Металлическое вторжение (СИ)

Законы Вавилона

На Шелеста накатило восторженное оцепенение. Ступая по длинным, вымощенным камнем улицам, он оглядывался и окидывал все вокруг мутным взглядом. Ему казалось, что он видит сон. Могло ли все это быть правдой? Они с Ют действительно достигли Вавилона? Он, Шелест, и впрямь шел по величественному, прекрасному городу, безошибочно повторяющему очертания, увиденные им сначала в мутном видении, потом — в глубине моря и книге Белениуса? Их в самом деле сопровождала вереница людей, перед которыми все жители расступались в стороны и разве что не падали ниц?

Жители… Они казались обычными людьми, но разве могли обычные люди жить в Вавилоне, «городе снов, где каждый погибнуть за веру готов»? Шелест заметил, что все без исключения одеты в белое. Он тихонько улыбнулся самому себе — неудивительно, что на него таращились с таким изумлением, ведь вся одежда на нем темных цветов. Странно, что человека с золотым посохом в руке это ничуть не смутило.

— Шелест, ты уверен, что все будет хорошо? — прошептала ему на ухо Ют. — Неспроста нас так встречают!

Шелест в очередной раз огляделся. Если по обе стороны от него были, судя по всему, самые обыкновенные зеваки, то сзади тянулся длинный хвост тех, кто встретил их у ворот. Впереди шел человек с посохом. Похоже, он был здесь главным.

— Вряд ли бы нас оставили за его спиной, если бы в чем-то подозревали, — сказал Шелест, указывая на впередиидущего. — Обидно, что из-за народа толком ничего не видно, — он снова завертел головой.

Толпы людей и впрямь заполняли все видимое пространство. Каждый пытался пробиться вперед, чтобы взглянуть на процессию.

В скором времени улица неожиданно кончилась, и они стали пересекать большую площадь, направляясь прямо к огромному дворцу. Теперь уже Шелест не успевал поражаться архитектурным красотам, и у него даже слегка закружилась голова. Слева и справа виднелись островерхие башни, рядом с дворцом раскинулся дивной красоты храм, окруженный садом, впереди вилась аллея, по обе стороны которой колонны, украшенные побегами сочно-зеленых растений, чередовались с такими крохотными фонтанчиками, что создавалось впечатление, что высокие струи воды бьют прямо из земли. После долгого путешествия по лесам и пустыням это казалось настоящим чудом.

Сердце Шелеста снова гулко забилось, когда они преодолели широкую лестницу, прошли между колоннами аллеи и остановились у входа во дворец.

Человек с посохом, за весь путь не проронивший ни слова и ни разу не оглянувшийся, повернулся к Шелесту.

— Я — верховный жрец Вавилона, — представился он. — А это, — он кивнул на людей позади Шелеста, — мои ученики.

— Все? Так много? — вырвалось у Шелеста.

— Не так и много. В конце обучения в живых останется только двое, — пояснил верховный жрец, продолжая мило улыбаться.

— Чего? — Шелест машинально ответил такой же улыбкой, в то время как все его существо содрогнулось. Каких законов и порядков только не бывает, но чтобы говорить об этом с таким располагающим лицом?

— Я хотел бы узнать твое имя, — решил не углубляться в эту тему верховный жрец.

— Шелест.

К его удивлению, верховный жрец поднял вверх указательный палец и покачал им из стороны в сторону, словно его собеседником был напроказничавший ребенок.

— Нет-нет-нет. Я хочу узнать настоящее имя. Самое первое имя, которое тебе дали.

Шелест растерянно уставился на него. С того момента, как он попал в этот мир и даже до этого он называл себя исключительно Шелестом.

— Аарон, — сказал он и почувствовал, как Ют, сидевшая на его плече, недоуменно дернулась — даже она не знала этого. — Мое имя Аарон. Но я бы попросил называть меня Шелестом, — добавил он.

— Да на здоровье, мне просто для архива. Итак, — верховный жрец ударил посохом о землю, и процессия, сопровождающая их, стала расходиться. — Ты должен предстать перед королем Вавилона. Следуй за… А это что? — вдруг опешил он, заметив, наконец, Ют.

— Фея. Ее зовут Ют.

Ют приветственно помахала верховному жрецу.

— Хм… — тот, нахмурившись, с сомнением поглядел на нее. — Ладно, следуйте за мной.

Шелест послушно двинулся за ним. На его лице застыла улыбка, но в глубине души все рвало и метало. Король Вавилона. От его решения, надо думать, и зависела теперь его жизнь. Что, если он запретит оставаться здесь? Шелест не мог себе представить, что он покидает это место. Едва ступив за ворота, едва увидев жреца и всех этих людей, и даже до этого, находясь на огромном расстоянии от Вавилона, он уже был привязан к этому городу. Но это не сковывало и не было неотвратимой судьбой, а делало его счастливым. Шелест не мог объяснить словами, как это было прекрасно — чувствовать, что тебе нужно определенное место, а ты нужен ему, — но, пожалуй, он мог выразить это в музыке. Только вот толку от этого не было никакого, потому что по жестокой насмешке создателя никто не может слышать музыку, играющую в чужой голове.

За этими волнующими мыслями Шелест не заметил, как его привели в огромный тронный зал. Все ожидаемо: золотистые стены, покрытые замысловатыми узорами, небольшое, всего в три ступени, возвышение, устланное красным ковром, потрясающей красоты трон, украшенный драгоценными камнями… И восседающий на нем немолодой мужчина в короне, у которого был такой скучающий вид, что Шелест подумал: должно быть, король Вавилона устал не только от своей нелегкой работы, но и от жизни вообще.

— Ваше Величество, — верховный жрец поклонился. — Как и пелось в Песне Созидания, защитник прибыл.

Король Вавилона перевел взгляд с него на Шелеста, и тот, не в силах сохранить серьезный вид, широко ухмыльнулся, за что тут же получил неодобрительный тычок от Ют.

— Значит, ты и есть легендарный воин?

Шелест немного растерялся.

— Ну-у, не знаю…

— Он прибыл издалека и еще ничего не знает о Вавилоне, — пришел ему на помощь верховный жрец. — Но это, безусловно, он.

— Слышала, Ют? — украдкой поинтересовался у подруги Шелест. — Я легендарный воин. Круто, да?

— Молчи, дурак! Веди себя нормально, перед тобой же король! — выговорила ему Ют яростным шепотом.

— Хорошо, как твое имя? — снова обратился к нему король.

— Шелест, э-э… Ваше Величество, — Шелест с немалым трудом припомнил нужное обращение.

— Шелест, защищать нас пока не от кого, поэтому, боюсь, тебе придется побыть охранником моей дочери, принцессы Вавилона.

— Боитесь? — Шелест недоуменно похлопал глазами. — А что в этом та…

Он хотел поинтересоваться, что такого особенного в опеке девочки или девушки. В голове пронесся вихрь предположений, начиная от смертельных опасностей и заканчивая скверным нравом объекта охраны. В мыслях успел воцариться образ прекрасной, но высокомерной принцессы в шикарном платье, однако реальность разрушила его фантазии вместе с относительным спокойствием тронного зала, не дав ему даже закончить фразы.

По помещению разнесся грохот — это высокие двери распахнулись так резко, что ударились о стены.

— Какого дьявола?! — послышалось вслед за этим негодующее восклицание.

Через весь зал стремительно пронеслась невысокая, совсем еще юная девушка. Шелест оторопел. Величественный тронный зал, верховный жрец в изумительно белом, как и все тут, длинном одеянии, король Вавилона, выглядящий под стать своему положению, и, наконец, эта девица, одетая так, словно собралась на рок-концерт. На ней были короткие синие шорты, черный топ и черные же сапоги с множеством заклепок, видом своим лишь немногим уступающие обуви Шелеста, купленной в лучшем неформальном магазине города.

— Похоже, она из моего мира, — шепнул пораженный Шелест Ют.

Та не успела ответить. Девушка, полностью игнорируя присутствие Шелеста, феи и верховного жреца, бесцеремонно взбежала по ступеням и чуть не с кулаками набросилась на короля:

— Сколько можно говорить, чтобы это чертово розовое покрывало сожгли! Как ты посмел дать приказ вернуть его?

— Придется потерпеть, доченька, — откликнулся король, явно привыкший к подобным выходкам. — Собственно, это… — он, вытянув руку со скипетром, отодвинул девушку в сторону, заставляя ее встать рядом с троном, — …принцесса Вавилона.

— Ничего себе, — забывшись, присвистнул Шелест.

— Что значит «ничего себе»? — мрачно воззрилась на него принцесса. — Ты вообще кто такой?

Ее взгляд стал оценивающим. Но, рассмотрев Шелеста с головы до ног, она одобрительно хмыкнула. Его одежда явно пришлась ей по вкусу.

— Это, — сказал король, опережая Шелеста, — тот самый защитник, о котором я говорил тебе на днях. А это, — прикрыв лицо ладонью, он указал на девушку, — моя дочь, Юфория…

— Королю иногда бывает стыдно за эту красотку, — заговорщицки шепнул Шелесту верховный жрец.

Шелест, сдавленно фыркнув, постарался посмотреть на принцессу с как можно более серьезным лицом. Все его прежние представления о девушках королевской крови рассыпались в прах. Шелест, однако, не мог сказать, что Юфория ему не понравилась. Она была довольно мила, просто ее вид совершенно не вязался с этим прекрасным городом. Впрочем, как и его собственный.

— Значит, ты будешь меня охранять? Ладно, тогда пойдем, — необычная принцесса безразлично пожала плечами.

— Не так быстро, Ваше Высочество, — смело вмешался верховный жрец. — Он только что прибыл в Вавилон и не знает ровным счетом ничего, в том числе и того, каким образом будет вас защищать. Поэтому, позвольте, — на сей раз он обратился непосредственно к королю, — я прямо сейчас просвещу его на этот счет.

У Шелеста отлегло от сердца. В голове царил полный сумбур, ведь не успел он оправиться от странных происшествий, случившихся на пути к Вавилону, как уже в самом городе возникла масса вопросов, требующих ответа.

— Просвещай, — кивнул король.

Верховный жрец поклонился ему и повернулся, чтобы уйти, но за его спиной раздалось угрожающее «подождите-ка».

— Я пойду с вами, — сказала Юфория, сбегая со ступеней.

— Это еще зачем? — такой поворот явно не обрадовал верховного жреца.

— Чтобы ты этому придурку пакостей обо мне не наговорил, — сказала Юфория тоном, не терпящим возражений, покосилась на Шелеста и возмущенно фыркнула, словно он уже успел потребовать компромат на нее.

Верховный жрец картинно вздохнул, но от дальнейших возражений воздержался. Все трое — Шелест на полпути обернулся и промямлил неуверенное «до свидания» — покинули тронный зал.

— Кажется, король добрый, да? — тихонько поинтересовался Шелест у Ют.

— Вроде да, — кивнула она.

— Не жалуемся! — расслышал верховный жрец. — Не надо так на меня смотреть, Ваше Высочество, ладно, ладно, я не жалуюсь, — сделал упор на местоимении он.

Пока они шли по дворцу, Шелест краем глаза наблюдал за Юфорией, которая полностью игнорировала его присутствие, и пытался представить, какие отношения сложатся с ней в процессе ее охраны. Ему подумалось, что она из вредности сделает его каким-нибудь чернорабочим. Но когда они вышли на улицу, мысли Шелеста переключились на окрестности. Ничего нового он не увидел, но еще раз с наслаждением оглядел колонны, овитые растениями, и бьющие между ними струи воды, сверкающие на солнце.

На сей раз вокруг было абсолютно пусто, если не считать нескольких стражников в угрожающего вида доспехах. Шелест обратил внимание на их оружие — это было что-то вроде копий или, скорее, кольев: наконечников он не разглядел, но металлическая основа к концу сужалась, образовывая острие. Шелесту не доводилось видеть ничего подобного, и это открытие ему совсем не понравилось. Оружие предвещало своим жертвам страшные мучения.

Они остановились у очень красивого круглого здания, которое примостилось почти вплотную к левому крылу дворца, и Шелест сразу же узнал храм, виденный им в глубинах моря-озера. Верховный жрец провел их внутрь, и он стал озираться, но тут это было бесполезно: в помещении царила темнота. Лишь там, где остановился жрец, господствовал полумрак. Слабое свечение исходило от большой чаши, поставленной на пьедестал, и худо-бедно освещало просторное помещение. Шелесту это напомнило чан, увиденный у старика, который подсказал ему направление к Вавилону.

— До сих пор не могу поверить, что мы в Вавилоне, — сказал Шелест, ни к кому в особенности не обращаясь. — Я так долго мечтал об этом дне.

— В таком случае, позволь тебя поздравить, — усмехнулся верховный жрец. — Мечты сбываются. Потому что это действительно дно.

— Оно и видно, — пробурчала Ют. — То есть, не видно. Почему так темно?

— Так полагается, это все-таки храм. Но приступим. Может, Шелест, ты хочешь сперва задать какой-нибудь вопрос?

— Да, конечно.

Ют обрадовалась. Она была уверена, что Шелест попросит приоткрыть завесу тайны над путем к Вавилону.

— Как вас зовут? Не Жрец же?

Юфория, тоже ожидавшая чего-то серьезного, довольно хохотнула. А верховный жрец отработанным движением взмахнул посохом и опустил его прямо на голову Шелеста.

— Ай! — Шелест потер ушибленное место. — Больно же.

— Так тебе и надо, — сурово выговорила Ют.

— Мое имя Йон, — как ни в чем не бывало, представился верховный жрец.

— Отлично, — удовлетворил ответ Шелеста. — Тогда не могли бы вы рассказать о дороге к Вавилону… И как вообще так получилось, что я пришел сюда, — в его памяти снова всплыли ворота и приглашающий жест жреца. — Я видел вас в своем мире, каким образом это…

Йон приподнял посох, очевидно, призывая к молчанию, но было поздно.

— Ты видел его? Он видел тебя?! — взвилась Юфория. — Йон, ты опять шлялся по другим измерениям?

Верховный жрец закатил глаза и устало вздохнул.

— Ваше Высочество, я никогда не шлялся по другим измерениям, как вы изволили выразиться.

— Не ври моему гребаному высочеству! — Юфория в негодовании топнула ножкой.

— Вот так принцесса! — поделился Шелест с Ют восторженным шепотом. — Не позавидуешь местным.

— Да уж, — хихикнула та.

— Вы теперь тоже местные, — Йон снова каким-то чудом расслышал их. — Так что привыкайте, дай вам Лучафэр терпения.

— Вы это о чем? — Юфория окинула их угрожающим взглядом.

— Ни о чем. Давайте прямо к делу. Вавилон, — Йон сделал широкий жест. — Город снов. На пути к нему далеко не одно измерение, но это, я думаю, вы уже поняли. Из своего мира ты, Шелест, попал в другой, потом в третий и так далее.

— В третий? — не понял Шелест. — Я помню, что очнулся в мире Ют, потом мы путешествовали по ее миру, потом нашли старика и…

— И начали дорогу к Вавилону. Ты не заметил, что каждый этап, пройденный вами, заканчивался сном?

— Заметил, но…

— Но не подумал о том, — снова продолжил за него Йон, — что это началось еще задолго до того, как ты вышел к Легиону. Или что, в том, что ты называешь миром Ют, ты ни разу не спал и не видел снов?

Шелест ошарашено посмотрел на него. Пережитые приключения вдруг представились ему в совершенно ином свете.

— Ладно, — он потер вспотевший лоб. — Это хотя бы объясняет, почему ты, Ют, ничего не могла мне рассказать о тех местах, где мы были. Но могла бы хоть сказать, что это уже не твой мир!

— Откуда мне было знать? — мрачно спросила Ют. — До того, как ты свалился мне на голову, я в жизни за пределы леса не вылетала.

— А насчет того, что ты видел меня…

Юфория бросила на Йона пытливый взгляд.

— …это было видение, но послал тебе его, конечно, я. Прямо отсюда, — Йон постучал посохом по каменному полу.

— Но зачем? — спросил Шелест.

— В нашем распоряжении находятся некие записи, — сказал Йон. — Мы называем их Песней Созидания. Благодаря Песне мы проинформированы об основных событиях на тысячи лет вперед… И на тысячи лет назад, хотя это нам не особенно интересно.

— Получается, вы точно знали, когда придет Шелест? — удивилась Ют.

— Совершенно верно.

— Но откуда у вас эти записи? — Шелест пребывал в не меньшем изумлении.

— Лучафэр, — Юфория красноречивым жестом указала вверх, но, увидев на лице Шелеста вежливое недоумение, была вынуждена пояснить: — Бог.

— Хотите сказать, вам дал их бог? — уточнил Шелест.

— Скорее, спел, — сказал Йон. — А жрецы записали. Но это уже детали.

— В честь чего?

Этот рассказ показался Шелесту крайне сомнительным. Он не понимал, зачем богу снабжать людей подобной информацией, не говоря уже о том, что ни в каких богов Шелест не верил. Пока что.

— Чтобы мы знали, что делать. Без настоящего не будет будущего. Я приведу тебе пример — в Песне сказано, что в Вавилон придет воин, который будет защищать его. Но если бы я этого не знал, то не позвал бы тебя, и никакого защитника у нас, конечно, не было бы.

Шелест глубоко задумался.

— Мозги перегреются, — пихнула его Ют.

— Почему вы позвали именно меня? — встряхнувшись, спросил Шелест.

— Я не выбирал. Я призвал защитника. А уж кем он окажется — не моя забота.

— Иначе он призвал бы знаменитого исполнителя тяжелой музыки, — вставила Юфория. — При своем сантез… сантезатре.

— Синтезаторе, — поправил ее Шелест.

— Ты знаешь, что это такое? — Юфория вдруг просияла.

— Знаю, конечно, — сказал Шелест. — Даже играть немного умею. Но с собой у меня его нет.

— Почему? — осталась недовольна Юфория.

— Ваше Высочество, раз уж пришли, то не вмешивайтесь в образовательный процесс, — погрозил ей Йон. — У вас будет масса времени для разговоров. Так, на чем мы остановились? Ах да, дорога к Вавилону. В Вавилон можно попасть тремя путями. Первый — родиться здесь. Второй — быть избранным, тогда за тобой придут и доставят сюда, как дорогого гостя. Третий — самому найти дорогу. С тобой ситуация сложная — к слову, понятия не имею, почему, — ты вроде как избран, но найти дорогу в Вавилон тебе пришлось самому. И, как ты наверняка заметил, попасть сюда из другого мира непросто. Надо пройти определенные этапы, добраться до самого дна сновидений, и если Лучафэру неугодно твое присутствие здесь…

— …или ты настолько ничтожен, что он даже не заметил, как ты сюда подбираешься, — снова встряла Юфория.

— …то шансов дойти нет. Как ты мог понять по своему путешествию, последние ступени этой лестницы таковы: Легион многоуважаемой Киннии, — Йон издал что-то вроде томного вздоха, и Шелест ухмыльнулся, припомнив красавицу Киннию. — Ущелье Смерти, Море, равнина Света и пустыня Флайт. Сами по себе эти места силой не обладают, — сказал он, предупреждая вопрос Шелеста. — Силой обладают их хранители. Кинния, Бедвир, Гейрхт, Белениус и Сабрина.

— Гейрхт — это тот, кто перевозил нас на корабле? — поинтересовалась Ют.

— Да.

— Мы встретили их всех… Кроме Бедвира, — удивился Шелест.

Йон недовольно поморщился.

— Неудивительно, он в последнее время постоянно где-то шляется. Он призван охранять ущелье Смерти, ну и, конечно, должен встретить путников и по своему желанию сказать им, как увидеть комету… Он вам не рассказал?

— Нет, — Ют и Шелест отрицательно покачали головами.

— Мы вообще его не видели, говорю же, — добавил Шелест.

— Вот мерзавец, — Йон осуждающе покачал головой. — Ну да ладно. Сами догадались? Все хорошо, что хорошо кончается. Ваше Высочество! — его посох бесцеремонно треснул по голове Юфорию, которая, достав откуда-то уже второе яблоко, стала с аппетитом поедать его. — Перестаньте есть священные яблоки!

— Еще нарвешь, — Юфория показала ему язык. — Это твоя работа.

Йон, казалось, с трудом удержался от того, чтобы еще раз как следует наподдать ей. Справившись с собой, он снова повернулся к Шелесту и Ют.

— А та девочка? Сабрина, — припомнил Шелест. — Кто она такая? И Белениус… Он говорил, что был в Вавилоне.

— Они все родились в Вавилоне, — ответил Йон. — Охранять путь к нему — их работа. Скажем так, они были рождены для этого. Кинния управляет Легионом, Бедвир своей силой способен побудить любого к самоубийству… — Шелест и Ют переглянулись и молча согласились друг с другом в том, что отсутствие недобросовестного Бедвира было им на руку. — Гейрхт показывает иллюзии, Белениус шутит шутки со временем и пространством, ну а от воли маленькой Сабрины зависит, пересечете вы пустыню Флайт или нет.

— Она нас обманула, — мрачно проговорил Шелест. — Сказала, что с веткой мы дойдем, а потом на нас напал монстр…

— Ветка была нужна, чтобы не заплутать в пустыне, — сказала Юфория со знанием дела. — Без нее вы бы годами там шарахались.

— Именно так, — подтвердил Йон.

— А как же… Она рассказывала всякие истории…

— Да, Сабрина единственная, кто имеет отношение ко всем мирам в принципе. Она открывает двери в сновидения, и так как сны — вещь специфическая, то одним измерением она не ограничивается.

— Ладно, я все более или менее понял, — сказал Шелест. — Но почему так много снов? Ведь то, что мы сейчас здесь, это по-настоящему?..

— Необязательно спать, чтобы быть в мире сновидений, — Йон улыбнулся, как показалось Шелесту, с сочувствием. — Но если сомневаешься, я могу ударить тебя еще раз — ну, на всякий случай, вдруг проснешься.

— Нет-нет, не нужно, — поторопился сказать Шелест. — Теперь у меня другой вопрос. Тот монстр, которого я убил…

— Убил? — Йон непонимающе посмотрел на него.

Юфория тоже бросила на Шелеста любопытный взгляд.

— Ну-у… Я запел песню, — стал объяснять Шелест. — И его разорвало изнутри.

Посох вновь приземлился на голову Шелеста, дав понять, что он сделал что-то не так. Но Шелест даже обрадовался. После вдруг возникшего сомнения в реальности происходящего боль от удара лишний раз убедила его, что Вавилон — это все-таки не сновидение.

— Ваше Высочество! — Йон обернулся к Юфории, продолжающей методично уничтожать яблоки. — Я не вправе вам приказывать, но, будьте так добры, известите Клинта о том, что сабулы у нас больше нет.

Юфория фыркнула и вприпрыжку побежала на улицу.

— Если его не надо было убивать, то с какого оно вообще на нас нападало? — возмутился Шелест.

— Предполагалось, что ты погрузишь его в длительный сон или временно выведешь из строя каким-либо другим образом, — разъяснил Йон. — Видимо, мы тебя недооценили. Ладно, хватит смотреть на меня своими огромными непонимающими глазищами, — он погрозил Шелесту посохом. — Сейчас объясню.

Запыхавшаяся Юфория вернулась и с размаху бросила что-то в чашу. Из нее повалил было дым песочного цвета, но очень быстро рассеялся. Йон удовлетворенно кивнул и начал:

— Вавилон находится под покровительством бога, Лучафэра.

— Это тот, который спел вам Песню?

— Да. Лучафэр обладает поразительной силой, и порой он награждает подобием этой силы жителей Вавилона. Это случается крайне редко — в городе множество людей, и на данный момент лишь четверо, включая тебя, обладают ей.

— Это хорошо или плохо? — спросила Ют.

— Разумеется, хорошо, — заверил Йон. — Прошу заметить, этой силой вознаграждаются исключительно благородные люди. Например, ей обладает принцесса.

— Да! Я круче всех! — Юфория гордо вскинула голову.

— Круче всех, как вы выразились, явно Шелест, — придерживался другого мнения Йон. — Еще никому не удавалось убить сабулу. Вам в том числе.

— Да на кой мне ее убивать? Чтобы ты потом заставлял меня бегать и просить новую?

— Если он одаривает только высокопоставленных людей, то со мной он явно ошибся, — сказал Шелест.

— А кто твои родители? — поинтересовалась Ют.

— Предприниматели.

— А что они предпринимают? — не поняла Юфория.

— Понятия не имею, — признался Шелест.

— Твое положение не важно, — сказал Йон. — Судя по имеющейся у меня информации, в твоем мире это в данное время никчемный критерий, и с благородством он никак не соотносится.

— Приходится признать, — усмехнулся Шелест. — А в чем выражается эта божественная сила?

— Ты так и не понял? — удивился Йон. — Конечно, в пении.

— Я же говорил тебе, Ют! — обрадовался Шелест. — Я чувствовал, что это так!

— Но каким образом? — растерянно пролепетала Ют.

— А оно тебе надо? — спросил Йон. — Здорово? Здорово. Вот и не спрашивай.

— То есть если он сейчас запоет, — обвиняющий перст Ют уперся в Шелеста, — то мы все умрем?

— Необязательно. Он может контролировать действие силы. Ее вымещение зависит от слов и мелодии. Спой ты, Шелест, по-другому, то мог бы усыпить сабулу или просто свести ее с ума. В этом и выражается сила Лучафэра… Но, похоже, — он впился в Шелеста придирчивым взглядом, — ты пока не умеешь ей управлять. Но ладно, мы это исправим, время есть. Тебе сказали охранять Ее Высочество потому, что пока Вавилон в услугах защитника в принципе не нуждается. Все спокойно. Правда, боюсь, это до поры до времени…

— Ты это о чем? — насторожилась Юфория.

— Надо было лучше изучать Песню, дорогая.

— Ладно, — Юфория не стала вдаваться в подробности. — Ты закончил? Мне уже надоело здесь стоять.

— Да, с этим пока все, — кивнул Йон. — Ты, — указал он посохом на Шелеста, — придешь ко мне завтра утром, займемся твоим обучением.

— А что я буду делать?

— Учиться пользоваться силой Лучафэра. А сейчас я вкратце расскажу о законах Вавилона. Основные порядки простые, но их нарушители караются строго.

— Как строго?

— Смертная казнь, как правило, — невозмутимо проговорил Йон. — Прежде всего, все жители Вавилона ходят по улицам в белых накидках. Снимать капюшоны позволяется только мужчинам…

— Дискриминация! — встряла Юфория.

— Пожалуйста, позвольте мне рассказать дальше, Ваше Высочество. Так… Женщинам запрещается: первое — ходить с непокрытой головой, второе — пить вино, — Йон стал загибать пальцы. — Третье — заигрывать с мужчинами. Четвертое — высказывать свое мнение. Пятое — перечить своему мужу и, упаси Лучафэр, изменять ему. Если он сам напрямую не разрешит, конечно. Шестое — пренебрегать домашними обязанностями. Седьмое — работать в области политики, экономики, наук… В общем, в области всего, что не касается домашнего хозяйства. Восьмое — повышать голос. Девятое — жаловаться, обвинять кого-либо, в том числе подавать жалобы в суд. Десятое — вести себя нескромно. Одиннадцатое… Ой, — Йон удивленно похлопал глазами и улыбнулся. — У меня кончились пальцы.

— А как насчет мужчин? — спросил Шелест с некоторой опаской.

— Мужчинам все можно, — милостиво кивнул Йон.

— Ура, — Шелест облегченно вздохнул.

Юфория покосилась на него с неодобрительным видом, а Ют, в не меньшем возмущении, отрывисто вопросила:

— А как же я?

— Хороший вопрос, о милое создание. Думаю, на тебя все это не распространяется. Все равно тебя почти не видно.

— Отлично, — Ют очень обрадовалась.

— Но если женщинам ничего нельзя… — нерешительно подал голос Шелест. — То… Ну… — его взгляд скользнул к Юфории.

— Принцессе все можно, — сказал Йон, и Юфория прямо-таки расцвела от удовольствия. — Впервые в истории Вавилона, прошу заметить.

— Женская власть! — Юфория вскинула руки в победном жесте.

— Ну, не женская, а исключение для тебя лично, — заметил Шелест справедливости ради.

— Полегче, защитник, — Юфория запустила в него огрызком яблока. — Иначе нарвешься на неприятности.

— Молчу-молчу.

— Должен сказать, — продолжил Йон, — что для тебя, как защитника, тоже делается исключение. Тебе разрешено практически все, кроме крайностей. Одежду свою тоже можешь оставить, если хочешь.

— Правда? — изумился Шелест, не ожидавший особого отношения к своей персоне. — А что вы подразумеваете под крайностями?

— Если ты совершишь убийство или кого-то покалечишь без видимых причин, последует разбирательство. Которое может закончиться чем угодно. И еще: в принципе, ты сам можешь задать тон обращения к себе жителей, хотя и без этого, уверяю, к тебе будут относиться более чем уважительно. Но, в любом случае, не забывай, что ты служишь Вавилону, а в Вавилоне есть король. И верховный жрец — то есть, я.

— Ясно, — пробормотал Шелест в некотором замешательстве.

— Расскажи ему самое главное! — потребовала Юфория.

— Ладно, если я правильно угадаю, что вы, Ваше Высочество, подразумеваете под главным… Вавилон — святой город. Никто не должен употреблять дурманящих напитков и вступать в… В особенно тесные связи, — Йон удовлетворенно кивнул себе, радуясь, что подобрал сносное выражение.

— Как, вообще? — на этот раз эмоции Шелеста не знали границ.

Ют довольно хихикнула, а Юфория наградила своего новоявленного защитника презрительным взглядом.

— Просто это странно, — сказал Шелест оправдывающимся тоном.

Юфория недоверчиво фыркнула. Йон уточнил:

— Днем. Ночью, после того, как пробьет одиннадцать часов, и вплоть до рассвета людям предоставляется полная свобода действий.

— Полная свобода? — медленно повторил Шелест. — Наверное, именно это имел в виду Белениус…

— На этом все, — наклонил голову Йон. — Жду тебя завтра утром.

— Наконец-то! — обрадовалась Юфория. — Иди за мной, защитник! — она решительно направилась к выходу из храма.

Шелест и Ют, переглянувшись, двинулись следом.

— Разве не прекрасно, Ют? — спросил Шелест, пока они шли ко дворцу — Юфория, размахивая руками, шагала впереди. — Город, где музыка — божественная сила.

— Действительно здорово, правда, законы тут довольно жестокие, — сказала Ют. — Ты же говорил, это город твоей мечты! Так ты в своих мечтах обращаешься с девушками? — она толкнула его локотком.

— Не говори глупостей, — усмехнулся Шелест. — Я похож на тирана?

Но в мыслях он признался себе, что с удовольствием сопроводил бы в Вавилон своих одноклассниц, которые его откровенно игнорировали, а также с десяток нахальных девиц, обошедших его на прослушиваниях в разные периоды недолгой жизни.

Юфория вдруг остановилась и повернулась к нему. Шелест от неожиданности замер. Ему стало не по себе от грозного выражения лица вавилонской принцессы. На минуту он даже подумал, а не услышала ли она его мыслей, и почувствовал легкое раскаяние. Он редко позволял обидам брать верх, особенно старым.

— Сейчас я покажу тебе твою комнату, — сказала Юфория таким тоном, словно делала огромную милость.

— Ладно, — улыбнулся Шелест.

Юфория смерила его недоверчивым взглядом, словно подозревала в неискренности, но этим и ограничилась.

— Хочу, чтобы ты знал, — проговорила она с чувством, когда они уже шли по роскошному коридору дворца.

Шелест, с интересом оглядывавшийся по сторонам, тут же переключил свое внимание на нее.

— Мне глубоко наплевать, сколько там у тебя силы и в какое положение тебя ставит Йон.

— Само собой, — Шелест ничуть не удивился. — Ты же принцесса.

— Что ты хочешь этим сказать? — Юфория снова остановилась.

— Только то, что заниматься наплевательским процессом — твоя прямая обязанность, — ответил Шелест с невинной улыбкой и тут же получил по голове, причем удар был ничуть не меньшей силы, чем то же действие от Йона. — Это в Вавилоне такая традиция? — осведомился он, потирая ушибленное место.

— Нечего подкалывать вавилонскую знать, — назидательно заметила Ют.

— Бабочка дело говорит, — одобрила Юфория.

— Я Ют, и я фея! — вспылила Ют.

Спохватившись, она умолкла, ожидая той же кары, что постигла Шелеста, но Юфория вполне миролюбиво сказала:

— Ладно, не злись, фея так фея, — она распахнула двери, перед которыми они стояли, и сделала широкий жест. — Ваша комната. Отдельной комнаты для феи не предусмотрели.

— Оно и не нужно, — смутилась Ют.

— Ничего себе! — Шелест, осмотрев помещение, восхитился.

Оно было очень большим для обычной спальни. Бежевые стены с рельефными украшениями, невероятно высокий потолок, широченная кровать, аккуратно застеленная кроваво-красным покрывалом — все это создавало впечатление, что спальня принадлежит самому королю, ни больше ни меньше.

— Если что-то надо будет, зови служанок, они тут повсюду ходят, — сообщила Юфория будничным тоном и, скинув с фигурной подставки, стоящей в углу комнаты, одну из нескольких подушек, уселась на полу. — Садись, что стоишь, — она с размаху запустила в Шелеста другой подушкой.

Тот про себя наградил свою подзащитную парой ярких эпитетов, но послушно сел напротив нее. Ют, как всегда, устроилась у него на плече.

— Чего уставился? — буркнула Юфория.

— Твоя одежда, — сказал Шелест.

— Ваша, а не твоя, она же принцесса! — прошипела ему на ухо Ют.

— Что с ней не так? — огрызнулась Юфория.

— Она странноватая для Вавилона. Похожа на мою, — Шелест постучал пальцами по внушительной подошве своих ботинок. — И о синтезаторе ты спрашивала. Я подумал, что ты из моего мира.

— Вы, а не ты! — снова прошипела Ют.

— А-а, ты об этом, — Юфория смягчилась и даже улыбнулась. — Это, Ют — Ют, верно? — все равно. Как хотите, так и обращайтесь, мне не принципиально. А тебя-то как звать? — посмотрела она на Шелеста.

— Шелест, — вынужден был повторить тот.

— Так вот, Шелест, ничего тут странного нет, — продолжила Юфория. — В Вавилоне все могут сделать, если захотят. Я потребовала, чтобы сварганили такое — они и сварганили.

— Но как ты узнала обо всем этом?

— Я без понятия, что из твоего мира, а что нет. Я родилась в Вавилоне и никогда его не покидала. Пустыня Флайт — не в счет, это ведь рядом. А про синтезоры и всякое такое в специальных листовках пишут. Ну, знаешь, кто-то вытянет и запишет.

— Понятно, — ответил Шелест, хотя на самом деле ничего толком не понял. Он решил, что разберется потом, на него и так за сегодняшний день свалилось слишком много информации.

Какое-то время они сидели молча. Вид у Юфории был такой, словно она безумно хочет что-то сказать, но не решается. Шелест выжидательно смотрел на нее, и, наконец, Юфория неуверенно спросила:

— А… Группы у вас там есть?

— Группы?

— Ну да. Которые музыку играют.

— Этого там сколько хочешь и даже более того, — засмеялся Шелест.

— Правда? — глаза Юфории засияли таким восторгом, будто музыкальные группы — совершенно небывалое чудо.

— Неужели в Вавилоне такого нет?

— Нету, — Юфория отрицательно покачала головой.

— Как же так? — поразился Шелест. — Здесь даже сила бога в песнях выражается, а музыкальных групп нет? Этого не может быть!

— Еще как может, — мрачно проговорила Юфория. — Пение — это высочайшее искусство, которому обучают годами. Вообще, поют только те, у кого есть сила Лучафэра. А таких, как и сказал Йон, очень мало, и дар их не для развлечения. Обычные люди, кажется, даже не имеют права петь, по крайней мере, так, чтобы все слышали, — припомнила Юфория. — Но я точно не знаю.

— Как это не знаете? Вы же принцесса! — изумилась Ют.

— Ну и что, Вавилоном мне все равно не править, — проворчала Юфория и, прочитав в глазах собеседников вопрос, пояснила: — Йона слушали? Народ никогда не позволит править существу женского пола. Так что знать наперечет все законы мне смысла нет. Ну и зачем тогда зря учить?

— Логично, — признал Шелест. — А почему ты… — он хотел полюбопытствовать, почему тогда принцессе дают такие огромные привилегии, но, так и не договорив, вдруг упал на пол.

— Что это с ним?! — взвилась на ноги Юфория.

— Уснул, — хихикнула Ют.

Юфория ошеломленно уставилась на лежащего лицом вниз Шелеста, поза которого сразу внушала мысль о трупе, и осторожно спросила:

— Он что, всегда так засыпает?

— Почти, — кивнула Ют и, заметив, как изменилось лицо Юфории — видимо, та подумала о Шелесте как о жертве какой-то жестокой болезни, — спешно добавила: — Просто он совсем не чувствует усталости — сначала бодрствует по несколько дней, а потом отрубается. Извините его, мы очень долго шли, совсем без отдыха.

— А-а, — протянула Юфория. — Ладно. Постарайся его к темноте разбудить — мне нужно выйти в город, — и, махнув рукой на прощание, она покинула комнату.

Первая песня

Когда Шелест проснулся, ощущение у него было такое, словно он проспал целую жизнь, а, может, даже несколько жизней. Сразу вникать в действительность было боязно — Шелест очень четко помнил переход через пустыню Флайт, недолгую прогулку по Вавилону, визит к королю, разговоры с верховным жрецом и принцессой, но сейчас, после многочасового сна, поверить во все это было очень и очень сложно.

— Вставай, сколько можно спать, — раздалось совсем рядом знакомое ворчание.

— Ют, а мы и вправду в Вавилоне?

— Где же еще?

— Тогда ладно, встаю, — Шелест кое-как сел. — Кстати, я совсем не помню, как лег спать…

— Немудрено, — буркнула Ют, сидевшая на краю подушки. — Отрубился прямо посреди разговора с принцессой.

— Тогда почему я в кровати? — недоумевал Шелест.

— Служанки положили.

— Чьи?

— Не знаю, наверное, твои, — пожала плечами Ют.

Протерев глаза, Шелест оглядел комнату и заметил на полу, там, где сидели они с Юфорией, совсем низенький столик, заставленный полными тарелками и расписными кувшинами необычной формы.

— Это тоже они принесли, — сообщила Ют. — Давай, питайся и пойдем к верховному жрецу. Он же просил тебя прийти утром.

Шелест тут же вскочил с кровати и по-турецки сел перед столиком. Чего тут только не было! Фрукты, которых он никогда прежде не видел — большие круглые плоды ярко-оранжевого цвета, напоминающие апельсины, но с абсолютно гладкой поверхностью, крохотные синие ягоды, собранные в гроздья. Хотя попадались и знакомые — яблоки, мандарины, персики. Кроме этого нашелся вкусный хлеб, что-то вроде печенья и даже шоколадное пирожное, чему Шелест неимоверно обрадовался. Правда, в кувшинах вместо ожидаемого оранжевого напитка, который они пили у Белениуса, оказалась обычная вода, и это немного разочаровывало.

— Между прочим, принцесса велела разбудить тебя вечером, но потом передумала, — сказала Ют, уплетая синие ягодки.

— Понятно, — кивнул Шелест. — Сейчас утро, да?

— Да.

— Сколько же я проспал…

Закончив с едой, Шелест и Ют покинули комнату. Шелест рассеяно заозирался.

— И куда нам идти? Эй! — воскликнул он, усиленно замахав рукой идущей им навстречу высокой девушке.

На ней было белое платье, которое сразу давало знать о ее положении в вавилонском дворце, но оно нисколько не портило ее, наоборот — простота фасона подчеркивала идеальную фигуру. На голове и плечах девушки лежало белоснежное покрывало, но из-под него достаточно свободно выбивались длинные пряди вьющихся рыжих волос, обрамляющие красивое личико.

— Это служанка, — шепнула Ют, хотя Шелест уже и сам это понял. — И ты покраснел.

— Отстань, — махнул рукой Шелест. — Тут любой нормальный человек мужского пола покраснеет, вполне естественная реакция… Ай! — сильный удар по голове не дал ему договорить. Он обернулся и увидел Юфорию с золотым посохом в руках — такой же был вчера у Йона.

— Что там у тебя за естественные реакции? — вопросила Юфория с угрожающим видом.

— Ничего, — отозвался Шелест елейным голоском и потер голову. — Я хотел спросить у девушки, как нам дойти до храма.

— Понятно, — смягчилась Юфория и, выглянув из-за его плеча, красноречивым жестом приказала застывшей на месте служанке отправиться по своим делам, что та, поклонившись, и поспешила сделать. — Ну и здоров же ты спать! Я вообще…

Но что Юфория «вообще», так и осталось тайной. В коридор решительной поступью вышел король Вавилона, сопровождаемый Йоном. Вид у обоих был самый суровый.

— Здравствуйте, — Шелест ослепительно улыбнулся. — Честное слово, это Ют виновата, она меня не разбудила… Ай, Ют, за что? — вновь потер он ушибленную голову. — Вы меня совсем без мозгов оставите, если продолжите в том же духе.

— Сам виноват, — хором отозвались Ют и Юфория.

— И спелись уже, — проворчал Шелест, но, бросив взгляд на суровых представителей власти, умолк.

Однако, как оказалось, тревожился он зря: гнев короля и верховного жреца был направлен не на него.

— Юфория, верни Йону посох.

Шелест, поняв, что произошло, плотно сжал губы, боясь расхохотаться в полный голос.

— Еще чего! — Юфория, спрятав посох за спину, с изящным пируэтом повернулась к отцу. — Обойдется!

— Юфория! — строго проговорил король.

— Уберешь розовое покрывало из моей комнаты — отдам, — тут же придумала Юфория, как извлечь пользу из ситуации.

— Это покрывало твоей матери!

— Как ты мог обратить внимание на женщину, которая без ума от розового!

— Вообще-то, все нормальные девушки любят розовое, — сказал Шелест.

Юфория метнула на него совсем не дружелюбный взгляд, и Йон, воспользовавшись заминкой, в один момент завладел посохом, после чего от души ударил им принцессу.

— Э-э… Йон! — по тону короля сразу стало понятно, что он не знает, как реагировать на такое — поставить верховного жреца на место или поблагодарить его за воспитательную работу, на которую у занятого отца никогда не находилось времени.

— Воля Лучафэра, Ваше Величество! — поклонился Йон.

— Тогда ладно, — проблема выбора моментально отпала. — Что ж, удачного всем дня, — король пошел вперед по коридору и вскоре скрылся за поворотом.

— Я тебя когда-нибудь убью, — пообещала Йону Юфория. — Совсем обнаглел! При короле бить меня вздумал! Да еще волей Лучафэра прикрываешься!

— Лучафэр никогда не откажет мне в маленьком одолжении, — Йона ее угроза ничуть не взволновала. — Шелест, доброе утро. Как видишь, к этой заминке я имею лишь косвенное отношение.

— Ничего страшного, — улыбнулся Шелест, провожая взглядом Юфорию, которая, возмущенно пыхтя, направилась в ту же сторону, что и король.

— Ваше Высочество! — окликнул ее Йон.

— Чего? — обернулась Юфория.

— Не желаете помочь в обучении вашего телохранителя?

Юфория, казалось, задумалась.

— Ладно, — она вернулась обратно. — Попеть я никогда не против. Но если его надо обучать, кто кого охранять будет, а?

Все четверо направились к выходу из дворца. Шелест волновался, хотя внешне никак этого не проявлял. Юфория сказала, что не против спеть, и это наверняка значило, что и ему придется выступить. Это было бы здорово, если, конечно, забыть о том, какой разрушительной силой здесь могло обладать пение.

