Метро 2033. Секреты Рейха (СИ)

Глава 15 Возвращение домой

Дрезина медленно продвигалась по туннелю. Мрак, наполняющий туннель, рассеивали лампы. Путь от Проспекта Маркса до Полиса не составил много времени, и вот, спустя час, дрезина подъезжала к воротам Полиса. Ворота охраняло два десятка бойцов Полиса. На ком-то Вадим разглядел снаряжение солдат Ордена.

— Кто такие? — спросил старшина. На дрезину навели стволы пулеметов и даже дуло огнемета, — Нам не поступала информация об этой дрезине.

— Едем с Красной линии, — ответил Медведь, — Дело срочное, мужиеи. Нужно попасть домой, на базу, на Смоленскую.

Дежурные солдаты зашептались между собой. Старшина подошел к дрезине и попросил документы. На эту просьбу Медведь снял с могучей шеи орденский жетон и показал солдату. Глаза дежурного полезли из орбит при виде жетона.

— Не может быть… Я… Мы думали, что… Майор Потапов без вести пропал, и…

— Тихо появился, — закончил за него рейнджер, — Так как, пропустишь?

Старшина кивнул и отдал приказ открыть гермодвери. Лязгнул металл, и железная стена поползла вверх, открывая проход в легендарный Полис. Ярким светом озарился туннель, и глаза Вадима заслезились. Дрезина взревела мотором и покатила дальше. Атмосфера мертвой тишины туннеля огласилась оживленными шумами залитой светом, приветливой станции.

— Это Полис, — сказал Медведь, — Центр всего метрополитена. Оплот культуры и цивилизации в метро.

Вадим никак не мог насладиться видом Полиса. Громадная, просторная платформа; люди, снующие туда-сюда; свет, словно от светила на поверхности; дрезины, подобно машинам, проезжали по путям и уходили в туннели. Вадим не придал большого значения всему, что видел, когда проезжал здесь первый раз. Но теперь… Теперь образ великого Полиса навсегда отпечатался в памяти сталкера.

Дрезина остановилась у платформы, и пассажиры покинули дрезину. Вадим долго ещё не мог насмотреться на виды Полиса, но Медведь повел его дальше.

— Ты не забыл, куда мы идем? — спросил здоровяк.

— Да помню, помню. На Арбатскую, — нехотя ответил Вадим. По станции ходили брамины, военные и просто гражданские. Но ещё в больших количествах здесь были люди в белых халатах, которые группами торчали всюду.

— Тут всегда так врачей много? — спросил Вадим, но рейнджер всего-навсего пожал плечами. Чем дальше шли товарищи, тем чаще им встречались «врачи» и солдаты, стоявшие на посту. По всей видимости, возможно собиралась какая-то крупная встреча, или собирался совет метрополитена…

Сталкеры перешли на Боровицкую. Здесь количество военных и «врачей» возросло ещё в два раза. Наверху был вывешен плакат «Добро пожаловать ученым метро!» Через какое-то время заговорил громкоговоритель: «Уважаемые гости! Конференция начнется через полтора часа. Пожалуйста, если вы ещё не зарегистрированы, то сделайте это прямо сейчас. Где именно можно зарегистрироваться, вы можете узнать у дежурных солдат.»

— «Регистрация», «добро пожаловать!» — спародировал Медведь, — Опять какую-то брехню придумали, и ученых созвали. Вот делать-то им нечего…

Ученые слонялись по станции, обсуждали между собой разные научные вещи, в которых Вадим был не силен. Кто был во что горазд: кто-то про химию говорил, кто-то — про физику, а кто и про генетику. Сталкер слышал краем уха, что разрабатывается химическое вещество, способное очищать участки земли от радиации, но то было давно, и разработка велась во Владивостоке. Очистить Москву от радиации было бы, конечно, на руку людям, но Владивосток, как помнил Вадим, находился в другом конце огромной России.

