Месть со вкусом мяты

Глава 4

Вывалившись наружу, увидела себя в огромном холле в средневековом стиле и выдохнула. Наконец-то, она на месте! Какая красота! Она разными правдами и неправдами, всё же, попала в свой отель! Отлично. За стойкой мраморного стола стоял невысокий чернявый клерк отеля и протирал тряпочкой всё, до чего дотягивалась его рука. Его надменно-невозмутимый вид делал его похожим на слугу или дворецкого из английских анекдотов:

“- Берримор, какая погода на улице? Зонтик брать? — Потоп, сэр, лучше лодку”.

Ну или что-то в этом роде. Таща осточертевший чемодан за собой, она подлетела к нему и выпалила:

— Клубничкина Люсьена Кирилловна, у меня заказан номер на третьем этаже. Сейчас паспорт покажу.

— Не надо… паспорт, — сказал мужчина, не меняя выражения лица, — сейчас позову прислугу и он поможет вам поднять чемодан. И почистит вашу одежду. Комнату выберете себе сами. С той стороны их всего три свободных. Потом, как обустроитесь, будьте любезны, спуститесь на второй этаж к господину Льёнанес-Силмэ, он вас ожидает.

Клубничкина растерялась. Кто ожидает, зачем? А что с её одеждой, что её чистить надо? Она оглядела себя в огромном зеркале, намертво вмурованном в стену, и пришла в ужас — её всю облепила паутина — руки, волосы… Кошмар! Она стала быстро отдирать всё от себя и отплёвываться, но внезапно паутина сама исчезла, как будто её и не было. Ена только глазами похлопала на это, но тут увидела возле себя парнишку лет шестнадцати, который, подскочив к ней и подмигнув, ухватился за ручку чемодана.

— Мадам, позволите? — и потащил его к полукруглой лестнице, расположенной в середине зала. Она покрутила головой в поисках лифта, но не нашла и снова обратилась к портье:

— А где у вас лифт?

Он посмотрел на неё более внимательно, чем до этого, и произнёс, не дрогнув ни единым мускулом:

— У нас нет этого… Прошу прощения, — и поклонился.

Люсьена ошарашенно глянула на него и потащилась за парнишкой, соображая про себя:

- “Как это — лифта нет? Да тут этажей заявлено было, как минимум, семь! И все ходят пешком? Убить и закопать…”

Ладно, у неё, по крайней мере, только третий этаж, а как быть тем, кто на седьмом? Уже на втором ей буквально под ноги бросилась девочка лет восьми, с визгом убегавшая от кого-то. Обхватив девчонку двумя руками, загородив на всякий случай от преследователя, она посмотрела туда, откуда слышен был слоновий топот. Это оказался мальчишка, на вид, одних с ней лет. Он нёсся с воинственным видом, крича при этом, как отряд индейцев в прериях:

— Огогого, улюлю, не убежишь от меня! Всё равно поймаю и отомщу!

Увидев препятствие в виде незнакомой женщины, “индеец” остановился и с любопытством на неё уставился, задрав лицо.

- ”Симпатичная мордашка”, - отметила она про себя и спросила:

— И чего орём? Заняться больше нечем? Где родители ваши? Почему одних отпускают вот так носиться по отелю и людей сбивать с ног?

— Ну, вас же никто не сбил, — нагло ответил пацанчик и рассмеялся. Ена замерла. Опять мерещится чёртечё. Отодвинула от себя девочку и увидела, что это близнецы.

- “Хорошо, что не мальчики оба, а то путали бы их все”, - машинально подумала Клубничкина и поняла, что её провожатый уже ушёл куда-то вверх по лестнице. Отпихнув девчонку, она ринулась за ним:

— Эй, как там тебя, постой! Я же не знаю, куда идти!

Сзади захихикали дети.

— У… терпеть не могу детей, — бормотала она по дороге, — надеюсь, родители быстро найдутся и здесь не будет очень уж много этих разгильдяйчиков.

Вот и третий этаж… куда — налево, направо? Повертев головой (она уже бояться стала, что скоро та просто отвалится!), увидела парня слева и пошагала, уже не так прытко, как вначале, к нему. Парень ждал возле номера, почтительно склонив голову. Когда Ена подошла, протянул ключ и сказал:

— Вот ваша комната, мадам, вот ключ, не теряйте! А то из зарплаты вычтут за его новое изготовление.

Она взяла протянутый ключ и обалдела — он весил, как минимум, килограмм!

— Что, я ещё и платить за него должна? У вас что за средневековье такое? Во всех отелях давным-давно карточками отпирают двери, а тут, мало того, что ключом, так ещё и в тонну весом!