Они вышли на улицу, но, вопреки ожиданиям Шелеста и Ют, в храм не отправились, а пошли прочь от дворца.

— Мы что, в город? — удивился Шелест.

— Именно, — ответил Йон. — Люблю появляться на людях, нечасто такие возможности выдаются…

— Вам запрещено? — Шелест было проникся к нему сочувствием.

— Нет, просто нечего народ баловать, — сказал Йон с донельзя самодовольным видом.

— Бывает, — шепотом поделился Шелест с Ют, но Йон прекрасно расслышал и погрозил им обоим посохом. В сочетании с его вечной улыбкой жест выглядел довольно безобидным, но друзья уже знали, что его стоит опасаться.

Они пошли по той же дороге, какой пришли во дворец. Шелест со все нарастающим восторгом оглядывал здания, так и светящиеся в ярком солнечном свете. Оглядываясь вокруг, он чувствовал себя так, словно все больше сливается с городом в единое целое. Каким потрясающим было это ощущение!

На этот раз людей вокруг было значительно меньше, но те, что попадались им на пути, вздрагивали, восхищенно вздыхали, тихонько переговаривались и с поклонами уступали им дорогу. Шелест заметил, что если взгляды и разговоры в основном доставались ему, то поклоны отвешивались верховному жрецу, который шел с таким величественным видом, словно был правителем Вселенной, ни больше ни меньше. Но, как верно подметила Ют, по поведению прохожих можно быть уверенным, что верховный жрец Вавилона — должность и впрямь солидная.

— Так непривычно, — сказал Шелест, обращаясь к Ют. — Обычно на нас всегда смотрели, как на сбежавших из психбольницы, а здесь… Чуть ли не благоговейно.

— А что такое психбольница? — услышала его Юфория.

— Ну… — Шелест призадумался. — Это место, где лечат душевнобольных. В Вавилоне такого нет?

— Нет! — Юфория очень удивилась. — Душевнобольных, конечно, сразу убивают.

— Ясно… — глаз Шелеста предательски задергался. — Значит, то, что я не душевнобольной — очень кстати, — торопливо добавил он.

— Ну, это пока что, — не спешил делать выводы Йон.

Шелест и Ют переглянулись с одинаково нервными ухмылками.

— Безумие близко, и нет нам спасенья, — пропел Шелест.

— Йона убить мы должны без сомненья! — подхватила Юфория неожиданно сильным голосом и ловко увернулась от жреческого посоха.

— У вас очень хороший голос! — воскликнула Ют.

— Согласен, — Шелест заинтересованно посмотрел на принцессу.

Юфория не ответила, только неопределенно повела головой.

Шелест и Ют на протяжении всего пути продолжали с интересом оглядываться, созерцая не только красоты города, но и повседневную жизнь местных жителей. Это действительно был самый обыкновенный город, за исключением того, что все его население, исключая Юфорию, Шелеста и Ют, было одето почти одинаково — белые накидки отличались друг от друга только цветной каймой, обладатели которой, видимо, были люди знатные. Во всяком случае, их гордый вид действительно впечатлял. Кто-то целеустремленно направлялся куда-то, кто-то с кем-то беседовал, кто-то прогуливался. Но все без исключения, завидев верховного жреца и его спутников, неизменно кланялись чуть ли не в пояс (люди в простых одеждах) или почтительно склоняли голову (те, по чьим одеждам вилась широкая цветная полоса).

— Это местная знать? — наконец, решился спросить Шелест.

— Верно, — кивнул Йон, не сбавляя хода. — Но я все равно знатнее.

Только тут Шелест обратил внимание, что на подоле и широких рукавах его накидки были золотые полосы — похоже, единственные в своем роде.

— А я вообще принцесса, — заявила Юфория.

— А я, между прочим, фея, — не могла не отличиться Ют.

— А я Шелест, просто Шелест, — протянул Шелест нарочито скучающим голосом.

Юфория удивленно посмотрела на него и вдруг одобрительно фыркнула.

— Эй, стойте, — встревожился Шелест. — Мы что, уходим из города?

— Конечно, — Йон первым миновал ворота. — Крайне неразумно было бы испытывать твою силу на территории Вавилона.

— А, ну да, — Шелест немного успокоился.

К его изумлению, за воротами оказалась пустыня. Более того, это было то самое место, где он миновал последнее препятствие в виде монстра.

— Это пустыня Флайт, — очень кстати пояснила Юфория. — Просто пока ты не прошел последнее испытание, то не мог видеть Вавилон. А теперь видишь.

Пройдя несколько десятков метров, Йон, по-прежнему шествующий впереди, остановился и повернулся к Шелесту, Ют и Юфории.

— Вот здесь и приступим.

— А что я должен делать? — спросил Шелест.

— Хороший вопрос. Думаю, принцесса тебе продемонстрирует. Не сейчас, Ваше Высочество! — Йон предупредительно поднял руку, увидев, как Юфория воодушевленно взмахнула руками. — Позвольте, сначала я скажу несколько слов.

— Позволяю, — милостиво кивнула Юфория.

— Благодарю. Итак, сила Лучафэра, конечно, не используется исключительно для разрушения, — заговорил Йон. — Воздействие музыки безгранично — и не только на людей. Как я уже говорил, с ее помощью можно погружать в сон. Можно вызывать определенные эмоции или даже наносить физические повреждения. Перемещаться между мирами. И даже исцелять, правда, этот процесс безумно сложный, и никому еще не удавалось исцелить что-либо, кроме совсем несерьезных ран.

— Но каким образом направлять эту силу?

— Это должен понять ты сам. Ничего сложного, надо просто попробовать. Чем ты сейчас и займешься. Но для начала принцесса приведет тебе пример… Прошу вас, Ваше Высочество.

— Я не вижу монстра, над которым мне надо работать, — откликнулась Юфория.

— Не страшно, зато вы видите фею, — сказал Йон.

— Еще чего! — взвилась Ют. — Убить меня вздумали?!

— Успокойся, Ют! — схватил ее Шелест. — Никто тебя не убьет. Наверное…

— Я не умею причинять вред, — обнадежила фею Юфория. — Так что просто погружу тебя в сон. Это не страшно и даже приятно.

— Точно? — с сомнением посмотрела на нее Ют.

— Точно, — заверила Юфория. — И тут же разбужу.

— С ней действительно ничего не случится? — еще раз уточнил Шелест, прежде чем отдать подругу на растерзание.

— Обещаю, — кивнула Юфория.

— Если что, мой призрак будет преследовать вас до самой смерти, — пробурчала Ют, перелетая на ладонь принцессы.

— Ну, дилетант, — Юфория покровительственно посмотрела на Шелеста. — Смотри и слушай.

— Дилетант весь внимание, Ваше Высочество, — Шелест отвесил ей поклон.

Юфория закрыла глаза. В тот же момент Шелест услышал музыку.

Он стал оглядываться, пытаясь понять, откуда может раздаваться эта мелодия, но ничего и никого вокруг, кроме совершенно спокойного Йона, не увидел. Определить источник музыки было невозможно — она раздавалась, что называется, всюду и нигде. Шелест даже засомневался, не мерещится ли ему, но Йон прижал палец к губам, призывая его молчать.

Юфория запела:

Она хотела продолжить, но у Ют предательски задрожали ноги. Фея медленно села, а затем и легла.

— Ну вот, — разочарованно пробормотала Юфория. — Много феям не надо, даже начать как следует не успела…

Шелест, осознав, что музыка затихла, стряхнул с себя оцепенение — песня Юфории успела увлечь его. Он задумался, о чем сказать прежде — о том, что теперь надо разбудить Ют, или о том, что ее песня слишком тихая и на его творения совсем не похожа. Выбор пал в пользу Ют, но тут стихшая было музыка вдруг грянула с новой силой, взорвавшись довольно тяжелыми нотами, и Юфория громко и яростно выдала:

— Разрушит время гнев и мрак, погибнут те, кто сеял страх!

Шелест от неожиданности вздрогнул. Проблема выбора устранилась — Ют проснулась, а песня Юфории больше не казалось легкой и безобидной.

— Неплохо, — Ют потерла глаза. — Мне хотелось дослушать песню, но я уснула.

— Ага, — Шелест был очень доволен. — Хэви-метал в пустыне!

— Чего? — уставилась на него Юфория.

— Ну, тяжелая музыка, — попытался объяснить Шелест. — На мою похожа, только мелодики поменьше.

Юфория хохотнула.

— Скажу старику, чтобы съел, — сказала она. — Он надоел уже говорить, что тяжелой музыки, видите ли, не бывает.

— Еще как бывает! — горячо заверил Шелест. — Только можно еще потяжелее. И кое-каких элементов добавить, и…

— Отставить дискуссию о тяжелой музыке! — велел Йон. — Уловил принцип действия силы? — спросил он у Шелеста.

— Не совсем, — покачал головой Шелест. — То есть, понятно, что пение по твоему желанию влияет на кого-то определенного, — он взглянул на Ют, которая хвалила пение Юфории. — Но в словах ничего не говорилось о сне.

— Но ведь и ты не пел об уничтожении.

— А откуда вы знаете? — улыбнулся Шелест. — Вас же там не было.

— Я все знаю, — отозвался Йон без ложной скромности. — Суть в том, что каждый волен вкладывать в свою музыку какое угодно настроение, оно-то и действует на других — иногда благотворно, иногда разрушительно, зависит от сочинителя. Ладно, теперь попробуй ты. Спой то же, что и в прошлый раз.

— На Ют практиковаться не буду, вдруг чего, — решительно отказался Шелест и заозирался. — А где Ют и принцесса?

— Отошли от греха подальше. И правильно сделали. Ну, попробуй. Удачи, — Йон поднял вверх свой золотой посох.

Шелест услышал за спиной страшный рев и резко обернулся. Над ним высилась громада того самого чудовища, с которым он расправился перед тем, как войти в Вавилон.

— С ним точно все будет в порядке? — Ют издали наблюдала за Шелестом, удирающим от монстра.

— Наверное, — протянула Юфория. — Он же все-таки защитник из Песни. Но лично я пока в нем ничего особенного не вижу, — добавила она, глядя, как Шелест несется со всех ног, награждая гонящееся за ним чудовище отборными ругательствами.

— Оно же тогда погибло…

— Сабула? Сделали новую. И если он убьет и эту, то будет еще одна, Клинт их на раз-два делает, особенно если выпьет перед этим. Но вряд ли придется. Я вообще не представляю, как можно было уничтожить эту тварь.

— Но он же правда ее убил! — воскликнула Ют. — Хотя, конечно, я точно не знаю. Может, Шелест был и не при чем, но она умерла, это точно.

— Теперь я понимаю, почему в конце вашего обучения в живых почти никого не остается! — донесся до них крик запыхавшегося Шелеста.

— У тебя есть время разговаривать? — по голосу Йона можно было с уверенностью сказать, что он испытывает ни с чем не сравнимое удовольствие от процесса обучения.

— Твою ж! — вопль Шелеста ясно дал понять, что дела его плохи. — Мраком окутана вечная даль… Черт возьми!

— Шелест! — Ют рванула было вперед, но Юфория ее удержала.

Шелест, не успев подняться на ноги после падения, перекатился в сторону, буквально в последний момент увернувшись от монстра, который нырнул в песок, едва не захватив его с собой.

Счастливо избежав опасности, Шелест не спешил снова бросаться в бегство. Более того, когда чудовище вновь показалось на поверхности и приготовилось к очередному броску, глаза Шелеста были закрыты. Он стоял, не двигаясь, и словно к чему-то прислушивался.

Вдруг до Юфории и Ют донеслась музыка. Совсем не такая, какая звучала при пении Юфории — она была гораздо быстрее, энергичней, впечатляющей.

— Ух ты, — Юфория удивленно похлопала глазами. — Как здорово! — восхитилась она.

Шелест пропел, прерываясь на продолжительные проигрыши, мощные и мелодичные:

Шелест повторил припев. На последних словах Юфория изумленно охнула: как и в прошлый раз, которому она не была свидетелем, сабулу словно разорвало изнутри.

— Шелест! — вскрикнула Ют и, вырвавшись из ослабшей хватки Юфории, устремилась вперед.

— Порядок, — устало улыбнулся Шелест, подставляя ей свою ладонь. — На этот раз я даже не в останках этой дряни…

— И снова нужна новая сабула… — Йон, до сей поры благоразумно стоявший в сторонке, подошел ближе. — Пожалуй, Клинта придется вознаградить за такой объем работы. Впрочем, ладно, — он перевел взгляд с останков чудовища на Шелеста. — Что ж, ты меня впечатлил. Твоя сила действительно очень велика. Только музыка какая-то странная.

— Я почувствовал в какой-то момент, — Шелест почему-то задумчиво уставился вверх. — Как тогда. Как будто тебя переполняет энергия, и надо просто дать ей путь. Можно дать музыке выход, и она зазвучит…

— Так и должно быть, — заявила Юфория, тоже подходя к ним. — Должна признать, поешь ты здорово. Нет, и после этого вы будете говорить мне, что тяжелой музыки не бывает! Слышал, Йон? Слышал?

— Если это действительно та самая тяжелая музыка, я зачарован ее многозвучием и бессмысленностью, — поделился Йон.

— Зачем тут смысл? — отозвался Шелест. — Главное — чувство! Бой, потом победа! Хотя это так, для души. Вообще-то, я могу петь о чем угодно.

— Только это «что угодно» неизбежно заканчивается убийственным пафосом, — добавила Ют.

— Правда? — заинтересовалась Юфория. — Ну-ка, спой про то, что здесь сейчас произошло.

Шелест усмехнулся и без тени смущения пропел:

— Бога посланник меня испытал, я на себе ужас смерти познал…

— Отлично! — одобрила Юфория. — А теперь, — она отошла подальше и, чуть наклонившись, замерла, будто приготовилась к прыжку, — устроим состязание!

— Чего? — довольно глупо выразил свое непонимание Шелест, осознавая, впрочем, что ничего хорошего поведение принцессы не сулит.

— Я пою, ты поешь, кто выжил, тот и выиграл, — вкратце пояснила условия дуэли Юфория.

— Стойте, дети мои, — решительно вмешался Йон. — Никаких битв. А то Вавилон останется или без короля, или без защитника.

— Может, лучше без жреца? — огрызнулась Юфория.

— Боюсь, что тогда не миновать вам, Ваше Высочество, смертной казни. Свод законов по отношению к знати терпим, но не до такой степени.

— Дуэль! — Юфория капризно топнула ножкой.

— О Лучафэр, — Йон воздел глаза к небу. — Ладно, только быстро и безболезненно. Для всех, — предостерегающе указал он посохом на Шелеста, уверенный в том, что если кто и может пострадать, то это принцесса.

— Не могу же я драться с девушкой.

— Тебя просят ей спеть, — улыбнулся Йон. — Вот и спой.

Шелест хотел возразить, что способ сражения сути не меняет, но вдруг почувствовал, что словно отделен от Йона невидимой стеной. Он в тревоге повернулся к Юфории. Та смотрела прямо на него и молчала. Вокруг уже звучала музыка, которую, судя по недоуменному взгляду Ют, слышал только Шелест.

«Сосредоточься», — приказал он себе и закрыл глаза. Музыка наполняла его голову вязким туманом. Она звала за собой, вызывала почти непреодолимое желание отключиться от всего на свете и остаться наедине с ней… Но это была не его музыка. Да, сплетение звуков чрезвычайно красиво, но это не то, что он, Шелест любил слушать. Куда больше ему по душе было другое.

И Шелест с удовольствием представил те сильные, тяжелые ноты, которые всегда управляли его существом. Сначала тихие, они становились все громче и очень быстро перебили музыку, которая насильно внедрялась в его сознание.

Из состояния абсолютной мысленной невесомости его вывел крик. Шелест даже не успел толком прийти в себя, а его голова уже в очередной раз стала жертвой жреческого посоха.

Шелест быстро отделался от боли, открыл глаза и, к своему изумлению и тревоге, увидел, как Юфория, обхватив голову руками, тихо стонет сквозь крепко стиснутые зубы.

Йон сделал шаг к ней, но она отступила назад.

— Не нервничай. Порядок, — отрывисто проговорила она, медленно опуская руки.

— Что случилось? — спросил Шелест, смутно догадываясь, что во внезапном приступе боли принцессы виноват он.

— Наверное, можно сказать, что ты победил, — Йон снова в волнении взглянул на Юфорию.

— Перестань смотреть на меня взглядом заботливой матери, — немедленно отреагировала Юфория и, надувшись, пробурчала, обращаясь к Шелесту: — Признаю свое поражение.

— Еще бы, — не удержался от комментария Йон. — Если бы он запел, то, смею предположить, лечили бы вас долго. Если бы вообще пришлось.

— Но я не хотел! — всполошился Шелест. — Я просто…

— Ответил ударом на удар, — сказал Йон. — В этом инциденте целиком и полностью виновата Ее Высочество, так что не вини себя.

— А разве ты не должен был сказать, чтобы он больше не смел поднимать на меня руку? — набросилась на Йона Юфория.

— Тогда уж музыку, а не руку, — спокойно ответил Йон. — Не хотите получать от защитника — не вызывайте его на никому не нужную дуэль.

— А что произошло? — шепотом спросила у Шелеста Ют.

— Я услышал музыку и постарался сосредоточиться, но не на ней, а на своей, в мыслях, — тихо объяснил Шелест.

— Но я ничего не слышала.

— Так я и думал… Похоже, можно сделать так, чтобы не только действие песни распространялось на конкретного человека, но и чтобы звуки слышались только ему.

— Можно, — Йон явно обладал способностью слышать голоса любой громкости с любого расстояния. — И такое молчаливое воздействие, как правило, гораздо сильнее.

— Я больше никогда не буду это использовать, — решительно отказался Шелест.

Ют язвительно хохотнула.

— Да уж, куда ему без показухи!

— Музыка должна достигать всех, — заявил Шелест. — Кроме особых случаев…

Поймав на себе подозрительный взгляд Юфории, он уже хотел разъяснить, что подразумевает под «особыми случаями», но тут сзади него послышался знакомый рев. Прокляв про себя верховного жреца с его уроками, он обернулся и, конечно, увидел перед собой очередного монстра, жаждущего его крови. Он выглядел почти так же, как и предыдущий — похожий на огромную безобразную рыбину, только физиономию его рассекали широкие черные волосы.

— Предупреждать надо! — Шелест снова повернулся к Юфории и Йону.

На сей раз в нем не было прежнего страха. Он уже успел понять, что Йон в силах управлять подобными чудовищами, и смерть защитника из Песни ему наверняка ни к чему.

Юфория отступила на несколько шагов назад. Йон на всякий случай загородил ее собой. Потом приподнял посох, и Шелест воспринял это как сигнал к действию.

Сорвавшись с места, он бросился прямо к чудовищу. За его спиной раздался оторопелый возглас Юфории и еще какая-то фраза, брошенная Йоном. Последняя явно относилась к Шелесту, но уточнять не было времени — монстр уже нападал.

Шелест, за два предыдущих боя навострившийся уворачиваться от подобных выходок, успешно миновал опасность и побежал вперед, прекрасно зная, что чудище под песком гонится за ним. Но в голове уже звучала знакомая музыка.

Монстр показался из-под песка в каком-то метре от него, однако Шелест был готов к этому. Сосредоточившись на уродливом создании, он попытался послать пару избранных нот именно ему. Чем не «особая ситуация»?

Чудовище замерло, раскачиваясь над ним и силясь взреветь, но по каким-то причинам не могло издать ни единого звука. Это был шанс. Шелест, прямо-таки наслаждаясь своим превосходством, снова пропел свою новую песню, которая успела ему очень понравиться.

Как и предыдущие два раза, монстра словно разорвало изнутри. Шелест завершил песню мощным взрывом ударных звуков и почувствовал себя победителем.

— Т-ты бы хоть бегал помедленнее! — послышался над его ухом дрожащий голосок. Ют все это время была с ним — она намертво вцепилась в его волосы.

— Ой, Ют! Я думал ты, как в прошлый раз, осталась с принцессой…

— Успеешь тут ее схватить, — подбежала к ним Юфория. — Взбрело тебе в голову броситься прямо к нему.

Шелест удивленно посмотрел на нее. Юфория выглядела довольно мрачно. Конечно, она поминутно выказывала неудовольствие, но сейчас казалась не столько раздраженной, сколько испуганной.

— Вернемся в Вавилон, — приблизился к ним и Йон. У него тоже вид был не самый веселый.

— В чем дело? Я сделал что-то не так? — спросил Шелест.

— Нет, ты как раз все сделал как надо. И даже более того, — Йон быстрым шагом направлялся к Вавилону. — Проблема в другом.

— В чем? — Шелест, запыхавшись, последним ввалился на территорию города, но даже там Йон не замедлил шага.

— В том… Ваше Высочество, прошу вас, поторопитесь, — не выдержал Йон и еще ускорил ход.

Юфория заметно отстала. Шелест остановился, чтобы подождать ее, и жреца они нагнали вместе.

— Проблема в том, что Вавилон не имеет к этому монстру совершенно никакого отношения.

Подарок короля

— Песню не забудь, — напутствовала Шелеста Юфория. — Это было здорово! Я раньше такого не слышала. Прямо боевой текст! В твоем мире все так поют?

Шелест из вежливости старался кивать незаметно от окружающих и заметно для нее, но Юфория, похоже, нисколько не стеснялась того, что находится в тронном зале, причем не только перед королем Вавилона: по обе стороны от трона стояло еще по два человека. Итого четверо мужчин весьма преклонного возраста, все в белых накидках с отличиями знати — полосами, вьющимися по подолу, рукавам и капюшонам. У них они были серебряного цвета. Перед тем, как войти в тронный зал, Йон объяснил Шелесту, что это — старейшины Вавилона. Они помогали королю заниматься правительственными делами и, хотя по социальной лестнице стояли немного, однако все же ниже его, верховного жреца, «злить их не стоит». Чего Шелест сейчас и старался избежать.

— Ваше Высочество, немедленно замолчите! — очень строго произнес один из старейшин.

— Оп-па, и кто заставит меня это сделать? — вопросила Юфория, и Шелест сразу понял, что с этим человеком у нее какие-то свои старые счеты.

— Прошу вас, Ваше Высочество, — Йон выглядел необыкновенно серьезным. — Я доложу королю о произошедшем, а потом делайте, что вашей душе угодно.

— Так и быть, — Юфория с жертвенным видом развела руки в стороны.

— Говори, Йон, — велел король. — Почему вдруг понадобился подобный сбор? Защитник продемонстрировал свою силу?

— Да, Ваше Величество, но это сейчас не столь важно, поверьте. Я попросил всех прийти несколько по другому поводу.

— И не преминул привести посторонних, — не унимался все тот же старейшина. Из-под его капюшона выбивались длинные, совершенно седые пряди волос, концы которых почему-то топорщились в разные стороны, что придавало ему донельзя сварливый вид — под стать поведению.

— Посторонних?! Я принцесса Вавилона, твою!.. — договорить Юфории не удалось — Шелест рискнул зажать ей рот ладонью, за что удостоился благодарного кивка от Йона и неслабого удара по колену от Юфории.

— Я счел нужным привести их, так как Шелест имеет к произошедшему самое прямое отношение, а Ее Высочество… — Йон на секунду задумался — не сообщать же, что Юфория своими воплями «без меня не пойдете!» грозила поставить на уши весь дворец. — Принцесса — важный свидетель, — своевременно придумал причину Йон.

— Что же могло произойти? — король встревожился.

Йон подробно рассказал обо всем, начиная с того момента, как они покинули территорию города. Как он, Йон, намеренно призвал сабулу, чтобы испытать Шелеста, как они стояли и обсуждали его пение (дуэль с принцессой была ловко опущена), и, наконец, как из песка снова появился монстр.

— Это была не сабула, — говорил Йон, и теперь не только король со старейшинами, но и Шелест, Ют и Юфория слушали с жадным вниманием. — Чудовище немного отличалось, однако я, — он сделал упор на местоимении, опережая одного из старейшин, который явно хотел вставить в повествование какой-то вопрос, — на всякий случай проверил. Над этим чудовищем у меня не было абсолютно никакой власти.

— И что же случилось потом? Оно не стало нападать? — все-таки задал вопрос старейшина — тот, что стоял рядом со сварливым стариком.

— Собиралось, — сказал Йон. — Но Шелест сработал на опережение, подумав, видимо, что… э-э… Что я решил испытать его еще раз.

— Так и было, — подтвердил Шелест, начиная понимать, что к чему.

— И?.. — полувопросительно произнес король.

— Монстра постигла та же участь, что и сабулу, — кратко завершил свой рассказ Йон. — После этого я поспешил отвести их обратно в Вавилон.

Старейшины, как по команде, склонились к королю и начали что-то шептать. Тот сидел, приложив пальцы к вискам, и сосредоточенно выслушивал советников. Потом вяло махнул рукой, веля им замолчать.

— Это я и сам знаю, — проговорил он с досадой. — Невозможно. Абсолютно невозможно. Йон, ты говорил с Клинтом?

— Еще нет, Ваше Величество. Но это явно не его работа.

— А в храме кто-нибудь был?

— Я расспрошу, но уверен, что мои ученики отсутствовали, — твердо сказал Йон. — Все они получили серьезные задания в городе и прекрасно знали, что их ждет в случае отлынивания.

— Понятно… Защитник… Шелест… — с некоторым запозданием всплыло в памяти короля его имя.

— Да? — встрепенулся Шелест.

— Ты почувствовал разницу между сабулами?

— Нет. Только внешне, у второй морда была как будто изрисована.

— И все тело тоже, — вставила Юфория.

— Ладно, — король выглядел совершенно убитым. — Можете идти… А ты, Йон, останься.

— Не очень-то и хотелось! — громко заявила Юфория. — Пойдем, Шелест, или как тебя там. Пусть терроризируют свои старые мозги, а мы займемся чем-нибудь поинтереснее! — Юфория схватила Шелеста за ворот футболки и буквально потащила его за собой.

— Да отпусти же! — потребовал Шелест, когда они уже шли по коридору.

Юфория послушалась.

— Там странное что-то произошло, да? — подала голос Ют, все это время старательно скрывающаяся от строгих старейшин за головой Шелеста.

— Похоже на то, — сказала Юфория. — Раз уж Йон встревожился, дело серьезное.

— Но почему… — начал было Шелест, но Юфория погрозила ему кулаком.

— Дойдем — поговорим.

Шелест не стал спрашивать, куда они идут, просто смирился со своей судьбой и пошел следом за Юфорией.

Они свернули направо, поднялись по великолепной золотой лестнице и оказались в огромном вестибюле, устланном красным ковром и уставленном необыкновенной красоты вазами. Тут и там виднелись стражники, и Шелесту было не по себе.

— Без паники, скоро свалят, — Юфория бросила на стражей порядка неприязненный взгляд. — Но всю ночь будут стоять здесь, — зачем-то сообщила она.

— Ну, пусть стоят, — пожал плечами Шелест, не представляя, что ему делать с этой информацией.

Юфория, проведя его по длинному коридору, пинком ноги распахнула высокие двери и жестом пригласила его войти. Шелест вдруг лучезарно улыбнулся, почти вбежал в комнату, притормозил в центре небольшого помещения и в почти танцевальном движении повернулся к принцессе.

— Это еще что? — Юфория не поняла столь резкого прилива воодушевления.

— Жрец меня так же в Вавилон приглашал, — пояснил Шелест.

— Ясно, — Юфория закрыла за собой двери. — Странно, что тебя так радует одно только воспоминание о Йоне.

— Не о нем, а о Вавилоне, — поправил Шелест, у которого воспоминания о Йоне вызывали не радость, а ноющую боль в затылке.

Он огляделся. Странно, но обитель принцессы значительно уступала в размерах его собственной. Если ему отвели настоящие хоромы, то Юфория проживала в совсем небольшой комнатке, которая по своей площади лишь немногим превосходила маленькую спальню Шелеста в его мире. Хотя здесь, конечно, все было куда торжественнее — высоченный потолок, светлые стены, огромное фигурное окно до самого пола. Шелест увидел за ним нечто вроде балкончика и догадался, что это, скорее, не окно даже, а стеклянная дверь.

— Налюбовался? — спросила Юфория, с ногами забираясь на кровать.

— Ничего, что прямо в обуви? — не удержался Шелест. — Покрывало запачкаешь.

— Чем грязнее будет эта розовая тряпка, тем лучше, — пробурчала Юфория.

Шелест и Ют переглянулись и фыркнули — они сразу вспомнили, как, когда они впервые увидели принцессу, та набросилась на короля с требованиями убрать именно это покрывало.

— Тогда, может, я тебе помогу? — весело поинтересовался Шелест.

— Валяй, — Юфория отодвинулась немного подальше, и Шелест не без удовольствия уселся напротив нее.

— От меня пользы мало, но все же, — Ют слетела с плеча Шелеста и приземлилась на покрывало.

— Так что произошло в пустыне? — вернулся к волнующему разговору Шелест.

— А ты сам не слышал? — Юфория вновь помрачнела. — Монстр, не имеющий отношения к Вавилону…

— Но как такое может быть? Откуда эти монстры вообще берутся?

— Как откуда? Вытянул кто-то. Как Клинт.

Шелесту не хотелось утруждать Юфорию лишними расспросами, но глагол «вытянуть» он уже слышал относительно информации о тяжелой музыке и, как ни старался, не мог сообразить, что это значит.

— Кто такой Клинт и что и откуда он вытягивает? — отчаявшись, прямо спросил он.

— Ну, просто… А-а, — вдруг поняла Юфория. — Наверное, в твоем мире так не делается, Йон вроде когда-то твердил, что у нас все по-особенному. Ладно, объясню, так и быть. Всем снятся сны, и в Вавилоне некоторые могут вытягивать их. Получается что-то вроде… Э-э… Йон это называет материалом.

— Из снов? — поразился Шелест. — Как это?

— Например, тебе приснилось чудовище. Ну вроде нашей сабулы. Ты вытянул этот сон, — Юфория поднесла ко лбу два пальца и затем медленно отвела их в сторону. — Дал Йону, и вот эта тварь ныряет себе в пустыне Флайт.

Шелест задумался. В сны, становящиеся реальностью, ему верилось слабо. С одной стороны, это объясняло, почему Вавилон называют городом снов. Но с другой, существуй такая возможность на самом деле, любой мир полетит к чертям.

Шелест сказал об этом Юфории. Та помотала головой.

— Да нет, так могут очень немногие. Это очень сложно. Нужно детально помнить это что-то из сна, иначе ничего не выйдет. Клинт — старый дурак, но ему постоянно снится эта сабула, он ее сам так назвал. И он в любой момент может вытянуть ее из своей пропитой башки. Но чтобы отправить ее в пустыню, нужен Йон. И все получившееся подчиняется Йону. А большинство остальных людей вытягивают обычные бестолковые сны, в них ничего толком непонятно, или просто истории разные. Кто-то там книги делает, кто-то листовки, а некоторые сплетают всю шелуху в один ком и получается всякая чушь. Йон говорит, что из этого в других мирах получается бред, который видят больные, — Юфория хихикнула. — Похоже на правду. Но, в общем, многие тем и живут в Вавилоне. Я имею в виду, людям за это деньги платят.

— Надо же! — удивился Шелест. — Получается, я мог у себя в мире видеть сны, которые видели люди в Вавилоне?

— Не-а, — ответила Юфория с огромной убежденностью. — То есть, видеть, наверное, мог, только они сами их не видели. Они их воссоздали. Это другое.

— И ты тоже так можешь?

— Да ты что! — Юфория всплеснула руками. — Тут талант нужен. Мне снилось столько синтезоров! Могла бы вытянуть — не сидела бы сейчас тут с тобой.

— Ладно, — засмеялся Шелест. — Так откуда взялся еще один монстр у Вавилона?

— Похоже, на нас кто-то напал.

— Кто? Зачем? — совсем не понравился такой поворот Ют.

— Ну конечно, — ответила Юфория с уничтожающим сарказмом. — Так я тебе все и выложила. Мне-то откуда знать? Даже Йон, по ходу, ничего дельного предположить не может. Уникальный случай, между прочим.

Шелест задумался.

— Йон говорил, что Вавилону потребуется защитник, — медленно произнес он спустя какое-то время. — Чтобы убивать подобных монстров?

— Вряд ли. Нет ничего глупее, чем нападать на Вавилон, тем более таким образом. Наверное, просто кто-то зашел в храм и… Хотя, как, черт возьми, он мог бы что-то сделать самостоятельно?

— Может, кто-то сам создал? — спросил Шелест. — Что конкретно для этого нужно?

— Вавилонское гражданство, извращенная фантазия и прямая связь с Лучафэром, — доходчиво объяснила Юфория. — У нашего Клинта есть первое, второе в избытке, но без Йона черта бы с два у него что получилось.

Они немного помолчали.

— Послушай, — все-таки решился спросить Шелест. — А мы где?

Юфория посмотрела на него таким взглядом, будто он только что превратился в обсуждаемого монстра.

— Вавилон, королевский дворец, второй этаж, спальня Ее Высочества принцессы, кровать у окна, — объяснила она с заботливым видом.

— Да я не о том. Мы в Вавилоне, за Вавилоном — пустыня, но где находится сам Вавилон? Не может же он быть одним посреди огромного пространства… Должно быть еще что-то, разве нет? В том плане, что кто мог напасть на Вавилон?

— А-а, ты об этом, — протянула Юфория. — Ну, конечно, есть другие города…

— Что?! — хором воскликнули Шелест и Ют.

— А вы не знали? — удивилась Юфория. — Каждый из них особенный по-своему, конечно… И они довольно далеко. Но есть.

— Такие же города снов? — никак не мог поверить Шелест.

— Ну, не совсем, — отозвалась Юфория не слишком уверенно. — И, к твоему сведению, пустыня только с одной стороны, а с другой, если посмотришь за стены, все зелено. Но лучше у Йона спросите, где там и что. Хотя зачем вам это надо? В любом случае, ни о каких нападениях с их стороны не может быть и речи… Особенно таким дурацким способом.

— Да, наверное, не надо, — отрешенно покачал головой Шелест. — Я просто не ожидал, думал, Вавилон один такой…

— Он и один, — Юфория улыбнулась. — Не может же Вавилонов быть несколько.

— Вообще да, действительно, — уже свыкся с новым открытием Шелест. — Ладно, потом, может, все же расспрошу Йона. Интересно, что он сейчас делает?

— Болтает с королем, обсуждает произошедшее.

— Они все здорово забеспокоились, — сказала Ют.

— Еще бы, — кивнула Юфория. — Хотя, если бы не я, все было бы по-другому.

— О чем ты? — не понял Шелест.

Юфория сделала не слишком понятный жест и пояснила:

— Если бы я не пошла с вами, особо гнать волну бы не стали. Тихонечко бы разобрались. А так… Покушение на вавилонскую принцессу! — прямо-таки расцвела она. — Паника! Вавилон в опасности!

— Но почему? Нет, это понятно, что король за тебя беспокоится, но если ты все равно не будешь править Вавилоном…

— Заткнись, — Ют погрозила ему кулачком.

— Мне же интересно, — попытался оправдаться Шелест. — Принцесса сказала, что Вавилон в опасности.

— Могу рассказать, не секрет, рано или поздно все равно узнаешь, — бросила Юфория с деланно равнодушным видом. — От меня зависит, кто будет следующим королем, потому что им станет тот, от кого я приму предложение руки и сердца.

— Тот, кто на тебе женится, то есть? Кто рискне… Ай! — Шелест потер ушибленный лоб. — Хватит бить меня по голове. И впрямь без мозгов останусь, их и без того не так чтобы много.

— Тогда болтай поменьше, — фыркнула Юфория.

— Ну, я все более или менее понял. Серьезная на тебе обязанность.

— Да уж. С другой стороны — хорошо, — она стала накручивать на палец прядь своих густых темных волос. — Мой единственный козырь.

— А после замужества он сохранится? — полюбопытствовал Шелест, который решительно не мог представить эту бестию в качестве чьей-нибудь невесты.

— Нет, — с сожалением проговорила Юфория. — Новый король сможет сделать со мной все, что угодно, в том числе и приговорить к смерти.

— Зачем? — Шелест аж поперхнулся.

— Если надоем, — проворчала Юфория. — Сам сказал, кто рискнет. Рискуют все, кому не лень — получат положительный ответ и после церемонии смогут от меня избавиться. А потом взять себе новую спутницу.

— Слишком жестоко! — воскликнула Ют в негодовании. — Так нельзя!

— Действительно, — был совершенно согласен с ней Шелест. — Но, в таком случае, ты можешь время тянуть сколько хочешь и никого не выбирать хоть до самой старости, — постарался утешить он.

— Не могу. В первую очередь надо думать о Вавилоне.

— Вот как, — Шелест улыбнулся. — Несмотря на всю жестокость законов по отношению к тебе, ты все равно любишь Вавилон…

— Конечно! Его нельзя не любить. А то, что законы идиотские, сам Вавилон не виноват. Кстати, сегодня ночью я-то уж точно пойду в город, так что не вздумай отрубаться! — сурово проговорила Юфория.

— Слушаюсь, Ваше Высочество, — Шелест картинно склонил голову. — Мне бы тоже хотелось посмотреть на ночной Вавилон.

— Напьется и начнет петь, — вкратце обрисовала Ют наиболее вероятный вариант развития событий.

— Врет она все, — Шелест щелкнул ее пальцем, и фея, не устояв, упала.

— Начнешь петь — ввергнешь жителей в шок, — предупредила Юфория. — Кстати…

Но что она хотела узнать, так и осталось тайной: в двери постучали.

— Чего надо?! — гаркнула Юфория так, что Шелест и Ют вздрогнули от неожиданности.

— Ваше Высочество, мне сообщили, что защитник находится с вами, — послышался девичий голосок, приглушенный дверью.

— По мою душу, — заинтересовался Шелест, спуская ноги с кровати. — А просто по имени они меня звать не могут?

— Нет, для них это не круто, — растолковала Юфория, спрыгивая на пол. — И не надейся, я пойду с тобой, чего бы им ни понадобилось.

— Я и не надеялся, — признался Шелест.

— А то расскажут тебе что-нибудь интересное, а мне — черта с два, — продолжала Юфория.

— И я с вами, — Ют присела на плечо Шелесту.

— Куда без тебя, — улыбнулся друг, распахивая дверь.

На пороге стояла та самая девушка, которую он видел утром. В платье служанки, но высокая и удивительно красивая, она поклонилась Шелесту и проговорила:

— Верховный жрец просил вас вернуться в тронный зал, — ее голова была почтительно наклонена, но от Шелеста не укрылось, что девушка исподтишка поглядывает на него, и он бы соврал, если бы заявил, что ему это не нравится.

— Спасибо, сейчас буду, — Шелест дружелюбно улыбнулся. — Ветром несусь… Ай! — получив толчок в спину, он споткнулся о порог и вылетел в коридор — благо служанка инстинктивно отпрянула, иначе быть ей на полу под Шелестом.

— Если несешься ветром, то несись под стать словам, а не зависай, — прокомментировала свои действия Юфория.

— Очень смешно, — буркнул Шелест, поднимаясь на ноги.

Кивнув служанке на прощание, он поспешил за удаляющимися Юфорией и Ют, поставив себе на заметку, что надо бы нормально побеседовать с незнакомкой и предстать ей в более выгодном свете — иными словами, побыть с ней подальше от других существ женского пола.

— Интересно, зачем я снова там понадобился, — сказал Шелест по дороге к тронному залу. — Может, все-таки не стоило убивать того монстра?

— Правильно, на том свете оказаться куда лучше, чем выслушивать лекции старейшин, — Юфория покрутила пальцем возле виска.

Они вернулись к знакомым дверям, и здесь возникла небольшая заминка. Стражники безоговорочно пропустили Шелеста и сидевшую у него на плече Ют, а вот Юфории решительно преградили дорогу.

— Приказано пропустить только защитника, — сурово проговорил один из двух стражников.

— Меня вообще игнорируют, — тихонько проворчала Ют.

— Иногда это к лучшему, — шепотом отозвался Шелест, проходя вперед. А вслед ему неслось:

— Руки убери! А ну быстро пропустили! Я принцесса, вашу мать!

— Ох, она им устроит, — улыбнулся Шелест.

Старейшин уже не было. На троне восседал король Вавилона, перед ним стоял Йон. Шелест подошел к последнему и остановился. А Юфория продолжала голосить.

— Ладно, пропустите ее! — не выдержал король. — Вот знал же, что бесполезно, — поделился он с присутствующими. — Наказание божье, честное слово…

Шелест всем своим видом выказал искреннее сочувствие, а Юфория вихрем подлетела к трону и высказала все, что думает о своем отце, старейшинах, Йоне и всем мужском населении Вавилона в целом. Львиная доля ругательств досталась Шелесту, ибо «какого черта этого извращенного придурка из другого мира пускают, а меня нет?!»

— Простите, а в чем проявилась моя якобы извращенность? — позволил себе вмешаться Шелест, которому такая постановка вопроса совсем не понравилась.

— Ты на девушек смотришь! — привела железный аргумент Юфория.

Шелест воздел к потолку трагикомический взор.

— И вообще все мужики извращенцы! — последовал не менее весомый довод.

— И верховный жрец тоже? — полюбопытствовал Шелест и снова поплатился — посох Йона наградил его очередным ушибом.

— А он — особенно! — подтвердила Юфория с огромным удовольствием, радуясь тому, что Йон не может достать ее с такого расстояния.

— Ладно, Юфория, довольно, — одернул ее король. — Будь добра, помолчи — не для веселья собрались. Дело серьезное.

— Ладно, ладно, — Юфория отошла и встала по левую сторону трона.

— О случившемся… — начал король. — Не знаю, было ли появление еще одной сабулы случайным, но мне хочется надеяться, что так и есть… Хотя это, конечно, вряд ли, — тут же признал он и помрачнел еще больше. — Как такое случилось, кто виноват — ничего не известно, поэтому пока не стоит расценивать это как нечто серьезное… Но я хочу, — король, по сути, отдавал приказ, но в его голосе по-прежнему не слышалось никакой властности — только безграничная усталость, — чтобы ты, Шелест, постоянно сопровождал Юфорию, когда она покидает дворец.

Юфория картинно фыркнула.

— Хорошо, — кивнул Шелест. В конце концов, ему уже говорили, что он должен охранять принцессу.

— И ты убил чудовище, которое угрожало жизням не только Юфории и Йона, но и, возможно, другим жителям Вавилона, — продолжал король. — Ты заслуживаешь награды… Йон отведет тебя.

— Э-э… Большое спасибо, — смутился Шелест.

Попрощавшись с королем, он направился следом за Йоном. Юфория хотела пойти с ними, но на сей раз король твердо удержал ее каким-то серьезным разговором.

— Нелегко, да? — спросил Йон, когда они отошли уже на порядочное расстояние от тронного зала.

— Вы про принцессу? — уточнил Шелест.

— Ну да. Тот еще огонек, не пакостила бы намеренно всем вокруг — цены бы не было, — улыбнулся Йон.

Они долго бродили по дворцу. Пару раз спускались по лестницам вниз, и широкие коридоры сменялись более узкими, но тоже роскошно убранными.

— Мне бы такой подвал дома, — поделился Шелест с Ют.

— Так ты вроде теперь тут живешь, — хихикнула фея.

— Подвал-то не мой…

— Что верно, то верно, — кивнул Йон. — И это, чтоб вы знали, не подвал.

— А что?

— Сейчас увидишь.

Йон остановился. Вестибюль заканчивался массивными двустворчатыми дверьми. Йон приложил к ним руку, закрыл глаза. Его посох на мгновение полыхнул неярким мягким светом, и двери распахнулись.

