Меня зовут господин Мацумото! Том 4

Глава 6

Столкнувшись с дилеммой, кого обидеть первым, я постарался выкрутиться в духе белого воротничка, мастера по переговорам. По-моему, с триадой тогда было проще договориться, чем с японскими мажорами. Хотя бы потому, что я точно знал, чего мы хотим друг от друга.

Нацепив вежливую, непроницаемую улыбку человека, который хочет вас обмануть, но так, чтобы вы его за это ещё и поблагодарили, принялся воплощать в жизнь концепцию Генри Киссинджера. Гениальный был человек, кто бы что про него ни говорил.

Сначала я подошёл к Хаякаве, видя, как она расплывается в довольной улыбке, а Сацуки, наоборот, всё больше мрачнеет и хмурится.

— Добрый вечер, очаровательная незнакомка. Поправьте меня, если ошибаюсь, но прекрасный японский журавль никак не может оказаться той синицей, которую я знаю под фамилией Хаякава, — уважительно склонил голову, приветствуя девушку. — Хорошо выглядишь. Рад, что у тебя нет депрессии после той неприятной истории в Рётте. Извини, что тогда не проводил до машины.

Сказав это, я остался стоять, не показывая готовности садиться за её стол, чем вызвал лёгкое замешательство и инстинктивное напряжение, возникающее в преддверии плохих новостей, пусть даже подслащённых.

— Всё в порядке. Я понимаю. Тогда тебе было немного не до того, — натянуто улыбнулась всё же польщённая девушка, кивнув на соседний стул, делая ещё одно недвусмысленное приглашение.

— К сожалению, мы, может, и вершители своих судеб, но не их режиссёры, — списал всё на волю случая. — Или к счастью. Впрочем, не будем вспоминать о плохом. Увидев вас, я не мог пройти мимо и не засвидетельствовать своё почтение, госпожа Хаякава, — помимо красоты, подчеркнул ещё и её важность, ненадолго переключившись на вежливый стиль делового общения. — Если позволишь, можно маленькую просьбу? — сыграв на контрасте формального и неформального стиля общения, усилил производимый ими эффект.

Заинтриговав девушку, дождался очередного кивка. Сацуки, видя, что я разговариваю с Хаякавой стоя и девушка напряглась, не слыша наш разговор, несколько растерялся и задумался, пытаясь предугадать, что будет дальше. Уровень негатива с его стороны заметно снизился.

— Поскольку мне предстоит встреча с небезызвестным тебе Сацуки Эйго, а также его бандой прихлебателей, которым явно от меня что-то нужно, чего не нужно мне, не могла бы ещё раз протянуть руку помощи «утопающему» Мацумото? С меня мороженка.

Шутливо попросил в дружеской манере, сразу обозначив цену за запрошенную, несерьёзную услугу, чтобы в будущем она не смогла предъявить мне счёт или претензию. Этот нюанс был ловко упрятан в самый низ красивой упаковки, мимо которой она просто не могла пройти. Вряд ли девушка откажется от приятной роли спасительницы, возможности доказать своё превосходство, сделать гадость Сацуки, утолить любопытство и скрасить скучный вечер. Если это не так, что тогда она здесь делает в полном одиночестве?

Я наступал сразу по нескольким направлениям. В каком-нибудь да пробьюсь через оборонительные порядки «Северного генерала», преодолев её нежелание связываться с нами обоими, превращая свой спокойный вечер Мацумото знает во что.

— Можешь помочь мне вежливо, подчёркиваю, вежливо завернуть их хотелки в лист нори и с удовольствием съесть, глядя ему в лицо с довольной улыбкой? Не послужит ли эта благородная оджо-сама щитом для сиятельного Мацумото? Один я, боюсь, не справлюсь с этим злом. Не хотелось бы показаться им невежливым. Ты же знаешь, лживые слухи ранят сильнее любого меча.

Заметив её вздёрнутую бровь, уточнил.

— Я исправляю свои ошибки. Каждый имеет право на искупление, не правда ли? — умело подвёл её к желаемому результату, попросив не вспоминать о том бесцеремонном поведении, послужившим причиной нашего знакомства.

— Ты хочешь, чтобы я вместе с тобой села за их стол? — с недовольством и задумчивостью поинтересовалась девушка, занимая последний рубеж обороны в донжоне своего замка.

Задумчивость — это хороший знак. Значит, внутренне она уже готова согласиться, но нужны оправдания, чтобы сохранить лицо.

— Зачем же? — хитро улыбнулся. — Я не настолько жесток. Позволь пригласить тебя за мой стол, как только всё будет готово.

Выставил всё в другом свете, снимая последнее возражение. Получив согласие, перешёл к столику Сацуки. Опять, не став за него садиться, вежливо поздоровался. После обмена традиционными любезностями с шутливыми интонациями напомнил.

