Машина времени шутит

8

Вершины гор уже начинали погружаться во мрак, когда Честер и Бэндон, спотыкаясь, перелезли через груду камней — все, что осталось от упавшей стены, — и выбрались на ровную дорогу, петляющую меж высоких тополей и ведущую к низким строениям, силуэты которых вырисовывались на фоне багрового заката.

— Это наш город, обитатель Долины, — сказал Бэндон, тяжело дыша после подъема в гору. — Здесь есть пища, есть огонь, способный согреть ночью, есть крепкое пиво и братство свободных людей — все, что необходимо от заката до рассвета.

— Очень поэтично, — прокомментировал Честер, обводя глазами рытвины и ухабы на дороге и заросли дикого кустарника на самых ее обочинах. — Но ты забыл некоторые вещи, к которым я успел привязаться, ну, скажем, книжки, салат, зубная щетка и чистые носки. К Тому же, похоже, в некоторых из ваших домов не хватает такой мелочи, как крыша.

— Ради свободы я готов смириться и с отсутствием крыши.

— Конечно, у каждого из нас свои маленькие причуды, — промолвил Честер. — Но почему я должен присоединяться к вашей компании? Я лучше тихо удалюсь.

— Ты пришел сюда непрошеным гостем, — заявил категорически Бэндон. Он опустил лук и ослабил тетиву. — Не будь дураком и не пытайся убежать. На всех подходах к городу расставлены часовые.

— Знаю, я их видел.

— При таком-то свете? Наших лучших лесных жителей?

— Шутка, — ответил Честер.

— А впрочем, может быть, и в самом деле видел. Ведь зрение у вас, обитателей Долины, как у самого Кеза-отца. Скажи-ка мне, где ты выучился нашему жаргону?

— Вашему диалекту? Ну… я… просто выучил его. Как хобби.

— Значит, неправда, что, как говорят, некоторые обитатели, Долины могут научиться ему в мгновение ока?

— Совершенно беспочвенный слух.

— Я так и думал. А теперь пойдем и посмотрим, как встретят тебя братья. — В сгущающемся мраке они подошли к ближайшему зданию.

Честеру удалось в полумраке рассмотреть детали резного орнамента дверных проемов, упавшие решетки для вьющихся растений, рухнувшие портики. Прямо на дороге валялась разбитая статуя.

— Должно быть, когда-то это был прелестный городок, — заметил Честер. — Что с ним случилось?

Бэндон презрительно фыркнул.

— Мы отбросили все эти рабские привычки ишачить, лишь бы только покрасоваться перед соседями. Здесь мы свободны. Здесь нет никого, кто указывал бы нам, что делать. Те, кому это не нравилось, ушли отсюда. Туда им и дорога. Они нам не нужны.

— Шикарно, — согласился Честер. — Но что станет, когда наступят холода?

— Кругом полно древесины. Будем жечь костры.

Честер оглядел почерневший фундамент сгоревшего дотла дома.

— Понимаю…

— Это чистая случайность, — проворчал Бэндон. — Полно домов, которые уцелели. Он остановился. — Подожди здесь. — Он закинул голову и пронзительно свистнул. Из дверных проемов, из-за темных заборов, из-под крон развесистых деревьев начали появляться люди.

Честер оценивающим взглядом обвел окружавшую его толпу человек в пятьдесят: все мужчины, небритые, одетые в шкуры. Никого, отметил Честер, с кем хотелось бы познакомиться поближе.

— Этот обитатель Долины — гость, — объявил Вэндон собравшейся братии. — Мы будем относиться к нему, как к нашему собрату, если, конечно, он не попытается смыться. А теперь я забираю его с собой во дворец, до тех пор, пока для него не будет устроено его собственное жилище. И я вас всех предупреждаю: если с его головы упадет хоть один волос, наказание понесут все, скопом.

Из толпы выступил перед высоченный глыбообразный детина в одеянии с напластованиями грязи.

— Мы много слышали о силе обитателей Долины, — прорычал он. — Этот совсем не кажется сильным.

— Возможно, он ловкий и хитрый, что гораздо лучше, — обрезал его Бэндоя. — Оставь его в покое, Гриз. Это приказ. Гриз оглянулся на сотоварищей:

— Странно, что ни один из нас не удостоен чести спать во дворце. Но стоило появиться этому «шпиону» и с ним обращаются все равно как с самим Кезом-отцом, когда он отправился на дно морское в гости к тамошнему царю.

