Мне бы в небо 2

Глава 6

Я сперва даже не понял, для чего понадобился капитану во время занятий. Какая ещё к чёрту милиция? Для чего я им понадобился? Я и в город-то выходил, только когда приезжал поступать. Да и трудно назвать поездку на тракторе до Галиного дома выходом в город.

По дороге пытался хоть что-то узнать у капитана, но он сказал, что сам понятия не имеет, что произошло. Получил приказ от Владимира Алексеевича, привести меня к нему в кабинет. А вот по поводу моих умственных и всех остальных способностей капитан знал очень многое. И за несколько минут, что мы шли к штабу, успел рассказать мне об этом в мельчайших деталях.

Но я не обращал на него внимание. Наконец, у меня появилось понимание. Неужели это появление милиции по мою душу связано с Галей? Она же обещала, что уничтожит мою мечту стать пилотом. Двух недель ей хватило, чтобы придумать каким образом это сделать.

И вот я стою в кабинете Владимира Алексеевича, с интересом разглядывая участкового.

— Фомин Сергей? — спросил меня мужик лет сорока, в помятой милицейской форме. В руках он крутил пачку Беломорканала и было видно, что хочет закурить, но под взглядом Мохова не решался этого сделать.

Пожелтевшие от курева пальцы ловко перекидывали между собой пачку. На одном рукаве виднелась прожжённая дыра, а чуть повыше нагрудного кармана светлое пятно. Наверное, жена участкового слишком перестаралась с выведением пятна. А ещё я уловил стойкий запах перегара и солярки. Сразу вспомнился дядь Гена. Зуб даю, что этот милиционер — его друг. А если и не друг, то вчера они по-любому вместе выпивали.

— Так, точно! — ответил я, приняв стойку смирно. Всё же капитан стоял за спиной, а он всегда требует от нас следовать уставу. Тем более в присутствии начальника академии.

Расслабился я только после того, как Владимир Алексеевич отпустил Лужного. К моему удивлению, тот хотел остаться, заявив, что я его курсант и он несёт за меня ответственность. Поэтому должен знать, что произошло. Но получив от Мохова нагоняй, капитан всё же вышел за дверь.

— Прошу прощения, Кирилл Петрович, можете продолжать. А ты Сергей иди присаживайся. Мне тоже очень интересно послушать, что ты скажешь. Всё же с подобным я сталкиваюсь впервые и мне не хотелось бы, чтобы моя академия сразу же прославилась подобным поведением курсанта.

— Спасибо, Владимир Алексеевич, — поблагодарил милиционер Мохова, а затем обратился уже ко мне. — Старший лейтенант Смолин Кирилл Петрович, я участковый в Сасовском отделении милиции. Вчера одна гражданка, проживающая на вверенном мне участке, подала вот это заявление.

Как только я сел, участковый, достал из нагрудного кармана сложенный в несколько раз листок бумаги и протянул его мне.

В принципе, как я и думал. Привет от Гали. В заявлении говорилось, что я изнасиловал её ещё летом. И после первого раза делал это систематически на протяжении месяца. Дальше она расписала, как я пригласил её на встречу со своими одноклассниками. Там мы все изрядно напились, я настоял, чтобы она пустила меня к себе в комнату общежития. Оказавшись там, Галя от чрезмерного употребления алкоголю вырубилась, а я воспользовался её беспомощностью и изнасиловал.

Вот такая она вся бедная, несчастная, больше трёх месяцев боялась об этом рассказывать и только сейчас набралась смелости.

— Что скажешь парень? — спросил участковый, который явно хотел сейчас быть в другом месте и продолжить вчерашние возлияния.

— А чего тут говорить? Обиженная женщина способна на самые коварные поступки. И вот такая клевета, далеко не самое страшное. Просто я решил, что нам нужно расстаться. Вот Галя и не нашла другого способа отомстить мне. Всё, что здесь написано бред. В тот день у нас вообще не было секса. Я был слишком пьян. И у меня имеется свидетель. Вместе с нами была ещё одна девушка. Если потребуется, она даст показания.

— Сергей, дай мне посмотреть, — перебил меня Владимир Алексеевич и взял заявление, я же продолжил излагать, свою точку зрения по поводу этого заявления, явно загрустившему участковому.

