Мать

Глава 7. Ходить по краю — страшно или волнительно?

В этот раз Александр вошел управление как равный, как коллега, ведя задержанного преступника. И все-таки триумф его был не так велик, как он себе представлял. Даже наоборот, до самого триумфа предстояло еще дойти. Сыщик чувствовал, что вот-вот раскроет это дело и не просто найдет виновного, но и принесет успокоение жертвы. Тогда он этого не добился, сможет сейчас.

Александр попросил старшего следователя Гаврилова. К Нагое подступал вечер, все потихоньку закрывалось, но Филатов верил, что СГБ работало сверх установленных часов. Особенно когда активно велось расследование. Не сразу (господина Кисибэ вновь не было на посту), дежурный все же согласился пригласить нужное должностное лицо.

Вроде бы привод в управление был обычным делом, однако Александр почувствовал на себе взгляды немногих задержавшихся сотрудников. Должно быть, это событие разбавляло затягивающийся рабочий день.

Гаврилов пришел через несколько минут, когда Йошикаге от напряжения и боли уже начинал страдать, то и дело дергаясь в руках Филатова. Старший следователь с неизменно каменным лицом окинул взглядом развернувшуюся перед ним картину, но прежде чем он или Александр что-то успел сказать — Ли завопил:

— Прошу, помогите! Этот человек проник в мой дом, схватил меня, надел наручники и увез против моей воли! Это незаконно!

Филатов сжал его запястья, Йошикаге замолчал, стиснув зубы и чуть не упал на колени.

— Ли Йошикаге подозревается в сговоре с целью ухода от правосудия, а также мошенничестве вместе с Касугой Хибики. Как только я прибыл на место с целью задать несколько вопросов относительно подозрения он попытался скрыться с места жительства с применением по отношению ко мне насилия. Я защищался и произвел правомерное задержание.

— Хм, — только и ответил следователь, — присмотрите за задержанным, — отдал он приказ дежурному, а сам сделал шаг в сторону и жестом пригласил Александра подойти, — вы очень быстро работаете.

— Спасибо.

— Это не похвала. Вы же присутствовали на допросе, дело только началось, а улик весьма мало. Я просил поговорить с Йошикаге, а не арестовывать его.

— Он трус, — твердо сказал Александр, — и не даст показаний против Хибики, пока боится за себя.

— И поэтому вы решили напугать его еще больше?

— Я пробовал быть вежливым наедине, — Филатов бросил взгляд на Ли, тот сидел на стуле для посетителей, с мольбой глядя то на следователя, то на дежурного, — но нам нужно действовать жестче.

— Я просил действовать официально. Знаете, что это такое?

— Я и…

— Это не значит произвести арест по видимым ВАМ основаниям, — перебил Гаврилов, — только сейчас сыщик разглядел отчетливо прорисовывающиеся с широкими линиями круги под глазами старшего следователя.

— Нам нужно нажать, — продолжил Филатов, — я уже видел, как сказав все правильно, как написано в кодексе, виновный избегает наказания. Сейчас мы на правильном пути.

— А вам нужно наказание? — спросил Гаврилов.

Филатов осекся.

— Я считаю, что иногда правосудие нужно подтолкнуть.

— Вы ходите по краю, господин Филатов.

— Это все из-за того, что я говорю?

— Мне нет дела до того, что вы говорите, это лишь слова, мнение. К слову, я в курсе вашей стычки со следователем Мин Хо, даже в курсе сути разговора. Важнее того, что вы говорите, ваше отношение. В слепой погоне впереди государственной машины вы просто рискуете оказаться под колесами, — старший следователь выдохнул, — действуем по правилам.

— Действуем по правилам, — кивнул Филатов. Ему не понравились слова Гаврилова, но сейчас на это не было времени, — у меня как раз есть предложение. Очная ставка. Соберите вместе Хибики, Йошикаге и…Идзанами.

Показалось, на каменном лице Гаврилова отразилось удивление. Но лишь на короткий миг.

— Кажется, понимаю. Вот только, одной связи может оказаться недостаточно.

— Тогда будем работать дальше, — пожал плечами Филатов, — вы имеете право официально вызвать людей повесткой, проведем все как положено. Получится — хорошо, а если нет — еще один лист в папке дела.

Старший следователь ничего не ответил, лишь коротко кивнул.

— На сегодня Йошикаге придется отпустить, нам не за что держать его в камере. Да и народ там сейчас собрался неприятный, — Гаврилов слегка поморщился.

