Магия и кровь

Глава 17

На нас с виконтом выпустили не кроликов, а кабанов. Каждый из них весил под полсотни килограммов, а хрюкали они так громко и злобно, что у меня заложило уши.

Кабанчики оказались резвыми и крепкими. Должно быть, поэтому Скворцов счёл, что на нашу пару будет достаточно четырёх хрюшек.

Взрывая копытами песок, звери метнулись к нам, словно мохнатые торпеды.

Работать в паре оказалось очень эффективно. До меня добежал только один кабан — троих срубил Стоцкий. Он метался по вольеру с такой скоростью, что его фигура размазывалась в воздухе. А лезвие палаша казалось смертоносной сверкающей радугой.

Кабанчик, который сумел избежать встречи с виконтом, бросился на меня и напоролся на выставленный палаш, словно на вертел. Слабенькая матрица зверя мгновенно развалилась в клочья. Кабан лязгнул по металлу клинка крепкими зубами и издох.

— Неплохо, — кивнул Скворцов, обводя взглядом устроенное нами побоище. — Смирнов, вам нужно подтянуть фехтование. Стоцкий, потренируйте своего напарника!

Подтянуть? Вообще-то, я сроду не дрался холодным оружием и знал только, за какой конец его держать!

По сигналу Скворцова мы с виконтом, не снимая защитных костюмов, сменили боевые палаши на тренировочные деревянные мечи и отошли в сторону.

— Никогда больше не делай так! — злобно прошипел Стоцкий.

— Ты о чём? — поинтересовался я.

— О твоей чёртовой магии! Мне не нужна помощь, я справлюсь сам!

— А мне нужна, — спокойно ответил я. — Я тоже могу научиться фехтовать самостоятельно, если буду пару лет ежедневно колотить чучело по рисункам в учебнике. Но куда проще учиться с опытным инструктором.

— Ты — не опытный! — резко ответил Стоцкий.

— В магии я сильнее тебя, так у ж получилось. И во многом могу тебе помочь. Не всё ли равно, у кого учиться? Главное — результат.

Виконт промолчал и набросился на меня. Я попытался отбить его атаку деревянным мечом, да куда там! Через секунду мой меч валялся далеко в стороне, а пальцы правой руки ныли — Стоцкий, как следует, приложил по ним своей дубиной. Хорошо, что у защитного костюма толстые рукавицы!

Напоследок виконт чувствительно ткнул меня тупым концом своего оружия в рёбра, демонстрируя смертельный укол.

Краем глаза я видел, что Скворцов внимательно наблюдает за нами.

— Попробуем ещё раз, — невозмутимо сказал я, поднимая меч.

Стоцкий снова сделал быстрый выпад. Мой меч опять отлетел в сторону, а пальцы заныли сильнее.

Чёртов виконт специально нарывался! Я слышал его тяжёлое дыхание.

— Ещё! — улыбнулся я.

На третий раз мне удалось удержать меч и сделать неуклюжий выпад. Подвела мокрая трава, на которой я поскользнулся. Стоцкий легко отвёл мой клинок своим, и я опять получил остриём по рёбрам.

Благословляя создателей защитного костюма, я снова и снова вставал в позицию. Виконт явно старался разозлить меня. Ну, а я изо всех сил сохранял спокойствие, давая ему выпустить пар.

На десятый или двенадцатый раз, когда я внимательно следил за его движениями, ожидая очередного подвоха, он вдруг поднял клинок вверх.

— Извини, — услышал я. — Давай, покажу медленно. Держи меч вот так и делай выпад вперёд.

На обед вместе со всеми я не пошёл. С меня градом катил пот, а всё тело болело после ударов и тычков, которые я получил от виконта.

Стащив с себя защитный костюм, я сел на скамейку возле казарменного корпуса. Закрыл глаза и разогнал магическую матрицу. Я представил, как огненная сеть магических нитей разогревается у меня под кожей, разгоняя кровообращение. Через полчаса боль почти исчезла. Опухоль с пальцев спала, а от синяков не осталось и следа.

— Костя, ты чего тут сидишь? — окликнули меня.

Я открыл глаза. Рядом со мной стол Гриша Обжорин. В руках он держал свёрток из бумажных салфеток.

— Ты чего на обед не пошёл? Я вот тут тебе принёс!

Гриша протянул мне свёрток. Я развернул салфетки. На тонкой промасленной бумаге лежали две ещё тёплые котлеты, переложенные чёрным хлебом.

