Месть бастарда

=== От крови дракона ===

— Смерть кракенам! Смерть волкам! Да здравствует король! — ревела толпа, которую едва сдерживали копейщики в золотых плащах и чёрных кольчугах. Кортеж короля медленно двигался к Великой Септе Бейлора. Законный король Вестероса прибыл с победой в город своих предков.

Столица ликовала, встречая колокольным звоном и радостным гулом своего короля. Королевская Гавань была меньше Волантиса, даже Волон Терис был больше столицы Вестероса. И все же именно отсюда, восседая на Железном Троне, его предки правили Вестеросом почти три века.

Огромный беспорядочный порт на берегу Черноводного залива был скопищем как дворцов, так и хибар, а о хорошей булыжной мостовой, как в Староместе, столице приходится лишь мечтать. Король слышал и о том, что Королевская Гавань смердит так, как ни один порт западнее Кварта.

Городская стража выстроилась вдоль пути следования королевского кортежа, отделяя его от ликующей толпы. Стражники, вооруженные копьями, носили золотисто-желтые плащи и были свободными людьми, в отличии от Тигровых Полос Волантиса. Свободными, как и все жители Вестероса.

Благословение и беда почти всех Вольных Городов, рабы, отсутствовали в Вестеросе. Каким бедным не был крестьянин или горожанин, он оставался свободным. Настолько, насколько мог быть свободен тот, кто платил подати и исполнял повинности. Впрочем, рыцари и лорды тоже имели обязанности…

Эйгон высадился с Золотыми Мечами на Мысе Гнева и захватил несколько замков, включая Грифоний Насест. Один из отрядов высадился на Тарте, а другой на Эстермонте, владении родичей Станниса по матери. Он собирался осадить Штормовой Предел, когда узнал о поражении Станниса.

Станниса разбили близ Фонтона. Он успел до этого одержать победу над армией Тайвина Ланнистера, укрепленной отрядами просторцев во главе с Титосом Пиком. Славная победа…если бы перед закатом в бой не вступили войска Тиреллов во главе с рыцарем в зелено-золотых доспехах лорда Ренли.

Станнис сражался до конца, но многим его воинам не хватило стойкости, а атака свежих сил во главе с их бывшим сюзереном сломила боевой дух людей Баратеона. Некоторые переходили на сторону врага, некоторые бежали, а оставшихся было слишком мало для того, чтобы Станнис смог бы вырвать победу.

Знамя с огненным сердцем было втоптано в грязь, а Станнис и храбрейшие из его рыцарей полегли, пытаясь прорваться к всаднику в зелёной броне. Знай все, что в доспехах младшего брата Узурпатора сражался сир Гарлан Тирелл, исход битвы мог бы быть иным…

Тайной этот секрет остался до самого конца сражения. Лишь утром уцелевшие побежденные поняли, что отныне им придётся присягать не оленю, а дракону. Краткое правление дома Баратеонов подошло к своему концу. Не считая бастардов, от оленьего дома осталась лишь дочь Станниса.

— Штормовой Предел ничто, главная моя цель это Королевская Гавань, — объявил король на военном совете. Лорды и капитаны поддержали его в этом, но все же полностью снимать осаду с твердыни Баратеонов Эйгон не стал.

Оставив осаждать Штормовой Предел Гарри Стрикленда, Эйгон двинулся на Королевскую Гавань. Его войско росло за счёт штормовых лордов, примкнувших к нему. Значительная часть флота Станниса, королевские галеи, сгорели на Черноводной, а лиссенейские наемники бежали, едва узнали о его смерти.

В столице было неспокойно и десница Станниса, лорд Алестер Флорент, тайно отослал Ширен на Драконий Камень. Овдовевшая Селиса Флорент помешалась и чуть не спалила себя и дочь заживо, если бы не вмешались оставшиеся в городе королевские гвардейцы и кузен короля, сир Эндрю Эстермонт.

Пока Селиса умирала, ее дочь под покровом ночи доставили в закрытых носилках в порт и отправили на остров, который в конце Восстания Роберта Баратеона был последним убежищем дома Таргариенов. К несчастью, о бегстве прознали и те, кто надеялся с выгодой переметнуться на сторону дракона.

