Мертвый Бойфренд (ЛП) (Роберт Лоуренс Стайн) читать бесплатно онлайн полную версию книги

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Я выбросила руку в аллее за моим домом. Раздался глухой стук, когда она отскочила от изгороди и упала на гравий.

Может нужно было ее спрятать под чем-то? А может похоронить? Я не могла четко мыслить.

— Никто никогда не вернется туда, — сказала я себе.

Я не могла дышать. У меня скрутило живот. Рука была твердой и холодной, сжата в кулак. Она была чисто отрублена в районе запястья и совершенно не кровоточила.

Не кровоточила, поскольку Блэйд был мертв.

Оказавшись на свету, льющемся из дома и омывающем задний двор я задрожала. Мои глаза заметались туда-сюда. Преследовал ли меня Блэйд? Пришел ли он, чтобы забрать назад свою руку?

Теперь он не оставит меня в покое. Он захочет вернуть свою руку и отомстить.

Я скользнула в дом через дверь кухни. Мои родители уже спали, но они оставили для меня включенный свет. Потихоньку, на цыпочках я поднялась по лестнице в ванную напротив моей комнаты.

Меня тошнило. В горле стоял ком. Я наклонилась над унитазом, попытавшись вызвать рвоту. Но приступ тошноты прошел.

Я помыла лицо. Помыла губы. Я все еще чувствовала вкус этих мертвых, жестких губ на своих губах. Я вымыла руки три раза.

Я бросилась к себе в комнату, плотно закрыв за собой дверь. Я рухнула на край кровати и крепко сжала ладони на коленях.

Мне была необходима помощь, и лишь один человек мог помочь мне.

Дина Фиар.

Лучше бы мне никогда больше не встречаться с Диной. Я не хотела ее видеть. У меня перед глазами стояли мужчина и женщина в стеклянных ящиках. Неужели это правда ее родители? Она действительно сделала из них чучела и выставила их в витрине?

Это не могло быть правдой. Просто не могло. Но я видела их в той жуткой комнате. А Дина даже похвалялась этим. Шутила о том, как применила к ним навыки, полученные на занятиях по таксидермии.

Я обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. Я вдруг поняла, что была от Дины в ужасе. Может она вообще была психованной? Сумасшедшей убийцей? Мне не хотелось впредь к ней приближаться.

Но разве у меня был выбор?

Даже несмотря на мой ужас, я знала, что лишь она одна может мне помочь.

Дина вернула Блэйда к жизни. Она заставила меня убить его. Затем вернула его назад.

Дина хотела, чтобы он всегда принадлежал ей. Но где она? Никто, кроме нее, не мог его контролировать. Она была единственной, кто мог меня защитить. Моей единственной надеждой было то, что она сможет помешать ему преследовать меня.

— Дина, — прошептала я ее имя, хватая телефон. Я набрала ее номер и поднесла телефон к уху. Гудки… три раза… четыре…

А потом я услышала несколько звуковых сигналов. И записанный женский голос, слишком громкий, настолько громкий, что я отдернула телефон от уха, известил: Вы позвонили на номер, который отключен. Пожалуйста, проверьте номер и позвоните снова.

Отключен? Не может быть! Нет!

Почему у Дины отключен телефон?

Я попыталась еще раз и получила то же сообщение. Потом я выключила телефон и в отчаянии, гневе, страхе швырнула его за кровать.

Завтра я найду ее в школе. Она наверняка знает что делать с Блэйдом. Она поможет мне.

Я сорвала с себя одежду и кучей бросила ее на пол посреди комнаты. Натянула фланелевую сорочку. Была теплая весенняя ночь, но я не могла унять дрожь.

Снова пошел дождь. Забарабанил по стеклу. Моя кровать стоит прямо под окном. Обычно я люблю, лежа в постели, разглядывать наш задний двор.

Но сегодня я накрылась с головой одеялом, крепко зажмурила глаза и стала слушать стук дождя по оконному стеклу.

Может, этот звук убаюкает меня, сказала я себе.

Но, естественно, это было безумие. Скрутившись, я лежала под одеялом, пока не стало слишком душно дышать. Потом я сбросила одеяло и попыталась уснуть на боку. Я меняла позы, надеясь выбросить из головы ужасные события сегодняшнего вечера, чтобы немного поспать.

Но нет. Они все проигрывались и проигрывались у меня в мозгу.

И вдруг я вспомнила, что завтра мне нужно делать в классе доклад. «История скрипки Страдивари». Мой дедушка был профессиональным скрипачом. Он играл с Детройтским Симфоническим оркестром и со многими другими. Он был владельцем одной из бесценных скрипок Страдивари. Он показывал мне инструмент, когда я была маленькой и объяснил мне почему она была столь ценной и совершенной.

Незадолго до смерти дедушки, скрипку украли. И все эти прошедшие годы, я вспоминаю слова моей бабушки, сказавшей несколькими неделями позже, что он умер от разрыва сердца.

Я была слишком молода, чтобы до конца понять это. Но ее слова засели в мою голову. Мне хотелось добавить эту семейную историю в свое эссе о скрипках Страдивари. Я знала, что мистер Ловетт, мой учитель английского, оценит это

Я хороший писатель, Дневник. Я люблю писать и рассказывать истории. После того, как мой дедушка умер, когда мне было семь, это эссе было для меня чем-то особенным. Я начала писать его. Вообще-то, я его почти закончила.

Сколько времени? Два утра? Встать сейчас и продолжить работу над ним? Может, это отвлечет меня от Блэйда.

Я зевнула. Нет. Я все равно не смогу сконцентрироваться. Мне не хотелось спать, но я чувствовала себя уставшей. Разбитой. Может, если бы я попыталась очистить свой разум… Может, медленно посчитать от ста до одного…

Я была только на девяноста трех, когда услышала за окном грохот. Я испугано села.

Дождь прекратился, но оконное стекло было покрыто каплями дождя. Яркий полумесяц плыл в сером небе.

Я прислушалась. Услышала еще звук. Похожий на низкий плач. Может кошка?

Я наклонилась вперед, прижалась лицом к стеклу и посмотрела во двор. — Ой, нет! Нет!

У меня перехватило дыхание, когда я увидела Блэйда в его красной толстовке.

Он стоял в луче желтого света, падающего на траву. Капюшон был опущен, и я видела, что взгляд его зеленых глаз направлен на мое окно.

— Нет. Пожалуйста, — я закрыла глаза и попыталась избавиться от него, прогнать его, отправить прочь. Мне хотелось умолять его: «Исчезни, Блэйд. Ты мертв. Исчезни, пожалуйста».

Но, когда я открыла глаза, он не сдвинулся с места. Он стоял на свету, его красная толстовка блестела, и я увидела руку. Руку, которую отрезала дверь моей машины. Он засунул ее в карман толстовки.

Он нашел руку. Она у него.

Я попятилась от окна, но он уже успел меня заметить. Я увидела, как он поднял над головой свою нормальную руку.

Что он держал в ней? Что это было зажато у него в кулаке?

Я всмотрелась в покрытое каплями стекло, пытаясь сфокусировать взгляд. Свет, падающий от дома, озарил предмет у него в кулаке. Нож. Сверкнуло лезвие.

— Боже мой.

Блэйд держал над головой нож. Держал его высоко, чтобы я могла видеть. Его голова была запрокинута назад. Глаза смотрели на меня.

Я закричала, когда он опустил нож.

Он вонзил лезвие себе в голову и снова убил себя.

Я повернулась к двери спальни. Слышали ли мама с папой мой крик?

В коридоре было тихо.

Мне не хотелось снова смотреть во двор. Не хотелось видеть распростертого на траве Блэйда с торчащим из него ножом.

Но у меня не было выбора. Я должна узнать, может ли он снова умереть. Я должна это узнать…

Боже мой. Нет.

Он не убил себя. Он засунул нож себе в рот и провел лезвием между губами. Он разрезал шов, чтобы освободить рот.

В ярком свете я видела, как лопаются толстые черные нитки, как отваливаются стежки, пока не остается лишь несколько кусочков черной нити, прилипшей к уголкам рта Блэйда.

Охваченная холодным ужасов, прижавшись горящим лицом к прохладному оконному стеклу, я наблюдала, как он тестирует рот. Двигает челюстью вверх-вниз. Шевелит губами. Медленно открывает рот. Высовывает и засовывает язык несколько раз. Затем он стащил остатки нитки с губ и еще немного поработал ртом.

После этого он поднял глаза на меня и закричал хриплым страшным животным воплем:

— Я вернулся ради тебя, Кейтлин. Я вернулся. Я никогда тебя не оставлю. Никогда!

Охнув, я опустила штору, рухнула на кровать и натянула одеяло на голову.

***

На следующее утро мне не хотелось идти в школу. Как я могла сидеть в классе со всем этим ужасом, вертящимся у меня в голове? Я стала раздумывать какое бы оправдание придумать для родителей. Но потом я вспомнила, что не могла остаться дома. Мне нужно пойти в школу и найти Дину Фиар.

Дина была моей единственной надеждой. Из тех старых книг в ее семейной библиотеке, она обучилась тайнам, научилась силе, вернувшей Блэйда к жизни.

Она знала способ как отправить его назад, в гроб.

Припарковав машину на студенческой стоянке, я снова подумала о тех двух людях, застывших в витринах в доме Дины. Меня передернуло, и я крепко вцепилась руками в руль. Любой здравомыслящий человек держался бы от Дины как можно дальше.

Но я не была здравомыслящим человеком. Я была напугана, в ужасе. Я отпрыгивала от каждого звука, каждого резкого движения, от яркого цвета или света. При виде красного цвета мне хотелось кричать. Я знала, что всю жизнь буду видеть эту красную толстовку в кошмарах.

Блэйд правда сказал, что останется со мной навсегда? Я должна воспринимать его слова серьезно. Должна верить, что он не шутит. Несмотря на то, что от одной мысли об этом у меня сводит живот, а сердце в груди начинает колотиться, как бешеное.

Где ты, Дина?

Я ждала в коридоре почти до самого звонка. Она не показалась.

Я поспрашивала ребят, знает ли кто-нибудь, в каком классе Дина. Похоже, никто не знал. Из-за ее необычного темного облика, спутанных черных волос, черных нарядов и ее странности в целом, от нее все старались держаться подальше.

Она была одиночкой. Я не знала, были ли у нее вообще друзья в школе. У нас с ней не было общих занятий. Я никогда ни с кем ее не видела.

Прозвенел звонок. Коридор сразу опустел. Все разошлись по классам. По пути к классу мисс Чоу я заглянула в несколько кабинетов. Дины я нигде не увидела.

Когда я вошла, мисс Чоу оторвалась от своего ноутбука.

— Закрой, пожалуйста, дверь, Кейтлин, — сказала она. — И пострайся быть немного попроворнее, ладно?

Я закрыла за собой дверь и спросила:

— Мисс Чоу, вы знаете в каком кабинете Дина Фиар?

Она прищурилась, глядя на меня, потом почесала коротко стриженые прямые черные волосы с челкой на лбу.

— Дина Фиар? Сожалею, Кэтлин, но я ее не знаю. Есть проблема?

— Ну… — Я замялась. Я увидела Джулию, сидевшую в конце первого ряда, наблюдавшую за мной, с напряженным от беспокойства лицом. — Это, в некотором роде, чрезвычайная ситуация, — сказала я. — Мне действительно необходимо найти ее.

Мисс Чоу кивнула.

— Почему бы тебе не зайти в канцелярию? Миссис Вэйл подскажет тебе, где ее найти.

— Спасибо, — я поставила рюкзак на свой стол. — Я быстро. Я очень признательна вам, мисс Чоу.

— Эй, Кейтлин! — через весь класс окликнула меня Джули.

Но я уже вышла из двери в вестибюль. Тут было тихо и пусто. Два учителя гимнастики устроили обмен мнениями перед выставочным стендом с наградами. Они кивнули мне, когда я быстрым шагом проходила мимо.

Кабинет директора находился рядом с центральным входом. Я вошла. На скамейке перед столом, ссутулившись, сидела пара торжественно выглядевших парней. Десятиклассники, подумала я. Похоже, во что-то вляпались.

