Машина-Орфей

14

Низа смотрела на Кореану, как на ядовитую рептилию. Несколько минут назад прекратились звуки моторов и орудий. Теперь работорговка расхаживала между клетками, в которых сидели Низа и Дольмаэро, по узенькому проходу. Киборг Мармо плавал в воздухе возле носового отсека, внимательно глядя на свою госпожу.

Протекло много долгих часов с тех пор, как Старшина Гильдии и она оказались в маленьких отдельных клетках, куда их провел старый пират-машина. Низа провела время, мечтая о том, что Руиз Ав все еще жив, что он придет к ней на помощь И спасет ее от страшной женщины, которая держала ее в плену.

Словно она могла прочесть мысли Низы, Кореана остановилась и злобно посмотрела на нее.

– Он наверняка мертв, сука. Наверняка.

Лицо работорговки претерпело какие-то внутренние изменения, такие, что ее никак нельзя было назвать красивой, ни по каким человеческим стандартам. Черты ее лица, углы скул и прочее не изменились, но всяческий здравый смысл, любой намек на нормальную психику теперь испарился, и безумие, которое раньше ловко пряталось, извиваясь под кожей, теперь стало назойливым, видимым, ясным.

Низа медленно покачала головой. Работорговка, вероятно, была права, но она, Низа, пока этому не поверит. Пока нет.

Кореана, казалось, раздулась от бешенства, лицо ее стало огромным от переполнявших ее яростных чувств.

– Ах, ты в этом сомневаешься, да? Вот как? Но, если он не утонул, значит, попался родериганцам. Лучше для него, если он помер, коли так.

Низа повернула голову прочь, словно ее страшно интересовала ржавая сталь в углу клетки.

Работорговка вздохнула, и это был такой нелепый звук, что он снова привлек внимание Низы. Кореана вдруг глубоко задумалась, и Низе было очень трудно прочитать, какое выражение появилось на этом совершенном лице. Кореана смотрела на нее так странно, что Низе стало куда страшнее, чем когда она видела неукротимый гнев в лице работорговки.

Кореана наконец заговорила голосом гораздо более мягким и тихим, чем когда-либо говорила в присутствии Низы.

– Нет, грязнуха, я думаю, что ты все-таки права. Он все еще жив. Его везение просто поражает. Почему бы ему не выжить в мире гетманов и маргаров? Для него это просто мелкие неприятности, правда? Глупо с моей стороны думать, что эта история уже окончена.

Вдруг Низу осенило, что каким-то страшным и непонятным образом Кореана так же крепко любила Руиза Ава, как и ненавидела. Как же это странно, подумала она. Мне никогда не приходило в голову, что чудовища могут любить. Но потом она подумала: почему бы и нет? Разве Руиз во многих отношениях не чудовище? А разве он меня не любит? Этот ход мыслей заставил ее почувствовать себя плохо, ей не нравились эти рассуждения, хотя, прежде чем отогнать от себя такие идеи, она успела еще подумать: Руиз Ав очень добрый, если говорить о чудовищах и их характерах.

Киборг беспокойно прочистил горло.

– Кореана? Какие будут твои распоряжения?

Единственный раз за долгое-долгое время Мармо воспользовался обыкновенным голосом. Этот голос прозвучал для Низы как голос совсем старого человека, который ничего так не хочет, как только лечь в постель и поскорее положить конец всяким хлопотам и бедам.

– Взять мне курс на порт Эмбер? Там мы получим неплохую цену за подлодку и благополучно сможем переправиться с этой планеты.

Кореана, как вихрь, повернулась к нему.

– Что? Нет-нет. О чем ты говоришь?

Киборг пожал плечами.

– Кореана, нам необыкновенно повезло, что мы ушли и унесли ноги и наши шкуры. Наверняка даже тебе не придет в голову возвращаться в Моревейник. Во второй раз нам, возможно, не выбраться. Не можем мы и отправиться обратно в «Черную Слезу». Родериганцы будут нас там караулить. Все это мы теперь потеряли.

Кореана бочком подобралась на несколько шагов к Мармо.

– Да, разумеется. Но ведь ты же не ждешь, чтобы я теперь все бросила. После всего того, чего мне стоил Руиз Ав? Ты что, с ума сошел?

