Магические приливы

Глава 3

— … Мой второй брат, Коди, но мы зовем его Медным, потому что у него рыжие волосы, но мама говорит, что у всех ее братьев были рыжие волосы, но когда они выросли, то стали светлыми, так что Медный точно станет Белым…

Маленькую девочку звали Ника.

— … А у моего старшего брата Райли есть щенок немецкой овчарки, его зовут Кеноби, и у него такие большие лапы, что он точно вырастет в большую собаку…

Все произошло внезапно, без предупреждения. Мы шли около 10 минут, когда Ника сделала глубокий вдох, и вдруг из неё полились слова. Она не замолкала почти час. Что-то, должно быть, убедило её, что с нами всё в порядке, что она в безопасности, и весь страх и тревога, которые она сдерживала с тех пор, как «Красный Рог» схватил её на улице, хлынули из неё, как из гейзера.

— … И Кеноби будет хорошей сторожевой собакой, потому что Кеноби — это имя джедая…

Во время технологической волны все серии показали в кинотеатре, и семья Ники ходила их смотреть. Мы тоже ходили смотреть, хотя от их сражений на мечах мне приходилось иногда жмуриться.

— Точно? — спросила я.

— Точно, точно.

Как только она начала говорить, остальные дети стали понемногу оттаивать и прислушиваться.

— У меня есть собака, — сказал старший мальчик. Его звали Кейден, и он настаивал на том, что умеет ездить верхом, поэтому Томас отдал ему поводья. Я следила за ним, чтобы успеть броситься к лошади, если она испугается.

— Как зовут твою собаку? — спросила я.

— Йети.

— Что это за пёс? — спросила Ника.

— Он большой и белый, и у него много шерсти…

Уилмингтонское отделение Ордена располагалось в историческом здании пожарного депо на углу Касл-стрит и 5-й авеню в центре города. Красивое двухэтажное кирпичное здание с красной дверью, белой отделкой и четырёхэтажной колокольней. С годами колокол из полезного предмета превратился в декоративный, а затем снова стал полезным. В эпоху, когда телефон мог отрубиться в любую секунду, возможность подать сигнал тревоги без электричества была бесценной.

Рыцари внесли несколько изменений, в том числе установили решётки на огромных окнах первого этажа. Светлые металлические прутья слегка светились, если на них посмотреть под определённым углом. Стальные стержни были покрыты толстым слоем серебра. Мило.

— … И Коппер сказал, что у него тоже должен быть щенок, а папа сказал…

Мы с Томасом сняли детей с лошадей.

Идти в Орден не входило в мои планы, но на моих руках были четверо тяжело травмированных детей. Зайди, выйди, не болтай лишнего, не теряй самообладания. Веди себя тихо. Я постучала в дверь.

— Входите! — откликнулся женский голос.

Мы вошли.

Внутри бывшего пожарного депо было чисто и светло. Большую часть первого этажа занимала одна комната. Стены были кирпичными, а бетонный пол был выкрашен в белый цвет. Слева стояли три стола, два в ряд, а справа один. Вдоль стен тянулись книжные полки, на одних стояли книги, на других — различные ингредиенты, а слева на металлической стойке лежало разнообразное оружие. В оружейной, где-то в глубине здания, его было ещё больше.

Два стола слева стояли пустыми. За столом справа сидела женщина лет пятидесяти. Она выглядела сильной, не просто мускулистой, а крепкой, с круглым лицом, проницательными тёмными глазами, смуглой кожей и чёрными вьющимися волосами, коротко подстриженными и слегка тронутыми сединой. Клаудия Озберн, рыцарь-защитник и глава этого отделения Ордена. Мы с Кэрраном провели базовую проверку в Уилмингтоне, кто есть кто, так что я знала её понаслышке. Она была опасной, умной и, как говорят, очень нетерпимой к глупостям.

Клаудия посмотрела на детей, затем снова на меня и приподняла брови. Дети замолчали.