Через несколько минут на станции стало так тесно, что протолкнуться сквозь толпу было невозможно. Медведь ворчал на ученых, огрызался на них и материл всевозможными словами. Пытаясь протолкнуться сквозь толпу, Вадим вдруг столкнулся с одним солдатом.

— Куда прешь? — бросил Вадим и пошел дальше, но солдат взял его за руку и оттянул обратно к себе, — Э, руки прочь! — отмахивался Вадим. Он поднял глаза на лицо солдата. Лицо бойца закрывал шлем, и только радостные глаза смотрели на Вадима сквозь окуляры.

— Не может быть! — пробубнил из-под шлема солдат, — Охренеть! — в голосе были слышны нотки радости. Солдат снял шлем. Вадим тотчас же узнал лицо друга и товарища, который однажды спас ему жизнь.

— Емельян! — радостно вскрикнул Вадим.

— Вадим, братишка! — ответил так же радостно Емельян и кинулся на шею сталкеру, — Живехонький! Живой! Твою мать, не верю! — говорил рейнджер сквозь смех. Он по-дружески бил Вадима по спине, пытаясь осознать, что это не мираж, не иллюзия, а настоящий пропавший сталкер. Вадим высвободился из объятий друга. На глазах выступили слезы радости.

— Дурилка картонная, чего же ты сразу не сказал, что живой?! — упрекал Емельян, — Перепугал нас только! Мы уже и опрокинули бутыль-другую за тебя и за Олежу… — рейнджер помрачнел, — Но не будем о грустном. Ты как здесь?

— Да вот, на базу снова иду. Говоришь, похоронили меня уже?

— Да кто знал, что с тобой приключилось-то?!.

— Ты че застыл там? — пробасил Медведь, проталкиваясь к Вадиму, — Я ж потерял тебя…

При виде двухметрового рейнджера, также считавшегося пропавшим и погибшим, у Емельяна от внезапной радости полезли глаза из орбит.

— Мишаня… Мишутка! — Емельянов чуть ли не прыгал от радости, словно маленький ребенок, которому подарили желанную игрушку, — И ты — живой?! Мужики, да вы совсем совесть потеряли! Ладно хоть, Ульман обрадуется, что Мишутка наш живой! А то совсем никакой ходит…

— Здорово, Димасик! — Медведь обнял Емельяна так сильно, что тот закашлялся.

— Ну всё-всё, на Ульмана оставь силы, — ответил Емельян, — Так ещё ж и Егора обрадовать надо! И сержанта, и… Да всех обрадовать надо!

— И Егерь здесь? — спросил Вадим.

— Не, он на базе.

— А ты тут чего?

— Да вот, Коваленко сказал присмотреть, чтобы без дебоширов тут, да парням помочь с такой толпой. Нет, ну кто знал, что в метро столько любителей науки? Тут ведь все: и Полис, и Ганза, и Красные, и с других станций… Даже Рейх привел своего химика!..

— Какого химика? — переспросил, насторожившись, Вадим.

— Да этого… как его… я же его распределял… Валерий Клицко, кажется…

— Такой простоватый, среднего роста?..

— Да они все тут, как на одно лицо! Знаю лишь, что химик рейховский, пришел в сопровождении таком нехилом. Только всех фашистов не пустили, двоих только в охрану, а остальных пришлось развернуть.

— Это тот? — спросил Медведь, намекая на химика, о котором ему рассказывал Вадим.

— Скорей всего, — ответил сталкер, — Если увижу, опознаю сразу.

— А что у вас к нему? — спросил Емельян, переводя взгляд с Вадима на Медведя и обратно.

— Дело есть, — сказал Вадим, — Потолковать о химии надо. Где, говоришь, он сейчас?

— Должен быть в своем гостевом номере. Наведаемся?

— Естественно, — ответил за Вадима Медведь, — Только возьми ещё парочку парней с собой. Чтобы охрана его не выпендривалась.

