный, что скоро окажется в тепле. — Послушай, ты не мог бы сделать одно доброе дело? А то у меня тут небольшие неприятности…

— Интересная, однако, у тебя жизнь, — посмеивался Ольховский полчаса спустя, когда Златов, закутанный в его банный халат, вышел из душа и направился в кухню. Там незванного гостя уже ждал стоящий на столе стакан с какой-то зеленоватой полупрозрачной жидкостью. Сам же Симеон был занят развешиванием одежды Юрия над зажженной газовой плитой.

— Я, конечно, не думаю, что купание в реке может чем-то повредить водному магу, но на всякий случай выпей, пожалуйста, эту гадость, — Ольховский кивнул на стол.

Златов взял стакан в руки. Несмотря на данное Симеоном определение, пахло от сделанного им напитка очень даже приятно.

— Что это? — спросил он, подмигивая молодому целителю. — Никак ты новое лекарство на мне испытать хочешь?

— Отличная идея, спасибо, что подкинул, — с готовностью подхватил игру Ольховский. — В следующий раз обязательно испытаю на тебе что-нибудь эдакое… С разными побочными эффектами. Но пока можешь не бояться — это всего лишь зелье от простуды.

Юрий уселся за стол и осторожно пригубил довольно горячую жидкость. По вкусу она напоминала не то ромашковый, не то еще какой-то травяной чай. Симеон, закончив возиться с мокрой одеждой, присел рядом с ним.

— Через полчаса все высохнет, — пообещал он. — Хотя если ты торопишься, то можешь звякнуть кому-нибудь из ваших. Они за секунду все высушат.

— Да ну их, — отмахнулся Златов. — Лучше подождать, если ты не против.

— Не против, конечно же. Хотя вообще-то, с тебя бутылка. Или лучше две. Я ведь предупреждал, что терпеть не могу эту магию перемещения. У меня с этим вечно проблемы возникают!

— Что-то не верится, — усмехнулся Юрий и сделал большой глоток, с наслаждением чувствуя, что окончательно согревается и с новыми силами возвращается к жизни. — Нашел ты меня быстро, и сюда мы очень даже хорошо перепрыгнули. А уж в ванную попасть — это, по-моему, вообще сверхточное перемещение!

— Ну, к себе-то домой всегда попасть проще. Уж что-что, а это место мы знаем лучше всего… Набережную со сфинксами тоже знает любой питерец. А что я тебя сразу в ванную закинул, так очень мне надо было после тебя пол в комнатах или в прихожей вытирать! С тебя же все так и лилось! Вот и пришлось постараться. А вообще, я действительно часто ошибаюсь.

— Надо будет тебя к себе пригласить, — решил Юрий. — Чтоб ты знал, где я живу.

— Хочешь сказать, что мне теперь все время придется тебя откуда-нибудь вытаскивать и домой закидывать? — с притворным ужасом охнул Симеон.

— Надеюсь, что нет, — нахмурился Златов. — Это я так, на всякий случай.

— Ну я же говорю — интересная у некоторых жизнь!

— Да не так уж это интересно, как кажется, — вздохнул Юрий, допивая свое лекарство. — Не уверен, что тебе бы понравилось.

— Так я ведь не водный маг, в нашей общине купаться в одежде не очень-то принято.

— Знаешь, у нас вообще-то тоже. Это была вынужденная мера.

Ольховский покосился на друга с недоверчивым видом, и Златов, подумав, махнул рукой и начал рассказывать о своем сегодняшнем приключении. Почему бы и нет, убеждал он себя, Симеон же все равно никому этого не выболтает!

Лесной маг выслушал его с серьезным видом, ни разу не перебив и только понимающе кивая по ходу повествования. А Юрий, выговорившись, облегченно вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Ладно, пора мне идти, — не слишком охотно сообщил он Симеону и встал, чтобы проверить, высохла ли его одежда. — Извини за это вторжение и обязательно приходи ко мне в гости. На следующей неделе сможешь?

— Дай сообразить, — Симеон тоже вскочил, чтобы выключить газ. Если только в начале неделе или, наоборот, на выходных.

— Тогда лучше на выходных, в начале я тоже занят, — Златов заметил, что местами его джинсы еще оставались влажными, но досушивать их не стал: ему и так казалось, что он слишком засиделся у Симеона. — Черт, а в четверг у меня вообще два свидания в одно и то же время! — вспомнил он внезапно и окончательно сник.

— Хочешь, на одном я тебя заменю? — с готовностью предложил Ольховский.

— И не надейся — свидания чисто деловые, — поспешил разочаровать его Юрий. — Правда, с девушками…

— Ну-ну, — кивнул лесовик с глубокомысленным видом.

Глава II

Как ни старались волшебники отгородиться от обыкновенных людей и сохранить свои древние традиции, удавалось им это далеко не всегда. Что, в общем-то, было вполне логично: проживая бок-о-бок в одном городе и постоянно общаясь друг с другом, две разные культуры не могли оставаться совсем неизменными. Иногда простые люди неосознанно учились чему-то у магов, а кое-что волшебники сами переняли от своих "соседей". "Вот только перенимаем мы у них почему-то всегда все самое худшее!" — с досадой думал молодой огненный маг Аскольд Тихомиров, с треском пробираясь через еловые заросли посреди самого большого в Санкт-Петербурге лесопарка и безуспешно пытаясь защитить хотя бы лицо от колючих веток.

"Худшим", по его мнению, была привычка глав магических общин из-за любой мало-мальски серьезной проблемы собирать комиссию, в которую должно было входить минимум по одному представителю каждой стихии. Официально это считалось "совместным поиском выхода из сложной ситуации, который устроил бы все пять общин". В реальности же заседание такой комиссии обычно выглядело, как ссора пятерых малышей, не поделивших песочницу. Во всяком случае, именно такое впечатление возникало у Аскольда, когда он слышал рассказы старших волшебников своей общины о прошлых собраниях. В том числе и о первых заседаниях, посвященных расследованию едва не случившейся магической катастрофы в главном музее города, которое тянулось уже третий месяц, но до сих пор так и не сдвинулось с мертвой точки. И Тихомиров сильно подозревал, что даже теперь, когда представлять огненную общину в комиссии будет он, расследование вряд ли пойдет быстрее.

Все, что удалось выяснить работавшей в Эрмитаже лесной волшебнице Звениславе, сводилось к одному: крыша и часть стен Зимнего дворца были построены при помощи магии в 1828 году, после того, как во дворце случился сильнейший пожар. И поскольку волшебство, создавшее эту крышу и стены, сохранилось до 2003 года, это означало, что потрудившийся на строительстве Зимнего маг к этому времени был еще жив. А в день юбилея могло произойти одно из двух: либо этот человек умер, и тогда все, что было создано при помощи его колдовства, вернулось в свое изначальное состояние, либо вложенное им в строительство дворца огромное количество магической энергии, наконец, закончилось. Но вот о том, кто был этот маг и где он, если был еще жив, находился теперь, комиссии оставалось только догадываться. От той магии, которую он использовал в Зимнем, не осталось и следа — вся она исчезла и теперь была заменена магией нового члена металлической общины Альбины Шороховой. А подземная община в лице представляющего ее в комиссии Эраста Вечерковского на каждом заседании заявляла, что никто из ее магов ни в девятнадцатом веке, ни позже ни в каком строительстве не участвовал, а потому искать виновного в своих рядах они отказываются. Так повторялось уже несколько раз, и договориться с Эрастом ни Звениславе, ни представителям остальных общин не удавалось. Зато всем им постепенно начинало надоедать это длительное сидение на собраниях, которые каждый раз оканчивались ничем. Строго говоря, именно поэтому Аскольд теперь и пробирался на очередное собрание по лесопарку Сосновке — его отправили замещать одного из советников главы огненной общины, которому, по его собственным словам "вся эта тягомотина надоела до чертиков".

Хотя на самом деле Тихомиров был рад новому назначению. Он специально приложил все силы, чтобы его добиться: представлять свою общину на встрече с магами других стихий было очень престижно, и кому попало это не поручали. А стать таким представителем в столь молодом возрасте — Аскольду не было еще тридцати — до него вообще никому не удавалось. Вот только место, выбранное комиссией для заседаний, с каждой минутой нравилось ему все меньше и меньше. Лесные маги предложили для проведения встреч одно из своих подсобных помещений, расположенных где-то неподалеку от их главной резиденции. Представители остальных общин, поворчав немного для вида, что их "специально заставляют переться в эту глушь", в конце концов, все же согласились туда приехать, понимая, что на самом деле отлично замаскированный и защищенный от любопытства обычных людей домик в глубине Сосновки является почти идеальным местом для переговоров между волшебниками разных стихий. Зато теперь всем им приходилось по полчаса плутать по едва заметным среди дремучих зарослей тропинкам, проваливаться в ямы и натыкаться на торчащие со всех сторон острые сучья прежде, чем выйти к месту общего сбора.

"Ничего-ничего! — подбадривал себя Аскольд, протискиваясь сквозь какие-то особенно густые и цепкие кусты. — Главное, сейчас до этого домика добраться, а потом, когда узнаю, как он выглядит, можно будет сразу туда перемещаться, и пусть только кто-нибудь скажет, что это — нарушение протокола!"

Он сделал еще один рывок вперед, раздвинул сплетающиеся перед ним ветки и едва не столкнулся с невысокой молодой женщиной, точно так же прорывающейся через кустарник к нему навстречу. Она ахнула от неожиданности и попятилась назад, но кусты позади нее были не менее густыми и не дали ей этого сделать. Тихомиров быстро окинул девушку взглядом: строгий брючный костюм светло-серого цвета, белая рубашка и не слишком подходящий к такой деловой одежде ремень, оплетенный стальной цепочкой. Перед ним явно была представительница металлической общины, можно даже ауру не проверять. А вглядевшись повнимательнее в ее лицо, Аскольд удивленно вскинул брови — с этой дамочкой он однажды уже встречался. И, кажется, даже запомнил, как ее зовут.

— Здравствуйте, Ия! — несмотря на неловкое положение, огненный волшебник попытался выглядеть как можно более галантно. — Если не ошибаюсь, вы тоже в первый раз идете на собрание?

Девушка посмотрела ему в глаза, и он понял, что она тоже его узнала.

— Рада вас видеть. Да, я тоже вхожу в состав комиссии. И по-моему, вы идете не в ту сторону. Нам надо вон туда, — она кивнула куда-то ему за спину.

Тихомиров возмущенно вспыхнул, но от резких слов в последний момент удержался: это у огненных магов указывать мужчине, что он должен делать, было не принято, а в металлической общине традиции были совершенно другими. И раз уж он теперь занят дипломатической работой, об этих традициях надо помнить и, по возможности, относиться к ним с уважением.

— Откуда вы знаете, что нам туда, если вы здесь тоже в первый раз? — уточнил он максимально-вежливым тоном.

— Я не в первый раз, я там уже бывала, — холодно ответила Ия и, не дожидаясь, пока Аскольд уступит ей дорогу, принялась протискиваться сквозь кусты мимо него. Видимо, перемещаться в пространстве она не умела, а может быть, по каким-то причинам не могла этого сделать сейчас — например, слишком устала или плохо себя чувствовала. Уточнять, в чем дело, Тихомиров, разумеется, не стал, но, посчитав, что вместе с Ией у него будет больше шансов вовремя найти затерянный в парке дом, решительно повернул обратно.

— Эта Сосновка — самый настоящий дремучий лес, — вздохнула Ия, когда они с Аскольдом выбрались, наконец, из кустарника на относительно широкую тропинку и смогли перевести дух. — Хоть бы лесовики указатели здесь поставили или карту давали тем, кого к себе приглашают!

— Ну, сильно заблудиться здесь все-таки трудно, — осторожно возразил ей Тихомиров. — Мы же по-любому в городе находимся. Рано или поздно потерявшийся все равно выйдет к людям.

— Ага, если только до этого его не съедят какие-нибудь хищные растения. Мы-то, в отличие от обычных людей, запросто можем на них наткнуться!

— Да какие тут могут быть хищные растения! Это все слухи. Лесовики ничего опаснее крапивы у себя не выращивают.

— Вот такие, например, — Ия бесцеремонно протянула руку и дернула за тонкий зеленый стебелек, прицепившийся к воротнику огненного волшебника. Как ни странно, тот даже не подумал отрываться — приглядевшись, Аскольд увидел, что крошечные листочки на конце этого стебелька имеют форму маленьких присосок, которые на удивление крепко держались за ткань его костюма. Впрочем, после нескольких дерганий стебель все же отцепился, и Ия брезгливо отшвырнул его в сторону.

— Вот видите? — усмехнулась она с победоносным видом. — Это же явно волшебники что-то навыращивали, в природе таких растений не бывает!

— Да это, наверное, что-нибудь лекарственное, — пожал плечами Аскольд. — Хотя, конечно, можно будет проверить…

— Не удивлюсь, если у них тут и крапива есть в человеческий рост и вот с такими шипами! — Ия развела руки в стороны, показывая размер предполагаемых шипов. Аскольд рассмеялся:

— Кто ж им позволит выращивать такую жуть?

— А вдруг они сами, не спрашиваясь? Вот им в свое время запретили держать в городе драконов, так они вместо них какое-нибудь зубастое дерево вывели.

— Вряд ли, — про себя Аскольд подумал, что его спутница может быть не так уж далека от истины — время от времени в Сосновке и правда вырастали то огромные росянки в метр высотой, то удивительно красивые и при этом крайне ядовитые цветы со снотворным запахом. Но наказания за подобные "научные эксперименты" лесная община всегда умудрялась избежать, заявляя, что изначально в лесопарке просто выращивались декоративные или лекарственные растения, а их ядовитость и прочие опасные свойства оказались "совершенно неожиданным для всех побочным эффектом". И другим общинам ничего не оставалось, как объявлять лесовикам очередной выговор, уничтожать всю найденные в Сосновке опасную зелень и все чаще устраивать в лесопарке рейды по поиску новых волшебных цветов или кустиков.

К счастью, больше никакая подозрительная флора членам комиссии не встретилась. Ия объявила, что помнит тропинку, по которой они шли, и что до места собрания уже совсем не далеко, и быстрым шагом двинулась вперед, увлекая за собой своего коллегу. А вскоре тропинка стала еще шире, и они смогли идти по ней рядом и даже завести некоторое подобие светской беседы.

— Я вижу, вас можно поздравить? — спросила Ия, взглядом указывая на красующееся у Аскольда на руке обручальное кольцо.

— Да, — коротко ответил тот.

— Тогда, на пикнике, его еще не было.

— Мы поженились месяц назад. Как только Камилле исполнилось восемнадцать.

— А, я помню Камиллу! — закивала головой Ия. — Очень красивая девушка…

Тихомиров не был уверен, что в устах металлической волшебницы эта фраза является комплиментом, и решил промолчать.

— Знаете, а я тоже недавно вышла замуж, — продолжила Ия. — Может, помните, со мной на пикнике был один молодой человек…

— Да, припоминаю, — не совсем уверенно ответил огненный маг, запоздало сообразив, что металлические волшебницы не носят никаких украшений и для обручальных колец тоже исключений не делают. — Выходит, мы оба остепенились. Гонки на машинах теперь устроить не сможем…

— К сожалению, — Ия ностальгически улыбнулась, но затем, посмотрев вперед, обрадованно вскрикнула. — Вот мы и пришли!

Перед ним стояло небольшое деревянное строение, больше всего напоминающее старый заброшенный хозблок с заколоченной дверью. Но Аскольда внешний вид постройки ничуть не смутил: он не сомневался, что внутри нее все выглядит гораздо пристойнее — неприглядность принадлежащих лесовикам домов была всего лишь маскировкой для тех редких, но все-таки иногда имеющих место случаев, когда обычные люди каким-то непостижимым образом умудрялись проникнуть сквозь магическую защиту и попасть в ту часть парка, где жили и работали большинство лесных магов. Он машинально распахнул перед Ией невзрачную дверь и приглашающим жестом попытался пропустить ее вперед, за что тут же получил в ответ крайне возмущенный взгляд:

— А вот этого делать совершенно не обязательно!

"Тьфу ты, черт, как это я забыл? — рассердился про себя огненный маг. — Они же у себя в "Железке" все на этом помешаны! А ведь только так мило что со мной болтала, совсем как нормальная женщина!"

— Извините, привычка, — скрывая обиду, проворчал он себе под нос и первым вошел в дом.

Обстановка внутри и правда оказалась очень симпатичной, хотя, на взгляд Тихомирова, не особенно подходящей для деловых переговоров. Небольшая комната была оформлена в лубочно-деревенском стиле: резная деревянная мебель, расписанная яркими узорами из листьев, цветов и ягод, среди которых прятались зеленые драконьи головы, расшитые коврики и салфетки с таким же рисунком, висящие на стенах полочки, уставленные берестяными вазочками и шкатулками. Аскольд поморщился — слишком уж "игрушечной" выглядела эта комнатушка. Сам он предпочел бы вести переговоры в гостиной у кого-нибудь из огненных магов. Полумрак, ярко пылающий камин, вино с сигарами на низком журнальном столике… Но сидящих за круглым столом двух мужчин и двух женщин обстановка вокруг, похоже, вполне устраивала.

— Ну вот, теперь все в сборе, — громко произнесла молодая женщина в темно-зеленом платье и в упор посмотрела на Аскольда. — Господин Тихомиров из огненной общины, не так ли? Меня зовут Звенислава и я, как вы должны знать, в настоящий момент веду расследование "эрмитажного дела". Надеюсь, ваш предшественник вас во все посвятил?

Тихомиров кивнул, и Звенислава быстро представила ему остальных присутствующих:

— Это почтенная Вероника из водной общины, а это господин Эраст Вечерковский из подземной и его секретарь Владимир Сергеев. А с Ией Кушнир вы, как я понимаю, уже сами успели познакомиться.

Ия коротко со всеми поздоровалась, и они с Аскольдом уселись за стол. Секретаря Вечерковского они оба немного знали — этот молодой подземный маг тоже был на том знаменитом майском пикнике, где лесная община провожала в ссылку своего проштрафившегося товарища. Водная волшебница по имени Вероника, сидящая рядом с этим молодым парнем, улыбнулась Ии с Аскольдом приветливой, но какой-то рассеянной улыбкой, после чего погрузилась в глубокую задумчивость. Эраст Вечерковский кивнул им с равнодушным видом и повернулся к Звениславе, которая теперь тоже, не отрываясь, смотрела ему в лицо. Некоторое время они буравили друг друга взглядами, но в конце концов лесная волшебница не выдержала и заговорила первой:

— Уважаемый Эраст, я хочу предоставить вам копии ответов, которые мы получили от подземных магов Парижа и Уральских гор. Почтенная Надежда и почтенный Эмиль пишут, что проверили всех своих подчиненных старше двухсот пятидесяти лет, обладающих достаточно сильными способностями. Никого из них в восемьсот двадцать восьмом году в Петербурге не было, а потому участвовать в восстановлении Зимнего дворца они никак не могли. А вот что почтенный Эмиль приписал в конце письма — взгляните! — Звенислава протянула ксерокопию сидящему напротив нее Вечерковскому, но тот в ответ лишь холодно пожал плечами:

— Я не читаю по-французски.

— Ах да, разумеется, как же я забыла! — чуть наигранно воскликнула лесовичка. — Ну ничего, я могу вам перевести. Итак, почтенный Эмиль пишет: "Почтенная Звенислава, неужели вы всерьез думаете, что кто-нибудь из членов моей общины в девятнадцатом веке незаметно от всех съездил в Петербург, заколдовал там от нечего делать крышу королевского дворца, а потом вернулся обратно и с тех пор ни разу не вспомнил об этой "мелкой услуге"? Будет логичнее, если вы станете искать преступника не у нас, а в своем собственном городе". Что скажете, уважаемый Эраст? Разве я в прошлый раз не то же самое вам говорила?

Голос лесной волшебницы звучал подчеркнуто-вежливо, но глаза ее при этом метали молнии. Было похоже, что она намеренно выделяет обращение "уважаемый", напоминая своему оппоненту, что тот значительно моложе ее. Но Вечерковский, если и понял этот намек, никак на него не отреагировал — разве что тон его стал еще более язвительным:

— Из вашей, почтенная Звенислава, переписки с нашими коллегами следует только одно — у них нет сведений о том, что кто-то из уральских или парижских подземных магов побывал в Петербурге после пожара в Зимнем дворце. Это во-первых. А во-вторых, доказательств, что во всем виновен именно подземный волшебник, вы мне тоже до сих пор не предоставили.

Лесная колдунья вспыхнула и, казалось, на секунду потеряла дар речи:

— Какие вам еще нужны доказательства? Вы что, сомневаетесь, что наш дворец был заколдован с помощью магии земли?! Кажется, на первом заседании вы это признали!

— А теперь поразмыслил и пришел к выводу, что это абсолютно не очевидно.

— Это утверждают все три свидетеля!

— Не уверен, что этим свидетелям можно безоговорочно доверять. Один из них вообще не волшебник, двое других — новички в магии. Они вполне могли ошибиться, особенно учитывая, в какой… хм… нервной обстановке тогда находились.

— Ошибиться в цвете магической ауры? Все трое? Вы, должно быть, шутите, уважаемый!

— А вы, почтенная, должно быть забыли, что в вашем музее каждый камень светится еще и творческой аурой, а она по цвету — золотая. Возможно, это ее свидетельницы назвали желтой. А магическую ауру другого цвета они могли не заметить: творческое-то сияние наверняка было ярче.

— Первым желтую ауру заметил Юрий Златов, а он прекрасно во всем этом разбирается.

— Юрий Златов — не маг. Я вообще не уверен, что он способен видеть ауры. А если и способен, то совершенно не факт, что он видит их так же, как мы.

Лесная волшебница чуть удивленно приподняла брови:

— Господин Вечерковский, мне кажется, вы должны знать, что все дети, рожденные в семьях волшебников, от рождения способны видеть "третьим глазом", даже если у них и отсутствуют все остальные колдовские способности.

Взгляд Эраста стал еще более тяжелым:

— Не стоит меня учить. Такие дети рождаются слишком редко, чтобы делать об их способностях общие выводы.

И снова эти два волшебника начали сверлить друг друга ядовитыми взглядами и обмениваться малопонятными для остальных присутствующих колкостями. Другие участники собрания сидели со скучающим видом и хранили молчание. Аскольд вопросительно взглянул на Ию, и она, догадавшись, что он ничего не понимает, взяла один из лежащих перед ней листов бумаги и принялась с самым серьезным видом писать ему записку: "Они теперь целый час будут ругаться — в прошлый раз было то же самое". Скосив глаза и прочитав написанное, Тихомиров загрустил окончательно. Новая престижная работа, которую он с таким трудом сумел получить, на глазах теряла свою привлекательность.

К счастью, на этот раз прогноз Ии не оправдался. Водная чародейка Вероника внезапно очнулась от своих раздумий и решила вступиться за представителя своей стихии:

— Юрий Златов видит ауры так же, как и мы, и ошибиться он не мог. Его допрашивала лично почтенная Фаина, и он сказал, что часть крыши Зимнего была создана при помощи подземной магии. Что сквозь золотую ауру там в нескольких местах просвечивала темно-желтая.

— Совершенно верно, — тут же вмешалась в разговор Ия. — Альбина Шорохова заявила все то же самое, слово в слово. И я сразу хочу сказать, — бросила она сердитый взгляд на Вечерковского, — что Альбина не могла ничего перепутать или не разглядеть. Это очень ответственный и внимательный человек.

— Ну разумеется, каждая община всегда будет выгораживать своих членов, — пожал плечами Эраст, и Кушнир тут же возмущенно вспыхнула. — Господин Тихомиров сейчас все то же самое скажет про свою подопечную.

— Нет, не скажу, — усмехнулся Аскольд. — Лилит Микаэлян девушка не особо внимательная и… В общем, я мог бы долго перечислять все ее недостатки, но к делу это не относится. И в любом случае отличить желтый цвет от какого-нибудь другого она точно в состоянии.

— А если и эти аргументы вас не устраивают, — подводя итог сказанного, вновь заговорила Звенислава, — вот вам еще один: в Эрмитаже работают пятеро волшебников, в то числе и я. И если бы магическая аура у крыши была не желтого, а любого другого цвета, мы бы наверняка уже давно это увидели. А вот желтое сияние, если не присматриваться, на золотистом фоне действительно почти не заметно.

Вечерковского ее слова, казалось, обрадовали.

— Это может означать только то, что вы пытаетесь снять подозрения с себя и со своих сотрудников, — объявил он чуть ли не торжественным тоном. — Вы не заметили того, что находилось у вас под самым носом… или вернее, над головой, и теперь будете говорить, что аура была желтой, потому что ее вам было бы сложнее всего разглядеть. А на самом деле она могла быть абсолютно любого цвета.

— Уважаемый Эраст, по-моему, вы уже переходите на личности!

— Ничуть, почтенная Звенислава, я ведь не только о вас говорю, а обо всех магах, которые с вами работают. Тем более, что среди них, кажется, есть не только лесовики.

— Вот именно. Вы только что обвинили нескольких представителей разных общин, включая меня, в том, что мы могли не заметить элементарную вещь. Это уже можно назвать клеветой!

Аскольд понял, что уже ничего не понимает. Почему Эраст так странно себя ведет? Ведь всем давно ясно — в Эрмитаже "похозяйничал" кто-то из питерских подземных магов, которого теперь надо найти и призвать к ответу. Понятно, что он хочет выгородить своего коллегу, но какой смысл отрицать очевидные вещи?

— В общем, так, — Звенислава обвела глазами всех присутствующих. — У кого-нибудь из вас есть сомнения в том, что при ремонте Зимнего дворца применялась магия земли? И что маг, который это сделал, живет или, по крайней мере, раньше жил в Питере?

— Никаких, — резко ответила Ия. Аскольд молча кивнул в знак согласия с лесной чародейкой.

— Почтенная Вероника! — позвала Звенислава зазевавшуюся водную чародейку. Та вздрогнула и подняла на нее совершенно несчастные глаза:

— Да-да, конечно, я тоже так считаю…

— Тогда, я думаю, мое предложение устроит всех, — подвела лесовичка итог дискуссии. — Подземной общине следует немедленно заняться поисками того, кто устроил в Зимнем все это безобразие. Остальные общины должны будут, если понадобиться, оказывать им в этом всяческую помощь. О любом подозреваемом вы, Эраст, должны будете сообщать всей нашей комиссии. Возражения есть?

Возражения были только у Вечерковского, однако говорить о них он не стал и лишь еще сильнее поджал губы. Звенислава раздала каждому заседавшему волшебнику по копии принесенных ею бумаг и первой встала из-за стола. Остальные члены комиссии, радостные от того, что собрание, наконец, завершилось, поспешили последовать ее примеру.

— Почтенная Звенислава, благодарю вас за гостеприимство, — язвительно прошипел Эраст. Теперь уже он сделал акцент на слове "почтенная", намекая на далеко не юный возраст своей противницы. В ответ лесная волшебница натянуто улыбнулась.

Выйдя из домика, пятеро волшебников направились в разные стороны. Вероника, по-прежнему напряженно думающая о чем-то своем, прошла несколько шагов по тропинке и лишь после этого, спохватившись, щелкнула пальцами и исчезла. Вечерковский повернулся к своему секретарю, проворчал сквозь зубы, что сегодня тот ему больше не нужен, и скрылся за деревьями, сам же Владимир, слегка поклонившись, тоже растворился в воздухе. А Аскольд, уже собравшийся переместиться к себе в машину, но вспомнивший, что Ии придется снова пробираться через заросший хищными кустами парк, повернулся к металлической волшебнице:

— Прогуляемся обратно вместе?

Ия покачала головой:

— Не стоит. В моей общине это не принято.

— Я не сказал "Давайте я вас провожу", я просто предложил пойти вместе, — сам не зная почему, огненный маг попытался настоять на своем. — Не вижу в этом ничего, что бы унижало ваше женское достоинство.

— А я вижу. Вы его унижаете этой своей дурацкой иронией, — Ия яростно сверкнула на него глазами и, развернувшись, почти бегом бросилась в чащу лесопарка.

"Да не очень-то и хотелось!" — фыркнул про себя Тихомиров и во всех подробностях представил себе салон своего любимого "Москвича", одновременно особым образом сплетая пальцы рук. Через долю секунды он уже сидел за рулем.

Глава III

Юрий Златов уже, наверное, в десятый раз обошел вокруг Медного Всадника, нервно поглядывая на часы. Где, интересно, носит Лилит, всегда прибегающую на свидания хотя бы на двадцать минут раньше условленного срока? И куда пропала Альбина, которая так не любит заставлять кого-то себя ждать? И, главное, какой черт попутал его, Юрия, устроить встречу с обеими девушками в одно и то же время?!

Впрочем, ответ на последний вопрос Златов и так прекрасно знал. Обнаружив, что Альбина предложила ему встретиться в тот же вечер, что и Лилит, он некоторое время раздумывал и, в конце концов, специально решил ничего не менять и пообщаться с обеими девушками одновременно. Один неприятный разговор лучше, чем два, посчитал Юрий, а к тому же, если одна из его "подопечных" начнет обвинять его во всех грехах, то другая вполне может заступиться за него из духа противоречия. А потому, перезванивая молодым волшебницам, чтобы окончательно уточнить время и место встречи, он уже намеренно позвал их обеих к пяти часам к Медному Всаднику. Тогда это решение казалось ему вполне разумным. Теперь же он с ужасом ждал, чем закончится эта авантюра.

Обе его бывшие подруги появились почти одновременно. Они подходили к памятнику с разных сторон и, увидев друг друга, весело рассмеялись: Лилит оказалась одетой в ультракороткую джинсовую юбку и полупрозрачную кофточку, Альбина — в деловой костюмчик, юбка которого была всего лишь на пару сантиметров длиннее, чем у огненной волшебницы.

— Вам тоже это носить запрещают? — все еще хихикая, спросила Лилит, подходя к Шороховой. Та со скорбным видом кивнула головой:

— У нас все только в брюках ходят.

— А у нас и брюки нельзя! — пожаловалась ее младшая приятельница, и девушки обменялись понимающими взглядами. Златов мысленно обругал себя — надо же, вообразил, что девчонки для него так вырядились, а они, оказывается, просто "оттягиваются", вырвавшись из своих магических общин, где царят чересчур строгие порядки! Впрочем, в следующий момент Лилит с Альбиной повернулись к нему, и молодому человеку показалось, что они все-таки рады были его увидеть, хоть и поприветствовали его довольно сдержанно. Сам же он, когда обе волшебницы оказались рядом с ним, вдруг почувствовал странное волнение, словно на короткий миг снова оказался вместе с ними на крыше Эрмитажа, которая вот-вот должна была рухнуть…

— Я так понимаю, ты нарочно нас вдвоем сюда пригласил? — подмигнула ему Лилит.

— Нарочно, как же иначе? — ответила за Юрия Альбина Шорохова. — Но вообще-то, оно и к лучшему. Мне все равно нужно поговорить с вами обоими. Я, правда, рассчитывала с каждым из вас пообщаться наедине, но, думаю, мы и так во всем разберемся.

— Так это что же, твоя идея была? — удивилась Лилит. — А мне Юра сам позвонил… — она непонимающе посмотрела на Златова, а потом опять на Альбину.

— Видимо, эта идея витала в воздухе, — усмехнулась Шорохова. — Ну так что, Лилит, выслушаем сначала, что Юрий нам скажет?

— Нет уж, — решительно заявила Лилит, — лучше ты начинай! Юрочка, ты ведь возражать не будешь?

Златов молча покачал головой — ему и самому было безумно интересно, что собирается сказать Альбина.

— Хорошо, — не стала спорить Шорохова, — только давайте куда-нибудь отойдем, а то здесь народу уж больно много. Вон, хотя бы на набережную!

Набережная у Юрия после недавних событий особого доверия не вызывала, но не объяснять же это девушкам! Он вздохнул и двинулся туда вслед за ними, украдкой разглядывая обеих своих спутниц. Они не виделись чуть меньше трех месяцев, и теперь Юрий с интересом разглядывал своих недавних "учениц". Сразу бросалось в глаза, что Лилит перекрасила волосы, и новый цвет шел ей еще больше старого. Хотя с точки зрения магов огненной общины, лучше ее пышная шевелюра от этого не стала: из ярко-рыжей прическа Лилит стала темно-красной. Да и Альбина тоже изменилась, внезапно понял Юрий. Только здесь дело было не во внешности, а в чем-то другом, неуловимом: наверное, в излучаемой ею уверенности в себе и своих силах. Тогда, весной их и в помине не было — была только сильнейшая, недоступная большинству людей боль. А теперь, когда неизбежное, как ей казалось, несчастье так и не произошло, когда стало ясно, что единственный близкий ей человек не умрет, она и сама словно бы возвратилась к жизни. И вновь стала тем, кем была до болезни отца — деловой и практичной личностью, привыкшей реально смотреть на вещи. А кроме того, за эти месяцы она успела поднабраться магической силы: ее белая с золотом аура так и сверкала на солнце, хотя все еще немного просвечивала. Впрочем, теперь у Юрия уже не было никаких сомнений — скоро этот ореол станет совсем ярким и плотным, а его обладательница, как и предполагала в свое время Фаина, сделается сильнейшей в городе чародейкой.

— Аля, — Златов догнал девушек и неуверенно взял Шорохову за руку, — скажи, как сейчас твой отец?

— Все хорошо, — ответила она коротко и улыбнулась — так же робко и осторожно, как раньше.

Они перешли через дорогу и оказались возле гранитного парапета. Здесь им действительно никто не мешал, и Лилит не удержалась, чтобы не похвастаться своими успехами в учебе.

— Приколитесь, как я уже умею! — она вытянула вперед правую руку, повернула ее ладонью вверх, сосредоточенно нахмурилась, и над ее пальцами неожиданно взвился длинный язык пламени. Он был таким высоким, что Златов и Шорохова испуганно отшатнулись от девушки, и та поспешно сжала ладонь в кулак:

— Черт, простите, не рассчитала! Вчера у меня отлично получалось его контролировать, а сегодня опять!..

— Ничего, еще научишься, — успокоила ее Альбина.

— Ой, не знаю! Почтенная грымза иногда говорит, что я вообще никакому обучению не поддаюсь, — пожаловалась Лилит. — А ты, Аль, так уже можешь?

— Нет, — усмехнулась Шорохова, — я сейчас еще никак не могу, меня Юстиния держит на щадящем режиме и колдовать вообще не разрешает. Так что я в общине пока только теорию изучаю.

— Ну, это не надолго, — заверил ее Юрий. — Скажи лучше, о чем ты хотела с нами поговорить?

— Да уж, не тяни, выкладывай, в чем дело! — тут же подхватила юная огненная волшебница. Но Альбина медлила, продолжая всматриваться в лица своих собеседников, будто пыталась угадать, как они отреагируют на то, что она им сообщит.

— Дело вот в чем, — заговорила она, наконец. — После того, что нам пришлось сделать на крыше Зимнего, в металлической общине думают, что мы все стали близкими друзьями.

— А разве это не так? — тут же перебила ее Лилит. — Разве мы с тобой…

— Разумеется. Но я о другом сейчас говорю. В нашей общине считают, что вы оба — и ты, Лилит, и ты, Юрий — теперь полностью мне доверяете. И что я точно так же доверяю вам.

Лилит покосилась на Златова и громко хмыкнула, но Шорохова, не обращая это внимания, продолжала:

— В общем, произошла вполне логичная вещь: мне предложили под предлогом дружбы выведывать у вас секреты ваших общин.

— Ха! — Микаэлян даже подпрыгнула на месте. — Не, ну честное слово, у магов это навязчивая идея какая-то! Интересно только, что они рассчитывают узнать от меня? Да меня эти старые хрычи ни к одному секретному делу и близко не подпустят!

— И тем не менее, мне в настойчивой форме предложили этим заняться, — спокойно произнесла Альбина в ответ на ее гневный монолог.

— И как ты планируешь поступить? — небрежно спросил Златов.

Альбина повернулась к нему и в уголках ее алых глаз ему почудилась хитрая улыбка:

— Юрий, как ты думаешь, если бы я решила послушаться свое руководство и начать за вами шпионить, я бы стала сейчас вам об этом говорить?

— Хм, да действительно, — пристыженно пробормотал молодой человек, но затем вдруг тоже хитро прищурился. — А могу я спросить, что ты им ответила, когда тебе это предложили?

— Я ответила, что подумаю. Но при этом дала понять, что, скорее всего, соглашусь.

— Но почему?! — совсем ничего не понимая, вытаращилась на нее Лилит.

