Механик её Величества

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ХОЗЯЙКА ДОМА МОЕГО.

Когда дело дрянь, поневоле делаешь вывод, что жизнь дерьмо. Но в тот самый, отнюдь не распрекрасный момент, когда на тебя снисходит столь потрясающее открытие, внезапно обнаруживается, что на самом деле всё оказалось гораздо, гораздо хуже.

А делишки обстояли, прямо скажем, хреново - впору заматериться от бессильной злости. Ну представьте себе эдакий круглый котлован диаметром метров около полусотни и отвесными стенами по семь-восемь. За спиной кожу холодит металлическая и так зовущая к себе лесенка наверх. Однако стоящий впереди и чуть слева парнишка застыл в оцепенелом ступоре, будучи от страха не в состоянии не то, чтобы бежать сюда - но и даже вздохнуть лишний раз. Ибо перед ним обретался немалого размера тигр. Приопустив почти к земле широкую башку, зверюга легонько хлестал себя по полосатым бокам столь же полосатым хвостом. Круглые, как блюдечки и столь же большие уши прижались к ощетинившейся белыми жёсткими усами морде. А от одного вида впечатляющей коллекции клыков впору бы и обгадиться…

Рыкнув для порядку, громадный котяра подобрался. "Они не разбегаются для прыжка, они только с места!" - невесть из каких глубин сознания у Александра всплыл сей факт. И он рванул вперёд с таким душераздирающим зычным криком:

– Вовка, ко мне! - что очнувшийся от его рёва пацан подскочил на месте и не раздумывая бросился наутёк.

А механик оказался почти на его месте - то бишь один на один с изготовимшися к прыжку зверем. В лицо ударила смрадная вонь дыхания, под коленки толкнула запоздалая волна страха. Но Александр уже нашарил рукой в пробивающейся сквозь песчаное дно траве тускло блестящий, любимый гаечный ключ от гидравлики. Ага, тот самый, весом за четыре кило и длиной в полметра, с приметной выщербинкой под указательным пальцем - Петренко когда-то фазу коротнул…

– Ну, иди сюда, сучара, - в человеке гигантской волной поднималась ярость. Но не та, что ослепляет и застит кровавой пеленой глаза - о нет! Именно та, что делает сознание ясным, как воздух в морозную ночь, и наливает мышцы пьянящей, не знающей преград силой. Та самая, что позволила Александру Горовцу сбить в одном бою девять фашистских самолётов - или шатающемуся от слабости Алёхину прямо в концлагере с треском обыграть в шахматы знаменитого немецкого гроссмейстера… (реальные исторические факты - прим.авт.)

Время замерло расплавленным стеклом, растеклось по дну котлована. Словно две влипшие в него мухи, застыли друг напротив друга зверь и…зверь. Ещё можно, можно было одному из них повернуть. И уйти. Ибо двуногий, ощетинившийся и крепкий, словно вставший на дыбы медведь, хоть и не превосходил своего соперника силой - но во все стороны от него распространялись злые, решительные волны. И от одного только ощущения этой беспощадной и страшной человеческой воли вздымалась шерсть на загривке большой полосатой кошки. Ощетинивались усы на морде, выпуская из-под себя две пары желтоватых клыков.

Зверь тихо, утробно, словно жалуясь на что-то, зарычал низким и вибрирующим басом. И едва издали, словно из-под воды, сквозь ощутимо тягучее напряжение донеслось звонкое шлёпанье Вовкиных сандалий по металлу лестницы, тигр решился. Дёрнулся вперёд, нанося сбоку быстрый, совсем по-кошачьи размашистый, почти невидимый удар мощной лапы…

В освещённом полуденным солнцем воздухе медленно, нелепо топорщась растрёпанной лохматой шерстью, двигалась большая тигриная лапа - огромных, прямо-таки неприлично больших размеров. Ещё найдя в себе силы удивиться - где зверь повредил себе третью, чуть потёртую подушечку - Александр слегка сместился вбок и назад, одновременно занося руку с зажатым в ней… нет, на этот раз не инструментом - оружием. И когда раскоряченная когтищами лапа медленно пролетела мимо, а в жёлтых тигриных глазах вспыхнул нехороший, тусклый, давящий на сознание огонёк, человек с горделивым превосходством, словно победно забивая последний гвоздь в гроб мирового империализма, врезал импровизированной булавой по мохнатой морде.

Отчего-то Александру подумалось, что бить надо в нос - вроде как самое болючее место. Правда ли это, он так и не узнал, ибо здоровенный, плоский, слегка поросший по краям жёсткими шерстинками носяра лопнул кровавыми ошметьями, словно переспелая слива. Издав болезненное и даже немного обиженное:

– Вяя-ау! - немаленького размера полосатый тигр отпрянул, мягко кувыркнулся в траве и отскочил.

Повернулся почти боком, по-котячьи прикрыв здоровенной лапой пострадавшее место и люто зыркая настороженно-колючим взглядом. А вдоль спины полосатая шерсть вздыбилась прямо-таки щёткой.

– Пасть порву, моргалы выколю! - грозно рявкнул механик.

Не то чтобы он так уж любил этот фильм… Но бессмертные интонации оборзевшего, потерявшего всякий страх Леонова пришлись как нельзя более кстати. Ощущая в себе силу, достойную раздирающего пасть льву Самсона, Александр шагнул вперёд.

И зверь не выдержал. Ощерился, сипло завыл, почти зашипел - и поджал длинный полосатый хвост. И когда неодолимая железная гора уже нависла над махоньким поцарапанным котёнком, тот взвыл от страха и прыгнул прочь.

Реальность тут же задрожала в полуденном мареве, свернулась - и улетела вдаль словно уносимый ветром осенний лист…

Пробуждение оказалось просто кошмарным. Молодой крепкий парень трясся как в лихорадке. Глухо шипел сквозь зубы от нерастраченной ярости. Да так содрогался всем телом, что жалобно скрипели фиксирующие оковы из похожего на металл сплава.

Опять проверяют, сволочи! Мозги промывают своими штучками. Всё им подавай, а как у свалившегося сверху человека с моральными понятиями? Причём, как и в прошлые разы, картинка оказалась настолько реальной, что Александр всем существом поверил. Да нет - он и был там, в залитом липким страхом и безразличным сиянием полдня карьере, прикрывая собой оцепеневшего от ужаса Вовку. В прошлый раз, вспомнил он, довелось с одной лишь гранатой остервенело прыгать под ревущий и лязгающий сталью танк - позади Курск и отступать, как говорится, некуда. Ох и пришлось же от той "пантеры" побегать - как Бальзаку от кредиторов. А до того, для разнообразия, делать выбор - спасти тонущую соплявку в ситцевом сарафанчике или уже пускающего пузыри лысого дедка. Правда, он умудрился вытащить обоих - хоть и обгадился в судорогах молящего о глотке воздуха тела…

– Ну что, естествоиспытатели грёбаные, выкусили? - сипло выдавил он сквозь зубы в застящую глаза словно похмельную рябь. - Хрен вам во все глотки - нашего человека не одолеть!

С трудом сдерживая подкатывающий к горлу то ли тоскливый волчий вой, то ли набор совсем уж нецензурных слов, коих почему-то вовсе не чурается русский человек, механик кое-как отдышался. И хотя по жилам ещё неслась хмельная сладковатая волна, подгоняемая постепенно утихомиривающимся сердцем, он уже приходил в себя. Ложе, нечто среднее между эргономическим креслом в лётной центрифуге и медицинским сооружением в кабинете гинеколога, которое ему однажды довелось ремонтировать, прекратило сотрясаться и жалостливо поскрипывать от натуги сдержать эту едва контролируемую медвежью силу.

В закрытых глазах неожиданно посветлело. Впервые! Впервые с тех пор, как… нет, ну неужели советский офицер прямо-таки и поверит, что огромный чёрный дракон поймал его на излёте пике и в клюве притащил в это место для мучений, словно аист младенца?

Но другого объяснения что-то не находилось - почему и отчего он ещё жив.

Что-то щёлкнуло, и Александр почувствовал, как его руки-ноги освободились. Да и надоевшие захваты поперёк тела исчезли, перестав равнодушно пресекать все поползновения подвигаться. Осторожно и с наслаждением потерев ладонями лицо, он обнаружил, что щетина на подбородке от силы суточная - а стало быть, все имеющие место странности чисто субъективные. Гипнотизёры хреновы! Мозгоковырятели долбаные!

Но правда, разбитая о рукоять пушки скула отозвалась совершенно целой и ничуть не ноющей кожей.

– Эх, цигарку бы сейчас! - мечтательно выдохнул он. - Или стопариком, что ли, отблагодарили бы за мучения…

И решительно открыл глаза.

Большой, оформленный в светло-серых приглушённых тонах круглый зал так и навевал настроение типа чего-нибудь мудрого и вечного. Под украшенным тонкой и весьма красивой росписью сводчатым потолком там и сям разбросаны мягко отбрасывающие свет то ли плафоны, то ли ещё какое чудо здешней техники. А по периметру в больших, даже с виду мягких и удобных креслах устроились… да, ровно тринадцать - вполне человекообразного вида… ну, будем считать их пока что, хоть и невысокого роста, но людьми. Ибо один из них, странно блеснув в неярком свете глазами, насмешливо фыркнул:

– Не для того наша уважаемая целительница врачевала ваши раны и вымывала из организма шлаки, чтобы вы вновь травили себя алкалоидами.

И этак уважительно, подлец, склонил голову перед сидящей рядом с ним блондинистой холёной мадамой вполне хотя бы и главврачебного вида. А механик, поскрёбывая так и просящуюся под подаренный Батей "Золинген" щетину, замыслился над вовсе не прозаическим вопросом. Хотя язык и обороты речи никоим образом не походили ни на русский, ни на с таким усердием вызубренный янкесовский… да если призадуматься, и ни на один прежде известный - Сашка вполне понимал этих уютно расположившихся по кругу здешних Павловых и Сеченовых со Склифосовским вперемешку, ставивших над его собственными, Сашкиными мозгами такие лихие эксперименты.

Мало того, чуть поковырявшись в голове, где вроде тоже посветлело как и в глазах, он обнаружил, что и перед этим развлекался на этом же непонятном языке. Взмыв из надоевшего ложа, он на пробу выдал пару мудрёных, отнюдь не предназначающихся для печати фраз на великом и могучем. Затем прошёлся по на слух ухваченной от Бати и вечно румяного Петренко напевной и приятной на слух хохляцкой мове. И увидев расплывающееся на окружающих его лицах эдакое вежливое недоумение, с невыразимым удовольствием процедил:

– А щоб вас пiдняло та гепнуло, трясця твою мать! Shit you, fucken bastards! Пся крев, курва мать, холера!

А затем, заметив, что местные доморощенные умники таки догадались по интонациям, что гость лает их на всех известных ему иноземных диалектах, и слегка морща породистые физиономии, уже на полном серьёзе собрались демонстративно заткнуть пальцами уши, Александр посерьёзнел. Обнаружив на себе чистейший, отглаженный и сидящий как влитой мундир, он привычным движением подтянул ремень (расхлябанности ой как не любил), согнал складки назад. И, щёлкнув каблуками невесть как оказавшихся на ногах сапог - начищенных как фаберже у кота, молодецки гаркнул словно на параде:

– Старший лейтенант Найдёнов - прибыл в ваше распоряжение! - аж эхо гулко и испуганно заметалось под высокими сводами.

Собравшиеся здесь, наверняка дабы решить его дальнейшую судьбу, озадаченно и не без любопытства взирали на здоровенного парнягу, словно на диковинный экспонат в кунсткамере.

– Мы приветствуем вас, Алек-сан… дер? - всё тот же, очевидно старший по непонятной пока должности, едва не сломал явно не предназначенный для таких сложных слов язык.

Надо кстати признать, что здешняя мова оказалась на диво приятной и текучей на слух. Александр даже сказал бы - сладкой. Но впечатление испортила дородная целительница. Скорчив уморительно презрительную мину, она недовольно добавила:

– Однако стоит признать, что ваша чрезвычайная агрессивность поведения вкупе с пристрастием к бранным выражениям изрядно уронила вас в нашем мнении. Низкий культурный уровень?

– Да? А вы не наезжайте, и я буду… - покопавшись быстренько в голове, он подобрал местный аналог нашей идиомы "мягкий-белый-пушистый" и чуть ли не пропел его плавные обороты.

Затем подумал чуть, и приоткрыл карты.

– А что до ругательств, то я не только отвёл душу, но и выяснил, что вон тот тощий и рыжая дамочка рядом с ним хоть и не поняли ни слова из использованных мною трёх языков, но быстрее остальных сообразили, что я прохаживаюсь насчёт вас. И с ними стоит быть осторожнее, - и, кивнув лицом в сторону отмеченных, откровенно посмотрел целительнице прямо в глаза, чуть склонил вправо голову и ласково улыбнулся. Казалось, уже целую вечность назад, от таких его манер, сердца аэродромных связисточек и медсестёр таяли как эскимо на солнцепёке.

Та, видимо, всё прекрасно поняла. Ибо облечённая нешуточной властью женщина помолчала секунд десять, заалелась и смущённо отвела взгляд. А потом хмыкнула.

– Но каков нахал… оказывается, он тоже изучает нас! - и её серебристый смех запорхал эхом по зале.

Выяснил он у медички заодно, что обретающийся на шее лёгкий обруч в палец толщиной это нечто вроде маячка и медицинского тестера на диковинной нейроэлектронике. И одовременно общепринятое здесь средство убеждения - если он, Алек-сан-дер Найдёнофф, вздумает вести себя неадекватно.

– Ну что ж - мне это не нравится. Но вообще-то разумно, - механик для виду покривился, прикинув на ходу, что при нужде он в два счёта разломает эту пластмассину. Если, разумеется, внутри не обнаружится пластиковой взрывчатки или подобной дряни вроде иприта.

Обнаружив, что пытошное ложе исчезло, а вместо него обнаружилось обычное кресло, да ещё и рядом, на низеньком столике вполне земного вида, графин с неким напитком, стакан и даже что-то определённо похожее на съестное, Александр не без удовольствия утонул в кресле. Ибо ноги таки подрагивали после всех этих подвигов, достойных Геракла интеллекта. Потянувшись рукой, он нацедил себе здешнего пойла. И не обнаружив в организме решительно никакого отвращения к вкусно отдающему апельсином шипучему прохладному напитку, залил в себя на пробу полстакана. Ну, лимонад он и в Африке лимонад - почти как родная Фанта.

– Может, как-то сядем, чтобы я всех видел? - буркнул он и с удовольствием выпил ещё. - Не люблю, когда за спиной кто-то. Да и вам мой затылок вряд ли удовольствие доставляет…

Судя по всему, предложение его особых возражений не вызвало. Пространство вокруг диковинным образом свернулось, словно рулон карты, затем раздвинулось - и Александр не без удовлетворения увидел себя сидящим вроде бы как перед небольшой аудиторией. Правда, последовавшая затем больше похожая на допрос у особиста беседа оказалась кошмарно длинной и выматывающей - но весьма для обеих сторон полезной…

Выснилось множество полезного и не очень, приятного и вовсе даже наоборот. И проснувшийся наутро в несколько непривычно мягкой и широкой постели Александр позволил себе не выскочить сразу для интенсивной зарядки перед обжигающе-холодным душем в банном закутке, а решил немного поразмышлять - благо было над чем.

То, что здешняя наука вообще и медицина в частности достигли небывалых высот - узнать это оказалось скорее полезным. Что здешний мир с чудным названием Фиолко представляет из себя по сути единое государство и войны как таковые известны только из древней истории - даже и приятно.

– Пусть хоть здешние оказались разумнее нас в этом отношении, - проворчал механик и всё-таки не выдержал, встал.

