Лотар-миротворец

Глава 40

Как ни старался Сухмет, Рубос так и не пришел в себя, и поэтому ничего не сказал. А может быть, дело было в том, что сустав у него был измочален, как будто его руку хорошенько пожевал очень большой морской змей.

Сухмет, пока восстанавливал сустав, пока собирал все мелкие, отколовшиеся косточки воедино, пока пытался устранить внутренние разрывы печени, куда Рубоса очень упорно долбила Бетия, говорил, что проще сделать нового Рубоса, чем подлечить этого. Но Лотар, даром что сам едва держался на ногах, не ответил на шутку, а просто отошел к умирающим противникам и стал наблюдать за их гибелью.

Умирали они почему-то гораздо дольше, чем Санс. Они и бились больше, и сопротивлялись янтарному притяжению, но все равно их не сразу принимала даже эта ненасытная скала.

В какой-то момент Бетия вдруг со звериной жестокостью стала перегрызать свою правую руку у локтя, чтобы освободиться. Но потом, когда уже и кровь потекла струей, а белая кость показалась под отвратительными лохмотьями мяса и кожи, вдруг посмотрела на ушедшую в желтую поверхность чуть не до колена ногу и бессильно заплакала.

В этот момент Лотар готов был высвободить ее, на Сухмет — цепкий старик — оказался рядом и так сжал плечо Желтоголового, что он даже не смог подойти к ней, просто не поднялся с песка.

Потом стал бредить Жалын. Он говорил на таком языке, что даже дочь смотрела на него со страхом. Должно быть, он шептал какие-то заклинания, но это уже было бесполезно. Он тонул, и в последние несколько минут тонул очень быстро, почти как в жидкой трясине. Когда голова уходила под янтарь, его ноздри и губы еще оставались на поверхности. И это было ужасно, он все еще цеплялся за жизнь.

Когда они скрылись, несколько мгновений ничего не происходило. А потом…

Как будто в Лотара, Сухмета и бесчувственного Рубоса, которого они поддерживали за слабые плечи, вдруг ударила беззвучная, но очень мощная молния. Их подхватило, закружило, опалило… И вдруг они оказались на том же самом месте, под горкой, на которой возвышался замок КаФрам.

Но теперь у них под ногами зеленела трава, песка нигде не было, а долина, горы, небо и даже само солнышко дышали привычным человечьим теплом и участием. Где-то у леса мычали коровы, на соседнем кусте ракиты распевал свою песню дрозд, а на реке звонко перекликались девицы, которых послали стирать белье.

Мир, полный спокойствия и неприметной, каждодневной радости.

Лотар не мог больше поддерживать Рубоса. Он опустился под его тяжестью на землю. Он чувствовал себя так, словно был надувной, а весь воздух из него разом вышел.

— Ну вот, — сказал он Сухмету, — посмотри-ка, сигнал идет или иссяк?

— Ты думаешь, я способен почувствовать сигнал? — поинтересовался восточник.

Лотар пожал плечами:

— Если знаешь, что искать, почему бы не попробовать?

Сухмет с невыносимым кряхтеньем достал из-за спины посох Гурама и стал над ним тихонько колдовать. И когда от посоха заструился очень чистый зеленый свет, вдруг заулыбался окровавленными губами и повернулся разбитым лицом к Лотару:

— Ты прав, господин мой, как всегда. Сигнала больше нет. Армии восточников должны его потерять. Если наша версия правильная, и вызывание Жалына было главной причиной, которая гнала их на Запад, они должны быть в шоке, в прострации, должны просто разбегаться в разные стороны.

— Ну, ты преувеличиваешь, — Лотар поймал себя на том, что помимо воли улыбается от уха до уха, как ни больно от этого. — Все-таки это регулярные армии, а не стадо мародеров…

— Ты не понимаешь, господин. На нормальных людей магия всегда оказывает чрезмерное влияние, и оборотной ее стороной является то, что невозможно предсказать или угадать силу реакции, когда магическое воздействие неожиданно кончается. На этом сам Харисмус ошибался, а туг шайка каких-то примитивных колдунов…

Лотар покачал головой:

— Они не примитивные колдуны. И с ними нам еще придется столкнуться.

