Между светом и тьмой

Глава двадцать пятая

— Готов боярин?

Константин кивнул и решительно поднялся.

— Пора, до заката осталось всего минут двадцать, бояре в ожидании.

Никифор, который уже переоделся в подобающую одежду, любезно предоставленную ему Радимом, так как у них была одна комплекция и рост, тоже встал.

— Постою у подножья, понаблюдаю, — пояснил он. — Хотя думаю, все, кто не в карауле, соберутся поглазеть на такое событие. Даже стать свидетелем подобного — впечатление на всю жизнь. Последний раз князя призывали триста двадцать лет назад. Тогда в результате теремного переворота погибли все члены предыдущей династии.

Воронцов кивнул, благодаря бывшего проклятого за историческую справку, и шагнул к жене, взял ее за руки, постоял так с минуту, потом поцеловал.

— Береги себя, — попросила Юлия.

— Да что со мной может случиться? Постою в круге, Орислав вызов проведет, и все, преклоним колени перед новым князем, поклянемся, и айда праздновать.

Юлия несколько секунд молчала, потом шепнула:

— Ты ж, любимый мой, бедовый, беда за тобой ходит. Ты даже в самых безопасных местах умудряешься с ней столкнуться. Так что, береги себя, и смотри в оба. Тьма про нас не забыла, и если и готовит удар, то нанесет его, когда вы все вместе соберетесь.

— Верно, молвишь, боярыня, — рассмеялся Никифор. — Бедовый он, но и везучий. Кто еще мог пройти через подобное и уцелеть?

Воронцов перехватил ревнивый взгляд Горда, барон Малов жутко ревновал Ладу к служителю княжеской охранки. Уж больно блестели его глаза, когда он смотрел на артефакторшу. Как бы не наломал Подземник дров, хотя сомнительно, он не вспыльчивый, а Лада поводов не дает, хотя и общается с Ветровым охотно и любезно, но не больше.

Константин плюнул на эти мысли, не до этого сейчас, выпустив руки жены, наградив ее еще одним поцелуем. Он развернулся и пошел догонять волхва, остальные повалили следом. Все, кроме тех, кто был занят делами или стоял на посту, сейчас собирались у подножья, ожидая начала ритуала призыва.

Воронцов спустился по трапу и с удивлением увидел идущего в его сторону Михаила Олеговича в сопровождении Мала. А возле барьера расположилось человек двадцать гвардейцев при трех броневиках и двух гантраках.

— Ну, здравствуй, затяек, — пожал он руку Воронцова. — Иди, дочка, обниму, традиции традициями, но кровь — не водица.

Юлия, увидев отца, в два шага оказалась возле и повисла у него на шее, поцеловав в колючую щетинистую щеку.

— Не думала, что появитесь. Мал, — степенно поприветствовала она дядю.

— Боярыня, — отвесил бывший телохранитель учтивый официальный поклон.

— Время, — напомнил о себе Орислав.

Константин посмотрел на запад, там, за руинами, окрасив небо в красно-оранжевый цвет, садилось холодное осеннее солнце. Если они хотели успеть начать ритуал до заката, нужно спешить.

— Я рад вам, Михаил Олегович, — улыбнулся тестю Воронцов, — составьте дочери компанию.

— Конечно, Константин, — улыбнулся боярич в ответ, — с нами она в полной безопасности.

Бывший детектив улыбнулся и пошел вслед за Ориславом, который уже достиг лестницы, ведущей к вершине холма. Сейчас решится очень многое, если не все, найдется достойный для княжеского трона, и то, что осталось от империи, поднимется по его слову. А нет, придется самим, и не факт, что выйдет.

Волхв задержался на последней ступеньке, поджидая боярина, ведь границу яви они должны перейти вместе. Это остальные придут на маяк главного места силы империи.

Константин на секунду обернулся, нашел в толпе собравшихся алую шевелюру жены, подмигнул и, ухватив волхва за локоть, сделал шаг.

— Хранитель, — вслух позвал Орислав, — готовься принимать круг бояр, будем князя призывать.