Плачущая Ширен не доплыла до отцовского замка, а оказалась в лагере Таргариена у Путеводной в цепях и кандалах, в сопровождении гвардейцев Веларионов. Ауран Уотерс, после смерти своего законнорожденного брата при Черноводной ставший опекуном лорда-племянника, мечтал о большем.

— Бедное дитя, — подумал Эйгон, с сочувствием глядя на изуродованную серой хворью девочку. Как будто болезни мало, впридачу к тяжелой челюсти Баратеонов от ей достались флорентовские уши. — Я мог бы выдать ее за одного из верных мне людей…но безопаснее будет передать ее Святой Вере.

«Так же, как поступили дорнийцы с Мирцеллой».

У Дрифтмаркского Бастарда хватило совести не срывать с Ширен одежду, как поступили с Аргеллой Дюррандон ее вероломные знаменосцы. Хотя будь дочь Станниса постарше и не настолько уродлива, Ауран мог бы поступить точно так же. И все же Эйгон наградил Аурана за выданную ему девицу Баратеон.

Алестер Флорент даровал Аурану титул лорда после подозрительной смерти лорда Монтериса, но это случилось когда армия Эйгона уже маршировала на столицу, а Станнис был мёртв. Грамотой с печатью золотого воска можно было лишь растопить очаг… Ауран сделал верный вывод и сохранил Дрифтмарк.

«Перевертыш, возможно, с кровью родича на руках…но намного он хуже лорда Мейса, менявшего королей, как другие меняют сапоги? И прочих знатных лордов, что спешат заверить Эйгона в своей верности? Война ещё не закончилась и лишь Семеро знают, где Эдрик Шторм и красная ведьма».

Бунт в столице все же грянул. Разгневанные поклонением Р’глору Селисы и ее приближенных, особенно Флорентов, горожане поднялись против десницы во главе с септонами. Эйгон, знавший больше, чем большинство его подданных, знал, что на самом деле стояло за «восстанием верных Семерым и королю».

— Когда Дейк, Пейт, и Уот берутся за луки и копья, за этим стоит кто-то с титулом или большими деньгами, — однажды сказал ему Халдон. После общения с последним оставшимся в живых членом Малого Совета деда, Эйгон окончательно понял, что Халдон был прав. Как и прав был дед, приблизив евнуха.

Головы Алестера Флорента и других «демонопоклонников» красовались на пиках над Красным Замком, а Ясноводный Чертог отошёл среднему сыну лорда Мейса, сиру Гарлану. Многие земли верных сторонников Станниса отошли к тем, кто сокрушил мощь Баратеона под Фонтоном.

«Мне нужен Простор. Без Простора я ничто. Без Простора, Дорна и Святой Веры…»

В Вестеросе у Эйгона есть враги, именующие себя королями. Так, Робб Старк, объявив себя Королём Севера и Трезубца, со своими войсками удерживает Речные земли, а железнорожденными правил король-пират, Эурон Вороний Глаз.

Север удерживал сводный брат Робба, бастард Джон Сноу, объявленный наследником самозванного короля и принцем Дредфорта. Он успел очистить Север от железных людей, за исключением Рва. Теперь, когда одичалые повержены, Джон Сноу может двинуться со всей мощью знаменосцев Севера ко Рву.

«Один раз Ров уже взяли с Севера. Волкам это даже проще будет сделать, чем кракенам. И тогда Робб Старк получит подкрепления. Он увел на юг двадцать тысяч мечей… и к ним примкнули знаменами речных лордов. Несмотря на все потери, южнее Перешейка у Старка почти тридцать тысяч мечей».

Долина пока молчала. Что задумали Аррены, укрывшиеся от войны за Лунными Горами, оставалось загадкой. Роберт Аррен был ещё мальчишкой, слабым и болезненным, но его знаменосцы способны легко собрать двадцать тысяч мечей для войны на юге, оставив при этом в своих замках крепкие гарнизоны.

