Месть со вкусом мяты

Глава 30

Утро, несмотря на то, что все накануне легли поздно, началось рано. А кто виноват? Никто. Поэтому Сэм немилосердно будил всех, стуча громко в двери. Самыми первыми встали, конечно, дети. И они же разбудили папу с Енкой, ворвавшись, как всегда, к ним в спальню.

— Папа! Опоздаем!

— Уже утро! Вставайте! — вопили они на все лады, а кехличка летала под потолком и орала не менее внушительно:

— К-к-к-хек! Кех-к-к-к!

Замок просыпался, народ, умывшись, выползал из комнат и тащился в малую трапезную. Предусмотрительный Сэм Бэрримор уже приказал накрыть стол лёгким завтраком и наряду с традиционными напитками был заварен и кофе в двух винных кувшинах с крышками. Куда его налить, чтобы он сразу не остыл, дворецкий не придумал. Но сонные друзья были не против, сразу выпили оба кувшина, смели нехитрый завтрак и пошли одеваться, собираться. Время было пять утра.

Подружки одевались, разумеется, отдельно от мужчин. Енку раздели догола и напялили сверху хламиду светло-золотистого или просто песочного цвета. Она сердилась и бубнила уже минут двадцать:

— Почему ничего нельзя под низ? Что за извращение??? Я чувствую себя, как… как… В общем, плохо я себя чувствую. Фуууу!

Но те, кого прислали из Храма, были очень настойчивы и вежлив-спокойны:

— Так положено, так надо, не переживайте, никто об этом не узнает.

Люсьена вздохнула и пошла к зеркалу. Сегодня в её спальне (бывшей) зеркал было много: ради такого случая им притащили четыре штуки. Вот около двух она и вертелась. Увидела вдруг, что капюшон прозрачный и большой.

— А не свалится он с головы? Или я его и надевать не буду?

— Наденете, леди, не свалится. Сейчас его прикрепим вот этими зажимами.

Зажимы были под цвет хламиды, и, практически, незаметны.

Тому тоже наряжали. Другие женщины и тоже из Храма. Платье ей очень понравилось, нежные, пастельные тона от сиреневого, до светло травяного первых, весенних ростков, но непонятны были узкие овальные вырезы на спине, из которых торчали лопатки. Она тоже возмущалась:

— Такое красивое платье, испортили же этими дырками!

Женщины мягко улыбались и кивали успокоительно:

— Не переживайте, всё будет в порядке. Вуаль длинная, на время прикроет их.

Причёску сделали тоже только одной Томе. Накрутили локоны и… всё. Но на голове пристроили ободок, явно, не дешёвый, и к нему палантин, развевающийся сзади при ходьбе.

Называть её новым именем никто не торопился, только родители и выговаривали — Тасмариэль. Енка сказала, что привыкать будет не меньше года. Остальные обещали “подтянуться” побыстрее, так как более привычные к таким вывертам языка. Детей тоже нарядили в красивые наряды, похожие на те, что надели взрослые, то есть, разлетайки. Лониэлле тоже сделали локоны, как и у Томы. Ена ворчала ходила, что её совсем не нарядили, прям, никак:

— Ни платья тебе, ни причёски толком.

Но Элька, добрая душа, её успокоила:

— Мам, зато вы поженитесь уже. Скорей бы! — и она, ухватив её за руку, запрыгала на одной ножке. Мэйнард, заглянувший к ним и вошедший с разрешения всех леди, если что, очень важничал, надвинув капюшон на голову. Он ходил, подняв плечи, со значением, шевелил бровями и “делал” суровый взгляд. Томка подошла к подружке и на ухо спросила:

— Ен, глянь, мои уши уже выросли?

Енка засмеялась, но уши пощупала под локонами:

— Нет, всё пока на месте, ушки твои, как были маленькими и аккуратными, так и остались. Но после ритуальной свадьбы всё может быть.

Тома расстроилась:

— Вот никак не хочу длинные — ослиные и, к тому же, волосатые уши.

— Да что ты так переживаешь! У меня хвост вырастет километровый, и то я не расстраиваюсь!

