Медовый месяц для Реликта

Не буди лихо, пока оно тихо

Я вошел на автобусную станцию и быстро отыскал нужную кассу. Тут, правда, очередь человек на десять, так что пока можно и перехватить чего пожевать.

Настроение хорошее: час назад я сделал дело, завтра утром буду дома. А дома меня ждет Войс, горячее барбекю и горячие обнимашки: все-таки, Войс знает толк и в том, и в другом, и ее больше не заботит, что я захожу в «фейсбук» через «гугл».

Так, вот и автомат, торгующий сэндвичами. Ну-ка, найдется тут что-то для меня? В глаза сразу же бросился сэндвич с сыром и толстенным ломтем ветчины – то, что надо. Сую в щель купюру, нажимаю кнопку, получаю двойной треугольный ломоть хлеба и быстро оглядываюсь. Черт, людей многовато.

Ненавижу обращать на себя внимание незнакомых людей, а они точно обратят, если я на их глазах выброшу хлеб в мусорную урну. Не нравится им это, люди относятся к хлебу куда лучше, чем я. Ну ничего, я просто выйду из здания и скормлю ненужный мне хлеб голубям. Все ж лучше, чем выбросить. И…

…Что-то сэндвич легковат.

Выйдя на улицу, я раскрыл сэндвич и понял, что меня нагло обманули: толстенный ломоть ветчины оказался в ширину миллиметров пять, сыр – такая же тонкая полоска, и все остальное – просто хлеб. Два ломтика хлеба и ничего между ними.

Скамдвич[1] во всей своей красе, чтоб ему.

Вздыхаю, бросаю хлеб голубям и достаю телефон, тапаю по нужному значку.

- Привет, Влад, – раздается голос Войс.

- Привет, солнышко. Я все расхлебал и уже на автовокзале, но у меня тут очень срочное дело появилось. Задержусь дня на три.

- Хм… А у этого срочного дела какой размер груди? – подозрительно спросила Войс.

- Нет, у меня другое дело. Мы же договорились, что я скажу тебе, если у меня появится новая девушка.

- Эх, ну ладно. Буду ждать. – Войс успокаивается моментально, поскольку знает, что лгать я не способен на физиологическом уровне.

- Бывай, зая.

Я вернулся в зал.

Схема со скамдвичами рассчитана на то, что обманутый человек торопится на самолет или автобус и у него нет времени устраивать разборки. К тому же в США нет закона «проигравший в суде платит за все», так что судиться из-за сэндвича за доллар получится себе в ущерб.

Но конкретно этому мошеннику очень-очень сильно не повезло: среди десяти миллиардов вечно спешащих людей он напоролся именно на то одно-единственное существо, которое никак не ограничено во времени.

Я сел напротив автомата с жульническими сэндвичами и приготовился ждать, пока придет человек, наполняющий его товаром. День, два, три – сколько потребуется. Как в старые добрые времена, когда солнце было ярче, медведи – больше, а люди еще не придумали денег и мясных магазинов.

Впрочем, столь ненавистный мне технический прогресс порой бывает уместен: сидеть в засаде в удобном кресле в здании с климат-контролем намного приятнее, чем в кустах у водопоя под отрытым небом.

***

Я остановил машину на поляне и выключил фары, полюбовался немного на Большую Медведицу – мне кажется или за пару десятков тысяч лет ее очертания слегка изменились? – затем вынул из замка зажигания ключи, снял ключ от багажника, а остальную связку швырнул в кусты.

Открываю багажник, достаю из него второго пассажира, аккуратно кладу его на траву, стаскиваю с головы мешок и начинаю приводить в чувство шлепками по лицу. А ничего так мужик, неплохие бицепсы накачал, хоть возраст за сорок, но форма хорошая.

Он потряс головой и открыл глаза, несколько раз вздохнул и попытался встать, но не получилось.

- Не дергайся, у тебя руки связаны, - сказал я и уселся на пенек напротив него. – Веревка не жмет?

- Какого черта? – в его голосе ясно прозвучал испуг. – Кто здесь?!

Я посветил фонариком себе в подбородок снизу, так, чтобы луч осветил мое лицо, но не попал в глаза.

- Я здесь. Веревки, спрашиваю, не жмут?

Мужчина несколько секунд испуганно моргает, а затем как-то немного успокаивается, обнаружив, что напротив него сидит подросток лет шестнадцати.

- Слушай, парень, а где это я? Как сюда попал?

- Ты приехал сюда на своей машине.

- Почему я этого не помню? Что-то у меня голова кружится…

- Потому что я усыпил тебя хлороформом и привез в багажнике. Это скоро пройдет.

Он ошарашен.

- Это… шутка?

