Меченная демоном

ГЛАВА 10 в которой проливается кровь

На море стоял штиль. За бортом едва слышно плескала вода, постукивали друг о друга весла. Мертвую тишину в трюме нарушал лишь сонный лепет да тиканье часов. С каждым тиком внутри все туже сжималась невидимая пружина.

Охваченная лихорадкой тревоги, я вконец утратила чувство времени: каждый звяк растягивался в вечность, а дни проносились, как мгновения. Мысли вертелись по замкнутому кругу: демон - пираты - Яррей - Владычица путей (точнее, глухое молчание последней). Чаще всего я думала о чародейке. Что у нее на уме? Яррей клялась и мажилась, что на горизонте не маячил ни один остров. Что ж, причин усомниться в ее словах не было - прошла всего-навсего пара перезвонов. Однако мне постоянно приходилось бороться с желанием вылезти из трюма и самой взобраться на смотровую мачту.

Подозрения - это ржавчина, которая губит даже благородный булат, чего уж там говорить о ржавых железках вроде меня. Беспокойство методично грызло меня, не давая сомкнуть глаз. Я даже немного завидовала демону, погруженному в полубред, полусон. В таком состоянии он пребывал уже довольно давно. "Защитный механизм," пояснила Яррей. "Так энергия расходуется медленнее". А мне только и оставалось, что ждать, отмечая малейшие изменения в состоянии Зешш-Итео. Сейчас тот лежал на спине, руки судорожно хватали воздух, из-за сжатых зубов вырывалась невнятная тарабарщина. Глазные яблоки быстро-быстро двигались за закрытыми веками. Что-то ему привиделось?

В такт ходу часов я бессознательно подбрасывала и ловила сгусток негасимого огня. Тик - вверх, так - вниз. В другое время способность управлять чарами наполнила бы меня гордостью и радостным возбуждением, но сейчас единственное, на что я способна - это тревога, растущая, как снежный ком. Время просыпается пылью сквозь пальцы. А Яррей мешкает, а пираты подозревают неладное, а богиня не откликается на зов, а демон все бубнит и бубнит во сне, и я так привыкла к этому монотонному шуму, что, кажется, начинаю его понимать.

Я села поближе к Зешш-Итео. В холодном свете чары его лицо казалось лицом трупа. Прислушавшись к бормотанию повнимательней, я, к своему удивлению, различила знакомые слова:

... браться вместе

И рабы освободятся

И вернутся в Бездну

Должно найти ответы

Но не ищи пути

Чтобы увидеть бездну

Надо вглубь зайти

Я обратилась в слух. Признаться, о пророчестве я совсем не думала. Сбросила его со счетов, едва услышав, сочла насмешкой Безликих. А тут оказывается, что демон-дурья-башка запомнил лишь первое четверостишие! К счастью, наше подсознание умнее, чем мы сами.

Правда и ложь смешались

В сердце к разгадке ключи

Там, где сияет полночь

Там, где льды горячи

Надо сказать, что в устах спящего Зешш-Итео пророчество начисто лишилось рифмы и ритма, слова он наполовину проглатывал, а паузы делал не тогда, когда нужно, а когда заканчивалось дыхание. Поэтому я слышала примерно вот что: "глубь зайти правдыложь// смешасфсерц разгадключи тамхде// сья полночь тамхде льды грячи". От попыток как-то это воспринять чуть мозги ушами не полезли.

Следующее четверостишее начиналось словами "жисымер плытуц". Если я правильно поняла, в виду имелось вот что :

Жизнь и смерть сплетутся

Единый укажет путь

Бездны ворота откроют

Хаоса силу запрут

Вот бы найти того, кто завел моду оформлять предсказания в виде поэтических головоломок, да потолковать с этим... нехорошим человеком. Терпеть не могу все эти "догадайся сам". Хотя надо признать, что даже столь размытая инструкция лучше, чем предыдущий вариант.

А демон знай себе бормотал:

Эт'фсе?

