Мечом и сердцем

Мне сразу пришлось не сладко. Оба воина были тяжелее, соответственно, с ними нужно было держаться на расстоянии, очень аккуратно применяя приёмы борьбы. Кроме того, они неплохо умели работать в паре, и особого преимущества от парных клинков я не получил. Не дали мне преимущества и гномские клинки, так как противники были вооружены пусть и не артефактным оружием, но вполне качественной сталью гномской работы, нормально держащей удар артефактов. Так что я выдерживал их натиск исключительно за счёт собственного мастерства, но в полной мере использовать свои преимущества не мог из-за сильной усталости.

Ураганом мы прошлись по залу, во всю используя мебель как оружие, переворачивая столы, бегая и прыгая по ним. Обедающий в трактире народ сразу сориентировался, отпрянул от набирающего силу стального урагана. Звон клинков перемежался хрустом ломаемой мебели и сопением молчаливых бойцов. Удар следовал за ударом, блок за блоком, увороты сменялись силовыми приёмами. В этой вакханалии сложно было понять, кто сильней, но слаженность боя и свежесть противников давали им преимущество.

Наконец, мне удалось отвлечь одного противника резким броском стула. Стул попал ему прямо в грудь, заставив пошатнуться и отступить назад. Я тут же навалился на второго, и после серии выпадов провёл удар ногой в коленную чашечку. Она была защищена бронёй, но сильный удар заставил противника на миг потерять равновесие. Воины были без шлемов, поэтому шея врага окрасилась алым, он издал булькающий звук и обрушился всей тяжестью металла на деревянный пол трактира, натужно под ним заскрипевший.

К этому времени второй нападающий уже оправился от удара, и отправил в полёт другой стул, прилетевший мне аккурат в плечо. От удара меня бросило вбок, из-за усталости я не успел сориентироваться и полетел на пол. Перекат, и я оказался на линии атаки противника. Удар его меча прошёл по скользящей, стесал кожу на скуле, но вражеская атака быстро захлебнулась в стали моих клинков. Теперь мы с воином схлестнулись в смертоносной схватке один на один.

- Что здесь происходит? - разнёсся под сводами обеденного зала звонкий женский голос. Незнакомый мне голос.

Услышав окрик, воин отпрянул от меня, я же не стал его преследовать, решив воспользоваться временной передышкой. Скула горела, плечо ныло, но больше всего неудобства причиняла предательская усталость. Она клейкой массой сковывала движения и мысли. И всё же я нашёл в себе силы оглядеться вокруг.

Зал представлял собой жалкое зрелище. Половина мебели была перевёрнута, разбросана, побита, уцелевшая же часть жалась к стенам, где, собственно, собрались и сами трапезничавшие в трактире люди. Среди разрушений, ближе к центру зала, лежал бездыханный воин; вокруг него расплывалась лужа крови. И над всем этим безобразием возвышалась облаченная в пышное платье женщина в окружении четвёрки бойцов.

Особа была весьма недурна собой. Чуть полновата, зато с высокой грудью и красиво уложенными чёрными волосами. Особенный интерес в ней представляли живые выразительные глаза то ли серого, то ли водянисто-голубого цвета.

- Зачем вы убили моего воина? - уже ощутимо возвысила голос аристократка, более-менее разобравшаяся в ситуации.

- Миледи, - я склонился в поклоне, стараясь не терять из вида второго противника. - Ваши воины повели себя исключительно невежливо, и поплатились за это. У меня нет оснований оправдываться пред вами.

Женщина вопросительно посмотрела на второго воина, и тот коротко кивнул, признавая справедливость моих слов.

- Зачем вы оскорбили этого господина? - перенесла она всю тяжесть своего характера на моего противника.

- Мы выполняли вашу просьбу, - коротко отчеканил тот. - Господин отказался уступать место за выбранным вами столом.

- Так вот в чём дело!? - женщина покачала головой. - Что же вы так, господа? Словно дети малые, право слово.

Я вопросительно поднял брови. Поучение в адрес недавнего противника я бы воспринял как данность, но попытку учить меня самого вопросам чести посчитал некоторым перебором.

- Просите, миледи, но я ясно дал понять вашим людям, что готов выполнить просьбу дамы, если она будет исходить от неё самой, но никак не требование вооружённых бойцов. Как дворянин, лейтенант гвардии его императорского величества, я имею весьма щепетильное представление о чести, - в начале моей отповеди недавний противник напрягся, но под конец её несколько расслабился, особенно, когда дама, выслушав меня, коротко кивнула. Следующим жестом она повелительно обвела рукой зал, и что-то сказала своим. Повинуясь жесту дамы, охранники рассыпались по залу и стали наводить порядок.

- Моё имя Сирень эр Тария, господин лейтенант, - кивнула мне женщина. Она представилась первой, демонстрируя тем сам готовность уступить.

- Вереск эль Дарго, миледи, - я низко поклонился, учтиво прикоснувшись к протянутой мне ручке губами.

- Чтобы сгладить возникшее недоразумение, предлагаю вам отобедать вместе со мной. Вы не будете возражать, господин эль Дарго?

- Это будет большой честью для меня, миледи эр Тария. В свою очередь, приглашаю вас за тот стол, из-за которого возникло это досадное недоразумение.

Мы снова раскланялись, я взял даму под руку и проводил до столика. Всё это время мой недавний противник простоял столбом, ожидая приказаний или выволочки, но, так и не дождавшись, предпочёл ретироваться, что-то пояснив другому своему товарищу. Что ж, ребята хотели подраться, и они подрались. Тот, что остался жить, хотел доказать настойчивость воинов эр Тария и доказал, а тот, что был мёртв - готовность умереть. И умер. Интересны порой бывают выверты судьбы. Иногда мне казалось, что кто-то там, на небесах, всё же есть, однако этот кто-то обладает поистине неиссякаемым чувством юмора, составляя из нас, смертных, интересные спектакли, потакая своему безделью и желанию развлечься. Прямо как некоторые наши аристократы, честное слово.

Я отодвинул перед дамой стул, и в это время удостоился ещё одного взгляда давешней пожилой пары. Короткого, но в этот раз гораздо более заинтересованного или... насмешливого? Мы уселись друг напротив друга, и некоторое время сидели молча, изучая друг друга в спокойной обстановке. Впрочем, я слишком устал, чтобы вести светские беседы, и дама, похоже, это поняла. Она сама распорядилась об угощении для нас обоих, заказав мне чего-то мясного, бокал вина и фрукты. Заказ был выполнен с поразительной скоростью, и вино разлилось по жилам лёгким приливом бодрости.

- Простите, миледи, за моё не слишком учтивое поведение, но я слишком устал, чтобы вести светские беседы, - я откинулся на спинку стула, наслаждаясь ощущением покоя, не спеша приступать к роскошному блюду, уже дымящемуся на столе.

- Ну что вы, господин эль Дарго! Не стоит извинений. Я, в некотором роде, сама виновата в случившемся, поэтому прошу вас отдыхать и не думать об этикете.

- Благодарю вас, - коротко кивнул я.

В этот момент я почувствовал на шее что-то холодное. Недоумённо поднял брови на леди и прочитал в её лице целую гамму эмоций: здесь были и ненависть, и презрение, и негодование, и даже некоторая гадливость. Несмотря на усталость, я сразу всё понял: она просто усыпляет мою бдительность, не желая терять ещё бойцов. Дальнейшее подтвердило моё предположение.

- Сейчас вы ответите за убийство двоюродного брата моего мужа, эль Дарго. Надеюсь, там, где вы с ним встретитесь, он сможет отплатить вам за свою смерть. Я же здесь сделаю только то, что..., - договорить она не успела. Меня окатило чем-то тёплым и жидким, на платье и лице леди эр Тарии вспыхнули алые точки и потёки. Шею обжёг могильный холод клинка, и последним, что видело моё угасающее сознание, были эмоции недоумения и страха на лице женщины, оказавшейся подлинной дочерью своего рода. Для которой интересы рода превыше всего, в том числе и вопроса чести. - "Поэтому в империи ни на секунду не прекращается кровная месть; поэтому император ничего не может сделать с тягой дворян к убийствам своих родовых врагов, безуспешно пытаясь внедрять вместо них личные дуэли; поэтому императору нужны мы, гвардия и, как я узнал совсем недавно, нужны альты и их оружие", - было последней моей мыслью, мыслью поразительно чёткой, мыслью, прорвавшей на секунду пелену усталости и угасания.

Сознание вернулось рывком, в голове вспыхнули чрезвычайно яркие воспоминания последних минут перед провалом в небытиё. Я резко поднялся. Никаких признаков усталости не было и в помине, только ныло ушибленное плечо. Потрогав шею, я обнаружил полоску почти зажившего аккуратного рубца; это означало, что ещё чуть-чуть и от раны останется лишь белёсая полоса. Неужели меня так слабо приложили? Тогда почему утекло сознание? От усталости? Множество вопросов, на которые нет ответов.

Осмотр комнаты показал, что я нахожусь в дорогом номере постоялого двора; не исключено, того же самого, где так "удачно" подрался. В комнате была большая кровать под цветастой накидкой, небольшой стол у окна, украшенный яркой скатертью, пара стульев и сундук для вещей, с затейливой резьбой. Большие окна давали много света, занавески на них позволяли в случае необходимости придать комнате уютный, загадочный вид.

Я подошёл к окну, распахнул его и вдохнул полный предрассветной прохлады воздух. Снаружи стояла обычная утренняя суета, работы по хозяйству немаленького придорожного заведения кипели и бурлили. Теперь пришёл черёд тренировки, благо, мои клинки нашлись на столе; там же лежала и сложенная одежда, очищенная от крови и пота, благоухающая ароматными травами. Не иначе, местные слуги постарались. Вопрос только, почему я всё ещё жив? Впрочем, мучительно выискивать ответы я не собирался, догадываясь, что жизнью обязан спутницам. Не иначе, завершили свой спор и проследовали в трактир, где и напоролись на кровавое действо с моим участием.

Первые же упражнения показали все преимущества отдохнувшего организма перед вымотанным многодневной скачкой. Любые связки давались без труда, даже самые сложные и требующие неимоверной концентрации внимания. Реакция была на высоте, физическая сила так и бурлила в организме, ища выхода. - "А всё-таки хорошая вчера получилась драка. Приятно, когда твоими противниками оказываются настоящие мастера меча", - после тренировки я впал в совершенно благодушное настроение, утренние яркие образы неприятных воспоминаний сгладились, хотелось жить и... - "Где, интересно, ходит моя альта?"

Викторию я нашёл в общем зале трактира. Она сразу уловила моё появление, и указала на стул напротив. Второй альты видно не было. О недавней драке напоминали только следы крови на мебели: дамы учинили знатную резню, если слуги до сих пор не смогли всё отмыть.

"Знаешь, Вереск, я просто поражаюсь твоей способности влипать в неприятности. На десять минут остался один, и уже кого-то убил, и чуть сам не отправился в небытиё", - её мысленный голос был спокоен, в нём ощущались лишь некоторые нотки то ли недоумения, то ли... гордости.

"Ну, милая, если бы не интересы альт, я бы не гнал как сумасшедший в седле и не потерял бдительность от усталости. Всё сложилось бы по-другому".

"Очень в этом сомневаюсь, котик", - парировала женщина ровным мысленным голосом. - "Но твой ответ означает, что ты не станешь меня благодарить за спасение жизни?"

"Ты ставишь меня в неудобное положение, любимая. Возможно, нам лучше забыть об этом досадном инциденте? Чтобы избежать взаимных обвинений".

"В неудобное положение я тебя поставлю в более спокойной обстановке. Меня сейчас интересует другое. Обвинять женщину в своих проблемах недостойно гвардейца. Не находишь?" - в её речи появились вкрадчивые нотки.

Так, зря я ступил на опасный путь встречных обвинений. Но отступать поздно. Она в своём праве.

"Обвинять? Я лишь констатировал факт. Что-то ты слишком нервничаешь, дорогая. Это из-за задержки?"

Женщина нахмурилась и несколько минут молча копалась в себе, потом сдержанно кивнула.

"Да. Извини. Надеюсь, ты всё же усвоил урок и в будущем не попадёшь в подобный переплёт? Это только у вас на границе честь выше интересов рода. Ты меня понимаешь?" - альта подалась вперёд, всматриваясь мне в лицо.

"Да. Я... повёл себя глупо. У нас тоже не всё так гладко, как выглядит со стороны, так что ты не сказала мне ничего нового".

"Даже так? Продолжай".

"Император поощряет дуэли и личную честь. Это даёт козыри против родов, когда приходится обращаться к помощи гвардии. У нас это хорошо понимают..." - женщина недоумённо приподняла брови, и я вынужден был добавить. - "Некоторые здравомыслящие опытные ветераны".

"И ты, конечно, относишься к их числу. И как бы ты повёл себя, будучи отдохнувшим и готовым к неприятностям?"

"Быстро убил бы тех двоих, а потом и остальных бойцов рода", - честно обрубил я все дальнейшие расспросы, откидываясь на спинку стула и заглядывая альте в глаза.

Мой ответ не удовлетворил женщину, она опять нахмурилась, а потом... беззвучно засмеялась. Такой реакции я никак не ожидал и вынужден был тоже улыбнуться.

"Понимание проблемы не может пересилить вопрос чести? Что ж, знакомая ситуация. Я тоже часто понимаю, что убийство гнилых душой людей создаст много проблем из-за кровных уз, но ничего не могу с собой поделать. Всё же мы с тобой одного поля ягоды", - в глазах любимой читалось обожание, и я в который уже раз ощутил поразительное единство с этим милым, но совершенно нечеловеческим существом.

Над столом повисла задумчивая тишина, и я воспользовался ею, чтобы заказать завтрак. На кухне работа кипела во всю, повара готовили на весь предстоящий день, поэтому удалось быстро получить солидную порцию мяса. Организм требовал еды, душа требовала обогрева, посему к мясу добавилось красное вино. Альта предпочла не комментировать мой заказ, она вообще витала в облаках раздумий.

