Лунная пехота

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Четверг, 26 июня.

Помещение для допросов № 12;

федеральная тюрьма «Джолиет»;

14:45 по центральному поясному времени.

На этот раз вместо Каррузерса с Дэвидом беседовал другой специальный агент ФБР. Это был маленький темноволосый человек, напоминающий встревоженного бухгалтера. Когда Дэвида ввели в комнату для допросов, на столе уже стоял в открытом виде широкоэкранный ПАД. При появлении арестованного агент ФБР встал и протянул ему руку, которую тот отказался пожать.

— Доктор Александер? Я — Билл Твиггс. Нам нужно поговорить.

— Только в присутствии моего адвоката, — ответил Дэвид.

Твиггс вздохнул.

— Доктор Александер… Дэвид, это же не официальный допрос. Просто нам нужна ваша помощь.

— Мне Каррузерс уже целый месяц об этом талдычит. Но я не собираюсь использовать своих друзей в качестве источника информации!

— Я просто хочу, чтобы вы прочитали это послание.

Твиггс развернул ПАД так, чтобы Дэвид мог увидеть текст на экране. В верхней части экрана Дэвид увидел свой адрес в Сети. Кто-то перехватил предназначенное ему электронное сообщение!

Мой дорогой Дэвид!

Ты помнишь, о чем мы разговаривали в третий вечер Афинской конференции? Мы плавали тогда в гостиничном бассейне, а с тобой была Денни, Даниела или Донна. Прелестная девушка, хоть я и забыл ее имя. Мы с тобой беседовали о чем-то ужасно важном.

Нам обязательно нужно поговорить снова, старина. Лучше всего для этого подошла бы прямая видеосвязь, секретная и зашифрованная. Так будет надежнее. Сообщение отправь обычным путем. Я позабочусь, чтобы мне его передали.

Я увидел нечто такое, о чем вашему правительству обязательно нужно знать. Выходи на связь как можно быстрее. Это очень валено!

Жан-Этьен.

Дэвид дважды прочитал сообщение. Его мозг лихорадочно работал. Сначала Дэвид подумал, что его хотят заманить в ловушку и с помощью этого послания наладить тайный обмен информацией между ним и Жаном-Этьеном.

Однако при более долгом раздумье эта мысль показалась неправдоподобной. Адрес сообщения доказывал, что оно было получено в закодированном виде, но кому-то удалось перед доставкой расшифровать. Помощь Дэвида им для этого не понадобилась. Кроме того, в послании упоминалась афинская конференция, о подробностях которой ФБР не могло знать. Всем было известно об участии Дэвида в конференции, но никто не знал о Донни. Впрочем, она могла оказаться шпионкой ФБР.

Этот маленький приступ паранойи вызвал у Дэвида невольную улыбку. Как говорится, если у человека паранойя, это еще не значит, что никто против него ничего не замышляет. Однако Донни, аспирантка, проходившая годичную стажировку в Греции, никак не могла быть агентом ФБР. За это Дэвид готов поручиться чем угодно, в том числе и ночами, проведенными им в постели Донни. Кроме того, в бассейне, где шла беседа между Жаном-Этьеном и Дэвидом, девушка была совершенно голой, словно резвая веселая наяда.

Дэвид тоже помнил об этом разговоре.

— Мы получили ордер на подключение к вашему домашнему компьютеру, Дэвид. Таким образом нам удалось перехватить это послание, — объяснил Твиггс. — Мы знаем, что в прошлом вы общались с доктором Шезо… а также и недавно, точнее десятого апреля, как раз перед вашим отлетом на Луну. Мы бы очень хотели знать, чем так обеспокоен доктор Шезо.

— Конечно, хотели бы, — согласился Дэвид.

