Милан. Том 4

Глава 4 Что катать?

После обеда подружки пришли в гостиничный номер и начали заниматься всякой ерундой: дракой подушками и шутливой вознёй. Наскучившись и устав, завалились на кровати и стали ползать по интернету. Люду в первую очередь интересовали показательные номера. Ей же что-то нужно будет катать, уже завтра, причём катать то, что она вообще ещё не видела в глаза. А ведь настоящая Арина Стольникова должна знать свой показательный номер. Придётся, как ни крути, кататься под «стюардессу», да ещё изучать её на ходу. Интересно, под что будет катать Смелая?

— Да я под что угодно могу показательный откатать, — важно заявила Сашка. — По юниорке у меня был номер такой, лирическо-романтический под Лару Фабиан, которую бедную уже заездили на показалках. Его и буду катать. У меня и платье под него есть красное, такое, эммм… Не важно! А ты что будешь?

— Я тоже не знаю, дело в том, что я костюм стюардессы дома забыла, — пожала плечами Люда. — Платье прозрачное положила, трусы и лифон, а болеро и пилотку забыла. И уже весь смысл номера теряется. Да и не хочу я его катать. Он какой-то… дурацкий! И развратный!

— Катать можно что угодно и как угодно! — уверенно заявила Смелая. — Бери любой музон длительностью 2 минуты и катай под него. Прыгни дупель, сделай пару вращений, ина-бауэр и кораблик, покатайся с печальной рожей, сделав бровки домиком, плавно разводя руками, и будет тебе номер. Первый раз что ли???

— Помоги, пожалуйста, мне выбрать музыку, Сашка! — попросила Люда.

— Да в миг! — рассмеялась Смелая. — Бери и катайся под Адажио Альбинони в исполнении квартета «Иль Диво». Это самый простой вариант. Под эту музыку любое платье пойдёт, если это, конечно, не какое-нибудь ципао для летающих мечей или кимоно для «Мемуаров гейши».

— Поставь тогда эту иль диву, я посмотрю и послушаю, — попросила Люда.

Смелая, быстро орудуя пальцами, как паук ножками, нашла в интернете нужную мелодию и включила её. Надо признать, музыка была прекрасная, со словами на итальянском и драматической минорной составляющей. Люде понравилось! Она, конечно, слышала в своём времени это «Адажио», но лишь в исполнении серьёзных академических ансамблей. От квартета теноров «Иль Диво» музыка была в более современном звучании.

— Смотри, тут сначала идёт музыка медленная, а потом темп нарастает с каждым разом, а в конце становится совсем мощным, пробивным, но за 2 минуты показалки он до этого не дойдёт, — заявила Смелая. — Сейчас я в аудиоредакторе обработаю, обрежу лишнее и тебе на телефон скину.

Вот ведь как хорошо иметь такую подругу, которая на серьёзном уровне увлекается музыкой! У Смелой в телефоне стояли программы для обработки, обрезки и склейки любых мелодий, что, в принципе, для фигуриста было необходимо. Поэтому через несколько минут она уже скачала из интернета мелодию, обрезала её и скинула Люде на телефон.

— Сегодня на собрании, когда звукорежиссёр будет мелодии принимать, отдашь ему, — сказала Смелая.

Люда совсем не представляла, для чего нужно это собрание, так как ни разу не участвовала в показательных выступлениях, для неё это было впервые. Поэтому она лишь молча кивнула головой и сосредоточилась на себе…

… Приехали в ледовый дворец за 10 минут до собрания, в 17:30, сразу же прошли в пресс-центр, куда понемногу стягивались остальные фигуристы. Сейчас их количество было намного меньше, чем на жеребьёвке. На показательные позвали не всех.

У входа в зал подружек встретил Бронгауз и подозвал к себе.

— Мне надо узнать, что вы будете катать, — сказал тренер, переводя взгляд с одной воспитанницы на другую.

— Я под Лару Фабиан буду катать, ту, что в красном платье, — сказала Сашка. — Программа это накатанная, и, я думаю, произведёт хорошее впечатление. Не думаю, что когда я каталась по юниорам, её кто-то видел много раз.

— А я решила новую программу катать, — осторожно промямлила Люда, искоса посмотрев на тренера. — Я хочу катать под… Этого самого мужика, как его… Адажио Альбиони.