Молодое тело, подлеченное хитромудрыми изысками здешней медицины, прямо-таки требовало движения. И ещё кой-чего. Вернее - кого (надеюсь, мужчины понимают, о чём я поутру). Да с такой настойчивостью, что ледяной душ пришлось принять в первую очередь, благо сооружение за перегородкой из матового пластика особых затруднений не вызвало. Да уж, с таким здоровьем пожить бы лет этак до двухсот в своё удовольствие…

Хотя основы и принципы армии и были теоретически известны, за ненадобностью её не содержали. Правда, полиция и прочие спецслужбы наличествовали и вполне исправно функционировали. Кстати, подмеченный вчера Александром тощий субъект как раз одну из таких в Совете и представлял. Ну что ж, порядок и впрямь надо кому-то поддерживать - что ж мы, не понимаем?

А вот из части не очень приятного оказалось здешнее общественное устройство, и делающий зарядку механик с неудовольствием прикидывал, что здешние мудрецы не только не допёрли до принципов демократии, но и остановились в своём выборе на кастовом обществе. Скажем прямо - рабовладельческом, чего уж тут лукавить. И бывший старлей именно что с лёту угодил прямиком на нижнюю ступень социальной лестницы.

М-да… оказаться в рабстве не просто неприятно, даже унизительно. И тощий особист прямо и в общем-то справедливо заметил ему намедни:

– А чего вы ожидали, молодой человек? Вы для нас никто. Мало того, одним только своим появлением нарушили кучу законов. А что не по своей воле - только это и удержало нас от решительных мер.

Правда, рыжая дамочка из то ли профсоюза, то ли местного аналога Красного Креста заверила, что за некие вполне достижимые заслуги путь наверх и переход в более престижные категории весьма приветствуется. Хотя и возможно и поражение в правах - за преступления и прочие антисоциальные проступки.

– Кроме того, даже у рабов уровень жизни нашими законами гарантирован на более высоком уровне, чем мы смогли подсмотреть из памяти вашего прошлого.

– Твоими бы устами, тётка, да медок хлебать, - буркнул Александр и перешёл к отжиманиям, благо на мягком и слегка пружинящем подобии ковра это оказалось одним удовольствием. - Не всё оно так гладко бывает-то.

С другой стороны - как там вещали ангел и чёрт? Начать жизнь с начала, с нуля? Ну что ж… Александр Найдёнов работы не боится, а уж трудности преодолевать - так просто хлебом не корми, только дай!

Не без удовольствия проглотив волшебным образом оказавшийся уже на столе завтрак, новоявленный раб божий… (кстати, а как тут насчёт хозяев?) ещё раз обвёл глазами комнату. Небольшая и несмотря на некоторую непривычность, вполне уютная, она смущала парня только одним. В ней напрочь отсутствовали какие бы то ни было намёки на что-то, хоть отдалённо напоминающее окна или двери. А прислушавшись к своим ощущениям, просто-таки вещующим о глубине эдак с полкилометра, оказалось вполне возможным прийти к мысли о хоть и комфортабельном, но узилище.

Метра три на четыре, с уезжающей в стену кроватью. У стены наглухо закреплённый столик с погасшим пока экраном и непонятными приспособлениями, мягкий стул на колёсиках… как раз вот колёсики - вернее то, что их заменяло - и заинтересовали начавшего изучать своё новое жилище механика больше всего. Откровенно говоря, как и из чего это было сделано, так и осталось непонятным.

Равно как и способ, коим Александр, прикоснувшись к настенной пластине, одним только мысленным усилием то пригашал, то делал ярче свет. Или назначение вделанного в стену большого экрана и обретающихся рядом устройств. Но справедливо рассудив, что рано или поздно всё разъяснится, он с удовольствием потянулся.

И зевнул.

Но тут же, словно кто подал от заскучавшего мозга сигнал (позднее выяснилось, что так оно и есть), экран осветился, поразив заключённого качеством изображения, не идущим ни в какое сравнение с отечественными "Рубинами" и "Фотонами". И вполне понятная надпись пригласила его, Александра, присесть к столу.

"Ну что ж - похоже, пора идти в здешнюю школу да набираться премудростей?" - молодой механик не без интереса послушался. Подвинул стул, сел поудобнее и начал вникать в плывущие по экрану строки в сопровождении суховато-вежливого безликого голоса из невидимых динамиков.

И началось. Правда, для начала пришлось разбираться с обращением со здешним куда более мудрёным аналогом наших портативных компьютеров. Это оказалось не столько интересно, сколько кропотливо - в конце концов Александр сообразил, что общается не с человеком, а с самым что ни на есть искусственным интеллектом. Кибером или как тут оно называется.

– ИскИнт, - вежливо отозвался тот. - Искусственный интелект, модель 17-прим.

И с третьей попытки разобравшись с сенсорно-тактильным управлением, механик не без удовольствия заслышал в ответ вполне заслуженную похвалу. А так же обещание завтра заняться с прямым вводом-выводом данных.

– Эй, подожди, злыдень! Куда? - рявкнул усталый механик, едва искинт вздумал распрощаться.

Выяснив, что на сегодня выделенное для обучения время прошло, мозг человека уже не так эффективно воспринимает информацию и вообще - время обеда, искинт вновь стал прощаться.

– Э-э, нет, дорогуша, - возразил человек, хотя с него самого и действительно градом катил пот (а вы как думали - интеллектуальные усилия тоже энергию жрут).

И, напропалую пользуясь своими вновь приобретёнными знаниями, он перестроил систему немного по-своему. Во-первых, запросил инфу о здешней системе мер и весов. Потом приказал компьютеру в нерабочем состоянии показывать время в более-менее привычном для себя виде электронных часов. Послал невидимым хозяевам запрос на доступ к… как тут оно называется? В-общем, чтоб музыку послушать.

А главное - добился того, чтобы искинт отныне говорил темпераментно сексапильным женским голосом, да ещё и не столь безжизненно. Подрегулировав тембр и интонации, Александр остался доволен изумительными вокальными данными здешней системы и наконец-то отстал от ошарашенной такой настойчивостью Альфы - именно так он настойчиво посоветовал отзываться будоражаще сладкоголосой компьютерше.

С удовольствием поплескавшись в душе, он бодро потребил оказавшуюся уже на столике немного непривычную еду. И тут же завалился покемарить. Сиеста, благородные доньи и доны, отвяньте! Благо он уже начал догадываться, что если бодрствуешь и при этом бездельничаешь, тебе сразу же что-нибудь бодрященькое подкинут. Но надо ж и совесть иметь - а то слишком много всего за последнее время навалилось…

Несколько дней прошло в воистину титанической борьбе с Альфой, которая прямо-таки с маниакальной настойчивостью так и норовила подсунуть успешно штурмующему крепости здешних знаний Александру какую-нибудь работёнку или дополнительную информацию для размышлений. Прямой ввод-вывод данных, основанный на непосредственном управлении компьютером с помощью биотоков, оказался изрядной морокой - но в конце концов удалось освоить и эту премудрость. Благо скорость работы возросла неизмеримо, и то и дело спотыкающийся на незнакомых терминах и понятиях человек молниеносно, легчайшим усилием мысли вызывал исчёрпывающую справку или разъяснение.

Он уже втихомолку начал привыкать и к специальной пасте, заменяющей здесь бритву и напрочь удаляющей щетину, и к мысли, что о нём здесь попросту забыли, оставив на съедение оказавшейся на редкость въедливой и педантичной Альфе.

Однако оказалось, что нет. Едва Александр очередной раз отвалил от искинта, накормленный сведениями словно сытый удав кроликами, как часть стены отъехала в сторону и на пороге возник щуплый подросток с таким же, как и у него самого ошейником. И немного более старший субъект в серо-стальной одежде, чья военная или полувоенная принадлежность не оставляла на этот счёт никаких сомнений. Равно как и обретающееся в плечевой кобуре тупорылое устройство самого что ни на есть понятного вида. Хотя и незнакомого облика, но ухватистая рукоять с удобно расположенной кнопкой и короткий ствол с насадкой - хех, если не пистоль, то лучемёт, бластер или как оно тут называется.

Да и взгляд у местного вертухая оказался эдакий цепко-колючий, весьма знакомый по оставшимся в невесть какой дали спецназовцам.

– Собирайтесь, - коротко и хмуро распорядился тот, пока подросток топтался в уходящем в темноту скупо освещённом коридорчике.

Почесав в затылке, Александр ответствовал, что собирать-то особо нечего - жаль только настройки, с таким трудом подобранные к тутошнему искинту. Да план занятий с уже отмеченными галочками напротив изученных пунктов и проставленными за них отметками. А сам уже надевал сапоги - ибо "дома" ходил босиком.

– Помоги, - распорядился охранник, даже не подумав сдвинуться с места.

И тощий паренёк, опасливо косясь на горой возвышавшегося над ним механика, шустро скользнул в комнату. Из незамеченного прежде выдвижного ящичка добыл нечто плоское и почти квадратное. Вставил в прорезь, вопросительно и ожидающе взглянул на Александра бегающими глазами.

Тот только непонимающе пожал плечами.

– Модуль памяти, - нехотя отозвался тщедушный помощник. - Прикажи искинту сбросить всё нужное.

Понимающе ухмыльнувшись, хозяин пробудил Альфу и распорядился скинуть всё необходимое на модуль. Эвакуироваться, в общем. Вполне возможно, что и у искинтов существуют некие симпатии и антипатии, ибо в девичьем голосе неожиданно послышались тоскливые нотки. Зато аборигены откровенно ошалели от нежно обволакивающего их бархатистого, с пикантной хрипотцой контральто. И вовсе уж неожиданностью оказался на прощание полыхнувший во весь экран роскошный букет алых и белых роз.

Особенно если учесть, что такие цветы в мирах Фиолко не известны…

На осторожный вопрос насчёт того, куда едем, топающий сзади охранник недовольно процедил:

– За пять дней никто не прислал запрос приобрести себе такого сильного, агрессивного и необученного раба. И по закону вы направляетесь на общественные работы…

Остаток пути по грубо вырубленному тоннелю с через равные промежутки встречающимися светильниками прошёл молча. И лишь при выходе в жутко похожую на оставшиеся в бесконечой дали станции метро подземную залу к ним подошла стройная девица в такой же, как и охранник, униформе. Почирикала вполголоса с сопровождающим, освободила его от конвоя. Но во взгляде, что она бросила на Александра, что-то ощутимо переменилось, когда она пристально, с неким пока ещё непонятным интересом, рассматривала его.

– Почему не в положенной красной одежде, раб? - процедила она холодным и весьма неприятным голосом. - Пять секунд наказания.

Порывшись в памяти, механик обнаружил, что ему как потенциально опасному субъекту, предписано передвигаться за пределами личной комнаты в ярко-алом комбинезоне.

– Да откуда ж мне его взять-то? - с сомнением спросил он.

Девица сладко улыбнулась, словно ей преподнесли миллион на блюдечке с голубой каёмочкой.

– За непослушание и пререкания с приставленным охранять гражданином - ещё пять секунд, - а сама, стерва, с надеждой уставилась на него - очевидно, ожидая дальнейших промашек с его стороны. И чуть ли не облизывалась от предвкушения…

Мгновенно осознав пагубность и бесполезность всяких разговоров с этой выдрой, Александр лишь пожал плечами. Однако при его комплекции и в противовес весьма субтильной конституции здешних аборигенов вышло это настолько внушительно, что охранница отпрыгнула, хватаясь за оружие. Побелевшее от испуга лицо её перекосилось, и трясущимися губами она выдавила:

– Гражданин Селестан, вы свидетель - попытка нападения раба на охрану. Ещё десять секунд наказания! И сутки карцера!

Наблюдавший за этой сценкой стражник, ещё не успевший уйти в боковую дверь, поморщился в ответ и неопределённо дёрнул плечом. И долговязая с невыразимым наслаждением на лице щёлкнула в сторону уже не ожидающего ничего хорошего человека выхваченным из кармашка пультом.

Вымахнувшая из полузабытого и доселе казавшегося безобидным ошейника боль полоснула словно кипятком по обнажённым нервам. Швырнула на грубый каменный пол, выворачивая в судорогах всё тело. И остатками уплывающего в безумие соображения Сашка понял, что не оставившей ни единой щелочки пыткой, ему даже не позволено потерять сознание…

Всё когда-нибудь кончается. Кончилась и эта боль. И Александра, каждая клеточка которого ещё вопила от боли, забросили в вагон, как мешок с картошкой. Холод стылого металл постепенно остудил горящее тело, а лёгкое покачивание и постукивание движущегося поезда даже помогло немного прочистить мозги…

В себя он более-менее пришёл лишь тогда, когда его безвольно обмякшее тело за руки выволокли из вагона, провезли немного на грязной и немилосердно трясущейся тележке. Сорвали одежду - последнее, что ещё связывало молодого старлея с родиной - и невзирая на его слабые попытки запротестовать по этому поводу, швырнули в какую-то тёмную яму с чавкнувшей жижей. Где-то наверху ещё расслышался горьковато-злорадный смех охранницы. Свет померк, хлопнула крышка - и наступила полная, даже какая-то неестественная тишина.

Против ожидания, в здешнем карцере вовсе не оказалось ни ледяного холода, ни удушающей жары. Ни надоедливо рвущих уши ревунов, ни ослепляющего, как только ты вознамеришься подремать, света прожекторов. Наоборот, поглотившая человека с головой густая жижа оказалась точно соответствующей температуре тела. Так что Александр не почувствовал почти ничего. Как удавалось при этом ещё и дышать в чернильных потёмках, оставалось только загадкой.

Пожав плечами, он вдруг ощутил… что не ощутил ничего. В панике замолотил руками и ногами, попытался ощупать себя - но с трудом уловил лишь быстро погасшее чувство некой вроде преграды. И всё. Захватившая человека жидкость неким изощрённым и коварным способом гасила абсолютно любое восприятие - так что Александр даже не мог с уверенностью сказать, не перевернулся ли он во время своих барахтаний вверх тормашками.

Ощущение, вернее полное отсутствие ощущений оказалось настолько гадкой штукой, что только силой воли заставивший себя замереть человек лишь предёрнулся от мысли - насколько же извращённые здешние средства наказания. Даже не знаешь толком, двигаешься ты или нет. Жив ещё или же отправился в места, откуда возврата нет…

"Сутки, говоришь? Ладно" - подумав немного, Александр старательно вызвал в памяти неуёмное качание маятника метронома, так надоевшее на репетициях полковой самодеятельности, где он пел в хоре баритоном. Зря, что ли, в блокадном Ленинграде по радиотрансляционной сети круглые сутки передавали именно стук метронома. Словно стук упрямо цепляющегося за жизнь сердца.

"Тик-так. Я жив, вы слышите? Тик-так! Я жив - и не вам дано прервать эту незримую нить! Тик-тук-так!"

И неясно - то ли воскрешённый жаждущим ощущений мозгом перестук нехитрого механизма звучал во мраке, то ли мотылёк чьей-то жизни бился о бархатные стенки тьмы, но жадные щупальца небытия отдёргивались, не будучи в силах утащить горячую человеческую душу в туман забвения.

…

– Жди меня, и я вернусь, - от хриплого шёпота Александра и его кривоватой ухмылки по сторонам пронёсся сдавленный стон удивления. - Всем смертям назло…

Глаза сами собой мгновенно закрылись - так резануло по ним показавшимся нестерпимо ярким, а на самом деле тусклым светом плафонов. И голый, обтекающий остатками надоевшей хуже смерти слизи человек, с невыразимым удовольствием почувствовавший обрушившийся на него водопад ощущений, медленно поднялся на дрожащие ноги и выпрямился перед перекошенными от страха и сомнения взорами. Они привычно ожидали встретить после пытки сумасшедшего или сломленное, молящее о пощаде жалкое подобие человека - а перед ними вставал титан, от одного только взгляда на которого вздрагивали в сладком ужасе небеса.

И гражданка Изельда Фирр, с лёгким сердцем определившая в карцер столь не понравившего ей дерзкого и непокорного раба, так и не смогла с должной твёрдостью произнести положенные слова:

– Наказание раба исполнено, и я надеюсь, что урок пойдёт на пользу… - нет, не пойдёт - женщина ощутила то с необыкновенной ясностью.