— Мы нашли нескольких пропавших детей, — сказала я ей. — Я бы хотела обратиться к Ордену с просьбой вернуть их родителям.

— Где вы их нашли?

— В человеческом питомнике «Красного Рога».

Выражение лица Клаудии не изменилось. Она потянулась к ящику стола справа от себя, достала листок бумаги и подвинула его ко мне через стол.

— Заполните это.

«Форма J-7», несовершеннолетний без сопровождения. За время своей недолгой работы в Ордене я заполнила столько таких форм, что могла бы делать это во сне.

Клаудия повернулась к детям.

— Теперь вы под защитой Ордена милосердной помощи. Вы в безопасности. Мы позаботимся о вас и сделаем всё возможное, чтобы вернуть вас родителям.

Я просмотрела форму, на автопилоте отметив нужные поля, вписала «Кейт» в поле для контактов и свой номер телефона, перечислила имена и описания детей, подписалась, поставила дату и вернула ей форму. Я могла бы попросить Томаса сделать это, но это заняло бы гораздо больше времени. Томас не был похож на человека, способного выломать дверь. Она бы задержала его для допроса. Так было быстрее.

— Вы делали это раньше, — констатировала она.

— По случаю.

Она изучила анкету.

— Кейт, без фамилии. Вы наемница?

— Раньше была.

— Состоите в Гильдии?

— Да.

— В каком городе?

Я действительно не хотела давать ей больше информации, чем нужно.

— В Атланте. Спасибо за помощь, рыцарь-защитник.

— Когда я позвоню в отделение в Атланте, что они мне скажут о вас?

А она позвонит. Я поняла это по выражению её лица. У Клаудии было прозвище в Ордене. Её называли Барсучихой, потому что она была упрямой, как барсук, и если что-то втемяшивала себе в голову, то не отступала.

— Когда будете звонить, спросите Ника Фельдмана. Скажите ему, что Кейт привела детей. Он поручится за меня.

У нас с Ником были разногласия. Он был мне почти как сводный брат, а Конлан называл его дядей. Он по-прежнему считал меня мерзостью, но мы поговорили перед отъездом в Уилмингтон. Он понял, зачем мне нужно было уехать и залечь на дно. Он не ударит меня в спину.

— Ладно, Кейт. Куда вы двое направляетесь?

Не твое дело.

— На Ферму! — воскликнула Ника. — Там, где нежить! Они собираются спасти сына Томаса. Его похитили.

Ого. Когда она вообще сложила два плюс два? Мы с Томасом сказали об этом буквально пару фраз, и то тихо.

— Как мило, — сказала Клаудия. — Раз уж вы идёте в ту сторону, не могли бы вы передать кое-что Барретту Шоу от нас?

Я намеревалась избегать Барретта Шоу, как чумы, но мы собирались на Ферму, а она должна была присмотреть за детьми. Выкрутиться не было никакой возможности.

— Конечно.

Клаудия встала, ушла в маленькую боковую комнату и вернулась с птичьей клеткой, обёрнутой серебряной проволокой и накрытой тканью. Она на секунду приподняла ткань. Внутри парил маленький светящийся шарик, похожий на меховой помпон, излучающий зеленоватый свет. Блуждающий огонёк. Никто точно не знал, что это такое, но чтобы поймать его, требовалась сверхъестественная скорость, а чтобы удержать — много знаний. И носить его с собой было очень глупой идеей, потому что блуждающие огоньки притягивали к себе всякую странную магическую ерунду.

— Я верю, что вы доставите его в целости и сохранности.

Кейт Леннарт, посыльная Ордена, к вашим услугам.

— Я приложу все усилия.

Я обняла детей, попрощалась, взяла клетку, и мы с Томасом вышли из офиса.

— Вы не выглядите счастливой, — заметил он.