— Эт мигом, — подмигнул Емельян, — Сейчас за пацанами схожу, тоже без дела маются, да пойдем к вашему ученому.

— Он не наш, — проворчал Вадим и пошел за Емельяном.

Гостевой номер химика находился практически в самом эпицентре движения ученых. Протолкнуться к нему было также нелегко, но при виде рейнджеров толпа расступалась, давая дорогу. Вадим надел свой шлем, чтобы химик не сразу его узнал. Взяв с собой пару солдат, рейнджеры двинулись к гостевому номеру.

Ученых поселили в вагонах на отдельно выделенной площадке, обустроив её как гостиницу. Их распихали по комнатам, и там ученые ожидали своей очереди на конференцию. Сама конференция должна была начаться через час.

Емельян довел товарищей до нужного номера и постучался. Дверь открыл один из охранников.

— Чего? — спросил из-за двери верзила.

— Открывай! Проверка пришла! — ответил Емельян.

— Какая ещё проверка?

— В планах безопасности. Если вам скрывать нечего, то пропускай! Иначе будут проблемы со штабом… — пригрозил Емельян. Фашист пожал плечами и отошел, давая пройти рейнджерам. Вадим зашел вторым, следом за Емельяном. В комнате скромных размеров находился сам химик и двое его телохранителей.

— Вышли! — приказал Емельян охранникам.

— А это ещё зачем?! — возмутился фашист.

— Меньше народу — больше кислороду, — ответил Медведь, — Все не влезаем, так что давай, вы двое — на выход!

Фашисты пожали плечами, но уходить не собирались.

— Ребят, давайте без конфликтов, выйдите по-хорошему, — просил их уже сам ученый. Вадим все это время разглядывал его. Всплывший образ заспанного ученого, который посреди ночи тогда вошел в допросную на Пушкинской, впечатался в память Вадима. Перед ним сидел именно тот человек, который разработал вредный вирус, сейчас отравляющий Вадима. Тем временем охранники уже вышли, и рейнджеры закрыли за ними дверь.

— Документики можно? — спросил Емельян химика.

— Да, конечно, — ученый протянул ему листочек со своими данными.

— Так, Валерий Дмитриевич Клицко, не ошибаюсь?

— Все верно, — Валерий был в приподнятом настроении. Вадим отодвинул Емельяна и встал напротив сидящего ученого.

— Узнаешь? — спросил он.

— Не понял, что? — переспросил Валерий.

— Значит, нет, — сказал Вадим и снял с головы шлем, — А теперь?

Лицо химика мгновенно приняло выражение недоумения. Брови удивленно поползли вверх, а рот приоткрылся. Минуту спустя он выдавил из себя:

— Как? Это… вы? Но вы же…

— Да, был в плену. И, как видишь, сбежал, — Вадим развел руками.

— Но… это невозможно! — глаза химика забегали по комнате в поисках спасения.

— Разговор у нас будет короткий и ясный, — спокойно продолжал Вадим, — Ты сморозил вирус, который в меня вкололи? Тебе и лекарство теперь делать.

— Какой вирус? Какое лекарство? — недоуменно говорил Валерий. Вадим демонстративно достал из кармана ампулу с антидотом и покрутил ею перед глазами химика.

— Вот эта вот хрень продлевает мне жизнь на сутки. А мне надо, чтобы навсегда. Дураком не прикидывайся, понимаешь же, о чем я! Мое терпение — не вечное, может вот-вот лопнуть. А кулаки у меня давно по твоей морде чешутся…

— Ах, это? — Валерий легонько засмеялся, расслабившись.

— Что смешного?! — вскипая, прикрикнул Вадим.

— Это и не вирус вовсе…

— А что?!

— Ну, как вам объяснить? — Валерий утер пот со лба, — Знаете, что такое наркотики? Так это — примерно то же самое.

— Не понял… Вы меня наркотой накачали что ли?

— Понимаете, наркотики должны вызывать зависимость… И… как бы сказать… То, что вы держите у себя в руках, то вам Владимир Алексеевич и вколол. В тот раз доза была только больше.