Мармо слегка отпрянул и ничего не ответил. Кореана подошла поближе, сжав кулаки. Почему-то Низа вспомнила одну сцену, которую однажды видела на Фараоне, как раз перед тем, как ей исполнилось восемь лет. Караван фокусников и шарлатанов прошел во дворец ее отца, и, хотя их искусство было весьма примитивно, у них были три огромные ящерицы арройо, которых показывали в больших золоченых клетках. К своему великому сожалению, которое охватило ее только потом, она пошла посмотреть, как их будут кормить, что производилось вообще-то раз в месяц. Их кормили детенышами каменного крота. Осторожные, целеустремленные движения ящериц арройо, замершие загипнотизированные жертвы – в теперешней ситуации было что-то от того давно забытого воспоминания, теперь так некстати ожившего.

– Кореана, – сказал Мармо. – Ну, пожалуйста. Что ты собираешься сделать?

– Разве это не, само собой разумеется? Мы возвращаемся в Моревейник. Руиз вернется за своей женщиной… или для того, чтобы завладеть Генчами… а мы его поймаем. На этот раз точно, – Кореана даже задохнулась.

– Ох нет, Кореана, – сказал киборг. – Моревейник теперь превратился в топку. Руиз Ав наверняка мертв, или так или иначе оказался за пределами твоей мести. Но, по крайней мере, пока что живы мы. Не позволяй призракам тянуть нас к смерти. Моя жизнь не доставляет мне такого удовольствия, я признаю это. Но она – все, что у меня есть, и мне хотелось бы ее сохранить.

Низа смотрела, как зачарованная, полная ужаса и омерзения. Работорговка стояла возле своего приспешника, глядя в металлические глаза.

– Мармо, ты так долго был со мной. Я никогда не думала, что ты меня покинешь.

Она говорила странно сонным, затуманенным голосом.

Мармо покачал головой.

– Я не покидал тебя, Кореана.

Кореана приложила руку к его щеке, там, где металл переходил в тело.

Все кончилось так быстро, что Низа не совсем поняла, чему она была свидетелем. Рука работорговки упала на шею киборга. Низа услышала жужжащий визг. Мармо дернулся и замер.

Совсем немного крови вытекло по его истрепанным шасси.

Когда Кореана отвернулась от киборга, Низа увидена, как слезы появились в голубых глазах работорговки и тут же высохли.

Руиз скорчился среди булыжников, прислушиваясь, пытаясь уловить среди плеска волн любой посторонний звук, вопли морских птиц, шепот прибрежного ветерка в траве у берега. Ничего.

У него все еще был вибронож. Вне сомнения, Геджас, будь он жив, был бы вооружен куда сильнее. Может быть, язык был мертв или слишком тяжело ранен, чтобы противостоять ему. Руизу стало немного веселее при последних мыслях.

Это слабое утешение словно бы разомкнуло ту броню, в которую он себя заковал, и он подумал про Низу, которую никогда более не увидит.

Кореана наверняка убежит в самый дальний укромный уголок Суука, уж конечно подальше, куда только донесут ее энергетические резервы ее подлодки. Она скорее всего продаст Низу – или станет искать утешения от своих разрушенных планов в пытках, каким сможет подвергнуть Низу.

Последнее показалось ему самым вероятным, когда он вспомнил, как безумно звучал голос работорговки. Он только мог надеяться, что выстрел Мольнеха попал в Низу, а не только в Гундерда… но он не мог заставить себя так думать.

Ты попусту тратишь время, сказал он себе, и стал пробираться по возможности бесшумно среди булыжников.

Когда он добрался до тропинки, он стал еще внимательнее искать на ней сенсоры и проволоки-ловушки. Геджас наверняка был вооружен такими устройствами. Какой хороший родериганский воитель не стал бы носить их с собою?

Но он ничего не нашел и немного погодя решил, что Геджас все еще прячется в скалах. Он побежал по тропинке к лагерю.

Когда он наконец добрался до просеки в кустах, его поврежденные ребра страшно болели. Эйндиукс исчез, и, когда Руиз присел на камень перевести дух, ему стало немного легче. Если бы ему пришлось еще и нянчить маленького оранжевого человечка, его крохотные шансы выжить превратились бы вообще в ничто.

Он услышал осторожные крадущиеся движения, и тут же упал плашмя за камень, сжимая вибронож в руке.