— Все могло пойти куда лучше, — сказала я. — Блуждающие огоньки дороги, опасны, и их трудно поймать. Если бы в ваш офис пришла незнакомая вам наемница, доверили бы вы ей нести его через весь город и благополучно доставить?

— Нет. Я бы попросил кого-нибудь, кого знаю, сделать это.

— Я тоже так думаю. — Я привязала клетку к седельной сумке Обнимашки.

Неужели Ник позвонил в Уилмингтон и предупредил их, что я приеду? Если так, то, что значит это поручение? Пыталась ли она поставить меня на место? Была ли это демонстрация доверия со стороны Клаудии? Было ли это послание Барретту, чтобы сообщить, что я в союзе с рыцарями? Я сомневалась, что Барретт меня узнает. Я никогда с ним не встречалась.

Может, я слишком много об этом думаю. Может, Клаудия считала, что спасти Дарина — это хорошо, понимала, что Ферма вряд ли примет нас с распростёртыми объятиями, и хотела, чтобы Барретт понял, что она знает, почему я появилась на его пороге.

Я забралась в седло.

— На Ферму? — спросил Томас.

— На Ферму.

Итак, я пообщалась с Орденом и теперь собиралась пойти и бросить палку в осиное гнездо нежити, которым была база Племени в Уилмингтоне. Мне нужно было быть начеку, потому что, если они узнают, кто я такая, мне не поздоровится.

* * *

На бумаге Ферма находилась менее чем в 5 милях от отделения, на другом берегу реки Кейп-Фир. Поскольку Мемориального моста больше не было, лучшим и самым быстрым способом переправиться через реку, был паром, который в светлое время суток ходил постоянно. Если всё пойдёт по плану, мы доберёмся туда меньше чем за час. Даже за полчаса, если лошадь Томаса сможет угнаться за Обнимашкой, которая по неизвестным и, вероятно, ненормальным причинам передвигается походкой со скоростью теннессийской прогулочной лошади.

Все пошло не по плану.

Томас прищурился, глядя на подозрительного вида капитана, стоявшего у небольшого рабочего катера.

— Что вы имеете в виду, говоря, что паром не ходит?

Капитан сплюнул в сторону. На нём была грязная серая толстовка, такие же грязные рабочие штаны цвета хаки и старые ботинки. Его волосы прикрывала бежевая бейсболка с вышитым американским флагом в форме окуня, а глаза скрывали старые очки. Он не брился около недели, и тёмная щетина на его узком подбородке явно претендовала на звание бороды.

Рабочая лодка позади него выглядела такой же потрёпанной, как и он сам. Это была алюминиевая баржа с плоским дном, длиной около 30 футов, с прочными перилами вдоль плоской палубы и узкой прямоугольной каютой на корме, в которой едва поместились бы капитан, и, может быть, пара человек. До Сдвига она, скорее всего, перевозила небольшие грузы и легко вмещала грузовик среднего размера. Сегодня она перевозила пассажиров, и на палубе были пятна от конского навоза.

Мы стояли на причале, слева от нас над рекой возвышались остатки Мемориального моста. Перед нами протекала река Кейп-Фир, её тёмная вода была цвета зеленоватого олова. Несколько лодок отважились на переправу, медленно двигаясь к другому берегу и обратно.

— Видите фиолетовый? — Капитан указал на фиолетовый флаг, развевающийся на мачте на остатках Мемориального моста. — Опасные морские обитатели, рискованное плавание. Меня зовут Скалли. Я переправлю вас за 200 долларов.

— Это грабёж, — процедил Томас. — Билет на паром стоит 20 долларов.

— Ну, паром не ходит, а фиолетовый флаг означает надбавку за риск. Я рискую своей жизнью.

— Мы можем подождать одну из них. — Томас кивнул в сторону приближающихся лодок.

— Дешевле не будет, — сказал Скалли. — Кроме того, я не вижу там ничего, что могло бы выдержать двух лошадей.