— Почему — хвост? — икнула Томка.

— А ты что, так и не поняла, что я — дракон?

— Ктоооо??? — напрочь забыв уже, что ей говорила Аннарэн.

— Да, да, и мне обещают, что после свадьбы я смогу в него

превращаться.

— Иди ты…

— Это ты пойдёшь, — засмеялась Клубничкина, — а я полечу! Прикинь? Всегда боялась летать на самолётах, а тут придётся самостоятельно летать. Ужас-ужас! Зато ты будешь в буквальном смысле сидеть на шее мужа.

— Ты хочешь сказать, что и Витя будет драконом? — Тома неожиданно заплакала.

— Том, ты чего? Он, что, не говорил?

— Говорииил… А я думала, шууутииит!

— Вот ведь, Горыныч… неубедительно как-то говорил. Не плачь, покатаешься в облаках, может, ещё и понравится.

— Ен, Ен, они же страшные, драконы, — зашептала снова на ухо Томка. — А вдруг, увижу его такой страхолюдиной и разлюблююю…

— Не разлюбишь, это я тебе гарантирую. Тебя магия выбрала ему в жёны, так что всё у вас будет преотлично!

Енка начала расхваливать её платье, образ в целом и Томка вся засветилась, глазки заблестели, губки расплылись в улыбке и настроение поднялось до небес.

У мужчин свои были нюансы. Одеться, они оделись, поржали насчёт того, что пришлось раздеться для этого сначала, потом поигрались с капюшонами, потолкались и принялись наставлять Вову, который крутился тут же, с любопытством их разглядывая: пощупал ткань, поинтересовался, почём матерьяльчик, похихикал, съел почти все бутерброды, что лежали на подносе, был уличён в содеянном и поставлен перед Грингом.

— Слушай сюда, малец, свадьба — это тебе не просто так. Один раз и на всю жизнь, понятно?

Он охотно кивнул, поняв, что за бутерброды наказывать не будут.

— И ты тут тоже не просто так будешь. На невест накинут покрывала с длинным шлейфом, это уже около Храма. Так вот, ты возьмёшь тот, что будет на моей Аннарэн. Мы — самые старшие с ней, тебе и нести его. А детишки распределятся по другим парам. Зайдёте с нами в Храм, а что делать дальше — вам скажут жрецы. Всё понятно?

Вова никак не ожидал такой подставы, но отказаться уже не мог, видел, что все на взводе, несмотря на то, что посмеивались и толкались. Кивнул:

— Всё сделаю в лучшем виде, шеф! — он козырнул и получил лёгкий подзатыльник, чисто символический. Гринг покачал головой и сказал добродушно:

— Сам же знаешь, к пустой голове руку не прикладывают.

И Вова не обиделся. Мог бы, но не стал. На душе было так же празднично, как и вокруг.

— А мы как туда попадём, на каретах или порталами? — на всякий случай спросил он.

— Портал откроем, ехать долго. Да и босиком же будем.

— Уф, хорошо, а то трястись в ваших колымагах одно мучение.

Все засмеялись:

— Ничего, мы не жалуемся, это ты просто сидеть не умеешь. У нас даже дети это могут. Спокойно сидят.

— Научится, какие его годы, — хмыкнул Горыныч. Он заметно побледнел, чего за ним не водилось раньше. Петрус тоже нервничал, но хмурил брови по привычке, ходил насупленный, смеялся неохотно.

— Как думаешь, кому доверить шлейф Йены, Мэйнарду или Лониэлле? — спросил он у Виторуса.

— Не знаю, честно. Сами они ещё не решили?

— А им сказали вообще об этом? Вова, не поищешь Мэйнарда?

— Ага, поищу. Сюда привести?

— Да, скажи, по срочному делу.

Вовка убежал. Он промчался пулей по широким коридорам и, наткнувшись на Лизбет, спросил на ходу:

— Не видела Мэя?

— Видела, — пискнула она, — он в спальне у миледи с сестрой своей вместе.