Равно как и столь ощутимое, исходящее от навевающего непонятную дрожь гиганта чувство если не ненависти, то снисходительного презрения точно. Да откуда мелкого пошиба охраннице знать о нелёгком интернатовском детстве, где своё "я" приходилось отстаивать не только спорами и не только кулаками - всей твёрдостью души? Невдомёк были ей и преодолённые хитроумные каверзы, щедро подбрасываемые неугомонными особистами во главе с гораздым на пакости, приснопамятным Евсеевым…

Ощутив столь неуместное своё здесь присутствие, охранница круто развернулась и ушла, не удержавшись напоследок от того, чтобы зябко передёрнуться всем телом. А Александр, поводив её тем тяжёлым взглядом, что не сулил кое-кому ничего хорошего, принялся облачаться в валяющуюся у ног алую робу да поглядывть по сторонам.

Тускло освещённая подземная галерея с проходящими по дну рейками вагонеток, у самых ног крышка люка с таким облегчением покинутого карцера. И с десяток весьма перепуганых тощих аборигенов в таких же как у него ошейниках, испуганно столпившихся у дальней стены. И всё же одна из них, храбро неся на плече несомненное подобие отбойного молотка, шагнула вперёд.

– Я Марта, бригадир, - заморенная дамочка неопределённого возраста помялась немного и спросила. - За что тебя сюда определили-то, красноодёжник? Убил кого, или на особо крупную сумму ограбил?

После нескольких безуспешных попыток выговорить столь зубодробительное имя как Александр, сообщённое в ответ, она наконец сдалась и согласилась наконец на просто Алекс. Но судя по всему, дальнейший ответ от обладателя сего непривычного имечка изрядно всех присутствующих разочаровал. Лица потускнели отчуждением, а Марта кисло и разочарованно процедила в ответ.

– Брось ты заливать - из другого мира, как же! Не хочешь говорить, кого угрохал - так и скажи, - она подумала немного, задумчиво ковыряя неровный каменный пол носком извозюканного в пыли ботинка и смачно сплюнула. - Ладно, нам поручили за тобой присматривать. Пошли, что ли…

Работёнка в здешней шахте, где добывалась титановая руда, оказалась вовсе не такой нудной, как ожидалось. Знай себе иди вдоль пласта, орудуя замечательным, по первоначальному мнению Александра, ультразвуковым долотом. Похожее на отбойный молоток, оно почти бесшумно вгрызалось в тающую под наконечником, как пластилин, породу - и знай только отваливай её в сторону под ловко снующие лапки загребущего и неутомимого кибера.

Поначалу, конечно выходило туго. То долото высекало бессильную искру, скользя по иногда встречающимся прожилкам неимоверно твёрдого белесого камня, то с чавканьем утопало в глубину руды, и извлекать его приходилось с немалыми усилиями. Однако поджавшая сурово губы Марта терпеливо поясняла и показывала этому здоровяку и, по её твёрдому убеждению, определённо убийце - как надо работать. Довольно быстро, к вящему изумлению бригадирши, парень освоился. И вместо жалкого ручейка маленьких обломков в вагонетки скоро потёк хороший поток среднего размера глыб.

Ведь не надо дробить руду в щебень - подрубай по слоям да потом отбивай кубики. Наука вроде нехитрая, но сноровки требует. И руки заняты, и голова не особо утруждается. Даже остаётся в ней место для одной-двух нехитрых мыслишек, и Александр кстати вспомнил старые кадры кинохроники, где на чёрном от угольной пыли лице такого же целиком чёрного Гагарина ослепительно блистала столь полюбившаяся всему миру белозубая улыбка. А недурно ведь придумали традицию - опускать космонавтов на одну смену в донбасские шахты - чтоб не зазнавались и не болели звёздной болезнью. И тёплое чувство уважения к сотням тысяч прошедших через нелёгкую жизнь шахтёров выгнало на лицо механика несмелую улыбку.

– Ты чего? - недоумённо спросила Марта, когда Александр не без вздоха остановил работу и с сомнением посмотрел на своё долото.

Ну как объяснить уже лет двадцать рубающей руду бригадирше, что инструмент хоть и замечательный… но хлипкие телом местные орудовали им с натугой - а в крепких руках парня он порхал пёрышком, порождая смутное, но постепенно крепнущее чувство неудовлетворения?

– Эй, за порчу вычтут в тройном размере… - Марта опасливо отодвинулась, когда Александр только вздохнул и решительно вскрыл кожух.

Устройство оказалось на диво простым - и кстати, надёжным. Блок питания, преобразователь, насадка. Кнопки управления, предохранитель и простейшая система охлаждения. Да у самого зажима для сменного наконечника сопло, через которое из подключённой магистрали брызгает тонкой струйкой вода, не позволяя уж слишком подниматься пыли и заодно охлаждая твердосплавную пику. Только жаль, слабоватое устройство.

– Мощи в нём нет, понимаешь? - озвучил он своё резюме.

– Скажешь тоже, - Марта хоть и неодобрительно поджала губы, но посматривала не без любопытства.

А истосковавшиеся по настоящей работе руки механика уже выдёргивали разъёмы и патрубки, выкручивали вполне земного вида болтики. Места внутри хватает, хватает…

Выудив из короба на борту вагонетки запасное долото, Александр вмиг распотрошил и его, благо туповатый киберводитель безо всякого возражения позволил попользоваться имеющимся у него простейшим инструментом. А что надо толковому механику? Да немного, в общем-то - главное, чтобы руки не из задницы росли да голова соображала. Но уж этими-то своими талантами Александр гордился всегда, чего уж тут скромничать…

Хоть он и абсолютно не представлял, как устроен вот этот похожий на полупрозрачный брус блок питания, и атомный ли он, сверхпроводниковый или вовсе хрен-его-знает-какой… не в том соль. Ведь, меняя в фонарике или приёмнике батарейки, едва ли один из сотни нас мало-мальски внятно смог бы объяснить, как и отчего в кругляшке зарождается гальваническая сила? Или какой вихрь импульсов проносится, когда мы небрежно касаемся клавиатуры компьютера? Так и тут - да и чёрт с ним, как оно внутри работает - главное, что вот эта фиговина отлично подходит к вон к той хреновине. И в сборе это всё просто изумительно подключается к фокусирующей ультразвук линзе из литого сапфира…

И когда Александр, уместив в один кожух два источника питания и умощнённый своими руками ультразвуковой преобразователь, наконец-то победно защёлкнул крышку, первое, что он увидел - были квадратные от удивления глаза Марты.

– Изумительно. Ну просто сногсшибательно, - только и смогла прокомментировать она, когда уже через два часа жадно дорвавшийся до равной ему по силе работы парень выдал на-гора сменную норму…

Третий день кибер-погрузчики верещали от непосильной натуги, ворочая откалываемые глыбы руды, взволнованный диспетчер от лифта по громкой связи азартно проклинал кого-то, срочно требуя направить в третий забой дополнительную вертушку вагонеток, а уже освоившаяся в новом компьютере выделенного здесь жилища Альфа, злорадно похихикивая, сообщила через наушник мобилофона - с какой неимоверной скоростью растёт его, Александера Найдёнофф, банковский счёт.

Да и орудующая рядом Марта, таки надумавшая и выклянчившая у механика переделать её долото таким же образом, пыхтела, портила от натуги воздух - но упрямо не отставала. Хоть мастерством и опытом она на много лет превышала молодого парня - но медвежья сила и прирождённая сноровка в работе со всякими инструментами позволила тому выдерживать эту неимоверную гонку. И даже временами вырываться вперёд. А когда в перерыв Александр, поглощая обед ощутимо подрагивающими от здоровой усталости руками, не без гордости рассказал о том, что именно в его далёкой стране жил и работал знатный горняк Стаханов, сидящие по соседству шахтёры и шахтёрки только покачали головами.

– Слышь, Алекс… - сипло и смущённо отозвалась Марта из-за соседнего столика. - Извини, в-общем… всё ж ты вроде неплохой парень…

И, судя по несмелым улыбкам пожимающих плечами остальных, бригадирша оказалась отнюдь не одинока в своём мнении.

Ответил он простым кивком в пространство - словно стоящему перед ним стакану компота. И вряд ли кто догадывался, какую бурю чувств вызвало в нём это первое, пока ещё робкое признание его достоинств.

И перед самом концом смены проворно снующие и работающие по штреку люди уже смело отвечали на улыбку механика и даже смеялись над его осторожно отпускаемыми немудрёными шутками. Ведь что такое гордость и удовлетворение после хорошо да на совесть сделанной работы, это дано знать не каждому - но греет душу всех… Но всё настроение вновь изгадила неугомонная Изельда Фирр - та самая охранница. Явившись в забой в сопровождении двух вооружённых мордоворотов, она битых полчаса мотала всей бригаде душу - у кого же раб Алекс отнимает добытую руду и таким образом увеличивает свой заработок.

Взгляд её на удивление красивых для такой стервы серых глаз пересёкся с непроницаемым, потемневшим от гнева взором механика. Пересёкся всего лишь на миг - но невидимые искры, высекшиеся от такого столкновения, так и брызнули по штреку.

Однако, к чести остальных людей в ошейниках, никто с первого раза не купился на недвусмысленно высказанный намёк на возможное повышение в правах, если очередное преступление обнаглевшего верзилы будет раскрыто.

– Зря ты голову перед ней не гнёшь, Алекс, - недовольно поморщилась Марта, едва волоча ноги после смены. - Ведь всё равно заест… Переломишься, что ли? Гордый, сучара…

А идущий рядом старенький раб-маркшейдер, всю жизнь проработавший сначала по алюминиевой руде, а теперь и здесь, хотел что-то сказать - но лишь покачал еле заметно головой и вздохнул.

Забегая немного вперёд… зря он, вообще-то, промолчал.

Моргая и щурясь от наотмашь бьющих в лицо ярких лучей, Александр стоял навытяжку у своей кровати. За каким чёртом его подняли посреди гарантированного законом даже для рабов ночного отдыха, он понял только тогда, когда учинившие обыск в его комнатушке охранники с удивлением и торжеством извлекли из щели меж столом и банным отсеком упрятанную и замаскированную какой-то тряпкой заточку. То бишь отточенный до состояния шила стальной прут, приделанный к крепкой, ухватистой рукоятке.

– Ну вот и всё, раб - теперь тебе не отвертеться, - удовлетворённо вздохнул один из руководивших погромом старших чинов. - Изготовление и хранение холодного оружия - уж не на гражданина ли какого точил?

Попробовав укрытым пластиковой бронёй пальцем остриё, другой осуждающе покачал головой и проворчал:

– При его слонячей силе стандартный бронекомплект прошьёт, как бумагу. Вроде бежать-то и некуда - но побег наверняка готовил…

– Да, похоже, - с неудовольствием кивнула в ответ заспанная гражданка, присутствующая вроде как свидетельницей.

На всякий случай с безопасного расстояния сбив с ног только теперь начавшего что-то соображать парня секундным ипульсом наказания, вертухаи не без сноровки упаковали того в ручные и ножные кандалы из суперпластика.

– Готов, - буркнул один из них. - А будешь рыпаться, раб - снова и снова буду делать вот так…

И вновь, паскуда, вжал кнопку, заставившую всё тело вывернуться в судорогах обжигающей боли.

Для начала, паразиты, определили в карцер. Но то ли окрысившийся Александр немного притерпелся, то ли захлёстывающий гнев переборол и огнём выжег панику от отсутствия каких бы то ни было ощущений. Да ведь вроде бы даже на том свете душа ощущает хоть что-то! Но прав оказался кто-то из великих древних - мыслю, значит существую. Живу. А пока живу, как известно - надеюсь…

И человек, кое-как выпрямившийся после выматывающих душу тишины и безмолвствия темноты, лишь молча взглянул в глаза мучителям. И так же презрительно воспринял слова смутно знакомого щуплого человечка вроде бы с самого верха:

– Зря, зря меня тогда не послушали в Совете. Нет человека - нет проблемы. А ты, раб, есть самая что ни на есть настоящая проблема. Ишь, строптивый какой! Ну и что нам теперь с тобой делать? Ведь прямой путь тебе в топку дезинтегратора. По правде говоря - туда тебе, мерзавец, и дорога…

Однако говорящего перебил женский голос, и постепенно привыкающим к бьющему наотмашь свету взглядом Александр увидел столь запомнившуюся импозантную целительницу из Совета.

– Не стоит быть настолько ястребом, гражданин Неронко. Раб имеет право направить в Совет прошение о помиловании, и мы обязаны его рассмотреть.

Почти перед самым носом осуждённого появилась планшетка, подсунутая кем-то из охраны. Текст нижайшего и почтительнейшего прошения - и рядом глазок сканера, долженствующего запечатлеть отпечаток пальца, бытующий здесь вместо подписи. Мгновения за мгновениями неслышно утекали в бездну времён, а Александр медлил. И только уж совсем гениальный знаток человеческих душ мог бы сказать, какие мысли бродили в измученной душе.

– Ну что же вы медлите, раб Алек-сан-дейр? Хоть слабый и призрачный, но шанс всё-таки есть - а вдруг ваше прошение будет удовлетворено? - целительница взглянула почти с недоумением.

– Не верь, не бойся, не проси, - глухо выдавил человек горлом, так и рвущимся вымолвить совсем иные слова, и задавил в себе слепую надежду скорее приложить палец к планшету.

Глаза высокородной гражданки сначала полыхнули гневом. Затем в них отобразилось немалое удивление.

– Не проси, выходит - вы отказываетесь. Не бойся… вам, молодым, зачастую свойственна безрассудность. Но что значит - не верь? Вы что же, не верите в добрую волю Гражданина?

И скептически выслушавший её высокопарные рассуждения механик кивнул.

– Уж если кто-то из вас подбросил мне заточку - веры вам не будет до скончания веков.

– Да как ты смеешь, раб… - ещё донеслось до его слуха, прежде чем кто-то из разгневанных охранников вновь не обрушил дерзкого в пучину мучительной боли…

Пробуждение в каменном мешке оказалось столь же мерзким, как и разговор перед этим. Руки и ноги по-прежнему сковывали полупрозрачные пластиковые кандалы. Вдобавок, на ещё липком после несмытой слизи из ямы-карцера теле не оказалось никакой одежды - а ведь в подземной камере, размерами едва ли больше собачьей будки, оказалось жутко холодно. Однако не успел Александр принять удобную позу и хоть как-то разогреться доступными ему в такой ситуации физическими упражнениями, как металлопластиковая дверь лязгнула и распахнулась.

– … хотим мы того или нет, гражданин Неронко. Пусть обвинение и неслыханно дерзкое - но оно прозвучало, причём в присутствии двух членов Совета, - в коридоре перед нишей для запчастей, куда временно определили арестованного, обнаружились оба упомянутых члена в сопровождении целой оравы вооружённых охранников.

Отогнав некстати мелькнувшую мысль - вон как боятся, уважают - скорчившийся на грубом каменном полу человек, щурясь, смотрел на них. И целительница зябко поёжилась, припомнив вот такой же точно взгляд у хищника в зоологической коллекции. А упомянутый Неронко, пожав плечами, поинтересовался:

– И что же, вы официально поручаете мне провести расследование?

Кивнув, женщина бросила взгляд на заключённого.

– Ваши опрометчивые слова, раб Алек-сан-дир, будут расследованы самым тщательным образом…

Ха, испугали ежа голой задницей! И механик не отвёл глаз. Лишь перевёл взгляд на тщедушного представителя конторы.

– Можно вопрос? - и получив снисходительный кивок от стоящей рядом охранницы с ярко-зелёными патлами, продолжил. - Гражданин Неронко, вы чиновник или профессионал?

Упомянутый несколько секунд молчал, играя желваками. И лишь потом решил, что вопрос хоть и может быть истолкован в оскорбительном смысле, но всё же задан. И как гражданин, он обязан на него ответить.

– Последнее.

– Тогда у меня к вам просьба, - сдерживая дрожь, прошептал Александр на исходе душевных сил. - Провести расследование профессионально, а не сотворить очередную бюрократическую отписку.