"Милая, сколько времени я провалялся без сознания?"

"Вечер и ночь", - пришёл короткий лаконичный ответ.

"Что ты со мной сделала, чтобы поднять на ноги так быстро!?" - подобного ответа я совершенно не ожидал и даже растерялся.

"Всего лишь облизала твою рану", - мысленно проворковала возлюбленная, вызвав полный недоумения взгляд, так что вынуждена была пояснить. - "Ну, ну, не делай таких больших глаз. Я не шучу. Помнишь Киру? Я не хотела при тебе вылизывать её раны. Доволен?"

"Твоя слюна действует заживляюще?" - полувопросительно, полуутвердительно поинтересовался я, и, после кивка женщины, добавил свою первую за сегодня шпильку, мысленно продекламировав нараспев. - "Прикосновение твоих уст способно исцелить раны мечущейся души, а языка... раны разгорячённого тела".

"Вообще-то я сидела и ждала тебя, чтобы не дать вляпаться в новые неприятности. Если позавтракал, кони уже ждут", - и женщина, резко поднявшись, направилась к выходу.

"Обиделась она, что ли? Поди, пойми этих бешеных альт", - думал я, вытирая губы салфеткой и поднимаясь из-за стола следом за возлюбленной.

Когда мы покинули сиё гостеприимное заведение, трактирщик с облегчением осушил приличных размеров кубок вина, и, на всякий случай, осенил себя всеми известными ему знаками, в разных религиях отгоняющими нечисть или призывающими божественное благословение. Нет, он не был верующим. Но подобные вчерашним драки происходили у него нечасто, и всякий раз вызывали предательскую дрожь страха по всему телу. Одного вмешательства магов или неаккуратного обращения с огнём достаточно было, чтобы уничтожить за один вечер всё, что он создавал всю свою жизнь.

О преимуществах драконов... перед прочим транспортом

Первым упал конь под второй альтой, и немудрено, ведь он и до встречи с нами преодолел немалый путь. Конь лежал на земле и тяжело с хрипом дышал. С его губ свисали клоки кровавой пены, они же висели и на его боках. Было очевидно, что животина загнана, и в ближайшее время подняться не сможет. Я услышал в женщинах эмоции всепоглощающей грусти и сочувствия к коню, но вместо остановки или помощи животному альта бегом пересела на запасного скакуна и прибавила ходу. Затем не выдержал уже мой конь. Не хотелось мне пускать его в галоп, но женщины настояли, и вот пришлось спрыгивать наскоку, отталкиваясь от споткнувшейся и уже не контролирующей своего падения лошади. Я посидел минуту, приходя в себя и наблюдая за агонией скакуна. Меня переполняла грусть, когда я видел его мучения, но спорить с упёртыми альтами, сметая все преграды, несущимися вперёд, к одной им известной цели, посчитал бессмысленным. Просто перенёс седло на заводного коня, вскочил на него и дал шенкелей.

В этом отношении женщин к животным мне вдруг отчётливо послышалось отношение альт и к людям, и к себе самим. Они требуют от других полной самоотдачи, потому что сами будут вот так же, как эти кони, падать, обливаясь кровавой пеной, но идти вперёд. Они это знают, воспринимают как само собой разумеющееся, и не приемлют другого отношения к жизни. Они горят, прогорают, но оставляют по себе богатое посмертие. И никак иначе.

После потери двух коней пришлось сбавить темп. Последняя заводная животина и так тянула на себе немалый вес мёртвой альты, и запросто могла пасть раньше остальных, так что толку от неё как от запасной всё равно не было. Альты опять занервничали, сил же развлекать их у меня уже не оставалось. И, словно почувствовав напряжение путников, дорога, по которой мы ехали последние несколько дней, неожиданно кончилась.

Мы стояли у ворот солидного по размерам каменного форта, при ближайшем рассмотрении оказавшегося ещё и торговым городком. Внутри были не привычные мне плац, казармы, и укрепления с минимумом гражданских, а, напротив, было множество гражданских, домики которых ютились в кольце стен, полностью заслоняя собой плац, казармы и укрепления.

Альты пояснили на моё недоумение, что это - крупный торговый узел между Веронской империей и Альтрией. На это я высказал замечание, что альты, вроде бы, не продают оружие и артефакты в таких количествах, чтобы образовались перевалочные пункты, да и посредников, судя по Стасе, не используют. Оказалось, оружие - далеко не единственное, что могут предложить людям эти странные создания. Они торговали картинами, тканями, украшениями и даже архитектурными проектами, а также огромным количеством всевозможной бытовой мелочёвки, которую делали под настроение. Оказалось также, что через Альтрию гнали свои товары и восточные гномы, тоже торговавшие не только магическим оружием, но и оружием самым обычным, просто очень хорошего качества, да и прочими изделиями из металла и драгоценного камня приторговывали. А заодно и сами гномы покупали здесь продукты и некоторые другие человеческие товары, включая... книги и бумагу. Вот и образовывались подобные узловые точки на пути караванов.

Я с интересом глазел по сторонам, дивясь многообразию торговых вывесок, странным одеждам прохожих, явно прибывших не из Веронской империи, шуму и гаму торгового люда. Здесь совершались крупные сделки, и многие караваны уходили, даже не ступив на землю самих альт, приобретая товары у тех, кто уже там побывал. В общем, жизнь кипела. Мои же альты опять занервничали, вынужденные продираться сквозь всё это многообразие; скорость продвижения нашего отряда сильно упала. На мой вопрос, почему бы не объехать вокруг форта или через лес, экономя время, женщины признались, что так просто не принято, да и на конях через лес в этом месте не проедешь, их придётся бросить на опушке.

Была в задержке и положительная сторона: мы основательно закупились продовольствием. Не обошлось и без гостевых визитов. По пути к воротам альты заглянули в очередное поместье своей соплеменницы, и сразу повели себя здесь, как дома. Они поставили лошадей в конюшню, поздоровались с зеленоволосой хозяйкой, кинувшей на меня заинтересованный взгляд во время традиционного рукопожатия, и быстро покинули гостеприимное место.

На страже с противоположной стороны форта стояли гвардейцы, однако вели себя они совсем не так, как их сослуживцы на входе. Этим было дело до всего, и если те, на входе, не задали ни одного вопроса, то от этих отделились двое, и направились к замершим у открытых ворот альтам. Я несколько приотстал, задержавшись у лавки, где были выставлены разнообразные картины, поэтому наблюдал начало переговоров со стороны.

Сначала гвардейцы раскланялись с дамами, и всё смотрелось вполне обыденно, но когда они показали на лошадь с трупом альты, сопроводив жест какими-то репликами, сёстры потянули из ножен мечи. Гвардейцы вынуждены были отпрянуть, и тоже стали извлекать свои клинки. Почувствовав, видно, что запахло жареным, от караулки отделился офицер, и направился в сторону своих подопечных. К тому времени я уже поравнялся с женщинами, заняв место между ними.

- Здравствуйте, уважаемые драконы! - с церемонным поклоном поприветствовал альт воин, - здравствуйте, господин...

- Вереск эль Дарго, - на автомате ответил я, кланяясь в ответ.

- Вереск, с северной границы? Это ты? - удивлённо приподнял брови офицер. - Что тебя привело в наши края?

Я внимательней присмотрелся к человеку, и невольно расплылся в радостной улыбке, заключая боевого товарища в объятия. Это был тот самый офицер, которого к нам в своё время перевели с востока, и который мне и рассказал про великолепный альтовский лес, словно бы созданный для охоты.

- Я проникся твоим рассказом про альтовские леса, и как-то раз решил там поохотиться.

- И как, удачно? - с любопытством заглядывая мне в глаза, уточнил он.

- Нормально, - ответил я ему, ухмыляясь, и, указав на замершую справа от меня альту, добавил. - Как видишь, веду свою добычу.

Глаза офицера от такого заявления округлились.

- Что ты хочешь этим сказать? - непонимающе вопрошал он, на что я просто обнял не слишком довольную очередной задержкой, да и моим тоном, женщину, целуя её в не слишком расположенные к ответу уста. Но по морде не получил, и это уже было немало: нестандартное поведение альты отражало всю степень её ко мне терпимости. В особенности, если учесть клинки в её руках и общее напряжение разыгрывающегося конфликта.

Лейтенант только покачал головой на моё заявление.

- Это же Виктория! Связующая! - тихо сказал он, подаваясь вперёд. - Она же тебя на куски порвёт!

- Ну, пока я, как видишь, жив живёхонек, разве что она действительно оторвала меня от службы. Император отправил меня в отставку из-за похождений в альтовских лесах.

- Да? А я, как видишь, снова вернулся сюда. Надоели постоянные зелёные морды орков и напряжённое ожидание боя в казармах, - с оттенком грусти в голосе признался офицер, делая своим жест рукой. Бойцы послушно спрятали мечи, и пошли к караулке, бросая назад озадаченные взгляды.

- Ну да, милые личики альт, конечно же, приятней, - вновь заухмылялся я.

- Вижу, ты совсем не изменился. Всё такой же колючий и неунывающий.

- Да и ты всё такой же. Так и думал, что наша служба окажется тебе не по нутру. Ну, бывай, вояка! А то моя дама сейчас начнёт убивать.

- Мои бойцы просто хотели уточнить, кого альты везут в том мешке.

- Там их сестра. Убитая. Не знаю, почему они не хотят её показывать, должно быть, традиции.

- Твоё слово?

- Моё слово.

- Хорошо, - у офицера явно отлегло от сердца, когда я взял ответственность на себя. - Проходите, конечно, - и, немного помявшись, бросил нам вдогонку. - Ты, если будет время, заходи. Потолкуем.

Мне оставалось только показать товарищу пару жестов нашего боевого языка, которыми я передал ему готовность организовать привал чуть позже.

"Не устаю тебе удивляться, Вереск", - между тем пришёл задумчивый посыл от возлюбленной. - "Такое ощущение, что ты знаешь всех офицеров в империи".

"Нет, милая, не всех. Есть просто такая вещь, как боевое братство. Мы все одного поля ягоды, сразу определяем друг друга при встрече", - с оттенком гордости ответил я ей, но, подумав, уже без гордости, грустно добавил. - "А ещё нас часто переводят".

Теперь я был на чужой территории, территории альт. Подсознательно я ожидал увидеть что-то необычное, отличающееся от привычного по империи пейзажа, однако никаких ощутимых отличий пока не наблюдал. Тот же альтовский лес тянулся вдоль дороги, те же альты шли рядом, да и сам я нисколько не изменился с переходом через невидимую черту. Только в душе поселилось странное ощущение, будто оставляешь позади что-то важное, от чего внутри образуется пустота, заполнить которую вряд ли удастся новыми впечатлениями и новыми встречами, какими бы насыщенными они ни были.

"Мы так и пойдём дальше пешком?" - поинтересовался я после получаса ходу по Альтрии. Поведение альт меня несколько удивило: из женщин исчезла вся спешка, они теперь словно бы просто прогуливались, наслаждаясь воздухом родного леса. Приглядевшись, я также отметил и ещё одно изменение. Дамы словно бы воспрянули духом, - распрямили ещё более спины, расправили плечи, и стали... как будто выше ростом, что ли. Или дело в одухотворённости и спокойном умиротворении, поселившихся в их лицах и душах?

"Конечно же, нет", - в ответе возлюбленной уже не было той вынужденности, натянутости, которыми она сопровождала некоторые свои предыдущие ответы. Она была спокойна, и спокойно же отвечала. - "Сейчас ты увидишь самое потрясающее создание в этих лесах, да и в мире тоже! А пока... Просто наслаждайся воздухом и покоем леса, впитывай его аромат. Эти леса хранят вековой покой, сюда не добрались ваши дровосеки, магические войны обходят их стороной. И будут обходить, пока жива хотя бы одна дракона".

"Не знаю, любимая, как насчёт покоя... Как-то мне не по себе от пустоты в душе. Для тебя родина - эти леса, а для меня - империя. Я тебя понимаю, но сам таких эмоций не испытываю", - натянуто ответил я женщине, поймав удивление в эмоциях её спутницы.

Мы, между тем, действительно свернули с дороги, углубившись в лес. Деревья на этом его участке отличались особой монументальностью, величественностью. Даже подлеска почти не было, так что передвигаться можно было совершенно свободно, хоть пешком, хоть верхом. Лес полнился звуками, переливался тенями, будил в воображении самые необычные образы. Я невольно вспомнил свою первую встречу с возлюбленной, когда вот так же, никуда особо не торопясь, наслаждался спокойствием под его гостеприимной сенью.

"Почему ты не общаешься со мной? Даже имени не спросил. Я же чувствую, что в тебе нет обиды. Ты прям, как натянутая тетива лука, той прямотой, которую можно встретить только в чистых душой людях. Так в чём же дело?" - неожиданно пришёл мысленный посыл от второй альты, развеивая наваждение лесного очарования.

"Да как-то... было не до того, что ли..." - замялся я, отчётливо представив, что не соблюл в этом месте целый букет правил этикета. - "Воспринимаю тебя, как боевого товарища, а не женщину. Извини", - уже более жёстко к себе ответил я.

"И что, боевого товарища можно не знать по имени?"

"Да. Главное - ты уверен, что этот человек всегда прикроет. Ты знаешь его... на каком-то глубинном уровне, потому что сам такой же. Бывает, просто некогда разводить политесы, как случилось и теперь. Виктория, вон, гнала нас вперёд, как охотничьих псов".

"Ладно. Я, кажется, поняла. Сначала думала, что дело в обиде или нежелании общаться с виновницей проблем твоей подруги. Но теперь отчётливо вижу, что была неправа. Твоя натура просто не приемлет обид. Ты, как и многие военные, либо идёшь вперёд, либо, перешагнув через себя, отступаешь. В обоих случаях твоё достоинство остаётся при тебе, так как даже отступление воспринимается тобой как временный тактический ход. Или я опять неправа?"