— Потому что мне тоже ясно дали понять: если я откажусь, то могу смело попрощаться с магией и выметаться из общины. Причем за мной постоянно будет следить кто-нибудь из магов, чтобы я не вздумала пользоваться своей волшебной силой. А если я все-таки это сделаю, меня вообще вышлют из города.

Юрий Златов мысленно присвистнул. Обладать огромными магическими способностями и не иметь права использовать их по назначению — это же в тысячу раз хуже, чем его собственная ситуация! Окажись он на месте Альбины — согласился бы шпионить за кем угодно!

— Так как же ты будешь выкручиваться? — Лилит, в отличие от него, интересовали более конкретные вопросы.

— Я смогу выкрутиться, если вы оба согласитесь мне подыграть, — теперь голос Альбины тоже звучал не очень уверенно. — Точнее, если мы все вместе будем подыгрывать друг другу. Ведь у тебя, Юрий, насколько мне известно, точно такая же проблема?

Златов мрачно кивнул.

— А тебе, Лилит, пока никто из огненных магов ничего такого не предлагал? — обратилась Шорохова к подруге.

Лилит с гордостью встряхнула своими вишневыми волосами:

— Предлагали, как же без этого! Я им на это столько всего высказала — думаю, они еще ни от одной женщины такого не выслушивали! Чтобы я так поступила с друзьями, да еще с теми, кто был со мной на крыше!..

Альбина чуть укоризненно покачала головой, но, тем не менее, на свою младшую подругу посмотрела с уважением.

— Не горячись, Лилит, — попросила она с улыбкой. — Никто и не говорит, что мы должны по-настоящему друг за другом следить. Но ведь я так понимаю, порвать с магическим миром никому из нас не хочется?

— Надо будет — порву! — вызывающе шагнула к ней огненная волшебница. — Жила же я как-то восемнадцать лет без магии и ничего! Да и не выгонит меня никто из общины — они же знают, что если я разозлюсь, от их резиденции одни угольки останутся!

Было видно, что она не очень-то во все это верит: и в то, что огненные маги не посмеют прогнать ее из своего общества, и в то, что они в случае чего не справятся с устроенным ею пожаром. А уж о том, что ей ничего не стоит жить без магии, Лилит и вовсе безбожно врала — было очевидно, что ее бросает в страх при одной мысли об этом.

— А вот я не хочу уходить из общины и возвращаться к старой жизни, — тихо и спокойно ответила ей Альбина. — И не из-за того, что мне там так уж сильно нравится, а по той простой причине, что мое волшебство, мои магические способности уже спасли моего отца, а значит, они могут помочь еще кому-то, сделать еще что-нибудь важное и нужное. И вообще, лучше уметь что-то делать, чем не уметь. И если у тебя есть к чему-то талант, его надо развивать, а не зарывать в землю.

— Но что же ты предлагаешь — доносить друг на друга этих старым пням?! — всхлипнула Лилит.

— Я предлагаю сделать вид, что мы друг на друга доносим, — медленно, чуть ли не по слогам, объяснила ей Шорохова. — А старым, как ты выражаешься, пням рассказывать какие-нибудь не слишком важные мелочи, которые все равно когда-нибудь станут известны всем общинам. "Пни" будут довольны, мы с тобой сможем учиться колдовать, а Юрий останется среди своих. И к тому же, наше начальство не поручит шпионаж кому-нибудь другому, кто будет делать эту работу более добросовестно. То есть все три наши общины еще и сохранят свои главные тайны.

Гневное и одновременно несчастное выражение лица Лилит начало сменяться радостным и даже, пожалуй, немного злорадным:

— Так ты хочешь сказать, что мы можем водить за нос всех наших главных магов? И сами при этом ничего не потеряем? Слушай, Алька, да ты гений! Юр, ты только посмотри, как она классно все придумала!

От избытка чувств Лилит довольно ощутимо пихнула Златова в бок. Но он этого почти не заметил: слушая металлическую волшебницу, он пытался найти в ее плане недостатки. Рано или поздно кто-нибудь из их начальства все равно догадается, что его дурят. А то, что покажется их троице "незначительной мелочью" вполне может потом сильнейшим образом навредить какой-нибудь из общин. А ведь еще существует Эраст Вечерковский, которому он тоже обещал предоставлять информацию: уж этот-то точно что-нибудь заподозрит!

Но все это были лишь предположения, которые вполне могли оказаться ошибочными. И конкретная польза от плана Шороховой с легкостью перевешивала все эти домыслы. Да и вообще, к тому времени, как их тройку разоблачат, девушки уже в совершенстве освоят все магические премудрости, так что выгнать их из общин и запретить заниматься волшебством будет не так просто, как сейчас. А сам он… Что ж, даже если когда-нибудь Фаина его уволит, он все-таки успеет побыть на вершине несколько лет — все лучше, чем ничего!

Альбина молча смотрела на Юрия, дожидаясь его ответа. Он решительно протянул ей руку.

— Я — за.

— Я тоже! — Лилит порывисто схватила за руки и его, и Альбину. — Надеюсь, Карина поверит, когда я скажу ей, что передумала.

— Поверит, если ты сможешь соврать достаточно убедительно, — усмехнулся Златов. Лилит неожиданно снова вспыхнула:

— Знаешь, Аля, я ему все-таки не доверяю! Он наверняка расскажет своим о нашем плане!

Но Альбина уже с твердой уверенностью во взгляде покачала головой:

— Не расскажет. Ни один из нас никому ничего не расскажет, потому что иначе и сам лишится всего. Верно, Юрий?

— Абсолютно, — довольно улыбнулся молодой человек. — Мы опять связаны, все трое. Как тогда на крыше.

— Как тогда… — задумчиво повторила Лилит.

Лица стоящих рядом с ним девушек прояснились окончательно, и Юрий с огромной радостью понял, что для них все случившееся в Эрмитаже является таким же счастливым воспоминанием, как и для него. А значит, они действительно связаны — сначала общим колдовством, а теперь еще и общей тайной, одинаково опасной для каждого из их тройки.

Чей-то пронзительный крик заставил их на время забыть о своих секретах. Все трое разом повернулись в ту сторону, откуда он раздался и где теперь визжало уже несколько перепуганных голосов. Через дорогу, напротив набережной, на глазах увеличивалась взволнованная толпа, собирающаяся возле одного из старинных домов. Лилит первой бросилась на проезжую часть, ловко увернулась от несущихся вдоль Невы машин, на полной скорости влетела в галдящую массу людей и принялась проталкиваться к тому месту, вокруг которого они столпились. Юрий и Альбина поспешили за ней.

Протискиваться сквозь толпу им пришлось долго, но у этого была и своя положительная сторона — все вокруг, ни на секунду не умолкая, расспрашивали друг друга о том, что случилось. По обрывкам их фраз трое друзей поняли: с крыши дома только что упал человек.

— Звони в "скорую", — бросила Альбина Юрию и, добравшись, наконец, до лежащего на земле тела мужчины, осторожно дотронулась руками до его шеи.

— Позвонили уже, — сказал Златову кто-то из стоящих рядом людей. — Сейчас приедут. Только без толку — он сразу насмерть разбился, я сам видел.

Юрий уже и сам видел, что Шорохова поднимется с земли, опустив глаза и пряча за спину дрожащие руки. Человеку, упавшему с многометровой высоты, уже ничем нельзя было помочь. Смертельно бледная Лилит судорожно вцепилась Златову в локоть.

— Юра! — зашептала она ему в самое ухо. — Посмотри на него "третьим глазом", скорее!

Молодой человек привычно расфокусировал зрение, после чего быстро сосредоточил взгляд на мертвом теле. Поначалу он не понял, что так поразило Лилит — сам он ничего необычного не увидел. Возможно, она просто не знала, что аура не исчезает сразу после смерти, а постепенно бледнеет в течение нескольких часов?

— Пошли отсюда, здесь и без нас народа хватает, — Юрий потащил обеих девушек на свободное пространство. Толпа вокруг них продолжала обсуждать случившееся, одну за другой выдвигая причины, по которым вроде бы прилично выглядящий и хорошо одетый мужчина мог сигануть с крыши на асфальт.

— Ну что, видел? — накинулась Лилит на Юрия, когда он отвел их с Альбиной подальше от места происшествия и все трое немного пришли в себя после увиденного. — Или это так и должно быть?

— Что именно? — любопытство огненной волшебницы, готовой даже трупы рассматривать "третьим глазом" ради исследовательского интереса, раздражало Златова все больше и больше. — Аура у покойника? Так это, вообще-то, нормальное явление — он ведь только что…

— Да нет же, я не об этом! — нетерпеливо отмахнулась Лилит. — Ты заметил, какая именно у него была аура?

Златов недоуменно пожал плечами, уверенный, что его юной приятельнице просто с перепугу померещилось что-то странное. Но Альбина неожиданно серьезно кивнула головой:

— Я тоже очень удивилась. У обычных людей аура как радуга — семь полосок разных цветов. А у этого желтая полоса была шире, чем все остальные. Юра, ты знаешь, что это может значить?

Златов наморщил лоб. Кажется, девушки были правы — желтого цвета в ореоле разбившегося мужчины действительно было больше. Так же, как и у тех людей, которые недавно заставили его броситься в Неву…

— Я не знаю, что это значит, — признался он. — Но попробую выяснить. А сейчас пошли все-таки отсюда подальше!

— Да уж, — Микаэлян передернулась и вместе с Шороховой зашагала вслед за Юрием.

— Не понимаю я этого, — грустно вздохнула Альбина. — Ведь наверняка у него был хотя бы один человек, которому он был нужен! Почему он думал только о себе?

— Может, он не сам? — предположила Лилит. — Там, в толпе, что-то болтали, что вроде бы на крыше несколько человек было. Правда, толком никто не разглядел…

— Что-то не верится, — возразил Юрий. — Криминальные разборки средь бела дня все-таки редко устраивают. Разве что они на крыше дурака валяли, и он случайно упал, а остальные испугались и смылись…

— Возможно, конечно, — пожала плечами Альбина, — но, по-моему, он слишком солидно для этого выглядел. Зачем успешному богатому человеку просто так лезть для развлечения на крышу?

— Ну мало ли… Богатые и успешные тоже иногда глупости делают. Ладно, в конце концов, какое нам до всего этого дело? Давайте лучше обсудим, что именно будем завтра рассказывать нашим начальникам.

— Ну, с этим-то у нас проблем не возникнет, — фыркнула Лилит. — В моей общине сейчас только об одном говорят — о расследовании "эрмитажного дела".

— Точно, и у нас тоже! — подтвердил Юрий.

— Значит, делимся слухами об этом расследовании, — подвела итог Шорохова и достала из сумочки небольшой блокнот.

Глава IV

Гулкий шум за черными окнами вагона начали стихать: поезд замедлял ход, и многие пассажиры повставали с мест, приготовившись выйти. Но не тут-то было — хотя поезд и остановился, вместо очередной станции за окнами по-прежнему была темнота, а автоматические двери не спешили открываться. Вагон стоял посреди тоннеля.

Некоторые пассажиры, сердито плюясь, снова опустились на сиденья, другие, обнаружив, что их места уже заняты, с нетерпеливым видом остались стоять у дверей. Все были уверены, что их поезд просто пропускает встречный, а значит, скоро они поедут дальше. И лишь когда с момента внеплановой остановки прошло несколько минут, на лицах людей начало проступать беспокойство. А еще минут через десять кое-кто уже был готов удариться в панику: стоящий у двери Петр Медведев вдруг явственно услышал, как за его спиной тяжело задышала полная, увешанная сумками женщина лет пятидесяти. Он обернулся и попытался ободряюще ей улыбнуться, но в ответ получил совершенно затравленный и несчастный взгляд.

— Сейчас поедем, — как можно более убедительно произнес Петр. — Там, наверное, на станции народу слишком много — предыдущий поезд уйти не может.

Теперь женщина с авоськами смотрела на него со слабой надеждой: ей хотелось поверить, что с их поездом все в порядке и он просто дожидается своей очереди, но слишком уж трудно было избавиться от страха. Зато другие попутчики Петра, казалось, только и ждали, чтобы кто-то начал их утешать, чтобы в ответ на это выплеснуть на него все свои переживания.

— Откуда там может быть много народу?! — тут же выкрикнул чей-то испуганный голос из глубины вагона. — Четвертый час всего!

— Да на "Техноложке" всегда час пик, в любое время, — неуверенно отозвался кто-то еще.

— А если там авария? А если обвал? Или взрыв? — один за другим зашумели вокруг отрезанные от всего остального мира люди.

— Если бы был обвал или взрыв, мы бы слышали грохот! — с трудом перекрикивая всеобщий гул голосов, объявил Медведев. Эти слова вызвали новую бурю споров. Одни кричали, что действительно ничего не слышали, другие возражали, что пока поезд ехал, никакой грохот расслышать было невозможно, третьи безуспешно стучали по кнопке внутренней связи с машинистом, четвертые требовали прекратить панику… Сам Медведев, махнув рукой на ругающихся пассажиров, подошел совсем вплотную к двери и попытался что-нибудь высмотреть в темноте за окном. Он тоже чувствовал себя не слишком уютно, но до настоящего испуга ему было еще далеко. Пока Петра гораздо сильнее беспокоили другие вещи: он опаздывал на встречу с компаньоном и не мог из метро позвонить домой и предупредить Алену о том, что, возможно, приедет позже обычного.

— Тихо всем!!! — в очередной раз рявкнул у него над ухом крупный пузатый мужчина. — Слушайте!..

Неожиданно его слова возымели нужное действие. Пассажиры действительно на мгновение притихли, и теперь все явственно услышали голос машиниста, включившего, наконец, громкую связь со всеми вагонами:

— …как только двери откроются, организованно, без паники, выходите в тоннель и идите вдоль вагона. До станции "Технологический институт" метров двести, это совсем близко.

В следующий момент двери распахнулись, и прижимавшийся к ним Медведев едва не выпал из вагона. С трудом удержав равновесие, он пригнулся схватился рукой за край пола и спрыгнул в темноту. Остальные следовать его примеру не спешили: никому не хотелось вылезать из привычного светлого вагона неизвестно куда. Хотя это было и к лучшему — в дверях не возникло никакой давки и паники.

— Спускайтесь, здесь не очень высоко! — Медведев протянул руку стоявшей рядом с ним женщине и помог ей вылезти из вагона. Вслед за ней оттуда выпрыгнул еще один молодой человек, и они с Петром стали вместе помогать спуститься в тоннель остальным. Краем глаза Медведев заметил, что то же самое происходит и у других дверей. Большинство пассажиров, выбравшись из поезда, направлялись вперед, к виднеющемуся вдалеке свету подземной станции, стараясь держаться подальше от увешанных проводами стен тоннеля. Лишь женщина с сумками пугливо жалась к Медведеву, и тот, видя, что большинство людей уже покинуло поезд, протянул ей руку:

— Давайте помогу! Идемте!

— Не трогайте, я сама! — тут же отшатнулась от него пассажирка и, перехватив свои авоськи поудобнее, поспешила за остальными к станции.

— Тьфу! — в сердцах плюнул Петр себе под ноги и двинулся вслед за ней. Страх перед окружавшим его темным замкнутым пространством исчез полностью. На его место пришла злость — неужели эта глупая баба всерьез решила, что он собирается в такой обстановке отнять у нее ее вещи?!

Выбравшись, наконец, из тоннеля, Медведев почти бегом бросился к переходу между двумя станциями, надеясь, что человек, с которым он должен был увидеться, все еще его ждет, и в очередной раз удивляясь привычке своего компаньона назначать встречи в метро. Вроде бы не бедный человек, неплохие деньги зарабатывает, вполне мог бы машины себе купить, а вместо этого ездит на общественном транспорте! Впрочем, у всех свои причуды, оборвал он себя. Главное, что благодаря Эрасту Вечерковскому и его сотрудникам он, Медведев, сумел существенно расширить свой бизнес: из крошечной фирмы, ремонтирующей бытовую технику, развиться в целую сеть офисов, занятых починкой самых разных вещей, от той же техники и автомобилей до одежды, обуви и антиквариата. Люди, которых рекомендовал ему Вечерковский, справлялись с такой работой на удивление хорошо — попавшие к ним в руки старые или испорченные вещи становились как новенькие. Случалось, что их владельцы вообще не могли найти то место, где сданная ими в ремонт вещица была зашита или склеена. К тому же, у них никогда не случалось задержек: все заказы, даже самые сложные, делались точно в срок.

А потому заставлять Эраста ждать Медведеву совсем не хотелось. По характеру его компаньон был на редкость мрачным и язвительным, а также весьма обидчивым человеком, а Петр всегда старался со всеми коллегами по работе сохранять дружеские отношения. Но на этот раз ему повезло — в условленном месте под изображенной на стене старой картой ленинградского метро скучал не Вечерковский, а его курьер Сергеев, которого Эраст иногда присылал на деловые встречи вместо себя.

— Здравствуйте! — крикнул Петр, подбегая к этому молодому, но не по годам серьезному человеку. — Прошу меня извинить, у нас что-то с поездом случилось — мы почти полчаса в тоннеле простояли, а потом оттуда пешком идти пришлось.

— Прямо через тоннель? — удивился курьер. — Что же там произошло?

— Сам не знаю, — Медведев пожал плечами. — Должно быть, неисправность какая-то.

— Надеюсь, никто не пострадал?

— Нет, только многие перепугались. Ладно, давайте о делах. Эраст Петрович хотел мне что-то передать…

— Да, совершенно верно, — Владимир полез в темно-желтую клеенчатую папку, туго набитую бумагами. — Эраст Петрович предлагает вам открыть ремонтные мастерские в пригородах. Для начала — в Петродворце. Вот здесь его бизнес-план, а вот тут… — курьер не договорил, потому что на него внезапно налетела взъерошенная девушка с мальчишеским лицом и короткой стрижкой.

— Извините! — пробормотала она и уже хотела бежать дальше, но тут, вглядевшись курьеру в лицо, радостно вскрикнула. — Владимир, приветствую! А я к Эрасту… То есть, к господину Вечерковскому бегу. Вы не знаете, он у себя?

Медведеву показалось, что его собеседник не слишком рад этой неожиданной встрече. Правда, он все-таки изобразил на лице вежливую улыбку:

— Думаю, что у себя. Только он, по-моему, как раз сейчас кого-то к себе ждет.

— Он меня ждет, — невесело усмехнулась девушка. — То есть мой отчет по "эрмитажному делу". Скоро мы сюда к вам как на работу будем ходить! Ладно, все, убегаю!

Она метнулась к переходу между станциями, и Владимир, облегченно вздохнув, вернулся к прерванному разговору с Петром:

— Вот еще два письма для вас. Если будут какие-нибудь вопросы — звоните Эрасту Петровичу на мобильник.

— Хорошо, — согласно кивнул Медведев и, попрощавшись с курьером, вернулся на запруженную людьми станцию. С той стороны, откуда он только что приехал, поезда все еще не ходили, и на платформе уже собралась довольно внушительная толпа. Кроме того, Петр заметил, что среди стремящихся уехать пассажиров мелькают фигуры в милицейских формах.

— Что тут все-таки случилось? — поинтересовался он у первого попавшегося ему на пути человека.

— Говорят, какая-то женщина на рельсы бросилась, — сообщил тот. — Прямо под поезд, как только он из тоннеля показался. Никто ее даже удержать не успел.

— И что, насмерть?

— Похоже, да.

— Черт! Значит, по этой ветке до вечера поезда ходить не будут! — раздосадованно проворчал Медведев и побежал к эскалатору. Теперь, когда деловые вопросы были улажены, он мечтал оказаться дома, с Аленой и сыновьями. И к тому же предчувствовал, что если опять приедет слишком поздно, жена встретит его упреками в эгоизме: она ужасно не любила, когда Петр где-то задерживался, и его опоздания к ужину нередко приводили к крупной ссоре или, в лучшем случае, к долгому неприятному разговору о том, как она за него беспокоилась. Не помогал даже звонок с мобильника. Он, конечно, избавлял Алену от страха, что с Петром что-то случилось, но не мог развеять других ее подозрений — что муж где-то проводит время с другой женщиной. Впрочем, следовало признать, что подобные разногласия все-таки не смогли отбить у Петра охоту каждый вечер возвращаться в семью, стараясь нигде не задерживаться. Слишком хорошо он знал — там его ждут.

Но на этот раз все сложилось самым лучшим образом. Алена спокойно выслушала его слова о том, что он приедет поздно, и даже пообещала не садиться без него ужинать. И когда Медведев, наконец, добрался до собственной квартиры, встретили его так ласково и приветливо, что он даже немного удивился — Алена не только не сердилась на него, но даже не стала жаловаться на собственные неприятности на работе или на усталость, хотя обычно их вечерняя встреча начиналась именно с этого. Да и вообще этот вечер прошел в очень приятной атмосфере: за ужином Алена шутила и смеялась, одновременно подкладывая мужу самые поджаристые куски мяса, а после еды с искренним увлечением принялась болтать с Мишей и Витей и играть с ними в персонажей какого-то очередного мультфильма, хотя обычно отбывать "игровую повинность" приходилось Петру. И лишь совсем поздно вечером, когда обоих сыновей удалось, наконец, загнать в кровати, Алена уселась рядом с мужем на диван и спросила, из-за чего ему пришлось задержаться. Немного поколебавшись — ему не хотелось волновать ее по пустякам — Медведев все же рассказал жене не только о новом плане своего компаньона, но и о происшествии в метро. Правда, в его изложении остановка поезда в тоннеле выглядела как забавное и совершенно не страшное приключение, а об ее причине он и вовсе говорить не стал. Но Алена все равно слушала мужа с каким-то напряженным выражением лица, и, казалось, готова была в любой момент расплакаться. А когда он в красках описал ей толстую пассажирку, которая даже в темном тоннеле продолжала бороться за свои сумки с продуктами, Медведева и вовсе разозлилась:

— Тут как раз ничего удивительного нет! Они все такие — только над своими вещичками, над своим кошельком и трясутся! А на то, что рядом кому-то плохо, им наплевать!

— Да ладно тебе, — попытался остудить ее гнев Петр. — Никому там особенно плохо не было. И вообще, может, она совсем бедно живет, а в сумке у нее была еда для всей семьи.

Но Алена не ответила — теперь она уже думала о другом.

— Послушай… — начала она каким-то испуганным и несчастным голосом. — Может быть, тебе не надо больше работать с Эрастом? Может быть, все, что было с тобой в поезде — это предупреждение? Вдруг этот новый проект принесет тебя несчастье?!

— Лен, что за глупости? — чего-чего, а такой реакции на случившееся с ним событие Медведев совсем не ожидал. — Мы с Вечерковским сотрудничаем почти семь лет. И у нас никогда не было никаких накладок. С чего вдруг с этой его задумкой должно быть что-то не так?

— Но ведь вы бизнесом занимаетесь. Большие деньги зарабатываете. Это ведь плохо… За это наверняка потом придется расплачиваться!

— Да брось, не такие уж большие, — усмехнулся Петр, решив, что жена испугалась какого-нибудь криминала. — И вообще, сейчас уже давно не те времена. Никто нас не тронет, не бойся.

— Ах, да не в этом дело! — с досадой отмахнулась Алена. — Неужели ты сам не понимаешь?

— Чего не понимаю? — еще больше удивился Медведев. — Ты о чем вообще?

— О том, что за все в этой жизни надо платить! — почти выкрикнула Алена и, не давая Петру ответить, чуть ли не бегом бросилась в ванную.

— Да что с тобой сегодня? — недоуменно пожал он плечами и больше ни о чем жену в этот вечер не расспрашивал — она явно была не в настроении, а раздувать из-за этого скандал ему совершенно не хотелось.

Глава V

Глава водной общины волшебников, почтенная Фаина была в растерянности, чего с ней не случалось уже, наверное, лет сто с лишним. Никогда у нее не было особых проблем с подчиненными. Наоборот, все водные маги всегда относились к ней с уважением и старательно выполняли любую порученную ею работу, даже не слишком приятную. Причем делали это не из-под палки, а почти что с радостью: Фаина умела найти особый подход к каждому члену своей общины, сделав так, чтобы он искренне захотел ей понравиться. Собственно, именно поэтому она и стала, в конце концов, главной среди водных магов.

Поэтому когда Вероника Витеева, бывшая одной из ее самых умных и надежных советниц и много раз замещавшая Фаину на различных межобщинных мероприятиях, неожиданно заявила, что подает в отставку, верховная водная волшебница в первый момент просто не поверила своим ушам. А когда Витеева ответила на вопрос о причинах своего решения, почтенная Фаина и вовсе посчитала, что впадает в старческий маразм. Но потом, поразмыслив, пришла к выводу, что маразм, скорее, случился не с ней, а с самой Вероникой, даром что та на семьдесят лет ее моложе. Не может ведь женщина в здравом уме утверждать, что вся ее работа, заключавшаяся в ведении переговоров и поддерживании хороших отношения с другими общинами, была "совершенно безнравственным времяпрепровождением, которому пора положить конец"! И что теперь она собирается "искупить свою вину, помогая другим людям"! Да еще и кричать об этом почти истерическим тоном, чего подчиненные Фаины вообще никогда себе не позволяли!

— Так, Ника, — проговорила главная водная волшебница, выслушав гневную тираду своей советницы и понадеявшись на то, что у той просто случился нервный срыв. — Съезди домой, отдохни, а потом возвращайся сюда, и мы с тобой спокойно обо всем поговорим.

Но Витеева в ответ только замотала головой. На глазах у нее выступили слезы:

— Нет, почтенная, я не вернусь. Я уже все решила. Я сегодня же уеду из этого проклятого города, и вы не имеете права меня удерживать!

Фаина посмотрела на свою помощницу, как на сумасшедшую:

— Знаешь, Вероника, это уже чересчур. Чем тебе город-то наш не угодил?!

— Да вы никогда этого не поймете! — Ника махнула рукой и, продолжая плакать, вышла из кабинета Фаины, хлопнув дверью и проигнорировав ее возмущенное требование немедленно вернуться.

И теперь Фаина сидела за столом, совершенно не зная, как понимать такое поведение всегда сдержанной и исполнительной Вероники и кому теперь поручить ее обязанности. Последняя проблема была особенно актуальной, так как до ближайшего заседания, посвященного "эрмитажному делу", оставалось всего четыре дня. И, перебирая в памяти своих сотрудников, Фаина все больше убеждалась, что послать ей туда некого: одни водные маги были слишком заняты другими срочными делами, другие казались ей недостаточно представительными, а у некоторых в прошлом имелись крупные разногласия и даже ссоры с волшебниками из других общин, так что поручать им дипломатическую работу было и вовсе нельзя. И идти туда самой Фаине тоже не хотелось — если уж четверо других главных магов не посчитали нужным заниматься этим расследованием лично, то и ей это было не к лицу.

Промучившись над этой задачей около часа и почти смирившись с тем, что ей все-таки придется принять участие в очередном заседании, водная волшебница вдруг вспомнила — у нее же с недавнего времени есть еще один личный секретарь-референт без определенных обязанностей! Он, конечно, еще очень юный, но ведь огненную и металлическую общины там тоже представляют совсем молодые люди, которые лишь немного старше Златова. Так что пусть ее "тайный агент" немного поскучает в этой комиссии. Тем более, что если она не будет давать ему никаких явных поручений, другие маги запросто могут что-нибудь заподозрить. Решено!

Сам Юрий Златов, правда, особого энтузиазма по поводу нового задания не проявил.

— Почтенная, так я же по этому делу — главный свидетель! — начал он возражать еще на пороге ее кабинета.

— Ну и что? — пожала плечами волшебница. — Это даже хорошо, так как ты в курсе всего, что там, в Эрмитаже произошло. Вот, держи, здесь все, что подземная и лесная общины смогли установить, — она протянула Юрию толстую папку и внезапно почувствовала, что молодой человек находится в каком-то слишком уж взвинченном состоянии, причиной которого вряд ли могло быть назначение его в межобщинную комиссию.

— Так, Юрий, рассказывай, что у тебя случилось, — потребовала она. — Что-то не так с твоими информаторами?

Златов бросил на нее неуверенный взгляд:

— Нет, с ними-то как раз все в порядке, мы недавно виделись и опять собираемся встретиться. Просто, у меня тут возникла другая проблема, но, возможно, это не так важно…

— Говори, — повторила Фаина свой приказ. — Важно или не важно, решать буду я.

Юрий понял, что сейчас не самое подходящее время, чтобы спорить с начальницей, и начал рассказывать. То, о чем он сообщил старой волшебнице, окончательно выбило ее из колеи. Бандиты с "неправильными" аурами, нападающие на прохожих средь бела дня, и самоубийцы, обладающие точно такой же аурой и у всех на виду бросающиеся с крыши — за всю свою долгую жизнь почтенная Фаина никогда ни о чем подобном не слышала. По всему выходило, что кто-то из членов подземной общины изобрел какой-то новый способ воздействия на людей, а это уже давно было запрещено во всех петербургских общинах. И уж если это случилось, то придумавший этот способ волшебник должен был не применять его на практике, а сообщить о нем магам всех остальных стихий, чтобы они потом вместе решили, как поступить с этим открытием. Что ж, если Юрий и его "подруги" не ошиблись, то самую главную общину города ждут очень крупные неприятности!

Эта мысль немного улучшила настроение Фаины, и она переключила внимание на все еще сидящего перед ней Златова:

— Молодец, что обо всем мне рассказал, но почему ты раньше этого не сделал, сразу после того, как на тебя напали?

— Я хотел… — молодой человек замялся. — Но потом подумал, вдруг это была случайность? Ну мало ли какая шпана по городу шляется — что ж, из-за этого сразу к вам жаловаться бежать?

На лице водной волшебницы промелькнуло одобрение, но она тут же снова напустила на себя строгий вид:

— Я, конечно, рада, что ты не паникер, но в следующий раз, если с тобой случится что-то подозрительное, постарайся сразу поставить меня в известность. Это может быть важно.

Златов послушно кивнул.

— Ладно, а теперь можешь идти изучать материалы, — разрешила Фаина, придвигая Юрию папку с отчетами Вероники и игнорируя его тоскливые взгляды.

"Ну какого все-таки черта в эту комиссию отправили именно меня?! Что, во всей водной общине не нашлось ни одного мага, способного просидеть пару часов за столом и послушать, что болтают представители остальных стихий? Нет, Фаине обязательно нужно было свалить эту работу на того, кто ей даже возразить толком не может! Ты, Юрий, человек внимательный, а почтенная Вероника сегодня немного не в форме! Так что отправляйся в Сосновку, улыбайся там волшебникам из других общин и слушай, как продвигается их расследование. А то, что у меня другие дела есть, так это никого не волнует! И что в Сосновке каждая тропинка защищена от обычных людей — тоже! Вот потеряюсь тут на фиг, тогда будут знать!" — мысленно проклиная все на свете, Юрий Златов пробирался сквозь колючие заросли каких-то экзотических южных кустов, вырастить которые в прохладном питерском климате без применения магии было абсолютно невозможно.

Кое в чем он был несправедлив к своей начальнице. Волшебство лесной общины, благодаря которому обыкновенные люди, пришедшие на прогулку в Сосновский лесопарк, не могли попасть в некоторые его области, на него не распространялось — он прекрасно видел "третьим глазом" скрытые от посторонних глаз тропинки и без труда мог пройти через установленный над ними магический защитный барьер. Так что заблудился молодой человек вовсе не из-за отсутствия магических способностей. Но признаться в том, что он ошибся и свернул не на ту дорожку, на которую требовалось, Златов не мог даже самому себе.

Та часть лесопарка, в которую ему надо было попасть, оказалась совершенно непроходимой — лесовики, умеющие мгновенно перемещаться из одного места в другое, не особенно заботились о хорошем состоянии тропинок. В результате приглашенный в их резиденцию Юрий уже два раза провалился в какие-то ямы и трижды едва не застрял в колючих кустах. А уж количество "оплеух", залепленных ему еловыми и березовыми ветками, и вовсе было бессчетным. Но в конце концов, его мучения были вознаграждены: вывалившись из очередных зарослей, молодой человек увидел перед собой деревянную постройку, больше всего напоминающую какой-то старый заколоченный сарайчик.

Юрий обрадовано кинулся к "сарайчику", постучал в невзрачную обшарпанную дверь и, не дождавшись ответа, потянул ее на себя. Она открылась легко и без малейшего скрипа, пропустив Юрия в крошечную тесную прихожую. Он в нерешительности остановился перед тремя выходящими в нее дверями и, в конце концов, выбрал ту, что была посередине. Она также оказалась незапертой.

— Почтенные, я прошу вас меня извинить, — в меру вежливым тоном начал Златов, заглядывая в эту дверь. — Я немного задержался… — он с изумлением замолчал, обнаружив, что внутри нет ни хозяев, ни членов комиссии из других общин. Перед ним была небольшая пустая комната, заставленная старинными шкафами и тумбочками, на которых лежали маленькие квадратные коврики. Такой же коврик побольше накрывал стоящий в углу массивный письменный стол.

— Здесь кто-нибудь есть? — позвал Юрий, почти уверенный, что ему никто не ответит. На всякий случай он сунулся в две соседние двери, но в отличие от первой, открыть их ему не удалось.

"Нет, эти лесовики точно — блаженные! — недовольно подумал он про себя. — Дверь в доме нараспашку, хозяев нет — заходите, маги из чужих общин, берите все, что хотите! И где, интересно, остальные члены комиссии? Тоже никак не могут сюда добраться? Но они ведь в этом доме уже были, могли бы и сразу сюда перепрыгнуть…"

Златов взглянул на часы: оказалось, что он опоздал без малого на полчаса. А представители подземной, огненной и металлической общин, выходит, задерживались еще сильнее, причем все трое! Ну что ж, в жизни всякое бывает, и Юрий решил подождать остальных опоздавших. Он придвинул к столу единственное в комнате мягкое полукресло, уселся на него и от нечего делать принялся рассматривать стоящий на столе чернильный прибор — такой же старинный, как и вся обстановка этой комнаты, и, по всей вероятности, уже давно не использовавшийся "по назначению" и находящийся здесь просто для красоты. Рядом с этим прибором лежала вполне современная трехцветная ручка, а еще маленькая записная книжка в светло-зеленом переплете, нитка старомодных бус из янтаря и тонкая пачка бумажных листов, исписанных длинными колонками цифр.

Приглядевшись к верхнему листу бумаги, Юрий решил, что, скорее всего, перед ним что-то вроде бухгалтерского отчета. Эти записи почти наверняка не имели никакого отношения к "эрмитажному делу" и вряд ли могли представлять какой-то интерес для водной общины, однако молодой человек все же просмотрел на всякий случай остальные листы. На последнем, в самом низу, стояла чья-то неразборчивая подпись, напоминающая букву "Э", за которой следовало несколько острых закорючек.

Разглядывание чужих бумаг отняло у него еще минут десять, после чего Златов уже всерьез забеспокоился — время шло, а других членов комиссии все не было. Может быть, заседание сегодня отменили или перенесли на более позднее время? Но тогда почему его об этом никто не предупредил? Молодой человек еще раз огляделся вокруг и внезапно понял, что с комнатой что-то не так. Ну конечно же, в ней всего один стул, хотя, если она была предназначена для встречи членов комиссии, то в ней должно было разместиться минимум пять человек! Значит, либо встречу все-таки отменили, забыв сообщить об этом Юрию, либо, что более вероятно, он просто-напросто пришел не туда, куда нужно, и комиссия уже давно благополучно заседает в другом месте, в то время как он скучает в чьем-то жилом доме!

Златов поспешно вышел на улицу и едва не столкнулся с материализовавшейся перед входом в дом Звениславой. Отскакивая назад, он успел подметить, что со времени их встречи в музее она как будто бы стала выглядеть еще моложе, хотя в целом вид у нее был очень усталый и раздраженный.

— Здравствуйте! — виновато пробормотал молодой человек. — Вы знаете, я, кажется, заблудился и пришел не туда. Мы ведь не здесь собираемся?

— Разумеется, нет, — резко ответила лесная волшебница. — Мы были в другом доме. Только все уже закончилось. А вы давно нас тут ждете?

— Нет, не очень, — уклончиво ответил Юрий и, заметив, с каким сомнением Звенислава смотрит на дверь за его спиной, поспешил ее успокоить. — Я только заглянул внутрь, увидел, что там никого нет, и сразу вышел.

Лесовичка вздохнула с явным облегчением:

— Ничего страшного. Хотя я лично не представляю, как можно заблудиться в нашем парке.

"Еще как можно!" — фыркнул про себя Златов, но вслух спорить с чародейкой не стал.

— Раз я все пропустил, не могли бы вы мне рассказать, что было на собрании? — попросил он.