— Что-то меня ваша наркота на кайф никак не потянула. А приступы как ты объяснишь? Кровь из носа, головокружение?

— Побочный эффект, так скажем. Ломка, как ещё назвать? В этих ампулах были специальные вещества, на которые организм ваш реагировал отрицательно, но у всех по-разному.

— Хочешь сказать, вируса никакого нет, а все эти «приступы» я колол себе сам?

— Да. Такого рода иллюзия, в общем-то…

Вадим не выдержал и дал затрещину Валерию.

— Я тебе покажу иллюзию! Как от этого избавиться?!

— Спокойно, спокойно… — Валерий выставил вперед руки, — Вам всего-то нужно перестать колоть их, и эффект пройдет через какое-то время…

— Сколько?! — уже кричал Вадим.

— Не знаю… — Вадим снова замахнулся, — Недели полторы или две примерно! Возможна потеря сознания, но не больше!

Вадима трясло от гнева. Он еле сдерживал себя от желания избить химика до полусмерти. Емельян держал одну из рук сталкера, чтобы тот не сорвался снова.

— Мне две недели овощем лежать? В контузиях биться? Спасибочки, мля, утешил. А что это тогда было: «Крыса, которой давали антидот, умерла позже…» Ну?!

— Та инсценировка была задумана Владимиром! Как он сказал, что проще обманом заставить работать, чем силой. Вот и… разыграли мы такой мини-спектакль перед вами.

— Да я смотрю, ты ещё и артист вдобавок! — развел руками Вадим.

— Я… могу облегчить период… Сделать лекарство, которое поможет вам ускорить процесс очищения… Но нужна аппаратура, и сомневаюсь, что кто-то даст её нам просто так.

— Какая аппаратура?

— Ну, центрифуга, потом… — начал перечислять Валерий.

— Короче, — вмешался Медведь, — Забираем на Смоленскую этого кадра, там пусть у нас посидит. Может, Док наш чего и откопает.

— Хорошо, — кивнул Вадим, — Собирай вещи свои!

— А как же конференция? — озабоченно пробубнил химик.

— В другой раз, — отрезал Медведь. Валерий тяжело вздохнул и принялся складывать вещи. На выходе из номера рейнджеров встретили два телохранителя Валерия.

— Это че ещё за дела? — недоуменно спросил один из них, — Вы куда профессора повели?

— Были выявлены нарушения в документах, — ответил Медведь, — Поэтому, придется доставить вашего ученого к нам в штаб.

— Это на вашу-то, Смоленскую? — переспросил второй, — Оставьте его в покое!

— Правила — есть правила, — добавил Емельян, — Он у нас посидит какое-то время, и обратно выйдет. Не беспокойтесь, вас потом и наградят ещё. Наверно…

— Мы так просто этого не оставим, — оскалился фашист, — Что-то зажрались вы там, в своем Ордене. Прижать бы вас хорошенько…

— А ну-ка, без угроз здесь! — отрезал Емельян и пригласительным жестом указал в сторону платформы. Группа рейнджеров выдвинулась к переходу на Смоленскую. С двумя рейнджерами, которых позвал Емельянов, пришлось распрощаться. Вадим, Емельянов, Медведь и профессор выдвинулись к базе Ордена. Половину пути группа шла молча, но вскоре молчание нарушил Валерий:

— Я бы сам это… никогда бы не создал.

— Это ты к чему? — спросил Вадим, шедший рядом с химиком.

— Про вирус. Поймите меня правильно, я за пацифизм. Не принимаю ни одну из сторон. Но вот посчастливилось жить с фашистами: они по достоинству оценили мои знания, когда другие отвернулись. Точнее, отвернулась лишь Красная линия…

— Ну и на кой черт ты его все-таки создал?

