Мерцающие врата

Глава двадцать первая

Мне не спалось. Я была измотана всем случившимся, но мозг отказывался выключаться и не давал мне возможности отдохнуть от мыслей даже пару часов. Тахта казалась очень жесткой — такой, как я и представляла ее себе в первый раз. Я крутилась с боку на бок и не могла расслабиться. Я приехала в Авалон, чтобы не иметь больше дела с матерью и ее проблемами. Но думаю, отчасти я также надеялась обрести в отце родительскую заботу и помощь, которой мне так не хватало. Я хотела, чтобы кто-то из старших помог мне разобраться в моей жизни и спланировать будущее.

Помните эту старую китайскую поговорку: «Бойся своих желаний, они могут исполниться»? Так вот, именно это и произошло со мной. Только теперь поняла я ее истинный смысл.

Я сбросила с себя одело, села в постели и включила свет. Раз уж я не сплю, надо использовать это время с толком. Иначе так и буду крутиться без сна и к утру превращусь в комок нервов. Я посмотрела на часы: был почти час ночи. Значит, в Штатах сейчас день. Может, мне повезет на этот раз, и мама ответит на телефонный звонок? Говорят, третий раз — счастливый.

Я затаила дыхание, набирая номер. Я и не думала, что могу так хотеть услышать мамин голос — пусть даже пьяный, пусть язык у нее будет заплетаться. Пусть она будет орать на меня, пусть расплачется (хотя я никогда не могла спокойно выносить это) — я все стерплю. Только бы она взяла трубку!

И когда трубку на том конце подняли, я ахнула. Но голос, который ответил мне, был чужой.

— Дом Хатэвей. Чем могу помочь? — спросила какая-то женщина так, словно я попала в офис.

Сердце у меня оборвалось. Боже мой! Почему трубку сняла не мама? Что с ней? Она больна? Попала в аварию? Умерла?

Все тело свело словно судорогой; горло перехватило, так что я едва могла прошептать:

— Где моя мама? С ней все в порядке?

Боже мой, пожалуйста, пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо! Я не переживу, если из-за того, что я сбежала из дома, с ней случилось что-то плохое.

— Дана? — спросила женщина. Я все еще не узнавала ее голос.

— Да.

— Это Френсис, ваша соседка.

Теперь я узнала ее. Она всегда смотрела на маму свысока, и каждое ее утверждение звучало как вопрос.

— Почему вы сняли трубку? — требовательно спросила я. — Где мама, что с ней?

— Дана, дорогая, не волнуйся. С мамой все в порядке. Конечно, ты перепугала ее до смерти, знаешь ли?

Меньше всего я хотела сейчас выслушивать упреки от нашей соседки, сующей свой нос куда не просят. Мне захотелось просочиться сквозь телефонную трубку и тряхнуть ее хорошенько.

— Пожалуйста, скажите, где она? — взмолилась я. Видимо, прозвучало это жалостливо, потому что Френсис решила не продолжать лекцию.

— Думаю, в данный момент она пролетает где-то над Атлантическим океаном.

— Что?

— Она отправилась в Авалон, чтобы найти тебя. А я тут поливаю цветы у вас дома.

У меня даже мысли замерли в голове. Правда, не настолько, чтобы не понять: Френсис оказалась у нас дома, чтобы порыться в наших вещах и вынюхать что-нибудь, потому что за те несколько часов, что мама отсутствует, цветы не успели бы завянуть.

— Мама летит в Авалон? — переспросила я, хотя и так поняла, что я верно расслышала.

— Да, будет у вас завтра. Она очень беспокоится за тебя, солнышко.

Фу, гадость какая! Френсис никогда в жизни не называла меня ни «солнышком», ни другими ласковыми словами. Кстати, как и остальные. Я просто не сближалась с людьми до такой степени. Но скажи я ей об этом, наш разговор только затянулся бы.

— Спасибо, что поливаете наши цветы, — сказала я. — А если мама вдруг позвонит вам, передайте, пожалуйста, чтобы она позвонила отцу домой. Я живу у него.

Я повесила трубку прежде, чем Френсис успела ответить. Да ну их, эти приличия. Мама летит в Авалон!

