Мир на грани

Глава 3. Перед оперой

Наступил следующий день.

Клод, облачённый в строгую тёмно-зелёную рубашку с капитанскими лычками на погонах и такого же цвета брюки с красными лампасами, вошёл в большой зал здания военной полиции Алуара. Здесь этим утром должен был состояться брифинг командира в свете скорого прибытия высокопоставленных лиц Анхальтской Империи.

Клод устроился в одном из кресел, установленных лицом к кафедре, и осмотрелся. Он в очередной раз задумался о том, насколько тяготели к роскоши аристократы, расхватавшие после провозглашения независимости Аримана все высокие государственные и военные должности. Затем выругался, отвернувшись от излишне пышного убранства здания, которое, как ни посмотри, не соответствовало потребностям силового ведомства.

Клод снял берет, который из-за жары совершенно не хотелось носить даже утром, и провёл рукой по уже мокрым от пота волосам. Процедив что-то невразумительное, поднялся с места и распахнул каждое из закрытых окон, после чего остался рядом с последним, вдыхая куда более свежий воздух, чем внутри.

Вскоре зал заполнился.

Когда вошёл командир военной полиции — мужчина с явно лишним весом и, как следствие, выпирающим под формой полковника животом — Клод поспешил вернуться на место. Однако выбранное кресло оказалось уже занято женщиной лет тридцати.

— Фелиция! — возмущённо прошептал Клод.

Удостоившись лишь мимолётного взгляда, он вздохнул и отправился искать свободное кресло.

Фелиция — та самая ариманка из военной полиции, которая в действительности была законспирированным агентом секретной службы, — легонько пожала плечами. Но на её губах проступила тень улыбки.

За время брифинга полковник не сообщил ничего, что не было бы известно любому офицеру военной полиции. Прозвучали всё те же напыщенные слова о прибытии кронпринца Аарона Кайзе, которому уготовано стать новым императором, и канцлера Отто фон Циммера. Но под конец речи Клоду всё же пришлось вслушиваться.

— А теперь отвлечённое… — вдруг как-то неуверенно заговорил полковник. — Со стороны Республики пришли… нехорошие известия. Источники внешней разведки сообщили… Сами урилийцы пока ещё не давали никаких комментариев, но!.. В общем, недалеко от границы, недалеко от ущелья Соше, произошёл инцидент…

Полковник замолчал, пытаясь подобрать слова, а когда продолжил, постоянно сбивался и запинался. Эту речь он явно не готовил к брифингу.

Из сказанного Клод понял одно: доподлинно не известно, что именно произошло, но прошлым вечером в Республике исчезло небольшое поселение, целиком.

— На этом всё, — подытожил полковник. Но как только начались вопросы о произошедшем, добавил: — Пока не поступит официальная информация, я комментировать ничего не буду.

Клод нахмурился и бросил взгляд на Фелицию, сидящую через несколько рядов впереди. Та, будто бы поправляя причёску, искоса переглянулась с ним.

Когда бесполезное, по мнению Клода, мероприятие закончилось, он поспешил на улицу. Но, выходя из зала, мельком посмотрел на каждого из офицеров секретной службы, которые, по официальным бумагам, служили в военной полиции. Последним агентом, с которым Клод обменялся взглядами, была Фелиция.

— Сэр! — уже на улице, в стороне от выхода из здания, произнесла она.

— Ты что-то знаешь о произошедшем… — сказал Клод. — Я уверен.

Он играл с портсигаром, к крышке которого со внутренней стороны была прикреплена чёрно-белая фотокарточка пятилетней девочки. Даже в этом возрасте у неё прослеживались схожие с Клодом черты лица.

Фелиция украдкой осмотрелась. Убедившись, что никто, кроме Клода, её не услышит, тихо заговорила:

— Вчера вечером. На территории Урилии, недалеко от ущелья. Поселение вымерло, полностью. Не осталось никого. И…

В глазах Фелиции появилось сомнение.

— Ну же, — поторопил Клод.

— Это городок Ле Пьер. Разведка перехватила обрывки радиопереговоров прибывших на место. Число тел, сильно искалеченных, было вполовину меньше населения. Затем на урилийцев кто-то напал. Больше мы ничего не знаем. Но то, что там происходило… Оно за гранью.

Фелиция покачала головой.

— Значит, вчера?.. — Клод задумчиво посмотрел на фотокарточку на крышке портсигара и со щелчком закрыл его.