— Странный у тебя выбор, — заметил Бронгауз. — Ты сама, что ли, эту программу поставила? Почему не хочешь катать «стюардессу»? Она же нравится публике. От тебя, скорее всего, одну её и ждут.

— Мерси пардон, — смущённо сказала Люда. — Но я забыла основные детали гардероба — пилотку и болеро. А без них как-то получится не то, совсем без смысла получится. Захватила одно платье, поэтому мы порассуждали с Сашкой, и я решила катать классику. Дупель прыгну, заклон исполню, проеду и-на бауэром и корабликом.

— Ну здесь ничего не поделать, форс-мажор, — согласился Бронгауз. — Ну хорошо, в принципе, я вашими выборами удовлетворён. Пойдёмте на собрание.

Не успели рассесться, как пришли три танцевальных дуэта, у которых недавно закончились произвольный танец, интервью и церемония награждения. Пришли, что называется, с пылу с жару, с раскрасневшимися довольными лицами, разгорячённые и весёлые. Фигуристы эти были Людмиле неизвестны, и она даже не знала, из каких они стран, но невольно улыбнулась, увидев, как ребята радуются тому, что завоевали медали. Простые и хорошие чувства, без всяких гримас и ужимок, как у некоторых!

Через некоторое время пришли официальные лица. Вездесущий, уже примелькавшийся Удо Дёнсдорф, спортивный директор федерации фигурного катания Германии, и с ним ещё двое незнакомых людей, один из них с длинными волосами, одет в джинсы и в толстовку, другой, седоволосый мужик в тёмный костюм и синие джинсы.

— Ну что ж, здравствуйте, дорогие друзья, — сказал Удо Дёнсдорф, постучав пальцем по микрофону. — Объявляю собрание, посвящённое показательным выступлениям, открытым. Надолго я вас не задержу. Сейчас расскажу о регламенте и о том, как всё будет происходить. Итак, в показательном выступлении фигуристов принимают участие спортсмены, занявшие места с 1 по 5, плюс несколько фигуристов из списка, представленного организаторами, то есть федерацией фигурного катания Германии. Получается, в основном списке будут участвовать по пять человек спортсменов среди мужчин, пять спортсменов среди женщин, пять спортивных пар и пять танцевальных дуэтов. Когда выступят первые 10 участников, состоится получасовой антракт и перерыв на заливку льда. Потом показательные выступления будут продолжены. Выходить на лёд спортсмены будут в порядке, обратном занятым местам: сначала те, кто занял пятые места, сначала девушки, потом юноши, потом танцевальные дуэты и последними спортивные пары.

— Это он специально пары последними поставил, — шепнула Смелая. — У немцев только одна пара: та, которая с нашей Алиской медаль взяла, и они одни только в показательных выступлениях участвуют. Вот под них и подогнали график. Обычно девчонки всегда последними катают или парни. Засунули своих во второе отделение.

Люда лишь непонятливо пожала плечами, так как не представляла вообще, о чём идёт речь. Дёнсдорф говорил по-английски, и она понимала его с большим трудом.

— Чёткого графика выступлений у нас пока нет, и мы его не составляли, возможно, обойдёмся и так… — продолжил Удо Дёнсдорф. — А сейчас об основном: поговорим о музыке и о костюмах. Все вы профессионалы, дорогие друзья, поэтому должны понимать, что музыка и костюмы не должны быть вызывающими и эротичными. Надеюсь на ваш здравый смысл и профессионализм. Музыкальное сопровождение должно быть длительностью не более двух с половиной минут, то есть быть по длительности как короткая программа. Но при этом не менее 2 минут. Сейчас, после завершения собрания, вы подойдёте к вот этому господину, которого зовут Олаф Хенкель, это звукорежиссёр нашей ледовой арены, и обсудите с ним вопрос о музыкальном сопровождении. Если оно у вас на электронном носителе, то отдадите электронный носитель, если оно у вас в телефоне, то загрузите музыку господину Хенкелю в его телефон, но при этом не забудьте сказать ваше имя, фамилию и страну происхождения. На этом у меня всё, хочу предложить напоследок: давайте все вместе устроим яркое незабываемое шоу из завтрашних показательных выступлений, чтобы они запомнились надолго, и зрители со всего мира смотрели и завидовали тем, кто находится на ледовой арене и смотрит этот перфоманс вживую. А теперь передаю слово господину Адаму Венцелю, директору ледовой арены Eissportzentrum Oberstdorf. Сейчас он расскажет о церемонии выхода на лёд и о церемонии окончания шоу.