Лицо сыскаря, или кто он там, пошло пятнами. И всё же он сдержался.

– Говорю при свидетелях. Будьте спокойны - не упущу ни единого факта. И когда я закончу, у дерзкого раба не останется ни единого шанса отвертеться от дезинтеграции… Но я даю слово Гражданина - буду рыть так же дотошно и беспристрастно, как в прошлый раз, когда произошло покушение на члена Совета…

Но не успел разъярённый тихарь закончить свои слова, как пол под ногами игриво качнулся, загудел. Свет моргнул, неуверенно вспыхнул опять. И едва удивлённые люди, попадавшие с ног, стали озираться и осторожно пытаться встать, как бунт подземных недр ослаб, а затем и прекратился. Зато из динамиков разнёсся гремящий жестью голос диспетчера:

– Обвал в седьмом забое! Обвал в главном штреке! Посторонним срочно покинуть…

И всё же Александр решился - в головке седьмого забоя, беспристрастно высвеченной на экране компьютера, горели четыре зелёные точки. И коль оказавшиеся за завалом люди ещё живы, не дело ныть подобно присыпанным белесой пылью Гражданам или дёргаться на всех цепными псами, как растерянные и бестолково мечущиеся охранники. Он шагнул вперёд и протолкался сквозь жидкую толпу шахтёров.

– Игнис, проложишь маршрут в обход завала? - и, едва печальный старый маркшейдер озадаченно кивнул, рявкнул в сторону. - Марта, тащи наши долота! Пробьём узкую дырку, вытащим их…

И, глядя в глаза так и оставшейся пока безымянной для него врачевательнице, изрядно растерянной и утратившей свой обычный лоск, протянул руки с оковами. Та заколебалась, бросила взгляд на горного мастера.

– Маркшейдер, шансы есть? Отвечайте же - есть шансы спасти людей?

Тот озабоченно вжал голову в плечи, склонился над испещеренными отметками картами, повозился и неопределённо дёрнул плечом.

– Если за три часа сумеют… но лазерного или хотя бы плазменного проходческого щита у нас поблизости нет. С другой стороны, рабы Марта и Алекс и впрямь чемпионы. Стоит попробовать!

И, едва освободившись от уже изрядно поднадоевших кандалов, Александр со всей силой не ведающего о поражениях человека рванул вперёд. Подсвеченный лучиками лазерного нивелира полукруглый орт со сводчатым куполом и более-менее горизонтальным полом углублялся как будто проедаемый неугомонным, поселившимся на наконечнике долота кротом. Сквозь шипение насилуемого инструмента и грохот разрушаемой породы сзади только и доносилось яростное дыхание вручную отваливающих и удаляющих камни шахтёров.

Как только вгрызающийся вперёд Александр почувствовал, что бухающая в виски багровая волна уже застит взор серой пеленой, он тут же уступил место бросившейся вперёд Марте. "Ишь, как на штурм рейхстага рванула… давай-давай, старая кошёлка" - только и успел подумать он, как его окатили струёй холодной воды.

– Спасибо, - проморгался он, утирая стекающие по лицу струйки.

И тут же ринулся прилаживать к работе малого кибера. Безжалостной рукой, с какими-то искрами вырвав из корпуса два манипулятора, мешавшие тому протиснуться в узкий лаз, он ткнул пальцем в хитрую экстра-кнопку типа "Работать любой ценой". И о чудо! - верещащий о куче поломок и длиннющем списке неисправностей металлопластиковый паук-хромоножка суетливо принялся помогать. Следом за ним в пролом, где сквозь зубы для поднятия духа глухо ругалась бригадирша, отправился ещё один. Звеня суставчатыми лапками и нещадно царапаясь о никак не выглаженные стенки, те шустро принялись вычищать забой, где и развернуться-то с трудом можно.

– А ведь могём и успеть, - маркшейдер озабоченно посмотрел вдоль указующих путь лучей и буркнул в микрофон. - Хорош, Марта - выводи влево на тридцать. Сделай малую камору, а потом надо прямо, аж до отметки пять-один. Но хоть чуть углубись от поворота, чтоб я мог свою наводку разместить…

Не известно толком, что там ответила яростно рубящая отзывающийся искрами гранит Марта, но маркшейдер усмехнулся в седые от каменной пыли усы и одобрительно крякнул. Прислушался ещё.

– Понял, выходи. Сейчас я протиснусь, разверну комплекс. Алекс, меняй бригадиршу, - и едва из узкого штрека показалась вся белая от пыли задница и ноги Марты, прямо перед которой спешил убраться с дороги кибер с куском камня в лапках, старик ловко, на карачках полез туда.

Александр взвалил на плечо переносной комплекс и поспешил следом. И едва маркшейдер развернул свою машинерию и высветил новое направление в обход завала, он снова с упрямством вгрызся в породу.

Металлокерамические наконечники истирались прямо на глазах, блоки питания дважды пришлось менять - но уже почуявшие победу люди ещё сильнее налегали, словно это был их последний бой.

И они таки успели - из тёмного и печально затихшего забоя, где едва оставалось хоть немного кислорода в отравленном дыханием и чадом сгоревшей техники воздухе, извлекли двоих рабов-шахтёров и одного гражданина-охранника. Да труп ещё одного горняка, придавленного глыбами и не дожившего до освобождения из каменного плена, Александр вытащил на своей спине. И лишь передав закоченевшее и словно ставшее в посмертии тяжелее окровавленное тело на чьи-то руки, позволил усталости принять себя в ласковые объятия забытья.

Потому-то он и не слышал, как присутствующий при этом гражданин Неронко переглянулся с принявшейся заниматься своими прямыми обязанностями врачевательницей.

– И этот парень бунтовщик? Что-то тут не сходится…

Нет, ну эти мозгоковырятели грёбаные и ахнутые совсем охренели! Ибо в очередной раз Александр пришёл в себя на холодном металлическом столе, и очередной раз в его разуме кто-то беззастенчиво ковырялся. Вокруг головы тускло мерцали венчики каких-то диковинных приборов. Но не оставалось ни малейшего сомнения, что именно от них в мозгах раздавалось то мерзкое шипение, то совсем уж тошнотворное покачивание. Обрывки образов и воспоминаний почти явственно всплывали из глубин памяти к этой равнодушно моргающей короне и по толстым кабелям уносились куда-то за стену.

– Не двигайтесь и расслабьтесь, уже почти всё. Сканирование памяти в общем-то довольно безболезненно, - чей-то участливо-профессиональный голос одновременно и разъяснил ситуацию, и хоть отчасти успокоил.

Ладно - не дезинтегратор, и то слава богу… Потерпим пока.

И человек постарался расслабиться. Тем более что уже знакомые захваты и бандажи весьма надёжно фиксировали его в лежачем положениии. Да и само сканирование закончилось весьма скоро, оставив в гудящей от усталости голове лёгкий звон и отчего-то ощущение умственного перегрева. Потому Александр покорно выпил поданную чьей-то профессиональной и заботливой рукой немалую толику белёсо-прохладного напитка и неожиданно для себя вновь соскользнул в зыбкий сон…

Они просыпались с закатом. Вечно голодные, с неутолимой жаждой живой плоти и восхитительно, пьяняще ароматной человечьей крови - с той жаждой, которую трудно было заподозрить в их изящных телах. И рыскали они в вовсе не непроницаемой для их феерически поблёскивающих глаз темноте, иногда при встрече беззлобно шипя друг на дружку. И нет спасения, коль ты попался на их пути - будь ты застигнутый ночью в дороге сирота или конный, вооружённый до зубов рыцарь. Станешь всего лишь пищей - а истекающая из разорванной клыками шеи кровь - вожделенным лакомством навроде кружки пива в субботу вечером. Ночь всецело принадлежала им - красивым, изящным и смертоносным созданиям. Принадлежала целиком, чтобы к рассвету, уходя в неведомые дали, забрать их с собой - до следующего заката…

Гражданин Неронко выглядел деловитым и невозмутимым. И всё же что-то в его движениях выдавало этакое лёгонькое смущение, когда он подошёл и лично снизошёл до того, чтобы прикосновениями электронной карточки отомкнуть кандалы.

– Алек-сан-дор Найденофф! - сухо и в то же время вежливо объявил он. - С вас сняты все обвинения. Мало того, Республика готова рассмотреть вопрос о возмещении вам морального ущерба из-за неправильного поведения своих Граждан.

И стоящий посреди большого подземного зала Александр, потирая слегка занемевшие запястья, вместо радости обнаружил в себе лишь тоскливую, щемящую тоску. Не так уж сильно грели его откровенно ликующие взгляды собравшихся у дальней стены шахтёров, предводительствуемых неугомонной Мартой. Не умиротворяло некое неуловимое уважение, нет-нет да проскальзывающее во взглядах обоих именитых граждан Фиолко, членов обладающего почти всей полнотой власти Совета.

– Кроме того, я приношу вам свои личные извинения за предвзятость, - вполголоса добавил тощий сыскарь - и неожиданно протянул ладонь. - Кажется, так у вас предлагают мировую?

Хмуро кивнув, механик осторожно, в четверть силы пожал руку, памятуя о тщедушной комплекции аборигенов.

– Ладно… кто старое помянет, тому глаз вон.

Подивившись диковинному образу мышления выходца из неведомого мира, Неронко хмыкнул восхищённо, и отошёл. А Александр подумал чуть, и предложил провести обсуждение насчёт репараций и контрибуций чуть позже.

– Как я подозреваю, там не всё так просто, и имеются деликатные моменты, вовсе не предназначенные для досужих ушей, - произнёс он, заметив среди перешёптывающихся охранников отсутствие миниатюрной и симпатичной, но такой злокозненной стервы как-там-её. Уж догадаться, откуда ветер дует, вовсе и не тяжело, между нами-то говоря…

Пошептавшись, граждане из Совета согласились. И Александр даже приметил оттенок одобрения, проскользнувший во взгляде, коим его смерила холёная целительница. А затем дамочка взяла слово - и стала толкать речь. И в результате выяснилось, что за проявленный героизм, за спасение трёх человеческих жизней и всё такое, с Республики очень крепко причитается. Из толпы шахтёров тут же выдернули смущённую таким вниманием Марту, поставили рядом с насторожившимся в ожидании очередных пакостей механиком. И зачитали указ - дескать, оба провинившихся получают повышение сразу на два уровня. И из касты рабов переходят на почётный и весьма уважаемый уровень Гражданина.

Старший чин из охраны, очевидно предупреждённый заранее, отомкнул у обоих получивших неслыханное возвышение ошейники и забрал их с собой. Если Александр не без удовольствия воспринял это известие, то стоящая рядом бригадирша съёжилась и озадаченно почесала непривычно голую шею.

– Слышь, Алекс, - проворчала она в его сторону дрожащим от волнения голосом. - Ты вправду рождён свободным? И каково оно?

– Тебе понравится, Марта, - шепнул он ей. - Живи, как и жила - по совести. И ничего не бойся.

– Легко тебе говорить, - шахтёрку ощутимо трясло. - А я всю жизнь в рабынях да под присмотром. Эх-х… В клетке оно уже как-то вроде и лучше казалось.

Поинтересовавшись насчёт дальнейших планов, сыскарь кстати добавил, что ему пару дней надо бы ещё кое-в чём разобраться с подоплёкой происшествий - с той стороны. Кивнув, Александр ободряюще похлопал по плечу сконфуженную Марту и ответствовал в том духе, что очень кстати.

– Тут как раз дня за два-три и закончим пласт в нашем третьем забое, а там и покалякаем за жизнь. Ладно, пошли, гражданочка бригадирша, дадим стране руды - хоть хорошей, но много…

Переглянувшись, они прямо-таки неприлично заржали и отправились работать. Уж лучшего способа выгнать из головы всякую дурь и впрямь не сыскать.

И следующие два дня надолго запомнились размеренно работающему парню как тихие, спокойные и вроде как самые счастливые за последнее время. Смену они с Мартой изощрялись в забое, повергая в натужный скрип непрерывным потоком отвозящие руду кибервагонетки и доводя до отчаяния службу отгрузки. А вечером Альфа ласковым и чуть ли не влюблённым голоском напевала ему перед сном пылкие сонеты Гали Норр или чеканные баллады других бардов из мира Фиолко. И большего умиротворения Александр редко когда испытывал. Эх, ещё бы стаканчик ркацители с шашлычком. Да цигарку - хоть бы и замусоленную Беломорину…

В комнате для совещаний, куда пригласили гражданина Алекса, как по его просьбе "дабы не подвергать людей риску сломать язык или вывихнуть челюсть" записали в качестве второго имени в официальных документах, оказалось тихо и весьма уютно. От нечего делать он осмотрел добротную обстановку, в принципе ничем не отличающуюся от тех начальственных кабинетов, где ему уже приходилось бывать. Вроде бы и безукоризненный порядок - но всё же какая-то печать личности хозяина оставалась и на стойке мнемокристаллов памяти, лежащих в неком непонятном, известном только владельцу порядке. И на сделанном чуть ли не из натурального дерева гарнитуре и столе, где рядом с пультами связи и вполне привычным экраном здешнего компьютера лежали мелкие позабытые предметы.

"Кстати, а как там Альфа?" - озабоченно спохватился свежеиспечённый Алекс. Он не пожалел кредиток с немного округлившегося счёта и заказал самый лучший модуль памяти для прихваченного с собой искинта. Уж если Альфа и не друг, то верная, исполнительная и подчас незаменимая помощница, так это точно. Хотя частенько и занудой бывает, как же без того. Но электронная язва пискнула через наушник мнемофона, что хоть почти все каналы и обрезаны, устроилась она прилично - если не сказать комфортно…

– Доброго дня, гражданин, - оказывается, сзади уже подошёл тощий сыскарь и наблюдал за осматривающимся механиком.

– И вам тем же самым да по тому же месту, - полуобернувшись и встретившись с непонятным взглядом члена Совета, зловредно буркнул Александр.

Тот некоторое время на полном серьёзе обдумывал услышанное, а затем всё же усмехнулся и шагнул из коридора в свои апартаменты.

– Язвите? Значит, жить будете, - сделал он вывод.

Обошёл стол, швырнул в сторону шкафа снятый плащ - и манипулятор кибера ловко поймал одежду, утащив в своё чрево для чистки и приведения в должный вид. Из пола в каком-то вихре выросло кресло, в которое не преминул усесться владелец кабинета.

– Присаживайтесь, - предложил он на правах хозяина. - Скоро прибудет гражданка Луви - у неё в клинике тяжёлый случай после аварии на энергостанции, она чуть задержится.

Предложив на выбор напитков или закусок, Неронко некоторое время наблюдал за гостем, невозмутимо потягивающим через соломинку столь полюбившийся местный аналог Фанты. А затем хмыкнул:

– Как вышло, что в вашем прошлом вы служили солдатскую службу - и никого не приходилось убивать? Хотя, как я понял, тем не менее почитались на весьма хорошем счету…

Осторожно Александр ответствовал в том духе, что армия в нынешнее время скорее для поддержания военного паритета. И что правительства постепенно склоняются ко всеобщему мнению о сокращении да разоружении - уж очень велики расходы. Да и столько крепких неглупых ребят ничего полезного не производят, лишь бездельничают - по сути-то дела. А сам он как механик и парень-на-все-руки ремонтировал всякие механизмы и устройства, усовершенствовал их, причём достиг именно этой деятельностью уважения и расположения - причём не только и не столько начальства.

– И всё же, - задумчиво произнёс сыскарь, покачиваясь в висящем словно в воздухе мягком кресле. - Не понимаю, как может пользоваться почётом и искренним уважением ваш генерал, который, судя по всему, отправил на тот свет не одну сотню людей, пусть вы и считали их врагами. Как он может оставаться нормальным человеком - не понимаю…

– А то будто тебе не доводилось во всякую мразь из бластера пулять, - сварливо отозвалась от двери подоспевшая целительница.

