Murdoc | Мёрдок. Lvl 3: Двойник. Part 2

TRACK_35

В целом, репетиция выдалась интересной и познавательной, хотя и не вполне удачной. После Ромкиной истерики так мы ничего и не прогнали больше. Оно как бы и х*й с ним, объективно в виртуале уже одно и то же гонять смыслу нет. Надо пацанов к реалу приучать.

А с другой стороны — бля...

— Слушай, это не дело, — сказал Иствуд, когда Вивьен с Ромычем отвалили домой, рефлексировать. — Чем дальше, тем меньше я ему склонен доверять.

— Думаешь, обосрётся на концерте? — задумчиво спросил я.

— На концерте он, я думаю, возьмёт себя в руки. Но ведь этот концерт — не предел. Нам дальше работать. Я, признаться, всегда думал, что основной проблемой будешь ты, с твоим спонтанным и непредсказуемым алкоголизмом. Но ты работаешь всегда, в любом состоянии, и во главу угла при любых обстоятельствах ставишь музыку. А у него, кажется, переходный возраст. Он сам не знает, чего хочет, и не контролирует себя совершенно.

— Обычный малолетний долбо*б, — вмешалась Сандра. — Хочет привлечь к себе внимания по максимуму, при этом ровным счётом ничего из себя не представляет, осознаёт это и бесится.

— Ты чё, пока я бухал, с Ником трахалась? — изумился я.

— Это было технически невозможно. Ты бухал с Ником.

— А, ну да. Извини.

— Проехали...

Постояли ещё в задумчивости.

— Ну и что? — спросил Иствуд. — Будем искать нового барабанщика?

— Нет, — помотал я головой. — Сам же говоришь — к концерту он соберётся.

— А потом?

— А потом, — грустно улыбнулся я, — суп с котом. И пирожки с котятами. Русская национальная кухня, ковбой. Кушай, не обляпайся.

В общем, я пошёл домой. Отдыхать и набираться вдохновения. Осла бы, по идее, накормить... Но это надо на рынок переться, сена брать. Рынок — вот совсем не по дороге. Правда, по дороге к рынку будет наш с Доном кабак...

Тут у нас две возможности. Если я прибухну по пути с рынка, то домой, скорее всего, и вовсе не попаду. А если прибухну по пути на рынок, то до рынка с гарантией не доберусь. Так или иначе — Лимузин останется голодным.

По ходу, самый гуманный способ его накормить — это дать ему денег, и пусть сам покупает жратву. Вот какой я заботливый человек!

Подумав эту мысль, я возрадовался и внезапно прозрел.

Оказалось, стою напротив кабака.

— Сука, — сказал я. — Выбора нет. В дело вмешались высшие силы.

— Кто бы сомневался, — поддакнул откуда-то сзади Иствуд.

— А ты тут х**и делаешь? — спросил я.

— Живу я тут, Мёрдок.

— Да разве ж это жизнь...

Я толкнул дверь, вошёл внутрь и стремительно оценил обстановку.

Зал потихоньку наполнялся забулдыгами. Народ, кто попроще и без загонов, на обеденный перерыв заскакивал пропустить кружечку, а то и рюмочку. Почему-то создатели до сих пор не сообразили, что можно вхерачивать штраф за явление на работу в нетрезвом виде. Тут-то всё в циферках, циферки не сп**дят. Чесночком не закусишь.

Хотя по-моему, это было бы неправильно. Не, ну серьёзно. Пока система оставляет возможность себя на**ать — все терпят. Система терпит на**ки, люди терпят систему. А вот когда конкретно гайки заворачиваются в сторону тотального контроля — тут уже жди восстания.

Всё почему? Да просто по логике. Вот в нормальном мире сел пьяный за руль — и думаешь: «А, похрен, авось не остановят!» А в тотальном режиме сел — тут тебе и штраф. И ты такой: «Да х*й на всё, за**али, суки, ни продыхнуть ни пёрднуть! Пойду в царя стрелять». И ты не один такой. Много вас. Вот тут-то и начинается весёлое.

Мало кто это понимает. В основном все тупые. Один я умный, оттого и чувствую постоянно одиночество.

Но вот я, по ходу, не один такой одинокий сегодня. Вон, в углу сидит грустное рыло. И такое мерзкое это рыло, так бы его и разбил бутылкой!

— Х*й тебе в душу, Теодор, — сказал я, подвалив к столику с двумя кружками ерша. — Чё сидишь такой грустный, как будто тебя с утра никто не трахнул?

Федька печально покосился на кружку, которую я ему подвинул.

— Нассал туда? — спросил он.

— Тьфу ты! — расстроился я. — Мне ж не три годика, ёптыть. Ещё я во вверенном мне кабаке посуду не портил.