В десяти метрах от него, выше по склону холма, Эйндиукс поднял свою растрепанную голову, а на сморщенном его лице играло странное и любопытное выражение.

Руиз по-прежнему был осторожен. Может быть, маленький человечек был не один. Возможно, его как приманку использовал Геджас. Нет, подумал он смущенно. Геджас, тот давно бы уже меня подстрелил.

– Эйндиукс, – сказал он, – выходи. Все в порядке.

Эйндиукс прошлепал к нему, почесывая голову и улыбаясь смущенной улыбкой, Руиз снова уселся.

Эйндиукс сел возле него, положив маленькие тонкие руки на колени. Он повернул лицо к Руизу, и рот его задергался, словно он жевал камешки. Наконец этот рот открылся и раздался тонкий голос, хрипловато попискивающий от долгого молчания, предшествовавшего этим словам:

– Что Гундерд?

Руиз немного удивился, но озабоченность кока была искренней.

– Мертв, – ответил он. – Мне очень печально, что он погиб, давая мне шанс выжить.

Лицо Эйндиукса вытянулось, но он не удивился.

– Я бы очень хотел, чтобы ты мне рассказал, что тут происходило, – сказал Руиз.

Эйндиукс довольно долго прокашливался, прочищая горло, потом решительно сплюнул.

– Я могу сказать только немногое, – ответил он. Его акцент отдавал какой-то архаичностью, но он чисто и вразумительно говорил на пангалактическом торговом наречии.

Руиз был страшно удивлен.

– Так ты умеешь говорить?

Эйндиукс посмотрел на Руиза, как на ребенка, который нарочно ведет себя глупее, чем он есть.

– Похоже на то.

– Тогда зачем ты притворялся?..

Эйндиукс как-то странно развел руками, замахал ими, словно хотел отогнать какой-то плохой запах, исходящий от Руиза.

– Разве ты не видишь преимуществ в таком притворстве?

Руиз никогда не мог подумать, что будет вот так разговаривать с бывшим коком на мертвом склоне холма.

– Нет, конечно, понимаю, что в этом есть своя выгода, но стоило ли это… отсутствия собеседников и товарищей?

Эйндиукс снова сделал свой презрительный жест.

– Какое там отсутствие? Неужели тебе обязательно надо поболтать со своими друзьями, чтобы понимать, любят они тебя или нет? Гундерду этого не было нужно, – Эйндиукс с трудом, мучительно улыбнулся. – Его подковырки? Только привязанность, которую он выражал на свой лад. Верно и то, что в качестве шеф-повара я мало чем отличался, талантов в этой области у меня нет, но и морской болезнью я не страдал, поэтому то, что я готовил, регулярно появлялось на столе. А в море это и есть самое важное качество еды.

Длинная речь, видимо, истощила силы маленького человечка, поэтому он съежился в своем комбинезоне, словно тощая оранжевая черепаха.

– Понятно, – сказал Руиз. – Почему же ты теперь заговорил?

Эйндиукс поджал сморщенные губы.

– Мне уже не нужны никакие хитрости.

Руиз был сбит с толку. Он покачал головой и попытался вернуться к насущным проблемам.

– Ты видел языка Геджаса? Или кого-нибудь еще?

– Никого. А скоро тут появится гетман, чтобы выкусить нам сердце?

Эйндиукса такая возможность, видимо, только раздражала, но не пугала. Он бросил Руизу странную кривую улыбку.

– Не думаю, что она тут вообще появится, – сказал Руиз. – Я убил ее несколько часов назад.

Широкая желтозубая улыбка осветила крохотное личико.

– Вот как? Я счастлив это слышать. Моим самым злейшим врагом всегда был Родериго – чума на них, и дай бог, чтобы их часы были считанными! Именно потому, что нас захватили родериганцы, я и спал сном, похожим на смерть, чтобы лишить их удовольствия меня пытать, – он покачал головой из стороны в сторону. При этом он стал похож на маленькую любопытную обезьянку. – Но потом… кого я увидел в броне гетмана? Твою любимую?

– Мою любимую, – сказал печально Руиз.

– Ловко придуманная хитрость, – сказал кок, который с минуты на минуту становился все дружелюбнее. – Хорошо сработало?

– Как нельзя лучше, но до определенного момента.