Парень фыркнул на её тираду, но тут же состроил обратно серьёзную физиономию и, снова обозначив поклон, просто кивнув головой, ушёл. Уже зайдя в комнату, услышала его реплику:

— Кажется, будет весело!

— Да? Весело вам? Ну, я покажу вам веселье, век помнить будете, как за мой счёт смеяться! — погрозила она кулаком в закрывшуюся дверь и… услышала утробный хохот. Кто-то хохотал почти, как во сне, но никого не было в комнате, кроме неё, и в помине. Взвизгнув, она выскочила из комнаты, захлопнув дверь и, конечно, забыла ключ за дверью. Зато вспомнила про какого-то господина со второго этажа, фамилию которого не запомнила и даже не пыталась.

Быстренько спустившись на один этаж, пошла искать кабинет господина "какеготам" и, о чудо! нашла сразу. Перед его дверью был просторный холл с креслицами и столиками по стеночке с тряпочными обоями. Тряпица была довольно плотная на ощупь (конечно, Ена потрогала), попыталась вспомнить, как в старину это называлось, но так и не вспомнила. Может, гобелен? Или это картины были гобеленовые? Ладно, спросить же можно. Но не у господина же. Наверное, это хозяин их отеля. А где тогда секретарь? Должен же быть кто-то перед дверью, регулирующий очередь посетителей. Из-за угла увидела выглядывающих близнецов и сурово сдвинула брови:

— Брысь к родителям! Что за несносные дети. Прям, ювеналка по вам плачет.

Тут дверь распахнулась и на пороге возник мужчина. Высокий, широкоплечий, в дорогущем костюме (уж на тряпки разные у Ены глаз был намётан, её шеф, незабвенный Горыныч, одевался только в самые известные и престижные бренды). Этого господина можно было даже назвать симпатичным, или нет, даже красавчиком, если бы не суровый взгляд. И, божечки! Он до ужаса напоминал взгляд того маньяка из сна в аэропорту! Енка судорожно схватилась за подлокотники кресла, боясь, что он прямо сейчас потащит её в кабинет и там… А, кстати, что он сделает с ней? Но мужчина, как и все предыдущие в этом странном отеле, склонил перед ней голову и пригласил войти:

— Прошу вас… Простите, мадам, если заставил ждать.

— Нет, что вы, — пролепетала она, похлопав ресничками. Фиг его знает, как с ним надо разговаривать. Вдруг он и правда, маньяк! — я только подошла.

Она, как можно грациозней, поднялась и прошла, всё же, в кабинет.

- “Если что, буду отбиваться каблуками”, - проходя мимо него, подумала Ена. Мужчина вдруг поперхнулся и закашлялся, ошалело на неё посмотрев.

— Присаживайтесь, — он показал ей на кресло, стоявшее перед довольно внушительным столом, отставленное на добрых полтора метра от него. Наверное, чтобы “жертву” было виднее…

Задрав нос и делая вид, что ей море по колено, Клубничкина уселась и, лихо положив ногу на ногу, посмотрела на него с вызовом.

— Можно узнать, зачем вы меня вызвали? Я что-то нарушила? Или мой номер занят, и вы решили поселить меня в другой? — нападение, вот что сбивает с толку нападающего…

Мужчина смотрел на неё со всё возрастающим изумлением, чуть склонив голову набок. Где она это уже видела… Нет, нет, нет! Это же не замаскированный Горыныч? Так можно точно до паранойи дойти…

— П-п-простите, напомните мне ваше имя…

Мужчина отодвинул своё кресло, встал, склонил голову, только уже вперёд, уткнувшись подбородком в грудь, отчего у неё начал дёргаться глаз, представился:

— Петрус Льёнанес-Силмэ, граф Вармийский. А вы, смею надеяться, новая гувернантка моих детей, мадам…

Тут она окончательно сбрендила и, вскочив, заверещала так, что у графа, кажется, заболели все зубы сразу, так он скривился:

— Какой граф, какие дети и их гувернёры? Я приехала сюда в ОТПУСК!!!! Я его заслужила, за пять лет работы на этого грёбаного Горыныча!

При упоминании Горыныча мужчина перестал кривиться и уставился на неё более внимательно, совсем, как Мюллер. Так и услышала, как он голосом Броневого говорит ледяным голосом:

- “А вас, Штюрльениц, я попрошу остаться”. Или Клубничкениц? Божечки, о чём она думает только! Её сейчас точно будут убивать и закапывать… А этот, как там его, Петручкевичус, что ли, хрен запомнишь, опёрся кулаками в стол и, несколько набычившись, глядя на неё уже из-под лобья, поинтересовался вкрадчиво:

— Вы, прошу прощения, кто и откуда прибыли?