"Права. Наверное. Я так глубоко никогда себя не раскладывал... на части", - ответил я, действительно несколько недоумевающий относительно такого глубокого копания в душе боевого товарища. - "Скажи, а альты всегда пытаются вот так проникнуть в душу соотечественника?"

"С обычными соотечественниками проще", - фыркнула в ответ женщина. - "Мы видим друг друга насквозь, знаем характеры и потребности друг друга. У людей же мы читаем далеко не всё, только самое яркое, остальное бывает сложно разобрать из-за большого числа наслоений, противоречий в эмоциональном фоне. Вот и приходится уточнять".

"Да? Не знал".

А в следующее мгновение все мысли у меня из головы словно вышибло сильным ударом, и я замер, разглядывая небывалое диво. Деревья вдруг расступились, и мы вышли на поляну. А на поляне... Величественно распластался огромный зверь, змеевидное тело которого обнимало чуть ли не всю протяжённость поляны, раскинувшись не менее, чем на десяток метров. Две пары роскошных крыльев, в передней части тела и в задней, даже будучи сложенными за спиной, занимали оставшееся на поляне свободное место. Создание было буквально сжато окружающими деревьями, как бывает сжата сельдь в бочке. Но поразили меня вовсе не размеры и не форма зверя, а его потрясающая расцветка и большие, умные глаза на ящеровидной морде, безотрывно смотрящие на вышедших из леса разумных. Взгляд зверя гипнотизировал, притягивал, заставлял лихорадочно искать темы для возможного общения; длинные же усы, стелящиеся на несколько метров от морды, только усиливали впечатление ума и проникновенности взгляда.

Я с трудом оторвал взгляд от морды странного создания, и был буквально ослеплён игрой света на его чешуе, - это искрящиеся различными оттенками зелёного чешуйки будто бы впитывали солнечный свет, отдавая его в алых переливах. Необычная игра света на чешуе потрясала, я никогда не видел ничего подобного. Морды орков уж точно не переливались вот так, хотя и отливали зеленью... Потрясал и весь образ зверя, огромного, величественного, чем-то родственного этим древним деревьям вокруг. Селёдка выглядела гораздо более чужеродной своей бочке, чем он - обрамляющим поляну гигантам.

Вторая альта радостно вскрикнула при виде зверя, и бросилась к нему навстречу. Виктория проявила значительно больше выдержки, и по-прежнему шла спокойно, хотя в душе у неё всё пело. Альта поравнялась со зверюгой и повисла у той на шее, а та, в ответ, прошлась по ней шершавым розовым языком. Женщина была совершенно счастлива, визжала и совершала какие-то невероятные прыжки, каждый раз чуть ли не перескакивая через тушу. Виктория подошла и погладила зверя по носу, на что тот утробно заурчал. От этого рыка стали сотрясаться окружающие поляну деревья, а по земле пошли лёгкие толчки.

Ко мне зверюга также проявила интерес, обнюхала и попыталась облизать, но я вовремя увернулся. Мало ли, что взбредёт ей в голову?

"И что, дальше мы поедем на этом звере?" - осторожно поинтересовался я. Зная способности альт, и свои скромные возможности, я уже начал сомневаться, что смогу полностью соответствовать требованиям этого ящера к седокам.

"Не волнуйся, котик. Люди могут летать на драконе, не опасаясь за свою жизнь", - и добавила, подарив мне насмешливый взгляд. - "Если рядом находится дракона".

"Звучит как-то не очень. Опять будете тащить меня в качестве багажа?"

"Ну почему сразу багажа?" - возмутилась прелестница. - "Скорее, почётного гостя".

"В чём отличие?" - деловито поинтересовался я, приглядываясь к спине тварюги, в тщетной попытке найти там посадочные места. Ситуация начинала меня нервировать всё больше. Складывалось ощущение, что альты и здесь не признают никаких сёдел, а это означает... новые впечатления и риск свернуть себе шею.

"Отличие, воин, в том, что ты будешь сидеть между двумя милыми дамами, плотно зажатый их стройными телами", - мурлыкнула мне в ответ вторая альта, неожиданно подходя сзади и обнимая за талию.

Вот это номер! Я вопросительно уставился на Викторию, но та тоже смеялась и была настроена... весьма игриво, я бы сказал.

"И кто с какой стороны сядет?" - ещё более деловито вопрошал я. Стоит ли говорить, что подобный пикантный нюанс сразу изменил моё отношение к полёту?

На это обе альты брызнули дружным смехом, и даже змеевидная зверюга то ли заурчала, то ли засмеялась, словно понимая все нюансы отношений разумных. А ещё через несколько секунд меня подхватили нечеловечески сильные руки женщин, и водрузили на спину нашего нового скакуна. Сзади меня заключили в ну очень нежные объятия, а спереди ко мне прижалась моя альта, недвусмысленно намекая, что хорошо бы обнять уже её. Даже необходимость слишком широко расставлять ноги на объёмной спине зверя не создавала неудобств при остальных... кхм... условиях.

"Кстати, воин, меня зовут Виктория", - наконец представилась вторая альта, и меня обожгло целым букетом чувств и ощущений, среди которых были и звон клинков, и готовность понять и научить, и радость творения, а через всё это проходила странная смесь жизнерадостности и грусти, словно... читаешь стихи.

"Вереск эль Дарго", - на автомате представился я, немного обалдев от нахлынувшего чувственного смерча.

"Я знаю", - ответствовала женщина, ещё крепче сжимая меня в своих объятиях.

"Готов, котик, к своему первому полёту?" - пришёл посыл от возлюбленной, исполненный предвкушения и радости.

"Вполне", - коротко ответил я.

Тут же чешуйчатое тело подо мной пришло в движение. За его обширными обводами и взмахами крыльев мне были плохо видны телодвижения зверя, никаких красот полёта я не ощутил и в помине. Сначала нас накренило назад, затем к крену добавились ощутимые переборы лап, и, наконец, листва деревьев стремительно понеслась нам навстречу. Завершилось всё резким толчком крыльев, и, если бы не альты, на этом бы моё недолгое путешествие на диковинном звере и закончилось. Толчок сопровождался провалом участка тела, где мы сидели, вниз, а дальше нас опять подбросило вверх. Душа у меня сначала ушла в пятки, но, когда движение стало более чётким, вернулась обратно, и я почувствовал, как альта сзади гладит ладонями мой живот, то ли пытаясь успокоить, то ли отвлечь. Так что самыми острыми стали впечатления от всевозможных толчков, да ещё эти самые шаловливые ладошки на животе.

Чуть позже женщины просветили меня, как всё это безобразие выглядело со стороны. Они утверждали, что полёт отличается величественностью, это очень красивое и запоминающееся зрелище. Оказывается, зверь сначала встал на переднюю пару лап, зацепился за деревья, подтягиваясь на них, одновременно перенося вес на задние конечности. Распрямив таким способом тело, зверь подключил крылья, сначала заработав их передней парой, а затем задней. Собственно, в процессе всех этих манипуляций и приходили особенно сильные впечатления, и нас с альтами болтало на спине зверя в такт его стремительным движениям, больше подошедшим ящерице или кошке, чем такой громадине.

Не мог я в полной мере оценить и красот Альтрии, либо их отсутствия; и вовсе не из-за отсутствия у меня художественного вкуса, а по совершенно банальной причине. Просто мы сидели примерно по центру драконьей туши, соответственно, впереди и с боков была только чешуя, играющая на солнце всеми оттенками зелёного. Окончательно обзор закрывали вздымающиеся вверх крылья. Только иногда в просветы между ними, при снижении или наборе высоты, можно было что-то заметить на далёкой земле.

За всё время пути мне только однажды удалось наблюдать по-настоящему интересное зрелище. Им оказался громадный золотой шпиль, иглой пронзающий небо на огромную, сложно представимую для здания высоту. Внизу, у основания шпиля, раскинулись облачные ажурные конструкции из какого-то белого материала, по внешнему виду совершенно невесомого. Однако нам было не по пути со шпилем, и рассмотреть это диво более подробно мне так и не удалось, несмотря на однозначно выраженную просьбу. Моя Виктория сослалась на спешку и обещала всё показать после завершения миссии. В итоге большую часть первого дня пути я банально проспал, поражаясь приподнятому настроению женщин. Одно в их настроении было хорошо: они точно не собирались спать, стремясь насладиться полётом, а значит, сам я мог с чистым сердцем отдохнуть.

Разбудил меня резкий рывок дракона вкупе со сжавшимися руками сидевшей сзади альты, которые снова не дали мне выпасть. Я тут же стал озираться по сторонам, привычно стараясь оценить диспозицию, но вокруг по-прежнему синела прозрачная небесная дымка и мощно вздымались драконьи крылья.

"Что случилось?" - поинтересовался я у возлюбленной, личико которой обнаружил у себя на плече.

"Ничего", - пришёл лаконичный ответ.

"Тогда почему трясёт?"

"Варгарынай не любит долго лететь в одном положении - разминается", - пояснила Виктория, и, мило улыбнувшись, добавила, - "Да ты спи, спи. Лететь ещё долго".

"Э, нет. Я тоже хочу размяться".

"Точно хочешь?" - с сомнением посмотрела на меня моя альта.

"Послушай, женщина. Я проснулся, мне нужна разминка. Мы же с тобой давно вместе, а у тебя всё ещё какие-то сомнения возникают", - сомнение в тоне возлюбленной заставило меня ощутимо напрячься, пробудив встречное недовольство.

"Ну, как знаешь", - ответила она, грациозно поднимаясь на ноги. Я откровенно залюбовался её движениями, и любовался ровно до тех пор, пока в её руках не возникли клинки. Она поманила меня одним из них, и её поведение не вызывало никаких сомнений в готовности женщины предоставить мне возможность тренировки прямо на спине дракона.

"Он же себе шею свернёт, сестра!" - вступилась за меня вторая Виктория, чем вызвала во мне новый выплеск ослиного упрямства, буквально подбросившего меня вверх. Даже сильные руки альты не смогли удержать этого могучего порыва.

"Ничего, сестра. Ты его ещё плохо знаешь. Или сама хочешь развлечь моего мужчину? Сразу предупреждаю, он предпочитает красивым строфам быстрые клинки", - на эту странную реплику вторая альта только похлопала глазами и отодвинулась подальше к хвосту зверюги, расчищая площадку.

Закончив говорить, женщина сразу перешла к делу, начав аккуратно прощупывать мои возможности. Несколько ложных выпадов и ударов в неудобные в блокировке зоны были призваны лишить меня равновесия, но у дамы это не прошло. В фехтовании есть такое упражнение на баланс, когда работаешь с клинками, стоя на бревне. Я уже давно им не занимался, хотя и пробовал разнообразить рельеф площадок для учебных боёв, но это ровным счётом ничего не значило. Когда каждый день тренируешься, поддерживая себя в форме, и тренировки проходят отнюдь не в щадящем режиме, бревно оказывается лишним. С него нужно начинать, но затем необходимость в нём исчезает. Так что я быстро освоился биться в несколько стеснённых условиях драконьей спины.

В конце концов, чуть ли не завязав мне руки узлами, женщина вынудила меня разорвать дистанцию, и я отпрыгнул назад, вызвав яркую вспышку беспокойства со стороны второй альты. Виктория, между тем, снова стала наседать, и вскоре мне снова пришлось разрывать дистанцию. После нескольких таких исходов я оказался сильно прижат ко второй альте, сидящей в самой дальней точке, где вообще можно было сидеть на драконе. Её рука, обхватившая мне ногу чуть выше сапога, красноречиво продемонстрировала, что дальше отступать некуда. Пришлось идти в атаку, но Виктория была настроена не дать мне ни единого шанса, упорно вынуждая сложить клинки. Тогда мне в голову пришла шальная мысль, и я попросил вторую Викторию, оказавшуюся в нужное время и в нужном месте, подкинуть меня вверх. Спорить она не стала, рывком добавив толчковой силы ногам, и мне удалось перелететь через противницу, оказавшись у той за спиной.

В принципе, с кувырком перепрыгнуть через человека я мог и так, но вот перепрыгнуть через человека с приличных размеров клинком, выставленным вверх, мне уже было не под силу. Да и дракон летел вперёд, и существовала опасность "отстать" от него в прыжке. Так что помощь пришлась как нельзя кстати, моя же альта только одобрительно кивнула, и её ноздри стали ощутимо подрагивать, как бывало в моменты возбуждения. Это лучше всяких слов говорило о том, что наш бой ей нравится, щекочет её звериную природу.

Возлюбленная продолжала наседать. Она чётко решила для себя заставить меня сложить оружие, и продолжала гнуть эту свою линию. Альта стремительно атаковала, отскакивала чуть назад, и снова атаковала. Мне приходилось схлёстываться с ней на пределе своих возможностей, лишь краем сознания фиксируя движения клинков, а порой и вовсе их угадывая. Она распалилась, потрясающей глубины зелёные глаза горели, словно бы освещённые внутренним огнём, по её телу пробегали приятные мурашки азарта и ещё чего-то звериного, нечеловеческого.

Дракон под нами действовал на возлюбленную очень странно. Ступив в Альтрию, она отбросила многое из напускного человеческого, и сейчас я мог наблюдать это любимое мною нечеловеческое создание во всей красе. Она была прекрасна, необузданна, непобедима. Она хотела победить, показать своему мужчине его место. Вот только я сдаваться и принимать это место не собирался. На наших клинках сейчас играли первые отблески семейных отношений, отнюдь не всегда идиллических, часто взрывных и агрессивных. Особенно у таких хищников как мы. Всё это я прочёл по буре эмоций возлюбленной, по её движениям, по блеску её глаз.