— Да? А где эта спальня? Или нет, позови его ты, я в женскую спальню не пойду. Скажи, отец его зовёт по срочному делу!

— Хорошо, — снова пропищала девушка и посеменила на третий этаж.

Через минуты две к нему уже прискакал мальчишка, то и дело меняя ноги, то на правой, то на левой, и уже вдвоём побежали к мужчинам.

Встретили их на пороге, так как все ждали их и то и дело

выглядывали.

— Мэй, сынок, вам с Лоникой предстоит нести шлейфы — один мамин, второй нашей гостьи — феи Томы. Я тебя, как мужчину, спрашиваю, как думаешь, какой доверить Лонике?

Мэй, не задумываясь ни на минуту, сразу ответил:

— Леди Томы.

— Почему? — поднял брови отец. Все с любопытством ждали, что он ответит.

— Потому что она в красивом платье. Лонька его уже всё общупала. Так что — пусть его несёт, Томин.

— Резонно, — кивнул Петрус, — молодец.

Сыну достался в награду оставшийся бутерброд и он, довольный, уселся с ним на краешке стула.

Вова разглядывал барона с графьями в разноцветных балахонах и мысленно представлял себе своего отца… или мать. Да ни в жизнь они так не нарядились бы! А эти — совершенно серьёзно всё это надели, расхаживают с важным видом и рассуждают о каких-то легендах, традициях и ещё непонятно о чём.

— Бароша, как думаешь, — снова шутит нервно тот, которого то и дело называют Горынычем, — полетим?

— Не знаю, графинчик, — гудит в ответ “бароша”, - кто и как, а ты точно слетаешь у меня и прямо сейчас. Вот и окно открыто.

— Прости, я, когда нервничаю, себя не контролирую. Да и тебе Хойвелл не позволит, — попытался схохмить “графин”, но тут же снова поменял цвет лица. Вообще оно у него менялось с бледно зелёного до красного и обратно.

— Да в жизни ты не нервничал! Даже на пожаре!

— Ну… тут совсем другая ситуация. Женюсь! Это несколько нервирует.

— А то, что уже женат на той же женщине, ты подзабыл уже?

— Я и тогда нервничал. Было дело, а сейчас так особо! Как всё пройдёт? Полетим — нет? Как Тома на это отреагирует? Вдруг сразу плеваться станет на меня. Я ж не знаю, какой я на самом деле.

Барон похлопал его по плечу:

— Никто не знает, кто и как будет выглядеть. Жизнь покажет.

Помнишь же, как говорят там? — он кивнул куда-то себе за спину, -

не бери в голову, всё будет пучком. А, ещё вот — прорвёмся, брат!

Граф упёрся в его плечо лбом, постоял так и кивнул:

— Отпустило немножко. Спасибо!

В дверь заглянул Сэм:

— Пора идти за невестами, милорды.

Женихи встрепенулись и двинулись на выход. Вова пошёл следом.

Петрус волновался не меньше брата, но помалкивал, хмурился и переживал больше за Йену. Всё же, она ждёт дракончика, как всё это на ней, на нём отразится? Но… Боги знают, что делают. Всё пройдёт, как было ими задумано.

Они подошли к двери, на которой кто-то повесил женскую подвязку, поржали по поводу неё и постучались:

— Девушки! Вы готовы?

Из-за двери раздалось дружное “да” и она распахнулась. Покрывал со шлейфами ни на кого ещё не надели, и дети вели своих невест за руки. Вова подошёл к Аннарэн и встал рядом. Она ему ободряюще улыбнулась и протянула руку. Красавчик, прилизанный и наряженный в то, что ему быстро пошили в замке баронов Персиналей, взял её под локоток и повёл на выход.

Если Гринг и Петрус представляли себе, как будут выглядеть их невесты, то Виторус испытал новую порцию стресса при виде Томы.

— Это ты? — выдохнул граф.

— Что? — испуганно округлила она глаза. — Тебе не нравится? Я так и знала!

— Нееет! Ты великолепна! Ты — волшебна! Ты…

— Я рада, — тут же чмокнула Тома жениха и пожаловалась, — Вить, они мне дырок в платье наделали! Посмотри! — она повернулась к нему спиной.

