Белое небо. Ловушка

Глава 5 Сталкеры

«На ловца и зверь бежит», – хмыкнул Олег, поднимаясь по лестнице.

Сталкеры поджидали его на ступенях. Громадная фигура Паши-Эльдорадо даже сидя внушала трепет, рядом с ним щуплый Толик Косорылый казался еще меньше и тщедушнее, чем был. Завидев Олега, Паша прищурился и кивнул, а Толик вскочил и расплылся в улыбке. Третий гость присел на перила лестницы, словно собирался скатиться вниз. Олег в детстве с пацанами так катался, только по нынешним перилам разве съедешь?

Отношения сталкеров и сотрудников «Периметра» всегда были сродни игре в казаки-разбойники – первые прячутся и убегают, вторые ловят. И не понарошку, а всерьез. Какая уж тут дружба? И, тем не менее, Олега с этими двумя связывали отношения, которые если и не являлись дружбой, то подходили под понятия «взаимопомощь» и «симпатия».

Паша-Эльдорадо – некогда удачливый сталкер, которому Зона подкинула билет в безбедную жизнь, – давно отошел от дел. Лет десять назад тогда еще просто Паша был обычным сталкером из Читы. Как и многие, ходил в Зону за хабаром, разве что был чуть смелее и удачливее других, не боялся забредать в опасные места. А потом ему повезло по-крупному: Паша нашел «эльдорадо» – так называли небольшие стекловидные прогалины в форме шестиугольников, где артефакты лежали россыпью. Редкость огромная. Обычно такие полянки окружали непроходимые ловушки, шагу не ступить, чтобы не вляпаться. Паша сумел, не вляпался. Еще хватило ума не трезвонить о своей находке, чтобы свои же от жадности не порешили, а по-тихому договориться с серьезными людьми. Так Паша стал не просто богатым, а очень богатым человеком. Со сталкерством он завязал, вернее, сам собирать хабар бросил, но из опытных и вменяемых мужиков сколотил бригаду. Люди шли к нему охотно. Платил он хорошо, семьям погибших помогал, конфликты старался разруливать, не доводя до поножовщины, ну а если не получилось, реагировал жестко. А еще считал себя по гроб жизни обязанным Олегу. Он так и сказал: «По гроб жизни!» – когда Гончар из рук в руки вручил Паше дочь, вызволенную из рук похитителей.

Толик Косорылый, наоборот, среди сталкеров считался редким неудачником – не баловала его Зона дорогим хабаром. Еще и в «расколотку» довелось угодить, которая половину рожи изуродовала: кожу стянуло к уху, отчего лицо стало перекошенным. В отличие от Эльдорадо, который доставал для своих лучшую экипировку, Толик круглый год ходил в одной и той же хламиде грязно-зеленого цвета. Разве что летом под хламиду надевал футболку, а зимой – утепленный армейский комбез, явно снятый с чужого плеча. Однако хламида служила Косорылому исправно – не раз Олег видел, как Толик буквально растворялся в лесу, сливаясь с пейзажем до полной неразличимости.

К Зоне они тоже относились по-разному. Для Эльдорадо она была всего лишь работой – опасной, но крайне выгодной. А Толик Зону чуть ли не боготворил. Если бы Олегу пришлось выбирать из них кого-то одного, кому бы он мог доверить спину, он бы, скорее всего, остановился на Толике.

Только зачем они притащили с собой мальчишку?

Олег пригляделся к пацану. Совсем зеленый. Темно-синий худи, в котором поместились бы еще двое таких, болтался на худеньких плечах, объемная жилетка-пуховичок и широкие штаны также подчеркивали тщедушность мальчонки. Тень от наброшенного на голову капюшона скрывала черты лица.

– А мы в гости без приглашения. – Эльдорадо поднялся во весь свой гигантский рост, протягивая ладонь размером с совковую лопату.

– Привет, – смущенно поздоровался Косорылый.

Мальчишка молча кивнул.

– Ну заходите, раз пришли, – буркнул Олег. – Только недолго, мне еще собраться нужно.

– Всем собраться нужно, – добродушно прогудел Эльдорадо, проходя за Олегом в квартиру.

– Давайте на кухню.

На крохотной кухоньке сразу стало тесно. Эльдорадо присел на стул, с трудом втиснувшись между столом и холодильником, Толик опустился на табурет, сняв с него кактус – единственное растение в доме. Пацан примостился на подоконнике, оставив последний стул хозяину. Он откинул капюшон, и длинная рыжеватая челка теперь топорщилась в разные стороны. Стало понятно, что ему вряд ли больше четырнадцати.