— Послушай, нехороший человек, бросивший меня на произвол судьбы перед лицом ужасного, беспощадного врага. Ты тогда лицо сохранил, а я по нему получил, — надавил на совестливость и чувство вины Сацуки, под заинтересованные взгляды его приятелей. — Не хочешь исправить свою ошибку и вернуть долг, поддержав меня хотя бы в этот раз? Между прочим, именно по твоей вине Хаякава желает снять с меня шкуру, высушить её и использовать в качестве половичка. Она мне только что угрожала, предупреждая, чтобы я держался от тебя подальше. Не послушаю её сейчас, она найдёт способ напакостить потом. Так что, будь мужчиной и защити меня от своей знакомой. Если боишься идти один, возьми друзей, — подначил его с нескрываемой иронией.

Бросив недовольный взгляд на Хаякаву, Сацуки сокрушённо вдохнул, признавая мою правоту.

— Хорошо, зови её сюда, будем вместе отбиваться от этой дьявольской, девятихвостой лисы. Не дадим ей сожрать твою печень.

— Свою печень я угроблю сам, с такими знакомыми, — вполне искренне проворчал. — Она не согласится, ты же знаешь, — переложил на него ответственность, заставляя самому искать доказательства этого необоснованного утверждения. — Вести вас за её столик, тоже не вариант. Это будет выглядеть признаком нашей слабости и трусости. Давайте, поступим так. Я сейчас организую свой столик, так, чтобы за ним всем хватило места, а потом вы присоединитесь ко мне. Вот увидишь, тогда Хаякава сама подойдёт, чтобы расстроить наш возможный союз. После этого я вежливо приглашу её составить нам компанию, поскольку неприятности с её семьёй мне не нужны. А дальше за разговором, вы как-нибудь помиритесь. Серьёзно, что за детский сад? Я с ней в одной песочнице не сяду и свою лопаточку ей не одолжу, — высмеял их поведение, заставляя доказать обратное.

Думаю, они оба боялись снова быть отвергнутыми и выглядеть неприглядно в глазах тех, перед кем чувствовали вину, что прятали под напускной агрессией по отношению друг к другу. Страх очень легко конвертируется в гнев.

Получив согласие второй стороны, пошёл договариваться с третьей. Найдя старшего менеджера клуба, попросил приготовить для нас отдельное место. Взять большой круглый стол из главного зала, перенести его на площадку, где стояли диванчики и массивные, квадратные столы, а затем расставить вокруг него по кругу шесть удобных кресел, обитых натуральной кожей, доставив их из другой зоны, предназначенной для отдыха, а не веселья. Кроме того, попросил принести нам шесть одинаковых столовых наборов, а также шесть совершенно разных десертов. На возражения менеджера, что у них так не принято, достал платиновую карточку. Спросил, а если я произнесу волшебное слово на языке больших цифр, что-нибудь изменится? Правила клуба — это же не статьи из конституции, что нам стоит временно их не замечать?

Опешив, мужчина быстро что-то прикинул в уме, после чего расплылся в радушной улыбке и заверил, что всё будет сделано в лучшем виде. В конце концов, я же не просил его о чём-то незаконном или создающим неудобства другим посетителям «Восьмого неба». Ну не вписывалась наша группа в текущий формат расстановки столов, что же теперь, отказываться от больших денег? Как здесь любят говорить — клиент всегда прав. Раз некоторые компании для своих корпоративов целые театры снимали, а там правила куда более жёсткие, чем они хуже?

На всякий случай менеджер связался со своим начальником и получил у него разрешение. После этого сразу забегали официанты и быстро всё организовали. Хаякава и Сацуки с ребятами наблюдали за этим с большим удивлением. Им подобное решение и в голову не пришло. Как можно доставить кому-то неудобство, попросив нарушить правила? А я точно японец?

Заняв одно из кресел, многозначительно посмотрел в их сторону. Теперь уже не я к ним шёл на поклон, а они ко мне, в порядке очереди. Чувствуете разницу? Вроде бы, результат тот же, мы все собрались за одним столом, но отношение к происходящему в целом и ко мне в частности уже совсем другое. Мы словно поменялись ролями, о чём не все из них сообразили раньше, чем выполнили мою просьбу. Дальше мне оставалось только вовремя задать несколько невинных с виду вопросов, с подтекстом, и вот уже Сацуки и Хаякава увлечённо сражаются между собой, а не со мной. Я же помогал то одной, то другой стороне, выступая арбитром. Эта парочка успешно перетянула на себя всё внимание, заодно выплёскивая наружу свои претензии и обиды, что, на самом деле, пойдёт им на пользу.

Разумеется, выждав подходящий момент приятели Сацуки ожидаемо попытались выяснить, что я за фрукт такой. Откуда у меня «дровишки», которые я обменивал на другие блага.