— Откуда две? — улыбнулся я.

— Бери, — смутился Гриша. — Я твой суп съел, ничего?

— Правильно сделал, — рассмеялся я. — Не пропадать же добру!

И откусил котлету. Она оказалась сочной, с тонкими розовыми мясными прожилками.

— Кабанятина, свежая!

Гриша невольно сглотнул слюну.

Так вот куда деваются твари, убитые нами на тренировках! Идут на кухню училища.

Разумно!

И мясо не пропадает, и магическая еда хоть немного, но усиливает матрицы курсантов.

Я протянул Грише вторую котлету.

— Держи! Слушай, а покажи — где ты видел этого Тёмного Проводника?

— Прямо здесь, — ответил Гриша, торопливо жуя котлету. — Смотри — вот наши окна!

Он показал рукой на окна второго этажа.

— А он шёл вот так!

Новый взмах руки прочертил траекторию от административного корпуса к середине асфальтированного плаца.

— И примерно вот там исчез.

— Исчез посреди пустого пространства? — удивился я. — Может, ты его в темноте потерял?

— Нет, — уверенно ответил Гриша. — Луна светила. Точно исчез.

— Пойдём, поглядим! — сказал я, поднимаясь со скамейки.

Вытер ладони, выбросил скомканные салфетки в урну и пошёл к середине плаца.

Ага!

В асфальте виднелась круглая литая решётка канализационного люка. Она была утоплена заподлицо с поверхностью.

Я присел и попробовал поддеть решётку пальцами. Она даже не шелохнулась — настолько тяжёлая. Здесь нужен ломик, вот и отверстие для него в решётке. Я постарался запомнить примерный диаметр отверстия.

— Ты думаешь, он туда спрыгнул? — спросил Гриша.

— А у тебя есть другие варианты?

— Ну, — неуверенно сказал Обжорин, — это же Тёмный Проводник. Может, он просто растворился в воздухе?

Я пожал плечами. Потом лёг на живот приложил ухо к холодному металлу крышки люка и прислушался.

Если здесь проходит канализация, значит, должна течь вода. Тем более, что вчера был дождь.

Под крышкой было тихо.

Поднимаясь на колени, я увидел, как в одном из окон учебного корпуса качнулась тяжёлая штора. Как будто кто-то смотрел на нас из окна.

— Что это за окна? — спросил я Гришу.

Гриша наморщил лоб.

— Кажется, кабинет магической ботаники.

К концу занятий за мной неожиданно заехала баронесса Поклонская. Именно заехала — сияющая от радости баронесса грациозно опиралась на капот новенького красного автомобиля. Автомобиль она предусмотрительно запарковала прямо напротив ворот училища, чтобы все желающие могли им полюбоваться.

— Ничего себе, какой красавец! — восхитился я, разглядывая стремительные обводы автомобиля.

— Папа подарил! — гордо сказала Мария Васильевна. — Они с мамой позавчера вернулись из Парижа.

— Прокатишь? — улыбнулся я.

— Поехали!

Лихо крутя спортивный руль, баронесса выехала на набережную Невы и тут дала себе полную свободу. Мотор басовито урчал, покрышки с шорохом глотали километры трёхполосного шоссе. Свежий летний ветер, врываясь в приоткрытое окно, трепал светлые волосы баронессы.

— Куда мы едем? — спросил я, перекрикивая шум ветра и мотора.

— Отец год назад купил дачу на берегу Суздальского озера. Завтра они с мамой переезжают туда, а сегодня дача в нашем распоряжении! Ты не против?

— С чего бы? — улыбнулся я. — Давай купим мяса — будем жарить его на огне, пить вино и развратничать.

— А ты умеешь? — удивилась баронесса.

— Развратничать? Конечно!

— Да нет. Делать шашлык!

— Не назову себя большим специалистом, но жареное мясо в любом случае получится.

Дача у баронов Поклонских оказалась, что надо — старый, но вполне крепкий двухэтажный дом на самом берегу Нижнего Суздальского озера. С трёх сторон дом окружал чистый сосновый лес, а с четвёртой стороны располагался собственный кусочек песчаного пляжа.

На пляже мы и расположились. Я соорудил мангал из четырёх кирпичей, поставленных на ребро, и развёл между ними огонь. Мясо на решётке шипело, исходя прозрачным соком. Капли жира падали в огонь и вспыхивали синеватым пламенем.

