Локация

Неожиданно из леса посыпался ответный огонь.

Андрей пригнулся. Не из трусости – просто обязался выйти в финал игры. Это было принципиально необходимо…

Настала очередь Бориса уклоняться от атак и использовать для обороны стационарные объекты локации. Маяк – единственное, что подходило на данную роль и размещалось поблизости. Агрессор убавил аппетит, занял позицию за башней, и перестрелка сделалась осторожнее, в ней установилось равновесие. Стороны попеременно спускали бешеных свинцовых псов с пороховых цепей, высекая из травы шелест, а из металла – искры.

Совсем скоро патроны у Виктора закончились. То же самое постигло и Бориса, но он, выбросив пистолет, заменил его приобретённым у Рана автоматом и продолжил…

Осуждающий глас небес заглушался грохотом земных разбирательств…

Когда Виктор прыгнул сквозь короткий сектор разреженной растительности, Борис ловко поймал этот момент и осушил рожок до дна. Россыпь взрывов и крик смешались в полёте, хрустнуло падение… Долгий шелест возни… А потом Виктор затих…

Борис бросил автомат, отодвинул край плаща и отстегнул от пояса дробовик. Навёл пасть чёрной механической кобры на многослойные занавеси зелёного шёлка, где исчез подстреленный Виктор… Или застреленный?..

Однако «змееносец» не торопился погружать туда свою любимицу для контрольного укуса. Виктор вполне мог блефовать насчёт ранения. Да и традиционный манёвр с иссякшими боеприпасами не исключался…

Ожидание… Борис собирался убить человека, а лицо его было таким, словно он рыбачил в период удачного клёва. Взгляд – будто следил за поплавком. В нём не хладела уверенность; он знал, как именно всё завершится. Уголки рта – как завёрнутые назад клыки вампира, который ещё немного поиграет с добычей и… Но… что-то пошло не по плану…

Дождь шумел суетой своего водяного народа, топтавшего многоярусный мегаполис. Все торопились на работу, разбредались по хлорофилловым заводам. Час-пик.

Борис изменился… До этого он чутко прислушивался к звукам, перья которых промокали от ливня, не позволяя им проворно порхать по лесу, громко хлопая крылышками.

Но он слышал явно больше Андрея. И он изменился… Глаза чуть отвлеклись… и опустились, как и ружьё. Их влекло вниз то, чего ранее около Бориса никому не доводилось видеть…

Сомнение…

Нет, не свойственное ему хищное подозрение, которое – одна прямая дорога, только ещё не пройденная.

Сомнение, близкое к растерянности… Стояние на перекрёстке без указателя…

Как будто дух Виктора оставил начавшую холодеть оболочку, проплыл сквозь попавшегося на пути Бориса, на мгновение вылепив из его лица маску своего хозяина, и побрёл дальше.

А Борис же медленно вылечивался от наваждения – моргал всё реже, крепче фокусировал взгляд, который правда ещё не освободился от гравитации. В приоткрытом рте язык висел под нёбом, иногда проскальзывая кончиком вдоль зубов. Лоб морщился… Мозг усердно что-то обдумывал; мысли появлялись в нём, рвались от всевозможных лезвий критики и срастались вновь, становясь твёрже. Борис будто пришёл к некому выводу, упорно не хотел соглашаться с ним, повторял расчёты, искал обходы, но всё равно натыкался на тот же самый итог…

И вдруг, в одну секунду лишь, он стал самим собой. Вскинув дробовик, он как можно резче развернулся в противоположную сторону.

Догадка Бориса оказалась правильной, вот только применил он её поздно: из кустов навстречу ему стремительно вылетело подобие урагана. Сокрушительный удар отбросил назад голову, а за ней – всё тело, которое, распластав руки, свалилось на спину. Оружие осталось впереди, упав рядом с подошвами сапог.

Неподалёку лежали две половинки толстой берёзовой палки… Той самой… Её нельзя было не узнать. Выдавленные и набрызганные на ней руны повествовали о её боевых подвигах.

Перед проигравшим уже стоял Виктор. Подобранный им дробовик, будучи небрежно подвешенным за рукоятку на крюки пальцев, слабенько качался, подгибая своей драконьей пастью безропотные травинки.