Обнимашка не была лошадью, но это не имело значения. В глазах Томаса читалось напряжение. Этим утром он встал с чётким планом: либо он соберёт достаточно денег и выкупит сына, либо нет. Он боялся надеяться на вариант «А» и был почти уверен, что в итоге окажется в варианте «Б», и, чтобы справиться с этим, взял эмоции под стальной контроль. Вместо этого он получил колонку «В». Мы неожиданно продвинулись в поисках Дарина, и он увидел первые проблески света в конце туннеля. Его контроль ослабевал.

Какая-то часть Томаса всё ещё надеялась, что ему придётся заплатить за сына, и он носил с собой все свои сбережения. Он прекрасно понимал, что каждый потраченный им доллар — это на один доллар меньше, чем нужно было заплатить за Дарина. Прямо сейчас Скалли стоял между Томасом и его сыном, мешая нам продвигаться вперёд, и вымогал у нас деньги. Это было очень опасное место.

Капитан был примерно таким же надёжным, как вампир без навигатора. Клетка с блуждающим огоньком не помещалась в седельную сумку, поэтому я кое-как закрепила её, и он четыре раза взглянул на неё с тех пор, как мы начали разговор. Он был моряком, а блуждающие огоньки любят болота. За время, проведённое на воде, Скалли видел сотни таких огоньков и знал, что они стоят около 50 тысяч долларов за штуку. Я увидела приклад арбалета, лежавший на пассажирской скамейке в каюте. Вероятно, у него там были ещё и ружьё или винтовка.

— Решайте, — протянул Скалли. — Хотите переправиться или нет?

В любой другой раз я бы подождала более безопасного варианта, ведь мне нужно было охранять Томаса и двух лошадей. Но у нас не было времени. Если «Красный Рог» предупредит Оникса, а тот предупредит своего покупателя, наши шансы найти Дарина резко упадут. Где-то был пятнадцатилетний парень, которого какой-то придурок удерживал против его воли, и только боги знали, что с ним происходило, пока мы стояли на этом берегу.

Томас разжал челюсти.

Я бросила капитану кусок серебра. Скалли поймал его на лету. Бумажные деньги были ненадёжными, но серебро стоило дорого и было гораздо более прочным. И я дала ему примерно на 50 долларов больше, чем он просил.

— Переправь нас. Вот и всё. Без фокусов. Куй железо пока горячо и держи нос по ветру.

— Как скажете. — Скалли отвесил легкий насмешливый поклон. — Добро пожаловать на борт.

Я показала Обнимашке морковку, и она запрыгнула на лодку, словно это была твёрдая земля. Лошадь Томаса пришлось уговаривать дольше, но, в конце концов, все забрались на борт, Скалли расположился в каюте, и мы отчалили.

Зачарованные водяные двигатели обычно издавали достаточно шума, чтобы поднять мёртвых, но лодочный мотор был погружён в воду, и река приглушала звук до терпимого гула. Мы двигались не очень быстро, но берег становился всё дальше. Зелёная стена рогозы покрывала берега, словно пушистое зелёное одеяло. В нём извивалось что-то большое. Что-то толстое и коричневое…

Зверь скользнул по воде, раздвигая в стороны кордовую траву. Он напоминал гигантскую пиявку толщиной в три фута и длиной в шесть футов, с кожистой коричневой шкурой, блестящей от воды и грязи. Его тупая безглазая голова поднялась, покачиваясь, словно принюхиваясь к ветру. Круглый рот открылся, обнажив кольцо прямоугольных острых зубов, ведущих к горлу, усеянному шипами. Зверь скользнул в воду.

Юный Tinh Đỉa, далеко от своего родного Вьетнама. Рано или поздно какой-нибудь наёмник из местной Гильдии сунется сюда, чтобы позаботиться о нём. Возможно, даже раньше, чем позже, потому что они быстро растут, достигают шести метров в длину и едят всё, что движется. Может быть, город наймёт Орден, чтобы тот занялся им.

