Мирные действия

Глава 5

Оруженосец Пим впустил Катерину в огромный парадный холл Дома Форкосиганов. Она с запозданием спросила себя, не стоило ли ей воспользоваться служебным входом, однако в своей экскурсии по дому пару недель назад Форкосиган так и не показал ей, где этот вход находится. Пим, как обычно, чрезвычайно дружелюбно ей улыбался – так что, наверное, сейчас все было в порядке.

– Мадам Форсуассон. Добро пожаловать. Чем я могу вам служить?

– У меня вопрос к лорду Форкосигану. Вопрос довольно тривиальный, но я подумала, если он сейчас дома и не занят.., – она смолкла.

– Полагаю, он еще наверху, мадам. Если вы будете так добры подождать в библиотеке, я тут же его позову.

Катерина отказалась от предложения проводить ее: – Спасибо, я знаю как туда пройти. – Спохватившись, она добавила: – Ох, подождите, если он еще спит, пожалуйста, не… – но Пим уже поднимался по лестнице.

Покачав головой, она двинулась налево через вестибюль к библиотеке. Оруженосец Форкосигана казался искренне восторженным, энергичным и преданным своему лорду, и ей пришлось уступить. И он так удивительно сердечен с посетителями.

Она подумала, не притаился ли где-то в библиотеке какой-нибудь из замечательных старых раскрашенных вручную травников времен Периода и Изоляции, и не могла ли бы она один позаимствовать… тут она остановилась. Комната была занята: за комм-консолью, так контрастирующей со всем окружающей ее невероятным антиквариатом, сидел низенький, толстый, темноволосый молодой человек. Изображение демонстрировало какие-то разноцветные схемы. Услышав звук ее шагов по паркету, он обернулся.

Катерина широко распахнула глаза. Она помнила, как жаловался лорд Форкосиган : «При моем росте этот эффект чертовски потрясает». Но не так сильно поражала его мягкая тучность, как схожесть с его, как это говорят о клонах, оригиналом, почти скрытое за… почему ей тотчас пришел в голву термин барьер плоти? Глаза у него были такими же серыми, как у Майлза… у лорда Форкосигана, но их выражение было непроницаемым и осторожным. На нем были черные брюки и такая же рубашка; его живот выпирал из расстегнутого жилета в деревенском стиле, который был уступкой весеннему настроению лишь своим темно-зеленым, почти черным цветом.

– Ох. Вы, должно быть, лорд Марк. Прошу прощения, – осторожно заговорила она с ним.

Он откинулся на аспинку стула и провел пальцем по губам почти так же, как это делал лорд Форкосиган, но завершил этот жест, сомкнув колечком большой и указательный пальцы вокруг двойного подбородка – вот это уже была явно его собственная решительная вариация. – А я, со своей стороны, испытываю удовольствие.

Катерина вспыхнула от смущения. – Я не намеревалась… не намеревалась вторгаться.

Его брови взлетели. – У Вас передо мной преимущество, миледи. – Тембр голоса почти такой же, как у его брата, может, чуть глубже; а выговор – странная смесь: ни совсем барраярский, ни полностью галактический.

– Не миледи, просто мадам. Катерина Форсуассон. Извините меня. Я, гм, садовый декоратор вашего брата. Я пришла лишь оговорить, что он собирается сделать с древесиной клена, который мы спилим. Компост, дрова, – она указала на пустой камин из резного белого мрамора. – Или, может быть, он хочет, чтобы я продала щепу лесной службе.

– А, клен. Это был бы растительный материал земного происхождения, не так ли?

– Ну да.

– Я возьму все куски древесины, которые ему не понадобятся.

– А куда… куда для Вас нужно их сложить?

– В гараж, полагаю. Чтобы они были под рукой.

Она вообразила неаккуратную кучу, сваленную в центре безупречного гаража Пима. – Но это довольно большое дерево…

– И хорошо.

– Вы занимаетесь садами… лорд Марк?

– Нисколько.

Решительно бессвязный разговор был прерван топотом ботинок, и в дверной проем заглянул оруженосец Пим, объявив: – Милорд спустится через несколько минут, госпожа Форсуассон. Он просит вас не уходить. – И более доверительным тоном он поделился: – У него вчера вечером был один из этих его приступов, так нынче утром он слегка заторможен.

– О, боже. После этого у него всегда такая головная боль! Я не стану беспокоить его, пока он не примет болеутоляющего и не выпьет чашку черного кофе. – Она направилась к двери.

– Нет, нет! Присядьте, мадам, пожалуйста. Милорд был бы действительно недоволен мною, если бы я не выполнил его распоряжения. – С тревожной улыбкой Пим немедленно предложил ей стул, и она неохотно села. – Вот так. Хорошо. Не уходите. – Одно мгновение он пристально глядел на нее, словно хотел удостовериться, что она не собирается сбежать, затем снова поспешно покинул комнату. Лорд Марк поглядел ему вслед.

