Любовное море

Глава 18

Чем лучше сон, тем он быстротечнее. И как бы нам ни хотелось остаться в стане наших грез, но утро своим грубым светом вечно ломает такие планы. Времена суток меняются не по нашей указке. И любые попытки изменить это пока не были особо удачными.

Выброшенный из своего мира Максим, вздрогнул как от удара током. Его глаза широко раскрылись, и он с жадностью сделал глоток воздуха.

Кровать была пустой… Светы рядом не оказалось. Ушла?

Но кто тогда нервно копошится в коридоре? Нет, она здесь. И кроме работы никуда уходить не собирается.

Максим очень надеялся, что она опаздывает. А значит, она рванет из квартиры, как Орловский рысак, забыв обо всем на свете.

Но нет… Так просто в нашей жизни мало что бывает.

Неожиданно дверь в комнату открылась. И на пороге появилась жена Максима. Новая юбка, деловой костюм, подведённые глаза, тональный крем и конечно помада. А её прическа. Она явно дела её более свежей. Похоже, она сделала выводы из вчерашней ссоры. И это не могло не радовать.

— Ну что, токсикоман? Просунулся? — Заявила она, укоризненно глядя на испуганного и помятого Макса, который кутался в одеяло, ища там укрытие.

На этот вопрос он молча кивнул.

— А я-то думала поначалу, что ты отравиться решил… Но ты всего пару таблеток из упаковки вытащил… Малость не рассчитал?

— Я программист, а не фармацевт, — хриплым голосом произнес Макс.

— Вот как? А сказать жене после вчерашнего ничего не желаешь?

— Желаю…

— Ну, ну, — Света дернула носом, явно ожидая извинений.

— Я понял, что упустил кое-что важное. Моя Лена… Тогда не могла так просто уйти… Что-то произошло. И я должен узнать, что именно…

— Блин, ты, что совсем больной? Ты там во сне головой не бился? — Воскликнула женщина.

— Я должен забыть обо всем этом и жить дальше… Но я не могу. Не могу, пока не узнаю всю правду.

— Да пошел ты, урод! Понял! Я ухожу на работу и еще подумаю возвращаться к тебе или нет!

— А я подумаю, как мне во всем разобраться…

— Да чтоб ты сдох со своими разборками!

Света хлопнула дверью и удалилась в более чем скверном настроении.

У Максима на лице не дрогнула ни одна мышца.

— Я должен во всем разобраться… — В который раз он сказал сам себе и полез с кровати, чтобы поскорее приступить к тому, что более чем полностью занимало его сознание.

Даже не завтракая, Мужчина сел за свой компьютерный стол. Неизвестно зачем, но у него всегда была у монитора пачка листов А4. И вот сейчас-то она наконец-то понадобилась.

Маркер. Он здесь… Забытый и так редко используемый маркер. Ничего, дружок. Тебе сейчас предстоит немного поработать…

Максим вытащил из стопки один листок.

— Почему Лена меня так легко бросила? — Появилась на листе жирная надпись. — Выяснить любой ценой!

Максим немного подумал. После этого, он поставил на листе цифру «один».

— Так, — заявил он, всерьез рассуждая с самим собой. — Я убил человека… Она узнала и решила держаться подальше.

Он почесал голову. Затем взглянул в окно. Утро становилось все более мрачным. Собирался дождь.

— Нет, какого черта? Почему я тогда не в тюрьме? И вообще, вряд ли убийство так отталкивает женщин…

Листок был смят с досадой. Его место занял новый лист бумаги.

— Версия вторая. Она встречалась со мной на спор или просто так.

— Нет. Я бы почувствовал это. И вообще, если бы это и правда было так, то вряд ли бы она мне стихи посвящала…

Максим ударил себя по голове.

— Черт тебя возьми! Думай… Вспоминай, придурок! Твоя жизнь не могла просто так пойти к черту! Что то случилось… Что-то определенно случилось.

Максим сделал несколько вдохов и выдохов. Некоторое время он опять смотрел в окно, погружаясь в толщу плывущих облаков.