Я взглянула на Скалли в каюте. Он переделал лобовое стекло лодки так, что вместо одного цельного стекла у него было два, перекрывающих друг друга, и сейчас он сдвинул левую половину в сторону. У этой модификации была только одна причина. Она позволяла ему стрелять, не выходя из безопасной каюты. Хороший вариант, но арбалет был шире отверстия, а значит, его поле для стрельбы было довольно узким.

Лодка скользила по тёмной воде. Река кипела жизнью, и большая часть исходившей от неё магии не казалась дружелюбной.

Я подошла к Томасу и прошептала:

— Идите к правому борту лодки и направляйтесь к каюте.

Он никак не показал, что услышал меня.

Я отошла от него к своей ослице.

Что-то ударило лодку.

Обнимашка фыркнула. Я погладила её по морде.

— Я знаю.

Томас направился к каюте справа. Ещё два шага, и он оказался вне зоны досягаемости Скалли.

Удар.

Удар. Удар.

Бум, бум, бум.

— Гигантский осётр поднимается вверх по реке. Не о чем беспокоиться, — крикнул Скалли.

Сдвиг дал толчок развитию многих видов фауны, словно пытаясь компенсировать ущерб, нанесённый человеком экосистеме. Животные, как обычные, так и магические, процветали, и рыбы не были исключением. Атлантический осётр теперь вырастал почти до 6 метров в длину и весил более 450 килограммов. Они также были донными обитателями. Сезон нереста у них почти закончился, а это означало, что они должны были плыть вниз по реке, а не вверх. Что-то выталкивало их на поверхность и прочь от океана.

Ровный гул двигателя мягко стих.

Я подошла ближе к каюте слева. Я хотела, чтобы он думал, что у него есть шанс.

Двигатель заглох. Я сунула руку в карман на поясе и сжала в кулаке горсть содержимого.

Один, два, три…

Скалли направил на меня арбалет. Компактный «Тен Пойнт», хорошая марка, предназначенный для охоты на дичь среднего размера. Он может убить человека с одного выстрела.

— Ладно, ребята и девчата, вот что мы сделаем. Вы принесёте мне огонёк, просунете его в это окошко и прыгнете в воду. Я выпущу ваших лошадей на берег.

Томас бросился к двери каюты, схватил ручку и потянул. Дверь не открылась. Скалли запер её.

— Давай! — Скалли махнул мне из каюты.

— Или что? — спросила я.

— Или я пристрелю тебя или твою лошадь, тупая сука.

— Она не лошадь. Это ослица.

— Какое мне, черт возьми, дело? Шевелись.

— Ты все продумал? — спросила я.

— Угу.

Я бросила в каюту горсть аконита. Аконит отпугивал оборотней. Оборотень, попавший в его облако, начинал чихать и кашлять и на пару часов терял обоняние. На людей он действовал не так сильно, но любой человек, внезапно вдохнувший облако порошка, отреагировал бы.

Внутри каюты расцвело ярко-жёлтое облако. Скалли поперхнулся, отшатнулся назад и чихнул. Его голова наклонилась вперёд, арбалет опустился, и характерный щелчок возвестил о выстреле.

— Ааааааа!

Я наклонилась, чтобы посмотреть вниз. Да уж. Болт арбалета пригвоздил его левую ногу к полу каюты. Капитан Скалли — супергений.

— Черт! Черт, черт, черт…

— Открой дверь, — сказала я ему.

Томас улыбнулся.

Я взглянула на него.

В глазах Томаса зажегся огонек.

— Он выстрелил себе в ногу, пытаясь нас ограбить. В буквальном смысле.

— Точно. Скалли, открой дверь. Та красная лужа у твоих ног — это не клубничный сироп.

— Чё-е-ерт!

— Меньше проклятий, больше открытий, если ты не хочешь продолжать истекать кровью.

