Льды возвращаются

ЭПИЛОГ

Как странно, что заканчивать повествование о грандиозных потрясениях в жизни человечества приходится мне, так мало на все влиявшей.

И, конечно, мне хочется предоставить слово тем, кто может сказать так много.

И пусть снова говорит сама Эллен, от которой я недавно получила письмо.

Вот что написала она мне:

«Милый мой Лю, Люд мой хороший, самый лучший из людей! Ты взволновала меня своим письмом. Какая странная пришла тебе мысль соединить вместе дневник Роя, мой письма, твой дневник и рассказать обо всем, что произошло на Земле, показать события через наши судьбы — словно они представляют для кого-то интерес… И как много всколыхнула ты во мне, Люд!.. Так пусть все, что можно сказать о том времени испытания, будет предупреждающим повествованием о мрачном времени холодной войны, которая неизбежно вела человечество или к взрыву планеты, подобному взрыву океанов Фаэтона, или к ее обледенению.

Человечество прошло через это испытание.

Об этом как раз говорил на днях Рой при открытии памятника космическому кораблю „Петрарка“ по случаю десятилетия со дня получения последней радиограммы от Лиз Морган. Текст зтой странной, как показалось всем, радиограммы состоял лишь из одного сонета Петрарки, который прочел перед памятником Рой, в радиограмме не было объяснено, почему „Петрарка“ не возвращается на Землю, а уходит из солнечной системы.

Только я одна замечала, как волновался Рой. Он сказал о заслугах мисс Морган, впервые увидекщей на Весте, этом огромном осколке планеты Фаэтон, мимо которой она пролетела, руины былой цивилизации, погубившей себя и свою планету.

Это сообщение Лиз заставило призадуматься даже „бешеных“, с которыми Рою пришлось бороться после избрания его в Белый дом. Нельзя держаться за средства, которые в результате применения могут разорвать планету на куски.

Десять лет! Он уже избран на третий срок…

На десять лет были запасы на „Петрарке“…

Если бы она могла вернуться!..

Недавно опубликованы расчеты одного молодого астронавигатора, который доказывает, что „Петрарка“ мог развить скорость, близкую к световой, используя межзвездный водород для своей термоядерной установки. Ведь известно, что в одном кубическом сантиметра межзвездного пространства содержится один атом водорода. Вспомнили, что корабль мисс Морган имел приспособление, превращавшееся в межзвездном пространстве в раструб. Он был достаточным, чтобы при огромной скорости собрать нужное количество водорода для разгона вплоть до свекровой скорости. Не исключено, что корабль достиг близкой к световой скорости и, если это так, то… наши десятилетия на Земле будут благодаря парадоксу времени теории Эйнштейна для Лиз Морган лишь мгновениями, и она вернется на Землю все такая же юная и красивая, когда мы уже проживем свою жизнь.

Так хочется верить этому!.. Хоть бы она вернулась… когда угодно, но лишь бы вернулась!..

А у меня, как, ты знаешь, полно забот. Роенька тебе напишет сам, ему полезно упражняться в русском языке. Он увлекается математикой и битьем стекол с помощью футбольного мяча. Когда мы бываем в „хижине дяди Тома“, который искусно хозяйничает на нашей семейной ферме, то оба Роя трогательно трудятся на нивах, кстати, теперь объединенных с соседними фермами, составившими трудовую корпорацию.

Я недавно послала тебе отчет о нашем последнем исследовании в Беркли. Меня очень интересует, показала ли ты его маме? Незамедлительно мне ответь, нам с тобой надо крепко увязывать наши работы.

А в Беркли все так же. Я рада, что тебе у нас здесь понравилось и ты даже готова была бы когда-нибудь поработать в наших лабораториях. Надеюсь, муж простит тебе это, как прощает мне мой муж мою занятость. Я ведь езжу в Вашингтон только на субботу и воскресенье.

Заканчивая повествование, вспомни, что мистер Майкл Никсон стал государственным секретарем, что инженер Герберт Кандербль, к сожалению, умер и на строительстве подводных плавающих туннелей из Америки в Европу и Африку его согласились заменить инженеры Андрей и Степан Корневы. Еще расскажи, что Америка уже не походит на ту, которая описана в дневниках Роя. Мы идем в желанный мир, и в этом мире не будет ледников.

Обнимаю тебя крепко, моя родная, передай привет твоему мужу, ваша Эллен».

Она никогда не подписывалась русским именем, никогда.

Это смешно, конечно, но я все-таки разыскала где-то у мамы на квартире свою старенькую голубую тетрадку и даже взгрустнула над ней.

Не знаю, понадобится ли она кому-нибудь, но я все-таки сделаю в ней последнюю запись о знаменательной встрече, которая произошла у нас на квартире.

К нам должен был приехать находящийся в Москве Геракл Крнг, генеральный секретарь Организации Объединенных Наций, не упускавший случая повидаться с почетными гражданами Африки.

Для встречи с ним к нам приехала и Валентина Александровна Полевая, женщина редкой энергии, мягкости и обаяния. Она, смеясь, говорила, что стала живой рекламой возглавляемого ею института молекулярной хирургии, который называют институтом вечной молодости. Она сама себе сделала молекулярную операцию, восстановив те стершиеся временем нуклеиновые скрижали жизни, которые определяли старение организма. И она теперь прелесть как хороша. Седина ее осталась, но вся она стала такой милой, привлекательной и по-настоящему красивой, что я словно влюбляюсь в нее всякий раз, когда вижу, совсем так, как когда-то в мою Елену Кирилловну.

К мужу моему она продолжает относиться с профессиональным интересом и сразу же после приветствий, несмотря на общие протесты, начинает его исследовать. Она даже исследует наших детей, но, к счастью, своими сказочными аппаратами она их еще не просвечивала.