— Так… А если это её родители сбили меня тогда на машине… Вполне правдоподобно…

Света пришла на работу в самом ужасном настроении, которое только может быть у человека. Она больше не могла так жить. В её жизни все сломалось, как в гнилой, отслужившей срок, машине.

Кстати, о машинах. Водить она не умела. И поэтому добиралась на работу «на перекладных». Этим воспользовался срывающийся, утренний дождь. И ей пришлось принять принудительный душ, прежде чем она вошла в помещение, где работала.

С самого детства её более чем дотошная мама говорила ей, что для женщины главное — это выйти замуж. Именно об этом она и думала всю свою юность.

Но как же жестоко она ошибалась в своих наивных мыслях. Только теперь она понимала, что сам факт замужества — это картонный замок, в котором невозможно жить. Тупой утешительный приз, который дают только самым последним неудачникам.

И все это она поняла на собственном горьком опыте. Максим не любил её и не пытался любить. И лишь когда ему было что-нибудь нужно, он не очень умело играл роль любящего мужа.

Отсутствие внимания и общения, упреки, постоянные измены. А сегодня утром еще и прямые разговоры о его несчастной любви, к которой Света испытывала самую ужасную ревность на планете.

Неужели он не понимает, что все это её просто убивает? Ей приходится жить со всем этим, притворяться перед друзьями и родителями, и вечно пытаться как-то изменить ситуацию. Больно и безрезультатно.

Она видела, что все её ровесницы уже давно воспитывают детей. У них все было, как это и положено. А её ребенком был странный тридцатилетний мужчина, воспитать которого было попросту нереально.

Вот уже не первый год Света работала в кабинете, который был больше похож на хлев для животных. Люди сидели бок о бок, разделенные перегородками: то ли из стекла, то ли из пластика, то ли из того и другого вместе.

Света мало общалась с кем-либо на этой работе. Но она прекрасно понимала, что все её «добрые коллеги» по тысячи раз в день обсуждали её неудачный брак, вынося свои не слишком утешительные вердикты.

Женщину бесило все это. Но делать было нечего. Такая она — женская доля… Особенно если эту самую долю усугубляет собственное нежелание что-то менять.

Света с большой неохотой расположилась на рабочем столе и приступила к работе на своем, уже до боли знакомом, едва живом компьютере. Дело шло туго. Клиенты неохотно шли на контакт.

Наверное, душевное состояние Светы передавалось и им. И даже её подруги, не подходили к ней поздороваться по обыкновению, чувствуя, что такой жест может закончиться чем-то страшным.

Максим, сплетни, клиенты… Это лишь вершина айсберга её сегодняшних неудач.

Вскоре ей сообщили, что её вызывает к себе начальник отдела. А ничего хорошего это явно не сулило. Как и на многих других работах, здесь мало любили кого-то хвалить. Особенно хвалить путем вызова в свой кабинет.

— Если меня уволят, то я буду только рада… — Подумала она, и словно на эшафот, отправилась «на ковер» к начальству.

Кабинет начальника был отдельным, с добротной дверью. Сразу было видно, что на себе руководство здесь экономить не любит. Теперь ко всему её негативу прибавилась еще и классовая ненависть.

Но уходить назад было не к чему. Она постучала. Затем открыла дверь и без особого стеснения вошла в кабинет.

Её непосредственный начальник сидел за большим столом. В кабинете присутствовал кожаный диван и большое окно. Сама комната была не самая крупная в мире. Но её отделка делала ее по-настоящему изысканной. Такая идеальная «утроба» для того, кто добился хоть чего-то на фоне сброда из круглых неудачников.

Начальник при этом не особо радовался такой привилегии. С хмурым видом он сидел за своим компьютером, очевидно делая, что-то особо важное.

Вопреки общественным стереотипам, он не был лысым стариком или жирным амбалом. Худой мужчина с небольшой ранней проседью, лет тридцати пяти, с длинными руками и довольно выразительными глазами.

Когда Света вошла, то он поднял голову и посмотрел на нее так, как будто бы она сама себя вызвала. Увидев этот взгляд, молодая женщина начала говорить первой.

— Здравствуйте. Вы меня вызывали… Вот я… Я пришла, — она смущенно посмотрела вниз, будто признаваясь в тяжком преступлении.