— Уж не знаю, что вам пообещал дядь Гена за это, или вообще на что рассчитывала Галя, раз решила прислать в академию своего знакомого милиционера, — услышав эти слова, Кирилл Петрович скривился, подтверждая мою догадку. — Всё, что написано в этом заявлении неправда. Секс у нас был по обоюдному согласию. И раз уж на то пошло, то я в отличие от Гали несовершеннолетний. Получается, что она вступала в интимную связь с несовершеннолетним, за что можно привлечь уже её. Но я такой ерундой точно не собираюсь заниматься. Просто передайте ей, чтобы она не занималась глупостями. Ей не удастся испортить мне жизнь. И ещё передайте, что в случае если Гале понадобится помощь, то я обязательно сделаю всё, что в моих силах.

Смолин уже собирался мне, что-то ответить, но Мохов сегодня проявлял верх несдержанности, перебивая всех подряд.

— Кирилл Петрович вы же прекрасно понимаете, что это заявление — обычная бумажка. Наверняка девушка написала его и передала вам лично в руки, а вы даже не дошли до отделения, чтобы оформить его как следует. К тому же насколько я знаю изнасилованиями должны заниматься люди из следственного комитета, но никак не участковый. Я думал у вас всё серьёзно, а на самом деле нет вообще ничего, даже нормального заявления. Поэтому прошу вас покинуть территорию академии. И впредь, если вы решите очернить одного из моих курсантов, будьте добры, делайте всё как положено по закону. А теперь покиньте мой кабинет, дежурный проводит вас до КПП и убедится, что вы покинули территорию академии.

— Вы же понимаете, что в следующий раз я приду уже вместе со следователем. Написать новое заявление и оформить его как следует много времени не займёт, — начал говорить участковый, всё же решившись вытащить сигарету и положил её в рот, но закурить не осмелился. — Могу посоветовать тебе парень, помириться с девчонкой. И чего ты так с ней? Кровь с молоком, лучше любой городской будет. Да с такой девкой, любой нормальный мужик с радостью согласится быть. А тут она сама этого хочет, а ты нос воротишь.

Вот и подтвердились мои слова. Зря, конечно, участковый сделал это в присутствии Мохова. Теперь у меня есть свидетель гораздо более авторитетный, чем семнадцатилетняя девчонка из Рязани. Да и в любом случае у Гали не вышло бы ничего доказать. Прошло слишком много времени, свидетелей никаких нет. Много людей сможет подтвердить, что мы встречались. К тому же Галя жила у меня достаточно долго. Её и соседи видели. В общем, ничего у неё не получится с обвинением меня в изнасиловании. Или она думала, что меня за один факт этого заявления выгонят из училища?

В голове крутилось множество мыслей и догадок, но как дела обстоят на самом деле, я мог узнать только у самой Гали. Даже представить не мог, что она на подобное способна. А вот Антонина Дмитриевна вполне. Я отлично помню, как она гоняла дядь Гену. Ну да бог им судья, что Гале, что её маме.

Кирилл Петрович не торопился уходить, ожидая от меня ответ. Хотя я и не знал, что он хочет услышать? Что я испугался и раскаиваюсь в своём решении прекратить отношения с Галей? Этого он точно не услышит.

— Кирилл Петрович, я уже сказал всё, что хотел. Могу лишь ещё раз попросить, чтобы вы передали Гале, прекратить заниматься ерундой. То же самое можете передать Алевтине Дмитриевне. Что-то мне подсказывает, она сыграла в этой клоунаде не последнюю роль.

— Что же, дело твоё. Но знай, что Галя — девчонка настырная, а уж её мать и подавно. В следующий раз по твою душу приду уже не я, а человек из следственного комитета.

— Кирилл Петрович, не нужно злоупотреблять моим гостеприимством. Мы уже выяснили, что вы не имеете никакого права здесь находиться, — вмешался Мохов и указал участковому на дверь. Кирилл Петрович тяжело вздохнул и поднялся, попытавшись забрать заявление у Владимира Алексеевича, но тот демонстративно порвал листок и выбросил его в мусорку.