Шелест по его приглашению переступил порог и изумленно выдохнул. Он всегда был равнодушен ко всяким побрякушкам, но здесь сдержать восторг было просто невозможно. Огромный зал, простирающийся на многие метры вперед, был полностью завален горами золотых и серебряных монет, вазами, цепями, браслетами, драгоценными камнями, сундуками. Все в невероятном количестве и в живописном беспорядке.

— Господи! — только и смогла выговорить Ют. — Это…

— Королевская сокровищница, — подсказал Йон, с совершенно невозмутимым видом проходя вперед. Шелест, обалдело оглядываясь, шел за ним. — Ты, Шелест, можешь выбрать что-нибудь себе. Что угодно. Дело нелегкое, понимаю — я подожду.

— …И благородный Шелест твердо отказался от столь богатого подарка, сказав, что был обязан спасти своих спутников, и сделал он это не ради награды! — продекламировала Ют.

Шелест, придя в себя, рассмеялся.

— Да кто ж от такого откажется? На самом деле, конечно, не в награде дело, — сказал он, внимательно осматривая несметные сокровища короля Вавилона. — Но отказываться от подарка короля было бы по меньшей мере невежливо… Каким бы благородным меня после этого ни считали.

Он долго ходил по залу, с немалым трудом пробираясь через завалы сокровищ. Чего только не попадалось ему на пути! Но одно дело в благоговении замирать перед настоящими произведениями искусства, жадно рассматривая изящные детали, и совсем другое — думать о том, чтобы утащить это самое искусство с собой. Шелест в принципе не любил вещей, которые созданы для того, чтобы собирать пыль. То есть он мог с удовольствием полюбоваться на что-нибудь этакое, но вот поставить подобное к себе в комнату и радоваться… Поэтому Шелест сразу решил, что брать надо то, что не только придется ему по душе, но и сослужит добрую службу. Например, привнесет нечто новое в его облик, быть может, цепочка или кольцо…

А вот это может оказаться вполне подходящим, стоит посмотреть, — подумал он. На полу стоял гигантских размеров приоткрытый сундук, из-под приоткрытой крышки которого виднелись различные украшения из драгоценных камней. На крышке, рассеченной золотыми полосами, стоял еще один сундук, поменьше — он был закрыт плотно. На нем, в свою очередь, красовалась миниатюрная шкатулка из серого камня, и на ней примостились два довольно невзрачных и тусклых, но массивных золотых кольца. Шелест взял их в руки и внимательно рассмотрел.

Одно из колец было побольше и явно предназначалось на большой палец, другое вполне годилось ему на указательный. На первом было начертано «D», на втором — «Y».

— Чем они тебе глянулись? — спросила Ют.

— Не знаю, — Шелест задумчиво взирал на кольца. — Есть в них какая-то незаконченность… Хотя это мне нравится, — остановил он свой выбор на кольце со знаком «Y». — Пожалуй, возьму, — он надел кольцо на указательный палец левой руки. — Как оно?

— Лучше с бриллиантом какое-нибудь возьми, — посоветовала практичная Ют.

— Бриллиант будет мешаться, да и вообще его в случае чего спереть могут. А здесь вроде и мне приятно, и посторонним в глаза особо не бросается. Йон! — позвал Шелест.

— Выбрал? — Йон подошел к нему откуда-то справа.

— Можно взять это? — Шелест показал ему кольцо.

Йон удивленно вскинул брови и чему-то загадочно улыбнулся.

— Можно, почему бы и нет. Только есть тут одна загвоздка.

— Какая?

— Шкатулка, — Йон указал посохом на шкатулку, на крышке которой нашлись кольца. — Открой ее.

Шелест, ожидая подвоха, подозрительно покосился на Йона, но послушался и откинул крышку. Шкатулка оказалась полна таких же тусклых колец.

— Ты должен взять все, в таком случае, — объяснил Йон.

— Ясно, — улыбнулся Шелест. — Поштучно не продаем. Только комплектом.

Он выгреб из шкатулки все кольца. Вместе с двумя, рассматриваемыми ранее, их оказалось ровно десять, и на каждом был начертан какой-то знак. Все они пришлись по размеру.

— Здорово, — залюбовался Шелест подарком, сжимая и разжимая пальцы — кольца были тяжеловаты. — Если вам раньше, чем мне, представится случай, поблагодарите короля от моего имени, хорошо?

— Так и быть, — кивнул Йон и бросил любопытный взгляд на его руки, после чего постучал посохом по кольцам. — Подумай на досуге об этом, ладно? — он снова улыбнулся и направился к выходу из зала.

— О чем? — не понял Шелест и устремился следом за ним.

Но Йон не отвечал, только продолжал усмехаться.

Вечером того же дня Шелест и Ют в ожидании прихода Юфории валялись на кровати и рассматривали подарок короля. Шелест выложил кольца в ряд на покрывале и пытался понять, что имел в виду Йон.

— Странные знаки, — сказала Ют.

— Полузнакомые.

— Полузнакомые?

— Ну да. Это латинские буквы, — объяснил Шелест. — Только вычерчены странновато, и завитушек слишком много. Прямо логотип любимой группы моего двоюродного брата. Не знаешь — не прочтешь.

Он снова пробежался взглядом по ряду колец. И с трудом, но все-таки разобрал все буквы.

— Слово какое-нибудь, наверное.

— Принцесса придет — спросим, — предложила Ют.

— И тогда моя самооценка навеки упадет, — проговорил Шелест загробным голосом и, перевернувшись на спину, засмеялся. — Наверное, они и впрямь все мозги мне выбили. Между прочим… — его взгляд вдруг остановился. — Может, я просто не совсем так их надел. Не зря же Йон…

Шелест снова вернулся в прежнее положение и поменял кольца местами. Ведь если у знаков должен быть определенный порядок, то его вполне можно угадать по размерам. Сначала идет маленькое кольцо, на мизинец, последним в первой пятерке — большое. И так же со второй, с точностью до наоборот.

— Знать бы, что на какую руку надевать, — скривился Шелест. — Абракадабра какая-то…

— А ты можешь определить, какие гласные, а какие согласные? — пришла на помощь Ют.

— Точно, — Шелест задумчиво потеребил прядь волос и снова переложил кольца, стараясь чередовать гласные и согласные буквы.

Шелест улыбнулся.

— Ты понял, что там написано? — догадалась Ют.

— Точно. И мне это нравится.

Он поменял два предпоследних кольца местами.

— Holy Ground, — прочел он. — Священная земля.

После одиннадцати

— Что спер? — бесцеремонно поинтересовалась Юфория, входя в комнату с видом полноправной хозяйки.

— Колечко приглянулось, — откликнулся Шелест, уже привыкший к жаргону новой знакомой. — А дали все десять.

Юфория скользнула взглядом по его рукам и восторженно выдала:

— Кольца Иезекииля! Ну ты даешь!

— Знаете про них? — оживилась Ют.

— По пути расскажу! — заявила Юфория. — Одиннадцать стукнуло аж полчаса назад! Пора в город!

— Пойдем, — Шелест с готовностью поднялся на ноги. Ему еще со вчерашнего дня не терпелось посмотреть на ночной Вавилон.

— Подожди, — Юфория ткнула его пальчиком в грудь. — Хочу тебя кое о чем предупредить.

— Слушаю, — улыбнулся Шелест.

Юфория, как и в прошлый раз, впилась в него подозрительным взглядом, словно была уверена в том, что за дружелюбной улыбкой прячется кровожадный монстр.

— Ты мой охранник. Поэтому изволь не отходить от меня.

— Само собой, — Шелест недоуменно пожал плечами.

— Ладно, тогда пойдемте, — проворчала Юфория.

Они покинули комнату и быстро — Шелесту пришлось догонять почти убегающую принцессу — вышли из дворца.

Ночь была просто волшебной. Теплая, но не душная. Ночное небо освещали не только звезды, но и слабо поблескивающие сферы, размером намного превосходящие солнце и уж тем более луну. Шелест сперва поразился наличию планет, явно не имеющих отношение к родной Солнечной системе, но всего через минуту разумно решил, что раз это другой мир, то удивляться нечему, и вообще, быть может, это не планеты, а просто какие-нибудь на редкость красивые оптические явления.

Темноту на земле разрушало мягкое свечение крохотных огоньков, которые во множестве парили вокруг. Их было так много, что они сливались с потрясающе звездным небом, и казалось, что это сами звезды медленно спускаются вниз. Шелест сперва подумал, что это светлячки, но когда он коснулся одного из этих шариков, пальцы прошли сквозь него и ничего не почувствовали.

— Что это? — спросил он.

— Свет, что же еще? Ой, как мило, у тебя крылья в темноте светятся, — Юфория переключилась на Ют, которая по обыкновению устроилась на плече Шелеста. Но, услышав слова принцессы, она предпочла передвигаться своим ходом и с удовольствием запорхала среди огоньков.

— Ты сказала, что расскажешь о кольцах, — напомнил Шелест, когда они уже спускались по лестнице вниз.

— Ну, вещь уникальная. Иезекииль передал Вавилону множество знаний и умений. Если правильно помню, слава его здесь разрослась безмерно, говорили даже, что быть ему следующим жрецом. А потом раз, проснулись однажды утром — а его нет. Все обыскали, ничего не нашли. Только вот эти его кольца остались.

— Убили? — предположил Шелест.

— Чего сразу убили? — удивилась Юфория. — Смылся, как пить дать. Говорю же, ничего не нашли. Все вещи свои забрал, только кольца почему-то оставил. Там потом еще чуть ли не целое столетие бились над тем, почему именно их, что это означает. Пророчили его возвращение, предлагали даже в эту Священную Землю отправиться, но тогдашний король отреагировал жестко, и оно как-то стихло.

Через некоторое время они успешно миновали лестницу. Теперь до них доносилась громкая музыка.

— Петь же нельзя, — припомнил Шелест, с удовольствием прислушиваясь к неожиданно бодрым ритмам. Впрочем, как он уловил, где-то подальше лилась довольно медленная мелодия.

— Но музыка-то играет, — сказала Юфория с таким видом, будто он не осознавал совершенно очевидных вещей.

Вот и город. Шелест удивленно озирался. Он был уверен, что светлые стены будут маячить во тьме, но мягкий свет фонарей лишал их белизны, и теперь Вавилон походил на мрачный средневековый город, сложенный из темных камней. Более того, у Шелеста не было никаких сомнений в том, что «полная свобода действий», как выразился Йон, не лишала здешних жителей предрассудков, но, похоже, он снова ошибся. Чем дальше они шли, тем больше людей им попадалось, и все они были, мягко говоря, неадекватны. С кубками в руках, они что-то радостно кричали, обливали друг друга напитками, громко смеялись и порой, опьяненные до предела, вываливались на дорогу. Музыка звучала со всех сторон, и, странное дело, она словно бы разветвлялась на множество тропок, которые скрещивались, но не смешивались между собой. Шелест подумал, что, должно быть, при желании можно выбрать дорогу под стать настроению и идти по ней, пока не придешь к музыке, которая будет нравиться тебе больше всего.

— Никогда бы не подумал, что здесь может быть так! — Шелест пришел в полный восторг. — Просто здорово!

У Ют даже не нашлось, что сказать, а Юфория, потянувшись, согласилась:

— Это точно! Уже целую неделю не выходила. «Дождись защитника, дождись защитника», — передразнила она короля. — Кстати, к знати мы не пойдем.

— Слава богу, — Шелест только обрадовался этой новости.

— А почему? — спросила Ют. — Разве вам не полагается быть с ними? И в таком месте… — она поежилась, испуганно озираясь. Царивший вокруг веселый хаос заставлял ее чувствовать себя не в своей тарелке.

— Да ты что, Ют, это же самое веселье! — попытался вразумить ее Шелест.

— Знать слишком много о себе воображает, и вообще рядом с ними не так весело, как с людьми несколько… — говорила Юфория, останавливаясь и оглядываясь в поисках подходящего местечка. — Вот туда и пойдем! — она указала на большой одноэтажный бревенчатый дом, ловко спрятавшийся среди гораздо более величественных собратьев из белого камня. Оттуда неслась музыка, которая своим темпом напомнила Шелесту ту, что он слышал от принцессы. — Выпьем чего-нибудь для начала.

— Я денег не прихватил, — предупредил Шелест, решив умолчать о том, что он понятия не имеет, какая в Вавилоне валюта.

Юфория звонко расхохоталась.

— Ночью деньги не нужны! — с этими словами она, ловко обойдя нескольких человек, толпившихся у входа, первой вошла внутрь.

Шелест и Ют последовали за ней. Едва они переступили порог, как их чуть не сбило с ног волной громкой музыки, радостных воплей и всеобщего энтузиазма.

— Вот это да! — снова восхитился Шелест и, увернувшись от пролетающего мимо кубка, огляделся.

Обстановка напомнила ему обычный бар — повсюду стояли столы, у одной из стен тянулась длинная стойка, уставленная кубками и непрозрачными бутылками и кувшинами. Народу было видимо-невидимо, и каждый развлекался, как мог.

— Шелест! — окликнула его Ют. — Ее Высочество уже уселась.

Шелест встряхнулся и поспешил присоединиться к Юфории — та каким-то чудом умудрилась отвоевать свободный стол.

— Что будешь пить? — осведомилась она с на редкость радостным видом.

— А какой выбор? — спросил Шелест. — Я же не знаю, что у вас здесь есть… Кроме воды, — припомнил он завтрак. — Хотя Белениус нас угощал чем-то. Оранжевое… — Шелест задумался, как окрестить неведомый напиток, но Юфория и так поняла, о чем он говорит.

— Латрий! Это по-нашему. Эй, кто-нибудь! — крикнула она, обращаясь, как показалось Шелесту, к толпе. — Принесите латрия!

— Звучит, как химический элемент, — скривился Шелест.

— Что такое химический элемент? — насторожилась Юфория.

— Никому не нужная фигня, — Шелест никогда особо не любил химию.

К ним подошла темноволосая девочка лет двенадцати. Она с видимым трудом водрузила на их стол поднос, уставленный огромными деревянными кубками, и, пыхтя, стала составлять с него полные сосуды.

— Нас вроде только трое, — сказал Шелест, но девочка унеслась, не обратив на его слова внимания.

— Хочешь сказать, ты собрался выпить всего одну порцию? — вытаращилась на него Юфория.

— А ты хочешь выпить все сразу?

— Почему бы и нет? — продолжала удивляться Юфория.

— Это вроде как вредно, — разъяснил Шелест. — Ну, во всяком случае, если так много и сразу.

— Ничего не вредно. Латрий, хоть и опьяняет, абсолютно безвреден. Даже этой самой… зависимости не вызывает. А вот некоторые другие напитки, говорят, в слишком уж большом количестве пить не рекомендуется. Вино, например. Но его ведь люди придумали, а рецепт латрия послал Лучафэр для нашего увеселения. Ну, ты будешь пить? Или струсил?

— Я-то? Еще чего. Только вот забыл во дворце чашку для Ют, — Шелест посмотрел на фею. — Извини.

— Ну-у, можно так, — Юфория не растерялась и наполнила один из кубков до самых краев. — Теперь можешь пить, Ют. Итак, — торжественно произнесла Юфория, пытаясь перекричать всеобщий гвалт. — За… — она призадумалась. — За твою первую песню.

— Спасибо, — Шелест был приятно удивлен.

Кубки ударились друг о друга. Шелест сделал большой глоток и от неожиданности поперхнулся.

— Слабак, — прокомментировала Юфория, которая в один прием прикончила половину своей порции.

— Неправда, — возразил Шелест. — Просто я ожидал выпить то же, чем угощал нас Белениус, — он посмотрел на насыщенную оранжевую жидкость. — Но у него, наверное, был сильно разбавленный вариант.

— А-а, вот это может быть, — протянула Юфория. — Он же знает, что можно только ночью… Ну, как оно вам?

— Отлично, — Шелест с удовольствием продолжил поглощение напитка.

— А тебе, Ют? Ют?

Шелест посмотрел на Ют и засмеялся. Та, явно захмелев, рисковала свалиться в кубок.

— Полегче, дорогая, — он схватил ее за одно крыло и спустил на стол.

— Немного надо фейри, — хихикнула Юфория.

— Феям, — сонно поправила Ют и снова забралась на кубок.

Они немного помолчали. Потом Юфорию вдруг словно прорвало, и на Шелеста посыпались вопросы о музыкальных группах. Он честно рассказал все, что знал, и даже поведал о своих приключениях на паре концертов особо знаменитых исполнителей. Юфорию его незатейливые истории привели в полный восторг.

Через некоторое время Шелест уже думал о том, что на самом деле пришел в более или менее тихий уголок. Он и представить не мог, что гуляние может быть столь бурным: его начало не шло ни в какое сравнение с тем безумием, что творилось теперь. Однако оно умудрялось держаться в своих невидимых рамках и не вызывало ровным счетом никаких негативных чувств. Здесь не существовало буйства, пьянства, распущенности, хотя все это и было; так все вокруг пропиталось теплом и искренней радостью. Чувствовалось, что все по-настоящему счастливы и лишь выражают переполняющие душу эмоции, кто как может.

Юфория уже порядочно напилась, но от этого только развеселилась. Она что-то тихонько напевала, покачивала головой в такт музыке и, посмеиваясь, подбивала Ют попробовать вина, которого в этом месте тоже оказалось предостаточно, стоило только попросить. Перебравшая принцесса не могла не вызывать умиления — от прежней нарочитой холодности не осталось и следа, щеки ярко алели, глаза сияли беспричинной радостью.

— И все же, откуда играет музыка? — спросил Шелест, глядя на нее.

— Никто не знает, откуда, — ответила Юфория. — Йон говорит, это делает сам Лучафэр — разная музыка начинает играть в разных местах в одиннадцать, а к утру стихает. Если в городе траур, играют грустные мелодии или не играет вообще ничего. Нравится?

— Так и накладывается текст, — признался Шелест, в очередной раз спуская Ют на стол и пробуя вино, которого уже вдоволь отведала фея.

— А я говорила, напьется и начнет петь, — вяло пробормотала Ют.

— Я еще не напелся и уж тем более не начал пить, — погрозил ей Шелест. Юфория и Ют чуть не лопнули со смеху, да и он сам улыбнулся своей оговорке. — То есть не напился и не начал петь. Хотя чего скрывать, хотелось бы… — он отхлебнул из нового кубка и, не выдержав, пропел, безупречно накладывая слова на музыку: — Воины света, порожденья тьмы! Мы будем сражаться по зову судьбы…

— Опять ты за свое! — эта строчка хорошо запомнилась Ют. — Было уже.

— Я не виноват, что к музыке идеально подходит!

— О таких вещах поешь, — Юфория вдруг посерьезнела. — Смотри, влетит.

— Почему? — улыбнулся Шелест. — Так нарек меня Белениус, между прочим. Воином света, порожденьем тьмы.

— Белениус, может, и из Вавилона, но не в Вавилоне! То есть, законом, конечно, это вроде не запрещается, — спохватилась Юфория. — Просто раньше об этом даже никто не говорил толком, а тут ты приходишь и напеваешь.

— А я из другого мира, мне положено удивлять, — подмигнул ей Шелест. — В любом случае, если в Вавилоне к подобному не привыкли, это совсем не значит, что это плохо.

Юфория посмотрела на него как-то странно. Он не смог определить, что было в ее глазах — растерянность или сомнение.

— Поэтому и песни не помешают, — стал развивать свою мысль Шелест. — А то одна музыка, долго так не продержишься, захочется слов. Ты же тоже на ходу сочиняешь — спела бы им что-нибудь. Людям, то есть.

— Существо женского пола орет песни? — Юфория постучала кулаком по лбу. — Ты что, совсем? Да меня после такого… Не надо так на меня смотреть, не вечно будут терпеть мою свободу. Если старик меня не накажет, то все подумают, что король выжил из ума, а ему, сам понимаешь, этого не слишком хочется.

— Значит, надо постепенно, — не сдавался Шелест. — Мы будем сражаться по зову судьбы, — уловил он заключительную часть строки.

— А дальше? — вдруг потребовала Юфория. — Смысла ноль, но мне нравится.

— Не придумал еще, — пожал плечами Шелест. — Почему музыка повторяется? Она всегда одинаковая?

— Когда как, иногда и одинаковая, — сказала Юфория, прислушиваясь. — Ну да, повторяется, сейчас заново пойдет… Вот, слышите?

— Воины света, порожденья тьмы! Мы будем сражаться по зову судьбы… — в очередной раз пропел Шелест, на этот раз несколько громче. Но все равно его голос тонул в общем шуме.

— Воины, сражение грядет! — неожиданно продолжила Юфория, тоже не совсем тихо. — Из тьмы мы восстали, и враг наш падет!

Шелест довольно рассмеялся и, допив последнюю порцию вина, подхватил ладонью Ют.

— Ты чего? — спросила та.

— Ну, летать ты сейчас вряд ли в состоянии, а нам предстоит прогулка, — Шелест посадил ее себе на плечо. — Держись крепче.

— Какая еще прогулка… а-а! — вопрос Ют завершился испуганным писком, когда Шелест сорвался с места.

— Эй, вы куда? — крикнула им вслед Юфория.

Люди удивленно оборачивались и расступались. Со всех сторон полился взволнованный говор — ведь из всех присутствующих здесь только Шелест своим внешним видом выбивался из общей картины. Но он был только рад всеобщему вниманию. Он целеустремленно пробрался к заметно опустевшей стойке, с разбегу запрыгнул на нее и свысока посмотрел на изумленный люд.

— Что происходит? — послышалось чье-то сдавленное, почти паническое восклицание.

Шелест предпочел не отвечать. Музыка завладевала всем его существом. Он подумал, что не будет ничего хуже, если подобная мелодия останется без слов.

— Из тьмы! — начал Шелест и, заметив, как несколько человек, оглядевшись и удостоверившись в том, что помещение хорошо освещено, недоуменно пожали плечами, едва сдержал смех, но продолжил уже чем-то более похожим на песню, благо мелодия стала более плавной: — Восстали мы ради войны, чтобы сражаться за свет. Мы слышим зов нашей страны, и несем ей ответ.

Люди уже не переглядывались — все взгляды были прикованы к Шелесту.

— Шелест, они боятся, — шепнула Ют. — Лучше не надо…

Однако Шелест предостережение проигнорировал. Хорошее настроение, подпитываемое музыкой, просто распирало его. Он был уверен, что ничего страшного от одной песни не произойдет, и в порыве восторга выдал:

— Гром метала в небесах отзовется в наших снах!

Слова идеально легли на музыку, но Ют после этих замечательных строк поперхнулась истерическим смехом и больше не нашла в себе сил возражать.

По застывшим было рядам людей прошло движение. Кто-то невольно начал притопывать в такт музыке, кто-то отходил подальше, кто-то, наоборот, стремился подойти вплотную. Юфория накинула капюшон и тоже тихонько подошла ближе к стойке.

Противник отправится в ад! — присочинил Шелест второй куплет. Дальше в голову ничего не приходило, и он хотел повторить те же самые две строчки, которые пел после первого куплета, но его опередил энергичный голос Юфории:

— Прежде чем во тьме сгореть, мы успеем песню спеть!

Шелест наклонился и, схватив ее за руку, легко затащил на стойку. Юфория протестующее взвизгнула, но прежде, чем сумела оказать достойное сопротивление, она уже стояла рядом с Шелестом на всеобщем обозрении. Вдобавок к этому, с ее головы слетел капюшон, и толпа выразила очередной шок криками, впрочем, не особо негативными. «Смотрите, это принцесса!», только и всего.

Юфория с видимым трудом боролась с собой, но, наконец, нахмурилась, сложила руки на груди и с нарочито недовольным видом два раза пропела с Шелестом припев. После этого, словно специально, музыка смолкла.

— А вот разбираться я не очень люблю, — лучезарно улыбнулся Юфории Шелест и, чуть поклонившись совершенно ошалевшим зрителям, объявил: — Спасибо, что послушали! До новых встреч!

Вместе с Юфорией он спрыгнул на пол и, убедившись, что Ют крепко держится за его волосы, рванул вперед, буквально таща за собой принцессу. Та награждала его отборными ругательствами, но не сопротивлялась.

Они выбежали на дорогу, по которой пришли сюда, и вскоре успешно растворились среди людей, насколько это было возможно с нарядом Шелеста. Убедившись, что им все равно достается гораздо больше взглядов, чем требуется для полного спокойствия, они перешли на более узкие улочки и долго гуляли, бурно обсуждая произошедшее.

— Ну ты даешь! — выговаривали Шелесту Юфория и Ют.

— Но ведь весело было, — улыбнулся тот. — Если захотят тебя наказать, — посмотрел он на Юфорию, — то публично признаю, что это я заставил тебя спеть.

— Очень надо! — Юфория гордо вскинула голову. — Без тебя как-нибудь обойдусь. И ничего ты меня не заставлял. Я сама.

— Тем лучше, — кивнул Шелест и потянулся. — И все-таки было здорово!

— Страшно представить, какие наутро разговоры о тебе будут, — поежилась Ют.

— С чего это? Я не сделал ничего плохого… Может, зайдем еще куда-нибудь… — Шелест хотел предложить продолжить веселье, так как, несмотря на некоторую тревогу, настроение у его спутниц было приподнятое, но не закончил фразу и остановился.

За разговорами они оказались недалеко от дворца, среди красивейших каменных зданий, на сравнительно тихой улице. И все бы хорошо, но двери одного из домов распахнулись, послышались музыка и приглушенные голоса; на дорогу вышло несколько человек.

— Слушайте, пойдемте отсюда, — занервничала Юфория.

Шелест хотел поинтересоваться, в чем дело, но Ют, дернув его за волосы, указала на одежды людей, и он понял — это знать. Среди которой, кстати, легко угадывался Йон. Похоже, в Вавилоне верховный жрец был единственным счастливым обладателем золотого посоха, и никогда с ним не расставался. Остальные же, хоть и оказались лишенными этой маленькой привилегии, тоже выглядели весьма внушительно, причем все без исключения носили длинные прически. Шелесту бросился в глаза молодой человек лет восемнадцати: его волосы, волнами спадающие аж до самого пояса, поражали своим неестественным цветом. Не седой даже. Серебряный. Удивительно.

Не успел Шелест повернуть, как именно этот величественный юноша заметил их тесную компанию и, презрительно фыркнув, кивнул на них остальным.

Йон увидел своих подопечных и выразительно закатил глаза.

— Куда собрались, Ваше Высочество? — окликнул он Юфорию, собирающуюся улизнуть.

— А я перед тобой не обязана отчитываться! — во всеуслышание заявила Юфория. — Тем более ночь на дворе.

— Не такая тихая, как хотелось бы, — весело проговорил Йон. — Гуляйте на здоровье, но имейте в виду, что ваше совместное с защитником творчество уже облетело если не весь Вавилон, то половину его точно.

— В следующий раз можете с нами, — предложил Шелест и своевременно увернулся от жреческого посоха.

На этот раз Юфория схватила его за руку и потащила вперед по улице. Шелесту оставалось только помахать Йону рукой на прощание, что он и сделал, сопроводив нехитрый жест обещанием продолжить разговор позже.

Остановились они только минут через десять, на каком-то отшибе, где совсем не было людей.

— На моей памяти девушки так быстро еще не ходили, — Шелест едва мог отдышаться. — Мы вообще где?

— Могу и быстрее, если надо уйти от этих тугодумов, — фыркнула Юфория, тоже порядком запыхавшись. Держась за бок, она присела на низенький бордюр. — Далеко, и это главное… Хорошо тебе, Ют, почти никогда своим ходом не передвигаешься.

— Зато удержаться, когда Шелест так несется, совсем непросто, — у Ют невыносимо ныли руки.

— Всеобщий отдых, — объявил Шелест. — И все же, где мы?

— Там дворец, — Юфория указала вперед. — Там город, — махнула она рукой немного в сторону. — А здесь…

Юфория встала и огляделась, пытаясь сообразить, где они находятся.

— Пойдемте.

Шелест и Ют двинулись следом за ней. Вернее, двинулся Шелест — Ют продолжала сидеть у него на плече.

Они свернули направо, прошли несколько десятков метров и остановились у потрепанной многовековой жизнью стены, за которой высилось здание, смахивающее на часовню.

— Подсади меня, — потребовала Юфория.

— Давай лучше я заберусь и помогу тебе залезть, — предложил Шелест, забеспокоившись, что принцесса спрыгнет вниз с другой стороны и свернет себе шею.

— Можно и так, — не стала спорить Юфория. — Главное, перелезть.

— А зачем? — спросила Ют, но ее вопрос остался без ответа.

Шелест помог Юфории залезть на стену (Ют, не нуждаясь в его услугах, просто перелетела через нее). Приземлившись с другой стороны, он хотел спустить Юфорию, но в ответ на это предложение получил в свой адрес массу эпитетов, сводящихся к тому, что он, Шелест, полный идиот и извращенец в последней стадии. Закончив длинную тираду, Юфория сама спрыгнула на землю.

Двор за стеной был чистым, но заброшенным. Когда-то аккуратный лужок зарос травой, в ее зарослях виднелся потемневший колодец, а впереди чернел вход в башенку. Даже на расстоянии было заметно, что деревянная дверь прогнила насквозь.

— Зачем нам туда? — Шелесту не слишком понравилось это место.

— Сейчас увидишь, — Юфория без тени страха приоткрыла дверь и первой вошла внутрь.

В здании царила непроглядная тьма, и лишь свечение крыльев Ют позволяло худо-бедно разглядеть путь, по которому вела их Юфория. Но Шелест все равно споткнулся, не сделав и пары шагов. Его падение ознаменовалось громкой руганью и треском прогнивших половиц.

— И после этого ты называешь себя Шелестом? — хохотнула Юфория, протягивая ему руку.

Шелест, проворчав что-то неопределенное, с ее помощью поднялся на ноги.

Пройдя дальше, они кое-как нашарили винтовую лестницу и под предводительством Юфории стали подниматься наверх. Это был довольно долгий подъем — ступенек насчиталось немного, но все были очень высокими и в ужасном состоянии, таком, что за каждым новым шагом ожидались треск и падение в подлестничную бездну. Однако в результате все благополучно поднялись на крышу здания.

В лицо Шелесту ударил порыв теплого ветра, заставив его зажмуриться. Когда же он открыл глаза, то ни капли не пожалел о том, что Юфории взбрело в голову пробраться в забытое всеми место.

Это и впрямь был самый край Вавилона, и с высоты открывался захватывающий вид на весь город. Перед ними раскинулась праздничная ночь, полная мягких огней, а вдали белели роскошный дворец и храм, озаренный призрачным светом.

— Потрясающе, — проговорил Шелест благоговейным шепотом.

— Да, красиво. Люблю это место, — сказала Юфория.

— Эй, — прошептала Ют чуть испуганно.

— Что, Ют? — спросил Шелест.

— Там… Может, мне просто кажется, но…

— Что с тобой? — Шелест хотел посадить ее на ладонь, однако Ют крепко вцепилась в его волосы. — Да отпусти же!

— Там… Пустыня Флайт, верно? — не обращая внимания на его требование, спросила Ют у Юфории.

— Там? — та обернулась и встала на цыпочки, пытаясь разглядеть пространство за городской стеной: Шелест превосходил Юфорию ростом, так что у Ют, стоявшей у него на плече, обзор был куда больше. — Да, пустыня, что же еще. Там, — показала она направо, — ворота, помните?

— Ют, далась тебе эта пустыня, — пробормотал Шелест. — Пережили — забыли.

— Но там что-то двигается, — пролепетала Ют.

— Пить меньше надо, — засмеялся Шелест, но осекся, когда Юфория сказала:

— Она права.

Шелест, прищурившись, посмотрел вдаль. В такой темноте было почти невозможно разглядеть что-либо за пределами города, но если бы там появилось какое-то движение…

Шелест присвистнул от удивления. Во всепоглощающей тьме действительно что-то шевелилось, и это что-то по своим габаритам вполне могло сравниться с небольшой скалой — именно поэтому и стало возможным разглядеть его. Темная громада как будто продвигалась к стенам города, переваливаясь с одного бесформенного бока на другой.

— Может, обман зрения?

— Может, — не стала отрицать Юфория.

— Все равно надо проверить, — решил Шелест.

Обойдя Юфорию, он прошел к лестнице.

— Эй, ты что, собрался за стены города? — Юфория устремилась за ним. — Спятил?

— Надо же посмотреть, — Шелест уже со всеми предосторожностями спускался вниз. — Меня вроде как защищать город призывали. А вы с Ют у ворот подождете, ладно?

— А больше ты ничего не хочешь? — возмутилась Юфория. — И вообще, кто сказал, что я попрусь с тобой к воротам?

Шелест резко остановился посередине лестницы, и Юфория чуть в него не врезалась. Он повернулся к девушке и сказал:

— Тогда давай я по-быстрому отведу тебя во дворец и пойду один.

— Ты… — вдруг смешалась Юфория. — Ты не мог бы… не останавливаться передо мной в такой темноте?! — она в порыве чувств что было силы оттолкнула его подальше, и только чудом Шелест не полетел вниз с лестницы.

— Извини. Больше не буду, — пообещал он. — В обмен на то, что ты не будешь пытаться меня угробить.

— Пошли к воротам, — свернула полемику Юфория.

С грехом пополам была преодолена ненадежная лестница. Шелест, Ют и Юфория выбрались наружу, перелезли через стену и поспешили к воротам.

— Принцесса, — сказал на ходу Шелест. — Ты не знаешь, может, можно как-нибудь забраться на стену?

— Зачем? Ворота близко.

— Просто если там снова какая-нибудь красотка вроде вашей сабулы, в такой темноте от меня через пару секунд ничего не останется, — растолковал Шелест.

— М-м-м, — задумчиво промычала Юфория. — Вроде там можно подняться, — она указала налево.

— Тогда нам туда, — повернул Шелест.

Его все сильнее жгло чувство тревоги, хотя если бы кто-нибудь спросил, в чем дело, ответа бы не нашлось. Просто необъяснимое волнение, и, пожалуй, даже страх.

Троица целеустремленно продвигалась вдоль мощной стены, окружающей город, пока не дошла до каменной лестницы, ведущей наверх. На путь досюда ушло около получаса, несмотря на приличную скорость.

— Подожди здесь, ладно? — обратился Шелест к Юфории.

Та красноречивым жестом продемонстрировала, что она думает о его предложении, и первой стала подниматься наверх, но Шелест обогнал ее и достиг верха стены значительно раньше.

Если на башне его встретил теплый ветерок, то за пределами Вавилона царствовал настоящий ледяной шторм. Режущий порыв холодного ветра с такой силой ударил Шелеста по лицу его собственными волосами, что он впервые задумался о том, не сменить ли ему прическу.

— Подожди, — Шелест, пряча лицо от ветра, остановил Юфорию на самом конце лестницы. — Не поднимайся. И держи Ют как следует, а то ее унесет.

В ответ Юфория пробубнила что-то недружелюбное, но послушалась. Шелест с замиранием сердца поглядел вперед, однако не смог увидеть ничего, кроме всепоглощающей темноты. Холодный ветер пробирался внутрь него, вызывая очень странные, непривычные эмоции. Будто перед ним простиралась бездонная пропасть, куда он мог рухнуть в любой момент.

— Спой, — вдруг подала голос Юфория: видимо, ей тоже было не по себе. — На всякий случай.

«Легко сказать!» — подумал Шелест. Петь навстречу такому ветру, преодолевая холодящий страх, было, по крайней мере, нелегко. Пытаясь собраться, Шелест опустил взгляд и тут же пожалел об этом: внизу тоже царила непроглядная тьма, которая создавала ощущение головокружительной высоты.

— Слушай, — наконец, сказал он. — Может, спеть ту песню, что мы пели? Вместе. Ну, только не как обычную песню, а как… э-э… короче, силой Лучафэра.

— Если заставишь звучать ту же мелодию, то можно, — ответила Юфория. — Но вот насчет «вместе» не знаю. Это же как надо, чтобы вспоминать и контролировать мелодию в унисон.

— Давай попробуем, — не сдавался Шелест, почему-то уверенный в том, что если он споет один, то ничего не выйдет. — Мы же слышали эту мелодию, знаем ее, и слова помним… Ты же помнишь?

— Помню. Но тогда тебе придется позволить мне подняться, потому что петь ниже уровня твоих ног я не намерена.

Шелест фыркнул и, протянув ей руку, помог взойти на стену.

— Только держись крепче, тут жуткий ветер.

— Вижу, — Юфория поплотнее завернулась в свою белую накидку. — То есть чувствую. Бр-р! Тут действительно что-то не так. Ют, держись.

— Держусь, — нервно откликнулась фея, буквально зажатая в ее кулаке. — Авантюристы проклятые.

— Потом поворчишь, — щелкнул ее Шелест. — Принцесса, готова?

— Ну, попробуем, — Юфория прикрыла глаза.

Шелест не собирался оставаться в неведении и продолжал смотреть в темноту, которая вызывала уже не ледяной, а тошнотворный ужас. Но он сосредоточился не меньше Юфории, вспоминая мелодию, услышанную этой ночью. Сперва — довольно долго — начало вновь и вновь звучало только в его мыслях, однако потом…

— Я слышу, — тихонько прошептала Ют.

Музыка становилась все громче и четче. Страх немного отступил.

— Из тьмы, — начали тихим хором Шелест и Юфория, — восстали мы ради войны…

Они пропели первый куплет. Голоса их звучали все увереннее. Музыка, не сбиваясь, текла на удивление ровно, хотя Шелест не удержался от того, чтобы сделать ее чуть мелодичнее и, конечно же, тяжелее.

— Воины, сражение грядет! Из тьмы мы восстали, и враг наш падет!

Темнота как будто сгустилась еще сильнее. Но едва были пропеты последние слова, как вдруг послышался громкий звон — словно кто-то разбил тонкое стекло. Сверху что-то посыпалось.

Шелест и Юфория инстинктивно прикрыли головы, но через секунду Шелест рискнул вытянуть ладонь. На нее упали маленькие плоские льдинки.

Он посмотрел вперед. Тьма растворилась в природном пейзаже. За стенами города виднелись бесконечные песчаные холмы.

Лорд

Шелест уснул, едва упав на подушку, и проснулся через несколько часов с отчаянно ноющей головой. Бессонная ночь, полная веселья, внеплановая таинственная битва, если это можно было так назвать, и, наконец, длинный доклад перед жрецом и королем; шанс уснуть Шелест получил только утром. Зато из-за загадочного происшествия никто не вспомнил о том, как они с Юфорией во всеуслышание пели перед всем честным народом.

— Ют? — позвал он.

— Здесь я, соня.

— Хорошо тебе говорить, ты еще по пути ко дворцу вырубилась, — Шелест с тихим стоном перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. — Готов весь день проспать, но что-то мне подсказывает, что по мою душу снова кто-нибудь явится.

— Непросто быть защитником, а? — ехидно поинтересовалась Ют.

Шелест не успел ответить, как раздался громкий стук — сразу было понятно, что стучали ногой.

— Ты что, еще спишь? — в голосе незваного гостя безошибочно узнавалась Юфория.

— Изыди, я не одет, — вяло отозвался Шелест, не особо надеясь, что это подействует.

Но стук сразу смолк, вслед за чем послышались быстро удаляющиеся шаги. Их обладательница явно была в сквернейшем настроении.

— Свобода, — потянулся Шелест. — Кто бы мне кофе принес…

— Если хочешь, я слетаю и попрошу что-нибудь, — предложила Ют. — Пока ты спал, я тут все изучила. На кухне у них, кстати, очень интересно.

— Ты меня спасешь, — с благодарностью выдал Шелест, разговаривая скорее с простыней, нежели с феей.

Ют унеслась, а Шелест, не без оснований предположив, что сама она с чашкой не справится и ей обязательно кто-нибудь поможет, с тяжелым вздохом встал и начал одеваться. Потом заправил постель и плюхнулся поверх красного покрывала, ожидая спасительной бодрящей жидкости. Если, конечно, в Вавилоне могло найтись нечто подобное.

Смотря в расписной потолок, Шелест стал вспоминать минувшую ночь. Как он понял со слов Йона, много веков в Вавилоне было более или менее спокойно. Но стоило появиться Шелесту, как начало происходить что-то странное. Сначала монстр, потом необъяснимая темнота, сущность которой не смог объяснить даже Йон. Но он с самого начала говорил, что Вавилон в услугах защитника не нуждается лишь до поры до времени. Что-то там было связано с Песней, выданной богом Лучафэром.

Мысли прервались очередным стуком, на этот раз робким.

— Войдите, — крикнул Шелест, садясь.

Двери отворились. Две девушки в белых платьях, коротко поприветствовав хозяина комнаты, внесли низенький столик и поставили его на пол. Вслед за ними вошли еще две представительницы прекрасного пола — помладше. Они заставили столик полными тарелками и кувшинами, после чего все четверо с поклонами удалились.

— Кошмар, — пробормотал Шелест, подумав о том, что если он привыкнет к такому обращению, то дело его будет конченным.

Он не обратил внимания, что ушедшие служанки не закрыли дверей; в комнату вошла еще одна девушка. Та самая, что приходила вчера — высокая, с длинными рыжими волосами, выпадающими из-под белого покрывала.

— Привет! — обрадовался Шелест.

— Доброе утро, господин, — служанка чуть наклонила голову. Безусловно, она бы низко поклонилась, но у нее в руках был поднос с полным кувшином. — Вы велели принести…

— Кофе! — просиял Шелест.

Он подошел к девушке, забрал у нее поднос и сел за столик. Та, растерявшись, застыла посреди комнаты.

— Ну чего ты стоишь, садись, — Шелест указал на место напротив.

Служанка еще больше смешалась, но сделала несколько шагов и опустилась на колени перед столиком.

— Третий раз уже видимся.

— Я прекрасно помню, господин, — девушка упорно смотрела в пол.

— Я к тому, что до сих пор не знаю, как тебя зовут, — внес ясность Шелест.

— Ариадна, господин.

Ариадна налила в большую чашу дымящуюся жидкость из кувшина и протянула ее Шелесту. Тот с кивком благодарности принял напиток и, попробовав, почувствовал облегчение. Это был не кофе, но напиток вполне походил на него. Головную боль сразу как рукой сняло.

— Тебя мне назначили? — продолжил разговор Шелест.

— Простите?

— Ну, ты постоянно около моей комнаты появляешься, и я подумал…

Ариадна залилась краской.

— Я просто… Вдруг что понадобится…

— Ясно, — улыбнулся Шелест. — Спасибо. Кстати, а где Ют? — вдруг вспомнил он.

— Фейри? — спросила Ариадна.

— Фея, — поправил Шелест.

— Кажется, она с Ее Высочеством принцессой.

— Изменница, — усмехнулся Шелест, впрочем, обрадовавшийся тому, что Ют нашла себе собеседницу и не мешала ему знакомиться с Ариадной.

В этот момент в двери снова постучали.

— Сколько у меня сегодня гостей, — поделился Шелест.

Ариадна тут же поднялась на ноги, и вовремя: двери распахнулись, и в комнату вломилась Юфория.

Рот Шелеста изумленно распахнулся. Юфория была одета в роскошное золотистое платье; на ногах белые босоножки, руки украшены серебряными браслетами, на голове — сверкающая драгоценными камнями диадема. Волосы гладко расчесаны и уложены. Вот теперь она выглядела под стать своему статусу! Шелесту и в голову не приходило, что такое преображение возможно — он уже как-то свыкся с мыслью, что вавилонская принцесса повсюду носится с растрепанной шевелюрой, в шортах, топе и тяжеленных ботинках.