Я пожал плечами.

- Ты приехал в лес ночью в багажнике и все еще думаешь, что это шутка?

- Какого черта… Где моя семья?!!

- Твои жена и дочь дома. Я усыпил их хлороформом, как и тебя, только и всего. У меня нет к ним никаких претензий.

- А ты кто такой?

- Я? Как бы это помягче сказать… Я купил сэндвич и был очень огорчен количеством ветчины в нем.

При слове «ветчина» у меня громко заурчал желудок.

Мужчина кое-как принял сидячее положение.

- Охренеть… Парень, так это все из-за сэндвича? Слушай, тебе не кажется, что ты немного перегнул палку с этой шуткой?

Вздыхаю.

- Частично ты прав. Незаконное проникновение и похищение человека – это действительно слишком серьезные статьи уголовного кодекса. И как раз поэтому тебе стоит уже понять, что шутки закончились.

Он незаметно заерзал, пытаясь освободить руки. Ну, верней, он думает, что незаметно.

- Ладно, слушай, я понял твою позицию насчет сэндвича. Обычно люди в таких случаях в суд подают, а не вот так. Ты же как бы это, лет на двадцать как минимум уже накуролесил, и все из-за сэндвича. Мы можем уладить это дело миром во внесудебном порядке, окей?

У меня снова громко заурчал желудок.

- Слышал? Считай это ответом.

- Э-э-э… Я не понял…

- Я ничего не ел три дня в ожидании нашей встречи, так что да, дело мы уладим во внесудебном порядке, только не миром. Понимаешь, у меня есть одно жизненное правило: если я остаюсь без обеда по злонамеренности какого-то человека – то этот человек сам становится моим обедом. Кстати, голова уже перестала кружиться?

Вот тут он уже крепко испугался.

О молниях и статистике

Я толкнул дверь и вошел внутрь.

Типичная такая придорожная забегаловка для дальнобойщиков. В США, в отличие от России, грузоперевозки в большей степени полагаются на фуры с прицепами и в меньшей - на грузовые поезда. Так что дальнобойщиков много, времени вдали от дома они проводят много - а питаться им надо. Потому в определенных местах есть придорожный общепит, ориентированный на дальнобойщиков и байкеров.

Вот и эта забегаловка - типичная. Я к таким привык еще в шестидесятые годы прошлого века, и за добрых восемьдесят лет тут хрен что поменялось. И потому я люблю такие места, в которых гребаный технический прогресс немного приостановился.

Впрочем, прямо сейчас меня интересует не атмосфера, а еда.

Я подошел к прилавку и плюхнулся на барный стул.

Мое появление не прошло незамеченным: четверо дальнобойщиков, которые резались в карты за одним столом, сразу обратили на меня внимание.

- Парень, ты выглядишь так, словно за тобой волки гнались, - сказал один.

- Наоборот, это я за ними гнался, - ответил я и повернулся к хозяину заведения, немолодому мужику за пятьдесят: - мне пожрать. Барбекю, если есть, котлеты, яичницу с беконом, да побольше, побольше!!! Потому что волков-то я не догнал...

Водилы заржали, и другой заметил:

- Только, по правде говоря, волков тут давно нет. Вот вендиго - да, водятся. Мой кузен, который тут живет, их регулярно видит. Когда напьется.

И снова все ржут.

Ну да, я их понимаю. Я весь в листьях и земле, одежда местами рваная: восемь километров по ночному лесу это восемь километров. Причем не прогулки, а неистового забега во всю прыть. И теперь я просто безумно голоден, а они еще и ржут. Меня сложно вывести из себя, но сейчас я и так в крайне неважном расположении духа.

- Так ты, приятель, над кузеном зря смеешься, - сказал я. - Путаешь причины и следствия. Думаешь, твой кузен вначале напивается, потом видит вендиго? Не-а, наоборот. Вначале он встречает вендиго - потом напивается, чтобы испуг залить.

Они снова ржут.

Тут из кухни выглядывает деваха такая, лет под тридцать, то ли жена хозяина, то ли взрослая дочь, и говорит мне:

- У нас сейчас как раз есть спагетти с ростбифом.

- Траву и злаки к черту, а вот ростбиф тоже годится.

Она скрывается на кухне.

- Эй, парень, - говорит тот, у которого кузен, - а ты тоже веришь в вендиго?

- Верить можно в то, чего нет. Например, в бога. А вендиго существуют.

- Ну это я и называю верой. Так ты в них веришь постоянно или только после приема каких-то веществ? - и посмеивается, зараза.

- Могу сделать так, что и ты поверишь. Давай мы отсюда выйдем и я тебе организую встречу с вендиго?