На столе появилась бутылка водки.

Гончар достал две стопки – увесистые, хрустальные, с толстым донышком – когда-то их подарили на очередную годовщину свадьбы. Жене они никогда не нравились, и при разводе стопки остались с Олегом.

– Почему две? – обиженно произнес Эльдорадо. – Дошику, понятное дело, рано, а ты чего?

– Я не буду, – покачал головой Олег. – Мне в Зону завтра. И закуски нет.

– Зато у нас есть, – радостно объявил Эльдорадо.

Он зашуршал пакетом, и на столе появился цыпленок-гриль в фольге, буханка хлеба и прозрачный контейнер с малосольными огурцами. Когда зажаристый до коричневой корочки цыпленок был освобожден от фольги, хлеб вынут из пакета, а с контейнера снята крышка, удержаться стало невозможно, и Олег потянулся за третьей стопкой.

Выпили. Захрустели огурцами.

– Значит, завтра в Зону? – первым о делах заговорил Эльдорадо.

– В Зону, – подтвердил Олег. – Напарник нужен.

– А мы на что? – легко откликнулся Эльдорадо

– Неужели сам пойдешь? – удивился Олег.

– А то! Кому это нужно больше, чем мне?

И ведь не поспоришь. После того, как Зона закуклилась, жизнь в Булганске остановилась. Поначалу все ждали, что возведенный Зоной барьер вскоре рухнет и все вернется на круги своя, но проходили дни, а непроницаемая граница не пропадала. Сначала пошли разговоры, затем возникло недовольство. Второй удар Булганск переживал куда тяжелее, чем первый.

После августовских событий, когда в Зоне произошла катастрофа, Булганск столкнулся с первыми трудностями. Усиление охраны периметра и запрет туризма сильно ударили по кошельку жителей. В России хватает моногородов, когда все население кормится с крупного градообразующего предприятия. Зона для Булганска была именно таким предприятием. Она давала работу, она кормила, она лечила, ради нее в Булганск приезжали туристы, а это – гостиницы, кафе, магазины. И вдруг в одночасье все это пошло прахом. Не совсем все, конечно… В Зону как ходили, так и продолжали ходить – нет такого препятствия, с которым не смог бы справиться настоящий сталкер! – но жизнь в городе стала труднее.

И тут второй удар, гораздо сильнее. Непроницаемый барьер – такого представить не мог никто. Пока еще город жил надеждой, что скоро все вернется обратно, но обиду на Зону затаили. Каждый вечер в баре у Живчика в адрес Зоны слышалось: «Сука! Стерва! Предательница!»

Паша-Эльдорадо подобных слов вслух не произносил, но наверняка думал – доходы от продажи артефактов сильно уменьшились. И хотя после закукливания Зоны цена на артефакты взлетела вверх, новых поступлений не предвиделось.

– Понимаешь, я же не только за себя беспокоюсь, – говорил, сочно хрустя огурцом, Эльдорадо, – почти за сотню людей отвечаю, у многих семьи.

Паша косил маленькими, глубоко посаженными глазками, как человек, который хитрит или старается что-нибудь скрыть. Врешь, подумал Олег, не только за Булганск ты беспокоишься, хотя, наверное, есть и такое. За новыми артефактами ты идешь, хочешь первым сливки снять.

Олег оторвал корку хлеба – еще теплого, ароматного, из пекарни Паши – и, начав жевать, сообразил, что кроме утреннего бургера ничего не съел за весь день. В какой-то мере он понимал Эльдорадо: если граница Зоны так и останется непроницаемой, то Булганска вскоре не станет. И совсем другой расклад, если в Зону все-таки можно пробраться – хоть тушкой, хоть чучелом. Упустить такой шанс Эльдорадо никак не мог. Но откуда узнал, что появился реальный шанс проникнуть за барьер? Что завтра готовится рейд и Олег в деле? Свои люди в «Восточном Периметре» у Паши наверняка имелись, вот только так быстро информация просочиться не могла. Получается, кто-то стучит на КПП. Не забыть бы завтра сказать Бахаеву.

Резким движением Паша выдрал куриную ногу и впился зубами в мясо.

– Ты лучше скажи, та баба действительно может людей через барьер провести? – спросил Толик.

– Говорит, что может, а как оно получится – завтра узнаем.

– Баба в Зоне – как чирей: всегда на неудобном месте, – пробурчал Эльдорадо с набитым ртом и махнул рукой на подростка, вскочившего с подоконника: – Сиди, чего дергаешься.

Пацан уселся обратно и насупился.