– А-а-а, – сказал Эйндиукс тоном глубокого сочувствия. – А твоя любимая?

– Теперь ее увезли туда, куда я не могу за ней последовать, – сказал Руиз, которому вдруг захотелось рыдать.

– Мне очень грустно это слышать, честное слово, – сказал Эйндиукс, похлопав его по плечу рукой, невесомой, словно птичья лапка.

Они сидели вдвоем в печальном молчании, которое приносило Руизу утешение.

Именно Эйндиукс в конце концов повернулся и сказал:

– Так что же ты теперь будешь делать?

Руиз пожал плечами.

– Я попытаюсь прожить еще немного. Это, наверное, займет меня делом весьма плотно. А как насчет тебя?

Эйндиукс задумчиво поджал губы.

– У меня нет никаких особенных планов.

Потом маленький человечек обвел взглядом разрушенные здания на холмах, тепло освещенные утренним золотистым светом.

– Для меня вполне достаточно того, что я вернулся домой. От запаха родного острова и пробудилось мое тело.

Руиз озадаченно посмотрел на Эйндиукса. Потом перед глазами его встал образ Сомнира, у которого была странная желтая кожа, черные глаза, мелко вьющиеся волосы. Как могла долгая и полная лишений жизнь на море изменить внешность человека той же самой расы, что и Сомнир? Наверняка кожа выдубилась бы и стала оранжевой, волосы побелели бы и выцвели от солнца, а на лице появились бы морщины.

– Значит, ты из людей Компендия, – сказал Руиз, изумленный тем, что не разгадал этого раньше.

Глаза Эйндиукса превратились в щелочки, и он вскочил с места.

– Где ты слышал это слово, варвар?

– От Сомнира, в виртуальном депозите.

Глаза кока расширились, и рот раскрылся от изумления.

– Сомнир? Ты с ним разговаривал?

– Да, – сказал Руиз. – Он дал мне поручение, которое я должен выполнить. Но я не знаю, как теперь смогу это сделать.

– Сомнир, – сказал Эйндиукс, и по щекам его теперь катились слезы. – Сомнир, некогда такой прославленный. Каково ему в его сне?

– По-моему, неплохо, – сказал Руиз. Тут он вспомнил про Лиил. – Хотя иногда ему приходится принимать не очень-то красивые решения.

Эйндиукс снова замахал руками.

– А есть ли на свете существо, избавленное от этого? Сомнир… Подумать только, ты разговаривал с Сомниром прошлой ночью! А город? Он все еще прекрасен?

– Прекрасен, – сказал Руиз. Ему вдруг сильно захотелось подарить этому маленькому человечку что-нибудь хорошее. – Сомнир в прошлую ночь взял меня в полет над городом, и там был такой прекрасный, солнечный день. Он показал мне белые дворцы и тенистые дворики, саримы летали в воздухе. От фонтанов взмывала вверх музыка, а цветы так сладко пахли.

Эйндиукс тяжело уселся и закрыл лицо руками. Руиз подумал, уж не сказал ли он что-то жестокое.

Но наконец Эйндиукс посмотрел вверх, и лицо его потеплело.

– Ты был добр ко мне, Руиз Ав. А что это за поручение?

– Я не знаю, как мне теперь найти возможность его выполнить. От меня требуется попасть снова в Моревейник.

Руиза удивили его собственные слова. Когда это он решил, что обязан очистить анклав генчей?

Эйндиукс встал и расправил свои узкие плечи.

– Пойдем со мной. Друзья проведут тебя тайными путями туда, откуда ты сможешь уехать.

Руиз улыбнулся.

– Тогда веди меня, – он резко встал и поморщился.

– Ты ранен? На, возьми, – Эйндиукс вынул медицинскую прилипалу из кармана. – Видишь? Я уже тебе пригодился.

Геджас хромал но тропинке в полуденном солнце. Прилипала достаточно восстановила его жизненные силы, чтобы он мог отправиться на поиски Желтого Листа. Он не предпринимал никаких предосторожностей против возможной засады. Если Замок Дельт высадил тут десант, которому поручено все обыскать и уничтожить найденных, он и так скоро будет мертв, независимо от того, как тщательно он станет прятаться. А что касается Руиза Ава, то он почти уверен, что наемник покинул остров в подводной лодке. Чтоб тебе подольше страдать в руках Кореаны Хейкларо, Руиз Ав, пожелал Геджас ему. Эта мысль доставила ему немалое удовольствие. К сожалению, он сам не будет свидетелем смерти Руиза, а независимо от того, насколько свирепой была жестокость Кореаны, ее опыт по части пыток все равно не мог никак равняться с родериганским.