— Я… кто я… Люсьена Кирилловна Клубничкина я. Приехала в Калининград, в отпуск, остановилась у вас, в отеле Holiday Inn Kaliningrad 4*. А, да, откуда прибыла… Из города Ворславль.*

Мужчина напротив не сводил с неё сурового взгляда. Всё ещё не меняя позы, так и упираясь кулаками в стол, он переспросил:

— Откуда, откуда???

— А что такое? — Люсьена задрала подбородок как можно выше, — чем вам наш город не нравится, очень даже ничего. Да, город небольшой, но не всем же жить в столице!

— И послал вас ко мне…

— Да никто меня не посылал! — отмахнулась девушка, — я и сама послать могу… Просто уволилась с работы и решила попутешествовать. Выбрала ваш Калининград с его древними крепостями и дворцами, а туроператор посоветовал ваш отель. И вот я здесь, а меня допрашивают, как у фашистов в плену. И вообще, странно как-то, что народу у вас я, кроме двух портье и двух несносных детей, — он слегка поморщился, — не видела больше ни одного. Ну, вот вы ещё, но вы же директор, я думаю, да? Без вас тут никак. И, если мы всё выяснили, я пойду, мне ещё с дороги обустроиться надо.

Она перекинула ногу обратно, за чем мужчина проследил очень внимательным взглядом и, изящно изогнувшись, поднялась было с кресла, но этот… этот мужлан, однозначно, напрочь лишённый чувства прекрасного, вдруг рявкнул так, что она плюхнулась снова на пригретое сиденье:

— Сидеть!

Взгляд завораживал и притягивал, поэтому Енка не сразу отреагировала на его рявк. Клубничкина потрясла головой, зажмурившись, потом открыла глаза и, подскочив, как подстреленная, в упор посмотрела на него, взвизгнув так, что вздрогнул уже он:

— Что? На меня кричать? Да на меня даже Горыныч не смел орать! А вы мне кто? Директор паршивого отеля! Я прямо сейчас отсюда съезжаю! Где там ваш помощник по багажу? А, точно, валить отсюда надо, однозначно… Тут ещё кто-то хохочет в комнате… Или это у вас специально делают так, чтобы постояльцев до икоты довести?

Она развернулась и продефилировала вон из кабинета. А мужчина смотрел ей вслед и пребывал в шоке.

— Значит, она не из Гренслоу и она не мадам Потти… — пробормотал он.

Никто… Никто и никогда с ним так не разговаривал! Даже жена, которая, которую…

Он с грохотом отбросил кресло, в котором сидел сам, ногой отпнул то, в котором сидела эта сумасшедшая, и ринулся за ней, рыча ей вслед всё, что думает о нахалках, врывающихся в чужое жилище и обзывающие его каким-то второсортным отелем!

Выскочив в коридор, мистер Льёнанес-Сильмэ несколько озадачился, куда скрылась эта ненормальная, но потом вспомнил, что в его “отеле” комнаты для прислуги на третьем этаже, и помчался туда. Смёл на пути близнецов, которые смотрели на всё это с широко открытыми ртами, но явно довольные насыщенным яркими эмоциями представлением, и, перепрыгивая через пару ступеней, буквально взлетел наверх. Но эта чокнутая уже гремела чемоданом навстречу и… смела его в свою очередь, как тайфун, пронесясь мимо. Дети уже откровенно хохотали, шлёпая друг дружку по ладоням, а он отлетел от неё и со всей силы припечатался затылком к стене. Спустившись на первый этаж, Люсьена, злая и растрёпанная как в причёске, так и в чувствах, гневно глянула на мужчину, так похожего на английского дворецкого, и сказала с видом оскорблённой королевы:

— Я покидаю ваш отель! — и повернулась в ту сторону, откуда не так давно вошла. Двери там не было. Пустая стена… впрочем, не совсем пустая. Именно на этой стене висели портреты в тяжёлых, золочёных рамах. И первый портрет, в который она упёрлась носом, изображал… — Горыныча!

Ена уставилась на него широко открытыми глазами, в отличие от близнецов, у тех открытыми были только рты. Чемодан с грохотом упал на пол и открылся. Но она уже этого не видела. Всё внимание было поглощено насмешливым взглядом шефа. Она повернулась и наткнулась на Пет… Сил… в общем, на "директора", уже подошедшего к ней, и дрожащим пальцем тыкала в середину портрета, попадая нарисованному мужчине куда-то в область живота:

— Ааа… эттта, этот… что ОН здесь делает???!!!