— Я семьянин. У меня и жена есть, и дочка. Доченька в школу уже пошла… нацистскую. А там их, кроме ненависти к другим расам, почти ничему и не учат. Нет, есть конечно же и хорошие учителя, но…

— Ближе к делу. А оно, по-моему, не в школах фашистских кроется.

— Ну да, — профессор закивал головой, — Просто… У меня не было выбора…

— В каком смысле? — спросил Емельянов.

— Ну, понимаете, — химик замялся, — Они мою семью под прицел взяли… И… Сказали, чтобы я «наварил» для них что-нибудь военное. А у них из запасов-то ничего толкового и не было. Я дал наводки на секретные лаборатории, в которых раньше приходилось работать… Но военного вируса так и не получалось…

— То есть? — переспросил Вадим.

— Вещество, газообразного типа, действующее на территории определенное время, — пояснил Валерий, — Для уничтожения единиц сил противника и населения, чтобы потом занять территорию…

— Химическое оружие, проще говоря, — помог Емельян.

— Да, — химик кивнул головой, — Хотели ещё использовать мутировавшие бактерии, для той же цели, но я же не биолог. Я был в смятении. Оружия не выходило, а фашисты угрожали моей семье. У меня был кризис, как у ученого.

— Что дальше?

— Пришел как-то раз ко мне Вольф. Не тот, который у них в совете сидит, а моложе. И говорит, мол, сможете создать не вирус, а что-то вроде наркотика, чтобы хоть рабочих на шантаж брать. Это же было гениально! Фактически, он спас меня. Помог, не как жестокий человек, а как хороший, добрый и понимающий. Тогда-то я и разглядел в нем что-то человеческое…

— Постой, — остановил химика Вадим, — То есть, их штурмбаннфюрер не напрягал тебя, а наоборот, помог? Не сходится что-то…

— В это трудно поверить, — согласился Валерий, — Но я сам, на своей шкуре убедился, что это не тот хладнокровный фашист, которыми было подавляющее большинство. Нет! Этот человек подал идею, и ведь прокатило! Мою семью убрали с прицела, а я обрел нового друга. И этот друг не раз меня прикрывал и выручал! Он помогал всеми своими средствами, лишь бы выручить меня…

Вадим был в смятении. Выходит, что Волк не такой уж и зверь, раз помогал такому странному человеку, как Валерий. В метро ученые считались самыми странными людьми, кто-то считал их даже шизофрениками. На первый взгляд, Валерия можно было назвать именно таким человеком. Но… Волк нашел в нем что-то. И помог. В целях использования? Возможно. Манипуляции? Весьма вероятно. Но, со слов профессора, Волк ни разу не подставил химика. Даже наоборот, подружился с ним. Или, так по крайней мере, считал профессор?

— Стой! Кто идет? — раздался голос с блокпоста.

— Сова! Открывай! Медведь пришел! — крикнул в ответ Емельянов.

— Дима, ты? Ты ж в Полисе должен быть! А это кто с тобой? — Группа вышла в круг света от прожектора, — Матерь Божья, майор Потапов! — все дежурные рейнджеры выпрямились.

— А че, Василек, думал, шутки шутить буду? — ехидно сказал Емельян, — Вишь, правду говорю! Открывай давай! Мужики домой пришли!

Тяжелые гермодвери отъехали в сторону, пропуская гостей. Группа вошла на Смоленскую. Станция кипела своей военной жизнью. У одной группы была тренировка, у другой — дежурство, а у третьей — свободное время. Все, кто попадался на пути пришедшей группы, удивленно смотрели в сторону Медведя и Вадима.

— Быстрее, быстрее! Терпеть! Не ныть! Да что ж вы за мужики-то такие, раз нагрузки стандартной выдержать не можете?! — раздавался впереди бас Майора. Пройдя чуть вперед, Вадим увидел, как Майоров тренировал группу рейнджеров, устроив им ОФП, — Вас на поверхности первый же мутант сцапает! Терпеть! Терпеть, я сказ… — он не договорил, увидев Медведя. Майор остановил секундомер, отдал приказ «отдыхаем!», и направился навстречу к здоровяку.