Как я ни упирался, мы довольно быстро прошлись от хвоста дракона к его голове. Я вновь оказался перед выбором, вот только альты сзади уже не было. О том, чтобы сдаться речи не шло. Просить же дракона о помощи я ещё не научился. Хотя... Почему бы и нет? Я резко ушёл в бок, пытаясь пробежать по идущему на подъём крылу, меня подбросило вверх, но точно рассчитать собственное движение не удалось, и я немного перелетел. - "Вот, б...", - только и успел подумать я, из последних сил пытаясь зацепиться за чешую драконьего бока. - "Может, хоть чешуи гному оторву напоследок". - Пришла ещё одна бредовая мысль перед тем, как я оказался в свободном падении. Идея воспользоваться крыльями зверюги для придания дополнительного толчкового усилия оказалась мне не по зубам.

Однако я даже не успел испугаться по-настоящему, когда почувствовал, что что-то обвивается мне вокруг бедра, чуть выше колена. При этом меня начало болтать из стороны в сторону, в такт движению гигантских крыльев хорошо знакомой мне зверюги. Я скосил глаза на свои ноги, и увидел... Драконий ус, надёжно удерживающий меня за ногу.

"Ну как ты там?" - пришёл совершенно спокойный посыл от возлюбленной.

"Нормально", - коротко ответил я.

"Больше так не прыгай".

"Хорошо, я подумаю над этим".

"У тебя будет много времени подумать".

"Если полагаешь, что я куда-то спешу, то ты ошибаешься, дорогая".

"Ещё скажи, что ты специально прыгнул вниз, чтобы полюбоваться красотами Альтрии", - фыркнула дама.

"Зато теперь я такой возможности упускать не собираюсь. Ты же мне ничего показывать не желаешь, а так я увижу хоть что-то".

"Ну-ну", - женщина откровенно веселилась, но, зная моё упрямство, продолжать разговор не стала. Она почему-то сразу успокоилась, стоило только мне оказаться вне досягаемости её клинков. Если альта возьмёт такую моду в отношениях и дальше, мне рядом с ней будет очень неуютно. Когда твоя женщина превосходит тебя по мастерству владения клинками на несколько порядков, это становится опасно для жизни, а, в особенности, для чести и самомнения.

Внизу медленно проплывало зелёное море, казавшееся совершенно бескрайним. То и дело его разрезали речушки, и лес отступал, сменяясь речной долиной, но лишь затем, чтобы через несколько сот метров снова вступить в свои права. Дорог и обработанных полей не было видно, хотя через полчаса лёта мне попалось обширное стадо копытных и пара человеческих фигурок на лошадях рядом с ним. Пару раз на границе видимости появлялись и какие-то постройки, но они терялись в громадине леса, не составляя более-менее обширных населённых пунктов. В общем, меня хватило минут на сорок разглядывания, за которые нога сильно затекла, да и голова начала кружиться от долгого висения вверх ногами.

"Виктория, поднимай", - послал я миролюбивый сигнал, демонстрируя всё своё удовольствие от осмотра окрестностей.

Женщина не стала зубоскалить, не стала задавать вопросов, как обязательно сделали бы мои сослуживцы в подобной ситуации. Просто я сначала висел, а уже через мгновение оказался стоящим на ногах, в объятиях возлюбленной. Мы ничего друг другу не говорили, просто стояли и обнимались. Альта ещё и придерживала меня, давая возможность восстановить кровообращение в затёкшей ноге.

"Как вы тут держитесь без таких вот усов?" - задал я наконец первый всплывший в сознании вопрос.

"Это довольно сложно объяснить. Если попроще, то у нас есть особые... артефакты, которые позволяют цепляться за защитные магические поля дракона", - ответила мне женщина, чётко соблюдая своё обещание откровенно отвечать на любые вопросы.

"В сказках драконов защищает от магии чешуя", - с сомнением указал я.

"Чешуя не может защитить от магии. Магические плетения проникают через любые щели, даже самые маленькие, а между чешуйками таких щелей хватает".

"Тогда зачем дракону чешуя?"

"Чтобы всякие ненормальные воины не ткали в него чем ни попадя", - развеселилась возлюбленная. - "Тебя такой ответ устроит?"

"Я понял. Не надо зубоскалить. Она ему затем же, зачем нам кожа: такими нас создали боги".

"Нет никаких богов", - неожиданно жёстко отчеканила женщина. - "Мы сами создаём себя такими, какие мы есть".

Я недоумённо приподнял брови, но буря эмоций, которая всколыхнулась в её душе, заставила меня прекратить расспросы. Видно, я невзначай задел какой-то тяжёлый для моей альты вопрос, связанный с нехорошими воспоминаниями. Пришлось гладить её по волосам, чтобы немного успокоить. Она потёрлась в ответ щекой о мою ладонь, и неожиданно всем телом прижалась ко мне, присасываясь в поцелуе, и вполне однозначно намекая на продолжение. Очень требовательно намекая. Только сейчас я почувствовал, насколько изголодался по своей альте, а недавние отдых и напряжение боя не прошли даром, наполнив организм силой и разбередив душу. Со звериным рычанием я вцепился ей в волосы, откидывая голову назад, стал целовать шею, ушко. Женщина ответила, змеёй оплетая моё тело своим. В следующее мгновение мы повалились на драконью спину, буквально фонтанируя эмоциями возбуждения и наслаждения.

Вторая Виктория, угадав наши дальнейшие планы, просто отодвинулась подальше, уселась поудобней, и с живейшим интересом в глазах принялась ждать развития событий. Она буквально купалась в наших положительных эмоциях, закатывала глаза и несколько раз даже заваливалась на спину, потягиваясь всем телом.

О второй альте я вспомнил только спустя какое-то, весьма продолжительное, время, когда шквал эмоций отхлынул. Глянув на неё, я поймал ободряющий взгляд насытившейся кошки, сильно меня удививший. На мой же робкий мысленный вопрос она только пожала плечами, отметив, что ей приятно ощущать столь сильные положительные эмоции. Это, по её выражению, действует очень "бодряще", и взгляд, которым она при этом меня окинула, вполне однозначно показывал, в каком именно месте у неё появляется эта самая бодрость.

Ещё через несколько минут мы с возлюбленной прошествовали на свои посадочные места, и я вновь оказался заключен в объятия женских тел. Стоит ли говорить, что подобное путешествие мне начинало нравиться гораздо больше конного?

"Как тебе?" - вопрос второй Виктории поставил меня в тупик, пришлось послать ей эмоцию недоумения. Женщина быстро исправилась, но осталась довольна моему направлению мыслей. - "Как тебе Альтрия?"

"А... Ты об этом", - я почему-то вздохнул с облегчением. Как-то не хотелось обсуждать с женщиной любовные утехи, происходившие на её глазах. Дворянское воспитание давало о себе знать, причем, как всегда, с опозданием. - "Как-то у вас... диковато, что ли. Совсем глазу не за что зацепиться".

"Мы так живём", - пожала плечами собеседница. - "Мы же не люди, чтобы цепляться за эти ваши города и прочие... стадные поселения. Для нас важна свобода от шелухи искусственных побрякушек, единение с природой. Без этих нехороших человеческих эмоций вокруг, без необходимости убивать и угрожать, чтобы выжить. Когда мы в Альтрии, - можем хотя бы немного побыть собой на её бескрайних просторах".

"Стадные поселения? Кхм...", - можно было взмутиться на такое несколько пренебрежительное замечание женщины, но она действительно не человек и смотрит на нас со стороны. А со стороны мы действительно стадные существа, с этим спорить сложно. Поэтому я зацепился за совсем другую мысль в её беззвучном монологе. - "Разве альты лишь иногда бывают в Альтрии? Я думал, они здесь живут постоянно".

Виктория как-то странно на меня посмотрела, тяжело вздохнула и, по-видимому, смирившись с моим дилетантством, стала пояснять.

"Некоторые, конечно, живут. Но таких немного. Большинство вынуждены жить вместе с людьми или другими разумными, лишь иногда заглядывая в родные леса".

"Нас вообще немного, котик", - вступила в разговор возлюбленная, - "По человеческим меркам, конечно".

"А почему вынуждены? Разве вам так уж плохо живётся с людьми? И почему вы не живёте в Альтрии, если так её любите?" - количество вопросов у меня в голове начинало зашкаливать, хотелось спросить о стольком, что сложно было выбрать самое важное.

"Вереск, всё очень сложно. В двух словах на твои вопросы не ответишь, поэтому давай лучше отложим это на потом. Со временем ты всё увидишь сам и поймёшь, а я тебе в этом помогу", - теперь речь держала только моя альта, вторая же Виктория почему-то поспешила ретироваться из разговора. Меня это не слишком устраивало.

"Виктория?" - решил снова вовлечь её в разговор я.

На моё обращение откликнулись сразу обе женщины, опёршись подбородками на мои плечи. Это подтолкнуло меня к новому вопросу, старые же я решил оставить на потом.

"Дамы, я знаю только пятерых альт, и из них двоих зовут одинаково. У вас это в порядке вещей?"

"Мы все разные, и имя для нас не так важно...", - открыла мне вторая Виктория истину, которую я знал и без неё. Зато моя альта быстро вклинилась в монолог своей сестры, зная степень моей информированности гораздо лучше неё.

"Ты просто чётче посылай мысленный зов. Имя же Виктория действительно сильно распространено. Так звали первую связующую, которая очень много сделала для нашего рода, и её именем теперь называют всех девочек, проявивших с самого рождения особую силу воли".

"Про то, что именно она сделала, я спрашивать не буду. Ответ знаю и так", - мне порядком надоели все эти недосказанности.

Вторая альта исторгла эмоцию недоумения, зато моя Виктория адресовала мне ироничный посыл, с обещанием не оставлять в неведении слишком долго.

Летели мы почти три дня. За это время дракон прервал полёт на еду лишь однажды, и его охота оставила в моей душе неизгладимый след. И было от чего, ведь поймал он ни много ни мало целого оленя, выудив его из самого центра дремучего леса. Прыти зверюги при этом позавидовал бы и какой-нибудь тигр. Дракон резко пошёл на снижение, камнем обрушившись на деревья, разрывая листья и ветки, раздвигая лапами развесистые кроны. Удар передними лапами о землю был настолько силён, что не будь альт, валяться бы мне на земле с переломанными костями. Ошарашенный атакой сверху зверь просто ничего не успел предпринять, да и скорости дракона были явно выше. Даже резкий прыжок вбок ничего не дал оленю, - дракон резко метнулся следом, скользя телом по земле подобно змее. И в следующее мгновение уже сжимал в свободных от движения передних лапах звериную тушку.

Во время всего этого безобразия мы с альтами плотно прижимались к спине зверюги, чтобы не быть сметёнными бьющими по телу ветками, и поднялись лишь когда он, сжимая в лапах вожделенную добычу, оттолкнувшись от деревьев, взмыл в небо. Поедал добычу он также в небе, но это не создавало для него особых неудобств, тем более, что в трапезе участвовали оба драконьих уса.

За время полёта я вволю выспался, натренировался и наспорился с альтами. Даже прыжок с крыла на спину зверюги освоил, хотя Виктория и была против моих упражнений. Причиной подобных подвигов было, на этот раз, не моё упрямство, а банальная скука, вкупе с нежеланием сидеть всё время в неудобной позе. В общем, полёт был весьма насыщенным, и оставил в теле совсем иные ощущения, нежели от лошадиной прогулки протяжённостью в те же три дня.

Временное решение

О прилёте к месту назначения возвестил ещё один дракон, вставший параллельным курсом. Вот только этот сильно отличался от нашего, и был значительно ближе к тем образам, которыми пугают маленьких детей. Эдакий крокодил с большими перепончатыми крыльями и бочкообразной, а не плоской формой тела. Ещё у него был на голове мощный гребень, стрелой нависающий над задней частью головы, а мощный гибкий хвост заканчивался такой же, как на гребне, стрелкой. Весь облик дракона создавал образ стремительности и хищности, - он был невероятно красив в этом хищном порыве. Единственное, что несколько портило общий вид, так это размер: с размером дракона природа явно подкачала, определив его чуть большим обычной лошади.

Дракон плыл рядом в продолжение нескольких ударов сердца, в конце концов метнувшись хищной птицей вниз. Наш последовал за ним, в точности повторяя манёвр. Приземление на небольшой поляне сопровождалось новой порцией резких толчков, а сам дракон с трудом втиснулся в отведённое ему пространство. Встречающий дракончик всё время посадки с любопытством следил за старшим собратом и его седоками, аккуратно выглядывая из лесных дебрей. Альты, между тем, спустились с драконьей спины, взвалили на плечо второй Виктории свёрток с телом мёртвой соотечественницы, и стремглав устремились в лес, к дракончику.

Новая зверюга обнюхала нас, от моего запаха почему-то чихнув, чем вызвала улыбки на лицах альт. Ещё через несколько ударов сердца Кассандра была закреплена на его спине, и дракончик взмыл в небо, унося свою грустную ношу дальше на восток. Альты же быстрой походкой, переходя на бег, понеслись сквозь лес, виртуозно преодолевая любые преграды на пути. Я, как мог, старался не отставать, но даже моих навыков передвижения в северных лесах не хватало для поддержания нужной скорости. Однако я, упрямо нагнув голову и сопя позади спутниц, не спешил признаваться в своих слабостях. Женщины время от времени вынуждены были приостанавливать свой бег, но не высказали мне ни слова недовольства, даже негативных эмоций и напряжения с их стороны не приходило. Так продолжалось несколько часов, а потом мы вышли на небольшую поляну, образованную группой монументальных вековых деревьев. Из-за их плотно переплетённых раскидистых крон сверху поляна была невидна, и её вряд ли удалось бы отличить от плотного массива окружающего леса.

На поляне в самых вольных позах расположились альты. Они сидели, лежали, даже висели на ветвях деревьев, и эта сцена навсегда запечатлелась у меня в памяти, показывая всю чуждость этих созданий людям. Ну не стали бы мои соотечественницы с таким упоением во взгляде висеть вниз головой на суку дерева! Да и лежать на покрывающем поляну мху, на спине, заложив руки за голову и вытянувшись всем телом, а то и вовсе широко расставив согнутые в коленях ноги. И всё это в обтягивающих костюмах, или вовсе без оных. Я даже немного приоткрыл рот от открывшегося зрелища, не до конца понимая, где нахожусь. Больше всего это напоминало какой-нибудь экзотический публичный дом, хотя таких женщин там не встретишь, да и я там никогда не был, ограничиваясь доступными мне в гарнизонах гораздо более скромными аналогами.

