Глава 13

— Почему же медсестра сказала, что он просто отдыхает?

— Внешних проявлений у болезни не было, Дубров просто почувствовал слабость и прилёг на диван в кабинете. Позже на его руке проявились следы подобные тем, что на шее у девушки, и он потерял сознание. Увы, руну Дубров убрал, чтобы не шокировать медсестер, поэтому я не смог никого предупредить. Да и он явно не в первый раз засыпает на рабочем месте — медсестра спокойно зашла, взяла его на руки и утащила из кабинета.

В это я мог поверить, с габаритами медсестры он могла таскать худенького доктора словно двухлетнего ребенка.

— Значит, нам нужно сообщить кому-то о том, что он заражен? — логично предположил Донни.

— И не пойдёт ли вирус распространяться дальше? — вдруг осенило меня. — Может, пора объявлять карантин?

— К доку вирус перешёл из-за неудачного стечения обстоятельств, такие условия довольно сложно повторить. К тому же, если раскроются наши эксперименты, то его выпрут с работы, — цокнул языком Рональд. — Не хотелось бы, ведь у нас ещё столько планов. Вы же оба из богатых семей, может, у вас есть свои специалисты по биологии и микротехнике? Я объясню, что нужно делать! Это не сложно!

— Моя семья занимается производством станков, от медицины мы далеки, — поморщился Донни.

Я же задумался, ведь в принципе у меня есть один знакомый учёный, который мог бы помочь. Весь вопрос в том, разбирается ли он конкретно в этом вопросе, и позволит ли мой «отец» привлечь Семёнова. Пожалуй, в любом случае стоит позвонить Евгению Михайлову и попросить о помощи, даже если не Семёнова, то кого-нибудь другого он точно сможет привлечь. И кстати, было бы неплохо применить мою новую способность на самого Михайлова и узнать, какие у него настоящие планы на мою скромную персону. Вот только те, кого я вынуждаю говорить правду, отлично всё помнят и, более того, осознают, что на них воздействовали. Поэтому с людьми, чье отношение хоть немного меня волнует, такой фокус не провернешь. А жаль.

— Что делаем? — напряжённо спросил Донни. — Время-то идёт. Будем созывать местных докторов?

— Даже не знаю, рискованно, — задумчиво ответил я. — Насколько велика вероятность того, что они послушают нас с Рональдом и сделают всё по его инструкциям?

— Никаких шансов, в любом случае решать всё будет попечительский совет клиники, а это надолго, — тут же вмешалась голова-призрак. — Поэтому я бы не советовал. Дубров энтузиаст, в принципе, такой же как я, поэтому был готов рисковать. И по этой же причине терять его совершенно не хочется.

Ну да, нашли друг друга экспериментаторы, и доэкспериментировались.

— Тогда подожди, — попросил я Донни и быстро набрал Михайлова-старшего. К счастью, он был на связи. — Да, добрый вечер.

— Пока ещё добрый, — раздался баритон Евгения Михайлова. — Чувствую, звонишь ты не просто так. Хочешь поговорить по поводу происшествия в церкви и узнать, стоит ли сотрудничать с инквизицией?

— Нет, не поэтому, — поморщившись, ответил я. — Хотя, немного удивлён, что вы в курсе. В клинике произошло небольшое ЧП, в результате которого пострадал врач, занимавшийся лечением Лоры Палмер. Но общий принцип лечения от её болезни мы нашли, вот только реализовать его теперь некому.

— Мы? — скептически переспросил Евгений Сергеевич. — Ты занялся медициной?

— Ну, не прям «мы», — поправился я. — Но я тоже участвовал, предоставив свои ресурсы, в частности, голову Рональда Тумса. Я вам о ней рассказывал.

— Понятно. Врач сильно пострадал? «Ты как-то участвовал в случившемся лично?» — по-деловому спросил мужчина.

— Со мной это связать никак нельзя, — заверил я Михайлова-старшего. — И о том, что врач пострадал пока ещё никто не знает.

— Ладно, — после недолгой паузы произнёс он. — Я отправлю к тебе Семёнова, будет где-то через час. Но если он скажет, что не справится или это слишком рискованно, то ты отойдёшь в сторону. Нам не нужны лишние проблемы.

Я покосился на Донни.

— Я сделаю вид, что соглашусь, а потом всё равно поступлю по-своему, — предупредил я.