— Дело, — так же вслух отозвался страж места силы, и в центре, там, где установили золотой диск, засиял изумрудный свет.

От него стало расползаться по тонким рунным цепочкам к краю каменного диска зеленоватое пламя. Вот вспыхнул первый рунный круг, и в него вошел вполне материальный Олег Павлович Кречет. Кивнув волхву и Константину, он установил свой посох в небольшую выемку, и тут же навершение засияло изумрудом. Следом засиял следующий круг, и в него вошел сосед Воронцова боярин Куницын, а за ним остальные члены круга — Рысев, Лосев, Медведев, Морозов. Каждый устанавливал свой посох. Все они были материальны только в своих кругах, но покинуть их не могли. Последний круг вспыхнул всего в полуметре от ног Воронцова, он вошел в него, снял с пояса жезл и воткнул в специальное углубление. Он единственным, у кого не было посоха, но это роли не играло, навершение вспыхнуло изумрудным светом и осветило площадь под ногами метра в полтора, без разницы, длинная палка или короткая, главное — был установлен проводник силы.

Орислав стянул со спины чехол из плотной кожи и извлек оттуда меч, божественный артефакт пока ни как себя не проявлял, железка и железка. Волхв поднял глаза на Кречета, боярин и глава круга едва заметно кивнул.

Орислав подбросил клинок вверх, тот несколько раз закрутился в воздухе, потом начал падать острием вниз. Константин даже подумал, что невозможно, во всяком случае, без применения вед, попасть вот так запросто в узкую щель в золотом диске, но старый волхв ловко перехватил меч за рукоять, вторая рука легла на навершение в виде головы медведя, и уже Орислав направил лезвие в узкую щель в диске. Клинок ушел вглубь по самую рукоять, и тут же изумрудное пламя стало золотым, оно поднялось ввысь к самим небесам, волхв выпустил ее и, разогнувшись, затянул очередную песнь-зов, причем Воронцов ощутил, как внутри него что-то отозвалось, но он остался на месте, его никуда не потянуло, как и остальных бояр. Орислав неожиданно замолк, но песня звучала сама по себе, и шла она из пасти медведя-навершения на рукояти меча. Воронцов знал, что теперь нужно стоять и ждать, ждать столько, сколько потребуется, прошлый раз нашли быстро, и получаса не прошло, а сколько сейчас займет, одни боги ведают. Одно он знал точно, человек, который может стать князем, уже родился, об этом свидетельствовал золотой луч, бивший в черное ночное небо.

Воронцов скосил глаза на Кречета, глава круга стоял прямо, сверля взглядом рукоять меча, остальные тоже, только самый старый из бояр, Игорь Павлович Рымин, устало опустился в кресло, которое создал для него Хранитель. Стоящий напротив боярин Аксаков, его сосед по вотчинным землям и вечный враг, презрительно усмехнулся. Константин окинул взглядом стоящих в кругу бояр, новых родов и старых примерно поровну, хотя нет, древних фамилий, как его, на одного больше.

Прошло еще минут двадцать, стоять просто так стало скучно, будь дело в его мире, он бы сейчас достал смартфон и принялся что-нибудь читать, но тут подобных девайсов еще не существовало, да и литература была так себе. Но все же он несправедлив, пара книг, что ему удалось прочесть, были очень даже ничего, этакая смесь Шерлока Холмса с уклоном в местный колорит — револьверы, веды, борьба с Братиной, причем у автора был довольно хороший легкий слог.

Неожиданно луч, бивший в небеса, коротко полыхнул, затем стал уменьшаться, одновременно расширяясь. Орислав вскинулся и громко возвестил:

— Великий Князь, будущий правитель Росской Империи, найден.

Все с ожиданием уставились на столб света, который теперь был примерно метра два в диаметре. Заполыхали руны, едва светившие ранее, каменная плита, которую пять дней расписывала Лада, залило светом всех цветов радуги.

Воронцов почувствовал недоброе, когда внутри золотого столба появился язык тьмы, и спустя мгновение оберег Сварога на его груди обжог кожу, предупреждая владельца о том, что ему не показалось тьма рядом.