По воде озера скользили лодки с отдыхающими, слышались неразборчивые разговоры, которые иногда прерывались весёлым смехом.

Баронесса сбросила лёгкое платье и осталась в голубом открытом купальнике. Осторожно вошла в воду и удивилась:

— Надо же, ещё тёплая!

Затем красиво нырнула и поплыла брассом.

Я снял мясо с огня и с разбега бултыхнулся в озеро. В несколько гребков догнал Машу и поплыл с ней рядом.

Вода пахла свежестью, над ней поднимался лёгкий, еле заметный туман. Закатное солнце просвечивало сквозь сосны, окрашивая их стволы тёмной горящей медью.

Надо бы поинтересоваться, сколько стоит домик в этом уютном местечке!

Потом мы, обжигаясь, ели горячее мясо и запивали его красным «пинно» из пластиковых стаканчиков. Огонь давно прогорел, только угли еле заметно алели под толстым слоем седого пепла.

Я залил костёр водой и обнял баронессу за плечи. Её кожа была сухой и прохладной.

По скрипучей деревянной лестнице мы поднялись на второй этаж. Там стояла огромная высокая кровать тёмного дерева с самым настоящим балдахином! Кровать была застелена свежим бельём, и я заподозрил, что Маша заранее планировала эту поездку.

Маша повернулась ко мне спиной. Я осторожно потянул тесёмки купальника. Они легко развязались, и я увидел тонкую белую полоску на загорелой коже.

Барон Валентин Симагин решился.

Утром доктор посмотрел на него сквозь очки и сказал:

— Ну, что же, анализы у вас хорошие. Налицо некоторое истощение. Пожалуй, я порекомендую вам некоторое время воздержаться от практических упражнений с магической матрицей. Но к теоретическим занятиям вы можете вернуться уже сегодня.

Симагин откинулся на подушку, изображая слабость. Сильно стараться ему не пришлось — барон не спал всю ночь, думая о Тёмном Проводнике, и задремал только под утро.

— Хорошо, доктор, — слабым голосом сказал Симагин.

Он был достаточно умён, чтобы понимать — прямую просьбу оставить его в санчасти доктор воспримет как симуляцию.

Доктор поправил очки и внимательнее вгляделся в лицо барона.

— Что-то не нравятся мне ваши круги под глазами, — сказал он. — Плохо спали?

— Отвратительно, — честно сказал Симагин.

— Вот что, — решил доктор. — Оставлю-ка я вас в палате ещё на сутки. Сейчас вам принесут снотворное. Высыпайтесь.

— Спасибо, — от души поблагодарил Симагин.

Таблетку снотворного, которую дала ему медсестра, Симагин спрятал под языком. Лекарство оказалось таким горьким, что Валентин еле-еле дотерпел до туалета. Выплюнув таблетку в унитаз, он долго полоскал рот водой из-под крана. Вода чуть отдавала ржавчиной, но барону было всё равно.

Только бы избавиться от невыносимой горечи!

Затем Валентин вернулся в палату и спокойно уснул. До вечера нужно было выспаться.

Ночью он лежал, не сводя глаз с шевелящихся занавесок. Чёрные тени скользили по полу, порывы ветра холодили лицо.

Симагин чувствовал мелкую дрожь и не мог понять, что это — холод, страх или нетерпение.

— Ты принял решение?

Знакомый бесцветный голос негромко прошелестел откуда-то из-за спины барона.

Непостижимым образом Тёмный Проводник вошёл в палату незамеченным и опять стоял возле кровати!

Симагин повернул голову и увидел фигуру в чёрном плаще с широким капюшоном.

— Да, — закивал барон, боясь передумать. — Я хочу, чтобы моё желание исполнилось! Я хочу…

Тёмная фигура еле заметно шевельнулась.

— Мне не нужны подробности. Достаточно, что их знаешь ты. Насколько сильно твоё желание?

— Очень! — подтвердил барон Симагин.

И торопливо спросил:

— А если желание не одно?

— В этом нет ничего страшного, — негромко сказал Тёмный Проводник, — если твои желания не противоречат друг другу.

— Не противоречат! — заверил его барон.

— Что ж, сосредоточься на них, а я просканирую твою матрицу. Закрой глаза — так тебе будет проще.

Барон крепко зажмурился и представил голую княжну Соловьёву. Он не знал, как она выглядит без одежды, но достаточно изучил фигуру княжны. Остальное доделало воображение.