— Да, как и у всех. Много работал, мало спал, мало ел. Ах да, ещё не забывал молиться в храме и делать пожертвования. Без этого ничего бы не получилось. Советую и вам так поступить, — поделился мудростью, с удовольствием глядя на их «кислые» лица.

Эти люди хотели услышать что-то попроще, вроде сказки про денежное дерево, с указанием, где такие продаются. Да даже если бы я и знал, неужели они верят, что всё бы им рассказал, как на исповеди? Наивные. Если так сильно верят, пусть действительно в храм идут, а не к Мацумото лезут в карман. Приятель Сацуки по имени Тоши этот посыл точно уловил, но не обиделся, а уважительно усмехнулся, признавая, что я не дурак. Больше с глупыми вопросами напрямик он не лез, предпочитая «читать» по облакам. Другой парень, Кимура, в это время пытался клеиться к немало удивившейся этой безрассудной смелости Хаякаве.

— Красавица, а хочешь посмотреть на звёзды? Вблизи. Увидеть луну так близко, будто она на расстоянии вытянутой руки. У меня приятель работает в обсерватории, он может устроить нам потрясающее ночное свидание. Обстановка там хоть и не особо романтичная, но я это исправлю. Всё будет как в лучших отелях, бархатные шторы, приятный полумрак, свечи, шампанское во льду, фрукты, старинная софа. Приходи, обещаю, тебе понравится.

— Мацумото, а ты придёшь? — невинно поинтересовалась девушка, вмешивая меня в их зарождающуюся историю любви.

— Зачем нам Мацумото? — удивился обернувшийся ко мне Кимура таким тоном, что я сразу вспомнил «итальянца» Маргадона, с его предложением большой и чистой любви.

— Мацумото не придёт. Ему и на земле звёзды спокойно жить не дают. К тому же, что я лошадь, туда идти? — отказался, отгоняя прилипчивое видение.

— Почему лошадь? — поинтересовалась Хаякава, не ожидав такого ответа.

Она-то думала свести всё к шутке и посмеяться, а не растеряться вместе со всеми.

— Чтобы меня подковали. Глупый вопрос. Разве есть другие варианты? Подожди… а ты о чём подумала? — после короткой паузы, изумлённо посмотрел ей прямо в глаза.

Задержав взгляд, смутил её ещё сильнее. Не дожидаясь ответа, с укоризной разъяснил для непонятливых, превращая насмешку в безобидную непосредственность.

— Нет же, если я правильно понял Кимуру-сан, он собирается сделать тебе красивое предложение руки и сердца, создав подходящую, романтическую обстановку. Это так мило. Поздравляю. К сожалению, мы с ним пока плохо знакомы, поэтому я не могу выступать свидетелем с его стороны. Пусть лучше он доверит эту большую честь Сацуки, — продолжил изящно уходить от своей оговорки, прося не впутывать меня в их разборки.

— Ты собираешься подарить мне кольцо? — изумлённо воскликнула «наивная» девушка, повернувшись к опешившему Кимуре, выводя эту игру на новый уровень.

Переиначив одну песенку, могу сказать следующее:

'В каждой маленькой девчонке есть по двести грамм сгущёнки или даже полкило.

Прячет там она актрису, и принцессу, и жадюгу

И должна всё время прыгать, всё хватать, ногами дрыгать,

А иначе так случится трах-бабах и нет её

Каждый новенький «тигрёнок» вылезая из пелёнок

И теряется повсюду! И находится везде!

То всегда куда-то мчится, то ужасно огорчится

Если что-нибудь на свете вдруг случится без неё!'

К чему я это. Конечно же, Хаякава сразу поняла на что я намекал. Она только сделала вид, что поверила мне, заставив бедного парня оправдываться за ещё не совершённое покушение на королевскую особу.

— Нет. Я всего лишь хотел приятно провести с тобой время.

— То есть, романтика без обязательств? Это как? Ты что, намекаешь, что я соглашусь на всё ради билета в обсерваторию? Серьёзно? Я так дёшево стою? — девушка грозно нахмурилась, заставив его напрячься.

Ещё немного и парню будут грозить реальные проблемы.

— Успокойся. Он просто предложил это от чистого сердца и душевной доброты, безо всяких пошлых намёков, — вступился за него Сацуки, чем окончательно лишил приятеля возможности довести дело до постели.

Если, конечно, Кимура не захочет выставить себя лжецом, или не выскажется прямо, что равносильно оскорблению, либо непристойному предложению, от которого приличная девушка просто обязана отказаться.

— Тогда, спасибо. Извини, если ненароком обидела, неправильно поняв. Меня звёзды пока не так сильно увлекают, как то, что происходит на земле, — вежливо отказалась, тут же сделав шаг назад.

Хаякава благоразумно не стала обострять ситуацию после того, как добилась своего.