— Хорошо, что ты не можешь врать, это существенно облегчает наше общение, — хмыкнул Михайлов-старший. — Я пришлю с доком дворецкого Хана, если понадобится, он проследит, чтобы ты покинул клинику.

Только его тут не хватало. С другой стороны, дворецкий у Михайловых суровый, с ним на меня точно никто даже косо посмотреть не рискнет. Главное, под «френдли файер» не попасть.

Пока мы ждали приезда Семёнова, я продолжил расспрашивать Рональда:

— Слушай, а как доктор заразился болезнью Лоры? Ведь до этого многие работали с ней и всё было в порядке.

— Да, болезнь жила только в теле девушки, — подтвердила голова. — Стоило отделить все зараженные ткани от тела, как они исцелялись, а болезнь вновь появлялась на шее девушки. Но когда мы поняли, что духовную болезнь можно отвлечь на уничтожение других болезней и вирусов, стало значительно интереснее. Мы пробовали разные виды вирусов, ища оптимальные комбинации для полного отвлечения болезни от её носителя. В какой-то момент болезнь прицепилась к одному из вирусов, занимаясь его уничтожением, и вместо того, чтобы потом исчезнуть, она решила найти нового носителя. Таким образом эта мерзость и перебралась на дока. Это если коротко и понятно.

— Если это понятно, то что же тогда не понятно, — потёр затылок Донни.

— А главное, Дубров что, не соблюдал нормы безопасности? Перчатки, защитные костюмы…

Рональд возмутился:

— Напоминаю, что болезнь не считалась заразной, и к тому же имеет нематериальную основу. Разумеется, при введении вирусов док соблюдал все нормы! Кто же знал, что духовная болезнь решит выбраться из тела и атаковать вирус снаружи, а затем переключится и Дуброва.

— А с каким именно вирусом болезнь передалась известно?

— Нет, — поморщился Рональд. — Думаю, у меня есть список из двух десятков вирусов, которые мы использовали последними. Очевидно, что виноват один из них.

— Двадцать?! — опешив, переспросил Донни. — А сколько вы всего успели использовать на Лоре прежде, чем Дубров заразился?!

— Сотни две, — легкомысленно ответил Рональд Тумс. — Но большая часть из них практически безвредны: вариации простуды и других болезнетворных бактерий.

Донни долго смотрел на голову, сжимая и разжимая кулаки и играя желваками.

— Знаешь, если бы ты уже не был мёртв, я бы тебя за такие эксперименты сам убил.

— Никакой благодарности! — возмутился учёный. — Мы лекарство от болезни нашли? Нашли. Просто недосмотрели с безопасностью, приняв за аксиому то, что болезнь привязана к девушке.

Насчёт лекарства я бы поспорил. Заражать человека множеством вирусов, чтобы он не умер от одной болезни — это что-то не слишком лечебное и очень временное.

Доктор Семёнов и дворецкий Хан приехали спустя минут сорок. Пожалуй, более контрастную парочку и придумать сложно: дворецкий в идеальном костюме, с ровной осанкой, седыми волосами, собранными в аккуратный хвостик и по-азиатски непробиваемым лицом, и Семёнов — всклокоченный, в помятом бежевом костюме, испачканном какой-то ярко-зелёной гадостью, и с таким лицом, будто только проснулся с похмелья.

— Ну что, рассказывайте, что у вас случилось, я заинтригован! — с ходу заявил Семёнов, и тут его взгляд упал на голову Рональда Тумса. — Оп-па! Лицо этого фикуса на столе кажется мне знакомым.

— Сам ты фикус, Семёнов! — тут же возмутился Рональд.

— Вы знакомы? — удивился я.

— К сожалению, — подтвердила голова. — Приходилось пересекаться на конференциях…

— Где я говорил, что твоё наплевательское отношение к врачебной этике обязательно аукнется тебе в будущем, — с мазохистским удовольствием на лице перебил его Семёнов. — И вот, я оказался прав. Как всегда.

Рональд Тумс скривился так, словно сожрал лимон. Видимо, призрачный.

— С этим идиотом я сотрудничать точно не буду.

— Хоть в чём-то наши мнения сходятся, — хмыкнул Семёнов. — Методы такого вивисектора как ты не станет применять ни один врач, принесший клятву Гиппократа.

— Да ты даже не поймёшь, что нужно делать. Мозгов не хватит!