Наше появление не вызвало на поляне ощутимых внешних изменений, никто не пошёл навстречу, даже не изменил позу; зато на эмоциональном уровне возник целый шквал. Мысленный диалог между моими спутницами и местными "завсегдатаями" кипел несколько минут, на протяжении которых дамы стояли живыми изваяниями. Мне тоже досталась некоторая толика мысленных приветствий; во всех звучал общий мотив любопытства и радости за сестру.

Виктория номер два быстро растворилась среди своих, дополнив композицию зависших на деревьях сестёр, а моя альта подхватила меня под руку, и повела к дальнему концу поляны. Там мы уселись прямо на землю, и дама очень удобно примостила свою голову на моих коленях, чем пробудила во мне всплеск нежности. Я погладил её волосы, и, привычно раздвигая металлические вставки, глубоко зарылся в них руками; окружающий вертеп совершенно вылетел у меня из головы. Пришёл в себя я уже спустя минут десять, от неожиданно возникшего в теле возлюбленной лёгкого напряжения.

"Что происходит?" - решил прояснить для себя ситуацию. - "И вообще, где мы?"

"Малый Совет почти в сборе, мы прибыли очень вовремя. Ещё сутки, и прибудут последние участницы. Сейчас идёт обмен информацией, обсуждаются возможные решения. Кстати, решение ещё не принято, в Глации слишком сложная ситуация", - чёткими репликами описала происходящее возлюбленная.

"Это - Совет!?"

"Да. А что тебя удивляет?"

"Я представлял его себе как-то... иначе", - хотелось сказать про сюрреализм открывающейся мне картины, и я, впервые за время нашего с Викторией знакомства, вместо слов передал ей своё недоумение картинками и эмоциями. На мой посыл альта ответила беззвучным смехом, и я почувствовал, как её настрой расползается по поляне, и на меня обращаются мысленные взоры участниц действа.

Мне тут же пришло несколько красноречивых мысленных образов, отличающихся особым бесстыдством. Альты быстро переключились со своих глобальных проблем на мою скромную персону, так что я вмиг ощутил себя единственным мужчиной среди пары десятков женщин. Для меня это не было чем-то диковинным, на всевозможных приёмах мне приходилось оказываться в подобной ситуации, когда становишься центром сплетен и интимных обсуждений слабой половины человечества. Лучше всего в таких ситуациях помогала холодная вежливость, лёгкая ирония, шутки, а в особенно сложных ситуациях - минимум реакции на реплики. Но тут всё было как-то иначе. Даже нахлынувшие на меня мысленные образы, помимо чрезмерной откровенности, несли в себе эмоции нежности, поддержки, готовности принять в свою семью и окружить заботой. Откровенность образов невероятным образом уживалась с кристальной частоты трепетным чувством, открывая мысленному взору всю нечеловечность этих потрясающих созданий.

"Не удивляйся поведению сестёр. Наша кожа не так уязвима, как человеческая, и многие из альт предпочитают охотиться обнажёнными. Что же касается поз... у нас своя мораль, сёстры сидят так, как им удобно", - решила заняться разъяснениями Виктория.

"Всё у вас не как у людей", - пробормотал я на это пояснение.

"Ты присутствуешь на Малом Совете, куда допускаются только альты. На Большом всё выглядит более... привычно тебе, официально".

"Я всё понял. Только ведь я - не альта, почему меня сюда пустили?"

"Ты уже не совсем человек. И ты мой избранник, а значит, член нашего рода".

"Как у вас всё просто! Переспал с альтой, и уже не человек. А кто тогда?" - её последнее замечание сильно задело меня, пробудив к жизни иронию.

"Любого другого на твоём месте за подобные слова я бы прирезала. А тебя...", - с этими словами женщина взгромоздилась мне на колени, долго целовала губы, и, наконец, мягко завалила на спину. А дальше... В общем, она использовала меня по назначению, которое, очевидно, подразумевалось в выражении "уже не человек".

Когда я пришёл в себя, моя женщина поинтересовалась на ушко, не спеша покидать насиженного места.

- Ну что, всё ещё ощущаешь себя человеком?

- Вроде бы..., - неуверенно ответил я.

- Мне позвать сестёр? - вместе с этой репликой меня окатило лавиной недвусмысленных мысленных образов присутствующих на поляне альт.

- Не стоит. Боюсь, я просто не выдержу такого натиска и точно перестану быть человеком. Превращусь в дракона и порву вашу бешеную братию.

- Если ты превратишься в дракона, то будешь с нас пылинки сдувать, котик. Уж поверь. Так все драконы делают, - хмыкнув, промурлыкала на ушко Виктория.

Я вынужден был признать полное и безоговорочное поражение в споре, лишь бы уйти от скользкой темы. За пару месяцев нашей совместной жизни я неплохо изучил суженную, и свою угрозу про сестёр она точно бы исполнила. А я к ней готов не был, ни морально, ни физически. Вот когда стану драконом, тогда другое дело, а пока... Лучше промолчу, целее буду, - хватит с меня одной бешеной Стаси.

Спор на поляне, между тем, набирал обороты. Даже я ощущал какие-то обрывки образов, летавших между дамами, и по ним можно было представить накал эмоций и мыслей. Не выдержав неизвестности, я обратился за разъяснениями к Виктории и получил, что называется, по мозгам. Целая лавина образов накрыла моё сознание, и если бы альта не прекратила трансляцию, оно точно не выдержало бы перенапряжения, скатившись в беспамятство. А так хватило нескольких минут, чтобы немного придти в себя и начать снова связно мыслить.

"Ничего не понимаю", - признался я.

"Не удивительно. Нужно продолжать тренировки, я ещё слишком малому тебя научила", - с нежностью в мысленном фоне попыталась успокоить меня возлюбленная.

"А нельзя ли передать суть спора как-то более... привычно?" - аккуратно начал я новую порцию расспросов.

"Можно. Всем ясно, что произошёл переворот, затронувший не только верхушку общества, но и его низы. По крайней мере, низы магического сообщества Глации. От власти оказались отстранены два сильнейших рода, третий вошёл в сговор с заговорщиками, и там ограничилось лишь сменой ключевых фигур в роде. На волне заговора поднялся ещё один род, ранее стоявший в тени. Собственно, сейчас именно эти два рода определяют ситуацию, хотя это и не совсем точно описывает баланс во власти. Реально ситуацию в стране не контролирует никто, эти роды даже не в состоянии контролировать Совет Магов Глации. Это подтверждает мысль о событиях, как о чём-то значительно большем, чем простой верхушечный переворот.

Более-менее понятно, и на что переворот был нацелен. Судя по ряду фактов победила партия войны. После подавления восставших провинций, Глация нападёт на кого-нибудь из соседей, она давно уже точит зубы, считая себя самой сильной за счёт обилия магов. И новая власть не далека в своих оценках от реальности. Встаёт вопрос, на кого она точит зубы: тут возможны самые разные варианты. Спор идёт о них.

И есть ещё одно. Судя по всему, победившим родам помогает какой-то союзник. Это - самый серьёзный момент во всей ситуации. Споры сейчас идут о нём. Но без серьёзной разведки выяснить ничего не удастся, некоторые наши друзья не могут нам ничего рассказать просто потому, что в столице не осталось ни одной альты. Ну, почти ни одной. Толку от Таисии как от разведчика никакого".

"Давай ещё раз попробуешь передать мне образы из спора".

"Зачем тебе? Это может плохо кончится. Хотя... Постарайся отрешиться от потока образов и выхватывай из него только отдельные моменты. Как во время медитации. Заодно потренируешься", - дама начала транслировать, но на этот раз я был начеку, и смог отвлечься от жуткого потока, больше всего похожего на мощный горный водопад, извергающийся прямиком в мою голову.

Медитация помогла: поток предстал передо мной как бы со стороны; я аккуратно приблизился к нему и начал выуживать случайные образы. Затем пригляделся к потоку внимательнее, и ощутил, что он не монолитен, состоит из многих ручейков-нитей, текущих обособленно от других. Теперь я хотя бы мог различать мысли разных альт, что здорово помогало в исследованиях.

Через пару часов медитаций я воочию убедился, о чём идут самые серьёзные споры, и какие проблемы по Глации основные. Виктория сказала мне самое важное, теперь же я мог видеть нюансы. Особенно меня поразил подход альт к решению проблемы. Они перелопачивали просто океаны различной информации, и на основании огромного множества фактов делали предположения.

Особенно распространённым в споре был подход через оценку различных людей и политических сил во власти. Так, назывались целые сонмы разнообразных людей, обсуждались их возможности, личные и социальные, выносились вердикты. Некоторых из людей я знал, пусть и по учебникам. Геральдику в офицеров вдалбливали основательно, причём не только имперскую: служба на границе, да и возможное участие в столичных приёмах требовали различать соседей по шитью одеяния и внешним отличительным чертам. Но мои знания заканчивались общими моментами по целым родам, без выделения многих составляющих их людей. Альты же знали и обсуждали ВСЕХ.

Почему-то нахлынули воспоминания. Неприятные воспоминания. Полные гномские доспехи пропитаны кровью, копоть на лицах лезет в глаза и рот, оседает на языке. Мы, гвардейцы, только что вырезали всех в поместье некогда великого рода; вырезали без применения магии, равно и воинов, и магов, и женщин, и стариков. Кто-то пытается бахвалиться подвигами, я поворачиваюсь, и вижу зелёного юнца, не прослужившего ещё и года. Кто-то пытается смыть кровь вином, расположившись на привратных ступенях. Мы, трое старших офицеров, стоим в стороне; нам не хочется не только пить, но даже просто сидеть. Кровь запечатлелась в наших душах. Мы молчим. Убивать орков и варваров легко, убивать людей, своих соотечественников, тяжело, и эта истина читается в каждом из гвардейцев. Плевать, что они пошли против воли совета родов, а значит и против воли Императора. Я не знаю, что они хотели сделать, мне никто не говорил. Но я глубоко убеждён, что их позиция была не фатальна для империи. Просто они проявили принципиальность, и такую же принципиальность проявила высшая власть. Нашими руками.

К нам подошёл лучащийся довольством сыскарь. Это был единственный довольный всем представитель императора в поместье. Потому что ему не нужно было убивать, достаточно было просто смотреть на убийства со стороны, давать распоряжения. Он подошёл и попытался поддержать нас. Так, как умел. Его слова навсегда запечатлелись у меня в сознании: "Каждый противник воли императора должен знать, что МЫ знаем о нём всё, и всегда можем нанести удар в самое болезненное место. Помните, господа, сегодня вы служили не родам, а лично Императору, и это великая честь". В этой пафосной фразе меня больше всего потрясла её первая часть, это сакральное "МЫ знаем о нём всё". И вот сейчас альты демонстрировали на практике, что значили те слова. И пусть я ничего не понимал в деталях, я хорошо чувствовал, как именно вершилось таинство принятия решений о судьбах людей. Под гнётом раздумий воспоминания ушли, оставив лишь неприятное послевкусие. Я снова был весь в мысленном разговоре.

Из разговора я также понял и то, что у альт было много друзей. Если же переложить на человеческий лад, то у них было много шпионов, пусть и не всегда отдающих в этом отчёт. Подозреваю, альты сами не всегда понимали, что это именно шпионы, называя союзников друзьями и воспринимая их именно за друзей. Может быть, и у людей также? Не знаю, таких деталей мне никто никогда не раскрывал. Некоторых из своих друзей альты смогли расспросить дистанционно, с помощью мысленного общения. С кем-то поговорили воочию. Но полученная информация их не устраивала, в ней отсутствовали действительно важные факты про союзника.

Образ этого загадочного союзника альты возвели в абсолют, считая его основной проблемой. Почему, мне было не до конца понятно. Я улавливал в образах лишь куски неких объяснений, казавшихся мне мистическими: то ли работала их интуиция, то ли какая-то цепочка выводов, которую я никак не мог уловить. Главное же заключалось в том, что для альт в событиях появилось нечто неизвестное, нечто, действие чего было невозможно предугадать. Поэтому нужно было во что бы то ни стало найти бесценную информацию. Они видели такую возможность в общении с влиятельнейшими из союзников, которые, однако, не спешили общаться тайно, и к ним по каким-то соображениям не следовало обращаться мысленно. Решение было до неприличного простым: кому-то вне подозрений нужно было подойти к союзнику и поговорить. Всё вроде бы просто. И всё невероятно сложно, потому что никому из посредников-людей высокопоставленные союзники доверять не станут, а альт в столицу Глации официально не пускали ни под каким предлогом. Да и союзники на деле могли оказаться врагами, чего также не следовало сбрасывать со счетов.

Изучая мысленные образы, я понял и ещё одно: одним из направлений переворота было вытеснение альт с политической сцены. Почему-то Виктория не сказала мне об этом сразу. На моё же недовольное замечание она только повела плечиком и похвалила за успехи в обучении, а заодно и за присутствие в моей голове здравого рассудка. В довершение ко всему, обрубив замечанием, что, мол, я сам присутствовал во время перевозки Кассандры, знал детали её убийства, и ей просто не пришло в голову, что я при всём при этом не понял корня всех альтовских проблем с Глацией. Эта её реплика заставила меня буквально взвиться.

"Значит, я уже должен лучше альт разбираться в альтовских проблемах!? Не слишком ли много требуешь от простого офицера, девочка?"

"Я не первый день тебя знаю, Вереск. Ты не простой офицер, а если и простой, то офицеры в империи по праву считаются элитой общества", - фыркнула в ответ дама.

"Это комплимент, или шпилька?" - не желал успокаиваться я.

"Понимай, как хочешь", - тяжело вздохнула возлюбленная.