— Ладно, ладно. Ну-ка, ребята, разожгите костер в Зале, поджарьте оленины и откройте несколько бочонков пива. Мы устроим хорошенький пир, чтобы показать новичку, какой свободной жизнью мы все здесь живем.

Из толпы раздалось несколько выкриков, из задних рядов послышалось тихое улюлюкание. Гриз уставился на Бэндона:

— У нас нет оленины. Зато полно консервированной фасоли и черствых крекеров. Единственное пойло, которое у нас есть, это пара ящиков мочи, под названием «пиво», которые Лонни спер на прошлой неделе.

— Постарайтесь сделать все возможное, — оборвал его Бэндон. — И побольше жизни. Я хочу, чтобы вы здесь выглядели бодрыми и жизнерадостными. — Он повернулся к Честеру и махнул рукой в сторону внушительного фасада с отбитыми колоннами и разбитыми стеклами. — Идем во дворец, приведешь себя в порядок перед пиром.

— Одну минуту, — вмешался Гриз. Он подошел к Честеру, в руках у него был толстый железный прут.

— Я тебя предупредил, Гриз, — вздрогнул Бэндон.

— Я не собираюсь его бить-пока, — прорычал Гриз. Он схватил прут за оба конца, ссутулился и напрягся. Металл поддался, и оба конца прута почти сошлись вместе. Он перевел дух и протянул прут Честеру.

— Выпрями-ка его. Цапля Болотная.

— Что-то нет настроения, — осторожно произнес Честер. Гриз лающе засмеялся, бросил прут на землю, подошел к обочине дороги и вернулся с массивным куском тесаного камня.

— Эй, лови. — Он с усилием бросил глыбу в сторону Честера, так что тот едва успел отдернуть ногу, когда глыба грохнулась оземь.

Бэндон быстрым движением натянул тетиву лука.

— Довольно, Гриз, — рявкнул он. — Пошли, обитатель Долины.

— До скорой встречи. Болотная Цапля, — прокричал им вслед Гриз.

Честер последовал за Бэндоном через захламленную каменную террасу, мимо мрачных обшарпанных дверей внутрь помещения, котором стоял запах закисших шкур и забытых остатков пищи.

В одном углу стоял, прислонясь к стене, сломанный диван, рядом с ним стол с перевязанной ножкой. У широкого камина валялось раскиданное постельное белье, в очаге лежали беспорядочно набросанные в кучу, сломанные ножки стульев. Возле окна с выбитыми стеклами вилась наверх, на галерею, лестница со сломанными перилами.

— Да, местечко несколько обшарпанное, — прокомментировал Честер. — А кто здесь жил раньше?

— Кто его знает. — Бэндон вытащил из кармана зажигалку и начал ею щелкать, пока наконец не появилось пламя. — Бензин кончается, — сказал он. — Кто-то из прежнего начальства жил здесь, но когда мы перестали выполнять их распоряжения, они просто выехали отсюда, я полагаю, на равнины, чтобы на них там надели ярмо.

— А какие они давали распоряжения?

— Всегда им что-нибудь было надо: создать комитет по вопросу ремонта крыш, чистки сточных канав или витья веревок. Ну, в общем, всякой грязной работы.

— Думаю, что их распоряжения, возможно, не были совсем уж бессмысленными, — заметил Честер, оглядывая облезающие обои и полуистлевшие занавески.

— Черт возьми! Они сами и должны были этим заниматься. Но нет же, они сбежали и оставили все как есть. Мы заперли нескольких из них и пытались заставить их работать, но им как-то удалось удрать.

— Да уж эти отряды начальников — все подлые трусы, точно, — сказал с иронией Честер. — Вечно дурят нашего падкого на развлечения брата, зная то, чего не знаем мы.

— Во-во, — согласился Бэндон.

— Почему бы вам не собирать дрова в лесу, вместо того, чтобы ломать и жечь мебель, — спросил Честер. — Сидеть ведь не на чем.

— Ну да, не на чем! Посмотри-ка вон под ту груду шкур. Мы пытались топить дровами, но они плохо горят. А стулья сухие и горят отлично. Сейчас мы запалим хорошенький костер и поговорим о том, что там происходит внизу. Полагаю, что все та же старая рабская жизнь: каждый сует свой нос в дела другого.

