Магл

Глава 14 Первые шаги

Утром все были напряжены до предела. Глаза у Петуньи красные от слёз, Вернон злой, я и Гарри ползаем по дому как сонные мухи. Только один Боец с лаем гоняет соседских кошек. Он не ставит цель их догнать, только погавкать.

В девять мы были у школы.

— Пошли, Сусанин. Куда идти?

— Сам ты… агнец! — гордо сказал Поттер.

— О, кто-то умные слова прочитал? — расхохотался я. — Что первое?

— Математика.

— Веди!

Кабинет был большой. Мы сели за последнюю парту. Класс наполнялся учениками. Пирса и Криса перевели в другую школу. В помещение вошла учительница, и… началось. Где моя подушка? Можно я посплю? Скукота. Для человека, знающего, как извлечь корень из минус единицы, всё это детский лепет. Географию и литературу я тоже благополучно «проспал». Обед — и снова в бой, точнее «в парту». Может, мне сразу в институт пойти? Нет, ну, а что? Буду вундеркиндом! Большая часть преподаваемого материала была пройдена во втором классе обычной российской школы. Дайте мне подушку и одеяло! Я спать буду! Поттер тоже клевал носом. Наконец-то домой!

Дома нас ждал Боец. Его нужно было помыть, выгулять и накормить. Петунья наотрез отказалась с ним возиться.

На кухонном столе лежали две фотографии. На одной две девочки лет десяти в школьной форме с большим букетом цветов. На второй — эти же девочки рядом с матерью. Фото были чёрно-белые.

— Вот, всё, что нашла. Больше нет.

— Спасибо, тётя. Спасибо большое!

* * *

Вечером Вернон принес нам интересную новость. Подписан контракт с музыкальным магазином на наше выступление. Мне и Гарри нужно играть на гитарах в течение всего дня — с девяти утра и до шести вечера. Любые гитары, любые примочки, любые произведения. Наша задача — играть. Награда — пятьсот фунтов. Ну… не waken, но подойдёт. Гарри был в восторге, а я… А чего, собственно, я хотел? Сразу концерт на стадионе? Так мне восемь лет! Восемь! Где моя губозакаточная машинка? Никто не видел?

Также состоялся тяжёлый разговор с Петуньей.

— Мама, получается, Гарри волшебник?

— Да. Он… необычный.

— А разве никто не должен следить за такими детьми?

— Ну… за твоей мамой стали следить, только когда она пошла в школу, а до этого соседский мальчик ей всё рассказывал.

— Какой мальчик?

— Мы жили рядом. Снейп и Лили дружили. Он был из бедной семьи, но всегда меня задирал, что я без магии, и настраивал сестру против меня.

— Тётя, а вы моего отца видели? А дедушку и бабушку?

— Отца я видела два раза. В первый раз мы встретились в ресторане. Он нёс какую-то чушь про мётлы, мэноры, сейфы и наследство. А второй раз он испортил нам свадьбу. Наш пирог взорвался и запачкал гостей.

— Мам, подожди…

— Значит, всё правда! — крикнул мелкий — Значит, меня выбросили, чтобы деньги поделить между собой! — в окнах задрожали стекла.

— Гарольд, успокойся. — сказал я. — Привлекаешь внимание. Получается, что да. Если у твоего отца были сейфы и наследство, то ты, как единственный сын, можешь на них претендовать. Видимо, до одиннадцати лет они не могут снять больше положенной суммы, а в одиннадцать за тобой придут, чтобы остальные деньги забрать.

— Нет, Дадли. За ним придут, чтобы забрать его в школу, где учат волшебству.

— Но я не хочу туда! Они обо мне даже не вспоминают! Меня под дверь подкинули!

— Нас не спрашивали. Просто поставили перед фактом, что Лили едет.

— А, то есть, мы сейчас Гарри поим-кормим-одеваем, потом заявляется Гендальф с посохом…

— Палочкой, — поправила Петунья. — У них палочки.

— Мам, ты так много знаешь?! Так вот, заявляется волшебник в голубом вертолёте и говорит: «Гарри, ты волшебник! Пойдём с нами! Забудь свою семью! Мы вспомнили о тебе, ты будешь великим, а они муравьи в этом мире!». Так, что ли?

— Ну… примерно да.

— Чего? — сказал Поттер. — Это правда?

— Да. Лили сильно изменилась, когда пошла в школу. Перестала доверять, считала себя выше нас.

— Я никогда не буду считать себя выше вас!

— Всё это лирика, — промолвил Вернон. — Что будем делать с миссис Фигг?

— А Бойца нам недостаточно? Может, тогда Злыдня взять? Пес флегматичный, меня любит.

— Попробую уговорить Мардж.

— Пап, что с документами? Нельзя подписывать на имя Гарри. Сразу прибегут, делиться потребуют.

— Всё будет.