К уху миссис Вэйл, школьного секретаря, была прижата телефонная трубка. Разговаривая, она стояла у стола, перебирая какие-то бумаги. Я подошла к столу и оперлась руками на столешницу перед ней.

Она кивнула и продолжила разговор. Кажется, речь шла о программе горячих обедов. Миссис Вэйл сказала:

— Я за это не в ответе. Что подавать — решает государство.

Я готова была взорваться, молча умоляя ее закончить телефонный разговор. Если она проговорит дольше, окончится классный час, и я опоздаю на английский и на свой доклад по скрипке.

Когда она наконец договорила, я издала долгий вздох облегчения.

— Кейтлин, чем я могу тебе помочь?

— Мне нужно найти Дину Фиар, сказала я. — Это очень важно. Можете мне сказать номер ее классной комнаты?

— Легко, — ответила она с улыбкой. — Мне нравятся легкие задачи.

Она подвинула компьютер к краю и начала быстро печатать на клавиатуре.

— Я просто открою ее расписание. Еще раз: как ее зовут?

Я повторила.

Миссис Вэйл подняла на меня взгляд.

— Фиар? Из знаменитой семьи Фиар? Правда? Как так вышло, что я ее не знаю?

Я пожала плечами.

Она вернулась к компьютеру, прищувшись, посмотрела на экран.

— Странно, — пробормотала она. Потом напечатала еще что-то. — Д-и-н-а, верно? — произнесла она имя по буквам.

— Верно, — подтвердила я и наклонилась, пытаясь заглянуть на экран через ее плечо.

Миссис Вэйл потерла подбородок.

— Давай-ка я посмотрю справочник учащихся. Она в выпускном классе, как и ты?

— Да. Я уверена, что она в выпускном классе.

— Ладно. Никаких проблем, — она еще что-то напечатала. Затем какое-то время изучала экран. Прокручивала туда-сюда список учащихся.

— Она новенькая?

— Нет. Не думаю. Хотя вообще-то я не знаю.

Она еще что-то напечатала. Пристально уставилась на экран.

Потом она повернулась ко мне.

— Кейтлин, похоже, вышла какая-то ошибка. В нашей школе нет ученицы по имени Дина Фиар.

Я попыталась скрыть свое потрясение, но, думаю, мне это не очень удалось. Миссис Вэйл сжала мою ладонь.

— Кейтлин? Ты в порядке?

Нет. Я не в порядке. Я схожу с ума. Придумываю воображаемых людей.

Я тяжело сглотнула. У меня в горле вдруг стало сухо, как в пустыне. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы убедить себя, что я не выдумала Дину Фиар.

Она определенно была настоящей. Джули с Мирандой тоже ее видели и говорили о ней в тот вечер, когда я столкнулась с ней в «Лефти».

— Она настоящая, — пробормотала я, даже не осознавая, что говорю вслух.

— Возможно, она ходит в Колиджиет, — предположила миссис Вэйл. Это частная школа для девочек в Норт-Хиллзе. — Ты видела ее здесь в школе?

Мне захотелось сбежать от миссис Вэйл. Она смотрела на меня с таким подозрением, как будто со мной что-то не так. Она хороший человек, но, но лучше ей секретов не доверять. Все, что вы ей скажете, она расскажет мистеру Эрнандесу, нашему директору.

— Вообще-то… — протянула я. Потом склонила голову, лихорадочно соображая. — Кажется, я видела ее только вне школы, — я выдавила из себя улыбку. — Спасибо, миссис Вэйл.

Не дожидаясь ее ответа, я развернулась и вылетела из канцелярии, чуть не врезавшись в двух учителей физкультуры, входивших туда.

В коридоре было шумно и многолюдно. Классный час закончился, и все направлялись на первый урок.

Я не торопясь пошла на английский. Кто-то окликал меня, но я их проигнорировала. По пути я терла лоб и массажировала виски. Моя голова была готова взорваться.

Это был курс углубленного английского, в основном для учащихся, интересующихся писательским мастерством. Мы садились за один большой круглый стол, делились своими историями и эссе и критиковали их.

Обычно это мой любимый предмет. Но сейчас мне хотелось только спрятаться в уголке, закрыть глаза и попытаться поразмышлять. Естественно, это было невозможно. За круглым столом не спрячешься.

И конечно, когда я шла к своему месту, мистер Ловетт похлопал меня по плечу и сказал:

— Сегодня утром ты первая, Кейтлин.

Когда остальные ребята расселись, я достала из сумки эссе. Я не нервничаю, читая свои работы перед всем классом. Я довольна уверена в себе как в писателе, к тому же всем известно, что я не стеснительная.

Но сегодня, когда я просматривала написанное, мои руки дрожали. Эссе было не закончено, и я хотела бы, чтобы у меня было время отшлифовать его. Моя голова все еще раскалывалась. Я надеялась, что чтение эссе перед всеми поможет мне успокоиться и перестать ломать голову о Дине Фиар.

Ничего подобного.

Когда мистер Ловетт дал мне знак, я встала и представила свое эссе.

— Оно о скрипке Страдивари, — сказала я. — Я написала его, потому что этот бесценный инструмент имеет особое значение для нашей семьи.

Мистер Ловетт наклонился вперед и сложил руки на столе.

— Интересно, — пробормотал он. — Начинай, Кейтлин.

Я начала читать.

— Музыкальные инструменты Страдивари изготавливались в семнадцатом-восемнадцатом веках итальянской семьей Страдивари. Сегодня они невероятно ценятся не только благодаря мастерству создателя, но и поскольку во всем мире их осталось лишь 650.

Я подняла глаза от бумаги, чтобы посмотреть, все ли слушают. И охнула, когда увидела Блэйда. Он стоял в дверном проеме.

На нем была его красная толстовка. Один рукав был низко опущен, чтобы прикрыть культю, где отсутствовала кисть руки. Его растрепанные волосы ниспадали вокруг его бледного белого лица.

Когда наши взгляды встретились, он слабо улыбнулся мне. Его глаза сверкнули. Затем он поднял к губам тыльную сторону ладони. Не отрывая от меня взгляда, он сморщил свои мертвые губы и начал издавать громкие звуки, целуя свою ладонь.

Я опустила эссе и указала на дверь.

— Вы это слышите? — закричала я. — Слышите, что он делает? Смотрите! Видите его? Видите его там? Это Блэйд!

Заскрипели стулья, все повернулись к двери.

Но Блэйд исчез. Дверной проем был пуст.

Все тут же изумленно повернулись ко мне. Я услышала шепот и сдавленный смех.

— Кейтлин, я никого не вижу.

— О чем ты говоришь?

— Блэйд? Тот парень, которого убили?

Я швырнула свое эссе на стол, отодвинула стул и побежала. Я вылетела из кабинета в коридор, сопровождаемая озадаченными возгласами мистера Ловетта.

Опустив плечо, я толкнула боковую дверь школы. Тяжело дыша, вырвалась наружу, чувствуя бешеную пульсацию в висках.

— Я не могу вернуться туда, — сказала я сама себе. — Я никуда не могу пойти, пока Блэйд не исчезнет. Но… как мне от него избавиться?

Я знала, что, кроме Дины, никто не сможет ответить на этот вопрос. Добежав до ученической парковки, я заозиралась по сторонам.

Мои нервы были натянуты, как струна. Кожу покалывало. Я была уверена, что вот-вот откуда-нибудь выскочит Блэйд.

Парковка была пустынной. Все были на уроках. На противоположной стороне улицы я заметила женщину, толкающую детскую коляску. За ними следовал большой белый пудель. Нормальная жизнь.

Я бы хотела, чтобы и моя жизнь была нормальной.

Я забралась в машину. Руль был горячим от солнца, бившего в лобовое стекло. Я выехала из узкого места на парковке.

Я мельком заметила, что от школьного входа за мной кто-то наблюдает. Это мистер Ловетт? Мне было все равно. Какое мне могло быть дело до школы? Какое мне могло быть дело до чего-то другого, если меня преследует и на меня охотится оживший труп?

Дорога до дома Дины слилась для меня в сплошное пятно из вспышек света, солнечных лучей, чередования затененных и солнечных участков, проносящихся мимо домов, деревьев, машин и всего остального… Только хаос, только пульсирующая волна движения и цвета. Я осознала, что свернула на Фиар-Стрит, только когда улица потемнела под аркой ветвистых старых деревьев.

Когда я добралась до тупика, где заканчивалась улица и начинались деревья, в поле зрения возник Динин дом. Машины перед домом не было.

Спрятавшись в зарослях сорняков, ведущих к дому, за мной наблюдал неподвижно сидящий черный кот, сверкая зелеными глазами. Зеленые глаза напомнили мне Блэйда. И снова, я увидела эти пустые стеклянные глаза, зеленые как изумруды, представив как он наблюдал за мной, стоя в классном дверном проеме, производя эти отвратительные звуки. С наслаждением. Получая удовольствие от моих мучений и сводя меня с ума.

Я свернула на обочину и выбралась из машины, не сводя глаз с дома. Солнце отражалось в окнах по всему фасаду и я не могла разглядеть того, что происходит внутри.

Кот не шевелился. Он сидел выпрямившись, словно приготовившись защищать свою территорию. Он проводил меня взглядом, когда я направилась мимо него к двери в боковой части дома.

Я позвонила в дверь, но звука звонка изнутри не услышала. Немного подождала. Кот потерял ко мне интерес и побрел к пепелищу особняка Фиар.

Я почувствовала, как бешено заколотилось сердце. Нажала на звонок еще раз. Потом постучала в дверь.

— Дина? Ты дома? Дина?

Тишина.

Утреннее солнце, уже успевшее подняться высоко в небо, ярко сияло, но его свет не мог согреть меня. По моему телу разлился холод, как будто я только что вылезла из холодной ванны.

— Дина? Ты где?

Я достала телефон. Еще раз изучила ее номер. Когда я звонила ей до сегодняшнего дня, он работал. Может, попробовать еще раз…

Я набрала и подождала. Пожалуйста, будь там. Ответь, пожалуйста.

Нет. Я услышала то же сообщение, что этот номер отключен. Вздохнув, я сунула телефон в сумку. Затем повернулась и забарабанила в дверь кулаками. Барабанила до тех пор, пока у меня не заболели костяшки.

— Дина? Дина?

Я была близка к помешательству. Чувствовала, что скоро не выдержу, просто взорвусь, разлетевшись на миллионы осколков.

— Дина?

Открылось боковое окно. Высунулась голова. Прищурившись из-за яркого солнца, я узнала Дину.

— Ты дома? — произнесла я тихим сдавленным голосом.

— А вот и ты, Кейтлин, — сказала она. — Я тебя ждала.

Ждала меня?

Окно закрылась. Несколько секунд спустя я услышала в доме шаги, распахнулась входная дверь.

— Я звонила и стучала, — затаив дыхание, сказала я. — Звала тебя по имени, и…

Она жестом пригласила меня войти. — Я была в задней части дома. Готовясь, — сказала она. — Готовясь к твоему приходу.

Я протиснулась мимо нее в маленький коридорчик у входа. В доме странно пахло, будто что-то горело. — У тебя что-то стоит на плите?

Он покачала головой. — Нет, но я кое-что готовлю.

Мне не понравилось, как это прозвучало. Я попыталась понять, что означает улыбка, возникшая на ее накрашенных черной помадой губах, но не смогла. Она пошутила?

Ее длинные волосы были завязаны сзади широкой фиолетовой лентой, но отдельные пряди выбились из-под нее и обрамляли ее совиное лицо. На ней была атласная фиолетовая футболка и прямые черные джинсы.

Она сделала несколько шагов ко мне. Я инстинктивно отступила назад.

— Я искала тебя в школе, — ляпнула я.

— Но, Кэйтлин, я не хожу в твою школу.

— Я не знала, — сказала я. — А куда ты ходишь?

— Вообще-то, я на домашнем обучении.

При этих словах она почему-то рассмеялась. Довольно презрительно.

— Тебя учат родители? Но ты говорила, что они умерли, — удивилась я.

Она снова рассмеялась.

— Я сама себя учу.

Я кивнула. Мои ладони были сжаты в кулаки. Каждая мышца тела была напряжена. Я совсем чокнутая, раз пришла сюда?

Нет. Просто в отчаянии.