— Гхм. Сэр, разрешите неуставной вопрос? А ваша семья, они‑и…

— Уже несколько лет не в Республике. Они перебрались на южный берег моря, в Дери‑Мар. — На губах Клода промелькнула тень улыбки. — Смотрю, ты ещё держишься за свои неназванные контакты в разведке?

Фелиция лишь молча увела взгляд в сторону.

— Это хорошо. — Клод кивнул, но чтобы всё же поддеть подчинённую, сообщил: — Насчёт Майера. Вчера в мастерской он достаточно легко разгадал, кто ты.

— Да чёртов анхальтец!.. — Фелиция от досады закусила губу. — Точно! Он же видел меня раньше! Мельком, правда, но… Сэр! Я прошу прощения!..

— Не надо, — перебил Клод. — Просто не недооценивай Майера. Это всё, лейтенант.

— Есть! — Фелиция по привычке отдала честь, затем качнула головой и куда более тихо, словно вспомнив, что не должна привлекать внимание, произнесла: — Я поняла.

Лейтенант Фелиция Шеро́ развернулась и пошла прочь, но неуверенно, будто всё время порываясь вернуться и что-то уточнить.

«Хочет спросить о Майере, — решил Клод и ухмыльнулся. — Ну уж нет, Фелиция. Только мы вдвоём знаем, что у нас на побегушках залётный имперец. А о том, что у него богатый боевой опыт, знаю вообще только я один. И раскрывать парня не собираюсь даже тебе».

Клод потушил папиросу. Его мысли полностью переключились на предстоящую операцию.

«Не понимаю… — думал он. — Точнее, с сенатором-то всё ясно: его попросту купили. Но урилийцы-то?.. Допустим, они получат от сенатора сведения о передвижениях и охране Кайзе-старшего и Стального Канцлера. Неужели и в самом деле хотят устроить покушение, пока гости на полуострове? Почему, чего урилийцы добьются этим?.. Надеются устранить кронпринца и канцлера, пока к ним можно подобраться? А о последствиях в виде большой войны они совсем не думают?»

Клод устремил взгляд на жителей Алуара, наслаждающихся безмятежными летними деньками.

«Неужели всё из-за зависти? — продолжал рассуждать Клод. — Конечно, даже пока Ариман ещё был в составе Республики, я уже замечал эту возрастающую злость, взращиваемую слепую ненависть по отношению к Империи. По отношению к государству, которое столько сделало во благо своего строптивого соседа! Но всё-таки!.. Всё-таки… Неужели это просто желание стать успешнее, независимее Анхальтской Империи? Какой же, чёрт подери, ценой?»

Восьмого июля, в день выполнения задания секретной службы, Натан собрался выехать намного раньше намеченного времени, хотя опера в Большом театре Алуара начиналась только в шесть вечера.

Натан начисто побрился, а кажущиеся излишне длинными волосы собрал на затылке, повязав резинкой. Однако практически тут же, поморщившись, распустил их. Взгляд Натана зацепился за пару длинных узких заколок-зажимов иссиня-чёрного цвета. Эти «крокодильчики» остались здесь случайно, а возможностей вернуть их хозяйке-забывашке оказалось не так уж много.

Натан воспользовался «крокодильчиками» и, как ни странно, остался доволен: подсобранные волосы хотя бы не выглядели так нелепо, как совсем короткий хвостик. При этом удалось главное: стать менее узнаваемым для мимолётного взгляда.

«Со шрамом бы что-то сделать…» — подумал Натан, но ни косметики, ни тем более грима под рукой попросту не было.

Запихнув в сумку текстильные перчатки, простенькую светло-серую кепку, такого же цвета шёлковый платок и тёмно-серую футболку, Натан положил внутрь плотно перевязанный свёрток. В нём находились люгард с парой обойм и глушителем, а также керамбит в ножнах, ещё утром извлечённый из тайника под кроватью. Проверив собранные вещи, Натан переоделся в светлые брюки и белую шёлковую рубашку и, оставив на террасе корм для бродячей кошки, отправился на автовокзал.

Путь до Большого театра в Алуаре занимал чуть больше времени, чем до автомастерской. Но хуже всего было то, что из Монъепьера пришлось отъезжать в разгар дневной жары.

Уже в дороге удивлённые возгласы пассажиров заставили Натана отдёрнуть штору и выглянуть в окно. Автобус ещё даже не спустился к пляжу Монъепьера. Дома закончились, и по обе стороны виднелись лишь низенькие деревца и подобные свечкам пирамидальные раины.

