Мир приключений, 1928 № 10

ДЖОЙ И ДРУЖОК

Статья режиссера «Совкино»

М. Хухунашвили

Фотографии из кадров фильмы 　

В конце прошлого 1927 года ленинградская фабрика «Совкино» сделала большое культурное дело. Оно заключалось не только в том, что ею была поставлена детская картина «Золотой мед», но она вырвала из трущоб десяток отпетых, неисправимых беспризорников, для которых беспризорность сделалась насущной необходимостью. Совкино вернуло их к здоровой, действенной жизни.

Александр Баскаков, человек — чуть ли не родившийся под международными вагонами прямого сообщения Ленинград — Батум или Москва — Владивосток; Борис Тихимолов — «герой» Ташкента и др., теперь с некоторой гордостью работают на нашей кино-фабрике и принимают очень активное участие в общественной работе молодежи.

Припоминаю февраль текущею года, когда в кабинет коллектива «Золотой мед» вошел артист академических театров Ф. П. Богданов. Мы разговорились о той крепкой когорте детей-актеров, которую удалось создать при постановке картины «Золотой мед». Весь коллектив так сжился между собой, что никому из нас не хотелось расставаться друг с другом. От вчерашних «пацанов» до режиссеров чувствовалась какая-то интимная связь и было неизмеримо тяжело разрушить это наше духовное единство. Наша взаимная привязанность углублялась и тем, что советская общественность настойчиво требовала усиления работы по созданию детских фильм. «Золотой мед» был тепло принят, и это окрыляло нас и поощряло для дальнейшей работы.

Надо было действовать, но не было сценариев… Задача наша состояла в том, чтобы в ударном порядке написать и провести по всем инстанциям сценарии. И тут же встал вопрос: какой материал брать для его преломления на экране.

Ф. П. Богданов — зав. детдомом по фильме «Золотой мед», был кровно заинтересован этим вопросом, ибо детей-актеров он любил не менее каждого из нас и на работу в нашем коллективе смотрел, как на какую-то священную свою обязанность.

— По-моему, дети очень любят животных. Собака — умное животное. У меня две собаки: Шимми и Билли… Их можно было бы использовать.

За эту мысль мы сразу и ухватились. На другой день коллектив уже располагал наспех написанным либретто, в котором главными действующими лицами являлись собаки: дворняжка Дружок и дрессированный бульдог Джой.

Кроме собак-актеров в картине были заняты и наши дети-актеры во главе со «звездами» по «Золотому меду»: Фатьмой Гилиазовой, Шурой Завьяловым и Борисом Лыткиным.

Фабрика очень тепло отнеслась к нашему проекту. Работа сразу же началась по двум направлениям: с одной стороны, было приступлено к спешному написанию сценария, а с другой — начались бешеные поиски собак-актеров.

Мы обратились к многочисленным дрессировщикам, объездили все питомники Ленинграда, сделали генеральный смотр собакам Военной секции служебного собаководства, Областного Осоавиохима, но… безрезультатно. «Типаж» не был найден. Наших детей объял ужас: им мерещился детдом и… страшно не хотелось туда.

И вдруг, как говорится, улыбнулось счастье: к нам заявился дрессировщик Ходорько и доставил собаку породы «эльдер-терьер» Вальку, по картине Дружок.

Пока мы предавались радости по случаю этого драгоценного приобретения, случилось несчастье: когда Дружка вели на «новую квартиру», он сбежал. Дело было не шуточное. Начались поиски потерявшегося актера. И на этот раз на арену выступил тот же Ф. П. Богданов. Он немедленно двинул на поиски Дружка двух своих дрессированных собак, которые на другой день, под личной охраной, доставили нам нашего беглеца.

На роль барской собаки Джоя была использована штатная собака нашей кинофабрики Джонни.

Началась усиленная дрессировка немых актеров для великого немого. Эта трудная работа была поручена энергичному Ходорько.

