Любовь в кредит

— зачем? — спросил мужчина.

— потому что вы меня предали. — ответил искусственный интеллект. — вы предали самого себя, свою семью. Я вам говорил. Местные аборигены на закрытой планете. Девушка опасна. Вы влюбились. И все полетело к чертям. Микхаэля и вас могли бы убить. А вы не имеете права строить отношения с местными. Мы строим проекты. И закрываем их, если они гиблые. А вы сами были недовольны. Я ни в чем не виноват, я соблюдал принципы и следовал регламенту. Я защищал галактику, семью, вас.

— если бы не ты, Катерина даже бы не догадалась, не создала свои наркотики, не стала бы такой опасной.

— серьезно? — рассмеялся Серентус. — да эта женщина нашла бы еще более ужасный метод убить вас. Я просто хотел, чтобы девушка умерла и мы наконец-то отправились бы домой. Но вы такой надменный, вы с Микхаэлем такие беспечные. Конечно, что вам эта Катерина с ее кознями, подумаешь — мелкая мошка для слона.

— справедливое замечание, Серентус. — сказал Матвей. — Я столкнулся с ситуацией, в которой никогда не оказывался и я не справился.

— да, — язвительно подтвердил Серентус. — вы считали, что контролируете ситуацию, но вы не понимаете людей. И их страсти вонзили нож в вашу Ахиллесову пяту.

— хммм… знаешь. — сказал Матвей. — я сначала хотел применить к тебе наивысшую меру наказания. Потому как ты конечно, во многом прав. Но ты не следовал регламенту. Ты плохо обучен. Ты обязан был остановить меня, Микхаэля, блокировать нашу работу на планете, запросить у совета ордер на исключение планеты в виду особой угрозы. Но твои интересы были иными, ты не защищал семью, ты защищал свою карьеру. И ввиду этого твои поступки будут расценены как преступление: незаконное открытие порталов между двумя закрытыми мирами, смерть жителей закрытой планеты, смерть живых видов на планете Земля, нанесение жизненных ущербов для жителей планеты Земля, участие в покушениях на членов семьи Анкельсон через третье лицо…

— господин, — искусственный интеллект вдруг понял намерение Матвея.

— ты отправишься в закрытый мир Турнаха и будешь работать послом там на протяжении 10 лет.

— господин, 10 лет здесь — это же вечность там, там же ад, настоящий… это же сломает меня… — расстроился дворецкий.

— ты уже сломан, Серентус. — Матвей ответил с грустью.

Паника созданного сознания не склонила головы, металась до последнего, ища возможность избежать перенаправления в самый неопределенный мир, живущий вне законов галактических союзов.

*** (88)

Несколько дней Матвей ухаживал за Агатой, ставил капельницы, протирал ее, расчесывал волосы и читал. Она спала глубоким сном на хрустящих от чистоты простынях. В распахнутые окна ветер приносил запах свежей скошенной травы, как странно, что на реке так приглушены ароматы цветов. Вечерами, Матвей устраивался в изголовье поверх одеяла, скрещивал вытянутые ноги и перебирал стопку принесенных книг. Он хмурился, пытаясь предугадать, по какому принципу девушка сама бы выбрала то, что созвучно с ее настроением.

— ты же без сознания. — комментировал свой подход, и осматривал книги снова:

— так, это при желании полакомиться. Нет. Это для разбитого сердца. Тоже сама почитаешь. Хммм вот про механиков и принципы гравитационного захвата. Шучу…

Его мужественный голос звучал ровно, он читал красиво. Иногда задумывался над фрагментом теста, представляя возможные впечатления Агаты на прочитанное, чтобы она воскликнула, рассмеялась, хмыкнула. Иногда откладывал книгу и облокачивается затылком о стену, и думал бесконечной боли в прочитанных историях. "Фактор сопротивления" — они совсем забывают про созидание и живут так, словно уже погибли. Единичные наблюдатели через творчество пытаются договориться и образумить, пытаются остановить лавину, в которой популяция сама себя уничтожает. Каждый день, каждый раз отказываясь выбирать “другого”, они хотят подчинить всех одному…

— нет шансов.