— Ну, привет, Володя, — поприветствовал Медведь.

— Здравствуй, Мишаня, — медленно проговорил Майор, — Это ж как же? Живой?

— Эту скалу ни один фашист не возьмет! — не к месту усмехнулся Емельянов. Майор бросил на него суровый взгляд.

— Идите-ка к Василевсу, — посоветовал Майор, — Отчитайтесь, а потом зайди ко мне. Это дело надо будет отметить.

— Эт точно, — ответил Медведь и они пошли дальше. Майор вернулся к прерванной тренировке бойцов.

Знакомый дверной проем, охраняемый двумя бойцами Ордена, знакомый кабинет подполковника и сам престарелый подполковник за столом навели воспоминания о первом визите Вадима.

— Вы идите, а я тут вас подожду, — сказал Емельянов, — С пацанами пока поговорю.

Дверь, также легонько скрипя, отворилась, а за столом, сгорбившись, все так же сидел Василевс. Подполковник поднял взгляд на гостей, и брови его удивленно вскинулись вверх.

— А мы уже вас похоронили. Приятный сюрприз. И Миронов живой? Радуете, молодой человек!

— Здравия желаю! — Почти одновременно сказали Медведь и Вадим. Василевс кивнул.

— Докладывайте всё, что можете, — приказал старик, — Нам полезны любые сведения.

— Что уж тут говорить? — отвечал Медведь, — Провалилась операция по захвату фашистского форпоста, мы попали в плен, всю мою группу сожгли у меня же на глазах… — здоровяк погрустнел, — Если бы не Миронов, работали бы мы на фашистов ещё долго…

— Значит, сбежали? — подытожил Василевс, — И план придумал Миронов? Хорошо…

— Господин подполковник, — начал Вадим, — Разрешите обратиться?

— Разрешаю.

— У фашистов есть «вирус», которым они заразили меня. Предполагается, что это он и есть, — Вадим продемонстрировал ампулы, которые у него остались. Василевс взял их и осмотрел.

— Как заразили? И как он действует? Поясни.

— Вводится в организм через шприц, — ответил Вадим, — По сути — наркотическое вещество, вызывающее зависимость. Мы взяли в Полисе профессора, который разработал это вещество.

— Так пригласите его! — приказал подполковник.

Вадим позвал химика. Валерий робко вошел в кабинет, его руки тряслись.

— Ваш плод творения? — спросил Василевс, демонстрируя ампулу.

— Да… — голос Валерия дрожал.

— И как нам теперь солдата от этой ерунды излечить?

— Просто не принимать его. Я могу сделать препарат, который ускорит процесс отвыкания организма…

— Хорошо, отведите его в лабораторию, отдайте Доктору, пусть начинают, — отдал распоряжение Василевс одному из охранников. Валерия вывели из кабинета, — Есть ещё, о чем доложить?

— Кроме того, что фашисты реконструируют свои станции — нет, — ответил Медведь.

— Тогда свободны. Миронов! Останьтесь на пару слов.

Медведь вышел, оставив Вадима один на один с подполковником. Василевс открыл выдвижной ящик стола.

— Обычно у нас новобранцев возводит в рейнджеры полковник Мельников, — говорил Василевс, копаясь в ящике, — Но полковник занят более важными делами. Возможно, по нахождению Метро-2. Но не для этого я оставил вас, — подполковник закрыл ящик и вышел из-за стола, — Мы решили, что по возвращении с операции будет уместно вручить его вам, — в руке у него на цепочке висел жетон, — Но… сами понимаете… Признаться честно, мы с Коваленко были расстроены, и хотели оставить его, как в память о вас. Но вы сейчас стоите прямо передо мной и… В памяти эта вещь больше не нуждается. Он ваш, — Василевс протянул жетон Вадиму. Юноша аккуратно принял жетон из рук подполковника и зажал его в кулаке.