Утром следующего дня старший следователь собрал всех в допросной. Касуга прибыл самым первым, должно быть, чтобы показать свое огромное желание сотрудничать со следствием. Он держался уверенно и раскованно. Яхико приехала второй и скромно вошла в комнату, чуть скользнув взглядом по Филатову, она ничего не сказала присутствующему здесь адвокату, но зато, когда последним в комнату зашел Йошикаге, женщина сразу обратила на него внимание. Сам Ли буквально застыл в дверном проеме, и его пришлось подтолкнуть, ноги подкосились, и он упал в кресло прямо напротив Идзанами.

Все правильно. Все шло как надо.

Для начала каждый из присутствующих представился. Далее Гаврилов задал вопрос о связях друг с другом собравшимся здесь. И если адвокат Касуга и госпожа Идзанами были незнакомы, то вот Ли Йошикаге знали все присутствующие. Мужчине стало максимально некомфортно, а Филатов тем временем пристально следил за его реакцией. Ли весь сжался и явно хотел поскорее уйти. Нужно продолжать давление.

Гаврилов продолжил процедуру просьбой повторно дать показания по делу каждого присутствующего. Однако прежде чем что-то сказать, Касуга посмотрел в сторону стоящего в углу Александра и недовольно произнес:

— А что посторонние делают во время проведения очной ставки?

— Господин Филатов является нештатным сотрудником, — холодно ответил Гаврилов.

— И что? Вам неизвестно, что при проведении данного мероприятия должны присутствовать только следователь, ведущий дело, и вызванные им официально свидетели? — он ухмыльнулся, — давайте тогда позовем патрульных, они тоже из СГБ. Самых крупных, чтобы господину Йошикаге стало совсем тяжело, — адвокат указал рукой на сгорбившегося мужчину, — вы только посмотрите на него.

— Господин Филатов является моим доверенным лицом, — неожиданно заявила Яхико, — представляет мои права и защищает мои интересы, мы связаны договором.

Адвокат подавился своими же словами.

— Ничего себе…, - произнес он, откашлявшись.

— Тогда господин Филатов также становится участником очной ставки и должен пройти те же процедуры. Пожалуйста, представьтесь и далее назовите, в каких отношениях вы находитесь с собравшимися здесь, — следователь тут же подхватил инициативу Идзанами.

— Меня зовут Александр Филатов, я частный сыщик, работаю согласно контракту с госпожой Идзанами, которая является моей нанимательницей. Господин Йошикаге является лицом, по отношению которого я провожу независимое расследование, что является целью контракта. Господин Касуга является участником деяния, в отношении которого мной производится расследование, — теперь, став полноправным участником, Филатов разместился на последнем в комнате стуле.

Касуга недовольно поморщился, но ничего не сказал, продолжая сохранять амплуа невиновного гражданина, готового к любым видам сотрудничества.

Далее повисло напряженное молчание, адвокат явно не ожидал, что Александра не удастся так легко спровадить, а Йошикаге лишь помрачнел сильнее.

Гаврилов же продолжал следовать процедуре, попросив свидетелей поочередно дать показания в отношении расследуемого дела. Идзанами и Хибики слово в слово повторили все, о чем говорили на допросе, а вот Ли долго не решался. В то же время его прижал к стенке тот факт, что адвокат открыто сообщил, что Йошикаге является его клиентом. Это не было никакого смысла скрывать, поскольку факт являлся общеизвестным.

— Я отказываюсь давать показания без присутствия адвоката, — выпалил Ли, глядя на Хибики. Тот ухмыльнулся.

— Хм. И кто будет вашим адвокатом? — поинтересовался Гаврилов.

Йошкаге вновь бросил испуганный взгляд на Касугу, но тот молчал.

— Я думаю, вам потребуется государственный адвокат, не так ли? — следователь сел ровнее на стуле, облокотившись на металлическую спинку.

— Да! Получается так.

— Хорошо, мы его пригласим, — Гаврилов набрал что-то на планшете. Должно быть, отдал указания, — пока мы ждем, думаю, есть смысл продолжить.

— Подождите-ка, — возмутился Касуга, — как мы можем продолжить, когда один из свидетелей отказывается давать показания? В чем тогда смысл?

— Показания господина Йошикаге затрагивают не все аспекты дела, потому мы их заслушаем и подробно занесем в протокол позже, — Гаврилов не обращал на выпады никакого внимания.

— Возмутительно! Это просто незаконно!

— Я так не думаю. Итак, господин Филатов, каким образом у вас зародились подозрения относительно господина Касуги?