Ариадна поклонилась сначала ей, потом Шелесту и поспешила удалиться. Буквально через секунду после ее ухода в комнату впорхнула Ют.

— И все равно, принцесса, желательно дождаться ответа «войдите», — наконец, обрел дар речи Шелест.

— Спать меньше надо!

— Но вчера же не спали совсем!

— Привыкай! Не обращай внимания, — заметила его изумленный взгляд Юфория. — Я не свихнулась, просто надо кое-какую церемонию пройти. Пошли со мной, тебя кое-кто видеть хотел.

— Кто?

— Увидишь, — проворчала Юфория. — Готов? Пошли.

Шелест допил кофе и, прихватив на дорогу яблоко, послушно пошел за принцессой.

— Что за церемония? — спросил он у Ют.

— Кто-то хочет сделать принцессе предложение руки и сердца, — сообщила та заговорщицким шепотом. — Какой-то лорд.

— И что? — недоумевал Шелест.

— Он, говорят, хотел с тобой увидеться.

На этот раз они вошли в тронный зал не с главного входа — очевидно, через эти двери проходил непосредственно король, так как, переступив порог, Шелест и Ют оказались совсем рядом с троном, на который успела усесться Юфория. Вид у нее был надменный и гордый. С другой стороны стоял Йон. Он приветственно кивнул вновь прибывшим, после чего опять стал смотреть прямо перед собой. Шелест и Ют последовали его примеру.

Тишина царствовала недолго. Двери распахнулись, вошел какой-то человек и, встав с левой стороны, громко объявил:

— Его Превосходительство лорд Тиарнан!

Как отметил про себя Шелест, для полной торжественности момента не хватало только оркестра. Впрочем, лорд, вошедший в зал с целой свитой, прекрасно обошелся и без этого.

Шелест и Ют переглянулись — они узнали этого молодого человека. Именно он минувшей ночью встретился им в одной компании с Йоном, ошибиться было невозможно. Красивое лицо, длинные густые волосы необыкновенного серебряного цвета, и, в целом, донельзя высокомерный вид. Его накидку отличали от других голубые полосы. Но Шелест вспомнил презрительный взгляд, которым он одарил их вчера, и усомнился, действительно ли этот человек пришел делать предложение принцессе.

С закрытыми глазами, что придавало лорду Тиарнану еще больше высокомерия, он подошел к трону. Многочисленная свита остановилась чуть поодаль.

Постояв так с пару секунд, молодой человек открыл глаза, и Шелест поразился их неестественно яркому зеленому цвету. Хотя, быть может, такую насыщенность им придавал контраст с серебристыми волосами.

— Приветствую всех, присутствующих в этом зале, — проговорил он с большим достоинством, без тени волнения.

Краем глаза Шелест заметил, что Юфория и Йон кивнули, и поспешил сделать то же самое.

— Уверен, вам известно, с какой целью я снова потребовал вашего участия, — он словно говорил давно зазубренные фразы. — Я, лорд Тиарнан, прошу руки принцессы Вавилона.

На сей раз кивнула одна Юфория. С откровенно скучающим видом.

— Что ж, благодарю, я готова ответить, — проговорила она. И так в этот момент звучал ее голос, что Шелест был уверен — девушка, несмотря на показательное безразличие, примет предложение. — Мой ответ нет. Я отказываю тебе.

— Ясно, — лорд, к еще большему удивлению Шелеста, усмехнулся и взмахнул рукой.

Люди из свиты тут же поклонились и поспешили уйти. Йон последовал их примеру. Через минуту в тронном зале остались только Шелест, Ют, Юфория и лорд Тиарнан.

Едва двери закрылись, последний, обращаясь к своей избраннице, выдал:

— Презренная женщина.

— Иди и убей свое знатное тело об стенку, — посоветовала Юфория.

— Я, наверное, чего-то недопонял, — глаз Шелеста нервно задергался. Уж на что все происходящее не походило, так это на подготовку к бракосочетанию. Ют пребывала в не меньшем шоке.

— Все равно когда-нибудь тебе придется согласиться, — продолжал тем временем лорд.

— Через мой труп ты станешь королем Вавилона, понял? — Юфория не уступала ему в высокомерности тона.

— Именно такая участь тебя и постигнет, когда я все-таки стану королем, — пообещал претендент на руку и сердце принцессы и по совместительству на королевский престол.

— Все сказал? Тогда пока, — Юфория встала с трона и, пройдя мимо Тиарнана, покинула зал через главный вход.

Шелест замешкался, но потом вспомнил, что этот лорд вроде бы интересовался его персоной. И впрямь — даже не посмотрев вслед ушедшей Юфории, Тиарнан обратил все свое внимание на него.

— Значит, ты и есть защитник Вавилона?

— Что-то вроде того, — подтвердил Шелест, подходя к нему. — Я — Шелест. А это — Ют.

Какое-то время лорд смотрел на Ют невозмутимым взглядом, за которым тщательно скрывалось любопытство.

— Тиарнан, — представился он после продолжительной паузы, не упомянув своего титула. Шелест принял это за знак дружелюбия.

— А как-нибудь по-другому можно? — улыбнулся он. — Попроще. Выговаривать тяжело…

— Тогда Тейт, — милостиво кивнул представитель вавилонской знати. — Пройдемся? — указал он на выход из тронного зала.

— Запросто, — согласился Шелест и, чувствуя неясное, но все же напряжение, шепнул Ют: — Ты пока лети к принцессе, ладно?

Ют кивнула и умчалась. Шелест и его новый знакомый побрели по роскошным коридорам дворца.

— А ты был не особо вежлив с принцессой, — первым начал разговор Шелест. Он говорил с изрядной долей иронии. Беседовать с этим парнем, как, скажем, с королем или, на худой конец, с Йоном, почему-то не получалось. То ли из-за того, что он выглядел хоть и красивым, но неестественным, словно кукла, то ли из-за того, что он был примерно одного возраста с Шелестом. По крайней мере, на вид.

Тейт явно ничего не имел против такой фамильярности. Но, услышав замечание касательно обращения с принцессой Вавилона, он презрительно фыркнул.

— А почему я должен быть вежлив с женщиной?

Шелест почесал затылок. По его мнению, Юфория с понятием «женщина» абсолютно не сочеталась. Хотя, может, лорд не был в курсе ее выходок? Не зря же она сегодня была в таком образцово-показательном виде.

— Но ты же делал ей предложение? — решил уточнить Шелест, все более склоняющийся к тому, что просто чего-то не понял.

— Ну да, — невозмутимо ответил Тейт. — Иначе я бы не пришел сюда с этим сбродом.

Шелест снова хотел прояснить ситуацию, но запоздало понял, что собеседник имеет в виду свою свиту. И послал укоризненный взгляд полу, устланному узорчатыми коврами.

— И так каждую неделю, — продолжил Тейт и поморщился. — Чтоб ее.

— Если она тебе не нравится, то зачем каждую неделю добиваться ее снисхождения?

Тейт посмотрел на него, как на ненормального.

— Чтобы стать королем Вавилона, зачем же еще?

— Ах да, я забыл, — смутился Шелест. — Беспредел какой-то, даже не знаешь, кому сочувствовать.

— Что? — не расслышал Тейт.

— Ничего! — предпочел не повторять Шелест. — Если не секрет, а зачем тебе такая огромная власть? Ты вроде бы и так… — он смерил его оценивающим взглядом. — Полномочиями не обделен.

— Ну, ты тоже не обделен. Но неужели тебе не хотелось большего?

— Нет, — честно признался Шелест. — Хотя я тут всего два-три дня, — справедливости ради добавил он. — Но, по-моему, ко мне и так относятся куда лучше того, чем я заслуживаю.

— Ясно. Ну а я хочу стать королем, и я им стану, чего бы мне это ни стоило, — глаза Тейта алчно сверкнули.

— А зачем ты хотел меня видеть? — Шелест не мог даже предположить, что от него понадобилось высокопоставленному молодому человеку со столь далеко идущими планами.

За разговором они вышли на улицу и остановились на аллее среди высоких белых колонн.

— Это же естественно, — сказал Тейт. — Твое пение.

— Что?

— Верховный жрец сказал, что сила Лучафэра, дарованная тебе, поразительна. И я не прочь как-нибудь оценить твое пение.

— Оценить? — задумчиво проговорил Шелест, припоминая рассказы Юфории. — Принцесса говорила, что в Вавилоне о пении почти никто ничего не знает.

— Она права, — признал Тейт с видимым сожалением — правота существа женского пола явно была для него крайне редким и нежелательным явлением. — Но ведь Юфория смогла оценить твое пение, разве не так? Только я ведь не могу с ней об этом поговорить.

— Почему? — простодушно удивился Шелест. — Пошел бы да поговорил.

— Еще чего, — Тейт надменно фыркнул. — Когда придет время, я сам послушаю и сделаю вывод.

Он повернулся и медленно двинулся по одной из широких троп, начинающихся около колонн и ведущих вдоль дворца. Шелест поспешил за ним. Тейт больше не произносил ни слова, и Шелест, воспользовавшись его молчанием, стал исподтишка разглядывать его. И ведь вроде бы холодный бессердечный человек, полный высокомерия и алчности. Типичный отрицательный персонаж любой истории. Но что-то в нем все-таки было. Нечто странное, цепляющее, заставляющее сомневаться в его холодности. Или это только казалось?

— Что? — Тейт перехватил его взгляд.

— Изучаю, — Шелест с улыбкой пожал плечами.

— Что интересного? — холодно вопросил Тейт.

— Масса всего, — не покривил душой Шелест. В отличие от напыщенного Тейта, он говорил беспечно, заложив руки за голову и нарочито широко шагая. — В Вавилоне вообще люди выглядят по-другому. Волосы у тебя настоящие? — не удержался он.

— Что?! — Тейта передернуло от возмущения. — Ты подозреваешь, что я из низших?

— Нет-нет, — замахав руками, на всякий случай поторопился заверить его Шелест, хотя и не понял, что тот имеет в виду. — Я про цвет…

— А, — Тейт заметно успокоился. — Конечно. Довольно редко, — он с напускной небрежностью перекинул длинную прядь серебристых волос через плечо, — но бывает.

Они снова остановились. Небольшая часть дворца здесь будто преклонялась перед основной и представляла собой что-то вроде открытой веранды с невысокой оградой темно-красного цвета. На улице раскинулись зеленая полянка и маленькое озерцо, окруженное цветами. Хотя разговор у Шелеста и Тейта получился не слишком долгим, они успели уйти довольно далеко от главной аллеи. На всей территории дворца было сравнительно тихо, но сюда и вовсе не долетало ни единого звука. Слышался только плеск воды в декоративном водоеме.

Тейт зашел на веранду и, положив руки на ограждение, уставился вниз. Шелест последовал его примеру. Взгляд падал на озерцо, и он разглядел плавающих в нем рыб самых разных цветов, весело резвящихся в воде.

— А что ты говорил… Про низших? — поинтересовался Шелест.

— Как будто ты не знаешь. Нет, погоди, и впрямь не знаешь? — вдруг допустил такую возможность Тейт.

— Куда уж мне, милорд!

Тейт смерил его внимательным взглядом, подозревая насмешку, но, подумав, выбрал короткий и безболезненный для обоих вариант объяснения — на случай, если Шелест все-таки преувеличил свое незнание вавилонских порядков.

— Знак благородства, — Тейт выразительным жестом указал на внушительную длину своих волос.

— Благородства? — наморщил лоб Шелест, вспоминая слова Йона. — В смысле, отличие знати?

— Ну да. Низшим длинные волосы носить категорически запрещается. Под угрозой смерти.

— Ничего себе, — Шелест присвистнул и машинально провел рукой по голове. — Повезло мне с прической, ничего не скажешь… Однако, строго тут все, — сказал он, ни к кому в особенности не обращаясь. — Подожди, а та служанка, Ариадна, которая сегодня…

— Женщины тут причем? — Тейт снова посмотрел на него, словно на умалишенного.

— Понял. У меня есть еще один вопрос, — вспомнил Шелест и, дождавшись кивка, продолжил: — Йон говорил что-то о песне, в которой сказано о моем приходе.

— Ты о Песне Созидания?

— Именно о ней. Ты случайно не знаешь, что сказано до и после этого?

— Время смятения. Быть может, войны. Придет защитник. Он будет защищать Вавилон, — изложил Тейт. Он, в отличие от Юфории, наверняка был знатоком священного документа. — Свет и тьма могут стать совсем неотличимыми. Касательно нынешнего периода — все.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — улыбнулся Шелест.

— Надо переживать неприятности по мере их наступления, — пожал плечами Тейт. — Кстати, касательно тебя. Так ты согласен продемонстрировать свое искусство?

— Спеть? Ладно! — Шелест уже набрал в легкие побольше воздуха, но Тейт буквально заморозил его взглядом.

— Ты спятил? — он старательно сгладил испуганно-возмущенную интонацию под обычный вопрос. — Рискнешь подвергнуть своему воздействию дворец?

— Послушайте вы все, — немного раздраженно заявил Шелест, в мыслях обращаясь не только к Тейту, но и ко всему Вавилону. — Сила вашего Лэ…

— Лучафэра, — Тейт поспешил избавить его от богохульной ошибки.

— Да, Лучафэра. Это, конечно, необычно и здорово, потрясающе даже, но помимо нее есть еще и обычное пение. Обычное, понимаешь? Я пою — ты слушаешь. Ничего, кроме этого, не происходит.

— Да ну? — неопределенно ответил Тейт — было непонятно, вкладывает ли он в это короткое высказывание сарказм. — А музыку откуда возьмешь?

— Ну-у… — Шелест немного растерялся. — Можно и без музыки. Просто вчера ночью, когда я пел с принцессой, музыка звучала сама по себе. Я уверен, можно и самим такую создать. Ну, обычную, без последствий для окружающих.

Тейт фыркнул.

— Не знаю, как у тебя в мире, но здесь это из разряда детских сказок. Музыка всегда имеет последствия.

— Но попробовать стоит! — стоял на своем Шелест. — Когда мы были в пустыне…

— Кстати, — в глазах Тейта впервые появился неподдельный интерес. — Что там произошло?

Шелест хотел вкратце поведать о том, как на него напал монстр, но тут явилась служанка и взволнованно проговорила:

— Ваше Превосходительство, вас просит к себе Его Величество король!

— Прошу меня извинить, — проговорил Тейт, с большим достоинством кивнув Шелесту. — Дела.

Сказав это, он удалился. Шелест, вздохнув, снова облокотился на ограждение. Он постучал пальцами по ограждению, стараясь выбить какой-нибудь ритм, но через пару минут оставил эту затею — из-за тяжелых колец, складывающихся в надпись «Holy Ground», пальцы с непривычки ощутимо побаливали. Тогда, плюнув на хоть какое-то подобие музыки, Шелест собрался просто запеть, но услышал позади себя шорох, обернулся и увидел Ариадну.

— Вас искала Ют, господин.

— Ясно. И в какой стороне она сейчас? — Шелест дал понять, что, где бы ни оказалась Ют, он понятия не имеет, куда идти.

— Если желаете, я вас отведу.

— Желаю, — обрадовался Шелест. — Но можешь не торопиться. Кружным путем там пройти, например…

— Дорога и без того будет неблизкой, — ответила Ариадна с милой улыбкой. Скованность ее постепенно сходила на нет. — Вы с милордом хорошо позаботились о том, чтобы найти вас было непросто.

— Это все милорд, — ответил Шелест.

Коридор вывел их на улицу, и дальше они пошли вдоль дворцовых стен. Шелест не знал, куда смотреть. С одной стороны, к здешней роскоши он быстро и незаметно привык, проникся к ней искренней теплотой и любовью, частично избавившись от непрестанного восторга, но, с другой, смотреть на Ариадну было делом непродуктивным — девушка отводила взгляд в сторону, а то и вовсе отворачивалась, причем с явным сожалением. Вскоре Шелест понял, в чем дело. Она опасалась, что их кто-нибудь увидит. Однако как только путь становился безлюдным, Ариадна без малейшего стеснения беседовала с ним. О различии статусов, которое, по мнению Шелеста, причиняло неудобства во всех смыслах этого слова (например, нельзя было дать сдачи Йону), вспоминалось лишь при упоминании нарочито вежливых обращений. Шелест так и остался «господином», зато имел счастье ответить на несколько простых вопросов касательно своего пребывания в Вавилоне. Нравится ли ему город? Конечно, как он может не нравиться! Хорошо ли его обслуживают во дворце? Разумеется, грех жаловаться. Не слишком ли его обременяют обязанности, данные королем?

— Не знаю, можно ли считать утомительными прогулки с принцессой, — ответил Шелест несколько недоуменно. — Тяжелой работой это уж точно не назовешь.

— А ваша сила? Мне не полагается знать, но я слышала, что вам пришлось применить ее.

— Ну, да… В последний раз ночью, это было даже посерьезнее испытания, которое подкинул мне ваш жрец.

— А что произошло ночью? — поинтересовалась Ариадна после короткой паузы.

Шелест прикрыл глаза, вспоминая негласную битву. На что это было похоже? На сопротивление воле другого? Или преодоление своего, вполне естественного страха? Но тогда откуда взялись падающие с неба осколки льда?

— Сам не знаю, — честно ответил Шелест.

— Вот как… — Ариадна задумчиво смотрела под ноги. — Но неужели король и верховный жрец тоже не знают?

— Догадываются, должно быть, но мне их догадок пока не понять, — Шелест вспомнил ночную беседу. — По крайней мере, в том состоянии, в каком я был вчера. Похоже, тебя это сильно интересует, — добавил он, стремясь перейти со своей скромной персоны на Ариадну.

— Я очень беспокоюсь за Вавилон, — ответила та.

— Понятное дело, — вполне разделял ее чувства Шелест. — Но, думаю…

Он хотел сказать, что, по его мнению, Вавилону ничего страшного не грозит — что может угрожать столь прекрасному городу снов, в котором сходятся грани света и тьмы? После минувшей ночи Шелест с небывалой четкостью осознал, в чем заключались эти свет и тьма, но и то, и другое причудливым образом имело для него одинаковый вес. Как мудро выразился Белениус, одного без другого быть не может, посему да здравствует поддерживаемая всеми гармония.

Однако выразить свою мысль Шелесту не удалось: Ариадна, шепнув «простите, господин», поклонилась и быстро отошла в сторону. Причина ее ухода затормозила перед Шелестом так неожиданно, что он отступил на шаг назад.

Юфория снова была легко узнаваема — старательно растрепанные волосы, черный топ, шорты и мощные ботинки чуть ли не до колен. Типичная неформальная девица из мира Шелеста и, хоть убей, ни на грамм не похожа на принцессу Вавилона. Впрочем, сам Шелест все окружающее принимал как должное и ничего против такого облика своей подзащитной не имел.

— Пойдем! — велела Юфория.

— Пошли, — улыбнулся Шелест. — А где Ют?

— Я здесь, — фея выглянула из-за плеча Юфории.

Они вышли на улицу и устроились на краю небольшого фонтана, установленного среди совсем маленького скверика, испещренного множеством совершенно ненужных, казалось бы, тропинок.

— Дети здесь шляются, — объяснила назначение сквера Юфория.

— Дети? — посмотрел на нее Шелест. Никаких детей он во дворце не видел, хотя, конечно, это еще ничего не значило.

— Во дворце их сейчас нет. Но знать иногда приводит, — сказала Юфория.

Шелест на секунду задумался, а потом, не выдержав, прыснул. Он поймал на себе вопросительные взгляды Юфории и Ют и пояснил:

— Когда ты сказала о знати, мне сразу представился Тейт… Ну, лорд.

Тут грохнули все трое. Да и кто бы удержался, представив высокомерного, напыщенного лорда Тиарнана, играющего на детской площадке.

— Это здорово, — отсмеявшись, сказала Юфория, — но я имела в виду, что старик часто устраивает пиры, и на них приглашенные приводят, кого хотят. Приглашены, конечно, только знатные люди. Кто постарше, остается с родителями, а самых маленьких отправляют сюда. Детей в Вавилоне совсем немного, так что этого сквера вполне хватает.

— Понятно, — кивнули Шелест и Ют.

— Что от тебя хотел Тейт? — прямо спросила Юфория.

— Тейт? Мне представлялось, что все знают его только как лорда Тиарнана, — протянул Шелест.

Юфория презрительно фыркнула, точь-в-точь как Тейт.

— Еще я его лордом звать буду! Давно его знаю. И ненавижу, — она в сердцах пнула ногой ближайший цветущий куст, и с него живописным дождем посыпались лепестки чайного цвета. — Представляешь, если такой мерзавец будет править Вавилоном? Чего тогда дождемся!

— Может, у него добрые намерения, — предположила Ют.

— Наивная! — ни на минуту не желала поверить в подобное Юфория. — Ни один человек не будет во имя добрых намерений с такой настойчивостью добиваться престола.

Шелест не нашелся, что ей возразить, хотя на него Тейт произвел более положительное впечатление.

— Так о чем вы говорили? — повторила вопрос Юфория.

— Не о тебе, — сказал Шелест. — Он просто хотел послушать мое пение… То есть оценить мою силу, как-то так.

Юфория ударила себя ладонью по лбу.

— Черт, я совсем забыла! Да, не стоило волноваться, что он решил оказать на меня влияние через тебя.

— Да упаси господи, — усмехнулся Шелест.

— Лучафэр, — поправила Ют.

— Ладно, упаси Лучафэр. По-моему, если Тейту так важно получить престол, то влиять надо не на тебя, а на короля.

— Ха! Да черта с два! Если бы он мог меня насильно выдать за кого-нибудь, я бы уже сто лет была спутницей этого… седого дебила. Твою ж!.. — истошный вопль принцессы заставил подпрыгнуть всех, находящихся в радиусе ста метров от фонтана.

Шелест же, когда его вместе с Юфорией накрыло водяной лавиной, лишь недовольно фыркнул, а вот Ют вскрикнула почти панически, хотя на руках Шелеста ей ничего не угрожало.

Когда водяной поток прекратил поливать сидящих у фонтана, тесной и насквозь вымокшей компании предстал Тейт — он рукой преградил струе воды привычный ход, чтобы отомстить Юфории за недостойное оскорбление.

— Как невежливо, леди, с позволения сказать, — изрек он.

— Если тебя так же одеть, может, ты будешь более привлекателен! — фыркнула Юфория. — Среброволосые нынче не в моде. Недостатка в девушках случаем нет? А то говори, попрошу утолить твои желания, до которых привычным путем, — она несколькими жестами изобразила, как лорд просит ее руки, — ты так и не добрался.

На лице Тейта буквально на сотую долю секунды показалась ярость. Шелест успел это заметить, хотя и не понял, какая часть фразы его разозлила. Он полагал, что с «высшими», к коим причислял себя Тейт и, соответственно, Юфория тоже попадала в эту категорию, ему не тягаться, но все же видеть ссору не хотелось, и он вмешался.

Как всегда, реплика его прозвучала легко и непринужденно, что, впрочем, не помешало Ют испуганно спрятаться за его плечо.

— Тейт, ну а нас-то с Ют за что облил?

Тейт бросил на него несколько даже удивленный взор — видимо, ему было в новинку слышать такое дружелюбное обращение, по крайней мере, в подобной ситуации.

Но через минуту Шелест удивил его еще больше. К ужасу Ют и неимоверному восторгу Юфории, он опустил руку к основанию бьющего фонтана, и поток воды с головы до ног окатил Тейта. Тот потерял дар речи, и тишину разрушал только хохот Юфории. Однако в планах Шелеста было снять общее напряжение, а не унижать Тейта, и следующая порция воды досталась принцессе.

Юфория взвизгнула и что было сил толкнула Шелеста. Тот не удержался, на мгновение оказался в фонтане, но быстро вернулся в прежнее положение и окатил Юфорию новой волной. Досталось и Тейту. Впрочем, это вывело его из оцепенения, и он… запел.

Шелест замер, оборвав на полуслове фразу «вот тебе», обращенную к Юфории.

Он не знал, почему замерла принцесса, от удивления или от испуга, но сам он был поражен чистотой и силой услышанного голоса. Шелест даже не сразу отметил то, что вокруг звучит музыка. Он ни о чем не думал и ничего не делал, только слушал, не пытаясь разобрать ни слов, ни нот.

Шелесту очнулся, когда буквально вся вода из фонтана сплошным потоком обрушилась на него и Юфорию сверху. Как такое могло произойти, мозг Шелеста понимать наотрез отказался — в конце концов, это противоречило всем законам физики.

Он хотел послать вопросительный взгляд Тейту, который, судя по тому, что Шелест наблюдал через прозрачную завесу воды, сей необычной кары не удостоился, но увидел лишь удаляющуюся спину лорда.

Впрочем, потребность в информации удовлетворила Юфория.

— Да как ты смеешь! — прокричала она вслед Тейту. — Пользоваться своей силой! У дворца! Против меня!

Но Тейт уже скрылся из виду.

— Йон сказал, что удостаиваются только благородные люди… — вдруг начало доходить до Шелеста. В голове вихрем пронеслись недалекие воспоминания о разговоре с Тейтом — он относился к нему как к равному, явно делая особое исключение, хотел оценить его пение, несмотря на то, что свидетелями этого искусства здесь становились нечасто.

— То есть, — Ют, с немалым трудом пришедшая в себя после вынужденного купания, продолжала отфыркиваться и выжимать волосы. — Он тоже…

— А вы не знали? — удивилась Юфория. — К несчастью, эта высокомерная скотина, — послала она вслед давно ушедшему Тейту злобный взгляд, — тоже обладает силой Лучафэра.

Битва в пустыне

— Дети мои! — с чувством изрек Йон, сияя своей вечной улыбкой, хотя чувство, прозвучавшее в его голосе, было явно негативным. — Вам, думаю, известно, что я нашел бы множество интересных занятий помимо того, чтобы стоять тут перед вами. Но приказ есть приказ…

Разговор происходил примерно через неделю после первой беседы с Тейтом. За это время не случилось ничего достойного особого внимания, разве что Шелест, Ют и Юфория несколько раз отправлялись гулять по ночному Вавилону. Без приключений, если не считать того, что Шелест, немного перебрав латрия, опять пропел песню про воинов, которую он, не мудрствуя лукаво, так и назвал — «Воины». Люди страха больше не выказывали, скорее, в толпе чувствовалось некоторое благоговение. Кто-то даже несмело поаплодировал. Йон, правда, не преминул потом прочитать лекцию о том, что народу «слишком жирно» наслаждаться пением, поэтому если Шелеста распирает вдохновение, пусть идет петь королю и старейшинам. Но тот решительно воспротивился, сказав, что петь перед знатью, которая чинно сидит, не смея пошевелиться, скучно, а вот заводить толпу, заставляя ее выкрикивать вместе с тобой слова песни… До этого, конечно, дело еще не дошло, но, по крайней мере, народ, видя, что от пения Шелеста ничего страшного не происходит, перестал бояться. В конце концов Йон с милой улыбкой объявил — раз такое дело, отныне этот вопрос находится во владении «несравненного Аарона», и если он, Шелест, «облажается», то может «рыть себе могилу».

Шелеста насторожило в первую очередь не открытое предостережение, а улыбка Йона, и он готов был отказаться от своей затеи, но Юфория, стоявшая за его спиной, пообещала ему, что если он откажется, то не успеет даже начать рыть могилу. У Шелеста не было оснований ей не верить, и он поспешил заверить, что концерты иногда будут повторяться.

— …И я вынужден вам четверым, — продолжил Йон, скользнув взглядом по Шелесту, Ют, Юфории и Тейту, сидящим перед ним на золотой скамье, — рассказывать о том, что от вас требуется королю.

Тейта после водной битвы у фонтана Шелест ни разу не видел, но, как выяснилось, во дворце он появлялся не так уж и часто. У его знатного рода было свое отдельное поместье, по роскоши не слишком уступающее королевскому дворцу, и Тейт предпочитал коротать время там. Сегодня он явился по приглашению Йона. При встрече Тейт надлежащим образом с ним поздоровался, а вот Шелест и Юфория удостоились угрожающего взгляда, прозрачно намекающего, что тот, кто посмеет еще раз повторить выходку недельной давности или рассказать о ней кому-нибудь, умрет страшной, мучительной смертью.

— Так что приказал король, и почему я был приглашен? — спросил Тейт. — Неделю назад у нас с ним был разговор, но он не упоминал, что я могу понадобиться… В таком плане.

— В каком? — тут же поинтересовался Шелест.

— В обучении дилетантов, — коротко ответил Тейт.

— Ну и компания собралась, дилетант, недокороль и Ее Высочество принцесса! — радостно провозгласила Юфория.

— А я? — обиделась Ют.

— А ты не поешь, — подмигнула ей Юфория.

— Давай прибьем ее, — шепнул Тейту Шелест.

— С превеликим удовольствием.

— Отставить убийство принцессы! — Йон стукнул посохом об пол. — Не вы первые, не вы последние… Ваше Высочество, не надо, я же просто поддерживаю их шутку. Ладно, — кашлянул он. — В общем, обучение Шелеста тут не при чем, оно, кстати, больше не требуется, принцип действия он понял. Дело куда серьезнее. Тиарнан, ты внимательно прочитал мое письмо?

Тейт кивнул.

— Я подробно рассказал Тиарнану о том, что произошло со времени появления Шелеста, — просветил несведущих Йон.

— А разве это не государственная тайна? — нахмурилась Юфория.

— Ваше Высочество, Тиарнан все-таки лорд, — напомнил Йон, к большому удовольствию Тейта. — Особых секретов от его семьи у короля нет. Другой вопрос, интересны ли им все эти зававилонские дела… Ну да я отвлекаюсь. Итак, Тиарнан узнал о необычных происшествиях, и теперь я могу сказать, что от вас требуется. Для начала отвечу на вопрос Тиарнана. Мой друг, ты приглашен исключительно потому, что владеешь силой Лучафэра. Шелест, ты, как защитник Вавилона, обязан присутствовать в первую очередь. А вы, Ваше Высочество… Не обессудьте, но вы здесь только потому, что в любом ином случае Ваше неподражаемое Высочество подняло бы вопль на весь дворец.

— Возможно, — не стала спорить Юфория.

Шелест удрученно покачал головой. Юфория о себе особо не распространялась, но он уже успел заметить, что вопит она только из вредности, а сама по себе довольно тихая.

— Сложнее всего осознать необычность происходящего Шелесту и его очаровательной спутнице, — продолжил Йон. — Так как они не знают, как все обстояло до их прихода…

— Мы уже поняли, что все серьезно, — сказал Шелест.

— Тогда я начинаю. Нападение сабулы и битва, о которой рассказали Шелест и Ее Высочество принцесса. С первым все более или менее ясно. Но второе заставило задуматься даже меня, — никогда не скромничал Йон. — Метафоры Шелеста, сдается мне, были не так уж далеки от истины. То действительно был поединок сил. Единственное, что вводит в недоумение — посыпавшийся с неба лед.

— На град не похоже, — сказал Шелест. — Скорее, как будто ледяное стекло разбили…

— Нам, чудо мое, без разницы, ибо град в Вавилоне явление столь же редкое, сколь и падающие с неба осколки стекла.

— В Вавилоне не бывает града? — удивилась Ют.

— Однажды был, лет десять назад, — ответил Тейт. — Хорошо помню тот день.

— Ничего ты не помнишь, — заявила Юфория. — Потому что я тоже не помню.

— Немудрено, тебе было всего шесть лет.

— Хватит выпендриваться! — не отставала девушка. — Если мне было шесть, то тебе — всего девять!

— Я уже в шесть лет занимался серьезной государственной работой, а не прятался ото всех за материнскую юбку, — холодно ответил Тейт. — Впрочем, так и должно быть, ты же всего лишь женщина.

Спокойное лицо Юфории как-то постепенно сменилось гримасой ярости. Она метнулась к Йону, намереваясь отобрать у него посох и ударить Тейта, но, к всеобщему изумлению, Йон ее опередил. Стукнув Тейта, он, улыбаясь, сказал:

— Не ссоримся. Тиарнан — следим за темой разговора.

— Прошу прощения, — сказал помрачневший Тейт, потирая ушибленное место. Извинялся он непосредственно перед Йоном.

— Вернемся к главному. Явление было необычное. Тиарнан прав — град был лишь однажды, десять лет назад. Связи между этими событиями я не вижу. Ведь лед сыпался совсем недолго?

— Две минуты максимум, — сказала Юфория.

— Тем более. В прошлый раз чуть ли не целый день шел, все священные яблоки перебил, — Йон поморщился. — Так что пока это для нас загадка, но понятно, что на Вавилон кто-то нападает. Хоть и весьма странными способами. Более того — как-то выборочно. После того, как Шелест, Ют и Ее Высочество сообщили о происшествии, король велел стражникам караулить у стен. Но ничего подобного больше не происходило. В общем, мы не знаем, кто против нас, невинных, замыслил недоброе.

Слушатели весьма сомневались в невинности верховного жреца, но удержались от комментариев и лишь кивнули в знак того, что информация принята.

— А близлежащие города? — предположил Шелест.

— Близлежащие города отличаются умом и сообразительностью, посему послали бы армию, как все нормальные люди, — сказал Йон. — А это так… Шалит кто-то.

— Что ж вы все тогда так заволновались? — фыркнула Юфория.

— Потому что у нас есть веские основания полагать, что это преддверие чего-то большего.

— Возможно, кто-то узнал о приходе защитника и решил проверить, насколько он силен, — сказал Тейт.

— Верно, — кивнул Йон. — В обоих случаях был замешан Шелест.

— Так что от нас требуется? — спросил Тейт.

— Исполнить свой долг как одаренным силой Лучафэра. Вы должны пойти в пустыню Флайт… Шелест, не дергайся, не в обратном направлении. Путь будет лежать чуть в сторону от Авалона.

— Чего? — восторженно переспросил Шелест.

— Авалон, — терпеливо пояснил Йон. — Ближайший наш сосед. Авалон, город грез.

— И яблок, — добавила Юфория.

— Вавилонские лучше, — заметил Тейт.

— Здорово! — Шелесту очень понравилось такое соседство, хотя в своем мире об Авалоне он слышал еще меньше, чем о Вавилоне. Он знал, что это место как-то связано с легендами о короле Артуре, также он мог назвать с десяток «металлических» песен, где упоминалось это чарующее название, но это наверняка никак не состыковывалось со здешней реальностью.

— Далеко не уходите. Просто посмотрите, кто в пустыне шляется — тот, кто пытался напасть на Вавилон, наверняка сейчас там — и, главное, зачем.

— А как же ваша… — начала было Ют, но Йон перебил:

— Ничего, связанное с Вавилоном, на вас нападать не будет, ручаюсь. Ну, можете отправляться в путь. В случае чего пойте смело, только друг с другом не деритесь. Ваше Высочество… — взгляд Йона задержался на Юфории. — Вам, конечно, лучше бы остаться.

Ответ был вполне предсказуемым.

— Еще чего! — воскликнула Юфория.

— Тогда, друзья мои, под вашу ответственность, — с легким поклоном обратился Йон к Тейту и Шелесту.

Вот так и получилось, что недавно начавшийся ясный солнечный день, обещавший пройти радостно и безмятежно, плавно перешел в нелегкое путешествие по умопомрачающей жаре. Но Шелест и Ют к таким переходам привыкли и после столь долгого отдыха были совсем не против пройтись, из Юфории энергия била ключом — она быстро шагала впереди всех, постоянно смотря по сторонам, а вот Тейт довольным не выглядел. В пустыню он отправился в удобной одежде — белую накидку заменила зеленая туника с серебряными полосами по краям, — но все равно он очень скоро заметно замедлил ход, не в силах поравняться с Шелестом. Однако он не жаловался и вообще не проявлял никаких эмоций.

Дорога ничем примечательным не отличалась. Любоваться было решительно нечем, разговоры то затихали, то вспыхивали снова. Сначала Шелест из чистого любопытства пытался узнать что-нибудь об Авалоне, но Юфория лишь пожимала плечами и говорила, что «там живут одни извращенцы» (впрочем, как успел заметить Шелест, «извращенцы» у принцессы жили везде, ибо подобного звания удостаивалось почти любое существо мужского пола), а Тейт пускался в малопонятные рассказы о политике. Тогда Шелест переключился на пение Тейта. Тот спокойно выслушал похвалы и сказал, что голос Шелеста тоже неплох, но только сумасшедший мог пойти на то, чтобы орать песни в городе. Ют, услышав это, возмущенно затрепыхалась и стала доказывать, что в нормальных мирах пение на людях — дело обычное, но Тейт не верил словам феи хотя бы потому, что она женского пола. Тогда вмешалась Юфория. Слушая их препирательства, Шелест с ухмылкой думал о том, что Тейт и Юфория стоят друг друга. Мировоззрение у них было примерно одинаковое, только вот позиции противоположные.

Вдруг до Шелеста донесся еле слышный шепот. Он огляделся, но Ют молчала, а Юфория и Тейт продолжали спорить на немалой громкости.

Раскинувшаяся вокруг пустынная местность, где не было ничего, кроме песка и камней, показалась Шелесту уплывающим миражом. Шепот становился все настойчивее и сверлом ввинчивался в мозг. Шелест никогда не был в предобморочном состоянии, но подозревал, что то, что с ним сейчас происходит — оно самое. Он не понимал, почему оно на него нахлынуло, и почему голоса Тейта и Юфории так стремительно удалялись от него.

— Шелест?

Голосок Ют буквально спас его. Он невольно сосредоточился, чтобы откликнуться, и туманная пелена, пронизанная таинственным шепотом, тут же спала, уступив место вполне реальному шороху. Головокружение прекратилось.

— Тут кто-то есть, — сказал Шелест.

— Где? — Тейт с усмешкой огляделся, убеждаясь в том, что спрятаться поблизости невозможно.

— Честное слово, это как темнота, которая… — Шелест хотел напомнить о том, что со стен Вавилона они с Юфорией видели всепоглощающую тьму, хотя на самом деле оттуда спокойно можно было разглядеть песчаные холмы, но не успел.

Окружающий их пейзаж разбился, подобно хрупкому стеклу. Именно разбился — многочисленные осколки посыпались с подобающим звуком и как будто растворились в воздухе, представив путникам совершенно иную картину. Вокруг по-прежнему простиралась пустыня, но одного взгляда хватало, чтобы понять — это совсем другое место.

На песчаном холме, совсем недалеко от них, стояла девушка. Лет семнадцати, с копной густых каштановых волос, она в своей сине-зеленой тунике и такой же расцветки накидке выглядела столь спокойно и мило, что с трудом верилось в истинность происходящего.

— Что за черт? — первой нарушила всеобщее безмолвие Юфория.

— Ты кто такая? — холодно обратился Тейт к незнакомке.

Шелест мысленно посочувствовал девушке — кем бы она ни была, при беседе с этим субъектом для нее лучше было бы оказаться парнем. С другой стороны, тогда Юфория вполне могла наброситься на врага с криком «извращенец!»

— Алона, — представилась девушка.

— И это ты нападаешь на Вавилон? — усомнился Шелест.

— Я подчиняюсь тому, кто нападает на Вавилон, — уточнила Алона. — Точнее, нападет. Вот так сразу это было бы безрассудно, особенно когда город охраняют четыре человека, обладающие силой Лучафэра. Да еще с защитником из Песни Созидания, — она посмотрела на Шелеста. — Это ты Аарон, верно?

Тейт нахмурился, Юфория что-то злобно прошипела, а Шелест подумал совсем о другом. Ют, как всегда, будто подслушала его мысли.

— Интересно, кто четвертый? — тихонько спросила она.

— Потом спросим, вряд ли это секрет, — шепотом отозвался Шелест.

— А давайте все ее негласно атакуем! — вдруг громко предложила Юфория. — Факт, не выдержит.

— Пленных лучше допрашивать во вменяемом состоянии, — проговорил Тейт деревянным голосом и несколько тише добавил: — Нужно выяснить, откуда она и кому подчиняется.

— Жестко они, — поежилась Ют.

Шелест вдруг ощутил под ногами знакомое, едва уловимое движение песка.

— Осторожно! — крикнул он. — Там, внизу, опять эта тварь!

Из песка прямо перед ним на поверхность с надсадным воплем вырвалась точно такая же тварь, что напала на него, Юфорию и Йона у ворот Вавилона. Шелест решил до поры до времени геройства не проявлять и с криком «назад!» поспешил ретироваться в сторону.

Тейт последовал его примеру, но бежать было сложно: ноги или увязали в песке, или скользили по нему, и если Шелест уже кое-как привык к такому бегу, то Тейту и Юфории приходилось сложнее.

— Ну что вы там копаетесь! — поторопил их Шелест. Он бежал позади них, не обгоняя, чтобы быть уверенным в том, что они не попадут в пасть чудовищу.

Сзади раздался рев, земля под ногами содрогнулась, и Шелест понял, что сейчас монстр нырнет в песок, постаравшись прихватить кого-нибудь с собой. Так и случилось.

Шелест приготовился упасть на землю и перекатиться в сторону, но почувствовал над собой движение, заметил упавшую тень и успел понять, что монстр, минуя его, поймает или Тейта, или Юфорию, или, быть может, обоих. Делать что-либо было уже поздно — рассчитывая, что тварь остановится на последнем, он слишком отстал от них. Шелест успел только выкрикнуть предостережение и получить по голове увесистым хвостом. Удар был слишком слабым, чтобы нанести серьезную травму, но достаточно сильным, чтобы сбить с ног. Шелест упал на землю.

— Шелест, вставай! — послышался у самого его уха писк Ют.

Шелест тут же стряхнул с себя секундное оцепенение и, вскочив на ноги, с замиранием сердца глянул вперед.

Он не сразу понял, что произошло. Монстр лежал на песке, Тейт стоял чуть поодаль, изумленно глядя на него, а Юфория полулежала рядом с распростертым чудовищем.

— Тейт, да помоги же! — потребовала она — отключившийся монстр своей огромной массой придавил ей ногу.

— Только если ты примешь мое предложение и сделаешь меня королем, — не растерялся постоянный претендент на руку и сердце принцессы.

— Ладно, не помогай, — тут же отозвала просьбу Юфория. Ничуть не взволновавшись, она возобновила попытки освободиться самостоятельно.

Тейт какое-то время взирал на нее ледяным взглядом, потом отпихнул тушу монстра ногой и помог ей подняться.

— Совесть все же взяла верх, — прокомментировала Юфория. — Ты с ним поосторожнее, я же его усыпила только, да и то в последние секунды, так что в любой момент может проснуться.

Шелест тем временем снова услышал шепот, проникающий в сознание словно бы изнутри. Он посмотрел на Алону, но ее губы оставались неподвижными. Шелест попытался отделаться от наваждения — ведь, кроме него, этого говора явно никто не слышал. Тщетно. Но только он хотел сообщить об этой странности, как шепот, глухим эхом наполняющий его голову, сменился музыкой. Это была ужасная, полная скрежета, монотонная и бьющая нотами по мозгам, но все-таки музыка. Она заставляла стискивать зубы от боли и, кроме того, вызывала мутные видения и всепоглощающий страх. Нечто подобное Шелест ощущал тогда, на стене, окружающей Вавилон. И благодаря этому он знал, что надо делать.

Усилием воли Шелест поборол страх. Много времени это не заняло — всего несколько секунд, чтобы вспомнить и проиграть в голове музыку, которую он хотел слышать. И вот она стала наполнять его разум и постепенно вымещать все постороннее прочь. Раздражающие звуки стихли, а в очистившемся сознании теперь раздавалась только знакомая мелодия.

Его музыка не просто помогла избавиться от незримой атаки Алоны. Услышав ее не только в своем сознании, но и в действительности, Шелест стал хозяином положения, он почувствовал, что может сделать все, что угодно. Это чувство опьяняло и, конечно, ему захотелось петь.