Орислав вскинул руку в предостерегающем жесте, улыбки на лицах бояр сменились настороженностью, а тьма медленно заволакивала все внутри золотого столба, наружу, правда, пока что не прорвалась, но это ничего не значило, скоро, когда тот, кого избрал меч, возникнет внутри, золотой свет спадет сам собой.

— Мужайтесь, бояре, — воскликнул волхв, — я не знаю, что идет к нам, но оно полно тьмы, и сила его невероятна. Если нам его не сдержать, все погибнем, кто-то раньше, кто-то позже.

— Давайте соединим силы и нанесем удар, пока он не появился, — выкрикнул кто-то из новых бояр, вроде Стужев, но Воронцов не был уверен, что это он.

— Сдается мне, что у нас на это силенок не хватит, — задумчиво бросил Рысев. — Я ощущаю невероятную мощь, и это еще ее барьер сдерживает. Волхв, что делать?

— Попробуем ударить все вместе, — после недолгого обдумывания, решительно заявил Орислав. — Вы объедините силы, сольете в меня, я своих добавлю, и когда золотой свет исчезнет, ударю по тому, что явилось. Вот только не уверен, что удастся уничтожить, но, может, хоть ослабим. Затем будем сдерживать его всем, чем можно, как вы при ритуале принятия в круг поступаете. Может, и выстоим. А ты, боярин, — он повернулся к Воронцову, — вешай на пояс свой жезл, ты единственный, кто может сейчас из круга выйти. Как ударю со всей мощи, прикроешь меня щитом. А может, добьешь вражину. Как же все плохо вышло, — посетовал волхв, — с чего артефакт решил, что лучшим претендентом на княжеский трон станет одержимый, да еще такой силы?

Воронцов поглядывая в сторону золотого стакана, который уже полностью был заполнен непроглядной тьмой. Повесив жезл на пояс, он вышел из рунного круга и подошел к стоящему в десяти шагах от него волхву.

— Готовьтесь бояре, — произнес в этот момент Орислав, — у нас не больше минуты. Бьем светом, стихии тут не помогут.

Кречет вытащил свой посох, и тут же его навершение прекратило светиться изумрудом и окрасилось привычным белым плотным сиянием, от которого к волхву потянулась тонкая яркая ниточка. Достигнув волхва, она оплела низ посоха. Остальные бояре занялись тем же самым, ниточек стало больше — вторая, третья, вот уже десяток, еще четыре все, все отметились. Что ж, это мало чем отличалось от того, что делал Воронцов, когда уничтожал разрывы тьмы четыре дня назад, только волхв использовал для концентрации не свою руку, а навершение посоха, в которое был вставлен кристалл, который начал разгораться белым. И чем больше было нитей, тем сильнее становился шар света, Ориславу даже пришлось поднять его, направив к центру капища на вытянутой руке, чтобы хоть что-то видеть.

— Беляш, на выход, — мысленно приказал Воронцов, сейчас ему было нужно все.

Как же плохо, что он не прихватил парочку световых гранат, но кто мог ожидать, что вместо простого ритуала, который должен был решить часть их проблем, он попадет в центр сражения?

— Держись рядом, — начал он инструктаж прислужника. — Как золотой свет растает, принимай боевую ипостась, затем используешь призрачный шаг и заходишь врагу в тыл, бьешь его в спину всем, чем можешь, ошеломлением, копьями, арканом, только нас не зацепи, затем рывком атакуй в спину. Делай, что хочешь, но чтобы враг развернулся к тебе. Ты понял меня?

— Да, хозяин, я сделаю все, чтобы уничтожить твоего врага.

— Боги не оставьте нас, — прошептал волхв, и в этот момент золотой «стакан» исчез.