А Борис смеялся, несмотря на то что бровь, переносица и висок у него были зашпаклёваны свежим слоем крови. Смеялся… Встал на ноги – и, скривившись, стиснув зубы, занёс над левым полушарием ладонь, не способную прикоснуться к этой бордовой наковальне боли, по которой и без того молотили капли дождя… Оклемавшись, он широко улыбнулся Виктору, выразив тем ему своё восхищение и признав поражение…

Но… Виктор… в ответ с трудом поднял руку, обременённую смертоносной ношей… И теперь на Бориса устремлены были три глаза. Те, что принадлежали тёмному юноше, скопили всего понемногу – страдание, плач, ненависть, безумие, потерянность… что-то там ещё… Но всё – холодное и усталое. И над всем – желание поскорее избавить плечи от этих тяжеловесных отходов жизни. Избавить через руку, через чёрную жилу ружья, через третий, абсолютно бездушный глаз – вместе с дробью, семена которой вонзятся в Бориса… Нет, Борис погибнет не от круглого металла – грязь, наполнявшая и пожиравшая Виктора в течение долгих лет, убьёт его раньше своей гигантской дозой и сделает это мгновенно. И Виктор освободится… По крайней мере, такая бредовая мечта, заточённая под вязким стеклом зрачков, пыталась продолбить избитыми кулаками мутную стену и вылезти наружу… Такая же тощая и обессиленная, как и её отец…

Виктор держал оружие одной рукой, а не двумя. Держал еле-еле… Он не собирался церемониться, что-то взвешивать, выбирать. Не собирался… Он уже собрался – побыстрее исполнить своё решение и наконец разжать этот отфильтрованный и уплотнённый людьми концентрат их собственных грехов…

Видевший и понявший всё Борис произнёс:

– Давай… Сделай это…

Виктор нисколько не удивился.

Борис же со всей серьёзностью прошептал:

– Убей меня… пожалуйста…

Прищур и ухмылка, симбионты его лица, вдруг сошли, обнажив… искренность.

Борис молил.

– Ну!..

Скелет-наёмник, тоже в плаще, стоял за спиною Бориса с занесённой косой. Для него это было ежедневной работой, скучной и изрядно надоевшей. Он терпеливо ждал, когда призвавший его Виктор скомандует легким движением…

Грянул гром.

Всего лишь гром непогоды. Но небо, тем не менее, смилостивилось и остановило бурный водопад. Теперь оно только моросило.

Виктор перехватил ружьё и кинул его Борису. Тот поймал почти у самой земли – пришлось резко нагнуться… Выпрямившись, на неудавшегося палача смотрел прежний Борис. Будто и не было ничего. Всё та же улыбка, всё то же веселье.

– Жаль. – Он цокнул языком.

Отказавшийся от задуманного юноша продышался горьким воздухом… засунул едва не запятнавшиеся руки в карманы… отвернулся от бывшей жертвы, которой доверил свою судьбу… Мысли по взгляду, словно по взлётной полосе, взмыли в небеса… Ничто вокруг его уже не интересовало…

Ровная нить безмолвных секунд… Невидимый посланник с приставленной рядом косой стоял на одной ноге и ритмично притопывал второй, опёршись на башню и скрестив кости на груди. Из-под капюшона веяло недовольством, мол, ребят, определяйтесь уже, у меня ведь график, знаете ли, тоже не резиновый, я сегодня этими ложными вызовами и так уже сыт…

– Твой выбор. – Борис прочистил горло и навёл дробовик на цель, жеманно, будто английский аристократ, стреляющий по тарелочкам. – Я бы не хотел этого делать, но меня вынуждают. Ты парень отличный, заслуживающий жизни. Хорошей жизни. Но и я пока жить хочу. А тот, Андрей… Он самый настоящий подонок, даже хуже меня. Он, кстати, сейчас попытается мне помешать… Но он ещё нужен, без него мне не выбраться отсюда. Так что… Ты ничего не почувствуешь, об этом не парься… Прощай.

В это время Андрей, успевший обогнуть Бориса сзади, выпрыгнул из укрытия, с ножом в левой руке.

Скользящий удар.

Перед Андреем всё потемнело. За миг до этого он заметил, как плащ, хлопнув, исчез где-то в стороне, не доставшись клинку; боль поразила затылок.

Андрей, чуть не угодив в шипы мёртвого волка, рухнул на клочок земли. Сознание висело над пропастью беспамятства, отчаянно цепляясь за краешек мозга… Нож валялся очень далеко – не дотянуться и даже не добежать… Но он, возможно, уже не понадобиться…

– Всадить бы в тебя этот щедрый заряд, – звенел тяжёлым колоколом голос Бориса, – да не по твою он душеньку скверную. Ещё один человек умрёт из-за тебя.