— Я прошу вас, доктор Александер! Мы не собираемся толкать вас на предательство. Из послания видно, что доктор Шезо хочет что-то рассказать нам. Точнее говоря, он хочет побеседовать с вами и сообщить о чем-то таком, что, по его мнению, необходимо знать Вашингтону…

Дэвид пытался сообразить, каким образом ФБР может использовать данную ситуацию ему во вред. Бесспорно, сообщение пришло от Жана-Этьена. Абсолютно никто, кроме него, не мог знать подробностей афинской конференции.

— Я не собираюсь вас обманывать, доктор Александер, — продолжал Твиггс. — В данный момент мы крайне обеспокоены новым видом оружия, которое ООН создает на обратной стороне Луны. С помощью этого оружия они два месяца назад уничтожили наш космический корабль-разведчик. Мы полагаем, что это оружие представляет собой устройство, которое создает, содержит и излучает позитроны. Антивещество. В этом оружии почти наверняка использована технология, заимствованная у инопланетян, которым вы дали название «Ан». В сущности, ооновцы могли незадолго до вашего визита в Пикар подобрать там уцелевший реактор или генератор, с помощью которого инопланетяне получали антивещество. Честно говоря, мы очень хотели бы знать, не собирается ли доктор Шезо передать нам какую-либо информацию, касающуюся оружия с зарядами из антивещества. Вы случайно не этот вопрос обсуждали в Афинах? Космический корабль, оснащенный таким оружием, способен уничтожить любой город на Земле, сам оставаясь в безопасности. Возможно, ваш друг в целях гуманизма хочет помешать работе над этим оружием?

— Нет, — тихо ответил Дэвид.

Казалось, Твиггс был удивлен.

— У нас собрано довольно обширное досье на доктора Шезо. Конечно, он не убежденный пацифист, но ему, вероятно, не доставило бы удовольствия видеть, как уничтожаются целые города.

— Что? Нет. Конечно, нет. Ему бы это не понравилось. Я просто хотел сказать… В общем, вы ошибаетесь. В тот вечер в Греции мы не обсуждали ничего подобного.

— Да? Тогда о чем же вы разговаривали?

Дэвид сделал глубокий вдох, за которым последовал медленный выдох.

— Мы беседовали об астероидах. Точнее говоря, о том, как легко безответственное правительство может превратить их в оружие.

— Продолжайте.

— Мы, собственно, о многом беседовали, — улыбнулся Дэвид, вспоминая Донни. — Не только о серьезных вещах. Однако я как следует подумал, и мне кажется, что Жан-Этьен имеет в виду наш разговор о том, как можно разбомбить врага с помощью астероидов. — Внезапно Дэвид почувствовал себя неловко и заерзал на стуле. — Вообще-то доктор Шезо разбирается в этом лучше, чем я. Он ведь астроном. Но мы постепенно разговорились о том, что в истории Земли иногда случались необъяснимые изменения климата. Были периоды, когда наблюдалось значительное понижение температуры.

— Ледниковый период?!

— О нет, мы имели в виду скромные похолодания. Есть сведения, не очень, правда, точные, но все-таки… Короче, есть сведения о том, что в пятом веке нашей эры в Европе творилось нечто странное. Римская Империя пала, но нельзя сказать, что жизнь от этого ухудшилась. Однако некоторые письменные источники тех времен намекают на необычайно холодные зимы. Затяжные морозы привели к гибели урожая. В небе появлялись «драконы» и прочие диковины. Наблюдались необыкновенные закаты и зарева. Некоторые теоретики считают, что Земля получила удар одного или нескольких мелких астероидов, в результате чего в атмосферу было выброшено некоторое количество пыли, достаточное для изменения климата. Подобные явления наблюдались также и в средние века.

— Я однажды кое-что читал о каком-то… о каком-то минимуме. Дело было в эпоху Средневековья. Тогда тоже наблюдались на редкость суровые зимы.