Довод Федьку убедил. Он взял кружку, глотнул, и шары у него полезли на лоб.

— Господи Боже, что это?!

— Энергетик. По моему личному рецепту. Х*ли ты сидишь такой гружёный, как будто бы это я тебя грохнул и обманом затащил в эту педовню? Вот прям заставляешь чувство вины испытывать. А я когда такое испытываю — обычно е**ло бью. Не себе, конечное дело.

Федька посопел, погрустил, потом нехотя буркнул:

— Я маме написал письмо. Она не ответила.

— Почтальон забухал, — пожал я плечами.

— Мёрдок, какой почтальон? Я отправил письмо. Отсюда из ящика они моментально отправляются на мобильное приложение. Мама уже тысячу раз его могла прочитать...

— Так ты от меня-то чё хочешь? Успокоения или правды? Если успокоения, то почтальон забухал, не парься. А если правды — то матушка наша сейчас в таком глубочайшем а*уе пребывает, что в ближайшие года три-четыре вряд ли тебе хоть телеграмму отобьёт.

— Причём здесь вообще Телеграм? — поморщился Федька.

Я долго молча смотрел на него, потом нехорошо выругался:

— Б**дь, такое чувство, будто с Ромычем разговариваю. Вроде в один год родились, в одной стране росли... Наверное, дело в том, что мне быстро за**алось в приставку шпилить, и я книжки листать начал с умным видом. А ты так семилеткой и подох. Какой у тебя психический возраст-то? Блин, пить система позволяет, значит, двадцать один есть. Мистика какая-то. Или ты там себе заранее особые привилегии накрутил? К слову сказать, мы должны сверить пенисы. Если ты себе нарисовал больше — я сию же секунду убью тебя мега-артефактом. Пошли.

— Куда? — шухернулся Федька.

— За угол, на улицу, — мотнул я головой. — Разберёмся, как мужик с мужиком, у кого больше.

— Знаешь, для человека, который на словах так открещивается от гомосексуализма, ты слишком часто размахиваешь членом при мужчинах.

— Федь, ты — не мужчина, ты — баба с х*ем.

И стоило мне сказать такое, как будто по волшебству рядом со столиком появилась Экси. На меня она даже не взглянула.

— Ты! — ткнула она пальцем в Федьку. — Это был ты?!

— Где?! — побледнел тот.

— Ты трахал меня перед камерой и врал мне, что ты Мёрдок? Ты поставил меня в такое идиотское положение?!

Вот это внезапно... С кем же она поговорила-то? К Сандре, что ли, на чашку чая завернула?..

— Я... Но... — лепетал Федька.

— Кто, б**дь, дал тебе право издеваться над моими чувствами?! По-твоему, без тебя там всё было слишком прекрасно и безоблачно?

Не дожидаясь ответа, Экси размахнулась и отвесила братану пощёчину. Да какую! Как у него только голова не оторвалась. А потом — ещё одну, и ещё. От четвёртой он упал вместе со стулом. Я успел заметить, что здоровья процентов двадцать — как корова языком слизала. Ну, Экси-то воин, дурака не валяет.

— Сколько сняли? — участливо спросил я.

— Четыре сотки, — буркнула Экси и, схватив кружку Федьки, выпила её залпом. — Того стоило.

— Держи восемь. Я получил удовольствие, практически сексуальное.

— Не нужны мне твои деньги, Мёрдок, — отдышавшись, сказала Экси. — Я, вообще, зашла спросить, когда ты намерен рассчитаться.

— В смысле, рас...

Экси с удовольствием понаблюдала за моим вытягивающимся лицом.

— Да-да, — сказала она. — Я ходила в твой квест. Свидание ты мне должен. И это должно быть нормальное свидание, а не «посмотри на мой х*й, а теперь я пошёл домой». Я хочу ужин, свечи, чтобы ты был трезвым по крайней мере в начале, и чтобы мы могли поговорить. Всё это, кстати, прописано в соглашении.

— Да от тебя в том рейде и толку-то не было! — заорал я. — Х*ли ты вообще под канат кинулась?!

— А это уже никого не колышет! Я свою часть сделки выполнила.

— Не, ну давай я на свидании так же буду! «Здравствуй, Экси, какой романтический вечер, как ты красива сегодня, ой, я спустил себе в трусы, ты только посмотри на мой х*й, а теперь я пошёл домой».

— По договору — час, — погрозила мне пальцем Экси. — Даю тебе сутки на то, чтобы назначить, где и когда. Иначе буду взыскивать через суд.

— П**дец — начало отношений, — схватился я за голову. — Обычно это уже где-то ближе к концу суды появляются.