Она разглядывала меня. Похоже, ее это очень забавляло.

— Чего ты тянешь? Не имеет смысла болтать, как будто мы лучшие подруги. Я знаю, зачем ты пришла.

— Хорошо, — сказала я. — Можешь… можешь мне помочь?

Ее улыбка угасла.

— Думаю, да. Я хорошо подготовилась. У меня есть все, что нам нужно.

Я покачала головой.

— Дина, ты говоришь загадками. О чем ты?

Она залезла под безразмерную фиолетовую блузку и достала оттуда что-то круглое, по размеру чуть меньше мячика для софтбола.

Это была рука. Сжатая в кулак.

Рука Блэйда.

Я уставилась на нее. Над согнутыми пальцами торчал большой палец. Рука стала светло-фиолетовой.

— Г-где… ты ее взяла? — заикаясь, спросила я.

— Забей, — ответила Дина. — Это неважно, — она подбросила руку вверх и поймала ее. Снова подбросила и снова поймала. Затем она жестом пригласила меня в коридор. — Кейтлин, ты готова к рок-н-роллу?

Дина повела меня по длинному сумеречному холлу в свою комнату. Когда мы подходили, запах гари становился все сильнее. И как только я вошла в комнату, я увидела, что запах исходил от дюжин горящих свечей, черных свечей, расставленных по всей комнате.

Одиннадцать высоких черных свечей образовывали на полу пентаграмму. Свечи были ароматизированными и наполняли воздух терпким ароматом благовоний, похожих на корицу.

Когда я подошла к попугаю, он защебетал и захлопал крыльями, как будто хотел сбежать. В аквариуме, стоящем на столе справа от жердочки попугая, плавали три или четыре серебристые рыбки.

Пока мы шли к центру комнаты, Дина молчала, лишь продолжала подбрасывать руку Блэйда. Стеклянную стену, выходящую на лес Фиар-Стрит, озарило красное утреннее солнце.

Дина указала на две черные квадратные подушки, которые она положила на полу между высоких зажженных свечей.

— Сядь там, Кейтлин, — скомандовала она, прерывая молчание.

Я медлила.

— Ч-что мы будем делать?

— Увидишь. У нас много работы.

Дина подошла к столу и что-то взяла возле аквариума. Я поняла, что она надевает цепочку на шею. Талисман с серебряной птичкой. Она повесила его поверх пурпурной блузы и вернулась к пентаграмме.

Она осторожно пробралась между горящих свечей и без предупреждения бросила мне руку.

Я неуклюже поймала ее, прежде чем она упала на пол. — Держи ее, — сказала Дина, садясь наискосок от меня, но настолько близко, что наши колени почти прикасались.

Я схватила ладонь Блэйда двумя руками, боясь ее уронить. Его рука окоченела. На ощупь она была как шероховатая штукатурка. Все пальцы были крепко сжаты. На месте отреза, где было запястье, были видны темные пятна, где раньше были вены.

Я вздрогнула. Как меня угораздило связаться с этой кошмарной девушкой?

— Дина, скажи мне, — настаивала я. — Что мы здесь делаем?

Она прищурилась, глядя на меня через свои большие круглые очки.

— Конечно же, заманиваем сюда Блэйда.

Одной рукой она взяла талисман, висевший на груди, и погладила его лицевую сторону двумя пальцами.

— Заманиваем его сюда?

Она кивнула. Пламя свеч отбрасывало блики на ее бледное лицо, отражаясь в очках.

— Он снова предал нас, — пробормотала она. — Н-да, но в действительности он предал меня.

Рука Блэйда в моих ладонях вдруг показалась мне очень тяжелой. Мне не хотелось держать ее. Я опустила ее вниз и убрала в сторону, чтобы не видеть. Из моего желудка поднялась волна тошноты.

— Предал тебя? Он охотился за мной, — сказала я. — Он сказал, что никогда не отстанет от меня.

Ее черные губы изогнулись в злобном оскале.

— Об этом я и говорю, Кейтлин. Моя очередь. Я трудилась всю ночь, чтобы вернуть его… вернуть себе, а не тебе.

Она отбросила пряди от лица.

— Он снова предал меня. Я не могу допустить этого.

Вдруг с моих губ сорвались мои самые жуткие мысли. Я не должна была этого говорить. Но, сидя напротив Дины со скрещенными ногами, я думала об этом, и это приводило меня в ужас. Сидя там, я была такой легкой жертвой.

— Дина, если ты меня убьешь… Блэйд достанется тебе. Таков твой план? Убрать меня с дороги?

Ее глаза расширились от шока.

— Убить тебя? Нет, конечно. С чего ты это взяла? Ты же моя лучшая подруга.

Она сумасшедшая. Совершенно чокнутая психопатка.

Я сглотнула, пытаясь унять тошноту.

— Так ты собираешься заманить Блэйда сюда, а дальше?

— Объяснюсь с ним, — ответила Дина, наклоняясь к черной свече и приближая лицо к пламени. Она подняла перед собой амулет. — Кейтлин, подними руку Блэйда. Держи ее перед собой. Нам нужно, чтобы он знал, что она у нас.

Я покорно взяла окоченевшую фиолетовую руку своими дрожащими ладонями и высоко подняла ее.

— Он придет, — сказала Дина, переходя на шепот. — Узнает, что рука у нас, и придет за ней. А потом… — она посмотрела на меня. — Мы его заполучим.

Она бросила взгляд на амулет и опустила его к пламени свечи. Закрыв глаза, она начала бормотать слова на странном языке, которого я никогда не слышала.

Ее губы быстро шевелились, язык ударялся об зубы, ее глаза были закрыты, звук ее голоса был просто тихим бормотанием, таким слабым шепотом, что я не уверена, что слышала его.

Дина не двигалась. С прямой спиной, спустив ноги с подушки, она держала амулет в пламени свечи и шептала непонятные слова.

Я держала перед собой руку Блэйда. Мои руки начали болеть, а спина онемела. Я попыталась сесть поудобней, но это не помогло. Я сделала пару глубоких вдохов, гадая, как долго Дина будет бормотать, сколько времени понадобится для того, чтобы в дверь постучал Блэйд.

А что потом? Что потом? Дина была такой таинственной. Она не хотела раскрывать мне весь свой план.

Может, она хранила секрет, потому что для меня все это могло плохо кончиться?

Я не купилась на эту чепуху о лучших подругах. Я прекрасно знала, что я в опасности.

Но я не могла просто вскочить и сбежать. Если она правда хочет помочь мне избавиться от Блэйда… Если она действительно собирается использовать свои силы, чтобы вернуть Блэйда в гроб… я должна остаться. Я должна делать то, что она говорит.

Я снова заерзала. Мои руки дрожали. Спина болела. Я смотрела прямо перед собой на Дину и слушала, как она бубнит.

Внезапно мои веки потяжелели. Ее мягкий шепот убаюкивал меня. Я старалась не уснуть — и охнула, когда у меня в ладонях что-то зашевелилось.

Я посмотрела вниз и увидела, что пальцы на руке Блэйда зашевелились.

Я закричала от ужаса и уронила руку на пол. Она глухо ударилась об пол, подпрыгнула и остановилась у лодыжек Дины. Я испуганно таращилась на мертвые пальцы, которые медленно разгибались. Большой палец был чопорно отставлен, а пальцы сгибались и разгибались, как будто проверяя, как они работают.

Дина открыла глаза всего на секунду. Она мельком глянула на движущуюся руку, как на жирное фиолетовое насекомое. Выражение ее лица не изменилось. Она снова закрыла глаза и тихо забубнила.

Я в ужасе смотрела, как рука переворачивается на другой бок. Потом начинает, как краб, ползать по полу.

— Дина… — воскликнула я. — Она двигается. Она уползает.

Я не могла обуздать свой страх.

— Значит, Блэйд рядом, — все так же шепотом сказала Дина. — Значит, он идет. Слушай. Сейчас услышишь его стук, Кейтлин.

Упорно царапая пальцами пол, ладонь подползла к столу. При виде приближающегося создания попугайчик пискнул и захлопал крылышками.

— Блэйд рядом, — прошептала Дина. — Слушай внимательно. Сейчас услышишь его стук.

Я осознала, что задержала дыхание. Пришлось громко выдохнуть.

Услышав звук, я снова замерла. Это был тихий стук.

Откуда он идет?

Дина прекратила бормотание и склонила голову, прислушиваясь.

Бах… Бах…

Кто-то негромко стучал в стеклянную стену.

— Он здесь, — прошептала Дина.

Бах… Бах…

Я застыла, по моей спине побежал холодок. Я не могла дышать. Не могла шевельнуться. Наконец я заставила себя повернуться к стеклянной стене.

Бах… Бах…

Яркий солнечный свет вынудил меня прикрыть глаза ладонью. Затем я изумленно вскрикнула и вскочила на ноги.

Мы с Диной увидели на стоящего на задних лапах черного кота. Он смотрел в комнату с той стороны и стучал в стекло лапой.

Бах… Бах…

Это был не Блэйд. Не Блэйд.

Дина протяжно вздохнула, задув при этом одну из свечей. Она зашипела и испустила тонкий столбик черного дыма.

Плечи Дины поникли. Она швырнула амулет на одну из подушек.

— Не сработало, Кейтлин, — пробормотала она, отводя взгляд. — Блэй за пределами моего контроля.

Бах. Кот постучал еще раз. Потом он стал на все четыре лапы и убежал с высоко поднятым хвостом через высокие заросли сорняков.

И снова я вся похолодела. Даже странно, как страх может контролировать температуру твоего тела. Страх и шок. Я действительно ожидала увидеть за стеклом Блэйда. Теперь, когда его там не оказалось, я не знала, что мне говорить или делать дальше.

Дина подняла руку Блэйда, которая была почти у стало с аквариумом. Когда она оторвала ее от пола, пальцы снова согнулись. Дина бросила руку в аквариум. Полетели брызги воды, рыбки внутри бросились врассыпную. Рука легла на дно и перестала шевелиться.

Я стояла с открытым ртом, пытаясь сгрести в кучку свой мозг. Меня удивило, что у Дины по щекам покатились слезы.

— Вся моя энергия, — бормотала она. — Я всю ее использовала. Я пуста, понимаешь. Мертвые отнимают слишком много энергии. Чтобы вернуть их… и отправить обратно. Я… У меня ее столько нет, Кейтлин. Я опустошена.

— Но, Дина… — начала я.

Она вытерла слезы пальцами. Ее глаза превратились в узкие щелки. Ее щеки были бледными и опухшими. Губы тоже потеряли цвет.

— Опустошена. И амулет пуст. Мои слова не имеют никакой силы.

Она схватила меня за плечо. Ее ладонь была ледяной.

— Я не смогу помочь тебе, Кейтлин. Блэйд где-то далеко, и он сам по себе, — она вздохнула. — Наверное, я взяла на себя слишком много. Думала, что знаю, как заманить его сюда, как его контролировать. У моей семьи всегда были огромные силы. Но… Я оказалась не готова.

— Дина, мне это не помогает, — закричала я, вырываясь из ее цепкой руки. — Он везде меня преследует. Он мучает меня и говорит, что никогда не покинет меня.

Она устало покачала головой.

— Что я могу сказать? Я попыталась.

— Но я не могу так жить! — закричала я. — Не могу жить, преследуемая везде мертвым парнем, который хватает меня, целует меня своими мертвыми губами, дерется, мучает меня. Как можно так жить?

— Кейтлин, послушай меня. Я скажу тебе правду. Я не всемогуща, — сказала Дина и прислонилась к стене. Ее лицо стало еще бледнее. Она почти потерялась в ярком солнечном свете, бьющем сквозь стеклянную стену. — Тебе придется разобраться с Блэйдом самой.

— Что? — охнула я. — Самой? Что черт возьми ты хочешь этим сказать, Дина? Что я могу сделать?

— Разве это не очевидно? — сказала она. — Ты должна снова убить его.

Этим вечером на своей смене за прилавком с попкорном я, наверное, выглядела ошеломленной или рассеянной. Рики не раз подходил ко мне с вопросом, все ли у меня в порядке.

— Если хочешь, можешь взять десятиминутный перерыв, — предложил он мне всего после часа работы. Что за парень.