— Хорошо. Садитесь вот здесь.

Света подошла и присела на небольшой, мягкий стул напротив стола начальника.

— Светлана… У вас все хорошо, Светлана?

— Да.

— Просто я вижу, что вы работаете…

— Плохо? — Она сверкнула глазами, предвкушая надвигающийся скандал.

— Нет. Скорее, малоэффективно. И как-то без интереса…

— А остальные у нас пионеры-энтузиасты?

— Зачем нам остальные… Мы говорим непосредственно о вас.

— Я это поняла, Виктор Павлович, — Света встретилась с начальником глазами, от чего немного смутилась.

— Дело даже не в работе. Дело в вас. Я же вижу, что у вас что-то происходит.

— Нет. У меня ничего не происходит, — на этих словах ей захотелось расплакаться и выскочить из кабинета, причем желательно в газовую камеру, чтобы наверняка покончить со своей болью. Но она зачем-то закрылась эмоциональным щитом, с головой провалившись в себя.

— Вы сильная девушка. Но я знаю и вижу, что все не так хорошо.

— Виктор Павлович, если вы хотите, то можете уволить меня прямо сейчас. Зачем вы говорите все это?

— Затем, что я не хочу тебя увольнять, Света. Я не для того тебя вызвал.

На этот раз они в упор смотрели друг на друга. И никто не желал убирать взгляда.

— Так скажите, зачем вы меня вызвали? — Настойчиво заявила она.

— Затем, что твой муж тебя не ценит! — Виктор Павлович встал из-за стола. — Я давно это видел… Но сейчас, это как никогда заметно.

Он вышел из-за стола и подошел к Свете. Она же зачем-то машинально встала.

— И я искренне не понимаю, почему такая красивая девушка должна так страдать!

Красивая… Она почти никогда не слышала этот комплимент от своего мужа, да и вообще от кого бы то ни было. А ведь именно это слово облагораживает женщину, заставляя её цвести снова и снова.

Такой незамысловатый знак внимания проник в самое сердце менеджера по работе с клиентами, жизнь которого катилась к черту.

Но как странно было слышать такое от начальника отдела. От того самого человека, который никогда ни с кем не дружил, мало с кем общался. И среди женского коллектива имел репутацию гея. Если не настоящего, то по крайне мере, латентного.

— Господи, зачем вы это говорите? Вы что, следите за мной? — Не на шутку волнуясь, заявила Света.

— Если я сосредоточен на своей работе, еще не значит, что не вижу женскую красоту… Твою красоту, Светлана…

После этих слов, Виктор Павлович сделал шаг вперед. Света попыталась отойти, и чуть было не упала обратно на стул. Не давая ей опомниться, начальник отдела крепко поцеловал свою подчиненную в губы.

Света жутко испугалась такого странного жеста от человека, который раньше был больше похож на каменную статую. Но даже сквозь завесу страха она не могла не почувствовать страсть. Ту самую сладкую страсть, которую по отношению к ней много лет никто не испытывал.

Правда, несмотря на это, она резко отшатнулась, перекинув стул, на котором недавно сидела. Стул упал с довольно сильным грохотом.

— Я знаю, это выглядит глупо! — Воскликнул начальник, понимая, что его подчиненная готовится сбежать и рассказать обо всем каждой встречной собаке. — И я тебя не держу! Но кабинет закрывается изнутри! Надежно закрывается изнутри… Чтобы ты знала…

Света не знала, зачем он это сказал. Она бросилась к двери, тяжело дыша от смятения. Её рука сама собой потянулась к ручке. Но вместо ручки, её пальцы зачем-то повернули золотистое колесико внутреннего замка.

Похоже, что её тело не хотело никуда убегать. И спорить с ним было бессмысленно. Света повернулась и посмотрела на своего босса взглядом разгоряченной кошки.

Полностью отключив свой разум, она сама направилась в его сторону. И её поцелуй был гораздо дольше и горячее. Виктор Павлович не ожидал такой реакции и немного опешил. Но вскоре он пришел в себя, перехватив инициативу в этой спонтанной оргии.