— Здравствуйте, дамы и господа, я отвечаю за организационную часть показательных выступлений, — сказал Венцель, тот самый мужик в костюме и синих джинсах. — У меня тоже не очень-то много слов. Главная церемония выхода на лёд задумана простая. На арене будет играть живая музыка с тирольскими напевами йодль, и под неё вы по списку выступления, который сегодня будет готов, будете выходить на лёд, делать в центре какой-нибудь простой элемент и катить к правому короткому борту. Потом все вместе проедете вдоль бортов и направитесь на выход. Кстати, очень важный момент: и выход на лёд, и выход со льда будут осуществляться из одной и той же калитки, по которой вы выходили на лёд соревноваться, просьба смотреть внимательно и не сталкиваться друг с другом. Отдельный вопрос о реквизите. Если ваш номер предусматривает какой-либо реквизит: мебель, предметы какого-то интерьера, одежды и прочее, прошу уточнять это заранее со мной. Если вы приходите с каким-либо реквизитом, то должны с ним же и уйти. Если вам нужна помощь в его доставке или удалении со льда, говорите заранее мне либо договаривайтесь с вашими товарищами-фигуристами. После того как шоу будет закончено, состоится финальный выезд. Он тоже будет проходить как обычно. Выезжаем по одному, делаем какой-то элемент, встаём у правого короткого борт, потом оттуда разгоняемся шеренгой, проезжаем вдоль бортов и приветствуем зрителей. Потом становимся в центре в ряд для общего фотографирования. Можно поприветствовать зрителей общим поднятием рук. На этом, пожалуй, что всё. Если у вас есть какие-либо креативные идеи, я готов их выслушать.

— А тренировки не будет? — спросил кто-то из зала.

— Никакой тренировки не будет, — покачал головой Венцель. — Вы приезжаете завтра на ледовую арену к 16 часам, так как шоу начнётся в 17:00, проходите в раздевалку, готовитесь и выходите в служебный коридор к 16:50. Вот и всё. Больше мне добавить нечего.

— Ну что ж, если господину Венцелю добавить больше нечего, — сказал Удо Дёнсдорф, — тогда давайте разберёмся с музыкальной частью и составим список выступлений. Для этого подходите, пожалуйста, по одному к столу.

— Слушай, я что-то английский подзабыла, — Люда осторожно ткнула локтем Смелую. — Подсоби, пожалуйста, музыку им закинуть.

— С тебя шоколадка, — рассмеялась Сашка. — Конечно, помогу. Ты только дорогу мне пробей. Там столпотворение.

Действительно, у стола собралась довольно большая толпа, и дотошные американцы ( ну тупыыыееее), что-то всё выясняли, что-то всё выспрашивали. Люда взяла Сашку за руку, раздвинула эту толпу, подвела подружку к звукорежиссёру и поставила перед собой. Таким образом распихали всех, внаглую пролезли вперёд, и отдали свои фонограммы.

— Ну всё, теперь можно опять гулять… — усмехнулась Сашка. — Пошли хоть напоследок по Оберстдорфу походим, посмотрим, чем тут народ дышит. Фоточки понаделаем. Сейчас-то уже можно.

Погода стояла тёплая и как раз предполагала прогулки. И Арина со Смелой не одни решились на них. Выйдя из ледового центра на улицу, подружки увидели, что многие спортсмены и тренеры изъявили желание последовать их примеру. Прямо перед ними по тихой тенистой улочке Оберстдорфа, ведущей к гостинице, неспешным прогулочным шагом шли Марина Соколовская, и Владислав Левковцев и, судя по всему, о чём-то с увлечением разговаривали. Людмила с Сашкой оказались в крайне недвусмысленном положении. Идти сзади невежливо, могут подумать, что их подслушивают, обогнать тоже как-то не с руки.