— «Обычно» и ты, Мёрдок, это две прямые, расположенные в параллельных плоскостях. «Обычно» с тобой я уже пробовала. Счастье нужно крепко держать обеими руками, вот что я поняла!

И ушла.

Федька вполз обратно за стол.

— Это она меня счастьем называет, — пожаловался я. — Что в башке у бабы, а? Вот как с такой можно какие-то отношения строить, если она уже на старте — невменько полнейшее?

— Ты идиот, Мёрдок! — прошипел Федька, понюхав свою пустую кружку. — Ты — мудак и идиот. Тебя искренне любят, совершенно бескорыстно. Люди готовы за тебя жизнь отдать! А ты только и делаешь, что шлёшь всех нахер и называешь идиотами.

— Пидарасами ещё.

— Если бы ты хоть чуть-чуть сместил себе точку сборки, ты мог бы стать абсолютно счастливым! А я...

И он вдруг позорно, как сучка, зарыдал. Аж, кажется, все посетители перестали трепаться и уставились в нашу сторону. Надеюсь, хоть на ники смотрят, а не только на рожи. А то пойдут слухи, будто Мёрдок в кабаке перед братом плакал. От такого не отмоешься. Только суицид...

— Я себе такой кармический узел завязал, что п**дец! — выл Федька. — Меня убила моя возлюбленная! Что может быть хуже вообще?! Сколько я ещё буду искупать тут свои грехи? Может быть, вечность?!

— Какие грехи? — хлопал я глазами. — Какое «искупать»? Ты с полглотка ужрался, что ли? Это ж виртуал, ёптыть. Да через месяц все про тебя забудут. Хочешь — свали в другой город, где тебя вообще никто не знает. Смени пол, имя, найди Даймонда и е**сь с ним долго и счастливо.

— Ты не понимаешь... — Федька уставился на меня такими красными глазами, что я внезапно скумекал: он весь день тут явно не пепси-колу пил, и полглотка ерша были лишь вишенкой на торте. — Когда я оцифровал тебя — я уснул прямо в палате, и мне явился Бог.

— Ну, п**дец... — Я поспешил глотнуть из кружки. Когда за теологию речь заходит — это уже всё, туши свет. А я до сих пор не в кондиции.

— Он был невероятно благим и сияющим, — лепетал Федька, еле ворочая языком. — Он... Он был...

— Чёрным?

— Ч... что?

— Ну, он чёрный? Или баба?

— Он белый мужчина!

— Без шансов, Федь. В Штатах такого не снимут. Оскорбление е**нической силы. Давай Бог — это негритянка-трасгендер.

— Это был нормальный мужик с очень усталыми глазами, в очках с роговой оправой, с короткой бородой и усами, и от него пахло сиренью! — прорычал Федька.

— А почему сиренью?

— Не знаю, почему сиренью! Когда он появился — запели невидимые птицы, и я услышал журчание ручьёв... Я упал перед ним на колени и заплакал. Я думал, он будет меня карать... Но он поднял меня, обнял и...

— Дальше не надо, — попросил я.

— ...и сказал: «Спасибо».

— Хренасе, номер. Это за что он тебе спасибо сказал?

— Я сам не понял. И спросил. Он сказал: «Ты сделал то, что заменит людям загробную жизнь, заменит Ад, Чистилище и Рай. Я так устал поддерживать всё это, так устал работать. Но теперь я смогу отдохнуть».

Хлюпнув носом, Федька сказал:

— Я начал проходить свой ад. Мой ад — это отсутствие радости жизни. Я так ждал этого всего! И что теперь? Мне тоскливо в квестах, меня напрягает система. Я воображал, как буду прокачивать навыки, как стану со временем одним из самых крутых игроков... А в итоге что? Я сижу в этом грёбаном вонючем кабаке, пью в одиночестве, и мне кажется, что меня на**али!

Я допил кружку, с грустью посмотрел внутрь. И почему всё хорошее так быстро заканчивается?

— Это не ад, Федя. Это называется «взросление». Когда вдруг понимаешь, что жизнь — это ни**я не поигрушечки, а куча говна. И развлекаться тут надо учиться совсем другими способами.

— Это какими? — зарычал Федька. — Только слово скажи про алкоголь! Меня уже тошнит от этой дряни.

Ещё бы не тошнило. Меру-то знать надо. Ух ты ж, бля, да у него «алкашка» почти полная. Ну, брательник, ну, силён. Так колдырить, что за один день чуть в алкаши не скатился!

— Пошли, — встал я.

— Куда?

— Проветришься. Да заодно покажу тебе, как взрослые люди развлекаются. Давай, пошли! Х*ли ты, при жизни штаны не напротирался?