— А ты бы куда меня пригласил, если бы была такая возможность? — теперь девушка неожиданно обратилась с провокационным вопросом ко мне, чем одновременно примиряла с Кимурой, поставив нас в одинаково сложное положение, устраивала проверку, делала ответный намёк и действительно желала это узнать.

Вечно девушки вкладывают в свои слова двойной, а то и тройной смысл. Причём часто замечают сделанную ими же ловушку уже после того, как получают не тот ответ, на который рассчитывали. Облегчённо выдохнувший Кимура посмотрел на меня с плохо скрываемым злорадством, собираясь полюбоваться, как теперь я буду позориться. Сацуки взглянул с сочувствием, а Тоши с явным интересом, найди себе бесплатное развлечение. Четвёртого члена их компании можно продолжать не замечать. Похоже, он из подвида «рыб-прилипал». Ничего из себя не представляет, вперёд не лезет, конфликтов избегает, ходит просто за компанию, чтобы не чувствовать себя жалко и одиноко. Часто приписывает себе достижения других, а им свои недостатки. Возможно, я не прав, ну так он сам ничего не делает для того, чтобы изменить моё мнение. Таких людей довольно много.

— Хаякава, хоть ты не издевайся над бедным Мацумото, у которого даже девушки нет, — попросил с напускной грустью.

Брови соседки вновь поднялись, а на её лице появилась ехидная, недоверчивая улыбка.

— Если бы я знал ответ на твой вопрос, давно бы стал богатым человеком.

Сацуки отчего-то вздрогнул, изумившись, Тоши рассмеялся, став смотреть на меня ещё более заинтересованно, а Кимура презрительно хмыкнул, решив, что я сказал большую глупость, чем совершил очередную ошибку. Статист обратил взор на приятелей, оценивая реакцию большинства, к которой собирался присоединиться. Хаякава же… растерянно моргнула, чуть наклонила голову и ненадолго зависла, пытаясь найти скрытый смысл там, куда его не вкладывали. И ведь обязательно найдёт, можно даже не сомневаться.

— Поэтому, — подытожил, — если дашь совет, что в таких случаях девушки хотят услышать, буду признателен? — изящно развернул вопрос на сто восемьдесят градусов.

О причёске — спрашивайте парикмахеров, о готовке — поваров, а об отношениях с девушками, самих же девушек. Вроде, всё логично? В этот момент мне позвонили, а я на свою беду забыл, что до этого перевёл телефон в режим громкой связи, поскольку час назад разговаривал с Кэтсу-сан, будучи ещё был за рулём.

— Дорогой. Ты где? — послышался весёлый, слегка подвыпивший голос Рурико. — У меня тут возникла маленькая проблемка. Не мог бы ты меня выручить?

Судя по приглушённым голосам на заднем фоне, она сейчас находилась где-то в людном месте. Впрочем, хорошо знакомый звонок трещотки отеля, установленной в лобби отеля, снял мой следующий вопрос. Первой моей мыслью было, — я же не давал ей свою машину?

Вспомнив, какой сегодня день недели, сперва немного растерялся, а затем забеспокоился. Что она там делает?

— Что случилось? — спросил наигранно заботливым, и не наигранно встревоженным голосом. — Только коротко, если можно. Я сейчас не один. Ужинаю с партнёрами по бизнесу, — сразу предупредил, избегая имён.

Можно было отключить режим громкой связи, но пока неясно, зачем она звонит. Понадобятся ли мне в будущем независимые свидетели или помощники. Надеюсь, она там никого не убила и не собирается показать на меня пальцем.

— Хорошо, малыш, я быстро. Ты же меня знаешь, даже не заметишь, как освободишься, — пожаловалась игривым тоном, от которого я недовольно поморщился.

«Это кого вы там отыгрываете? Что за самодеятельность, агент Рурико? Вы…гнать вас за это мало, с позором. Почему глупости говорите вы, а стыдно мне? Когда уже будет наоборот? Что за пошлые намёки?» — к сожалению, этот монолог так и остался неуслышанным.

— Представляешь, я тут застряла в Рётте. Совсем счёт времени потеряла. Каюсь, — беззастенчиво соврала Рурико. — Но, всего на три дня, — тут же нашла себе оправдание. — Раз уж шикарный номер люкс, который ты для меня снял, оплачен на неделю вперёд, я подумала, а чего ему зря пустовать? От этого у отеля одни убытки. Только пыль и паутина скапливается. И вот когда я уже уезжала, заметь, раньше времени, меня неожиданно остановили на ресепшене и попросили оплатить счёт за дополнительные услуги. Оказывается, я слишком часто заказывала дорогое шампанское. Хотела оплатить карточкой, что ты дал, но она не прошла, — пожаловалась несчастным, заискивающим тоном. — Сказали, деньги на ней закончились. Свою-то я не взяла. Вот же растяпа. Поэтому не мог бы ты закинуть на неё ещё немного. Пожалуйста. Не заставляй меня краснеть перед этими людьми. Если захочешь, я потом всё отработаю, — томно пообещала, с придыханием.