Он добрался до лагеря в холмах, остановился, чтобы немного передохнуть. Он уселся на камень и осторожно вытянул перед собой пульсирующую болью ногу. Прилипала все еще закрывала собой изодранное тело. Он чувствовал своеобразную щекотную боль ускоренного заживления.

Глаза его остановились на восьмиугольнике примятой травы на том месте, где стояла палатка Желтого Листа. Неужели только прошлой ночью нагло, вразвалочку, безумный убийца вошел в палатку Желтого Листа, чтобы заявить о своих дерзких требованиях? Геджас устало покачал головой. Суук совершил вращение вокруг своего солнца всего один раз, а жизнь Геджаса уже была перевернута. Она ушла с Желтым Листом.

Она умерла, она умерла. Он принял этот факт к сведению, хотя не понимал, каким образом такое замечательное существо, полное жизненных сил, исчезло так внезапно из жизни. Звезды не задрожали на орбитах, небо не раскололось надвое.

Он посмотрел на море далеко внизу и увидел, что оно все покрыто барашками. Он подумал о том, как сильно изуродовал гетмана Руиз Ав, если победил ее. У наемника были вполне достаточные причины ненавидеть Желтый Лист.

Геджас уставился на свои ноги, почти готовый к тому, чтобы выбрать в аптечке самое смертоносное снотворное, чтобы навеки сбросить с себя лохмотья своей жизни.

Потом он увидел странную вещь – отпечаток сапога в рыхлой почве, не размягченный утренней росой. Геджас наклонился, чтобы получше рассмотреть это странное явление.

Когда он выпрямился, он знал, что Руиз Ав все еще на острове. В его животе словно запылал огонь, и он улыбнулся.

– Сперва в пещеру, – сказал он сам себе шепотом. – Посмотреть, что ты наделал, убийца. Потом я начну тебя искать и найду.

Он почувствовал себя лучше. Когда он стал быстро карабкаться по тропинке к виртуальному депозиту, он едва замечал боль в ноге.

Руиз шел за Эйндиуксом по гальке и каменным осколкам. Они спускались в долину, где камни лежали нетронутым густым слоем. Маленький человечек повел его по чащобе, где не было тропинок, аккуратно отодвигая в стороны колючие ветви.

– Нельзя их ломать, – сказал Эйндиукс. Он показал на ноги Руиза. – Не царапай почву. Дельт и Родериго будут охотиться за нами, нельзя, чтобы они проследили этот путь.

Руиз кивнул головой и стал следить, чтобы не оставлять о себе никаких примет.

На дне долины, где ручеек подмыл почти нетронутую стену, Эйндиукс остановился и постучал по плите из черного топленого камня. Его пальцы выбили на плите какой-то странный, дергающийся ритм. Может быть, это был сигнал? Руиз не мог себе представить, кого бывший кок собирался таким образом предупредить об их приходе.

Эйндиукс присел под небольшим деревцем, не давая Руизу никаких объяснений. Прошло двадцать минут, а единственным звуком по-прежнему оставалось гудение мух.

Когда плита со скрежетом ушла в нишу в стене, это так поразило Руиза и застало его врасплох, что он подпрыгнул и схватился за свой вибронож.

– Нет-нет, – сказал Эйндиукс. – Это друзья.

Выглянули два лица, глаза их были сощурены от яркого дневного света. Один из выглянувших вышел на свет. Он был весьма похож на Эйндиукса, если не считать того, что кожа его была бледно-лимонного цвета.

– Тебя я узнаю, Эйндиукс Беглый. А кто этот варвар?

Голос человека был глубокий, размеренный, словно соответствовал более крупному существу, чем он. В руках у него было осколочное ружье старого образца. Прицел был направлен на Руиза. Человек, казалось, был готов убить, хотя эта готовность была странно бесстрастной, будто проистекала только из чувства долга, а не из убеждений.

– Варвары никогда не должны входить в Оставшееся. Разве ты забыл?

