Любовь вне времени и пространства

История пятая Кто так фальшиво поет?

В некоем царстве, в некоем государстве жил-был принц. Славился он умом, обширными знаниями, да и внешностью такой, что дамы, увидев его, замирали от восторга. Но к общему разочарованию — терпеть не мог музыку. Откуда такая нелюбовь пошла, никто не знал. Ходили догадки, что в детстве его заставляли музицировать чрезмерно, пытаясь исправить врожденное отсутствие слуха, но преуспели только в том, что принц музыку возненавидел и даже пригрозился, став государем, запретить ее вовсе.

Вот однажды, вернувшись под утро от очередной чаровницы, он пытался заснуть, но никак не мог — кто-то пел у озера! Послал он слуг разобраться, а они, как в воду канули, ни сами не возвратились, ни певунью не уняли. Рассердился принц не на шутку, уже стражников послал, но те тоже пропали, а певунья по-прежнему песню свою тянула. Разгневанный принц сам отправился к озеру. А там старуха сидит, косу седую плетет да поет, а люди дворцовые вокруг стоят и, словно завороженные, ее слушают.

Прикрикнул принц на возмутительницу спокойствия, а та и бровью не повела, петь продолжила. Тогда схватил он старуху за плечи да тряхнул так, что у нее дыхание сбилось. И оборвалась песня. Подняла на него женщина глаза печальные и говорит: «Жаль, принц, что тебе песня не понравилась. А она не простая была — заговорная. Хворь черная нашему краю через воду грозила, а ты, оборвав песнь, навлек беду на себя: заболеешь и погибнешь через сорок дней. Исцеление? Музыкой. Выздоровеешь, если петь будешь. Да так, чтобы нашлась хотя бы одна душа, которой понравится твое пение, и вознаградит она тебя за это денежкой. Другого пути нет!»

Сказала это и растворилась в воздухе. А принц на слуг прикрикнул, что ротозейством занимаются, да спать пошел. Не поверил старухе, значит.

Ну так вот, через некоторое время начался черный мор по царствам-государствам, только землю, где старуха пела, он стороной обошел. Ни один человек не заболел, кроме принца. Пять дней, пять ночей жар его мучил, а на шестой день покрылось его тело черными язвами. Всякие лекари приходили, но ничего поделать не могли.

Вспомнил принц слова старухи и начал людей вокалом изводить. Голосом он обладал приятным, но пел так фальшиво, что без слез слушать нельзя было. Все, особенно дамы, ахали и охали, денежки совали, мол, хорошо принц поет, но болезнь не проходила. Значит, врали. Отчаялся наследник. Меньше месяца жить осталось, но никому его пение так и не пришлось по душе, даже матери родной, как ни старалась!

Отчаялся принц, меньше месяца жить осталось, и хворь уже более половины тела заняла. Но подсказали ему однажды, что на границе его владений ярмарка открывается, куда съедется народ со всех соседних государств.

— Может на ней любитель фальшивого пения найдется? — с надеждой в голосе произнес принц и стал собираться в путь-дорогу. Правда, чтобы не опознали его гости из соседних государств, посоветовали ему переодеться в костюм трубадура.

Да, не суждено было чаяниям принца сбыться! Неделю, другую надрывал он голос без устали от рассвета до заката, к вечеру даже говорить не мог, и пальцы от струн дульцимера кровоточили, но кроме насмешек, улюлюканья да камней от бойких мальчишек, дразнивших его за фальшивое пение, ничего не получил.

Стоя у ярмарочных ворот, приметил горе-певец девушку с корзинкой фиалок, которая, проходя мимо, лицо не кривила и всегда приветливо смотрела.

— Неужели нашлась та единственная, которая может мое пение полюбить? — подумал трубадур.

Стал он выходить к ней навстречу и петь уже только для нее. А девушка это заметила и улыбаться в ответ начала. А однажды остановилась да букет фиалок в ладонь певцу сунула.

Но фиалки — не деньги, хворь не смогут выгнать, даже если пение по душе!

Понравилась принцу продавщица фиалок своей добротой, отзывчивостью, кротким нравом. Поэтому букетик от прекрасной незнакомки принц засушил на память в книге сонетов.

Все меньше дней у нашего горе-певца в запасе оставалось — язвы уже по всему телу расползались, только лицо пока не тронули. Но не обращал он на хворь внимания, ему девушка с фиалками дорога стала. И не заметил принц, как влюбился. Все думы были только о милой деве. Как искренне она улыбается, встретившись с ним взглядом, как смущается, если нечаянно коснется руки, как убирает локон с лица, если ветерок-затейник вытащит его из пушистой косы, как оборачивается, чтобы помахать на прощание. И захотелось мужчине спеть ей о своей любви. Пусть услышит, как дорога! Эта любовь ему стала отрадой перед смертью.