Я едва могла поверить в это. Во-первых, не верилось, что она смогла достаточно протрезветь, чтобы заказать билет на самолет. Во-вторых, не верилось, что она решила приехать, никого не предупредив заранее. Разве не лучше было предварительно позвонить? Я легко нашла в справочнике телефонный номер отца, она могла бы сделать то же самое.

Конечно, если бы она позвонила вчера, она бы меня не застала. Тут я подумала: а может, отец говорил с ней, но ничего мне не сказал?

Я выключила свет и легла в постель, хотя спать теперь хотела еще меньше, чем до звонка. Я лежала и смотрела в потолок. Как же сильно я недооценивала маму! Я думала, она напьется и расклеится из-за моего отъезда и будет жалеть себя больше, чем когда-либо. К этому я была готова. И совершенно не представляла, что она может помчаться за мной в Авалон.

А вдруг теперь случится чудо? Вдруг мой побег отрезвил ее во всех смыслах, и она поняла, в какой кошмар она превратила мою жизнь своим пьянством?

И вдруг именно это окажется для нее последней каплей, и она бросит пить?

Не знаю, сколько я пролежала так — в надеждах, мечтах, молитвах, чтобы все это сбылось. Но наконец я уснула — и проспала до десяти часов утра.

Когда я спустилась к завтраку, отец уже уехал. Финн приветствовал меня. Он окончательно поправился, даже синяков не было видно. Я порадовалась, что магия лечит так быстро. Теперь я чувствовала себя не настолько виноватой, как вчера.

Тут я заметила, что рядом с Финном на диване сидит незнакомый парень. С первого взгляда было ясно, что они родственники — у них обоих были зеленые глаза одинакового изумрудного оттенка, но на этом сходство заканчивалось. Если у Финна волосы были светлые, то у этого — иссиня-черные. Финн был накачанный, а этот — худой, сухой и подтянутый. Еще он был значительно младше Финна и не придерживался консервативного стиля в одежде. На нем была выгоревшая черная футболка, открывавшая тату с кельтским орнаментом вокруг бицепса. Ну, и для завершения образа, у него в левом ухе было штук пятьдесят колечек, а темная челка падала на лоб, почти закрывая глаза.

Мне в школе никогда особо не нравились хулиганы. Они были такими самодовольными и считали, что раз они ведут себя как гады, то они — крутые. Впрочем, смотреть на них издалека было приятно. А смотреть на хулигана-Волшебника было… приятно вдвойне.

Финн улыбнулся мне, потому что я застыла в дверном проеме.

— Твой отец согласился с тем, что тебе не помешают уроки самообороны, — сказал он. — Знакомься, это Кин. Он будет твоим учителем.

Он кивнул в сторону черноволосого красавчика.

Кин не потрудился встать, он только бросил на меня взгляд, который я даже с натяжкой не смогла бы назвать приветливым.

Финн только улыбнулся еще шире. Все происходящее явно его забавляло.

— Если ты сможешь смириться с таким отношением к себе, — сказал он мне, — ты многому научишься. Кин — очень хороший учитель.

Кин уставился в потолок с таким видом, словно просил небеса ниспослать ему терпения. Можете считать меня сумасшедшей, но мне показалось, что вся эта затея ему совсем не нравится.

— Да прекрати ж ты паясничать! — сказал ему Финн, но в голосе его звучало обожание. — От того, что ты научишь ее основам самообороны, ты не сделаешься похожим на «Рыцаря-клона, как я».

Кин огрызнулся, но Финну было плевать.

— Вы родственники? — спросила я, хотя и так решила для себя, что они в родстве. И дело тут было не только в глазах. Хотя голову на отсечение за это я и не дала бы.

Финн кивнул.

— Кин — мой сын.

— Как? Ты женат? — брякнула я. Я готова была застрелиться за этот наивный вопрос еще до того, как он помотал головой в ответ.

— Рыцари не женятся, — ответил Кин за него.

— По традиции, Рыцари не могут жениться, — подтвердил Финн. — Наша верность и преданность должна полностью посвящаться тем, кому мы служим. И по традиции, Рыцари не воспитывают своих детей.

Он многозначительно посмотрел на Кина. Тот закатил глаза.