— Не прощаюсь... — напоследок произнёс участковый и вышел.

Я собрался идти следом за ним, но Владимир Алексеевич остановил меня.

— Не торопись Сергей. С тобой разговор ещё не закончен.

Мне оставалось только подчиниться. К тому же этот разговор обязательно должен состояться. Примерное его содержание я уже знал. Хотя могу и ошибаться.

— В определённых кругах меня знают, как человека, который никогда не бросает своих. А все, кто сейчас работает либо обучается в академии, я считаю таковыми. Поэтому любой курсант всегда сможет рассчитывать на мою помощь. Если он попадёт в беду, то обязательно её получит. Но будет это лишь в том случае, если в ситуации, подобной твоей я буду полностью уверен в его невиновности. Ты понимаешь, к чему я клоню? — я просто кивнул и этого Мохову оказалось вполне достаточно. — В таком случае я хочу знать всё, что произошло в действительности между тобой и этой Галей. Хочу тебя предупредить, что врать мне бесполезно. Я уже очень давно научился распознавать любую, даже самую незначительную ложь.

— Разрешите? — в дверь без стука просунулась голова Лужного.

— Капитан, твою мать! Да всё в порядке с твоим парнем. Не дам я его в обиду. Можешь не переживать. Иди занимайся своими делами, а мне тут ещё нужно провести профилактическую работу, — начал ругаться Мохов, но капитана его слова совершенно не впечатлили.

— Товарищ генерал-майор, проводить профилактические беседы с курсантами моя прямая обязанность. Может, лучше доверите это дело мне? Знаете же, что не подведу.

— Пошёл вон, — совершенно спокойно произнёс Владимир Алексеевич и голова Лужного моментально исчезла, а за дверью послышалось его бурчание. — Капитан — отличный командир. В своё время обучался у меня и я помог ему в ситуации, чем-то похожей на твою. С тех пор прошло много времени, наши дороги разошлись и вот снова пересеклись, но я знаю, что он всю жизнь следовал принципам, привитым мною и всегда помогал своим. Вот и сегодня, когда его вызвали на КПП, а там оказался милиционер по твою душу. Он первым делом пришёл ко мне и попросил связаться с начальством Смолина, чтобы это дело замяли. Могу поспорить, что он сейчас сильно за тебя переживает. И боюсь, что эти переживания для тебя же и выйдут боком. Поэтому ты уж не обижайся на Егора Сергеича.

— И в мыслях не было. Я всё это прекрасно понимаю. А дело с Галей у нас было так...

Мой рассказ надолго не затянулся. Да там и рассказывать-то, в общем, было нечего. Мы даже месяца не провели вместе.

— Поступил ты, конечно, паршиво. И это, если мягко говорить. Не мог дождаться девушку и поговорить с ней по душам? Не удивительно, что она на тебя так взъелась. Будь на месте этой Гали моя вторая жена, она бы вообще попыталась тебя прирезать. Меня пару раз пыталась и один раз даже успешно, чудом в живых остался. Так что на будущее мой тебе совет. Никогда не оставляй девушку в неведении. Понял, что всё — так и скажи. Понял, что это твой человек — женись. Когда начнёте в увольнительные ходить, будь с местными дамами осторожнее и старайся не попадаться Гале на глаза, а то ещё чего сотворить решит.

— А мы будем ходить в увольнительные? — удивился я. Ведь Бронислав Геннадьевич ещё летом говорил, что за пределы училища никого не выпускают. Местная шпана лютует и избивает курсантов-лётчиков.

— Когда именно не знаю. Но ходить точно будете. Боюсь, что ничего хорошего не выйдет из затеи держать вас постоянно на территории академии. Месяц, другой всё нормально будет, а потом начнёте мне тут чудить. А в городе хоть немного развеетесь да и отдохнёте от обучения. Это у тебя в этом плане всё отлично, а некоторые ребята уже сейчас начинают отставать. Слишком тяжёлой для них оказалась нагрузка. Но это совершенно другой разговор и тебя не должен касаться. В общем, я тебя понял Сергей. Всё, что ты мне рассказал — правда, поэтому можешь рассчитывать на мою всестороннюю поддержку в этом деле. Постараюсь сделать так, чтобы тебя больше не дёргали и с людьми из следственного комитета разобраться самостоятельно.