— Мы встанем на бой, наша крепкая сталь с врага соберет кровавую дань! — пропел Шелест, дирижируя себе здоровой рукой. Из-за быстрого и жесткого ритма выходило не слишком изящно, будто он забивал невидимый гвоздь.

Алона — теперь он уже не сомневался, что именно она была источником музыки — прекратила свои попытки вклиниться ему в голову и даже попятилась, неприятно удивленная.

— В чем дело? — спросил Тейт, подходя к нему вместе с Юфорией.

— Она лезет в мозги музыкой, — пояснил Шелест, не без сожаления оборвав песню.

— Но это невозможно, — Тейт ни на мгновение не поверил ему и резко повернулся к Алоне. — Кому ты подчиняешься?

Вместо ответа он получил целую лавину отрывистых звуков, невыносимой пыткой влившихся в мозг.

— Ты всерьез думаешь, что такая фальшь на меня подействует? — Тейт, старательно скрыв свое изумление, немалым усилием вставил между звеньями цепи нот ужасной скрежещущей музыки свои собственные и заставил мелодию немного ослабить давление.

— Думаю, да, — сказала Алона. — На всех действует.

Спустя несколько мучительных секунд жуткую мелодию услышали и все остальные. Юфория и Шелест закрыли уши руками, однако это мало помогало. Диссонанс и низкая частота звуков вызывали не только боль, но и сильное головокружение.

У Тейта и самого поплыло перед глазами, но он постарался не подать виду и сосредоточился на Алоне, чтобы ответить ей. И увидел, что по правую сторону от нее, почти вплотную, парила Ют. Она прижала пальчик к губам, призывая Тейта не привлекать к ней внимания.

Ют, обогнув поле боя, умудрилась подобраться к Алоне незаметно для нее. Теперь она находилась в каком-то сантиметре от девушки, а та об этом и не подозревала — продолжала, сосредоточившись, творить свою жуткую музыку, но сейчас это было на руку Ют.

Они с Шелестом уже находились в подобной ситуации. Тогда им надо было выяснить, где находится определенный человек; владелец этой информации сразу невзлюбил Шелеста и ушел в глухую оборону, не поддаваясь ни на какие уговоры и наотрез отказываясь выдавать нужные сведения. Друзья приуныли, но Армони, не растерявшись, заявила, что главное — эффект неожиданности. Тогда этот трюк сработал, и у Ют были все основания думать, что сработает и теперь.

Она подлетела к самому уху Алоны и негромко спросила:

— Откуда ты?

Алона машинально ответила:

— Из Иерусалима.

Спустя секунду она поняла, в чем дело.

Душераздирающая музыка смолкла, Алона в ярости обернулась, однако Ют быстро ретировалась.

— Отлично, Ют! — похвалил Шелест. — И откуда красотка?

— Из Иерусалима!

— Иерусалим? — переспросил Тейт. — Этот падший город?

У Шелеста отвисла челюсть в буквальном смысле этого слова. На минуту он почувствовал себя так, словно вернулся в свой мир. Иерусалим! Шелест никогда там не был, но знал о нем гораздо больше, чем о реальных Вавилоне и Авалоне. Ведь в его мире Авалон был всего лишь мифом, Вавилон разрушен и занесен песками, а вот Иерусалим являлся отнюдь не падшим, а очень современным городом, куда можно было в любой момент купить билет.

Алона, с видимым трудом сдержав злость от того, что ее застали врасплох, вернула себе подобие прежней холодности и процедила:

— Чтоб ты знал, лорд, этот город уже давным-давно не тот, что прежде. И очень скоро он сотрет ваш Вавилон с лица земли.

— Кому и зачем это нужно? — спросил Тейт. — Ничего глупее в жизни не слышал.

— Не тебе судить о планах… — Алона осеклась.

— Кого?

Но Алона, раз проговорившись, не собиралась повторять своей ошибки.

— Не хочешь говорить? Значит, выпытаем силой.

Тейт рванулся вперед, намереваясь схватить Алону за горло, но та с ловкостью гимнастки увернулась и переместилась подальше, ясно давая понять, что намерена сражаться на расстоянии.

Вокруг снова разнеслись звуки, сплетающиеся в некое подобие мелодии, своей монотонностью вызывающей тошноту. Но на этот раз Алона еще и запела.

Ее голос не отличался ничем особенным, но он гармонировал с музыкой, вливался в нее и, вдобавок ко всему прочему, почему-то отдавался эхом, из-за чего создавалось впечатление, будто поют сразу два или три человека.

— Ужасно! — Шелест снова закрыл уши руками, но это не помешало жуткой музыке действовать на него. Он даже не мог разобрать слов: настолько низким и хриплым был голос Алоны.

Тело постепенно начало неметь — Шелест чувствовал, что еще немного, и он совсем не сможет двигаться. Он полагал, что то же самое творится с Ют, Тейтом и Юфорией, но посмотреть в их сторону внезапно показалось практически невыполнимой задачей. Шелест постарался снова разбить ноты своей музыкой, но привычную, уже почти родную мелодию поглотила музыка Алоны.

Но вдруг дурнота отступила. Для организма такие резкие перемены оказались в новинку, Шелест не удержался и плюхнулся на песок. Уже оттуда он посмотрел на поле боя и понял, в чем дело: мелодию постепенно перекрывала другая. Пела Юфория.

— довольно браво исполняла принцесса. В каждой фразе слышалось все больше уверенности.

На лице Алоны отразилось смятение. Она продолжала петь, но, видимо, невольно прислушивалась к голосу Юфории и потому все чаще сбивалась. Наконец она смолкла и, побледнев, отступила на несколько шагов назад.

— Молодец, принцесса! — Шелест, вставая, помахал ей. — А вот я не смог.

— Все просто, — усмехнулась Юфория. — Думаю, с ней справится любая песня, которой она не слышала прежде. Немного другая нотка — и все, клиент готов!

По лицу Алоны тут же стало ясно, что все так и есть.

— Получается, надо просто придумывать на ходу? — Шелесту такой поворот пришелся по вкусу. — Ну, это мы быстро! Там, где царствует…

Но песня оборвалась, толком даже не начавшись.

Воздух со свистом рассек внушительных размеров меч. Шелест, Юфория и Тейт отпрянули, но грозное оружие вонзилось точно в голову спящей сабулы.

— Достаточно, — провозгласил мужской голос.

Шелест первым отвел взгляд от убитого монстра и посмотрел на Алону. Теперь она была не одна. К ней подошел высокий молодой человек. Длинный темно-фиолетовый плащ и украшение на голове, сверкающее фиолетовыми же камнями, придавали ему величественный вид, поэтому в лицо ему Шелест глянул с некоторой робостью.

Глаза так внезапно появившегося незнакомца поражали своей глубиной. Черты лица были тонкими, короткие и густые иссиня-черные волосы, придавленные подобием короны, падали на лоб с неподражаемым изяществом, а серебряное украшение, красноглазой змеей обвивающее правую руку от запястья до самого плеча, окончательно подтверждало, что незнакомец обладает либо очень высоким званием, либо неисчислимым богатством. Впрочем, одно другого не исключало.

Шелест растерянно оглянулся на Тейта и Юфорию. Но те явно понятия не имели, кто этот человек.

— Вот и ты, Аарон, — сказал он, глядя на Шелеста и полностью игнорируя присутствие Юфории и Тейта.

— Ну, я, — подтвердил Шелест. — Вообще-то Шелест, если можно.

Незнакомец смерил его снисходительно-насмешливым взглядом.

— Как бы ты себя ни называл, ты навсегда останешься Аароном. Этот меч, — из-под плаща показалась рука и указала на убитую сабулу, — возьми его. В знак моего приветствия.

После этих слов он развернулся и стал уходить. Алона, окинув неприятелей неуверенным взглядом, побежала следом.

— Эй! — крикнул им вслед Тейт, но тут же решил, что воплями делу не поможешь, а вот музыкой…

Спустя пару мгновений мелодия Тейта вернулась ко всем четверым несколько приукрашенной низкими нотами, вместе с жуткой, хоть и мимолетной болью.

— Не стоит, — сказал незнакомец. — Иначе потерпите позорное поражение.

— Сейчас угадаю, — изрек Йон, глядя на Тейта: лицо того было окровавлено. — Ты споткнулся и упал.

— Не сравнивайте меня с Шелестом! — яростно запротестовал Тейт.

— Да ты еще и в плохом настроении, — констатировал Йон. — Ладно, милорд, не нервничай.

Пока под руководством Йона двое его помощников-жрецов останавливали Тейту кровь, сплошным потоком льющуюся из носа, Шелест и Юфория совместными усилиями ввели Йона в курс дела.

Новости Йона встревожили.

— Иерусалим, значит?

— Что в этом такого? Объясните нам, мы же ничего не знаем! — потребовала Ют. — Что за Иерусалим, сколько тут еще таких городов и почему им нельзя, как твердит Тейт, нападать на Вавилон?

— Ну, тут все просто, — сказал Йон. — Есть Вавилон, город снов. Есть Авалон, город грез. А еще есть богами забытый Иерусалим, город…

— Смерти, — сказал Тейт, пришедший в относительную норму.

— Да, Иерусалим, город смерти, — продолжал Йон. — Не надо так пугаться, фейри («фея», — мрачно пробормотала Ют), ничего страшного в нем нет. Самый обычный город. В незапамятные времена ничем не уступал Вавилону и Авалону, как гласят легенды, но потом по каким-то причинам пришел в совершеннейший упадок. Остались там одно название, что люди, и одно название, что поселение. Вот и стали его называть падшим городом. Легенд об Иерусалиме всегда ходило предостаточно, а узнали мы о его реальном существовании совсем недавно…

— Но почему? — удивился Шелест.

— Искать легендарный город, якобы даже лучший, чем Вавилон — попахивает ересью, — пояснил Йон.

— Но как-то вы все же узнали? — спросила Ют.

— Люди из Авалона случайно наткнулись и нам сообщили. Удивления было… Правда, с легендами общего мало. Ни тебе прекрасной страны, ни тебе всеобщей свободы, дыра дырой. Но в последнее десятилетие город заметно ожил, посему влияние его на окружающий мир стало более заметным, хотя и не сказать, чтобы негативным. Город и город. Есть он где-то? Ну, пусть будет, нам не жалко.

— А почему недопустимо нападать на Вавилон?

— Потому что все города здесь так или иначе взаимосвязаны. Без взаимодействия вполне могут обойтись, хотя мое мнение таково, что оно все равно так или иначе существует, в независимости от наших желаний. Но нападать — вернейшее самоубийство.

— Почему? — не понимал Шелест.

— Потому что со стороны города смерти уничтожить город снов — то же самое, что тебе сейчас вырвать печень и посмотреть, что будет, — услужливо разъяснил Йон. — Последствия непредсказуемые, но очевидно неблагоприятные. Так что весьма интересно, кто конкретно и зачем все это делает…

— Тот человек, что оставил мне свой меч, — Шелест указал на оружие, поставленное у стены. — Наверное, он король Иерусалима? Или лорд какой-нибудь? Может, он и стоит за всем этим. Вы знаете, как выглядит король Иерусалима? Или хотя бы какого он возраста?

Йон немного смутился и даже не потрудился это скрыть.

— Честно говоря, мы даже не знаем, кто там правит, что там за политика и вообще… Ничего не знаем. Падший город, к чему нам им было интересоваться? Ну-ка, дайте мне меч.

Его просьбу немедленно исполнили. Йон внимательно рассмотрел меч.

— Там что-то выгравировано, — подсказала Юфория.

— Я вижу, Ваше Высочество. Что ж, поразмышляем. Правда, боюсь, послание очевидно и коротко: объявление войны.

— И что это вообще за штука? — вопросила Юфория.

— Меч, тебе же сказали, — хмыкнул Тейт. — Оружие. Предназначено в основном для отрубания конечностей. В Вавилоне такого нет, — объяснил он Шелесту. — Другое используем. Но в Авалоне есть.

— Понятно, — кивнул Шелест, вспомнив оружие, с которым здесь расхаживали стражники. Действительно, мечей он до этого дня ни разу не видел.

— Больше всего меня интересует, что за силой обладают эти люди, — сказал Тейт.

— Один из самых важных вопросов, — кивнул Йон. — Но наверняка сказать очень сложно. Что мы имеем? Нечто, схожее с силой Лучафэра, но качество пения не самое лучшее, музыку и музыкой назвать сложно.

— В моем мире это называется дум-метал, — сообщил Шелест. — Никогда его не переваривал.

— Хочешь сказать, у вас там такое спокойно играют? — раскрыла рот Юфория. — Совсем спятили?

— Да, я тоже задавался подобным вопросом, — скривился Шелест. — Музыка, цель которой изобразить ужас и беспросветное отчаяние — зачем такая нужна?

— Мучить людей, — любезно подсказал Йон. — Да, похоже, твой мир — опасное место.

— А еще эта девчонка не реагировала на уже услышанную песню, — сказал Тейт. — Это выходит за рамки наших возможностей.

— Нет, Тиарнан, не выходит. Это вполне может оказаться маленькой особенностью или, скорее, навыком. Куда важнее то, что если Лучафэр одаривает своей силой, то неблагозвучной музыка быть просто не может. Такое впечатление, что кто-то взял за основу его идею и очень дурно ее воплотил…

— Идею бога? — уточнил Шелест.

— Его самого, — невозмутимо подтвердил Йон. — А тот человек, что музыкой Тиарнана умудрился вас всех задеть, он же не пел?

— Нет, — сказала Юфория. — Все слишком быстро произошло, но было похоже на негласное нападение, просто очень сильное.

— Весьма интересно. И все же больше всего досталось Тиарнану, — посмотрел на него Йон. — Надо думать, из-за того, что напал именно он.

— А еще интересно, чего ему Шелест приглянулся, — вставила Ют.

— Это и так понятно, — откликнулся Тейт. — Скорее всего, прослышали о приходе защитника Вавилона.

— Знаете, — прервал их Шелест. — Я только что сообразил кое-что очень нехорошее. — Все настороженно посмотрели на него, и он сказал: — Они знали, что меня зовут Аароном. И если они могли как-то узнать вашу Песню Созидания, то этого они узнать не могли. Не говоря уже о том, что по виду Алоны не скажешь, что она все это время поджидала нас в пустыне.

Повисло молчание. Никто не хотел высказывать вслух очевидное: в Вавилоне мог быть предатель.

Домыслы

— А ты почему не пошла с ними? — Шелест посмотрел на Юфорию. Йон и Тейт отправились к королю, чтобы рассказать ему обо всем случившемся.

— Терпеть не могу пересказы. Я ведь знаю, что произошло. Зачем слушать это по второму разу? Тейт и сам расскажет все необходимое.

— Тоже верно, — зевнул Шелест. — Послушай, принцесса, я все спросить хотел — что у Тейта за странные отношения с водой? Ну, помнишь, как он нас из фонтана окатил.

Юфория усмехнулась.

— Вода тут не при чем. Просто Тейт очень силен именно в таких вещах… Ну, мелких, но точных. То есть, — видя, что Шелест и Ют не понимают, принялась растолковывать она, — ты можешь попытаться пением, скажем, ну вот эту вазу отсюда спихнуть. Я думаю, у тебя это не получится и через год. Слишком эта сила… Ну, как сказать…

— Абстрактна? — подсказал Шелест.

— Что-то вроде того. А Тейт может. У него это с самого начала более или менее получалось, а он еще и тренировался много. Так что остерегайтесь воды, песка и всего, что при желании Тейта может свалиться вам на голову, — посоветовала Юфория. — Кстати, если он распоется как следует, может и что-нибудь покрупнее рухнуть. Как-то раз он своим голосищем четыре окна раздолбал.

— Я и так остерегаюсь, — заявила Ют. — А Шелест — нет.

— Между прочим, — в глазах Юфории появился некоторый интерес, — почему ты, — обратилась она к Шелесту, — называешь себя Шелестом, если тебя зовут Аароном?

В ее голосе прозвучала осторожность: она полагала, что такой личный вопрос может задеть или разозлить. Но для Шелеста не существовало больных тем. Он тут же дал честный ответ:

— Грузит оно! Называть меня в повседневной жизни Аароном, по-моему, то же самое, что тебя звать «Ваше Высочество», а Тейта — «лорд Тиарнан».

— Все нормальные люди так и называют.

— Твое Высочество, перестань мне мозги грузить! Ты считаешь это нормальным обра… — Шелест хотел указать на то, что в быту такие высокопарные слова ну никак не звучат, но Юфории пример не понравился, и она запустила в него подушкой. — Ладно, в общем, «Шелест» нравится мне гораздо больше. Я с детства так себя называю.

По помещению — они находились в комнате Шелеста — разнесся стук.

— Это Тейт, — тут же сказала Юфория.

— Откуда вы знаете? — удивилась Ют.

— Только он стучит с интервалом ровно в одну секунду, — проворчала Юфория.

Шелесту очень захотелось еще раз рискнуть своей головой и поинтересоваться, зачем к Юфории заходил Тейт, раз уж у них столь напряженные отношения. Но прежде чем он успел это сделать, Юфория крикнула «заходи, чертов педант!», и двери распахнулись. Это и впрямь оказался Тейт.

— Как-то ты быстро, — заметил Шелест.

— Вспомнил на полдороге важную вещь, — проговорил Тейт, как всегда, с большим достоинством. — Так. Женщин попрошу удалиться.

— Тогда я пошел, — вызвался Шелест.

Ют, привыкшая к подобным выходкам друга, звонко расхохоталась. Юфория сначала посмотрела на Шелеста, как на сумасшедшего, потом неуверенно улыбнулась и, наконец, присоединилась к Ют. А вот Тейт по-настоящему разозлился.

— Да как ты смеешь! — воскликнул он, гневно сверкнув глазами. — Что это вообще значит?

— Тейт, есть такая штука, называется юмор, — терпеливо объяснил Шелест.

— С такими вещами не шутят!

— Почему нет? — удивился Шелест. — По-моему, ты слишком зациклен на половой принадлежности…

— В Вавилоне женщины в сотни раз ниже мужчин! — заявил Тейт, даже покраснев от возмущения.

— То есть ты их ненавидишь? — уточнил Шелест.

— А за что мне их возвышать? Ведь они всего лишь… — Тейт не договорил, подозрительно глянув на Шелеста, на лице которого вдруг воцарилось выражение внезапного озарения.

— Тебе парни нравятся, да? — поинтересовался он доверительным тоном.

Тейт немного помедлил, пытаясь сообразить, о чем говорит Шелест. Когда же до него дошло, он без предисловий схватил вазу, которую Юфория предлагала спихнуть с помощью музыки, и запустил ей в Шелеста с такой силой, что у того навсегда испарились подозрения касательно предпочтений вавилонского лорда.

Юфория и Ют предусмотрительно отошли подальше, чтобы не попасть под массовый обстрел, который устроил Тейт, и контратаки Шелеста. Со стороны казалось, что два маленьких ребенка играют в войну, но атмосфера воцарилась такая, словно соперники вознамерились во что бы то ни стало убить друг друга.

— Во дают! — вовсю восхищалась Юфория, наблюдая за битвой с безопасного расстояния. — Да им, оказывается, никакая сила Лучафэра не нужна — сейчас и без нее друг друга угробят.

Она и Ют находились прямо перед дверьми, и когда те распахнулись, Юфория чуть не упала. Но, хотя в результате все обошлось, Йон, возникший на пороге, явно раздумал заходить в комнату.

— Это еще что такое? — даже немного оторопел он при виде двух доблестных воинов, пытающихся пришибить друг друга статуэтками, подушками и вообще всем, что попадалось под руку. Сама ситуация уже не способствовала серьезному восприятию, а тут еще Шелест использовал подушку в качестве щита, отчего Тейт был вынужден отступать.

— Смертный бой, — объяснила Юфория.

— Тиарнан! — восхитился Йон. — В первый раз вижу у него такой эмоциональный подъем!

Тейт, тут же прекратив боевые действия, повернулся к нему с каменной физиономией.

— Прошу прощения. Я не заметил вашего прихода.

— О, не стесняйтесь, продолжайте, — Йон в обнимку со своим любимым посохом облокотился на дверной косяк, показывая, что с удовольствием посмотрит продолжение.

— Думаю, мы уже закончили, — Шелест, потирая ушибленный затылок, показался из-за кровати.

— Да? Какая жалость, — усмехнулся Йон, снова принимая прежнее положение. — Тогда вынужден сообщить — я здесь для того, чтобы напомнить: кое-кто должен был предстать перед Его Величеством, но на полпути повернул обратно, — он глянул на Тейта. — Обещал вернуться через пару минут, но его и след простыл.

— Приношу свои извинения, — смиренно проговорил Тейт. — У нас с Шелестом был серьезный разговор.

Юфория и Ют прыснули. Йон улыбнулся.

— Неужели? Пошли мне Лучафэр возможность проводить серьезные разговоры подобным образом.

— Лучше не стоит, — хором ответили Шелест и Тейт, с опаской покосившись на посох Йона.

— Вижу, вы неплохо сдружились. Тиарнан, ты выяснил все, что хотел?

— Нет.

— Тогда, будь добр, выясни при мне, прямо сейчас.

Тейт коротко кивнул и повернулся к Шелесту. На лице Юфории отразилось безграничное удивление — она была поражена не только битвой, устроенной обычно холодным Тейтом, но и тем, что он так быстро остыл.

— По дороге к Вавилону ты сказал, — заговорил Тейт, обращаясь к Шелесту, — что слышал шепот перед тем, как та… женщина на нас напала. Сначала я не придал этому значения, но потом кое-что сопоставил. Ты ведь слышал шепот и перед второй ее атакой?

— Да, — подтвердил Шелест.

— Ее негласное нападение подействовало на тебя позже всех, — продолжал Тейт. — И никто из нас в первый раз не слышал шепота, — он оглянулся, чтобы получить от Юфории и Ют утвердительные кивки. — И именно ты сумел отогнать ее в тот момент.

— Не понимаю, что из этого следует, — признался Шелест.

— Зато я прекрасно понимаю, — сказал Йон. — Но закончим на этом, мы отправляемся к королю. Если тебя, Шелест, интересует ситуация, можешь пойти с нами.

— А я? — требовательно произнесла Юфория. — Мне теперь тоже интересно.

— Боюсь, вам придется воздержаться от похода с нами, Ваше Высочество. С королем сейчас старейшины…

— Ясно.

Шелеста насторожило ее смирение, но, припомнив прошлую встречу Юфории со старейшинами, он окончательно убедился в том, что отношения там сложные. Ему и самому было неуютно среди таких высокопоставленных, напыщенных и строгих людей, хотя, конечно, осаживать их методами Юфории он не собирался.

Вчетвером они побрели по коридорам. Юфория вскоре свернула в сторону, ничего не сказав.

— Я с ней пойду, ладно? — спросила Ют.

— Давай, — ничего не имел против Шелест. — Эй, принцесса! — окликнул он Юфорию.

— Что? — обернулась та.

— Значит, я зайду потом? — полувопросительно произнес Шелест как само разумеющееся.

— Зачем?

— Ну, расскажу, чего там все наговорили о случившемся, — удивился ее непонятливости Шелест.

Юфория, казалось, растерялась. Но лишь коротко кивнула, после чего они с Ют удалились.

На этот раз прием был не в тронном зале, а в большой комнате, которая, впрочем, тоже восхищала своими размерами и убранством. Посреди нее стоял длинный стол светлого дерева, за которым по обе стороны от короля уселись четверо старейшин. Вид у них был мрачнее некуда. Шелест пожалел о том, что не остался в неведении и не посвятил время общению с Юфорией на какие-нибудь бытовые темы. Своего сожаления он никак не выказал, но ему стоило большого труда сохранять серьезную мину, поэтому, как только вновь прибывшие уселись за стол, честь рассказывать о битве была оказана Тейту.

Его недолгое, предельно четкое повествование произвело впечатление на всех, кто находился в помещении. Исключение составлял Йон, но Шелест уже привык к тому, что все его мысли скрываются за улыбкой, иногда едва уловимой, как и было сейчас. Старейшины же возбужденно перешептывались, из их уст то и дело слышалось «немыслимо!», «как такое может быть!», «невозможно!»

— Больше всего меня беспокоит то, Ваше Величество, — заговорил Йон, — что напавшая девушка обладала странной силой. Сила эта похожа на силу Лучафэра, но весьма… специфичную.

— Но ведь она не может обладать силой Лучафэра? — король еще сильнее приуныл.

— Не знаю, но Лучафэр ее точно ей не одаривал, — сообщил Йон.

— Ты уверен? — спросил один из старейшин.

— Уверен.

— Но…

— Какие могут быть «но», Дилейн? — король простодушно удивился. — Если кто и может знать, что делал или не делал Лучафэр, то это Йон.

Старик нехотя согласился с ним, а Шелест шепотом поинтересовался у Тейта:

— Чего это они так уверены? Он что, беседует с богом?

— Конечно, — покосился на него Тейт. — Он же жрец.

Шелест почему-то представил, как Йон и верховное божество Вавилона сидят за столом и, попивая чай, беседуют о разных разностях. Он с трудом удержался от смеха — фантазия вышла очень яркой и, как ни странно, вполне реалистичной, хотя как может выглядеть бог, особенно вавилонский, Шелест представлял себе мутно.

— Есть еще кое-что, — продолжал тем временем Йон. — Тиарнан мудро заметил, что Шелест развеял чары нападавшей. Он не зря сделал акцент именно на этом моменте своего рассказа. Дело в том, что, судя по подробностям, — Шелест навострил уши, — Шелест каким-то образом сумел почувствовать мысленную атаку…

— О чем речь? — тихо спросил Шелест.

— О том шепоте, что ты слышал, — ответил Тейт.

— Поэтому это заставляет задуматься о том, что у девушки или и впрямь сила Лучафэра, или очень на нее похожая. Ибо подобное явление могло произойти только в этом случае.

— Но почему именно я?

— Потому что Лучафэр наиболее чувствительной силой решил наградить именно твою светлую голову, — подмигнул ему Йон. — Светлую — это я в буквальном смысле, — уточнил он, глянув на светлые волосы Шелеста. — Касательно содержимого, там все гораздо…

— Ясно-ясно, можете не продолжать, — торопливо прервал его Шелест.

— Так и предполагалось, — добавил Йон. — Иначе зачем бы нам так ждать защитника из другого мира?

Разговор продолжался еще несколько часов, но ни к чему новому беседующие так и не пришли. В конце концов Шелест не выдержал и попросил разрешения уйти, сославшись на неотложное дело, хотя и не смог придумать, что ему могло понадобиться такого срочного. Но его ни о чем не спросили и отпустили.

Шелест немного поплутал, но в результате нашел знакомый коридор, полный стражников. Он с опаской приблизился к дверям комнаты Юфории. По обе стороны стояли охранники, но они лишь смерили пришедшего внимательными взглядами, и только. Шелест постучал и, услышав разрешение войти, беспрепятственно прошел в комнату.

Юфория сидела на кровати, на ее плече устроилась Ют, и обе смотрели на какой-то листок, который принцесса держала в руках.

— Надо же, пришел, — казалось, удивилась Юфория.

— Я же говорила, — сказала Ют.

— А почему я должен был не прийти? — не понял Шелест.

— Потом, — Юфория отодвинулась, приглашая его присесть рядом. — Ну, о чем там толкуют?

— Когда я уходил, они решили, что едва ли на Вавилон нападут, потому что первичной целью, судя по тому, что нам сказала Алона, является уничтожение нас любимых, то есть воинов Лучафэра, — вяло проговорил Шелест. — Но на самом деле они в основном по триста раз перетирали одно и то же…

— Я же говорила, — кивнула Юфория. — Но давай все же поподробней. Что там нашему лорду приелось?

Шелест подробно рассказал ей и Ют все, что слышал на стратегическом сборе — то есть, почти ничего нового.

— Тоска, — подвела итог Юфория.

— Точно, — согласился Шелест. — Так почему я должен был не прийти?

Юфория не ответила. Ситуацию прояснила Ют:

— Все-таки в Вавилоне девушек в таких ситуациях игнорируют.

— Понятно, — Шелест, не церемонясь, плюхнулся на кровать.

— Шелест! — с укором воскликнула Ют.

— Ничего не знаю, я устал, а покрывалу от этого только хуже, — припомнил он ненависть Юфории к этому предмету. — Вы тоже не отдыхали?

Юфория вместо ответа протянула ему листок, который они с Ют рассматривали до его прихода.

— Что это?

— У вас есть такая группа?

Шелест сел и внимательно изучил листок. Ему показалось, что это что-то вроде газеты или журнальной страницы. Несколько статеек и рисунков были оформлены броско — по одному полю сверкал не то черно-белый фейерверк, не то брызги чернильной крови, поверху струилась лента из мрачного вида звезд. Рисунки изображали людей в темной одежде, на которой белели непонятные надписи, с цепями тут и там и странными штуковинами в руках. Вглядевшись, Шелест пришел к выводу, что это музыкальные инструменты. Он усмехнулся. Напоминало его собственные рисунки, которые он делал в начальной школе после того, как попал на первый концерт тяжелой музыки со своим братом Феликсом.

— Ну? — поторопила Юфория, в волнении следившая за его лицом.

— Что ну? — очнулся Шелест. — Понятия не имею, что тут написано.

Лист и впрямь был исписан устрашающего вида закорючками, которые, по мнению Шелеста, вообще не походили на буквы.

— Ну ты даешь! — разъярилась Юфория. — Еще и читать не умеет!

— На своем умею, — принялся оправдываться Шелест. — И еще на двух, кстати! А на вашем — нет. Меня никто не предупреждал, что тут письменность другая! И вообще, что это?

— Вышло недавно, — пробурчала Юфория в смущении.

— Здесь это что-то вроде развлечения, — поторопилась разъяснить Ют, уже успевшая узнать об этом предмете. — Ну, знаешь, для детей.

— Да, Тейт говорил что-то вроде «здесь это на уровне детской сказки». Теперь я понимаю, что он имел в виду…

Шелеста прервал отголосок музыки, ворвавшийся в приоткрытое окно вместе с дуновением ветра.

— Одиннадцать часов! — торжественно объявила Юфория. — Пойдем в город!

— Пойдем, — согласился Шелест.

Они покинули дворец и следом за небольшой толпой прошли аллею, а потом стали спускаться по широкой лестнице. Шествующие впереди величественные люди свернули в первом же попавшемся квартале — именно там Шелест и Ют в первый раз увидели Тейта. Они же, в отличие от знати, под предводительством Юфории пошли дальше, в глубины оживленных улиц.

— А теперь рассказывай, — потребовала Юфория, когда они устроились за столиком на веранде заведения поскромнее и обзавелись латрием. — Ты говорил, у вас там много групп. А Эйл Ленккери есть?

— Не знаю такого, — Шелест пожал плечами. — Но, может, и есть.

— А у тебя группа была?

— Не было, — сказал Шелест. — Но мечтал создать, конечно.

— А почему не создал? — строго спросила Юфория.

— Компании подходящей не находилось. Это в Вавилоне музыка играет сама по себе, а у нас ее требовалось создавать самостоятельно.

— На синтезоре?

— На синтезаторе, — поправил Шелест. — И не только. В общем, сложный это процесс, и найти умелых людей далеко не так просто. Там на самом деле не совсем так, как в твоей листовке…

— Почему это? — возмутилась Юфория. — Сам сказал — синтезоры! И цепь у тебя на поясе! И эта штука на руке, — она перевела обвиняющий перст с запястья Шелеста, охваченного черным напульсником, на его грудь. — И надпись дурацкая!

Некоторое время они сидели молча, наблюдая за веселящимся людом. Потом Юфория спросила:

— Так вы думаете, что можно пользоваться силой Лучафэра без вреда для окружающих?

— Конечно, — закивала Ют. — Шелест же пел — и ничего. Ну, то есть, никому плохо не стало. Если только от отсутствия смысла текста.

— Ну прекрати уже, Ют! Главное, контролировать ситуацию, а ты это отлично умеешь, — обратился Шелест к Юфории. — Заставишь зазвучать музыку, споешь. Сосредоточишься только на том, чтобы донести до людей свое пение, и…

Юфория, не дослушав его, встала на стол и потребовала у Шелеста, чтобы он сделал то же самое.

— Песню свою, «Воины», помнишь? — спросила она, оглядывая с высоты своего положения народ, который хоть и косился на них, но особого внимания уделять не спешил.

— Еще бы не помнить, — откликнулся Шелест.

— Ваше Высочество, ведь король вам запретил петь на людях… — пробормотала Ют, но конец ее фразы заглушил воистину боевой вопль Юфории:

— Тогда поем!

Знамение

— Юфория! — по лицу короля ясно читалось, что он предпочел бы лечь и заснуть вечным сном, а не вдалбливать в дочь правила поведения. — Как ты могла! Тебя же предупреждали!

— Кто меня предупреждал? — спросила Юфория с невинным видом.

— Йон!

— Он должен был мне что-то сказать? Не помню такого. Наверное, он, как всегда, забыл.

Йон погрозил ей посохом, но провести короля все равно не удалось.

— Не смей напрасно порочить верховного жреца, это даже хуже, чем пение на улице!

— Ваше Величество, — решил вмешаться Шелест. — Я тоже там был.

— Тогда объясни, почему она вдруг запела, — потребовал король.

— Вообще-то, я тоже пел. Но знаете, ведь ничего не случилось, сила Лучафэра далеко не всегда разрушительна, а людям понравилось… Они не хотели нас отпускать, просили спеть еще.

— Но какие разговоры теперь пойдут!

— Разговоры о том, что ночью был устроен чудный концерт? — уточнил Шелест. — По-моему, в подобных разговорах нет ничего плохого.

— Разве плохо, что ваша дочь так восхитила людей? — добавила Ют.

— Восхитила? — у короля глаза полезли на лоб. — Ни за что не поверю.

Юфория уже собиралась сказать что-то нелицеприятное, но тут двери в тронный зал распахнулись, и к трону приблизился Тейт.

— Вынужден признать, Ваше Величество, — сказал он, поклонившись, — людям и впрямь понравилось. Правда, я не понял, что вызвало такое безумие…

— Тебе-то вообще откуда знать! — взвилась Юфория. — И зачем ты сюда явился?

Йон кашлянул.

— Боюсь, Ваше Высочество, именно Тиарнан сообщил королю о вашем выступлении.

— Ах ты, нарцисстичный гад! — выкрикнула Юфория. — Какого черта ты вообще припер свое милордское достоинство в кварталы для нормальных людей?

— Принцесса, умоляю, — Шелест, стоявший рядом с Юфорией, потер правое ухо, которое, похоже, не выдержало чрезмерной нагрузки и отключилось.

— Заткнись! — не собиралась успокаиваться Юфория.

— Признаюсь — мне было интересно, чем вы там занимаетесь, — бесстрастно ответил Тейт. — Ожидал увидеть что угодно, но не выступление на столе.

Пока он, Юфория, Шелест и Ют препирались друг с другом, король, тяжело вздохнув, приложил ладонь ко лбу.

— Что будем делать, Йон? — почти с мольбой вопросил он.

— Думаю, Ваше Величество, на этот раз все можно утрясти, но вопрос в том, разрешать им дальше такие выходки или нет, — сказал Йон.

— Разрешать?

— Если это будет продолжаться без вашего ведома, — продолжал Йон, — то дело и впрямь неважное. Но если с вашего разрешения, думаю, ничего страшного, ведь люди действительно не боятся, что парадоксально. Все-таки сила Лучафэра — не обычная ночная музыка…

— Может, это из-за того, что им известно — защитник прибыл из другого мира, — задумчиво проговорил король. — Ладно, я подумаю над этим.

Следующие дни Шелест и Ют, исполняя свой долг, неизменно сопровождали Юфорию в город. Время проходило бурно, с латрием и песнями. Они вполне успешно исполняли что-нибудь среди гуляющего народа, и никаких претензий ни король, ни Йон пока не предъявляли. Иногда к ним присоединялся Тейт, однако большего, чем пара порций вина и максимум час разговора, от него ждать было нельзя.

Все это привело к вполне закономерному итогу: Шелест, порядком утомленный, начал засыпать в совершенно неожиданное время, иногда не успевая даже добраться до своей комнаты.

— Шелест, раньше ты никогда не спал днем, — Ют подозрительно посмотрела на друга, растрепанного спросонья.

Тот, смотря в никуда затравленным взглядом, сидел на кровати и цедил то, что называл кофезаменителем. Напротив устроилась Ариадна, принесшая по его просьбе этот целительный напиток.

— Раньше меня никогда не таскали гулять вавилонские принцессы, — вяло пробормотал Шелест. — Это весело, но каждую ночь — утомительно…

— Точно все нормально? — не отставала Ют.

— А чего тут ненормального, — все так же вяло проговорил Шелест, отдавая Ариадне пустую чашу и с благодарностью принимая полную. — Ты-то нормально спишь?

— Вполне, рано утром! — радостно заявила Ют.

— А я утром не могу, потому что знаю, что через каких-то три часа двери распахнутся от удара ноги, — вздохнул Шелест.

Никто не заметил, как двери в комнату тихо приоткрылись. Юфория, услышав обрывок разговора, не спешила сообщать о своем присутствии.

Ариадна все это время будто хотела что-то спросить, но не могла решиться. Наконец она поинтересовалась:

— Ее Высочество причиняет вам неудобства, господин?

— Неудобства? — Шелест наморщил лоб. — Нет. Просто я не привык спать днем… Уж лучше или ночью, или не спать совсем, но если совсем, то одна крылатая девица начнет верещать, что я опять грохнулся на ходу.

— Поговори у меня, — погрозила ему Ют.

— И поговорю, — усмехнулся Шелест.

— Ее Высочество совсем не заботится о вашем самочувствии, — заметила Ариадна со скромным видом и, не дожидаясь его ответа, почти пропела: — Давайте я расчешу вам волосы.

— Да уж, — Шелест поднял глаза вверх, предполагая, что творится у него на голове после сна. — Навести тут порядок будет не лишним, только…

Он хотел сказать, что справится своими силами, но не успел. Ариадна встала с пола и вытащила из-за пояса внушительного вида гребень. В тот же момент в комнату шумно ворвалась Юфория.

— Доброе утро, — Шелест аж шарахнулся в сторону от неожиданности. — То есть вечер…

— Свободна! — заявила Юфория, обращаясь к Ариадне.

— Но, Ваше Высочество, я… — уважительно, но холодно начала было служанка, однако Юфория, выхватив у нее гребень, бросила:

— Не тревожься, я сама.

Ариадна сдержалась, с видимым усилием улыбнулась, поклонилась и покинула комнату, аккуратно прикрыв за собой двери.

— Ты чего делал? — вопросила Юфория, глядя на встрепанные и спутанные волосы Шелеста.

— Спал, — честно признался тот. — Что, так все плохо?

— Ужасно, — проворчала Юфория и, прыгнув на кровать, устроилась за его спиной.

— Однако сегодня ты снисходительна, — констатировал Шелест, чувствуя, как гребень осторожно пробегает по его волосам. — Между прочим, я и сам могу.

— Тебе это неприятно?

— Нет, но…

— Тогда молчи, — отрезала Юфория.

Ют улыбнулась. Шелест хотел спросить, что вызвало ее усмешку, но первой заговорила Юфория.

— Я слышала ваш разговор, — начала она. — Тебя правда так утомляют мои похождения в город?

— Какая разница? Я же хожу.

— А все-таки?

— Принцесса, — Шелест чуть повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Если ты слышала наш разговор, то не должна переспрашивать — я уже говорил, что никаких неудобств мне это не причиняет.

— Мало ли, что ты ей наговорил, — проворчала Юфория.

В тишине пробегали минуты. Юфория молча расчесывала волосы Шелеста. Через какое-то время Шелест не выдержал и выдал:

— Объединенные, в славе умрем!.. — и тут же получил по голове гребнем.

— Не пугай меня так!

— А что? — улыбнулся Шелест. — Хорошее начало, по-моему.

— Только не в данной ситуации, — сказала Юфория.

Она отложила гребень в сторону и села рядом.

— Если подумать, то нападения на Вавилон действительно могут закончиться смертью, нашей — в первую очередь.

— Именно, — мрачно подтвердила Ют.

— Какие вы все пессимистичные, — зевнул Шелест. — Конечно, все возможно, но если так рассуждать, то нас может убить случайный камень. Споткнулся, упал, голову разбил — и все.

Ют, выразительно кашлянув, проговорила:

— По себе людей не судят.

— Ты о чем? — заинтересовалась Юфория.

Шелест попытался поймать фею, но та ловко увернулась и объяснила с безопасного расстояния:

— Он как-то шел, споткнулся, упал и разбил голову.

Юфория так и покатилась со смеху.

— Способный ты человек!

— Стараюсь, Ваше Высочество, — проворчал Шелест. — И ничего смешного, я потом целых три дня встать не мог.

— Зато теперь я понимаю, почему ты так боишься, когда он падает, — Юфория посмотрела на Ют.

Ют и впрямь после каждого падения Шелеста (а спотыкался он по-прежнему регулярно) поднимала нешуточную панику. Пара едких фраз следовала только тогда, когда несчастный подавал признаки жизни в течение трех секунд после крушения. В противном случае Ют начинала истошно голосить, умоляя Шелеста подняться.

— Я, кстати, хотела предупредить, что Тейт с нами пойдет, — сказала Юфория.

— Тейт? — удивился Шелест. — Надо же! Он сам об этом сказал?

— Прислал вестника, — Юфория воздела глаза к потолку.

— Может, это как-то связано с Иерусалимом, — предположила Ют. — Ведь с тех пор, как мы вернулись, нам никто ничего толком об этом не говорил.

— Действительно, — кивнул Шелест. — Может, они что-нибудь выяснили… Хотя, вчера ночью мы же видели его — он ничего такого не сказал.

— Ничего они не выяснили, — пробормотала Юфория.

Шелест и Ют тут же уставились на нее.

— Чего смотрите? Просто я видела Йона, спросила. Он сказал, что ничего толком не узнали еще. Поэтому еще куда-нибудь нас отправят нескоро.

— А ты пристально следишь за этим делом, — заметил Шелест. — Ты ведь боишься? — спросил он. — Того, что происходит?

Юфория молчала.

— Скажите, он не будет смеяться, — поручилась за друга Ют.

— Не в этом дело, — нехотя проговорила Юфория. — Просто я и сама не знаю. Может, и боюсь… Но гораздо больше, кажется, сомневаюсь.

— В чем? — не понял Шелест.

— Ну, одно дело защищать Вавилон от рати вооруженных воинов, так мне это представлялось, и совсем другое — делать какие-то непонятные вылазки с риском для жизни, не зная, кто и зачем нападает. Это не выглядит таким уж правильным. Мы же вообще ничего не знаем о происходящем. Темнота повсюду, понимаете? Может, это еще не начало смутного времени, о котором говорится в Песне. Так стоит сражаться или нет? Вот так брать и рисковать своей жизнью, хотя, может, еще и не время.

— Понимаю тебя, — сказал Шелест. — Я привык четко видеть перед собой путь, а тут, как ни крути, он смутен, и никто свыше направление не укажет.

— Свыше? — повторила Юфория. — А это идея! Если бы Лучафэр послал нам какой-нибудь знак…

— Лучафэр?

— Ну да.

Шелест промолчал. Он еще толком не определился в своих чувствах по отношению к богу Вавилона и не свыкся с тем, что его существование принимают как неоспоримый факт. Это совсем не походило на религию его мира — там о боге не принято было говорить так, словно он находится в соседней комнате, и если хочешь поговорить, можно взять и зайти к нему.

— Вот так, по заказу, вряд ли пошлет, — наконец, сказал Шелест. — Нам не пора?