– Нет, – ответил Эйндиукс. – Но у него поручение от Сомнира Славного.

Глаза мужчины широко раскрылись, прицел опустился – но только на миг.

– Это правда? Как это проверить?

– Родериганцы послали его в виртуальный депозит. Он вернулся оттуда цел и невредим. Он говорил о городе во всей его славе и величии… говорил так, как может говорить только человек, который побывал там и полюбил его. Он убил родериганцев. Он причинил большое смятение Родериго.

– А-а-а! – теперь мужчина просиял, губы его растянулись в улыбке, обнажив почерневшие остатки зубов. – Назови себя, варвар.

– Руиз Ав. А ты кто? – Руиз заставил себя говорить легко и вежливо.

Какова была бы ирония судьбы, если Руиз Ав даст себя убить безработному библиотекарю, который превратился в пещерного человека по образу жизни!

– Мое имя не важно для того, кто скоро может умереть. Ради своей жизни отвечай: что ты увидел под мостом Сомкира?

Старик с напряженным вниманием наклонился вперед, так что свет сильнее упал на его лицо. Руиз увидел, что лицо его покрыто древними шрамами.

Старик так жаждал услышать его ответ, что Руиз без труда смог бы его разоружить, если только у этого человека не было сверхбыстрых рефлексов. Руиз подавил это желание. Что толку для него разоружать старика? Если он не получит хоть от кого-то помощи, ему нечего дальше делать. Самое худшее – библиотекарь умертвит его, но с большим милосердием, чем Родериго.

– Сомнир не велел мне смотреть, – медленно сказал Руиз. – Но прежде чем он предупредил меня, мне помнится, я видел страшные вещи. Вещи, которые я натворил.

Мушка упала. Глаза старика увлажнились слезами, и он вернул оружие в ножны.

– Сомнир Прославленный… Как его дела?

– Неплохо, – ответил Руиз, хотя в глубине сердца он не мог понять, как Сомнир ухитрялся жить с такой разбитой и переломанной душой.

– Что ты еще мог бы рассказать? – спросил старик, но потом, в странном соответствии мыслям Руиза, добавил: – Я спросил бы тебя еще и еще, но боюсь, что это разобьет мне сердце. Мудрость жестока. Иди к нам вниз, и мы поможем тебе выполнить задание Сомнира.

Он отошел, давая Руизу пройти.

Руиз вошел в туннель, нагнувшись пониже, чтобы не задеть головой низкий потолок. Эйндиукс пошел за ним. В туннеле было с полдюжины маленьких людей, все они стояли молча и были вооружены. Он поднял руки, и его обыскали, отняли вибронож и пощупали медицинскую прилипалу. Эйндиукс заговорил.

– Это только медицинское приспособление.

Старик кивнул, и прилипалу оставили на том месте, где она была, на сломанных ребрах Руиза.

Плита в стене захлопнулась со зловещим звуком.

– Спасибо, – сказал Руиз.

Старик сделал тот же жест, что и Эйндиукс, будто разгонял дурной воздух.

– Не благодари нас. Будь благодарен Сомниру Прославленному.

Руиз кивнул, хотя ему очень хотелось обозвать то задание, что ему дал Сомнир, словами, далекими от благодарственных.

– Как мне обращаться к тебе?

Старик нахмурился.

– Зови меня Джо, – оказал он наконец. Он повернулся к Эйндиуксу.

– Так что же, ты вернулся, полный богатства энергии, как ты однажды поклялся?

Эйндиукс пожал плечами.

– У меня есть приличная сумма в Торговом банке Северного кольца. Но домой я попал только по случайности, и энергии у меня сейчас нет.

Джо издал презрительный звук. Потом он резко качнул головой, и они пошли вниз по туннелю в свете бледных зеленых ламп.

В некоторых местах туннель был таким низким, что Руизу приходилось проползать в нем, покачиваясь из стороны в сторону, переваливаясь, словно утка, а дважды ему приходилось ложиться на живот и ползти сотни метров по древнему проходу, который едва пропускал в ширину его плечи. Время от времени он чувствовал течение воздуха и давление чьих-то невидимых взглядов. Ему пришло в голову, что такие проходы на самом деле были только весьма хитроумными защитными приспособлениями. Каким образом хоть одна нападающая армия могла пробраться сквозь такой туннель?