— Может попросить помочь полковника Климова? Он говорил мне обращаться к нему, если возникнут какие-нибудь серьёзные проблемы.

Владимир Алексеевич улыбнулся и махнул рукой.

— Разве это проблемы? Было бы из-за чего Семёна Васильевича беспокоить. С местными правоохранительными органами я и сам разберусь. Как общаться с этими людьми, я знаю. Поэтому не стоит никого беспокоить. А теперь иди и передай капитану, чтобы на сегодня он оставил тебя в покое. Прямо так и скажи.

Сказать Лужному я это сказал, вот только тот наплевал на слова Мохова и погнал меня на тренировочную площадку. Чему я был только рад. Физические упражнения отлично прочищают голову и помогают прогнать ненужные мысли, которых у меня после встречи с участковым было хоть завались.

И я даже был благодарен Егору Сергеевичу за его наказание. Ну а потом мне ещё предстояло рассказать обо всём ребятам. Слишком всем было интересно, с чего меня выдернули прямо с занятий, да ещё и сказали, что по мою душу пришли из милиции.

После рассказа надо мной смеялась вся казарма. А уже на следующий день у меня появилось прозвище — Ромео. Правда, никто не мог объяснить почему именно Ромео, и что за умник это придумал. Но факт остаётся фактом.

Каждое утро сам капитан выводил нас на занятия спортом. Всегда в штанах и одной рубашке, несмотря на то какая на улице погода. Даже в дождь мы занимались в таком виде. И как ни странно никто не заболевал.

После подъёма нас сразу же выводили на улицу, где мы должны были пробежать один, либо три километра. Всё зависело от настроения капитана. Причём он всегда занимался вместе с нами, совершенно не отставая от молодёжи. И вот так постепенно, шаг за шагом капитан Лужный заслуживал наше уважение.

Раз в неделю я отправлялся вместе с Ильёй Валерьевичем и Владимиром Дмитриевичем в четвёртый оплот. Сперва гостил у четы Куперманов, а именно так каждый раз выглядели наши разговоры. Словно я приходил в гости к своим знакомым, и мы просто разговаривали, попивая чай с разнообразной выпечкой, которая у Фаины Рашидовной всегда была великолепной. Постепенно мы восстанавливали мои воспоминания. И это было удивительно. Всплывали мельчайшие подробности всего, что происходило со мной в те дни. Мы восстанавливали их буквально поминутно. И делать это было очень трудно. Я вновь переживал те кошмарные дни.

А вот у конструкторов я забывал обо всём, разговаривая о самолётах. Препарат для улучшения памяти и здесь работал просто великолепно. А после этого мы возвращались в академию, где меня ждала учёба.

Учёба, учёба и ещё раз учёба. Именно таким стал наш девиз по жизни. Владимир Алексеевич не обманул, когда говорил, что будет очень тяжело. В первый же семестр мы должны были усвоить годовую программу, и для большинства из ребят это стало архисложной задачей. Я же чувствовал себя отлично, даже несмотря на пропуск одного учебного дня каждую неделю.

Препарат по улучшению памяти работал просто великолепно. Особенно вкупе с препаратами, которые нам начали давать в академии. На следующий день после начала учёбы всех отправили в медсанчасть, где врачи выдали нам по такому же набору, что и на базе Бурана. Но в объёме, рассчитанном на месяц.

Я уже знал, что эти препараты были разработаны при участии вселенцев и на себе ощутил их эффективность. Впрочем, и все ребята, что проходили испытания на базе Бурана, также не имели ничего против этих препаратов, а вот с новичками возникли небольшие проблемы.

Не знаю отчего, но они дружно решили, что им не нужны никакие дополнительные витамины. Правда, выяснилось это спустя пару месяцев после начала обучения. Просто второкурсники начали заметно отставать от всех остальных курсантов. Причём отставать не только в учёбе, но и в физическом плане, что стало очень заметно во время получения нашей первой увольнительной. А произошло это, как раз через два месяца. Двадцать четвёртого ноября. Через неделю после принятия присяги.