— Точно, — встрепенулась Юфория. — Иначе милорд разгневается, — хмыкнула она.

Они покинули дворец и, встретившись с Тейтом на аллее, направились к оживленным кварталам. Тейт не соизволил объяснить причину внезапного желания прогулки с ними, но Шелест, Ют и Юфория были только рады неизвестности — ведь куда лучше молчание, чем какое-нибудь ледяное заявление.

Тейт не стал настаивать на компании знати, и все четверо пошли вглубь города. Найдя подходящее местечко, они устроились в шумном заведении. На сей раз вместо стены от улицы их ограждало плотное сплетение виноградных лоз, что очень понравилось Ют — она устроилась не на столе, как обычно, а на одной из веточек, на уровне лиц собеседников.

Сначала все шло вполне мирно. Но потом Тейт завел беседу о том, чей голос лучше — его или Шелеста. Обычно мирный Шелест тут же бросился в бой. Спор развязался не на шутку.

— Мне казалось, Шелест спокойно со всем мирится, — тихонько сказала Юфория, прислушиваясь к бурным дебатам, включающим в себя совершенно бестолковые доказательства, возмущенные восклицания и оскорбления — сначала изощренно сокрытые в завуалированных фразах, потом — почти откровенные.

— Не со всем, — ответила Ют. — Но тут налицо мужская дружба.

— Да в гробу я тебя видал! — очень кстати выпалил Шелест.

— И я тебя там же!

— Раз вы там друг друга видели, значит, вместе и возлежали, — сделала логичный вывод Юфория.

Ют и Шелест прыснули. Губы Тейта чуть дернулись, но он скрыл искреннюю усмешку возмущенным фырканьем.

— Может, споем? — предложил Шелест, вновь настроившийся на миролюбивый лад.

— Лорд Тиарнан, на стол, — хихикнула Ют.

— Вы что, всерьез думаете, что я буду учувствовать в этом безумии? — вскинул брови Тейт.

— Еще как думаем! — хором сказали все трое.

— Ни за что, — отрезал Тейт.

— Понятно, — кивнул Шелест. — Эй, еще вина! — замахал он девочке, блуждающей по помещению с подносом.

Ближе к трем часам ночи все распалились и объединенными усилиями затащили Тейта на стол. Посетители заведения тут же устремили на них жадные взгляды, уже зная, что последует дальше.

Сначала Шелест запел что-то наугад, не дожидаясь, пока сознание породит музыку. Потом, уже в сопровождении мелодии, все пропели ставшую привычной песню о воинах, и здесь, как ни поразительно, даже Тейт подпел им.

— Вскинь руку вверх, — посоветовал Шелест Юфории в перерыве между куплетами.

— Зачем?

— Чтобы люди тоже запели! — ответил он, качая головой в такт музыке. Она явно порождалась не только его сознанием. Сегодня музыка была намного мощнее. Юфория добавила песне ритмичности, Тейт — звучную мелодичность.

— Им нельзя! Они не будут!

— Еще как будут! Ты попробуй! — Шелест вытолкнул Юфорию вперед. — Тейт, не пой сейчас.

Юфория замялась, но времени было немного, ведь музыка продолжала играть.

— Воины света, порожденья тьмы… — слова постепенно затихли, Юфория вскинула руку вверх, как хотел сделать Шелест минуту назад.

— Мы будем сражаться по зову судьбы! — послушно грянули люди, словно им кто-то приказал это сделать. О запрете петь они словно забыли.

— Видите? — смеясь, говорил Шелест, когда они уже счастливым образом избежали людского потока, желающего продолжения очередного импровизированного концерта, и направлялись обратно во дворец. — И они тоже могут петь! Тейт, не хмурься, просто признай, что я был прав, и тебе было весело.

— Не признаю, — категорически отказался Тейт.

Он успел немного прийти в себя, и при одном воспоминании о том, что он стоял на столе перед кучей народа и демонстрировал свое умение петь простым смертным, его с головы до ног пробирала раздражающая дрожь.

— Ну, это не значит, что ты этого не испытывал, — рассудила Юфория.

— Им запрещено петь! — заявил Тейт с высокопарным видом.

— Вряд ли это можно назвать пением, — покачала головой Юфория. — Так, выкрикнули что-то…

— Ваше Высочество! — в панике охнула Ют.

Они уже были на подходе к знатным кварталам, раскинувшимся неподалеку от дворца. На пути встретилась ступенька, Юфория споткнулась и полетела вниз.

Дорога была выложена камнем, и гуляние могло закончиться весьма прискорбным событием, но Шелест, вовремя среагировав, умудрился подхватить Юфорию.

— Слава богу, — с облегчением вздохнула Ют.

— Осторожно! — несколько запоздало выдохнул Шелест. — Эй… Принцесса?

Юфория какое-то время не подавала признаков жизни, смотря мимо него расширенными от ужаса глазами и понимая, что вполне могла разбиться насмерть. Потом встряхнулась, осознала свое положение — Шелест по-прежнему держал ее на руках — и залилась краской.

— Спасибо, — она поторопилась встать на ноги. — Похоже, нам не стоит больше говорить о возможных вариантах смерти.

— Да уж, — кивнул Шелест и в ответ на вопросительный взгляд Тейта пояснил: — Перед выходом из дворца мы говорили о том, что умереть можно даже просто споткнувшись и упав.

— Ясно, — ухмыльнулся Тейт. — Береги свою жизнь, женщина, она мне еще пригодится.

Он рассчитывал получить в ответ ругательство и приготовил достойную отповедь, но ответа не последовало. Тейт скосил глаза на Юфорию и увидел, что та с отрешенно-задумчивым выражением лица смотрит на Шелеста. Тот, однако, глядел вперед, что-то тихо напевая. Заметив взгляд Тейта, Юфория тут же одарила своим вниманием его, но отнюдь не лестным образом — погрозила кулаком и сказала, что то, что она прослушала его реплику, еще не означает ее проигрыша.

Шелест первым достиг лестницы, ведущей к дворцовой аллее, и стал неспешно подниматься.

— Мы вечно будем жить… — напевал он.

— А ты выглядишь довольно беззаботным для того, кто только что спас принцессе Вавилона жизнь, — поддел его Тейт. — Я бы не стал.

Рассерженная Юфория треснула его по плечу. Шелест же, не слишком вникнув в его реплику, бросил:

— Ну, мне все-таки велели ее охранять.

Юфория вспыхнула.

— Можешь больше не трудиться! — заявила она, со всей силы отпихнула его в сторону и побежала вверх по лестнице.

— Придурок! — досталось Шелесту и от Ют тоже — она что было сил дернула его за волосы.

— Да что я такого сказал-то? — изумился Шелест.

— Догони ее и объясни, что ты придурок, иначе без волос останешься! — Ют тут же начала претворять угрозу в жизнь.

— Ай! Хватит! Иду, иду!

Ют крайне редко проявляла подобную агрессию, и потому Шелест поспешил повиноваться. Тейт посмотрел им вслед и, неодобрительно покачав головой, отправился восвояси.

— Ют, ну чего такого-то? — выяснял на ходу Шелест.

— Припомни все с самого начала, — проворчала фея.

Шелест послушно принялся вспоминать. Но, так как мысли у него во время инцидента были заняты музыкой, стоило это немалых усилий.

— Черт, — наконец, дошло до него. — Кажется, я ее обидел.

— Быстро сообразил, — фыркнула Ют и слетела с его плеча. Присутствовать при разборке ей совсем не хотелось.

Шелест нагнал Юфорию уже во дворце. Сначала девушка намеревалась пойти к себе, но, увидев погоню, круто свернула в сторону.

— Да стой же ты! — Шелест схватил ее за руку.

Они остановились в коридоре, видимо, выходящем на веранду — здесь веяло ночной прохладой.

Юфория вырвала руку.

— Чего понесся? — недружелюбно осведомилась она. — Других дел нет?

— Перестань, — сказал Шелест. Он прекрасно видел, что Юфория расстроена. — Я вообще к Тейту не прислушивался — ну, ляпнул что-то не то…

— По факту. Какое мне дело?

— Тебе, может, и никакого, а мне, например, не хочется, чтобы у тебя создалось ложное представление о моих мыслях, — объяснил Шелест.

Юфория хотела что-то сказать, но вдруг непроницаемая маска холодности слетела с ее лица, оставив место удивленному, даже испуганному взгляду.

— Что такое? — насторожился Шелест.

— Слышишь?

Шелест прислушался. Он тут же уловил медленную, красивую музыку… А потом кто-то запел.

Что насчет историй, что случились так давно?

Что насчет путей, по которым мы шли вместе?

— Это не Тейт, — сразу определил Шелест. — Но у вас же другим запрещено петь… Или это тот, четвертый? — он вспомнил, что так и не узнал, кем является четвертый и последний обладатель силы Лучафэра.

— Тихо! — шикнула Юфория.

Осторожно ступая, она пошла вперед по коридору, стараясь не издавать ни малейшего шороха. Шелест двинулся за ней. Слова и музыка слышались все четче.

Буквально через десять-двадцать шагов они вышли на веранду и остановились. У самого ограждения, спиной к ним, кто-то стоял.

— напевал неизвестный.

— Какая красивая песня, — проговорил Шелест совсем тихо, чтобы не помешать исполнителю.

Он закрыл глаза и продолжил вслушиваться в пение, с удовольствием отдавая ему всего себя. Все было идеально — задевающий текст, прекрасная музыка. Очень красивый, чистый мужской голос.

Юфория тоже с наслаждением слушала незнакомую песню, однако ее не оставляла тревога. Она знала всех обладателей силы Лучафэра, и ни у кого из них не было такого голоса.

— …И продолжим наш путь, — на этих словах музыка стала очень сильной, пронизывающей, но не утратила прежнего мотива, и вместе с этим переходом человек резко повернулся к притаившимся слушателям.

Шелест и Юфория от неожиданности отступили на шаг назад.

Это был Йон.

— Йон… четвертый? — с трудом вымолвил Шелест. Он мог подумать на кого угодно, только не на верховного жреца Вавилона.

— Да. Но это не его голос! — шепотом отозвалась Юфория. — Не понимаю…

Теперь Йон стоял лицом к ним, глаза его были закрыты, на губах, как всегда, застыла улыбка. После недолгого проигрыша он продолжил:

— …Если мы упадем, это не будет концом, — не удержавшись, подпел по памяти Шелест. — Если в песне душа, то и смерть не страшна, все мы встретимся вновь…

— И продолжим наш путь! — музыка снова набрала силу, и Йон, раскинув руки в стороны, распахнул глаза.

У Юфории вырвалось тихое изумленное восклицание. Шелест мог ее понять. Йон продолжал улыбаться, но это, определенно, была не его улыбка… Не его взгляд… И не его глаза.

Светло-голубые глаза Йона сейчас были глубокого синего цвета, во взгляде причудливо сочетались воодушевление и ласка, а голос словно проникал в душу. Ни Шелест, ни Юфория больше не смели произнести ни слова.

Музыка плавно затихла. Йон закрыл глаза, качнулся и, наверное, упал бы, но Шелест подскочил к нему и помог ему удержаться.

— Йон? — спросила Юфория дрогнувшим голосом.

— М? — сонно ответил тот.

Держась одной рукой за голову, другой за плечо Шелеста, он приоткрыл глаза. Они снова стали привычного голубого цвета.

— А где мой посох? — разом встряхнулся Йон, не обнаружив рядом любимый посох.

Тот был приставлен к одной из колонн. Йон тут же схватил его и окончательно пришел в норму.

— Так. И что же произошло? — с подозрением посмотрел он на Юфорию и Шелеста.

— Ну… Песня… — промямлил Шелест.

— Песня? — удивился Йон.

— Шелест, — пробормотала Юфория охрипшим от волнения голосом. — Это был Лучафэр…

— Что?! — хором воскликнули Йон и Шелест.

Шелест было подумал — Йон тоже удивился, значит, Юфория просто ошиблась. Однако все оказалось совсем иначе.

— Ах вот как! — Йон треснул Юфорию посохом. Потом досталось и Шелесту. — Так вот из-за кого он заставил меня «отправить разум поблуждать»!

— Так это действительно… — начал Шелест, но осекся.

Йон, вернув себе прежний величественный вид, сказал:

— Не в моем праве дознаваться, что вам сказали, но, надеюсь, вы примете это к сведению и поймете правильно — Лучафэр совсем не часто является людям. Пусть даже в чужом теле, — с обидой закончил он. — Я ему припомню. Доброй ночи.

После этих слов Йон, недовольно постукивая посохом по полу, удалился, оставив Шелеста и Юфорию в недоумении и растерянности.

— Ты просила у Лучафэра знак, — первым нарушил тишину Шелест. — Ты спросила, что, если мы умрем.

Он улыбался. Песня чудесным образом поселилась у него в душе. Теперь Шелест полностью поверил, что Лучафэр существует. Пока лилась песня, он чувствовал поразительную силу и необычное тепло.

— А ты говорил о пути, которого нет, — на губах Юфории тоже застыла улыбка.

— Похоже, тебе он ответил — «пусть в бою мы умрем, все равно не уйдем». Если подумать, то смерти действительно бояться не следует, особенно в бою, — сделал вывод Шелест. — К тому же, черт его знает, что там дальше будет.

— А тебе он сказал — «мы все увидим путь, что светел, как день», — подхватила Юфория. — С мечом в руке… Похоже, путь будет открываться по мере сражений, да?

— И как венец всему, — Шелест глубоко вздохнул и пропел: — Множество вещей еще должно произойти, нельзя, чтоб вы об этом забывали.

— И песня так или иначе была о единстве. Черт, — Юфория посмотрела на свои ладони. — У меня руки дрожат.

— Еще бы, слушать бога, — Шелест и сам был порядком ошеломлен. — О единстве, говоришь? Похоже, тебе все-таки придется поладить с Тейтом, — засмеялся он.

— Еще чего, — усмехнулась Юфория. — Нет, ну вот как после такого уснуть? До сих пор поверить не могу…

— Зато больше тебе не стоит сомневаться в собственной значимости, верно? — подмигнул ей Шелест. — Сам Лучафэр ответил на твои вопросы, Тейту такое и не снилось. Да и мне тоже, — добавил он.

Они немного помолчали, облокотившись на ограждение и смотря на бездонное звездное небо.

— Что ж, — сказал Шелест. — Раз так вышло, может, еще побродим? Я тоже совсем не уверен, что мне удастся уснуть.

Юфория, которая за время тишины успела уйти в свои мысли, вздрогнула от неожиданности, но потом, бросив еще один взгляд на звезды, кивнула Шелесту.

— Что?! — обычно невозмутимый Тейт даже поперхнулся. — Вы видели Лучафэра?

— Именно! — Юфория сияла.

— А я даже песню стал писать, — присоединился к беседе Шелест, складывая из всего, что нашлось на столе, многоэтажный бутерброд. — Только начал, правда, но слова «божественная симфония» там уже присутствуют.

Разговор происходил за королевской трапезой, куда их с утра пораньше пригласил от имени короля помощник Йона. Юфория сказала Шелесту и Ют, что, скорее всего, эта честь была оказана самому Йону, но тот счел, что выполнять подобное поручение самостоятельно ниже его достоинства.

Однако ничего особенного в королевском приеме не было. В огромном зале за длиннющим столом сидела всякая знать, которая напыщенно переговаривалась о государственных делах, вот и весь прием. Зато обилие еды восхищало.

— Кстати, о песнях, — сказала Ют. — Так Йон действительно обладает силой Лучафэра?

— А как же, — ответила Юфория. — Правда, она у него не так, как у нас… Ну, не с начала.

— А как? — поинтересовался Шелест, сомневаясь, правда, в том, что сила дремала в нем с самого рождения.

— Йон не из Вавилона, — огорошил его и Ют новым известием Тейт.

— А откуда тогда? — изумился Шелест.

— Никто не знает, — Тейт пожал плечами. — Сам он вряд ли расскажет. Не уверен, что это действительно так, но говорят, что он пришел издалека и начинал довольно скромно. Только потом возвысился до того, что стал верховным жрецом Вавилона. Но жрец без силы Лучафэра быть не может…

— Почему? — спросила Ют.

— Потому что тогда он не сможет общаться с Лучафэром. Так что Лучафэр одарил его своей силой уже потом, это точно. Поэтому Йон пользуется ей только в самых крайних случаях, да и вообще не слишком любит это дело, как я понимаю, — Тейт обернулся, не без оснований подозревая, что где-нибудь рядом притаился Йон со своим посохом, но опасения не оправдались — обсуждаемый сидел по правую руку от короля и вел с ним сосредоточенную беседу.

— Интересно, — протянул Шелест. — Откуда же он взялся тогда? Неужели никто не знает? Может, старейшины? Ведь ему всего… — он посмотрел на Йона и прикинул: — Лет тридцать?

Тейт и Юфория расхохотались.

— Чего смеетесь? — не понял Шелест. — Не мог же я промахнуться больше, чем на десять лет!

— Еще как мог, — отсмеявшись, сказала Юфория. — Тейт, ты знаешь, сколько Йону лет?

— Точно не знаю. Все, что могу сказать безошибочно — не меньше трехсот.

— Что?! — на сей раз поперхнулся Шелест.

— Что тебя так удивляет? — спросила Юфория.

— Наверное, его Лучафэр одарил таким долголетием? — предположила Ют.

Тейт и Юфория снова переглянулись.

— Вообще-то, не так это и много, — сказал Тейт.

— Тогда второй вопрос, — смирился с долголетием Йона Шелест. — Вам, в таком случае, сколько лет?

— Мне шестнадцать, — сообщила Юфория. — А Тейту девятнадцать.

— И на том спасибо, — проворчал Шелест. — Но, получается, вы тоже будете жить так долго?

— Как повезет, — ответил Тейт. — А почему «вы»? Ты тоже в Вавилоне, к тому же, одарен силой Лучафэра. Значит, и у вас с фейри срок жизни не ограничен.

— Я фея! — уже устала напоминать Ют.

— Не ограничен? — у Шелеста глаза полезли на лоб. — Мы что, бессмертны?

— Ага, разбежался, — фыркнула Юфория. — Десять раз.

— Никто не бессмертен, — объяснил Тейт. — Если получишь физическую травму или тебя, например, сразит болезнь, то ты умрешь, как и все обычные люди. Но, смотри, — он взглядом указал на старейшин, сидящих во главе стола. — Каждый выглядит под стать своему возрасту. Душевному возрасту, — поправился Тейт. — Им не больше ста двадцати лет, а выглядят они куда хуже Йона, не находишь?

— Но почему?

— Такую цену заплатили за свое положение. Для этого нужно много знаний и умений, и ничего не старит так, как опыт.

— Или депрессия, — добавила Юфория. — Мой старик еще десять лет назад был хоть куда, но после смерти моей матери превратился в черте-что.

— То есть если я без особых происшествий проживу до ста лет, то буду выглядеть так же, как сейчас? — уточнил Шелест.

— Ну, может, старше. Но вряд ли старше Йона, — равнодушно проговорил Тейт.

— Здорово, Ют! — восхитился Шелест. — Вечная молодость. Не ожидал.

— И что же вам сказал Лучафэр? — вернулся к более волнующей теме Тейт.

— Не уверена, что мы должны тебе об этом сообщать! — Юфория горделиво вскинула голову.

— Множество вещей еще должно произойти, нельзя, чтоб мы об этом забывали, — пропел Шелест.

Король Иерусалима

Ют, с самого раннего утра пропадавшая на кухне, где поглощала сладости и оживленно беседовала со служанками, которых забавляло невиданное создание, к тому же, являющееся постоянным спутником самого защитника Вавилона, возвращалась к Шелесту. Так как на сегодняшнюю ночь не планировалось традиционной прогулки, требовалось разбудить его пораньше, чтобы он не шатался потом ночью по дворцу. Было такое уже неделю назад, и все бы ничего, да только Шелест от скуки решил среди ночи завалиться к Юфории («а вдруг она тоже не спит, побродим!»). Благо Ют сумела ему втолковать, что если Шелест в такое время не то что войдет в комнату Юфории, а хотя бы приблизится к дверям меньше, чем на три метра, то его тут же осудят на смерть как «законченного извращенца». Шелест в ответ проворчал, что принцесса в этом смысле с приветом, но послушался.

Увлекшись этим воспоминанием, она не заметила, как подлетела к комнате Шелеста, и нос к носу столкнулась с Юфорией.

— Доброе утро, а почему вы здесь стоите?

— Я… Э… — Юфория почему-то смутилась.

Взгляд Ют упал на свернутый лист бумаги, который Юфория держала в руках.

— Это для Шелеста?

— Не совсем, — покачала головой Юфория. — Ладно, ну его, сейчас все объясню.

Она размахнулась, намереваясь ударом ноги распахнуть двери. Ют едва успела протестующе пискнуть, стремясь предупредить, что Шелест еще спит, но не успела — Юфория вломилась в комнату.

Шелест, к несчастью, успел не только проснуться, но и принять ванну, и, когда в его покои ворвалась Юфория, он полулежал на кровати в одних джинсах с таким видом, словно только и ждал прихода очаровательной представительницы женского пола.

Юфория обомлела. Шелест, впрочем, тоже.

— Да как ты!..

— Спокойно! — сев, пресек дальнейшее разбирательство Шелест. — А я тебя предупреждал — стучаться надо.

— Какого черта ты в таком виде? — возмущенно выпалила Юфория.

— Во-первых, потому, что это все-таки моя комната, и я не привык рассчитывать, что сюда будет кто-то ломиться. Во-вторых, я только проснулся, — Шелест пожал плечами и натянул футболку. — Так лучше?

— Намного, — проворчала Юфория. — Психику Ют бы пожалел.

— У Ют с психикой порядок, она от парней не шарахается, — зевнул Шелест. — Ладно. Чем обязан в такую рань?

— Дело есть, — пробормотала Юфория, садясь на пол.

Она посмотрела на меч, прислоненный к стене.

— Что ты будешь с ним делать?

— Польщен подарком, — сказал Шелест, — но у меня с такими штуками слабо. Так что пусть стоит. Ну, что за дело?

Юфория помялась какое-то время, потом тяжело вздохнула и указала на лист бумаги, зажатый в руке.

— Не понял, — улыбнулся Шелест.

— Это надо передать кое-кому.

— Кому?

— Сабрине.

Шелест успел только вспомнить путь к Вавилону и сабулу, встреченную в пустыне Флайт, а Ют уже завопила:

— Ни за что! Она опять заставит меня сидеть у нее на голове.

Шелест и Юфория рассмеялись.

— Ладно, — успокоившись, сказал Шелест. — Так в чем проблема? Это должен передать я? И что это вообще такое? — он посмотрел на лист с таким подозрением, словно опасался, что тот обладает властью оставить его за пределами Вавилона.

— Нет, — отрицательно покачала головой Юфория. — Передать это должна я. А вот что это… — она развернула лист и продемонстрировала Шелесту и Ют бесконечные ряды миниатюрных рисунков. — Черт знает. То есть, конечно, жрец.

— А просто написать нельзя было? — фыркнул Шелест, рассматривая человечка в уголке послания.

— Сабрина не умеет читать, — объяснила Юфория. — Вот Йон как-то и умудряется… Думаю, это что-то о последних событиях. Все-таки те, кто стоит на пути к Вавилону, должны все знать. Так ты пойдешь?

— Думаю, ты и не сомневалась, что я пойду, — сказал Шелест. — Но мне не кажется, что причина твоего смущения именно в этом.

— На самом деле, загвоздка вот в чем, — решила признаться Юфория. — Мне сказали, чтобы я попросила пойти не только тебя, но и Тейта.

— И в чем проблема? — удивился Шелест.

— Я? Попросить? Его? — возмутилась Юфория, но, почти тут же совладав с эмоциями, заискивающе улыбнулась. — Попроси за меня, ладно?

— Но это тебе ведь сказали просить…

— Шелест, ну что тебе, жалко, что ли? — пришла на помощь Ют.

— Помолчала бы, мне хотелось, чтобы принцесса поумоляла, — засмеялся Шелест и получил по голове свернутым в трубку посланием от Сабрины. — Ладно, попрошу, не сложно.

— Спасибо! — просияла Юфория. — В таком случае, идем!

— Прямо сейчас?

— Ну да, а чего ждать? Раньше уйдем — раньше вернемся.

Шелест с тоской подумал о завтраке, которого не было и, похоже, не будет, но послушно поднялся на ноги и вышел из комнаты следом за Юфорией и Ют.

— Господин! — раздалось у него за спиной, едва он повернул налево.

Шелест обернулся. Ариадна протягивала ему несколько персиков.

— Вы же так и не позавтракали, — она мило улыбнулась.

— Спасибо, Ариадна! — ответил ей тем же Шелест и, кивнув на прощание, возобновил прерванный путь, на ходу принимаясь за еду.

До самой аллеи они шли молча. Уже на лестнице Юфория спросила:

— Почему ты никогда не называешь меня по имени?

— М-м? — Шелест на секунду отвлекся от импровизированного завтрака. — Не знаю, «принцесса» мне нравится больше. Хочешь? — протянул он Юфории один персик.

— Оставь себе, — презрительно фыркнула та, явно чем-то раздраженная.

По левую сторону от дворца шла одна улица, очень широкая. Ни одного строения из дерева — все исключительно белого камня. За высокими фигурными оградами зеленели сады и виднелись здания, представляющие собой, по сути, королевский дворец в более скромных масштабах.

— Зна-ать, — протянул Шелест. — Неплохо живут.

— На свое бы место жительства посмотрел, — хихикнула Ют.

Обитель Тейта впечатляла своей красотой и размерами. Это был целый комплекс зданий, белые стены которых переливались светло-голубыми тонами. Каждое из них окружали густые и ухоженные сады с множеством цветов, повсюду высились красивые статуи с золотой и серебряной отделкой, изображающие, судя по всему, предков досточтимого рода. Тейт жил в большом доме, находящемся ближе всего к кованым воротам, испещренным замысловатыми завитушками.

Едва Юфория, Шелест и Ют приблизились к ним, откуда ни возьмись выскочила девушка-служанка, поприветствовала их со всевозможной вежливостью и, узнав, что они пришли к Тейту, спросила, как представить гостей «лорду Тиарнану».

— Королевская процессия с приказом о смертной казни, — сообщила Юфория без тени юмора в голосе.

Служанка побледнела и, поклонившись, со всех ног унеслась вперед по аллее. Едва она скрылась, друзья прыснули.

— Нельзя же так, — кое-как выговорил Шелест.

— Зато выйдет быстро, — усмехнулась Юфория и, не считая нужным дожидаться приглашения, первой прошла на законную территорию Тейта.

Шелест, с интересом оглядываясь, последовал ее примеру. Сад потрясал своими размерами и красотой, здесь было даже небольшое озеро; за ним гордо высились здания — Шелест разглядел три, большое и два значительно меньше.

— Приветствую королевскую процессию, — фыркнул Тейт, выходя им навстречу. — Вы чуть не довели мою служанку до сердечного приступа.

— Ты же женщин ни во что не ставишь, — закатила глаза Юфория.

— Зачем пришли?

Юфория кинула на Шелеста многозначительный взгляд. Тот картинно вздохнул и с жертвенным видом произнес:

— У нас миссия, и Йон от имени короля очень просил меня уговорить тебя пойти с нами.

— Что за миссия? — польстило Тейту такое внимание со стороны высшей власти.

— Передать кое-что Сабрине, — потрясла бумагой Юфория.

— И зачем идти туда такой толпой? — хмыкнул Тейт.

— Враги не дремлют! — пропел Шелест. — Собирайся и пойдем.

— Я еще не согласился.

Шелест хотел сказать ему, чтобы перестал выпендриваться, но Ют его опередила.

— Жаль. Ладно, пойдемте, скажем королю, что он отказался — и в путь.

— Ждите здесь, — тут же сказал Тейт и удалился.

— Отлично, Ют! — одобрила Юфория.

Отсутствовал Тейт совсем недолго. Вскоре он вернулся. Вместо обычного белого балахона с голубыми полосами он снова надел зеленую тунику, а волосы забрал в хвост. Но менее величественным его это не делало — на ходу он так и сыпал распоряжениями, не теряя при этом бесстрастного выражения лица. И все, кто встречался на его недолгом пути, кланялись в пояс и спешили исполнить приказание.

— Сволочь напыщенная, — поставила ему диагноз Юфория, когда он подошел вплотную.

— Что ж, лучше я буду напыщенной сволочью, чем женщиной без прав и достоинств, — парировал Тейт.

Конечно, весь дальнейший путь они переругивались.

Вполуха слушая их препирательства, Шелест думал о том, что снова увидит маленькую Сабрину. Ему было интересно, попросит ли она его спеть. Ведь теперь он мог порадовать ее не только словами, но и музыкой.

Дорога заняла гораздо меньше времени, чем понадобилось в свое время Шелесту и Ют, или им просто так показалось. В компании путь становился короче, да и шли они не в неизвестность, а к четко поставленной цели.

Бесконечные пески потихоньку сменялись признаками жизни — попадалось все больше травинок, камней.

— Надо же, как быстро, — удивилась Ют. — Мы с Шелестом дольше шли…

— И возможностей заблудиться у нас было гораздо больше, — согласился Шелест.

— Еще бы я тут заблудилась! — сказала Юфория. — Сколько сюда ходила!

— А зачем? — полюбопытствовала Ют.

— Один раз Йон с собой брал, — принялась вспоминать Юфория. — Потом я что-то передавала. А, нет, с Йоном я два раза была…

— Очень рад, но вынужден сообщить, что мы уже на месте, — перебил Тейт. — Я хочу поскорее вернуться, меня ждут дела. Поэтому поторопимся.

Юфория хотела огрызнуться, но потом отмахнулась и стала оглядываться.

— Куда же ее занесло… А, вон она! — Юфория усиленно замахала рукой.

Шелест обернулся. К ним со всех ног бежала маленькая Сабрина. На голове у нее по-прежнему были рожки, а в руках — очередная кленовая ветка.

— Привет! — радостно встретила их девочка. — Привет, — досталось отдельное приветствие Шелесту. — А крылышки не с тобой?

— К сожалению, нет, — сказал Шелест, едва сдерживая смех. Ют притаилась за его головой. — Но они непременно навестят тебя позже.

— Это здорово!

— Сабрина, — Юфория присела перед ней на корточки и показала ей послание Йона. — Это от верховного жреца. Он сказал, что ты обязательно должна это изучить и написать ему ответ.

— Сейчас, — Сабрина послушно села прямо на траву, развернула лист и стала внимательно «читать» картинки, проводя пальчиком по каждому ряду.

Какое-то время все молчали. Тейт смотрел в сторону пустыни, Юфория сидела рядом с Сабриной, Ют продолжала старательно скрывать свое присутствие за Шелестом, а сам Шелест уставился на Юфорию. Та глядела через плечо Сабрины, силясь понять, что же такое хотел сказать Йон этой чередой рисунков.

— Чего смотришь? — заметила его пристальный взгляд Юфория.

— Вспомнил, что ты мне снилась, — не соврал Шелест. — Надеюсь, это не ты, Сабрина, кошмары мне шлешь, — пошутил он.

Тейт фыркнул, Юфория погрозила Шелесту кулаком, намекая, что он в самом ближайшем времени ответит за свои слова, а Сабрина серьезно ответила:

— Нет, это был не кошмар, это был хороший сон, ты и сам знаешь. Я тебя не пугала, но потом тебе плохие сны сниться будут, очень плохие.

— Почему? — спросил Шелест после короткой паузы.

— Я не знаю, просто так должно быть и будет, обязательно будет, а сама я тебя пугать не хочу, — Сабрина по-прежнему не отрывала взгляда от послания Йона. — Я и тогда не больно-то хотела, но пришлось открыть двери для кое-кого. Так, понятно, — она с важным видом подняла голову. — Сейчас напишу ответ.

Она вытащила из тряпичной сумочки, что висела у нее на плече, нечто вроде мелка и обрывок бумаги. Мелок заскользил по листу и быстро нарисовал четыре звероподобные мордашки.

Шелест мало понял из ее слов, но ускользающий смысл ему совсем не понравился.

— Я надеюсь, ты не нас рисуешь? — впервые обратился к Сабрине Тейт.

— Нет, — покачала головой Сабрина. — Но сказать ничего не могу — секрет. Держите, — она передала письмо Юфории.

— Спасибо, — Юфория погладила ее по голове. — Ну, мы пойдем.

— А спеть?

— Хочешь, все вместе споем? — предложил Шелест.

— Очень!

Они спели про воинов, и даже Тейт соизволил подать голос, что вполне удовлетворило маленькую Сабрину — вручив им кленовую ветку, она отпустила их с миром.

— Надо же, Тейт, — сказал Шелест по дороге. — Дитя так тронуло тебя, что ты решил повеселить ее своим пением?

— Много ты понимаешь! Это же Сабрина. Не просто дитя какое-нибудь, а страж на пути к Вавилону.

— То есть ты ее уважаешь, — догадался Шелест. — Ясно. А меня лично Кинния больше впечатлила.

— К сожалению, Киннию я никогда не видел, — сказал Тейт.

— Она очень красивая, — Шелест мечтательно посмотрел вдаль.

— Да-а, а знаете, что сказал ей Шелест? — оживилась Ют. — «Ты мне нравишься!» Представляете? Так и сказал. Прямым текстом.

— Ну ты даешь! — это произвело впечатление на Тейта. — Хотя, — спохватился он, — ты же просто не знал, с кем разговариваешь.

— Зато она сказала, что, наверное, мы встретимся снова, — почти пропел Шелест, вспоминая красавицу Киннию.

— Шелест, — подала голос Юфория. — Что тебе снилось?

— Что-то не слишком четкое, но тебя я запомнил, — равнодушно откликнулся Шелест. — А что?

Юфория помолчала. Потом тихо проговорила:

— Не нравится мне это все.

— Что не нравится? — не поняла Ют.

Юфория остановилась и зачем-то поводила кленовой веткой из стороны в сторону.

— Хранители — далеко не обычные люди. Да и видеть их один и тот же человек может нечасто. Чаще всего — верховный жрец, но даже он встречается с ними раз в несколько лет. А тут сначала Сабрина тебе плохие сны предзнаменовала, а потом оказалось, что Кинния о новой встрече говорила… Не к добру все это. Как ты можешь увидеться с ней? Ведь она первый хранитель на пути к Вавилону. Это так далеко, что даже Йон туда почти никогда не заглядывает.

— Действительно, странновато, — неожиданно согласился с ней Тейт. — Что будешь делать? — вопросительно взглянул он на Шелеста.

— Не буду умирать раньше смерти, — сказал Шелест, хотя возможный уход из Вавилона порядком его нервировал. — Это самое лучшее и, наверное, единственное, что можно сделать в такой ситуации.

— А что, если смерть не так уж далека, Аарон?

Шелест вздрогнул и обернулся синхронно с Тейтом и Юфорией. Он был уверен, что прежде уже слышал этот голос, и не ошибся.

На некотором расстоянии от них стояли трое. Алона — на этот раз ее лицо не было невозмутимым, оно выражало злость и некоторую растерянность. Давешний величественный незнакомец в темно-фиолетовом плаще — именно он обратился к Шелесту. И, наконец, темноволосый молодой человек, на вид чуть постарше его. Красивая накидка синего цвета на его плечах так же наделяла своего владельца незаурядным обликом.

— Лорд, — шепнул Тейт Шелесту.

— Что?

— Тот, кто по правую сторону, в синем — лорд.

Шелест, не вдаваясь в подробности, кивнул. Еще успеет поинтересоваться, как Тейт узнал о статусе незнакомца. Главное, что если в этой компании присутствовал лорд, то версия о том, что человек с иссиня-черными волосами — король Иерусалима, могла подтвердиться.

— Ни с места! — вдруг грянул Шелест, указывая на противников рукой, словно они только и думали о том, чтобы сорваться и убежать сломя голову. — Кто ты такой и что тебе надо от Вавилона? — его обвиняющий перст уперся в главного в этой тройке.

Тот сначала посмотрел на него с некоторым удивлением, потом ухмыльнулся.

— Желание узнать о моих целях вполне понимаемо, но спрашивать меня, кто я такой… — он медленно обвел их взглядом, задержавшись на Юфории. — Неужели власть Вавилона так же глупа, как и раньше?

— За слова ответишь! — Юфория по привычке хотела наброситься с кулаками на ненавистную знать, и плевать, из какого она города, но Шелест вовремя схватил ее за шкирку и удержал.

— Как и раньше? — повторил Тейт. — Ты хочешь сказать, что ты из Вавилона?

— Похоже, они и впрямь ничего не знают, — сказал лорд Иерусалима.

— Действительно. А ведь я даже оставил вам подсказку, на случай, если меня не признают.

— Ты имеешь в виду меч? — предположил Шелест, так как ничего другого, связанного с незнакомцем, не припомнил.

— Именно. Но, как я вижу, все без толку. Аарон, отпусти ее, — он снова посмотрел на Юфорию. — Похоже, ей не терпится меня обнять.

— Не терпится тебе врезать, кто бы ты ни был!

К ужасу Шелеста, Юфория умудрилась вырваться. Она со всех ног бросилась вперед. Шелест успел только крикнуть «стой!» (у Тейта вырвалось приглушенное «идиотка!»). Шелестом успела овладеть нешуточная паника, но тут в его сознании послышались отголоски знакомой музыки. Хоть Юфория и действовала под давлением эмоций, она подготовилась и теперь на бегу атаковала неприятеля.

Лорд сделал шаг вперед, но величественный незнакомец плавным жестом заставил его вернуться и сам вышел навстречу Юфории. Музыка, создаваемая ей, уже звучала в реальности, заставляя Алону бороться с сонливостью. Лорд лишь немного нахмурился, однако сам атакуемый даже бровью не повел.

Внезапный порыв с его стороны, точь-в-точь такой же, как тот, что в прошлый раз накрыл Тейта, на сей раз, по всей видимости, поразил Юфорию — Шелест и Тейт ощутили только мимолетную, вполне терпимую боль, а Юфория, находившаяся уже почти вплотную к незнакомцу, вдруг словно на бегу потеряла сознание и стала падать.

— Ваше Высочество! — тоненько пискнула перепуганная Ют.

— Ну вот, — напавший, даже не наклонившись, одной рукой подхватил Юфорию, не дав ей свалиться на землю. — Теперь у нас вавилонская принцесса.

Алона посмотрела на него с некоторой ревностью. Лорд презрительно фыркнул, обнаруживая поразительное сходство с Тейтом.

— Отпусти ее немедленно! — потребовал Шелест.

Он сделал несколько шагов, но лорд снова вышел вперед, ясно давая понять, что подпускать Шелеста без боя не намерен.

— Пока не надо, Сариил, — сказал незнакомец. — Может, лучше просто объясним ему, что к чему? Уверен, он все поймет… — он несильным ударом заставил Юфорию встать на ноги и развернуться лицом к Шелесту, Ют и Тейту.

Юфория была в сознании, но глаза ее говорили о том, что нападение лишило ее каких-либо сил. К тому же, рука, перехватившая шею, лишала Юфорию возможности и двигаться, и говорить.

— …И не станет мешать моему общению с единственной сестренкой.

— Что? — вырвалось у Тейта.

Шелест и Ют тоже оторопели. Но у Шелеста все же на первом месте была мысль о том, что одно неверное движение — и этот человек, кем бы он ни был, запросто сломает Юфории шею. Он лихорадочно раздумывал, стоит ли ему нападать — враг слишком силен, плюс к тому, может расценить атаку Шелеста как причину для уничтожения заложника.

— Юфория, помнишь своего брата?

Он немного ослабил хватку, позволив Юфории говорить. Та пребывала в не меньшем шоке, чем остальные, но в ответ процедила сквозь зубы:

— Не уверена, что могу считать преступника своим братом.

— Вот как, — он снова сжал ее шею, так, что Юфория тихо застонала от боли. — А ты стала более темпераментной, чем я ожидал. Совсем не похожа на паиньку, которую я помню.

— Так ты Рамзес? — голос Тейта прозвучал так неуверенно, словно он заранее знал, что жестоко ошибся.

— Рамзес, король Иерусалима. Странно, что и ты не узнал меня, Тиарнан.

— Шелест, — шепнула Ют другу на ухо. — Спой же что-нибудь! Все равно, кто они, надо освободить принцессу, а уж потом разбираться!

— Легко сказать…

Шелесту было ясно, что перед ним стоял какой-то отклик из прошлого Вавилона. Но это не отменяло того, что при любой его атаке этот Рамзес мог причинить вред Юфории. Вдобавок ко всему прочему, Шелест был уверен: его песни не подействуют на этого человека — в отличие от остальных, его огромная сила ощущалась почти физически. Да и о чем петь? Быть может, музыка заставит его разжать руки, но Юфория выглядела слишком слабой и отчаявшейся, чтобы надеяться, что она сумеет в нужный момент вырваться и убежать.

И тогда Шелест решил рискнуть. Он не смел пытаться воспроизвести музыку по памяти, поэтому для всех стало полной неожиданностью, когда он ни с того ни с сего запел:

— Неплохой голос, — констатировал Рамзес. — А где же твоя хваленая тяжелая музыка? Чего ты пытаешься добиться?

Но Шелест уже добился того, чего хотел. Во-первых, он отвлек его внимание. Во-вторых, подбодрил Юфорию, да так, что та, быстро переглянувшись с ним, вырвалась из рук Рамзеса вместе с грянувшей музыкой. Алона метнулась было за ней, но на ее пути возник Тейт. Не став церемониться, он одним ударом повалил ее на песок, а Юфория в это время уже была рядом с Шелестом, который, успешно минуя немного растерявшегося Сариила, встретил ее на полпути.

— Весьма неплохо, — сказал Рамзес, не меняясь в лице. — Алона, еще один такой промах, и я от тебя избавлюсь.

Алона с трудом поднялась на ноги. Взгляд у нее был мутный.

— Принцесса, ты в порядке? — с беспокойством спросил Шелест.

Юфория плюхнулась на песок рядом с ним и не спешила подниматься.

— Нормально, — прохрипела она. — Чего ты ждешь? Пой!

— Но… Если он твой брат…

— Какая разница?! — гаркнула Юфория. — Пой, тебе говорят!

— Но…

— Пой, дурак, он же уходит!

Рамзес, услышав их перепалку, обернулся.

— Не в этот раз.

— Зачем ты вообще сюда явился? — прошипел Тейт.

— Надеялся на интересное развитие событий, но, признаться, разочарован вами. Алона, они твои.

Рамзес и Сариил очень скоро скрылись за песчаными холмами. Алона начала создавать свою мелодию, но на этот раз злость на все происходящее так захлестнула сознание Тейта, что он почти не обратил внимания на раздражающие звуки и, легко создав свою музыку, запел, перебивая Алону:

— Ничего себе! — невольно восхитился Шелест.

— До встречи с тобой у него не такая тяжелая музыка была, — проворчала Юфория с некоторой обидой: звучная и неожиданно энергичная мелодичность песни Тейта ее впечатлила.

Алона силилась снова вернуть утерянные позиции. Тейт возобновлять пение не спешил, хотя музыка, богатая на самые разнообразные звучания и довольно быстрая, все еще играла.

— Тейт, продолжи, одной музыкой с ней не справиться! — окликнул его Шелест.

Но Тейт глухо произнес:

— Не могу.

— Почему?

— Там поется о том, о чем вам знать совсем не обязательно, — объяснил Тейт.

В другой ситуации Шелест бы расхохотался, но сейчас было не до смеха. Все, что сдерживало Алону — это музыка, которая до сих пор звучала, повинуясь сознанию Тейта. Шелест, впервые слышавший от него такую продолжительную партию, расценил ее как весьма неплохой симфоник-метал и нашел это интересным.