— Одного наличия мозга мало, нужно ещё и уметь им пользоваться…

Дворецкий Хан легонько похлопал Семёнова по плечу, хотя, я практически на сто процентов уверен, что хотел постучать по голове.

— Мы пришли сюда, чтобы помочь с лечением. Давайте вернёмся в русло этой темы, пожалуйста. — Он посмотрел на меня. — Рассказывайте, что случилось, и что требуется от профессора, а я прослежу, чтобы он не отвлекался на… всякие мелочи.

Я увидел, что голова призрака собирается возмутиться случайному или даже намеренному намеку на его размеры, и поспешил начать рассказ:

— Да, конечно. Лору Палмер заразили необычной болезнью, оказавшейся чем-то вроде смеси нематериальной составляющей с физическими проявлениями…

Далее я подробно рассказал, как это произошло и что Погонщик прямо или косвенно использовал при создании этой болезни исследования, основанные на Прокаженных Гончих. Потом подключился Рональд Тумс и под лёгкий матерок доктора Семёнова поведал об их с Дубровым экспериментах с вирусами.

— Если честно, я бы оставил Дуброва в нынешнем состоянии, он это заслужил, — недовольно кривясь, сказал Семёнов. — Эксперименты на людях слишком отвратительны, даже из самых добрых побуждений.

— Ой-ой-ой, — тут же прокомментировал Рональд. — Так и скажи, что не смог разобраться в том, что мы сделали.

— Так чтобы разобраться нужны результаты исследований, а не твоя голословная болтовня, — огрызнулся Семёнов. — Я должен изучить все записи.

Мы все посмотрели на Рональда.

— Они находятся в кабинете Дуброва, в его компьютере, — буркнула голова. — Но я знаю пароль!

— Круто, — одобрил я. — Только кабинет заперт, а в коридоре камеры, медсестры и охрана…

Дворецкий Хан задумчиво посмотрел на голову-призрака.

— А я могу как-то… взять эту штуку в руки?

— Штуку?! — возмутился Рональд, но никто не обратил на него внимания.

— Да, я могу насадить его на… — я осмотрелся по сторонам. — Да хотя бы на вилку. Только руну нарисую соответствующую. А зачем вам?

— Схожу в кабинет доктора. Я обладаю некоторыми навыками, позволяющими обходить камеры, и с замками справлюсь. Но что именно нужно скопировать с компьютера мне придётся показать.

Что ж, если цена лечения Лоры — это взлом, проникновение и кража, то спорить будет глупо. Взламывайте, проникайте, крадите!

Нарисовав атакующее гофу, я повязал этот листок бумаги вокруг вилки и насадил на неё голову Рональда. С собой же я дал дворецкому гофу проявления, чтобы, оказавшись в кабинете, он смог пообщаться с призраком. Затем азиат ушёл «на дело», а я оказался во власти Семёнова, буквально схватившего меня за грудки, усадившего на стул перед собой, и закидавшего десятками вопросов:

— Я слышал, тебя чуть не сожрало существо первого класса опасности? Мне нужны подробности!

— Руны! Ты их кровью рисуешь? Но ведь когда мы проводили тесты, у тебя не было склонности к магии крови!

— Открой широко глаза, я сделаю фото сетчатки. И глазное дно посмотрю, эх, жаль голову утащили. Интересно посмотреть, как изменяется зрение при взгляде на призрака.

— Последствия сенситивного шока так и не прошли? Скажи честно, что ты обо мне думаешь?

Похоже, будь его воля, я бы весь день провёл, отвечая на вопросы и сдавая различные анализы. Странно, что он раньше не пытался добраться до моей тушки, тем более что я и сам был бы не прочь проверить своё общее состояние в свете близкого общения с Садако. А уж после поглощения частицы Ангела Смерти и целого демона, и подавно. Вот только как подступиться к этому вопросу, я пока не представлял.

Донни некоторое время с интересом наблюдал за гиперактивным профессором и слушал мои ответы, но в какой-то момент зазвонил его мобильный. При взгляде на экран выражение лица парня резко изменилось, и он быстро вышел из палаты, на ходу принимая вызов.

— Да. Я сейчас в клинике…

— Пока парнишка вышел, хочу узнать, не поблекли ли воспоминания о жизни в старом мире? — тут же затараторил профессор. — Возможно, та жизнь стала казаться сном, будто всё происходило не с тобой? Если это так, то наша реальность влияет на тебя, постепенно затирая лишние знания.