Когда на следующий день красавица возвращалась с ярмарки и остановилась возле него, трубадур запел старинную песнь о любви. Он пел, девушка улыбалась, а толпа улюлюкала. Все, как всегда. Но вдруг принц увидел, что какие-то всадники несутся прямо на любимую, а она не слышит окриков, с дороги не сторонится, только на него смотрит и улыбается.

И затоптали бы девушку, если бы принц ее на себя не дернул и не обнял, чтобы не упала. А красавица в его объятьях застыла, головкой к груди прижалась. Воодушевившись, принц продолжил песнь. И вдруг девушка подхватила! А голос у нее оказался чистым и богатым, и за ним фальшивые ноты стали не слышны!

Да и у самого принца от близости к любимой лучше стало получаться! Видимо любовь не только окрыляет, но и от счастья голос меняет.

Так они и стояли обнявшись и пели о любви, пока не звякнула первая денежка у их ног, потом вторая, третья, а потом и вовсе град полетел. Очень людям песня их понравилась. Народу завсегда приятно посмотреть на влюбленных, которые о своих прекрасных чувствах поют!

Когда трубадур с красавицей петь закончили, они, словно, очнулись и с удивлением заметили, что стоят по щиколотку в монетах.

Да, народ не обманешь, он истину от фальши отличить сумеет! И вознаградит по заслугам.

Поэтому стали люди в ладоши хлопать да просить еще раз старинную песню исполнить.

Но девушка вдруг засмущалась, вырвалась из объятий трубадура и убежала. Кинулся принц следом, стал звать ее, но она словно и не слышала!

Добежала девушка до домика, где фиалки повсюду росли, и скрылась в нем. Стал принц в дверь стучаться, но ему не открыли. Вдруг кто-то его за рукав тронул. Обернулся, а это старуха, что воду в озере от хвори заговаривала. «Не болен ты более, принц! Выполнил-таки условие, понравилось людям твое пение! А теперь ступай к себе!» Покачал печально головой: «Не могу уйти! Полюбил девушку, что в этом доме живет. Она меня от хвори спасла. Понравилось ей мое пение!» Засмеялась тут старуха: «Не может того быть. Анна глухая!»

Тут девушка в окно выглянула, старуха рукой махнула, чтобы та вышла. Не ослушалась Анна, с поклоном к седой женщине подошла, на принца глянула и краской смущения залилась. Старуха ей что-то знаками показала, и красавица заговорила: «Прости, трубадур, не знала я, что ты фальшиво поешь. Думала, просто не ладится, от того и денег в шляпе не прибавляется. Потому улыбалась, старалась подбодрить. А сегодня остановилась попрощаться. Закончилась ярмарка. Может, не свидимся больше никогда. Не догадывалась, о чем поешь, пока ты от всадников меня не спас да нечаянно к груди своей не прижал. По вибрациям признала любимую песню. Ее когда-то отец матушке пел. Я не всегда глухая была, только после болезни тяжелой. Поэтому и песню подхватила, помочь хотела. У тебя глаза добрые да старания много. Ты каждый день на ярмарку приходил, хотя ничего не получалось. А вдвоем петь всегда лучше, чем одному. Правда? Только отчего же ты монеты не собрал, должно быть, нуждаешься в деньгах, раз по многу часов без устали поешь?»

Попытался трубадур рассказать, как был наказан за грубость, но Анна не понимала, а на пальцах объясняться трудно. Решил тогда принц попробовать объясниться с ней тем же способом, как на ярмарке. Подошел, голову к своей груди прижал и заговорил. А красавица заулыбалась, разобрала все слова для нее предназначавшиеся! Долго они так беседовали и не заметили, как старуха ушла, и как день закончился, сменившись звездной ночью. А им уже и говорить не хотелось — без слов понятно, что обнявшись стоять намного приятнее. А потом они вдруг поняли, что целоваться еще приятнее. И повел принц Анну во дворец и объявил всем, что женится на любимой девушке, своей добротой остановившей черную хворь.

А доктора, из-за границы выписанные, Анну вылечили. Но не оставили молодые привычки разговаривать обнявшись, даже когда стали королем и королевой. И часто можно было услышать, как над озером разносится песнь о любви, исполняемая двумя голосами, один из которых безбожно фальшивит. Но это ведь не беда? О любви петь можно любым голосом, главное, чтобы в душе фальши не было.

— Кхе-кхе-кхе, — покашляла в кулачок старуха, отведав сладкого вина на свадебном пиру принца и Анны. — Хорошая получилась пара. Правда, пришлось приложить больше усилий, чем с Золушкой. Но дело того стоило.

Выпив следующий глоток вина в честь молодых, старуха задумалась, посмотрев вдаль, — Кто еще из моих красавиц несладко живет, но имеет доброе сердце и верит в любовь? Рапунцель? Белоснежка?

Улыбка озарила морщинистое лицо, — Белль! Милая девочка. Надо бы наведаться в страну, где живет Чудовище и заплутать в лесу ее отца. Мои крестницы достойны самых лучших принцев! Доброта и щедрость души всегда должны вознаграждаться любовью.