— Ну, уж ты у нас, конечно, исключение из всех правил…

Кажется, Финн привык, что сын ему хамит. Он только улыбнулся, с неприкрытым умилением глядя на Кина.

— Кину никогда не нравился институт рыцарства. Он прервал семейную традицию и отказался тренироваться, чтобы стать Рыцарем в будущем. Но мне кажется, он боится, что это заразно и что если он сейчас на короткое время займется тем же, что и я…

— Да брось ты, — сердито буркнул Кин.

Несмотря на то что он изображал крутого парня, мне показалось, что он смутился. Было видно, что заниматься со мной ему неохота, но вот почему — я понятия не имела. Может, ему просто не хотелось бороться с девушкой?

Кин поднялся на ноги и засунул руки в карманы. Он старался не смотреть мне в глаза. Я вспомнила, что Финн предупреждал меня: у учителя такой характер, что мне захочется с ним драться. Теперь я поняла, что очень скоро это будет именно так.

— Пошли, — бросил Кин и направился к двери.

Я не двинулась с места.

— Куда «пошли»? — спросила я.

Кин вытащил руки из карманов, но потом лишь скрестил их на груди и посмотрел на меня в упор.

— Здесь я — учитель, а ты — ученица. Так что подчиняйся, и без вопросов.

Ну и зараза! Я была права: на хулиганов приятно смотреть, а не слушать, что они говорят. Финн, стоя у меня за спиной, рассмеялся.

Я понимала, что Кин пытается запугать меня своим пристальным взглядом, но учитывая то, что на меня уже нападали крахены и Рыцари, мне было не так уж и страшно. Я сделала пару шагов ему навстречу и сама посмотрела на него с вызовом.

— Не знаю, в чем твоя проблема, — начала я, ткнув его в грудь, — но…

Дальше все случилось очень быстро. Я даже не заметила, что за движение он сделал, но только в следующую секунду я уже лежала на полу лицом вниз, одна рука у меня была вывернута за спину, а Кин сидел на мне верхом. Я в шоке уставилась на ковер. Кину как-то так удалось все это проделать, что мне не было больно, но у меня челюсть отвисла от изумления.

— Моя проблема в том, — прошипел он мне в ухо, — что мне не нравится тот тип людей, которых охраняет мой отец.

Да, «зараза» — слишком мягкое слово для него. Я попробовала вывернуться, но он заломил мне руку сильнее, и мне стало больно.

— Можешь скинуть меня в любой момент, — продолжал он шипеть мне на ухо, — если у тебя хватит духу. Только у тебя это не получится, пока ты будешь просто так извиваться червяком.

Я подняла голову, насколько это было возможно в моем положении, и посмотрела на Финна. Он глядел в окно, всем своим видом демонстрируя, что не видит того, что происходит у него под носом. Видимо, он не собирался помогать мне.

— Давай, Дана, — сказал Кин. Он больше не шипел, но продолжал говорить мне прямо в ухо. — Подумай головой. Какие части тела у тебя сейчас свободны, чтобы можно было достать меня?

— Так у нас уже начался урок? — спросила я. Похоже, он не шутил, говоря, что я не должна задавать вопросов, потому что теперь он только сильнее завел мне руку за спину.

— Ой! — не выдержала я, но он не ослабил хватку.

— Сосредоточься, — сказал он. — Чем ты можешь пошевелить?

Мне не хотелось подчиняться, но мне показалось, он сейчас сломает мне руку. Я решила приберечь все, что я хочу сказать, до того момента, когда окажусь на свободе. И тогда я выскажу Финну все, что думаю о его психопате-сыночке, которого он натравил на меня.

Я подергалась, пытаясь понять, чем я могу пошевелить, но ничего не получилось. Кин крепко прижал меня к полу. Может, он был не такой тяжелый, как Финн, но и не перышко. Единственное, что у меня поворачивалось, это голова.

— Так я должна драться головой? — спросила я сквозь сжатые зубы.

— Если это единственное, чем ты можешь двигать, значит, это твое единственное оружие.

Я, кстати, надеялась, что он отпустит меня, как только я правильно отвечу, но он не отпустил.

— Ну? — поторопила я. — Можно, я теперь встану уже?