Скалли смотрел на меня, как загнанная в угол собака. Я обнажила «Саррат» и приставила меч к его горлу через окно.

— Открой. Дверь.

Он потянулся и открыл замок со стороны Томаса. Томас вошёл в каюту, конфисковал арбалет, бросил его на палубу и открыл дверь мне. Я обошла вокруг и посмотрела на пронзённую стрелой ногу Скалли. Судя по тому, что я увидела, стрела прошла насквозь через ногу и примерно на два дюйма сквозь палубу. Хороший арбалет. Ему повезло, что стрела была деревянной, а не металлической.

Я вложила меч в ножны, достала нож, схватила болт чуть выше ботинка и перерезала древко.

Скалли взвыл.

— Хватайте его, — сказала я Томасу.

Томас схватил Скалли за плечи.

— Ты снимешь ногу с педали. Я тебе помогу.

Я схватила его за ботинок, и Скалли отпрянул.

— Больно, тупая сука!

— Ты уже второй раз так меня называешь. Я не буду обращать на это внимания, потому что тебе больно. Не говори так больше.

— Почему бы нам не оставить его в таком виде, пока он не переправит нас на другую сторону? — предложил Томас.

— Сомневаюсь, что он стерилизует головки болтов. Кто знает, какая мерзость попала ему в ногу через этот болт и теперь пожирает его изнутри? Мы не совсем дикари, Томас.

Скалли бросил на него дикий взгляд и стиснул зубы.

— Расслабь ногу и сосчитай до трех, — сказала я ему.

— Один…

Я дёрнула его за ногу. Нога высвободилась. Скалли взвизгнул. Томас выволок его из каюты на палубу.

— Вы умеете управлять лодкой? — спросила я Томаса.

— Да. У моего отца был такая.

— Вы тогда рулите, а я пойду, посмотрю, как там наш снайпер.

Я проверила пассажирскую скамью. Под ней в отсеке для хранения лежала аптечка, которая, наверное, была старше меня. Я взяла её и вышла на палубу. Скалли сумел подняться и теперь стоял, прислонившись к перилам. Его нога кровоточила, и рядом с ним на палубе натекла небольшая лужа.

Лошадь не обращала на него внимания, а Обнимашка сердито смотрела на него. Если бы она не была привязана в носовой части лодки, то подошла бы к каюте и несколько раз наступила бы ему на больную ногу ради забавы. Я уже несколько раз видела, как она проявляла такую инициативу.

Мотор лодки медленно завелся.

Скалли изо всех сил старался просверлить взглядом дыру у меня на лице. К сожалению, в его глазах не было тех лазеров, которые ему были нужны.

— Ты — пустое место, — наконец выплюнул он.

— Ты прав, Симо Хяюхя[1]. — Он точно не знал это имя. Мой хороший друг назвал в его честь винтовку, потому что он был самым смертоносным снайпером в современной истории. — Я точно не пустое место, но ты можешь им быть. И у меня нет дырки в ноге. Как насчёт того, чтобы обработать рану, пока кровь не попала в воду?

Я швырнула ему аптечку. Он поймал её и оскалился на меня.

— Чё…

Из реки вылетело зелёное щупальце толщиной с моё бедро, обвилось вокруг Скалли и потащило его в воду. Скалли выронил аптечку и схватился за перила, цепляясь за них изо всех сил.

Я бросилась вперёд, «Саррат» почти сам прыгнул мне в руку, и я полоснула по щупальцу. Рану залила голубая кровь. Едва проткнула кожу. Дерьмово.

Ещё четыре щупальца вырвались из реки, взметнув воду в воздух. Щупальца шлепнулись на палубу, одно из них летело прямо на меня. Я уклонилась влево, и оно упало в полуметре от меня, обвившись вокруг лодки.

Я стала резать щупальце. Это было всё равно, что пытаться разрезать автомобильную шину. Я могла бы пилить его весь день и ничего не добиться.