Сомнительно, чтобы лорд Форкосиган был вроде одного из этих старых форов, в рассерженном состоянии швыряющих сапогами в голову своих слуг, однако Пим кажется обеспокоенным, так что кто знает? Она снова перевела взгляд на лорда Марка – тот откинулся на стуле, сплетя пальцы, и с любопытством ее разглядывал.

– Припадки?.. – начал он фразу.

Она пристально взглянула на него в ответ, не совсем уверенная, вопрос ли это . – Видите ли, после припадка он ужасно себя назавтра чувствует.

– Я думал, он от них практически излечился. А на самом деле не так?

– Излечился? Да нет, если взять за пример тот, который произошел при мне. Но он говорит, что может ими управлять.

Он прищурил глаза. – Так, а… где это Вы видели?

– Приступ? Прямо на полу в моей гостиной. В моей прежней квартире на Комарре, – под его взглядом она почувствовала себя вынужденной все объяснить. —Я там с ним познакомилась во время его недавнего аудиторского расследования.

– О, – Его пристальный взгляд скользнул вверх и вниз, оценив ее вдовий наряд. Истолковывая… что и как?

– У него есть небольшое устройство вроде наушников, которое для него сделали его врачи – оно вроде как вызывает припадки по его желанию, а не беспорядочно. – Она спросила себя, сам ли он вызвал вчерашний припадок по медицинским показаниям или снова слишком затянул с этим и перенес более серьезный спонтанный приступ. Он утверждал, что научен горьким опытом, но…

– Он почему-то забыл посвятить меня в эти запутанные подробности, – пробормотал лорд Марк. Странно несерьезная усмешка осветила его лицо и пропала. – Он рассказал вам, как он их заполучил?

Он глядел на нее со все большим вниманием. Она попыталась найти верное соотношение правдивости и разумной осмотрительности.

– Дефект крио-разморозки – он мне так сказал. Я однажды видела шрамы от иглогранаты на его груди. Ему повезло, что он остался жив.

– Ха. А упоминал он при этом, что нарвался на эту гранату в попытку спасти мою жалкую задницу?

– Нет.., – Она заколебалась, видя как вызывающе он вздернул подбородок. – Я не думаю, что он намерен много рассказывать о своей бывшей карьере.

Марк тонко улыбнулся и побарабанил пальцами по комму.

– У моего брата, знаете ли, есть такая нехорошая маленькая привычка – редактировать свою версию действительности в соответствии со слушающей его аудиторией.

Она могла понять, почему лорд Форкосиган не хотел показывать никакой слабости. Лорд Марк действительно чем-то рассержен? Почему? Она постаралась найти чуть более нейтральную тему.

– Вы называете его своим братом, а не родителем?

– В зависимости от настроения.

Тут разговор оборвался – появился предмет их обсуждения. Лорд Форкосиган был облачен в один из своих выходных серых костюмов, полуботинки начищены, аккуратно причесанные волосы еще влажны, а от разгоряченной душем кожи исходил слабый аромат одеколона. Такому щеголеватому впечатлению бодрой утренней энергии, к сожалению, противоречили посеревшее лицо и опухшие глаза; общий эффект был как будто оживший труп оделся для вечеринки. Он послал жуткую улыбку в сторону Катерины, подозрительно покосился на своего клон-брата и рухнул в стоящее между ними кресло.

– Уф, – произнес он.

Он выглядел ужасающе точно так же, как тем утром на Комарре, разве что сейчас не было ни кровоподтеков, ни ссадин.

– Лорд Форкосиган, вам не стоило этого делать!

На ее слова он ответил лишь слабым движением пальцев, которое можно было толковать и как согласие, и как опровержение. Вслед за Майлзом в комнату вошел Пим, в руках у него был поднос с кофейником, чашками и плетеной корзинкой, накрытой яркой тканью, из-под которой доносился соблазнительный аромат теплого пряного хлеба. Катерина зачарованно наблюдала, как Пим налил первую чашку и вложил ее в руку своего лорда. Лорд Форкосиган потянулся, вздохнул, – это было похоже на его первое дыхание за сегодняшнее утро – отпил несколько маленьких глотков, поднял глаза и моргнул. – Доброе утро, мадам Форсуассон, – его голос был так глух, будто доносился из-под воды.

– Доброе утро – ох… – Пим налил ее чашку прежде, чем она успела отказаться. Лорд Марк выключил комм-консоль с диаграммами и положил себе в чашку сахар и сливки, рассматривая брата-родителя с явным интересом. – Спасибо, – ответила Катерина Пиму. Она надеялась, что Форкосиган первым делом, пока еще не спустился, принял свое болеутоляющее – она могла это почти точно заключить по тому, как быстро улучшается цвет его лица и более легкими делаются движения.

– А вы рано встали, – сказал ей Форкосиган.