— Думаю, с этим у тебя возникнут трудности, — хмыкнул он. — Сперва тебе придется меня скинуть, — сказал он сухо и самодовольно.

— Ты что, хочешь, чтобы я по-настоящему ударила тебя головой? — изумленно спросила я.

— Если только не хочешь весь оставшийся день целовать ковер.

Я все еще сомневалась. Я никогда в жизни никого не била специально. Даже когда я врезала Итану в пещере, я сделала это недостаточно сильно — он отключился всего на минуту. А теперь мне предлагалось ударить Кина, и ударить больно, потому что я могла ударить его головой только в лицо. Однако, судя по всему, Кин не собирался ждать слишком долго. Он так заломил мне руку, что терпеть дольше я не могла.

Сжав зубы и сказав себе, что он, должно быть, знает, что делает, я дернула головой назад. Затылком я ощутила удар, который пришелся Кину по лицу, но удар этот был не сильным. Кин рассмеялся.

— И это все, на что ты способна?

Я заскрипела зубами. Ну что ж, ладно. Раз он сам напросился, пусть не обижается потом. И на этот раз я мотнула головой назад изо всей силы. Учитывая то, насколько я была унижена и зла, удар получился сильным. Раздался громкий хруст, когда мой череп ударился обо что-то твердое. Кин взвыл и, отпустив меня, вскочил на ноги.

Я попыталась встать. Голову пронзила боль, но я знала, что лицо Кина пострадало больше. Хорошо было думать, что он сам напросился, но теперь он стоял, согнувшись, прижимая руки к носу. А вдруг я его сломала? Я моргнула и с сочувствием потянулась к нему.

— Прости! — сказала я. — Ты в порядке?

Надо было не забывать о том, что рядом стоит отец Кина. Если бы я действительно ранила его, Финн вступился бы за сына. Кин опустил руки и выпрямился, глядя на меня с усмешкой.

— Я в порядке, — сказал он. — Ты треснулась головой о мое заклинание-щит, а не о лицо.

У меня челюсть отвисла, и вот на этот раз я и вправду захотела его ударить.

— Урок первый, — сказал Кин. — Если дерешься, ты должна научиться бить на поражение, иначе и начинать не стоит. А теперь пошли вниз в гараж. Я приготовил там маты, у тебя-то нет заклинаний-щитов.

Я обернулась и посмотрела через плечо на Финна. Он потирал подбородок, пытаясь скрыть улыбку.

— Большое спасибо, — бросила я ему с ехидством. Может, когда-нибудь я пойму, что все это смешно, но не сейчас.

Я подумала, может; отказаться от уроков самообороны? Но, похоже, если я сделаю это, получится, что Кин как бы победил.

Финн пожал плечами. Он больше не улыбался, но в глазах его прыгали озорные искорки.

— Его методика, скажем так, не очень гуманна, — сказал он, — но Кин — прекрасный учитель. Он мог бы стать хорошим Рыцарем, если бы захотел.

В голосе Финна явно звучала гордость.

— Ну так что, пойдем заниматься? — спросил Кин. — Или продолжим тут перетирать?

Я отвернулась от Финна и встретилась глазами с Кином, который смотрел на меня с вызовом.

— В следующий раз я не буду так долго раздумывать, прежде чем ударить тебя, — пообещала я ему.

Он одобрительно кивнул.

— Рад слышать. А теперь шевели батонами!

Ладно, я сама напросилась. Жаловаться не приходится. Решив, что несчастливое утро затягивается, я потопала следом за ним в гараж.

И утро затянулось. По сравнению с Кином жестокий сержант в армии показался бы нежной няней. Кин был наглым и бесцеремонным. Он важничал и разговаривал со мной, как с последним дерьмом. Он оскорблял меня. Но, господи, он и вправду был хорошим учителем. Он показал мне все места на человеческом теле, которые были самыми уязвимыми при атаке. Он показал мне все части моего тела, которые можно было использовать как оружие. А потом заставил меня учиться пользоваться этим оружием, и если я била недостаточно сильно, я сама за это расплачивалась.