— Это, должно быть, Маундерский Минимум, вызванный уменьшением солнечной активности, а не астероидными ударами. Как я помню, об этом мы тоже разговаривали. Дело в том, что климат Земли — действительно ужасно хрупкая штука. Например, извержения вулканов Тамбора, Кракатау и Пинатубо выбросили в атмосферу достаточно пыли, чтобы привести к глобальному понижению температуры и вызвать необычайно суровые зимы, повторявшиеся много лет. Пятьдесят лет назад ученые вели дискуссию об «ядерной зиме», о возможном ледниковом периоде, который может быть вызван применением ядерного оружия. Можно вспомнить многотонную глыбу… то ли астероид, то ли метеорит, упавший на Юкатан шестьдесят пять миллионов лет назад. От такого удара на всей Земле полдень сменился полночью, длившейся больше года. Приблизительно семьдесят процентов всех живых существ на планете вымерло, исчезло навсегда.

— Интересно… — произнес Твиггс. — Сейчас все обеспокоены глобальным потеплением и повышением уровня Мирового океана. Может быть, кто-то хочет остановить повышение температуры, специально сбрасывая на Землю разные глыбы из космоса?

— Не верю, чтобы кто-то мог проявить такое легкомыслие, — ответил Дэвид. — Я хочу сказать, что невозможно все точно рассчитать. Откуда нам знать, на сколько градусов понизится температура? — Дэвид презрительно фыркнул. — Я скорее соглашусь со сторонниками культа Древних Астронавтов и некоторыми техноархеологами, которые считают, что средство от глобального потепления мы сможем найти на Марсианских руинах.

— Думаете, найдем?

— Возможно. Эти существа, кем бы они ни были, опередили нас в развитии, и они, бесспорно, пытались изменить климат на Марсе. Это мы знаем точно. Но потребуется много времени, чтобы догадаться, как они это делали. Во всяком случае, примерно за последние пятьдесят лет мы начали понимать, как вредна для Земли астероидная бомбардировка. Даже маленькая глыба, весящая, скажем, несколько сотен мегатонн, может значительно изменить наш климат, вызвать внезапное похолодание которое продлится долгие годы. В девяностых годах мы узнали, что очень часто находимся под угрозой астероидного удара, примерно раз в несколько лет многомегатонные астероиды взрываются высоко в атмосфере, обычно очень далеко от обитаемых территорий. Это в порядке вещей. Можно взять на выбор любое столетие, и окажется, что Земля находилась под угрозой хотя бы одного сильного удара… Но эти проблемы возникают естественным путем. А теперь допустим, что какой-нибудь бессовестный диктатор, в распоряжении которого есть космический корабль, замышляет нанести урон Соединенным Штатам. Для этого он находит удобный астероид. Идеально подойдет тот, который уже проходит мимо Земли раз в несколько лет на расстоянии одного-двух миллионов километров. Диктатор чуть-чуть подталкивает астероид… совсем чуть-чуть… а через несколько лет или месяцев глыба попадет точно в цель. Бах! И из-за небольшой глыбы начинается светопреставление…

— Так вот о чем вы с Шезо разговаривали в Афинах! Думаете, он в своем послании намекает на астероидную бомбардировку?

— Я так предполагаю. Мы говорили о многих вещах… Да, кажется, он намекает именно на это.

— Ясно. — Твиггс поежился. — Два дня назад один из наших орбитальных телескопов зафиксировал в космосе вспышку, где-то за пределами лунной орбиты. Повторных вспышек не было, и она вполне могла оказаться загадочным космическим явлением, но ее диапазон совпадает с диапазоном ядерного взрыва малой мощности. Некоторые люди обеспокоены тем фактом, что место взрыва находится совсем рядом с предполагаемой позицией небольшого околоземного астероида, обнаруженного всего лишь несколько лет назад. Вряд ли стоит говорить о совпадении. Кое-кто в Вашингтоне предполагает, что эту глыбу, как вы выразились, слегка подтолкнули. Похоже, у доктора Шезо может оказаться информация на эту тему.

— Откуда бы он ее взял? Он ведь в Париже.

Твиггс улыбнулся.