Она чуть не возразила, напомнив в ответ, сколько сейчас времени, но затем решила, что это было бы невежливо.

– Мне не терпелось начать работу с моим первым профессиональным садом. Бригада, занимающаяся дерном, сегодня утром скатывает слой травы в парке и снимает терраформированную почву. А бригада по деревьям будет вскоре пересаживать дуб. Я думала спросить вас, хотите ли вы использовать спиленный клен для дров или компоста

– На дрова. Конечно. Мы время от времени топим древесиной, когда хотим показаться преднамеренно архаичными – на бетанских гостей моей матери это производит дьявольское впечатление, – а на Зимнепраздник здесь всегда зажигают костры. За домом позади кустарника целая поленница – Пим вам покажет.

Пим кивном выразил добродушное согласие.

– Я уже заявил права на ветки и щепки, – заметил лорд Марк, – для Энрике.

Лорд Форкосиган пожал плечами и протянул руку ладонью вперед благословляющим жестом. – Это будет между вами и восьмью тысячами ваших маленьких друзей.

Лорд Марк, казалось, не нашел ничего таинственного в этом невразумительном высказывании и лишь благодарно кивнул. Судя по всему, Катерина нечаянно вытащила своего работодателя прямо из постели, и она задумалась, не будет ли слишком невежливо немедленно ринуться прочь. Возможно, ей надо остаться подольше – по крайней мере, на одну чашку Пимового кофе.

– Если все будет хорошо, земляные работы можно будет начать завтра, – добавила она .

– А, хорошо. Ципис показал вам, как собрать все нужные вам разрешения по поводу труб и энергетической сети?

– Да, все это под контролем. Я не думала, что смогу узнать столько про инфраструктуру Форбарр-Султаны.

– Она намного старше и причудливее, чем можно подумать. Вам стоит послушать военные истории Дру Куделки – про то как они сбежали через коллектор с отрубленной головой претендента Фордариана. Вот если мне удастся уговорить ее прийти на мой званый ужин…

Лорд Марк оперся локтем на комм-консоль, мягко покусывая костяшки пальцев и лениво потирая горло.

– Через неделю, кажется, я смогу собрать здесь всех, – лорд Форкосиган добавлял. – Это вам подойдет?

– Думаю, да.

– Хорошо. – Он обернулся, и Пим поспешил налить ему еще кофе. – Жаль, что я пропустил закладку сада. Я действительно хотел выйти и присмотреть за этим вместе с вами. Но Грегор пару дней назад послал меня за пределы Округа с довольно причудливым поручением, и я вернулся только вчера поздно вечером.

– Да, ну и что это было? – заметил лорд Марк. – Или это Имперская тайна?

– К сожалению, нет. На самом деле об этом сплетничает весь город. Возможно, это отвлечет внимание от дела Форбреттена. Хотя я не уверен, что происходящее абсолютно точно подходит под определение сексуального скандала, – он скривился в гримасе. —– Грегор повелел «Ты наполовину бетанец, Майлз, и ты именно такой Аудитор, чтобы справиться с этим случаем». А я ответил «Благодарю, сир».

Он сделал паузу, чтобы откусить первый кусок сладкого пряного хлебца, запив его еще одним глотком кофе, и вернулся к рассказу.

– У графа Формюира возникла замечательная идея, как решить проблемы падения численности населения в его округе. Во всяком случае, он так себе вообразил. Ты в курсе горячих демографических ссор между Округами, Марк?

Лорд Марк отрицательно махнул рукой и потянулся к корзинке с хлебцами. – Я весь прошлый год не следил за барраярской политикой.

– Ну, началось все гораздо раньше года назад. Среди ранних реформ нашего отца в период регентства была одна – он сумел навязать Совету единые упрощённые законы для рядовых подданных, желавших сменить свой Округ и заново присягнуть другому графу. С тех пор каждый из шестидесяти графов пробовал привлекать население в свой Округ за счет подданных другого графа, Па как-то умудрился протащить это через Совет, хотя каждый из них и старался не дать своим вассалам возможности уехать. Теперь каждый граф может управлять своим Округом по собственному усмотрению – формировать управляющие структуры, устанавливать налоги, поддерживать экономику, предоставлять своим подданным то или иное социальное обслуживание, принимать сторону прогрессистов, консерваторов или держаться своей собственной стороны, как этот мужлан Форфолс с южного побережья, и так далее. Мать говорит об округах как о шестидесяти социо-политических культурных «солянках». А я добавлю – и экономических.

– Это я изучил, – согласился лорд Марк. – Это имеет значение для размещения моих инвестиций.