Все случилось в одно мгновение — луч белого, сияющего света сорвался с навершения посоха и угодил во тьму, которая рванулась во все стороны, заполняя собой капище. Сначала он двигался со скоростью света, но, столкнувшись с тьмой, стал замедляться, и Константин, выставив щит Сварога, видел, как тот с трудом отвоевывая сантиметр за сантиметром, прорывается к цели. Заряд был настолько мощным, что даже тьма неимоверной плотности не смогла полностью защитить укрывшегося в ней. Яркая вспышка света разогнала ее, отвоевав всего метра три вокруг центра капища, но этого хватило, чтобы увидеть, прямо над диском стояла женщина. Она не пострадала, разве что на животе корсет или что-то отдаленно его напоминающее осыпался пеплом, сама она не получила никакого урона. Их взгляды встретились. Зрачки ее глаз оказались черны, но это был не цвет, сама тьма, первозданная тьма, которая почти сразу сомкнулась, скрывая ее от Воронцова, но он все же успел ее рассмотреть. Лет тридцати, ростом чуть пониже Константина, ярко-медные прямые волосы, спадающие на спину, приятное аристократичное лицо. Если бы не гримаса презрения, можно было бы назвать его красивым. Тело гармонично сложено, не худая, но и не полная, шея длинная, тонкая, грудь крепкая, высокая и довольно большая, плоский живот. Длинная юбка алого цвета с разрезом спереди, которая почти не скрывала стройные ноги в сапогах до колена. В правой руке у нее был белый посох с красной пирамидкой в навершии.

— Боги, — выдохнул Орислав, накапливая в посохе очередной заряд света, — княжна Татьяна. Вот, значит, кого адепты зовут Всевышней. Меч призвал к нам саму аватару первозданной извечной тьмы.

— Плохо дело, — прокомментировал новую информацию Воронцов, заметив краем глаза, как Беляш, выполняя приказ хозяина, приняв боевую форму, ушел, как выражаются игроки, в инвиз, растворившись во тьме. Только вот теперь боярин сомневался, что это правильный приказ. — Может, попробовать ее в сферу света запереть, как вы с кромом сделали?

— Шутить изволите, Ваше сиятельство? — голосом, с запредельным уровнем сарказма, поинтересовался Орислав. — Та зверюга по сравнению с Татьяной, что живоглот против боярина Кречета. Плохо, что ничего дальше двух шагов не видно, я не представляю, что там с боярами происходит. Я даже не знаю, что делать. Хотя… — протянул волхв задумчиво, — прикрой меня, боярин, попробую «Солнце Сварога» повесить. Может, хоть немного тьму разгонит.

И тут Воронцов вспомнил, где находится.

— Хранитель, — мысленно позвал он.

Прошла секунда, вторая, и никто ему не ответил. Вместо этого в щит Сварога врезался плотный сгусток тьмы, тот устоял, но Константин видел, как его начало разъедать, слой за слоем, черная паутина вгрызалась все глубже. Но вот божественная энергия начала изничтожать черную веду, отвоевывая обратно то, что было пожрано. Новый удар в самый центр, который пострадал сильнее остальных участков, но божественный держался.

— Отмеченный Сварогом, — ледяной женский голос раздался прямо из тьмы, — сегодня ты умрешь.

— Пошла на хер, сука, — прошипел Воронцов, и мысленно нащупал Беляша, который все же умудрился зайти за спину Татьяне.

Скользнув в сознание прислужника, Воронцов увидел нечеткие очертание фигуры метрах в трех перед Беляшом. Бросив поддерживать щит, он создал огнешар и швырнул его в направлении цели, одновременно отдавая приказ прислужнику атаковать.

Он даже успел перехватить щит, в последний момент вернув контроль над рассыпающейся энергетической преградой, сила полилась потоком, поглощая разрушающую веду.