Она скинула прямо на пол забрызганную дождём прозрачную накидку, давая работу задремавшему в стенной нише киберу. Лицо её выглядело несколько усталым. Однако она вежливо кивнула в ответ на приветствие наверняка своего очень старого знакомого - если не сказать друга Неронко. И куда более внимательно посмотрела на вставшего и чуть склонившего голову Александра.

– Да, задали вы нам хлопот, молодой человек, - заявила гражданка Луви, без возражений принимая из рук хозяина весьма симпатичных размеров чашку местного аналога чая. Очевидно, её вкусы и пристрастия здесь были неплохо известны - если не сказать "доведены до ритуала".

Всем лицом и телом изобразив вежливое извинение пополам с раскаянием, Александр тем не менее усмехнулся.

– А это чтобы жизнь раем не казалась!

У себя в полку он хоть и не ходил в записных остряках, но и за словом в карман никогда не лез. А поскольку чуть грубоватый и солоноватый юмор здесь оказался почти что и неизвестен, то среди шахтёров и охраны механик давно числился острым на язык хохмачом.

Оба гражданина хохотнули, после чего целительница принялась рассказывать. Ну, что во всех постигших Алекса бедах повинна никто иная, как гражданка Изельда Фирр, ушлый сыщик выяснил довольно быстро и без особых затруднений. Равно как и то, что на бывшего раба оказалось впору вешать ярлычок "агнец божий" - оказывается, в прозябавших здесь религиях додумались до такого же, вполне христианского понятия.

– Но вот когда я стал формулировать официальное обвинение против гражданки Фирр, - лицо сыщика посерьёзнело. - То никак не смог определиться с мотивами - тем более что сама обвиняемая отказалась беседовать на эту тему наотрез. Странно… ведь долг Гражданина помочь следствию?

Из дальнейших рассказов, поочерёдно повествуемых обоими гражданами, выявилась картина, достойная детективного жанра. Бывшую охранницу отвезли и тоже подвергли сканированию памяти. Однако в расшифрованной неутомимыми компьютерами картине всё вышло настолько исчёркано и искажено безудержными женскими эмоциями, что даже видавшие виды эксперты зашли в тупик. А подсудимая (это уже практически было решено) после сканирования пыталась покончить счёты с жизнью, бросившись в высоковольтную ячейку на энергостанции.

– Однако защита сработала вовремя, и гражданку Фирр поместили под присмотр, - Луви неодобрительно покачала головой и отхлебнула своего ароматного чаю. - И тогда я по знакомству добилась внеочередного рассмотрения в Институте Этики.

Александр мысленно присвистнул. Вот те раз! Потревожить такую знаменитую контору, как Институт Этики - это не шутка. Тонкости, выпадающие из общего толкования Закона, всякие трудные и парадоксальные ситуации - только такими делами и занимались тамошние гении. И в иных вопросах их мнение почиталось превыше даже всемирного Совета Фиолко.

– И вот примерно час назад мне передали ответ, - целительница как-то странно переглянулась с коллегой по Совету.

И вновь вернула взгляд на внимательнейше слушающего, заинтригованного Александра. Ведь не каждый день случается, чтобы вполне дееспособная гражданка начинала ненавидеть впервые увиденного ею человека, да ещё и вымещать её.

– Много я на своём веку видала - но такое впервые, - смущённо призналась обычно невозмутимая Луви. - В общем, бывшую гражданку ожидает лишение имущественных и других владений - и поражение в правах. Рабский ошейник, короче…

– М-да! - отозвался гражданин Неронко. Вздохнул и покачал элегантно стриженой головой. - Ладно, это уже пусть суд решает - завтра я передам в Палату все сведения. Давайте теперь решим с компенсацией гражданину Алексу и забудем об этом неприятном эпизоде.

Но Александр не был бы тем уважаемым в авиаполку механиком, если бы не имел привычки дотошно докапываться до каждого винтика.

– И всё же, какие мотивы у той охранницы, Изельды Фирр? - как можно более буднично спросил он.

Двое именитых граждан вновь переглянулись, и отметивший этот факт Александр укрепился в своей настойчивости.

Тощий сыскарь откровенно смутился и сделал вид, что его чрезвычайно заинтересовали кристаллы документов на столе. А гражданка Луви хмыкнула эдак выразительно. После чего и ответствовала.

– Всё просто - при виде одного выдающегося образчика мужской породы у гражданки так засвербело в одном месте… А поскольку прыгнуть в постель к рабу, то бишь находящемуся в самом низу кастовой иерархии, она отчего-то посчитала невозможным, то и принялась делать пакости, - видя, что парень внимает с видом несколько озадаченным, она с присущим старым врачам цинизмом пояснила открытым текстом. - Да захотелось девке, чтоб ты огулял её со всем прилежанием, что ж тут не понятно-то? Да постеснялась…

– Собака на сене, - покивал бывший старлей своим мыслям. Подняв глаза, заметил, что присутствующие, явно не знакомые с этой популярной идиомой из бессмертного творения Лопе де Вега, с таким блеском воплощённой в кино кажущимися теперь далёкими и почти родными Тереховой и Боярским, пояснил. - Сама не ам, и другим не дам.

Гражданин Неронко откровенно расслабился.

– Честно говоря, мы не знали, как вы отреагируете на такой аспект… думали замолчать его на всякий случай… - он потянулся к графину, налил себе сока и с такой жадностью выпил, будто пару дней шатался по безводной пустыне.

– Я отреагирую куда интереснее, чем думал даже и сам, - со внезапно похолодевшей душой ответил Александр. - Как вам встречное предложение: забудьте о прегрешениях Изельды Фирр - и Республика мне ничего не должна за прошлые мытарства?

Целительница хлопнула рукой по колену и разразилась длинной и весьма эмоциональной тирадой. Александр не понял и половины словечек да оборотов - но что знатная врачиха попросту ругается, кое-как сообразил - тем более что сидящий напротив Неронко эдак пикантно запунцовел.

– Ну вот, матюгаетесь… а ещё благородная… - подначил он её, но та ничуть не купилась.

– …! Предупреждали же меня в Институте Этики, что именно так вы и отреагируете, - вздохнула она, и Александр проникся ещё большим уважением к тамошним знатокам человечьих душ.

Изельда, конечно, стерва ещё та. Но что вы хотите от женщины в такой ситуации? Тем более что бывший супруг дамочки умотал с новой пассией ещё лет пять тому, оставив на память дочь и разваленное хозяйство? А весьма неприятные ощущения и обиды… ладно, стерпим. И коль уж миниатюрной и злющей гражданке Фирр невтерпёж, то востребуем репарации и контрибуции лично с неё. Тем более, что вопрос ниже пояса нынче стоит весьма настойчиво.

Примерно в таком духе он и ответил - без последнего довода, разумеется. И после некоторых препирательств граждане, члены Совета Фиолко позволили себя уговорить. Ведь плюс на минус выходит ноль?

И не только в арифметике.

Небо… и ветер - как мало, оказывается надо для счастья. И ещё вдоволь свежего воздуха - напоенного ароматами летних лугов и чего-то ещё, настолько родного и полузабытого, что стоящий на краю города крепкий и сильный человек смахнул непрошеную слезу. И чёрт с ним, что среди высыпавших на уже почти совсем ночное небо днём с огнём не сыщешь ни Полярную, ни Солнце - в этой реальности их попросту нет и никогда не существовало.

Зато есть я! И горе тем, кто об этом забывает…

Александр оглянулся назад. Огромный, никогда не спящий город с его силовыми куполами и невесть как держащимися высоченными башенками, с муравейниками общественных мест и редкими пятнышками скверов. Да ну всё это к лешему! Не привлекают его ни пресловутые кибер-бары, радушно предлагающие посетителям все мыслимые и немыслимые удовольствия, в том числе и насквозь незаконные. Ни строгие районы офисов и банков, где даже на полноправного Гражданина посматривают свысока. Ни упрятанные под землю фабрики, энергоцентрали и мастерские, где механика после первого же тестирования тамошними искинтами чуть не на коленях умоляли остаться работать. А в одном месте - на вербовочном пункте охраны правопорядка Фиолко, куда благодушный после обеда механик заглянул из чистого любопытства - даже попробовали проявить в этом занятии некоторую настойчивость.

Он усмехнулся, этак по-волчьи приподняв губу и показав клыки. Припомнил немного больше, чем пару-тройку ненароком зашибленных доходяг-охранников, так понадеявшихся на свои станнеры (в очередь, сукины дети, в очередь!). И лёгонький кавардак в кабинете да всём отделе тамошнего главного сержанта и его самого, висящего без чувств на полуоторванной люстре. И перекошенные, вывороченные иной раз вместе с рамой металлопластиковые двери, да торчащие из груд мебельных обломков ноги обгадившихся писарей. И ничуть не пострадавшую изящную секретаршу (как можно, господа офицеры?) с прыгающими от испуга глазами, от избытка адреналина с такой откровенностью ответившую на его прощальный поцелуй победителя, что если бы тот большой стол с рекламными буклетами в приёмной при погроме уцелел, то на нём неизбежно произошло бы неминуемое…

К чёрту!

Не решившись тратить свои с таким трудом заработанные кредитки на такси или как оно тут называется, механик не без волнения шагнул вперёд - за ту невидимую, но столь явственно ощущаемую черту большого города. А вот ногами пройтись, пешком! Померять шагами эту неведомую и сладостную свободу…

Добираться оказалось далековато. От станции общественных нуль-порталов ещё полчаса езды в настолько раздолбанном монорельсе, что Александр чуть ли не с ностальгией припомнил родной российский трамвай. А спрыгнув с платформы и выспросив у вполне патриархального вида дедка со зверушкой на поводке, где тут то-то и то-то, не без удовольствия зашагал по едва заметной в высокой траве тропочке.

Надо же, какая прелесть! Отчего-то он думал, что при нынешнем весьма развитом обществе Фиолко такие уголки навряд ли и возможны. Но оказалось, что отнюдь не весь мир покрыт одним гигантским мегаполисом, и возвращение практически домой почти состоялось. Если ещё не обращать внимание на здешнее голубое, но с отчётливо заметной медной прозеленью небо, то казалось, что идёшь где-нибудь по до жути родной российской глубинке. Ну пусть тот дед пасёт не козу, а свилта. Пусть вместо жигулей и камазов по удаляющемуся шоссе иногда проносятся ховеркрафты, рейсовые гиперы и прочие изыски здешнего научного прогресса. Главное вот оно - тишина и безмятежность.

Свернув у ручья налево, как и советовал тот дедуган с козой, он бодро зашагал дальше, благо из всего багажа оказался только заплечный, военного покроя вещмешок, хозяйственно прихваченный Александром у незадачливых вербовщиков. И в нём модуль с Альфой, ещё пара сувениров на память да на прощание подаренное Мартой её собственное, усовершенствованное долото. А сама расстроганная донельзя бригадирша, всё ещё неуютно чувствующая себя без ошейника, чуть ли не благоговейно приняла в натруженные ладони его, механика, инструмент…

Некоторое время он в тишине стоял у просёлочной дороги, разглядывая покосившийся столбик, из вершины коего лазерный светодиод отозвался тотчас же опознанным недрёманой Альфой кодом: "Собственность Изельды Фирр". Хотя, что тут можно называть собственностью? Хороший шмат земли до горизонта, да какие-то обломки невдалеке, буйно заросшие вполне земного вида бурьяном. Да нечто вроде развалин на том месте, где на полученном в справочной плане числится энергоузел хозяйства. М-да!

А ведь вчера, когда выйдя из оказавшимся донельзя скучного подобия придорожной закусочной, именно вчера решивший погуляться по Фиолко Александр и понял, что заскучал. По правде говоря, бесконечные джунгли металла и пластика утомили его. Шум, грязь, засилье рекламы, затравленные взгляды рабов и развязное поведение тех, кто понаглее. Ясное дело, что негоже лезть со своим уставом в чужой монастырь. Но если не нравится, что делать?..

Ещё раз не без вздоха осмотрев раскинувшуюся перед ним унылую картину, Александр решительно направился прочь от дороги. Утопая где по колени, а где и по пояс в царапучей высокой траве, спотыкаясь о валяющиеся обломки, он проложил путь в то место, где угадывалось некое подобие развалин. Тем более что вскоре обнаружилась протоптанная тропинка туда же. И в конце концов тропочка привела к старому автомобилю, вставшему на вечный прикол и превратившемуся в жилище. Правда, несколько смущал тот факт, что колёс у этого длинного сооружения решительно не наблюдалось. Но то, что сие сооружение некогда было именно средством передвижения, механик готов был прозакладывать голову.

В по-летнему жарком воздухе порхали букашки, буйно цветущий куст какого-то жёлтого растения разливал приторно-сладкий аромат. На привязанной от покосившегося столба до угла машины верёвке лениво полоскались в слабом ветерке пара ярко-полосатых детских носков да штопаный-перештопаный сарафан. А у конца упирающейся в борт колымаги тропинки на солнышке грелся… ну, пусть это называется кот. Что ж, всё это зрелище русскому человеку насквозь знакомо и донельзя привычно.

В большом, наверняка от роду не мытом окне мелькнула тень. С лёгким шорохом отъехала в сторону незамеченная прежде дверь, и с порожка спрыгнуло загорелое, белобрысое и худущее существо лет десяти с поцарапанными коленками. Оно подняло мордашку с выгоревшими ресницами и чуть заметными веснушками, присмотрелось и, сделав одни только ей известные выводы, шагнуло поближе.

– Мамы нету, по делам отправилась, - заявило существо, нахально и не без восторга уставясь на вдвое более высокого великана - причём безо всякой острастки.

– Знаю, - ответил парень и, чуть подумав, протянул ладонь. - Я Алекс. А ты Мирна?

Из врождённой вредности подумав столько же времени, девчонка слегка вытерла о себя замурзанную ладошку и протянула в ответ.

– Да, я Мирна Фирр. Только, жрать у нас дома нечего…

От дороги донёсся шум. Обернувшись, Алекс увидел, как из подъехавшей чёрной с жёлтой полосой машины блюстителей порядка осторожно выбралась Изельда. Обернулась, растерянно и покорно кивнула в ответ кому-то внутри. Зябко обхватила себя руками, провожая взглядом тотчас же отъехавший транспорт. Вздохнула, покачала головой своим неизвестным думам - и медленно направилась по тропинке к дому. Вернее, к жилищу. А ещё вернее - к подобию оного.

Признаться, Алекс видал такую нищету, а уж в кино про африканскую или южноамериканскую глубинку - там такие условия вообще показались бы чуть ли не зажиточными. Ничего, побачимо, как говаривал Батя…

Знает кошка, чьё сало съела! Ибо трясущаяся от безотчётного страха и боящаяся взглянуть в глаза Изельда оказалась настолько подавленной и опустошённой после наверняка нелицеприятного разговора с облечённым немалой властью гражданином Неронко, что пришлось Александру общаться с Мирной. Благо юная нахалка, как оказалось, в силу малого возраста и природной жизнерадостности просто ещё не соображала, в какую неприятную ситуацию попала их махонькая семья. А посему непоседливая девчонка, скачущая по зарослям здоровенной крапивы и сонных лопухов с ловкостью бабы-Маниной козы, безо всяких комплексов заполучила в ладошку пару кредитных жетонов.

Отворила дверцу в кормовой части, вывела оттуда свой мопед на воздушной подушке, который "мама клятвенно обещалась не продавать". Уселась на потёртое сиденье и рванула прямиком к дороге - да так, что бурьян зелёными ошметьями разлетался по сторонам. А выбравшись на полотно, понеслась в торговый комплекс с такой резвостью, что даже сюда донёсся свист рассекаемого воздуха.

– Ох и бедовая девчонка, вся в маменьку, - покачал головой Алекс и отправился искать себе уголок. Ибо мысль найти себе пристанище внутри вросшего в землю сооружения была отброшена сразу. Эдак оттуда и все разбегутся…

К его удивлению, энергоцентр развалился не совсем. От верхней части остались вполне киношного вида живописные развалины - зато подземная часть, куда мудро была упрятана сама установка, оказалась на удивление хорошо сохранившейся. Мельком посмотрев на едва живые приборы и усмехнувшись, он покачал головой. Не то чтобы совсем знакомая модель… но и столь беглого осмотра хватило, чтобы понять - питание дышит на ладан.