Виктор возвышался всё там же. Он не обратил внимания на молниеносную битву, уже вышвырнутую в прошлое. Смирившись со своей участью окончательно, он забыл о людях и оставшуюся минуту жизни посвятил необъятной силе, когда-то их породившей. Природа и её несчастное, раскаявшееся во всём дитя – они смотрели друг на друга, желая долгожданной встречи.

На короткое мгновение небо прояснилось, дотронувшись светом до бледного юноши и согнав тьму с его облика…

Андрей смог подняться.

Он оказался между Виктором и Борисом, который будто и не уклонялся от атаки. Чёрная кобра, застыв в его пальцах, готовилась к плевку.

Но взявшая косу смерть почему-то прохаживалась рядом с Борисом…

Последний ощутил неладное…

Отступил в раздумье…

Сузившийся, обострившийся взгляд начал поиск… и с первого же раза нашёл причину…

Экран транслятора на запястье Бориса был треснут и продавлен…

«Если вы попытаетесь… разбить его… он… убьёт, впрыснув под кожу яд…» – Эти слова вспоминались и перематывались сейчас сразу в двух головах.

Правую руку Андрея венчал подаренный Игорем кастет.

Борис опустил оружие… Усмехнулся, помотал головой, как бы и отрицая, и принимая факт того, что его всё же обхитрили. Он замер на несколько секунд… Потом начал топтаться на месте, растягивая и сжимая губы, беспорядочно перерезая деревьям глотки… Бориса кружило в серой воронке страха, впервые за игру, хотя до паники дело не дошло… Он остановился… и снова превратился в изваяние… Надолго…

Смерть воткнула черенок косы в прополосканную почву, присела на одну из балок маяка, вынула из-за пазухи точильный камень и принялась умело водить им вдоль лезвия…

Борис посмотрел на неё…

Та лишь пожала плечами и вернулась к приготовительному занятию…

Тогда он вмиг преобразился: всё мясо под его кожей закипело, перестав быть слаженной системой, и смешалось в однородную массу злости – тёмно-красную, сияющую жаром, словно магма тысячелетней выдержки из дьяволова бокала. Борис заорал, но вырвалось только шипение. Вся сила крика ушла в кулак, который железной глыбой сотряс башню, оставив на ней кровавую вмятину. Дикая боль, хлынувшая через сломанную кисть, словно через открывшийся клапан, по руке-шлангу, скорчила Бориса, затопила его голову, грудь, нос… Он прекратил дышать… Затем тяжело начал… успокоил себя… и вновь прекратил…

Он разогнулся к небу… и выстрелил из ружья вверх. Смерть, доставшая из-под плаща самокрутку, сунула её в свои гнилые зубы и подожгла от огня, дохнувшего из дула дробовика… Перевесив косу на плечо и потягивая дым, она ходила взад-вперёд в ожидании… По ней было заметно, что экстренные выезды она любила больше, чем плановые, когда назначено точное время.

– Сколько мне ещё осталось? – спросил Борис, вынимая пачку с куревом.

– Минуты три, – ответил Андрей.

Борис кивнул:

– Успею.

Он закусил и подружил с зажигалкой сигарету, вставил в ухо наушник и включил плеер. По телу паразитировала мелкая дрожь, но подлинной власти у неё не было. Им правило новое спокойствие.

Борис глянул налево…

Смерть нервно курила в сторонке.

… а затем – на Андрея. Сквозь ядовитое облако, глазами старого дракона, доживающего свой век в тёмной пещере…

– Как её звали?

– Даша.

Молчание… Тление последней сигареты…

– Из-за чего погибла?

Самоотверженное, но слабое пламя зародилось в Андрее, похожее на плачущего о свободе человечка-узника в гигантских тюремных катакомбах. Оно бесстрашно кидалось на оледенелые стены и падало обратно уже менее ярким.

Можно было, конечно, поступить проще – сказать вслух, но Андрей на вопрос Бориса резко отодрал одну из повязок у себя на руке и кровью из недавней раны нарисовал на башне игровую эмблему…

– Понятно. – Борис улыбнулся мягко. Не совсем сочувствующе, но всё же…

Смерть одевала перчатки, сшитые, как и её плащ, из кож грешников и грешниц. Качественный, кстати, материал – снимали ещё с живых… Однако на сей раз нужно было сделать работу чисто – сначала уложить объект, а потом плавно, на острие косы извлечь из него необходимое. Сверху только что пришло указание обойтись с подсудимым без грубых методов. А с начальством лучше не спорить, ему виднее… Да и уволить могут. Куда после-то? Опять на вертел?.. Нет уж…

– Ну что, добился чего хотел? – Теперь Борис спросил уже с оттенком усмешки и презрения. – Нашёл свои ответы?