Это она таким образом пытается мне помочь? Хочет повысить статус в глазах партнёров? Типа, раз у меня на содержании есть богатая любовница, то я такой же, как все? Хитрый, расчётливый, при деньгах, ценящий дорогие вещи и шикарных женщин. Не нужно стесняться обсуждать со мной деликатные вещи? Завидуйте молча или обращайтесь за советом.

— Хорошо. Транжира. Сейчас решу этот вопрос.

Не удивительно, что карточка не прошла. Её заблокировали по моему запросу. Я думал, раз расследование закончилось, она оттуда сразу уехала. Кто же знал, что Рурико, узнав про длительность аренды номера, захочет в нём задержаться. Не удержалась от соблазна.

Пока я через телефон перекидывал ей деньги, стараясь сохранять на лице невозмутимость, внутренне горя от смущения и раздражения, ощущая на себе ну очень выразительно-насмешливые взгляды, Хаякава уточнила, с трудом сдерживая веселье.

— Говоришь, совет нужен? Уверен, что хочешь его услышать, господин «ни слова правды»?

Кимура обрадовался, подумав, что я сел в лужу, даже ещё более глубокую, чем его, и мне сейчас достанется.

— Что я, сумасшедший, говорить только правду? Кто с ней согласится? Кому она нужна? -иронично отшутился. — Правда плохо продаётся и быстро портится. Не самый ходовой товар. Её горечь не так желанна, как сладость лжи. Поверь, люди больше тянутся к развлечениям и чужим несчастьям, а не к скучным историям о том, как у кого-то в жизни всё хорошо. Так зачем их расстраивать, лишая удовольствия, за которое они готовы платить? Если я скажу, что с этой женщиной ни разу не спал и даже не заходил в её номер, кто мне поверит? Что от этого изменится? На меня посмотрят, как на дурака. Пусть уж лучше думают в меру своей испорченности. Так и им будет приятнее, и мне спокойнее. Раз никто не желает знать, что скрывается под покрывалом с надписью «Апельсины», то и лезть под него не будут. Если только по глупости, да детской вредности испачкают. Обижаться на таких людей — себя не уважать. Конечно, после столь варварского обращения оно будет выглядеть уже не так красиво, как раньше, но всё, что для меня по-прежнему важно, останется в целости и сохранности. Это главное. Ну а насмешки послужат прекрасным показателем чужой искренности. Их редко кто подделывает, в отличие от улыбок.

Я открыто, без страха посмотрел в глаза смутившегося Кимуры, намекая, что не обманываюсь насчёт его мнимого дружелюбия, ставшего в этот момент особенно заметным. Кое-кто из присутствующих прекрасно понял мою аллегорию с покрывалом. Ещё недавно они лично наблюдали за тем, как меня превозносили, словно героя, раскрывая с весьма неожиданной стороны, а также помнили, как я вёл себя в отеле. Сацуки и Хаякава ненадолго стали серьёзными и задумчивыми. То, что ещё секунду назад было очевидно, внезапно перестало таким казаться. Кое-какую репутацию я уже заслужил, и в этот момент она неожиданно для меня сработала так, как должна.

— Я поверю, — в наступившей тишине внезапно услышал голос серьёзной Хаякавы, в чьём взгляде промелькнул оттенок вины.

После этого ребята плавно свели всё к шутке и принялись обсуждать другую, более нейтральную тему. Все дружно сделали вид, что никакой неловкости и затянувшейся паузы не возникало. Больше надо мной не подшучивали. Я с Сацуки и Тоши даже визитками обменялся, став их приятелем. Хотя телефон Сацуки у меня уже имелся, но этот символический жест следовало воспринимать несколько иначе. Это была часть своеобразного ритуала признания собеседника достойным человеком, а также проявление желания поддерживать с ним связь. Теперь Сацуки не мог сказать, что он меня не знает, или сделать вид, что мы не знакомы. Обменяться с человеком визитками — равносильно официальному знакомству. В Японии этот шаг имел более глубокое значение, чем в остальном мире. В нём учитывалось даже то, в какой обстановке он был сделан. На рабочем месте, за столом переговоров, в транспорте или где-нибудь в баре, во время неформальной беседы за кружкой пива.