— У-гу, — хмыкнул Честер, оглядывая разнообразный хлам, разбросанный по всему помещению. — Они все еще несут на себе непосильное бремя плавательных бассейнов, прачечных, пикников, концертов и всех — тому подобных неудобств. Да, между прочим, откуда к вам поступают консервированная фасоль и крекеры?

— Здесь полно складов, — сказал Бэндон, зачерпывая ковшом воду из бочки и стаскивая с себя рубаху. — И в них много всякой всячины. Ребята могли бы раздобыть много чего вкусного, если бы захотели попытаться это сделать.

Пофыркивая, он начал плескать воду на лицо и на грудь, затем вытерся рубашкой и снова надел ее.

— Все в порядке. Ну, а теперь давай ты, — сказал он. Честер с сомнением посмотрел на мутно-коричневую воду:

— А что будет, когда вы окончательно разграбите и опустошите все склады?

— У нас есть планы, — сказал многозначительно Бэндон. — Мы с голоду не умрем. — Он смахнул, какой-то мусор с сиденья расхлябанного стула и уселся на него. — У меня тут припрятана пара бутылок настоящего Триценнского, — сказал он. — Как только ты умоешься, мы тут же их и разопьем. Нет смысла делиться с ребятами, все равно на всех не хватит.

— Вот молодец! — сказал Честер. — Я думаю, что я отложу купание на потом.

— Гм! Я думал, что вы, обитатели Долины — большие любители поплескаться. Черт возьми, я всегда ополаскиваюсь так, как ты только что наблюдал.

— У тебя просто инстинктивное стремление к личной гигиене, — тактично заметил Честер. — Качество, достойное восхищения. Скажи мне, чем объяснить такую непонятную тягу к опрощению? Что, у тебя было голодное детство?

— Хуже, — ответил Бэндон. — Они пытались заставить моего отца делать за них грязную работу. И ему это не понравилось. Он организовал Сопротивление. Посмотри! — Бэндон с гордым видом обвел все рукой. — Теперь это все мое — мое и ребят.

— Я вижу, вы здесь из того рода людей, которые, не задумываясь, топчут чужие газоны, — сказал с восхищением Честер. — Типично потребительская психология. Вы живете в этих старых домах просто потому, что они здесь оказались, едите очень питательные, натуральные консервированные бобы так, как велел Господь, тащите одежду прямо из заброшенных складов самой Матери Природы. К чертям собачьим ремонт. Когда поизносится этот город, всегда под рукой окажется множество других.

— Можешь не показывать свое остроумие, — перебил его Бэндон. — Мы имеем такое же право на красивую жизнь, как, и все.

— Ну да, конечно, какой-то умник изобрел какую-то штуку, какой-то промышленник— капиталист построил фабрику для ее производства, а какой-то интеллигент-очкарик осуществил всю инженерную часть работы. Пора и вам выйти из вашей долгой спячки и получить причитающуюся вам долю! Ну а теперь, давай выпьем вина, о котором ты говорил. Если мне предстоит провести здесь остаток моей жизни, я должен сразу начать привыкать пить его теплым.

— Оно тебе понравится, как только привыкнешь, — сказал Бэндон. Он подошел к холодильнику без дверцы, поднял крышку морозильной камеры, пошарил в ней рукой и вытащил две темно-коричневые бутылки.

Честер прошелся по комнате, заметив остатки старинных часов, стиральную машину с вывороченными внутренностями, заполненную дровами, моток бельевой веревки, проволоку в цветной обмотке, разбросанные там и сям ржавые гвозди, согнутые плечики для одежды, разорванные картонные коробки, разбросанную повсюду одежду.

— Что вы имеете против жизненных удобств, Бэндон? — спросил он, принимая бутылку. — Что было бы плохого в том, чтобы вычистить эту комнату так, чтобы в ней пахло так же хорошо, как и в окружающем город лесу? И является ли хранение в жилой комнате всякой рухляди особо выдающимся признаком свободы и независимости?

— А нам плевать, что кто-то сооружает для себя затейливые жилища. Мы предпочитаем простоту и непринужденность.