— Нормальные такие дырочки, — пробормотал он, тоже озадачиваясь, зачем они алвее, она же не фея и не фэйри, в конце концов, и провёл по торчащей лопатке пальцем.

— Ай, не щекоти, — засмеялась Тома.

— Ты сейчас больше всего похожа на эльфийку и на своё второе имя… Тасмариэль…

— Граф, граф, успокойся, идём уже на выход.

Мужчины разобрали своих невест и спустились в холл, где их ждали все слуги. Радостные возгласы, поздравления, цветы… Прислуга тоже отправятся на праздник, господа им помогут. Не все умеют строить порталы, чаще слуги владеют только бытовыми магиями. Сейчас объединили все усилия и сделали большое, широкое “окно”, в которое вошли все, кто хотел попасть на праздник. Ведь не только свадьбы будут, ещё и Ярмарка, гулянье.

В замке опустело. Остался один Кускит: и кучер и конюх, и садовник в одном лице. Теперь ещё и за сторожа. Он запер ворота и хмыкнул:

— Мне и отсюда всё видно будет. Ещё и надоест на них смотреть… Эх! — с энтузиазмом тряхнул Кускит головой и пошёл в самую высокую башню замка. Смотреть полёт драконов…

А наши друзья уже через пять минут дружной толпой выходили у Храма, где их встречали и Персинали-старшие, и князья Мансикк дэр’Айзеры, и родители Томы. Ну и народу было уже — не протолкнуться. Для прибывших сразу расчистили место. Слуги тут же смешались с толпой, а женихов с невестами встречали громкими криками, кидали в воздух цветы и разноцветные ленты, и на них отовсюду посыпались лепестки роз. Родственники расступились, пропуская к парам вышедших из Храма жрецов. Рядом с главным Жрецом Лот’Сонак Дэймаром важно вышагивал сам король, Его Величество, Венценосный Джун Ониккирс I…

Все почтительно замолчали, преклонив колени, но Его Величество махнул рукой, велел подданным встать и обратился ко всем с прочувствованной речью.

— Мои верноподданные! Мы, король славного королевства Дранггуманского Венценосный Джун Ониккирс I, приветствуем вас на сём празднике Весенней Ярмарки и того события, которое сейчас здесь свершится! Мы уверены, Мы знаем, что всё произойдёт сегодня здесь, в нашем славном Храме Эрг’Ра. Меня, вашего короля, боги выбрали в посажённые отцы этих замечательных и красивых пар!

…Чтобы вы поняли причину этой Нашей речи, знайте: Мы знаем, что в Нашем королевстве имеются некоторые обстоятельства, которые мешают общему блаженству всего народа, а именно то, что мы, драконы, уже давно не можем летать, лишены этой возможности. Никто не доволен своей судьбой и таким положением. И это неудивительно.

Все вы хорошо знаете, что в Нашем королевстве испокон веков существовали как драконы, так и другие расы — феи, алвы, орки, гномы и ещё разные другие. Но! После того, как один неустойчивый, я бы сказал, неудержимый дракон, чьё имя вычеркнуто из всех списков и памяти, совершил — все мы знаем, что именно… Наше королевство подверглось проклятью и находится в столь плачевном состоянии уже триста лет! И вот сегодня наступил тот Великий день, когда боги простили нас! Этот день будут воспевать певцы в веках и Наше королевство отныне снова будет открыто для всех, населяющих эти земли по ту сторону Завесы! Долголетия Нашему королевству и общего счастья всем жителям!

Он замолчал, подняв гордо подбородок и раздались радостные крики, переходящие в рёв. Речь, хоть и была длинновата, но все прониклись ею, и окружили Храм плотным кольцом. Пока король вещал к народу, храмовники накинули на невест покрывала с предсказанными длинными шлейфами и Вова с близнецами ухватились за их края. Вышел вслед за королём Жрец Лот’Сонак Дэймар и, поклонившись народу, попросил встать как можно дальше:

— Это для вашей безопасности, — сказал он. — Вы же понимаете, возлюбленные, то, что тут сейчас будет происходить, никогда не происходило и мы просто не знаем, как и чем это всё может обернуться для всех.