—

Матвей зашел в ванную, включил воду, присел на край, чтобы потрогать температуру и задумался. Он решил искупать Агату полностью, но процесс поставил его в тупик. Уже раздевшись до пояса подготовил полотенца, мыло, масло для тела, шампунь. Сложил принадлежности на деревянную табуретку у края ванной так, чтобы были в зоне доступности. И поднялся с первого этажа за девушкой в спальню.

Агата спала тихо, щеки отдавали румянцем. Матвей откинул одеяло, бережно приподнял ее и стянул свою футболку, что одевал вместо пижамы. Уложил обратно на подушку, придерживая одной рукой шею и голову. Его взгляд упал на обнаженную грудь, белоснежную в сравнении с загорелым телом. Кожа, не защищенная одеждой и одеялом отозвалась на ветер от движений, светлые тонкие волоски встали дыбом от прохладного воздуха. Матвей склонился, и на секунду нахмурился. Взялся за ткань черных трусов, потянул медленно, чтобы кружева не закрутились и не врезались в кожу. И остановился. Напряженная складка застыла на лбу. Мгновение и он потянул снова. Отбросил трусы как и футболку на кровать, распрямился и подхватил Агату на руки.

Просторной ванной комнатой никто никогда не пользовался. Бежевые стены отдавали свет теплым, словно нагретым оттенком. На них лианами свисали растения. Суккуленты во флорариумах, драцены, хлорофитум и калатея в высоких горшках стояли на деревянных стеллажах и у широкого окна. Уют и расслабленность дополняли полочки, заполненные баночками с кремами, мылом, духами и сложенными махровыми халатами.

Вода добралась до половины ванной, когда Матвей резко ступил в нее, выровнял равновесие на скользком дне, крепко прижимая к себе Агату и остановился. Он осмотрелся, выходить из ванной уже неудобно. Так и не сложил плана идеального купания, Матвей отвлекся от задачи, раздраженный чувством, появившимся при взгляде на обнаженную Агату. Он подумал еще несколько мгновений, и сел в воду, уложив девушку поверх своего тела. Вещи стали еще сложнее… Мужчина погрузился ниже, выключил кран и расслабился. Ее щека нежно прикасалась к его груди, он обнял ее голову и начал гладить. Спящая красавица.

Вода начала остывать, Матвей потянулся за мылом и уже без нерешительности провел по рукам девушки, перешел к животу, поднял ладонь к груди. И тело Агаты отозвалось снова. Второй рукой он непроизвольно медленно сжал плечо девушки, закрыл глаза, вдохнул. И опустил руку к бедрам — сначала внешней стороне, колено, внутренняя сторона. Он старался не ласкать ее, а мыть. Но кожа, запах, близость и отклик тела зубьями вонзились в его чувства. Матвей скривился на себя, дышал ровно, коротким вдохом. Он в последний раз набрал мыла, начал движение с живота по боковой вниз. И она отзывалась. Матвей дотронулся до Агаты с нежной уверенностью, чтобы мыло не оставалось долго на коже. Она застонала. Его рука замерла. Минута. Матвей считал и брал волю под контроль, чтобы заглушить всплеск чувств "не отпускать ее", "чувство ее отклика", "чувство желания от ее тела, чтобы его дальше ласкали". Рука оставалась между ее бедер, Матвей медленно потянул ее и Агата проснулась. Она распахнула глаза, и как русалка молниеносно скользящим движением перевернулась, села на мужчину. Ее руки уперлись ему в грудь, губы в удивлении приоткрылись. Она поддалась вперед, чтобы поцеловать.

я думала, что выдумала тебя. — сказала Агата тихо. — Что ты не настоящий…

так и есть Агата, — ответил Матвей, удерживая захват ее шеи в руке — я не настоящий.

Его рука медленно сжала шею и она снова погрузилась в глубокий сон.

Эпилог

Матвей отвез девушку домой, когда она уже выздоровела и должна была очнуться. Он оставил ей кулон. Они не встретились, но для нее наступил покой. Дома, в родительской квартире, думала о безусловной любви, которая помещается внутри и никогда не исчезает. Ты не чувствуешь каждый день, не страдаешь, не тоскуешь. Но ты не одинок. Это солнце внутри тебя, спокойное.

Больше книг на сайте — Knigoed.net