Наконец, приехал Геракл Крнг, черный исполин с ослепительной седой головой. Он вошел, заняв весь проем двери, и протянул вперед огромные руки:

— О, Сербург! Сербург! Все никак не могу вас иначе назвать! Дорогой мой, почетный африканский гражданин. И вы, мадонна Валя, на которую продолжают молиться в наших джунглях! Привет вам от всех вами спасенных!

— А я собираюсь на вашу родину, Геракл! — сказала Полевая. — Надо изучить на детях возможные мутации, вызванные радиоактивным излучением, которому подверглись родители.

— Там будут рады вам, — сказал Геракл Крнг, целуя белую руку хирурга. — И я уверен, что вы не только изучите мутационные изменения в организмах, но и сразу же исправите на месте нежелательные изменения.

Полевая улыбалась и кивала головой.

— А вы, наш друг Сербург? Вы не собираетесь снова к нам? — обернулся он к моему мужу.

— Кажется, я приеду к вам, но… не в Африку, а на форум Организации Объединенных Наций.

— Рад повстречаться с вами всюду. Тем более, говорить вместе с вами на форуме о желанном мире. А это значит: снова говорить о вашей «Б-субстанции», которая сделала невозможной ядерную войну, но притушила Солнце, и об «А-субстанции», которая разожгла снова Солнце, но как бы не сделала снова возможной ядерную войну.

Они сели в глубокие кресла, оба огромные, сильные, и говорили о том, что касалось всего человечества. Мы с Валентиной Александровной молча смотрели на них, а может быть, любовались ими.

— Было время, — сказал мой Буров, — когда некоторые сомневались в действенности «Б-субстанции», не могли представить себе, чтобы капля ее, попавшая на исполинскую массу светила, могла как-то повлиять на происходящие там реакции. Пытались объяснить затухание Солнца и новое оледенение Земли неотвратимой закономерностью развития нашей солнечной системы, проходящей через какие-то загадочные облака Галактики, снижающие активность Солнца. И будто человек, подобно своему древнему предку в шкурах, охотившемуся на мамонтов, бессилен и теперь против возвращающихся льдов, должен безвольно отступить. Да, нашим далеким предкам пришлось отступить перед ледниками, но они сумели выжить. И в этом была победа их разума. Другие животные вымирали. А человек развился с тех пор настолько, что сам едва не вызвал возвращение льдов на Землю. Однако теперь он не просто выжил, теперь он вмешался в процессы природы, повлиял на накал Солнца. Дело ведь не в механизме того, как это произошло, с помощью «Б-субстанции» или без нее. Будем считать «Б-субстанцию» неким символом человеческого знания, способного тем или другим путем добиться подобного результата. Ныне мы с уверенностью можем сказать, что наши потомки, встретясь через десятки тысячелетий с очередным обледенением планеты, уже смогут не просто выжить, а предотвратить это бедствие, активно торжествуя над силами природы. Ледникам никогда больше не быть на Земле! И грядущее это, рожденное торжеством разума, закладывается сейчас, указывается в наши дни. Возможно, разумные расы галактик действительно зажигают и гасят звезды для своих нужд, величием своего разума обеспечивая счастье расселившихся по небесным телам рас. И величие это не просто в высоте знаний, а в высоте сознания, управляющего знанием. У нас на Земле история сложилась так, что достижения науки опередили развитие общественного самосознания. Средства ядерной физизки и протовещество, к несчастью, попадали в лапы неандерталоидов в смокингах. Ядерные реакции в руках этих неандерталоидов могли бы покончить с цивилизацией на Земле. Авантюрист или безумец нажатием кнопки мог вызвать мировую катастрофу. Когда появилось протовещество, исключающее ядерные войны, оно с преступной закономерностью было использовано для диверсии против Солнца.

— То есть против основы жизни на Земле, — вставил Геракл Крнг.

— Разберемся, — продолжал мой Буров, — почему ныне стала невозможной ядерная война на Земле? Ведь теперь нет уже «атомного щита», делающего невозможными ядерные взрывы. Вслед за «Б-субстанцией» по законам «ядра и брони», подобным соревнованию двух ног при ходьбе, появилась «А-субстанция». Не «атомный щит» создает теперь на Земле новую обстановку, исключающую ядерные войны, а торжествующий РАЗУМ ЛЮДЕЙ. Ныне люди, вооруженные и объединенные разумом, уже не боятся никаких достижений науки, которая будет отныне служить лишь их счастью.

Геракл Крнг молча протянул руки, указывая ими на Полевую, как на воплощение науки, служащей счастью людей. Наша Валентина Александровна даже зарделась от смущения.

Геракл встал, встал и мой Буров. Почему-то я мысленно поставила рядом с ними Роя Бредли, американского президента.

— Наука может служить только счастью людей! — воскликнул Геракл, и голос его поющим колоколом отдался в большой нашей комнате. — Объявить на Земле вне закона все искания новых средств уничтожения! Объявить патологическими и антигуманными мысли в этом направлении! Только любить и лечить! Только отроить и не разрушать!

— Строить новые города, новые материки, новые планеты, наконец! — в тон ему сказал мой Сергей.

И я добавила:

— И зажигать новые солнца по «плану Петрарки», певца вечной любви.

Геракл обернулся ко мне;

— Уверен, что все эти наши слова повторит на форуме вместе с нами и президент Соединенных Штатов наш друг Рой Бредли.

— Это очень простые и ясные слова, — сказала Полевая. — Их повторит теперь каждый человек Земли. ПУСТЬ ВСЕГДА БУДЕТ СОЛНЦЕ!