— В ходе работы над делом я узнал благодаря госпоже Идзанами, что именно господин Касуга являлся адвокатом господина Йошикаге на процессе по делу об убийстве.

— О каком деле об убийстве идет речь?

— Наезд на девушку, два года назад. Автомобиль марки «Конкорд», если я не ошибаюсь, — Филатов бросил взгляд на Йошикаге, тот старался отвернуться.

Гаврилов снова что-то открыл в планшете.

— Это было дорожно-транспортное происшествие с летальным исходом. Несчастный случай, говоря простым языком. А не убийство. Прошу, подбирайте слова.

— Да, простите, оговорился. Хотя, должен добавить, что при движении на исправном автомобиле наезд на пешехода, двигающегося по всем правилам, больше похож на убийство. Будь только автомобиль исправен, — Александр поправил пальто и сел удобнее.

— Господин Касуга, вы можете подтвердить слова господина Филатова?

— Относительно убийства — полная чушь некомпетентного специалиста, — ответил Хибики.

— Это оговорка и мнение. Меня интересуют факты, — спокойно произнес следователь.

— Я подтверждаю, что представлял интересы Ли Йошикаге в процессе по делу о несчастном случае.

— Отлично, зафиксировано.

— Господин следователь, — обратился сыщик к Гаврилову, — могу я задать вопрос госпоже Идзанами?

— Да, пожалуйста.

— Госпожа Идзанами, ваша дочь была единственным ребенком в семье?

— Позвольте, это какое вообще отношение к делу имеет? — адвокат чуть не вскочил с места.

— Не вижу ничего лишнего в этом вопросе. Но госпожа Идзанами может не отвечать, если не хочет, — успокоил его следователь.

— Да, — ответила женщина, — моя дочь была единственным ребенком, после того как она умерла, наша семья распалась, поэтому больше детей у меня не было.

Ли побледнел. Он смотрел на Идзанами с нескрываемым чувством вины. Ей же, напротив, удавалось скрывать эмоции за непроницаемой маской деловитости. Она просто свидетель по делу, которое мало ее касается, несмотря на присутствие убийцы дочери в комнате.

— Это же открытое давление на свидетеля, что вы делаете?! — вскричал адвокат, — да ни один суд эти показания не примет!

— Госпожа Идзанами, на вас давят?

— Нет.

— Да не на нее, а на Йошикаге! Вы что, издеваетесь надо мной?

— Господин Йошикаге на данный момент отказался давать показания до тех пор, пока ему не будет предоставлен защитник, это задокументировано. Мы с ним не общаемся.

— Это просто фарс, — усмехнулся Хибики, — вы думаете, я не понимаю, что тут происходит?

— Ваше мнение мы спросим потом, — Гаврилов почти идеально сохранял самообладание, — господин Филатов, вопросы еще есть?

— Пока нет, спасибо, — Александр сам едва сдерживал улыбку. Забавно, что вывести из себя Касугу оказалось гораздо легче, чем Йошикаге.

— Тогда продолжим. У меня вопрос к господину Касуге. Вы сотрудничали с «Частной экспертной лабораторией города Нагоя», так?

— Не знаю, что вы понимаете под словом «сотрудничество», господин следователь. Пожалуйста, поясните.

— Поясняю: вы заказывали у них экспертизы, заключения которых представляли как доказательства при проведении судебного разбирательства. И делали это неоднократно.

— Да, я заказывал у них экспертизы, которые потом приобщались к материалам дела, — кивнул адвокат.

— Хорошо. Вот заключение по автомобилю «Конкорд», проходившего по делу о наезде на пешехода, — Гаврилов показал всем по очереди планшет, — официально заверенное печатью учреждения, ниже содержится заключение СГБ о подлинности данного документа.

Касуга кивнул. Тем временем Йошикаге поглядывал на дверь в надежде на явление спасителя, который скажет, что и как говорить, чтобы вновь не оказаться в лагере. Александр не знал, что задумал Гаврилов, из короткого знакомства можно сделать вывод, что он и правда мог послать за адвокатом, и сейчас они его просто ждут. В таком случае показания Йошикаге, которые, несмотря на слова следователя, являются ключевыми в деле, могут существенно измениться. С другой же стороны, государственные защитники зачастую больше представляют интересы государства, чем подзащитного. Это надо понимать. Сыщик надеялся, что Йошикаге не понимал.

— Скажите, господин Касуга, вам знакомо имя эксперта, указанное в заключении? — продолжал допрос Гаврилов.