Лиза Аррен, правившая от имени своего сына, приходилась сестрой Эдмуру Талли и тёткой Робба Старку, однако не поддержала их в войне со львами. Эйгон не особо рассчитывал, что вдова Джона Аррена будет и дальше сдерживать своих рыцарей.

Золотые Мечи выступят против Робба Старка вместе с лордами Штормовых и Королевских земель. Некоторые, как Аддам Уайтхэд, присягнули одними из первых, некоторые, как лорд Сванн, долго выжидали. Святая Вера уже объявила, что воюющим с королями-безбожниками будут отпущены все грехи.

Гарлан Тирелл, Рендилл Тарли и Матис Рован командовали армиями, которые вторглись в земли Ланнистеров. Пусть лорд Тайвин погиб в битве с воинством Станниса, львов ещё только предстоит принудить к миру. Дорнийцы Красного Змея тоже выступили на Запад, где укрывался Томмен.

«Верность наемника обманчива…а как насчёт верности лорда?»

В лагере под стенами Волантиса Коннингтон разговаривал с Эйгоном о верности наемников, но верность знати не менее переменчива. Почести, слава и земли для лорда приятнее, чем звон золота. Многие лорды успели побывать подданными четырёх королей.

— Королю нужна армия…настоящая армия, а не домашние гвардейцы или Золотые Плащи, — сказал лорду Коннингтону Эйгон. — Золотые Мечи рядом с ополчениями лордов булава рядом с кувшинами. Как есть Королевский Флот, нужна и Королевская Армия, по образу и подобию Золотых Мечей.

— Это дорогое удовольствие, иметь постоянное войско, — ворчливо заметил десница. — Тем более, достаточно большое и хорошо обученное. Золотые Мечи плыли сюда не для того, чтобы продолжить свою службу в отряде. Изгнанники мечтают о землях, замках и титулах.

Однако сама мысль деснице понравилась. Он даже вспомнил, что пару раз Золотыми Плащами командовали лорды из не самых захудалых домов. Правда, будущие капитаны, лейтенанты и сержанты армии короля должны получать хорошее жалование…а с золотом было не так уж просто.

Казна Баратеонов почти пуста и обременена долгами. Железному Банку придётся заплатить в любом случае, это не поверженный дом Ланнистеров и не Тиреллы, которые получили своё, сосватав Маргери Эйгону в жёны. У Эйгона были кое-какие надежды, но осеннее море неспокойно и корабли часто тонут.

Эйгон радовался, что принц Доран так долго выжидал. Когда он отправил через Принцев Перевал армию копейщиков во главе со своим братом Оберином, было уже поздно. Дорнийцы не успели к битве при Фонтоне, однако Красный Змей все же получил место в Малом Совете племянника-короля.

— Мартеллы ваши родичи, мой король, но дорнийская королева не добавит любви к вам в Марках, Просторе и Штормовых землях, — Конниннгтон был прав, а кроме того, Тиреллы почти подарили Эйгону корону. Эйгон должен был сперва плыть к своей тётке, но обстоятельства изменились. Оно и к лучшему.

«Эссос уже повидал одного Короля-Попрошайку. Уж лучше я буду Эйгоном Шестым в Вестеросе».

Дейнерис уже нажила себе немало врагов в Волантисе, а в гискарских землях идёт война. В Заливе Работорговцев он мог бы застрять надолго, если не найти там свой конец. Лисоно Маар прав, от пары дюжин слонов на поле боя больше проку, чем от трех драконов где-то за морями.

— Я сделал правильный выбор, — подумал Эйгон, милостиво взирая на новообретенных подданных с высоты седла своего скакуна. — Сегодня я воссяду на Железный Трон и пошлю армии сокрушить самозванных королей, а Дейнерис со своими драконами так и сидит за морями, дерясь с гискарцами.

«Но я не жаден. Если она приплывет, я могу отдать ей Драконий Камень. Кровь не водица».

Пока Эйгон должен добраться до Великой Септы, получить благословение от Верховного Септона, быть помазанным семью елеями и только потом коронованным. Лишь после этого он будет настоящим королём, законным владыкой Железного Трона и Семи Королевств.