В кинотеатре было довольно многолюдно. Я не сводила глаз со входа в вестибюль. Как только я видела кого-то, одетого в красное, у меня перехватывало дыхание. Я знала, что Блэйд обязательно покажется. Знала, что он не придет мучить меня, пугать меня.

К концу смены напряжение от ожидания его утомило меня. Превратило в развалину. Я чуть не забыла о планах встретиться после работы с Джули.

Мы с ней встретились во «Фреш Чопт», салатном ресторане в торговом центре рядом с «Синеплексом». Поскольку Джули — вегетарианка, мы часто там встречались.

— Как дела? — спросила она, изучая меня.

Я пожала плечами.

— Не плохо. Я пахну попкорном?

Она кивнула.

Мы сделали себе салаты. Я не особо задумывалась, что кладу в свой. Мой желудок был слишком напряжен, чтобы я могла ощущать голод.

Мы сели друг напротив друга подальше от открытых двойных дверей. По соседству хныкали и жаловались маме двое маленьких детей.

— Но я ненавижу салат.

— Латук застревает у меня в зубах. Терпеть это не могу. Это мерзко.

— Мы хотим в Макдональдс!

— Это вкусно, — возразила мама. — Съешьте это, и я куплю вам мороженого.

— С посыпкой?

— Хорошо. С посыпкой.

Это их утихомирило. С маленькими детьми подкуп работает почти всегда.

Джули вилкой размешала заправку в салате. Взгляд ее темных глаз был все еще прикован ко мне. Ее соломенного цвета волосы ниспадали на плечи, одетые в полосатую майку.

Я заметила на ее правой мочке пластырь.

— Что случилось с твоим ухом?

Она закатила глаза.

— Несчастный случай во время пирсинга.

— Ты снова проколола уши? Очень смело с твоей стороны.

Как я уже говорила, Дневник, Джули обычно очень робкая. Сама себя она называет старомодной.

— Да. Мне захотелось иметь две дырки. Но тот парень что-то напартачил. Попала инфекция.

Я цыкнула.

Джули еще немного помешала свой салат.

— Давай не будем говорить обо мне, — сказала она. — Ты сегодня утром убежала из школы. Что это было?

Я положила вилку.

— А что? Люди обо мне болтают?

— Кейтлин, я видела тебя. Ты выбежала в дверь, словно за тобой гнались. Тебе стало плохо или что?

Я открыла рот, приготовившись ответить, но передумала, у меня в мозгу роились мысли. И вдруг я решилась рассказать Джули, с такой сосредоточенностью глядящей на меня через стол, всю правду.

Мне нужно было кому-то признаться. Дина Фиар созналась, что не сможет мне помочь. Но я была не в состоянии справиться со всем этим одна.

— Джули, — начала я. — Знаю, что это прозвучит абсолютно безумно, но я расскажу тебе всю правду. Пожалуйста, выслушай меня. Прошу тебя, поверь мне, как бы странно это ни прозвучало.

Джули сжала мою руку.

— У тебя неприятности, Кейтлин?

— Нет, — сказала я. — То есть… да. То есть…

— Сделай вдох, хорошо? Ты меня пугаешь, — сказала она. — Сделай вдох и начни с самого начала. Ты же знаешь, что можешь мне доверять.

Я кивнула, перегнулась через стол, чтобы она слышала мой шепот. Я не хотела пугать детей, сидящих неподалеку.

— Блэйд вернулся, — прошептала я. — Помнишь? Его не похоронили? Дина Фиар вернула его к жизни. Она…

— Ты общаешься с Диной Фиар? — спросила Джули, прищурившись.

— Не то чтобы общаюсь, — ответила я. — Но она обладает способностями. Ты же знаешь историю ее семьи. Они все странные и… кое-что умеют. Она оживила Блэйда. И…

— Кейтлин, у тебя гипервентиляция, — перебила меня Джули. — Ты меня пугаешь. Постарайся успокоиться.

У меня за спиной дети спорили, куда пойти за мороженым. Они оба хотели пойти в «Дэйри Квин». Мама настаивала на «Тэйсти-Фриз».

Меня охватила печаль. Хотела бы я быть способной болтать о нормальных радостных вещах, как мороженое.

— Блэйд вернулся из мертвых, Джули, — прошептала я. — Он вернулся, чтобы преследовать меня, мучить меня, пугать.

Джули затрясла головой и откинула назад свои светлые волосы.

— Почему, Кейтлин? Почему тебя?

Я замялась. Стоит ли рассказывать ей обо всем.

Да, решила я. Меня просто распирало. Я больше не могла держать все это в себе.

— Он преследует меня, потому что я его убила, Джули. Это я. Я пырнула его ножом. А теперь… он вернулся, чтобы отомстить.

Я схватилась за столешницу обеими руками.

— Ты мне веришь? Пожалуйста, скажи, что ты мне веришь. Пожалуйста, Джули.

Некоторое время она просто смотрела на меня. Я практически видела, как бешено вращаются шестеренки ее мозга. Она не шевелилась. Даже не моргала.

Наконец она кивнула.

— Я верю тебе, Кейтлин. Верю.

Я сжала ее ладони. Мне хотелось вскочить и обнять ее.

— Спасибо! — воскликнула я. — Не могу выразить, как много это для меня значит, Джули. Не передать, насколько лучше я себя сейчас чувствую, рассказав тебе правду.

— Ты, наверное, ужасно напугана, Кейтлин, — сказала она. — Блэйд вернулся из мертвых? Это похоже на фильм ужасов. Как ты поступишь? Что ты можешь сделать? Ты должна от него избавиться. Ты должна…

— Дина Фиар пыталась помочь, но не смогла, — сказала я дрогнувшим голосом. — Я… Я не знаю, что делать дальше. Мне так страшно. Я постоянно боюсь, — я задержала дыхания, борясь со слезами. — Я так рада, что у меня есть кто-то, кто мне верит.

— Мы с тобой дружим с шестого класса, — сказала Джули. — Я хочу тебе помочь. Может, я смогу это сделать.

— Помочь? Как? — спросила я. В ресторан вошла группка ребят из нашей школы. На одном из них была красная толстовка. Я ахнула. Затем поняла, что на самом деле это была коричнево-белая толстовка Шейдисайд-Хай.

— Приходи ко мне домой, — сказала Джули и встала. — Через полчасика, ладно? Приходи через полчаса. Возможно, я смогу тебе помочь. Возможно.

— Хорошо, — сказала я. — Хорошо. Через полчаса. Я могу убить время здесь в торговом центре. Я приду. Спасибо, Джули. Нет, правда. Спасибо.

Я смотрела, как она поспешно уходит. Ни одна из нас так и не притронулась к своему салату. Но я почувствовала себя гораздо лучше, зная, что у меня есть настоящая подруга, которая мне верит, верит в мою историю, несмотря на то, что та звучит безумно.

Как, интересно, она собирается помочь мне? Я понятия не имела. Но теперь я была не одна.

Я направилась к выходу. Один из ребят из школы окликнул меня. Я помахала им, но не стала подходить.

Я побродила по торговому центру, глазея на витрины, но ничего по-настоящему не видя. Центр был почти пуст. Многие столики в ресторанном дворике на первом этаже были заняты. Но заскучавшие продавцы стояли в пустых магазинах, опершись на прилавки, и, не отводя глаз от часов, ждали девяти вечера, когда они смогут закрыться.

Я вспомнила, что мне нужно купить подарок отцу на день рождения. Через проход я заметила магазин «Brooks Brothers»³. Я сделала к нему пару шагов и остановилась. Я была не в настроении что-либо покупать.

Я глянула на телефон. Пора было отправляться к Джули. Моя машина была припаркована на противоположном конце, рядом с «Синеплекс». Я быстрым шагам направилась мимо магазином, не видя ничего, кроме сплошного пятна цветов и огней.

Моя машина в одиночестве стояла в ряду Б. Я почувствовала, как по задней части шеи пробежал холодок. Парковки наводят на меня ужас. Я вспомнила парня, пытавшегося ограбить меня после работы той ночью. На пустынной парковке ты абсолютно уязвим.

Колеса машины взвизгнули, когда я направилась по петляющему проходу к выходу.

Джули живет на Банк-стрит, недалеко от торгового центра. У нее две младших сестры, так что ее семья состоит из пяти человек. У них маленький дом, такой небольшой коттеджик. Кухня, столовая и гостиная — все находятся в одной большой комнате. У сестер Джули одна спальня на двоих.

Джули говорит, что ей такая теснота не мешает. Ее основная жалоба касается того, что в доме всего одна ванная. Когда ее сестры делают там прически, это может длиться часами!

Она говорит, что любит свою семью, потому что они все довольно спокойные. Склоки вспыхивают только когда всем надо в ванную. Я знаю, что до того, как мистер Нелло повредил спину, они собирались переехать в дом побольше. Он был ассистентом менеджера в «Уолмарт», но в результате несчастного случая во время разгрузки грузовика получил инвалидность.

Обо всем этом я успела подумать по пути к ним. Наверное, я просто пыталась думать о чем-нибудь нормальном, пыталась держаться подальше от своих жутких проблем. Спустя пару минут я припарковала машину на обочине и ступила в их небольшой квадратный двор. К крыльцу были прислонены скутеры ее сестер. На низком вечнозеленном кустарнике у подножия крыльца висела скакалка.

Я глубоко вдохнула прохладный ночной воздух и на секунду задержала дыхание. Затем поднялась по узким ступенькам и позвонила в звонок.

Дверь почти сразу же распахнулось. Джули торжественно поприветствовала меня.

— Привет, Кейтлин. Входи.

Я вошла в крохотную прихожую. Увидела стоящих там людей. и не смогла сдержать крик:

— Что вы здесь делаете?

Я попалась в ловушку, Дневник.

За спиной у Джули стояла моя мама, ее глаза были мокрыми, подбородок дрожал, как всегда, когда она расстроена. За ней стоял папа, положив одну руку на дрожащие мамины плечи. Он смотрел на меня, как будто не узнавал.

— Входи, — сказала мама. — Сядь, Кейтлин.

Она говорила медленно, мягко, как разговаривают с больными людьми.

Я увидела, что в задней части комнаты на диване жмутся друг к другу родители Джули. Щеки Джули были ярко-розовыми. Она видела, что я в ярости из-за ее предательства.

— Мне пришлось позвонить им, Кейтлин, — сказала она, крепко сжимая руки перед грудью. — У меня не было выбора.

— Почему? — холодно сказала я и стиснула зубы. — Почему ты решила, что должна заманить меня в ловушку.

— Никто никого никуда не заманивает, — сказала мама.

— Что я должна была делать? — спросила Джули, готовая расплакаться. — То, что ты говорила… То, что ты рассказывала мне в ресторане, было полным безумием… Я беспокоилась о тебе. Серьезно беспокоилась. Тебе нужна помощь, Кейтлин. Я хочу сказать… — ее голос прервался.

Мама взяла меня за руку и сжала ее двумя ладонями.

— Мы приехали так быстро, как только смогли. Джули сказала, что у тебя нервный срыв.

Нервный срыв?

Не отпуская мою руку, она смотрела мне в глаза своими заполненными слезами глазами. Папа взял меня за руку и потащил к дивану.

— Садись. Давай, садись. Тебе плохо. Я вижу по твоим глазам.

— Спасибо, доктор, — с сарказмом заметила я.

— Приготовить кому-нибудь кофе или чай? — встряла миссис Нелло.

Ей никто не ответил.

Я слышала, как наверху в своей комнате болтают сестры Джули. У меня появилось непреодолимое желание вырваться от родителей, подняться наверх и присоединиться к ним.

— Простите нас за вторжение, — сказала моя мама маме Джули.

— Ничего страшного. Я все понимаю. Если я могу что-нибудь сделать…

— Кейтлин, прости меня, — продолжала извиняться Джули. Она стояла у входной двери, как будто боялась подходить ко мне ближе. — Ты моя подруга, — сказала она. — Я не могла просто смотреть на твои проблемы. Пожалуйста, прости меня.

— Нечего прощать, — за меня ответил мой отец. Он сел на диван рядом со мной, оставив между нами пространство, словно я заразная или являюсь каким-то диким животным, которое может напасть на него, если он подойдет слишком близко.

Мама стояла надо мной, скрестив перед собой руки.