— Нет, помню всё чётко, — ответил я, и после этого задумался: возможно, он прав, и я особо не вспоминаю о прошлой жизни по какой-то особой причине? Правда, я это списывал на усталость, да и в целом было не до праздных размышлений. И применения знаниям из того мира я пока не придумал от слова «совсем», а ведь в книгах всё так просто — создал IT компанию, и клепай себе порталы, соцсети и игры. В принципе, тут же и аналог ютюба в зачаточном состоянии существует, можно вспомнить тематики популярных роликов и каналов, буду кидать ментос в ванную с колой и зарабатывать миллионы. Или взять пример с Димы Масленникова и начать снимать ролики в домах с привидениями? Причём мой контент будет наполнен встречами с вполне реальными призраками.

— Нет, точно, помню всё, — резюмировал я. — Особенно всякую фигню.

Только сейчас, глядя на Семёнова, я вдруг вспомнил, что у него оставался мой старый телефон. Информации в нём было не очень много, но вот аудиофайлов под тысячу точно.

— Кстати, а что с моим телефоном? Вы обещали разобраться с кодировкой аудиофайлов.

— Обещал. Разобрался, — подтвердил Семёнов. — Только не уверен, что их можно использовать. Ты же хочешь на этом заработать?

— Вообще хотелось бы, — подтвердил я, вспомнив о наложенном церковью на Джеймса штрафе, его же явно в итоге придётся выплачивать мне.

— Я немного изучил список: есть как совсем неизвестные, или даже никогда не существовавшие у нас, группы, так и довольно популярные. Некоторые песни удивительно похожи, другие еще не написаны, или не записаны и будет подозрительно, если их вдруг опубликуешь ты, или споёт кто-то по купленным у тебя правам, поэтому пользоваться этой информацией нужно очень осторожно. Если возникнут какие-то проблемы, Евгений с меня три шкуры спустит.

— Справедливо, — согласился я. — И как мы поступим?

— Мы? Когда будет свободное время, я выберу несколько групп, точно никогда не существовавших в этом мире, и пришлю музыку тебе. А дальше уже делай с ней что хочешь.

Что-то в тоне профессора навело меня на мысль о том, что никакой музыки я в итоге не получу. И мне сразу захотелось услышать ответ на вопрос — правда ли это так?

— Какие у вас планы на эту музыку на самом деле? — низким голосом проговорил я.

— Если честно, я все эти завывания даже музыкой не считаю. И мне совершенно не хочется заниматься подобными глупостями, а вот некоторые микросхемы в телефоне оказались довольно интересны, я уже даже зарегистрировал парочку патентов на своё имя, — спокойно ответил Семёнов, и тут же встрепенулся. — Что? Это я сейчас сказал?!

— Очень интересно, — осклабился я. — Патенты, значит?

— Как ты это сделал?! — восхищённо спросил профессор, хотя, по идее, должен был испугаться. — Это один из навыков медиумов? Или твоя личная способность?

— А что, мою способность тоже украдёте и запатентуете?

Если честно, меня откровенно повеселило лицемерие профессора, только что обвинявшего врачей в неэтичности. А сам-то, оказывается, тоже хорош — обворовал бедного гостя из параллельного мира.

— А Евгений Михайлов знает об этих патентах?

— Конечно!

— Точно? — вновь усилил я голос.

— Только не знает, на чём они основаны. Я веду много проектов, за которыми, к счастью, сложно уследить.

— Что ж, похоже, мне будет о чём поговорить с отцом.

Профессор Семёнов занервничал.

— Возможно, я немного поторопился и в патент стоит вписать Михайловых…

— Михайлова, — поправил я. — Романа. Есть такой очень достойный молодой человек. И о музыке, я всё-таки надеюсь, что вы займётесь её сортировкой в самое ближайшее время…

Наш разговор прервал Донни. Вернувшись в палату, он устало опустился на стул и произнёс:

— Всё. Звонили родители, они едут сюда с семейным священником. Мать у меня сильно верующая, и вот уговорила отца Никодима посмотреть Лору.

— Уже столько времени прошло, почему только сейчас? — удивился я.

— Он был в отъезде, высокий сан, часто мотается по городам. Что будем делать?

— А нужно что-то делать?