— Да, конечно. Мы же уже об этом говорили.

— Для протокола очной ставки. Вам известно, что вышеупомянутый эксперт говорит о том, что вы с ним находились в преступном сговоре, заставляя его создавать поддельные заключения?

Хибики замолчал. Он посмотрел на Ли, глаза того округлились. Он узнал, что есть еще свидетель, что план адвоката на грани и что, возможно, есть последний шанс перейти из категории «сообщник» в категорию «свидетель». А может быть даже «потерпевший».

— Мне известен этот факт, поскольку он был сообщен мне вами и присутствующим здесь господином Филатовым в ходе индивидуального допроса.

— Хорошо. Зафиксировано.

— Господин старший следователь, я могу задать вопрос? — обратился Филатов к Гаврилову.

— Вы тут вдвоем что ли ведете допрос? — возмутился Хибики, — это нарушение процедуры, я думаю, нет смысла больше присутствовать на этом незаконном действии, — он встал со стула.

— Господин Касуга, прошу вас сесть, — требовательно произнес старший следователь.

— Можете расценивать мой уход как отказ от дальнейшей дачи показаний.

— Я могу расценивать его как воспрепятствование проведению следствия, а значит, получу право задержать вас, — Гаврилов встретился взглядом с адвокатом. Дуэль продолжалась несколько мгновений.

Касуга сел на свое место.

— Господин Филатов, кому именно вы хотите задать вопрос? — поинтересовался следователь.

— Господину Хибики.

— Хорошо.

— Господин Хибики, скажите, а кому вы продали «Конкорд» господина Йошикаге?

— Странный вопрос, — усмехнулся адвокат, — я не помню имени. Цену тоже, если вы и об этом меня хотите спросить.

— А вы упомянули, что этот автомобиль сбил человека?

— Я сказал будущему владельцу, что автомобиль — участник ДТП.

— Это хорошо, — кивнул Филатов, — но вы сказали, какого конкретно?

— Я не был уверен, что могу разглашать такие сведения, ведь они стали мне известны в ходе защиты клиента. Да и…это личное.

— Личное? Интересно. То есть получается, следы происшествия по вине…, - Филатов поймал недовольный взгляд Гаврилова, — то есть, простите, с участием господина Йошикаге были в каком-то смысле скрыты.

— О чем вы говорите, господин Филатов? Суд прошел, господин Йошикаге отбыл наказание. Все, этот вопрос закрыт, зачем обращаться к прошлому? Если позволите такую вольность, мы тут меня обсуждаем и обвинения в мой адрес.

— Вы же не станете отрицать связи этих событий.

— Каких? Продажи машины и вменяемого мне мошенничества? — Касуга улыбнулся, — продал я ее честно и законно, можете быть уверены.

Адвокат уводил разговор в сторону, чтобы снизить давление на Йошикаге. Этого Александр позволить не мог, обстановка была напряжена, но недостаточно. На Гаврилова надежды не было, пусть он и помогал.

— То есть вы продали машину, которая убила мою дочь, а человек даже не знает об этом? — вступила в разговор Яхико.

— Госпожа Идзанами, вам бы спросить разрешение у следователя, — быстро парировал адвокат.

— Простите, я просто…немного выпустила эмоций.

— Я вообще не могу понять, причем это все здесь. Эмоции тоже лишние, — пожал плечами Касуга.

— Вы будете отвечать на вопрос? — поинтересовался следователь.

— Что? А, так я же отвечал. Да, новый владелец машины, скорее всего, не в курсе, что был совершен наезд на пешехода с летальным исходом.

— Вы специально говорите так отстраненно, словно читаете страницу в отчете? — возмутилась женщина. Кажется, ее маска треснула.

— Простите, я не хочу обесценивать вашу утрату, но у нас тут не душевный разговор, а следственное действие, — ретировался Хибики, — я стараюсь держаться верной терминологии, каждое слово документируется.

— Мало того, что было достаточно одной экспертизы…, - продолжила Яхико, выходя из себя, — так еще и теперь какой-то человек ездит на машине, не зная, ЧТО случилось, будто нарочно мою дочь пытаются как можно скорее стереть из хроники событий.

— Господин старший следователь, мне кажется, очная ставка выходит из-под контроля, примите меры, пожалуйста, — обратился адвокат к Гаврилову.

— Госпожа Идзанами, держите себя в руках, пожалуйста, — сделал замечание старший следователь.