Народ зашумел и стал расступаться, освобождая довольно большую площадь. Жрец повернулся к королю:

— Ваше Величество… мы можем начинать.

Джун Венценосный кивнул со всей серьёзностью и повернулся к Храму лицом:

— Что ж… Исполним волю богов!

На лице короля была ничего не выражающая маска, спокойная и почти равнодушная. Но так и положено королю. Он не должен показывать своих эмоций. И мы тоже не будем заглядывать к нему в душу и подсматривать, какая буря там сейчас бушует. Потому что он один (ну и Жрец, конечно) знал, что тот недостойный дракон был его предком… И сейчас именно Ему выпала честь снять проклятье с их народа и возродить честь драконов.

Сначала вошёл Жрец, за ним король. Пары входили по очереди, хотя вход мог пропустить и более, но было велено входить по одной паре. Томка с Горынычем входили последними, и она не удержалась, обернулась на родителей. Вэлориэль стояла взволнованная, прижав руки к груди, а Степан обнимал её за плечи. Увидев, что дочь смотрит на них, оба ободряюще улыбнулись и кивнули. Отец поцеловал сжатый в кулаке указательный палец. Она знала, что это значило — “всё хорошо… мы с тобой…”

И вот они под сводами Храма. Драконы бывали там и не раз, а вот их две невесты — никогда и с любопытством поэтому оглядывали огромное помещение. Просто преогромнейшее! А со стороны этого и не скажешь. Высокие своды, которые, не видно сразу, где заканчиваются. Но, глянув вверх вместе со своими любимыми, драконы изумились, и вострепетали драконьи душеньки — храмового свода не было! Над их головами сияло своей яркой голубизной чистое небо! Они со значением переглянулись и собрались как внутренне, так и физически. Близнецы с Вовой были ошеломлены не менее, если не более. Глаза у троицы были просто по полтиннику.

Всех подвели к огромной чаше посреди Храма и поставили вкруг неё.

Она была до краёв полна воды.

— Беритесь за руки, — подсказывали стоявшие позади каждого служители Храма. Руки всех соединились. Король, как только переступил порог храма, тут же, за перегородкой, переоделся в такую же мантию, как и они, только золотую, и теперь держал за руку Аннарэн с одной стороны, Тасмариэль-Тому с другой. Вид был сосредоточенный и серьёзный. Впрочем, он не был исключением.

— Вознесём хвалу богам за этот день и за их мудрое видение, и дальновидность.

Руки взметнулись вверх и все заговорили на своём, а Тома — на эльфийском, которого отродясь не знала. Слова лились сами, легко, красиво, переплетались с драконьими восхвалениями и возносились всё выше и выше к небесам.

— Подойдите к чаше ближе… ещё ближе… Так, теперь, не разнимая их, окуните руки в воду.

Старый Жрец с волнением наблюдал за ними. Никто не знает… он один… О, он никогда не забудет, как вылетел отсюда последний Храмовый Дракон. Остался только лишь один, тот, который поддерживал чашу. И, если всё идёт так, как надо, вернутся все, улетевшие тогда, и встанут на страже вокруг чаши.

Руки опустились в воду, и она сразу начала кипеть, бурлить, поднимаясь вверх и переливаясь через край. Храмовники взяли детей и отвели в сторону, а Вове сказали на ухо:

— Вам тоже следует отойти, а лучше — выйти.

Но Вова не намерен был уходить. Уйти и пропустить такое всё интересное? Где он ещё увидит подобное? Сделав вид, что вышел, он спрятался за колонну. Сначала ничего такого не происходило, просто стала переливаться вода из чаши, а потом началось что-то непонятное… Вверх стал подниматься… что? Дым? Пар? Он окутывал пары и короля с головы до ног и вскоре никого не стало видно… Внезапно вслед дыму или пару взлетел к небу огромный столб огня! Он устремился вверх.