- Нет-нет, спасибо, у меня не получится, потому что я веществ не принимаю и на работе не пью, - засмеялся он, тасуя колоду. - Да и занятие у меня тут поинтересней, чем шататься ночью хрен знает где и с кем.

Тут подоспела яичница с беконом и ростбиф, и я набросился на еду почти как голодный зверь. Сожрал все, потребовал добавки и стрескал еще столько же. А потом еще раз.

- А ничего так у парня аппетит, - заметил водила, до того молчавший. - Вендиго, типа, это духи голода, да?

- Вижу, ты немного приблизился к пониманию сути происходящего, - хмыкнул я.

Расплатившись и выйдя из забегаловки, я заметил в темноте фары. Оп-па, кажется, это машина шерифа.

Скрываюсь в темноте, на стоянке между двух грузовиков - те самые, на которых приехала эта четверка, других машин нет вообще - и наблюдаю. Да, точно, шериф, и прямо в забегаловку. Покушать решил или уже знает, что тут ночью в лесу случилось, и ищет свидетелей?

Уходя, я внезапно снова почувствовал злость. Ну, семь бед - один ответ.

И я распорол когтями брезент на обоих грузовиках, оставив на каждом "автограф" из четырех длинных распоротых прорех.

Пожалуй, теперь они поверят в вендиго.

***

Звоню в дверь.

Войс открыла мне так быстро, словно не могла дождаться моего возвращения. Мы целуемся, я снимаю обувь и верхнюю одежду, прохожу в гостиную и сажусь в кресло.

Ну вот, я снова дома.

- Умаялся, котик саблезубый? - спросила Войс.

- Не то чтоб очень.

- Выглядишь уставшим, на тебя это не похоже, Владди.

Я вздохнул.

- Просто старею.

- М-м-м... Интересное откровение от типа, которому за сорок тысяч лет, - хихикнула Войс. – Ты только сейчас заметил?

- Увы.

Она уселась вначале на подлокотник, затем перебросила ноги через мои и оказалась у меня на коленях.

- И что же заставило тебя так думать?

Я немного помолчал, прежде чем заговорить.

- Понимаешь... То дело, которое я упоминал по телефону - это был сэндвич якобы с ветчиной, но без ветчины. Я купил в автомате сэндвич из почти одного хлеба. А когда тебе сорок тысяч лет - ты уже не можешь поступиться принципами. Если я когда-то и был способен идти поперек принципа - то уже забыл, как это делается.

- Вот же ж блинский, - ужаснулась Войс. - Ты выследил того, чей это автомат, и...

- Я влез к нему в дом ночью, усыпил хлороформом его семью, а его самого вывез в лес в багажнике, детально расписал, зачем я это делаю, дал фору в сто секунд и отпустил. А потом бросился в погоню.

- И?..

- Ты не поверишь, но... я его не догнал. Я гнался за ним восемь километров по ночному лесу. Сам все еще отказываюсь в это верить, ведь я сильнее, быстрее и выносливее. Я много лучше вижу в темноте... но я его не догнал. Вот просто взял и не догнал. Впервые за всю мою жизнь такое случилось. Старею.

Войс нахмурилась и с некоторым скепсисом спросила:

- Ты хочешь сказать, что ни разу за сорок тысяч лет не упускал добычу? Знаешь, такое случается даже с лучшими охотниками...

Я притянул Войс к себе и закрыл глаза.

- Упускал, конечно же. Бывало всякое. Твои доисторические предки были много жестче нынешних людей, много опаснее. Я не то что упускал добычу - порой сам от нее отхватывал сказочных люлей и даже спасался бегством. Бывало и такое. Но убежать от меня было невозможно до этого момента. То есть, если совсем точно, то этого жулика я все-таки настиг, когда мы пробежали через весь лес и добежали до города. Но я догнал его на мосту через реку, мы оба были на последнем издыхании, и он просто бросился в воду. От меня и раньше спасались таким образом, я не люблю преследовать жертву в воде или болоте. От меня спасались даже совсем невероятными способами, один неандерталец как-то забежал в пещеру со львом-одиночкой внутри, хотя не мог не знать, что там лев. Не знаю, как он рассчитывал пропетлять меж двух хищников, но получилось идеально, потому что я сразу же сцепился со своим извечным врагом, неандертальцу я был даже благодарен за то, что он навел меня на логово льва... Но, в общем, до этого момента никому не удавалось спастись от меня, пробежав восемь километров так, чтобы я не смог догнать. Да что восемь - не бывало такого, чтобы я кого-то преследовал даже четыре километра. Я быстро бегаю, и либо жертва находит способ спастись в самом начале погони, либо она обречена. Но этого типа я догнать не смог. Наверное, это и есть старость.