На следующий день в доме было… два пистолета, охотничье ружьё и патроны. Вернон обещал нас научить стрелять. А ещё через день он принёс документы на имя Гарольда Джеймса Дурсля восемьдесят первого года рождения. А день — двадцать пятое июля. Теперь я точно уверен, что Вернон далеко не простой мужик.

— Пап, что делаешь? — спросил я утром.

— Думаю, где филиалы открывать, с кем торговать и где завод стоить.

— Ну, филиал надо в Америке или в Австралии открывать — там по-английски говорят, чтобы язык не учить. А завод строить в Китае. Нам на географии говорили, что там дешёвая рабочая сила, поэтому там выгодно. А что такое «дешёвая рабочая сила»?

— Подрастёшь — расскажу. Собирайтесь, скоро едем в магазин.

В магазине нас инструктировал молодой парень:

— Значит так, дети… Вон ваши гитары, комбики и педальки. Берём и играем.

— А микрофон дадите? — спросил я.

— А сможешь? — спросили у меня.

— Да!

— Вон стенд с «Gibson», там дальше с «Fender», еще дальше «Yamaha». На других играть нежелательно. Упор на «Gibson». Хотите на детские, хотите на нормальные. Дело ваше.

— Хорошо. Гарольд, пошли уже.

Первый час игры было круто! Второй час тоже круто. Третий час — хорошо. Четвертый — надоело. А на пятый час игры я понял, что все гитары начинаются на букву «З» — задолбали!

Мы переиграли всё, что помнили — от Вивальди до «Iron Maiden». Я даже умудрился «Героя Асфальта» сыграть. Спел под акустику нетленную «Кукушку», хотя её еще не написали.

Иногда нам аплодировали, чаще нет. Кто-то пристально следил за каждым нашим движением, кто-то просто пробегал мимо, особо не задерживаясь. Но мы были рады, когда этот день закончился. Джей отдал нам наши пятьсот фунтов — огромная сумма для двух детей, и нас забрал Вернон.

— Пока вы играли, мне ещё пара предложений пришла.

— Не надо… — застонал Гарри.

— Что, не хочешь больше известности? Думал, это так просто — раз и толпы поклонников? Нет, парень, это тоже работа. — сказал Вернон.

— Что там за предложения?

— Тебе от «Gibson», а Гарри от «Grinders».

— А что такое «Grinders»?

— Это обувь, — ответил я. — Круто, короче. Когда работать?

— В среду едем на пробы. С Гарри едет Боец.

— Так нам ещё и пробоваться надо? Может, ну их?

— Надо, сынок, надо.

Среда наступила неожиданно быстро. Утром мы стояли возле машины Вернона и уговаривали собаку поехать с нами. Пес упирался, сбегал из машины и всячески демонстрировал свое «фи». Спустя четверть часа и два куска мяса, бульдог, двое детей и двое взрослых были упакованы в машину.

Я оказался в фотостудии. Незнакомый мужчина колдовал над фотоаппаратом. В углу были сложены гитары. В помещении, помимо меня, Вернона и фотографа находилось ещё человек десять. В одном из них я узнал Джеффа Бека. Охренеть! Вот это да! Я и Бек. Круто.

Фотосессия длилась часа четыре. Я фотографировался с чёрно-белой треугольной гитарой. Бек — с дорогущим лесполом, ещё два парня с гитарами средней ценовой категории. На финальных фотографиях мы выстроились в ряд по росту с гитарами. Это будет главный плакат с надписью «Гитары для всех».

С Гарри мы встретились через шесть часов! Он был выжат как лимон. Петунья тоже выглядела не лучшим образом, про собаку и говорить нечего.

Со слов Гарри, детей было пятеро. Два часа они бегали, прыгали и кривлялись. Отобрали его с собакой и ещё одну беленькую девочку. И началась пытка — встаньте так, сядьте так, дайте ботинок собаке. Поттер уже не хотел быть звездой. А ведь это только фотографии, что уж говорить про концерты и записи?!

Домой мы просто приползли, а не приехали. Сил говорить не было, я зашёл в комнату и рухнул на кровать. Идите все лесом! Я спать! Утром ещё в школу. Из соседней комнаты послышался богатырский храп, а через десять минут ко мне в комнату пришёл Гарри со своим одеялом.

— Дад, можно к тебе?

— Чего? Охренел? Вали к себе!

— У меня Боец храпит!

— Это Боец? — я расхохотался. — Нифига себе, пёсик устал! Иди в гостиную, там спи.

— Ну, Дад! Мне… страшно одному.

— Трусишка! Ладно, залезай. Места хватит, — смилостивился я.

Поттер залез под одеяло, и мы уснули. В четыре утра я ушел в комнату Гарри, спихнул собаку на пол и заснул на кровати кузена. Бульдог притулился на коврике возле постели. Претендовать на место в кровати он не пытался.