А потому, быстро умолотив приготовленный тихой и упрямо молчащей Изельдой обед, приготовленный из доставленной любопытно стреляющей глазёнками Мирной продуктов, он принялся устраиваться - со всей обстоятельностью человека не то чтобы бывалого, но умелого и знающего себе цену.

Вечернее солнце удивлённо смотрело на затерянный в лесостепи кусочек земли, не в силах даже проморгаться от увиденной картины. И вряд ли оно догадывалось, что сонное царство кончилось. Грядут перемены, дамы и дамочки - не будь я потомственный русский офицер!

На мопеде, у которого Александр к нижнему валу наскоро приварганил заточенную полосу металла и таким образом превратил девчонкин транспорт в диковинную газонокосилку, по полю с восторженным визгом носилась Мирна, бросаясь на заросли бурьянов лихими кавалерийскими наскоками. От воя винта и насилуемого на высоких оборотах движка, от треска разлетающихся во все стороны растений буквально закладывало уши. Раскрасневшаяся от гордости девчушка чуть свысока посматривала на стайку примчавшихся поглазеть соседских сорванцов. Пусть у них коняшки и поновее да получше - однако на лицах тех виднелась такая неприкрытая зависть, что Александр усмехнулся.

На пороге дома сидела Изельда, прижимая к себе вырывающегося и завывающего от ужаса кота, а сам механик сидел у развалин энергоузла. Он деловито разбирал модуль генераторного блока и до блеска драил заросшие зелёной накипью плиты топливных элементов.

Ну до чего ж вонючий здешний электролит… Не могли придумать что-нибудь не столь паскудное, уроды! - Александр брезгливо сплюнул в сторону, будто лезущая в рот и нос вонь от этого становилась легче, и придирчиво осмотрел свою работу.

Надо признать, что гражданские устройства общего пользования в Фиолко изготовляли максимально простыми и с просто-таки чудовищным запасом надёжности. А посему механик, пошарив с помощью Альфы по закромам здешней инфосети и изучив инструкцию вкупе с парой-тройкой формул и графиков, храбро рассудил, что привести этот прадедовский хлам в божеский вид ему вполне по силам. И вот теперь возился с пластинами, кропотливо и терпеливо наводя нужный, по его мнению, военно-воздушный лоск.

И наконец, когда гордо задравшая носопырку Мирна наконец вняла немым мольбам друзей и подруг, и в конце концов позволила им по очереди сесть на свой мопед и выкосить кусочек поля, Александр всмотрелся в разложенные на куске плёнки детали и не нашёл, к чему придраться. Ну-с, попробуем… в предвкушении священнодействия он даже вымыл руки - и стал собирать груду сияющих запчастей в единое целое. Не спеша, наслаждаясь каждым прикосновением к строгому и точному металлу, к отзывающейся нежным звоном керамике, он поглаживал каждую деталь, словно познавая её наощупь. И шептал над ними известные только хорошему механику чародейские слова…

И когда на небо вновь высыпали любопытные звёзды, Александр, чуть волнуясь, подошёл к до блеска вымытому Изельдой пульту.

– Да будет свет! - для пущего шаманского эффекта он выдал эту фразочку - и вдавил главную кнопку.

Свет в самом деле загорелся - причём, судя по доносящимся снаружи удивлённо-радостным восклицаниям Мирны, и в вагончике тоже. Ну что ж, с почином, тем более что через несколько минут раздался топот девчоночьих сандалий, и сверху в люк заглянула детская мордашка.

– Эй, Алекс - мама ужинать кличет!

Потерев приятно ноющую после хорошей работы поясницу и не без оснований гордясь собой, механик потопал по лестнице наверх. Осмотрел в свете невесть какими судьбами уцелевшей фары вагончика расчищенный до самой дороги кусок участка.

– Эй, егоза - а почему там оставила траву? - и указал натруженной рукой в сторону, где высилась хорошая рощица вполне целой крапивы.

– А, там киберы дохлые валяются, - отмахнулась неугомонная девчонка. - Боялась сломать этот, как его… винт, во!

Выяснив, что корпуса и манипуляторы поломавшихся машин ничуть не сгнили, Александр не без удовольствия вспомнил добрым словом здешних умников, питающих такое пристрастие к не поддающимся коррозии титановым сплавам и углепластику. А присев за вынесенный наружу из вагончика лёгкий складной столик и побросав в себя ужин чуть подрагивающими от здоровой усталости руками, он который раз помянул "незлым тихим словом" отсутствие здесь табака. Потянулся сыто, потрепал по выгоревшей макушке вертящуюся вокруг Мирну и пожелал ей спокойной ночи.

И уже уходя по духмяно и тревожаще пахучему сенокосу, услышал сзади лёгкий щелчок спешно закрытого изнутри замка. Ну-ну, посмотрим…

– Давай! - Александр накинул петлю троса, плетёного из алмазного волокна, на тускло блестящий в утреннем солнце горб кибера и махнул рукой.

Мирна осторожно добавила тяги, сидя на сиденьи своего слегка помятого и изрядно поцарапанного "конька-горбунка", как его окрестил механик при первом же осмотре - за трудолюбие и несомненное сходством с упомянутым героем эпоса. Коняшка от натуги взвыл своим сверхпроводниковым движком, встал было на дыбки как заправский скакун - но потом, качнувшись на воздушной подушке, всё-таки сдёрнул с места металлическое яйцо. Торчащие в разные стороны манипуляторы, оптоволоконные кабели и ещё какие-то пока непонятные пока штуковины зашуршали по траве. Ещё немного, и кибер, единственный из всех отозвавшийся на кодированный опрос Альфы, выехал на свободное пространство.

Девчонка, лихо отбуксировав железяку к порогу облюбованного Александром под жильё энергоузла, описала дугу, отцепила петлю троса. И помахивая им в воздухе на манер ковбойского лассо, тут же понеслась обратно. Причём демонстративно держала руль одним мизинцем, старательно и незаметно поглядывая - видит ли он?

– Смотри, довыпендриваешься… - буркнул механик, изо всех сил пряча улыбку.

Да и как тут можно не улыбнуться? Выспался вволю, поел весьма вкусно, а главное - от пуза. День ясный и ласковый, а любимой работы видимо-невидимо! А самое главное, Изельда, оглянувшись - далеко ли Мирна - шёпотом пообещала вечером наведаться к одному такому себе дедку. Дескать, чуть ли не со времён сотворения мира в его роду передаётся секрет изготовления домашнего зелья… Только тс-с-с!

– Довы…чего? - Мирна забавно сморщила носик, не поняв ввиду малолетства такого диковинного оборота речи.

– Тяни давай, только полегоньку, - проворчал Александр, цепляя трос к чему-то совершенно неописуемой формы, по уверению Альфы долженствующим быть самым главным кибером - вроде здешнего управляющего, прораба и инженера в одном лице.

Девчонка на удивление послушно и мягко (вот что значит женская рука!) сдёрнула с места металлическое яйцо, всё покрытое наростами и шишечками датчиков. Притянула и его к энергоузлу. Скинула трос, но завидев, что Александр тоже направляется сюда, осталась на месте. Но по неугомонности своей не удержалась, чтоб не повоображать - просто покачалась в седле вперёд-назад, заставляя "конька-горбунка" с фырканьем воздушной подушки то кланяться, то вставать на дыбы.

И пока механик с помощью ласково воркующей над своими сородичами Альфы выяснял - что же надо для хотя бы простейшего ремонта этой груды металлолома, Мирна даже подключила своего коняшку на подзарядку, благо энергии теперь хоть залейся. Но заполучив в руки такой длиннющий список покупок в местном гараже, что его пришлась складывать в несколько раз, только вздохнула. Заставила дядьку Алекса притащить из-за угла съёмную корзину для грузов, закрепить в разъёмах "конька-горбунка". И помахав на прощанье ладошкой да одарив беспечной белозубой улыбкой, со свистом рассекаемого воздуха унеслась в посёлок.

Вскрывать намертво прикипевшие от грязи крепления корпусов киберов, да на щедром летнем солнце - работёнка, скажу вам, ещё та. Но в конце концов Александр справился с ней - путём применения испытанного и сверхсекретного русского метода "с помощью кувалды и чьей-то матери". Но потом пришлось ещё и популярно объяснять да показывать Изельде, обалдевшей от вида орудующего полупудовым молотом богатыря, сущность, концепцию и философию этого самого метода. Открыв от изумления рот, та впала в полную прострацию, полностью осознав всемогущество этого принципа на примере старого анекдота. Помните - о стыковке русских и янкесов на орбите, когда заклинило переходной люк?..

– Командир, на связь! - по-суфлёрски тонко пискнул в ухо наушник мнемофона, когда Изельда, в ошеломлении покачивая русоволосой головой, кое-как удалилась.

Нахватавшаяся от хозяина самых разных словечек и чутко улавливая настроение того, Альфа вела себя то с развязностью дорогой шлюхи, то потрясала слух лексиконом базарной торговки. А сегодня, для разнообразия, прикинулась профессионально-деловитой прапорщицей Иркой из диспетчерской дальней связи.

– Даю контакт! - и в ухо ворвался озабоченный мужской голос.

Оказалось, это главный механик того самого гаража. И поведал он, что даже четверти из затребованного Мирной списка у него в запасах попросту нет - ввиду неимоверной древности киберов, выпуск которых прекратили ещё в прошлом веке. Но проклятущая девчонка, получив отказ, подняла такой хай, что подняла на уши всех искинтов в гараже, снабженцев на главной базе и таки выдернула главного механика из больничного. Что?.. А-а, да просто руку потянул малость - ничего страшного…

Это женщина может не сойтись с женщиной. Солдат может косо смотреть на солдата - но два опытных механика, имеющие свободное время и настроение, вскоре друг в дружке души чаять не будут. И когда между обоими мужчинами состоялся приятный, квалифицированный и весьма увлекательный диалог, Александр даже почувствовал, насколько же он отдохнул душой. Тем более что старшим механиком оказался тот самый дедок с козой, что повстречался на дороге и хорошо запомнил здоровяка-прохожего. Но главное - замшелый старикан порылся в уголках памяти и вспомнил, что есть тут неподалёку старая свалка. Дескать, побросали туда когда-то вернувшиеся из космической даль-разведки комплексы вместе с киберами, двигателями и прочей дребеденью. А потом у местного металлургического комбината как-то и руки не дошли…

Альфа сначала заартачилась, вопя на весь белый свет, что ни за какие коврижки не станет "вкалывать как проклятая, без перекуров и выходных, причём всю ночь, как бордельная девка". Из динамика слегка подремонтированного кибера-управляющего донёсся её разгневанный стон - дескать, у неё копыта отсохнут, пупок развяжется.

– И вообще - от работы кони дохнут!

Изельда сначала крепилась, но потом не выдержала и расхохоталась. И даже упала бы с приспособленного пока под сиденье корпуса здоровенного кибер-серва, если бы не заметила, как внимательно и восторженно, обретающаяся тут же Мирна мотает на ус все эти смело почёрпнутые из великого и могучего обороты.

Правда, хитрый механик, изрядно поднаторевший в убалтывании с каждым днём всё откровеннее проявляющего женскую сущность искинта, главный козырь приберёг напоследок. И торжественно поклялся черепом Джеймса Уатта, берцовой костью Лёни Брежнева и всеми хвостами Бременских музыкантов, что вставит в кибера-управляющего необходимые модули и поселит туда Альфу.

– Прелесть моя… Ведь будешь ты, лапочка, уже не просто компьютером - ведь свобода передвижения, масса датчиков и манипуляторов, да и помощники-сервы, опять же, - уговорить искинта куда труднее, чем благонравную девицу - но коварный Сашка с блеском справился и с этой воистину непосильной задачей.

Альфа живо навострила ушки - или что у неё там - и круто поменяла настроение. И, к вящему восторгу от хохота уже надрывающих животики обеих девиц Фирр - вскоре капитулировала. Правда потом, словно спохватившись, заныла, что надо бы памяти добавить - чтобы карту всей свалки и окрестностей втиснуть…

Сорвавшись с места, Мирна кое-как размазала по мордашке выступившие от смеха слёзы и заполошной белкой унеслась в вагончик. И вскоре вернулась, помахивая в воздухе баснословно дорогим модулем памяти. Нахально проигнорировав ворчание матери, что чадо разворотило последний оставшийся в живых компьютер, девчонка протянула вожделенный кристалл Александру.

– Держи, Алекс. Но с возвратом - а то маменька мне кишки на забор намотает… - с непостижимой ловкостью она увернулась от ладони Изельды, негодующей по поводу таких выражений дочери, нахватавшейся словечек от Альфы.

И с хохотом помчалась готовить своего конька к ночному налёту. А Александр, с огромным трудом придав себе более-менее серьёзный вид, взглянул на Изельду - и заметил на её глядящем вослед Мирне лице точно такую же, как и у него, нежную улыбку. Та спохватилась, перевела на него взгляд серых глаз - но её улыбка увяла не до конца. Наоборот, стала чуть другой, но от того не менее искренней и милой. !..

Уже смеркалось, когда к огороженному светящимися пучками лазерной подсветки огромному полю подлетел тихо завывающий от перегрузки "конёк-горбунок". И Александр с изрядным наслаждением выпрыгнул из грузовой корзины, разминая затёкшие ноги. Тем более, что и без того тесное пространство пришлось делить не только со свёртком инструментов - вместе с ними увязался и Берс, соседский сорванец, которого Мирна притащила и посвятила в тонкости задуманной аферы. На год старше, но такой же нескладный, загорелый и белобрысый - и с вечно содранными коленками.

Но оказалось, что мальчуган по нахальству характера и исконной тяге мужиков к "железкам" пару раз уже пробовал на прочность здешнюю охрану свалки спутников. Хотя в результате ему досталось от бати вполне прозаическим ремнём по известному месту, помочь он может не только советом, но и делом. И услышав от подружки, что на этот раз эскапада намечается серьёзная, загорелся.

В руках парнишка держал Альфу вместе с примотанным к ней изолентой дополнительным модулем. А та уже пыхтела и старалась изо всех сил, отрабатывая будущее повышение в должности. Пролетающий вдоль световой ограды диск кибер-охранника неосторожно приблизился к нарушителям - и коварная роботесса тут же захватила над ним контроль. Покорно, словно слепой, кибер приблизился, лёг под ноги - и Берс тут же вскрыл крышку. Перекинул пару тумблеров, выдернул какой-то модуль, кивнул.

Первый есть!

Со вторым прошло чуть сложнее, но тоже без особых хлопот. Видимо, от древности у него заклинило что-то в мозгах, от чего он качался на маршруте, словно полицай в субботу вечером, и не отзывался на самые заманчивые и призывные кодовые посвистывания Альфы. И всё же аромат извечного женского начала что-то сдвинул в его электронной черепушке, ибо он тоже подлетел слегка поближе - и Александр в достойном вратаря из "Спартака" прыжке достал его, сграбастал в надёжные ладони.

Есть второй!

С третьим пришлось повозиться. Но в конце концов Берс, осторожно и недоверчиво покосившись на сидящего за соседним кустом Александра, вытащил из-за пазухи самого хулиганского вида рогатку. Однако заметив поощрительный кивок старшего и воодушевившись по крайней мере моральной поддержкой с этой стороны, вложил в кожаную петлю камень. Растянул во всю ширину мальчишеских плеч и почти не целясь выстрелил. Даже если не слышать звонкого щелчка, то попадание явственно было заметно - кибер кувыркнулся в воздухе и тут же, на полном ходу врезался в угол какого-то тяжеленного и массивного даже на вид спутника. Упал, дёрнулся раз-другой, а потом из-под крышки потянулся отчётливо видимый дымок.

Есть третий!

Но как ни сканировала Альфа все диапазоны, как ни всматривалась через оптический глазок в раскинувшуюся перед людьми свалку, четвёртого засечь не удалось. Либо поломался от дряхлости вконец, по предположению Александра - либо где-то затаился, поняв судьбу своих предшественников, по более осторожному прогнозу детей.