Нне... Есищеприписка

Если желаешь подробно

Узнать о пророчестве сем

То приходи в архив мой

Который там, где мой дом

Я знала, знала, что должно существовать нечто подобное! Будь я на месте оракула, мне бы тоже хотелось, чтобы люди узнали полную версию предсказания, а не ущербный, усеченный вариант. Представляю, как мучаются бедняги, вынужденные шифровать плоды своих трудов, да еще и рифмовать их, не имея ни намека на поэтический дар.

В краю, солнцем согретом

Град стоит на излучине рек

Под именем... ммм... аах...

В самый неподхожящий момент демон застонал и беспокойно заворочался. За причиной далеко ходить не пришлось. Ловя каждое слово, я низко склонилась над Зешш-Итео, и думать забыла про негасимый огонь. А тот, пользуясь оплошностью, пытался подкоптить демоновы пятки. Я поспешно отогнала вредоносную чару.

- Под каким именем? - тоскливо простонала я, сознавая, что он едва ли меня услышит. Ну пожалуйста, пусть повезет!

- Именем?.. ммм... хрр... рек, - демон почмокал губами, перевернулся на бок и снова перешел на тарабарщину.

У-у, дурень! И я тоже хороша, чародейка недоделанная.

Я стиснула кулаки. Не подумайте ничего плохого - всего лишь для того, чтобы затушить предательницу-чару (я ожидала Яррей со звяка на звяк, а та не одобряла моих попыток приручить огненную стихию). Но вместо того, чтобы тихо-мирно исчезнуть, сгусток зашипел и бешеным воробьем заметался по трюму. Видно, недаром чародеев прежде всего учат контролировать свои эмоции.

Перепрыгивая через тюки, ящики и бочки, я бросилась вдогонку за распоясавшейся чарой. Но та словно обрела собственную жизнь: порхала, пыхтела и плевалась искрами. На дощатых стенах плясали сине-зеленые блики вперемешку с вытянутыми, искаженными тенями, которые смахивали на силуэты диковинных тварей. В народе ходят байки о том, что раз в год маги собираются на разгульный шабаш. Будь это правдой, наверняка выглядело бы похоже. Тени скакали с места на место, непристойно извивались, сливаясь в неистовых объятьях и снова разбегаясь. В безумную пляску хаоса идеально вписывалось перекошенное бородатое лицо незадачливого путника, который случайно стал свидетелем мажеских непотребств.

Стоп. Какое такое лицо?

Позади, в необжитой части трюма, что-то лязгнуло.

Я машинально повернулась на звук. Мешая что-либо разглядеть, перед глазами зависла чара.

Зешш-Итео скользнул со своей постели и подобно самой быстрой в мире сомнамбуле потопал мимо. Основной инстинкт демона - защищать хозяина. Значит...

Додумать я не успела.

Свист.

Вскрик.

Боль.

Корабль вдруг сильно качнуло, в глазах помутилось. Наверное, я потеряла сознание, потому что не помню, как упала. Помню только, что открыла глаза уже на полу. Перед носом дрожал бледный-бледный огонек. Неимоверным усилием подняла стопудовую голову. И едва не уронила снова: тело пронзила острая боль.

Моргнула раз, другой, третий.

Так и есть. Из груди, в волоске от пуговицы, заговоренной на удачу, торчит рукоять кинжала. По рубахе расплылось темное пятно. Странно. Почти не больно, только тягучая пустота внутри. Дергает, зовет. Куда? Не хочу.

Ни мыслей, ни чувств. Даже страха нет. Все равно.

Жизнь, что мелькает перед глазами - бессмысленная и серая. Никого толком не любила. Ничего стоящего не совершила. И если в юности хоть к чему-то стремилась, то потом просто плыла по течению. Из-за страха перед предательством никого не пускала в душу. Из-за страха перед воздаянием бежала от смерти, но еще усердней убегала от жизни. Жалкая картина. Наверное, в следующем воплощении стану червем - лучшей участи не заслужила.

Огонек мигнул и погас. Чуть погодя зажглись другие два. Яркие. Золотые, с черными дырами посередине. Не огни, глаза. Глаза Пожирающего. Но почему он сият? Золотистые лучи окутывают его мерцающим коконом. Они тянутся... ко мне? По коже скользят теплые блики. Красиво. Почему я раньше не видела призрачного света? Это Связь?