Наконец он последовал за стариком в коридор, освещенный голубыми светящимися водорослями, заключенными в стеклянные трубки.

Джо остановился перед стальной дверью, и несколько его спутников подперли дверь плечом. Она подалась и поехала в сторону с громким протестующим скрежетом.

– Подожди здесь, – сказал старик Руизу. – Я буду говорить с тобой потом, когда Эйндиукс Беглый даст свои объяснения.

– Хорошо, – сказал Руиз, но слегка насторожился. Он вошел внутрь.

Пыльная пластиковая скамья стояла в середине совершенно пустой комнаты. Руиз уселся на нее.

Старик кивнул, и дверь захлопнулась, Руиза окутала бархатистая тьма, плотная и давящая. Щелкнули замки.

Руиз наконец оказался наедине со своими мыслями, им ничто не мешало, ничто не отвлекало его. Он вспомнил дни недавнего прошлого, пытаясь легко скользнуть мимо воспоминаний о тех страшных вещах, которые ему поневоле пришлось совершить, мимо безумия, в которое он убежал во время пребывания на страшной бойне. Но это оказалось невозможным. Чем больше он пытался не думать о своих окровавленных руках, красной, кровавой радости, которую он чувствовал… тем больше воспоминания захватывали его.

Он чувствовал, что начинает раскачиваться вперед-назад в темноте. Он прикусил губу, пока не потекла кровь, пытаясь почувствовать только боль и более ничего.

Когда щупальце прилипалы дотронулось до его прокушенной губы, он отпрянул. Внезапная дрожь ужаса пробежала по нему, прежде чем он сообразил, что именно до него дотронулось.

Он пощупал прокушенную губу, потом наложил на нее кровоостанавливающее и обезболивающее. Он почувствовал уколы накладываемых швов, маленькие призрачные уколы, от которых его губа зачесалась.

Успокоительное впрыснулось ему в кровь, принеся ощущение тепла и отстраненности. Он вздохнул и, как мог, вытер в темноте кровь с подбородка. Нет никакой необходимости старательно сохранять внешность маньяка-саморазрушителя, даже если он и на самом деле превратился в такого человека. Особенно если он стал таким.

Мысли его теперь потекли по более терпимому руслу. Он вспомнил Низу, но, может быть, из-за наркотика в крови воспоминания его были сладкими, незапятнанными чувством ее утраты.

Время тянулось бесконечно долго, и Руиз оставался в сладких любовных воспоминаниях. Потом он стал думать о том, почему ему пришло в голову подарить Низе столько своей преданности и верности. Она была прекрасна. Но вселенная была полна прекрасных женщин. Она была бесстрашна, но, хотя храбрость и была куда более редким качеством, он встречал на своем веку много храбрых людей. Она была умна и сообразительна, остроумна, с теплой душой. Ни одно из этих качеств не было столь необыкновенным и редким.

Неужели все это было лишь клубком эротического совпадения? Он покачал головой. В это трудно поверить. Но прочие объяснения уже заходили в область мистики, а в нее он не верил.

– Ну хорошо, какая разница? – сказал он вслух. Он глубоко вздохнул и позволил своему сознанию опустеть, пока он не превратился просто в человека, который ждет в темной пустой комнате.

К тому времени, когда вернулся Эйндиукс, Руиз потерял всякое чувство времени.

– Привет, Руиз Ав, – сказал оранжевый человечек. Он был, похоже, один. В руке он держал фонарь, полный светящихся червячков, переливающийся клубок зеленоватого свечения. В другой руке он нес накрытый поднос.

– Привет, – сказал Руиз заплетающимся языком.

Ему трудно было думать. Возможно, ему надо приказать медицинской прилипале перестать впрыскивать ему лекарства, ведь сейчас у него было достаточно света, чтобы перенастроить параметры прилипалы. Он покопался под рубашкой и выключил прилипалу. Он почувствовал болезненные подергивания там, где щупальца прилипалы вытягивались из его тела, – но ребра его явно чувствовали себя лучше. Он пощупал их и обнаружил, что осталась только небольшая болезненность.

Руиз бросил прилипалу в карман. Потом она может пригодиться. Пока что он постарается экономить ее ограниченные возможности.

Эйндиукс сунул поднос Руизу.