– Да я их, кажется, и так знал. Надо было только копнуть поглубже.

– Угу… Лопат, правда, хороших не хватало, да?.. Кстати, о подкопах. Молодец Витёк! Здорово он меня уделал! Сзади – хрясь! – и всё!.. Х-хэ!.. До меня только сейчас… Он вход в тоннели нарыл, где животные прятались… По ним и обполз.

Борис пошатнулся.

После короткой паузы Андрей заговорил:

– В этой игре обязательно должен быть победитель… Это даже не сама игра, а её малая часть, дополнительный квест. Секретный уровень. Такое не с каждым геймером случается… Он пройдёт его и станет сильнее, получит опыт, прокачает навыки… и продолжит настоящую игру, самую сложную из всех сетевых…

Борис испепелил сигарету и произнёс:

– Ну, если мы в игре, то… отлучусь я, пожалуй, в реальность… На отдых.

Дотронувшись до плеера, он прибавил музыке громкость.

– Не волнуйся, я сохранился. Загружусь в другом месте. Чуть позже.

На Андрея Борис уже не смотрел. Его взгляд – абсолютно прямой – был неподвластным для мощи Земли. Он летел не параллельно ей, а уносился в бесконечный космос, словно касательная.

Где путешествовал этот взгляд? Что находил там?.. Как Борис узнал правду о коренной роли Андрея в этом многочасовом побоище? Как он вообще угадывал и уничтожал опасности? Как ему удавалось быть хладнокровным, когда все страдали от тревоги и страха, и веселиться в разгаре резни? Как при своей ловкости, при своей явной независимости от компьютерных игр он клюнул вместе с остальными на такую дешёвую приманку и оказался здесь? Почему проиграл мальчишке, поставив цель выиграть, пожертвовав для неё Ириной? Ведь он не мог так ошибиться…

Из глубин разума тянулась целая вереница вопросов, ответить на которые Борис уже не смог бы.

Он упал.

Нет, ещё не умер. Но тело и время лишились для него смысла.

Он лежал на спине, с замершей на губах улыбкой… Жизнь в нём гасла медленно, как звон гитарной струны… Слышались только лёгкая мелодия из наушников и стук дождевых монет – тучи, вылив с трибун всю энергию, платили за зрелище, сыпали серебро в узкие чаши неподвижных глаз.

Они не оплакивали Бориса. Будто он и не умирал. Или наоборот, умирал и воскресал столько раз, что никто уже не удивлялся его очередной смерти.

Андрей обернулся.

Скала из синего льда казалась выше маяка. Воздух вокруг неё не циркулировал, а трава – не шевелилась. Все замшело крупным и острым снегом.

Виктор был как никогда мрачен. Он приморозил взгляд Андрея к своему…

– Ты? – спросил он.

В Андрея проникали ветки холода.

– Ты. – Виктор понял то, о чём Борис догадался давным-давно.

– Я. – Андрей лишь повёл головой, и ледяные мосты, звучно хрустнув, лопнули и разлетелись на блестящие кинжалы, крюки и звёзды. Лёд не причинял ему вреда. Лёд льду страшен не был. – Не спрашивай, как я это сделал. Я одержимый, и этим всё сказано. Лучше спроси, зачем…

Виктор молчал и смотрел.

– Да, наказать таких же, как я, повязанных с иллюзиями… Двое из-за них потеряли ребёнка… Ты искал в них убежище, я убил свою любовь… Борис в игры не играл, он их создавал… – Андрей указал на кровавый символ, размытый по поверхности башни. – Из-за неё я проломил череп моей Даше. А Борис был одним из её авторов… Игорь… Игоря только затягивало… Он ещё не пострадал от них, ему только предстояло… И я хотел…

Виктор молчал и смотрел.

– Я хотел предостеречь его, – продолжил Андрей, – от того, чего не избежал сам… Знаешь, я ведь изначально видел победителем Игоря, подстраивал игру под него. Он должен был дойти до финала, стать последним из нас… Излечиться… Хотя я максимально ограничил себе управление игрой изнутри, будучи уже в ней… Чтобы избавиться от соблазна изменить что-либо в свою пользу или совсем выйти из неё, если страх схватит за кишки… Я хотел сделать это испытание равным для всех… Но я надеялся, я был уверен в Игоре… По моей вине он погиб… Медведь рвал его на части, а я… молчал и смотрел.