Рядом с валуном в нескольких метрах от обочины сидела крупная белоснежная рысь. Именно она стала причиной восторженных возгласов.

«Визамская рысь? Снова, что ли?» — удивился Натан и усмехнулся.

Но его взгляд тут же стал острым, а с лица исчезли любые намёки на улыбку.

Натану показалось, что рысь смотрела прямо на него, причём пристально, словно автобус её не пугал, а другие пассажиры совершенно не интересовали. Казалось, она могла бы почесаться или хотя бы зевнуть и потянуться. Но вместо этого, всё ещё не отрывая взгляда от автобуса — а точнее, от конкретного пассажира, — рысь поднялась на лапы, развернулась и высоким прыжком скрылась в зарослях.

«Только позавчера видел такую же, — вспомнил Натан. — Или даже именно эту?.. Что-то такие встречи стали происходить слишком часто. — Он вновь остро усмехнулся, совершенно не так, как обычно. — Пусть это будет хорошим знаком… перед работой».

В Алуар Натан приехал около двух часов дня. Ещё минут пятнадцать потребовалось на то, чтобы автобус добрался до юго-западной части города, который считался центром культуры Аримана.

Натан вышел на пару остановок раньше. Он направился вдоль Главного проспекта к виднеющемуся впереди Большому театру — грандиозному зданию с позолоченным куполом и множеством колонн. По пути Натан рассматривал те заведения, в которых бывал и сам: в одних — добровольно, в других — «по работе». Это были игорные дома для аристократов, кабаре, вычурные рестораны для богатеев… Имелся даже кинотеатр, в котором в параллель запускали аудио- и видеоплёнки. Такой в Аримане появился совсем недавно, хотя по имперским меркам уже считался устаревшим.

Неспешно шагая, Натан изучал обстановку, присматривался к прохожим, среди которых встречалось много людей и в деловой одежде, и в вечерних нарядах. А также оценивал, сколько за сутки появилось военной полиции, ведь в окрестностях Большого театра он был уже второй день кряду.

Накануне Натан отпросился с работы с обеда, сославшись на «должок за вызов в выходной». Он побывал и в самом театре, и под крышей здания напротив, где должны были спрятать дополнительные «инструменты». Хотя на тот момент их там ещё не было, Натан проверил, как попасть внутрь, а заодно позаботился о том, чтобы незаметно оставить замки на дверях открытыми.

Уже у театра он свернул в переулок между двумя четырёхэтажками. Попав во двор с детской площадкой, вошёл в подъезд с распахнутыми настежь дверьми.

Все окна были открыты, и внутри гулял приятный ветерок.

Остановившись на лестничной площадке последнего этажа, Натан осмотрелся, затем поднялся ещё выше — к решётке, за которой находилась дверь на чердак. На сварных воротах висел замок, который на первый взгляд казался закрытым. Придерживая дужку замка одной рукой, второй дёрнул его вниз — и механизм, взломанный ещё вчера, открылся. Пройдя к двери на чердак, в царящей полутьме Натан заметил на полу окурок.

«Твои, Оливье? — присмотревшись, подумал Натан. — Значит, помечаешь всё так же, как и раньше?»

Открыв дверь, он переступил порог.

Убедившись, что на чердаке больше никого нет, Натан направился к окну в покатой крыше, из которого виднелся главный вход в Большой театр. Под досками, на которых нашёлся ещё один окурок, оказался длинный матерчатый чехол. Это и был оставленный «инструмент».

Внутри чехла оказалась винтовка Мойзена Мв‑98. На ней были установлены снайперский прицел и глушитель, а к деревянному прикладу примотан заряженный коробчатый магазин на пять патронов. Как и люгард, эта винтовка уже не применялась в Империи; не использовался и такой устаревший оптический прицел с маленьким глазком-окуляром. Однако Клод всё же смог удивить Натана: помимо магазина к прикладу были примотаны ещё два патрона, на которых чувствовались следы эфира.

Такие пули обычно называют зачарованными. Какого-либо аспекта у них нет, а сделать довольно просто: оставить патроны на пару суток рядом с эфирным камнем. Правда, каждый патрон приходилось «заряжать» отдельно, а сам камушек должен быть сильным, на уровне боевых, которые не так-то просто достать. Однако без подобных ухищрений пробить защитный барьер, которым могут обладать искусники, крайне проблематично.