— Да, простите…, - но уже было видно, как на ее глаза навернулись слезы, — я просто не совсем понимаю, зачем здесь нужна, дело о моей дочери закрыто, так зачем…зачем заставлять меня вспоминать, если это ни на что не повлияет?

— Мы лишь собрали важных для нынешнего дела свидетелей, оно имеет связь с вашим…с вашей утратой, — ответил Гаврилов.

— Я просто хотела, чтобы виновный понес справедливое наказание за смерть, — она мокрыми от слез глазами посмотрела на Йошикаге, тот весь похолодел, на его лице прочитался ужас, — процесс был, вердикт вынесли. Зачем я снова здесь? Все случилось, все было честно. Могу я задать вопрос господину Йошикаге?

— Он сейчас не участвует в допросе, — ответил старший следователь.

— Задавайте, я не против, — чуть надломленным голосом ответил Ли.

— Если вы начнете отвечать на вопрос, я отмечу в протоколе, что вы отказались от права на защитника при проведении следственных действий, и мы проведем допрос.

Ли замолчал.

— Понимаю. Я лишь хотела узнать, считает ли господин Йошикаге, что понес соразмерное наказание.

— Вы не обязаны отвечать, — произнес следователь.

— Даже не должны. Вас предупредили, — добавил Касуга, — по-моему, вы все тут втроем давите на господина Йошикаге.

— Ваше замечание отмечено в протоколе, господин Касуга, — сказал Гаврилов, — требует ли кто-либо из присутствующих здесь дачи показаний по вменяемым вам обвинениям о мошенничестве?

— Нет, но вы заставляете человека переживать негативный опыт и…

— Я, как присутствующий здесь следователь-дознаватель, каким-либо образом, включая вопросы или иное воздействие, оказываю давление на господина Йошикаге?

— Вы лишь позволяете этому происходить!

— По закону ваше замечание необоснованно, я уточнил необходимую информацию, все занесено в протокол. Пожалуйста, оставьте свое МНЕНИЕ при себе, господин Касуга.

— Хорошо. Тогда если бы я мог задать вопрос господину Йошикаге, я бы спросил его, не думает ли он, что происходящее переходит все границы?

— Господин Йошикаге пока не на допросе, — ответил Гаврилов.

— Формально я и не с ним говорю, а сам с собой.

— Что вас так беспокоит, господин Касуга? — спросил сыщик. Поведение адвоката шло ему на пользу. Кто знает, может быть, сам себя закопает?

— Меня беспокоит оказываемое на свидетеля давление, которое все так тщательно скрывают. По итогам этих следственных действий я непременно обращусь в контролирующий орган.

— Имеете право, — Гаврилов и бровью не повел, — тогда вопрос к вам. Известно ли вам, как именно производится экспертиза автомобиля в экспертном бюро?

— Всех тонкостей я не знаю, конечно, — уже чуть более спокойно ответил адвокат, — полагаю, ее вскрывают, заводят, что-то такое.

— Более-менее верно, — кивнул старший следователь, — но куда важнее вот что, — он снова показал всем присутствующим планшет. Вот здесь еще одно заключение «Частной экспертной лаборатории города Нагоя», другого специалиста по другому делу, но со схожими обстоятельствами, причиной ДТП также стала неисправность тормозной системы. И как вы можете заметить, здесь представлен подробный отчет о производимых действиях с их описанием, а также актами проведения. В то время как в вашем случае присутствует только заключение. Записей о проведении процедур СГБ найдено не было.

— Как я уже говорил, отвечать за подлинность экспертизы я не могу. Если вдруг мой знакомый эксперт допустил ряд ошибок, то я такой же потерпевший, как и госпожа Идзанами, допустим. Возможно он осознавал, что его раскрыли и теперь пытается переложить вину на меня, — несмотря на такой здравый поток мыслей, самообладания у Касуги поубавилось, он стал нервно барабанить пальцами по колену.

— Вы хотите сказать, что не смотрите, что предоставляете в суд? — уточнил следователь.

— Я предоставляю заключение по итогам экспертизы. Все дополнительные материалы суд может запрашивать по мере надобности, если этого не было сделано, значит в этом не было необходимости.

— Такой компетентный юрист, как вы, не мог же наивно полагать, что там все есть? А потом делать вид будто не знал, — Александр продолжал попытки вывести хоть кого-то из себя. У Касуги слишком хорошая логическая защита и в правовых вопросах он подкован, но вот эмоции могут здорово подвести, на чем и стоит сыграть.