Вскоре, Света была посажена на стол. При этом со стола упали какие-то бумаги и небольшой сувенир в виде крылатой лошади, который умудрился наделать порядочно шума.

Но это никого не смутило. И после некоторых манипуляций у нее внизу, мужчина принялся стягивать с себя штаны.

Основное действие не заставило себя долго ждать…. И с каждым его толчком, с каждым поступательным движением, она чувствовала непомерную радость. Причем эта радость была связана не только с насыщением естественных надобностей, которого, кстати, давно не было, но и еще кое с чем.

В каждой новой фрикции, и в каждом новом проникновении в голове Светы вспыхивало слово «месть».

Теперь она станет на место своего непутевого мужа. Теперь она будет делать то, что ей хочется, получая удовольствие любыми путями. А он пусть сидит дома и мучается от глупых догадок. Теперь она станет главной. А он будет плакать в одиночестве! Теперь все будет по-другому! По-другому в ее, а не в его пользу.

Когда все закончилось, то девушка привела себя в порядок и вышла из кабинета начальника отдела, как ни в чем не бывало. Он просил её пойти с ним куда-нибудь после работы. Он обещал, что сможет с достоинством заменить её мужа.

Но ей не нужна была такая замена. Ей нужна была месть. И порцию этой мести она только что получила.

При этом обо всем случившемся никто не знал и не догадывался. Никто даже не спросил её, зачем она понадобилась начальству. Все были уверены, что этот грубый сухарь не может в жизни ничего, кроме беспросветного, тупого занудства.

И лишь Света сегодня убедилась в обратном. Надо сказать, что она была довольно сильно ошеломлена таким убеждением. И оставшееся рабочее время прошло для нее весьма быстро, как в мистической дымке тумана.

Домой она добирались в более хорошем настроении, чем шла сюда. Она чувствовала себя на месте своего мужа. Ведь она сделала то, что этот проклятый кобель делает чуть ли не каждый день. И теперь они, хоть и весьма частично, но квиты.

Казалось, что даже погода салютовала по этому поводу. Облака рассеялись, и над предосенним городом играло вечернее солнце.

Кроме того, она успела поймать вполне себе не переполненную маршрутку. А что еще нужно простому человеку после долгого рабочего дня, полного глупых дел?

Света надеялась на то, что Макса не будет дома. Он как всегда придет поздно и не захочет с ней разговаривать.

Но она больше не будет встречать его в старом халате, как бабка у церкви. Она просто скинет с себя всю одежду и сядет на кресло в зале абсолютно голой.

А когда он зайдёт туда, то она просто раздвинет свои ноги. Свои длинные и, между прочим, не плохие ноги.

Потом она скажет, что-то вроде: «Эй, ты, доморощенный мачо! Я тоже кое на что способна! Я тоже женщина, а не тупая курица, которой ты меня считаешь! И сегодня я была с тем, кто в сто раз лучше тебя! И буду с ним еще столько раз, сколько этого мне самой захочется».

Света широко улыбалась, планируя свою протестную акцию. За окном маршрутки проносились кварталы, начинающие желтеть деревья, магазины и скверы. Дом был уже близко. Уже совсем близко.

С чувством несказанного триумфа, как солдат в неприятельскою крепость, она поднялась в квартиру Максима.

Напевая что-то себе под нос, Света сбросила с себя каблуки, так измучившие за весь день ее ноги, и длинный, легкий плащ.

Ее взгляд упал на вешалку с одеждой. Все куртки были на месте. А значит, Макс определённо находится дома…. И провокационный план придется отложить на потом.

Но это нисколько не смутило Свету. Немного подумав, она начала свое «стратегическое наступление» уже с порога.

— А я смотрю, ты сегодня никуда не пошел… Что такое, не дает тебе больше «твоя работа»? А?

В ответ повисла полная тишина.

— Молчишь? Значит, так и есть…. Ты не переживай. Может я тебе, кого подыщу. У нас на работе девок молодых много…. Сразу после школы, как ты любишь.

Максим снова ничего не ответил, хотя явно находился в квартире. Света почувствовала что-то неладное, хотя и не хотела себе в этом признаваться.