Невыносимо видеть, как ужас искажает черты... слуги ли? Нет, друга. На пороге смерти чувствуешь такие вещи.

Дружба... Пламя сильное и ровное, способное разогнать самую лютую тьму, согреть заледеневшую душу. Я лгала себе, притворялась, что прекрасно обхожусь в одиночку. Теперь, когда я кому-то нужна... Когда кто-то ценит меня такую, как есть, с немногими достоинствами и многими недостатками... От этого становится тепло и горько. Горько - потому что ему предстоит пережить боль потери. Когда-то я сама через это прошла...

Голова трясется. Нет, трясутся руки, которые ее поддерживают. Золотые глаза близко-близко.

Полувой-полустон:

- Ди, Ди-и!

Он раскачивался и завывал: отчаянно, надрывно, так, что кровавыми слезами плакало сердце. Бедный друг мой, чем облегчить твою боль? Не умею прощаться. Что нужно говорить напоследок? Отпустить шутку вроде: "А недурные ножны из меня вышли, а?". Или ободрить: "Все будет хорошо". Великодушно простить, а может, самой попросить прощения? Или признаться, что я вижу в нем человека, не монстра? Да, пожалуй, так будет лучше всего.

- Ите...о... - в горле что-то клокочет. На языке вкус соли и железа.

Если умеешь читать по глазам, прости. Я не смогу тебе помочь. Если хочешь, возьми мою душу. Только от нее будет мало толку. Найди Яррей... Яррей!

Алая вспышка - озарение.

Да что ж я себя похоронила-то раньше времени?!

Вместе с надеждой воскресли краски и чувства. И острая, пронзительная боль. Но какое она имеет значение? Я жива и, дадут Безликие, проживу еще лет сто. И исправлю, о да, все исправлю! Клянусь, что стану другим человеком. Я буду собой гордиться.

Яррей - мой шанс уцепиться за жизнь. Она не целительница, но это не суть важно. Маг высшего уровня потоком сырой силы может наполнить пересыхающий источник жизни. Остается одно: донести спасительную мысль до демона.

Тело предало: вместо слов изо рта вырвался жалкий бульк. Друг склонился ниже, кожу опалило его горячее дыхание. Пожалуйста, пойми меня! Ты ведь можешь без слов. Почувствуй, прошу...

Увы, Зешш-Итео не понял безмолвной мольбы.

Повинуясь наитию, я сосредоточилась на Связи и впервые за долгие годы полностью обнажила сознание. То, что произошло потом, с трудом поддается описанию. В груди что-то дрогнуло. Нечто теплое и нежное, чему я пока не находила названия, распустилось, доверчиво потянулось навстречу другу. Из раны проклюнулся росток цвета лазури. Крохотный, слабый и - с сожалением поняла я - обреченный на гибель. Но свершилось чудо: побег бережно оплели сотни золотых лучей. Они питали его, проникали в него, врастали в него, сливались с ним. Меня охватило удивительное чувство единения. В привычное я влилась новая сущность, разнородная и в то же время целостная, как металл, который многократно перековывали, каждый раз добавляя новое. Сущность, полная любви, света, нежности. И боли, и горя, и бессильного отчаяния.

ЭТО - ДЕМОН???

Как может нечто столь прекрасное быть злом?

В неверии распахнув глаза, я встретила столь же потрясенный взгляд своего свежеприобретенного альтер-эго. Без сомнения, он чувствовал нас так же ясно, как я.

Я выстрелила в него своими мыслями.

Бережно опустив мою голову, Зешш-Итео слитным движением вскочил на ноги и бесшумно растворился во тьме.

Бездна, нет! Я вовсе не этого хотела!

То, что я услышала в его - нашем - сознании, повергло в ужас. Он не собирался вручать чародейке мою - нашу - жизнь. Он хотел исцелить меня сам. Он знал, как создать инфракрасный силовой поток. Для этого надо произвести невиданной мощи выплеск.

Выплеск. За одним коротким словом стоят десятки прерванных жизней, исчезнувших душ. Я этого не стою. Я не смогу с этим жить. Не хочу, не позволю, нельзя!