— Я надеюсь, вы оправдаете наши ожидания, Миронов! — завершил Василевс.

— Я не подведу Орден! — торжественно сказал Вадим, — Спасибо!

— Свободен! — ответил подполковник и вернулся за свое рабочее место. Вадим вышел из кабинета, крепко сжимая жетон в руке. На выходе его поджидал Емельянов.

— Ну как? — спросил он. Вадим показал другу жетон на цепочке.

— Ну, наконец-то! Давно уже пора! Такого паренька — да в Орден не принять! Пошли, отметим возвращение, ну, и официальное возведение в рейнджеры. Теперь ты — спартанец! Надо бы ещё Егорку обрадовать. Приготовь свою печень, через несколько минут на неё придет очень сильный удар!

Вадим надел жетон на шею и отправился следом за Емельяном в казармы. Из комнаты, в которой жили Вадим с Емельяном, доносились грустные переборы гитары. Емельянов без стука распахнул дверь и с порога воскликнул:

— Егерьня! Хорош грустные мотивы наигрывать! Сыграй-ка нам ля в мажоре, да открывай водяру! Праздновать будем!

— Что праздновать то? — мрачно пробубнил Егерь. Вадим все это время стоял за спиной Емельяна, и Егерь его не видел.

— Как что?! Ты посмотри, кого я привел! Официального рейнджера, слугу порядка мирных жителей метро, и паренька, которого когда-то мы спасали! И все это — в одном лице! — Емельянов прошел вперед, и Вадим встал на пороге. От удивления у Егеря отпала нижняя челюсть, он отложил гитару ошарашенно.

— Это белочка ко мне пришла, или передо мной Вадим стоит? — удивленно спросил Егерь.

— Я — собственной персоной, — ответил Вадим, — Настоящий!

Егерь улыбнулся и бросился тискать в объятиях Вадима. При этой встрече у обоих рейнджеров глаза увлажнились слезами радости.

— Поверить не могу, — говорил Егерь, когда отпустил Вадима, наконец. Емельянов, поставив автомат в угол, уже доставал из ящика пузырек водки.

— Ну, мужики, отметим?

— Спрашиваешь! — ответил Вадим, присаживаясь на свою койку.

— Н-да, — протянул Егерь, — Без вас с Олежей здесь совсем скучно стало…

— Ага, — кивнул Емельян, открывая водку, — Этот своими соплями по горло мне уже залез. Не выносим просто!

— Ну, так… Троих из нашей группы потеряли, да ещё и группа Медведя… Таких потерь при обычной операции давно уже не было…

— А Мишутка тоже живой?!

— Да ну?

— Живой, — подтвердил Вадим, — Мы вместе бежали из рабства. А почему троих потеряли-то? Я, Олег, и кто ещё?

— Абрамов у меня на плечах скончался, — ответил Емельян, — От потери крови. Так я ещё, в придачу, АКМС сломал… Теперь хожу вон, с АКМ, — он кивнул на автомат, стоящий в углу, — И нет замены моему родимому! Привыкаю вот теперь к новому агрегату.

— А вы в плену были? И как сбежали? Рассказывай давай! Всё рассказывай!

На рассказ ушло добрых полтора часа. После рассказа Вадима Емельян, который никак не мог дольше терпеть, разлил алкоголь по стаканам, вздрогнули, и друзья загуляли…

Подполковник дал два дня выходных Вадиму и предложил поменять снаряжение на орденское, но юноша отказался. Ему так пришлось по душе снаряжение, подаренное Хохлом, что расставаться с ним было трудно.

Теперь Вадим мог выдохнуть спокойно. Он был на базе, среди друзей, и в безопасности. Док с хитрым Валерием должны были создать лекарство для юноши, нужно было лишь дать им время. Миронов, впервые за несколько дней, мог расслабиться. Он ещё не представлял, что самые тяжелые испытания, которые приготовит и пошлет ему судьба, ожидают его впереди.