Она медленно подошла к двери в их комнату. Дверь была закрыта. Может он просто не слышит из-за двери ничего? Нет. Здесь такая акустика, что даже сквозь стены слышно все «от» и «до», не говоря уже про какие-то двери.

Надо открывать. Он положила руку на ручку двери и потянула ее вниз. Дверь открылась практически беззвучно.

За ней предстала поистине странная и пугающая картина.

Вся комната, вместе с большой кроватью и компьютерным столом была завалена листами А4. Некоторые из них были исписанные, а некоторые почти чистые. Многие были смяты или порваны. А многие валялись просто так.

За столом сидел Максим и легонько покачивался в кресле. Взгляд его был направлен в окно. Безумный взгляд человека, который отнял полсотни жизней, но никак не взгляд программиста.

— Макс? С тобой что-то не так? Что ты здесь натворил? — Голос Светы упал. От ее недавнего торжества не осталось и следа.

Парень повернул голову в ее сторону и расплылся в странной улыбке.

— Я работал весь день, — заявил он.

— Да? А что это за бумажки?

— Это неудачные плоды моего труда.

— Труда? Ты что пишешь что-то? Но почему на бумаге? В чем вообще дело?

— Моя жизнь рухнула, Свет. Я не знаю, что мне теперь делать. Я перебрал более сотни вариантов. Но правду узнать так и не получилось. Все это бред! Все вокруг один сплошной бред! — Максим кинул очередную бумажку в стену.

— Я тебя не понимаю… — Испуганно проговорила женщина.

— Меня никто не понимает. Только моя Лена…. Но я могу видеться с ней лишь во сне…. И она хочет, чтобы я узнал правду. Что случилось тогда, тем летом. Летом нашей с ней любви. Почему все произошло именно так. Почему…. Но я не могу ей ничего сказать. У меня нет никаких вариантов. Никаких вариантов, кроме этого бреда!

— То есть, ты хочешь выяснить, почему тебя бросила девушка, с которой ты встречался в школе? — Страх Светы начал медленно переходить в ревность и раздражение.

Максим молча кивнул на ее слова, обречено глядя ей прямо в глаза.

— Ах вот оно что…. А я-то думала, что ты просто козел…. А ты самая настоящая мразь! Мало того, что ты и так мне изменяешь и не ставишь в грош, так ты еще и хочешь при мне в открытую решать проблемы со своими бывшими телками?!

— Она не телка! Она единственная для меня на всю жизнь! Единственная, кого я по-настоящему любил!

— Да! А это ничего, что по закону ты обязан любить меня! Вот уже пять лет, как обязан! Я твоя жена! Я, сука! Яяяяя! А не эта не пойми кто!!! — С этими словами Света сорвала со своей шеи платок, который все это время был на ней, гармонируя с ее деловым костюмом, и бросила его в Макса. Но кусок материи просто повис в воздухе, даже не долетев до своей цели.

— По закону… Закон решает все. Все кроме любви. И будь ты хоть пятьсот раз моей женой, но любить я будут только ее.

— Да люби, ты хоть собаку с помойки! Но у тебя уже не хрена не выйдет! — Взвизгнула Света. — Твоя «Леееена» давно уехала в Израиль. И ей плевать на все эти сопли. И не спрашивай, откуда я знаю!

— Нет никакой разницы, где находится человек, в Израиле, Париже или Тамбове. Расстояние — любви не помеха. И крики твои здесь не помогут.

— Ну да, ну да. Конечно! — Света изобразила на своем лице радость, хотя на самом деле, у нее на глазах блестели слезы. — А я вот тебе изменила сегодня…. В самом начале рабочего дня. Со своим шефом. Знаешь, так приятно было. Почувствовать себя женщиной, а не плохим дублером на съемках дурацкого фильма.

— Хорошо. Я за тебя очень рад. А теперь не мешай мне работать, — похоже, в голове у Максим появилась очередная мысль. Он взял бумажку и принялся на ней что-то писать.

Лицо женщины налилось краской. Она спокойно вышла из комнаты, и какое-то время ее не было.