— Господин Филатов, вас тоже прошу держать свое мнение при себе, — Гаврилов даже не посмотрел в его сторону.

— Что-то государственный адвокат задерживается, — Касуга сделал вид, что не услышал выпад Александра.

— Время есть, — произнес старший следователь.

— А разрешите мне задать вопрос господину Филатову? — неожиданно вдруг произнес Касуга.

— Задавайте.

— Господин Филатов, вы занимаетесь расследованием дорожного происшествия с участием дочери госпожи Идзанами, так?

— Все верно, — кивнул Филатов. Интересно, к чему вел адвокат.

— А вы считаете себя достаточно компетентным для проведения этого расследования?

— Как этот вопрос соотносится с делом?

— Напрямую. Вы предоставляете СГБ доказательства, ведете допросы. Но можем ли мы доверять вашим методам? И вашей результативности, — Касуга улыбнулся, — последнее ваше крупное дело закончилось неудачей.

— Что?

— Вам так и не удалось найти виновных.

— Меня об этом и не просили.

— Господин Хибики, я прошу вас держать свои вопросы в рамках рассматриваемого дела, — вступился Гаврилов.

— Простите, я просто веду к тому, что господин Филатов, пусть даже он сейчас и работает вместе с СГБ имеет склонность к нестандартным и даже незаконным методам добычи сведений.

— Мы уже выяснили, что взятые им договора…

— Извините, перебью, как данные моих клиентов попали в руки частного сыщика, вопрос, конечно, открытый. Но куда как важнее то, как именно было добыто так называемое «признание» эксперта. Вы предоставляете доказательства, господин старший следователь, я с вашего позволения тоже кое-что предоставлю, — Касуга достал телефон и передал его Гаврилову, — здесь представлено психиатрическое заключение на Александра Филатова. Прочитайте, но довожу до сведения всех присутствующих, там значится: «Неуравновешенность», «гиперфиксация» и «склонность к агрессии». У вас точно действующая лицензия?

Филатов выхватил телефон из рук старшего следователя. Откуда это взялось у Хибики? То заключение, что ему выдал психиатр, было лично для него…

— Это конфиденциальная информация, откуда вы ее взяли? — тут же спросил Александр.

— Сделал запрос в австралийское СГБ, — пожал плечами адвокат.

— Это невозможно, они бы не выдали…, - растерянно ответил Филатов, глядя на Гаврилова.

— В связи с чем мне хотелось бы спросить, не добыто ли признание с применением агрессии? Был ли допрос проведен с соблюдением хотя бы минимальных формальностей? Раз господин Филатов действует от имени СГБ.

Сыщик молчал.

— Это лишь ваши догадки. А поскольку лицензия на ведение деятельности у господина Филатова действует, я не вижу смысла полагать, что его психическое состояние влияет на работу, — старший следователь вернул телефон Касуге.

— Слишком у меня много необоснованных догадок, — усмехнулся адвокат, — которые, тем не менее, имеют документарную почву. Я крайне удивлен, как с таким количеством травмирующих событий вас допустили к оружию. То дело в Австралии, а до того пожар, в котором погибли ваши родные.

— Только мачеха, — стиснув зубы ответил Филатов.

— Да? Значит, в интернете неправду пишут. И тем не менее, я думаю, что нужно еще раз пересмотреть вашу профпригодность, поскольку страдают от ваших действий невинные люди.

— Что это значит? — Александр встал с кресла, но рука старшего следователя его остановила.

— Если вы что-либо предпримите, вас арестуют.

Сыщик сел.

— Вам просто досадно, что в прошлый раз виновные не понесли наказания, теперь вы только и ищете повод самоутвердиться.

— По-моему, господин Касуга, вы уже не задаете вопросы, — Гаврилов сказал это твердо.

— Я лишь помогаю следствию открыть глаза.

— Личность господина Филатова, а также его семейные обстоятельства к делу отношения не имеют.

— Вы его покрываете или что? Я вам практически прямо говорю, что этот сыщик подтасовывает доказательства.

— Вы снова выражаете мнение, господин Касуга. Это неприемлемо. Важны только факты.

— Вот вам факты: частный сыщик Филатов обманом проник в мой офис. Дважды. Выкрал данные моих клиентов и сбежал, после чего насильно допросил эксперта, получив нужное ему признание и уже после всего этого, внимательно выстроив логическую цепочку в свою пользу, пришел к вам с историей про адвоката-мошенника.

— Как же ты изворачиваешься, подонок, — выпалил Филатов.