– Ладно, пошли, - механик, наконец решился. - Боевого оружия-то у него всё равно нет. В случае чего, отмахаемся…

И как в воду глядел. Едва подошли к первой намеченной трудолюбивой Альфой жертве-под-разборку, как из узкой щели на Мирну вылетел кибер-страж. Под его сенсорами уже разгоралась искра шокового разряда, но удирающую девчонку загородил собой побледневший от решимости Берс. Они медленно попятились, не сводя с диска испуганных глаз. Вряд ли это спасло бы обоих тинэйджеров, но слегка приотставший ввиду малой нужды Александр ловко и очень кстати кошкой выпрыгнул из-за угла.

Никому не советую попадаться под удар крепкого парня, разгневанного тем, что обижают детей! К счастью, кибер таких тонкостей не знал - и кулак механика приложился точно по темечку незадачливого стража. Уже потом Александр сам удивлялся, разглядывая здоровенную вмятину на поверхности диска из титан-бериллиевой брони. А что перед издыханием успел пискнуть кодом кибер, наотрез отказалась переводить даже Альфа.

И всё же, четвёртый готов. За работу!..

Утро уже алело в той стороне, где здесь восток, когда с изрядно перепотрошённой свалки прочь двинулась такая диковинная процессия, что мама помогай! Впереди на "коньке-горбунке" ехал осунувшийся от бессонной ночи, но счастливый Берс, а прямо на груде сваленных в грузовую корзину деталей посапывала Мирна, которая после окончания разборки и погрузки просто опустилась наземь и уснула. И добудиться её не оказалось никакой возможности.

Следом, слегка скрежеща на ухабах, ехала гусеничная грузовая тележка планетарной разведки. Александр обнаружил её в одном из кораблей. И сообразив, что у монстра скисло только управление, на пробу сунул в разъём переходник от Альфы. И роботесса, побурчав для порядку сварливым голоском продавщицы из вино-водочного и втихомолку помянув бога-рога-носорога, разобралась таки с древней системой. И воодушевлённые таким успехом налётчики принялись грузить вместительную тележку уже всерьёз - целыми блоками и модулями. Мирна сначала ворчала и подтрунивала, что мужчины хапают так много, про запас - но затем смирилась, когда механик пообещал перебрать и слегка модернизировать её "конька".

На тележке восседал сам Александр, держа в руке прицепленную кабелем связи Альфу и не без гордости окидывая сваленную в грузовой отсек гору… эй, полегче! Для кого хлама, а для кого и весьма ценного груза!

И последним на прицепе катился космический джип, найденный Мирной в обломках совсем уж древнего спутника. За каким лешим Александр прихватил этот изыск старинной техники, нынче годный разве что в музей, не знал и он сам. Наверное, нахватался хохляцкой прижимистости от Бати и Петренко… Но по своей хозяйственной натуре он прикинул - а вдруг удастся подлатать? Лишним джип в хозяйстве отнюдь не будет.

Этот диковинный караван, заставивший бы протереть в изумлении глаза случайного наблюдателя, буде такой обнаружился бы, кружным путём двинулся домой и вскоре скрылся из глаз…

Пока заботливо перенесённая Мирна и еле волочащий ноги очумевший Берс дрыхли на импровизированном сеновале, устроенном под навесом из большого листа пластика, механик и сам урвал пару часиков, благо домой поспели как раз к завтраку. Обратный путь проделали хоть и немилосердно зевая с риском вывихнуть челюсть, но без приключений.

А потому, загнав за вагончик трофеи и закатив в багажный отсек горячего "конька-горбунка", Александр проглотил показавшуюся безвкусной от усталости пищу и отправился покемарить, ибо от сытости его разморило совсем.

Ну нет, всего можно было ожидать - но не такой сокрушительной неудачи! Ибо Альфа, вольготно расположившись в недрах только что подлатанного кибера-управляющего, подняла на длинные и суставчатые, так похожие на аистиные лапы яйцевидное металлическое тело. Повела плечиками, переступила с лапки на лапку - и тут внутри корпуса что-то сверкнуло. Раздался оглушительный грохот, сегменты конечностей вывернулись враскоряку, изо всех щелей повалил ядовито-чёрный дымок. И Альфа, нелепо покачнувшись, рухнула с достойным кисти живописца великолепием.

Да уж, большего конфуза Александр, пожалуй, не испытывал с тех пор, как утащенный со свалки и собственноручно отремонтированный велосипед развалился прямо под ним, едва он сделал круг по интернатовскому двору. Прямо под хохот осыпавших незадачливого сверстника насмешками зубоскалов…

Надо отдать должное Мирне, с аппетитом обедавшей у открытого окна вагончика, смеяться она не стала. Лишь хмыкнула - и запила неудачу Алекса бокалом местной Фанты, страсть к которой живо переняла. Тот посмотрел на неё, ещё растрёпанную спросонья и с соломинкой в волосах, и только вздохнул - такая вера в него светилась в детских глазах. М-да - а ведь оправдывать надо…

Призадумавшись, механик поскрёб пятернёй в затылке. И очень кстати вспомнил, что умотавший обедать домой Берс обмолвился насчёт того, что у обоих сгоревших кибер-сторожей, по наитию прихваченных со свалки, вроде бы уцелели антигравитационные пластины.

– Ну ничего себе! - заявила сидящая рядом на корточках девчушка, когда Александр выбросил из вновь вскрытого корпуса Альфы привод и немилосердно воняющий гарью атомный аккумулятор, а взамен стал прилаживать антигравитику.

И даже Альфа, присматривающая глазком на гибком усике за ходом операции на себе, болезной, перестала сыпать изощрёнными выражениями. Правда, почти сразу выяснилось, что подходящего по размерам и мощности блока питания в куче притащенного со свалки богатства не имеется. И в конце концов Александр связался с дедком-механиком. Да за полцены сторговал у того микрореактор от спортивного мотоцикла, что разбился на той неделе и был брошен в гараже по причине полной ремонтонепригодности.

Умница Мирна просекла ситуацию с лёту. Оседлала своего "конька-горбунка", всего лишь в пару улыбок выклянчила у механика разрешение на сдачу купить себе конфет и новый инфокристалл с мультиками. И с самыми что ни на есть хулиганистыми ухватками уличного сорванца понеслась за покупками. И пока Александр вычистил внутренности Альфы от остатков копоти и электролита да прицепил ей снаружи лазерный дальномер с парой-тройкой других полезных приспособлений, девчушка вернулась. С лихим воем завывающего двигателя, словно на автогонках Формулы-1, она вошла в крутой поворот, и на торможении подъехала прямо к импровизированному операционному столу.

В грузовом отсеке лежал серебрящийся рёбрами охлаждения и поражающий сокрытой до поры мощью микрореактор - то было новое энергетическое сердце Альфы. И когда механик, ощущая некоторое сердцебиение, завернул последний винт, защёлкнул кожух и дал команду начать активацию системы, роботесса с лёгким гудением воспарила в вечернем воздухе.

– Ну прямо тебе "Чёрная Акула", - восхитился Александр, наблюдая за первыми, пока ещё робкими попытками Альфы.

Поначалу искинт осваивался с инерцией, моментами массы и быстротой реакции блоков. Затем стал на бреющем полёте осторожно носиться над землёй, своим видом напоминая… хм-м, а чёрт его знает что. То ли басовито гудящий металлический шмель, то ли и впрямь одну из легендарных вертушек, что в Афгане клали душманов чуть ли не штабелями. Чуть наклонившись на нос, Альфа уже порхала над участком, сканируя местность лучом лазера и фиксируя микрорельеф. Над ручьём лихо развернулась, сделала "горку" и с воем сирены из динамиков пошла в атаку. Мирна завизжала от восторга, а уже вернувшийся Берс, что сидел рядом с ней на завалинке и на пару ел конфеты-тянучки, вообще разинул рот:

– Ух ты!

И только тут до Александра дошло. И открытие оказалось настолько интересным, что под предлогом послеполётного осмотра он заманил Альфу обратно.

– Так положено! - грозно заявил он не терпящим возражения, особым командирским голосом.

И та нехотя согласилась, по её словам, "померять температуру и сдать анализ мочи". Кстати, реактор ничуть не перегревался, а гудение вышло от лёгкой рассинхронизации обеих антигравитационных пластин. Подрегулировав настройки, Александр не спешил включать питание на двигательные системы.

– А изволь-ка, голубушка, сообщить, - на этот раз в его голосе прорезался если не ледок, то металл точно. - Откуда это ты знаешь обо мне так много? Куда больше, чем я тебе рассказывал?

Альфа помялась-помялась, но всё же из вредности полюбопытствовала, на чём же она так прокололась. Хозяин тут же сообщил, что знание термина "чёрная акула" да боевой тактики вертолётов окончательно оформило подозрения. И роботесса созналась:

– Да по закону, любой Гражданин имеет право раз в месяц затребовать у Республики своё полное досье и изучать его сколько влезет в течение трёх суток.

– Ах вот зачем тебе, негодница, понадобилась дополнительная память? За Алексом, оказывается, шпионишь? - первой сообразила Мирна.

Однако Альфа принялась клясться и чуть ли не креститься, что боже упаси - ничего такого. Лишь перекачала всё досье к себе да перелопачивает помаленьку.

– Я ведь по закону твоя полноправная помощница и представительница, хозяин. И хочу как можно лучше выполнять свою работу…

И, пока озадаченные таким заявлением дети и механик соображали, что тут сказать, вытирающая посуду Изельда хмыкнула:

– А ведь выкрутилась, стервочка, - она тоже на полном серьёзе относилась к Альфе уже как к фемине. И, естественно, поддержала из извечной женской солидарности. - Ладно. Берс, ночуешь у нас? Тогда, дети, готовьтесь спать.

Очнувшийся от раздумий Алекс только сейчас и заметил, что солнце действительно уже скрылось за дальним концом надела, а с неба светят только обе изрядно надгрызенных серпа лун. Но дети даже и не подумали проявить хотя бы видимость послушания. Наоборот - как клещами вцепились в Алекса, требуя наконец-то хоть что нибудь поведать о "том свете".

Вот те батенька, и Юрьев день…

Рассказанные на пробу "Репка" и "Сказка о курочке-рябе" особого восторга не вызвали, хотя и были выслушаны с неподдельным интересом. Ну да, десять и одиннадцать лет в столь развитом техно-обществе это куда больше, нежели в наши почти патриархальные времена.

По поводу репки Берс с Мирной сразу сошлись во мнении, что без гидропоники тут не обошлось. Но вот по поводу золотого яйца спор разгорелся нешуточный. Парнишка с жаром доказывал, что внутри мог быть только неинициированный кристалл искинта, а Мирна с той же настойчивостью оспаривала, что нет - терабайтный модуль криосуперкомпьютера, и все дела. Изельда, сидящая на крыльце, больше склонялась к мысли, что под золотой скорлупой спал маленький кибер. Но когда все трое принялись трясти Алекса, тот шутливо поднял руки:

– Да не знаю, не знаю! Мышь, злодейка, в норку утащила… не успел никто толком разглядеть.

Поколотить перебирающего двигательный блок кибер-серва Алекса никто не осмелился, а посему в виде наказания потребовали ещё сказок. Благо Мирна заканючила известную и одинаковую, похоже, во всех мирах песенку "ну ма-ам, ну лето, в школу завтра не идти, ну можно? Ну ма-ам…". И изрядно заинтригованная мама только отмахнулась.

Александр вставил на место сверхпроводниковый стержень осциллятора, призадумался. Что б такого многосерийного и бесконечного выдать? И тут его осенило. Посоветовавшись с Альфой, он приказал ей пошарить по записанным после сканирования памяти воспоминаниям и скомпилировать из полузабытых отрывков кое-что. К его удивлению, Альфа, присевшая на верхушку столба наподобие устроившейся отдохнуть большой и диковинной металлической птицы, справилась на удивление быстро - уж теперь-то крыться нужды больше не было. И с её подсказками через наушник мнемофона, он начал читать ту книгу, коей в интернате "переболели" все без исключения дети.

– In a hole in the ground there lived a hobbit. Not a nasty, dirty, wet hole, filled with the ends of worms and an oozy smell, nor yet a dry, bare, sandy hole with nothing in it to sit down on or to eat: it was a hobbit-hole, and that means comfort…

И уже через несколько минут, оторвав взгляд от созерцания почти собранного отражателя плазмы, он обратил внимание, как округлились глаза у слушателей, спохватился. Похолодев и малость даже вспотев, осторожно поинтересовался - в чём тут дело? Нарушил какое-нибудь табу? Высказал ересь, и на него сейчас вновь налетят менты позорные да в чёрном воронке повяжут?

Спохватившись, Мирна отчаянно завертела в стороны головой, а Берс лишь восторженно выдохнул:

– Да у нас на Фиолко ничего подобного нет даже в "Золотой книге сказок"!

И все хором, не исключая Изельду, воскликнули:

– А дальше? Что там с Бильбо Бэггинсом и Гэндальфом? Рассказывай, Алекс!

Ухмыльнувшись, тот приладил на место отражатель. И повёл рассказ дальше, с нехорошим интересом присматриваясь к блоку управления. Правда, приходилось всё время отвлекаться. То опиши, кто такие гномы и отчего они не бреют бороды, да зачем волшебнику посох - там что, бластер вмонтирован? И всё же, зачарованные слушатели внимали так благоговейно, что повествование мало-помалу захватило и самого рассказчика. Но когда вся компания уже подбиралась впотьмах к лагерю троллей, Александр захлопнул кожух и приладил на место модуль охлаждения.

– На сегодня хватит! - и невзирая на отчаянные вопли и мольбы, на плечах отнёс восторженно визжащую и машущую всеми конечностями детвору спать.

Вернувшись, он обнаружил, что глаза у хозяйки как-то странно поблёскивают, а на столике стоит пластиковая бутыль с не очень-то прозрачным белёсым содержимым, заткнутая такой до боли родной пробкой из кукурузного початка. И чашка с ручкой.

Ага! Правда, Изельде не сразу удалось втолковать, что такое "гранёный стакан". Но в конце концов она притащила из вагончика два кварцевых тигля, формой и размерами очень напоминающие наши пятидесятиграммовые стопки. Но за неимением солёных огурцов принесла тарелку мочёных плодов наподобие… ну пусть это будут мелкие помидоры. Годится!

– Интересно, - заявила женщина, опасливо присматриваясь к содержимому своей посуды. Принюхалась и передёрнулась. - Как растормозишься, сразу мне голову открутишь, или будешь постепенно, удовольствие растягивать - по одной ручки-ножки отрывать?

Прорепетировав под руководством Александра процедуру "вдохнуть - выпить - выдохнуть через рот - закусить", она опрокинула в себя полстопочки, судорожно проглотила. Сначала замерла в ошеломлении, и её серые глаза откровенно полезли на лоб. Затем неуверенно, на пробу, подышала, ощупывая полыхающее горло и грудь. Задышала часто-часто, кашлянула. И раскраснелась.

– Ой… какая гадость… - впилась зубками в помидор, в другой, и стала прислушиваться к ощущениям.

Сказать по правде, Александру приходилось пивать и куда худшее. А тут вполне приличный самогон из яблок. Так что, опрокинув полную стопку, он забросил в рот местный помидор и признал, что теперь если и не рай - то вполне к тому близко.

– И жизнь хороша, и жить хорошо! - заявил он.

– А хорошо жить ещё лучше! - авторитетно подтвердила со своего насеста поблёскивающая датчиками и сенсорами Альфа.

А женщина, вполне согласившись с обоими, признала, что зелье на вкус страшное, на запах вообще отрава - но пошло весьма неплохо.

– Намёк понял! - ухмыляющийся Александр разлил ещё по одной - даме, впрочем, половинку. Затем повернул голову к роботессе. - Третьей будешь?