Звенислава, поморщившись, махнула рукой:

— Ничего важного, если честно. Подземная община представила список всех своих членов, которые в восемьсот двадцать восьмом году уже были взрослыми людьми и умели колдовать. Кстати, у меня есть копия для вашей общины — вот, держите. Но вообще-то толку от этого списка мало. Почти все эти маги либо недостаточно сильны, либо в девятнадцатом веке жили во Франции, либо, — тут она заговорила низким ворчливым басом, явно копируя Эраста, — "являются уважаемыми советниками почтенного Богдана и никогда не смогли бы допустить такую оплошность".

С этими словами волшебница вручила Златову ксерокопию списка. Он машинально пробежал его глазами и с удивлением уперся взглядом в стоящую внизу подпись Вечерковского — точно такую же букву "Э" с завитушками, какую он только что видел на других бумагах.

— Что же нам теперь надо будет делать? — спросил молодой человек. — Проверять этих "уважаемых советников"?

— И не только их. Проверять мы будем всех и не по одному разу. Так что у вас еще будет возможность поскучать на заседаниях.

— Надеюсь, что да, — вздохнул Юрий. — И так придется с начальством объясняться, почему меня сегодня там не было. Кстати, — вспомнил он вдруг, — а как поживает ваше эрмитажное привидение? Его так и не поймали?

Ему показалось, что Звенислава немного смутилась:

— Привидение у нас больше не появляется. Похоже, это действительно кто-то из наших сотрудников-магов развлекался, а потом ему это надоело. Во всяком случае, сейчас в музее все тихо.

Она машинально вытащила из кармана ключ, но потом, обнаружив, что дверь не заперта, сердито хлопнула себя по лбу:

— Совсем заработалась. Срочно иду отдыхать!

— Только подскажите, как мне теперь отсюда выйти! — испуганно напомнил ей Златов.

— Что-то вы совсем плохо ориентируетесь на моей территории, — улыбнулась ему волшебница. — Что в музее, что в парке… Идите вот по этой тропинке и никуда не сворачивайте — она вас выведет на центральную аллею.

Звенислава скрылась за дверью "сарайчика", и Юрий двинулся в указанном ею направлении, сильно подозревая, что ему придется еще около часа проплутать по запутанным тропинкам Сосновки. Но на этот раз ему повезло: вскоре он действительно вышел на широкую центральную аллею и вдобавок увидел на ней двух о чем-то спорящих волшебников. Красная аура одного из них и белая второго наводили на мысль, что они не просто пришли в Сосновку погулять, а приезжали туда на то же самое заседание комиссии, которое Юрий просидел в доме Звениславы. Он прибавил шагу и убедился, что был прав — по парку и в самом деле шли члены комиссии, с которыми он, к тому же, был немного знаком. И они действительно спорили, а точнее, уже довольно серьезно ругались. До Златова долетело несколько гневных и полных сарказма реплик, из которых следовало, что Аскольд — грубый мужлан, только и умеющий, что унижать всех попадающихся ему на пути женщин, а Ия — "мужик в юбке", которого и женщиной-то назвать нельзя, разве что в очень сильном приближении.

Крадущегося за ними Юрия спорщики не заметили и, послушав их еще немного, он узнал и причину столь бурной ссоры. Оказалось, что Тихомиров — наивный человек! — для чего-то предложил своей металлической коллеге пойти то ли в кафе, то ли на какие-то развлечения. Ия ответила ему на это отказом, а он продолжил настаивать. И теперь оба молодых волшебника совершенно искренне не понимали друг друга: Ия возмущалась, что "какой-то мужлан" смеет приставать к ней после того, как ему один раз сказали "нет", а Аскольд — что "эта стерва" ему отказывает, в то время как любая другая девушка на ее месте была бы только рада такому приглашению.

— Может быть, ваши девушки и кидаются на первое попавшееся приглашение, а вот наши с кем попало в кафе не ходят! — высоким звенящим голосом выговаривала Кушнир своему спутнику.

— Да ваших никто никуда и не приглашает — вы же так своих мужиков запугали, что они вам слово поперек боятся сказать!

Златову показалось, что Аскольд начал как-то странно отклоняться в сторону, словно невидимая сила отталкивала его от Ии. Да и сама Кушнир теперь шла, слегка пошатываясь, словно ей тоже приходилось преодолевать какое-то препятствие. Переключившись на "третий глаз", Юрий улыбнулся — идущие впереди него волшебники вовсю толкались "магическими щитами" и при этом усиленно старались, чтобы эта борьба не была заметна со стороны. Пока их "сражение" шло вничью: кроваво-красная аура Аскольда и снежно-белый ореол Ии упирались друг в друга с одинаковой силой, и никому из них не удавалось ни сбить своего противника с ног, ни даже просто отпихнуть его подальше в сторону. При этом они продолжали спорить, хотя теперь голоса их звучали тише и напряженнее:

— Мы никого не запугиваем! Ты лучше на ваших забитых женщин посмотри!

— Просто у нас они скромные, а не такие развратницы, как вы!

— Как ты нас назвал?! — Ия размахнулась и что было силы огрела Аскольда по щеке. Тот, совершенно опешив, ослабил свой "щит" и едва не упал. Юрий поспешно отбежал на несколько шагов и сделал вид, что смотрит в совершенно другую сторону.

— Радуйся, что ты женщина, — рявкнул Аскольд на свою противницу. — Иначе я бы тебе этого так не спустил.

— Отличная отговорка, — презрительно усмехнулась Кушнир, — и выглядишь прилично, и ничем при этом не рискуешь.

— Что?! — Аскольд снова вскипел и, уже не сдерживая себя, начал наступать на Ию. — Да я, если хочешь знать, за тебя беспокоюсь — очень мне потом надо перед вашей общиной отвечать!

— Зря беспокоишься. Я только перемещаться не умею, а во всем остальном ничуть не слабее тебя!

Два волшебника уставились друг на друга. Идущие мимо прохожие бросали на них любопытные взгляды, должно быть, принимая их за поссорившуюся влюбленную парочку. Тихомиров вздохнул и остановился, заставляя себя окончательно успокоиться, и внезапно заметил удаляющегося от них Златова.

— Юрий! — окликнул он его. — Тебя ведь Юрий зовут, верно? Ты ведь все слышал?

— Я хотел у вас спросить, что было на собрании, — Златов неуверенно подошел к Ии и Аскольду. — Но потом решил не вмешиваться.

— И заодно нас подслушать! — фыркнула металлическая волшебница.

— Не важно, — решительно прервал ее Аскольд. — Юрий, раз уж ты здесь оказался, сможешь проследить за правилами? Если, конечно, госпожа Кушнир не передумала.

— Да ни за что! — опять накинулась на него Ия. — Идем в лес, там нас никто не увидит! — она свернула с аллеи и почти бегом бросилась вглубь лесопарка, даже не обернувшись, чтобы проверить, идут ли за ней Аскольд с Юрием. Тихомиров нервно повернулся к Златову:

— Ну так как, ты не против? Много времени это не займет.

— Что ж с вами делать, пошли, — согласился Юрий, и молодые люди бросились догонять воинственную волшебницу.

— Имейте в виду, — предупредил их Златов, когда они оказались в изолированной от обычных людей части Сосновки. — Я не волшебник, и если вы слишком увлечетесь, разнимать вас не буду.

— Не волнуйся, убивать я его не собираюсь, — пообещала Ия, посылая Аскольду самый презрительный взгляд, на какой она только была способна. Тихомиров в ответ небрежно пожал плечами: он явно не воспринимал свою противницу всерьез. И напрасно — не успел Юрий дать им команду начинать, как молодая волшебница выбросила вперед обе руки, попытавшись парализовать Аскольда. Неготовый к такой стремительной атаке, он едва успел выставить "щит" и отразить ее магию, но Ия почти сразу повторила свою попытку, направив магический удар чуть повыше, и ему снова пришлось от нее закрываться. Только после третьего или четвертого отбитого удара огненный маг смог, наконец, сам перейти в наступление и направить обездвиживающий удар на руки своей противницы, делающие все более сложные жесты, от которых он едва успевал уворачиваться.

Схватка длилась не меньше четверти часа, прежде, чем Аскольду, наконец, удалось парализовать левую руку Ии, что, впрочем, не помешало ей продолжить драться одной лишь правой рукой и сбить его с ног, заставив несколько раз перевернуться в воздухе. При этом оба противника умудрялись еще и продолжать ругаться, несмотря на то, что это сильно мешало им сосредоточиться на магических боевых приемах:

— Я смотрю у тебя рука запросто поднимается на слабую беззащитную женщину!

— Ты на каждом углу кричишь, что вовсе не слабая! Вот и получай!

— А со своей женой ты тоже так обращаешься?

— Моя жена так себя не ведет!

— Ага, она у тебя по струнке ходит!

— Так же, как и твой муж!

— А вот мужа моего трогать не надо!

Вообще-то, болтовня во время поединка тоже была нарушением правил, но Златов был уверен, что даже если он попытается ее прекратить, Ия с Аскольдом вряд ли его послушаются. Он вообще давно уже отошел от них достаточно далеко, опасаясь, как бы отраженное кем-нибудь из них волшебство не попало в него. В то же время Юрий старался не пропустить ни одного их жеста, и не только потому, что это входило в его обязанности — очень уж красиво у этой пары профессионалов получалось обмениваться ударами, а многих приемов, которые они использовали, он раньше не видел. Никогда не помешает запомнить, как выглядит тот или иной магический жест, даже если сам он и не сможет ими пользоваться.

Правда, через полчаса после начала схватки восхищение Златова сражающимися боевыми магами постепенно пошло на убыль, уступая место скуке. Аскольд и Ия по-прежнему сражались вничью, хотя вид у них теперь был крайне усталый, а язвительные комментарии, которыми они сопровождали свои удары, начали повторяться. И хотя зрелище их драки оставалось все таким же завораживающим, Юрий уже жалел, что согласился за ней проследить. Все чаще приходила ему в голову мысль о том, что он здесь делает и для чего вообще здесь нужен.

"Ладно, в любом случае когда-нибудь они выдохнутся и закончат! — убеждал он себя. — А тебе это может принести немалую пользу — если что, потом ты сможешь их этим шантажировать. Тем более, что у них оказывается, еще и супруги имеются!"

Ему пришлось проскучать еще пару минут, после чего Аскольд, отступая от очередного стремительного натиска Ии, зацепился ногой за торчащий из земли корень и, потеряв равновесие, полетел назад, не успевая заслониться от ее магии. Выпущенный ею парализующий "заряд" ударил его по лицу.

— Черт! — Тихомиров прижал руки к глазам и, с трудом ворочая непослушным языком, цветисто выругался. Ия одним прыжком оказалась возле него. На лице ее застыл испуг — так, во всяком случае, показалось Юрию, который тоже поспешил к поверженному волшебнику.

— Дай-ка взглянуть! — Ия схватила Аскольда за руки и отвела их от его лица. — Видишь что-нибудь?

— Почти ничего, — огрызнулся тот и попытался встать, одновременно отталкивая руку решившего помочь ему Златова.

— Это скоро пройдет, — заверила его Ия. — Через час или даже быстрее…

— А этот час я что буду делать? А машину я как поведу?! — Тихомиров пошатнулся, но Юрий, несмотря на его протесты, помог волшебнику удержаться на ногах.

— Вы закончили, я надеюсь? — сердито спросил Златов у Ии. Та молча кивнула, сосредоточенно разминая обездвиженную Аскольдом руку. Вид у нее был уставший, но жутко довольный. Чего нельзя было сказать о ее противнике.

— Позорище, — простонал Аскольд. — Вся община будет говорить, что меня победила женщина!

— А другой вариант тебе больше нравится? — хмыкнул Юрий. — Если бы все говорили, что ты победил женщину?

Тихомиров сделал страшное лицо и промолчал. Ия прижала правую ладонь ко рту, давясь от смеха. Златов почувствовал, что за Аскольда надо заступиться — хотя бы из мужской солидарности.

— Между прочим, — спросил он, — почему ты думаешь, что ваши общины должны об этом узнать? Вы же не собираетесь никому об этом рассказывать?

— Еще не хватало! — согласилась с ним Ия. — За такие дела ведь могут и из города выслать!

— Вот именно, — кивнул Юрий, запоздало сообразив, что у него из-за этой дуэли тоже могут быть неприятности. — Я вас выдавать не собираюсь, так что беспокоиться не о чем. Только скажите мне все-таки, из-за чего вы поссорились?

— Да не важно, — вздохнул Аскольд. — Из-за ерунды. Я хотел с ней кое-что обсудить и предложил сделать это в кафе или в баре.

— А я решила, что это он ко мне клеится, — добавила металлическая волшебница. — Между прочим, теперь-то расскажи, о чем ты хотел поговорить? Пока у тебя глаза в норму приходят.

— Да, действительно, — не стал спорить Аскольд. — Кстати, Юрий, ты ведь входишь в нашу комиссию, значит, тебя это тоже касается. В общем, я еще в прошлый раз подумал, что Эраст, похоже, специально тормозит расследование. Не знаю, для чего ему это нужно, но он и сам ничего не предпринимает, и Звениславе не дает — они каждое заседание только и делают, что препираются. Мне кажется, он что-то знает о том волшебнике, который заколдовал Эрмитаж.

Ия выслушала его очень внимательно, и глаза ее снова загорелись азартом:

— А ведь верно, я тоже об этом думала! Слушайте, парни, так может быть, это он и есть? Хотя нет, ему явно меньше ста, его никто не называет почтенным…

— Ему восемьдесят пять, — сообщил Аскольд. — Я специально справки наводил. Так что это точно не может быть он. Но вот что он знает виновного… Вполне возможно!

— А ты уверен, что ему именно столько лет? — поинтересовался Златов. — Я имею в виду, что он мог, например, жить в Питере в девятнадцатом веке, потом уехать, а в двадцатом вернуться под другим именем и сказать подземной общине, что ему не сто с лишним лет, а меньше. Внешность-то себе можно любую наколдовать — вон, хотя бы на Звениславу посмотрите!

— Я об этом думал, — согласился огненный маг, — но Вечерковский родился в Питере и никогда отсюда не уезжал.

— А это точно? — не унимался Юрий. Мысль о том, что Эраст может оказаться виновным в том, что едва не случилось на юбилее города, показалась ему особенно соблазнительной. Ведь она означала возможность освободиться от их договора!

— Точно. У тех, кто приехал в Питер из других городов, это значится во всех документах. Вот Сергеев, например, секретарь Эраста — я заодно и его проверил — приехал к нам семь лет назад из уральской подземной общины. Так в его личном деле в самом начале сказано, что он — некоренной петербуржец.

— Ну, раз так, значит, Эраст укрывает настоящего преступника, — заявила Кушнир.

— И, кстати, Звенислава может ему в этом помогать, — неожиданно осенило Златова. — У меня есть, скажем так, информация, что она с ним сотрудничает в каком-то деле.

— А что, очень даже может быть! — тут же подхватила его идею Ия. — Может, они специально на собраниях ссоры разыгрывают! Надо обязательно это проверить! Представляете, что будет, если мы сами их разоблачим? И найдем "эрмитажного" колдуна? Да нас после этого всегда будут во все комиссии назначать, может быть, даже в Париж отправят переговоры вести!

— Только если вы хотите, чтобы у нас все получилось, — командным тоном произнес Юрий. — Вам надо будет хотя бы на время помириться. Узнаем, что скрывает Эраст, и можете снова ссориться, сколько захотите! А сейчас — мир.

Молодые волшебники задумались. Аскольд нервно протер глаза, повернулся в ту сторону, откуда до него доносился голос Ии и протянул ей руку:

— Юрий прав. Предлагаю перемирие. Временное.

К удивлению обоих мужчин, металлическая чародейка без всяких споров и как будто бы даже с радостью пожала протянутую ей ладонь своего недавнего противника.

Глава VI

Вот уже двенадцать лет Петр Медведев был уверен, что его жизнь удалась. У него была приличная работа — свое собственное дело, которое он не побоялся открыть в самом начале девяностых годов и которое теперь приносило ему пусть не слишком большие, но вполне достаточные для нормальной жизни деньги. У него была любимая жена, всегда готовая поддержать его и, если понадобится, дать нужный совет, редко ругающаяся с ним попусту и все еще очень молодо и красиво выглядящая. У него были два сына, которые стремительно росли и с каждым годом становились все более умными и интересными маленькими личностями. И хотя проблем и всевозможных мелких неприятностей в его жизни тоже хватало, Медведеву и в голову бы не пришло на них жаловаться: он всегда считал, что от добра добра не ищут и что идеальная жизнь, в которой не происходит вообще ничего плохого, обязательно показалась бы ему смертельно-скучной. И до последнего момента он был уверен, что Алена думает точно так же.

А потом что-то изменилось. Петр вдруг заметил, что в последнее время Алена все чаще ругает других людей — и тех, кого они хорошо знали, и тех, с кем ей случайно приходилось встречаться на работе или в транспорте, и вообще все человечество "в целом". Поначалу такие разговоры начинались после просмотра новостей или каких-нибудь ссор, например, с соседями или с продавцами в магазинах, и выглядели вполне закономерно. Но чем дальше, тем меньше Алене требовалось поводов, чтобы затянуть свою "любимую песню": все люди — эгоисты, их волнует только собственное благополучие, они постоянно друг другу завидуют и заняты исключительно тем, как любой ценой добиться успеха и высокого положения.

Нельзя было сказать, чтобы Медведев совсем не был с ней согласен, хотя порой ему и казалось, что жена видит все совсем уж "в черном свете". Однако долгое время он не решался ей возражать, потому что, во-первых, все, что она говорила, звучало вполне логично, а во-вторых, одновременно с началом подобных разговоров, у Алены несколько изменился характер — изменился, как казалось Петру, в лучшую сторону. Она сделалась гораздо более ласковой и нежной, чем была раньше, перестала пилить его за поздние возвращения домой, невыполненные обещания починить в доме мебель и прочие мелкие "провинности", прекратила ревновать его к другим женщинам, не так строго стала относиться к плохим оценкам сыновей. И Медведев, стараясь во всем находить положительные стороны, посчитал, что все это к лучшему: пусть Алена ругает правительство и чужих людей, если уж ей так хочется кого-то ругать, зато в остальном она стала гораздо более милой и покладистой.

Но потом, спустя еще какое-то время, поведение жены начало вызывать у Петра легкое беспокойство. Как-то вечером, когда они, с трудом уложив спать разрезвившихся детей, вышли на балкон подышать свежим воздухом, Алена неожиданно спросила у мужа:

— Ты заметил, что человек может измениться только в худшую сторону?

— Не знаю, — удивленно пожал плечами Медведев. — Я как-то об этом не думал… А что?

— Но ведь это не справедливо. Посмотри — можно сколько угодно воспитывать малолетнего преступника, но он все равно рано или поздно сбежит в свою дурную компанию. А стоит в эту же компанию привести ребенка их хорошей семьи, и он обязательно попадет под ее влияние и станет таким же преступником. И со взрослыми то же самое происходит. В нашей жизни есть масса способов сделать так, чтобы нормальный человек превратился в негодяя, и ни одного — чтобы сделать его лучше.

— Мне кажется, ты не совсем права, — возразил Петр. — Если человек изначально порядочный, он таким останется в любой ситуации. Нет, ну бывают, конечно, исключения, но в целом…

— В том-то и дело, что нет, — грустно вздохнула Алена. — Даже самый порядочный, если окажется среди мерзавцев, очень быстро опустится до их уровня.

— Ну не знаю… — снова пожал плечами ее муж. — Все, конечно, может быть. Только стоит ли так из-за этого переживать?

— А по-твоему, переживать можно только если прибыль не повышается или заказов на работе нет?! — неожиданно вспылила Алена. — А из-за духовных вещей волноваться не нужно, это так, болтовня пустая, да?!

— Нет, я не это имел в виду… — начал было оправдываться Медведев, но его супруга уже вбежала с балкона в комнату и принялась готовиться ко сну. Больше они к этому разговору не возвращались.

Следующая размолвка случилась у них через пару дней, и причиной ее стала прочитанная Петром заметка о серьезной аварии в центре Петербурга. В ней погибли три человека: некий довольно крупный предприниматель столкнулся с машиной, в которой ехала семейная пара, и оба автомобиля от удара перевернулись. К крайнему изумлению Медведева, у Алены эта новость вызвала бурную радость.

— Хоть один мерзавец получил по заслугам! — заявила она в ответ на вопрос Петра о своей странной реакции. — Ты же сам сейчас прочитал — он торговал лекарствами и в том числе какими-то настойками на спирту. Значит, зарабатывал деньги на алкоголиках, спаивал обычных людей. И ездил на "Ауди" — разве на честные деньги такую машину можно купить! Но справедливость все-таки существует, потому что теперь он наказан.

— А то, что с ним вместе два посторонних человека погибли, тебя не смущает? — начал заводиться Петр. — Они-то на "Запорожце" ехали и спиртом не торговали. Это, по-твоему, тоже справедливо?!

Алена посмотрела на него с искренним удивлением:

— Да какая разница, погиб там кто-то еще или нет? Главное, что зло было наказано! Потому что оно должно быть наказано в любом случае, обязательно!

Она так сверкнула на Медведева глазами, что он даже немного испугался.

— Знаешь, Лена, — пробормотал он, — если зло надо наказывать такой ценой, то пусть лучше оно безнаказанным по городу катается…

— Ну, от тебя я другого не ожидала! Тебе на все, что творится в мире, наплевать, на все несправедливости! То, что все эти дряни, мерзавцы и преступники преспокойно живут на свободе, тебя не беспокоит! — и Алена, не давая мужу ответить, ушла в свою комнату.

Больше они о проблемах наказания зла не говорили. Петр даже решил, что у Алены просто был какой-то необъяснимый женский "бзик", про который лучше не вспоминать, чтобы не портить с ней отношения. Однако спустя еще некоторое время он обнаружил, что жена просто-напросто перестала обсуждать подобные темы с ним, найдя себе других, более понимающих слушателей. Это произошло, когда к ним в гости пришла одна из сотрудниц его фирмы — они с Аленой уже давно были приятельницами и в прежние времена любили поболтать о тряпках и посплетничать о своих общих знакомых. В этот раз они тоже закрылись на кухне и принялись оживленно о чем-то разговаривать, и когда Петр проходил мимо кухонной двери, до него донеслись обрывки их разговора.

— …получила по заслугам! — звонко воскликнула Алена, и Медведев, услышав в ее голосе знакомые фанатичные нотки, невольно остановился возле двери.

— Ну не знаю… — неуверенно возразила Алене его сотрудница. — Все-таки она была очень милым человеком… С ней всегда было приятно общаться, она многим помогала…

— Она вела себя, как проститутка! Красилась, наряжалась, постоянно меняла бой-френдов, каждую минуту старалась привлечь к себе внимание! То, что теперь ее замучила совесть — вполне закономерно.

— Но ведь с мужем она уже к тому времени развелась! Что плохого в том, что у нее были другие мужчины?

— Лиза, неужели я должна тебе это объяснять? Ты же понимаешь все это лучше меня! Пусть они развелись, но ведь ее муж так и остался ректором! И по всему его университету продолжали ходить слухи про ее новых любовников! Представляешь, что он чувствовал? Она должна была понимать, что на ней лежит ответственность, и вести себя прилично.

Петр не сразу понял, о ком они говорят, но потом вспомнил, что у Алены была приятельница Аня, вышедшая замуж за ректора одного из многочисленных новых университетов. Через несколько дней он как бы невзначай спросил у супруги, почему от Ани так давно не было никаких вестей, и услышал в ответ, что та недавно умерла — наглоталась каких-то таблеток. Комментировать эту новость Алена не стала, но в глазах у нее сверкнул все тот же злорадный огонек, с каким она говорила об аварии, в которой разбился торговец лекарствами.

А еще через неделю Петр уже намеренно подслушал разговор жены с детьми, и понял, что пора что-то предпринимать. Закрывшись в комнате мальчиков, Алена ласково, но настойчиво уговаривала их переехать из Петербурга в какой-нибудь маленький городок или даже деревню, называя их родной город "грязным и отвратительным местом, где живут бездушные грубые эгоисты". Младшего из детей, десятилетнего Виктора идея переезда на новое место как будто заинтересовала. Старший же сын Михаил, которому недавно исполнилось двенадцать, начал было протестовать, говоря, что не хочет бросать свою школу, да и вообще ему нравится жить в Петербурге. Но Алена тут же пресекла его возражения, заявив, что решать, где им лучше жить, она будет сама, и Михаил с Витей обязаны ее слушаться. После этого она вышла из детской и направилась к заблаговременно отошедшему от двери мужу, лихорадочно соображавшему, что ему теперь делать — он всегда старался избегать ссор с женой в присутствии детей, но оставить возникшую проблему без внимания не мог. Однако Алена, сама того не зная, предложила ему наилучший выход.

— Петр, ты не хочешь пойти прогуляться? — спросила она. — Мне надо с тобой поговорить.

— Хорошо, — обрадовано согласился он. — Куда пойдем, в Сосновку?

Вскоре они уже шли по одной из главных аллей лесопарка. Сосновка вообще была их любимым местом для прогулок, тем более, что жили они совсем недалеко от нее. Раньше, когда дети были еще совсем маленькими, они часто приходили сюда всей семьей и шли по аллеям, держась за руки: мальчики в середине, а родители по краям. Став постарше, Миша с Витей стали бегать в парк самостоятельно, а Алена с Петром выбирались на прогулку все реже. Иногда Петр приходил туда в одиночестве, чтобы обдумать свои рабочие планы или поискать решение каких-нибудь проблем. Он и с Эрастом в свое время познакомился именно в лесопарке, когда пытался придумать, где ему найти новых надежных сотрудников.

Но все это было очень давно, а теперь Петр шел по парку рядом с когда-то любимой женой и не знал, с чего начать разговор. И она, хоть и первая предложила поговорить, тоже нерешительно молчала.

— Послушай, — не выдержал, наконец, Медведев, — я слышал, как ты говорила с мальчиками о переезде. Что это еще за новая блажь?

— Это не блажь, — с каменным лицом проговорила Алена. — Если ты не согласишься уехать, я уеду сама и заберу с собой детей. А с тобой разведусь.

— Ты с ума сошла?! — вытаращил глаза Петр. — Что случилось? Почему?

— Потому что Питер — это порождение зла, — совершенно серьезно ответила Медведева. — И я не хочу, чтобы мои дети росли в таком страшном и противном городе.

— Да чем же он страшный?! Ты же всегда любила Петербург! Откуда у тебя такие мысли?!

— Да, когда-то я его любила, — без всякого выражения ответила Алена. — Но тогда я и сама была недостаточно порядочной. А теперь я вижу, какое это гнусное место.

— Чем же оно гнусное, черт побери?!

— Посмотри вокруг! Вон пьяный валяется под скамейкой, вон за деревом целая куча мусора. И такое — везде! На каждом углу бумажки, объедки, битые бутылки, в каждом подъезде все заплевано и загажено!

— Можно подумать, в других городах этого нет! Ты что, кроме мусора и пьяных ничего вокруг не видишь?

— Почему же? Еще я вижу людей — карьеристов, воров, бандитов…

— Ну, они вообще-то тоже не только в Питере "водятся"…

— Они изначально появились в Питере, а потом уже по другим городам разъехались. Именно с нашего города началось все зло. Если бы не он, вся страна сейчас жила бы по-другому. Жаль, что в День Города Питер не разрушился!

— А с чего ты взяла..? — удивился Петр, и Алена нетерпеливо махнула рукой:

— Он должен был разрушиться, это было предсказано, и все эти негодяи должны были погибнуть…

— А мы с тобой? А хорошие люди? — Петр сделал последнюю попытку переубедить жену. — А вот эти вот малыши, — указал он на двух играющих возле скамейки маленьких девочек с огромными бантами на головах. Они ведь тоже в Питере живут! Неужели ты хотела бы, чтобы они тоже погибли?

— Они — дети тех самых негодяев и карьеристов, — пожала плечами Алена. — Чего их жалеть? Теперь они вырастут такими же, как родители. Яблочко от яблони…

Она совершенно спокойно, с полной уверенностью в своих словах, смотрела Медведеву в глаза. И он понял, что перед ним — абсолютно чужой ему человек. Много лет назад он был, как мальчишка, влюблен в Алену, тогда еще бывшую совсем юной девушкой, восхищался ее красотой и добротой и был счастлив, когда она ответила согласием на его предложение. Пятнадцать лет они прожили в счастливом браке, и еще совсем недавно, еще сегодня утром он был уверен, что по-прежнему ее любит. Но как можно любить женщину, которая так спокойно и хладнокровно рассуждает о гибели детей и даже жалеет, что она не состоялась?! Как вообще можно считать такую женщину человеком?!

— Лена, — сказал он твердо. — Завтра я подаю на развод. И детей я тебе не отдам. Можешь ехать куда угодно, но мальчики будут жить со мной.

Алена криво усмехнулась:

— Детей ты у меня не отберешь. Даже не надейся.

Юрий и Ия вышли из-за густо растущих деревьев, ведя за собой все еще слепого Аскольда. Впрочем, кое-что видеть он все-таки мог — не особенно доверяя своим "поводырям", молодой человек смотрел по сторонам "третьим глазом". Тропинку таким образом высмотреть было невозможно, зато ауры растущих у него на пути деревьев и гуляющих по парку людей были видны отлично, и Тихомиров мог без труда избежать столкновения с ними.

— Мы что, уже на главной дороге? — спросил он, заметив, что вокруг стало гораздо больше радужных человеческих ореолов, и, приглядевшись к одному из них, удивленно пробормотал. — Надо же, какая странная аура…

— Где? — тут же спросил Юрий Златов, и в его голосе Аскольду послышалось какое-то слишком уж сильное любопытство.

— Вон там, справа, — мотнул он головой в сторону привлекшего его внимание ореола.

Юрий уставился магическим зрением на идущую им навстречу пару. Так и есть — в ауре у женщины желтого цвета было больше, чем всех остальных. Это он уже видел!

— Действительно, что-то с ней не так, — шепнула Ия, тоже решившая посмотреть, что же так заинтересовало ее спутников. — Хм, а мужика, который с ней идет, я знаю! В смысле, видела его один раз. Странно, я думала, он волшебник!

— Где ты его видела? — повернулся к ней Златов. — И почему он должен был быть волшебником? У него-то с аурой полный порядок!

— Я тогда его ауру не проверяла, — объяснила Кушнир. — Но он разговаривал с Сергеевым, и они обменивались какими-то бумагами. Вот я и решила, что, наверное, у него какие-то дела с Эрастом, а значит, он наверняка из подземной общины…

— Так… — внезапно Юрий почувствовал самый настоящий охотничий азарт. — Вот что, ребята, за этой парочкой надо проследить. Только как бы это сделать незаметно?..

— Да очень просто! — Ия потащила Аскольда, а вслед за ним и Юрия обратно в заросли. — Ритуал невидимости! Давайте скорее, а то они сейчас уйдут!

Когда все трое, ставшие теперь абсолютно прозрачными, вновь вернулись на аллею, подозрительная пара была уже довольно далеко.

— Догоняйте! — шепнул Юрий волшебникам и бросился вперед, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не пугать прохожих, и в то же время как можно быстрее. Ия поспешила за ним, дернув за собой все еще ничего не видящего Аскольда.

— Только попробуй теперь меня потерять! — пригрозил он ей, сильнее вцепляясь в руку металлической чародейки и стараясь бежать в том же темпе, что и она.

Глава VII

За все время существования Санкт-Петербурга металлическая община волшебников так и не смогла найти постоянное место для своей резиденции. Ни в одном здании магам этой стихии не удавалось прожить больше двадцати-двадцати пяти лет, после чего они переезжали в новый, "гораздо более приличный дом", который через некоторое время тоже начинал им надоедать. В этом смысле металлическая община уступала только огненной, которая личной резиденции не имела вовсе — ее члены расселились по всему Петербургу, а для особенно важных массовых мероприятий, как правило, выезжали за город или временно снимали какое-нибудь просторное помещение.

После перестройки "металлисты" переехали в относительно недавно застроенный Приморский район и теперь заседали в современного вида застекленном бизнес-центре. Официально считалось, что там расположены офисы нескольких фирм, но на самом деле все четыре этажа были заняты руководством металлической общины и их ближайшим окружением, а также небольшой библиотекой, классами для обучения магии и другими важными помещениями. Именно сюда теперь каждые несколько дней приходила живущая неподалеку Альбина Шорохова, чтобы прослушать лекцию по магической теории и обменять уже прочитанные книги о волшебстве на новые.

Работающие в бизнес-центре волшебницы косились на проходящую мимо них новенькую с плохо скрываемым неодобрением — слишком уж эта необычная женщина выделялась на их фоне. Хотя формально придраться им было не к чему: узнав, как в металлической общине принято выглядеть, Альбина не стала спорить и нарушать сложившиеся традиции и всегда приезжала к своим учителям, одетая в брюки, простенькую блузку и туфли на низком каблуке, да к тому же без всяких украшений. Но все равно, даже в таком крайне скромном наряде, Шорохова каким-то непостижимым образом умудрялась выглядеть красиво и элегантно, а ее красные глаза и белые волосы придавали ее внешности какую-то мистическую загадочность. В результате мужское население общины, неизбалованное женским вниманием, обычно таращилось на новенькую во все глаза. А она, ко всему прочему, еще и ни капли не возмущалась по этому поводу — казалось, что ей вообще было неловко от такого пристального "изучения" ее персоны. В общем, своим внешним видом и поведением Шорохова невольно вносила смятение в упорядоченную жизнь металлических волшебников. Но и делать ей замечания никто не решался: об огромном, хотя пока еще и совсем не раскрытом потенциале этой чародейки в общине уже знали, и ссориться с женщиной, которая в будущем должна была стать сильнейшей волшебницей города, никому, естественно, не хотелось.

Пройдя мимо двух сидящих за компьютерами секретарш почтенной Юстинии и приветливо кивнув в ответ на их вымученные улыбки, Шорохова постучала в покрашенную белой краской и ничем не отличающуюся от других дверь. Учитывая ее сверхсильные способности, наставницей Альбины стала сама руководительница металлической общины, и хотя заниматься практической магией Шороховой пока было еще рано, работы у Юстинии было достаточно. Она отвечала на вопросы Альбины, разъясняла ей непонятные места из книг и даже давала кое-что почитать из своей собственной домашней библиотеки.

— Открыто! — отозвалась она из-за двери, и Альбина прошла в кабинет своей наставницы.

— Добрый день, — начала она, но, заметив, что Юстиния говорит по телефону, замолчала и принялась аккуратно выкладывать принесенные книги на край ее стола.

Глава металлической общины кивнула, указала Шороховой на стул и продолжила сердито выговаривать в телефонную трубку:

— Ираида, если ты таким образом добиваешься, чтобы тебе зарплату повысили, то сразу предупреждаю: это бесполезное дело. Ты и так — одна из моих старших советниц и живешь просто по-царски. Максимум, что я могу для тебя сделать — это мужу твоему повышение устроить, да и то, имей в виду, наши девки будут в ярости. Что?!

Альбина терпеть не могла оказываться свидетельницей чужих конфликтов, однако ей, как назло, приходилось бывать в этой роли довольно часто. Вот и теперь она, как выяснилось, пришла к Юстинии не вовремя: та как раз ругалась с одной из своих подчиненных — почтенной Ираидой. Эта волшебница была первой, кого Шорохова встретила, придя два месяца назад в металлическую общину, и она, в отличие от многих более молодых чародеек, сразу вызвала у девушки симпатию. А потому слушать, как наставница за что-то ее "пилит" Альбине было особенно неприятно. Она уже решила выйти из кабинета и вернуться, когда Юстиния закончит, и тихо поднялась со стула, как вдруг главная металлическая волшебница особенно громко взвизгнула: "Ну и катитесь вы все к черту!" и, выключив трубку радиотелефона, с силой швырнула его на стол. Шорохова даже испугалась, что телефон разобьется, но, по всей видимости, трубка была рассчитана на темперамент своей владелицы и могла выдержать подобное обращение. Во всяком случае, Юстиния не стала хватать ее в руки и проверять, работает телефон после удара или нет. Вместо этого она резко повернулась к своей посетительнице:

— Радуйтесь, Альбина Григорьевна! Если этот маразм будет и дальше прогрессировать такими темпами, вы к концу обучения сможете занять место моей первой советницы! И не столько из-за ваших талантов, сколько потому, что других претенденток на него просто-напросто больше не будет!!!

— У вас что-то случилось? — осторожно поинтересовалась Шорохова уже привыкшая к проявлениям взрывного характера своей наставницы.

— Не у меня, а у всей нашей общины, — уже более спокойным тоном ответила Юстиния. — Честное слово, я просто не понимаю, что на них на всех нашло! Сначала муж Ираиды пришел на нее жаловаться, что она хочет уехать из города, а теперь она мне сообщает, что они уже всей семьей нас бросают!