– Завтрак, – сказал человечек. – Ешь побыстрее.

Руиз заглянул под крышку подноса. Там стояла миска желтоватой каши и множество полосок чего-то, что было похоже на сушеную рыбу. В глубокой чашке была вода.

– Ешь! – сказал Эйндиукс, и Руиз подчинился. Пища показалась ему безвкусной – а может быть, он просто не обращал внимания на ее вкус. Когда он поел, он чувствовал себя бодрее.

– Ну что… ты готов? – спросил Эйндиукс.

– Готов?

– Да! Ты же должен отправиться в Моревейник, по крайней мере, ты так утверждал, когда мы встретились на склоне холма.

– Да, – сказал Руиз. – А как я туда попаду?

– Те, кто остались, посоветовались между собой. Тебе помогут, как я и обещал. Они не могут выделить тебе никакого оружия. У них у самих осталось очень мало. Но они помогут всем, чем могут. Иди за мной!

Руиз встал и пошел следом за Эйндиуксом. Может быть, подумал он, бывший кок просто не в силах ничего объяснить. Во всяком случае, ему не хватало ни сил, ни любопытства, чтобы расспрашивать оранжевого человечка.

Вдвоем они прошли целые километры темных коридоров, лабиринт гниющих машин и запечатанных дверей. Они никого по пути не встретили.

Руиз подумал о своих благодетелях, поскольку сейчас эти мысли сами напрашивались. Было совершенно очевидно, что остатки тех, кто обитал в Компендии, выжили здесь, далеко внизу под библиотекой. Но с какой целью они тут поселились? Он не мог представить себе такой слепой верности, по крайней мере, верности тому, что умерло несколько веков назад. Потом он перестал думать и об этом. Ведь, вселенная была полна необъяснимого.

После бесконечных часов, как показалось Руизу, он услышал слабый, дрожащий, вибрирующий звук, ритмичный и рассеянный в воздухе, слишком низкий, чтобы уши расслышали его ясно.

– Что это? – спросил он.

Эйндиукс оглянулся на него через плечо.

– Море. Разве ты не едешь в Моревейник?

– Надеюсь, что еду, – сказал Руиз мрачно.

– Тогда иди за мной, – сказал Эйндиукс, поднимая свой бледный фонарик и продолжая идти в темноту.

Звуки моря стали громче. Потом он него задрожали стены туннеля.

Руиз уже был готов задать Эйндиуксу еще вопрос, когда они обогнули поворот и подошли к воротам, к тяжелым плитам мономоля, укрепленным наискось прибитыми бревнами.

Тут их поджидали несколько обитателей Компендия, вооруженных и нервничающих. Среди них не было старика, который велел называть себя Джо, и Руиз почувствовал неожиданный укол разочарования. Как странно, подумал он. Что мне сдался этот старик?

– Что это?.. – спросил Эйндиукс у женщины, которая выступила вперед. У нее было лицо человека побежденного и усталого, но она сохранила прямую осанку и держала свое старое ружье-парализатор с видом человека, который привык с ним обращаться.

– Эскорт, – ответила она. Она протянула Руизу его вибронож. – На побережье никаких признаков активности. Родериго медлит. Дельт не обращает внимания на то, что произошло.

Руиз стряхнул с себя опасную пассивность.

– Подождите, – сказал он. – Я должен знать ваш план. Это моя область компетенции.

Эйндиукс посмотрел на него, нахмурившись.

– Мы выйдем в Морские Пещеры. Там когда-то процветала торговля. Там когда-то в огромном количестве швартовались корабли. И там, глубоко запечатанные, чтобы их не коснулось разрушительное действие времени, стоят аварийные лодки, правда, низкого уровня технологии.

– А-а-а, – сказал Руиз. – Ну что, и сколько человек потребуется, чтобы завладеть одной такой лодкой?

– Ты мог бы сделать это и один, знай ты, как это делается.

– А ты знаешь? – спросил Руиз Эйндиукса.

– Разумеется.

– Тогда давай пойдем туда вдвоем. У нас будет больше шансов пройти незамеченными.

– Согласен, – сказал Эйндиукс. Женщина заспорила с ним, но без особого энтузиазма.

В конце концов они вдвоем, без всякого сопровождения, вышли в ворота, ведущие к Морским Пещерам.