Лукоморье

10

Катерина и Евгения сидели рядом с домом, на рюкзаках. Было жарко, ни ветерка, и солнце почти в зените, а людей била дрожь. Только сейчас проняло, и никак ту дрожь было не унять.

— Нет. — Антон отобрал у Сергея аптечку. — Она сама разберется. Разберешься, Женя?

Та кивнула, и, не без усилий, добыла из аптечной коробочки таблетки, одну протянула Катерине, а другую положила себе под язык.

— Ты сам-то как? — Антон старался делать вид, что ему все нипочем, но получалось не очень. Теперь, когда непосредственной опасности не было, пережитое нахлынуло, повторялось вновь и вновь, с подробностями, которые разум прежде не замечал. Труднее всего было забыть Семена, распадающегося в пыль, превращающегося вначале в мумию, а затем в то пугало из корней.

Они вчетвером еще дважды сходили с полными ведрами к дубу: в конце концов все его ветви рухнули, рассыпались; все корни, сколько было видно, обратились в пыль. Копаться внутри груды пыли, где некогда был ствол, никто не захотел. А собравшиеся вокруг пугала постепенно серели, съеживались, словно высыхали, и, наконец, стали рассыпаться в пыль от простого пинка.

А потом они вспомнили про подпол. Те мохнатые штуковины висели на потолке и горели себе, словно ничего не случилось. Проход — подземный коридор — в тот давешний круглый зал оказался открыт. И там, что вновь повергло людей в ужас на несколько минут, в остальных креслах оказались эти «пугала», человекоподобные существа, сплетенные из ветвей и корней. Сидели во всех креслах, кроме четырех.

Антон и Сергей переглянулись, и окатили ближайших к ним «мертвой» водой. Ее оставалось всего ведра три или четыре. Подействовало как обычно, все начало распадаться и разрушаться.

— Может, зря мы все это? — предположил Сергей, когда вся вода в черной кадке кончилась, и оба они устало опустились на лавку. — Может, надо было оставить? Кто-нибудь бы изучил, что это все такое.

— Пошло оно к черту. — Антон поставил ведро рядом с лавкой, ощущая, насколько устал. — Мне плевать. С Марса они, или откуда-то еще, но они нас туда собирались посадить, неужели не понятно? В таком же виде, как остальных.

— Но зачем?

— Не знаю. И не узнаю, наверное. Как там девочки?

Сергей встал было, чтобы выглянуть, как Катерина сама вошла в дом.

— Там люди какие-то идут, — сообщила она. — Много людей. Наверное, придется много чего… ой, мамочки! Вы это видите?!

Она указала. Свет в подполье погас. А поверх крышки появился, словно иней вырос, сероватый налет. И пополз, пополз дальше, по полу и вокруг. Парни спрыгнули с лавки, когда увидели это.

Они смотрели, как «иней» распространяется вокруг, неравномерно; длинный язык его метнулся к умывальнику, проворно забрался поверх, и… умывальник осел со скрипом, рассыпался, рухнул все тем же серым порошком. Иней пополз в стороны, растворив по дороге стоявшие рядом ведра.

— Термос! — воскликнула Катерина и метнулась к столу, по ножкам которого уже взбирался «иней». — Держите!

Чуть не уронили — тяжелый, зараза! Катерина отпрыгнула, посмотрела на свои ноги — по ботинкам полз «иней», но полз медленно. Она взвизгнула.

— Вода! Живая вода! — воскликнул Антон, силой вытаскивая обоих наружу. — Есть еще?

Евгения уже подходила к дому, держа в руках то самое ведро. Плеснула на ноги Катерине и смыла иней — как и не было его.

— Надо от дома подальше, — указал Антон. — Вроде не лезет наружу пока, но черт его знает!

Внутри дома что-то шуршало, с грохотом падало, шелестело. Дом дрогнул и сложился внутрь, медленно рассыпаясь по бревнышкам. И все. Люди долго стояли поодаль, пристально глядя на руины, но никакого инея уже не было.

— Вот черт! — потер Антон затылок. — Что же это такое? Концы в воду? Как такое может быть?

— У меня уже сто таких вопросов записано, — отозвалось Катерина. — Народ, я домой хочу. А нам еще вон с теми беседовать.

Едва они отошли подальше от дома — шагов на двадцать всего — как подбежали люди в форме МЧС. Чуть дальше, на одном из севших вертолетов, виднелся красный крест.

— Кавалерия, — усмехнулся Антон, снимая рюкзак. — Очень вовремя.