Форкосиган кивнул. – Новый закон реально дал каждому подданному Империи право голосовать за местный орган власти собственными ногами. Когда это голосование прошло, мои родители выпили за ужином шампанского, а мать по этому поводу ухмылялась целыми днями. Кажется, мне тогда было около шести лет, раз мы жили уже здесь. Долгосрочным эффектом, как вы можете представить, стало прямое биологическое соревнование. Граф Фор-Просвещенный ведет дела благоприятно для своих подданных, его Округ растет, доходы увеличиваются. Его сосед Граф Фор-Скучный управляет своим округом слишком жестко, и люди ускользают от него как капли сквозь решето, а его доходы падают. И другие графы ему не сочувствуют, ведь их его потеря – это их выгода.

– Ха, – сказал Марк. – И Округ Форкосиганов выиграл или проиграл?

– Думаю, мы пока держимся. Мы всегда теряли людей, переезжающих в Форбарр-Султану. И огромное число верноподданных отправилось в прошлом году вслед за вице-королем на Сергияр. С другой стороны, Университет Округа, новые колледжи и медицинские комплексы в Хассадаре многого стоили. Так или иначе, граф Формюир в этой демографической игре в конечном итоге проиграл. И тогда он прибег, как он мило вообразил, к дико Прогрессивному личному решению проблемы. Я бы даже назвал такое решение очень личным.

Чашка Катерины опустела, но она уже потеряла всякое желание уйти. Она могла слушать лорда Форкосигана часами, когда он был таким. Поглощенный рассказом, он выглядел сейчас полностью проснувшимсяы и полным жизни.

– Формюир, – начал Форкосиган, – купил себе тридцать маточных репликаторов, выписал техников для их обслуживания и стал изготавливать себе собственных вассалов. Фактически он организовал свои собственные персональные ясли, но с только одним донором спермы. Угадайте, кто это.

– Формюир? – попытался угадать Марк.

– И никто иной. Полагаю, вышло что-то вроде гарема, только по-другому. Кстати, сейчас он заказывает только маленьких девочек. Первой их партии уже почти два года. Я их видел. Все вместе они потрясающе прелестны.

Глаза Катерины расширились, когда она представила целую шумящую ораву маленьких девочек. Должно действовать как нечто вроде детского сада – или, если учесть уровень децибелов, «детского взрыва». Я всегда хотела дочерей. И не одну, а много – сестер, у нее никогда не было сестер. Теперь слишком поздно. Ни одной у нее и множество у Формюира – черт, это несправедливо! Она смутилась, понимая, что должна быть возмущена, но в действительности ощущала лишь возмутительную зависть. Как же жена Формюира… стоп.

– Откуда он берет яйцеклетки? Графиня? – она нахмурила брови.

– Это – еще одна небольшая юридическая закавыка в этой проблеме, – с энтузиазмом продолжил Форкосиган. – У графини четверо детей-подростков, рожденных от графа, и она не хочет иметь с этим ничего общего. По сути, она с ним больше не разговаривает и уехала из дома. Один из его оруженосцев рассказал Пиму с глазу на глаз, что в последний раз, когда он попытался, гм, нанести ей супружеский визит и угрожал выломать ее дверь, она вылила на него ковш воды – в середине зимы! – и затем перешла к угрозам лично согреть его с помощью плазмотрона. А потом выбросила в окно этот самый ковш и крикнула ему, что раз ему нравится заниматься любовью с пластиковыми емкостями, так мог бы использовать и эту. Я все верно пересказал, Пим?

– Не в точности, как мне рассказывали, но близко к тексту, милорд.

– Она в него попала? – спросил Марк с явным интересом.

– Да, – сказал Пим, – оба раза. Я так понимаю, что меткость у нее превосходная.

– Я предполагаю, что это делает угрозу плазмотроном убедительной.

– Скажу как профессионал – если ты стоишь возле цели, то противник, у которого неважно с меткостью, вызывает гораздо большую тревогу. Однако оруженосец графа убедил его уйти.

– Но мы отвлеклись от темы, – усмехнулся Форкосиган. – Ах, спасибо, Пим. – Внимательный оруженосец вежливо добавил своему лорду еще кофе, и снова наполнил чашки Катерины и Марка.

– В столице Округа Формюира есть коммерческие репликаторные ясли, – продолжил Форкосиган, – которые уже несколько лет выращивают младенцев для состоятельных людей. Когда пара приходит в этот центр, техники обычно берут у женщины несколько яйцеклеток – это наиболее сложная и дорогая часть процедуры. Запасные клетки сохраняются замороженными в течение некоторого отрезка времени, и неиспользованные в конце концов уничтожаются. Вернее, предполагается, что это так. Граф Формюир наладил хитрое хозяйство. Его техники отбирали все жизнеспособные экземпляры. Он очень гордился своим уловом, когда все это мне объяснял.

Вот это ужасно. Никки был рожден органически, но могло бы быть и по-другому. Если бы у Тьена был здравый смысл, или если бы она уперлась из простого благоразумия вместо того, чтобы дать себя впечатлить романтическим драматизмом, они могли бы выбрать репликаторную беременность. Представить, что ее долгожданная дочь была бы сейчас собственностью эксцентричного типа вроде Формюира…

– Кто-то из этих женщин знает? – спросила Катерина. – Те, чьи яйцеклетки были… это же можно назвать похищением?