— По-видимому, ваш приятель кое-что от вас утаил. Помните, он сказал, что позаботится, чтобы ему переслали ваше сообщение. Вот уже два месяца доктор Шезо находится в космической экспедиции, организованной Европейским Союзом.

— В космосе!

— Разведка донесла нам, что ваш друг ведет научные исследования астероида. Того самого проклятого астероида.

— О Господи!

— В свете всего этого, не могли бы вы связаться с вашим другом, чтобы получить разъяснения? Или подтверждение.

В голове у Дэвида все смешалось. События разворачивались слишком быстро. Малейшие подозрения в том, что правительство затеяло хитроумный обман, исчезли без следа. Придраться как будто не к чему… ООН готовится нанести астероидный удар по какой-то территории на Земле, а Жан-Этьен (благослови его, Господи! ) хочет рассказать об этом, предупредить Соединенные Штаты.

— Да, конечно, я свяжусь с ним!

— Спасибо, — ответил Твиггс. — Знаете, мы благодарны вам за это… Я понимаю, у вас нет причин доверять нам, нет причин оказывать нам помощь и даже разговаривать со мной.

Дэвид пожал плечами:

— Вы разговариваете со мной по-человечески, а Каррузерс только угрожает. В этом вся разница.

— Значит, вы поговорите с Шезо?

— А вы меня за это отпустите? Именно такую сделку предлагал Каррузерс, знаете ли. Я должен беседовать со своими французскими приятелями и добывать для вас информацию. Как раз это мне и предстоит сейчас сделать, не так ли?

— Простите, доктор Александер, я не могу ничего обещать. Но я, разумеется, поговорю с начальством, и мы поразмыслим, что можно для вас сделать.

Дэвид задумался. Сначала он решил, что станет помогать только в том случае, если ему твердо пообещают свободу. Но потом передумал.

«К черту свободу, — сказал он себе — Дело слишком серьезное».

— Дайте мне компьютер.

Чтобы наладить связь, не потребовалось много времени. С помощью ПАДа, принадлежащего Твиггсу, Дэвид вошел в свой домашний компьютер, затем связался с несколькими анонимными серверами, которые вывели его на компьютер, находящийся в парижской квартире Шезо. Там Дэвид оставил видеосообщение о том, что готов связаться с Жаном-Этьеном. Контакт состоится, как только доктор Шезо свяжется из космоса со своим домашним компьютером. На экране ПАДа тут же замигала надпись. "Для вас поступило сообщение ". Значит, Жан-Этьен очень торопился поговорить с Дэвидом.

Собственно говоря, прошло всего лишь пять минут 20 секунд, и ПАД уже переключился в режим реального времени, а вместо легкой ряби на экране возникло лицо Шезо.

— Жан-Этьен! — воскликнул Дэвид. — Bonjour![11]

В течение нескольких долгих секунд человек на экране ПАДа не проявлял никакой реакции. Дэвид разглядывал своего старинного друга. Шезо не брился несколько дней. Его лицо выглядело морщинистым и изнуренным. Голова и плечи размещались на экране под углом к горизонтали, и Дэвид понял, что Шезо плавает в невесомости. Ничем не примечательный задний план находился не в фокусе и был нерезок. Однако Дэвид был вполне уверен, что разглядел небольшой спальный отсек, который можно встретить в каждом космическом корабле, предназначенном для транспортировки людей. За время полета на Марс и обратно Дэвид хорошо изучил такие спальные отсеки.

Внезапно лицо Шезо просияло. Казалось, даже прежние искорки вернулись в его ярко-голубые глаза.

— Дэвид! Хелло! Вижу, за последние месяцы твое произношение не улучшилось. А у нас уже вечер. Мы тут живем по гринвичскому времени.

— Я получил твое сообщение. Бассейн в Афинах я не забыл… Должен сказать, я здесь не один. Со мной рядом человек, которому очень важно услышать все, что ты хочешь сказать.