Константин снова скользнул в сознание Беляша, тот как раз совершил рывок. Да, много всего совпало в этот момент… Он видел глазами прислужника, как его собственный огнешар, разрывая тьму, врезался в грудь княжне. Она закричала, когда ее охватило божественное пламя, не хватило у тьмы силенок отразить божественную веду. С последствиями она справилась замечательно, фигура окуталась чернотой, словно на вспыхнувшую лужу бензина накинули кусок брезента. Но тьма отвлеклась, и прислужник нанес удар ошеломлением по площади, затем аркан, копья, все восемь штук, ударили в спину, пробив защиту. Княжна задергалась и утратила контроль над тьмой. Беляш на разгоне ударил хвостом, кисточка которого превратилась в острый листовидный прочнейший наконечник, а следом полоснул когтями по спине. Вот только то, чего обычному противнику хватило бы с лихвой, Татьяне оказалось не опасней, чем комариный укус. Хвост соскользнул, словно капля дождя по стеклу, а прочные длинные когти оставили на лопатке княжны лишь три, пусть и глубокие, но не смертельные длинные царапины.

Высшая резко развернулась, обрывая вошедшие в спину и ноги копья, ее правая рука рванулась к прислужнику с невероятной быстротой, она за мгновение окуталась тьмой и, пробив защитные пластины, погрузилась в грудь по самый локоть.

Прислужник замер, и Константин почувствовал, как рвется его связь с Беляшом. Тело его стало зыбким, как у того отверженого или у теневиков, которых они поглощали десятками на изнанке, а затем начало медленно таять, превращаясь в сгусток мутного тумана. Сознание Воронцова вышибло из разрушающегося тела прислужника. Он покачнулся и рухнул на колени, ему показалось, что вся его голова объята огнем, но он знал, Беляш погиб не зря. Вспыхнуло над головой невероятно мощное «Солнце Сварога», тьма вокруг пошла клочьями, а от бояр, которые все еще сдерживали тьму, к центру капища, медленно сжимаясь, двинулась белая полупрозрачная стена…

— Вставай, боярин, — процедил сквозь зубы Орислав. Он стоял, воздев посох в небеса, невероятным напряжением сил держа веду. — Ты единственный, кто еще что-то может сделать. Все наши силы уходят, чтобы сдержать ее. И если ты не поторопишься, все будет зря.

Константин с трудом поднялся, покачнулся и едва устоял. Чувствовал он себя отвратно, ноги стали ватными и не слушались, голова раскалывалась, даже думать было тяжело. Воронцов обвел мутным взглядом капище. Да, ситуация резко поменялась. Беляш ценой своей призрачной сущности помог переломить ситуацию, но Орислав прав, аватара тьмы слишком сильна, сейчас она оправится, и размажет их, как дерьмо по подошве. Причем Беляш был не единственной жертвой, там, где раньше стоял старый боярин Рымин, валялась куча изъеденного тленом тряпья, из которого торчала почерневшая съежившаяся голова с отваливающимися с черепа кусками кожи и гнилого мяса. Еще один из бояр валялся в круге, не подавая признаков жизни, выглядел он получше Рымина, но тоже уже остывал, почерневшая кожа, дыра размером с кулак прямо напротив сердца. Остальные вроде бы были живы, но выглядели плохо, кто сидел, кто стоял, опершись на посох. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, еще одной атаки они не выдержат. Нужно что-то сделать, вот только что? Как уничтожить существо, которое питает первостихия? Беляш уничтожен, из оружия у него остались нож из Беловодья, револьвер и божественные веды. Есть, конечно, «тень», но сейчас она, скорее всего, бесполезна, он даже не сможет уйти на изнанку, поскольку благодаря Ориславу все вокруг залито светом, хотя он ничего из теневого арсенала использовать не сможет, причина та же, тут нет ни одной тени. А что если…

— Минута, — крикнул он волхву, — мне нужна минута.

Тот только кивнул и, вскинув левую руку, через которую в направлении светового кокона, который бояре сжали вокруг облака тьмы, потек поток энергии, вот только это была временная мера, чернота медленно расширялась, отвоевывая по сантиметру то, что было утрачено.

Воронцов активировал личину, которая очень неплохо его выручила при посещении родной вотчины, ну пока не засветился на артефакте. Но сейчас, вспомнив рассказ про проклятого и княжну, он решил, а почему бы и нет? Элемент внезапности мог и сработать. А там огнешаром в грудь или как Тихомира в сферу поместить, чтоб только мокрое место осталось. План, конечно, полное дерьмо, но другого у него нет.