– А, не сразу. Слухи, однако, начали просачиваться, и поэтому Император отправил все расследовать самого молодого из своих Аудиторов, – он, не вставая, отвесил ей поклон. – Что касается того, может ли это называться воровством – Формюир утверждает, что вообще не нарушил никакого барраярского закона. Он весьма самодовольно настаивает на этом. В ближайшие несколько дней я проконсультируюсь на эту тему с несколькими из Имперских адвокатов Грегора и попробую выяснить, так ли это. На Колонии Бета его могли бы за это «повесить на просушку» заодно с его техниками, но разумеется, на Колонии Бета он бы никогда не посмел зайти так далеко .

Лорд Марк заворочался на своем кресле возле пульта. – Так, и сколько маленьких девочек сейчас у Формюира?

– Восемьдесят восемь уже рожденных плюс еще тридцать дозревающих в репликаторе. Да еще его собственные первые четверо. У этого идиота сто двадцать два ребенка – как бы то ни было, я в качестве Голоса Императора отдал ему приказ не «запускать» других, пока Грегор разбирается в его изобретательной схеме. Он был склонен возражать, но я указал, что поскольку все его репликаторы полны – и останутся полны где-то на ближайшие семь месяцев – его это не очень ограничит. Он замолчал и отправился проконсультироваться с адвокатами. А я прилетел назад в Форбарр-Султану, сделал Грегору устное сообщение и отправился домой спать.

Катерина отметила, что в своем рассказе он ничего не сказал о приступе. Что имел в виду Пим, так многозначительно упомянув об этом?

– Должен быть закон, – сказал лорд Марк.

– Должен, – ответил его брат, – но его нет. Это – Барраяр. Принять бетанскую юридическую модель целиком – на мой взгляд, такое годится лишь на то, чтобы устроить здесь революцию. А кроме того, многие специфически бетанские положения у нас неприменимы. Существует дюжина галактических кодексов, которые исторически отчасти возводятся к бетанскому. Когда я вчера вечером уходил от Грегора, он что-то бормотал относительно назначения выборного комитета, который мог бы изучить их всех и рекомендовать Объединенному Совету лучший. И за все мои грехи он собрался включить туда меня. Ненавижу комитеты. Я предпочитаю ясную правильную цепочку командования.

– Только, если ты стоишь в ее начале, – сухо заметил лорд Марк.

Лорд Форкосиган уступил ему с сардоническим жестом: – Ну да.

Катерина спросила: – Но поможет ли этот новый закон загнать Формюира в угол? Конечно, его ситуация должна бы быть, гм… дедовской.

Лорд Форкосиган коротко усмехнулся: – Это и вправду проблема. Нам нужно прижать Формюира согласно какому-то ныне действующему закону, дабы отбить у прочих охоту ему подражать – пока мы еще не пропихнули через Совет Графов и Министерства новый закон, какую бы форму он ни принял в конце концов. Обвинение в насилии мы использовать не можем; я просмотрел все формальные определения, и все они в этом случае неприменимы.

Лорд Марк спросил взволнованным голосом: – Тебе не показалось, что он обращался с этими маленькими девочками оскорбительно или небрежно?

Лорд Форкосиган кинул на него довольно резкий взгляд.

– Я не такой эксперт по уходу за детьми в яслях, как ты, но мне показалось, что они в порядке. Здоровые… шумные… вовсю визжат и хихикают. Формюир сказал мне, что у него на каждые шесть детей приходится по две работающих на полный день и по гибкому графику няни. Он также добавил, что в его скромные планы входит, чтобы старшие дети впоследствии заботились о младших – из чего я получил тревожный намек, что он думает о дальнейшем расширении этого генетического предприятия. О, и в рабовладении мы его обвинить тоже не можем, потому что они все и вправду по сути его дочери. А проблема похищения яйцеклеток чрезвычайно неоднозначна в рамках действующего сейчас закона. – Необычно раздраженным тоном он добавил: – Барраярцы! – Его клон-брат кинул на него странный взгляд.

– По неписанным барраярским законам, – медленно проговорила Катерина, – … если семья форов распадается из-за смерти одного из супругов или еще почему-то, то предполагается, что девочки остаются матери или ее семье, а мальчики – отцу. Разве эти девочки не принадлежат своим матерям?

– Я рассматривал и этот аспект. Даже оставив в стороне тот факт, что Формюир ни на одной из них не женат… подозреваю, что мало кто из этих матерей хотел девочку, и все они будут весьма расстроены.

Катерина не была вполне уверена в истинности первого утверждения, но, разумеется, второе было дьявольски верно.