Но второе я отгородилось от первого стеной железной решимости. Связь донесла до меня дрожь. Преддверие смерти, предвкушение силы. Я со всей силы рванула Узы на себя. Золотые лучи вспыхнули еще ярче. Бесполезно. Все равно что в одиночку пытаться сдвинуть с места гору.

Может, пустить все на самотек? Я сделала все, что в моих силах. Остальное - на совести Зешш-Итео. Удобно. Какое мерзкое слово.

Я скрипнула зубами.

Нет. Все зло, что я совершила за свою жизнь, можно искупить. Но не вмешайся я сейчас - случится непоправимое. Если я допущу этот выплеск, честь и совесть будут потеряны навсегда. Нет, я не стану чудовищем. И ему не позволю.

Мысленный приказ на демона не подействовал - что ж, вербальному он не сможет не подчиниться. Значит, надо догнать и остановить его. Всего-то.

Тело плохо слушалось, будто деревянное. Я не столько шла, сколько волочилась за Узами, то и дело натыкаясь на какие-то предметы. С каждым движением по рубашке все шире расползалось мокрое пятно: утекали драгоценные капли жизни. Время отмерялось шагами, расстояние отмерялось светом, который струился из открытого люка над лестницей.

Когда я спрашивала Зешш-Итео, как он меня находит, тот отвечал лаконично: "Иду к тебе", что невыразимо меня бесило. Теперь я поняла, что крылось за "тупым" ответом. Лучи, что тянутся в темноту, стократ сильнее любого путеводного амулета. Не компас, а магнит. Уверена, что Связь не исчезнет, даже если мы окажемся на противоположных полюсах мира.

Мелькнула мысль: случилось то, о чем предостерегал отец. Демон пустил в меня корни. Мелькнула и пропала, не возмутив душу. Какая теперь разница? Выживу - тогда буду думать.

В двух шагах от лестницы я споткнулась и упала. Перед глазами опять померк свет. Первое, что увидела, очнувшись - сведенное судорогой смерти лицо бородача-моряка. Настырный тип, однако: не добив при жизни, чуть не дотянулся до меня с того света. Злости не было - он всего лишь жертва обстоятельств и предрассудков. Не было и сочувствия. Мир сузился до шлейфа из золотых лучей и далекой цели на его конце. Возможно, сущность демона уже впитывает новые души. Быстрее, быстрее. Пока есть, кого спасать.

Однако есть дела, которые не терпят спешки. Так, я потратила уйму времени, пока нашарила в кармане тонкие железные пластины Взглядоотводов, пока привела все в действие. Могла бы пройти больше сотни шагов. Но как выяснилось, сегодня нельзя полагаться на удачу.

Проклятая веревочная лестница была хуже отвесной скалы. Неуклюжие, перемазанные кровью пальцы соскальзывали, ноги постоянно находили дыры вместо перекладин. Голова и так кружилась от потери крови, а тут еще недоделанная тряпка качалась, вихлялась и скручивалась. Несколько раз меня вывернуло наизнанку, но я не упала. Выбралась. Не чудо ли?

Ветер пощечиной впечатал в лицо запах соли, железа и страха. Вдалеке и вблизи кричали люди. Пронзительно, как чайки. Палуба прогибалась от топота ног. Кто-то наступил мне на пальцы, и я мимоходом отметила, что они еще не до конца потеряли чувствительность. Оказывается, боль может приносить радость, особенно когда напоминает о том, что ты еще жива.

Навалилась чудовишная слабость. Колени дрожали и подгибались. Хотелось забиться в угол, свернуться в клубок и дождаться, пока все кончится. Но Связь наливалась золотом. Быстрее, быстрее. Я и так непоправимо опаздываю.

Если честно, мне уже не было все равно, что случится с моей душой, или с чьей-либо еще. Держась за стенку, я ковыляла за лучами чисто по инерции - так дохлая рыба продолжает плыть по течению. Все вокруг виделось сквозь туманную пелену, звуки слились в нестройный гул. Мимо проносились размытые силуэты. Единственная реальность в зыбком мареве - путеводные Узы.

До цели пятьдесят шагов... тридцать... двадцать...