Скалли взвыл.

Маленькое судёнышко застонало и накренилось. Обнимашка и лошадь Томаса тревожно заржали.

Я продолжала резать.

Лицо Томаса в каюте стало бледным, как маска. Он крутил штурвал, но лодка продолжала двигаться боком.

В визге Скалли послышались истерические нотки.

Лодка накренилась, содрогаясь, и другая её сторона поднялась из воды.

К чёрту всё. Я провела лезвием по тыльной стороне руки, смочив его своей кровью, запечатала порез сразу после того, как сделала его, и глубоко вонзила лезвие в ближайшее щупальце. Магия забурлила во мне, и я выплюнула слова.

— Хесаад! Харрса ут карсаран! — Моё! То, что принадлежит мне, сломайся!

Слова силы вырвались из меня вспышкой боли и магии. Моя кровь пронзила зверя и взорвалась.

Река взорвалась. Вода взметнулась вверх, как гейзер, на сорок футов.

Лодка, покачиваясь, снова выплыла на поверхность.

Куски эластичной плоти посыпались вокруг нас, влажными шлепками ударяясь о палубу и поручни. Я бросилась к передней части лодки, схватила руль и удержала ее на месте.

Я выровняла лодку, и теперь вода разливалась вокруг меня.

Что-то склизкое приземлилось мне на голову.

Мы были посреди реки. Ближайшая лодка находилась на расстоянии добрых 500 метров. Этого же хватало, чтобы скрыть использование слова силы. Верно?

Возможно, они не почувствовали, но уж точно видели результат. Кэрран будет в восторге. Просто в восторге. По крайней мере, теперь я могла залечить свои раны. Раньше мне пришлось бы наложить повязку на руку, а затем поджечь чёртову лодку, чтобы кровь не выдала меня.

Ошметки продолжали падать. Теперь палуба была почти полностью синей.

Обычно эта фраза не взрывала свои цели, даже с добавлением моей крови. Обычно она просто ломала кости. Такого раньше никогда не случалось. Должно быть, там не было костей, которые можно было бы сломать. Мне придётся обсудить это с тётей во время нашего еженедельного телефонного разговора. Она научила меня этой фразе и ничего не говорила о том, что водные существа взрываются. Это важная деталь.

Лодки, которые пересекали реку, развернулись и помчались прочь от нас.

Если бы я знала, что монстр взорвётся, я бы использовала что-нибудь другое. Он должен был просто тихо утонуть.

Скалли уставился на меня, все еще вцепившись в перила.

— Это твоя вина, — сказала я ему и стянула с головы длинный синий шматок.

Он съежился.

— Не двигайся и ничего не говори. Я серьёзно. Ни слова.

Он отчаянно закивал.

Через десять минут мы высадились на берег. Как только мы оказались на суше, Скалли, хромая, вошёл в каюту, отчалил, резко повернул налево и направился вверх по реке так быстро, как только могла идти лодка.

— У вас что-то в волосах, — сказал Томас.

Я вытащила ещё один ошметок. Он был мягким, как мясо устрицы. Я бросила его в реку, достала флягу из седельной сумки Обнимашки и промыла волосы.

— Лучше?

— Не особо.

Я прополоскала их еще немного.

— Не привлекать внимание, да? — сказал Томас.

— Ага. Вы бы предпочли, чтобы я позволила этой штуке утянуть лодку на дно?

Он покачал головой.

Я представила себе лицо Кэррана. «Привет, дорогой, я случайно средь бела дня на глазах у дюжины свидетелей взорвала какого-то детёныша кракена в реке Кейп-Фир. Да, я помню, что именно я настояла на том, чтобы залечь на дно. Да, я помню, что ты сказал, что это никогда не сработает. Нет, это не смешно…»

Я закрыла фляжку и убрала её в седельную сумку.

— Давайте доберёмся до Фермы, пока ещё светло.