– И если бы мы насильственно вернули их в семьи матерей, в чем состояло бы наказание для Формюира? Это богатство – сто восемнадцать девочек – по-прежнему остается в его Округе, и ему даже не надо будет их кормить. – Он отложил наполовину съеденный кусок пряного хлебца и нахмурился. Лорд Марк взял второй – нет третий, – кусок, и вгрызся в него. Упала мрачная тишина.

Катерина в раздумьи нахмурила брови.

– По вашим расчетам, Формюир мыслит в понятиях выгоды, и никак иначе. – Только много лет спустя после рождения Никки она спросила себя, не потому ли Тьен стремился к старомодному способу сделать ребенка, что он был намного дешевле. Нам не надо ждать, пока мы сможем себе это позволить – для ее нетерпеливого слуха это был мощный аргумент. Мотивы Формюира казались как экономическими, так и генетическими: в конечном счете, это было богатство для его Округа и поэтому и для него самого. Этот техно-гарем должен производить будущих налогоплательщиц, которые, как он явно полагал, станут ему опорой в старости вместе со своими будущими мужьями. – На самом деле эти девочки – признанные незаконные дети графа. Уверена, я где-то об этом читала… кажется, в Период Изоляции незаконные дочери императора или правящего графа имели право на приданое от своего знатного отца? И требовалось какое-то императорское разрешение… приданое было почти было знаком юридического признания. Держу пари, тетя Фортиц вспомнила бы все исторические детали, включая прецеденты, когда этого приданого добивались принудительно. Разве императорское разрешение не аналогично приказу? Возможно, император Грегор мог бы установить размер приданого для дочерей графа Формюира… высоким?

– О! – лорд Форкосиган откинулся на спинку стула, широко распахнув восхищенные глаза. – А-а… – злорадная усмешка промелькнула на его губах. – На самом деле оно может быть сколь угодно высоко. О, мой бог… – Он искоса посмотрел на нее. – Полагаю, мадам Форсуассон, что вы напали на путь решения этой проблемы. И я, разумеется, сообщу об этой идее так быстро, как только смогу.

Его явное удовольствие заставило ее сердце взлететь … – ну, если честно, это было даже не удовольствие, а некое острое, словно нож, ликование; она улыбалась его улыбке, и он улыбался в ответ. Она надеялась, что хоть немножко смогла облегчить испытываемую им наутро после приступа головную боль. В соседней комнате раздался бой часов. Катерина поглядела на свое хроно. Стоп, неужели уже так поздно?

– О боже, уже пора. Моя бригада по деревьям может прибыть сюда в любой момент. С вашего позволения, лорд Форкосиган, мне нужно идти.

Она вскочила на ноги и вежливо попрощалась с лордом Марком. Лорд Форкосиган сам вместе с Пимом проводил её до входных дверей. Форкосиган держался все еще очень скованно; насколько же болезненно или затруднительным было для него сейчас любое движение? Он пригласил ее заходить снова – в любое время, едва у нее возникнет малейший вопрос или она будет вообще в чем-то нуждаться, – и отправил Пима показать ей, где сложить в штабель кленовые бревна. Он стоял в дверном проеме, наблюдая за ними обоими, пока они не завернули за угол большого дома.

– Он не очень-то хорошо выглядит сегодня утром, Пим, – Катерина оглянулась через плечо. – Вы действительно не должны были позволять ему вставать с кровати.

– О, я знаю, мадам, – мрачно согласился Пим. – Но что еще мог сделать простой оруженосец? У меня нет полномочий отменять его распоряжения. В чем он действительно нуждается – это чтобы о нем заботится кто-то, кто не будет терпеть его глупости. Будущая леди Форкосиган должна будет уметь с ним справляться. И это должна быть не одна из этих застенчивых, жеманных девиц, на которых сейчас словно помешаны все молодые лорды – такую он просто задавит. Он нуждается в женщине с опытом, которая могла бы ему противостоять. – Он с извиняющимся видом улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.

Думаю, это и правда так, – вздохнула Катерина. Она никогда раньше не пыталась взглянуть на брачные игры фор-лорда глазами его оруженосца. Пим что, намекал, что его лорд положил глаз на такую наивную девицу, а его штат взволнован тем, что она ему не подходит?

Пим показал ей спрятанный дровяной ларь и разумно предложил разместить кучу компоста для лорда Марка здесь, а не в подземном гараже, заверив ее, что это место подходит куда больше. Катерина поблагодарила его и отправилась обратно к входным воротам.

Инженю. Ну, если нынче фор хочет жениться в пределах своей касты, ему почти неизбежно придется обратить свой взгляд на младшее поколение. Ей показалось, что Форкосиган – не тот человек, который будет счастлив с женщиной, уступающей ему по уму, но какой у него есть выбор? Наверное, любая женщина, чьи умственные способности достаточны, чтобы им заинтересоваться, скорее всего не будет и такой дурой, чтобы отвергнуть его из-за внешности… и вообще это меня никак не касается, твердо сказала она самой себе. Абсурдно представлять себе эту мнимую девицу, которая наносит ему воображаемое ужасное оскорбление из-за его физических недостатков – и тем самым поднимать себе самое настоящее кровяное давление. Абсолютно абсурдно. И она отправилась присмотреть за тем, как пилят гнилое дерево.