— Расскажи нам то, что ты рассказала Джули. Хорошо, Кейтлин. Расскажи нам эту историю, чтобы мы смогли тебе помочь. Не бойся.

— Вы не понимаете! — закричала я. — Не понимаете! Это не история. Я не рассказывала Джули историю! Вы не понимаете!

Я кричала во все горло, понимая, что в этот момент выгляжу действительно как сумасшедшая.

— Крики не помогут, — мягко сказал папа.

— Это тоже не поможет, — огрызнулась я.

— Давай поговорим, — сказала мама и жестом показала мне подвинуться, чтобы она могла сесть с другой стороны от меня. — Семьи так делают, Кейтлин. Помогают друг другу.

Они с отцом говорили со мной, как с душевнобольной, а от их слезливых взглядов меня затошнило.

— Вот сами об этом и говорите! — крикнула я, вскочила на ноги, оттолкнула маму с дороги, обогнула Джули, которая сдавленно вскрикнула, и вылетела в дверь.

Я выскочила на крыльцо и захлопнула за собой дверь, приглушив их крики и просьбы вернуться. Я сделала глубокий вдох свежего теплого весеннего воздуха, спрыгнула с крыльца и побежала.

Я нерешительно глянула на свою машину, припаркованную на обочине. Нет. Мне нужно было бежать. Нужно было выбегать свою злость. Нужно было чувствовать, как лицо обдает воздухом, и позволить тишине очистить мой разум.

Наклонив голову, я ускорилась, сумка стучала мне по плечам. Я бежала сквозь ночь, размахивая руками. Мимо темных в массе своей домов, крохотных лужаек, пустого участка со знаком «ПРОДАЕТСЯ» на обочине, узкой детской площадки с качелями и горкой.

Они думают, что я сошла с ума.

Джули думает, что я сошла с ума.

Моя подруга.

Я так и знала, что так будет, если я кому-нибудь признаюсь. И вот теперь я бежала на полной скоростью в ночь, как какое-нибудь животное, бежала бог знает куда. Одна.

Дина Фиар не могла мне помочь. И Джули. Бог свидетель, родители мне тоже не помогут. Они выглядели так, словно готовы запереть меня.

И вот я бежала вдоль улицы. Пробежала два квартала, затем третий, то вбегая в тускло-желтый свет уличных фонарей, то выбегая из него. Свет, потом тень.

Мне всю оставшуюся жизнь придется провести в тени?

Я не могла бежать вечно. Даже в своем невменяемом состоянии я понимала, что рано или поздно мне придется вернуться домой. И что тогда?

Мои ботинки стучали по мягкой траве. Где-то вдалеке раздались три коротких автомобильных гудка. Кроме этого было слышно лишь буханье моих ботинок по мокрой от росы земле.

Приблизившись к автобусной остановке на углу, я резко остановилось. Мне понадобилось время, чтобы восстановить равновесие. Я тяжело дышала, у меня болело в груди.

Я словила себя на том, что продолжаю размахивать руками; сумка, висящая на плече вдруг показалась мне очень тяжелой. Остановившись, я попыталась восстановить дыхание и уставилась на стеклянную автобусную остановку, освещенную высоким фонарем.

Уставилась на ярко-красное пятно за стеклом. Сильно присмотрелась, сфокусировала взгляд… и поняла, что красная клякса представляет собой красную толстовку. Через стекло остановки я увидела красную толстовку. И парня, на котором она была надета. На его голову был накинут капюшон. Парень, ссутулившись, сидел на краю скамейки, топая одной ногой.

Блэйд. Он меня не видел. Он сидел ко мне спиной, как будто ждал автобус. Но я знала. Знала, что он ждет меня.

Откуда он узнал, что я здесь буду? Да какая разница. Он преследовал меня. Я знала, что, куда бы я ни пошла, он будет там. Я знала, что он всегда там будет.

Я смотрела, как он непринужденно стучит ногой, потирает колено джинсов. Я стояла, сжав кулаки, а внутри у меня разгорался гнев, такой сильный, что у меня перед глазами поплыли красные пятна, такие красные, как его толстовка. Я кипела, чуть не взрывалась, моя ярость была готова выплеснуться разрушительной волной.

Он не может так со мной поступать!

Я вспомнила слова Дины Фиар. Услышала ее, как будто она стояла у меня за спиной.

— Ты должна снова убить его.

Я уже достала нож из сумки. Уже крепко сжала в кулаке его рукоять. Лезвие ножа все еще было в пятнах крови с того раза.

Я так его и не почистила. Не выбросила его и не спрятала. Я его сохранила… Сохранила, потому что, наверное, знала все это время, что использую его снова.

Мне хотелось закричать. Хотелось выкрикнуть весь мой гнев. Но я сдержалась. Сдержалась, не дыша, мысля уже не как человек. Я сдержала крик и подняла перед собой нож.

Я скользнула на остановку, прежде чем Блэйд успел обернуться, — и пырнула его ножом в спину. Воткнула лезвие посреди красной толстовки, глубоко воткнула и со злостью надавила, вдавливая его еще глубже.

Я резанула вправо. Затем вернула лезвие обратно и резанула влево. Я втыкала его и резала, резала.

Блэйд слабо взмахнул руками. Издал долгий стон боли. Затем наклонился вперед. И свалился.

Тяжело дыша, как собака, громко сипя, я подняла глаза — и начала задыхаться. Меня рвало, и я задыхалась, потому что увидела, что за мной наблюдает Блэйд. Блэйд в своей красной толстовке наблюдал за мной, стоя у фонаря на противоположной стороне улицы.

Нож выпал у меня из рук и отскочил на обочину. Холодная ухмылка исказила лицо Блэйда и он показал мне поднятый большой палец.

Из моего горла вырвался тихий стон. Мои колени подкосились. Я схватилась за спинку скамейки, чтобы не упасть.

Я сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Затем, протянув руки через спинку скамьи, я схватила парня за плечи его толстовки и развернула его.

Капюшон свалился, открыв его безжизненное лицо. Широкие темные глаза смотрели на меня пустым взглядом. Рот так и застыл открытым в последнем изумленном крике боли. На лбу спутались кудрявые коричневые волосы. В одном ухе было серебряное кольцо.

Я никогда не видела его прежде.

Боже мой. Боже мой. Я убила незнакомца. Я убила не того парня.

Сквозь пульс, барабанящий у меня в висках, я услышала смех Блэйда. Высокий, легкомысленный смех, как будто он только что услышал отличную шутку.

Я осмотрела улицу. Но Блэйд растворился в глубоких тенях. Его смех медленно угас.

Я словила себя на том, что все еще держу мертвого парня за плечи. У меня вдруг возникло желание поставить его на ноги. Сказать ему, что с ним все в порядке. Заставить его уйти.

Его голова запрокинулась, громко ударившись о скамейку. От этого звука у меня по коже пробежал пороз. Я отпустила его плечи и попятилась.

Я убийца.

— Дина! Это ты заставила меня это сделать? — крикнула я, удивляясь себе. — Ты заставила меня убить также и этого парня?

Тишина.

Естественно, в ответ я ничего не услышала.

Дины здесь не было.

Этого я убила сама. Я убила этого парня. Не Дина.

Когда на траву упал бледный свет, я подпрыгнула. Обернулась и увидела, что свет льется из переднего окна дома на углу. Присмотревшись, я разглядела, что из окна на меня смотрят двое людей.

Я убийца. Меня поймают.

Я подошла к краю тротуара. Наклонилась и подняла нож. Мои руки тряслись, пока я складывала его и клала обратно в сумку.

У меня в ушах звучал холодный смех Блэйда. Я не видела его. Но слышала его радостный, пренебрежительный смех.

Зажав уши ладонями, я снова побежала.

Перебежала через улицу и преодолела еще один квартал. Я бежала, зажимая уши, пытаясь заглушить холодный смех мертвеца.

Бежала в сером, фиолетовом, черном тумане ночи. Бежала. Но куда?

Я подумала о Миранде. Моей единственной оставшейся подруге. Нет. Ни в коем случае. Миранда мне тоже не поверит. С чего бы? Я была уверена, что Джули уже позвонила ей, уже поделилась тем, в чем я призналась, уже описала ей встречу с моими родителями. Ловушку.

Я была уверена, что они уже успели обсудить мой нервный срыв. Сумасшедшую Кейтлин и ее бред о том, что ее мертвый парень вернулся, чтобы ее мучить. Я была уверена, что обе мои подруги желают мне только самого лучшего. Они бы хотели иметь возможность чем-то… неважно чем… помочь мне излечиться от безумия.

Черт.

Я не могла бежать к Миранде. Ни в коем случае. Миранда мне не поможет.

Итак, куда я могла бы пойти? Куда я могла пойти с окровавленным ножом в сумке и ледяным смехом в ушах? И картина заколотого мною парня, располосованного и порезанного на части, и вновь и вновь колотого ножом, и незнакомец… картина вновь всплывала в моих глазах, повторяясь при каждом моем шаге.

Куда я могла пойти?

У меня не было выбора. Мне пришлось вернуться домой. Сдаться на милость победителя. Признать вину, приготовиться к последствиям и ответить за содеянное.

Что ж. Может я недостаточно четко мыслю, Дневник. Может у меня спутались все мысли. Но так я думала, когда бежала по темным пустым улицам.

Назад, к дому Джулии. Машина припаркована на обочине. Весь свет в доме погашен. Машине тонет в темноте.

Я полезла за ключом. Ехала домой в безумных расплывчатых очертаниях света, проезжая мимо домов и деревьев, не останавливаясь и не глядя на знаки «стоп» и светофоры.

А когда в поле зрения попал мой дом, мир наконец снова оказался в фокусе. Я почувствовала самое настоящее облегчение. Я могла перестать бежать. Возможно, внутри я обрету какую-никакую безопасность.

Когда я во всем признаюсь, родители придут в ужас. Они не поймут. Будет сложно заставить их поверить мне. Но они попытаются мне помочь. Я знала, что могу на это рассчитывать.

Я повернула к двери в кухню, поскользнувшись на сырой траве, и резко остановилась, когда из темноты из-за дома выскочила фигура.

Блэйд. Со светящимися глазами. Он схватил меня за руку оставшейся ладонью.

— Пора тебе присоединиться ко мне, Кейтлин, — проскрежетал он через свои рваные губы.

Я попыталась вырваться, но он был слишком силен. Он потащил меня к себе. Обхватил ладонью мою голову и прижался к моим губам своими. Его холодные, мертвые губы терлись о мои.

К горлу подкатила тошнота. Я не могла закончить поцелуй. Его рот царапал мой. Я чувствовала кучу стежков, пропущенных им.

Меня сейчас стошнит.

Ужасный поцелуй длился, казалось, целую вечность. Наконец Блэйд оторвался от меня. Он посмотрел мне в глаза. В его светящихся зеленых глазах не было зрачков. Они были полностью остекленевшими.

— Пора, Кейтлин, — повторил он. — Пора тебе пойти со мной.

Я начала задыхаться.

— Пойти? Куда?

Он придвинул лицо вплотную к моему уху и прошептал:

— В могилу.

— Не-е-е-ет!

Крик вырвался из глубины моей груди.

— Не-е-е-е-е-е-е-е-ет! Я откинула голову назад и завизжала. Собрав все свои силы, я выхватила руки и сломила его хватку.

Он отступил назад. Мне было трудно дышать, я все еще ощущала холодный, кислый вкус его губ.

Я отскочила с отчаянным криком и стала искать место, куда упала моя сумка. Она упала в цветочную клумбу на обочине дороги. Я шагнула по направлению к ней и тут же подошел Блэйд. Раскинув руки, он заревел, готовясь схватить меня.

Я рванула вправо и увернулась от его хватки. Он промазал и плюхнулся на землю, удивленно вскрикнув.

Я попыталась схватить сумку. Но он успел добраться до нее раньше, чем я. Он швырнул ее. Я видела, как она упала на крышу моей машины.

Пока он поднимался на ноги, ворча и рыча, как обозленное животное, я подбежала к машине, достала с крыши сумку, ухватившись за ручку обеими руками.

Блэйд попытался ударить меня кулаком. Я нырнула, и удар пришелся над моей головой.