— Уехать из Питера? — удивилась Альбина. — Но зачем, почему?!

Она вспомнила, что муж Ираиды, пожилой маг по имени Тимофей, был заведующим курсами практической магии, то есть сумел дослужиться до невероятно высокой для металлического волшебника-мужчины должности. Злые языки поговаривали, что на этот важный пост его протащила жена Ираида, всегда ходившая у Юстинии в любимицах, и что она же выбивала у главной чародейки "теплые местечки" для их с Тимофеем детей и внуков. Так это было или нет, Альбину интересовало не сильно, но то, что вся эта успешная семья вдруг решила полностью отказаться от магии, а значит, и от своей карьеры, выглядело, по меньшей мере, странно.

— Я бы сама хотела знать, почему! — устало вздохнула Юстиния. — Вбили себе в голову на старости лет, что всю жизнь думали только о себе и делали другим гадости, а теперь им срочно надо начинать духовно расти. И якобы в Питере они этого сделать никак не смогут, потому что это "гнусный и отвратительный город". Ну и пусть уезжают, куда хотят, и без них справлюсь! Вот только какой будет скандал, когда об этом узнают остальные общины!..

— А мы можем от остальных это скрыть? — спросила Альбина. Юстиния горько усмехнулась:

— Сразу видно, что вы у нас недавно. Скрыть это безобразие я при всем желании не смогу — каждая община обязана сообщать и обо всех новых членах, и обо всех, кто ее покинул.

— Ясно… — протянула Шорохова, о чем-то думая.

— Ладно, вы ведь, как я понимаю, по делу ко мне пришли, — Юстиния придвинула к себе возвращенные Альбиной книги. — Есть какие-нибудь вопросы?

Очередным местом встречи троих "заговорщиков" было выбрано общежитие Лилит, заверившей Альбину и Юрия, что никого из ее соседок в этот вечер не будет дома. Пройти через "таможенный досмотр" комендантши Златову, как и в прошлый раз, не составило особого труда, и вскоре он уже стучался в дверь той самой комнаты, где всего три месяца назад юная огненная волшебница прицельно швырялась в него пламенем. Но теперь юная огненная чародейка была настроена куда более доброжелательно.

— Слушай, Алька только что позвонила и сказала, что не приедет, — с расстроенным видом сообщила она Златову. — На нее какая-то срочная работа свалилась.

— Ну что ж, — Златов постарался скрыть свое огорчение. — Значит, пообщаемся с ней в следующий раз. А ты что же, — поинтересовался он со смехом, — теперь каждую неделю перекрашиваешься?

Волосы у Лилит снова поменяли цвет и стали золотисто-желтыми, что совершенно не гармонировало с ее восточным типом лица и черными бровями и ресницами.

— Да это все почтенная грымза! — обиженно отозвалась девушка. — Сказала, что цвет волос должен быть естественным, иначе меня больше на занятия не пустят. Но это я тоже перекрашу, — она взялась двумя пальцами за вьющуюся золотую прядь и слегка ее подергала. — А то ребята из лицея меня уже задолбали своими анекдотами про блондинок!

— А зачем тебе вообще этот лицей? — спросил Юрий, продолжая разглядывать Лилит и отмечая, что она опять нарядилась в мини-юбку и обтягивающую маечку, а на руках у нее болтается целая куча тонких разноцветных браслетов и сплетенных из бисера "фенечек".

— Как зачем? — девушка уселась на низенькую тумбочку и жестом указала своему гостю на одну из застеленных линялыми покрывалами кроватей. — А если огненные меня все-таки выгонят? Надо же мне будет кем-то работать!

— Действительно, — Златов уселся на предложенную ему кровать и принялся осматривать комнату, усиленно отводя глаза от коленок своей сообщницы. За прошедшее лето в общаге прошел небольшой ремонт и о случившемся в ней пожаре теперь напоминал только закопченный в одном месте потолок и несколько черных пятен на линолеуме. Стены и подоконник были покрашены заново, а сгоревшая мебель заменена другой, по виду точно такой же. На одной из тумбочек в клетке копошилось целое семейство рыжих хомячков — мамаша с кучей крошечных, но уже самостоятельно ползающих детенышей. Второй взрослый хомяк обнаружился в стоящей на подоконнике отдельной коробке с прорезанными окнами.

— А где все твои соседки? — спросил он у хозяйки этой комнаты.

— Одна еще не приехала, — объяснила Лилит, — другая на книжной ярмарке, учебники по английскому ищет. А еще одна, Элка, вообще не знаю, где шляется — с ней в последнее время что-то странное происходит.

— Влюбилась, может быть? — предположил Юрий, снова принимаясь разглядывать стройную фигуру Лилит.

— Да не, похоже, наоборот, — девушка явно обрадовалась случаю посплетничать о подруге. — Это раньше у нее каждый месяц — новая любовь, а каждый вечер — на дискотеку, и гуляла там со всеми подряд. А теперь ее как будто подменили: одеваться стала как серая мышка, лекции не прогуливает, на парней даже не смотрит. Хотя и пропадает где-то целыми днями. А недавно еще и мораль мне читать начала…

— И после этого жива осталась? — засмеялся Юрий. — Смелая девочка!

— Да ну ее! — Лилит соскочила с тумбочки, зачем-то подбежала к окну, заглянула в клетку с хомяками и, вернувшись к Златову, уселась рядом с ним на кровать. — Давай лучше я тебе про себя расскажу. В общем, я пошла к Карине, пустила там слезу и сказала, что я типа передумала и согласна следить за тобой и Алькой. И представляешь, она действительно мне поверила! Даже странно: я ведь тогда, в тот раз, когда она мне это предложила, такой шум подняла… Как думаешь, может, она притворилась и теперь будет меня проверять?

— Не обязательно, — заверил ее Юрий, неожиданно для самого себя придвигаясь к ней поближе. — То есть проверять-то она тебя в любом случае будет, но мне кажется, ты сумела ее убедить. Ты же огненный маг — а у вас у всех очень переменчивый характер. И очень вспыльчивый: вы сперва психанете, если вам что-то не нравится, а потом подумаете и согласитесь. Так что ты вела себя вполне логично — для вашей общины, естественно.

Он переместился еще на пару сантиметров в сторону Лилит, где-то в глубине души уверенный, что она сейчас отодвинется. Но волшебница, казалось, не замечала этих маневров — она и сама неожиданно наклонилась к Златову:

— Знаешь, Юр, мне эта затея все равно не нравится. Как-то это все… некрасиво, что ли…

Теперь ее голос звучал почти жалобно, и Юрий смело придвинулся к девушке вплотную и одной рукой обнял ее за плечи:

— Мы же все решили. Мы делаем вид, что выведываем друг у друга секреты, чтобы остаться в своих общинах. Мы обманываем только тех, кто сам готов шпионить за всеми подряд. Что в этом плохого?

Вместо ответа Лилит прижалась к нему еще сильнее, и внезапно Юрий понял, что уже пару минут ощущает нечто весьма знакомое — часть его сил медленно, по капле, уходила к сидящей рядом с ним хрупкой девочке.

— Лилит, у тебя совесть есть? — заговорил он спокойным, но язвительным тоном. — Ты чем сейчас занимаешься?

— Черт! — девушка отшатнулась от него так резко, что едва не скатилась с кровати на пол. — Черт тебя побери, ну как ты все замечаешь?! Ну почему..? — на ее глазах мгновенно выросли внушительных размеров слезы, которые Златов, впрочем, без особого труда проигнорировал.

— Значит, шпионить друг за другом нехорошо? — зашипел он на волшебницу, медленно закипая. — Значит, мы такие кристально-честные, что нам даже подумать об этом неприятно? А энергию из живых людей сосать — так это не страшно, это можно?! И не просто из людей, а из собственного гостя! Ты специально это подстроила? Альбина по твоей просьбе не приехала, да?!

— Нет!!! — взвизгнула Лилит и внезапно громко, истерически разрыдалась. Юрий даже испугался, что к ним в комнату сейчас прибежит кто-нибудь из живущих в общаге студентов. — Честное слово, нет! — захлебываясь слезами, затараторила Лилит. — Алька сама позвонила, что не сможет… А ты уже ко мне ехал… Я просто не смогла удержаться!!!

Она схватила свою маленькую подушку и уткнулась в нее лицом, продолжая плакать беззвучно. Златов со страдальческим видом закатил глаза, сделал глубокий вдох и осторожно положил руку ей на спину:

— Перестань, пожалуйста. А то я сейчас уйду. Или сюда кто-нибудь припрется. Доказывай потом, что это не я тебя обидел, а наоборот.

— Не уходи! — Лилит снова заревела в голос, и Юрий почувствовал себя нянькой, неспособной справиться с расплакавшимся младенцем. Он понятия не имел, как надо успокаивать рыдающих девиц.

— Ты можешь мне объяснить, зачем вообще это делаешь? — спросил он строго, но без особой злости в голосе. — Я же учил тебя брать энергию у пламени! И в твоей общине тебе должны были первым делом это объяснить. Так какого лешего..?

— Я не могу… — прорыдала Лилит в подушку. — Не могу только от пламени… Мне без людей… совсем плохо!

— Что, правда, что ли? — удивился Юрий, но в ответ получил одни лишь громкие всхлипывания. В этот момент ему вспомнилось, что когда он пришел в общежитие, Лилит, несмотря на весь свой легкомысленный наряд и яркий макияж, действительно выглядела очень бледной. Неужели ей и в самом деле не хватало энергии, полученной от огня, и требовалось еще и присасываться к другим людям?

— Ну и что мне с тобой делать? — спросил молодой человек, обращаясь не столько к девушке, сколько к самому себе. — Ладно, перестань реветь, хватит уже, — он снова обнял Лилит и, не без некоторого усилия отобрав у нее подушку, прижал плачущую волшебницу к себе. Она сделала слабую попытку отодвинуться, но, почувствовав, что Юрий ее не отпускает, перестала вырываться и продолжила плакать, уткнувшись ему в плечо.

— Почему ты мне раньше об этом не говорила? — все так же строго, но спокойно стал расспрашивать ее Златов. Лилит завсхлипывала еще громче и жалобнее:

— Я хотела… еще весной… но ты меня никогда не слушал… А я думала, что сама отучусь!

"Ну вот, теперь выходит, что я же в этом и виноват!" — Златову стало смешно и он, продолжая прижимать Лилит к себе, все также осторожно погладил ее по крашенным светлым волосам:

— Ты отучишься, обязательно. Ну, может быть, не сразу, наверное, поначалу трудно будет… Ну не плачь, пожалуйста!

Всхлипывания стали более редкими и не такими надрывными, и Юрий внезапно осознал, что рядом с ним, а точнее сказать, у него в объятиях, сидит красивая и практически не одетая девушка. Его правая рука, которой он гладил ее по голове, словно сама собой сползла сначала ей на спину, а потом еще ниже, и Лилит не только не стала возражать, но даже прижалась к Юрию еще сильнее и почти совсем перестала рыдать.

"Может, оно и к лучшему, что Альбина прийти не смогла?! — успел подумать Златов, забираясь Лилит под майку и гадая про себя, как она поведет себя в следующий момент: вырвется и прогонит его прочь или…

Но Лилит, похоже, и не думала прогонять своего гостя. Наоборот, она оторвалась от его плеча, посмотрела ему в глаза и как-то неумело потянулась губами к его лицу. Поцелуй продолжался не меньше минуты и, наверное, мог бы длиться и дальше, но внезапно позади обнявшейся парочки раздался стук распахнувшейся двери.

— Лилит, я все-таки вырвалась! — радостно сообщила вбежавшая в комнату Альбина и тут же испуганно закашлялась. — Черт возьми, извините! Вы бы хоть дверь заперли!..

Огненная волшебница снова отпрянула от Юрия в сторону и вскочила на ноги, поспешно приводя в порядок свою одежду. Златов обернулся, но Альбина уже выскочила в коридор.

— Аля, подожди, — выбежал он за ней. — Не уходи, мы как раз тебя ждали! Просто поругались немного, а потом помирились…

— Ага, я так и поняла, — резко отозвалась Шорохова, но все же остановилась и неуверенно посмотрела на дверь комнаты, из которой ей только что так срочно пришлось исчезнуть.

— Пошли вернемся, — Златов взял ее за руку. — У нас правда ничего не было, ты просто в неудачный момент вошла.

— Юрий, ваши с ней личные дела меня не касаются, — нарочито-спокойным тоном ответила альбиноска и аккуратно высвободила у него руку. — Мы действительно можем все обсудить в другой раз.

— Нет уж, — решительно заявил Златов. — Обсудим все сейчас. Идем.

К их возвращению Лилит уже полностью привела себя в порядок — кажется, даже губы заново накрасить успела. О том, что недавно творилось в ее комнате, теперь свидетельствовала только перепачканная губной помадой подушка, да и ту хозяйка поспешно перевернула и отбросила в угол кровати, освобождая место для вернувшихся гостей. Взгляды и улыбки, которыми обменялись девушки, показались Юрию несколько ядовитыми, но поздоровались они друг с другом вполне доброжелательно, и молодой человек не был уверен, что сможет как-то разрядить тяжелую обстановку. Да и особого желания это делать у него, если честно, не было.

— В общем так, девочки, — заговорил он, старательно делая вид, что между ним и Лилит ничего не произошло. — Можете рассказать своим начальницам, что меня назначили в комиссию по "эрмитажному делу" и что первое свое заседание я благополучно прогулял.

— Ой, тебя тоже туда запрягли! — со слишком уж наигранным интересом воскликнула Лилит. — Мне Камилка этой комиссией уже все уши прожужжала — ее муж там целыми сутками заседает, дома не ночует, да еще повадился после собраний обсуждать эти дела с девчонкой из металлических.

— Это с Ией, что ли? — в свою очередь изумилась Альбина. — Ну, тогда твоя подруга может быть спокойна — Ия постоянно жалуется моей наставнице на какого-то "идиота" из огненных, с которым ей приходится работать.

Следующие полчаса Златову пришлось выслушивать все самые свежие сплетни, имеющие хождение в огненной и металлической общинах. Оказалось, что Ия Кушнир, несмотря на свой более, чем юный возраст, находится на очень хорошем счету у почтенной Юстинии, возглавляющей металлическую общину. Что она — крайне способная волшебница, однако для того, чтобы в двадцать пять лет сделать такую головокружительную карьеру, как у нее, одних способностей все равно маловато, так что без "особых связей" тут явно не обошлось. Что ее муж Глеб, наоборот, никакими выдающимися способностями не обладает и даже самое элементарное колдовство до сих пор не может совершить без концентрирующей магическую энергию палочки. А с тех пор, как этот человек женился на Ии, он стал совсем робким и забитым, так что на него даже другие металлические маги-мужчины теперь свысока посматривают. И что Ия в нем нашла, никому совершенно не понятно — не иначе, специально подобрала себе самого слабого и бесхарактерного, чтобы на его фоне выглядеть еще сильнее.

Затем девушки перешли на обсуждение огненного мага Аскольда Тихомирова и его жены Камиллы, которая, как выяснилось, обучалась магии вместе с Лилит у одной и той же наставницы. К крайнему удивлению Юрия, они почти слово в слово повторили все то, что только что было ими сказано о Глебе и Ии. Аскольд, по словам Лилит, был "крутым магом" и "жутким карьеристом", женившимся на сестре своих друзей исключительно "для солидности". Правда, его жена Камилла, в отличие от мужа Ии, была неплохой волшебницей — просто еще очень неопытной. Но на уроках она уже делала заметные успехи и, как считала их с Лилит наставница Карина, могла бы добиться еще большего, если бы не тратила кучу времени на нытье и жалобы на Аскольда.

Перемыв таким образом косточки выдающимся членам своих общин, Лилит с Альбиной обратились к Юрию — он теперь будет часто видеть Ию с Аскольдом вместе, так пусть расскажет, действительно ли между ними что-нибудь есть или это все досужие вымыслы? Златов поспешил уверить обеих девушек, что это полная ерунда: между Ией и Аскольдом может возникнуть только скандал или, в лучшем случае, спор на тему: "Кто должен быть главнее — мужчины или женщины?" То есть, в конечном итоге, все тот же скандал, потому что миром такой спор все равно ни за что не закончится.

— Ладно, ребята, — спохватилась Шорохова, когда тема сплетен о парочке магов-карьеристов была закрыта. — Я ведь вам еще кое-что хотела рассказать. Думаю, вы вполне можете передать это своим наставникам — скоро об этом и так все общины узнают.

— Так-так-так, давай рассказывай! — заинтересовалась Лилит, все еще усиленно делающая вид, что между ней и Юрием ничего не произошло.

— У нас в общине большой скандал, — объяснила Альбина. — Целая семья металлических магов объявила, что хочет уехать из города, вести сельскую жизнь и никогда больше не заниматься магией. В общем-то, я считаю, что это их личное дело и они вправе жить там, где хотят, но беда в том, что глава этого семейства была одной из ближайших советниц Юстинии. Она, кстати, входила в эту вашу комиссию, а потом попросила, чтобы ее заменили Ией. Ее муж тоже занимал довольно высокую должность — был главным преподавателем практического волшебства. И у них были очень способные дети и внуки — каждый в своей области. В общем, Юстиния, когда узнала, что они все скопом собираются нас покинуть, пришла в такую ярость, что я даже испугалась.

— Ты при этом присутствовала? — уточнил Юрий.

— Да, я как раз пришла за новыми книгами, и тут Юстинии позвонили, и она подняла страшный крик. А потом бросила трубку, забегала по кабинету и увидела меня. Ну и говорит, что, мол, если дальше так пойдет, то у меня есть хорошие шансы стать ее советницей, потому что все остальные металлические маги скоро из города разбегутся. Я, естественно, начала ее расспрашивать, в чем там дело, и она мне все выложила. Что сразу семеро волшебников решили завязать с магией и уехать из "гнусного и развратного города" — это я их цитирую, как вы понимаете.

Лилит присвистнула. Юрий же сидел с таким видом, словно пытался решить в уме какую-то сложную головоломку.

— Странные у людей заскоки… — пробормотал он задумчиво. — Что ж, я действительно расскажу об этом старушенции Фаине — твоей общине, Аля, это вряд ли повредит.

Глава VIII

— Ну и куда ты меня тащишь? — тихо смеялась Альбина, поднимаясь вслед за Юрием по железным ступенькам чердачной лестницы. — Мало мы с тобой весной на крышах прохлаждались?

— Весной мы не прохлаждались, а мир спасали, — серьезно ответил Златов, но потом, не выдержав, хихикнул. — Ладно, пусть не целый мир, но по крайней мере некоторую его часть в лице нашего города, — он силой навалился плечом на неподдающуюся маленькую дверь и продолжил. — А прохлаждаться будем как раз сейчас. И вообще — ночью мы с тобой по крышам еще ни разу не лазили!

Дверь, наконец, вздрогнула под его ударами и с отвратительным скрипом открылась. Юрий выбрался на крышу высотки и протянул руку Шороховой, все еще стоящей на верхней ступеньке:

— Вылезай, не бойся. Я должен тебе это показать!

— Показать что? И почему именно там? — уже, наверное, в десятый раз спросила Альбина. В ответ молодой человек загадочно улыбнулся:

— Увидишь. Надеюсь, твой дом для этого достаточно высокий.

Взявшись за руки, они отошли чуть подальше от выхода на крышу и остановились возле торчащей из нее антенны. Перед ними открылся фантастический вид на ночной город, усыпанный разноцветными огнями. Однако Юрий смотрел не на блестящие внизу фонари, а вверх, в непроницаемо-черное ночное небо.

— Смотри туда! — шепнул он своей спутнице, указывая рукой в эту черноту. — Так, чтобы свет не мешал.

— А что я должна там увидеть? — так же шепотом поинтересовалась заинтригованная Альбина. — Там ведь даже звезд сегодня нет.

— Именно поэтому я тебя сегодня сюда и привел, — все так же таинственно отозвался молодой человек. — Ты смотри, не отвлекайся…

Шорохова поднесла обе ладони к лицу, загораживаясь ими от огней раскинувшегося внизу города, и с минуту молча всматривалась в черную беззвездную ночь у себя над головой. Небо было бездонным — казалось, что в нем нет ничего, кроме пустого черного пространства, но через некоторое время девушке внезапно почудилось, что в нем мерцает какая-то маленькая синяя точка. "Должно быть, звезда сквозь тучи пробилась", — подумала она, но в следующий момент эта точка ярко вспыхнула и распустилась в огромный, размером в полнеба синий цветок, состоящий из множества светящихся огоньков. Несколько секунд он неподвижно висел над городом, позволяя Альбине восхищенно любоваться его красотой, а потом стал медленно гаснуть, растворяясь в окружающей его темноте.

— Ты это видишь? — Златов, не отрываясь, следил за ее изумленным лицом, и в его голосе звучала нетерпеливая надежда. — Скажи — видишь?

— Что это было? — выдохнула Альбина, когда последние синие искорки исчезли с ночного неба. — Салют? Или северное сияние? Или какие-нибудь ваши магические штучки?

— Ни то, ни другое, ни третье, — Юрий казался и довольным, и, одновременно, немного грустным. — Расскажи мне, как это выглядело? На что было похоже?

— А ты что же… — удивилась Шорохова. — Разве ты сам этого не видел?

— Нет.

— Потому что ты не волшебник?

— Нет, не поэтому. Синий всполох могут видеть и волшебники, и обычные люди, — Юрий выдержал театральную паузу и торжественно закончил. — Его видят те, кто спас кому-нибудь жизнь.

Впечатление, которое он так мечтал произвести на Альбину, вышло именно таким, как он задумал. Девушка снова подняла глаза на черное небо, а потом с еще большим восхищением перевела взгляд на Юрия.

— Это было потрясающе красиво. Спасибо, что ты мне это показал.

— Я уже давно собирался, — ответил он немного смущенно. — Ты должна была это увидеть.

— Я попробую это нарисовать, — тихо сказала Альбина. — Не уверена, что у меня получится, но попробую. Но послушай, — на ее лице вдруг возник уже знакомый Златову исследовательский интерес, — а почему же ты-то его не видишь? Мы же втроем спасали людей в Эрмитаже, значит…

Юрий слабо улыбнулся и покачал головой:

— Нет. Всю основную работу тогда сделала ты, а мы с Лилит тебе только помогали.

— Но без вас я бы не справилась!

— Да, конечно, но в данном случае это не считается. Иначе синий всполох могли бы видеть слишком многие люди. Скажем, твои родители — ведь без них тебя бы вообще не было на свете, и ты не смогла бы заново заколдовать Эрмитаж.

— Понятно… — протянула Альбина и, помолчав немного, снова принялась расспрашивать Златова. — Слушай, но ведь если увидеть синий всполох могут не только волшебники, обычные люди тоже должны о нем знать. А я никогда раньше ничего о нем не слышала!

Юрий вновь улыбнулся ей и пустился в дальнейшие разъяснения:

— Дело в том, что просто так, случайно, синий всполох увидеть сложно. Для этого надо, во-первых, чтобы на небе не было звезд. Во-вторых, чтобы не мешал лишний свет — поэтому лучше всего подняться куда-нибудь повыше, где нет фонарей. А в-третьих, нужно какое-то время всматриваться в эту темноту, вот, как ты сейчас делала. И если даже обычному человеку понадобится зачем-то смотреть на черное небо и он увидит всполох, то, скорее всего, он решит, что это был какой-нибудь фейерверк. Или что ему это померещилось. Хотя, я думаю, среди обычных людей есть и такие, кто видел его много раз и знает, что это не салют. Просто они об этом никому не рассказывают.

— А ведь их много должно быть… — задумчиво произнесла Шорохова. — Я правильно понимаю, те, кто спас кого-то случайно, тоже способны его увидеть? Если уж мне удалось… В том смысле, что в Эрмитаже мне во многом повезло, а когда я вернула к жизни отца, то вообще об этом не знала!

— Ну да, — подтвердил Юрий. — Хоть случайно, хоть специально, хоть вообще против воли — бывает ведь и такое! Важен результат, а не намерение.

— Точно-точно, — послышался рядом с ними чей-то голос, и с другого конца крыши к Альбине и Златову подошел еще один парень. — Этому городу все равно, кого награждать. Действительно человек рисковал, чтобы кого-то спасти, или просто во время пьянки не дал своему дружку какой-нибудь паленой гадостью отравиться — результат один и тот же. Никакой справедливости.

— Что ж ты хочешь, Владимир, это в природе так устроено, — Юрий узнал молодого человека и без особой радости представил его своей подруге. — Познакомься, это Владимир Сергеев из подземной общины. А это Альбина Шорохова из металлической.

— Очень приятно, — Сергеев по-мужски, как было принято у металлических магов, пожал ей руку. — Я много слышал о ваших незаурядных способностях, Альбина. А теперь оказывается, что они могут усилиться еще больше. Мне даже представить страшно, какие у этого могут быть последствия!

— Это вы о чем? — не поняла его металлическая волшебница.

— Он имеет в виду, что когда волшебник видит синий всполох, его магическая сила увеличивается в несколько раз, — объяснил Юрий. — Потом, правда, она возвращается в исходное состояние, но в тот момент даже слабый маг может сделать очень многое. Если успеет, конечно. Я так понимаю, ты, Володя, для этого сюда приходил?

Сергеев помедлил с ответом, вглядываясь Юрию и Альбине в глаза и словно раздумывая, говорить им правду или нет.

— Нет, — решился он, в конце концов. — Я сюда иногда прихожу, чтобы проверить, не начал ли я его видеть. Ведь бывает же так: ты сделаешь для человека что-то хорошее, дашь ему шанс начать новую жизнь, и в результате он не погибнет из-за какой-нибудь своей глупости. Но почему-то здесь это "не засчитывается"…

— Но ведь вы не знаете наверняка, что он обязательно должен был бы погибнуть, — возразила ему Альбина. — Видимо, поэтому…

— Да, наверное, — вздохнул Владимир. — Но хоть с кем-нибудь-то это должно сработать!

— А зачем вам это нужно? — спросила Шорохова и тут же смутилась. — Можете не отвечать, конечно, я понимаю, что это личный вопрос! Просто мне пока очень сложно понять, для чего человеку столько волшебной силы сразу. Можно ведь и совсем без магии жить счастливо…

— Разумеется, можно, — пожал плечами Владимир, и в его голосе послушалось легкое разочарование. — Но вы говорите об одном, отдельно взятом человеке, правильно? А представьте, что кому-то не захочется быть счастливым в одиночку, что он сможет радоваться жизни, только когда всем остальным, всем тем, кто его окружает, тоже будет хорошо. Вот для этого и нужны сверх-способности, которые дает синий всполох — с его помощью, можно было бы всех питерцев, весь наш город… — он внезапно оборвал себя и махнул рукой. — Ладно, вам это не интересно, да и мне уже пора. Счастливо!

Он нырнул в темный чердачный проем, и Юрий с Альбиной снова остались наедине.

— Странно все это… — тихо проговорила Альбина. — Все вокруг твердят о моей огромной магической силе, теперь вот, оказывается, она может иногда становиться еще больше, а ведь я ее совершенно не ощущаю.

— Ничего, это пройдет! — Юрий придвинулся к девушке вплотную и обнял ее за плечо. — Тебе эта сила еще надоест когда-нибудь. Лет через сто-двести…

Они стояли в обнимку, любуясь раскинувшимся перед ними морем цветных огней — белых, рыжих и красных, неподвижных и с большой скоростью несущихся друг другу навстречу. Юрий вдруг поймал себя на мысли, что больше всего ему сейчас хочется, чтобы это длилось вечно. И чтобы на крыше не появился еще какой-нибудь "третий лишний", озабоченный проблемами всеобщего счастья.

Ага, размечтался!

— Интересно, — послышался сзади еще один знакомый голос, сопровождаемый дверным скрипом, — а если, например, кровь сдать, можно будет эту синюю фигню увидеть или нет?

— Лилит! — возмутился Юрий. — Ты-то что здесь делаешь?!

— То же, что и вы, — огненная волшебница выбралась из ведущей на чердак дверцы и подошла к ним с Альбиной. — Ночным городом любуюсь!

Ее ярко-красная аура так и полыхала радостью, к которой примешивалась внушительная доля злорадства — не так давно Аля застала их с Юрием за весьма недвусмысленным занятием, а теперь Лилит самой удалось помешать романтической встрече своей подруги. Но Шорохова, казалось, не поняла, что с ней только что свели счеты. А может быть, просто сделала вид, что не понимает…

— И любоваться им ты совершенно случайно решила именно здесь? — Юрий ни минуты не сомневался, что эта негодная девчонка просто-напросто следила за ним и Альбиной. Но рассердиться на нее по-настоящему он все же не мог — сам-то по этой части тоже был не без греха!

— А хоть бы и не случайно? — с дерзким видом ответила Лилит. — Эта крыша, вроде бы, общая, на нее кто угодно забираться может. Или я вам мешаю?

Неизвестно, чем бы закончился этот напряженный разговор, но внезапно на крыше появилось еще несколько человек, и троица моментально забыла обо всех своих разногласиях. Один за другим из чердачного дверного проема выскочили шесть или семь человек, в том числе, как успел заметить Златов, было две или три женщины. И все они начали молча надвигаться на Юрия с девушками, оттесняя их к краю крыши.

Среди них были и молодые ребята, и люди постарше — на вид лет тридцати-сорока. Лицо одного из парней показалось Златову знакомым — если он не ошибался, этот человек был одним из тех, кто напал на него на набережной. Зато в чем он был абсолютно уверен, так это в том, что уже несколько раз видел точно такие же ауры: радужные, как у обыкновенных людей, но со слишком широкой составляющей желтого цвета — цвета ауры подземных магов. Хотя колдовать эти люди все-таки не умели: во всяком случае никто из "незванных гостей" даже не пытался произвести какой-нибудь магический жест. Они просто стояли и молча смотрели Юрию и двум его приятельницам в глаза в глаза.

— Вы двое! — указал один из них на Юрия и Лилит. — Прыгайте вниз!

"Ну конечно, это он был на набережной!" — теперь Златов в этом не сомневался. Краем глаза он заметил, что Лилит и Альбина бочком пытаются придвинуться к нему поближе, и тоже сделал крошечный шажок в их сторону.

— Она тоже, — еще один странный человек так и сверлил взглядом Шорохову. — Она ничем не лучше.

— Она лучше, — возразила ему одна из женщин. — Этот, — кивнула она на Юрия, — эгоист, эта, — кивок на Лилит, — энергетическая паразитка, а вот в ней, — неуверенный взгляд, брошенный на Шорохову, — в ней, по-моему, есть что-то от нас.

— Нет, — жестко ответил тот. — Все это — только для родных и близких. На всех остальных ей плевать. А еще она — продажная женщина. Нет, она не может стать "несущей добро".

Юрий быстро оглянулся на своих подруг и снова посмотрел на нападающих. Их было слишком много. Ему с ними не справиться, и девушкам тоже. Даже если Лилит начнет швыряться огнем, они могут броситься на нее и упасть с крыши вместе с ней — почему-то Златов был уверен, что в случае чего эти ненормальные именно так и поступят. Да и не могла Лилит в тот момент защищаться при помощи магии: для этого ей надо было разозлиться, а она выглядела слишком перепуганной и растерянной.

— Прыгайте, или мы сами вас скинем! — тот из нападавших, которого Юрий посчитал главным, наступал все ближе и ближе, и троице оставалось только отступать к краю крыши, огороженному такими невысокими и ненадежными на вид железными перилами. Златов почувствовал, как Альбина вцепилась ему в локоть, и внезапно перестал бояться. Он просто не имел больше на это права, потому что рядом с ним были две беззащитные женщины, за которых он по-прежнему отвечал.

"Сейчас, сейчас я что-нибудь сделаю!" — с этой мыслью он шагнул вперед, на теснящих его людей, пытаясь высвободить у Шороховой свою руку, но в следующий момент поверхность крыши ушла у него из-под ног, и он все-таки полетел куда-то в пустоту, не ощущая ничего, кроме сжимающих его локоть пальцев Альбины.

"Что за..?! До края было еще несколько шагов!" — только и успел он подумать, приземляясь на что-то твердое и холодное.

— Мама! — взвизгнул рядом с ним голос Лилит. — Аля, ты где?!

— Здесь я, здесь, — немного сдавленно отозвалась Шорохова. — Подождите, сейчас я свет зажгу!

Златов ощупал поверхность, на которую упал — это был обыкновенный деревянный паркет. А судя по тому, насколько сильно он об него ударился, падать пришлось с высоты в метр-полтора. Что ж, не в пример лучше, чем с четырнадцатого этажа!

— Где мы? — все так же испуганно вскрикнула Лилит, и в следующую секунду в комнате, где они находились, вспыхнул свет.

— Я так понимаю, у Али дома, — предположил Златов, оглядываясь вокруг.

Все стены небольшой и почти пустой комнаты были увешаны фотографиями, среди которых попадалось и несколько написанных маслом картин. В каждом из четырех углов стояли и лежали рулоны ватмана, а из мебели в помещении был только завешанный белой тканью мольберт и кушетка, на которой со всеми удобствами лежала Лилит — ей, похоже, повезло с "приземлением" больше всех.

Шорохова отошла от двери и, усевшись рядом с Лилит на кушетку, молча обхватила руками голову. Юрий, наконец, вскочил на ноги и, прихрамывая, приблизился к ней:

— Как тебе удалось? Когда ты успела этому научиться? Как вообще можно переместиться сразу с двумя людьми?!

— Я не училась, — без всякого выражения ответила Альбина. — Только читала об этом. А поскольку другого выхода у нас не было, решила попробовать…

"А ты, дурак, думал, что она у тебя защиты ищет! — обругал себя Юрий, вспомнив, как Альбина схватила его за локоть. — Нужна волшебнице экстра-класса защита такой полной бездарности, как ты! Ей просто за руки надо было нас обоих держать!"

— Так ты здесь живешь? — как ни была Лилит напугана, долго переживать было не в ее привычках. Все еще бледная, она уже с любопытством разглядывала висящие над кушеткой снимки.

— Нет, здесь я работаю, — уже более оживленным тоном сказала Шорохова. — Это не тот дом, на котором мы были, это в двух кварталах оттуда… — она тоже оглядела свою комнату и смущенно опустила глаза. — Вы уж извините за этот бардак, я никак не ожидала, что вы сегодня будете моими гостями. Просто это место мне было легче всего себе представить.

— Все правильно, — со знанием дела согласился с ней Юрий. — А еще ты, я думаю, очень любишь здесь бывать, верно? Это тоже всегда помогает при перемещении.

— Да, я знаю, — Альбина встала с кушетки и подошла к висящему в одном из углов зеркалу и уставилась на свое отражение отрешенным взглядом. — Кажется, теперь мне снова нужно восстанавливаться с нуля.

Сообразив, в чем дело, Златов поспешно проверил ее магическую ауру.

— Да нет, не совсем с нуля, — успокоил он девушку. — Просто ты опять растратила очень много сил.

— Почтенная Юстиния с меня голову снимет, — вздохнула Шорохова. — Она на каждом занятии твердит, что мне надо "беречь себя".

Трое друзей замолчали. Лилит вдруг закрыла лицо руками и беззвучно затряслась. Из-под ее длинных, украшенных ярким маникюром пальцев покатились слезы. Юрий шагнул было к кушетке, чтобы попробовать ее успокоить, но Альбина, вновь поймав его под руку, отрицательно покачала головой и взглядом показала на дверь, ведущую в соседнее помещение, оказавшееся маленькой и такой же неуютной кухней. Двое старших друзей на цыпочках вышли туда, притворив за собой дверь.

— Не надо ее утешать, — шепнула металлическая волшебница, зажигая свет. — Такие люди не любят, когда другие видят их слабость. Она сама с этим справится.

— Как скажешь, тебе виднее, — Юрий продолжал вертеть головой, разглядывая жилище Альбины. Как и в комнате, где они оставили Лилит, здесь на стенах висели фотоснимки. Больше всего среди них оказалось пейзажей: зимние деревья, каждая веточка которых была покрыта пушистым инеем, сосны на берегу Финского залива, снятые в одном из петербургских пригородов, множество морских видов… Златов плохо разбирался в фотоделе и не имел ни малейшего представления о том, хороши эти снимки с художественной точки зрения или нет. Он мог только предполагать, что на стены в собственной студии Альбина наверняка вывесила свои лучшие произведения.