— Вы лишь повторяете длинный ряд философов, которые рассуждали, что секрет Вселенной состоит в том, чтобы сидеть в своем собственном дерьме, — начиная с раннего христианства и до битников двадцатого столетия. Я могу быть таким же самодовольным и уверенным в своей правоте, как кто-либо другой, когда я сижу в шикарном ресторане с кондиционером, одной рукой водя по меню, выбирая блюда самой изысканной кухни, а другой зажигая дорогую сигарету, в то время как остальное мое внимание сосредоточено на сидящей рядом со мной нарядно одетой молодой особе. Вопрос о том: почему бы не быть добродетельным в комфорте?

— Послушай, ты смотри, не пытайся сеять недовольство среди моих людей.

— Твоих людей? А я-то думал, что вы здесь все свободны, как мухи в привокзальном туалете.

— Да, мы свободны. Но любое свободное сообщество нуждается в небольшой организации. Не сей сомнений в души ребят — в противном случае я могу дать Гризу зеленый свет.

— У меня сложилось неприятное предчувствие, что Гриз не станет дожидаться твоей санкции. Кажется, он очень неравнодушен ко мне.

— Не беспокойся, я за ним присмотрю. — Бэндон прикончил свою бутылку. — Давай присоединимся к ребятам. Думаю, что сейчас там у них уже все идет полным ходом. Будь рядом со мной и кричи, если понадобится помощь.

Честер последовал за Бэндоном по широким, усеянным битым камнем ступеням парадного крыльца на улицу, пересек ее и оказался в залитом ярким светом здании бывшего ресторана, где без особого энтузиазма проходило пиршество. Яркий огонь в камине разогнал вечернюю прохладу. Вокруг камина, засунув руки в карманы и бормоча, стояла братия. При появлении Бэндона и Честера от стойки бара отделилась массивная фигура Гриза.

— Ну что ж, новичок чувствует себя как дома, — громко сказал он. — Я слышал, что у вас, обитателей Долины, быстрая реакция. Интересно, сможешь ли ты…

Гриз сделал неожиданное движение. Честер выставил перед собой руку; о его ладонь ударилась костяная рукоятка охотничьего ножа, и нож со стуком упал на пол.

— Эй, Гриз, тебя не просили бросать нож в нашего гостя!

— Не обращай внимания, Бэндон, — невозмутимо сказал Честер. — Он просто пошутил.

— Хорошо, что ты успел выставить руку, — сказал Бэндон. — Конечно, нож летел рукояткой вперед, но все равно было бы больно. Гриз, оставь его в покое. — Бэндон хлопнул Честера по спине. — Я тут должен немного повращаться, поболтать с ребятами. Пообщайся и ты. — И он отошел в сторону.

Позади Честера раздался звук шагов. Он сделал быстрый шаг в сторону и стал вполоборота. По тому месту, которое он только что занимал, вихрем пронесся Гриз. Стоявшие поблизости люди расступились и образовали круг. Честер оказался в центре, глядя на Гриза снизу вверх: рост последнего явно превышал два метра.

— Мы не очень-то уважаем шпионов, — прорычал Гриз.

— Понимаю, почему, — ответил Честер. — Если бы обитатели Долины прознали, какими сокровищами вы здесь владеете, они бы бросили все, что там, внизу, и немедленно перебрались бы сюда.

— Я знаю, как надо обращаться с Болотными Цаплями, — заявил Гриз, потирая свой правый кулак о ладонь левой руки.

— Правильно, правильно, Гриз, — прокричал кто-то.

— Покажи-ка ему, Гриз, — крикнул другой.

— Вообще-то Бэндон говорит, что с этой Болотной Цаплей следует обращаться как с одним из своих.

Гриз оглянулся. Стоявшие вокруг неохотно закивали головами.

— А что, если бы этот парень напал на меня? Я бы дал ему сдачи, правильно?

— Верно, верно!

— Тебя не проведешь, Гриз!

— Я видел, как он напал на тебя, Гриз!

Позади Честера раздался звук. Он как бы случайно сделал шаг а сторону. Через то место, на котором только что стоял Честер. пронесся человек, и, споткнувшись, врезался прямо в Гриза. С исказившимся от злобы лицом, Гриз отбросил налетевшего на него человека, шагнул к Честеру и, воспользовавшись тем, что Честер смотрит в другую сторону, наклонившись к огню, нанес ему удар со всего размаха. Удар прошелся мимо, рука лишь вскользь коснулась шеи Честера. Казалось, что Честер ничего и не заметил.

