Майя Фокс. Магический квадрат

ГЛАВА 9

— Когда, скажи, пожалуйста, ты наконец вышвырнешь отсюда свои ужасные бесполезные ванны?

— Проф, я же просил тебя не разговаривать со мной таким тоном.

— А я просил тебя прекратить заниматься этим. Я не хочу, чтобы в один прекрасный день по твоей милости рухнуло все, что я строю. Ты понимаешь меня или нет?

— Проф, но ты мне сказал…

— «Проф, но ты мне сказал…» Не строй из себя неразумное дитя! Финал близок. И я не могу больше тратить время на ожидание необходимого мне, что ты пытаешься добыть такими идиотскими методами.

— Проф, но ты же сам веришь в совершенство. Помнишь, ты сказал, что у меня хорошая интуиция, когда я обнаружил связь между моими девушками и золотым сечением? Может, это и есть ключ к отгадке.

— Я устал от тебя, Майкл. И мое терпение подошло к концу. Я уже однажды вытащил тебя из беды, и у меня нет никакого желания делать это еще раз. Покончи с этой историей. И с этими отвратительными ваннами. Или ты сам избавишься от них, или этим займусь я. Так и знай. И оставь в покое эту девчонку, Майю. Ее мать — единственный человек, кто способен напасть на твой след. Надо быть последним идиотом, чтобы лезть охотиться в логово волка, рискуя попасть ему в зубы. Ты что, действительно не соображаешь, чем все это может кончиться, мистер-суперкриминальный-мозг? Повторяю, отстань от нее! Я тебе говорю это, Майкл, потому что крошечная часть меня пока еще верит в твои способности. Но учти, Майкл, это совсем крошечная часть. Сейчас ты у меня под микроскопом, парень. Ты не можешь позволить себе совершить еще одну ошибку.

— Я постараюсь, Проф, я обещаю.

— Вот и хорошо. Ты терпишь одну неудачу за другой, а я ненавижу неудачи и неудачников тоже.

Не снимая черных кожаных перчаток, которыми защищал свои драгоценные руки, Проф закурил сигару. Этот подвал угнетающе действовал на него, того и гляди подхватишь заразу, прикоснувшись к какой-либо дряни. И потом, рано или поздно этот придурок попадет в лапы полиции, так что лучше не оставлять следов. Проф нервно затянулся сигарным дымом. Ему не нравилось, что он вынужден был закурить любимую сигару, чтобы почувствовать себя увереннее в ситуации, которую ему не удавалось полностью контролировать. Кажется, парень пытается соскочить с крючка. А это прямая угроза плану.

Проф повернул голову и уставился на ванны, трофеи персональной миссии, выполняемой Майклом Гейси во имя Совершенной Красоты. Диктора передернуло от отвращения. Тела шести девушек, погруженные в жидкий азот в этих мерзких стеклянных гробах, здорово действовали ему на нервы. Не потому, что девушки были мертвы. Как врач, он насмотрелся на трупы со студенческих лет. Его раздражал принцип, по которому Гейси выбирал свои жертвы, — исходя из дат их рождения, соответствовавших ряду Фибоначчи. Идиотский прием. Опасный след для опытного криминалиста. Кстати, этот принцип Гейси любопытным образом совпал с данными, на которые сам Проф случайно (или не случайно?) наткнулся в «Дрезденском кодексе»: год рождения — 1991-й, знак зодиака — Водолей.

Но все эти девушки — ошибка Гейси: Избранной среди них не было.

И почему этому душевнобольному пришло в голову законсервировать их? В ваннах с жидким азотом! Где он достал столько азота? Неужели правда через Интернет, как объяснил этот идиот! Хорошенькое дело — так наследить. Рано или поздно его отыщут.

«Да, — подумал Проф, гася сигару подошвой прекрасно начищенного дорогого башмака, — рано или поздно…»

Он нагнулся, чтобы поднять погасший окурок, и встретился взглядом с Гейси.

Этот малый никогда ему не нравился.

А в эту минуту особенно. Было в нем что-то подозрительное. «А так ли уж он мне нужен», — мелькнуло вдруг в голове Профа. Для того задания, которое ему предстояло выполнить, требовался специалист высокого класса. А Майкл Гейси к таковым не относился.

— Ладно, Майкл, извини, если был строг с тобой. Но, знаешь, эти ванны вывели меня из себя.