Мужчина сложил руки на груди, задрал гордо подбородок и ответил несколько ехидно:

— Это, как я понял из вашего устного резюме, ваш бывший директор. И, по совместительству, мой старший брат… сожалею…

— Но это, что получается, это не гостиница и даже не отель?

— Нет, мадам, это частный замок и находится он в Драгонэрре, неподалеку от города Гренслоу.

— И… как мне вернуться домой, то есть, в Калининград? — дрожащим голосом спросила Ена.

— Так же, как вы сюда пришли. Я вообще не понял, зачем вы, вместо того, чтобы идти на выход, пошли к портретной галерее…

— Я и пошла туда, откуда пришла! — огрызнулась Ена и, обретя силы от его ехидства, снова пошла в наступление, — вон, ваш дворецкий видел, откуда я пришла, — она кивнула в сторону “английского” дворецкого.

Все повернулись к нему.

— Сэм?

— Да, милорд, мадам прибыла именно из этой стены, прямо из-за портрета милорда Виторуса, вся в паутине. За этой стеной старые кладовые.

— И его портал! — потряс поднятым пальцем возмущённый мужчина, хозяин, по всему, этого замка. — Он просил оставить коридор из аэропорта открытым! Как я не догадался…

— Где ещё у вас выход? Не ходите же вы все через стены, — она уже устала от этой бессмысленной перепалки и готова была выйти хоть через трубу на метле, только бы выбраться из этого замка.

— Когда как, — пробормотал Сэм, но под свирепым взглядом хозяина снова выпрямился и скрылся за своей конторкой. Правда, ненадолго.

— Сэм, покажите мадам выход.

— Что вы привязались ко мне с этой мадам. Я, вообще-то, не замужем, — девушка вильнула бёдрами и виртуозно, не свалившись, обогнула стоявшего скалой на его пути Пет… Пита, в общем..

— Ха, с таким характером — просто даже странно, и почему очереди нет из желающих жениться на вас, — хмыкнул Петро… тьфу на их имена. И Горыныч не Виктор, и этот не Петька.

— Да и не больно хотелось, было бы за кого, — пожала плечами Люсьена, приходя внезапно в хорошее расположение духа, — от вас, наверняка, жена сбежала. И как это она только не отравила вас перед побегом!

Наступила гробовая тишина, в которой Ена процокала победно к выходу — к огромным, кованым дверям, которые она узрела, пока полемизировала с Петькой. Но победу торжествовала рано. Подойдя к дверям, она потянулась к ручке, чтобы открыть её и… дверь съехала налево.

— Что это за шутки! Немедленно скажите своей двери, чтобы встала на место и выпустила меня! — и только произнеся эту фразу, она вдруг поняла всю абсурдность происходящего. Обернулась, потрясённая и ошарашенная, к Петрусу этому и спросила:

— Ваши штучки?

Но, кажется, он и сам был не меньше её удивлён. Подошёл к двери, потрогал её, попытался сдвинуть на место, даже пошевелил пальцами, а потом и губами, пытаясь какими-то манипуляциями её открыть (Кашпировский, ёпрст…), но дверь не сдвинулась с места. Тогда просто потянул за львиную голову, и она открылась! Ура! Енка ринулась к ней, но та шустро закрылась, чуть не прищемив попытавшегося выйти Петьку.

— Подойдите и снова попробуйте, — как-то потеряно попросил хозяин сумасшедшего дома. Ей даже на минутку его жалко стало. Подошла и дёрнула за ручку. Дверь уехала снова, теперь в обратную сторону.

— И что это такое? — она с воинственным видом глянула на него.

Мужчина пожал плечами:

— Именно сейчас не могу сказать, но, как мне кажется, замок вас выпускать не хочет.

— Интересное кино получается… Ну, что, Люсьена, хотела развлечься, будем развлекаться, — пробормотала она, — я, в конце, концов, сюда не напрашивалась. Я остаюсь, так и быть, уговорили, но с тем условием, что в моей комнате никто не будет хохотать идиотским смехом. Он меня нервирует.

— Кто там у вас смеётся? Никто ещё на такое не жаловался. Выдумываете вы всё.

И тут они все услышали именно его — гомерический хохот. И Ене даже показалось, что пол под ногами трясётся. Она вдруг поняла, что смеётся … замок. И упала в обморок.

============================

*Ворславль — не ищите его на карте, я его выдумала))))