— Красивое пламя, — весело проговорил он, потирая руки. Он отодвинулся на шаг от Гриза, все еще не глядя на него, и ловким и незаметным движением пододвинул стул.

Гриз зацепился за ножку стула и грохнулся на пол ничком. Честер сделал испуганное лицо и склонился над ним, помогая ему подняться на ноги.

— Извини, Гриз, извини, старина, — притворно начал отряхивать его Честер, когда тот поднялся на ноги, сжимая свои громадные кулачищи; Честер наклонился, и, разогнувшись, шагнул к Гризу, держа в руках его охотничий нож.

Гриз остолбенел, взгляд его остекленевших глаз замер на лезвии.

— Думаю, что он тебе еще понадобится, — сказал Честер, протягивая ему нож.

Гриз помедлил, затем со злобной гримасой отвернулся.

— Никогда не видел такого неловкого человека — и при этом такого удачливого, — послышался негромкий голос. Честер обернулся. Позади стоял Бэндон и пристально рассматривал его. — С другой стороны, никогда не видел, чтобы кто-либо действовал так ловко и быстро — если бы он делал это намеренно.

— Замечательные парни, — заметил Честер. — Я чувствую себя совсем как дома.

— Странный ты человек, — сказал Бэндон. — У меня такое ощущение, что опасаться неприятностей должен не ты, а Гриз.

— Надеюсь, что он никогда меня не одолеет, — ответил Честер. — Боюсь, что я два раза успею выскользнуть, прежде чем Гриз осознает, какая опасность его подстерегала. Пойду-ка я прогуляюсь.

Бэндон что-то пробормотал в ответ и отвернулся. Честер вышел на улицу, громадная тень плясала перед ним. Из-под укрытия в украшенном орнаментом фонтане вышел человек с луком в руке. Честер повернул направо; навстречу ему вышел второй, тоже с оружием наготове.

— Просто проверка, ребята, — сказал им Честер. Он повернул назад, но не успел пройти и двадцати метров в сторону стоящего темной стеной леса, как вновь перед ним бесшумно возникли часовые. Он остановился, сделал вид, что любуется окрестностями

— часовые все это время внимательно наблюдали за ним — и вернулся в зал.

— Иди ужинать, — крикнул ему Бэндон. — Гриз просто прибеднялся, — сообщил он Честеру, когда тот подошел к нему. — У нас здесь полно всего хорошего и вкусного. Попробуй-ка эти сардины.

Честер осмотрел рыбное месиво.

— Боюсь, что это не самое любимое мое кушанье. Я дождусь дичи.

— Салями на крекерах? — предложил Бэндон. — Мы отрезали и выбросили испорченный кусок.

— А есть фрукты или ягоды? — поинтересовался Честер. — Или орехи?

— Это для белок и кроликов, — отрезал Бэндон. — Эй, после, пива у нас будет веселая вечеринка. Тебе она понравится.

— Ну вот, наконец-то и истинные прелести свободной жизни. А что вы на ней делаете: поете воодушевляющие песни, танцуете хорнпайн. боксируете, или еще что-нибудь в этом роде?

— Черт возьми, нет. Мы смотрим телевизор. У нас есть классные исторические фильмы о старых добрых временах, когда мужчины были мужчинами.

— Понятно. Что-то вроде программы индоктринации.

— Послушай. Ты мог бы уже и перестать острить. Я же тебе говорю: вот она — настоящая жизнь. Через несколько лет ты начнешь понимать, что я имею в виду.

— Меня сейчас больше волнуют не годы, а несколько ближайших часов. Я просто терпеть не могу трайдивидения. Что, если я пойду и приберусь в твоей квартире, пока ты будешь здесь наслаждаться свободной жизнью?

— Делай, как хочешь. Сбежать ты не сможешь. А я позабочусь, чтобы Гриз остался на вечеринке и не смог помешать тебе немного расслабиться.

— Благодарю. Ну а я пока постараюсь так устроить все у тебя в квартире, чтобы оказать подобающий прием нежданным посетителям, если они соберутся тебя навестить.