— Вот! Оскорбление! Примите какие-нибудь меры, господин старший следователь!

— Всем немедленно успокоиться! — Гаврилов в первый раз повысил голос, — соблюдайте порядок. Вы, господин Филатов, держите язык за зубами. Тот же самый совет и вам, господин Касуга, если только у вас нет вопросов по существу.

— Мне есть, что сказать, — негромко произнес Йошикаге.

— Что?! — воскликнул адвокат.

— Господин Йошикаге, ваш защитник еще не прибыл. Вы хотите дать показания в его отсутствие?

Ли посмотрел сначала на Яхико, а потом на Хибики. Задержав взгляд на адвокате, он шумно выдохнул.

— Да.

После того, как Йошикаге закончил говорить, слов у адвоката не нашлось. И на том очная ставка завершилась, всех, кроме Ли и Касуги отпустили.

Александр прошел вместе с Яхико к выходу, на пороге управления они остановились.

— Мне в другую сторону, — сказала женщина, собираясь уйти. Вот так просто, оставив свою реакцию на произошедшее за скобками.

— Позволите вас подвезти? — немного навязчиво, но все же Александр хотел убедиться, что Яхико не предпримет ничего предосудительного.

— Да, — немного подумав ответила женщина, — пожалуй.

Они сели в машину, сыщик завел мотор и выехал на трассу. Дорогу он знал хорошо.

Поначалу они молчали, погруженные в собственные мысли, но Филатов хотел знать, о чем думала Яхико. Пока можно предполагать, что Йошикаге не отправится в лагерь за то, что сбил человека. Пусть срок и был меньше положенного, но свое он уже отбыл. В крайнем случае, ему предъявят соучастие в мошенничестве, а это штраф. Крупный. Весьма крупный, но все же.

Идзанами глядела в окно, не задерживая своего взгляда ни на чем конкретном, ее эмоции снова скрылись за непроницаемой маской спокойствия и отрешенности.

— Кажется, все закончилось, — осторожно начал Филатов.

— Думаю, что да, — холодно ответила Яхико.

— Касуга уже вряд ли отвертится, показания Йошикаге — весомый аргумент для следствия. Дальше им лишь надо будет выделить среди клиентов тех, кто знал и тех, кого ввели в заблуждение. Возможно, он еще попытается как-то вывернуться, но, думаю, ничего не выйдет.

— Вы правы.

— Вижу, вы не удовлетворены.

Яхико, наконец, улыбнулась. Но это было больше похоже на оскал.

— Не поймите меня неправильно, господин Филатов, вы сделали благородное дело, многим помогли, но…, - она замолчала, как будто в последний момент поняла, что закончит фразу и выставит себя черствой.

— Но это не то, чего вы хотели.

— Да, — она чуть опустила голову, глядя на собственные руки, сжатые в кулаки.

— Наверное…, - Александр осекся, перестраиваясь в соседний ряд. Он воспользовался этой заминкой, чтобы получше подобрать слова, — наверное вас утешит то, что он признал вину и, что более важно, решил предпринять шаги к искуплению. Звучит высокопарно, конечно.

— Так и есть, — резко ответила Яхико, — мы же выяснили, господин Филатов, правда была нужна только вам.

— Раз мы это выяснили, вы должны были понимать, что я не мог вам дать то, чего вы хотели.

— Я понимала. И все-таки надеялась, что все как-нибудь обернется в мою пользу.

— Все обернулось в вашу пользу. Больше Касуга не сможет помогать людям уходить от ответственности.

— Вы же опытный сыщик, господин Филатов. Вам ли не знать, сегодня мы остановили его, а сколько еще таких?

— Если так рассуждать, можно ничего не делать, — усмехнулся Филатов, — представьте, что было бы, скажи я испуганному отцу, что нет смысла искать его дочь. Эту найдем, а сколько еще пропало? Просто смиритесь. Я и не пытаюсь поменять мир, просто делаю свою работу.

— В чем-то вы правы, — ответила Яхико, но Александр видел, что этот ответ ее нисколько не удовлетворил. Он все также пребывала в задумчивости.

Оставшийся путь они молчали. Смеркалось. В городе стали зажигаться фонари. Ряды машин поредели.

Остановив машину у подъезда Идзанами, Александр вышел и открыл ей дверь. Женщина кивнула в знак благодарности, но не отошла от машины. Вместо этого она неожиданно спросила:

— Вы курите?

Александр не сразу нашелся, что ответить.

— Почему вы так решили?