Но как? Они ведь до сих так и держат руки в чаше! Вова заволновался. Сгорят же! Их что, привели сюда на смерть? Чтобы всех сжечь, принести в жертву? Он выскочил и тут началось светопреставление! Огонь сделал, если можно так выразиться, вираж в сторону и буквально обхватил всех, кто стоял у чаши, поднимая и закручивая в огненном вихре.

— Я спасу, я спасу… — Вова кинулся вперёд и стал хватать чьи-то ноги, уносящиеся сначала по кругу, а потом всё выше и выше… Он подпрыгнул и тоже попал в этот вихрь. Его завертело и что было дальше — он уже не помнил. Потому что очнулся на какой-то каменной скамейке. Рядом сидели Лониэлла с братом и с тревогой смотрели на него.

— Очнулся! Алун, Алун! Он очнулся! — закричала девочка и к ним вошёл брат Алун…

Но что же случилось с королём и его верноподданными, унесёнными огненным вихрем??? Неужели они сгорели? Если бы Вова мог увидеть это… Но, увы, он не послушался и не вышел из Храма. Поэтому он увидел только часть “программы”. Но зато этого были лишены зрители, которые ждали, чем всё закончится, снаружи.

Вся площадь перед Храмом стояла безмолвно. Все напряжённо смотрели — кто наверх, кто на вход, но пока ничего не происходило. Напряжение возрастало — решалась их судьба! Когда ещё это можно будет сделать? Триста лет… ТРИСТА! они расхлёбывали злодеяние одного недоумка. И, когда напряжение достигло своего накала и о воздух можно было зажигать спички, из Храма, оттуда, где должен был быть свод, вылетел, сверкая в лучах солнца, Золотой дракон.

— Аааааааааааааааааааааа!!!!!!! — на одном выдохе закричали все на площади. Это был крик радости, восторга! Все кинулись обниматься и чуть не упустили момент, когда стали вылетать один за другим остальные драконы. Пепельный с голубым вылетели следом за Золотым и ухватились за лапы, ввинчиваясь в небо, потом были два дракона почти оранжевых, только тот, что поменьше, был более ярким. Они сразу держались за лапы, но тот, что побольше, ещё и хвостом придерживал второго. Они летели за первой парой драконов, не отставая. А вот и третья пара… Но что это? Дракон один? А где же… Как же… Все растерялись, переглядываясь, но вот вылетела девушка… Фея? Дракон ждал её и, как только она вылетела, тут же подхватил лапами и прижал к себе.

— Алвея! Это алвея! С крыльями!

Толпа ревела и плакала, обнимаясь. Знакомые, незнакомые… Все были в едином порыве. Вэлориэль обнималась с мужем, рыдая у него на груди, а он гладил её по голове, глотая свои слёзы, стараясь слизывать их незаметно.

А потом началось всеобщее безумие. С площади стали взлетать драконы один за другим! Вскоре она почти опустела. Остались единицы. В основном, пожилые драконы, не рискнувшие взлететь в небо. По крайней мере, прямо сейчас. В том числе и Персинали с дэр’Айзерами и Тьюриэсгали, родители Томы. Полюбовавшись на драконов до онемения шей, они стали решать, что делать дальше.

— Ну, что! — бодренько воскликнул Вуоретт, — все к нам? Как уговаривались?

— Вурр, детей надо забрать из Храма, они же там остались. С нашим Вовой.

— О, да, точно, я за Вовой же приглядываю, — он подмигнул жене и пошёл к Храму. Навстречу вышла вся троица. Вова шёл, неуверенно улыбаясь и жмурясь от яркого света. А его за руки держали близнецы, озабоченно поглядывая на приятеля.

— Его надо накормить и спать уложить, — сурово заявил Мэйнард. Лонни закивала.

— Да, так сказал Алун. А ему самый главный Жрец.

— Надо, так надо, — растерянно сказал барон, — что ж, открываем окно домой, давайте, поближе все встаём.

Он создал портал, открыл “окно” и все, один за другим, исчезли в нём, чтобы выйти у замка, у самого его входа.