"Значит, считаешь меня слишком ленивым, чтобы думать? Ладно, милая, не буду тебе устраивать скандал, чай, не домашний мальчик. Давай так. Я предлагаю тебе решение ваших проблем, а ты извиняешься и обещаешь впредь быть внимательней, оценивая степень моей информированности".

"Договорились", - дама с откровенным интересом заглядывала мне в глаза, и в её взгляде, я мог поклясться, плескалась ирония вприкуску с грустью. Мол, надоело твоё ослиное упрямство мальчик; сиди, и слушай, поднаберись ума, а потом уже начинай давать советы.

"Я дворянин, родом из Глации. Ношу там баронский титул. Ты - моя жена. Вернее, невеста. Мы приехали просить разрешения на брак у родителей".

После этой реплики моя альта немного опешила. Она с недоверием уставилась в мои глаза, пытаясь найти подвох, да и само предложение было несколько нестандартным, вряд ли альты выходили замуж по человеческим законам. Вон, и меня она просто уволокла в Альтрию. - "Ничего, кошечка, поживёшь немного по-человечески. С тебя не убудет. Станешь любящей женой, наш брак закрепят в официальных бумагах Глации, и никуда ты уже не денешься. Всё будет предельно официально, и даже когда вскроется небольшой обман, ты уже получишь дворянский титул", - про себя подумал я, не спеша делиться подобными мыслями с возлюбленной.

"Ты не говорил, что родом из Глации", - задумчиво изрекла моя альта. Она была умной девочкой, гораздо умнее меня, так что быстро выхватила рациональное звено в моём предложении. Столь же легко она переступила и через свою гордость, что мне самому удавалось далеко не всегда.

"Ты не спрашивала, милая", - ответил я, отчётливо сознавая, что всё моё торжество утекает в песок любви.

"И твои родители живут в столице?" - продолжала допрос возлюбленная.

"Раньше жили. Если там убивают, вряд ли что-то можно сказать наверняка".

"Я приношу тебе свои извинения, а также обещаю впредь быть внимательней и лучше заниматься твоим обучением", - глядя мне прямо в глаза, отрапортовала моя альта, и уже тише добавила. - "Мы иногда так делаем, как ты предлагаешь, но только с людьми. Сами в таких... операциях не участвуем. Но в столь сложной ситуации можно пойти и не на такое; уверена, сёстры меня поддержат".

И сёстры действительно поддержали. После того, как Виктория безапелляционно заявила, что сама едет в Глацию, и оборвала несколько попыток альт проявить о ней заботу. Не помогло даже замечание одной из них о возможном потомстве, которое моя возлюбленная, должно быть, уже вынашивает. Наши упражнения на поляне явно оставили неизгладимый след в мечущихся душах собравшихся здесь женщин. В общем, моя дама сердца умела убеждать, чему в немалой степени способствовала её уверенность, готовность жертвовать собой и, конечно же, ослиное упрямство. Я узнавал себя в женщине, и это мне льстило. В итоге, решение было принято ещё до прибытия последних членов совета, которым оставалось только подтвердить его право на существование.

На совете также решили прекратить всякие поставки оружия в Глацию, в особенности, магического, и облегчить правящие роды на предмет уже поставленного. Как дамы собираются его забирать, я мог только догадываться. Не зря же уголовники и официальные лица Веронской империи не спешили расхищать гномские орудия убийства. Были намечены и другие шаги, политического плана, через контакты в других человеческих государствах, но я не стал вдаваться в подробности, резонно посчитав, что это не моё дело. Тем более что с ходу понять хитросплетения политических интриг в государствах, о которых я знал только их названия, для меня было делом гиблым.

В общем, всё произошло так быстро, что я не успел опомниться, как оказался на спине Варгарыная. Теперь мы летели на юго-запад, к какому-то альтовскому городу, где должны были подготовиться к отбытию на конечную точку маршрута.

Из дальнейшего у меня в памяти отложился лишь один эпизод. Уже в городе Виктория на несколько минут покинула меня, а потом предстала предо мной, заставив широко открыть рот от изумления. Она изменилась. Сильно изменилась. И даже я узнал её отнюдь не по лицу. Передо мной стояла блондинка, с распущенными волосами до плеч. Глаза из изумрудно зелёных сделались карими, черты лица как бы расплылись, утратив былую остроту, но от этого женщина не перестала быть красивой. Просто стала другой.

"Где твоя коса, любимая?" - этот момент сильнее всего потряс меня.

"Её нет", - коротко обронила дама, поведя плечиком. При этом меня окатили её эмоции чёрной тоски и растерянности. Она ощущала себя, в буквальном смысле этого слова, совершенно беззащитной без этой своей косы.

"Ну что ты, милая! Ведь твои навыки никуда не делись, как-нибудь обойдёмся ручным оружием", - попытался я немного утешить возлюбленную, обнимая, и заставляя положить голову на моё плечо. Женщина сразу раскрылась навстречу, и действительно немного успокоилась.

"Я с детства ношу косу, она даёт мне защиту даже когда я абсолютно обнажена; ей же я охочусь и в лесах Альтрии", - тихо даже для мысленной речи сообщила альта. И меня больше всего умилило, что дама не боится показаться некрасивой, как человеческие женщины, а страшится остаться беззащитной. Вот уж действительно не человек!

"А не боишься, что стану меньше любить без косы?" - решил я подшутить над её страхами.

"Тебе не коса во мне нравится", - фыркнула в ответ женщина, окончательно приходя в себя и настраиваясь на романтический лад.

"Тогда что?"

"Сядем на дракона, покажу".

Дальнейший наш путь вновь протекал на Варгарынае, только летели мы не над лесом, а над южной пустыней, сокращая дорогу до Глации. Выяснилось и то, что альты очень редко рискуют летать на драконах над человеческими государствами, опасаясь за своих... питомцев. Хотя драконы были для них кем угодно, кроме домашних животных, за это я мог поручиться. И всё же по территории Глации мы именно летели, презрев опасность, благо лететь было недолго - всего двое суток. Потом дракон опустился в обширном лесу, а мы пересели в карету, доставленную к этому времени другим драконом. Лошадей же альты купили в Глации, и также подготовили к нашему прилёту.

Дыхание гражданской войны

- Пришло время подвести итог. Итак, мы начинаем компанию против северных баронств. Время подготовки - две недели, затем наша народная армия выйдет на подавление мятежа. Помните, это важное и ответственное дело, каждый должен приложить все силы, чтобы мы были готовы к бою с реальным противником в поле. Я верю, что мы справимся, потому что в наших руках - будущее нашего мира. Никому не позволено переступать через интересы нашего народа - народа Глации. Все вы, друзья, уже показали готовность идти до конца, так давайте же окончательно наведём порядок в нашем отечестве, - все члены совета прекрасно поняли, что имеет в виду Глава Совета. Он говорил красиво, но значили эти слова для присутствующих совсем иное.

Все понимали, что, если не смогут подавить мятеж баронов в зародыше, очень скоро те придут к ним подавлять их собственный мятеж, потому что на стягах баронов была только что свергнутая собравшимися здесь заговорщиками власть. К ним примкнули все бежавшие из города члены некогда влиятельных родов, да что там греха таить, бароны и были членами этих самых родов и сохранили значительную боевую мощь. Итог предстоящей компании был вовсе не очевиден, поэтому Глава и призывал всех вылезти из кожи вон, но постричь в солдаты как можно больше воинов. Именно поэтому было принято беспрецедентное решение: брать в войска наёмников. "Народная" армия заговорщиков в этой части оправдывала своё название с точностью до наоборот, как часто и бывает в большой политике. А под теми, кто пытается переступить через интересы народа, подразумевались, в первую очередь, альты со своим стремлением к равновесию, и прочие не желающие захватнической войны элементы. Именно они, по мысли собравшихся, мешали народу Глации прийти к подлинной свободе, мыслящейся в виде захвата соседних государств магами свободолюбивого отечества.

- Однако, отдавая дань славным традициям Совета, я должен сейчас спросить, нет ли у кого-то из присутствующих вопросов за повесткой дня. Мы не должны ничего упустить, так что каждый может вносить свои предложения, - продолжал после паузы Глава Совета.

- У меня есть вопрос, - встал со своего места сановитый член совета, полный достоинства и, безусловно, пользующийся уважением остальных. Если, конечно, во время полыхающей гражданской войны кто-то вообще мог пользоваться уважением и иметь достоинство.

- Я с радостью даю вам слово, уважаемый Герон эр Астания, - и председатель, отвесив церемонный поклон, сел на место. Он приготовился выслушивать очередные хвалебные речи или жалобы, и почти что начал впадать в привычную дрёму после бессонной ночи, когда услышанное заставило его вмиг проснуться и впиться в докладчика цепким взглядом.

- Во время штурма поместья альт была убита бард Кассандра. Эту женщину я считал и считаю до сих пор достоянием народа Глации. И в связи с этим у меня есть вопрос: зачем вы, Господин Председатель, убили это божье создание? - Председатель было хотел встать и что-то сказать, но эр Астания поднял руку, показывая, что ещё не закончил. - Вот на следующей неделе у меня юбилей, и кого прикажете приглашать на него в качестве барда? Может быть вы, господин председатель, возьмётесь за гитару и споёте нам её божественным голосом!? - по залу прокатились смешки. Действительно, Глава Совета мог ладно петь только на заседаниях, и больше нигде. - Я поднимаю этот вопрос не просто так. Мы так походя убиваем деятелей искусства, ремесленников. Так что же получается? Завтра мне некого будет пригласить на юбилей, а послезавтра не во что будет одеваться, кроме магических полей, потому, что некому будет делать одежду? Я прошу поставить вопрос о запрещении убийств и произвольных задержаний лиц, которые не имеют никакого касательства к войне и политике. Мы же затеяли весь этот народный переворот только ради народа, но почему же тогда этот ни в чём не повинный народ страдает больше всего?

- Вы не правы, господин эр Астания. Госпожа Кассандра была убита во время боя с альтами, во время реального боя! Там гибли наши соотечественники, там было не до выбора правых и виноватых.

Тут встал ещё один весьма уважаемый член совета Арон эр Гастана.

- Просите, господин председатель, но, при всём уважении к вам, я вынужден поддержать своего уважаемого коллегу. Именно вы затеяли этот балаган с нападением на поместье альт. Там погибло десять магов моего рода. И, поверьте, не самых последних магов! Кто в этом виноват? Все почему-то обвиняют альт, а я полагаю, что виноваты вы и ваше самоуправство.

- Но позвольте, - воскликнул Глава Совета, - какое самоуправство? Мы постановили на нашем военном Совете организовать это нападение и вытеснить альт из города.

- Вы передёргиваете слова, уважаемый председатель, - оборвал его эр Гастана, - мы постановили вытеснить, а не пытаться уничтожить. Вы не хуже меня должны знать боевые возможности альт, и эта затея по их уничтожению заведомо была обречена на провал. Если бы я знал о вашем самоуправном решении, обязательно бы голосовал против именно убийства, как и большинство моих уважаемых коллег.

- Это всё мелочи, зачем из-за них ставить под удар наше столь хрупкое единство? Давайте лучше вернёмся к работе над более насущными сейчас вопросами.

- Нет, я глубоко убеждён, что сначала нужно расставить все точки над "и" в этом прискорбном деле, - возразил эр Гастана, - потому что оно имеет выход и на наши насущные вопросы. Если практика убийства известных в народе лиц продолжится, для нас это может плохо кончится.

- Что вы имеете в виду? - прозвучало сразу несколько вопросов из зала, а Глава Совета благоразумно промолчал, не желая подливать масла в огонь.

- Мне доподлинно известно, что была предпринята попытка нападения на альту Таисию, санкционированная нашим председательствующим. Позвольте мне продолжить, я всё изложу по порядку, - повысил голос чародей, гася выкрики и настойчивые требования пояснений из зала. - Так вот, второго дня в город прибыла всенародно известный лекарь Таисия. И её тут же попытались уничтожить! Господину председательствующему, по всей видимости, не было известно, что в её группу... последователей входит один из лучших боевых магов нашего мира, известный большинству присутствующих под именем Альберт Степной Ветер. Он один стоит десятка современных высших магов и по запасу силы и по умениям тонкого оперирования с её потоками. И таких Степных Ветров, как только о покушении станет известно, станет сотня и даже тысяча. Почему я так считаю? Скажите, господа, сколькие среди простых людей или иностранцев знают имя нашего уважаемого председательствующего? - зал возмущённо загудел, что изрядно польстило самолюбию Главы Совета, а оратор вынужден был пойти на попятный. - Простите, если невольно оскорбил кого-то из коллег. Поставлю вопрос иначе. Как много простых горожан знали имя ныне покойного Главы Совета до прихода нас с вами к власти? Уверен, их можно будет пересчитать по пальцам. Даже во время экзамена в Академии я как-то спросил об этом студентов... Впрочем, не важно. Важно то, что альту Таисию знает каждый подданный Совета Магов Глации, начиная с годовалых детей и заканчивая последним нищим, который, простите, не знает даже о существовании нашего совета. О ней в народе рассказывают легенды и сказки детям! Она спасла людей больше, чем мы с вами вместе взятые убили врагов за всю жизнь! А вам, уважаемые, известно, что вчера от градоначальника портового города, где она проживала до приезда к нам, пришла депеша с требованием обеспечить ей надёжную охрану. Я подчёркиваю: с ТРЕБОВАНИЕМ! И знаете, почему он именно требует? Да потому, что, если станет известно о её смерти в столице, мы потеряем не только север, но ещё и юг, откуда она приехала! Да какой юг, нас сметут простые горожане! - оратора попытались заставить замолчать, но он настолько увлёкся, что все попытки с треском провалились; он продолжал, словно увлечённый своим предметом преподаватель на лекции. - По приезде в город, прямо на улице, альта Таисия начала лечить всех, кто к ней обращался. И тот же архимаг, простите за подробности, делал рядом перевязки и вырезал чирьи! Затем она пошла прямо в тюремную лечебницу, где содержат пострадавших во время переворота наших с вами врагов, и начала лечить. Когда её спросили, почему их, а не тех, кто находится в главной лечебнице, знаете, что она сказала? - "Они здесь лежат в дерьме, а вы - купаетесь в шелках. Им нужней". - А потом она лечила и наших с вами коллег. После этого альта направилась к поместью Кассандры, долго плакала на месте её убийства, которое определила безошибочно, а потом положила на это место коврик, села на него и поклялась, что не сойдёт с места, пока не вылечит здесь, на этом самом месте, тысячу человек! И лечит, можете мне поверить!