— От пальто пахнет.

— Хм, — он попытался уловить аромат, но едва ли мог, ведь слишком сильно к нему привык.

— Я никому не скажу, — заговорщическим тоном произнесла Яхико.

— А вы курите?

— С института не пробовала. Потом, знаете, перестройка, запреты.

— Так может и не стоит оно того?

— Бросьте. Что уже будет?

— Тогда лучше не здесь.

Они поднялись в квартиру Идзанами. Первый раз Александр вошел сюда без трепета в душе, будто тревожил святыню. Единственный раз он был здесь званым гостем.

Яхико проводила его в кухню, разлила остатки чая. Филатов вытащил пачку «Imperial», открыл ее и обнаружил, что она была пуста. Сыщик вспомнил, что последнюю использовал после побега из офиса Касуги.

— Похоже, не судьба, — с досадой произнес он.

— Похоже на то, — спокойно произнесла Яхико и сделала глоток чая.

— Долго я вас не стесню.

— Ничего.

Они медленно пили чай в молчании. Александр старался не смотреть на нее, но больше взгляду в кухне было зацепиться не за что. Он все пытался вычислить, находится ли Идзанами на пути к смирению. А может, даже и не пыталась на него встать.

— Извините, это не мое дело, но…

— Вы хотите спросить про пожар?

— Наверное не стоит.

— Да нет, — он выдохнул, подумал, что поделиться этой историей будет честно, ведь Яхико доверила ему свою потерю, — дом был старый, построен еще до ОПЗМ. Не знаю, из-за чего, ночью вспыхнула проводка. Огонь быстро распространился, я проснулся, было ничего не видно из-за дыма. По голосу мне удалось найти сестру, но вот мама…она была в спальне и, наверное, слишком крепко спала. Дыма было слишком много, разбудить ее мне не удалось. Мы стучали в дверь, громко кричали, но никак. Огонь распространялся слишком быстро, я выбил дверь, подхватил ее на руки, понес на выход. У соседей были запасные ключи, они открыли дверь, мы смогли выбежать, — он остановился, картины произошедшего снова ожили в его голове, — в общем, мама так и не проснулась, надышалась дымом и бог знает чем еще. Повезло только мне с сестрой.

— Сожалею.

— Спасибо, но прошло уже много времени, так что не настолько тяжело.

Повисло тяжелое молчание. Яхико допила чай.

— Так я смирюсь?

— Не того человека спрашиваете, — Александр виновато потер затылок. Он старался уйти от ответа, — я пессимист.

— А на личном опыте?

— Люди, к сожалению, разные. Но я желаю вам лучшего, — он встал, глянув на медленно плывущие в чашке чайные листья, — не буду вас обременять своим присутствием.

— Спасибо, — ответила женщина и проводила его к выходу, — я закрываю контракт.

Александр кивнул и попрощался.

Вернувшись в машину, он долго не решался завести двигатель. Дрожали руки. Во рту стало сухо. Александр снова оказался там в этой горящей квартире, чувствуя свое бессилие. Он не мог ничего сделать, сколько бы ни пытался, сколько бы не возвращался туда, снова и снова, прокручивая в голове различные варианты. Так сложились обстоятельства, судьба была неумолима, сколько не просчитывай. Поэтому он принял решение просто не думать об этом и сказал себе, что смирился. Но сейчас, когда Филатов снова вспомнил ту ночь, он осознал, насколько сильно лгал себе.

Ему вдруг стало противно. На глаза навернулись слезы, но он подавил порыв и завел двигатель.

Вернувшись в отель, он зашел в полностью темный номер без единого источника света, даже часы на микроволновой печи ничего не показывали. Что за…? Александр щелкнул выключателем на стене, но ничего не произошло. Похоже, нет электричества. Он выглянул в коридор, свет был. Проблема в его номере.

Александр решил спуститься вниз к администратору, выяснить, в чем дело.

— Саша, ты здесь? — раздался из темноты голос Вики.

— Да, все хорошо, — свет из коридора не смог выхватить фигуру девушки. Где же она?

— Ты уходишь? Побудь со мной.

— Я схожу вниз, выясню в чем проблема и вернусь. Похоже, света нет только у нас.

— Постой, — жалобно произнесла девушка, — пожалуйста, останься. Мне страшно.

— Я быстро.

— Пожалуйста, — умоляла она.

— Ладно, — Александр закрыл дверь, снял в темноте пальто и ботинки, сел на кровать и обнял сестру, — я никуда не уйду.