— А здесь ничего почти не меняется, кажется, даже за десятки лет, — Марина с увлечением разглядывала окрестности. — И опять, мне кажется, мне пятнадцать лет и я приехала биться с Люськой.

— А я, полный надежд и амбиций, приехал показать себя и побить московских, — рассмеялся Левковцев. — И никто не принял во внимание…

В это время Смелая запнулась о выбоину в булыжной мостовой, не удержалась на ногах и схватилась за руку Людмилы, которая от неожиданности ойкнула и сама чуть не свалилась вместе с подружкой.

— Да пипец! Что за кринж бл… — пискнула Смелая.

Естественно, уважаемые тренеры, шедшие недалеко от них, всего метрах в шести-семи, обернулись и с удивлением уставились на фигуристок, попавших в неловкое положение.

— Здрасти, Владислав Сергеевич! Привет, Маринка… Владимировна! — невольно поздоровалась Люда, отчаянно покраснев.

— Здравствуй, — с удивлением поздоровался Левковцев. По его виду можно было догадаться, что он удивлён: навряд ли с Ариной Стольниковой он был лично знаком, а скорее всего, их даже и не представляли. Да и могла ли настоящая Арина Стольникова знать его по имени-отчеству, учитывая, что лично они не знакомились и не общались? Удивление Левковцева было слишком очевидным, чтобы его игнорировать. Недоуменно посмотрела на подружек и Соколовская: очевидно, что Стольникова сначала хотела назвать её лишь по имени и только спустя мгновение добавила отчество.

— Здравствуй, Арина, — холодно ответила Соколовская, удивившаяся фамильярности олимпийской чемпионки. — Осторожнее надо быть.

— Мы случайно… Здравствуйте… Господа… — неловко поздоровалась смутившаяся Смелая. — Мы нечаянно.

— За нечаянно бьют отчаянно, — усмехнулась Марина. — Пользуясь случаем, хочу поздравить вас с медалями. Хорошо выступили. Арина… Как у тебя со здоровьем?

Соколовская хотела спросить, почему у неё такое неровное катание в начале этого сезона, но не стала. Всё-таки у девчонки есть свой тренер, и это их дело, как выстраивать тренировочный процесс и моделировать прокат. А вот Левковцев, судя по всему, проявил к Арине внимание.

Остановившись, подождал, пока подружки подойдут к нему, и по-европейски протянул руку сначала одной, потом другой.

— Давно хотел познакомиться с тобой, Ариша. И вот судьба подвернула случай, — улыбнулся Левковцев, пожимая вялую ладошку Людмилы. — Хочу поблагодарить тебя за твой талант. Кстати… Некоторые твои движения в дорожке шагов напомнили мне одну девушку, мою ученицу, которая сейчас особо важная персона. Это было давно, и… Возможно, неправда…

— Слушай, а ведь ты правильно сказал! — неожиданно заметила Соколовская. — Я прям гадала, кого мне напомнила Арина в произвольной программе. Точно! Она похожа на раннюю Хмельницкую, ещё до того, как она стала чемпионкой страны. Мне кажется, сходство поразительное. Те же самые разные хаотичные движения, которые, тем не менее, очень смотрибельны.

— Спасибо… За ваше мнение, — не нашлась что сказать Люда. — До свидания. Нам пора.

Люда ускорила шаг, а Смелая поскакала за ней, что, конечно же, было очень невежливо. Но Люда больше не могла слушать их речи! Это было какое-то безумие! Подружки быстро покинули уважаемых тренеров, скрывшись за поворотом улицы.

— Давай присядем где-нибудь! — попросила Люда. — Меня что-то тошнит.

— Забеременела что ли? — усмехнулась Смелая и увернулась от увесистого тумака Людмилы. — Ладно, пойдём, посидим, тут, кажется, скамейки есть недалеко. Расскажешь, что у тебя за отношухи с этими людьми…

Подружки нашли в переулке крошечный уютный сквер с несколькими скамейками и присели отдохнуть. Встреча с чужими тренерами получилась сумбурной, да и речи их были непонятными, и нужно было как-то обсудить всё это, свести к одному логическому концу.

— Ну рассказывай, что значит всё это? Почему ты их боишься и что они имели в виду, говоря про Хмельницкую? — Сашка села на скамейку, закинула ногу на ногу и приготовилась слушать.