— Да сколько угодно! Недаром же тебя зовут Непобедимым.

Вдруг на холме, где стоял замок КаФрам, заверещала служанка. И тут же зычно завопил какой-то стражник.

Интересно, что они там делали вдвоем, удивленно подумал Лотар, если только сейчас заметили нас?

— Нас заметили, — проговорил Сухмет без особого восторга. — Теперь придется с этими объясняться.

— А ну их, — решил Лотар. — Ничего не будем объяснять, обойдутся.

— А мне ты что-нибудь объяснишь? — спросил Сухмет.

— Что именно?

— Например, почему Жалын жил здесь так долго?

— Здесь был его дом. Бетии было за двадцать. А в Мирам он ездил под другой личиной. Никому не приходило в голову связать того человека, которого мы тогда ловили за соучастие Гергосу, и тихого помещика с острова Шонмор. Надо сказать, маскировка у него была великолепная. Даже то, что он не посвящал в свои планы Жарну, было очень умным ходом. По крайней мере, я, когда с ней разговаривал, ничего не почувствовал. И сразу же меня на этом поймали.

— Мы оставим ее тут?

Лотар вздохнул. Он вспомнил, что не зря влюбленным, особенно тем, кто влюблен безответно, приписывают способность бесконечно вздыхать.

— Я бы очень хотел ее забрать с собой и жениться, завести детей… Но теперь между нами всегда будет стоять смерть ее отца. Он лишил меня этой возможности. Но ей мы ничего не скажем, хорошо? — добавил он быстро. Потом, подумав, произнес еще быстрее: — Да она и не любит меня.

— Ну, господин мой, это вообще не проблема. Я не специалист, но знаю такое количество приворотных составов, что она будет всю жизнь влюблена и довольна.

— Нет, Сухмет, я хотел бы, чтобы это испытывала сама женщина, без твоей магии.

— Какая разница, господин?

— Наверное, какая-то есть, если мне так хочется.

Неожиданно на холме КаФрам появилась Жарна. Она бежала простоволосая, а за ней семенила целая толпа служанок, и позади всех торжественно, грозно и величественно, в полном боевом облачении, из ворот замка выезжал отряд всадников.

Впереди этого воинства Лотар без труда различил Афиса КамЛута, рядом с ним ехали его сыновья. А дальше шли почти все соседи, арендаторы и слуги. Похоже, вся долина острова Шонмор выступила в этот поход.

Расстояние от замка Жарна пробежала так быстро и легко, что Лотар залюбовался ее бегом. Но когда до пришельцев осталось не больше полусотни шагов, отряд всадников все-таки обогнал девушку и выстроился вокруг трех обессиленных чужаков полукругом, явно приготовившись к атаке. Но приказа КамЛут еще не давал.

Сухмет прошептал:

— Интересно, нам и с этими придется драться?

— Вряд ли, — прошептал Лотар. — Мне на много дней вперед расхотелось с кем-либо драться. Я не чувствую в этом занятии прежнего очарования.

На всякий случай он все-таки протянул руку за плечо и проверил, как вынимается Гвинед. А левой проверил Акиф у пояса. Все было в порядке. Если предстояла битва, оружие было готово. А он сам?

— Мне бы еще подняться на ноги, Сухмет, я бы…

— Да, было бы неплохо, — решил восточник серьезно. — Это разом увеличило бы наши шансы. Только это очень трудно сделать, господин мой.

— Верно, — согласился Лотар.

Воинственные приготовления Лотара не остались незамеченными. Афис КамЛут подъехал ближе. Теперь его от пришельцев с континента отделяло шагов двадцать, не больше. Рядом с ним, пройдя сквозь толпу вооруженных мужчин, оказалась Жарна. Она выкрикнула:

— Где мой отец? Где Бетия?!