Натан приоткрыл двустворчатое окно, затем, отойдя к дальней стене, вскинул винтовку. Поглядывая в глазок прицела, нашёл позицию, откуда хорошо видно вход в театр, и соорудил упор из валяющихся в округе обломков кирпичей. Натан открыл и закрыл затвор, чтобы убедиться в отсутствии патрона в винтовке, вновь взглянул в прицел и, найдя в перекрестии воображаемую цель, плавно нажал на спуск.

Раздался щелчок.

Опустив винтовку, Натан оценил, нужны ли пометки, чтобы потом найти это же положение. Но, удовлетворённо кивнув, упаковал оружие в чехол и спрятал на прежнем месте.

«Не думал, что раздобудут для винтовки глушитель, — подумал Натан. — Для «девяносто восьмой» такие «банки»[6] хоть и имеются, но встречаются крайне редко. И немудрено, ведь выстрел скрывают паршиво: крупноват заряд пороха в патроне».

Натан вновь выглянул из окна: место ему подобрали действительно хорошо. Но отсюда было ни за что не увидеть, что происходит в оперном зале. Поэтому на чердак ещё предстояло вернуться — после того, как в театре дадут условный сигнал об успешной передаче «пакета» и покажут цели.

Натан спустился к выходу во двор, на ходу стряхивая с брюк пыль, и уже в дверях столкнулся с местным жителем, который с подозрением на него уставился.

«Ну да, конечно! Это ж неслыханно: имперцы уже по подъездам ариманских домов шляются!..» — подумал Натан и едва не поморщился. Но ситуацию нужно было срочно исправлять.

— Добрый день, — заговорил он первым и растерянно, смущённо улыбнулся. — Не подскажете?.. Говорят, здесь есть рыбацкий клуб? Неподалёку?

Местный, слегка ошалев, отступил на шаг, смерил Натана взглядом с ног до головы и неуверенно протянул:

— А‑а… Вы турист?

— Да. Я тут на день. Я раньше бывал в Алуаре, но никогда не осматривался. А тут, знаете, друг мой попросил… Он заядлый рыбак, понимаете? Он наслышан о снастях, которые…

Местный жестом попросил замолчать и, помедлив, спросил:

— Вы‑ы в театр?

Натан закивал, добродушно улыбнулся и открыл было рот, но собеседник снова заставил его замолчать:

— Понял. Кто-то из знакомых попросил привезти сувениры?

Натан вновь закивал, и ситуация повторилась точь-в-точь. Но местный, видимо, успокоившись насчёт странного говорливого анхальтца, всё-таки объяснил, как добраться до рыбацкого клуба.

— А они не отошьют такого бродячего пса, как я? — напоследок поинтересовался Натан.

— Просто скажи, что от Шуберта.

Натан вернулся к проспекту, перебежал его и по короткой аллее проследовал к главному входу в Большой театр, но затем свернул в сторону. Обойдя здание, остановился у распахнутого окна мужского туалета. Сверившись с часами, убедился, что время уборки уже прошло, и влез внутрь.

Натан быстро проверил все кабинки, после чего достал из сумки свёрток с оружием и сунул за чугунную батарею под подоконником. Чтобы тот не бросался в глаза, прикрыл его отодранной накануне кафельной плиткой. К сожалению для организаторов, но к счастью для Натана, при реставрации здания кто-то решил выложить кафелем ниши под батареи в каждом туалете. Сколько денег при этом «попилили», считать совершенно не хотелось.

Закончив, Натан выскользнул на улицу. Теперь оставалось лишь подождать пару часов до начала оперы, после чего вместе с остальными посетителями проникнуть в здание. Это он и собирался сделать, перейдя проспект и заняв столик под навесом в одном из маленьких летних кафе. Отсюда до театра была всего пара домов.

Заказав холодный зелёный чай, Натан попросил дать утреннюю газету. Он занял свободный столик у самой ограды кафе, поверх которой были установлены цветочные ящики. Получив заказ, принялся ждать, посматривая то в сторону Большого театра, то на газету.

На первой полосе красовалась реклама той самой оперы, на которую Натану дали билет. Это вызвало у него лишь усмешку. Но затем, развернув газету, он увидел интервью с главой производственного концерна Немфа́са — одного из четырёх крупных городов Аримана. Немфас, как и прибрежный Кесса́ль с военно-морской базой, располагался в западной части полуострова, по ту сторону плоскогорья.