- Откуда вам известно столько подробностей, господин Арон? - надменно вопрошал из зала глава одного из двух самых влиятельных на данный момент родов. После его вопроса все возмущённые крики смолкли, и в зале повисла тишина.

- Да потому, уважаемый коллега, что я сам встречал альту, когда она въезжала в город! Вместе с тысячами горожан всех сословий. Если бы вы были там, то видели бы, насколько она пользуется уважением и любовью у нашего народа, ради которого мы, вроде бы, и затеяли этот переворот. Вам бы тоже, господа, стоило перешагнуть через свою гордость и выйти ей навстречу. Я же просто не мог поступить иначе, ведь она спасла моего сына! Так вот, господа, я утверждаю, что если из-за самоуправства председательствующего погибнет Таисия или ещё кто-то из известных горожан, нас просто сметут. Так нельзя. Я предлагаю возможные убийства или даже аресты всех широко известных в народе... - он уже было хотел сказать "людей", но в последний момент вспомнил, что альта таковой не является, - личностей производить только по решению Совета.

Неожиданно поднялся ещё один уважаемый маг и, повышая голос, чтобы преодолеть начинающийся уже шквал выкриков, дополнил выступление оратора ёмкой фразой.

- Хотелось бы дополнить выступление предыдущего оратора. Господа эр Астания и эр Гастана, хочу вас огорчить: вашего любимого портного сегодня уже арестовали, а, так как тюрьмы переполнены, ему вынесли приговор и отсекли голову на месте.

После реплики чародея предложение эр Гастана окончательно утонуло в возмущённых выкриках из зала. В заседании пропала даже видимость порядка, оно быстро превращалось в балаган, и даже председательствующий ничего уже не мог с этим поделать. Поэтому было объявлено о завершении заседания, и бушующая толпа магов вывалилась из зала, продолжая шумно обсуждать неожиданные предложения коллег.

Ярко освещённый зал Совета Магов шумел на несколько десятков голосов. Пока не началось заседание, кое-кто переговаривался на отвлечённые темы, кое-кто уже сейчас начинал спорить, и некоторые такие споры переходили все возможные рамки приличий, попахивая дуэлями. Такого беспорядка в зале до переворота не было, всё обычно проходило достаточно чинно, спокойно, все знали, что следовало делать, а чего делать ни в коем случае не следовало. Однако теперь привычный порядок был нарушен, никто ещё ничего не знал не то что о своём месте во властной пирамиде, но даже в своём завтрашнем дне был уверен с большой натяжкой.

После того, как подошло время начала заседания, а председательствующий так и не появился, градус бесед начал ощутимо повышаться. Спустя же пятнадцать минут, начались выкрики, требование голосовать по новому председательствующему, на время отсутствия предыдущего более пятнадцати минут; о неуважении достоинства членов совета (как будто оно ещё чего-то стоило после уничтожения прошлых "достойных"), и прочее и прочее. Наконец, когда практически у всех присутствующих кончилось терпение и слово взял один из уважаемых всеми магов, в зал заседаний влетел взмыленный начальник охраны.

- Глава Совета мёртв! - прозвучал раскатом грома в шуме дождя его зычный голос.

"Как мёртв?", "Давно мёртв?", даже "Зачем мёртв!?", - тут же зазвучали выкрики из зала. Взявший было слово уважаемый маг тут же предпочёл ретироваться, чтобы его не дай бог не заподозрили в участии в очередном заговоре. Зато взял слово молодой да ранний чародей, из пришедших к власти на крыльях переворота и плохо ещё освоившийся в её перипетиях.

- Предлагаю новую кандидатуру Главы Совета! - рявкнул он во весь голос.

- Только давайте сначала разберёмся с убийцей предыдущего, - ответили ему из зала сразу несколько здравомыслящих голосов.

- Чего вы так орёте, - гаркнул ещё один, - а не вы ли приложили руку к его смерти?

Молодой да ранний на это не нашёлся, что ответить, только как-то вдруг стушевался, и начал каяться.

За всем этим представлением с края стола с молчаливым достоинством наблюдал вчерашний обличитель Главы Совета в смерти барда. Он был спокоен, на лице его изобразилась дежурная гримаса сожаления, и даже горя, а вот если бы здесь присутствовала альта, она бы, без сомнения, почувствовала в этом человеке совсем другие эмоции. Эмоции глубочайшего удовлетворения от содеянного. Возможно, она бы даже уловила обрывки его мыслей: "Главное, найти интересный повод и творчески подойти к организации, а дурак-исполнитель всегда найдётся".

Наконец, в зале воцарилось некое подобие порядка. С противоположных сторон от стола совета поднялись представители двух самых влиятельных групп, которых примирял друг с другом лишь авторитет вдохновителя переворота, ныне покойного. В воздухе запахло угрозой, а группа прихлебателей предыдущего Главы Совета, выросшая на этом шатком союзе, чуть ли не сползала под стол, желая спрятаться от надвигающей политической бури, которая обещала в первую очередь смести эту молодую поросль новой власти. Однако здравый смысл на этот раз победил, его выразил мало известный, но подающий большие надежды политик, глава небольшого, но сплоченного рода, который уж точно не мог претендовать на что-то перед лицом сильнейших. Понимая это своё положение, он встал и спокойно сказал.

- Господа члены Совета! Я предлагаю сначала разобраться с убийцами Главы, ведь здесь, вполне возможно, какой-то очередной заговор. Не на нашего ли... союзника покушаются заговорщики? Предлагаю также взять его под надёжную охрану, чтобы исключить саму возможность успеха заговора, так сказать, в зародыше. И думаю, по праву охрану союзника следует поручить сборной десятке из равного представительства уважаемых всеми нами великих родов.

Выступление молодого политика понравилось всем, оно сразу сняло повисшее в воздухе напряжение. Оратор затронул самые важные темы, предложил пути их решения, которые были удобны всем сторонам надвигающегося конфликта. И здравый смысл возобладал.

- Поддерживаю, - сказал представитель правой стороны.

- Поддерживая, - сказал представитель левой стороны. - И предлагаю кандидатуру Главы Совета. - Снова лёгкое напряжение. - Господин маг взял на себя смелость и предложил правильное решение в это тяжёлое время, поэтому считаю правильным предложить его кандидатуру.

После лёгких дебатов практически единогласно было принято решение, и зал вздохнул с облегчением. Утихли любые споры, все переваривали случившееся. Новый председатель поклонился, принял клятву верности интересам и решениям Совета, и предложил выслушать начальника охраны. Все взоры тут же обратились к мнущемуся в проходе гвардейцу. Тот быстро взял себя в руки, и прошёл к трибуне.

- Сегодня ночью, около трёх часов, господин председатель возвращался с ночной прогулки, - по залу прокатилась волна смешков, - мол, знаем мы эти прогулки, по бабам. Гвардеец закашлялся, явно расслышав особенно образные реплики, пытаясь кашлем скрыть смех. - Возле входа в здание Совета, где господин председатель проживает..., простите..., проживал, последнее время, его встретил гвардеец в полном гномском доспехе, и произвёл выстрел в упор из гномского многозарядного арбалета. Магическая защита выдержала две стрелы, остальные три взорвались при попадании и изрешетили тело осколками. Глава Совета умер на месте. У меня всё.

- Вы не сказали самого главного, уважаемый: кто был этот нападавший, - вкрадчиво напомнил о себе вновь избранный Глава Совета, отрабатывая оказанное ему доверие.

- Гвардеец Элеон эль Брайан.

- Его задержали и допросили, как положено?

- Да. После случившегося я сразу вызвал сыскарей, и его взяли по горячим следам, хотя он особо и не скрывался. Гвардеец как раз сдавал своё вооружение. Он сознался сразу. После смерти альты Кассандры "ему не хотелось жить, но уходить из жизни без отмщения он не мог". Таковы его слова, сказанные следствию.

По залу прошёл ропот. На этот раз вчерашний оратор встал, и, гордо подбоченясь, провозгласил.

- Я же говорил, что не только мне одному не по душе убийство этой альты! Я очень надеюсь, что наш новый Господин Председатель не повторит ошибок старого. Прошу уважаемых членов Совета вернуться к рассмотрению вчерашнего предложения господина Герона. Предлагаю все возможные действия против... одиозных, известных личностей, обсуждать на Совете.

В зале зашумели, но Глава Совета быстро навёл порядок, и предложение было принято единогласно. Однако в зале по-прежнему царила недоговорённость. Магам нужен был козёл отпущения, на которого следовало списать гибель Главы; при этом всем более-менее вменяемым членам совета было понятно, что при нормальном расследовании никого выше гвардейца найти не удастся. Также существовала вероятность, что никого выше и не существует вовсе. Если уж весь предыдущий состав Совета был принесён в жертву не совсем понятным политическим амбициям, то жизнь одного человека, пусть и главы нового Совета, уже не стоила ровным счётом ничего. Теперь каждый, кто имел в руках силу, мог казнить и миловать, и многих вполне устраивало подобное положение вещей.

Но достигнутый баланс интересов следовало скрепить кровью и, желательно, кровью какого-нибудь опасного противника. Таковой тут же нашёлся. Совет постановил взять под арест Командора гвардии, а, по мере раскручивания клубка врагов, в топку гражданской войны полетели и все его капитаны. Господа члены совета покидали зал, совершенно довольные собой, а по городу уже неслись пятёрки магов, выискивая ни в чём не повинных гвардейцев по злачным местам, где те проводили свои увольнения.

И вот в этот-то растревоженный улей и въезжала сейчас карета баронета Вереска эль Дарго с невестой.

Семейные ценности

Я расположился на облучке, и лениво подгонял лошадей, которые, собственно, в этом не нуждались. Четвёрка была хороша. Альты знали толк в лошадях и не знали меры в деньках; так что не поскупились на лучшее, до чего смогли дотянуться в ближайшем к месту посадки городке.

Конечно, мне самому по статусу было не очень-то положено вести лошадей, о чём доверительно сообщил лейтенант на городских воротах; он не учёл, что с гвардейца где сядешь, там и слезешь. Простой аргумент о скоропалительной гибели кучера и неспособности охраны обеспечить надлежащий порядок на дорогах, чуть не закончился дуэлью с лейтенантом. Не обошлось, правда, и без скрытой издёвки: мол, стоите тут, деньги из людей вымогаете, а там убивают. Но вовремя появился капитан, быстро расставивший все точки над "и". В итоге мы ограничились рукопожатием и взаимными извинениями, вкупе с довольным блеском в глазах: оба были не прочь подраться, что сразу подняло нас в глазах друг друга.

Впрочем, в городе накал страстей никуда не исчез. Все, кто был достаточно силён, горели желанием подраться, а кто был слаб - попрятались по норам, и не высовывались лишний раз на улицу.

Ночь всё более отчётливо вступала в свои права, вытесняя скудный дневной свет обложенного облаками светила. Мы въехали на плохо освещённую улицу, единственный фонарь которой почти потух. Я поправил лежащий рядом на продолжении сидельной лавки арбалет.

"У меня такое ощущение, что кто-то сейчас недалеко от нас готовится к нападению. Не пойму только, на кого. Будь внимательней, котик", - пришёл предостерегающий посыл от альты.

"Я уже соскучился по хорошей драке, милая. Надеюсь, это наши клиенты", - я никогда не думал, что так тяжело будет переживать затишье в боях, до краёв полнивших всю мою сознательную жизнь. Так и хотелось на ком-нибудь вызвериться, кого-нибудь проткнуть мечом или свалить кулаком. Для себя я решил, что если подходящие кандидаты сами не придут по мою душу, придётся идти на их поиски. В ближайший кабак.

На всякий случай я решил пригнуть голову и потуже натянуть шлем-шишак. Именно в этот момент пришла арбалетная стрела, больно ткнувшись в кольчужный ошейник, так, что я зашипел от боли. Но гномская кольчуга не подвела, великолепно выдержав удар смертоносного орудия. Следом за стрелой с крыш ближайших домов и из подворотни стали появляться люди, окружая карету. Сделав вид, что заваливаюсь вперёд, я подхватил свой арбалет и всадил стрелу в присоединившегося к встречающей процессии арбалетчика. Пара человек уже подбежали к лошадям, повисая на сбруе в попытке остановить карету. Оба упали замертво, рассечённые моими клинками. Я прыгнул на землю следом, не дожидаясь, пока лошади совсем остановятся, и врубился в ряды нападающих.

Первого противника мой меч прошёл насквозь, не встретив ощутимой преграды. Ещё двоих я рубанул в прыжке, в который ушёл, едва освободив клинок. Разбойники окружили меня со всех сторон, норовя обрушить на меня удары своего разношёрстного вооружения. Я не спешил второй раз проверять прочность кольчуги, и рыбкой нырнул под ноги нападавшим, одновременно уходя от ударов. Начиная круговой удар по ногам окружившей меня толпы, я выпрыгнул с живота на спину и винтом крутанулся на лопатках; в последний момент выпрыгнув вверх, я оказался на ногах. Раздавшееся было в стороны "воинство" навалилось на меня с новой силой. В ходе ожесточённой рубки я пропустил пару ударов по корпусу: один завяз в кожаной куртке, второй остановила кольчуга. Поняв, что со мной не совладать даже при огромном численном превосходстве, разбойники запаниковали и стали разбегаться.