Закончился вечер на удивление спокойно и приятно. Мы больше не гнули перед друг другом пальцы, не мерялись кошельками, не лезли в чужую постель. Обсудили увлечения, вполне житейские и отчасти рабочие вопросы, обменялись мнениями, словом, неплохого отдохнули. Ребята оказались заядлыми уличными гонщиками, на чём и сошлись. Теперь понятно, откуда у Сацуки тяга к дорогим, спортивным машинам, вроде Феррари. Меня они тоже приглашали как-нибудь к ним присоединиться, чтобы вместе покататься и повеселиться. Вопросов о том, найдётся ли у меня подходящая машина, не задавали, из чего следовал вывод, что моё расползающееся по швам прикрытие грозилось окончательно лопнуть, причём от стыда.

С хитрыми глазками они пообещали познакомить меня с другими ребятами и девушками из их круга, бросая на Хаякаву многозначительные, насмешливые взгляды. Подразумевая, что сделают этим большое одолжение. Прозрачно намекнули, что не все девушки такие же надменные и привередливые, как некоторые. Кое-кто из них с лёгкостью согласится на «наблюдение за звёздами» прямо из салона машины с хорошей подвеской, не откладывая это дело до лучших времён.

Хаякава на подобные наезды лишь презрительно хмыкала, делая вид, что не замечает неумелых попыток её уколоть. Слону комариные укусы не страшны. Свою основную задачу, сдерживать ребят и Сацуки от шалости, а также неудобных вопросов, она полностью выполнила. Блондин же, в свою очередь, не давал уже девушке проявлять неуместное любопытство и вести себя бесцеремонно. Они хорошо друг друга уравновешивали.

Потом, когда я провожал Хаякаву до машины, что самое удивительное по её же просьбе, спутница неожиданно спросила, много ли обезьянам нужно для счастья, есть у них есть банан, пальма и открытое небо над головой?

— Не знаю. Мне сложно об этом судить, я же не обезьяна, — беззаботно пожал плечами, мудро перепрыгнув волчью яму.

Даже разбираться не стал, кого она имела в виду, меня, парней, или тех девушек. Подозреваю, всё же последних. Бросив на меня лукавый взгляд, Хаякава улыбнулась. Пару минут мы помолчали, просто идя вместе, чуть ли не под руку, но без касаний. В самом конце, она столь же внезапно поблагодарила.

— Спасибо за вечер, Мацумото-кун. Было весело, — произнесла традиционную фразу, обозначающую, что свидание девушке понравилось. — Позвони мне как-нибудь, поболтаем. Буду ждать.

Пока я изумлённо переваривал суффикс кун, показатель близости, Хаякава достала из сумочки и протянула мне свою визитку. В Японии иметь личную визитку считалось нормой.

Подойдя ближе, она заботливо поправила мой воротничок и лацкан пиджака, хотя они в этом не нуждались. Жест получился довольно показательный и отчасти интимный, но при этом, совсем не пошлый. Я ненадолго растерялся, не зная, как на это реагировать. Жучок под них, вроде бы, не подсовывала, да и зачем ей это? Что за непредсказуемая особа?

Осмотрев результат своих «трудов», девушка тепло улыбнулась, но не той, дежурной улыбкой, принятой в повседневном этикете, а искренней. Садясь в свою машину, белую Хонду инсайд, не оборачиваясь, Хаякава спокойно попросила.

— Прекращай уже ходить на эти дурацкие, договорные свидания. Только время зря потеряешь. Пока-пока.

— Желаю хорошей проездки, — автоматически произнёс традиционное пожелание хорошего пути, перед тем как она захлопнула дверь и уехала, на прощание поморгав фарами. А это ещё что значит? Потрогал пальцами свои губы, с которых не сходила глуповатая, наивная улыбка. Нет, не показалось, она действительно там была. «Соберись, тряпка», — легонько похлопал себя по щекам, приводя в чувство. Похоже, передо мной только что приглашающе приоткрыли одну из дверей. Забавно. Никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь. Я шёл сюда за одной девушкой, а провожал другую. В этот раз у меня с ней ничего не было, но почему-то на душе было спокойнее и теплее, чем в прошлый. Похоже, всё дело в настрое и перспективах. Её серьёзность в конце совсем не романтичной прогулки подкупала. В отличие от Аямэ, Хаякава её не стыдилась, не убегала и не пыталась что-то из себя строить. Это было трезво взвешенное решение и признак доверия.

Чувствуя себя довольно странно, с приятной усталостью и в чём-то даже безмятежностью поехал домой, на сегодня больше не желая никаких приключений. Спал как младенец, не ворочаясь от беспокойства и не вздрагивая от кошмаров. Правда, наутро уже и не помнил, что мне снилось, но ничуть этому не огорчался.

Следующий рабочий день начался с очередного сюрприза. В офисе часто так бывает, что вечером уходишь, думая, всё в порядке, всё спокойно, план на завтра неизменен, как пески Сахары, а утром выясняется, это далеко не так. Кто-то где-то роняет первую костяшку домино и начинается цепная реакция, докатившаяся и встряхнувшая весь ваш отдел. Предугадать, откуда придёт волна, невозможно. Это в школе план — учебный, а у нас — ситуативный. Я сейчас не про бизнес-планы, прогнозы и стратегии, которые разрабатываются на месяцы, а то и годы вперёд, а про другое.