К обеду я так измоталась, что едва могла двигаться. Все тело гудело. Оказалось, когда бьешь кого-то сильно, есть одна проблема — больно и тебе самой. Но Кину я в этом не призналась бы ни за что на свете, так что я удержалась от жалоб. Хорошо, если завтра я смогу подняться с кровати — я же вся в синяках, и мышцы растянуты.

Я думала, что теперь, когда наш урок окончен, Кин уйдет, но оказалось, что Финн не может открыть ему двери — отец вчера наложил дополнительные заклинания после того, как на нас с Финном напали. Вот радость-то — провести с Кином целый день!

Вскоре после обеда в дверь позвонили. С тех пор как я поселилась здесь, это был первый звонок после прихода Кимбер. Нервы у меня натянулись как струны. Сердце заколотилось. Вдруг это мама?

Я сбежала вниз по лестнице, но Финн, хоть и стоял до этого в дальнем конце комнаты, оказался перед дверью раньше меня.

— Стой где стоишь! — приказал он мне, и у меня глаза на лоб полезли, потому что он вытащил пистолет. Кин сидел в гостиной, и вид у него был скучающий и кислый. То, что Финн с пистолетом в руках подскочил к дверям, ничуть его не тревожило.

Электричество от магических волн Финна стало покалывать мне кожу, несмотря на то, что камеи на мне не было. Теперь это был настоящий телохранитель во всеоружии, независимо от того, кто может напасть — простой смертный или Волшебник. С грацией хищника он перебежал от лестницы к выходу из гаража. Я спустилась на одну ступеньку и пригнулась на случай, если Финн прав и на нас сейчас нападут.

Финн выглянул наружу в глазок, но совсем не расслабился.

— Чем могу помочь? — спросил он сквозь двери, не собираясь открывать.

— Я — Кэти, — раздалось в ответ. Большего мне было и не надо. Я с радостным воплем бросилась к двери.

— Мама!

Я так стремительно скатилась по винтовой лестнице, что у меня закружилась голова.

— Дана! — крикнула мама в ответ.

Я летела к двери, я только и хотела, что распахнуть ее и броситься в мамины объятия. Но между мной и дверью возникла стена — стена под названием Финн.

Если бы он был простым смертным и мы с ним вот так столкнулись, мы, видимо, свалились бы на пол. А так он вообще не пошатнулся, когда я врезалась в него. Он только поддержал меня, чтобы я не шлепнулась.

— Пусти! — заорала я, вырываясь, хотя надежды вырваться у меня и не было. — Пусти, это моя мама!

— Дана? Дана, с тобой все в порядке? — заколотила мама в дверь с другой стороны.

— С ней все хорошо, — сказал Финн. — Так, ну-ка, все успокоились!

— Я не знаю, кто вы! — прокричала мама. — Но клянусь, вы пожалеете, что родились на свет, если вы хоть пальцем тронете мою дочь!

Да, мама использует клише чаще, чем хотелось бы. Обычно, услышав очередную заезженную фразу, я закатываю глаза, но теперь я слишком сильно хотела поскорее увидеть ее.

— Я — телохранитель вашей дочери, — сказал Финн через дверь. Я попробовала нанести Финну удар ногой, используя один из приемов, которым меня научил Кин. Финн даже не поморщился. Да, я не вложила в удар злобы, и удара не вышло. Но ведь и Финн не был настоящим врагом.

— Если я открою вам дверь, — продолжал Финн, — это нарушит защитные заклинания, которые Симус наложил на дом. А в данный момент это было бы непростительным риском.

— У вас нет права не пускать мою дочь ко мне.

— Это делается ради ее собственной безопасности. На ее жизнь были покушения. Я уверен, вы и сами хотите, чтобы ее защищали как можно лучше.

О да. Сказать матери, что ее дочь пытались убить — веский аргумент, чтобы она ушла. Нет!

— Мама, я в порядке! — крикнула я, пока она не выкинула какой-нибудь номер. — Заклинания отца с одной стороны, Финн — с другой. Я в безопасности под такой защитой!

Я услышала, как мама всхлипнула. Обычно ее слезы уже не задевали меня за живое, но сейчас у нее были веские причины расстроиться. Хуже того, мне было никак не придумать, что бы такое сказать, чтобы ей полегчало.

Узнай она, что меня хотят убить обе Королевы Волшебного мира — и она вообще слетит с катушек.