Вскоре раздались гулкие шаги за дверью. В «обитель Макса» снова ворвалась его жена. Растрёпанная, в своем любимом, дырявом халате и до ужаса злая.

В руках у нее было старое, махровое полотенце средних размеров. И без всякого предупреждения, это «оружие возмездие» обрушилось на Максима.

— Ах ты, сука такая влюбленная! — Кричала женщина, пытаясь ударить мужа как можно сильнее, целясь в лицо. — Падла такая! Любит он! Любовь у него! А жена, как дура терпеть должна! Я тебе дам море любви! Я тебе дам, найти причину! Щас тебе и причина и следствие будет, сука ты конченная!!!!

Некоторое время Максим закрывался от ударов. Но вскоре он пришёл в себя и понял, что надо что-то делать. Тем более что Света каким-то образом все же смогла попасть ему по щеке колючим полотенцем, оставив вполне заметную ссадину.

После нескольких секунд такого действа, полотенце было отобрано у жены. А она сама получила довольно внушительную пощечину, от чего отпрянула в сторону и, споткнувшись об порог, упала на спину.

Чувствуя боль в копчике и спине, Света поползла назад, в сторону кухни. Смотря на нее сверху вниз, за ней шел Максим.

— Я просил тебя не мешать мне работать. Но ты хочешь по-плохому, — стальным голосом заявил он. — Вы все сговорились и думаете, что я ничего не узнаю. Забрали у меня мою Лену, а теперь смеетесь за спиной. Но у вас ничего не получится. Ничего… Ты меня поняла?

Женщина испугано кивнула, понимая, что другого выбора просто нет.

— Ты думаешь, что ты мне нужна? Да я всегда тебя ненавидел! Только деваться было некуда. Хотел как все! Просто и быстро… Но я не могу так. Я не могу жить и делать вид, что все нормально. Потому что не хрена не нормально! Ты меня понимаешь?

— Понимаю, — выдавила из себя Света.

Таким безумным она видела своего мужа впервые. И теперь она была готова согласиться с чем угодно, лишь бы только он не перешел от своего монолога к действию, которое вполне могло закончиться шекспировской трагедией.

— Ты тупая, длинная баба! У тебя плоская задница, маленькие сиськи и недоразвитый мозг! Я не хочу тебя больше видеть! Вали куда хочешь, но чтоб через десять минут тебя не было. И если ты не свалишь или попробуешь помешать моей работе, то я придушу тебя голыми руками. Мы договорились!?

— Да, да. Конечно, — произнесла Света, уперевшись в стену. Ее голос дрожал, а лицо было полностью мокрым. Но Максима это нисколько не трогало.

Та боль, которую он копил годами, теперь вышла наружу. И пытаться разговаривать с ним, это то же самое, что читать Библию самому дьяволу.

Бросив последний ожесточенный взгляд на жену, Максим отправился в комнату, хлопнув за собой дверью. Еще какое-то время он слышал шаги и всхлипывания Светы. Но вскоре она направилась в коридор.

Входная дверь отворилась. А потом с большой силой захлопнулась. Этот хлопок был последним протестом Светы перед ее отступлением. Она не взяла с собой практически никаких вещей. Ей главное было поскорее покинуть это место, которое теперь являлось для нее чем-то ужасным и противным.

Только сейчас она поняла, что нельзя с помощью свадьбы, ЗАГСа или танца с бубнами заставить любить себя. Любовь либо есть, либо её нету. И искусственно это чувство выработать нереально. Даже если прожить с человеком под одной крышей пять, десять или более лет.

После ухода Светы Макс несколько успокоился. Как же давно он мечтал выпроводить из квартиры эту тупую, занудную стерву, с которой его свела его собственная глупость и тупые стереотипы общества.

Правда, кроме небольшого облегчения, Максим не получил ощутимого результата. Его мозг был похож на сейф, который закрыли на кодовый замок. И сколько бы он не перебирал в истерике свои бумажки, от него все время что-то ускользало, прячась где-то в закладках памяти.

Он понимал лишь одно: Лена бросила его после весьма и весьма неординарного события. Но что это было за событие? И было ли это событие событием в полном смысле этого слова… Понять это он ни в какую не мог.