Одна из стен кухни была выделена под картины, тоже изображавшие лесные и морские пейзажи, залитые золотистым солнечным светом. Но особое внимание Юрия привлекла картина, написанная, в отличие от других, в темных тонах. Это тоже был пейзаж, изображающий стену ночного леса, лишь немного освещенного красующейся над ним в черном небе полной луной. На переднем плане, спиной к зрителю, стояли две человеческие фигуры — женская, с прямыми белыми волосами до пояса, и довольно расплывчато нарисованная мужская. Взявшись за руки, эти мужчина и женщина смотрели на лес впереди них, а возможно, что и на луну или вообще куда-то в неопределенную "даль" — на картине не было видно их лиц, и о том, куда они глядят и что при этом чувствуют, можно было только догадываться.

— Это ведь ты? — спросил Златов у Альбины, указывая на изображенную на картине беловолосую девушку. — А кто это с тобой рядом?

Художница неопределенно пожала плечами:

— Не знаю. Человек, с которым мне захочется оказаться одной в целом мире. И который тоже будет этого хотеть. Так же сильно, как и я.

Она куда-то выскользнула из кухни, но вскоре вернулась с тремя рюмками и бутылкой коньяка:

— Предлагаю отметить наше спасение. Но только по пятьдесят грамм, для снятия стресса, так сказать.

Вслед за ней в дверях появилась заплаканная, но действительно уже успокоившаяся Лилит. Златов придвинул к столу шаткую табуретку — что-то подсказывало ему, что на пятидесяти граммах они сегодня не остановятся…

Глава IX

— Юрчик, лапочка, а можно я еще чашечку кофе возьму? — умоляющим голосом промурлыкала Лилит. Из-за деревянной перегородки, разделяющей их мониторы, показалось ее хитро улыбающееся личико. Скорбно вздохнув, Златов снова полез в карман за кошельком.

Он изначально решил, что оплачивать пребывание в Интернет-кафе будет сам, посчитав, что ни у "бедной студентки", ни у "свободной художницы" лишних денег все равно нет и никогда не будет. Но вот на то, что Лилит станет каждые полчаса выклянчивать у него чашку кофе, молодой человек совершенно не рассчитывал. Однако отказать ей он не мог — слишком уж хорошо удавалось этой девушке выискивать нужную информацию о людях, называющих себя "несущими добро" в целом море чьих-то сетевых дневников и всевозможных форумов. Не в пример Альбине Шороховой, сосредоточенно, но пока не слишком успешно ищущей в Сети официальные данные о самоубийствах и различных несчастных случаях. Несмотря на то, что металлическая волшебница не отвлекалась ни на питье кофе, ни на прочие глупости, дела у нее продвигались гораздо хуже, чем у ее огненной коллеги. Да и сам Юрий Златов после двух часов сидения за компьютером все еще не мог похвастаться чем-либо существенным. Так что халявный кофе Лилит в каком-то смысле заслужила.

— Держи, — протянул он ей деньги и, с грохотом отодвинув свой стул, направился в дальний угол Интернет-кафе, где сидела Альбина. — Ну как, нашла еще что-нибудь?

— Пока нет, — виновато призналась девушка. — Понимаешь, в газетных архивах информации о таких происшествиях очень мало, а милиция ее, по-моему, вообще нигде не публикует. Надо искать как-то по-другому, Интернет нам тут мало чем может помочь.

— Значит, здесь Лилит тебя обошла, — улыбнулся молодой человек. — Она уже целую кучу таких случаев насобирала.

— А где гарантия, что все эти случаи — подлинные? — возразила Шорохова. — Мало ли, что люди на форумах болтают? Так иногда такое навыдумывают…

Златов покачал головой:

— Некоторые, может быть, и выдумывают, но в целом, мне кажется, этим сведениям можно верить. В дневниках люди что видят, о том и пишут. Ладно, ищи дальше, а я сейчас, — он пошел к кассе, возле которой выстроилась небольшая очередь из желающих посидеть в Интернете, и вновь задумался о том, правильно ли они поступают, пытаясь провести свое собственное расследование.

Утром он был у своей начальницы. Рассказал ей все — про нападение на крыше высотки и про встреченную им женщину с таким же избытком желтого цвета в ауре, как у тех, кто на него нападал, про ее громкие выпады в адрес Петербурга и про похожие слова нескольких металлических магов, собравшихся подать в отставку, а заодно еще и про сплетни о Кушнир и Тихомирове. Почтенная Фаина, выслушав все изложенные им факты, попыталась было отправить Златова отдохнуть, заявив, что она "сама во всем разберется", но Юрий, интуитивно почувствовав, что начальница знает что-то еще, "встал в позу" — дал водной чародейке понять, что, во-первых, никуда не уйдет, пока она не поделится с ним своей информацией, а во-вторых, разбираться во всем этом они с ней будут вместе. Молодой человек не просто хотел быть в курсе всего происходящего — он делал очередной ход в своих взаимоотношениях с Фаиной. Если в прошлый раз, когда она отправила его в комиссию, ему пришлось ей уступить, то теперь было самое подходящее время, чтобы настоять на своем, заставив старую волшебницу подчиниться.

И ему это удалось! Глава водной общины согласилась рассказать, что предшественница Златова в комиссии по "эрмитажному делу" тоже попросила отправить ее в отставку, сославшись на нежелание жить в Петербурге, который вдруг почему-то стал ей немил. После этого Юрий и Фаина договорились, что займутся всеми этими странностями каждый по отдельности, но будут держать друг друга в курсе всего, что им удастся раскопать.

А потом, когда Златов уже вернулся домой, глава водной общины позвонила ему на мобильник и сообщила, что почтенная Вероника только что зашла к ней попрощаться и ее аура оказалась такой же необычной: не просто черной, как у всех нормальных водных магов, а черной с широкой желтой каймой. Златову тут же было дано задание: либо добраться до подавших в отставку металлических магов и проверить их ауры, либо под каким-нибудь предлогом поручить это Альбине. Но он и так уже ничуть не сомневался, что в их ореолах тоже будет просматриваться непонятно откуда взявшийся желтый цвет. Вернее, понятно откуда — это явно было дело рук какого-то подземного волшебника. Неясно было другое — каким образом этому магу удавалось столь сильно влиять на людей. Да и зачем ему было это нужно, для Юрия все еще тоже оставалось загадкой.

И теперь они с Лилит и Альбиной пытались найти ответ на эти вопросы или, по крайней мере, узнать хоть что-нибудь, что могло бы натолкнуть их на правильный ответ. Правда, пока им не слишком хорошо это удавалось, но другого способа быстро собрать информацию Юрий не знал. Поэтому он заплатил в кассу еще за час Интернета и вернулся к своим помощницам, обнаружив, что теперь они сидят за одним компьютером и громким шепотом о чем-то спорят. А точнее, к крайнему удивлению Златова, металлическая волшебница за что-то отчитывает свою юную приятельницу, а та — вот уж чудо из чудес! — не только не огрызается в ответ, но даже не пытается перед ней оправдываться. Она слушала Альбину молча и спокойно, хотя и особенно виноватой при этом все же не выглядела.

— Юра, ты знаешь, что она только что сделала? — хоть альбиноска и казалась сердитой, в ее голосе Златову послышалось скрытое восхищение. — Пока ты платить ходил, а я в архивах копалась, она уже умудрилась познакомиться с одним из наших преследователей!

Юрий присвистнул так громко, что на него начали оглядываться сидящие за другими компьютерами люди. Он шепотом извинился и подсел к девушкам, требовательно взглянув Лилит в глаза:

— Рассказывай, что ты там натворила.

— Да ничего особенного! — пожала Лилит плечами. — Нашла журнал какого-то парня по кличке "несущий добро" — в смысле, ник у него такой. И у него там была запись как раз про все эти недавние самоубийства и еще про разные катастрофы. И он про все это рассуждал, как старая бабка: типа того, что это люди сами во всем виноваты, когда с ними такое случается, и что вообще все это происходит, потому что мы все — бездушные эгоисты. Ну, ему там возражали, естественно, а он в ответ: "Вы все тоже эгоисты, вам на всех наплевать, хорошо, что в Питере есть те, кто может сделать этот мир лучше!" Ну я и подумала, что если он живет в Питере и рассуждает почти так же, как те ребята на крыше, вдруг он — один из них? Или хотя бы что-нибудь о них знает? Или они тоже читают его дневник…

— И она ему написала, что полностью с ним согласна и тоже хочет изменить мир, а для начала мечтает с ним познакомиться! — возмущенно продолжила металлическая волшебница. — И он почти сразу назначил ей встречу на послезавтра. Что ты на это скажешь?

— А что, молодец! — искренне восхитился Юрий такой расторопностью Лилит. — Дай-ка я почитаю, что он там про катастрофы писал…

Он развернул к себе монитор и потянулся рукой к мышке. Лилит с торжествующим видом подмигнула Альбине, и та снова накинулась на молодого человека:

— Ты что, хочешь сказать, что отпустишь ее на свидание с этими ненормальными?! А если ее там…

— Да что они мне сделают! — тут же запротестовала Лилит. — Тем более, что может быть, это вообще не они, а просто идиот какой-нибудь…

— А если все-таки они? А если там будут те, кто вчера нас с крыши хотел сбросить? Если они тебя узнают? Юрий, может быть, ты все-таки скажешь, что обо всем это думаешь?

— Юрий, скажи, что никто меня не узнает, я, если надо, могу опять перекраситься!

Златов нехотя отвернулся от монитора. Читать под шипящие голоса препирающихся подруг было не слишком удобно, но он все же сумел вникнуть в то, о чем писал таинственный обладатель сетевого дневника:

— Я думаю, что Лилит напала на верный след. Поэтому на свидание с этим типом надо пойти…

Огненная волшебница подпрыгнула на стуле и, похоже, едва удержалась от того, чтобы не захлопать в ладоши. Альбина открыла было рот для новых возражений, но Юрий продолжил говорить, не давая ей вставить слово:

— На встречу надо пойти обязательно. Но никто не говорил, что это непременно должна быть Лилит. В конце концов, в лицо ее тот парень пока не видел.

Микаэлян возмущенно крякнула, но Юрий пропустил этот звук мимо ушей. Все его внимание теперь было сосредоточенно на Альбине:

— Скажи… Ты могла бы пойти на эту встречу? Разумеется, при условии, что мы тебя загримируем и все вместе будем в это время за тобой присматривать?

Лилит заерзала на стуле и принялась пихать Златова в бок. Шорохова заметно напряглась:

— Я пойду. Только… В чем этот ваш "присмотр" будет заключаться? Все-таки вы с Лилит…

— …не владеем магией, — закончил за нее Юрий. — Ты совершенно права. Но, во-первых, кое-что Лилит все-таки уже умеет, а во-вторых, кроме нас там будут еще два очень способных мага. Нет, пожалуй, даже не два, а три…

Он сгреб в кучу все сделанные девушками записи, прибавил к ним несколько своих собственных и вручил все это Альбине, одновременно отыскивая в памяти мобильника номер Аскольда…

Девушка, назвавшаяся Лилией, с которой главный из "несущих добро" познакомился по Интернету, вызывала у Вадима очень странные, в чем-то даже противоречивые чувства. В первый момент ему показалось, что она им подходит, однако полной уверенности в этом у молодого человека все-таки не было. Он вообще не очень хорошо умел "читать" людей, как ни старался этому научиться, и, скорее всего, именно по этой причине его обычно и отправляли на первое "свидание" с новенькими. А этой дамочке он, к тому же, еще и в глаза не мог посмотреть — на встречу она явилась в платке и темных очках. Но распоряжение главного было четким и не допускающим разных толкований: с девушкой надо было познакомиться, поговорить по душам, продемонстрировать ей свои возможности и обработать, независимо от ее реакции на увиденное и услышанное. "Некогда нам теперь с каждым кандидатом подолгу возиться!" — пресек он все возражения Вадима, и тот не решился с ним спорить.

И теперь, увидев на углу Большеохтинского кладбища женскую фигуру в светло-сером костюме, он приблизился к ней и, назвав свое имя, предложил немного пройтись. Та согласно кивнула, хотя и бросила нерешительный взгляд на кладбищенскую ограду: выбранное главным место встречи ее явно немного смущало.

— Это очень тихое место, — объяснил ей Вадим. — Здесь нам никто не помешает разговаривать. Это вообще спальный район, так что днем тут очень спокойно.

Лилия кивнула, соглашаясь с его доводами, и они медленно, прогулочным шагом, двинулись вдоль кладбища.

— Ты мне написала, что тоже считаешь, будто бы этот мир можно изменить к лучшему, — осторожно начал Вадим, по-прежнему безуспешно пытаясь понять, что представляет из себя его спутница. Было очень похоже, что она чего-то опасается и вообще ощущает очень сильную неуверенность в себе, но из-за чего это происходило, он мог только догадываться. Кроме того, он не сомневался, что Лилия что-то от него скрывает. Но вообще, разобраться в ее характере и в чувствах, которые она испытывала в тот момент, было очень тяжело. К тому же Вадиму словно бы мешало присутствие еще каких-то людей, хотя больше никого поблизости вроде бы не было.

— Куда это он ее повел? Надеюсь, на кладбище они не свернут? — Лилит нервно подпрыгивала на месте, не спуская глаз с прогуливающейся по другой стороне улицы парочки.

— Пусть сворачивают, так даже лучше, — буркнул Юрий, отмахиваясь от девушки. В отличие от нее, он смотрел на идущих мимо кладбища "третьим глазом" и кроме них двоих видел еще и ярко-красную ауру невидимого Аскольда Тихомирова, которая так же медленно двигалась за ними на некотором отдалении.

— Почему это лучше?! Мы же их тогда увидеть не сможем! Придется за ними бежать!

— Зачем бежать, когда можно туда переместиться? Зато там нас никто из случайных прохожих не заметит. Или из волшебников.

— Нас и здесь мало кто заметить может, — добавила Ия. — Это очень тихое место, здесь и днем почти никого не бывает. И волшебников в этом районе живет очень мало.

— Ты-то откуда знаешь? — удивилась Лилит.

— Мы здесь жили, когда я была ребенком. А потом переехали, — объяснила Кушнир.

Симеон Ольховский смотрел на Альбину и ее спутников молча. Неожиданно они остановились, и все четверо наблюдавших за ними людей полностью переключили на них свое внимание, пытаясь угадать, о чем они могут сейчас разговаривать.

Златов бы сильно удивился, если бы узнал, что новый знакомый Альбины пытается уверить ее в существовании магии почти такими же словами, какими весной ее убеждал в этом он сам. С той лишь разницей, что о магических способностях девушки Вадим даже не догадывался. И сам не имел к волшебству ни малейшего отношения, за исключением чужой подземной магии, пропитавшей его ауру уже знакомым Юрию желтым оттенком.

— Ладно, допустим, что это правда, — Альбина старательно изображала на своем лице недоверие. — Но я все равно не понимаю, каким образом колдовство может, как ты говоришь, изменить мир. Ты же сам сказал — магия способна менять только какие-нибудь конкретные вещи…

— В том-то все и дело! — в голосе Вадима послышалось торжество. — Обыкновенные волшебники могут просто превращать один предмет в другой или менять свой внешний вид, или перемещаться из одной точки в другую. Ну, и еще некоторые мелочи. Все остальные способности они уже давно утратили — потому что им никогда не было дела до других людей и вообще до того, что происходит вокруг. Им было проще приспосабливаться к миру, а не делать его лучше. И только некоторые из них… вернее даже, только один еще не забыл, как это делается. И сумел научить этому нас.

— Нас — это кого? — уже не играя, а по-настоящему заинтересованно спросила Шорохова. — И каким образом он смог научить чему-то тебя? Ты же сказал, что ты не волшебник?

— Мы — это те, кто несет добро, — глаза Вадима фанатично сверкнули в начинающихся сумерках. — Нас пока не очень много, но это ведь только начало… И да, мы, конечно, не волшебники в полном смысле этого слова, но у нас у всех есть одна особенность, которая и помогла нам кое-чему научиться. И мне кажется, хотя я могу и ошибаться, что эта особенность есть и у тебя. Ты можешь почувствовать, что за человек перед тобой, что он чувствует и чего ему хочется, думает он только о себе или ему небезразличны другие люди.

Альбина задумчиво прикусила губу:

— Пожалуй, иногда я действительно это могу. Но я часто ошибалась.

— Главное, что для тебя это возможно в принципе. А значит, ты сможешь научиться и всему остальному.

— Научиться чему?

Шорохова почти физически почувствовала, что прячущийся рядом с ней Аскольд умирает от любопытства. Да она и сама вся превратилась в слух, уже не сомневаясь, что сейчас узнает разгадку всех этих таинственных несчастных случаев и самоубийств, а также беспричинной ненависти, возникающей у петербуржцев к своему родному городу.

Вадим снова взглянул на нее с нескрываемым торжеством:

— Сейчас увидишь.

Они остановились возле неприметного выхода с кладбища. Молодой человек приложил палец к губам и глазами указал на приоткрытую калитку, к которой приближался одетый в черное мужчина лет сорока. Вадим уставился на него немигающим взглядом, и Альбина, вовремя подключившая магическое зрение, ясно увидела, как аура ее собеседника засветилась слабым желтоватым цветом.

— Извините, — громко сказал Вадим, делая шаг навстречу к выходящему с кладбища человеку. — Вы не подскажете, сколько сейчас времени?

Мерцающий вокруг Вадима радужный ореол, в котором теперь уже совершенно явно преобладал желтый цвет, как-то странно заколыхался, словно вытягиваясь по направлению к этому мужчине. На какой-то момент их ауры соприкоснулись, но потом почти сразу вернулись на свои места.

— Без десяти восемь, — ответил случайный собеседник Вадима и шагнул к обочине, пытаясь поймать машину. Молодой человек продолжал следить за ним, одновременно краем глаза поглядывая на Альбину.

— И что дальше? — шепотом спросила девушка, когда перед незнакомцем затормозил какой-то автомобиль и он, быстро переговорив с водителем, забрался на заднее сиденье.

— А дальше этот человек станет другим, — с довольным видом сообщил ей Вадим. — Совсем другим, понимаешь? До того, как мы его встретили, он думал только о себе и еще, как мне кажется, об одной женщине — я почувствовал, что он очень сильно кого-то любит. Так сильно, что ради этого человека был готов абсолютно на все.

— И..? — Шорохова изумленно вскинула брови, постепенно начиная что-то понимать.

— А теперь он задумается о других вещах, о духовном. Вспомнит о том, что вокруг него живет куча людей, которые в чем-то нуждаются. И начнет им помогать, можешь ты себе это представить? Вот ты видела, как хорошо он был одет: по всей вероятности, он каким-нибудь бизнесом занимался. Значит — мухлил что-то, обманывал, налоги не платил, и, опять-таки, думал только о своей выгоде. А я сделал так, что для него этот бизнес станет ненужной суетой, и он найдет себе новую, более благородную работу. Может, учителем станет или санитаром в больнице. Можешь ты себе такое представить?

— Нет, — честно призналась Альбина. — Не могу. Ведь это будет уже не тот человек, кого мы видели, а совсем другая личность…

— Естественно! — радостно закивал ее спутник. — Совершенно другая, более нравственная, более возвышенная! Можно сказать, идеальная!

— А как же женщина, которую он любит? — тихо спросила Шорохова. Вадим пожал плечами:

— Если она — порядочный человек, она его поймет. Хотя это редко бывает, так что, скорее всего, он ее бросит.

— Но ведь это… Господи… Это тоже непорядочно — бросить свою любимую!..

— Непорядочно любить кого-то одного, ну или там, нескольких человек, — назидательно произнес Вадим. — На всех остальных-то ему было наплевать. Пошли дальше, сейчас я тебе покажу, как другие наши люди работают! — и взяв Альбину под руку, он увлек ее на ту самую тропинку, по которой его недавняя жертва только что вышла с кладбища.

Путь между надгробиями оказался таким узким, что идти пришлось "гуськом", друг за другом. Вадим двигался впереди, придерживая свисающие над тропинкой ветки растущих вокруг деревьев. Альбина тоже старалась удерживать их, по возможности, незаметно, чтобы они не ударили идущего последним невидимого Аскольда. Ее по-прежнему преследовало ощущение, что на них с Вадимом смотрят не только подстраховывающие ее волшебники, но и сообщники ее спутника. Хотя никаких посторонних аур ни за покосившимися оградами, ни среди деревьев видно не было.

— Осторожнее, не споткнись! — Вадим отвел в сторону очередную ветку, и перед идущими за ним волшебниками открылась пересекающая кладбище асфальтовая дорога. Тяжелый цветочный запах, стоявший среди могил, сменился приятным свежим воздухом, и все трое поспешили отойти подальше от кладбищенской ограды.

— Смотри, вон там! — Вадим протянул руку, указывая своей спутнице в конец дороги, где две девушки разговаривали о чем-то со сгорбленной пожилой женщиной, которая, по всей видимости, тоже возвращалась с кладбища домой. Они кивнули друг другу и начали расходиться в разные стороны, причем старушка шла как-то слишком уж медленно и неуверенно, даже для своего явно очень немолодого возраста. Голова ее, почти полностью скрытая черным платком, сильно тряслась.

А с другой стороны на пересекающую кладбище дорогу, скрипнув тормозами, завернула блестящая иномарка с тонированными стеклами. Торопились ли сидевшие в ней люди поскорее уехать из такого мрачного места или просто за рулем в ней сидел любитель быстрой езды, но, едва выехав на кладбище, машина резко набрала скорость и пролетела мимо Альбины и ее спутников так быстро, что те невольно шарахнулись назад. Бабушка же, увидев эту машину, совершенно неожиданно повела себя прямо противоположным образом: опираясь на палку, она спустилась с поребрика на проезжую часть, словно стремясь подойти как можно ближе к несущейся ей навстречу иномарке.

"Странно, — успела подумать Альбина, — она что, надеется, что ее подвезут?.." И вздрогнула от внезапного порыва ветра: стоявший рядом с ней Аскольд первым сообразил, что старуха собирается делать, и со всех ног метнулся к ней, на бегу избавляясь от своей невидимости.

— Что за фигня? — удивленно пробормотал Вадим и вдруг, догадавшись, что происходит, мертвой хваткой вцепился в Шорохову, одновременно истошно крича своим единомышленницам. — Девочки, держите его!!!

Еще на бегу Тихомиров понял, что опоздает: догнать уже поравнявшуюся со старушкой машину было нереально. Он был в нескольких метрах от этой женщины, когда она, оттолкнувшись палкой, метнулась под колеса несущегося на нее автомобиля. Видя, что он не успевает вовремя до нее добежать, огненный маг снова растворился в воздухе и появился рядом с падающей старухой, последним усилием дернув ее за кофту на себя и вместе с нею шлепнувшись на тротуар. Иномарка, завизжав тормозами, вильнула в противоположную сторону, въехала на тротуар и на полной скорости впечаталась в кладбищенскую ограду.

— Взять его!!! — продолжал вопить Вадим, бросаясь к лежащему на тротуаре Аскольду и таща за собой вырывающуюся Альбину. — Это волшебник!

Впрочем, кричал он напрасно. Девушки, "работавшие" с бабкой, уже подскочили к Тихомирову, и одна из них, не давая огненному магу опомниться, что было силы ударила его кулаком по затылку. По сей видимости, в руке у нее было зажато что-то тяжелое, потому что Аскольд, как раз в этот момент начавший подниматься и одновременно делать правой рукой какой-то пасс, после удара замер и остался лежать на земле неподвижно. Вылетевшая из-за угла "Девятка" затормозила совсем рядом с ним, и выскочивший из нее человек, вместе с девушками, без особого труда затолкал Тихомирова на заднее сиденье. "Девятка" рванулась вперед — к Вадиму, который все еще боролся с Шороховой.

— Аскольд, нет!!! — перепрыгнув через решетчатую ограду, на дорогу выскочила Ия Кушнир. Она бросилась к увозящей Тихомирова машине и в какой-то момент едва не догнала ее. Но сидящий за рулем "Девятки" человек, как раз начавший тормозить перед Вадимом, заметил несущуюся к нему девушку и тут же резко прибавил газу и на полной скорости помчался мимо надгробий к следующему повороту. Металлическая волшебница, чуть не падая, рванулась обратно, в полумрак засаженного деревьями кладбища, едва не сбив с ног выбегающих оттуда Юрия, Симеона и Лилит.

— Ты куда?! — обернулся ей вслед Ольховский, но Ия, не отвечая и не разбирая дороги, пронеслась по проложенной между могилами тропинке назад, на проспект, откуда она только что следила за Аскольдом и куда, по ее расчету, должны были, обогнув кладбище, выехать его похитители.

Ее догадка была верна — вывалившись из ведущей на кладбище калитки, Ия увидела летящую мимо оранжевую "Девятку" и со всех ног бросилась к своей собственной "Шестерке" припаркованной немного в стороне, рядом с "Москвичом" Тихомирова. В следующую минуту она уже мчалась за рулем "Шестерки" вслед за уносящим Аскольда автомобилем.

Ни Симеон, ни Лилит с Юрием Златовым этого не видели: прибежав в центр кладбища, все трое кинулись к Вадиму с Альбиной. Юрий успел первым — на Вадима, растерянно таращившегося вслед уехавшей без него "Девятке", обрушился такой удар, что он не устоял на ногах и рухнул на тротуар, выпустив свою пленницу. Не успел он подняться, как рядом с ним оказалась Лилит.

— Только попробуй шевельнуться — сгоришь заживо, — предупредила она. — Я — огненный маг. Знаешь, что это такое?

Судя по всему, молодой человек это знал, потому что шевелиться он и правда не рискнул, хотя особого испуга, как ни странно, тоже не выказал.

— Аля, ты как? — Юрий схватил Шорохову за плечи, развернул лицом к себе, сорвал в нее темные очки и обеспокоенно посмотрел ей в глаза. — Он… ничего тебе не сделал?

— Не волнуйся, все хорошо, — Альбина мягко высвободилась у него из рук и вприпрыжку побежала к старушке, которая, сжавшись в комок, сидела на поребрике. Перед ней, громко матерясь, выстроились в ряд трое мужчин, выбравшихся из разбитой машины, но она, казалось, не слышала их ругани. По ее сморщенному лицу беззвучно катились слезы.

— Не кричите на нее, пожалуйста, — громким и властным голосом обратилась Альбина ко всем троим сразу и присела рядом со старухой на корточки. — У вас ведь никто не пострадал?

— Она… Из-за нее… — один из пассажиров иномарки едва не задохнулся от возмущения, но увидев возникшую перед ними красноглазую девушку, оглянулся на своих товарищей и угрюмо добавил. — Нет, вроде все целы.

— А ГАИ вы вызвали? — требовательно спросила у него девушка.

— Сейчас вызову.

— Когда оно приедет, она все им объяснит. А пока не надо, пожалуйста, ее трогать. Поймите, ей сейчас намного хуже, чем вам!

Она заглянула в глаза каждому из приехавших на иномарке, и они нехотя притихли. Не обращая на них внимания, Шорохова наклонилась к плачущей пожилой женщине:

— Послушайте… Возьмите себя в руки… Вы сейчас думаете, что в чем-то виноваты, да? В чем-то очень плохом?

Старуха молча кивнула трясущейся от слез головой. Альбина наклонилась еще ниже, почти вплотную прижимаясь головой к ее лицу, и они начали о чем-то тихо шептаться. Юрий оглянулся на Симеона с Лилит, убедился, что они крепко держат своего пленника, и подошел к поближе к Шороховой, но до него донеслось лишь несколько обрывков ее фраз: "…так попросите у них прощения!..можете вернуть детям этой женщины…..все равно нельзя изменить…" Старая женщина не переставала трястись, ее морщинистая рука машинально стянула с головы платок и прижала его к глазам, а Альбина все шептала ей на ухо какие-то успокаивающие слова. Владелец иномарки и его пассажиры переглянулись и подошли к своему разбитому автомобилю. Кто-то из них начал звонить по мобильнику.

Альбина осторожно взяла свою слушательницу за руки и отвела их от ее лица. Старушка больше не плакала — наоборот, она смотрела на девушку с надеждой.

— Мы договорились? Вы это сделаете? — чуть громче спросила Альбина, и ее пожилая собеседница несколько раз энергично кивнула, после чего зашарила вокруг себя руками, пытаясь найти свою трость. Шорохова выпрямилась и, заметив стоящего рядом Златова, устало шагнула к нему.

— Вот что, ребята, пошли отсюда, — негромко позвал Юрий Лилит и Симеона и, взяв Альбину под руку, увлек ее обратно внутрь кладбища. Он боялся, что приехавшие на иномарке люди попытаются задержать их в качестве свидетелей, но те, казалось, были полностью заняты своими телефонными переговорами и не обратили на их с Альбиной уход никакого внимания. Так же, как и на уход Симеона с Лилит потащивших за собой слабо сопротивляющегося Вадима.

— Что ты ей наговорила? — спросил Юрий у Шороховой, когда они вновь оказались среди надгробий. — И что с ней вообще произошло?

— Потом, — поморщилась металлическая волшебница, сворачивая на еще более узкую боковую тропинку. Шедшая за ней Лилит с удивленным видом остановилась:

— Ты куда? Что мы вообще теперь будем делать?

— Разговаривать с твоим "другом по переписке", — ответил вместо Альбины Симеон и легко толкнул своего пленника на ограду одной из могил, перед которой было достаточно свободного места для четырех человек. Вадим поморщился, но, заметив, что Лилит находится довольно далеко от него, метнулся в сторону, впервые за все время своего пребывания на кладбище попытавшись убежать. Но ему не удалось сделать и пары шагов: Ольховский резко махнул в его сторону руками, и Вадим снова привалился к чугунной решетке и сполз по ней на землю, замерев рядом с могилой в совершенно неудобной для человека позе.

— Как говорят у нас на курсах, хорошо зафиксированный больной в анестезии не нуждается, — чуть хвастливо пояснил Симеон в ответ на недоумевающие взгляды обеих девушек.

— А допрашивать мы его как будем? — возмущенно фыркнул Златов. — Как он нам в таком виде скажет, где Аскольд?!

— Спокойно, все предусмотрено, — Ольховский прищелкнул пальцами у Вадима перед лицом, и тот, снова болезненно поморщившись, попытался осторожно пошевелить головой. Это ему удалось без труда, в то время как все остальные части тела ему по-прежнему не повиновались.

— Очень хорошо! — Юрий присел на корточки рядом с пленником и, встряхнув его за плечи, для начала несильно ударил спиной об ограду. — Слушай меня внимательно! Мы сейчас можем сделать с тобой все, что захотим — это ты понимаешь? А потому отвечай немедленно, куда твои люди могли увезти Тихомирова?!

Молодой человек поднял на него глаза, и Юрий поразился застывшему в них выражению. Вадим смотрел на него с ненавистью и презрением, а также с какой-то непонятной жалостью, но без малейшего испуга.

— Вы можете делать со мной все, что хотите, — произнес он медленно. — Больше вы от меня ни слова не услышите.

Златов глубоко вздохнул и попытался придать своему лицу самое зверское выражение, на какое он только был способен. Ответом ему была наглая улыбка его "жертвы".

— Твою мать! — Юрий в сердцах плюнул на землю. — Ты что, вообще ничего не боишься?! Или ты просто не веришь, что мы на это способны?

Вадим сделал попытку пожать плечами, что в его положении было не так-то легко:

— Я верю, что мое дело — правое. Почему же я должен чего-то бояться? За свою жизнь боятся такие, как вы. Те, для кого своя шкура — это самое дорогое. Те, кому наплевать…

— Это мы уже слышали, — перебила его Шорохова, присаживаясь рядом с Юрием. — Пошевели хоть немного мозгами — нам не наплевать на человека, которого забрали твои пособники. А ему, если ты помнишь, было не наплевать на ту бабку. Которую вы хотели убить.

Вадим снова дернулся, пожимая плечами, и начал заваливаться на бок:

— Мы никого не убиваем. Мы ни одного человека даже пальцем не тронули.

— Зато как минимум сотню довели до самоубийства!!! — заорал на него Златов, рывком возвращая Вадима в сидячее положение. Тот, казалось, не обратил на его крик никакого внимания.

— Мы пытались сделать их лучше, — произнес он спокойным голосом, обращаясь к Альбине. — Это не наша проблема, что некоторые после этого не смогли жить с чувством вины. Без них этот мир тоже улучшился.

— Аля! Юрий! Где вы все, черт вас возьми?! — разнесся над кладбищем плачущий вопль возвращающейся к ним Ии.

Глава X

— Вы что не понимаете — пока мы будем с ним миндальничать, Тихомирова там десять раз успеют убить!!! — Ия уже несколько раз оббежала вокруг надгробия, возле которого сидел частично парализованный Вадим и стояли все остальные участники его "допроса". Вид у молодой женщины был жуткий: светлые короткие волосы растрепались и торчали в разные стороны, а на лбу красовался здоровенный кровоподтек, наскоро обработанный Симеоном. Впрочем, по ее собственным словам, с ней-то как раз ничего страшного не случилось, а вот машина ее после погони за похитителями Аскольда, восстановлению уже не подлежала.

Время от времени она пыталась накинуться на пленного Вадима, и если бы не вмешательство Шороховой, запросто могла бы его покалечить. Причем без всякого результата — "несущий добро" выполнил свою угрозу и действительно не произнес больше ни слова.

— Ия, подумай спокойно, — пытался урезонить ее Златов. — ты ведь все равно не знаешь, где сейчас может быть Аскольд. Чтобы его найти, нужно понять, куда…

— Сидя в этой помойке, мы ничего не поймем! Надо сообщить в огненную общину! И во все остальные. Питерские волшебники должны знать, что на нас нападают!!!

— Тогда их главный, — Юрий кивнул на Вадима, — узнает, что нам все о них известно. И тогда Аскольда действительно могут убрать, как ненужного свидетеля.

— Его и так могут убрать! Если уже не… — Кушнир яростно пнула решетчатую ограду. Альбина подошла к ней вплотную и попыталась взять ее за руку:

— Тебе правда надо успокоиться. И не ори, пожалуйста, на Юрия. Он пытается найти выход.

— Что?! Да если бы не твой золотой Юрий, ничего бы вообще не случилось! Это он втравил Аскольда в ваши делишки!!!

— Не смей так говорить. Мы никого ни во что не втравливали, — перебранка двух металлических волшебниц быстро начала набирать обороты. Златов оглянулся на прислонившегося к ограде Симеона, но тот о чем-то напряженно думал и даже не смотрел в сторону ругающихся женщин. Юрий понял, что теперь ему придется наводить порядок самостоятельно.

— Погоди-ка, Аля, — обратился он к своей подруге. — Дай мне сказать. Ия, чего ты разоряешься? Что ты на меня взъелась? Ты ж вроде бы радоваться должна, что этот ужасный бессовестный мужчина, этот домостроевец из огненной общины попал в беду, а?

— Что ты сказал?! Да как ты!.. — Ия одним прыжком оказалась рядом с Юрием и с размаху залепила ему пощечину. Молодой человек, хоть и ожидал подобной реакции, еле устоял на ногах, зато разгорячившаяся металлическая волшебница, как он и предполагал, немного успокоилась. Впрочем, в следующий миг перед ней словно из-под земли выросла Лилит Микаэлян с перекошенным от гнева лицом:

— Только тронь его еще раз, только тронь!!! — резко выбросив руки вперед, Лилит накинулась на Ию единственным известным ей способом — выпустила в ее сторону два огромных багровых языка пламени. Однако цели своей они не достигли: Кушнир тоже вытянула вперед обе руки, подняв ладони вертикально вверх, и огонь ударился в невидимую стену, сквозь которую он, несмотря на всю свою мощь так и не смог пробиться. Языки пламени отклонились в разные стороны, попытавшись обойти созданный Ией щит, но это тоже было не в их власти. Да и Лилит уже пришла в себя и, глубоко вздохнув, опустила руки. Пламя прощально вспыхнуло, рассыпалось на множество искр и, в конце концов, рассеялось.

— Тебе этому еще учиться и учиться, — презрительно бросила Ия, отворачиваясь от огненной волшебницы и опять подскакивая к Вадиму. Она замахнулась на него рукой, но Альбина, во время огненной атаки Лилит отпрянувшая от них с Ией подальше, снова заняла позицию между ними.

— Вадим, — сделала она еще одну попытку заговорить с пленником, — скажи, а вот если бы та машина перевернулась или еще как-то серьезно разбилась? Если бы те, кто в ней ехал, погибли? Ведь они вообще ни в чем виноваты не были — им просто не повезло, что та бабушка именно под их машину решила броситься. Среди них, кстати, могли и женщины быть, и дети — на кладбище люди обычно всей семьей ездят. Что ты на это скажешь?

Вадим злобно рассмеялся, однако отмалчиваться, как ни странно, не стал.

— Думаешь, у нас не было таких случаев, когда случайно погибали посторонние люди? — спросил он у Альбины презрительно.