Та не стала ломаться, слетела вниз и втянула пару капель в шприц анализатора. Тихо присвистнула, обнаружив такой шикарнейший букет эфиров, кетонов и альдегидов, что весьма мудро не стала весь этот список перечислять. Лишь помянула добрым словом дедка-изготовителя и вернулась на столб.

Изельда уже после второй стопочки немного расслабилась и наверняка сообразила, что четвертование её сегодня не состоится. Посматривала на обоих гостей, завёвших неспешную беседу "за жизнь". Затем присоединилась к разговору, и тут уж невинное вечернее развлечение окончательно приобрело свою настоящую прелесть. Ведь чего греха таить - без присутствия дам любое употребление вовнутрь грозит вылиться в банальную пьянку. А тут, прямо тебе благородное общество. Очаровательно раскрасневшаяся хозяйка дома, хороший механик из чёрт знает какого далека, и роботесса-феминистка Альфа.

После третьей Изельда с непривычки откровенно поплыла. Но соображения не потеряла, стервочка. И когда Александр предложил на сегодня заканчивать, да помог прибрать всё в вагончик - на завтра дождь с климатического спутника запланирован - затряслась вновь.

И всё же, невозмутимо пожелав ей спокойной ночи и уходя прочь, он впервые услышал - герметичный замок на дверце не громыхнул изнутри. Ну что ж, уже лучше…

– Два солдата из стройбата заменяют экскаватор, - философски заключил Александр, критическим глазом осматривая котлован, вырытый обоими кибер-сервами.

Проект дома давно уже был составлен, обсуждён и утверждён, и теперь Альфа вовсю гоняла подчинённых ей лёгких роботов. Те ничуть не возражали, да у них на такое и мозгов не хватило бы. Меняли насадки-манипуляторы, позволяющие выполнять им разные виды работ, и снова проворно топали вкалывать - благо у них ходовая часть сохранилась почти идеально. Правда, здоровяк средний кибер, больше напоминающий боевого робота на двух лапах - из фантастических фильмов, пока лежал кверху этими самыми лапами - одна из них оказалась сломана пополам, и следовало дождаться запчастей аж с базы.

А дети умотали на речку за камнями. Как? Да очень просто - Александр с помощью деда-механика, заявившего, что за ремонт такого раритета он не возьмёт ничего, перебрал гусеничную тележку даль-разведки и малость её модернизировал. Снял плиты брони, мудро рассудив, что им можно найти и лучшее применение. Переделал на ручное и ножное управление, превратив в чрезвычайно простой и надёжный вездеход. Даже приделал автомобильный руль. И Мирна, за хорошее поведение выпросившая разрешение первой испытать эту громадину, впервые в жизни ощутила, какая же это прелесть - управлять тяжёлой, но такой послушной машиной.

– Вау! Да это получше даже, чем на "коньке-горбунке" скорость превышать! - заявила она, когда блестя глазами и радуя взор раскрасневшимися щёчками, вернулась назад.

И правда, изрядно облегчённая тележка пёрла по любой местности со скоростью и целеустремлённостью хорошего танка. Перепахав и изрыв немного местность, Мирна уступила место Берсу. Тот с восторженными воплями тоже добавил ухабов и рытвин. Затем дед, успевший с Александром за углом немного "причаститься святой водицей", с хохотом погонял многотонного зверя, заявив, что и впрямь ощущение незабываемое.

Изельда, правда, чуть не разнесла в лохмотья жести собственный вагончик, но обошлось парой вмятин - благо рулевой системе и тормозам Александр уделил особое внимание. Спрыгнув из кабины, она улыбнулась и, чуть покраснев, промолчала. Но многотонного монстра похлопала по борту весьма нежно.

Так вот, коль скоро сохранившийся грузовой манипулятор тележки ремонта даже и не потребовал - предки умели строить на совесть - то дети и занялись доставкой камней под фундамент и стены. И изрядная куча чёрных, слегка поблёскивающих глыб уже высилась рядом с котлованом. А деловито порхающая и успевающая повсюду Альфа всё подсчитывала, сколько же надо стройматериала и быстротвердеющего суперпластика, чтобы залить и скрепить меж собой камни на манер давно забытого здесь цемента. Но что будет красиво "и ни как у кого", поверили все на слово - ибо механик запретил Альфе показывать компьютерное изображение внешнего вида. Пока молчат - бунта вроде не наблюдается.

Ну и слава богу. Александр отправил киберов сортировать булыжники - крупные в фундамент, помельче на стены. Тем более что когда Берс и раскрасневшаяся от удовольствия Мирна за рулём привезли очередную партию, роботесса заявила:

– Хватит! Не замок же баронский строим!

На что Мирна на полном серьёзе поинтересовалась - а что же надо, чтоб стать бароном? Альфа озадаченно муркнула и, извинившись, послала запрос во всепланетный архив. И пока Александр с мрачным видом прикидывал, шутка это всё или нет, руки его сами уложили роботессу на стол и принялись шлифовать изрядно потускневший и поцарапанный корпус. А потом Изельда лично флуоресцентной краской нарисовала на горящей под солнцем спинке большую и красивую букву? - Альфа.

В это время с дороги послышался шум, и глаза немного удивлённых людей да сенсоры равнодушных роботов узрели величественно приближающийся к ним шикарный и наверняка дорогущий ховеркрафт из города. Понаблюдав немного за этаким дивом, столь же неуместным в сельской местности, как рыбы в пустыне, Александр и Берс больше склонились к мысли, что это едут бить по задницам или мордам за разорение свалки спутников. А спрятавшаяся за мать Мирна с круглыми глазами проворчала, что это блюсты, и наверняка по её душу - за превышение скорости, задавленную курицу тётки Сентары и из-за направленной в управу кляузы старой Кантиды - склочницы, язвы и вообще неописуемой стервы.

Альфа упрямо помалкивала - но заметив, что Александр потихоньку подбирается к массивной запасной лапе от кибера, могущей великолепно сработать как хороший дрын, стала канючить, что зря хозяин ей не приделал на подвеску излучатели от геологических буров для взятия проб - на манер боевых лазеров.

– Уж я бы эту жестянку в дуршлаг быстро превратила - причём без единой царапины для homo… - зловредно бурчала воинственная роботесса, для пущей убедительности прицениваясь дальномером.

Но всё оказалось вовсе не так страшно. Причём настолько не так, что механик потом долго ещё хохотал в своё удовольствие.

Оказалось, что бессонная и ополоумевшая Альфа, коей Александр по запарке присвоил высший уровень приоритета, возведя на неслыханно почётный уровень кибер-компаньонки, вчера отправила текст "Хоббита" в крупнейшее на Фиолко издательство - да ещё и с прекрасными иллюстрациями Анненкова и Валеджо. И вот теперь трое хмырей от акул пера и двое краснорожих, потеющих юристов-крючкотворов намерены кровь-из-носу подписать контракт и выкупить авторские права.

Очень скоро Александру стало не до смеха. Когда раз уже десятый отвечаешь на хитро завуалированный вопрос - а точно ли умер Толкиен? - а действительно ли гражданин Алекзандир происходит с планеты Почва из неведомо какой вселенной? - согласитесь, это уже достаёт.

Но Альфа с чисто компьютерно-женским коварством посоветовала хозяину неофициально посулить этим бюрократам пять процентов гонорара, лишь бы те отвязались и сами сделали всё как можно быстрее да лучше. И надо сказать, что после такой подмазки дела пошли просто блестяще - приезжие немного удивились такой оригинальной манере вести дела - но свою выгоду сообразили быстро. И Александр как единственный представитель своей расы, то да сё, пятое-десятое… оказался обладателем семизначной суммы.

И теперь только удивлённо хмыкал, поглядывая на просто неприлично разбухший индикатор банковского счёта. Правда, юристы на прощание ещё что-то намекали, что завтра приедут киношники из "Fiolco Universal Pictures"…

Полдень.

Изельда распрямила гудящую от усталости спину. Окинула взглядом комнату, которую они вдвоём с Альфой отделали строго согласно проекту и даже с некоторыми улучшениями. Интересно, ему понравится? Засмеявшись, женщина смахнула с лица пот и выглянула в окно, где ещё даже не было рам. Ну что ж, что такое "перекур", она так и не поняла - но что пятнадцать минут отдыха заслужила, так это точно. Да к чёрту! Вон, работы ещё сколько - киберам безмозглым не доверишь же…

Полдень.

Умаявшаяся над отделкой крыши Мирна сидела прямо на траве в тени стены и вовсю трескала ягоды, что принесла ей из лесу Альфа. Роботесса всерьёз восприняла совет хозяина "попробовать новый манипулятор на деликатных работах". Да с достойным похвалы усердием набрала чего-то вроде малины. И теперь девчушка, обмахиваясь панамкой, лакомилась и посматривала на работающего над первым этажом механика. А на чумазой, замурзанной и заляпанной сладким соком мордашке её было разлито такое блаженство, что даже Альфа от удовольствия совсем по-кошачьи мурлыкала. Две эти малявки неким самым непонятным образом спелись, но против этого, в общем-то, никто и не возражал.

Полдень.

Солнце в конце лета уже не такое жаркое, но всё же его безжалостного сияния вполне хватает, чтобы янтарной слезой выдавить смазку из гидравлики деловито снующих туда-сюда киберов и выгнать пот на спину в своё удовольствие работающего человека. И выводя шахтёрским долотом на полированных камнях широкого крыльца узоры, кропотливо составленные Альфой по растительно-зверушечным мотивам, Александр поймал женский взгляд из окна второго этажа и улыбнулся - так, как он не делал уже давно…

На берегу речушки, прихотливо извивающейся меж здешних холмов и перелесков, горел костёр. Искры светлячками улетали в ночное небо, всё пытаясь достать, достать до него - и стать звёздами. А рядом прямо на песке сидел задумчивый, крепкий темноволосый парень в почти по-адидасовски щеголеватом спортивном костюме - только из стереосинтетика, не боящегося, как известно, ни химии, ни огня. И смотрел, смотрел в пламя - тем самым, зачарованным взглядом, что и наши пращуры тысячи лет назад, когда после-еды-но-перед-сном в голову иногда забредают одна-две умные мысли.

Например, как сегодня: да или нет?

Кому-то такой жёсткий детерминизм да бескомпромиссность могли бы показаться чересчур того… этого. Но мы-то с вами всё понимаем?

Рядом мелькнула тень - да-да, именно светлая тень в ночи - и к огню вышла Изельда Фирр. Только сегодня, против обыкновения, не загнанной серой мышкой, но изящной симпатяжкой в серебристом, шикарно облегающем платье предстала она в отблесках пламени. Ещё бы - только что закончили отмечать новоселье! И широко гуляли, по обычаям неведомой, далёкой и заснеженной России. А теперь деда-механика уложили спать подальше, в одной из гостевых комнат под крышей, благо он храпел как неисправный гипердвигатель. Шумную банду детворы распихали по комнатам второго этажа - вместе с ещё несколькими подгулявшими соседями, не чувствующими в себе сил добраться до родных пенат…

Она присела рядом. Осторожно, словно боясь обжечься, погладила непокорные жёсткие волосы, провела пальцем по щеке.

– Ты простишь меня когда-нибудь? Ну сволочь я, идиотка полнейшая и законченная стерва - ты это от меня хотел услышать? - её тихий голос оказался всё же громче ночного ветерка.

– Не говори так… - и всё же то, что он не отстранился, внушало ого-го какую надежду!

Чуть склонив голову, так, что чёлка из отпущенных подлиннее из-за одного только намёка Алекса волос шевельнулась, Изельда чуть призадумалась. С надеждой и сомнением посмотрела в профиль на фоне пламени, чувствуя что больше всего сейчас хочет завыть в голос и броситься на шею. И прижаться всем телом - к нему…

И всё же она сдержалась.

– Иди ложись, Алекс. Я умудрилась оставить свободной спальню на первом этаже…

– А ты? - взглянувшие на неё глаза странно блеснули - то ли сполохом костра, то ли ещё чем.

Она уронила взгляд в огонь и упрямо промолчала. Но всё же не стала сопротивляться, когда две крепкие руки подхватили её. А едва мужчина с женщиной на руках неспешно, чуть торжественно шагнул через порог дома - их дома! - всё-таки не выдержала. Обхватила за шею, жадно и нетерпеливо нашла его губы…

Мир бешено завертелся винтом, проваливаясь в сладкие и такие долгожданные тартарары. Да туда ему и дорога, по правде-то говоря. Ведь главное, что ответ оказался - да! Да, да и тысячу раз да!

Злые ветры веют над этой землёй. Иногда горячие и обжигающие, словно удар плети, иссушающие в душах свет. И тогда в сердцах людских мутной волной вскипают жажда и ненависть. И летит неслышный стон по городам и весям, и бьются похоронным звоном набатные колокола. Самолёты сбрасывают бомбы на мирные города, а гордые рыцари с крестами на щитах рубят головы смуглым южанам. Но иногда прилетают и холодные, светлые посланцы ледяных бездн, принося с собой чистую и сладостную свежесть. И тогда из-под пера ясноглазой Ахматовой вылетают бессмертные строки - а в небольшом домике счастливо улыбающийся Моцарт покрывает листы стремительным и нетерпеливым нотным знаком…

В чистом и ясном небе мелькнула громадная хищная тень, затмевая собой звёзды. И она, задремавшая от такого родного и убаюкивающего ощущения полёта, с неудовольствием приоткрыла один глаз. Это оказался он - в своей неизменно синей с белым чешуе. Лишь однажды он на время принял боевой вид… да-да, тот самый - цвета чёрного золота. А нынче снова при параде.

– Привет, модница, - фыркнул он, с интересом присматриваясь к подруге. С улыбкой, так странно смотрящейся на драконьей морде, он отметил красивый, так идущий ей нынче цвет шлифованного лунного серебра. - Опять расцветки меняешь? Нынче на Балу Драконов что, "металлик" будет в моде?

– Привет, Берс, - с деланой обидой зевнула дракошка. - Ты опоздал!

И, отвернувшись, старательно изобразила вид обиженной, смертельно оскорблённой женщины.

– Отнюдь, - вмиг нашёлся парень. - Это ты раньше прилетела…

Она покосилась на его лукавую физиономию и для порядку легонько куснула за хвост. А он улыбнулся в ответ, ничуть даже не подумав увернуться - хотя уж что-что, а это он умел. И кивнул головой на длинной шее в сторону изящно алеющих на крыльях подруги красных звёзд. Причём не нарисованных - уж слишком они естественно смотрелись на ней.

– А это откуда?

Мирна шаловливо перевернулась на спинку, продемонстрировав такие же пятиконечные звёзды и на нижних сторонах крыльев.

– Подсмотрела в его снах…

В глядящих на подругу глазах дракона мелькнул тот блеск, завидя который, женщины бросают всё и бегут за этим взглядом хоть на край света. Но эта лишь улыбнулась, подлетела чуть ближе и сладко прищурилась, вслушиваясь в звуки чарующего голоса.

– А, Александр… вообще, удачно вышло, что его выбросило именно к нам. И через его воспоминания мы нашли свой собственный мир - и теперь стали его Хранителями, - Берс помолчал, любуясь дивными огнями проплывающей в ночном сумраке Эйфелевой башни. - Да, кстати - а как там мама?

В больших, золотисто-оранжевых с вертикальным зрачком глазах дракошки промелькнула нежность.

– Представляешь - у меня всё получилось! Так и есть, мама и Александр подходят друг к другу как замочек и ключик. Так что её счастью ещё позавидуют! Да, вспомнила - за спасение этого странного, ни на кого не похожего, сильного и доброго человека с меня причитается… что ты хочешь?

Он долго молчал, глядя в черноту внизу с редкими, уползающими назад огоньками. Затем как можно будничнее спросил, старательно придав своему голосу невозмутимость:

– Мирна, когда придёт срок… ты будешь матерью наших дракончиков?

"Наших? А ведь дыхание-то затаил, затаил!" - дракошка полыхнула сияющими от счастья глазами, указуя путь заблудившемуся где-то в ночи "боингу".

И улыбнулась - так, что тут уже не нужны никакие слова.