— Конец августа?! — ужаснулась Евгения, а следом за ней — остальные. — Мама дорогая! Мы тут полтора месяца просидели?? Но ведь…

Она была бы и рада проверить, но планшет не включался, батарея села, а телефон показывал первое января будущего года. Телефоны остальных показывали другие даты, и тоже из не очень далекого будущего. Кто во что горазд.

Удивительно, но их очень быстро оставили в покое и спасатели, и полиция. Отмывали в возведенной неподалеку от деревни палатке, изучали разными приборами и их, и рюкзаки, но ничего не нашли, и даже показания почему-то брать не стали. Впрочем, едва четверо вышли из палатки и направились к своему автомобилю, стало ясно, почему.

— Майор Колосов, — рослый мужчина лет сорока, с квадратным лицом и начавшей седеть шевелюрой, предъявил свой документ. — Нужно поговорить. Лучше прямо сейчас.

— ФСБ, — покачал головой Антон. — С ума сойти. Ну да, разумеется. Мы арестованы?

Колосов рассмеялся и покачал головой.

— Ну, если вы признаетесь, что это вы тут все устроили — возможно. Нет, нам нужен ваш рассказ. Насколько я понимаю, вы — единственные живые очевидцы. Есть погибшие, и нам нужно описание того, что тут случилось.

— Да-да, — отозвалась Евгения неприязненно. — А потом вы нас в дурку, навечно. Или куда у вас сейчас психов отправляют.

Колосов рассмеялся повторно.

— Вам досталось, я вижу. Обещаю, что отсюда вы поедете, куда захотите, если только не признаетесь в убийстве. Идемте вон в ту палатку.

Колосов внимательно слушал, практически не задавая вопросов типа «вы уверены, что на самом деле это видели», а лишь уточняя детали. Когда Евгения упомянула о видеозаписи на телефон, Колосов оживился.

— У вас сохранились записи?

Евгения, не успев обдумать толком последствий, кивнула и положила телефон на стол.

— Кто-нибудь из вас еще вел записи?

Отрицать было бесполезно: сами проговорились во время путаного рассказа, а Колосов, как выяснилось, превосходно все запоминал с первого раза.

— Я понимаю, больше мы своих телефонов и этих записей не увидим, — поджала губы Евгения, заметив, как Колосов складывает все это в портфель. — И что теперь?

— Вы получите новые телефоны, и я прослежу, чтобы все личные данные на них были восстановлены. Что касается видео… Я надеюсь, вы понимаете, почему не стоит их выкладывать в открытый доступ. Да, а где то, что вы называли термосом?

— Там же, где и умывальник, — хмуро пояснила Евгения. — Когда мы оттуда выбегали, я его выронила.

Колосов покивал и развел руками: «Нет, так нет». На столе перед ним лежала та самая мохнатая штуковина-светильник в пластиковом пакете, а в портфеле все мобильные инструменты геологов. «Вот и все, — подумала Катерина, — все отобрали. Теперь только то, что успели запомнить».

— А где баба Нюра? Вы нашли ее? — поинтересовалась Евгения, когда Колосов, извинившись, начал делать пометки в блокноте. В настоящем блокноте настоящим карандашом.

— Тело обнаружили там, где вы и описали. Следов насильственной смерти нет — это все, что я пока могу сказать.

— А Семен? То, что в тракторе?

— Трактора нет. — Колосов откинулся на спинку стула и посмотрел в глаза Евгении. — Как вы описывали — серый порошок. И все. Фрагменты чего-то, напоминающего человеческие кости. Эксперты уже занимаются.

— Слушайте, вы что, так просто взяли и поверили всему, что мы рассказали? — не удержалась Евгения. — Мы сами-то не очень еще верим, если честно. А вы даже не усмехнулись ни разу.

— Я расследовал происшествие на перевале Дятлова. — Колосов потер лоб. — Вместе с коллегами изучал подземные проходы под Лысой горой, в Киеве. Побывал на морском полюсе недоступности. Если что-нибудь из этого вам что-нибудь говорит.

— Черт, круто! — воскликнул Сергей. — Что, правда? Вы тоже расследовали историю на перевале?

— Я там даже ночевал несколько раз. Да, все правда. Вам необходимо подписать эти бумаги. Это подписка о неразглашении. Читайте внимательно.

— То есть никому ни слова, не говоря уже о публикации в Интернете, или еще где… — Катерина внимательно вчитывалась в свой экземпляр.

— Совершенно верно. Только в рамках официальной версии произошедшего.

— И какая же она?

— Я сообщу вам, не беспокойтесь. И еще, возможно, мне придется вызвать вас вновь, если потребуются уточнения.