— Ну, он же может почувствовать, что меня… что я… — Донни покосился на Семёнова, который даже и не думал делать вид, будто не слушает. — Что я был одержим демоном.

Мда, об этом я не подумал. Наследил ли демон, пока был внутри парня, настолько, чтобы это уловил священник? И могут ли они вообще чувствовать подобные вещи?

— Обычный священник или инквизитор? — вмешался в разговор профессор.

— Протоиерей.

— Значит, обычный священник, без отработанных навыков борьбы с нечистью. Вряд ли он что-то ощутит, — уверенно заявил Семёнов.

— А вы откуда знаете? — подозрительно спросил Донни.

— Приходилось сталкиваться с одержимостью, была у Михайловых одна история… — он резко оборвал фразу. — Впрочем, это сейчас не важно. А как же вы справились с одержимостью, если церковь так спокойно отпустила вас без причастия и очищения от грехов?

Мы коротко рассказали профессору о произошедшем. Раз уж он был в теме, то мог посоветовать что-нибудь дельное. А вот оговорку об одержимости в семье Михайловых я запомнил, и сделал мысленную пометку, что обязательно порасспрашиваю об этом позже профессора или Нику.

— Ой, это все мелочи, — уверенно заявил Семёнов. — Пока одержимый никого не убил, душа не пострадает. Желание, на котором была завязана одержимость, он тоже не выполнил, так что всё должно быть в порядке.

Разумеется, после этого последовали расспросы о моих способностях, но история с патентами слегка отбила у меня желание делиться с Семёновым излишними подробностями.

— Вот флешка со всеми данными, — произнёс дворецкий, неожиданно оказавшись рядом с Семёновым. Мы с Донни ошарашенно уставились на азиата, с каким-то опозданием вспоминая, что он не появился из ниоткуда, а уже некоторое время стоял здесь и внимательно нас слушал.

— Как вы тут оказались?! — всё же выразил я наше общее удивление.

— Просто такой я незаметный человек, — позволил себе лёгкую полуулыбку дворецкий.

Я попытался понять, почему его появление не стало неожиданностью, но вспомнил лишь то, что дворецкий плавно проявился в помещении и в памяти, не создавая никакого дискомфорта и ощущения неестественности. В руке у него была всё та же вилка с головой Рональда, и призрак тут же заговорил:

— Семёнов, давай не телись, быстрее за работу!

Правда, без руны проявления его слышал только я. Пришлось вновь класть призрака за стол, чтобы он мог общаться с профессором. Семёнов же достал из сумки ноутбук, нагло занял мою кровать и увлеченно занялся изучением документов, периодически задавая уточняющие вопросы Рональду Тумсу.

— Мне кажется, мы тут лишние, — заметил я.

— Ну, я пойду встречать родителей, — всё ещё неуверенно сказал Донни. — Можем сходить вместе. Только учти, что они иногда могут быть немного резковаты. Я как мог смягчил историю произошедшего в шестой клинике, но всё же…

Вполне логично, что в нынешнем состоянии Лоры они будут винить меня, я бы на их месте думал так же. Это Донни святой человек со своим взглядом на мир, в котором каждый должен помогать друг другу просто потому, что может, и без ожидания награды. А для родителей я человек, вовлекший их детей в очень опасные события, повлекшие тяжелые последствия.

Бедняга Донни явно нервничал из-за священника, но и игнорировать приход отца и матери не мог, поэтому я действительно решил составить ему компанию. Родителей Донни мы встретили возле лифта, и они оказались классическими аристократами, такими, как их показывают в английских фильмах — строгая выправка, изящность и тотальное давящее на мозг максимально душное высокомерие. Никогда бы не подумал, что эта парочка воспитала яркую полную жизни Лору и клинически дружелюбного Донни. Отец семейства Палмер был худощав, с аккуратной бородкой, в строгом темно-синем костюме, а женщина изящно вышагивала в элегантном платье с таким выражением лица, будто по нелепой случайности оказалась на помойке в компании бомжей. Третьим в их компании был священник, единственный выглядевший на удивление дружелюбным, хотя острые черты лица и орлиный нос делали его образ довольно хищным.

— Дональд Джей Палмер, — холодно сказала женщина. — Почему ты не приветствуешь святого отца как подобает его статусу?

— Все в порядке, Мария, — заверил её священник. — Я здесь не как официальное лицо, а, прежде всего, как друг семьи.