— Не сомневаюсь, что были. И, по-моему, это мало согласуется с вашей теорией добра и зла, которую ты мне так красиво излагал.

— Ну конечно! Ты еще скажи, что всеобщее счастье не стоит чьей-то там слезы! Мерзавцы должны быть наказаны — понятно тебе?! Они не должны разгуливать на свободе и радоваться жизни! И для того, чтобы их наказать хороши любые средства!!!

Он рванулся вперед, забыв про наложенную на него парализующую магию, и Юрию в очередной раз пришлось усаживать его обратно. Некоторое время Вадим продолжал трястись от беззвучного смеха. Через пару минут он как будто успокоился, но взгляд его по-прежнему оставался слегка сумасшедшим.

— И вообще, — добавил Вадим, ни на кого не глядя и словно бы разговаривая сам с собой, — если с кем-то случается авария или что-то еще — это тоже не просто так. Значит, они тоже были мерзавцами и это заслужили.

— Тоже мне, мерзавцы, — устало пробормотала Альбина. — Старая коммунистка, которая всю жизнь верила, что строит светлое будущее. И разругалась из-за этого со своими детьми. А еще забыла долг вернуть своей старой знакомой, которая уже умерла — тоже страшное преступление! По-вашему, таких людей надо убивать?!

— С бабкой девушки просто тренировались, — объяснил Вадим. — Обычно мы более серьезных гадов обрабатываем. Богачей разных, карьеристов… Вот таких, как он, например, — молодой человек бросил на Юрия полный ненависти взгляд.

— Так по-вашему, каждый богатый человек — обязательно сволочь? — прищурился Златов.

— Конечно. Сволочь и бандит.

Шорохова вспыхнула, но теперь уже Юрий, крепко сжав ее руку, не дал ей заговорить. У него появилась идея, как можно заставить Вадима разговориться и что-нибудь выболтать о главе их "шайки".

— А ваш наставник — или как вы там его называете? — он что, нищенствует? Или все свои денежки бедным раздает? — наигранно ироничным тоном обратился Златов к пленнику и заметил, что его хитрость удалась: в глазах Вадима промелькнуло что-то, напоминающее радость или даже восхищение.

— Да, — сказал он с гордостью, — наш наставник — не бедный человек. И у него даже есть свой бизнес, но только он это делает не для наживы, ему деньги нужны для нашего дела. И работают у него, кстати, не маги, а самые обычные люди, те, кто без него вообще остался бы без средств к существованию. Хотя вам, карьеристам, все равно этого не понять!

— А ведь твой наставник тебя бросил, — неожиданно вмешалась в разговор Лилит. — Он даже не попытался отбить тебя у нас и забрать с собой. Думаешь, он не понимает, что наша община с тобой сделает, если вы хоть пальцем тронете Аскольда?

И снова Вадим рассмеялся. Теперь уже не злобно и не горько, а как-то чересчур радостно, почти фанатично:

— Ты ждешь, что я сейчас обижусь на своего шефа и выложу вам, кто он такой? Дура, глупая, маленькая дура, вот ты кто! Если хочешь знать, я уже не первый, кого он посылал на рискованные задания. И про некоторых он изначально знал, что они не вернутся! И тебе, биовампирша, тоже никогда не понять, как это прекрасно — спуститься к нему в кабинет и сказать: "Отправьте туда меня!", сказать, что я готов умереть за наше дело! Готов наказать всех этих негодяев… Наказать всех..! — его смех перешел в совершенно безумный хохот, эхом прокатившийся по кладбищу и заставивший невольно вздрогнуть всех, кто там находился. Симеон Ольховский, все это время не сводивший с пленника изучающего взгляда, шагнул к нему и легким щелчком пальцев заставил хохочущего юношу замолчать и полностью утратить способность двигаться. Вадим затих, но глаза его продолжали сверкать фанатичным огнем.

— Спуститься к нему… — медленно повторила Ия слова Вадима. — Черт, ну конечно же..!

Она отпрыгнула от могилы на ведущую к ней дорожку и приготовилась куда-то бежать, но на ее пути сразу же возникли Юрий с Альбиной.

— Стой, куда? — схватил ее Златов.

— За Аскольдом! — Ия вырвалась у него из рук и, спотыкаясь, понеслась по заросшей кустами тропинке.

— Ты же не знаешь, где он! — Альбина побежала за ней. — Надо сначала выяснить… — она схватила свою коллегу по общине за рукав и потащила ее назад.

— Пока вы будете выяснять, его там убьют! — Кушнир с заметным усилием соединила перед собой руки, на секунду прикрывая глаза. Пальцы Шороховой, попытавшейся снова поймать девушку, схватили пустоту — Ия исчезла.

— Черт знает что! — выругался Златов. — Кто б мне раньше сказал, что девчонка из "железки" может так переживать за огненного мага — в жизни бы не поверил.

— Лучше подумайте, что нам дальше делать? — к Альбине и Юрию приблизился Симеон. — Потому что с нашим красавчиком, похоже, совсем все плохо.

— А что с ним такое? — озабоченно обернулась Шорохова.

— Посмотри на его ауру — сама поймешь, — пожал плечами Ольховский. — Или тебя этому еще не учили? В общем, похоже, он полностью зациклился на этой своей идее "наказания всех мерзавцев"…

— Хочешь сказать, что у него на этой почве крыша съехала? — уточнила Лилит. Симеон молча кивнул и, вернувшись к сидящему на земле Вадиму, наклонился над ним и рывком взвалил обездвиженного молодого человека себе на плечо.

— В общем, так, — заявил он Юрию и его подругам. — Я сейчас доставлю этого деятеля к нашим целителям — если они смогут его "разговорить", я вам сразу же об этом сообщу.

— Только смотри, чтобы ваше руководство не узнало! — крикнула Лилит, но Симеон со своей ношей уже исчез с кладбища.

Трое оставшихся среди могил друзей растерянно переглянулись. Вокруг них стояла полная, ничем не нарушаемая и слегка зловещая тишина. Начинало темнеть.

— Что теперь будем делать? — деловито спросила Лилит. — Мы же так и не поняли, кто их главный "наставник"!

— Как раз это я, кажется, понял, — возразил ей Юрий. — Подземный маг, ведущий какие-то дела с обычными людьми и, похоже, здорово за что-то ненавидящий Петербург. Это Вечерковский.

— А кто это? Ты его знаешь? — оживились Лилит с Альбиной.

— Еще как! — усмехнулся Златов. — Правда, я понятия не имею, где его можно найти… Но об этом может знать Звенислава! — вдруг сообразил он и, увидев, что девушки снова смотрят на него, ничего не понимая, разъяснил. — Это одна лесная волшебница. Я подозреваю, что она сотрудничает с Вечерковским. Или хотя бы что-то знает о его делах. И, главное, я знаю, где она живет…

— Так чего же мы ждем? — накинулись на него обе волшебницы. — Едем к ней немедленно!

Глава XI

Пробираясь во второй раз по Сосновскому лесопарку, Юрий Златов не без гордости убедился, что в плане ориентирования на местности он не совсем безнадежен — дом Звениславы ему удалось найти достаточно быстро. И это несмотря на то, что все время приходилось следить, как бы его спутницы не свернули на какую-нибудь неизвестную тропинку, и отвечать на вопросы неугомонной Лилит.

— Юр! — приставала она к нему каждые пару минут. — А может, нам лучше надо было ночью сюда прийти? А может, мы дальше ползком поползем? А что мы будем делать, если нас кто-нибудь из лесовиков заметит?

— Вот как раз если бы нас тут застукали ночью, ползущими по кустам, мы бы уже ничего сделать не смогли, — раздраженно отмахивался от нее Златов. А если нас сейчас заметят, скажем, что пришли к Звениславе по делу.

— А по какому это делу мы могли к ней прийти? — продолжала допытываться Лилит.

— Да по эрмитажному же! — страдальческим голосом ответила за Юрия Альбина. — Ты еще помнишь, что мы все там — главные свидетели, а Юра еще и в комиссии по расследованию заседает?

Юрий бросил на металлическую волшебницу полный благодарности взгляд. Но Лилит все никак не унималась:

— А вдруг Звенислава дома окажется? Или придет, когда мы уже у нее будем?

— Не придет, — уверенно отозвался Златов. — Кому я, по-твоему, звонил, когда мы сюда ехали? Звенислава сегодня допоздна в эрмитажном киноклубе дежурит.

— Ах, вот в чем дело! А почему же ты нам сразу всего этого не рассказал?!

Златов тихо застонал, и Альбина с трудом сдержала смешок. Лилит надулась и некоторое время пробиралась по тропинке молча.

— Это здесь, — тихо сказал Юрий, раздвигая ветки и показывая девушкам невзрачный деревянный домик. — Прошу…

В этот раз дверь затерянной в центре парка избушки была заперта на ключ. Впрочем, Златов и не ожидал, что Звенислава снова забудет закрыть свой дом от незванных гостей. Главным для него было то, что хозяйка не стала использовать для этой цели магию. Он обошел вокруг дома и остановился возле одного из закрытых плотными занавесками окон.

— Лилит, — позвал он огненную волшебницу, — видишь, там форточка неплотно закрыта? Я сейчас тебя подсажу, и ты пролезешь внутрь. Справишься?

Девушка в ответ только фыркнула — забираться через форточку в окна, причем расположенные вовсе не на первом этаже, ей уже приходилось. Юрию даже не пришлось ее подсаживать: он только вытянул вперед руки, чтобы поймать Лилит, если она вдруг надумает падать. А она, схватившись за оконную ручку, подтянулась на руках и, изогнувшись под совершенно немыслимым углом, поставила ногу на железный карниз, а потом, выпрямившись во весь рост, начала проталкиваться в форточку. Альбина, наблюдая за ее акробатическими действиями, чуть наигранно вздохнула.

— Добро пожаловать! — Лилит не без усилия распахнула окно и отступила вглубь комнаты. Шорохова нерешительно положила руки на подоконник.

— Держись! — Юрий подсадил металлическую волшебницу, дождался, пока она спрыгнет на пол с другой стороны, и без особых хлопот ввалился в комнату Звениславы сам.

Оказалось, что они попали в то самое помещение, куда Юрий не смог войти в прошлый раз. Судя по всему, это была спальня Звениславы — большую часть комнаты занимала большая старинная кровать, напротив нее на стене висело два высоких, в человеческий рост, зеркала, а на самой кровати возвышалась целая гора старинных бархатных и шелковых платьев, которые, похоже, недавно вытащили из распахнутого шкафа. Выглядело все это так, будто хозяйка комнаты что-то искала среди своих старых вещей и не успела убрать их на место.

— Так, — сказал Златов, проходя по спальне и аккуратно осматриваясь. — Постарайтесь трогать как можно меньше вещей, а если что-то тронете, то потом обязательно кладите на место. А я пока попробую отсюда выйти…

Он шагнул к двери, ведущей в рабочую комнату Звениславы, но его опередила Лилит. Присев на корточки перед замочной скважиной, она достала из сумочки странного вида крючок из железной проволоки и, недолго думая, засунула его в дверной замок.

— Не вздумай его сломать, — предупредил ее Юрий.

— Не волнуйся, — не оборачиваясь и продолжая ковыряться в замке, отозвалась Лилит. — Я целый год прожила в Питерской общаге!

— Так там и этому учат? — притворно удивилась Альбина. Она без особого одобрения смотрела на манипуляции своей подруги, но мешать ей не стала.

— А ты знаешь, какой штраф у нас требуют за потерю ключа? — подмигнула ей Лилит и снова вернулась к своему занятию. — Один парень у нас полгода дверь гвоздем открывал, прежде, чем его сосед сподобился слепок со своего ключа сделать, — она встала, сосредоточенно прикусила губу, надавила на дверь рядом с дверной ручкой и с победным кличем распахнула ее. — Учитесь, пока я на свободе!

— Да уж, с такими навыками, ты вполне можешь скоро за решеткой оказаться, — проворчал Юрий, выходя в прихожую и толкая дверь в соседнюю со спальней комнату. Как и в прошлый раз, она оказалась открытой. — В общем, ищите в спальне, а я сейчас здесь посмотрю, — крикнул он девушкам. А потом попробуем в третью комнату забраться…

С тех времен, когда Юрий в первый раз вломился в кабинет лесной волшебницы, в нем почти ничего не изменилось. В отличие от спальни, в нем, как и тогда, царил полный порядок. Только бумаг на столе уже не было — вместо них там лежал чуть помятый кружевной платочек из какого-то удивительно тонкого материала. Златов ни минуты не сомневался, что если развернуть этот платок, на одном из его уголков обязательно найдется вышитый вензель с инициалами самой Звениславы или, может быть, кого-нибудь из ее родственников. Он вдруг понял, что эта женщина специально оставила в своем доме такую старинную обстановку. Все эти вещи, вся эта мебель и наряды девятнадцатого века хранились здесь не потому, что ей жалко было их выбросить или что она не могла купить себе что-то более современное. Просто ей приятно было возвращаться после работы именно в такое место, где царила атмосфера прошлого — того времени, когда она была не только внешне, но и по-настоящему молодой и, наверное, очень счастливой.

Тут он вспомнил, для чего, собственно, сюда забрался, и принялся "сканировать" окружающие предметы "третьим глазом". К его крайнему удивлению, в комнате почти не оказалось заколдованных вещей. Только спинка мягкого стула и лежащий на одном из шкафчиков коврик имели слабую зеленоватую ауру — по всей вероятности, хозяйке пришлось чинить их при помощи магии, или она просто решила обновить эти вещи, сделать их не такими старыми и выцветшими на вид.

На всякий случай Златов сунулся под стол и под тумбочки, а затем, забравшись на стул, заглянул на огромный, высотой почти до потолка комод, но не обнаружил там ничего, кроме пыли. Оставалось проверить многочисленные ящики этого самого комода и письменного стола: если интересующие Юрия бумаги и существовали, то, скорее всего, они были спрятаны именно там. Но, как и следовало ожидать, большинство ящичков оказались запертыми, а в тех, которые он смог выдвинуть, не обнаружилось ничего интересного — только разное рукоделие да всевозможные мелкие вещицы вроде тех же полупрозрачных и почти невесомых носовых платков с кружевными оборочками. Без "полезных навыков" студентки Лилит Микаэлян Юрию явно было не обойтись.

— Лилит, — позвал он, возвращаясь в спальню хозяйки дома, — а ящики ты открывать… Черт! — оборвал он сам себя, увидев, чем занимаются его помощницы. — Вас что, и на минуту нельзя одних оставить?!

Вместо обыска девушки, похоже, вовсю развлекались, изучая старинные вещи. Альбина, стоя напротив одного из зеркал, примеряла пышную широкополую шляпу, щедро украшенную лентами и искусственными цветами. А перед другим зеркалом Лилит целилась в собственное отражение из непонятно где найденного дуэльного пистолета. При появлении Златова они, стушевавшись, смущенно убрали руки с зажатыми в них чужими вещами за спину.

— Я же просил, ничего здесь не трогать! — возмущенно прикрикнул на них молодой человек. — Вы сюда дурака валять пришли или Тихомирова выручать?! И между прочим, он запросто может быть заряжен, — прибавил он, кивая на пистолет в руке огненной волшебницы.

Такая мысль в голову Лилит, по всей видимости, не приходила, потому что она испуганно вздрогнула и, перехватив старинное оружие двумя пальцами, понесла его к лежащему на кровати футляру, где остался второй такой же пистолет. При этом она отставила руку с пистолетом в сторону, стараясь держать его как можно дальше от себя. Юрий не без мстительного удовольствия наблюдал, как она кладет оружие на место и осторожно закрывает плоский деревянный ящичек. Альбина к тому времени уже сняла шляпу и с виноватым видом положила ее на украшавшую кровать шелковую диванную подушку.

— Извини, Юра, — пробормотала она. — Мы немного увлеклись.

— Юр, мы тоже волнуемся за Аскольда, — подхватила Лилит, — но ведь он — сильный маг. А те психи — обычные люди. Неужели он с ними не справится?

— Не знаю, — резко ответил Златов. — Если бы Аскольд смог с ними справиться, он бы нам об этом уже сообщил.

Девушки пристыженно поджали губы: эта мысль им в головы, похоже, не приходила — за два с лишним месяца изучения магии они успели привыкнуть к мысли о неуязвимости волшебников, на самом деле весьма и весьма преувеличенной.

— Никаких бумаг здесь нет, — сообщила Юрию Шорохова, — мы уже все обыскали. И заколдованных предметов тоже не нашли.

— Сейчас проверю, — все еще недовольно проворчал Златов и окинул комнату магическим зрением. Девушки оказались правы — ничего подозрительного в спальне не было.

— А что ты там про ящики говорил? — вспомнила Лилит, выбегая в кабинет Звениславы. — В комоде, да?

— Да, в комоде и в столе, — объяснил Юрий, выходя туда вслед за ней. — Их тоже надо попытаться открыть, но только осторожно. Если почувствуешь, что можешь что-то сломать, лучше не открывай вообще.

— Да не бойся ты, ничего я не сломаю! — Лилит уже была возле комода и изучала замочную скважину одного из многочисленных ящичков. — Сейчас попробуем…

Шорохова тоже перешла в кабинет Звениславы и остановилась рядом с Лилит, с любопытством наблюдая за ее действиями. Юрий вернулся в спальню, спрашивая себя, что он будет делать, если им так и не удастся ничего найти в этом доме. К Вечерковскому в квартиру забраться будет посложнее: в первую очередь потому, что никто из них пока даже не знает, где тот живет. Да и не факт, что его жилище будет так же плохо защищено от непрошенных гостей, как этот маленький домик.

Ко всему прочему за окном к этому времени уже окончательно стемнело. Где-то вдалеке, за деревьями Златову послышались смеющиеся голоса, и он вдруг совершенно ясно осознал, какой авантюрой было все это их вторжение в дом к лесной волшебнице. Удастся ли им что-нибудь найти — неизвестно, зато обнаружить их здесь лесовики могут в любой момент. Надумает кто-нибудь из них заглянуть к Звениславе в гости или просто пройдет мимо ее дома и заметит в окне незнакомых людей — они с Лилит и Альбиной обязательно будут пойманы на месте преступления. Да и сама Звенислава может по какой-то причине вернуться домой раньше обычного…

Юрий выглянул в кабинет предсказательницы. Лилит все еще возилась с замком, но теперь уже не одна. В руках у Альбины было что-то, напоминающее разогнутую канцелярскую скрепку, которой она осторожно вертела в замочной скважине соседнего ящичка.

— Девочки, — позвал их Юрий, — я пойду на шухере постою, на всякий случай. А то тут слишком много местных вокруг шастает.

— Конечно, — не отрываясь от своего занятия, согласилась Лилит. — Если что — свисти, мы в окно выскочим!

— И сделаем вид, что мирно прогуливаемся, — полным иронии голосом продолжила ее мысль Альбина.

Златов пожал плечами: ничего лучшего ни он, ни сама Шорохова предложить все равно не могли. Выпрыгнув из окна спальни, он еще раз удивился, как же быстро темнеет в этом дремучем лесопарке — несмотря на то, что верхушки растущих вокруг берез еще освещало заходящее солнце, внизу, под ними уже сгустился вечерний сумрак. Голоса прогуливающихся по парку лесных магов теперь звучали где-то совсем далеко. Зато с другой стороны Юрию послышались чьи-то приближающиеся шаги, и он тихо покрался им навстречу, пока еще плохо представляя себе, как он будет выкручиваться, если встреченный им лесовик захочет пройти к дому Звениславы. О том, что сама хозяйка этого дома может переместиться из Эрмитажа сразу к себе в кабинет, он решил пока не думать: такую ситуацию трое взломщиков в любом случае никак не смогли бы предотвратить. Хотя им, кажется, везло — кто бы ни разгуливал в этот вечер по Сосновке, все они пока проходили мимо. Вот и эти шаги, заставившие Златова изрядно поволноваться, тоже свернули куда-то в сторону и стихли в глубине парка. На всякий случай молодой человек прошел еще немного в том направлении, откуда они ему послышались, и, вздохнув с облегчением, повернул назад — отходить слишком далеко от жилища Звениславы тоже не стоило.

Минут через пять Юрий понял, что опять свернул не туда. Постоянно петляющая тропинка, словно бы специально меняла свое направление: вместо невзрачной деревянной постройки, где сейчас хозяйничали Альбина с Лилит, она привела Златова в какие-то совершенно непроходимые еловые заросли.

"Нет, это уже слишком! — ругнулся он про себя. — Одно из двух — или я такой дурак, что могу заблудиться в трех соснах, или здесь какая-то особая магия лесовиков действует. Запутали, понимаешь, все дорожки, чтобы к ним кто попало не лазил…"

Самому ему, конечно, более вероятным казался второй вариант. Зеленоватая дымка, отчетливо видимая "третьим глазом" над всей Сосновкой, запросто могла означать применение волшебства не только для выращивания сильных и здоровых деревьев, но и для многих других целей. А попытавшись вернуться назад, Юрий уверился в этом окончательно: тропинки, которая привела его к этой группе тесно прижавшихся друг к другу колючих деревьев, теперь и вовсе не оказалось на месте.

— Значит, попремся напролом! — решительно заявил Златов, протискиваясь между двумя толстыми стволами и не особенно успешно закрывая лицо от колючих еловых веток. Он уже начинал волноваться и ругать себя за то, что оставил девушек одних. И ведь не позовешь их, потому что вместо Лилит и Альбины его крики наверняка услышит кто-нибудь из лесовиков. Окончательно разозлившись, Юрий всем своим весом навалился на переплетающиеся перед ним еловые "лапы", резко рванулся вперед и внезапно полетел куда-то вниз, инстинктивно хватаясь за растущие вокруг ветки.

Эти самые ветки, почему-то вдруг оказавшиеся совсем не колючими, а, скорее, какими-то слишком гладкими и скользкими, немного смягчили его падение, и Златов вполне удачно приземлился в вырытую под елями глубокую яму. В ней было уже совсем темно, и в первый момент она показалась Юрию довольно глубокой — настолько, что он не знал, сможет ли выбраться из нее самостоятельно. А в следующую секунду ему и вовсе стало не до этого: попытавшись выпустить спасшие его ветки, молодой человек неожиданно понял, что сделать это не так-то просто. Их холодные глянцевые листья сами обхватили его правую руку чуть повыше запястья и, похоже, не собирались ее отпускать. Мало того — стоило ему дернуться, пытаясь освободиться от этих листьев, и в кожу словно бы воткнулись тысячи жгучих иголок. Златов невольно вскрикнул, отшатнулся назад, налетел спиной на одну из стен ямы, и в него тут же впилось еще несколько толстых и как будто бы раскаленных игл. Ни рубашка, ни джинсовая куртка не являлись для них достаточно серьезным препятствием: часть иголок воткнулась в спину, часть — в правое плечо, и Юрий, уже почти не осознавая, что делает, принялся выдергивать их из себя, пока еще свободной левой рукой. Но иглы не поддавались: на ощупь они оказались мягкими и легко изгибались в его ладони, так что Златову никак не удавалось ни сломать их, ни оторвать от ветки, на которой они росли. Тем не менее, он продолжал бороться с этим хищным растением, как с живым, обладающим разумом противником, дергая за иглы изо всех сил, выкручивая их, как выкручивают прочные ветки каких-нибудь кустов, если их не удается сломать. Одновременно Юрий чувствовал, что ему все тяжелее становится двигаться, а боль в "ужаленных" иглами местах постепенно слабеет, и понимал, что в одиночку ему не справиться, что еще немного, и это кусачее создание лесных магов окончательно возьмет над ним верх.

Кажется, Златов кричал, хотя, наверное, не очень громко, потому что на его зов так никто и не пришел. Кажется, ему все-таки удалось вырвать из своей руки две или три иголки, вонзившиеся не слишком глубоко, но к тому времени он уже почти ничего не чувствовал. Боль стала такой слабой, что в каком-то смысле ему было даже приятно ее ощущать, а перед глазами расплывались яркие разноцветные круги…

Глава XII

Темнота и холод вокруг. И какая-то неприятная сырость в воздухе. Не надо быть одним из самых способных огненных магов, чтобы догадаться, что ты находишься в каком-то подземелье. Причем подземелье это, судя по всему обитаемо — откуда-то из-за спины доносятся чьи-то приглушенные голоса. И оно довольно большое, потому что разговаривающие люди явно находятся на некотором расстоянии… Что ж, уже неплохо: если даже ничего не видя и будучи связанным, да еще и с раскалывающейся от боли головой он сумел все это понять, значит, пока его дела обстоят не так безнадежно, и он наверняка найдет способ отсюда выбраться!

Постепенно глаза Аскольда привыкли к темноте, но толку от этого было немного: ничего, кроме пола и куска стены, возле которой он лежал, молодой человек все равно не увидел. А переворачиваться на другой бок, чтобы как следует осмотреться, было слишком рискованно: Тихомиров не хотел раньше времени привлекать к себе внимание шепчущихся позади него людей. Оставалось прислушиваться к их шепоту, стараясь понять, кто эти люди — охраняющие его "тюремщики" или, наоборот, такие же пленники, как и он. Однако говорили они, как назло, слишком тихо, и Аскольд лишь сумел определить, что в помещении находятся как минимум пять или шесть человек.

Лежать на каменном полу становилось все холоднее, и огненный волшебник почувствовал, как в нем закипает злость. Всего одно почти незаметное движение пальцами, и он бы согрелся! А парочка более сложных жестов вообще доставила бы его из этого мерзкого подземелья домой! Но ничего этого он при всем желании сделать не мог: тот, кто связывал ему за спиной руки, знал, с кем имеет дело, и постарался, чтобы пленник не мог пошевелить даже мизинцем. Тихомиров вообще почти не чувствовал рук, но ему казалось, что скручены они были не веревкой, а чем-то вроде металлической проволоки, которая полностью опутывала обе его кисти, накрепко прижимая их друг к другу.

Неожиданно в подземелье раздались чьи-то гулкие шаги, и бормотание невидимых Аскольду людей стало громче. Какая-то женщина громко ахнула, что-то металлическое со звоном упало на пол. А потом все неразборчивые голоса перекрыл один умоляющий мужской крик:

— Алена, я тебя по-человечески прошу, вернись хотя бы ради детей!!!

— Нет! — закричала в ответ женщина. — Нет, убирайся! Не смей меня преследовать!!!

— Я же ничего плохого тебе не сделал! Ну хорошо, не хочешь жить со мной — не надо, но пожалуйста, не бросай мальчиков! Ведь они не могут без тебя, ты же их мать!

— Они мне больше не дети!!! Они такие же испорченные негодяи как ты, и их уже невозможно исправить!

— Ты с ума сошла?! Они не сделали ничего плохого, они просто немного подрались — все мальчишки в их возрасте…

— Они решали свои проблемы с помощью кулаков, а это безнравственно!!!

— Отойди от нее! — к крикам супружеской пары присоединились сразу несколько голосов. — Сам грозился отнять у нее детей, а теперь еще чего-то хочешь?!

— Алена, я никого не буду у тебя отнимать, честное слово, пусть дети живут с тобой, я только…

Умоляющий голос мужчины затих и перешел в неразборчивое мычание, словно его обладателю попытались заткнуть рот. Посчитав, что в такой момент спорящие вряд ли заметят шевелящегося в углу пленника, Аскольд решился посмотреть, что происходит, и, скрипнув зубами от боли в затылке и в стянутых кистях рук, перекатился сначала на спину, а потом на другой бок. Он с удивлением обнаружил, что лежит у самой дальней стены какого-то длинного полутемного помещения с очень низким потолком. Возле противоположной стены находилась крутая железная лестница, уходящая куда-то вверх. Прямо под ней и собрались все присутствующие: какой-то мужчина, рвущийся к закрывающей лицо руками женщине, и еще трое парней с девушкой, не дающие ему к ней приблизиться. Тихомиров тут же проверил всех на наличие магической ауры, и в первый момент вздохнул с облегчением — он был единственным волшебником в подземелье. Однако приглядевшись получше, молодой человек заметил, что почти во всех мелькающих перед лестницей аурах явно преобладает желтый цвет. Только у того мужчины, который уговаривал свою жену вернуться домой, ореол был самым обычным и расцветкой напоминал разлившийся на поверхности воды бензин.

А еще через минуту Аскольд узнал этого человека — за ним они с Ией и Юрием следили в Сосновке. Его звали Петр, и тогда, в парке они с супругой тоже ругались, и она грозилась уйти от мужа, обвиняя его в бездуховности, и вообще уехать из Петербурга в деревню…

— Тихо вы! — один из держащих Петра парней оглянулся на Тихомирова и, отпустив свою жертву, бросился к пленнику. — Алена, звони наставнику, огненный проснулся!

Аскольду стало не по себе. Подбежавший к нему человек присел на корточки и долго, внимательно смотрел на него презрительным и даже, пожалуй, брезгливым взглядом. Так смотрят на таракана перед тем, как наступить на него, и Тихомирову стоило немалых усилий не отвести глаза в сторону.

— Я не знаю, кто вы, — заставил он себя заговорить, — но имейте в виду — если со мной что-нибудь случится, мое начальство этого так не оставит. И у вашего наставника будут очень крупные неприятности.

"Тюремщик" равнодушно пожал плечами:

— Твой начальник ничего нам не сделает.

— Он будет меня искать и обязательно выйдет на вашу банду.

— Мы не банда. Мы те, кто делает этот мир лучше.

— Мир нельзя сделать лучше. Он состоит из конкретных людей.

— Так ведь мы конкретных людей и изменяем.

— А с себя начать не пробовали?

— Зачем? Мы и так в миллион раз лучше таких, как ты.

— Это чем же, позвольте спросить?

— Мы думаем не только о себе, в нас есть духовное начало.

— И вы уверены, что во всех остальных его нет?

— Мы легко можем это проверить — это очень простой ритуал. Если ты нравственный человек, то после этого присоединишься к нам. Если нет — осознаешь все свои мерзкие поступки и решишь, что жить такому, как ты, дальше незачем.

"А ведь я отсюда не выберусь, — обреченно подумал Аскольд. — Где меня искать, никто не знает. И если они действительно попытаются сделать меня "лучше"… Неужели я стану таким же, как та бабулька?! И тоже захочу умереть от чувства вины?! Если учесть, сколько в моей жизни было, как он говорит, "мерзких поступков"… И мелочей разных, да и по-настоящему мерзких — чего уж тут скрывать…"

Крики за спиной его собеседника усилились. Боковым зрением Тихомиров увидел, как мужчина с обычной аурой поднимается по лестнице, оглядываясь на каждой ступеньке на плачущую внизу жену. Только теперь он вдруг вспомнил о ждущей его дома Камилле и закрыл глаза, пытаясь представить себе ее лицо…

Грохот, раздавшийся откуда-то с потолка, заставил огненного мага вздрогнуть. Парень, сидящий рядом с ним, вскочил на ноги и бросился к лестнице, на верхней ступеньке которой непонятно откуда возникла чья-то угловатая мальчишеская фигура. Не обращая внимания на удивленные вопли Алены и других обитателей подземелья, она понеслась вниз по лестнице, прыгая через несколько ступенек. Тихомиров мгновенно забыл о Камилле — все его внимание было теперь приковано к своему неожиданному спасителю. Вернее, спасительнице.

— Аскольд!!! — завопила Ия, заглушив своим крикам все остальные голоса. — Ты здесь?! Отзовись!

— Здесь!!! — молодой волшебник и не подозревал, насколько это трудно — подняться на ноги со связанными за спиной руками. И все-таки, после нескольких неудачных попыток ему это удалось, и он, прихрамывая, побежал навстречу несущейся к нему по подземелью женщине.

Один из охранников бросился к Аскольду наперерез, остальные кинулись к Ии, но металлическая волшебница взмахнула рукой, и нападающие разлетелись в разные стороны, после чего почти все остались неподвижно лежать на полу. Та же самая участь постигла и находящихся в подземелье женщин, побежавших к загораживающей один из углов ширме. Алену, случайно оказавшуюся у нее на пути, Ия просто оттолкнула руками, без всякой магии: в тот момент она была готова смести любые появившиеся перед ней препятствия и остановилась, только добежав до Аскольда и вцепившись в него обеими руками.

— Живой! — огласил подземелье ее счастливый победоносный крик.

— Не двигаться! — один из отброшенных ею парней уже снова стоял на ногах, направив на волшебников маленький черный пистолет. Ия прищелкнула пальцами, и оружие, вырвавшись у него из рук, полетело прямо к ней, словно притянутое сильнейшим магнитом. Ловко перехватив его, Ия прицелилась в своего противника, однако к этому моменту его сообщники тоже успели вооружиться и держали обоих магов на мушке.

— Брось пушку! — крикнул Ии один из них. Девушка нерешительно посмотрела на Аскольда:

— Сможешь отсюда переместиться?

— У меня руки заняты, — злобно отозвался тот.

Кушнир быстро заглянула ему за спину и тут же, просияв, отшвырнула пистолет в угол подземелья:

— Не стреляйте, мы сдаемся!

Ее руки незаметно скользнули к стягивающей кисти Аскольда медной проволоке, и та мгновенно рассыпалась в мельчайшую металлическую пыль. Тихомиров несколько раз сжал и разжал онемевшие кулаки, сморщился от пронзившей их боли и с трудом, почти ничего не чувствуя, сложил пальцы в нужную комбинацию.

— Держись за меня, — приказал он своей подруге.

— Стоять!!! — кто-то из "несущих добро", заподозрив неладное, спустил курок. Его примеру последовали остальные, и в гулком подземном помещении загремело эхо выстрелов. Однако пленников, в которых они целились, в подземелье к этому времени уже не было.

Глава XIII

В ярком, с силой бьющем в глаза свете мельтешило что-то большое и странно знакомое. Златов прищурился, стараясь сфокусировать зрение, но все, что ему удалось — это увидеть магическую ауру наклонившегося над ним человека. Она тревожно мерцала светло-зеленым цветом.

— Не лезь под руку! — прикрикнул на кого-то также очень хорошо знакомый Юрию голос, и он, наконец, узнал своего приятеля Симеона. — Уйди отсюда вообще, ты мне только мешаешь!

— Лилит, пошли, ты сейчас все равно ничем не можешь ему помочь, — зазвучал вдалеке едва слышный мягкий шепот Альбины Шороховой, после чего Златов пришел в себя окончательно.

— Что это было? — простонал он, прилагая огромные усилия, чтобы все-таки разглядеть, где находится.

— Так, ты мне тоже, пожалуйста, не мешай! — шикнул на него Симеон, однако в его недовольном голосе Юрию послышалось явное облегчение. — Очнулся — так лежи и молчи. И не двигайся! — поспешил он добавить, заметив, что его пациент пытается повернуть голову.

Но было уже поздно. Если помолчать некоторое время Златов был согласен, то не посмотреть, что Симеон делал с его ноющей правой рукой, он не мог. Боль, которую он почти перестал ощущать в яме, вернулась, хотя нельзя сказать, чтобы она была слишком уж сильной: в принципе, Юрий мог бы вытерпеть гораздо больше. А вот к виду собственного плеча, из которого торчало несколько оборванных толстых зеленых ростков, больше похожих на мягкие резиновые трубки или на щупальца какого-то загадочного животного, он оказался совсем не готов. Проследив взглядом, как Симеон аккуратно берется за один из этих ростков и начинает вытягивать его из ранки, а с другой стороны из этой растительной "трубки" начинает сочиться кровь, Юрий тихо застонал и снова отключился.

Когда он пришел в себя во второй раз, в комнате, где он находился, было уже совсем светло. Первым, что бросилось Юрию в глаза, была сидящая за столом, рядом с его постелью Альбина — она спала, положив голову на сложенные перед собой руки, так что лица ее видно не было, но он без труда узнал ее по коротким белоснежным волосам.

"Сколько же, интересно, времени прошло? — удивился он. — Неужели она всю ночь здесь сидела? И где мы, кстати сказать?"

Резная деревянная мебель и выкрашенные в зеленый цвет стены свидетельствовали о том, что они почти наверняка все еще находятся где-то в лесной общине. Златов посмотрел вверх и с удивлением захлопал глазами — с потолка свешивалась пышная гирлянда высушенных растений. Небольшие букеты самых разных полевых и садовых цветов свисали головками вниз с натянутой под потолком веревки. Кое-где между ними вклинивались такие же небольшие пучки колосьев, листьев с длинными черешками и хвойных веточек с шишками.

Он попытался пошевелиться и тут же пожалел об этом — увешанный цветами и травами потолок закачался, словно собираясь упасть на находящихся в комнате людей. Златов поспешно закрыл глаза, но голова все равно продолжала кружиться. Однако это не помешало ему услышать легкий шорох со стороны стола, где сидела Альбина, за которым последовал тихий стук осторожно отодвигаемого стула. Пришлось все-таки открыть глаза и начать неравную борьбу с головокружением.