— Ну-ну, — прочитав интервью, лишь выдохнул Натан. — Благие пожелания…

Спустя полчаса один из столиков заняли две молодые ариманки.

— Я так и не поняла: что у тебя с ним? — говорила одна. — Вы расстались?

— Ну‑у… пришлось, — призналась вторая. — Вот твой при случае возит тебя в Республику…

— Тише!.. — шикнула первая.

Натан лишь мельком взглянул на них и, раздражённо вздохнув, вернулся к изучению газеты, которую успел прочесть уже не раз.

— Вот если бы твой, офицер флота, предложил бы переехать из Кессаля в Немфас, ты бы согласилась? — спросила вторая девушка. — Переехать с побережья в город, где из-за смога солнца не видно!

— Зачем? — удивилась её подруга.

— Потому что до авиабазы на плоскогорье ближе! Он хочет, чтобы я жила рядом с их общежитиями! Нет, я всё понимаю, но…

Девушки продолжали шушукаться, но довольно громко. Правда, вскоре подозрительно замолчали.

— Раз так… — прошептала первая. — А как ты отнесёшься к переезду в Империю?..

Натан буквально кожей ощутил на себе взгляд.

— В смысле? — спросила вторая.

— А ты глянь.

«Та‑ак!.. — подумал Натан и украдкой посмотрел на ариманок, которые явно обратили на него внимание. — Как бы не пришлось уйти отсюда…»

Однако повод уйти представился даже слишком скоро. Расслышав с улицы знакомый женский голос, Натан замер с поднесённой к губам кружкой чая и посмотрел в щель между секциями ограждения.

Мимо кафе шла пара девушек.

Первая — с длинными завитыми волосами, крашенными в светло-медовый цвет, — была облачена в бордовое платье до колен, с запа́хом. Её образ удачно дополнял длинный широкий пояс с узорами, вышитыми золотистой нитью. Эту девушку совершенно точно нельзя было назвать некрасивой, и дело вовсе не в ярком, привлекающем внимание макияже.

Вторая же — видимо, подруга — в белой блузке с фигурным вырезом и чёрной юбке до колен, обтягивающей приятные взгляду бёдра. Эта особа казалась нехарактерно высокой для ариманки, а кожа — куда светлее. Её стриженные под удлинённое каре волосы были тёмно-рыжими.

Именно голос второй узнал Натан и, теперь разглядев, удивлённо выдохнул:

— Алисия?..

Увлечённо болтая с подругой, Алисия совершенно не смотрела по сторонам.

«Какого дэймона она тут делает? — подумал Натан. Но затем со стуком поставил кружку и вскочил с места. — Вот же хренов идиот!»

Он не стал дожидаться официанта — лишь оставил на столике деньги и, схватив сумку, выскочил из кафе.

Натан надеялся, что Алисия направлялась не к театру. Но, заметив копну рыжих волос среди голов повылезавших откуда-то людей, лишь беззвучно выругался. Достал сигарету и попытался прикурить, но поднявшийся ветер вновь и вновь сдувал пламя бензиновой зажигалки. Тогда, прикрыв одну руку другой, Натан создал между пальцами электрическую дугу — и самый кончик сигареты тут же воспламенился.

Убедившись, что никто не заметил этот скромный «фокус», Натан поспешил за Алисией, которая уже шла по аллее ко входу в театр.

«Ну конечно же, а как ещё?! Я ведь совсем забыл, дэймон меня разбери! — мысленно ругал себя Натан. — Бернард же ещё три дня назад говорил, что у Алисии деловая встреча с кем-то из Империи, решившим поглазеть на Алуар и посетить Большой театр. Как-то это связано с эфирными исследованиями института, в котором она работает».

Когда он оказался перед входом, Алисия и её подруга уже были в театре. Натан притормозил лишь для того, чтобы выкинуть окурок и незаметно прощупать сумку, после чего вошёл в тяжёлые на вид двустворчатые двери.

В фойе в пяти метрах от входа были расположены столы для досмотра ручной клади. Подходы к ним организовали широкими красными лентами. Рядом со столами стояло четверо охранников в светло-серых костюмах, каждый наверняка был вооружён.

«Вот не жалко же организаторам людей!.. — невольно подумал Натан. — С охранников уже семь потов сошло».