— Ты идешь со мной, — прорычал он. Ты тоже мертва, Кейтлин. Ты и я, мы вместе мертвы.

— Ни за что! — крикнула я, сунула руку в сумку, стала в ней рыться, бешено распихивая все по бокам, пока он готовился снова напасть на меня.

Вот!

Я его нашла. Нож лежал на дне сумки. Нож, который однажды уже убил его. Дрожащими пальцами я обхватила рукоять.

Когда Блэйд бросился ко мне, я открыла нож и ткнула в него.

Мимо.

Блэйд врезался в машину, так сильно, что она закачалась. Он сдавленно охнул. Отскочил.

Я повернулась и попыталась воткнуть нож ему в спину.

«Убей его снова». Такими были инструкции Дины. По ее словам, это был единственный выход. Единственный способ избавиться от мертвого парня. «Убей его снова».

Он увернулся в сторону. Лезвие ножа резануло по воздуху.

Зеленые глаза зло блеснули, он поднял обе руки ко мне.

Я еще раз взмахнула ножом, на этот раз застигнутая врасплох. Блэйд рванулся вперед и схватил меня за руку. Он попытался вырвать у меня нож.

Я открыла, чтобы запротестовать, но я слишком тяжело дышала, шумно сопя. Из моего рта не вылетело ни звука.

Я попыталась освободить руки, чтобы вывернуться от Блэйда. Но он схватил меня и отобрал у меня нож.

На мгновение не его бледном мертвом лице появилось ликующее выражение. Затем он двинулся ко мне, высоко подняв лезвие ножа, целясь мне прямо в сердце. Потом он быстро ткнул ножом в мою сторону.

Я споткнулась и упала. Упала на спину. Прежде чем я успела подняться на ноги, Блэйд оказался на мне. Он прижал мое тело, упершись коленями в землю по бокам.

Я попыталась спихнуть его двумя руками. Бешено заизвивалась под ним. Он словно пригвоздил меня к земле. Я была беспомощна.

С пустыми выпученными глазами он высоко поднял нож, и я смотрела, как лезвие, сверкающее лезвие опускается вниз.

Из моего горла вырвался крик. Почувствовав прилив сил, я схватила его за руку, прежде чем он успел вонзить в меня нож. С напряжением и стоном я отпихнула его руку.

Мы боролись, это был сумасшедший матч по реслингу, только я лежала на спине. Оседлавший меня Блэйд наклонился, изо всех сил стараясь опустить лезвие.

Я охнула, когда лезвие оказалось в дюйме от моей шеи. Нечеловеческими усилиями я смогла оттолкнуть его вверх. Блэйд злобно вскрикнул, разочарованный, что не смог пырнуть меня.

Извернувшись всем телом, я попыталась выкарабкаться из-под него. Извернулась еще сильнее — и увидела, как по дорожке бежит Дина Фиар.

— Дина, — я выдохнула ее имя.

Блэйд поднял голову и повернулся к дороге. Он прекратил попытки заколоть меня. и всего лишь на секунду расслабился.

И я воспользовалась этим, чтобы выбить нож из его руки.

Он все еще смотрел на Дину, когда я перехватила нож, подняла клинок и вонзила его прямо в его живот.

Он хрипло вздохнул и вскинул руки вверх.

Я снова вонзила в него нож. Прямо в верхнюю часть живота. Прорезав красную толстовку. Резала и наносила удары. Вонзила в грудь между ребер. Снова и снова.

В этот раз крови не было. Откуда здесь могла быть кровь? Он был мертв. И сейчас он снова был мертв, только сам не осознавал это.

Я не видела лица Дины. Ее волосы развевались вокруг головы, скрывая лицо. Она стояла на краю дорожки, скрестив руки, стояла неподвижно, не предпринимая попыток вмешаться. Как будто она не была удивлена. Как будто именно это она и ожидала увидеть.

Наконец, Блэйд издал последний стон. Его тело начало сползать вправо. Я схватила его за бок и отвесила сильный пинок. Он упал с меня и его голова отскочила на траву.

Я отползла от него и пнула его еще раз. Он растянулся на боку на земле с широко открытыми глазами и не шевелясь. Без движения. Безмолвный, как мертвый.

Дина поспешила ко мне и помогла подняться на ноги. Я стояла там с заплаканным лицом и ноющими от борьбы руками, в висках у меня стучало.

Мои колени подкосились, и я начала падать. Дина поддержала меня, помогая удержаться на ногах. Я прислонилась к ней. Мне никак не удавалось восстановить дыхание. Мне казалось, что я сейчас задохнусь.

— Ч-что мы будем делать? — заикаясь, спросила я сдавленным хриплым голосом.

— Полегче. Расслабься, — мягко сказала Дина, поддерживая меня. — Я об этом позабочусь.

Я моргнула. Стерла холодный пот со лба тыльной стороной ладони.

— Позаботишься? Что ты имеешь в виду?

Она не ответила. Мое состояние понемногу приходило в норму. Руки все еще болели от борьбы с Блэйдом, шея онемела и была болезненной. Я увидела Блэйда, безжизненно распластавшегося на боку, со странно вывернутой головой и раскрытым ртом.

— В смысле ты об этом позаботишься? — удивилась я.

Дина двумя руками убрала с лица свои растрепанные волосы.

— Я верну его в часовню. Положу обратно в его гроб.

Я изучала ее глаза, пытаясь удостовериться, говорила ли она правду. Что она подразумевала? Она оставит его на это время мертвым? Не вернет его к жизни, чтобы издеваться надо мной? Не вернет его в надежде, что в следующий раз он будет ее?

— Его семья захочет как можно скорее похоронить его, — пробормотала Дина и указала на тело. — Помоги мне отнести его в мою машину.

Я пошла за ней по траве.

— Я поеду с тобой, — сказала я. — Хочу убедиться…

— Нет. Ты не в себе, — возразила Дина. — Он чуть тебя не убил, Кейтлин. Иди в дом. Прими горячую ванну. Отдохни немного.

— Но я должна… — попыталась запротестовать я.

Она отмахнулась от меня.

— Нет. Просто помоги мне запихнуть его на заднее сиденье. С остальным я справлюсь сама. Правда.

Я схватила тело за ноги. Дина начала поднимать его за плечи.

— В конце концов, это моя вина, — продолжала она. — Мне не следовало возвращать его. Мне… Мне жаль.

Я ничего на это не ответила. Я слишком устала. Я едва могла держать голову прямо. Блэйд весил больше, чем я думала. А может, просто мертвые всегда кажутся тяжелыми.

Мы подтащили его к машине, стоящей у края подъездной дорожки. Подняли его с земли и сунули лицом вниз на заднее сиденье. Его ноги торчали из машины. Дина осторожно затолкала их внутрь и захлопнула дверь.

Она пошла в сторону водительской двери.

— Я справлюсь. Серьезно, — сказала она. — Иди домой, Кейтлин. Отдохни немного.

Я была не в том состоянии, чтобы отдыхать. Как можно отдыхать после того, что я сегодня сделала?

Пока Дина выезжала задом на дорогу, я смотрела на ее фары. Голова у меня шла кругом. Все тело болело. Я решила, что поеду за ней.

Она разожгла во мне подозрения. Почему она настояла на том, что вернет Блэйда в часовню одна. Я сомневалась, что она просто пыталась быть со мной деликатной. Сомневалась, что она так беспокоилась обо мне.

Что она запланировала на самом деле? Говорила она правду, или у нее еще какие-то планы на тело Блэйда?

В кабинете в дальнем конце нашего дома горел свет. Я знала, что там ждут мои родители. Я скользнула в машину и тихонько, насколько это было возможно, с выключенными фарами медленно выехала с подъездной дорожки

Я видела машину Дины в квартале или около того впереди. Я не включала фары. Я не хотела, чтобы она заметила, что я ее преследую. Когда она остановилась на светофоре, я притормозила. Она повернула направо, а я немного подождала, хотя мне горел зеленый

На дороге не было других машин, поэтому я позволила ей оторваться от меня на три квартала. Была ли это дорога к часовне? Я так сильно сконцентрировалась на ее машине, что не смотрела, куда мы едем.

Перед моими глазами маячили стоп-сигналы Дины. Я увидела, что она еще раз поворачивает направо. Я продолжала думать о Блэйда, о его возвращении в гроб. Блэйд наконец будет закопан глубоко в землю, откуда он не сможет вернуться за мной, откуда он не сможет попытаться утащить меня за собой.

Я была готова повернуть направо, когда услышала сирены и увидела в зеркале заднего вида мигающие огни.

Когда в зеркале показалась патрульная машина, я застонала и перестроилась правее. Полицейская машина поравнялась со мной, и я увидела, как сидящий на пассажирском месте полицейский махнул мне съехать к обочине.

Надеюсь, Дина все-таки вернет тело Блэйда в часовню.

Такой была моя первая мысль. Моя вторая мысль была куда более пугающей: полицейские остановили меня, потому что они знают, что я убила Блэйда? Они наконец раскрыли дело? Они собираются арестовать меня за убийство?

Я вцепилась в руль обеими руками и сжала зубы, пытаясь унять озноб, распространившийся по моему телу.

Я смотрела прямо перед собой, пока не услышала громкий стук в окно. Повернувшись, я увидела офицера Риверу, который смотрел на меня.

— Кейтлин? Это ты? Выйди из машины, пожалуйста.

Я схватилась за ручку двери, но медлила. Обернувшись, я увидела на сиденье свою сумку. Нож внутри? Или я оставила его на земле в нашем дворе, где он упал?

Ривера нетерпеливо постучал в окно.

— Пожалуйста, выйди из машины, — он поднял фонарик и посветил белым галогеновым светом мне в лицо.

Я зажмурила глаза и выбралась из машины. Я стояла неподвижно, моргая от яркого света.

— Ч-что-то не так? — запинаясь, осторожно спросила я и напряглась, приготовившись услышать плохие новости.

Я отвернулась от света и мельком глянула на его напарника, который остался за рулем патрульной машины. Ривера внимательно изучал меня. Одна его рука была на кобуре.

Готовый арестовать меня за убийство.

Он перестал светить мне на лицо.

— Кейтлин, ты в курсе, что ехала с выключенными фарами?

— А? Что простите?

— Ты не заметила, что твои фары выключены? Тебе не было немного темновато?

— Ну… — мое горло сжалось. Я не могла говорить. Мне хотелось рассмеяться. Я ожидала, что меня закуют в наручники и потащат в тюрьму за убийство. А эти парни остановили меня из-за фар.

Я зажала рот ладонью, чтобы он не увидел моей улыбки.

— Кейтлин, ты пила? — Ривера поднес свое лицо к моему, видимо, чтобы понюхать мое дыхание.

— Не пила, — ответила я.

— Уже довольно поздно, — сказал он, окидывая взглядом темную улицу. — Куда это ты едешь в такое время?

— Я просто… возвращаюсь от подруги, — сказала я. — От моей подруги Джули.

— И где живет Джули?

— На Банк-стрит. В паре кварталов от торгового центра.

Он кивнул. Снял фуражку и зачесал назад свои черные волосы.

— Ладно, я тебя отпускаю, — сказал он. — У тебя все в порядке? Ты просто забыла о фарах?

Я кивнула.

— Да. Я задумалась о школе. И просто забыла.

Он опустил фуражку.

— Ладно, будь осторожно, хорошо? Включи фары.

— Обязательно, — ответила я. Я проследила, как он вернулся в патрульную машину, скользнул на пассажирское сиденье и закрыл дверь. Они с напарником не тронулись с места. Похоже, ждали, чтобы я отъехала первой.

Я включила фары. Затем включила передачу и тронулась. Была слишком поздно гнаться за Диной. На следующем перекрестке я повернула и направилась домой.

На меня нахлынула тяжелая волна ужаса. У меня заболел желудок. Я знала, что мои родители ждут меня. Как я объясню им то, что произошло сегодня? Что я им скажу?

Уверена, что их обидела та наша эмоциональная стычка перед родителями Джули. И как я смогу это объяснить? Когда я въезжала на подъездную дорожку, мой мозг бешено вращался, прыгая с одной мысли на другую, а моя голова, казалось, вот-вот разлетится на куски.

И конечно же, не успела я вылезть из машины, как распахнулась входная дверь и мне навстречу выбежали мама с папой.