Ответа опять не последовало. Дэвид про себя отсчитал четыре секунды. Только после этого лицо на экране отреагировало на его слова. Дэвид совсем забыл о задержках во время связи. Четыре секунды ушло на то, чтобы Шезо услышал его слова и ответил. Значит, Жан-Этьен находится на расстоянии двух световых секунд. Приблизительно одна с четвертью световая секунда отделяет Луну от Земли. Преодоление этого расстояния туда и обратно вызовет задержку в две с половиной световых секунд. Должно быть, космический корабль Европейского Союза примерно в два раза дальше от Земли, чем Луна, что составляет приблизительно около миллиона километров.

— Кто этот человек? Его прислало ваше правительство? Он из ЦРУ? Из военной разведки? Это хорошо. Им нужно услышать то, что я хочу сказать.

Жан-Этьен оглянулся и пододвинулся поближе к объективу своего ПАДа. Кодирующие алгоритмы в коммуникационной программе обоих ПАДов должны были защитить разговор от электронного подслушивания. Очевидно, Шезо не хотел, чтобы его услышали другие члены экипажа космического корабля.

— Дэвид, они там на Земле, точнее говоря, в Женеве, совсем свихнулись. У меня есть для тебя сведения. Постарайся передать их нужным людям!

Шезо нажал на несколько клавиш, изображение которых не могло быть видно на экране. На ПАДе замигал желтый огонек, свидетельствовавший о том, что происходит высокоскоростная пересылка информации.

Операция заняла всего лишь несколько секунд. Большая часть этого времени ушла на расшифровку полученной Дэвидом информации.

— Нам нельзя долго разговаривать, дружище, — сказал Шезо. — У меня будут неприятности, если об этом кто-нибудь узнает.

Жан-Этьен прищурился. Казалось, он внимательно изучал изображение Дэвида на экране ПАДа. Александер понял, что Шезо только сейчас заметил его тюремную одежду и номер, написанный по трафарету как раз над левым нагрудным карманом.

— Ага! — печально кивнув головой, сказал Шезо. — Похоже, ты уже знаешь, чем приходится рисковать в таких случаях.

Дэвид метнул взгляд на Твиггса, сидевшего рядом и внимательно следившего за разговором… Однако он не успеет помешать короткой фразе.

— Знаю, — ответил Дэвид. — Обязательно расскажи Франсуа и остальным… Au revoir, mon ami![12]

Он прервал связь легким ударом по одной из клавиш. Твиггс никак не отреагировал на последнее сообщение, сделанное Дэвидом своему другу. Вероятно, ему это было безразлично или он ничего не заметил. Впрочем, если маленький кружок французских и немецких ученых, с которыми общался Дэвид, узнает, что его посадили в тюрьму, правительству США будет трудно с помощью Дэвида подсовывать им дезинформацию.

Конечно, всегда можно предположить, что послание Дэвида перехватывают и отсылают Жану-Этьену в отредактированном виде. Этим отлично можно объяснить четырехсекундную задержку. Однако Дэвид решил не ломать над этим голову, потому что изменить ситуацию он бы все равно не смог.

— Ну что, можно мне теперь уйти? — спросил Дэвид у Твиггса, проверявшего на ПАДе информацию, полученную из космоса. — Домой, я имею в виду…

— Я надеюсь, доктор Александер, — ответил Твиггс. — Правда, надеюсь, но только этого мало. Ваше дело поручено Каррузерсу, а он, скажем так, отличается излишней целеустремленностью и бескомпромиссностью. Честное слово, не знаю, что он задумал сделать с вами. Могу только пообещать, что поговорю с начальством, и мы придумаем, как вам помочь.

— Ясно.

Каррузерс увидит запись разговора с Шезо и поймет, что Дэвид опередил его. Интересно, оставит ли Каррузерс Дэвида в покое, когда узнает о провале своего плана? А, может быть, он захочет отомстить?

Институт экзоархеологических исследований;

Чикаго, Иллинойс;

16: 22 по центральному поясному времени.