Всё началось с появления улыбчивого, пятидесятилетнего директора по паркам. Его должность так и называлась — «Директор по паркам». У рода Мори в Теннояма имелась своя отдельная «полянка», где жужжали правильные «пчёлы», приносящие им правильный «мёд», куда посторонних не пускали. Так вот, этот деятель пришёл за мной, решив конвертировать мои таланты в их благо. Часть финансовых планов, что я готовил на следующий год, как раз касалась их необъятного, цветущего хозяйства. Оценив их по достоинству, хитрые Мори пришли за автором этих работ. Накамура, только недавно выдохнувшая спокойно, вновь напряглась. Она почти сорок минут в своём кабинете сражалась с наглыми притязаниями соседей по компании, проявившими неожиданное упорство. Отказала в просьбе, не взяла щедрую компенсацию, не стала меняться, не уважила и так далее. Однако, когда директор по паркам вышел, он выглядел всё таким же спокойным, улыбчивым, уверенным и полным сил, а вот Накамура будто стометровку пробежала, причём на каблуках. Она была запыхавшаяся и злая. Перед уходом Мори-сан невозмутимо сообщил, что он ещё вернётся и пожелал нам всем хорошего дня. Сразу видно руководитель старой закалки. Такого не смутишь, не переспоришь, и ни за что не догадаешься, что скрывается за его вежливой улыбкой.

Бросив на меня свирепый взгляд, финдиректор жестом пригласила к себе. В кабинете обрадовала тем, что на следующей неделе мне нужно будет сопровождать её на тендер, в котором собирается участвовать несколько компаний, в том числе и Хоримия. Тендер необходимо обязательно выиграть, ведь на него опираются наши долгосрочные планы и инвестиции. То есть, контракта ещё нет, а планов на него уже вагон и маленькая тележка. Знакомый подход. Иначе финансирование на проект выбить практически невозможно. Кто же захочет вкладываться в неизвестность?

— С завтрашнего дня мы плотно засядем за проработку финансовой части этого проекта, — предупредила меня, встав напротив.

— Постараюсь с понедельника приложить к нему все свои силы, — с подобающей радостью и бодростью заверил взявшую разгон Накамуру.

— Почему с понедельника? — она удивилась, не видя причин для такой задержки.

— Потому что завтра пятница, а я работаю, с понедельника по четверг. У меня так в контракте записано, — вежливо напомнил, глядя на неё честными глазами преданного сотрудника.

— Но ведь в Рётте ты работал полную неделю, — она даже растерялась от столь неслыханной вещи, как возражение начальнику.

— В Рётте я работал по расписанию, — мягко поправил, — а своё свободное время тратил по собственному усмотрению. В него, в том числе, входила и помощь главному бухгалтеру отеля Рётте, оказываемая мною во внерабочее время, удалённо, за что мне так и не заплатили, отказавшись считать это переработкой.

Конечно, я опять мог уступить, но к этому слишком легко привыкнуть, и не только мне. Вчера недоплатили, сегодня просят поработать в выходной, а завтра чего ждать? Нет, я готов договариваться, обсудить компенсацию, а не вот так, бесцеремонно выслушать о том, кому и что должен Мацумото. Тем более, уже молчу о том, что работаю за двоих, и за Мацумото, и за Фудзивара. Где справедливость?

— Нужно, чтобы эту неделю ты поработал в офисе, по полному графику, — госпожа директор «попросила» твёрдым тоном, серьёзно глядя мне прямо в глаза.

— Боюсь, я не смогу удовлетворить вашу просьбу, — с поклоном извинился, применяя мягкий вариант слова «нет». — Это нарушит мои планы и может негативно сказаться на других подработках.

— Мацумото-сан, кажется, у вас нет должной мотивации к работе в этой компании, — произнесла практически приговор для любого другого сотрудника.

— Я сожалею, если вам так показалось, госпожа Накамура. Компания Теннояма делает всё, чтобы у её сотрудников сохранялась высокая мотивация к работе, — опять же мягко возразил, с нейтральной интонацией.

Намекнул на то, что своим давлением на меня она оказывает противоположный эффект. Столкнувшись со столь неожиданной ситуацией, женщина разозлилась. Шумно выдохнув, с трудом удерживая себя от грубых высказываний, директор сообщила ледяным голосом.

— Хорошо. Я поняла, Мацумото-сан. Можете идти. Часть тендерной документации я отправлю вам на электронную почту. Как будет время, посмотрите, — вот теперь попросила, но откровенно ядовитым тоном.