— Ты в порядке? Где ты была? Как ты себя чувствуешь?

Я успела приоткрыть дверь машину всего на несколько дюймов.

— Дайте мне хотя бы из машины выбраться, — сказала я.

Они покорно отошли назад. Я вышла, поправила топ поверх джинсов. Они обняли меня за плечи, и мы все вместе вошли в дом.

— Можешь объяснить мне, что происходит? — спросил папа, когда мы устроились лицом к лицу на диванах в кабинете.

— Я в полном порядке, — ответила я. — Просто устала, вот и все. Очень устала. Но я в порядке. Честно.

Особенно теперь, когда Блэйд снова мертв и не придет мучить меня.

— Ты думаешь, мы в это поверим? — сказала мама, скрестив руки перед грудью. Она упрямая. Я знала, что именно с ней у меня возникнут проблемы.

— Ну… да, — ответила я. — Я ожидала, что вы мне поверите. Я не лгунья, мам. Я думала, вы это знаете.

Она это проигнорировала.

— Где ты была? — спросила она, впившись в меня взглядом. Я практически чувствовала исходящий от нее жар. — Куда ты пошла после того, как сбежала от Джули?

Я пожала плечами.

— Просто каталась.

— Кейтлин, ты должна объяснить нам, что происходит, — сказал отец, барабаня пальцами по подлокотнику. — Что ты рассказала Джули? Что ты такое сказала, что твоя подруга так расстроилась?

— Ты должна нам рассказать, — настаивала мама. — Ты не можешь просто отмахнуться и ничего не говорить.

— Слушайте, это была шутка, — сказала я. — Я выдумала историю о Блэйде Хэмптоне и…

— О мальчике, который умер? — перебила мама и покачала головой. — Так грустно.

— Да, о Блэйде Хэмптоне, — повторила я, закрыла глаза и потерла виски. — Это была шутка. Я рассказала Джули историю о нем и… Я забыла, что у нее нет чувства юмора. Наверное, она решила, что я говорила серьезно.

Родители молча смотрели на меня. Интересно, купились они на мое бредовое объяснение?

Нет. Ни капельки.

Слишком поздно выдумывать новое.

В комнате повисло молчание. Папа ритмично барабанил по подлокотнику. Мама не шевелилась. Наконец она нарушила тишину.

— Что ж, Кейтлин… Твоя шутка, должно быть, была чересчур смешной. Чтобы ты ей ни сказала, это ее так расстроило, что она позвонила нам и сказала, что у тебя срыв.

Я выдавила из себя смех.

— Срыв? Что это вообще такое? Как когда кран срывает?

— Не дурачься, — отрезал папа. — Твоя подруга была серьезно расстроена и беспокоилась о тебе.

— Простите, — пробормотала я. — Но вы должны мне верить. Это была просто шутка. Наверное, Джули все неправильно поняла. Я в полном порядке. Я не чокнутая. Я не съехала с катушек, ничего такого.

Я начала вставать. Может, мне удастся добраться до лестницы и сбежать к себе в комнату. Я видела по их лицам, что они не удовлетворены.

Мои родители — не дураки. Вообще-то, они очень умные. И они знают, что не получили от меня достаточно убедительного объяснения. Знают, что вообще никакого объяснения не получили.

— Иди-ка лучше спать, — сказал папа, махнув в сторону лестницу. Его лицо неожиданно погрустнело, взгляд стал уставшим, как будто я его разочаровала.

— Но мы не закончили, — сказала мама, вскакивая и нависая надо мной. — Мы не закончили, Кейтлин. Мы еще к этому вернемся, слышишь? Мы поговорим, когда ты будешь не такой уставшей.

— Хорошо, — сказала я. Я не знала, что еще тут можно сказать. В дверях я остановилась и повернулась к ним. — Простите, — пробормотала я. — Простите, что Джули вам позвонила и вам пришлось мчаться туда. Простите. Правда. Простите, что я доставила вам беспокойство… — мой голос дрогнул. — Спокойной ночи. — Я схватилась за перила и пошла вверх по лестнице.

Наверху лестницы я остановилась. Я слышала, как горячее обсуждение мамы с папой в кабинете. Я услышала, как папа произнес:

— У всех подростков есть секреты. Но она будет в порядке.

Секреты? Он и половины не знает.

Я подняла сиротливый носок, который, похоже, кто-то уронил в коридоре, и отнесла в свою комнату. Я осторожно закрыла за собой дверь спальни. Окно были закрыто, и воздух был спертым, но я не стала открывать его. Я начала напряженно ходить взад-вперед. Моя комната небольшая. Не очень много места для ходьбы. Я почувствовала себя запертым в клетке животным.

Как я вообще смогу когда-нибудь уснуть?

Если Блэйд вернется в гроб, возможно, тогда я снова начну отдыхать. Я буду в гораздо лучшем состоянии, если буду знать, что гроб находится глубоко под землей.

Но я никак не могла узнать настоящих намерений Дины. Я ей не доверяла. Я знала, что она сходит с ума от Блэйда. Но… достаточно ли она безумна, чтобы снова пробудить его? Чтобы еще раз испытать на нем свою магию?

— Нет. Не может быть, — пробормотала я себе под нос.

Я никак не могла с ней связаться. Она не отвечала на сообщения и на телефонные звонки. Было слишком поздно, чтобы выбраться из дома и поехать к ней. Мне оставалось только молиться, чтобы она вернула тело Блэйда, как и сказала.

Я переоделась в сорочку, выключила свет и забралась в постель. Мои ладони были липкими. Сердце все еще колотилось. Мой мозг прыгал от одной мысли к другой, от одной отвратительной картинки к другой отвратительной картинке.

Я кого-то убила. Я сегодня вечером кого-то убила…

Я знала, что мне понадобится много времени, чтобы уснуть, Дневник, так и случилось. Я лежала, вглядываясь в тени на окне не меньше часа. Каким-то образом мне удалось, наконец, отключиться.

Я провалилась в глубокий сон без сновидений. Спала я, по-видимому, долго.

Когда я открыла глаза, из окна к подножию моей кровати лился свет красного утреннего солнца. Я моргнула и начала потихоньку понимать, что меня разбудил звук. Я приподнялась и хорошенько прислушалась.

Да. Стук. Тук-тук-тук. Тихо, но настойчиво.

Стук в окно. Я подняла глаза. В лучах красного солнца появилась тень.

Я задержала дыхание. От ужаса схватилась двумя руками за простыни.

Тук-тук-тук.

Кто-то стучал в окно моей спальни. Всего в паре сантиметров от меня.

Блэйд!

Стук повторился, но тень с оконного стекла исчезла. Я заставила себя сесть.

Нет, пожалуйста. Уходи, Блэйда. Пожалуйста, уходи.

Снова тихое постукивание.

Одной рукой прикрыв глаза от яркого солнца, я выглянула наружу.

— Блэйд?

Я вздохнула с облегчением.

Не Блэйд.

Рядом с окном повис дятел и клевал его, ритмично постукивая.

В нормальном состоянии я бы вспомнила. Это было уже не первое утро, когда дятел решил позавтракать прямо рядом с моей комнатой.

Но я не была в нормальном состоянии. И, одеваясь в школу, я с грустью думала, смогу ли я вообще когда-нибудь вернуться в нормальное состояние.

***

В школе я избегала Джули и Миранду. Перед классным часом я увидела, что они наблюдают за мной с другого конца коридора. Прижавшись друг к другу, они о чем-то шептались, глядя на меня, как будто я сумасшедшая или какой-то странный новый вид животного.

Джули направилась ко мне. Возможно, она хотела еще раз извиниться за то, что втянула в это дело моих родителей. Но я была не готова сказать ей, что все снова тип-топ. Я чувствовала себя преданной. Я знала, что, скорее всего, это пройдет. Но не сейчас.

Захлопнув дверцу шкафчика, я торопливо зашагала в противоположном направлении, оставив их обеих позади с отвисшими челюстями. Я вошла в класс и осмотрелась в поисках Блэйда. Ты станешь меня за это винить?

Раньше он уже удивил меня, явившись в школу, в тот день, когда я пыталась прочесть свое эссе о скрипке. У меня не было гарантий, что он не вернется мучить меня. Не было гарантий, что он не будет поджидать меня, поджидать, чтобы схватить, на уроках английского, математики или в библиотеке, в учебном зале которой у меня проходит четвертый урок.

Я знала, Дневник, что весь день должна быть настороже. Это было нелегко. Ужасный способ провести день — постоянно чего-то бояться, не иметь возможности расслабиться или подумать о чем-то другом хоть на секунду.

Во время ланча я взяла в столовой сэндвич с тунцом и пошла с ним наружу, на парковку. Я не хотела столкнуться с Джули или с Мирандой. Мы всегда сидели вместе за столиком в дальнем конце, и я решила, что для всех троих из нас будет менее неловко, если я поем одна на улице.

Был теплый день, солнце светило так ярко, что по ощущениям было скорее лето, чем весна. Позади школы легкий ветерок колыхал одуванчики, яркие, как солнце. Вдоль края парковки носились друг за другом две белки.

Я прислонилась к багажнику машины и попыталась съесть свой сэндвич. Но у меня пересохло в горле, а попить я ничего не взяла. Да я все равно не была голодна. Мой желудок словно сжала невидимая рука.

Внезапно я поняла, что мне делать. Если я продолжу ожидать увидеть Блэйда, остаток школьного дня превратится в кошмар. Я не могла вернуться обратно.

Я залезла в машину и швырнула так и не съеденный сэндвич на пассажирское сиденье. Вытащила ключи из сумки и завела двигатель.

Часовня Норт-Хилз была недалеко от школы. Я решила заехать в часовню и убедиться, что Блэйд на месте. Если я буду знать это наверняка, я смогу вернуться в школу и, возможно… только возможно… моя жизнь снова станет нормальной.

Приехав в часовню, я обнаружила входную дверь открытой. Рабочие в голубых униформах устанавливали к одной из стен стремянки, собираясь мыть грязные окна высотой до самого потолка.

Я подошла ко входу в поисках кого-нибудь, кто сможет мне помочь. И чуть не запуталась в широком брезенте, которые двое мужчин растягивали над проходом.

— Здесь есть кто-нибудь? — спросила я громче, чем предполагала. Несколько рабочих повернулись в мою сторону.

За алтарем пряталась седая женщина в униформе горничной. Она высунула голову, держа в руке метелку для пыли.

— Могу я вам помочь?

Я кивнула.

— Да. Мне нужно получить кое-какую информацию.

Прежде чем она успела ответить, в задней части часовни показался священник. Преподобный Преллер был одет все в ту же коричневую спортивную куртку, которая была на нем на похоронах Блэйда. В руке у него был планшет, а за ухом был заткнут карандаш.

Он, прищурившись, посмотрел на меня.

— Да?

Я подпрыгнула из-за раздавшегося за спиной грохота. Обернувшись, я увидела, что один из рабочих уронил ведро. Мыльная вода растеклась по устланному ковром проходу.

Священник почесал затылок.

— Как видишь, сегодня мы закрыты. Но если тебе нужна информация…

Я вдруг поняла, что не знаю, как задать свой вопрос. Я же не могла просто выпалить «А Блэйд Хэмптон в своем гробу?» Я стояла с открытым ртом, лихорадочно соображая.

— Я… Я пришла спросить о Блэйде Хэмптоне, — наконец произнесла я.

Глаза священника сверкнули. Лицо напряглось. Я определенно завладела его вниманием.

— Похороны были в прошлую субботу. Ты его родственница? — спросил он, внимательно изучая меня.

— Да, — солгала я. — Он… он мой двоюродный брат.

Мое сердце заколотилось. Он мне поверил?

— Что ж, вообще-то я не могу тебе сказать… — начал он.

— Мне просто нужно знать, где он похоронен, — перебила я. — Я… Моя семья приехала в Шейдисайд поздно. И нам нужно знать…

Он снова поскреб затылок.

— Похоронен?

Я кивнула, закусив нижнюю губу.

Пожалуйста, ответь. Пожалуйста, скажи мне, что его похоронили.

— Мисс, вы говорили с родителями Блэйда? Если так, то вы знаете, что они в шоке. Знаете, что они не в себе от горя.