Марк только успел подсесть к комму, намереваясь снова его включить, как Майлз с рассеянной улыбкой прибрел обратно в библиотеку. Обернувшись, Марк поглядел, как его брат-родитель собрался было снова плюхнуться в кресло, но поколебавшись, уселся куда осторожнее. Майлз повел плечами, как бы расслабляя сведенные мускулы, откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. Он взял своей недоеденный хлебец и, радостно заметив: «Все прошло нормально, как ты думаешь?» – впился в кусочек зубами.

–Что прошло? – с сомнением посмотрел на него Марк.

– Беседа. – Майлз запил кусок остывшими остатками своего кофе. – Ну, вот ты и познакомился с Катериной. Отлично. И о чем вы говорили, пока я не спустился?

– О тебе. В буквальном смысле.

– А? – лицо Майлза осветилось интересом, и он выпрямился в кресле. – И что она обо мне говорила?

– Мы главным образом обсуждали твои припадки, – сказал Марк мрачно. – Мне показалось, что ей на эту тему известно намного больше, чем ты решился доверить мне.

Майлз поник, нахмурясь. – Гм. Это не та моя особенность, на которой я действительно хотел бы заострять ее внимание. Но хорошо, что она знает. Я не хотел бы еще раз испытать соблазн скрыть столь глобальную проблему. Урок я усвоил.

– Да уж, – Марк взглянул на него с негодованием.

– Я сообщил тебе главное, – возразил брат в ответ на этот взгляд. – Тебе не стоило вдаваться во все проклятые медицинские детали. Ты был на Колонии Бета и ничего не мог бы с этим сделать.

– Это была моя ошибка.

– Вздор. – Майлз издал действительно великолепное оскорбленное фырканье; Марк решил, что в этом тонком великосветском проявлении раздражения чувствовалась рука его – их – тети Форпатрил. Майлз отмахнулся рукой, в которой не держал чашку. – Причиной был выстрел снайпера, а потом сработало столько случайных медицинских факторов, что я и сосчитать не могу. Что сделано – то сделано; я снова жив и хочу оставаться таковым впредь.

Марк вздохнул, неохотно понимая: если он хочет посыпать голову пеплом, его старший брат ему в этом не поможет. У того на уме совсем другое.

– Так что ты о ней думаешь? – спросил Майлз с тревогой.

– О ком?

– О Катерине, о ком же еще?

– Как о парковом дизайнере? Мне надо посмотреть на ее работу.

– Нет, нет, нет! Не как о дизайнере, хотя и в этом она тоже хороша. Как о будущей леди Форкосиган.

– Что?! – моргнул Марк

– То есть как это что? Она прекрасна, она умна – эта идея с приданым, о боже, Формюира удар хватит – и она потрясающе хладнокровна в критических ситуациях. Спокойная, понимаешь? пленительно спокойная. Я обожаю ее спокойствие, я купаюсь в нем. Сила воли и остроумие в одном лице.

– Я вовсе не сомневался в том, подходит ли она. Это был просто возглас удивления.

– Она племянница Лорда Аудитора Фортица. У нее есть сын, Никки, ему почти десять. Симпатичный мальчик. Он хочет быть скачковым пилотом и, думаю, добьется своего. Катерина хочет быть садовым дизайнером, но я думаю, ей стоит продолжать заниматься терраформированием. Она порой бывает слишком скромна… ей надо развить в себе уверенность.

– Возможно, она просто ожидала возможности ввернуть хоть словечко, – предположил Марк.

Майлз замолк, на мгновение пораженный сомнением. – Думаешь, я в этот раз слишком много болтал?

Марк отмахнулся – «не думай об этом» – и пошарил в корзинке в надежде отыскать там хоть крошку пряного хлебца. Майлз посмотрел на потолок, положил ногу на ногу и стал туда-сюда покачивать ступней.

Марк снова подумал о женщине, которую только что видел. Довольно привлекательная, изящная, яркая брюнетка в таком стиле, какой нравится Майлзу. Спокойная? Возможно. Конечно, сдержанная. Не очень выразительная. Пухленькие блондинки намного сексуальнее. Карин чудесно выразительна; она даже способна пробуждать подобное умение и в нем самом, как он думал в наиболее оптимистические моменты. Майлз тоже крайне выразителен, но в своей собственной неустойчивой манере. Вся его выразительность наполовину просто дерьмо – вот только никогда нельзя быть уверенным, на какую именно половину.