— Проснулся? — металлическая волшебница присела на корточки рядом с низкой кроватью Юрия и ободряюще ему улыбнулась. — Не волнуйся, с тобой уже все в полном порядке. Эта слабость — временная, Симеон сказал, что через два-три дня ты будешь совсем здоров, — она взяла со стола чашку и аккуратно поднесла ее к лицу Златова. — На, выпей!

Жидкость в чашке оказалась прозрачная, но ужасно кислая на вкус. Юрий поморщился и пришел к выводу, что лежать с закрытыми глазами все-таки приятнее и спокойнее.

— А что со мной вообще было? — пробормотал он. — Или нет, подожди! Скажи сначала, вам удалось что-нибудь найти у Звениславы? И вообще, вас там никто не застукал? — теперь он по-настоящему испугался, что у Лилит с Альбиной могут быть неприятности, и даже забыл про собственное плохое самочувствие.

— Нас застукала сама Звенислава, но она сказала, что нас прощает, — ответила Шорохова успокаивающим голосом. — Хотя, конечно, рассердилась она здорово. Но она не имеет никакого отношения ко всем этим убийствам. И ничего не знает об Аскольде. Это точно.

— Откуда ты знаешь? — Златов открыл глаза и с сомнением посмотрел на девушку.

— Юра, у Звениславы был общий бизнес с Эрастом, но она ничего не знает о других его делах, — настойчиво повторила Альбина. — А во время следствия Эраст действительно пытался ее запутать.

— Это она тебе сказала? — хмыкнул Златов.

— Она не просто это сказала, она еще и доказательства привела, — раздался из коридора возмущенный голос, и в комнату, пригибаясь, чтобы не задеть головой свисающие с потолка цветы, вошла главная предсказательница лесной общины. — Правда, эта огненная нахалка мне так и не поверила, но Юрий, я надеюсь, окажется более сообразительным.

Шорохова встретила Звениславу чуть виноватой улыбкой:

— Лилит вам тоже поверит, ей просто время для этого требуется. А мы с Юрием…

Златов попытался улыбнуться:

— Я с радостью вам поверю, почтенная. Но сначала надо вызволить Аскольда. И… что-то мне все-таки нехорошо…

Связки растений опять начали падать на него вместе с потолком, но тут ему на лоб легла прохладная ладонь Альбины, которая прикрыла ему глаза и остановила этот кошмар.

— Почтенная, позвоните Симеону, — попросила она Звениславу. — Вы же видите, ему плохо. Он потом вас выслушает. И сам вам все объяснит.

— Мало того, что он вломился в мой дом, так теперь мне еще неизвестно сколько времени его здесь терпеть, — заворчала лесная волшебница, и Юрий услышал ее удаляющиеся шаги.

— Так мы все еще в доме у Звениславы? — спросил он Альбину, не открывая глаз.

— Ну да, — ответила она. — Симеон велел пока здесь тебя оставить. И Лилит тоже здесь, только сейчас она спит — мы с ней вместе около тебя дежурили. Но это не важно. Ты поспи лучше, тебе как следует отдохнуть надо.

— А Аскольд..? — начал было Златов, но пальцы Альбины скользнули по его лицу вниз и прижались к губам:

— Аскольда уже ищут все магические общины. И Ию тоже. Полежи спокойно, ладно? В таком состоянии ты все равно не сможешь участвовать в поисках.

Златов хотел ей возразить, но внезапно понял, что ему и в самом деле безумно хочется спать и что после того, как он выспится, ему обязательно станет легче. Он осторожно, боясь потревожить перебинтованную правую руку, отвернулся к стене и, уже засыпая, почувствовал, как Альбина аккуратно натягивает на него толстое теплое одеяло…

— Где это мы? — охнула Ия, настороженно оглядываясь по сторонам.

— В моей машине, — отозвался Аскольд с переднего сиденья.

— Это я вижу. Территориально мы где? — Ия прижалась к темному окну и, приглядевшись к открывающемуся за ним пейзажу, расхохоталась.

— Территориально мы там, где я вчера ее припарковал, — невозмутимо ответил огненный маг, которому, в отличие от его подруги, было в тот момент совсем не до смеха. Зато Ия продолжала нервно хихикать и все никак не могла остановиться:

— Да уж, после всего, что было, нам здесь самое место!

Тихомиров нашарил в бардачке маленькую бутылку питьевой воды и молча протянул ее своей спасительнице. Та, наградив его благодарным взглядом, перестала, наконец, смеяться и быстро сделала несколько глотков, после чего принялась торопливо приводить себя в порядок. Аскольд тактично отвернулся, и занялся собой, а точнее своими многострадальными руками, к которым все еще до конца не вернулась чувствительность.

— Слушай, а где мы с тобой были? — спросил он, сжимая и разжимая пальцы. — Как ты вообще меня нашла?

— Ты был в заброшенном бомбоубежище, — объяснила Ия. — Единственном подземелье в этом районе. Мы в детстве пытались в него залезть, но там все было заперто. А теперь я просто проделала в той двери дырку!

В ее голосе звучала такая гордость, что Аскольд невольно улыбнулся:

— Дверь, как я понял, была железная?

— Ну да, естественно. Ты лучше дослушай, как я догадалась, что ты именно там. Тот парень, которого мы взяли в плен, проговорился, что когда он идет к своему наставнику, ему надо куда-то спускаться. Да и вообще, нетрудно было понять, что подземный маг наверняка будет собирать свою шайку где-нибудь под землей. И это не может быть метро, потому что там все время шляются другие волшебники. Вот тогда-то я и вспомнила про этот бункер! Что ты теперь скажешь про женскую сообразительность?

— Ничего не скажу, — вздохнул Аскольд и начал перебираться на заднее сиденье. — Мало ли какие мы с тобой когда-то глупости говорили…

Ия протянула к нему руки и мягко провела кончиками пальцев по следами врезавшейся в его запястья проволоки. Боль исчезла, а оставшиеся на руках синяки начали стремительно светлеть.

— Не больно? — заботливо спросила она у Тихомирова.

— Что ты, наоборот! — заверил ее тот. — Не знал, что ты еще и целительница.

Ия замотала головой:

— Не, я только разные мелочи умею, кровь там остановить, боль уменьшить, — ее пальцы переметнулись на затылок Аскольда, где красовалась здоровенная шишка. — Этому у нас всех учат. Но потом тебе лучше к какому-нибудь профессионалу обратиться, на всякий пожарный…

Тихомиров продолжал смотреть на ее мальчишеское, без грамма косметики лицо, обрамленное короткими светлыми волосами, и, плохо осознавая, что делает, придвинулся к ней почти вплотную. Ему не нужен был никакой профессиональный целитель, ему сейчас нужно было кое-что совершенно другое… То же, что и сидящей рядом с ним женщине, которая уже и сама подалась ему навстречу и первая неожиданно сильно прижала его к себе.

— Только с кладбища давай все-таки уедем, — попросила Ия через несколько минут, когда их лица, наконец, оторвались друг от друга.

Утро двое молодых волшебников встретили все на том же заднем сиденье "Москвича". Спрашивать, где они оказались на этот раз, Ия не стала — ей это было решительно все равно. Тем более, что Аскольд, скорее всего, и сам не знал, куда они умудрились заехать накануне вечером.

— Мы где-то в Питере, — словно прочитав ее мысли, объявил Тихомиров, протирая глаза. — Устраивает тебя такой ответ?

— Полностью, — металлическую волшебницу сейчас устроило бы любое место, где они с Аскольдом могли бы находиться вдвоем. Однако ей уже было ясно, что долго это счастье не продлится, потому что в мире кроме них двоих, как ни жаль, существовало еще множество других людей, о который они накануне благополучно забыли. В том числе тех, кто в эту длинную ночь наверняка искал их по всему городу.

И снова Аскольд подумал о том же, о чем и она, и полез в бардачок за сотовым телефоном. Ия достала из кармана свой собственный мобильник, и оба мага выбрались из машины и отбежали от нее в разные стороны — разговаривать с супругами, которым они только что изменили, оба предпочли наедине. Что, правда, не помешало Ии, закончив разговор, с любопытством посмотреть на своего спутника.

— Сказал, что приеду вечером, и мы все обсудим, — хмуро отозвался Аскольд в ответ на ее невысказанный вопрос. — Не по телефону же об этом разговаривать!

— Да, верно, — согласилась Кушнир. — У меня все то же самое.

Она подошла к Тихомирову, и они снова крепко прижались друг к другу, словно хотели остаться в такой позе навсегда.

— Ия, послушай, — чуть виновато заговорил огненный волшебник. — Нам бы надо еще Юрию с девчонками позвонить… Они ведь тоже нас ищут. Уже, наверное, все общины на уши поставили.

— Да, ты прав, — еле слышно прошептала молодая женщина. — Звони Юрию, а я пока наберу свою начальницу — разведаю обстановку.

Разговор с почтенной Юстинией тоже не занял у Ии много времени и в целом очень напоминал ее объяснение с мужем: молодая волшебница сообщила, что она жива и здорова, а глава ее общины потребовала, чтобы вечером Кушнир явилась к ней и рассказала о своих приключениях подробно. Пообещав так и сделать и выключив телефон, Ия увидела, что Аскольд все еще занят разговором, причем вид у него был довольно взволнованный.

— Не знаю я, где мы сейчас находимся! — кричал он в трубку. — Говори адрес, и мы сами к вам приедем. Да откуда же я знаю, через сколько времени, если я понятия не имею, где нахожусь?! Черт! — он засунул мобильник в карман и растерянно повернулся к Ии. — Похоже, Златов и компания вчера тоже зря время не теряли. Я сейчас с Альбиной говорил. Юрка, по ее словам, пока не в форме, но жить будет.

— А с ним-то что случилось?

— Сейчас узнаем. Они все у Звениславы дома сейчас сидят, в Сосновке, — Тихомиров вернулся к машине и галантно распахнул водительскую дверь. — Хочешь порулить, пока я Алоизию звонить буду?

Долго упрашивать Ию ему не пришлось. И до лесопарка она довезла его на удивление быстро: Тихомиров всегда считал себя лихачом, но даже ему порой становилось не по себе от тех крутых виражей, которые выделывала на дороге его подруга. Лилит и Альбина, ждавшие их у входа в парк, испуганно отпрыгнули назад, когда Кушнир резко затормозила у них перед самым носом. Завалившись на заднее сиденье, обе девушки принялись взахлеб болтать с Ией, пересказывая ей собственные приключения и одновременно расспрашивая ее о том, что было с нею и с Аскольдом. Сам же огненный маг был в это время занят невеселыми мыслями о будущем. По всему выходило, что их с Ией теперь ждут крупные неприятности. Во-первых, из-за того, что они, не поставив свое начальство в известность, начали собственное расследование, впутав туда двух неопытных новичков и неспособного к магии представителя водной общины и едва не погибнув. Однако этот поступок они, пожалуй, еще смогли бы объяснить старшим магам. Тем более, что у их расследования был не такой уж плохой результат: теперь они точно знали, что в городе орудует опасная для окружающих банда людей, каким-то образом "заряженных" магией земной стихии. А вот в том, что после своего побега из бомбоубежища они с Ией где-то провели вместе ночь, оправдаться будет сложнее.

— Ладно, — вздохнула Альбина, после того, как они с Ией и Лилит обменялись "последними новостями". — Пошли к Звениславе, там, наверное, Юрий уже проснулся…

Девушки вылезли из машины и вместе с Тихомировым направились к входу в Сосновку, но внезапно Ия остановилась и начала сосредоточенно оглядываться по сторонам:

— Подождите-ка! Слушай, Аскольд, ведь тот мужик, у которого жена — "несущая добро", здесь поблизости живет! Мы ведь можем через нее выйти на их главного!

Тихомиров прищурился:

— Она же от него ушла. Он может и не знать, где она теперь.

— Все равно надо проверить, — не обращая внимания на вопросительные взгляды Лилит и Альбины, Кушнир быстрым шагом к ближайшему переходу через дорогу. — Про бункер-то он как-то узнал!

— А как к нему идти, ты хорошо помнишь? — Аскольд поспешил за ней. — Я тогда, если ты не забыла, вообще ничего не видел!

Как выяснилось, дорогу к дому Петра Ия помнила прекрасно. Однако когда четверо волшебников позвонили в дверь его квартиры, им долгое время никто не открывал. Тихомиров уже хотел предложить своим спутницам уйти, когда за дверью послышался тихий шорох и детский голос неуверенно спросил:

— Кто там?

— Мы хотели бы видеть Петра или Алену. Они дома? — спросила Альбина. В квартире снова послышалась какая-то возня и громкий спор двух шепчущихся голосов. Наконец, дверь распахнулась, и волшебники увидели перед собой двух мальчишек лет десяти-двенадцати на вид. Лица у них были слегка испуганные и совершенно ничего не понимающие. Тот из мальчиков, кто, как показалось магам, был постарше, неуверенно мотнул головой куда-то вглубь полутемного коридора:

— Папа там, в комнате. Только…

Лилит первой вбежала в квартиру, оттолкнув стоящих на пороге детей. Вслед за ней туда мягко протиснулась Альбина.

— Оставайся здесь, с детьми, — велел Аскольд Ии и бросился догонять девушек, уверенный, что с Петром случилось все самое худшее — его жена или какой-нибудь другой "несущий добро" попытались сделать из него "хорошего" в их понимании человека. С уже известным и, похоже, неизбежным для обыкновенного, нормального человека результатом.

Но войдя вслед за Альбиной в небольшую светлую комнату, Тихомиров вздохнул с облегчением. Хозяин дома был жив, и даже аура у него оставалась совершенно обычной, без малейшего перекоса в расцветке, вот только очень тусклой, практически совсем "погасшей", как выглядят ауры людей, полностью, окончательно сломленных горем. Он сидел на полу рядом с разложенной тахтой, закрыв лицо руками. В комнате ощутимо пахло спиртным.

Шорохова подсела к Петру и принялась настойчиво его тормошить. Он отнял руки от лица и взглянул на нее полными боли глазами:

— Вы пришли за мной? От Алены?

— Нет, — тихо произнесла волшебница. — Нет, мы сами ищем Алену. Вы знаете, где она сейчас?

— Она ушла… — выдавил из себя сидящий на полу мужчина. — Ушла навсегда… Сказала, что мы ей не нужны, что мы — порочные эгоисты… Дети просто поссорились из-за компьютера, из-за того, кому первому играть! Они умоляли ее не уходить или взять их с собой!!!

Аскольд жестом подозвал к себе Лилит и зашептал ей в самое ухо:

— Узнай у детей, где здесь кухня и сварите ему кофе покрепче!

Лилит кивнула и выбежала в коридор. Через некоторое время она вместе с Ией и обоими сыновьями Петра вернулась в комнату и вручила хозяину дома большую дымящуюся кружку. Петр к тому времени уже сидел не на полу, а на тахте и, трезвея на глазах, срывающимся голосом рассказывал Альбине о последних неделях своей семейной жизни. Аскольд слушал его со скучающим видом: оживился он, только когда Медведев упомянул свое сотрудничество с человеком по имени Эраст Вечерковский. Но потом стало ясно, что где живет его компаньон, Петр не знает, так же, как не знает и о местонахождении своей жены, и о том, кто такие ее "единомышленники", и Тихомиров, с досадой махнув рукой, отвернулся к окну. Зато Шорохова продолжала мягко расспрашивать Медведева о каждой мелочи, случившейся в его жизни в последнее время — то ли пыталась найти какую-нибудь зацепку, которая могла бы помочь найти "несущих добро", то ли просто хотела дать этому человеку выговориться.

— Я ее любил… — кружка кофе мелко дрожала в руках Петра. — Скажите… Она хоть когда-нибудь вернется?..

Альбина осторожно дотронулась до его руки:

— Не буду вас обманывать. Боюсь, что нет — она не вернется. Но вы в этом не виноваты — она просто стала слишком, чересчур хорошей для жизни с вами…

Глава XIV

Позже Златову сказали, что он проспал больше двенадцати часов. Отдохнул он за это время неплохо: во всяком случае, голова у него больше не кружилась. Но само пробуждение на этот раз оказалось менее приятным — вместо Альбины рядом с его кроватью обнаружился читающий газету Симеон.

— Ну, наконец-то, — заворчал он в своей обычной манере, проверяя у Златова пульс. — Из-за него две такие милые девушки с ума сходят, а он столько времени дрыхнет. Вот я бы на твоем месте…

— Ты мне лучше на своем месте расскажи, что это за дрянь такая в вашем парке растет? — напустился на него Юрий. Ольховский в миг растерял всю свою самоуверенность и отвел глаза:

— Это такой опытный образец. Одно лекарственное растение…

— Так… — многообещающим тоном протянул Юрий. — А другие общины об этих ваших опытах с растениями что-нибудь знают?

— Ну… — с совершенно несчастным видом начал объяснять Симеон. — Разумеется, подземная община знает, что мы выращиваем новые разновидности… Мы же обязаны им сообщать…

— Но о том, что этот новый вид такой кровожадный, вы им сообщить забыли?

— Он не кровожадный! — запротестовал Ольховский. — Ладно, я тебе все расскажу. Эти кусты были созданы исключительно для защиты. Если их высадить, например, вокруг дома, через них никто не сможет к нему подобраться — они присосутся к человеку и усыпят его. Просто твой кустик немного перестарался…

Юрий запоздало передернулся. Похоже, эффект от встречи с этой "пиявкой" из растительного мира мог оказаться таким же, как от слишком большой дозы снотворного. Так что ему еще повезло, что Симеон быстро его нашел! Он поймал Ольховского за руку и попытался, правда, без особого успеха, ее пожать:

— Спасибо…

Симеон удовлетворенно улыбнулся:

— Не за что, я в первую очередь не за тебя, а за растение испугался. Ты же ему половину веток пообрывал!

"Жалко, что не все!" — благодарность, которую Златов только что испытывал к Симеону, улетучивалась с огромной скоростью. Но пока Юрий решил не развивать эту тему вслух: как поступить с нарушившей правила лесной общиной, он мог придумать и позже.

— А что ты там про девушек говорил? Кто это там за меня так сильно переживает? — молодой человек попробовал приподняться и с гордостью убедился, что может это сделать без особого усилия. — И где моя одежда?

— А разрешение у целителя спросить не хочешь? — притворно обиженным тоном отозвался Ольховский.

— Вот еще! Я отлично себя чувствую, — соврал Юрий. Лесной волшебник посмотрел на него с заметным уважением и махнул рукой.

— Ладно уж, уговорил, можешь встать, только постарайся пока не бегать и не прыгать, — он достал откуда-то смятые в комок рубашку и брюки своего пациента и положил их к нему на одеяло.

В теперь уже досконально знакомом Юрию кабинете Звениславы произошли некоторые изменения. Письменный стол был выдвинут на середину комнаты, и вокруг него собралась целая куча его хороших знакомых: Симеон, Альбина, Лилит и, к полной его неожиданности, Ия с Аскольдом, сидящие вплотную друг другу и, как показалось Златову, держащиеся под столом за руки. Лилит выглядела не то расстроенной, не то страшно злой — ее лицо раскраснелось, а черные глаза сверкали с трудом сдерживаемой яростью.

— Вижу, я проспал все самое интересное! — Юрий поспешил плюхнуться на свободный стул рядом с огненным волшебником — что бы он ни говорил Симеону, а прогулка из одной комнаты в другую отняла у него довольно много сил. — Ия, ты все-таки его нашла? Или…

— Ия меня нашла, а я помог ей оттуда сбежать, — лаконично объяснил Аскольд. — Сейчас вернется Звенислава, и мы все подробно расскажем.

— А где она, кстати? — заинтересовался Златов.

— Скоро будет, — пообещал ему Ольховский. — Ей нужно было увидеться с главой нашей общины.

Альбина и Лилит обменялись с Юрием обреченными взглядами. Теперь об их попытке обыска Звениславы узнает главный лесной маг Всеволод, а значит, и начальники их собственных общин. Впрочем, подумал Златов, девушки, пожалуй, еще смогут отмазаться от наказания, сославшись на то, что поверили его подозрениям и пошли у него на поводу. А вот ему самому вину сваливать не на кого. И ведь не поверит никто, что он действительно считал лесную предсказательницу виновной!

— Слушай, Альбина, — вспомнил вдруг Юрий, — а что почтенная Звенислава говорила про доказательства? Ну, про то, что она непричастна ко всем этим делам?

Лилит вспыхнула, собираясь что-то сказать, но в последний момент плюнула и промолчала.

— К шайке "несущих добро" Звенислава непричастна, — ответил за Шорохову Симеон. — Но у нее было одно общее дело с Эрастом. Если кратко, то он организовал совместный бизнес с обычными людьми — не открывая им, естественно, кто он такой. А она, уж не знаю как, об этом узнала — должно быть, ее дар предвидения помог. Ну и…

— И она предложила ему взять ее в долю в обмен на ее молчание? — с усмешкой продолжил Златов.

— Ну, в общем, примерно так… — скривившись, согласился с ним Ольховский. — Но мне бы очень хотелось, чтобы вы поняли ее правильно: никаких последствий для простых питерцев дела Эраста не имели. Он использовал только самую простую магию — никаких превращений, просто починка сломанных вещей. А для почтенной Звениславы это был неплохой дополнительный заработок.

— Ну конечно, мы именно так все и поняли, — подмигнул ему Юрий. Необходимость отвечать за свой тайный обыск уже не казалась ему такой неизбежной: со Звениславой наверняка можно будет договориться так же, как сама она договорилась с Вечерковским, когда узнала о его бизнесе. А если еще припомнить ей то милое "защитное" растение…

— Черт! — Лилит шваркнула кулаком по столу, заставив всех присутствующих вздрогнуть. — Я что, чего-то не понимаю?! Вы тут сидите, обсуждаете какие у этих стариков совместные дела, а Эраст со своей шайкой в это время убивает людей! Хуже, чем убивает — делает из них каких-то роботов. Без чувств, без любви, без недостатков!

Шорохова сжала ее руку:

— Мы даже не знаем, точно ли это Эраст. Без доказательств…

— Да к черту твои доказательства!!! — Лилит вскочила, уронив стул. — Пока вы их ищете, он весь город с ума сведет!

— Сядь! — Ольховский попытался ее удержать, но девушка вырвалась у него из рук и, всхлипывая, вбежала в спальню Звениславы. Целитель шагнул было за ней, но потом, махнув рукой, вернулся к столу:

— Пусть пока там посидит, успокоится. И нам мешать никто не будет. Нет, Аля, не ходи за ней, — остановил он вскочившую было Шорохову, и та, подумав, уселась обратно за стол.

— А ведь Лилит права, — задумчиво произнес Юрий. — На Вечерковского вообще-то все улики указывают. Тот парень на кладбище, Вадим, говорил, что их главный работает с обычными людьми. Петр работал с Эрастом, и "несущие добро" зацепили его жену. Наша почтенная Вероника встретилась с Эрастом на собрании и после этого решила уехать из города…

— Почтенная Ираида тоже, — добавила Ия и, сообразив, что Юрий и Симеон вряд ли знают, о ком она говорит, пояснила. — Это заместительница нашей Юстинии. Она была моей предшественницей в комиссии по "эрмитажному делу" и тоже после одного заседания сильно изменилась. А потом, похоже, еще и всю свою семью к Эрасту привела.

— Скорее, не к самому Эрасту, а к его людям, — возразила ей Альбина. — Но это в любом случае только наши догадки. И я честно скажу, по вашим рассказам, Эраст на человека, решившего изменить мир к лучшему, ну совсем не похож. Вы же сами жаловались, что он вечно брюзжит и всех подряд ругает!

— Как раз очень даже похож, — с какой-то мстительной радостью буркнул Юрий. — Все эти "герои", которые мечтают о "всеобщем счастье" и всех людей хотят сделать добрыми, обычно этих же людей и ненавидят. И вообще, им во всем видится только зло и разные гадости, то, что люди и без их помощи могут быть порядочными, им даже в голову не приходит!

— Вот именно, — согласился с ним Аскольд и, поднявшись со стула, подошел к двери, за которой скрылась Микаэлян.

— Лилит! — позвал он, заглядывая в спальню Звениславы. — Хватит истерики закатывать, не позорь нашу общину! Черт, Лилит, ты где?!

В комнате было пусто. О том, что юная огненная волшебница действительно недавно находилась именно здесь, свидетельствовали только распахнутое окно и стоящий на подоконнике открытый ящик с пистолетами. Вернее, пистолет в ящичке теперь остался только один.

Молодые волшебники ввалились в комнату вслед за Аскольдом и начали растерянно оглядываться по сторонам. Златов, пошатываясь, добрался до спальни последним и остановился на пороге, прислонившись к дверному косяку.

— А револьвер-то ей зачем было с собой брать?! — только и смог вымолвить Ольховский. — Она же волшебница!

Его реплика мгновенно привела всех в чувство. Ия с Аскольдом в один голос закричали, что Лилит надо остановить, Альбина — что надо предупредить Эраста, а Симеон — что делать этого ни в коем случае нельзя, потому что тогда Вечерковский успеет подготовиться к визиту огненной волшебницы и еще неизвестно, кто из них кого прикончит. К Златову словно вернулись силы: он со всех ног бросился обратно в кабинет Звениславы, схватил чей-то из оставленных на столе мобильников и принялся торопливо, путаясь в цифрах, набирать номер Лилит. Но, как и следовало ожидать, это не дало никакого результата — ее телефон был выключен, так же, как и мобильник Эраста, номер которого Юрию тоже с трудом удалось вспомнить. И никто из шумевших в соседней комнате магов даже представления не имел, где он живет. Это могла знать Звенислава, но ждать, пока она вернется… Златов чуть слышно застонал от бессильной злости и, несмотря на снова накатившую на него отвратительную слабость, вернулся в спальню и постарался рявкнуть на четверых магов как можно громче и яростнее:

— У кого можно узнать, где живет Вечерковский?!

Не то, чтобы у него получилось очень громко, но, тем не менее, услышав его голос, все четверо магов испуганно замолчали.

— Мы теперь сами это знаем, — тихо ответил Симеон Ольховский и протянул Златову маленькую записную книжку Звениславы. — Она вот здесь лежала. Видимо, Лилит ее тоже нашла и…

— Поехали к нему! — приказным тоном обратился Юрий к Аскольду. — Может, мы даже раньше Лилит туда успеем. И ты, Симеон, давай с нами, вдруг твоя помощь понадобится!

Как ни странно, никому из волшебников даже в голову не пришло возразить — все они повели себя так, будто бы Златов имел полное право отдавать им распоряжения. Ольховский метнулся в комнату с сушеными травами и вернулся оттуда, держа в руках что-то вроде сумки на ремне, напоминающей дорожную аптечку, а Тихомиров полез в карман за ключами от машины.

— Отлично, — не теряя времени, Юрий направился к двери. — Ия, ты с нами?

— Разумеется! — судя по ее тону, металлическая волшебница и мысли не допускала о том, чтобы остаться в чужом доме в то время, как Аскольд будет участвовать в магической потасовке.

— И я тоже, — шагнула к Юрию Альбина Шорохова, однако он, повинуясь внезапному порыву, жестом велел ей остановиться:

— Нет, Аля, ты пока здесь побудешь. Ладно?

— Это еще почему?

— Кто-то должен объяснить Звениславе, что случилось. И вообще, ты сейчас не в форме для колдовства, от тебя там не будет никакой пользы.

— Но ты-то сейчас в еще более худшей форме! Вот и оставайся ждать Звениславу, а я…

— Нет уж! — Юрий прекрасно понимал, что Альбина права, но одна мысль о том, чтобы сидеть в этом уютном домике, пока она будет защищать Лилит от Эраста, вызывала у него жуткий протест. — Здесь останешься ты, а я поеду с ребятами. Не хватало мне еще за тебя волноваться!

— Решайте скорее! — крикнул Аскольд, вместе с Ией и Симеоном выбегая из домика предсказательницы. Юрий в последний раз оглянулся на Шорохову и выскочил на улицу вслед за ними, страстно надеясь, что у Альбины хватит благоразумия его послушаться.

Прошагав несколько метров по теряющейся в зарослях тропинке, Юрий понял, что Альбина была права и что он погорячился, отправляясь в погоню за Лилит сразу после встречи с хищным представителем местной флоры. Состояние его было более, чем скверным — небольшая пробежка по Сосновке вымотала молодого человека так, словно он целый час нарезал круги по всему лесопарку, и на его центральную аллею он выскочил, с трудом переводя дыхание. К счастью, Симеон и теперь продолжал присматривать за своим чересчур шустрым пациентом.

— Где твоя машина? У главного входа? — спросил он у Тихомирова и, получив утвердительный ответ, подхватил Юрия под руку. — Перемещаемся туда, чего зря время терять!

Златов успел заметить, что Аскольд таким же манером прицепился к Ии, и в следующий момент обнаружил себя возле уже знакомого ему красного "Москвича". А еще через пару минут он уже несся в этом "Москвиче" по городским улицам, залитым ярким светом фонарей, и почти с ностальгией вспоминал свою недавнюю поездку на пикник в этом же самом автомобиле. По сравнению с тем, как Аскольд мчался теперь, та сумасшедшая гонка по загородному шоссе казалась Юрию легкой прогулкой. Тем более, что тогда на пути у Тихомирова не было ни встречных машин, ни перекрестков со светофорами, которые он умудрялся проскакивать, не дожидаясь зеленого света и почти не снижая скорости. Что, впрочем, не мешало Ии, занявшей переднее сиденье рядом с водителем, то и дело возмущенно требовать от Аскольда ехать побыстрее.

"По крайней мере, теперь понятно, что эти двое друг в друге нашли!" — усмехнулся про себя Златов и закрыл глаза. На особенно крутых виражах его начинало мутить, и он постарался не смотреть по сторонам и вообще не думать о том, с какой скоростью едет. Вместо этого он попытался составить хотя бы приблизительный план по спасению Лилит от Эраста Вечерковского. В том, что это ее придется спасать от подземного мага, а не наоборот, он ни минуты не сомневался. Пусть Микаэлян — сильный энергетический вампир, пусть она вооружена и к тому же в совершенстве умеет швыряться языками пламени, с опытным восьмидесятилетним волшебником ей в любом случае не справиться. Даже то, что ему смогут противостоять Ия с Аскольдом при некоторой поддержке Ольховского и самого Златова, вызывало у Юрия довольно большие сомнения. Если Вечерковский нашел способ превращать обычных людей в фанатиков, одержимых идеей всеобщего счастья, если в его власти сделать так, чтобы нормальный, обладающий самыми естественными недостатками человек, захотел умереть из-за нестерпимого чувства вины, то ему наверняка ничего не стоит смахнуть со своего пути пятерых юных и не слишком опытных магов. "Точнее даже не пятерых, а четверых с половиной", — грустно усмехнулся про себя Юрий.

Ему вспомнилось, как всего три месяца назад Петербургу грозила опасность превратиться в груду каменных руин. Тогда, спустившись с эрмитажной крыши, он думал, что Лилит с Альбиной смогли избавить город от самой страшной участи, какая только могла с ним случиться. Но сейчас он уже не был так твердо в этом уверен. То, что исподволь, незаметно проделывали с жителями города околдованные Эрастом люди, было гораздо хуже смерти. Сам Юрий, во всяком случае, не раздумывая, предпочел бы погибнуть, чем потерять собственную личность, как это произошло с "несущими добро" и их жертвами. И желание Лилит расправиться с тем, кто сделал это с первыми из них, вдруг стало ему совершенно понятно — он и сам уже жалел, что не захватил с собой второй револьвер.

— Приехали, вот его дом! — бодро сообщила Ия, распахивая дверцу и выпрыгивая из машины еще до того, как та полностью остановилась. — Ой, а вон и Лилит бежит, смотрите!

Златова так и подбросило на месте. Он выскочил из машины вслед за Ией и успел заметить, как в ближайшем подъезде длинного девятиэтажного дома скрылась так хорошо знакомая ему девичья фигурка в яркой оранжевой кофточке.

— Лилит!!! — заорал он не своим голосом и, забыв обо всем, кинулся за девушкой. Его спутники тоже побежали к дому Эраста, но Юрий, несмотря на свое скверное самочувствие, влетел в подъезд первым и, сам не зная, каким образом, умудрился опередить остальных на несколько лестничных пролетов. "Пятый этаж… Шестой…" — считал он про себя, перескакивая через две-три ступеньки и проклиная себя за то, что при всем желании не может двигаться быстрее. Симеон что-то кричал ему снизу, но Златов его не слушал.

На седьмом этаже отступившая на время слабость вновь дала о себе знать. Юрий понял, что больше не может двигаться бегом, и продолжил подниматься медленным шагом, задыхаясь от навалившейся на него усталости и цепляясь обеими руками за перила.

Он добрался до следующего этажа как раз в тот момент, когда оттуда раздался скрип открываемой двери. Последним усилием молодой человек заставил себя перемахнуть через оставшиеся ступеньки и, держась за сердце, вывалился на широкую лестничную площадку — как раз для того, чтобы увидеть, как стоящая к нему спиной Лилит вскидывает руку с пистолетом, а замерший в дверном проеме своей квартиры Эраст пытается отступить назад и захлопнуть дверь, прекрасно понимая, что не успеет это сделать до того, как она спустит курок.

— Лилит, стой!!! — резкий окрик появившейся на другом конце лестничной площадки Альбины, держащей за руку Звениславу, слился с двумя пистолетными выстрелами, оглушительным эхом прокатившимися по всему подъезду. Юная огненная волшебница дернулась, выронила пистолет и, привалившись к обшарпанной стене, стала медленно сползать по ней на пол, перепуганными глазами глядя на фонтаном бьющую из ее правой руки кровь. Выронила свое оружие и Шорохова: уставившись на Лилит с еще большим ужасом в глазах, она стала отступать к противоположной стене, увлекая за собой зажмурившуюся и зажавшую уши лесную чародейку. Вечерковский продолжал стоять на пороге, вцепившись в дверную ручку. Пуля, выпущенная Лилит, ударила в стену рядом с его дверью, и теперь Эраст тяжелым взглядом смотрел на оставленный ею след, постепенно осознавая, что едва не произошло несколько секунд назад.

А потом на площадку вылетели Ия, Симеон и Аскольд. Лесной маг-целитель мгновенно оценил обстановку и бросился к упавшей огненной волшебнице, ловко перехватывая ее простреленную руку и сгибая ее в локте. Лилит задрожала от его прикосновения, сдавленно вскрикнула и, подняв голову, встретилась глазами с Альбиной и вдруг зарыдала в полный голос:

— Но почему? Зачем ты это сделала?!

— Он не виноват, — произнесла Шорохова так тихо, что Лилит, скорее всего, ее не расслышала. — Он не совершал всех этих преступлений.

Ия и Аскольд, ожидавшие, что на восьмом этаже их ждет серьезная схватка с сильным волшебником, растерянно озирались вокруг, пытаясь понять, что происходит — почему Вечерковский не сопротивляется, а никто из присутствующих не пытается его схватить? И неизвестно, сколько времени длилась бы эта "немая сцена", если бы Звенислава, в первый момент оглушенная выстрелами, не взяла, наконец, себя в руки и не принялась командовать всеми остальными чародеями.

— Симеон, — подбежала она к лесному магу, — ее надо отсюда унести. Аскольд, помоги ему! Эраст, не стойте в проходе, дайте пройти! Юрий, бери Алю, и идите сюда!

Раздавая все эти указания, она приблизилась к Вечерковскому и, отпихнув его от двери, вошла к нему в квартиру, жестом призывая за собой остальных. Симеон, уже успевший затянуть у Лилит на руке жгут, попытался взять ее на руки. Девушка снова вздрогнула и ухватилась за него здоровой рукой:

— Не надо, я сама дойду. Только встать помогите.

— Конечно, дойдешь, — не стал с ней спорить Ольховский и, вместе с Аскольдом, помог Лилит подняться на ноги. Она сделала несколько шагов, но затем, покачнувшись, снова начала падать, и Симеон с легкостью подхватил ее на руки и понес к распахнутой двери, куда вслед за Звениславой уже вбежала подобравшая с пола оба пистолета Ия Кушнир.

— А вам не кажется, что это уже наглость? — только и смог вымолвить Эраст, отступая вглубь прихожей и пропуская туда непрошенных гостей. Его смертельно-бледное лицо начинало медленно розоветь и принимать свое обычное язвительное выражение. Отвечать на его вопрос никто из присутствующих не стал.

Юрий Златов, пошатываясь, подошел к все еще стоящей у стены Альбине и взял ее за руку:

— Аля, пойдем отсюда, пока никто в милицию не позвонил.