— М-мы… мы только что приехали, — прозаикалась я. — У нас не было возможности…

— Блэйд не был похоронен, — сказал Преллер. — Потому что его тело украли.

— Ого, — я не смогла скрыть ужаса и разочарования. Я чувствовала, как к моему лицу прилила кровь. Мои колени стали подкашиваться. Дина не вернула его в гроб.

Я не знала, что подумал преподобный Преллер. Да и мне было все равно. Блэйд был где-то на свободе. И я знала, что он не успокоится, пока не утянет меня с собой, пока не доведет меня до смерти.

— Прости, что шокировал, — сказал священник. Но я уже развернулась и на полной скорости побежала мимо удивленных рабочих.

К машине. Я захлопнула дверь. Завела двигатель. Нажала на газ, заставив двигатель взреветь. Мне хотелось реветь вместе с ним. Хотелось реветь, кричать и выть, как дикое животное.

Я не хочу умирать, Блэйд. Не хочу присоединяться к тебе.

Но я знала, что он где-то ждет меня. Дина Фиар оказалась лгуньей. Она не просто лгунья, она — само зло. Она не собиралась отказываться от своей отчаянной надежды, что Блэйд передумает и выберет ее вместо меня.

Она не собиралась сдаваться…

Я забарабанила кулаками по рулю. Барабанила, пока у меня не заболели руки. Один из рабочих остановился и уставился на меня. Я отвернулась, и он пошел дальше.

Я не знала, что сильнее: мой страх или моя злость. Я только знала, что почти сошла с ума, потеряла контроль.

Пришла пора рассказать родителям. У меня не было выбора. Пришла пора рассказать им все. Я знала, что они ни за что не поверят в то, что случилось в последние пару недель.

Но я должна была попытаться…

Я знала, что они оба дома. Мама подумала, что, наверное, заболевает гриппом, а папа взял отгул, чтобы о ней позаботиться.

Я ворвалась в дом с тысячей мыслей в голове. С чего мне начать? Как мне рассказать им, что случилось?

Я не хотела разрыдаться и потерять способность говорить. Но, вбежав в дом, я поняла, что не уверена, что смогу сдержаться.

— Мам? Пап?

Я нашла их сидящими рядышком на диване в кабинете. Ворвалась в комнату. Открыла рот, чтобы начать рассказывать им свою историю. И остановилась, когда увидела, что они держат на коленях.

Я в ужасе закричала:

— Что вы с ним делаете?

Я стояла и дрожащим пальцем показывала на свой дневник. Раскрытый дневник, лежащий перед ними.

— Где вы его взяли? Что вы с ним делаете? — закричала я.

Папа побледнел. Мама заговорила первой.

— Кэти-Энн, я знаю, что мы не должны были его читать. Знаю, что мы нарушили твое право на частную жизнь. Но он лежал открытым у тебя на столе и… и…

— Мы так о тебе беспокоились, — закончил предложение папа.

— Н-н-но… — запинаясь, пробормотала я.

— Мы должны были понять, что с тобой происходит, — сказала мама. — Кэти-Энн, мы понятия не имели. Читая твой дневник… Столько насилия. И убийства. И безумие.

— Твой дневник похож на ужастик, — сказал папа. У него на глаза навернулись слезы. Его подбородок дрожал. Он был бледным, как диванная подушка.

— Это и есть ужастик! — закричала я, подбегая к ним и нависая над ними.

— Зачем ты изменила свое имя? — спросила мама. — Почему ты назвала себя Кейтлин?

Я вздохнула.

— Потому что это всего лишь история, мам. Это не мой дневник. Это вообще не дневник.

Мама моргнула.

— Но, Кэти-Энн… там все твои друзья. Джули и Миранда. Они же реальные люди. И твои учителя тоже там есть. И…

— Я использовала их в своей истории, мам. Использовала их в качестве персонажей, потому что я их знаю. Знаю, как их описать. Но это не правда. Это не дневник. Это роман, который я писала. Ничего из этого не было по-настоящему. Клянусь. Ничего.

Папа тяжело сглотнул. Он продолжал моргать, как будто никак не мог сфокусироваться.

— Это роман? Выдумка?

— Да, я пишу роман, — сказала я и закатила глаза, горько рассмеявшись. — Вы двое правда подумали, что я убила парня? Серьезно? Поверили, что я насмерть зарезала парня… дважды? Да?

Мама замялась.

— Ну… нет. Конечно, нет, дорогая. Но этот мальчик, Блэйд, действительно умер. Он утонул, так? На каникулах с родителями?

Я кивнула.

— Это было очень печально. Он был моим другом. Поэтому я использовала его в истории. Но…

— Тут говорится, что ты убила незнакомца, — сказала мама, кусая нижнюю губу. — Ты написала, что зарезала невинного парня на автобусной остановке. Кэти-Энн…

— Это неправда. Это все выдумка, — продолжала настаивать я. — Вымысел, мам. Как ты не понимаешь?

— Ладно, а кто такая Дина Фиар? — спросил папа. — Я никогда раньше от тебя о ней не слышал.

Я снова закатила глаза.

— Потому что ее не существует, пап. Нет никакой Дины Фиар. Я ее выдумала. Ты же знаешь все эти безумные истории, которые люди рассказывают о Фиар-Стрит. Я выдумала еще одну.

Он кивнул, обменявшись взглядами с мамой. Она пробежалась рукой по рукописной странице у нее на коленях.

— Что ж, Кэтти-Энн. у тебя неплохой стиль. Но… Мне жаль это говорить, но такое мог написать только человек, у которого большие проблемы.

— Может, тебе нужно с кем-нибудь встретиться, — сказал папа. — Эти твои мысли…

— Это смешно, — возразила я. — Нет у меня никаких проблем. Ты же знаешь, что я люблю писать. Я решила написать ужастик. Вот и все. Я использовала воображение. И выдумала жуткую историю.

Я потянула себя за полосы.

— Но это не означает, что у меня проблемы. Не означает, что у меня ненормальные пугающие мысли. Я выдумала персонажей и написала историю. Можете вы это понять?

Они покачали головами. Они не могли осознать тот факт, что мое произведение наполнено жестокостью, кровью, убийствами и парнем, вернувшимся из мертвых. Полагаю, они считали, что я должна писать о котятах и леденцах.

Я протянула руки, и мама отдала мне книгу.

— Вы должны мной гордиться, — сказала я. Посмотрите, какая я креативная. Я делаю домашние задания. Мой средний балл четыре с плюсом. И я написала почти целый роман.

Я покачала головой и нахмурилась.

— Вместо того, чтобы сидеть здесь с недовольными лицами, вам бы стоило сказать мне, какую классную вещь я создала.

Я повернулась и пошла прочь из кабинета. Но папа позвал меня обратно.

— Ты права. Ты абсолютно права, — сказал он. — Мы гордимся тобой, Кэти-Энн. Мы просто не поняли… — он покачал головой. — Ты застала нас врасплох. Ты одурачила нас. Ты так хорошо пишешь, что мы во все это поверили.

— Твой папа прав, — сказала мама. Она показала на книгу у меня в руках. — Знаешь что? Это действительно хорошая история. Возможно, тебе стоит попытаться опубликовать ее.

ГОД СПУСТЯ

Кэти-Энн поправила юбку на бедрах, затем двумя руками зачесала назад волосы. Она прикрыла глаза ладонью от яркого послеобеденного солнца и посмотрела на книжный магазин на противоположной стороне парковки.

— Смотри, дорогая, там уже очередь, — сказала ее мама. — Разве это не волнительно? Они ждут тебя.

«Волнительно — не то слово, — подумала Кэти-Энн, чувствуя, как в груди затрепетало сердце. — Это нереально!»

Отец взял ее за руку, и, идя между родителями, она направилась к книжному магазину. В очереди у входа она насчитала не меньше двадцати людей. Большинство из них были старшеклассницы. Она узнала несколько человек из Шейдисайд Хай. Но были и взрослые.

Она остановилась перед большим окном рядом со входом и сквозь солнечное сияние уставилась на постер — ее фото, где она улыбается и держит книгу. Под ним жирным шрифтом написано: СЕГОДНЯ. АВТОГРАФ-СЕССИЯ в 3.00.

Папа вытащил телефон и сделал несколько снимков постера. Несколько человек из очереди узнали ее и окликнули.

Дверь открылась. Приятная молодая женщина в джинсах и красно-белой полосатой футболке вышла, чтобы поприветствовать ее.

— Привет, Кэти-Энн. Я Мэнди Уэйд, менеджер магазина. Добро пожаловать в «Книги и вещи».

— Спасибо, — Кэти Энн почувствовала, как сжимается ее горло. Это правда происходит?

Каким безумным был этот год! Ей понадобилось несколько недель, чтобы напечатать то, что она писала в дневнике. Затем она отправила рукопись своему двоюродному брату в Нью-Йорк, чья девушка работала в издательстве. Какой же она испытала шок, когда две недели спустя Кэти-Энн получила предложение. Ее книгу опубликуют!

И вот она была здесь, готовая к своей первой автограф-сессии в единственном книжном магазине в Шейдисайде. Книга выпущена всего неделю назад и уже получила несколько хороших рецензий.

Кэти-Энн не смогла сдержать смех. Мама, идущая рядом с ней по магазину, светилась от гордости. А сначала она была так потрясена и расстроена историей, которую прочла. Теперь же у нее целая страница в Pinterest, посвященная фото, обзорам и прочему, что связано с книгой.

— Присаживайся сюда, за стол, — сказала Мэнди Уэйд, отодвигая стул для Кэти-Энн. — У меня здесь много разных ручек и маркеров. Не знала, что ты предпочитаешь.

— Вообще-то, я и сама не знаю, — ответила Кэти-Энн, усаживаясь рядом с высокими стопками ее книг. Это моя первая автограф-сессия.

Мэнди потрепала ее по руке.

— Главное — расслабиться и наслаждаться. Эти люди пришли сюда специально, чтобы увидеть тебя. Так что нет причин нервничать, — она повернулась к двери. — Сейчас я впущу людей. Для новичка у тебя большая толпа.

Отец Кэти-Энн был занят тем, что делал ее фото. Мама стояла рядом, скрестив руки, с гордой улыбкой на лице.

Кэти-Энн прочистила горло, открыла бутылку воды, стоящую перед ней, и сделала большой глоток. Затем она взяла ручку и стала смотреть, как к столу направляются люди.

Первыми в очереди были Рейчел Мартин и Эми ОʼБрайан, две старшеклассницы из Шейдисайд Хай. Они болтали о том, как это волнительно.

— Я уже прочла ее, — сказала Эми, когда Кэти-Энн поблагодарила ее и подписала их книги.

Женщина среднего возраста положила перед Кэти-Энн книгу и открыла ее на титульной странице.

— Можете подписать ее для моей дочери Корал? Ей тоже нравится писать. Не могли бы вы написать для нее что-нибудь воодушевляющее?

Кэти-Энн подписала книгу для Корал. Она не знала, что сказать, поэтому написала: «Продолжай читать и продолжай писать!»

Следующая книга купила три книги и попросила подписать их:

— Не нужно текста. Просто ваша подпись. Это будут подарки на дни рождения, — сказала она.

Кэти-Энн, наклонившись над книгами, подписала их.

— Вы работаете над следующей книгой? — спросила женщина, поднимая книги.

— Пока нет, — ответила Кэти-Энн.

Следующим в очереди был высокий молодой парень с вьющимися черными волосами и серебристыми солнцезащитными очками, в которых отражался свет с потолка. Он положил перед ней книгу, затем медленно снял очки.

Она уставилась в его странные серо-зеленые глаза — и узнала его.

Он пододвинул к ней книгу и попросил:

— Просто подпиши ее: «Мертвому бойфренду».

— Блэйд? Блэйд?

Кэти-Энн уронила ручку и закричала.

Notes

[

←1

]

В данной книге читателю не раз могут встретиться расхождения с фактами, изложенными в романе «Пропавшая девушка». Причина таких «нестыковок» станет известна в самом конце. Прим. ред.

[

←2

]

Опять же, Кейтлин намеренно допускает неточное описание. Прим. ред.

[

←3

]

«Brooks Brothers» — марка мужской одежды в США. Прим. перев.