— Симус вернется домой около пяти, — сказал Финн. — Тогда и приходите. Он снимет заклинания защиты и впустит вас. А до этого почему бы вам не передохнуть с дороги?

Мама не отвечала, только слышны были ее всхлипывания.

— Мам, я правда в порядке, — сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы голос мой звучал убедительно. — Почему бы тебе не вернуться в отель? Ты сможешь позвонить мне оттуда, и мы поболтаем, пока папа не вернется.

Если бы я разыграла такой спектакль дома, я бы сквозь землю провалилась от стыда. Но мое недолгое пребывание в Авалоне уже успело меня изменить. Из всех свалившихся на меня проблем стыд за маму остался где-то на задворках сознания.

— Мама, пожалуйста, — продолжала я тем же голосом, хотя со стороны это звучало так, словно я разговариваю с испуганным ребенком, а не с мамой, — ты здесь, я в безопасности, и я очень хочу поговорить с тобой. Пожалуйста, сделай все, как я говорю, и позвони мне. С тех пор как я приехала, столько всего случилось…

Я даже рада была, что Финн стоит рядом — высокий, могучий, неподвластный маминой истерике. Если бы я была одна, я бы не устояла и открыла дверь, разрушив заклинания отца. Может, ничего страшного и не случилось бы, сделай я так, но все же это был риск. А я не хотела рисковать своей жизнью и жизнью мамы.

Наконец мамины слезы иссякли. Хотя бы на время.

— Я буду ждать здесь, пока Симус не вернется, — заявила она.

Я не удержалась и закатила глаза; хорошо, она меня не видела.

— Какой в этом смысл? — спросила я.

Я надеялась, она все еще в состоянии рассуждать здраво.

— Мы и здесь можем поговорить, — сказала мама.

Да, здравого смысла ей все же недостает.

— Если мы будем говорить здесь, мы обе охрипнем, потому что придется кричать через дверь, — сказала я. — Кроме того, нас будут слышать другие. Лучше вернись в отель и позвони мне. Я расскажу тебе обо всем, что случилось со мной.

Говоря это, я скрестила пальцы. Я знала, что не смогу рассказать ей всего, иначе она просто сознание потеряет.

— А потом ты придешь, и когда папа вернется домой, мы увидимся.

И разве это не будет счастливым воссоединением семьи?

— Хорошо? — спросила я настойчиво, потому что некоторое время она молчала.

Мама снова всхлипнула.

— Я просто не могу оставить тебя теперь, когда я наконец нашла тебя, — сказала она.

— Я никуда не уйду, обещаю тебе.

Последовала еще одна мучительно долгая пауза. Потом она тяжело вздохнула.

— Хорошо. Я вернусь в отель. Позвоню тебе, как только доберусь.

— Я буду ждать тебя здесь, — заверила я ее.

У меня не было сверхакустических способностей, так что я не могла сказать, когда именно она ушла. Но по тому, как расслабился Финн, я поняла, что она отправилась в отель.

— Прости, что ударила тебя, — сказала я, понимая теперь, что это было гадко.

Финн посмотрел на меня.

— Меня протыкали шпагами, в меня стреляли и так далее. Помнишь?

Я услышала, как кто-то фыркнул, и обернулась.

Наверху лестницы в дверном проеме стоял Кин и смотрел на меня сверху вниз с пренебрежением.

— Твой удар и пятилетнего ребенка не сбил бы с ног, не то что Рыцаря, — сказал он мне. — Интересно, ты вообще хоть чему-нибудь научилась сегодня утром?

Я уставилась на него, сощурившись. Я знала, что он специально дразнит меня, знала, что я не должна вестись на это. Но я уже поняла, что он плохо влияет на меня.

— А мне интересно, почему ты бы так хотел, чтоб я сломала ногу твоему отцу? — парировала я.

Кин уже открыл рот, чтобы сказать что-то хлесткое, но Финн прервал его.

— Хватит, дети. — Однако в голосе его не было ни обиды, ни злобы. — Оставьте свой боевой дух для тренировок.

Кин не похож был на парня, который слушается родителей, но, к моему изумлению, он заткнулся. Я не стала углубляться в раздумья о том, почему меня это немного огорчило.