— Почему, Проф? Разве тебе не нравятся мои девушки? Они совершенны! Здесь не хватает только одной, нашей Избранной. Но я ее найду, Проф, клянусь. Поверь мне.

— Конечно найдешь. Я знаю, что ты постараешься и найдешь. Правда?

Проф рукой в перчатке слегка шлепнул по серой, дряблой щеке Майкла Гейси.

— Кстати, парень, ты не мог бы навестить Дебору?.. Ты помнишь Дебби? Мне показалось, что у нее есть какая-то информация для меня. Позавчера она заходила ко мне в офис, но у меня было полно работы, я не смог поговорить с ней, и она ушла… У нее, видимо, какие-то проблемы. Она хорошая женщина, надежная и преданная. Но ее сынок, этот Трент, по-моему, свернул на кривую дорожку.

Проф проговорил последние слова в легкой задумчивости и не заметил направленного на него взгляда Гейси, исполненного ненависти.

— Постарайся поскорее убрать здесь все. И позвони мне после того, как побываешь у Дебби. До свидания, парень!

Проф повернулся и направился к бронированной двери подвала. Повернул ключ в замке и, помахав рукой, исчез. Киллер остался стоять посреди комнаты, скрипя зубами от ярости. Затем бросился к двери, оставленной Профом незакрытой, и запер ее. Постоял некоторое время, глядя в пустоту, и рухнул в свое любимое кресло — старинный, но, скорее всего, поддельный Чиппендейл, единственный предмет, который он забрал из дома матери в Сохо. В мастерской кресло перетянули, одев в черно-красную кожу, и сейчас оно царило в центре комнаты, как раз между ваннами.

Гейси включил стереопроигрыватель «Magne-planar» — «лучшую в мире акустическую систему». Нашел на CD и запустил «Искусство фуги» Баха. Улыбнулся, услышав первые такты, в интервалах которых легко угадывал золотое сечение. Теперь ничто не мешало ему любоваться своими трофеями: шестью девушками, которых он задушил и погрузил в прозрачную жидкость, чтобы увековечить их красоту.

Но ни музыка, ни созерцание плодов собственного труда почему-то сегодня не утешали Гейси. Он поднялся и подошел к располагавшемуся в самом углу его логова столу, чтобы взять бумагу и ручку. Обычно он пользовался карандашами или перьевыми авторучками, а не вульгарными шариковыми дешевками. Он открыл ящик безупречно белого письменного стола. Лежащие в ряд десяток ручек ждали своего часа. Рядом с ними — восемь плотно закрытых пузырьков с черными чернилами.

Киллер выбрал самую маленькую ручку: изящную, с ровными гранями. Она показалась ему наиболее подходящей для того, что ему предстояло делать. Вернулся к креслу, сел и стал писать.

Перечитал написанное, зло смял лист бумаги и швырнул его на пол. Взял другой лист.

«Мег, пришло время финального аккорда. Я больше не имею права на ошибку».

И этот смятый лист полетел на пол. Он взял третий.

«Послушай, ты, кретинка-криминалистка-психологиня-которая-никогда-ни-хрена-не-поймет, хочешь знать новость? Проф — сумасшедший!»

Бросил на пол и этот лист.

И заорал. Вскочив с кресла и набрав полные легкие воздуха, он орал изо всех сил. Повернувшись к ваннам, к своим красавицам, он выкрикивал им все свое отчаяние. Затем внезапно умолк, выключил музыку и начал собирать разбросанные по полу бумажные комки.

Взгляд его упал на узенькую, шириной в несколько миллиметров, трехцветную полоску, залетевшую под письменный стол. Она повторяла цвета итальянского флага: зеленый-белый-красный. Он засмеялся, вспомнив привычку Профа накручивать на палец эту полоску от тосканских сигар. Гейси поднял ее и положил в ящик стола, попрощался с девушками и вышел, захлопнув за собой дверь.

«Да, — подумал он, — Проф начинает сдавать. Он уже не в состоянии распознать талант и оценить его по достоинству. Заставлять меня терять драгоценное время на этих двух жалких тварей: тупую ведьму и ее непутевого сынка! Меня! Меня, у которого есть Миссия! Нет, дорогой Проф, и не рассчитывай, я в твою ловушку не попаду. У меня своя дорога. И я пойду по ней туда, куда мне надо. Где меня ждут».