— Скажите, пожалуйста, я могу поговорить с мисс Даттон, — произнесла Терри, уставившись на большую эмблему адвокатской конторы «Смитфилд, Кляйн и Йоргенсон».

— Джулии Даттон нет на месте, — вежливо ответил голос компьютерной программы-секретаря. — Вы согласны подождать, пока мы наладим с ней связь?

— Да, я подожду.

Чтобы как-то занять себя на время ожидания. Терри выглянула в окно и увидела море людей, ставшее в вечернее время неотъемлемой частью Приозерной аллеи. Похоже, многочисленные поклонники древних астронавтов не в курсе, что Дэвид Александер находится далеко за пределами здания.

«Черт, Дэвид, того и гляди, станет святым покровителем культа древних астронавтов, — подумала Терри. — Можно подумать, этих людей действительно огорчит, что Дэвид попал в беду».

Звонок привлек ее внимание к экрану, с которого исчезла эмблема адвокатской конторы, уступив место привлекательной афро-американке с зелено-алыми прядями волос. Узор из блестящих звезд и лун мигал около ее левого глаза.

— Джулия Даттон. Чем могу помочь вам?

— Мисс Даттон? Я Тереза Салливан. Вы меня помните?

Невозмутимое лицо Джулии немного оживилось:

— Да, конечно, доктор Салливан. Рада снова видеть вас.

Точка съемки была расположена так, что изображение на экране сместилось в сторону и неуклюже потянулось вверх. Терри догадалась, что Джулия Даттон поставила персональное средство доступа на столик-поднос, приделанный к спинке кресла, установленного в вагоне пригородного монорельса.

— Скажите, вам известно что-нибудь?

Джулия Даттон недоуменно повела бровями:

— О чем?

— О Дэвиде! Он уже целый месяц в тюрьме, а на прошлой неделе мне даже не позволили увидеться с ним! Письмо, которое я ему написала, вернулось со штампом на конверте "Адресат неизвестен ". Я не могу связаться с Дэвидом ни с помощью ПАДа, ни по вид-мэйлу. Люди, к которым я обращалась в тюрьме, словно понятия не имеют, о чем речь. Что, черт побери, происходит?

— Доктор Салливан…

— Дэвид мертв? С ним что-то случилось? Я хочу знать!..

— Доктор Салливан!

— Простите…

— Я знаю, через что вы прошли. Поверьте, я знаю. Мне там с прошлой пятницы лапшу на уши вешают. Я пришла провести с Дэвидом консультацию, а мне сказали, что он отпущен на свободу.

— Отпущен? Это правда?

— Нет, черт возьми! Справки об освобождении нет ни в тюремном архиве, ни в чикагском суде, выдавшем ордер на арест. Они просто пытались отделаться от меня. Но и я, если захочу, могу быть жуткой стервой.

— Но… тогда что с Дэвидом? Где он?

— В зависимости от источника информации есть три варианта. Он либо освобожден из-под ареста и наслаждается свободой; либо переведен в Форт-Ливенворт, штат Канзас; либо мертв.

— Мертв!

— Эти сукины сыны даже не потрудились согласовать свои измышления!

— Но, если Дэвид жив…

— Конечно, жив, дорогая. Его смерть была бы зафиксирована у медицинского эксперта в Чикаго, а в тюремном архиве хранилась бы справка о смерти.

— Отлично. Где же он тогда?

— По моим предположениям, он все еще в Джолиете. — Внезапно лицо Джулии Даттон осунулось, весь ее вид говорил об усталости. — Я как раз возвращаюсь из Джолиета пригородным монорельсом. Провела там весь день, пытаясь поговорить хоть с кем-нибудь. Подозреваю, что Дэвида содержат в одиночной камере, без права переписки и сообщения. Возможно, на него давят таким способом, чтобы он согласился работать на них. Чего, по-вашему, они от него хотят?