— Попробуй объединить все желания в одну картинку, — приказал голос.

Барон представил себя рядом с княжной. На нём богатый костюм, на левой стороне груди вышит княжеский герб. Правый карман пиджака чуть оттопыривается — в нём лежит увесистый пухлый бумажник. Барон — нет, князь Симагин! — сидит в роскошной столовой своего дворца на Невском проспекте и завтракает с золотой посуды, которую подаёт ему симпатичная служанка в белоснежном кружевном переднике. Князь Симагин протягивает руку к высокому бокалу на тонкой ножке, в который налито коллекционное шампанское «Дом Роше». Симагин делает глоток и лениво улыбается, глядя на княжну Соловьёву.

— Я сегодня допоздна задержусь на бирже, — говорит он. — Не жди меня.

Княжна послушно кивает. Её розовые соски вздрагивают.

Князь Симагин знает, что она всё равно будет ждать — ведь княжна влюблена в него, как кошка. Эта мысль будоражит Валентина.

— Достаточно, — шелестит голос Тёмного Проводника. — Я вижу, ты настроен серьёзно.

Барон Симагин открыл глаза. Образ княжны Соловьёвой медленно таял в ночной темноте палаты.

— Что дальше? — спросил барон.

— Завтра приступай к занятиям, — приказал Тёмный Проводник. — Никому ничего не говори и почаще думай о своих желаниях. Когда придёт время, я с тобой свяжусь.

— Когда это будет?

— Скоро. Проход в другой мир требует подготовки. Ты получишь записку с указаниями, она будет в твоём кармане.

— В том другом мире, там всё будет так, как я хочу?

Тишина.

Симагин повернул голову и увидел только стену, выкрашенную белой краской.

Фигура в чёрном плаще бесследно исчезла.

Утром мы с баронессой пили кофе на открытой веранде и слушали пение птиц. Судя по тёмной окраске с рыжими пестринами, это были скворцы. Они деловито перепрыгивали по развесистой рябине, на которой гроздьями висели ярко-оранжевые ягоды.

По небу скользили лёгкие белые облака. День обещал быть солнечным, а для петербургского августа это редкость.

— Хорошо, что ты поступил в училище, Костя, — осторожно сказала баронесса, поглядывая на меня.

— Согласен, — ответил я, разглядывая тонкую молочную пенку на стенках чашки.

— Конечно, это всего лишь начало, — улыбнулась Маша, — но перед тобой открываются хорошие возможности. Ты всего лишь дворянин, а уже бываешь во дворце и лично знаком с Императором. Есть шанс сделать карьеру при дворе.

Я и сам думал о возможностях и прикидывал разные варианты будущего. Но слова баронессы неприятно царапнули.

Это моё будущее, мне о нём и думать.

Я промолчал и сделал глоток кофе.

— Мой отец хочет с тобой познакомиться, — сказала Маша.

Я чуть было не спросил «зачем», но вовремя спохватился. Всё было понятно и так.

Я пожал плечами.

— Хочет — значит, познакомимся.

— Ты не против? — обрадовалась баронесса.

— А почему я должен быть против? — уклончиво ответил я.

— Отлично! Тогда я поговорю с папой и позвоню тебе. Слушай, а ты сможешь приехать к нам в гости в форме?

— У меня есть неплохой костюм, — удивился я.

Надевать комбинезон не хотелось. Хоть Аня и подогнала его по фигуре, но плохую дешёвую ткань не скроешь.

— Нет!

Маша тряхнула головой.

— Понимаешь, мой папа хоть и барон, но никогда не служил в армии. А ты пока просто дворянин, но форма придаст тебе…

Баронесса замялась, подыскивая подходящее слово.

— Серьёзности? — спросил я. — Веса?

— Вот-вот!

Маша не уловила сарказм в моём голосе.

— Я могу даже палаш прицепить, — согласился я. — И притащить с собой голову какой-нибудь твари пострашнее.

— Да ну тебя!

— Ладно, буду в форме, если ты просишь. Ты закинешь меня в училище, или уже опаздываешь?

— А сколько сейчас времени? — спохватилась баронесса.

И тут в её сумочке зазвонил телефон.

— Да, Жан Гаврилович! — сказала она. — Слушаю!

Я насторожился.

— Прорыв, где?

Баронесса выслушала ответ и побледнела.

— Так это же совсем рядом с нами! Поняла!

Чёрт!

Я поставил пустую чашку на стол и поднялся с кресла.