Донни старался не подходить к священнику слишком близко, всё ещё опасаясь реакции на его недавнюю одержимость, поэтому лишь коротко поклонился ему издалека.

— Приветствую, святой отец.

— Нас заверили, что лечением Лоры занимается лучший специалист клиники. Очень хотелось бы с ним пообщаться, но нам сказали, что он сегодня отдыхает, — растягивая слова, сказал отец Донни. — Девочка при смерти, а ответственное лицо даже лишний час на работе провести не может. Это вообще нормально?

— То, что людям иногда нужен отдых? — переспросил Донни. — Вроде бы да.

— Не ехидничай, — одёрнула его мать. — Мы тратим большие деньги на поиски лечения Лоры, а врач даже не может встретить нас и лично сообщить о результатах работы.

— Так тебя волнуют потраченные деньги, или состояние Лоры? — огрызнулся Донни.

— Дональд! — осадил его отец. — Твои шуточки здесь совершенно не неуместны.

Честно говоря, я чувствовал себя немного лишним на этом семейном обсуждении. Настолько, что хотелось под землю провалиться, прямо с четвертого этажа.

И в этот момент женщина обратила внимание на меня:

— А кто это с тобой?

— Роман Михайлов, — представился я, совершенно не понимая, как себя вести.

— Ах, значит, это ты тот самый ученик медиума, из-за которого всё и произошло? Сначала в больницу попал мой сын, а потом и дочь? — нахмурившись, спросил мужчина.

Донни сделал шаг вперёд, будто пытаясь прикрыть меня.

— Мы помогали Роману по собственному желанию. И любые последствия нашего выбора — это наша ответственность. К тому же, благодаря Роману, Лору устроили на лечение в эту клинику.

— В которой её лечат не слишком-то активно, — заметил её отец. — К тому же, ты о многом умолчал.

Мы медленно двинулись к палате Лоры, продолжая разговаривать на ходу.

— Максик нам рассказал о том, что произошло с Лорой на самом деле, — холодно сказала женщина. — Возможно, мы даём вам слишком много свободы, раз вы умудряетесь влипать в подобные истории? Думаю, будет лучше, если ты переедешь на Серебряный, поближе к Академии, да и сестре стоит заняться учёбой более серьёзно, когда она придёт в себя. Добавим вам занятий в художественном классе и работы с репетиторами.

Присутствовать при чужих семейный разборках довольно сомнительное удовольствие, тем более, когда это косвенно связано и с тобой. К счастью для меня, вмешался священник:

— Семья должна быть крепка как никогда, встречая жизненные невзгоды. Поддерживайте друг друга, а не устраивайте конфликты.

Говорил он правильные вещи, правда, смотрел при этом исключительно на Донни, очевидно, считая его главной причиной конфликта, хотя, на мой взгляд, руку приложили все в одинаковой мере.

— Предлагаю пройти в палату к Лоре, чтобы я мог её осмотреть, — предложил священник.

Признаюсь, мне было интересно, что может сказать о состоянии Лоры священник, ведь мы уже выяснили, что болезнь имеет духовный характер, а это вроде бы их тема. У палаты нас встретила незнакомая медсестра, очевидно, отвечающая за общее состояние девушки, и любезно открыла перед семьёй дверь в палату. Я собирался последовать за ними, но мне в грудь неожиданно уперлась на удивление крепкая рука отца Донни.

— А вам в палате моей дочери точно делать нечего, молодой человек.

Донни заходил последним и виновато развел руками.

— Извини. Я запомню, и перескажу всё, что он говорил.

В результате я остался стоять в коридоре, не зная, куда себя деть: то ли свалить к себе в палату, то ли остаться здесь. Или это будет слишком некрасиво с моей стороны, ведь Лора пострадала из-за меня? А, ладно, подожду.

Семья Палмер вышла из палаты Лоры минут через пятнадцать, и выглядели они не слишком довольными. Очевидно, что божественного исцеления от священника не произошло, что и подтвердил Донни, отрицательно покачав головой в ответ на мой вопросительный взгляд.

— Вы можете лишь молиться и надеяться на милость господню, — явно не в первый раз произнёс священник.

— Каждый день, — заверила его женщина, перекрестившись. Затем её взгляд упал на меня, и лицо изменилось настолько, что я невольно отшагнул в сторону. — Вам бы тоже стоило посетить церковь. Обязательно.