Карин, Карин, Карин. Не стоит воспринимать ее нервный приступ как отказ. Она встретила кого-то поинтереснее и дает нам отставку, – прошептал в его мозгу кто-то из Черной Команды, и это не был озабоченный Пыхтун. Я знаю несколько способов справться с подобным переизбытком ухажеров. Даже тела не нашли бы. Марк игнорировал мерзкое предложение. Ты тут не при чем, Убийца.

Даже если она встретила кого-то другого, скажем, на пути домой, когда она осталась совсем одна, потому что он настоял, что полетит другим маршрутом, – то свойственная ей маниакальная честность заставила бы ее все ему рассказать. Именно эта честность лежит в основе их проблем. Карин физически неспособна притворяться целомудренной барраярской девой, ею не являясь. Она это бессознательно решила для себя в ситуации рассогласования представлений – одна нога здесь, на Барраяре, другая – на Колонии Бета.

Но Марк абсолютно уверен: предложи ему выбирать между Карин и воздухом, которым он дышит, то он, так и быть, предпочтет отказаться от кислорода. И он решил раскрыть перед братом всю картину своих сексуальных проблем и спросить у того совета. Сейчас для этого предоставилась идеальная возможность – Майлз, как выяснилось, безумно влюблен, и этим стоит воспользоваться. Проблема лишь в том, что Марк был совсем не уверен, на чьей же стороне окажется его брат. Коммодор Куделка был другом и наставником Майлза, когда еще тот был болезненным и безнадежно помешанным на военной карьере юнцом. Проявит ли Майлз сочувствие, или наоборот, в лучшем барраярском стиле возглавит поход за его головой? Майлз нынче вел себя ужасно по-форски.

Итак, наконец, после всех своих экзотических галактических романов Майлз остановил выбор на здешней фор-леди. Если только «выбор» было верным словом – как безапелляционно он ни вещал, непроизвольная дрожь его выдавала. Марк нахмурил брови, пытаясь разрешить эту загадку.

– А мадам Форсуассон знает об этом? – спросил он наконец.

– Знает о чем?

– О том что ты, хм… прочишь ее в будущие леди Форкосиган. – Какой странный способ сказать «я люблю ее и хочу на ней жениться». Хотя весьма по-майлзовски.

– А. – Майлз провел пальцем по губам. – Это тонкий момент. Она совсем недавно овдовела. Тьен Форсуассон зверски убит менее двух месяцев назад, на Комарре.

– И что с этим можно сделать?

Майлз скривился. – Я не могу рассказать подробности, они закрыты. Для всех это – несчастный случай с респиратором. Но на самом деле я при этом присуствовал. Понимаешь мои ощущения?

Марк махнул рукой, показывая, что сдается; Майлз кивнул и продолжил. – Она до сих пор не оправилась от этого удара. И ни в коем случае не готова к ухаживаниям. К сожалению, это не прекращает соревнования вокруг нее. У нее нет денег, но она красива, и ее происхождение безупречно.

– Так ты жену выбираешь или покупаешь лошадь?

– Ну спасибо! – я же просто описываю ход мыслей моих соперников-форов. Во всяком случае, некоторых из них, – он еще сильнее нахмурился. – Да и майору Замори я не доверяю. Он, возможно, умнее, чем я думаю.

– У тебя уже есть соперники? – Назад, Убийца. Он твоей помощи не просил.

– О боже, да. И у меня есть теория относительно того, где они это… впрочем, неважно. Мне нужно стать ей другом, подобраться к ней поближе, но не вызвать этим ее тревоги, не оскорбить ее. И затем, когда настанет время… вот тогда.

– И, э-э, когда ты собираешься преподнести ей этот потрясающий сюрприз? – зачарованно спросил Марк.

Майлз уставился на свои ботинки. – Не знаю. Я узнаю нужный момент, когда он наступит – так мне кажется. Если мое чувство времени совсем уж мне не откажет. Проникнуть через периметр обороны, установить направление продвижения, внушить ей мои соображения – и нанести удар. Полная победа! Может быть. – Он стал качать ногой в противоположном направлении.

– Как я посмотрю, ты уже спланировал всю кампанию, – нейтральным тоном заметил Марк, поднимаясь со стула. Энрике понравилась бы новость о бесплатном корме для жуков. И Карин вскоре могла бы начать здесь работать… ее организартские способности уже сказывались на том хаосе, какой обычно окружал эскобарца.

– Да, именно так. Так что постарайся все не испортить и не толкнуть меня под руку, будь так добр. Просто играй по моим правилам.

– М-м, я и не думал вмешиваться. – сказал Марк уже в дверях. – Хотя… не уверен, мог бы я подходить к своим наиболее интимным отношениям как к военным действиям. Кто она тогда, враг?

Момент был выбран идеально; Марк был уже в дверях, когда Майлз попытался с невнятным бормотанием вскочить на ноги. Заглянув через порог, Марк добавил: – Надеюсь, с меткостью у нее не хуже, чем у графини Формюир.

Последнее слово осталось за мной, я выиграл. Усмехнувшись, он удалился.