Паша соорудил из куриной грудки и куска хлеба бутерброд и протянул мальчишке:

– Держи, а то кожа да кости.

– Еще по одной, – засуетился Косорылый. – За Зону, чтобы она нас приняла.

Пришлось пить. Отказаться – значило нанести сталкерам страшное оскорбление.

– Стало быть, теперь Слепыш главный там и это ему мы обязаны тем дерьмом, что сейчас творится? А я ведь его тогда хотел к себе забрать. – Эльдорадо, словно удивляясь сам себе, качал головой. – Он тогда приходил, просился. Сначала хотел взять, а потом передумал.

– Чего же не взял, если хотел? – поинтересовался Олег, думая, как бы поделикатнее выставить компанию за дверь.

За окном уже темнело, а еще нужно собраться. Да и выспаться перед рейдом не мешало.

– Понимаешь, что-то остановило. – Паша покрутил в воздухе толстыми пальцами, изобразив непонятную фигуру. – Нет, конечно, если начать думать, то все можно объяснить. У меня уже было трое новичков – это раз. Сам знаешь, сколько с ними возни поначалу. Трупы за парнем опять же числились – это два. Понятно, что не он тех сталкеров порешил, но все равно. Служба безопасности «Меркурия» вместе с полицией на хвосте у него висела – это три. – Эльдорадо расправил плечи и фыркнул: – Только что мне полиция! А меркуловские еще за дочку не расплатились, да и насчет трупов в Зоне парень, скорее всего, не врал – отморозков да прочую дрянь Зона не жалует. Так что все это отговорки для самого себя. А вот что меня остановило тогда, до сих пор не пойму.

Эльдорадо налил себе полную стопку, опрокинул в рот и с грохотом поставил на стол.

– Эх, если бы знать, как оно потом все обернется… Если бы прошлое можно было провернуть назад…

– Если бы… – шепотом повторил мальчишка.

Эльдорадо вдруг всполошился, разворачиваясь на стуле. Тот жалобно скрипнул под Пашиным центнером. Небольшой кухонный столик дрогнул и сдвинулся с места.

– Я же вас не познакомил. Это Дошик. Не смотри, что малолетка, пойдет с нами.

Они совсем с ума сошли? Тащить ребенка в Зону!

– Сколько рейдов? – проворчал Косорылый. Он безуспешно пытался оторвать от курицы вторую ногу, но так ловко, как у Паши, у него не получалось.

– Самсон, раздирающий жопу льву, – глядя на старания Толика, фыркнул Эльдорадо.

– Два рейда, – прозвучало с подоконника.

– Дык и зачем нам неопытный молодняк? – Косорылому все-таки удалось справиться с куриной ногой.

– А затем, – Паша поднял указательный палец, призывая к вниманию, – что у малолетки чуйка на опасность. Ловушки сечет так, как нам с тобой и не снилось. Если бы не Дошик, то Настройщик с Кощеем уже бы давно у чертей в котлах варились. Опыта мужикам не занимать, Зону знают как свой огород, а вот поди ж ты, чуть не вляпались – через полянку решили путь скостить, еще и насмехались, что малолетка кустов боится. А полянка не простой оказалась, с «котлом» под парами, который точно бы рванул, если бы они туда сунулись. И как только удалось углядеть, когда опытные сталкеры не заметили? Прямо волшебство.

– Не волшебство, а физическое явление, рефракцией называется, – раздалось с подоконника. – «Котел» снизу нагревает воздух. Воздух, расширяясь, делается менее плотным, следовательно, поднимается вверх. Коэффициент преломления света зависит от плотности среды преломления. На границе холодного и теплого воздуха свет меняет направление, незначительно, но вполне достаточно, чтобы заметить дрожание световых лучей. Физика, восьмой класс.

– Во! Я же говорю! – обрадованно воскликнул Эльдорадо, но, взглянув на все больше мрачнеющего Олега, резко засобирался: – Уходим-уходим. Загостились, пора.

– Да-да, – поддержал Пашу Косорылый, – мне еще Барсика пристроить надо.

Проводив гостей, Гончар прибрал на столе, водрузил кактус на прежнее место и потянулся за мобильником – пора звонить дочери. Однако вместо звонкого Катькиного голоска услышал в трубке «абонент временно недоступен». К домашнему телефону подошла бывшая жена.

– А я тебе звонить собиралась, – после стандартного вопроса «как жизнь?» сухо заявила она. – Катька к тебе на выходные хочет приехать.

– Сейчас не лучшее время…

Договорить он не успел.