Обессиленный от целого дня стресса и напряжения, он встал из-за стола и потянулся к окну. Пластиковая рама спокойно открылась. И целый мир закатного города ворвался в его комнату.

Облака носились по небу, как сумасшедшие, рождая в своих недрах довольно холодный ветер. Этот ветер быстро заметил открытое окно и поспешил нанести в него свой визит.

Исписанные и смятые бумажки быстро поддались воздушным порывам. Они стали носиться вокруг растрепанного, не бритого Макса, танцуя прямо посреди комнаты безумное танго.

А он стоял во всем этом хаосе и просто хотел покоя. Нормального, человеческого покоя, как у всех тех, чьи души не отравлены ядом под названием безответная любовь.

— Господи, да что это такое! — Заорал Макс прямо в окно, не обращая внимания на то, что его могут услышать.

— Что же произошло этим чертовым летом!!!

Вдруг он замолчал и прислушался. В глубине квартиры явно кто-то возился. Света? Она вернулась? Но у него больше нет настроения ее убивать. Значит, придется извиняться… Низко и грязно извиняться, и делать вид, что ничего не произошло.

Нет! Это была не Света. Мужской голос… Явно чей-то мужской голос слышался откуда-то со стороны кухни. Дрожь пробежала по телу Максима.

Он вдруг захотел забаррикадироваться в спальне, как это делают в кино, и вызвать «112». Они быстро приедут и укроют его пледом, а с тем, кто проник в его квартиру, будет отдельный разговор.

Но нет. Только в сказках происходит все именно так гладко. Он прекрасно понимал, что ему нужно идти… Идти и выяснить все самому, как это и положено по законам реальной жизни.

Только вот как решиться на такое? Как сделать первый шаг навстречу своему страху? Ведь сейчас все идет не по его сценарию. А значит, прямо здесь может разыграться действие любого жанра, от комедии до фильма ужасов.

Некоторое время Макс провел в полном замешательстве, прислушиваясь к потусторонним шорохам и звукам с кухни. Но пересилив себя, все же пошел…

Мягкими шагами, под шорох бумаг, он вышел в коридор. Шаг, еще один шаг, и он около двери на кухню. Дверь закрыта. Надо открывать. За ней кто-то дышит и ерзает. Но открывать все равно надо. Возможно, что его сердце сейчас разорвется, но открывать надо, и никуда не деться.

Он делает глубокий вход, рукой, покрытой мурашками, тянет потертую ручку. Дверь почти без скрипа открывается перед ним.

Источник мужского голоса сразу же бросается ему в глаза. Под окном напротив двери сидит Август.

Тот самый признак больницы, которого он так боялся в свое время. Старомодный костюм, галстук девятнадцатого века, который завязан крайне причудливо и странно. Рубашка, перепачканная кровью. Острая бритва в руке. Нет сомнения, это он.

Тот самый психопат из реабилитационного центра. Он нисколько не постарел за все эти годы. И его безумные глаза, как и тогда готовы съесть Макса заживо.

Максим вскрикнул так, что от его вопля задрожали стекла в квартире. Он отпрыгнул назад, не веря своим глазам.

— Что ты здесь делаешь!? Ты не должен быть здесь? Ты же в больнице…. В той больнице, — плача от страха, промямлил мужчина.

— Я ближе к тебе, чем ты думаешь, — безумно улыбаясь, произнес Август.

— Господи, нет! Господи! Не надо…

— Ты не там ищешь ответы. Вернись к истокам. Вернись к истокам…. К началу… — Произнес Август все с той же улыбкой.

Максим в ужасе смотрел на призрака, не в силах даже пошевелиться.

— Вернись к истокам. Там все ответы. Вернись… — Август продолжал повторять эти слова.

С деловитым видом он закатал рукав рубашки и принялся вскрывать себе вены, умело орудуя тонким лезвием. Кровь темным потоком полилась на пол, уродуя собой все вокруг.

Максим почувствовал, как напряжение у него в голове нарастает с каждым мигом. Комната закружилась и поплыла. И он упал в обморок, провалившись в огромную бездну.