— Я даже не знаю, кто эти «они», о которых вы говорите…

— Это одному Богу известно. Может, правительство, может, какая-нибудь тайная организация с абракадаброй вместо названия. Ваш приятель нажил себе врагов, знаете ли. Очень высокопоставленных врагов.

— Но нельзя же арестовать человека безо всякой причины! Ведь существует Конституция!

— Ага! Но, если вы не в курсе, идет война. Правительство приобретает большую власть в военное время. Газеты подвергаются цензуре. Ваши вид-мэйлы просматриваются, прочитываются файлы в вашем компьютере, вас могут подозревать в чем угодно и в любой момент схватить за задницу. И ничего вы с этим не поделаете, граждане.

Терри почувствовала, как слезы жгут ей глаза. Какая несправедливость, черт!!!

— А я думала, что мы живем в гребаной свободной стране!

— Добро пожаловать в реальный мир, леди!

— Послушайте… Дэвида обвиняют в том, что он передавал секретную информацию иностранным подданным, правильно? Значит, его все-таки должны судить.

— Ничего они не должны. Знаете, если вам от этого легче, то я уверена, что дело сфабриковано специально. Правительство что-то замышляет против иностранных друзей Дэвида и хочет привлечь его к сотрудничеству. Возможно, это ЦРУ так настойчиво требует помощи… — Джулия замолкла и о чем-то задумалась. — Знаете, — продолжала она, — если речь идет о шпионаже или идиотизме бюрократии, то мы могли бы предать это дело гласности…

— Что? Обратиться в службу новостей?

— Да нет! При малейшем намеке сверху ни один редактор не пропустит нашу информацию. Нет, я говорю о друзьях Дэвида. О людях, с которыми он работал, которых он знает. Вам всем нужно объединиться и начать задавать неприятные вопросы. Тогда, вероятно, правительство станет чуть-чуть помногословней. Кто из знакомых Дэвида может ему помочь? Главное, чтобы это был влиятельный человек с большими связями!

— О господи, я не знаю, — вздохнула Терри. — Дэвид никогда не вмешивался в политику, будь она неладна! Мне даже неизвестно, есть ли у него друзья, кроме археологов.

О друзьях из Корпуса морской пехоты Терри умолчала, со вздохом отвергнув заманчивую, но неосуществимую мысль о том, что морские пехотинцы штурмом возьмут тюрьму, в которой содержится Дэвид.

— Черт возьми, мы найдем выход, и вовсе не требуется, чтобы нашим закадычным другом был президент Соединенных Штатов. Я уже по горло сыта тем, что правительство измывается над людьми, как хочет, а потом на них же и сваливает вину за весь кавардак.

«Эта женщина умеет бороться за справедливость, — подумала Терри. — Не удивительно, что она нравится Дэвиду».

— Значит… вы хотите, чтобы я обратилась ко всем его знакомым?

— Это не повредит. Если мы составим петицию, понадобятся сотни подписей. Может быть, найдутся все-таки знакомые политики. — Джулия Даттон щелкнула пальцами. — В компьютерных файлах Дэвида должны быть имена его сотрудников, археологов, директоров музеев и так далее. Наверняка, у кого-то из них есть связи.

Терри пришла в голову ужасная мысль.

— Я знаю, что в компьютере Дэвида хранятся большие списки с адресами его друзей и знакомых. Но компьютер этот дома, а не на работе.

— Плохо, — сказала Джулия. — Мне придется вытребовать ордер на ознакомление с этими файлами. Но после того, как мне разрешат увидеть списки. Дэвиду могут предъявить обвинение, начнется процесс, мне придется делиться всей информацией с прокурором. Если же в файлах найдется компромат…

— Думаю, я смогу достать списки адресов, — сказала Терри. — Во всяком случае, попробую…

— Кажется, вам это не по душе, дорогая?

— Точно. Мне это совсем не по душе.

Терри готовилась совершить самый трудный поступок в своей жизни.