— Похож? — закончив по памяти реконструировать лицо, поинтересовался у волхва Констатин.

— Вполне, — бросив взгляд на Воронцова, пробормотал Орислав. — Может, и сработает. Во всяком случае, она тебя не сразу пришибет. Вот еще что, мне удалось узнать, что наедине он называл ее Огонек, правда, тогда ее волосы были гораздо ярче.

— Пригодится. Пошел я, не поминайте лихом.

— Иди с богами, боярин, — ответил Орислав, выдав стандартное для этого мира напутствие.

Константин широким шагом быстро приблизился к полупрозрачной сверкающей светом пелене и прошел границу…

Тьма шарахнулась от него, как тараканы на кухне, когда ночью зажгли свет, божественный артефакт не подвел.

— Здравствуй, любовь моя, — произнес он, стараясь скопировать голос Никифора.

— Ты! — замерев и уставившись на Воронцова, выдохнула Татьяна.

Странно, что она не почувствовала пламени, дарованного Сварогом, этого Константин боялся больше всего, но пронесло. Она стояла, воздев к небу руки, между которых расположился огромно шар из тьмы с зеленовато-голубыми всполохами. От него веяло такой мощью, что боярин понял, он успел вовремя. Без понятия, что тот делает, но когда она его использует, сметет не только их, но и всех, кто окажется поблизости от разрушенной столицы. Бывшей княжне плевать, что станет с этими землями, пусть даже на их месте лет триста ничего расти не будет, не фермерша, переживет.

— Да, мой Огонек, — произнес Воронцов, продолжая сокращать дистанцию, отвлекая ее и концентрируя внимание на себе. — Все, милая, остановись, еще можно все поправить, — три шага. — Твоего отца больше нет, — два шага, — мы сможем… — один шаг.

— Но как? — тихо спросила она, ее взгляд скользил по такому знакомому лицу, которое не постарело с того момента, как она видела его в последний раз.

Вот только незнакомая одежда… Сомнение мелькнуло в ее глазах, ну это и понятно, Воронцов фигурой все же отличался, но за долгие годы кое-что забылось, и уверенности у женщины не было. Но вот она увидела кольцо на безымянном пальце, да уж, божественный артефакт нельзя было не заметить, уникальный кроваво-красный брильянт.

— Ты не он, — осознала бывшая княжна, но было уже поздно.

Правая рука Воронцова пошла вверх, отработанное движение кистью, и нож из Беловодья устремился к цели. Тьма рванулась к летящему клинку, лезвие полыхнуло светом и вонзилось точно в сердце Татьяны. Она даже не попыталась защититься или уклониться.

— И на это ты потратил свой единственный шанс? — теплые нотки с примесью растерянности исчезли из ее голоса, там остались только лед с долей презрения. — Что мне какой-то нож? — с усмешкой продолжила она. — Ушедший бог ошибся, выбрав тебя…

С шара, который так и продолжал наливаться тьмой между ее руками, сорвалась черно-зеленая молния, летящая Воронцову в грудь. Он успел окутать себя божественным огненным коконом, это вышло на автомате, просто подумал, а веда, зашитая в кольцо, исполнила. Вот только чужая сила была настолько велика, что пробила тонкую огненную пленку, сходу угодив точно в центр груди. Ни теневая броня, низачарованный сюртук, ни оберег Сварога, ни одноразовый щит из артефакта, созданного Ладой как раз на такой случай, не смогли остановить ее.

Константин покачнулся и упал на спину, в глазах стало темнеть.

— Это какая-то дурацкая шутка, словно концовка фэнтезийной книги, где герой, призванный из другого мира, завалив темного властелина, умирает. Так не должно быть. Юлия…

— Что? — растерянно раздалось сверху, и перед ним на колени бухнулась Татьяна.

Последнее, что увидел Константин, как рукоять ножа из Беловодья, который по-прежнему торчал в ее груди, наливается светом, а клочья черного тумана вокруг бывшей княжны рассеиваются. Шар, провисев без подпитки пару секунд, лопнул, затопив все вокруг тьмой. Стало очень холодно…