Дружок показал блестящие способности и навык. Он удивительно быстро воспринимал все преподаваемое и выполнял безукоризненно. первой части картины «Джой и Дружок» есть сцена, в которой Дружок должен вспрыгнуть на стол, схватить кусок колбасы и, перепрыгнув через загородившего дорогу Шуру, бежать на кухню. Дружок, без особого затруднения, выполняет это не легкое задание.

В пятой части ему приходится в дождь и бурю из-под колес бешено мчащегося поезда вытаскивать бесчувственного «Борю». Я и сейчас помню ту ночь, когда мы с биением сердца готовились к этому испытанию.

Это происходило около села Знаменка, в конце мая, в полночь, когда белое небо Ленинграду становится сумеречным. Пропеллер трещал и шумел со всей силой, оживляя сонную природу. Под вихрем пропеллера оживал не только воздух, но и буйно колыхались деревья. Пожарные устроились в отдалении, чтобы не быть сбитыми искусственным ураганом. Они удачно подставляли под ветер струю из брандтсбойта, создавая реально жуткий ливень. Юпитеры шипели и мощно озаряли все кругом, создавая в окружающем нечто сказочное. Поезд был в засаде и ждал нашего сигнала. Все было в страшном напряжении. В ту минуту невольно забывалось, что все создано искусственно, лишь на территории пяти десятин, и что за этой съемочной зоной крепко спит белая ночь севера.

Нас было много, очень много. В этот необычайный час пришли на зрелище и обитатели Знаменки, и дети, ухитрившиеся перехитрить администрацию ближайших детдомов.

И все мы, затаив дыхание, следили за героем этой ночи, Друиском, которому предстояло показать не только свою дисциплинированность, но и незаурядную смелость и выдержанность. Легко сказать, оттащить «человека», почти из-под колес бешено мчащегося поезда! Всех мучила одна мысль: не сдрейфит ли в решающую минуту наш Дружок?

…И когда был дан сигнал «снимаем», казалось, сердца всех замерли и сотни зрачков расширились. Пропеллер затрещал еще сильнее. Юпитеры усилили шипение, излучаясь мощным пучком ослепительного света. Гремя и пыхтя, приближался поезд…

…и Дружок спрыгнул с трехсаженного откоса спасать «Борю Лыткина».

Как бы назло еще сильнее засвистел и запыхтел поезд. Черным дымом заволокло небо и горячая струя пара обдала Дружка. Но славный Дружок знал, что делал. Он был как бы преисполнен единой идеей довести свою роль до конца. И, когда он из-под колес бешено мчащегося поезда вытащил «Борю Лыткина», раздались такие оглушительные аплодисменты и возгласы «ура», которые заглушали и шипение юпитеров, и треск пропеллера, и грохот колес мчащегося поезда.

Перечислить все сделанное Дружком — излишне. Приходится только оговориться, что он неохотно играет роль забияки и в таких случаях его поддразнивали кошкой.

Что же касается Джоя, то его трудно было раскачать. Этот природный барин снимался неохотно и был тяжел на подъем. Он двигался солидно и, когда его подгоняли, смотрел с убийственной холодностью, как бы высмеивая подобную человеческую неделикатность.

Сцены, где ему приходится с монетой в зубах итти к ларьку за папиросами, или нажимать кнопку электрического звонка, или получать от почтальона журнал и относить домой, эти сцены он выполнял отлично.

Конечно, в кино очень многое достигается путем монтажа, но и тут есть предел возможностям.

Дружок и Джой своей, я бы сказал, добросовестном игрой значительно облегчили задачу, поставленную сценарным положением фильмы «Джой и Дружок».

Именно на их долю надо отнести те горячие аплодисменты, которыми хозяева картины — лети оглашали зрительный зал в день контрольного просмотра фильмы.

Она пойдет в Ленинграде и Москве в конце года.

После этой фильмы Дружок снимался с большим успехом и для других пьес. Теперь он зачислен в постоянный штат фабрики.

Дети действительно любят животных. Животное — благодарный материал для экрана. И, не правда ли, немые актеры своей игрой приобретают способность речи в великом немом.