Подойти ближе к средоточию лучей мешал огненный купол, ярко пылающий в туманном полумраке. Я ясно чувствовала, как там, в огненной ловушке, Зешш-Итео собирал силы для решающего удара. Глупый, упрямый демон. Так ты никого не спасешь.

Одна из теней подпитывала купол кроваво-красным пламенем. "Умница Рей," вяло трепыхнулась мысль. Медлить нельзя. Чутье подсказывает, что силы мажини на исходе.

Руки отбросили ставшие ненужными амулеты, губы сами вспомнили, что надо сказать:

- Стой! При...каз...

Связь передала, как дернулся, будто от подлого удара в спину, Зешш-Итео. Упрямая, глупая, эхом вернулось мне. Чудовищная сила, собранная для удара, приостановилась. Увы, всего лишь на миг. Ее невозможно сдержать, с внезапным отчаянием поняла я. Как мальчишка, на спор раскрутив тяжелый цеп, теряет над ним контроль, так и мы не в силах остановить этот выплеск. Сила рвалась на свободу, чтобы исцелить мое тело и походя искалечить душу.

Я не заметила, как рядом очутилась Яррей. От маленьких ладоней, сомкнувшихся на рукояти ножа, исходило живительное тепло. Умница Рей, все поняла. Только хватит ли у нее сил на меня после противостояния Пожирающему? Ладно, мне не много надо. Лишь бы не угасла искра жизни.

Рывок.

Боль.

Всхлип - на крик не хватило сил.

Тело выгнулось в попытке удержать нож, и осело.

Жар жизни вытекает, покидает, уходит... Запах соли и железа заслоняет все вокруг.

Слепо шарю во тьме. Где руки, которые обещали исцеление?

Рвутся золотые нити, и лазурный цветок истекает кровью, увядает, умирает. Другая, живая часть меня кричит в агонии - и затихает, сморенная сонными чарами.

Почему, Яррей?

За что?

Гулкие, далекие звуки оседают в ушах, не достигая сознания.

- Кэп, что делать с ведьмой?

- В ректонит и под стражу.

Приглушенные звуки борьбы.

- Ты не можешь так поступить! Я всех спасла! Вычерпала себя, чтобы прекратить...

Глухой удар.

Стук.

- Полегче, Лустер. Женщина все-таки.

Презрительное фырканье и неохотное:

- Так точно, капитан Ворон, сьер.

- Унесите. Стоп! Если я узнаю (а я непременно узнаю), что кто-то повел себя недостойно по отношению к пленнице - пощады не ждите.

- Есть, кэп. А этого куда, кэп? За борт?

- В ректонит.

Дружный возмущенный вдох.

- После того, как он выкостил четверть экипажа?! Да по нему рея плачет!!!

Хлесткий щелчок оплеухи.

- Не смей перечить капитану!

- Виноват, сьер!

Чуть погодя:

- Это демон, ребята. Слыхали о таких? Убьешь его - сам станешь неуправляемым монстром.

Боязливый, но согласный ропот.

Брезгливое:

- А что с этой падалью?

Шум шагов.

Что-то большое и теплое коснулось щеки.

- О, боги...

- Кэп, что с вами? Вам плохо?

- Диянни? Сестренка, не уми...

Бессмысленные звуки затихли. Пустая, тихая, темная ночь укутала меня холодным саваном.

Я лежала навзничь. Кто это "я"? Я чувствовала, что, если постараюсь, могу вспомнить. Но что-то подсказывало, что лучше выбрать забвение.

Перед глазами рассветало небо. Странное, непривычное, оно начиналось прямо надо мной и, казалось, состоло из одних туч. Так как больше делать особо было нечего, я скользнула в небо и поплыла. На ощупь оно было влажное и прохладное - не то вода, не то густой туман.

Своего тела я не видела. И чувствовала не так, как обычно, не поверхностью кожи - да была ли она? - а каждой клеточкой своего существа. С каждым движением я становилась все невесомей, свежее, чище. Я была готова плыть (лететь?) в сизом тумане вечно.

Но внезапно тучи отяжелели, налились зловещим золотом. Под ногами разверзлась воронка. Я барахталась изо всех сил, но не смогла победить кипящий водоворот, который с чудовищной силой затягивал меня вниз.