— Шелест, спой ты, — потребовала Юфория.

— Но она уже слышала мою песню, а у меня сейчас не то состояние, чтобы придумывать новую.

— Она не слышала песни про воинов! — вдруг осенило Ют.

— Точно! — Шелест встал на ноги и помог подняться Юфории. — Тейт, ты слышал?

Тейт кивнул. Его музыка быстро сменилась знакомыми боевыми ритмами, и уже через несколько секунд все трое пели хорошо знакомую песню.

Их совместные усилия быстро обеспечили победу. Алона, еле-еле вытерпев первый куплет, схватилась за голову и заметно побледнела. Сначала Шелест, сосредоточенный на музыке, не понял, что с ней происходит, но когда посмотрел на Тейта и Юфорию, то вспомнил, что говорил Йон о воздействии настроений.

— Хватит! — попытался остановить их Шелест. — Пусть уходит, а то мы ее убьем.

— А мы что пытаемся сделать? — Тейт перестал петь только для того, чтобы сказать эту фразу, и тут же возобновил песню.

— Пусть уходит, — стоял на своем Шелест.

Юфория, растерянно глянув на него, умолкла. Но Тейт продолжал петь и остановился только тогда, когда Шелест, изловчившись, зажал ему рот.

— Лучше беги! — крикнул он Алоне.

Та, бросив на него злобный взгляд, со всех ног кинулась бежать.

— Не бесись, — сказал Шелест Тейту, отпуская его. — Рамзес сказал, что избавится от нее, так что все, что нам нужно — поскорее вернуться в Вавилон, а лично я убийцей быть не хочу… По крайней мере, при таком нечестном раскладе.

— Ладно, — буркнул Тейт.

Некоторое время они шли молча. Шелест опасался начинать беседу о таинственном Рамзесе, полагая, что Юфории эта тема может совсем не понравиться. Но Ют избавила его от необходимости беспокоиться об этом, первой начав разговор.

— Если он и впрямь тот Рамзес, за которого себя выдает, то да, он мой брат, — сказала Юфория. Встреча с близким родственником ее явно не тронула. — Но я его очень плохо помню, мне было всего шесть лет, когда он сбежал. Хотя, если бы он был не им, то зачем притворяться… Он же напасть на Вавилон хочет, а не просто престол занять.

— Но зачем ему нападать на Вавилон? — не понимал Шелест.

— Десять лет назад Рамзес неожиданно сбежал, — сказал Тейт. — Тогда ему было всего одиннадцать. Не знаю, почему, но он именно сбежал, по дороге уложив силой Лучафэра стражников, да и вообще всех, кто попался на пути. Никто не говорит о том, что тогда произошло. Просто объявили преступником, лишенным права на престол, и все. Больше о нем никто ничего не слышал.

— Так у него тоже есть сила Лучафэра, — задумчиво проговорил Шелест. — Потому что он из королевской семьи?

— Не совсем. Изначально сила была только у него, но через некоторое время после его бегства выяснилось, что Юфория вдруг тоже начала проявлять силу Лучафэра. Если бы Рамзес не сбежал, вполне вероятно, что ей бы ничего не досталось, — мстительно закончил Тейт.

— Много ты понимаешь! — огрызнулась Юфория.

— И его не искали? — спросила Ют.

— Нет. Он же преступник. Выхода не было, наследницей сделали вот ее, — Тейт скосил глаза на Юфорию. — А о нем вроде как забыли. По крайней мере, я никогда не слышал, чтобы о нем кто-то говорил.

— Запрещено?

— Нет, — отмахнулся Тейт. — Просто все быльем поросло, говорю же.

— Получается, он ушел в Иерусалим… Но почему он вдруг сбежал из Вавилона? — спросил Шелест у Юфории.

— Я не знаю. Мне сообщили то же самое, что Тейт вам сейчас рассказал. У нас вообще отношения с ним были… Почти никаких, — припомнила Юфория с видимым трудом. — Из Рамзеса делали королевского преемника, а я почти все время проводила с мамой. Мы и виделись-то редко.

— Единственные, кто может знать о причинах его бегства — король и верховный жрец, — был уверен Тейт. — Но не факт, что они с нами поделятся. Представляю, какая будет сенсация. Первый наследник вавилонского престола — король Иерусалима!

— Бежать из Вавилона, — уже одно это заставляло Шелеста усомниться в психическом здоровье Рамзеса, — прийти в какой-то Иерусалим и остаться там… Да он спятил!

Обратная дорога заняла гораздо больше времени. Когда они достигли ворот Вавилона, уже начинало смеркаться, и, хотя гуляния еще не начались, на улице было достаточно народа. Все провожали процессию любопытными взглядами, пока выбившийся из сил Тейт как следует не рявкнул на зевак.

У дворца их встретил Йон. Он заметно волновался, о чем говорило отсутствие его вечной улыбки. Он сразу повел вновь прибывших в храм, заявив возразившей было Юфории, что если они устали с дороги и хотят спать, то придется об этом забыть.

Первым делом Йон поинтересовался, все ли в порядке с Сабриной. И только потом, получив утвердительный ответ и письмо от нее, распорядился, чтобы всем принесли латрия и вина, благо одиннадцать уже пробило, и, наконец, спросил, что произошло в пустыне.

— На нас снова напали, — ответил Шелест. — Прежние ребята. Только на этот раз их было трое.

— Среди них был король Иерусалима, — добавил Тейт.

— Значит, действительно Иерусалим… — задумчиво изрек Йон.

— Что куда важнее — мы узнали, кто этот король, — сказала Юфория.

— Кто же? — улыбнулся ей Йон.

Издалека, с улиц Вавилона, наполняющихся людьми, послышалась музыка. Юфория взялась за кубок с латрием. Шелест, Тейт и Ют взволнованно переглядывались — все ждали, пока принцесса задаст интересующий их всех вопрос. Но она просто сказала:

— Йон, расскажи-ка мне о моем брате.

Истории прошлого

Улыбка не сошла с лица Йона, но она стала другой: задумчивой и немного грустной.

— Значит, это все-таки был Рамзес?

— Вы знали? — вскинул голову Тейт.

— Было такое предположение.

— Но почему ты не рассказал? — возмутилась Юфория.

— Вы не представляете, Ваше Высочество, что было бы с вашим отцом, свались на него такое предположение, — ответил Йон. — Я до последнего надеялся, что оно не оправдается. Но, увы, не судьба. Он не сказал, что ему надо?

— Нет, — сказал Шелест. — Самым весомым из того, что он сказал, было то, что он король Иерусалима.

— А как он отнесся к вам, Ваше Высочество?

— С любопытством, — буркнула Юфория, потирая шею. — Чуть не задушил.

— Почему Рамзес сбежал из Вавилона? — прямо спросил Тейт. — И что теперь делать?

— А что делать? То, что это Рамзес, факта грядущего нападения на Вавилон не отменяет. Битва продолжится, уверен, король не станет этому препятствовать, даже когда узнает, кто за этим стоит. Не позволять же ему разрушать Вавилон, в самом деле.

— Почему Рамзес сбежал из Вавилона? — терпеливо повторил главный вопрос Тейт.

— Думаю, только он сам и может рассказать об этом.

— То есть вы ничего не знаете? — разочарованно протянул Шелест. — Совсем-совсем ничего?

— Все он знает! — заявила Юфория. — Просто не говорит.

— Зачем же вы так, Ваше Высочество! — всплеснул руками Йон. — Откуда я могу знать, что творилось в душе у этого сорванца?

— И перед его бегством не происходило ничего странного? — осведомился Шелест.

— Странного? Ничего.

— А вас не насторожило, что одиннадцатилетний принц вдруг сбежал, уложив по пути кучу народа? — усмехнулся Тейт. — Да еще силой Лучафэра.

— Был у него небольшой срыв перед этим, — нехотя сообщил Йон. — Помню, как он кричал всякую ересь про вавилонскую власть и Вавилон в целом, — вспомнил он. — Его тогда заперли в его комнате от греха подальше. Королева еще очень боялась, что его осудят на смерть за эти слова.

— На смерть? — изумился Шелест. — За слова? Одиннадцатилетнего принца?

— Да. Понимаешь, Шелест, Вавилон обычно все искренне любят, раз уж сюда попадают, вот ваша компания, например, — благосклонно кивнул им Йон. — Но если люди по каким-то причинам начинают поливать его грязью, пусть даже это пустые слова — закончиться все может очень плохо. Даже для наследника престола. Но тогда все мы более или менее проигнорировали его крики — мальчик был совсем не в себе.

— То есть он сбежал в истерике? — спросила Юфория.

— Насколько я знаю — нет, с эмоциями, чем бы они ни были вызваны, он справился. Через несколько часов он успокоился, Ее Величество была с ним. Да и король тоже. Вел он себя спокойно, как всегда. А на следующую ночь вон как вышло… — Йон какое-то время помолчал, потом тряхнул головой. — Ладно. А вот теперь вам следует отдохнуть. Тиарнан, переночуй сегодня во дворце, путешествие у вас выдалось утомительным.

Тейт, Юфория, Шелест и Ют попрощались с ним и направились во дворец. Спорить у них уже не было сил.

— Он все знает, — была уверена Юфория. — Просто не хочет говорить.

— Мне тоже кажется, что он что-то скрывает, — согласился Тейт.

Шелест смутно помнил, как дошел до своей комнаты. Мысли его от усталости путались. У дверей он столкнулся с Ариадной, но смог только пожелать ей спокойной ночи. Через две минуты он уже забылся глубоким сном.

Проснулся он довольно поздно, но пробуждение его отнюдь не было мирным. Увидев что-то во сне, он подскочил на кровати и таким вот не совсем приятным образом вернулся из мира снов в реальность.

— Шелест? — донеслось до него сонное бормотание — Ют спала на краю его подушки. — Ты чего?

— Сон, — ответил Шелест и, вздохнув, снова плюхнулся на кровать. — Не иначе как предсказания Сабрины сбываются.

— Что снилось?

— Принцесса, — сказал Шелест.

— Опять? — фыркнула Ют.

— Я же не выбираю свои сны, — ответил Шелест с некоторой обидой. — Хотя если об этом, то денька три назад мне снилась Ариадна.

— А что-нибудь, кроме девушек, тебе снится? — язвительно спросила Ют.

— Не-а. Уж или ничего, или девушки.

— Извращенец, — передразнила Юфорию фея.

— Нет, возраст просто такой, — пояснил Шелест и тяжело вздохнул. — Шутки шутками, а за все время, что мы в Вавилоне, хороший сон был только один, но и его я не запомнил.

— Вчерашний, про принцессу?

— Ага. Про Ариадну снилась какая-то ересь, как выражается Йон, а сегодня видел, как принцессу кто-то пытается убить. Бр-р.

— Должно быть, это после вчерашнего, — предположила Ют. — Немудрено, хорошо, что тебе вообще не приснилась эта… как ее… Ну ты когда-то рассказывал, когда пилой…

— Расчлененка, — подсказал Шелест и рассмеялся. — Я же тебе говорил, забудь это слово.

— Легко сказать…

— И сделать нетрудно. Ладно, — Шелест встал с кровати. — Я выспался и теперь хочу поесть, пока нас снова куда-нибудь не потащили.

Еду принесла Ариадна. Шелест по обыкновению пригласил ее посидеть и поболтать. Ариадна согласилась, но выглядела она усталой. На расспросы Шелеста она туманно ответила, что были проблемы, и больше об этом ничего не сказала. Зато поинтересовалась вчерашним потрепанным состоянием Шелеста. Тот тоже сказал, что были проблемы, и пояснил, что если он скажет больше, то его ждет неминуемая смерть от посоха верховного жреца.

Шелест как в воду глядел — едва он закончил с едой, к нему пришел один из помощников Йона, которых тот, судя по всему, нещадно гонял как слуг, и сообщил, что верховный жрец просит Шелеста навестить ушедшего рано утром лорда Тиарнана и доставить ему письмо. Письмо было торжественно вручено Шелесту, после чего помощник удалился.

— Приехали, — Шелест повертел в руках небольшой свиток. — Ну ладно, благо дорогу я запомнил. Ют?

— Я лучше тут останусь, ладно? На кухне сегодня пирожные с кремом делают, — сказала Ют с блеском в глазах.

Шелест фыркнул и благословил ее на успешное воровство. Ют, надувшись, заявила, что ничего не ворует, и на этом они расстались. Ют понеслась на кухню, а Шелест покинул дворец и неспешно направился к Тейту.

В этот час — недавно перевалило за полдень — на улице почти никого не было. Шелест с удовольствием брел по пустынной дороге, наслаждаясь солнцем, красотой окрестностей и жизнью в целом. Но когда он подошел к уже знакомым воротам и попросил разрешения пройти, объяснив, что к чему, душевная умиротворенность разрушилась, уступив место недоумению. Все смотрели на него с таким трепетом и так старались услужить, как будто любое неудовольствие гостя могло закончиться апокалипсисом.

Очень скоро одна из служанок сообщила Шелесту, что если он хочет передать Тейту письмо из рук в руки, а только так, оказывается, можно доставить письмо от верховного жреца, то придется подождать не меньше часа. Она предложила ожидание в одной из самых роскошных комнат дома, со всеми возможными удобствами, но Шелест сказал, что просто зайдет попозже.

Чтобы скоротать время, он стал углубляться в город, туда, где располагались самые бедные улицы. Они были менее красивы, но простора здесь было куда больше, чем у дворца.

Однако Шелест переоценил свои способности к ориентированию и в результате отклонился куда-то в сторону. Улочки становились все уже, дома выглядели все беднее, хотя все до единого были очень аккуратны — об отсутствии достатка говорили только окна без стекол и пустыри вместо палисадников. Шелест решил дойти до какого-нибудь участка стены, окружающей город, и пройти до ворот, чтобы вернуться обратно по главной улице. Время у него было, а гулять при такой погоде — одно удовольствие, особенно по Вавилону. Даже такие невзрачные улочки вызывали у него чувство восторга и теплоты.

Единственное, что не устраивало Шелеста — реакция людей, встречающихся у него на пути. Он уже не раз пожалел, что не попросил у кого-нибудь белую накидку, как у всех. В своей одежде он бросался в глаза и, конечно, народ сразу понимал, что это — защитник Вавилона, пришедший из другого мира. Как следствие, все разве что на колени не падали. Кланялись в пояс, что-то неуверенно бормотали и провожали такими взглядами, словно мимо них проходило божество. Когда Шелест шел по улицам с Юфорией, он подобные номера списывал на ее присутствие и чувствовал себя вполне нормально.

Теперь он серьезно об этом задумался и решил, что с такими устоями бороться бесполезно, и надо привыкнуть игнорировать незнакомцев. Или, например, представлять, что это — его поклонники, а он — звезда метал-сцены мировой величины. «Да так и есть, — самодовольно подумал Шелест. — Только не мировой, а вавилонской. Хотя принцесса и Тейт тоже…»

Мысль оборвалась. До него вдруг донеслась тихая музыка. Такая тихая, что он сначала даже подумал, что ему показалось. Но нет, мелодия не становилась громче, она звучала, но тихо-тихо, словно ее создатель боялся, что его музыка будет услышана.

Это не могла быть Юфория, ведь по указу короля она не выходила в город без сопровождения Шелеста. Йон? Но что ему делать в таком захолустье? Или он опять «занят» Лучафэром? Сомнительно. Разве что Тейт? Его не было дома, и потому Шелеста просили подождать? Такое вполне могло быть. Не Рамзес же, в самом деле, пробрался в Вавилон и предался ностальгическим воспоминаниям у городской стены. Хотя, чем черт не шутит.

Шелест стал озираться. Улица пустовала. По обе ее стороны высились дома. Справа между двумя одноэтажными зданиями был небольшой, совсем узенький проход, через который виднелась полянка и участок стены. Оттуда и доносилась музыка.

Ведомый отчасти долгом, отчасти любопытством, Шелест осторожно пробрался между домами.

Вдоль стены протекала совсем небольшая речка. Около нее стоял кто-то в потрепанной белой накидке, с накинутым на голову капюшоном. Неизвестный стал напевать.

Шелест удивленно моргнул. Музыка, определенно, не была угрожающей и вообще не походила на ту, что создавали он, Юфория и Тейт. Она была совсем простенькой и звенящей, будто для ее исполнения использовали с десяток колокольчиков, но это не делало ее менее красивой. Шелест искренне пожалел, что не может расслышать не то что слова, а даже нарочито приглушенный голос поющего.

Послышался разноголосый говор — кто-то подходил к речке. Неизвестный, распевающий свою песенку, прервал ее и бросился бежать. Очень скоро он скрылся из виду. Шелест так и не увидел его лица, да и вообще ничего не разглядел — слишком велико было расстояние.

Шелест пожал плечами и, выбравшись на улицу, повернул обратно и стал искать дорогу к дому Тейта.

Тейт уже ждал его.

— Ты мог подождать здесь, — сказал Тейт, когда Шелеста провели в роскошную комнату и усадили напротив него.

— А чего зря время терять, — улыбнулся Шелест. — Как дела?

— Не особо, — Тейт со вздохом приложил ладонь ко лбу. — Я сегодня с утра перерыл все в нашей библиотеке, но там указано не больше того, что нам вчера рассказал Йон.

— А письмо от него…

— Письмо? — встрепенулся Тейт. — Я оставлял запрос на изучение королевской библиотеки, наверное, это ответ.

Шелест протянул ему свиток. Тейт в волнении схватил его, распечатал, пробежал глазами.

— Я его убью! — вырвалось гневное восклицание у обычно сдержанного и холодного Тейта.

— Что там?

— «И не мечтай», — прочел Тейт. — Мог хотя бы в полагающейся форме написать! — прошипел он. — Черт! — в сердцах бросил он свиток на стол. — Мы рискуем жизнью, так почему бы им не рассказать нам, в чем дело!

— Видать, действительно темная история, — Шелест постучал пальцами по столешнице. Ритмичная дробь сама собой сложилась во что-то вроде похоронного марша.

— А как Юфория? — спросил Тейт.

— Еще не видел ее сегодня, — рассеянно отозвался Шелест. — А что?

— Ну, все-таки Рамзес ее брат, может, она могла бы что-нибудь выяснить…

— Дай ей время успокоиться, а потом уже пусть выясняет, — предложил Шелест. — Шутка ли — встретить брата через десять лет. Хотя нельзя сказать, что она рада встрече…

Они еще поговорили о вчерашней битве, но так толком ни к чему и не пришли. Потом Шелест вдруг вспомнил.

— У меня к тебе вопрос, — сказал он. — В Вавилоне точно только четверо обладают силой Лучафэра?

— Абсолютно точно, — кивнул Тейт. — Я, ты, Юфория и Йон. Был еще Рамзес, но сейчас это вавилонским достоянием уже не считается.

— Но почему ты так уверен?

— Так поется в Песне Созидания, — пожал плечами Тейт. — Да и, если бы был кто-то еще, Йон бы его нашел и втянул в наш стан. Таков закон. А почему ты спрашиваешь?

Шелест рассказал ему, что слышал пение у стены Вавилона. Однако Тейта это не впечатлило.

— Может, кто-то, наслушавшись ваших выступлений, решил попробовать спеть.

— А музыка?

— Да, музыка днем сама по себе не играет. Но, в любом случае, слышал ты это в захолустье, а там уж точно никого одаренного быть не может. Наверное, тебе показалось.

Шелест не стал с ним спорить, хотя был уверен, что увиденное и услышанное не было наваждением.

Попрощавшись с Тейтом, Шелест вернулся во дворец и побрел на поиски Ют. Ему очень хотелось зайти к Юфории, но, подумав, он решил повременить.

Ют же до глубоко вечера общалась с Юфорией. Сидя за низеньким столиком, они уплетали пирожные, вытребованные с кухни, и вели оживленную беседу о чем попало. В какой-то момент речь зашла и о Шелесте.

— Чего-то он долго ходит, — проговорила Ют с набитым ртом.

— Заговорились, наверное. Или Тейт ему владения свои показывает, — усмехнулась Юфория. — Ну их.

— Но разве вам без них не скучно? — спросила Ют.

— За всеми этими делами опасаюсь, как бы Тейт не забыл мне очередное предложение сделать, — мстительно проговорила Юфория.

Ют, хихикнув, поинтересовалась:

— А Шелест?

— Я думала, он зайдет, чтобы узнать, как у меня дела. Но, похоже, ему все равно.

— Неправда, — возразила Ют. — Он очень переживает за вас!

— С тем же успехом он переживает о той служанке! — отрезала Юфория.

— Вы ревнуете?

Юфория поперхнулась пирожным.

— Ты, что, совсем?

— Нет, ну скажите! — стояла на своем Ют, уже понявшая, как следует разговаривать с принцессой. — Ревнуете, да?

— Если только совсем чуть-чуть, — проговорила Юфория деревянным голосом. — Закроем тему.

Ют, удовлетворенная ответом, кивнула.

— Ты знаешь, — сказала Юфория, прислушиваясь к звону, донесшемуся с улицы. — Я пойду, пройдусь. Уже одиннадцать.

— Без Шелеста? Вам же нельзя.

— Не хочу ему мешать, — фыркнула Юфория. — Мало раз я, что ли, в город сбегала? — она поднялась на ноги и накинула на себя накидку с капюшоном.

Ют посмотрела вслед уходящей девушке, которая явно нуждалась во временном одиночестве, но решила на всякий случай известить Шелеста о ее походе.

Когда Ют влетела в комнату к другу, тот одетым лежал на кровати и сладко спал.

— Шелест! — рявкнула ему в ухо Ют.

— А? Что? — подскочил Шелест. — Что случилось? Сколько времени?

— Одиннадцать.

— Ничего себе я поспал. И никто ведь не разбудил… Так что случилось? Принцесса зовет?

— Принцесса ушла, — сказала Ют.

— Ушла? Куда?

— В город.

— Почему одна? — тут же вскочил Шелест.

— Ну-у, вот так… Ты чего? — Ют посмотрела на него с удивлением — Шелест выглядел таким взволнованным, словно ему только что сообщили о том, что Юфория отправилась в гости к серийному убийце.

— Не знаю. Но лучше пойду ее поищу, — буркнул Шелест.

Он почти бегом покинул комнату, даже не закрыв за собой дверей.

Юфория тем временем медленно брела по улицам, на ходу попивая латрий. До прихода Шелеста она действительно частенько убегала ночью из дворца и отправлялась гулять, правда, только по главным улицам. Там ей было гораздо скучнее, чем в более скромных районах, но зато она могла ничего не опасаться — здесь гуляла исключительно знать, и принцессу все знали в лицо. А вот в прочих местах, где без сопровождения Шелеста, которого узнавали благодаря исключительному праву не носить белую накидку, было довольно опасно — некоторым «низшим», как называл их Тейт, в ночное время все равно, кто перед ними, так что следовало соблюдать осторожность и особо далеко не забредать.

Сейчас Юфория подумывала о том, чтобы завернуть куда-нибудь, где и знать найдется, и никого знакомого не встретится. Однако во всех попадавшихся на пути заведениях было тихо и сравнительно пусто, а ей требовалось шумное и людное место, чтобы затеряться в толпе. В его поисках она уходила все дальше, сворачивая на каждой развилке.

Мысли ее вскоре уплыли довольно далеко от дороги. Юфория почти не обращала внимания на попадавшихся ей людей, и лишь изредка озиралась в попытке сообразить, где она находится, и определить дальнейшее направление. Все остальное время было отдано нешуточной борьбе с собственными эмоциями: Юфория почему-то была зла на весь мир, и ее саму это раздражало — она понятия не имела, в чем причина такого обострения чувств. И почему обыденная тема о Шелесте, которую начала Ют, вызвала волну эмоций. Кое-какие подозрения у нее, конечно, имелись, но подтверждать их совсем не хотелось.

Может, подумала она, и не стоило убегать. Без Шелеста и Ют на улице, как оказалось, и делать было толком нечего. Не станешь же в одиночку на пустынной улице распевать песни.

Юфория остановилась. Она не заметила, как забрела на незнакомые и почти безлюдные улицы. Это была почти окраина, где всего света хватало только на то, чтобы худо-бедно разглядеть дорогу.

Юфория устало вздохнула. Определенно, здесь ей нечего было делать. Лучше всего, решила она, отправить свою гордость куда подальше, вернуться во дворец и пойти поболтать с Шелестом.

С этими мыслями Юфория развернулась и пошла обратно. Но не успела она пройти и десяти метров, как кто-то сзади схватил ее за запястье. Юфория от неожиданности вздрогнула и выронила давно опустевший кубок. Тот с глухим стуком упал на дорогу.

Юфория вырвала руку и обернулась. Перед ней стояли двое незнакомых парней. Оба темноволосые и рослые, вполне симпатичные, но с такими выражениями лиц, что Юфории тут же захотелось без предисловий дать им по голове. Жаль только, что у нее не было при себе посоха Йона или чего-нибудь, способного его заменить.

— Чего надо? — грубо спросила она.

— Сама догадайся, — туманно ответил тот, что хватал ее за руку.

— Делать мне больше нечего! — огрызнулась Юфория. — Если никаких вопросов нет, то счастливо оставаться.

Юфория повернулась и быстрым шагом пошла вперед. Эти парни ей определенно не нравились, и на всякий случай она стала готовиться усыпить потенциальных «извращенных придурков» песней. Лучше на всякий случай временно нейтрализовать, а потом уж пояснить им в присутствии королевской стражи, что с принцессой Вавилона шутки плохи.

В разуме уже рождались знакомые нотки — оставалось только перенести их в реальность, но в тот момент, когда Юфория уже была готова сделать это, ее схватили за плечи и, круто развернув, буквально впечатали в ближайшую стену.

Позвоночник предательски хрустнул. Боль от удара прошибла все тело. В Юфории пронесся целый вихрь невнятных эмоций, но она изо всех сил пыталась не обращать на него внимания. Не сосредоточившись только на музыке, заиграть ее не заставишь.

Но незнакомцы ждать не собирались. Ее несильно встряхнули, словно бы проверяя, живая ли она, но Юфория еще не пришла в себя от боли и ударилась еще раз — на этот раз головой. Перед глазами вспыхнула яркая белесая вспышка, и пока она пыталась прогнать ее, к человеку, прижимавшему ее к стене, присоединился его спутник. Одной рукой он легко сдернул с Юфории накидку и отбросил ее как нечто мешающееся, другой взялся за ее топ. Второй парень прижал ее руки к стене с такой силой, что они, расцарапанные камнем, закровоточили.

В этот миг Юфория уже не чувствовала ничего, кроме панического ужаса. От сознания ничего не осталось — всем существом завладел совершенно безотчетный страх. Она стала вырываться с бессмысленными криками, разом забыв и о своем статусе, и о силе Лучафэра, и вообще обо всем, что могло бы ей помочь.

— Эй!

Из-за собственных криков третий голос Юфория расслышала с некоторым запозданием.

— Если хочешь присоединиться, то… — начал было обговаривать условия тот, что держал Юфорию, однако удар — несильный, но расчетливый — заставил его отшатнуться. Маневр был неудачным: парень оступился и грохнулся наземь.

Это был Шелест. Показав одному, что присоединяться не намерен, он повернулся ко второму, но тот, смекнув, что имеет дело со знатью, в испуге схватил своего приятеля за плечо, помогая тому подняться, и через несколько мгновений оба скрылись в темноте улицы.

— Принцесса, ты в порядке? Принцесса?

Юфория, казалось, даже не обратила внимания на произошедшее. Когда ее отпустили, она сползла на землю и, обхватив плечи руками, истерическим шепотом стала повторять что-то неразборчивое.

— Ну ты что? — Шелест протянул руку, собираясь помочь ей встать на ноги, но Юфория вдруг изо всей силы ударила его.

— Я сказала не трогать меня! Это и к тебе относится!

На какую-то долю секунды их взгляды пересеклись — отчаянный, полный безысходности и бессильной ярости, и оторопелый, словно пораженный внезапной трагедией: Шелест совсем не ожидал такой реакции.

Тем не менее, ему понадобилась всего пара мгновений, чтобы взять себя в руки.

— Не трогаю, успокойся, — сказал он примирительным тоном и, подобрав с земли накидку, набросил ее на плечи Юфории. — Вставай, пойдем.

Юфория молча поднялась на ноги и пошла за ним. За всю дорогу до дворца она не произнесла ни слова.

Доведя принцессу до ее комнаты (на прощание она тоже ничего не сказала), Шелест вернулся к себе. Он дал Ют понять, что не хочет ни о чем говорить и, завалившись на кровать, невидящим взглядом уставился в потолок.

Его многое удивило. Начиная от того, что Юфория сорвалась в город одна, несмотря на запреты короля — но тут-то ладно, это можно было объяснить хотя бы тем, что ей надоело гулять по Вавилону с Шелестом, хотя сам Шелест очень не хотел допускать этой мысли, — и заканчивая ее поведением во время нападения. Шелест был уверен, что Юфория сама по себе сильная и расчетливая — она уже не раз доказала, что способна хладнокровно действовать в неожиданных ситуациях. Конечно, она могла перепугаться, особенно учитывая ее особое мнение о противоположном поле, но чтобы вот так запросто срываться в истерику и ничего не предпринимать, наугад отбиваясь и тратя энергию на бесполезные крики? Это было совсем на нее не похоже. А если еще вспомнить, как она отбила его руку…

Но об этом Шелест думать уже не хотел. Повернувшись на бок, он вскоре забылся сном.

Следующие два дня Шелест не видел Юфорию. Ют, правда, была у нее, и, похоже, Юфория что-то ей рассказала — во всяком случае, она не задавала никаких вопросов. Шелест тоже ничего не говорил о той беспокойной ночи, спросил только, в порядке ли принцесса, и, получив утвердительный ответ, коротко кивнул.

Тейт не появлялся, Ют пропадала или с Юфорией, или на кухне, Ариадна была занята своими делами, и на третий день Шелест в попытке скоротать время пришел к Йону с просьбой разрешить ему посетить библиотеку.

— Ну конечно! — воскликнул Йон. — Всем-то вам срочно понадобилось в библиотеку. Интересно, с чего бы это?

— Да я просто почитать что-нибудь хотел, — оправдывался Шелест. — Делать нечего. А вы что-то все же скрываете, да? В библиотеке есть информация о Рамзесе?

Ответом ему был удар посохом.

— Оставим образовательный процесс на следующий раз, — заявил Йон. — Никакой библиотеки.

— Ну, не обязательно в библиотеку. Можете дать мне книгу по своему выбору — мне, в принципе, все равно, что читать, лишь бы не очень скучно было.

Йон посмотрел на него с подозрением, словно Шелест просил не развлекательное чтиво, а руководство по созданию атомной бомбы в вавилонских условиях.

— Ладно. Сказки сойдут?

— Сойдут, — фыркнул Шелест.

Йон подозвал своего помощника Квентина и велел ему провести Шелеста в библиотеку и выдать ему строго один конкретный том с невоспроизводимым названием.

Пока они шли в библиотеку, которая находилась в таких же закромах, что и сокровищница, но на самом верхнем этаже дворца, Шелест как следует разглядел Квентина. Чуть повыше его, смуглый, с темными глазами и доброй улыбкой. В меру разговорчивый, очень вежливый. С трудом верилось, что он когда-нибудь станет кем-то вроде Йона, о чем Шелест ему и сообщил. Квентин на это рассмеялся, поблагодарил его и посоветовал вознести хвалы Лучафэру за то, что Йон не услышал этой фразы.

Королевская библиотека оказалась точь-в-точь такой, как представлял себе Шелест: огромный зал и бесконечные полки до самого потолка. Квентин, однако, быстро нашел требуемую книгу и протянул Шелесту увесистый фолиант. Только тут Шелест вспомнил, что, собственно, не умеет читать на здешнем языке.

— Думаю, это поправимо, — сказал Квентин, когда Шелест посвятил его в свою проблему. — Сейчас, подождите минутку…

Он скрылся за книжными стеллажами и вскоре вернулся с двумя листами плотной бумаги. По левым краям были начертаны знаки, которые Шелест уже видел в листовке Юфории, а по правым — самая настоящая латиница. Каждая буква шла напротив витиеватых символов — иногда одного, иногда — двух или трех.

— Учебник по изучению вавилонского языка для пришельцев? — поинтересовался Шелест.

— Что-то вроде, — Квентин почему-то смутился.

Проводив его до храма, Шелест вернулся к себе и внимательно разглядел книгу.

Больше всего она напоминала уникальный лот букинистического магазина. Небольшого формата, но очень толстая, с фигурной обложкой из неизвестного Шелесту материала. В ее центре красовалась серая надпись — Шелест не смог ее прочесть даже с помощью инструкции. Опасаясь, что с остальным текстом будет так же, он торопливо раскрыл книгу где-то на середине и стал разбирать первый попавшийся заголовок. Это удалось ему не без труда, но все-таки дело пошло: нужно было только сверяться с латинским алфавитом. Слова читались почти так же, как произносились.

Когда Шелест закончил с первым словом, оно заставило его тихо присвистнуть. «Иерусалим».

Интересно, подумал он, с чего вдруг Йон, категорически отказавшийся пускать их в библиотеку предположительно из-за информации о Рамзесе, подсунул ему именно эту книгу?

Отложив догадки на потом, Шелест погрузился — насколько это было возможно с постоянной сверкой с алфавитными листками — в чтение.

По его мнению, это никак нельзя было назвать сказкой — скорее легенда, из тех, что могут оказаться реальностью. Якобы существует где-то прекрасный город Иерусалим, город смерти, прекраснее которого, невзирая на мрачное название, нет ничего на свете. Причем уточнялось, что столь заманчивое описание дается не из-за красот, как, например, в Авалоне (Шелест заинтересовался и решил потом побеседовать с кем-нибудь об этом месте), и не из-за какого-то слова, которое Шелест принял за «необычность», как в Вавилоне, а потому, что в Иерусалиме каждый волен делать все, что ему захочется. Такая политика — все имеют право свободы. Но это не нравственная (так Шелест предпочел прочитать слово «распущенная») свобода, как, скажем, в ночном Вавилоне («Вот привязались», — недовольно пробурчал Шелест, чувствовавший в пере неизвестного автора укор), а простор души, ведущий на вершину самосовершенствования. Единственное, такая свобода могла быть опасной и привести человека не к просветлению, а к падению в темные недра собственной души.

Шелест не слишком понял последний абзац и решил перечитать его еще раз. Бросив очередной взгляд на алфавит, он заметил поблекшую надпись в самом низу второго листа. Шелест присмотрелся и разобрал подпись Йона, сделанную на латинице.

Он тупо рассматривал ее, пока его не отвлек стук.

— Кто там? — спросил он.

— Это Юфория. Можно войти?

Шелест похлопал глазами от удивления. Во-первых, потому, что это была Юфория, во-вторых, потому, что она снизошла до стука в двери.

Разрешив пройти, он вставил листки с алфавитом между страниц, чтобы не потерять рассказ об Иерусалиме, захлопнул книгу и отложил ее в сторону.

Двери приоткрылись. Юфория вошла в комнату и остановилась у порога. Шелест уже хотел спросить, почему она не заходит, но тут Юфория отступила в сторонку, и в комнату вереницей стали заходить служанки, неся стол, еду и напитки.

— Обед, — пояснила Юфория, что было излишне.

Накрыв стол, служанки удалились, оставив Юфорию и Шелеста наедине.

Некоторое время они молчали. Потом Юфория с видимым трудом выговорила:

— Ну, в общем, я хотела извиниться.

— За что?

— Ты помог мне, а я накричала и вдобавок ударила. Понятное дело, ты обиделся.

— Да нет, — вполне искренне ответил Шелест, уплетая сладкую выпечку. — Не обиделся. Скорее, расстроился.

Юфория вскинула на него непонимающий взгляд.

— Я подумал, неужели я настолько тебе неприятен, что любое мое прикосновение вызывает такую реакцию, — пояснил Шелест.

— Нет, — Юфория залилась краской. — Ты тут вообще не при чем. Это… от шока просто вырвалось. Я даже не помню, что. Помню, что кричала, а что — не помню.

Она взяла в руки гроздь винограда и стала аккуратно отбирать ягоды. Потом нерешительно проговорила:

— Раз так все вышло, я расскажу тебе, почему так… Если хочешь.

— Хочу. Но если только сама сочтешь нужным.

Юфория вздохнула и начала рассказывать — быстро, будто боялась, что ее перебьют и она не сможет продолжить.

— Не знаю, как у вас, но в Вавилоне девочек с самого раннего возраста воспитывают… Ну, довольно фривольно. Меня это обошло. Отец очень любил мою маму и исполнял все ее желания, а их у нее было не так и много. Одно из них — чтобы ей позволили самой меня воспитывать. Вот так и вышло, что все детство я провела с мамой. Не знаю, что она думала о Вавилоне в целом, но отпускать меня от себя не хотела. Все, чему меня учили, касалось Песни Созидания, — Юфория скривилась, припомнив зубрежку.

Она сделала паузу, чтобы попить. Потом взяла еще одну гроздь винограда и продолжила:

— Когда мне было девять, мама умерла, и отец, как потом мне рассказал Йон, растерялся. Не знал, что со мной теперь делать. Я, конечно, и не догадывалась о том, что они все задумали. Еще от смерти мамы оправиться не успела. Помню, сидела, учила какую-то очередную чушь, была уверена, что или мама зайдет, или кто-то от нее, и станет проверять. Но, разумеется, после ее смерти никто об этом и не думал. Пришел Йон… Сказал, что мне надо пойти с ним. Я сразу заметила, что с ним что-то не то — не улыбался, как всегда, и был каким-то ну очень серьезным, будто… — Юфория тщетно пыталась подобрать нужное слово. — Ну, сейчас я понимаю, что ему просто не нравилось происходящее, а тогда я, кажется, даже спросила, не заболел ли, — она улыбнулась своим воспоминаниям, но безрадостно и как-то обреченно. — Мы остановились перед дверьми, очень красивыми. Я там никогда раньше не была. Йон сказал, что я должна буду зайти в комнату и не выходить, пока мне не разрешат. Смогу ли? Я подумала, что это легко, и сказала, что так и сделаю. Спросила, правда, зачем. Но он сказал «так надо», и все тут. В общем, отправили с набором заповедей — не уходи, не удивляйся и не капризничай.

Юфория посмотрела на Шелеста.

— Догадался, что они решили со мной сделать?

— Нет, — честно признался Шелест. — Мысли есть, но что-то тут не стыкуется…

— Решили по старой доброй традиции сделать из меня наложницу, — прямо сказала Юфория.

Шелест поперхнулся.

— В девять лет?!

— Ну да. Правда, там, за дверьми, своя трагедия развернулась. Поджидал меня там посол из Авалона. Не знаю, сколько ему тогда было лет, — Юфория брезгливо поморщилась, — но равного боя быть не могло, это точно. Я, конечно, стала отбиваться от него, но он церемониться не привык, и… — она опять сделала паузу. — Ну, в общем, каким-то чудом мне все-таки удалось сбежать. Я была так перепугана, что бежала куда глаза глядят и забилась где-то на кухне. Было очень холодно. Но я там просидела два дня.

— Два дня?

— Ну, так мне сказали, самой мне не казалось, что так много времени прошло. Когда меня нашли и вытащили оттуда, все пришли в ужас. Оказалось, у меня в двух местах была сломана рука, разбита голова, короче, тот еще букет был. Посол показал себя с самой что ни на есть сильной стороны, — Юфория выдавила на лице улыбку. — Хотя и ему досталось. Его нашли в комнате в полной отключке. Оказалось, тогда я впервые использовала силу Лучафэра. Неосознанно. До этого никто и не знал, что она у меня есть… Я в том числе.

— А потом? После того, как тебя нашли?

— Я вроде несколько дней билась в истерике. Плохо помню это время. Зато отец раскаялся в неудачной затее, да и вообще решили они меня не трогать. Я им после этого случая мно-ого условий поставила, — закончила рассказ Юфория, и уже потом, подумав, добавила: — Йону, кстати, спасибо за это сказать надо, это он заявил, что у меня «душевная травма» и что меня в этом смысле лучше больше не трогать. Хотя, — она помрачнела, — чего его благодарить, он просто сказал правду.

— Честно говоря, — сказал Шелест, отодвигая от себя опустевший кубок, — моему удивлению не было бы предела, если после такого у тебя была бы другая реакция на парней.

— Жилось бы мне нормально, если бы кое-кто извращенных наклонностей не проявлял, как вчерашние, например.

— В любом случае, без твоего согласия обещаю тебя не трогать! — торжественно объявил Шелест, за что получил кубком по лбу.

— Какое еще, к черту, согласие?

— Да ладно, уж и пошутить нельзя, — Шелест потер ушибленный лоб.

— Я, кстати, заходила к Йону, — Юфория поспешила перевести разговор в другое русло. — Он сказал, что отправил кого-то в Иерусалим. Узнать, как дам дела обстоят, что за политика и так далее.

— Разведка, — пропел Шелест. — Что ж, это очень и очень кстати. Значит, ждем вестей из вражеского стана?

— Ждем, — кивнула Юфория.

Одаренный

— Шелест, только не засни!

— Не засну.

— Если хочешь, чтобы я поверила, придется встать.

Шелест недовольно приподнял голову и сонно уставился на Ют. Потом оглянулся. Рядом с ним, улегшись верхней половиной тела на стол, мирно посапывала Юфория.

— Ее буди, — постарался перевести стрелки Шелест.

— Пытаюсь! — Ют возмущенно затрепыхалась. — Если Йон увидит вас спящими, тут же получите.

— Зато Тейту тоже влетит, — не терял веры в лучшее Шелест. — Мы же к нему пойдем, верно? Он тоже наверняка не успел выспаться.

— Нечего гулять до самого утра, — буркнула Ют.

— Кто ж знал, что Йон в такую рань потащит нас куда-то. Я даже лечь не успел…

— Ну, для тебя одна ночь без сна — это нормально.

— Она была не одна, — признался Шелест трагическим шепотом. — Честно говоря, за все четыре дня, что мы гуляем до самого утра, я спал всего часов шесть.

— Упадешь, — легко предугадала будущее Ют.

— До вечера дотерплю, — махнул рукой Шелест. — Сегодня буду спать. Принцесса тоже устала, а Тейт говорил о каких-то делах.

Тут двери распахнулись, и в помещение торжественной поступью вошел Йон. Шелест не успел толкнуть спящую Юфорию, и несчастной, как и предсказывала Ют, досталось посохом.

— Ай! Совсем, что ли?

— Нечего спать в Янтарной комнате!

Шелест огляделся. Его сюда привели в полусонном состоянии, и оценить убранства крохотной комнаты он не успел, а зря. Несмотря на свои скромные размеры, она поражала обилием золотых цветов и многочисленных украшений. Даже стол и скамья, за которыми сидели они с Юфорией, были, похоже, из чистого золота.

— А разве это не золото?

— Золото.

— Тогда почему Янтарная комната, а не Золотая?

— Просто звучит лучше, не находишь?

— Йон, давай быстрее говори, зачем позвал, — потребовала Юфория. — Мы спать хотим!

— Поразительно синхронная у вас сонливость, в чем тут дело? — спросил Йон с ехидной улыбочкой.

Юфория с молниеносной быстротой вскочила на ноги и, отобрав у него посох, опустила его на голову Йона, после чего с чувством выполненного долга уселась обратно.

— Чтоб ты знал, мы уже четыре ночи в городе не пропускаем. И Тейт тоже.

— Однако, — потер голову Йон. — Я знаю, Ваше Высочество, имейте чувство юмора. И прекратите отбирать посох, не то снизойдет на вас кара Лучафэра.

— А самому слабо? — нахально осведомилась Юфория.