— Привет, Жарна, — слабо улыбнулся Лотар, жалея, что не может подняться на ноги. — Они… ушли. Да, они ушли и никогда больше сюда не вернутся.

— Ты убил их!

Лотар все-таки попробовал утвердиться на ногах, потому что теперь от этого разговора очень многое зависело. Может быть, даже его жизнь и жизнь двух самых близких друзей.

Когда он выпрямился, земля слегка раскачивалась, как палуба корабля. Порядок в этом мире определенно был не таким незыблемым, как в дни Лотаровой молодости. Или все дело в том, что они находились на острове?

— Они были колдунами. Но я их не убивал. Они ушли, и провалиться мне на месте, если я знаю куда.

Жарна заплакала, но голос ее зазвенел над всеми людьми, над всей долиной высоко и уверенно:

— Может, ты и меня хочешь убить, Желтоголовый? Может, я тоже ведьма?

Лотар улыбнулся, нежно глядя на ее лицо и жалея о каждой ее слезинке.

— Ты — нет, Жарна. За это я поручусь своей жизнью. Здесь все было частью плана твоего отца, но ты и твоя мать — непричастны.

Афис КамЛут вдруг проговорил:

— Не знаю, много ли стоит твоя жизнь, чужеземец?

— Может, и немного, но больше, чем ты думаешь, — ответил Лотар и решил, что сейчас это все пустая бравада. — Кроме того, не так далеко отсюда, на континенте, есть люди, которые очень захотят разобраться в том, куда мы делись, если с нами что-то произойдет. Это я могу тебе обещать, Афис.

— Они никогда не узнают, что тут произошло, Лотар.

— А им и не нужны будут подробности. Они привыкли решать проблему в целом. И проблему мести тоже.

— Ты хочешь испытать мою смелость?

Момент был очень скользким. Зря я так, решил Лотар, нужно оставить ему место для достойного отступления.

— Кажется, я обращаюсь всего лишь к твоему благоразумию.

— Но мне показалось…

— Отец, ну так что? — прервал этот не очень содержательный разговор Клу КамЛут. Он уже полностью оправился после тех тычков, которые получил от Лотара в главном зале отцовского замка.

Афис КамЛут вздохнул, посмотрел на всех собравшихся людей. Он хотел, чтобы хоть кто-нибудь подсказал ему, что делать, Но все ждали его решения. Лотар уже было открыл рот, чтобы как-то повлиять на выбор и решение владетеля долины, но вдруг произошла удивительная вещь.

Кто-то из задних рядов вдруг отчетливо произнес:

— Смотрите, кажется, это возвращается.

Лотар поднял голову и увидел то, чего и в самом деле никак не ожидал, — «Летящее Облако» возвращалось.

Снова слышались такие привычные звуки плохо смазанных крыльев, снова скрипели снасти гондолы и раздавались хрипловатые команды Купсаха.

Корабль появился над ними, как в сказке, — разом и очень близко. Заход со стороны солнца и в самом деле ловкий маневр, решил Лотар.

— И очень своевременный на этот раз, — шепнул ему Сухмет. Лотар только кивнул.

Корабль завис, потом опустился на траву с противоположной стороны от приготовившейся к атаке армии. Сходни упали на траву с таким грохотом, что Рубос попробовал было поднять голову, но Сухмет тут же напустил на него новую порцию беспамятства.

По скрипящим сходням сошли Джимескин, мэтр Шивилек и Купсах. Все трое выступали уверенно и очень слаженно. Ни один из них не проявлял ни тени замешательства или страха.

Джимескин подошел к Лотару и произнес чуть лениво:

— Мы решили, что полет без вас становится откровенной глупостью, и вернулись, Желтоголовый. А у тебя тут готовится небольшая война?

— Нет, пожалуй, — ответил Лотар, и почувствовал себя разбитым на кусочки. — Просто мы сделали свое дело, изгнали Жалына. А вот КамЛут полагает, что это его каким-то образом задевает.