Самой Алисии нигде не было видно: ни в фойе, ни в обозримой части длинных коридоров, ни на торжественной мраморной лестнице на второй этаж.

Когда Натан дождался своей очереди, один охранник начал досматривать его самого, а другой — сумку. Совсем скоро второй с удивлением вынул из неё простую помятую футболку.

— Ребят, я только с работы, — соврал Натан и пожал плечами. А когда охранник вынул ещё и перчатку с едким запахом машинного масла, ухмыльнувшись, добавил: — Я автомеханик. Приходится вот так вот таскать с собой сменную одёжку. Вдруг взбредёт в голову посетить что-то такое, официозно-помпезное?

Охранники переглянулись, и первый, который, казалось, страдал не только от жары, но и от мигрени, просто махнул рукой.

— Всё нормально, пусть идёт… — произнёс он.

— Кста‑а‑ати! — воскликнул Натан и растерянно заулыбался. — Ребят, а никто не видел такую высокую рыжую девицу? Кажется, сюда шла. Ух, видели б вы её!.. Я так просто обомлел! Сбежал из кафешки и бросился через дорогу. Только, блин, потерял в толпе. Но шла девица, кажется, сюда…

Охранники вновь переглянулись.

— Такая, подтянутая, с бёдрами? — уточнил один и обрисовал руками фигуру Алисии.

— Да-да-да! — запричитал Натан. — Именно она! Значит, тоже видел? Скажи, не только мне она… приглянулась?

Натан с хитрецой посмотрел на охранников. Один из них неловко кашлянул, а другой кивнул в сторону дверей ресторана при театре. Но негромко пожелал удачи.

Забрав сумку, Натан не стал задерживаться.

«Интересно, сколько ещё раз придётся выставлять себя идиотом? — подумал он и отметил: — А вот тот, который в ресторан направил, всё ещё косит взглядом вслед. Не перестарался ли я?..»

Алисию и её подругу Натан заметил за столиком рядом с выходом на террасу. Третьего человека с ними пока не наблюдалось: тот либо опаздывал, либо встреча была назначена на позднее время.

Натан не хотел показываться Алисии, не хотел давать даже намёка на то, что может быть здесь. Ко всему прочему, теперь ему придётся действовать куда осторожнее: он не мог позволить причинить подруге вред.

Натан направился на террасу, благо пройти мог так, чтобы оставаться за спиной Алисии. Вторая ариманка, которую та в беседе только что назвала Ритой, ранее никогда с ним не встречалась и узнать не могла.

«Наверное, это та самая Ритерья Марьен», — решил Натан.

К счастью, на террасе, прямо у выхода, был свободный столик, который ни Алисия, ни Ритерья не видели. Устроившись за ним и прикрывшись меню, Натан прислушался к звонким голосам.

Как он и думал, это действительно была деловая встреча. Девушки ожидали некоего сотрудника имперского Института наук; на него Алисию навёл Бернард и даже всё организовал.

Натан облегчённо выдохнул. Во-первых, если это Бернард поспособствовал встрече, то о внезапных похотливых желаниях институтского сотрудника можно было не переживать. Просто никто из друзей не оставит Алисию наедине с таким человеком. А во-вторых, всё это означало, что Бернард окончательно принял «наследство отца», поскольку с Институтом наук связался только благодаря Густаву.

Однако после того, как Алисия и Ритерья пожаловались на сложность достать билеты на оперу, Натан вновь помрачнел. Он понял, где именно в зале будут сидеть подруги, и уже было направился в фойе, но едва не остановился и не закашлялся от удивления, расслышав игривый голосок Ритерьи:

— Кстати, а чего это мы помалкиваем о том парне? Случилось что? Только раз обмолвилась, что наткнулась на него на пляже, когда мы уже разошлись.

Натан ускорил шаг, вспомнив о недавней встрече с Алисией, а та принялась возмущаться захихикавшей Ритерье.

«Час от часу!.. — подумал он. — Теперь только не хватало, чтобы она обернулась после этих слов».

Уже в фойе Натан нашёл место для курения — в углу, у распахнутого окна. Думая о том, как не пересекаться в театре с Алисией, спрятался за декоративным абрикосовым деревцем и закурил.

Через минуту в закутке заявился тот самый охранник, который пожелал удачи в погоне за «понравившейся девушкой». Он сел на лавку, тоже закурил и поинтересовался:

— Что, неудача?

Натан изобразил печальную улыбку и кивнул.

— Ну‑у… — протянул охранник. — Бывает.