— Я праведник и без разрешения Лучафэра не действую, а когда я прошу разрешения, он сам не прочь исполнить просьбу, — улыбнулся Йон. — Кстати, касательно тех типов, что напали на вас несколько дней назад…

Юфория вздрогнула. Шелест бросил на нее беспокойный взгляд.

— Откуда вы знаете? — спросила Ют, которую Юфория вкратце посвятила в произошедшее.

— Вообразите, они сами пришли и признались. Напуганные до полусмерти. Не признали принцессу сразу, зато поняли, что к чему, когда получили как следует от защитника. Теперь боятся, что он за ними вернется, — Йон глянул на Шелеста. — Ну что тебе сказать, молодец.

— Да я всего лишь одного немного ударил, и они сразу смылись, — пожал плечами Шелест.

— Снова будет королевская награда? — обрадовалась Ют.

— Вынужден разочаровать. Король ничего не знает. Ведь если рассказать ему, что случилось, возникнет вопрос, почему Ее Высочество одна отправилась гулять по ночному Вавилону. Поэтому я счел за благо промолчать.

— Спасибо, — буркнула Юфория.

— Всегда пожалуйста. Но виновные сейчас под стражей, и вам решать, что с ними делать.

— Решай сам, мне все равно.

— Ради бога, Ваше Высочество. Полагаю, вы понимаете, что все, что я могу сделать, это вынести им смертный приговор?

— Зачем так строго? — встрепенулся Шелест. — Они ведь не успели сделать ничего… И сами признались…

— Но как же иначе, ведь они покушались на честь моей невесты! — Йон сверкнул улыбкой.

— Что?! — хором воскликнули Шелест и Ют.

— Просил руки года два назад, — поведала Юфория. — Послан сами знаете куда.

— Как вы жестоки, Ваше Высочество. Ну чем я не король? — вопросил Йон с таким недоуменным выражением, словно и впрямь никак не мог понять, почему столь великолепное создание не было допущено к должности правителя Вавилона.

— Совестью, — Юфория показала ему язык. — Я сказала — делай с ними, что хочешь. И говори уже, зачем нас сюда привел.

— Как прикажете. Дело в общем-то несложное — мы должны навестить Орина.

— Это еще зачем? — вскинула брови Юфория.

— Кто такой Орин? — спросил Шелест с обалделым видом, еще не оправившись от известия о том, что Йон хотел жениться на принцессе.

— Орин известен в первую очередь тем, что добрая четверть книг в библиотеке написана им, — объяснил Йон. — Очень известный и уважаемый человек, но сейчас живет среди низших.

— Сослали? — предположила Ют.

— Вовсе нет, он сам так пожелал. Видать, пишет о низших. Странный он. Ему предложили у ворот дом построить, но он отказался, сказал, что у бедняков поживет.

— Это называется «скромность», — Шелест был уверен, что подобное явление нормально для обычного человека и говорит только о лучших его качествах, но никак не о странности. — Но зачем нам к нему идти? И вам… Вы же говорили, что мы все пойдем?

— Совершенно верно, — кивнул Йон. — Он очень просил привести всех обладателей силы Лучафэра и, особенно, защитника, но разве ж я вас кому-нибудь доверю?

— Еще как доверишь, еще и бросишь на произвол судьбы, — фыркнула Юфория. — Ты просто хочешь, чтобы он не о нас книгу написал, а о тебе.

— Обо мне напишут книгу? — восхитился Шелест.

— Если бы вы учились чуть прилежнее, Ваше Высочество, то знали бы, что обо мне написано столько книг, что сам факт выхода очередной кажется очень скучным, — протянул Йон с и впрямь скучающим видом.

— Обо мне напишут книгу? — повторил Шелест.

— Жаль, что среди них нет самой правдивой, с названием вроде «Законченный извращенец»!

— Помилуйте, Ваше Высочество, у вас все извращенцы, этим вы никого не удивите!

— Обо мне напишут книгу? — снова встрял Шелест.

Йон огрел его посохом.

— Может быть. И перестань уже спрашивать. Так или иначе, пойдем — по пути захватим Тиарнана.

На выходе из дворца к ним присоединились еще два человека, видимо, в качестве охранников — в доспехах и при оружии. Они следовали позади, не произнося ни слова.

У ворот владений Тейта их ожидала целая вереница людей. Здесь было и множество слуг, и владельцы дома, и даже один из старейшин: тот самый обладатель сварливого нрава, с которым постоянно препиралась Юфория. Он оказался родным дедом Тейта, и Шелест шепотом поделился с Ют, что потребность последнего в препирательствах с принцессой черта наследственная.

Старейшина, которого звали Торлейном, и другие высокопоставленные личности коротко, хотя и торжественно поприветствовали их и удалились. Стражники остались у ворот, а слуги провели гостей в дом, где попросили немного подождать, пока лорд Тиарнан сразу соберется в дорогу, дабы не заставлять их ожидать дважды.

Это была та же комната, в которой Шелест беседовал с Тейтом в свой прошлый приход. В светлых тонах, с красивым серебряным столом и такого же цвета диваном. Йон, правда, церемониться не стал и сел в роскошное кресло во главе стола, предназначавшееся хозяину дома.

Шелест, чтобы скоротать время, подошел к окну и, облокотившись на подоконник, стал любоваться на сад с маленьким озерцом, в который оно выходило. Прелестный вид вызывал умиротворение, но это не помешало Шелесту боковым зрением уловить движение у дверей, ведущих вглубь дома.

Он обернулся, и двери, и без того едва приоткрытые, тут же закрылись. Подумав, что ему показалось, Шелест отвернулся к окну. Снова обернулся, и двери захлопнулись. Так повторилось несколько раз, пока Юфория, раздраженная постоянно повторяющимся действием, не подошла к дверям и не распахнула их.

На пороге стоял смущенный неожиданным разоблачением мальчик лет пяти. Его светлые волосы ниспадали до плеч, а огромные зеленые глаза выдавали поразительное сходство с Тейтом — разве что выражение лица было не столь высокомерным.

— Раз пришел, то нечего прятаться, — выговорила ему Юфория.

— Не твое дело, женщина! — заявил мальчик.

Шелест и Ют грохнули. Юфория же одним ударом по макушке сбила с юного нахала высокомерие.

— Твоему брату иногда сходит с рук, но тебе снисхождения не светит!

— Это брат Тейта? — оживился Шелест. — Какая прелесть!

Мальчик посмотрел на него исподлобья и, залившись краской, пробормотал:

— Я Тирней. А ты защитник Вавилона? — уставился он на него своими огромными зелеными глазищами.

— Он самый, — улыбнулся Шелест.

— А кто лучше, ты или Тиарнан?

Шелеста опередил Йон:

— Лучше всех я, юный Тирней, что бы там тебе ни говорили.

Мальчик снова смутился. Было видно, что он хочет что-то сказать, но никак не может решиться. Тогда Шелест присел перед ним, и Тирней шепнул ему:

— Тиарнан говорил мне, что с ним лучше не спорить.

— И правильно.

Сзади на голову Шелеста опустился посох Йона.

— Мне не по душе, друзья мои, что вы шепчетесь непосредственно после моего заявления.

Шелест хотел оправдать себя и маленького Тирнея какой-нибудь выдумкой, но тут в комнату вошел Тейт.

— Прошу прощения за ожидание. Отправляемся?

— Так точно, — поднялся на ноги Йон.

Тирней робко дернул Тейта за полу накидки.

— А можно я посижу в твоем кабинете?

— Можно, — милостиво позволил Тейт.

— Вы только посмотрите, какой милорд добрый, — съязвила Юфория по дороге. — Со всеми бы так обращался, цены б тебе не было.

— Для того чтобы я пустил тебя в свой кабинет, тебе следовало бы как минимум родиться мужчиной, — презрительно фыркнул Тейт. — Как максимум — вести себя под стать своему положению.

— Зануда, — Юфория улучила момент, когда они проходили мимо служанок, и при всем честном народе дернула Тейта за волосы. Одна из девушек даже охнула от такого кощунственного поступка.

По пути Йон подробно рассказывал Тейту, куда и зачем они идут. А Шелест, Юфория и Ют тихо посмеивались над тем, как люди реагируют на беседующих — можно было подумать, что в негромких речах Йона и Тейта вершилась судьба всего мира.

Дойти до Орина, однако, им было не суждено. Они уже шли по одному из бедных кварталов, здесь все без исключения в пояс кланялись процессии. Шелест, узнав то самое место, где он был один во время прогулки, мучительно пытался сообразить, в какой стороне находится речка. Но тут Юфория о чем-то спросила его, и он уделил все внимание ей.

Они мило беседовали, когда на Шелеста вдруг кто-то налетел, да с такой скоростью, что оба столкнувшихся упали на землю.

— Ай, больно же! — Шелест потер ушибленное место и посмотрел на виновника своего падения.

Напротив него в точь-в-точь такой же позе сидел симпатичный мальчик лет двенадцати. Он изумленно хлопал глазами и явно силился сообразить, что произошло. При падении с него слетел капюшон, открывая свету белокурые, давно не стриженые волосы, чуть вьющиеся ближе к концам.

— П-п-простите, — заикаясь от ужаса, с трудом выговорил мальчик.

— Мои поздравления, Шелест, — торжественно произнес Тейт. — В тебя врезался низший… Стоп, — вдруг вгляделся он в виновника переполоха. — Низший?

Йон кивнул охране. Два стражника, пришедшие с ними из дворца, тут же подскочили к мальчику и силой поставили его на ноги.

— Что происходит? — встал Шелест.

— М-м, — промычала Юфория. — Не повезло…

— Вы о чем? — тоже ничего не понимала Ют.

— Каков твой статус? — спросил у мальчика Йон, дружелюбно улыбаясь.

Тот от страха, казалось, лишился дара речи. Но один из стражников тряхнул его, и он проговорил дрожащим голосом:

— Н… никакого…

— Так и знал, — Тейт с презрением посмотрел на него сверху вниз.

— Ясно, — Йон посмотрел на стражников. — Пусть один из вас отведет его во дворец.

— Куда его там?

— Как куда? В темницу, естественно. Осужден на смерть, — сказал Йон.

Мальчик вздрогнул, губы его задрожали, глаза наполнились слезами. Он приготовился паническими криками и рыданиями отстаивать свое право на жизнь, но его опередил Шелест:

— За что это его на смерть?! — возмутился он.

— Низшим запрещено носить длинные волосы! — объявил Тейт.

— Но, но, я не хотел! — залепетал мальчик. — Я просто потерял лезвие…

— Неудачник, к тому же, — вынес еще один суровый приговор Тейт.

— Друзья, — вмешался Йон с некоторым раздражением. — Давайте поторопимся. Его в темницу, а мы продолжим путь.

Вокруг них уже стал собираться народ. Все исподтишка следили за развитием ситуации, тщетно стараясь сделать вид, что заняты своими делами и оказались рядом совершенно случайно.

— Но он же маленький еще! — не собирался молчать Шелест. Он не представлял себе, как будет жить с мыслью, что этот мальчик умрет, к тому же косвенным образом из-за него: ведь если бы он, Шелест, не возник на его пути, длинные волосы так и остались бы тайной.

— Ага, и врезался в Шелеста, — попыталась помочь Юфория, но ее реплика только усугубила положение маленького пленника.

— Посметь толкнуть защитника! — в негодовании воскликнул один из стражников.

— Точно, я защитник! — заявил Шелест. — И лично я против его смерти. И принцесса тоже. Правда, принцесса?

— Да-да, я против.

— И Тейт… э-э… В общем, мы с принцессой против!

— Он нарушил закон, — примирительно улыбнулся им Йон, словно речь шла о дележке торта, а не о человеческой жизни. — Боюсь, ваших слов недостаточно для того, чтобы его помиловали.

Мальчик уже был на грани обморока. Из последних сил он со слезами пробормотал:

— Пожалуйста… Я не хотел…

Вдруг в памяти у Шелеста что-то шевельнулось. Он сильно сомневался в правдивости своей догадки, но не мог же слух подвести его? Шелест снова посмотрел на мальчика, который, в свою очередь, взирал на него взглядом, полным страха и немой мольбы.

— Ты был там, — Шелест махнул рукой в ту сторону, где, по его предположению, протекала речка, — несколько дней назад?

— Что?.. Я… был, наверное…

— Ты пел?

Мальчик перепугался еще сильнее.

— Я… я просто…

— Он еще и пел?! — в гневе воскликнул второй стражник. — Низший пел! — в Вавилоне это явно было сенсацией.

— Погоди, — припомнил Тейт. — Ты имеешь в виду, он тот, о котором ты рассказывал?

— Похоже на то, — кивнул Шелест. — Эй, — обратился он к всхлипывающему мальчику, — можешь спеть, как тогда?

— В чем дело-то? — непонимающе смотрели на них с Тейтом Юфория и Ют.

— Я тоже хочу знать, — сказал Йон. — Низшие не могут петь, да и знать тоже, только обладатели силы…

— Подождите, пожалуйста, — перебил его Шелест. — Просто подождите минуту, хорошо? Не бойся, — снова переключился он на мальчика. — Спой, как тогда. Попробуй хотя бы.

Мальчик, сделав над собой видимое усилие, перестал всхлипывать и, закрыв глаза, застыл в молчании. Спустя несколько секунд тихо заиграла музыка — та самая, которую Шелест слышал у реки.

Глаза Тейта расширились от удивления, Юфория присвистнула, а Йон от изумления чуть не выронил посох.

— Блуждаю, не зная, куда повернуть… — пропел мальчик. — Вечерний закат освещает мне путь… — но его голос так дрожал, что он был вынужден умолкнуть.

Музыка постепенно затихла. Никто не издавал ни звука, лишь мальчик продолжал всхлипывать.

— Ну, в общем, вот, — сказал Шелест.

— Невозможно! — воскликнул Йон.

Все переглянулись с новым приливом эмоций — еще никто не видел верховного жреца таким ошарашенным.

— Ты что, обладаешь силой Лучафэра?! — Йон от избытка чувств замахнулся посохом.

Мальчик испуганно взвизгнул.

— Йон, Йон, успокойся! — Юфория не дала ему опустить посох. — Ну, подумаешь, обладает силой Лучафэра…

— Подумаешь?! — у Тейта даже сел голос. — Все обладатели уже найдены… И низшие тем более не могут!..

— Так. Спокойно, — Йон, похоже, успокаивал сам себя. — Как твое имя?

— Л-лью… — пробормотал мальчик.

— Перед представителями власти называют полное имя! — рявкнул Йон.

— Никогда не видела его в таком состоянии! — невольно восхитилась Ют.

— В шоке, — проговорила Юфория со знанием дела.

— Я Лльюэллин, — мальчик испуганно сжался.

— Мы возвращаемся! — объявил Йон. — Отложим наш поход на другой раз, пойдемте во дворец. А вы, — велел он стражникам, — не упустите его.

Процессия двинулась в обратную сторону. Тейт, возмущенный произошедшим, холодно молчал, Юфория и Ют пытались успокоить Лью, а Шелест шел рядом с Йоном и пытался выяснить, из-за чего весь сыр-бор.

— Ошибки быть не может — все обладатели силы Лучафэра найдены, — сказал ему Йон. — И, даже если бы вдруг случилось такое, что объявился еще один… Я с самого начала говорил тебе, что одаренные всегда из знатных родов. А он низший, невооруженным взглядом видно, да и сам он этого не отрицает.

— Да, но как же тогда это объяснить? И вы же его не убьете, правда?

— Все зависит от того, что скажет по этому поводу Лучафэр. Честно говоря, я очень сомневаюсь в том, что все происходящее — не ошибка и не цепь случайных совпадений.

— Все равно не убивайте! — потребовал Шелест.

Они подошли к храму. Йон заявил, что ему необходимо поговорить с Лучафэром. После этих слов он скрылся в полутьме помещения, проигнорировав просьбу Шелеста посмотреть, каким образом можно поговорить с богом.

Сразу после его ухода Тейт сказал, что у него и без того много дел и, раз поход к Орину откладывается, он отправится домой, ибо ему наплевать, что станет с очередным низшим нарушителем. Шелест, однако, ухватил его за рукав и провозгласил, что если тот уйдет, то будет девчонкой. Тейт немного поогрызался, но в результате смирился и вместе со всеми стал прислушиваться к происходящему в глубине храма. Лишь Лью, похоже, было все равно, что скажет Йон — он был уверен в своей предрешенной судьбе и потому не переставал смотреть на всех испуганными глазами, полными слез.

Какое-то время все было тихо. Потом из храма вдруг раздался негодующий вскрик Йона:

— Это как понимать?!

Шелест прыснул.

— Надо же, — подивилась Юфория. — Эк у него эмоции прут!

— Не волнуйся, — Шелест подмигнул Лью. — Все будет в порядке.

Вскоре Йон вышел из храма. Вид у него был в прямом смысле слова убитый. На Лью он посмотрел совершенно безрадостным, но изучающим взглядом.

— Ну, что такое, что такое? — первым набросился на него Шелест.

— Он и впрямь обладает силой Лучафэра. Ты знал об этом? — обратился Йон к мальчику.

— Догадывался, — тихо проговорил Лью. — Оно иногда само собой получалось…

— Кто твои родители?

— Лот и Ланна… Мы живем у стены, рядом с ручьем…

— Чего такой мрачный, а? — Юфория пихнула Йона локтем. — Что тебе сказал Лучафэр?

Йон не ответил, только пробормотал что-то неразборчивое и медленным шагом направился обратно в храм.

— Эй, ты куда? — окликнула Юфория. — Что нам делать-то?

— Он должен находиться в непосредственной близости от верховного жреца, под присмотром, — был хорошо знаком с законами Тейт. — Но это невозможно, он же низший и поэтому не может остаться во дворце.

Лью, которого еще не оставил страх смерти, совсем растерялся, не понимая, что происходит. Йон остановился и приложил ладонь ко лбу.

— Так. Ладно. Сейчас я пойду к королю и объясню ситуацию. В зависимости от его ответа и решения старейшин приступим к дальнейшим действиям. А пока…

— В темницу его! — Тейт и мысли не мог допустить, что, возможно, мальчишка из низших станет его чуть ли не постоянным спутником.

— Пусть у меня в комнате подождет, — сказала Юфория.

— Принцесса, ты ли это? — изумился Шелест. — Разве он не чертов извращенец?

— Я? — оторопело поморгал Лью, и без того узнавший о себе в этот день много нового.

— Он еще маленький, — объяснила Юфория.

— Ну-у, не факт, — Йон смерил мальчика оценивающим взглядом. — Ладно. В таком случае, поручаю его вам.

— Пойдем, — Шелест взял Лью за плечи и аккуратно отвел его от стражников.

Тейт, еще раз громко высказав вслух все, что он думает, удалился в свою обитель. Шелест и Юфория повели напуганного Лью во дворец, и только Ют, порхавшая рядом с ним, вызывала у мальчика слабую улыбку.

Решив не плутать по коридорам до комнаты Юфории, они зашли к Шелесту, усадили Лью и, заметив, что он голодный, устроили обеденный перерыв. Мальчик онемел от удивления, но потом чувство голода взяло свое, и он набросился на еду так, будто не ел несколько дней.

Юфория и Ют разве что не плакали от умиления.

— Я Лльюэллин, — сказал через какое-то время Лью.

— Я — Шелест, — представился Шелест. — Это принцесса…

— Юфория!

— …а это — Ют.

— Так как же получилось, что ты обладаешь силой Лучафэра? — спросила Юфория.

— Не знаю. А зачем вы меня сюда привели? — Лью обвел комнату испуганным взглядом. — Что теперь со мной будет?

— Не бойся, — обнадежил Шелест. — Мы ждем, что скажет король. Как я понял, тебя хотят оставить во дворце?.. — вопросительно глянул он на Юфорию.

— Сложно сказать. Вообще да, должны оставить или поселить поблизости, в первых кварталах, но так как статус не позволяет… Не знаю. В первый раз такое.

— Хотя бы не убьют, — сказала Ют. — А ты правда потерял лезвие?

— Да, — Лью закусил нижнюю губу. — Но я не заметил, когда они успели так отрасти! — он, перехватив пальцами длинную белокурую прядку, с ненавистью воззрился на нее. — Мама ничего не говорила…

— А твои родители знают, что ты поешь?

— Нет, конечно… Никто не знает, — прошептал Лью. — Я всегда тайком… А что будет, если меня решат оставить во дворце? — со страхом спросил он.

Шелест, Ют и Юфория переглянулись.

— Честно говоря, понятия не имеем, — призналась Юфория. — Сейчас все немного на взводе, у Вавилона небольшие… проблемы.

— Какие проблемы? — удивился Лью.

— Вернется Йон — расскажем, — пообещал Шелест. — Пока нам это… как его…

— Конспирация не позволяет, — подсказала Ют.

— Точно.

— Но, в общем, он запросто заставит тебя рисковать жизнью, как и нас, — проворчала Юфория. — Отправит в пустыню…

— В пустыню? — Лью призадумался и уточнил: — Из-за проблем?

— Из-за них самых, — кивнул Шелест.

Какое-то время все молчали. Лью хотел что-то сказать, но никак не мог решить, стоит говорить или лучше не надо. Но в конце концов он неуверенно поднял глаза и с мечтательным видом проговорил:

— Это здорово. Я бы хотел защищать Вавилон.

Тревога

Шелест продолжал читать книгу, выданную ему Йоном. Легенда об Иерусалиме оказалась небольшой, но впечатляющей, и Шелест перечитал ее несколько раз — разве что наизусть не вызубрил, а заодно привык к незнакомой письменности и теперь читал вполне бегло. Шелест подумал даже, что, не люби он так Вавилон и не знай о Рамзесе, который собирается напасть на него, то обязательно захотел бы побывать в Иерусалиме. Ведь он обещал настоящий рай для человека, который не может жить в мире с общими устоями, а именно так Шелест жил прежде. Он не слишком страдал от этого, так как от природы не обладал такой силой эмоций, чтобы долгое время сосредотачиваться на какой-нибудь одной проблеме, делая из нее глобальную катастрофу. Но если бы ему предложили уйти — он бы ушел. Что он и сделал. Благо пригласили его в Вавилон, а не в Иерусалим: Шелесту совсем не хотелось быть кем-то вроде Рамзеса. Но все же ему было интересно, что подвигло брата Юфории на столь радикальные меры — бегство, нападение на Вавилон… Суровость законов? Но Йон сказал, что ему ничего не угрожало. Не устраивал Вавилон в принципе? Наверное, и такое бывает. Однако почему тогда настолько неожиданно, к чему была истерика? И наконец, что же такое скрывал Йон? Почему не хотел пускать их в библиотеку?

— Здорово! — Юфория снова распахивала двери ударом ноги, когда ей заблагорассудится. — Можно?

— Заходи, — кивнул Шелест, откладывая книгу.

— Чего-то ты давно ко мне не заходишь! — начала с претензий Юфория.

— Ага. Я пытаюсь, но каждый раз, когда я выхожу из комнаты, меня сбивают с ног с криками «господин Шелест!»

Юфория хихикнула. После настойчивых требований со стороны Шелеста, тщательного изучения свода законов Вавилона и недолгих колебаний, Лью было решено оставить во дворце. Ему позволили носить длинные волосы, выделили комнату (совсем крохотную и просто убранную, но мальчик все равно пришел в восторг и долгое время не верил своему счастью), и отправили на обучение к Йону — присвоить ему статус можно было, только сделав его учеником жреца. Тут Шелест, Ют и Юфория сочувствовали новичку. Йон же, сравнительно быстро отойдя от шока, вызванного вероломством Лучафэра, смог легко позабыть, что Лью из низших, и презрения, в отличие от Тейта и многих обитателей дворца, по отношению к нему не испытывал.

Лью оказался очень эмоциональным, и своим главным благодетелем он считал Шелеста. Стоило Лью его заметить, как он бросался ему в объятия с криком «господин Шелест!» Но, вообще, Лью восторгался всем и вся, и только Йона и Тейта опасался приветствовать громогласными возгласами.

— А где Ют?

— Развлекает его.

Юфория помолчала. Потом выпалила:

— А с той служанкой ты нашел время пообщаться!

— Чего? — наморщил лоб Шелест, пытаясь понять, что она имеет в виду. — А! Ариадна? — он улыбнулся. — Ты что, следишь за мной?

— И не думаю!

— Да я просто случайно ее встретил. Не ревнуй…

Юфория схватила с кровати книгу и треснула ей Шелеста по голове. И лишь после этого посмотрела на обложку.

— Еще я каких-то блондинов вроде тебя не ревновала! Зачем ты это читаешь?

— Давай ты сначала уберешь ее с моей головы? — попросил Шелест. — От нечего делать попросил Йона дать почитать, он выдал мне это. Кстати, ты знаешь, тут есть легенда об Иерусалиме.

— Знаю. В детстве мне почему-то постоянно на глаза попадалась эта книга… Ой! — вдруг вспомнила Юфория. — Совсем забыла. Я же зашла к тебе для того, чтобы сказать, что нас Йон ждет.

— Ну, молодец! — вскочил на ноги Шелест. — Сейчас получим очередную порцию терапии чертовым посохом…

Они почти бегом покинули дворец и через несколько минут на полной скорости ворвались в храм. Там, помимо Йона, уже находились Тейт, Ют и Лью. Мрачный вид Тейта сразу бросался в глаза, Лью смущенно переминался с ноги на ногу, а Ют и Йон подчеркнуто игнорировали их.

— Извините за опоздание! — воскликнул Шелест. — Чего все такие мрачные?

Йон с улыбкой посмотрел на вновь прибывших.

— Я послал юного Лльюэллина сообщить Тиарнану о нашем маленьком собрании, но, похоже, посланник принял радикальные меры, которые спящему милорду не понравились…

Тейта при воспоминании о «радикальных мерах» передернуло от ярости.

— Какие меры? — полюбопытствовала Юфория. — Попросил разбудить?

— С завидной ловкостью миновал слуг и с приветственным криком ворвался в спальню, — Йона произошедшее явно забавляло.

Шелест и Юфория расхохотались.

— Ладно, к делу, — сказал Йон. — А дело в том, друзья мои, что я узнал кое-что от посланца, который несколько дней назад отправился в Иерусалим. Ныне это действительно процветающий город. И теперь совершенно точно известно, что возродил его из пепла именно Рамзес. В настоящее время он и в самом деле является королем Иерусалима и, судя по всему, жители по нему с ума сходят.

— Это как? — не понял Лью.

— Это, мой юный друг, примерно так же, как твое «господин Шелест!», только взамен Шелесту идет Рамзес. То, что важно для нас — если у людей этого города и был какой-то бог, то они о нем уже позабыли, и теперь за бога принимают самого Рамзеса. Но одно общественное признание не сделает всемогущим…

— Это вы к тому, что сила его слуг так и остается загадкой? — спросил Тейт.

— Совершенно верно. Это нам желательно выяснить. Для этого придется отправиться в Иерусалим.

— Нам снова ждать разведчика? — приуныла Юфория.

— Не совсем… — Йон несколько нервным движением поправил свой капюшон. — Понимаете, я посылал троих в порядке очереди, и ни один из них не вернулся.

— То есть как?!

— Это же совершенно ясно — их по каким-то причинам убили, — невозмутимо проговорил Йон.

— Какой ужас! — воскликнула Ют.

— Но тогда как вы узнали то, о чем вы сейчас рассказали? — не понял Шелест.

— К счастью для всех нас и к несчастью для Рамзеса, я могу узнавать полученную информацию с расстояния и до того, как посланник погибнет, так что…

— То есть, — начала Юфория, — ты, исчадье ада, угробив троих человек, решил теперь нас на смерть отправить?

— Если я и исчадье, Ваше Высочество, то рая, а не ада. Во-первых, служить на благо Вавилона ваш долг, во-вторых, очевидно, что они погибли только потому, что не умели как следует защищаться и уж тем более атаковать. И, наконец, в-третьих, у вас уникальный статус принцессы, позволяющий вам остаться здесь.

— Еще чего!

— Тогда тем более не буяньте. А теперь позвольте вас познакомить с общими достопримечательностями Иерусалима, имеющими для нас первостепенное значение… Квентин!

Откуда-то из глубины храма вышел порядком утомленный Квентин с доской, выкрашенной в темный цвет. Похоже, появление у Йона очередного ученика не убавило его забот и обязанностей.

— Это Иерусалим, — Йон мелком нарисовал объемный овал. — Плюс для нас в том, что он не окружен стенами. На протяжении довольно большого расстояния идет пустынная местность, кое-где имеются дома, но если заходить отсюда, — меловая линия изобразила сбоку выгнутую стрелку, — то попадаешь прямо на дорогу, которая ведет ко дворцу, — Йон нарисовал посередине большую корону. — Самое главное и самое роскошное здание в Иерусалиме. Несложно догадаться, чья это обитель.

— Рамзеса, — процедил сквозь зубы Тейт.

— Верно. Но это не просто дворец, это грандиозное сооружение во всех смыслах. Поражает своим величием, красотой и так далее. Важно то, что проникнуть туда совсем непросто. Вообще, странное место. Стоит целого города…

— Замок Фантазий, — тихонько проговорил Лью.

В памяти Шелеста что-то шевельнулось.

— Лльюэллин, перестань меня шокировать! — воскликнул Йон. — Тебе-то откуда это известно?

— Уж не посланник ли ты Рамзеса? — прищурившись, смерил мальчика подозрительным взглядом Тейт.

— Нет! — поспешил заверить Лью.

— Что, действительно так называется? — удивилась Юфория.

— Да, именно такое название он и носит, — Йон тоже буравил взглядом своего нового ученика. — Лльюэллин?

— Я просто несколько дней назад зашел к господину Шелесту, а он читал книгу, и я попросил его вслух почитать, — пробормотал Лью. — Там было про Иерусалим… И про замок Фантазий.

Йон едва заметно вздохнул и нехотя проговорил:

— Легенда об Иерусалиме… Да, замок Фантазий и прочие красоты существовали только и только в легендах, в реальности они появились лишь после прихода Рамзеса. Вы ведь все знаете книгу, которую сейчас читает Шелест?

Все кивнули.

— Именно эту книгу Рамзес постоянно читал в том году… И непосредственно перед своим уходом.

— Итак, — протянула Юфория, подражая Йону. — Всего-то и дел — узнать, какой силой обладают слуги Рамзеса. Легче не придумаешь. Подойдем да спросим.

— Перестань, — улыбнулся Шелест. — Уверен, все будет не так сложно, как кажется. На месте разберемся, что к чему. Когда отправляемся?

— Послезавтра утром. Именно поэтому надо как следует повеселиться сегодня! — и Юфория опрокинула в себя очередную порцию латрия.

Она, Шелест, Ют, Тейт и Лью сидели в заведении с открытой верандой. На дворе стояла глубокая ночь.

— Почему все так странно на меня смотрят? — нервничал Лью.

— Ну, может, потому, что еще совсем недавно ты не веселился со знатью, — предположила Ют.

— И потому, что не посмел бы даже приблизиться ко мне, — ледяным тоном высказал свою догадку Тейт. — Не то что сидеть со мной за одним столом.

— Еще как посмел бы! — вступилась за Лью Юфория. — Он защитника Вавилона с ног сбил, чего ему тебя-то опасаться?

— Ладно, — предпочел не развивать эту тему Тейт. — Что касается дел. Я совсем не понимаю хода мыслей Рамзеса…

— Сейчас или в детстве? — уточнила Ют.

— И тогда, и тогда.

Шелест рассеянным взглядом смотрел на веселящийся люд. После разговора с Йоном мысли его были обращены к Иерусалиму и непосредственно к Йону. Зачем он дал ему книгу, которую читал Рамзес перед своим бегством?

— Эй, может, хоть ты что-нибудь понимаешь? — Тейт потряс его за плечо.

— Тут все просто, — произнес Шелест вслух. — Он мечтал об Иерусалиме.

— Мечтал? — изумились Тейт и Юфория.

— Ну да. Легенда описывает потрясающий город. Ребенок вполне мог увлечься и не обратить внимания на факты. — Шелест помолчал и добавил: — Если бы я опирался сугубо на реальность, вы бы меня тут никогда не увидели. Я сорвался в неизведанное, поверив — почему Рамзес не мог поступить так же?

Эта мысль уже довольно долгое время не оставляла его. Он постоянно думал о том, что, быть может, Йон решил его проверить? Поверит ли Шелест в мечту? Но его желание уже исполнилось. В тот миг, когда он оказался в Вавилоне.

— Потому что, Шелест, ему было одиннадцать, а тебе девятнадцать, — сказала Юфория.

— Э? — Шелест так удивился, что не смог даже сразу сказать, что она сильно ошибается в его возрасте.

— По-моему, тут как раз наоборот, — вмешался Лью. — Когда ты младше, поверить гораздо легче.

— Но ведь он дошел до реального Иерусалима! — сказал Тейт. — До совершенно гиблого места.

— Верно, — кивнул Шелест. — И решил раскрасить его под стать своей мечте. Разве не логично?

— Не знаю, — Тейт с сомнением покачал головой. — Ладно, раз мы отправимся туда, может, что-нибудь и выясним…

— С другой стороны, я не понимаю, зачем нам ворошить прошлое, — сказала Юфория. — То, что мы узнаем, как все было, от Рамзеса нас не избавит.

— Принцесса! — всплеснул руками Шелест. — Неужели у тебя нет к нему никаких родственных чувств?

— Тот, кто пытается навредить Вавилону, огребет по полной программе, — заявила Юфория. — И плевать на родственные или еще какие-нибудь там чувства.

— Это правильно, — согласились Шелест и Тейт.

— А я не понимаю, зачем нам надо узнавать, откуда у них взялась сила, — добавил Лью. — Она же от этого у них не отнимется.

— Зато мы сможем выяснить, как с ней бороться, и, может, даже помешаем ее распространению, — растолковала Юфория. — В смысле, если силой наделяет кто-то конкретный, можно его того… Нейтрализовать.

Вдруг с улицы послышался крик, затем — взволнованный разноголосый говор. Друзья переглянулись и, не сговариваясь, встали из-за стола и вышли наружу.

Причина отголосков паники стала ясна не сразу. В городе совсем ничего не изменилось, лишь небо заволокло тучами, да стал подниматься ветер. Но люди взволнованно кричали друг другу что-то невнятное и угрожающее.

— Что происходит? — Шелест не видел причин для беспокойства. — Это ведь всего лишь дождь собирается?

— И гроза, — прекрасно разбиралась в погоде Ют.

Едва она это произнесла, вдали засверкали первые молнии. Послышались приглушенные раскаты грома.

Шелест почувствовал, как кто-то с силой вцепился в его руку. Он с удивлением посмотрел на Юфорию.

— Принцесса, что с тобой? Грозы боишься?

Раскат грома прогремел совсем близко. Лью вскрикнул и прижался к Шелесту с другой стороны.

— Да вы издеваетесь, — совсем растерялся Шелест.

— Лучафэр, — прошептал Лью.

— Что?

— Скорее, вернемся во дворец, — заторопился Тейт.

Шелест и Ют обменялись недоуменными взглядами, но возражать не стали. Юфории, Лью и даже Тейту явно хотелось как можно скорее спрятаться от непогоды.

Однако, как выяснилось, это было не так просто. Люди бросились на поиски укрытия от начинающегося дождя и пока еще редких раскатов грома. На улицах образовалось столпотворение, и вырваться вперед не было никакой возможности.

— Да что такое! — Шелест с трудом защищал от лавины людей Юфорию и Лью.

— Обойдем, — Тейт оказался сообразительнее безумной толпы.

Он свернул в сторону, и все устремились за ним. Они пролезли через узкий проход между двумя высокими зданиями и побежали по более или менее свободной дороге. Дождь уже лил вовсю, гроза разбушевалась не на шутку. При каждом раскате грома Лью вскрикивал, да и Юфория с большим трудом сдерживала эмоции.

— До дворца еще далеко! — крикнул Тейт на бегу. — Укроемся у меня!

Никто не стал спорить, и вскоре они, преодолев ворота, вломились в его дом.

Оказавшись в приемной комнате, Лью сразу спрятался под стол.

— Это уже чересчур! — возмутилась Ют. — Вылезай немедленно!

— Эй, кто-нибудь! — властно крикнул Тейт.

Но на его призыв никто не откликнулся. Дом как будто вымер.

— Да что происходит? — уже устал спрашивать Шелест. — Принцесса, ты простудишься, если не снимешь эту штуку.

Но Юфория продолжала кутаться в насквозь промокшую накидку, словно искала у нее спасения от неведомой опасности.

В комнату вбежала служанка со стопкой полотенец. Она была пугающе бледна.

— М-милорд, простите, мы…

— Знаю! — перебил ее Тейт. — Можешь идти.

Девушка поспешно скрылась. Зато пришел Йон.

— Вы что тут делаете? — оторопел Тейт.

— Ну как, — Йон сдернул с головы капюшон. — Такой дождь, не побегу же я до дворца, — он опустился в кресло.

— Может, хоть вы объясните, что происходит? — не выдержал Шелест.

— М-м? — Йон посмотрел на него затуманенным взглядом. — А-а. Буря. Редкое явление здесь. Жители Вавилона уверены, что когда на небе бушует гром, Лучафэр в гневе… Правда, я берусь утверждать, что сейчас это не ярость, а некоторое волнение.

— Ты уверен? — Юфория посмотрела на него исподлобья.

— Если вы не можете верить верховному жрецу Вавилона в этом вопросе, Ваше Высочество, то кому вообще можете? — развел руками Йон. — А где же Лльюэллин?

— Там, — Ют указала на стол.

— О Лучафэр, — закатил глаза Йон. — Избавь меня от этого позора.

— Вылезай уже, не гневается Лучафэр! — Шелест буквально вытянул мальчика из-под стола.

— Точно? — Лью все еще выглядел очень напуганным.

— Гарантирую, — кивнул Йон. — Но все равно, — он бросил взгляд на окно, — не к добру это.

В комнате на некоторое время воцарилась тишина. Потом Шелест сказал, что неплохо бы согреться, но все будто окаменели, лишь Ют, недовольно ворча, уселась на подоконник, распустила волосы и стала их выжимать. Тогда Шелест, запустив одним полотенцем в Тейта, другое набросил на голову Лью, а с третьим подошел к Юфории, продолжающей зябко кутаться в мокрую накидку.

— Сними уже это, — несмотря на ярые протесты, он помог ей снять накидку, после чего накинул на нее большое полотенце.

— Отстань, я сама, — пробормотала смутившаяся Юфория.

— Господин Шелест, а вы совсем не боитесь? — робко полюбопытствовал Лью.

— Я много чего боюсь, но так сильно пугаться дождя и грозы в подобных условиях — это, простите, нонсенс, — развел руками Шелест.

— Условиях? — не понял Тейт.

— Ну да, — кивнул Шелест. — Вы в городе, где полно укрытий, сейчас сидите под крышей, в тепле и безопасности. А вот мы с Ют когда-то ночью попали под бурю с грозой в поле — вот это было куда страшнее… Помнишь, Ют?

— Еще бы, — откликнулась фея. — Мы только и думали о том, чтобы где-нибудь укрыться, а ты взял и упал очень вовремя.

— Упал? — заинтересовался Йон.

— Уснул, с ним бывает, — пояснила Ют.

— Ну спасибо, могла бы что-нибудь получше вспомнить! — возмутился Шелест под неуверенные смешки.

Раздался впечатляющий раскат грома, враз сбив зародившийся было позитивный настрой. Все замолчали.

Прислушиваясь к грохоту, раздававшемуся с улицы, каждый думал о своем. Шелест и Ют всегда любили грозу — она несла с собой много приятных воспоминаний; они немало непогод перенесли под открытым небом, и почти каждая запомнилась им маленьким объединяющим приключением. Однако Юфория, Лью и Тейт не могли побороть врожденного страха. Тейт, конечно, не показывал своих эмоций, но выглядел гораздо бледнее, чем обычно, Юфория невидящим взглядом смотрела в стену, а Лью постанывал сквозь крепко стиснутые зубы.

— Слушай, хватит! — первой не выдержала Юфория.

— Простите, принцесса, просто во время прошлого дождя я был на улице… — Лью еще сильнее съежился от страшных воспоминаний.

— Почему? — удивилась Юфория.

— Не успел… Все люди закрылись в домах…

— Бедный, — от души посочувствовал ему Шелест. — Ты не простудился?

— Наверное, ты единственный человек в мире, который, попав под дождь с грозой, боится только простуды, — сказал Тейт.

— Не в мире, но в Вавилоне, — подмигнул ему Шелест. — Пойдем погуляем, Ют?

— Пошли!

— Эй, вы что, спятили? — Юфория заслонила им путь на улицу.

— Господин Шелест, нет! — тоненько пискнул Лью.

— Ну вы, ребята, даете, — покачал головой Шелест. — Тоже мне, воины.

Он одним движением отодвинул Юфорию в сторону, и они с Ют вышли на улицу.

— Шелест, это…

— Да, я заметил.

Они, несмотря на свою любовь к стихии, почувствовали — это не обычный дождь. На их памяти бывали грозные ливни, от которых хотелось как можно скорее укрыться, но только ради собственной безопасности; бывали серые, тоскливые дожди, от которых становилось пасмурно на душе. Но здесь дождь пронизывала странная, неземная тоска, в которую слились былые горести, нынешние тревоги, будущие потери. Эти смешанные чувства проникали внутрь, из-за них сдавливало грудь и было сложно дышать. Хотя, спроси кто-нибудь сейчас Шелеста и Ют, почему они так себя чувствуют, они бы не смогли ответить. В голову не приходило сколько-нибудь плохих мыслей, но все вокруг ощущалось тленом и безнадежностью.

Шелесту это кое-что напомнило.

— Ют, помнишь лед, сыпавшийся с неба? Йон сказал, что в прошлый раз град был десять лет назад. Именно в то время, когда…

— …когда сбежал Рамзес, верно, — послышался голос за его спиной.

Шелест и Ют обернулись и увидели сквозь пелену дождя Йона, Юфорию, Тейта и Лью.

— Вы же боитесь! — весело проговорил Шелест.

— Еще как, — сказала Юфория.

— Но чем мы хуже тебя, — добавил Тейт.

— И мы вспомнили, что некоторые люди до сих пор на улицах! — подал голос Лью.

— Да, друзья мои, преодоление страха — самая важная ступень в этой битве, — с улыбкой сказал Йон. — Как, впрочем, и в любой другой. И что вы теперь намерены делать?

— Сейчас увидите, — пообещал Шелест.

На улицах продолжала царить паника. Люди тщетно пытались укрыться от бушующей стихии. В считанные минуты после начала дождя здания набили битком, и на дорогах еще оставалось достаточно народа. Кто-то уже отчаялся найти укрытие и сидел прямо на дороге, кто-то, обезумев от ужаса, пытался вломиться под хоть какую-нибудь крышу.

И вдруг всеобщее внимание привлек крик. Крик не страха и паники, а радости и призыва. Он так нереально прозвучал над серыми, охваченными тревогой улицами, что лишь единицы попытались найти взглядом кричавшего.

Однако вскоре люди заметили не только совершенно спокойную, но и улыбающуюся четверку, зачем-то забравшуюся на плоскую крышу одного из домов.

— Воины света, порожденья тьмы! — грянуло вместе с музыкой и очередным раскатом грома.

Знакомая песня заставила нескольких человек подойти ближе. Потом еще. И еще. Музыка, в отличие от бури, не казалась предзнаменованием чего-то ужасного, напротив, в ней, как и в словах, чувствовался призыв к борьбе, и неважно, с чем — надвигающимися опасностями или страхом внутри самого себя.

Некоторые двери приоткрылись. Люди стали выходить на улицу, некоторые уже повторяли следом слова.

Песня Шелеста оказалась сильнее тревоги божества Вавилона.