— Ты нашел? — Глаза Джимескина радостно дрогнули. Только сейчас стало ясно, как сильно на него давил груз этой задачи. — Ты не ошибаешься?

— Я это знаю, потому что мы проверили сигнал. Его больше не существует. Если отправиться в Задору, они, вероятно, расскажут тебе, как при первых признаках опасности три могучие и непобедимые армии вдруг разбежались сегодня утром, да так, что их и преследовать не пришлось. — Заметив, что Джимескин и все остальные все-таки не верят, Лотар сказал еще проще: — Мы победили, Джимескин. Войны не будет. Запад спасен.

Джимескин вдруг заулыбался, хлопнул по плечам Купсаха и Шивилека. Потом присел рядом с Лотаром.

— Ты пострадал?

— Пустяки, — вмешался Сухмет. — Мы чуть было не пострадали гораздо больше.

Джимескин опомнился, поднялся на ноги. Холодно и оценивающе посмотрел на Афиса КамЛута:

— Он готов защищать колдуна, который собирался уничтожить Западный континент? Он перешел на сторону наших врагов?

Здорово, подумал Лотар. Может, заняться банковскими операциями на время — просто чтобы научиться вести переговоры?

КамЛут и все остальные вдруг осознали, что такой поворот не оставляет им никаких шансов. Даже если они и одолеют этих чужаков, придут другие и будет еще хуже.

КамЛут провел рукой по мигом вспотевшему лицу. Потом догадался и снял свой шлем. Это было хорошим знаком для всех. Кто-то вдруг стал говорить, что на таких условиях ему не очень хотелось бы участвовать…

Даже Жарна вдруг поняла, что происходит. Она повернулась к своему замку и оглядела разом ставших ей чужими воинов.

— Пойду расскажу матери, — произнесла она.

Клу КамЛут вдруг соскочил со своего коня.

— Подожди, Жарна!

И пошел рядом с ней к замку КаФрам, ведя коня в поводу. И никому не показалось странным, что он без приказа командира покидает поле возможной битвы.

Ну почему другим все можно, с мукой подумал Лотар. Ну почему мне не удалось вот так спокойно подойти к ней? Почему мне всегда кажется, что я все теряю и ничего не приобретаю?

— Хорошо, — вдруг легко и мягко произнес Джимескин. — Похоже, никто нас тут не собирается больше задерживать. Поэтому будет лучше, если мы действительно отправимся в Задору и…

— Нужно только забрать из замка КаФрам наши пожитки, — деловито проговорил Сухмет, стараясь поднять Лотара на ноги.

— Я это устрою, — произнес вдруг близкий и очень взволнованный голос.

Они подняли головы. Прямо перед ними в полном боевом облачении дасса стоял Стак, младший из рода КамЛутов.

— С твоей стороны это очень любезно, юноша, — проговорил Лотар. — Я благодарен.

— Да, я понимаю… — Нетрудно было догадаться, что Стак подошел к ним совсем по другой причине. Наконец решившись, он выпалил: — Я знаю, сэр Лотар, что у тебя погибли все ученики. Возможно, ты будешь набирать новых. Не мог бы я… Не будет ли естественно, если я?..

— А что скажет отец? — поинтересовался Сухмет.

Юноша облизнул губы и совсем просто объяснил:

— Я — младший. У меня на Шонморе нет будущего. Мне все равно скоро отправляться на континент искать свое счастье. — Он подумал, оглянулся, но тут же снова повернулся к Лотару. Теперь каждый мог видеть, каким обожанием и восхищением горят эти ясные мальчишеские глаза. — Раньше всегда считалось, что выходом для меня будет женитьба на Жарне, но теперь этот шанс испарился. И ей всегда нравился Клу… Так что все повернется только к лучшему, и отец это скоро поймет. Сэр Лотар, я… Научи меня побеждать, как умеешь ты.

И тогда вдруг даже суховатый с чужаками Сухмет положил мальчишке на плечо руку и очень мягко произнес:

— Ну, для этого придется много учиться, мальчик. У тебя хватит терпения?