– Ну вот что ты за отец! Другой бы радовался, что дочь о нем еще помнит. И своих баб на пару дней можешь…

Объяснять что-либо было бесполезно, но Гончар по привычке буркнул:

– Нет никаких баб, хватит выдумывать. – И другим, уже твердым и серьезным тоном сказал: – Передай Катьке, я завтра ухожу в Зону, вернусь через неделю, может, раньше.

– Зона же закрылась, – с подозрением заметила бывшая жена.

– Для меня откроется, – отрезал Гончар.

Разговор, как и всегда, отложился в душе неприятным осадком.

За окном совсем стемнело, времени, чтобы выспаться перед рейдом, оставалось всего ничего.

Олег снял с антресолей большую коробку, в которой хранил шмот. Быстро уложил рюкзак. ИРП – индивидуальный рацион питания, в народе называемый сухим пайком, – взял в расчете на пять дней. Два туда, два обратно, сутки на то, чтобы образумить Лешку. Проверил и убрал в рюкзак аптечку – особую, разработанную «Периметром».

Следующим номером был выбор оружия. Недолго думая, Гончар выложил на стол ножи – мощный и тяжелый фултанг и легкую изящную финку. Возьму оба, решил он, как и в прошлый раз. Брать или не брать арбалет, вопрос не стоял. Конечно, брать – зверья в Зоне всегда хватало, а по ранней весне еще и голодного. Он внимательно осмотрел тросы и тетиву на предмет износа – нити целые, обмотка прилегает плотно. Как следует прошелся воском по нитям и направляющим. Блоки тоже в порядке, а вот замок нуждался в чистке. Стрелы пришлось заменить на новые – почти все оказались либо деформированы, либо с поврежденными «ноками». Затем, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, достал из сейфа пистолет и пару запасных обойм. Огнестрельное оружие в Зоне бесполезно, к тому же лишний вес, но интуиция говорила, что оно ему понадобится. Да ну, ерунда! Пистолет отправился обратно в сейф.

Осталось переложить из кармана гражданской куртки «корочки» «Восточного Периметра». Вот тут Олег и наткнулся на свернутые листки бумаги – досье Лешки, которое он так и не удосужился прочесть. Вряд ли эта писанина откроет нечто новое, хотя чем черт не шутит…

Олег заварил чай, соорудил бутерброд из остатков курицы и разложил на столе бумаги.

Опа-на, и сразу сюрприз!

Оказывается, Лешка родился в Булганске в день, когда образовалась Зона. Родился семимесячным. И в этот же день в Булганске погибли его родители. Некто даже удосужился собрать о них информацию.

С фотографии на Олега смотрел очкарик. Тощая шея с выпирающим кадыком, давно не стриженные волосы, умные и в то же время по-детски наивные глаза за очками с сильными диоптриями. О таких говорят «не от мира сего», «весь в науке». Мать – симпатичная и наверняка добрая – застенчиво улыбалась с фотографии. Если бы они остались живы, у Лешки наверняка было бы счастливое детство.

Родители окончили МГУ, но оба не были москвичами. Мать – из Нижнего Новгорода, отец – из Воронежской области. Если вчерашние школьники из провинции сумели поступить и окончить физфак университета, это многое о них говорит. Мать преподавала в гимназии, место работы отца – научно-исследовательское подразделение корпорации «Меркурий». Но что они в таком случае делали в Булганске? Если только…

Следующий абзац подтвердил его догадку: отец Лешки был среди ученых, которых Меркулов-младший вывез в забайкальскую тайгу для исследования Аномалии. Но мужик точно не от мира сего: хватило же ума потащить за собой в Булганск беременную жену!

Отец погиб (считается, что погиб, тела никто не видел) во время катаклизма, случившегося в момент образования Зоны. Мать умерла – начались преждевременные роды. Нормального роддома в Булганске никогда не было, все, кто мог, ездили рожать в Читу, а тут еще страшные слухи из тайги и вереница бортов с ранеными, которые оттянули на себя всю медицину города. Женщину не спасли, а вот новорожденный оказался крепким – сумел зацепиться за жизнь. До шести лет Лешка воспитывался у бабки в Нижнем Новгороде, а после ее смерти оказался в детском доме.

Следующая страница содержала выписки из обследований Лешки психологами и характеристики педагогов. Ничего нового о парне Олег не узнал – психологи лишь подтвердили его мнение, разве что слова были иными.

На третьей странице досье были собраны научные работы и темы исследований Лешкиного отца. Тут уж Гончар совсем спасовал, запутавшись в терминах. Да и черт с этой наукой, спать пора.

Олег покидал в рюкзак оставшуюся мелочовку, машинально сунув туда и листки со стола.