— Только сегодня были, — ответил я, едва сдержав улыбку. Знала бы она, чем это закончилось, особенно для Донни, так бы не настаивала. Хотя, на самом деле, ситуация с Лорой была совершенно не весёлой и, если бы священник смог вылечить её болезнь, я был бы только рад.

— В каком же храме вы побывали? — заинтересовался протоиерей. — У кого проходили причастие?

— Церковь Святой Софии. Я там был скорее по делам, — очень осторожно подбирая слова, ответил я. — Совместная работа с инквизицией.

В целом я нисколько не соврал, в какой-то момент мы действительно сотрудничали, убивая вырвавшихся из одержимого демонов.

— Инквизиция, — чуть поморщившись, произнёс священник, как мне показалось, с лёгким пренебрежением. — Карающая длань Господа. Чем же им может помочь начинающий медиум?

— Я скорее продолжающий, — с вызовом поправил я. — И, как выяснилось, довольно неплохо справляюсь… с демонами.

Палмеры с легким интересом посмотрели на меня.

— Это богоугодное дело, — милостиво кивнул священник, ничуть не смутившись. — Но я бы посоветовал тебе не забывать о духовном развитии. Походить на службы, послужить при церкви алтарником, это учит смирению.

— Можно тоже задавать вам вопрос? — не выдержал я.

— Конечно, сын мой.

Я внимательно посмотрел на священника и, вложив в голос силу, спросил:

— Зачем вы ходили смотреть на Лору? Вы правда надеялись излечить её своими силами?

— Конечно, нет, — тут же ответил отец Никодим. — Я же не врач.

Тут уже родители Донни удивлённо уставились на него.

— Но у вас же большая база знаний, свои лечебницы даже есть. Да и случаи божественного исцеления бывают. Почему не помочь девушке? — ещё сильнее «нажал» я.

— Нам запрещено проводить исцеление без гарантии стопроцентного результата, — явно нехотя ответил священник. — Можно было бы попробовать, но вера справляется далеко не всегда.

Мисс Палмер уставилась на него ошарашенным взглядом.

— Что?! Но почему?!

— Я… зачем я это сказал?! — быстро пришёл в себя священник.

— Затем, что это правда, — хмыкнул я, и вновь надавил голосом: — Почему вы отказываете в лечении?

— Сила — в вере, — твёрдо сказал протоиерей, и сам же пояснил: —Репутация церкви — это не эфемерное понятие, а вполне реальное.

— Поясни, — надавил я.

— Когда только случился Глобальный Катаклизм, многие обратились за помощью к церкви. И, разумеется, им не отказывали. Тем более, что вера прихожан позволила священникам творить настоящие чудеса. Но вскоре выяснилось, что вера и знание совершенно разные понятия. Если человек «знает», что его могут исцелить, то это перестает восприниматься как божественное чудо и становится чем-то само собой разумеющимся. И наоборот, каждая ошибка, просчёт или неудача эту веру разрушает. Поэтому чудеса, творимые церковью, строго регламентированы.

— И мы в этот регламент не входим? — уточнил отец Донни, сжав кулаки.

— Я не должен это говорить, — пошатываясь, проговорил священник, облокотился на стену и медленно сполз по ней на пол.

— Что с вами, святой отец?! — воскликнула мать Донни, бросившись к нему. — Мерзкий мальчишка как-то воздействовал на вас и заставил говорить все эти глупости?!

Хотел бы я сказать, что не при чём, но понятия не имел, так ли это на самом деле. Состояние священника запросто могло быть результатом так называемого «голоса правды». Или же благодаря экспериментам Дуброва и Рональда болезнь Лоры стала заразной в полном смысле этого слова?

Словно в подтверждение моих мыслей, следом за отцом Никодимом на пол рухнули и родители Донни.

Парень бросился к ним, но я каким-то чудом без всякого замедления времени успел остановить его.

— Стой! Они касались Лоры?

— Конечно!

— А ты?!

— Я нет, я вообще в стороне стоял… Ты думаешь, они заразились?! Но Дубров с дурацкой призрачной головой заверяли нас, что болезнь Лоры не заразна!

— То было раньше, — схватившись за голову, ответил я. — Теперь это не так. Похоже, благодаря парочке экспериментаторов у нас тут намечается эпидемия.

Загрузка...