— Да я понимаю. Но обидно, блин!.. Хотя кому-то и правда повезло.

— Парню рыжей?

— Угу.

Более они не произнесли ни слова.

Докурив, охранник направился обратно ко входу, а Натан искоса метнул ему в спину взгляд.

«Пришёл именно в тот момент, когда здесь я, — отметил он. — Следит».

Натан решил уйти из курилки, чтобы не привлекать лишнее внимание. Он хотел дождаться начала оперы в зале, в котором наверняка пока никого не было. Но вместо этого предпочёл найти место, откуда сначала сможет убедиться, что войдёт после Алисии и Ритерьи. Ему пришлось подняться на второй этаж по широкой мраморной лестнице, устланной красной ковровой дорожкой, и свернуть в сторону.

Походка Натана всё ещё была лёгкой и непринуждённой, и он сам в целом казался приветливым… Но выражение его лица стало напоминать маску из-за холодного острого взгляда.

За десять минут до начала оперы к театру подъехала пара автомобилей, вид которых прямо кричал о высоком классе и дороговизне. Первая машина была цвета морской волны, явно класса «люкс». На вытянутой передней части в лучах вечернего солнца поблёскивала хромированная фигурка льва, напоминающая герб Аримана. Вторая же — заметно проще, тёмно-серого цвета, но по сочетанию символов на номерном знаке становилось понятно, что и она принадлежит правительству.

Как только первый автомобиль остановился, водитель выскочил со своего места и открыл пассажирскую дверь. Из неё вышел высокий сухощавый мужчина с холодными глазами, короткими седыми волосами и впалыми щеками. Одет он был в строгий чёрный смокинг, в руках держал трость с вычурным узорчатым набалдашником.

Это был Антуан де Лашорф — один из сенаторов Аримана.

Из второй машины вышла пара его помощников, каждому из которых лет по тридцать. Ими оказались привлекательная смугловатая женщина с собранными в высокий хвост кудрявыми каштановыми волосами и рослый мужчина с квадратной челюстью, крючковатым носом и короткой причёской-ёжиком.

Помощник-женщина носила белую приталенную блузку и тёмную юбку-карандаш с разрезом на боку. Несколько пуговиц воротничка были расстёгнуты, образуя заманчивое для любого мужчины декольте. Второй помощник носил светло-коричневый костюм, пиджак которого из-за жары, судя по катящимся по лицу каплям пота, он наверняка хотел поскорее снять. Этого мужчину нельзя было назвать атлетом, но, судя по прессу, который при порывах ветра обтягивала рубашка, он не чурался спорта.

— Аннетт, — позвал де Лашорф, и к нему подошла помощница с портфелем для документов. — Ты знаешь, что делать.

Та коротко кивнула и поспешила ко входу в театр.

Де Лашорф внимательно посмотрел ей вслед. Любуясь ласкающими взгляд изгибами фигуры, он вновь вспомнил о дамочке из заведения на местной улице «Красных фонарей». Одного де Лашорф не признает никогда: из всех кандидаток в секретари и ближайшие помощники он выбрал именно ту, что порождала самые дикие фантазии, даже если и в них эта женщина оставалась недоступной.

Но де Лашорф не знал: та, что представлялась как Аннетт Катье, в действительности была Фелицией Шеро — лейтенантом секретной службы, всего лишь исполняющей роль секретаря и советчика. Да и его второго помощника на самом деле звали не Венсан Наварр. Именно Венсан был ещё одним человеком Клода, внедрённым в окружение де Лашорфа — политика, вознамерившегося помочь урилийцам воссоединить полуостров с Республикой. И всё из-за того, что бизнес сенатора за последние полтора года прогорел и начали накапливаться долги.

Де Лашорфу пообещали вернуть остававшиеся в Республике предприятия, которыми он владел до независимости Аримана.

«Чего бы это ни стоило!» — в тот момент решил он.

Пока посетители театра, узнав сенатора, удивлённо перешёптывались, Фелиция просочилась к капельдинеру, вышедшему из-за толпы прибывающих гостей. Как только она объяснила, кто именно прибыл и для чего, служитель с округлившимися глазами поспешил исполнить требование де Лашорфа.

Менее минуты потребовалось, чтобы из здания к подъехавшим машинам вышли охранники. Оттеснив остальных посетителей, они организовали коридор, по которому сенатор и его помощники смогли беспрепятственно войти.