Шорохова молча кивнула, но не двинулась с места. Юрий обнял ее за плечи и мягко, но настойчиво увлек к двери Вечерковского.

— Что ты там сказала про Эраста? — спросил он ее, когда они вошли в квартиру и захлопнули за собой дверь. — Почему ты так уверена, что он — не "несущий добро"? Мы же это обсудили и…

— Он здесь не при чем, — убежденно покачала головой альбиноска. — Он не заколдовывал тех людей. Он вообще никого не мог заколдовать. А Лилит хотела его убить… Она бы выстрелила… Я не успевала ее остановить по-другому!..

— Да с чего ты взяла, что это не он?! — Юрий чувствовал, что уже совсем ничего не понимает.

— Это я ей сказала, — пришла Альбине на выручку Звенислава. — Эраст не то, что на людей воздействовать не может, он и на более простое колдовство не способен. Вам надо было меня об этом спросить, прежде, чем свои "умные выводы" на его счет делать!

— То есть как это? — изумленно забормотал Златов, вводя Шорохову в кухню Эраста, где уже сидела неразлучная парочка — Ия с Аскольдом, так же, как и он, непонимающие, почему это вдруг с главного подозреваемого ни с того, ни с сего снимают все обвинения.

— Да очень просто, — объяснила лесная волшебница, делая вид, что не замечает входящего в кухню хозяина квартиры. — Вечерковский в плане магии практически полный ноль. Максимум, что он может — это склеить только что разбитую или сломанную вещь. А уж с людьми работать…

— Так это что же получается? — Юрий подскочил на своем стуле и с удивленным возмущением уставился на Эраста. — Вы такой же, как я, да?

— Не спешите так радоваться, Юрий Германович, — процедил Эраст сквозь зубы. — Я не такой, как вы. В отличие от вас, я хотя бы на что-то способен. "Полный ноль" — это больше касается вас, а не меня.

— И все-таки, вы умеете очень мало, — заступилась за Юрия лесная волшебница. — Никакое серьезное волшебство у вас никогда не получалось.

Вечерковский молча пожал плечами и отвернулся, всем своим видом давая понять, что дальше разговаривать на тему своих способностей он не собирается.

— Эраст, можно вас еще на минуту? — послышался из соседней комнаты голос Симеона, и подземный маг быстрым шагом вышел из кухни.

— Значит, это не его работа? — в голосе Аскольда промелькнуло разочарование. — И в Эрмитаже, выходит, тоже не его магия была? — он взглянул на Звениславу. — А чего же он тогда с вами на каждом собрании препирался?

— Из вредности, — неохотно проворчала лесная волшебница. — Ну, или, лучше сказать, это было что-то вроде сведения старых счетов…

— Жалость какая, — с досадой буркнула Ия. — А ведь так хорошо все сходилось!

Звенислава вместо ответа развела руками. Весь ее вид, казалось, говорил о том, что она и сама бы рада была обвинить Эраста во всех магических преступлениях, какие только имели место в Петербурге, но, к сожалению, сделать это нельзя, потому что он просто физически не мог их совершить. Молодые волшебники притихли, пытаясь понять, что им теперь грозит за нападение на Эраста, который, несмотря на то, что оказался совсем слабым магом, все же занимал в своей общине одну из самых высоких должностей.

— Доигрались в сыщиков, — выразила Ия их общую мысль.

— Теперь понимаешь, почему мы не разрешаем нашим женщинам проявлять инициативу? — мрачно взглянул на нее Аскольд. — Дай им волю — по первому подозрению всех перебьют и перестреляют.

— Мы все его подозревали, а не только Лилит, — заступился Юрий за огненную волшебницу. — Мы все решили, что раз Вечерковский такой вредный, циничный и неприятный в общении тип, значит он во всем и замешан. Никому и в голову не пришло, что противные люди — далеко не всегда негодяи и преступники.

Ему никто не возразил. Шорохова подошла к окну и, отодвинув в сторону тюлевую занавеску, стала смотреть куда-то вдаль, на яркие огни, зажигающиеся в вечернем сумраке. Руки у нее мелко дрожали. Юрий сам не заметил, как оказался рядом с ней.

— Аля, — произнес он тихо, стараясь, чтобы его слова звучали как можно более убедительно, — ты все сделала абсолютно правильно. Ты вообще молодец, вот.

Девушка в ответ лишь молча кивнула.

— И Лилит это тоже скоро поймет, — уже не так уверенно добавил Златов. — Она тебе еще спасибо скажет, что ты не позволила ей стать убийцей ни в чем не повинного человека. Вот увидишь.

Вместо ответа Альбина отвернулась от окна и вопросительно посмотрела на вошедшего в кухню Ольховского. Он без труда догадался, что она хочет узнать, и успокаивающе улыбнулся:

— С ней все будет хорошо, не волнуйся. Ничего серьезного. И я думаю, сейчас нам всем лучше отсюда уехать.

Лесной маг выглядел какими-то осунувшимся, под глазами у него виднелись темные круги, и вообще создавалось впечатление, что он сейчас свалится с ног от усталости. "Ну да, — сообразил Юрий, — он ведь только что оказывал помощь Лилит! Сколько же сил она из него вытянула?"

— Это точно, что пока вам лучше уйти, — на пороге кухни возник внешне спокойный, но при этом гневно сверкающий глазами Эраст. — Мы с вами потом пообщаемся, в присутствии руководителей наших общин, — прибавил он многообещающе.

Долго себя упрашивать волшебники не заставили. Звенислава, подхватив под руку раненную Лилит, сразу переместилась к себе в спальню. Остальная магическая молодежь, стараясь не смотреть на хозяина дома, вышла на улицу и загрузилась в машину Аскольда. Вскоре все они снова сидели в кабинете лесной чародейки-предсказательницы. Симеон ненадолго отлучился на кухню и вернулся оттуда со стаканом золотисто-коричневой жидкости, который вручил все еще смертельно-бледной Альбине:

— Выпей, это поможет тебе успокоиться.

— Господа, — заговорила Звенислава. — У меня есть выгодное для всех нас предложение. Вы никому не сообщаете о наших защитных растениях и о фирме Вечерковского, а я забываю про то, что вы вломились в мой дом. И заодно пытаюсь уломать Эраста не жаловаться на вас почтенному Богдану.

Златов недовольно поджал губы: он и сам по дороге сюда успел подумать о таком варианте развития событий и признавал, что это действительно наилучший выход из положения. Но позволить лесовикам засаживать Сосновку такими опасными кустами…

Судя по всему, Ия и Аскольд разделяли его опасения.

— Извините, почтенная, — подчеркнуто-вежливым тоном заговорила металлическая волшебница. — Я что-то не понимаю, какую выгоду от этого договора получим мы с господином Тихомировым. Мы в ваш дом не вламывались, а к Эрасту поехали, чтобы защитить его от Лилит. Так что покрывать ваши генетические опыты — это совершенно не в наших интересах.

— Совершенно верно, — кивнул Аскольд. Златов искоса бросил на него удивленный взгляд — огненный маг поддакивает женщине, да еще и представительнице металлической общины, другими словами, "мужику в юбке"!

— Вам, госпожа Кушнир, тоже будет выгодно промолчать, — ответила, тем временем Звенислава сладко-язвительным голоском. — Так же, как и вашему… другу из огненной общины. Вы же не хотите, чтобы весь город начал сплетничать о вашем романе? Два семейных человека, занимающих такое высокое положение, стремительно делающих карьеру, тайно встречаются с представителями конкурирующих общин… Вам это надо?

Ия и Аскольд почти одновременно вскинули головы, собираясь что-то сказать, но в последний момент остановились и посмотрели друг на друга. У обоих на лицах читалось сомнение.

— Нам надо посовещаться, — решительно встал Тихомиров и, протянув руку Ии, отодвинул назад ее стул. Металлическая волшебница без малейшего возражения последовала его примеру. Парочка вышла на улицу, аккуратно притворив за собой дверь.

— Пусть, пусть "посовещаются", — усмехнулась лесная волшебница и взглянула на оставшуюся в комнате молодежь. — У вас, я надеюсь, возражений по моему плану нет?

Шорохова и Ольховский молча покачали головами. Златов махнул рукой и устало откинулся на спинку стула. Какие там возражения — самый простой, нейтральный разговор представлялся ему сейчас страшно тяжелым делом!

— Вы с Лилит останетесь здесь, — прозвучал у него над ухом тоже очень утомленный голос Симеона. — И я тоже — буду за вами присматривать. Почтенная, вы ведь не будете против?

— Не хотелось бы соглашаться с Эрастом, — вздохнула Звенислава, — но приходится признать, что кое в чем он сегодня был прав — это действительно уже наглость!

Что бы там ни думала хозяйка маленького домика в центре Сосновского лесопарка, но разговор Ии с Аскольдом и в самом деле больше всего напоминал совещание, а никак не встречу двух влюбленных. Никаких объятий, никаких поцелуев, словно бы и не было у них той сумасшедшей ночи после побега из бомбоубежища. Хотя кое-что от нее все-таки осталось: понимание друг друга с полуслова, да что там — с первого же намека, с первого взгляда.

Только радости это понимание им обоим больше не приносило. Наоборот, именно оно помогло им быстро осознать, что вчерашний день, проведенный ими вместе, навсегда остался в прошлом. На смену ему пришла обычная повседневная жизнь, состоящая из работы, заседаний в бесчисленных комиссиях и отчетах перед своими начальниками. А также из поиска настоящего виновника всех событий последних месяцев и из попыток загладить свою вину перед Эрастом Вечерковским. И из семейной жизни с нелюбимыми и даже в чем-то презираемыми супругами, которые все равно, несмотря ни на что, оставались для них родными и близкими и за которых они оба несут слишком большую ответственность. Ту ответственность, которую сильная личность всегда несет за слабого и бесхарактерного человека, которого она имела неосторожность "приручить".

Все это лежало на одной чаше весов. Вторую же чашу занимало их страстное желание быть вместе и любить друг друга. И они оба прекрасно понимали, что перевесить вторая чаша не может.

От предложенного Аскольдом последнего поцелуя Ия отказалась, и огненный маг не стал настаивать на своем. Единственное, что они позволили себе — это просто обняться и постоять в такой позе несколько секунд, после этого, опустив глаза, оба вернулись в дом.

— Почтенная Звенислава, — с максимальной учтивостью заговорил Тихомиров, — мы с госпожой Кушнир принимаем ваше предложение. И, если вы не возражаете, нам с ней пора по домам. Альбина, тебя подвезти или ты здесь останешься?

Ия молча смотрела в пол.

Глава XV

На этот раз Юрию Златову, как и целителю Симеону, пришлось спать в кабинете Звениславы на расстеленном на полу матрасе — кушетка в завешанной цветами и травами кухне была занята Лилит. Впрочем, никаких неудобств Юрий из-за этого не ощутил и даже сумел вполне прилично выспаться. Когда он открыл глаза, за окном уже опять начинало темнеть. "Что-то я совсем на ночной образ жизни перешел!" — вздохнул молодой человек, вставая, и отправился на поиски хозяйки дома.

Вместо Звениславы он нашел Ольховского: лесной маг сидел на кухне и был занят приготовлением бутербродов.

— Угощайся, — предложил он Юрию. — Как самочувствие?

— Спасибо, ничего. Скажи лучше, где все остальные?

— Не переживай, с остальными все в порядке. Лилит еще утром домой уехала — злая, как черт. А Звенислава пока с работы не вернулась. Очень надеюсь, что она уже сегодня с Эрастом поговорит, до того, как он своему начальству на нас нажалуется…

— А Альбина не звонила? — небрежно спросил Юрий. Симеон в ответ хитро прищурился:

— Звонила. Интересовалась, как Лилит себя чувствует, и спрашивала, что мы будем делать дальше с "несущими добро". Ладно, не хмурься, про тебя она тоже спрашивала!

— А я и не хмурюсь, — пожал плечами Златов. — Что делать с "несущими" мне бы и самому хотелось знать. Кстати, ты не в курсе, как там дела с Вадимом? Ваши целители смогли его в себя привести?

Симеон отрицательно покачал головой:

— Нет, не смогли. Воздействие на психику было слишком сильным. Похоже, нормальным он уже не будет. И представь себе — оказывается, за последний год в питерские клиники довольно часто привозили таких же сумасшедших. Они тоже не могли ни о чем другом думать, как только о том, чтобы "всех наказать и переделать в лучшую сторону". Мой наставник сказал, что видел двух таких женщин, когда Вадима в больницу привез — у них была такая же хрень с аурами.

— И что, с ними все безнадежно?

— С большинством из них — да. Было несколько человек, у которых это прошло. Хотя наши целители пока еще не все по этой проблеме изучили. Вроде бы как у этих людей ауры и сами по себе были не совсем обычные — до волшебных, как наши, они не дотягивали, но что-то в них такое было…

— Никогда о таком не слышал! — удивился Юрий. — Но ведь способностей к магии у них не было?

— В полном смысле слова — нет. Хотя, возможно, они могли бы развиться — если бы не чужая подземная магия.

Златов неуверенно взглянул на своего друга и, наконец, решился задать ему еще один давно беспокоивший его вопрос:

— Слушай, Симеон, а как ты думаешь, почему они с нами не смогли ничего сделать? Я имею в виду на крыше, когда они напали на нас с Алей и Лилит, да и потом, на кладбище? Ведь они же наверняка пытались!

— Ты знаешь… — Ольховский тоже выглядел не очень уверенным. — Мне кажется, тут дело в том, что это новое волшебство действует не на всех. Если личность самодостаточна, уверена в себе и не поддается чужому влиянию, ее даже самое сильное воздействие "не пробьет". И я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, ваша троица — это именно такие люди.

— М-да… — задумчиво протянул Юрий. — Похоже, ты прав… Выходит, я совсем безнадежный тип — меня нельзя сделать лучше даже насильно, даже при помощи самой тонкой магии? И Лилит с Альбиной — тоже?

— Так ведь это же хорошо! — возразил ему целитель. — Это ведь значит, что сделать вас хуже тоже нельзя! Вы такие, какие есть, и никакая сила не может вас изменить и исковеркать вашу личность — хоть в худшую сторону, хоть в лучшую. Разве не здорово?

— Да, пожалуй, — признал его правоту Златов. — Никогда не хотел быть идеальным.

— И правильно, — подтвердил Симеон и полез в висящий на стене шкафчик за банкой кофе. — Помнишь, что Звенислава говорила тогда, в музее? Идеал не может долго существовать, потому что ему больше ни к чему стремиться. И остается ему только одно — разрушиться. Что с нашими "несущими добро" и происходит. Так что их главаря надо вычислить как можно быстрее, пока он еще не так много их наплодил.

"Это я и сам понимаю, что его надо вычислить! — подумал про себя Юрий. — Вот только как это можно сделать? Ведь мы по-прежнему ничего о нем не знаем. Только то, что он — сильный маг, принадлежащий к земной стихии, тайком от всех работавший с обыкновенными людьми и, похоже, имеющий отношение к тому, что произошло в Эрмитаже и к расследованию этого дела. Плюс еще он, по всей вероятности, как следует "сдвинут" на почве ненависти ко всем людям вообще — хоть к обычным, хоть к волшебникам… И при всем при этом это совершенно точно не Вечерковский. М-да, проблема…"

Златов встал из-за стола, чтобы помочь Симеону заварить кофе, но внезапно остановился, как вкопанный. Идиот! Полный кретин, вот он кто! Все это время рядом с Вечерковским, у всех на глазах находился еще один подземный маг! И никто не обращал на него ни малейшего внимания, никому даже в голову не пришло обратить на него внимание, потому что нельзя же относиться всерьез к какому-то ничего из себя не представляющему курьеру!

— Юр, ты куда? — удивленно воскликнул Симеон Ольховский, когда Златов на полной скорости промчался через все комнаты Звениславы и, не сбавляя темпа, вылетел из ее дома в темноту лесопарка.

— Потом! — крикнул он, но пробежав несколько шагов и почувствовав, что задыхается, остановился. В самом деле, зачем куда-то бежать, когда кое-кто может помочь ему попасть в нужное место более быстрым способом? Юрий повернулся к выскочившему вслед за ним Симеону:

— Можешь переместиться со мной в Приморский район? Желательно на угол улицы…

— Домой к Альбине, что ли? — перебил его Ольховский. — Могу, но только к ее парадной — в квартиру сам поднимешься.

Спрашивать, откуда его друг знает, в каком доме живет Альбина, Юрию было некогда. Он молча протянул Симеону руку, и оба молодых человека исчезли.

За то время, пока Юрий разговаривал с Симеоном, в городе успело окончательно стемнеть. Вечер был безлунным и беззвездным. Именно таким, какой был сейчас нужен Златову. Несмотря на протесты Симеона, он не стал брать его с собой и, велев лесовику подождать внизу, в одиночестве поднялся на крышу высотки, в которой жила Альбина. В первый момент ему показалось, что там никого нет, и он с досадой подумал, что теперь ему придется забираться сюда каждую ночь и часами сидеть в засаде, дожидаясь подземного волшебника. Но магическое зрение сразу же развеяло эти страхи — из-за выступа, в котором находилась ведущая на крышу дверь, высовывался дрожащий край медово-желтого ореола.

Владимир Сергеев стоял на крыше, запрокинув голову и, казался полностью отрешенным от реальности. Шагов приближающегося к нему Юрия он, во всяком случае, не услышал.

— Ты никогда его не увидишь, — тихо сказал Златов, и подземный маг испуганно вздрогнул.

— Ты..! — выдохнул он, поворачивая к непрошенному гостю перекошенное злобой лицо. Юрий запоздало понял, что выходить в одиночку против сильного и очень способного мага, не обладая никакими волшебными способностями, было с его стороны верхом глупости. Но отступать было уже поздно.

— Вы никогда его не увидите, почтенный Владимир, — повторил он, подходя еще ближе. — И ничего не сможете сделать с его помощью. Что бы вы ни делали с другими людьми, как бы ни вредили нашему городу, никакого "спасителя человечества" из вас не выйдет. Лучше бы кровь сдали, что ли, или лечение кому-нибудь оплатили!

— Кому?! — взревел подземный маг, вперившись в Юрия ненавидящими глазами и медленно отступая от него к краю крыши. — Этим идиотам? Этим мерзким, этим ничтожным тварям, которые только и могут что лгать, воровать, убивать друг друга? — он сделал еще шаг назад и остановился у окаймляющей крышу ограды. — Этим людишкам, которые не любят никого, кроме себя, которые трясутся над каждой копейкой, которые избивают собственных жен и детей? Этим мразям, которые никогда никого не благодарят за помощь — даже если ты им целый дворец отреставрировал? Этим поганым жителям самого отвратительного в мире города?!

— Что наш город вам сделал?! За что вы так его ненавидите?! — Златов тоже закричал, уверенный, что сейчас Сергеев сбросит его с крыши или расправится с ним каким-нибудь другим способом.

— Да за то, что вы, простые людишки, от него без ума!!! — Владимир выбросил вперед руку, собираясь, по всей вероятности, применить какое-то волшебство, но внезапно изменился в лице, схватился рукой за свой собственный воротник и, захрипев, повалился на черную поверхность крыши, судорожно хватая ртом воздух. Это длилось не дольше нескольких секунд — к тому времени, как Юрий подскочил к задыхающемуся волшебнику и наклонился над ним, тот был уже мертв. В скудном освещении Златов с трудом разглядел, как меняются черты лица Владимира: на гладкой коже проступали старческие морщины, темные волосы стремительно становились седыми, а на руках, которыми он по-прежнему оттягивал от горла узкий воротничок, вздулись бугристые вены. В выпученных глазах застыло выражение ужаса и непонимания.

С не меньшим страхом глядя на лежащего перед ним мертвого старика, Златов начал отступать к чердачной двери. Ему казалось, что он не сможет оторвать от него взгляд, но потом молодой человек почувствовал, что на крыше он не один, и весь его испуг мгновенно прошел. Обернувшись, он увидел выскочивших с чердака Симеона и Альбину.

— Юрий, что… — начала было Шорохова, но, заметив тело Владимира, тихо охнула и прикрыла себе рот рукой.

— Я не знаю, — растерянно пожал плечами Златов. — Это он сам. Может быть, у него сердце не выдержало? Все-таки, триста лет…

— Так это он? — несмотря на испуг, почти сразу догадалась молодая женщина. — Это он заколдовал Зимний, а потом не стал обновлять свое волшебство?

— Он, — мрачно ответил Златов. — И главный "несущий добро" — тоже он. И помощник Эраста Владимир, хотевший всех осчастливить. Симеон, ты можешь определить, что с ним случилось?

— Сейчас попробую, — Ольховский подбежал к краю крыши и начал медленно водить руками над мертвым телом. Юрий, до сих пор ни разу толком не видевший своего друга-целителя за работой, заставил себя вернуться к покойному. Альбина тоже сделала несколько шагов в его сторону, но совсем близко подходить не стала.

— Сердце тут не при чем, — удивленно пробормотал лесной волшебник. — Вполне здоровое, хоть и старое уже, конечно. И легкие у него были в порядке. Не понимаю… Он бы мог прожить еще лет десять, наверное!

— Надеюсь, я вне подозрений? — осторожно поинтересовался Юрий. — Я действительно ничего ему не сделал. Только дал понять, что мне все известно, а он в ответ начал ругаться, поносить обычных людей и вообще весь наш город… Клянусь, я его и пальцем не тронул!

— Город, говоришь, стал ругать? — поднял голову Ольховский. — А как именно? Очень злобно?

— Да уж достаточно, — заверил его Златов. — Я даже удивился — откуда у него такая ненависть?

— Вот, значит, в чем дело, — Симеон выпрямился и отошел от Владимира, глядя на него почти с жалостью. — Тогда ты, Юра, можешь не беспокоиться — тебя в его смерти обвинять никто не будет.

И Златов, и Шорохова уставились на Симеона с одинаковым непониманием в глазах.

— Объясни, что с ним случилось? — потребовала Альбина. Лесной маг усмехнулся и бросил на Юрия укоризненный взгляд:

— Нет, я понимаю, что Аля может не знать этой легенды — она все-таки в магическом мире новичок. Но ты-то, Юр! Не стыдно?

— Симеон, — простонал Юрий усталым голосом. — Сделай милость, перестань говорить загадками. Иначе, честное слово, я за себя не отвечаю.

Ольховский невозмутимо полез в карман за мобильником:

— Для начала надо сообщить обо всем в подземную общину.

— Симеон, — выразительно глядя целителю в глаза, повторила Альбина. — Если ты им позвонишь на пять минут позже, ничего страшного не случится. И вообще, все самое страшное уже произошло.

Лесной волшебник со вздохом опустил руку:

— Если кратко, то когда предсказатели нашей общины увидели будущее Санкт-Петербурга, они узнали, что очень многие люди будут относиться к этому городу с неприязнью. А некоторые так и просто будут его ненавидеть, постоянно говорить о нем разные гадости и желать ему гибели — причем часто без всякой причины. И тогда маги всех пяти стихий решили придумать и создать для города защиту от этой ненависти. Правда, нет никакой информации, что им это удалось. Но теперь… — Ольховский многозначительно покосился на труп Владимира Сергеева и снова взялся за телефон. — Теперь, я думаю, нашим магам-исследователям будет, чем заняться в ближайшее время.

Аскольд медленно шел по улице — впервые за долгое время шел пешком, мысленно прощаясь со своим любимым "Москвичонком". А также с домом, в котором он еще недавно жил, и со всеми привычными вещами, которые его там окружали. И со всем своим родным городом, из которого ему теперь уже совершенно точно предстояло навсегда уехать.

Возвращаясь домой из Сосновки, он не знал, к чему готовиться. Камилла могла ограничиться слезами и упреками, а могла и пригласить в гости своих старших братьев, нажаловавшись им, что Аскольд уже вторые сутки ночует неизвестно где. А это означало шумную семейную разборку: как бы близко Аскольд не дружил с родственниками жены, в этом случае они, без всякого сомнения, заняли бы ее сторону. И если в другой раз Тихомирова бы это не слишком испугало — ссоры в огненной общине случались часто и проходили крайне бурно, но зато, как правило, довольно быстро заканчивались таким же страстным примирением — то на тот момент ему было совсем не до скандалов. Он мечтал об отдыхе и одновременно прекрасно понимал, что в ближайшие несколько часов это ему абсолютно точно не светит.

Тем сильнее было его изумление, когда он вошел в квартиру и увидел выходящую ему навстречу бледную и невыспавшуюся Камиллу, которая, во-первых, была одна, а во-вторых, не стала даже спрашивать, где он все это время был и что с ним случилось. Она просто уткнулась носом в его пиджак и принялась тихо, почти беззвучно рыдать, вздрагивая всем телом и изредка всхлипывая. Тихомиров от такого приема растерялся окончательно и единственное, что смог тогда сделать — это довести жену до ближайшей комнаты и уложить там на диван. И почти все оставшееся до рассвета время он сидел рядом с ней, гладил ее темные курчавые волосы и ругал себя за то, что эти слезы волновавшегося за него человека вызывают у него одну лишь брезгливую жалость.

— Я не могу без тебя, я с ума сойду, если с тобой что-то случится, — шептала Камилла, закрывая лицо руками. — Я не переживу, если ты меня бросишь, я…

"Привыкай! — мысленно наставлял себя Аскольд. — Привыкай, тебе еще минимум два века все это терпеть. И никуда ты теперь от нее не денешься, раньше надо было думать, до того, как решил выгодно жениться. Сам ее выбрал, сам захотел, чтобы твоя супруга была тихая, забитая и во всем от тебя зависела!"

Лишь под утро, когда Камилла немного успокоилась, они оба перебрались в спальню и почти моментально заснули. Мир в семье был восстановлен — как считал проваливающийся в сон Аскольд, навсегда.

Но наутро, когда он открыл глаза и с удивлением обнаружил, что, несмотря на вчерашнюю усталость, проснулся довольно рано, все изменилось. Камиллы рядом с ним не было, и в первый момент Аскольду вообще показалось, что он один дома. Он поднялся с кровати, побрел на кухню и внезапно, проходя мимо ванной комнаты, услышал из-за ее двери приглушенный голос своей супруги. Оглянулся на тумбочку, на которой стоял радиотелефон, и убедился, что трубка на нем отсутствует — Камилла с утра пораньше решила поболтать с кем-то из подруг. Вот только почему она спряталась с телефоном в ванной? Тихомиров шагнул к закрытой двери и прислушался.

— Да куда он от меня денется! — тихо, но с огромной яростью в голосе шипела за дверью всегда тихая и скромная Камилла. — Он же на самом деле совестливый, он же не выносит, когда из-за него плачут! Что? Да подумаешь — пусть гуляет, все равно потом назад, как миленький, прибежит. А надумает уйти, так ведь я могу и таблеток наглотаться — уж после этого он точно вернется, а не вернется сам, так мои родные его заставят. Да нет, не бойся — это я на крайний случай, если он совсем от рук отобьется…

Аскольд медленно и глубоко вздохнул, ушел в комнату и достал из шкафа туго набитый пакет с лекарствами, которые Камилла привезла с собой из дома "на всякий пожарный" — так, во всяком случае, она сказала ему, когда он впервые ввел ее в свою квартиру. Затем чуть ли не бегом вернулся к ванной, распахнул дверь и с размаху швырнул эту "аптечку" жене под ноги. Несколько упаковок с таблетками вывалились из пакета и разлетелись по ванной.

— Начинай прямо сейчас, — сказал Тихомиров, протискиваясь мимо оторвавшейся от телефонной трубки Камиллы к умывальнику и забирая из стоящего на нем стакана свою зубную щетку. — Травись, чем хочешь, я и пальцем не пошевелю, чтобы тебя спасти.

Кроме щетки, он забрал с собой мобильник и, спускаясь по лестнице и не обращая внимания на оглашающие подъезд истерические крики, начал набирать на нем номер Ии Кушнир.

Ия приехала на площадь Победы одновременно с Аскольдом. Она была в темных очках, из-под которых выглядывал тщательно замаскированный косметикой, но все равно довольно заметный синяк, который, однако же, не мешал ей держаться совершенно спокойно и уверенно.

— Ну что? — в один голос спросили они друг друга и неуверенно рассмеялись. Им опять почти все было ясно без слов. Они взялись за руки и вместе пошли вокруг площади, бросая гордые взгляды на возвышающийся посреди нее монумент.

— Ты представляешь, — заговорила Ия, — мне с детства внушали, что сильные по характеру женщины обязательно должны создавать семью со слабыми мужчинами. А слабые женщины должны искать себе сильных мужей. И что наша металлическая община и ваша огненная устроены в этом плане просто идеально, потому что у нас рождаются только слабые мальчишки и сильные девочки, а у вас, соответственно, наоборот.

— Да, — усмехнулся Аскольд. — Представь себе, меня точно так же учили.

— Вот именно. И когда я спрашивала, почему это мне нельзя быть с кем-нибудь сильным, мне отвечали, что два сильных человека обязательно начнут бороться друг с другом и выяснять, кто из них главнее. И еще, что только сильный мужчина способен издеваться над женщиной, подчинять ее себе и даже бить. А оказалось, что это как раз — любимое занятие слабых.

— Я ему руки пообрываю, — проговорил Тихомиров многообещающим тоном, но Ия в ответ только презрительно фыркнула:

— Ему уже хватит. Или ты думаешь, что я — кисейная барышня, которая не может дать мужику сдачи? Впрочем, если тебе так этого хочется… — она кокетливо взглянула на Аскольда из-под очков, и огненный волшебник почувствовал, что весь его гнев на мужа Ии куда-то улетучивается, уступая место другим, более приятным эмоциям.

— Знаешь, Ия, — сказал он, — меня тоже учили, что женщина с сильным характером всегда стремится сделать из мужчины подкаблучника, а слабой никогда не придет в голову подчинить его себе. А на самом деле это как раз слабые "домашние девочки" только и ждут, чтобы сесть нам на шею.

— А потому сильные должны тянуться к сильным, — уверенно произнесла Ия и еще крепче прижалась к своему любимому. — Того, кто слабее, можно любить, но уважать ты его не сможешь никогда, как ни старайся. И вообще, разве можно отдавать настоящих мужчин разным плаксам и фифочкам?

Эпилог

Проследить за отъездом двух опальных волшебников, навсегда высланных за пределы Санкт-Петербурга, вызвались представители всех пяти магических общин. Альбина Шорохова и Лилит Микаэлян стояли на платформе почти рядом и незаметно посматривали друг на друга, избегая при этом встречаться взглядами. Эраст Вечерковский и вовсе демонстративно отвернулся от обеих девушек и вообще всем своим видом старался показать, что находится он здесь исключительно по делу и никакого желания общаться со своими знакомыми из других общин не имеет. Звенислава и Симеон Ольховский стояли отдельно и вполголоса обменивались какими-то короткими фразами. А Юрий Златов и вовсе казался предельно растерянным: он поглядывал на всех собравшихся на вокзале волшебников и явно не знал, к кому из них подойти в первую очередь и о чем с ними говорить.

В конце концов, он решил для начала выполнить свои "официальные" обязанности провожающего и подошел к сидящим на чемоданах изгнанникам. Они встали и поприветствовали его слабыми, но не слишком грустными улыбками. Юрий с удивлением отметил, что Ия была в юбке, а на шее у нее красовался какой-то простенький кулон с белым камнем на серебряной цепочке. Аскольд не сводил с нее умиляющегося взгляда.

Собираясь на вокзал, Златов придумал для этой парочки целую напутственную речь, но теперь, глядя на их напряженные, но в то же время счастливые лица, он понял, что совершенно не хочет говорить им какие-то громкие фразы, желать удачи и намекать на то, что в их власти в любой момент получить разрешение вернуться. У него не было права ни сочувствовать им, ни осуждать их за уход из семей и из своих родных общин, ни завидовать ожидающему их семейному счастью, которое они предпочли всему остальному. Да он и не испытывал по отношению к ним ни одного из этих чувств.

— Ребята, — произнес Юрий серьезным голосом. — Пусть у вас все будет хорошо. Будьте счастливы!

Ия и Аскольд молча кивнули. Златов вдруг понял, что все это время они незаметно держались за руки. Отпустили они друг друга, лишь когда у стоящего возле платформы поезда распахнулись двери, к которым тут же заспешили нагруженные вещами пассажиры. Тихомиров поднял оба чемодана, а его подруга полезла в сумочку за билетами. Юрий отступил назад, давая дорогу Эрасту и другим провожающим.

Вечерковский сухо кивнул ссыльным и, не говоря ни слова, тоже отошел от них в сторону, как бы случайно оказавшись у Юрия за спиной.

— Вашей подруге Шороховой повезло, — сказал он тихо. — Металлическая община лишилась сразу нескольких сильных волшебников. Так что теперь она сделает там карьеру еще быстрее, чем мы с вами предполагали.

— Посмотрим, — раздраженно бросил Златов через плечо. — Может быть, Кушнир через полгода все это надоест, и она бросит Аскольда и вернется.

— Даже если и так, прежнего положения ей уже будет не занять. Да и не вернется она. Это же очевидно — эти двое сделали окончательный выбор.

Юрий вновь посмотрел на Ию с Аскольдом, которых в этот момент, осторожно прижимая к себе висящую на перевязи руку, целовала Лилит. Стоящая рядом Альбина что-то сказала Ии, и они обе звонко расхохотались.

— Может, они правы? — ни к кому не обращаясь, произнес Златов.

— Нет, — резко ответил ему Эраст. — Они не правы, потому что подчинились обстоятельствам. Их поставили перед выбором — или карьера в Петербурге, или совместная жизнь за городом. И они согласились на такие условия.

— А что им еще оставалось?

— Сделать так, чтобы не потерять ни свои должности, ни любовь. Поставить свое начальство в такое положение, чтобы те были вынуждены закрывать глаза на их роман и по-прежнему поручать им важные дела. Если бы им это удалось — это была бы настоящая победа.

— И вы знаете, как это можно сделать?

— Я знаю, что в этом в принципе нет ничего невозможного. А уж как именно это сделать, зависит от ситуации. Может быть, когда-нибудь это удастся вам.

Златов снова взглянул на Лилит и Альбину, уже попрощавшихся с уезжающими и уступившими место рядом с ними двум лесным магам.

— Все может быть, — произнес он, нахально глядя Эрасту в глаза. — Но уж это-то вас точно не касается!

— Ошибаетесь, Юрий Германович, — спокойно возразил Вечерковский. — Меня касается все, что будет происходить между вами и той из ваших подруг, которую вы выберете. Как-никак, нашу с вами договоренность никто не отменял, — и прежде, чем вспыхнувший Юрий успел ему ответить, подземный маг скрылся в толпе уходящих с платформы провожающих.

Помахав еще раз всем волшебникам, Ия с Аскольдом, наконец, забрались в вагон. Златов тоже махнул им рукой и решительно направился к Альбине и Лилит, уже снова развернувшимся в разные стороны и собирающимся уходить с вокзала. Он должен уговорить их помириться, и он это сделает. И они обязательно снова станут друзьями и продолжат "водить за нос" руководителей своих общин. А заодно и Вечерковского.

Звенислава продолжала отрешенно смотреть на выглядывающих из тамбура "изгнанников". Потом она перевела взгляд на уходящего Златова.

— Ну как, почтенная? — спросил у нее Симеон, показывая на тронувшийся поезд. — Будут они счастливы?

Лесная чародейка слегка вздрогнула и вернулась к действительности:

— Пятьдесят на пятьдесят. У них очень много разных вариантов будущего. Могут разругаться и бросить друг друга уже через пару месяцев, могут прожить вместе год или даже два, но при этом ссориться почти каждый день, а могут, наоборот, "притереться" друг к другу и не расставаться до самой старости…

— А Юрий? Его будущее не изменилось?

Предсказательница тяжело вздохнула:

— В целом нет. Но имей в виду — очень скоро он догадается о том, что мы с тобой все о нем знаем. И поймет, что ты не просто так набился к нему в друзья.

Ольховский наморщил лоб:

— Этого можно избежать?

— Нет. Этот момент можно только отдалить на пару месяцев.

— Что ж, — задумчиво проговорил Симеон, глядя в ту сторону, куда только что ушли Юрий и две его приятельницы, — значит, придется завоевывать его дружбу заново.

Громкий скандал, связанный с тем, что подземная община "пригрела" у себя мага-преступника, ставившего магические опыты на обычных людях, а еще раньше пытавшегося уничтожить Санкт-Петербург, заколдовав Зимний дворец, занимал питерских волшебников в течение многих месяцев. На его фоне все прочие мелкие скандальчики, связанные с изгнанием из города двух молодых, но очень способных волшебников и с уходом в отставку нескольких известных магов постарше, остались почти незамеченными.

СПб, 2006