Сильными точными ударами сметая всех встреченных на своём пути, я сделал победный круг вокруг кареты. Со стороны каретной дверцы попался особенно упёртый противник, ловко блокировавший мой удар. Я надавил на его короткий меч, продавливая блок, и, подобрав подходящий угол, скользнул клинком по вражескому оружию, разрубая шею. Брызнула кровь, обезглавленное тело стало заваливаться в противоположную удару сторону. Последней сценой боя была голова моего противника, медленно катящаяся по мостовой.

Напавшие были вооружены самыми разнообразными образчиками оружия. Были здесь и длинные кинжалы, и короткие мечи, и несколько топоров, и даже пара мечей поувесистей. Вот только обращаться со всем этим хозяйством они умели не очень хорошо. Нет, не исключаю, что использовать те же топоры или ножи в хозяйстве разбойники умели неплохо, но вот убивать ими...

Досталось веселья и на долю моей возлюбленной. Одного она хорошенько приложила дверцей кареты, и он остался лежать на мостовой, а вот второй умудрился проскользнуть внутрь, рассчитывая сорвать украшения с богатой дамы.

Несколько минут Виктория развлекалась с незадачливым грабителем, после чего он выпал из кареты в одних подштанниках, оставив всю свою одежду моей спутнице в порядке отступного. Ну, был и ещё один элемент туалета: воткнутый в задний проход нож несостоявшегося грабителя. Так что тот бежал от кареты вразвалочку, но от того не менее проворно, подвывая и вращая полными ужаса глазами. Моя же Виктория мысленно смеялась, скинув напряжение; последнюю четверть часа она находилась под впечатлением от ментальной жути зажатого в объятьях смерти города.

"Жестоко ты с ним", - решил я поддержать её настрой.

"У тебя научилась", - с показным вызовом ответила дама.

"Да?"

"Что, уже не помнишь, как заступался за мою честь в том городке?"

Я вспомнил, и вынужденно улыбнулся. Тогда я был в ярости. Что ж, моя альта быстро усвоила урок, посчитав жестокой шуткой то моё поведение, и переняла её, чтобы повеселить уже меня.

Не заморачиваясь с убитыми, я уже было направился к облучку кареты, но тут увидел подозрительное шевеление на земле справа. Поднятый за шкирку грабитель оказался живее всех живых, и начал судорожно брыкаться и подвывать.

- У тебя что за оружие? Нож? - он закивал в ответ. - Хочешь пробежаться, как твой товарищ? - я указал на всё еще ковыляющего прочь незадачливого грабителя.

- Господин, пощадите! - застонал пленник.

- В общем так. Сейчас садишься на облучок и везёшь нас в поместье эль Дарго. Если начнёшь хитрить, вылезу из кареты и заставлю бежать рядом с ней до ближайшего патруля. Всё понятно? - опять частые утвердительные кивки. - Выполнять!

Освобождённый из моей хватки грабитель подхватился и стремглав взлетел на облучок.

- И арбалет отдай, он тебе не понадобится, - велел я, принимая у нашего нового кучера страшную игрушку. Мало ли что взбредёт ему в голову? Лучше забрать свой арбалет в карету.

Когда мы, наконец, добрались до родового поместья эль Дарго, в городе вовсю властвовала ночь, загнав остатки добропорядочных горожан в норы. К тому времени моя альта основательно извелась от вынужденного безделья и ментальных "испражнений" города, уже вполне серьёзно рассматривая возможность ночной охоты. И нужно-то всего и было, что пустить коней чуть помедленней; грабители и прочие лихие люди сами будут сбегаться на плохо охраняемый экипаж, словно бабочки на яркий фонарь.

Я всю оставшуюся дорогу, как мог, развлекал Викторию, но это не очень сильно помогало. Разве что она не горела желанием убивать, вполне сдерживая свои чувства. И вообще, в городе было больше эмоций страха и отчаяния, нежели чего-то откровенно гнусного и угрожающего, поэтому женщину больше изводила именно эта сторона человеческой души.

"Почему столько беспорядка и страха? Ведь победила партия войны. Могли бы железной рукой всех бандитов перевешать", - недоумевал я, когда мы уже подъехали к воротам.

"Привычный порядок рухнул, Вереск, а новый ещё только предстоит создать. Люди чувствуют слабость власти, особенно те люди, чей промысел - наживаться на слабых и незащищённых", - мысленный голос альты был полон грусти и даже какого-то отчаяния. - "Но так продолжаться долго не сможет. Людям надоест беспредел своих же соотечественников, и они поддержат любого, кто предложит их от него оградить".

"И кто это будет?"

"Не знаю, кто именно, но знаю, что он зальёт всё здесь кровью, которой и будет скреплён порядок".

"Знаешь? Но ты же говоришь, что не знаешь, кто это будет".

"Такие вещи протекают по одинаковым... законам".

"Законы - это порядок".

"Есть свои законы и у беспорядка. Впрочем... Со временем ты всё узнаешь лучше, лучше поймёшь нас и людей. Не спеши пока с выводами".

"Хорошо, милая", - я галантно поцеловал ей ручку и помог выбраться из кареты. Дама была совсем не против такой игры, о чём возвестила её обещающая улыбка. А тут как раз появился кто-то из обслуги, очень слабо похожий на дворецкого. Если, конечно, в Глации не принято обряжать дворецких в полудоспех с кольчужными вставками, и иметь сразу двух дворецких. Один из охранников занял позицию с арбалетом за воротами, второй вышел мне навстречу; сначала он хотел что-то грубо сказать, но увидел даму, и даже немного растерялся.

- Цель вашего визита, господа? - поинтересовался он.

- Одну секунду, - ответил я, запрыгивая на облучок, и пинком отправляя прочь недавнего грабителя. Тот слетел на землю, подхватился, и поспешил в ночь. Я снова оказался перед стражником. - Моё имя - Вереск эль Дарго. Я прибыл к отцу. Поспешите доложить ему и... не заставляйте мою даму сердца долго торчать на улице, а то моё терпение не безгранично. - Решил я сразу расставить все точки над "и".

- Если бы не дама, я бы убил вас на месте, господин... кто бы вы ни были, - стражник начал вытаскивать свой клинок.

Я уже перестал удивляться. Просто смерил воина спокойным взглядом, и холодно обронил.

- Поспешите объясниться, уважаемый. Я не принадлежу к породе тех, кого можно "убить на месте". Если вы пытаетесь оскорбить меня, то преуспели в этом, так что я к вашим услугам, - с такими словами я потянул из ножен мечи, и уже альте добавил. - Если вас не затруднит, миледи, подождите, пожалуйста, в карете.

Парень был не дурак, опытным бойцом, именно поэтому он тут же отметил молочную черноту гномских клинков, заставившую его пойти на попятный.

- Господин Вереск эль Дарго вернулся домой неделю назад, так что вы опоздали, господин, - с оттенком иронии сообщил он, поклонившись.

Я опешил. Ожидал всего, что угодно, но чтобы такого... Воистину, в мутном омуте орки водятся. Город не понравился мне с самой первой сцены на воротах, и всё последующее только утверждало меня в отвращении к нему. Но чтобы так... Нет, это уже чересчур.

- Вы хотите сказать, уважаемый, что этот человек врал мне на протяжении нескольких месяцев, что он - эль Дарго? - пришла мне на помощь моя дама, которая явно не собиралась никуда уходить, с интересом наблюдая за разворачивающимся действом.

- Я не исключаю, что произошла какая-то ошибка, миледи. Возможно, существует ещё какой-то род с такой фамилией, - ответил ей стражник.

- Но тогда он врал и Императору Веронской империи более пятнадцати лет! Вы понимаете, что это - хуже предательства!? - альта продолжала начатую игру, изображая возмущённую дворянку. Я и не знал, что она способна так играть. Даже стражник растерялся.

- Боюсь, без выяснения всех обстоятельств этого недоразумения не обойтись, - я достаточно оправился, чтобы подключиться к разговору. - Как дворянин, как лейтенант гвардии Веронской империи в отставке, я требую до конца разобраться в сложившейся ситуации. Полагаю также, что тот, кто пришёл раньше меня - самозванец, и по праву настоящего сына барона эль Дарго я готов выяснить правду на мечах. Соблаговолите доложить об этом самозванцу и моему отцу.

Закончив говорить, я вложил мечи в ножны, и, расставив ноги на ширину плеч, замер в позе напряжённого ожидания. Стражники переглянулись, и удалились за ограду, по дороге совещаясь.

"Хочу тебя обрадовать, котик: ты нравишься стражникам гораздо больше, чем тот, кто пришёл раньше тебя", - нежно проворковала моя альта, подходя, и беря меня под руку.

"Я х... от этого города; большего бедлама в своей жизни ещё не видел. Полагаю, мне придётся убить здесь каждого второго, пока не появится хотя бы видимость порядка", - мне было не до шуток; такого беспредела я просто не ожидал.

"Ну, ну, милый! Отнесись к этому с присущей тебе иронией", - попыталась успокоить меня дама.

"Я не могу иронизировать, когда речь идёт о моей чести. Извини", - ответил я ей, совершенно не проникнувшись заботой возлюбленной.

"Значит, у тебя с этим, как у меня с вопросом долга перед альтами", - Виктория сразу успокоилась. - "Что ж, можешь на меня рассчитывать. Только мне бы не хотелось убивать каждого второго, - я же альта, и мне сложно убивать чистых душой людей".

Я пропустил последнюю реплику возлюбленной мимо ушей, иначе бы пришлось дальше развивать эту тему. Мне же хотелось побыстрее заколоть самозванца и заняться чем-то более подобающим дворянину, нежели ожидание у ворот милости со стороны стражи и хозяев. - "Жду десять минут, а потом нах... выношу ворота и вхожу", - решил я наконец, понимая, что даже моя холодная ярость имеет свою точку кипения.

Но десяти минут ждать не пришлось. Стоило охране скрыться из глаз, как всё поместье пришло в движение; зажглись огни в доме, прятавшемся в глубине сада, вспыхнули фонари вдоль садовых дорожек; даже тренировочная поляна, самое памятное мне место в доме, и та засверкала огнями. Давешний охранник быстрой рысью выбежал из ворот, и, ни слова не говоря, с поклоном предложил следовать за ним.

- У меня нет кучера. Соблаговолите позаботиться о карете, - пришлось напомнить ему о моём единственном имуществе в отцовском доме.

Словно отвечая на мою просьбу, из глубин двора выпорхнула целая стая слуг в сопровождении пары стражников, и грозовым облаком понеслась к воротам. Я с недоумением шёл сквозь это погодное явление человеческого настроения хозяина поместья, придерживая свою женщину за локоток.

Наш путь завершился на тренировочной поляне. Собственно, это не было для меня сюрпризом, чего-то подобного я как раз и ожидал. А вот окружившие поляну воины и маги были уже чем-то новым. Причём охрана заняла позиции не столько для защиты поляны изнутри, сколько для отражения возможного нападения снаружи. - "Перестраховывается батя. Ожидает какого-нибудь подвоха, а то и заговора против его семьи. Действительно, в такое неспокойное время с ним запросто могут попытаться свести счёты старые враги, вбросив меня как красивый отвлекающий ход, ещё и позволяющий выманить барона из дома", - в общем, мне были понятны опасения эль Дарго, и я окончательно успокоился.

Отца я узнал сразу; несмотря на то, что не видел его с семи лет. Он был стар, я даже затруднялся определить, сколько ему сейчас. Смешно, но даже дня рождения не знал. Судя по редеющей гриве седых волос и глубоким морщинам, избороздившим волевое лицо, было ему за пятьдесят. Однако держался он молодцом, старость не смогла сгорбить его тела; не знаю, как у магов, в моём же древнем воинском роде форму держали до самой смерти, пока могли двигаться. Но узнал я отца не по чертам лица, не по фигуре, впрочем, скрытой под халатом с накинутой сверху кольчугой, а по глазам. Его взгляд, так же как и восемнадцать лет назад, лучился силой и недюжинным умом; и даже сейчас в столь нестандартной ситуации, оставался спокойным и ироничным.

Вереск эль Дарго номер два подготовился к встрече лучше. Он был одет в похожую на мою кожаную куртку с металлическими вставками, длинную, до колен, кольчугу под курткой, форменные же кожаные штаны и привычный шлем-шишак. Ирония момента заключалась в том, что и он, и я были облачены в поддельную гвардейскую форму, которую для меня сделали альты, а для него... тоже кто-то сделал. Поди нас теперь отличи по форме! Тем более что местные вряд ли очень хорошо знают её нюансы.

Лицом же "братик" был в самом деле похож на члена нашей семьи, хотя и сильно отличался от меня, впитавшего много материнских черт. Если разобраться, он был даже более похож на отца, чем я, что меня несколько озадачило. - "Не иначе, батя где-то хорошо погулял!", - сам собою пришёл лаконичный ответ на сей риторический вопрос.

- Ну, здравствуй, "братик"! Решил, значит, хорошо устроиться за счёт рода эль Дарго? Или тебя прислали наши враги? Отвечай! - попытался сходу начать качать права самозванец.

Я только смерил его презрительным взглядом, не удосужившись ответить, и покрутил кистями вмиг оказавшиеся в руках клинки.

- Давайте побыстрей закончим с этим недоразумением, - обратился я не к самозванцу, а к отцу. Затем добавил в сторону "братика". - Я пришёл, соответственно, я - вызывающая сторона. По дуэльным законам ты вправе выбрать оружие, но я вправе остаться с тем, с которым пришёл.

- Дуэльные законы Глации дают мне право выбирать оружие нам обоим, - попытался жёстко осадить меня самозванец.

- Я не знаю дуэльных законов Глации. И сомневаюсь, что здесь вообще остались какие-то законы, кроме права силы, - с сарказмом ответил я, чем вызвал лёгкое подобие улыбки у старика; самозванец уже проиграл, хотя и не понимал ещё этого. - Поэтому прошу вас, отец, как главу рода определить правила, по которым сегодня будут драться члены вашего рода.