— Спасибо, Накамура-сан. Я вас не подведу, — серьёзно заверил, надеясь, что она не воспримет это издёвкой.

Покинув кабинет, оставил замершую в раздумьях, напряжённую Накамуру. По пути на своё рабочее место увидев Кэтсу, с беспокойством предупредил его о необходимости соблюдать осторожность, поскольку директор сейчас злая, лучше её пока под руку не попадаться.

До конца рабочего дня я её больше не видел и не слышал. Покидая офис, чувствуя себя не в лучшем расположении духа, раздумывал о грозящих неприятностях. Вряд ли разговор с Накамурой останется без последствий. Не глядя по сторонам, на автопилоте шёл до тех пор, пока внезапно не услышал до боли знакомый голос.

— Мацумото-сан. Я здесь. Эй.

Повернув голову, с удивлением обнаружил стоящую возле дорогой двухдверной автомашины спортивного класса Микадо Аоки, вырядившуюся, как на свидание. Впрочем, она всегда так ходила, чтобы не быть застигнутой репортёрами врасплох не в лучшем своём виде. Таковы издержки её профессии, требующие всегда быть начеку, постоянно поддерживать красоту и улыбку. В публичных местах не пить, не курить, не материться, не драться и не разговаривать с плохими людьми. Скандалы очень дорого обходятся звёздам.

Растерянно оглядевшись, с вопросительным выражением лица я показал на себя пальцем, уточняя, не ошиблась ли она, ставя меня в неловкое положение на виду у всех. Можно сказать, она только что повесила мне на спину большую мишень.

— Мацумото-сан, хватит шутить. Мы же договаривались вместе поужинать. Между прочим, я уже давно вас жду. Это не вежливо, — капризная актриса обиженно надула губки на глазах у покидающих офисное здание сотрудников, а также проезжающих мимо машин.

«Женщина, где ты забыла большую шляпу, тёмные очки и медицинскую маску», — хотелось бы у неё спросить.

Чтобы не оказаться на первых полосах завтрашних газет, как человек, посмевший обидеть звезду, с неё станется устроить здесь представление, натянуто улыбаясь подошёл к талантливой, безо всяких скидок, актрисе. Вытерпел её дружеские, формальные обнимания, на западный манер. Так понимаю, она сделала это из мести. Покорно сел в её машину, последовав совету, произнесённому тихонько, на ушко, сделать лицо попроще и улыбаться, люди же смотрят. Подозреваю, после этого она начнёт таинственно намекать всем своим поклонникам и журналистам, что скоро их ждёт большой сюрприз, она со мной уже обо всём договорилась, поэтому в ближайшее время окажется сильно занятой, ждите новостей, это будет нечто потрясное, и пусть я только попробую её «кинуть».

После этой сценки довольная похитительница повезла недовольного меня кормить и, понятное дело, толкать на авантюры. Что ж, постараюсь отыскать ей самую ужасную женскую роль из возможных в том сериале, куда она так усердно рвётся. Предложу сыграть какую-нибудь толстую, вредную торговку рыбой с пучком волос на голове и маленькими, поросячьими глазками.

— Если ты сейчас думаешь, как бы заставить меня стать толстой, вредной торговкой рыбы с пучком волос на голове и маленькими, поросячьими глазками, из третьей серии в четвёртом действии, прокляну, — с весельем в голосе предупредила эта черноволосая ведьма.

В Японии все ведьмы представлялись либо с белым, либо с чёрным цветом волос. Иной цвет выдавал бы принадлежность к одному из родов сверхъестественных существ.

Стоя у огромного панорамного окна, спустившись в один из офисов по рабочей необходимости, Фудзивара Ренка с интересом наблюдала за тем, как стажёр, которого в последнее время стало чересчур много в отчётах, новостях, слухах, садится в машину Микадо Аоки.

— Это уже становится смешным.

Она была проинформирована о той неприятной истории в отеле Рётте и похождений в нём «стажёра» Мацумото. Будучи не слепой, как и финансовый директор, Ренка видела огромное несоответствие между тем, что было написано в докладах, и тем, что происходило в действительности. Кем бы ни был Мацумото, но «утиный тест», как его называли американцы, он точно провалил. В самое ближайшее время она собиралась лично с ним встретиться и внести ясность в этот вопрос. У Мацумото слишком много серьёзных знакомств, чтобы позволить ему и дальше растрачивать свой потенциал впустую. В отличие от Накамуры, полёт мыслей Фудзивары имел куда большую высоту, с которой открывалось огромное поле возможностей. К тому же, девушка исходила из простого, но в то же время очень важного принципа: «Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты.» А вот кем он будет приходиться ей, ещё только предстоит выяснить. Кроме того, у неё, наконец-то, появилось доказательство того, что парень знаком с её отцом, а это говорит о многом. Теперь есть с чем садиться за стол переговоров.