– Что тебе нужно от меня?

– У этой игры должен быть победитель. И это не я. Я свою игру уже проиграл… неделю назад… А ты ещё можешь что-то исправить. Тебе будет невыносимо больно, но у тебя есть хоть какой-то шанс. На тебе нет крови, ни людской, ни звериной… Почему ты до сих пор ни на кого не наслал смерть?

Виктор молчал и смотрел… Но на лице его появилась проталина… которую прогрело потеплевшее дыхание…

– Я верующий, – вымолвил он, и проталина вновь заросла.

Виктор молчал и смотрел.

– Поэтому ты так и не покончил с собой. Ты не желаешь жить, ты тайком от самого себя ищешь собственного палача, но ты не можешь прогневать… того, в кого веришь. Ты вампир, ты оборотень, но ты ради голода и жажды не совершил ни одного страшного поступка… Ты даже не представляешь, как ты силён… И потому ты просто обязан жить дальше. Ты заслуживаешь жизни как никто иной… Как Дашенька… Если б ты только знал её… Вот кого она должна была оберегать. С ней бы ты навсегда…

Андрей остановился, дабы вместе с ним остановились чувства. Он отрекся от них. Он не позволит им сбить себя с толку.

– Всё, что здесь сегодня случилось… Все эти люди… Они погибли… Погибли от моих рук, да. Я тварь, я демон… Но они погибли рядом с тобой… Их смерть не должна оказаться напрасной, ты согласен?.. ТЫ СОГЛАСЕН?

– Да.

– Так вот, они умрут зря… если умрёшь и ты.

Виктор медленно покачал головой.

– Я, Ира, Ран, Борис… Игорь… А самое главное, Даша… Все мы продолжимся в тебе. Шесть смертей ради одной жизни. С этого времени ты ответственен на нас…

– Нет…

– Я обрекаю тебя на жизнь. Ты её не хочешь, ты будешь мучиться, лезть на стены, рыдать и молить, но великая сила веры и груз наших душ не дадут тебе грешного освобождения. И ты будешь бороться.

Просигналили приборы. Это означало, что Борис умер. Чётвёртое задание было выполнено.

На экранах вспыхнуло:

«Задание № 5: Избавиться от транслятора».

Весь маяк разом загудел; провода электродвигателей в нём наполнились иссиня-белой кровью. Поверх откинутых крышек сейфов выдвигались прямоугольные скобы ступенек, линия которых вела к алому флагу.

Однако на таймере оставалось меньше полминуты…

– Ключ от замка пришит к флагу, – сообщил Андрей. Краем ногтя он поднял потайную крышечку на своём передатчике. Под ней располагалась маленькая клавиатура. Он набрал необходимый код, после чего дисплеи известили:

– Это всё, что я могу для тебя сделать, – произнёс Андрей. – Прости меня… Живи… А для себя…

Он замахнулся и разбил транслятор об эмблему, выведенную им на металле маяка.

– Гейм овер. – Андрей безвольно опустил искрящуюся руку, в которую вдавливали яд засаженные под кожу иглы. – Ну же, беги… Пошёл!!!

В следующий миг Виктора рядом не было. Превратившись в ветер, он перенёсся к лестнице и начал взбираться…

Скоро всё решится, там, наверху, но Андрей почему-то предпочёл не наблюдать за исходом игры. Отведённые минуты хотелось подарить ужасному, но привычному одиночеству.

Он отступил в лес.

Обстановка подкрасилась темнотой и покоем. Заглох маяк, не слышались восходящие шаги Виктора. Капали остатки дождя…

Андрею вспомнилась неудачная попытка заколоть себя ножичком.

Мыслям стало смешно.

Лёгкость…

Страха не было. Особая смесь умертвит его не сразу, но без неприятных ощущений, как снотворное.

Присутствовало некий искажённый вариант любопытства.

Кругом валялись трупы: собаки, волки, змеи… В центре – Ирина с Борисом, поодаль – зелёная могилка Игоря, около которой лежал его бездыханный убийца – медведь… Где-то в зарослях был Ран… Но всё это теперь не отвращало, а казалось естественным, единым с природой, с миром, как трава, листья, гнилая древесина, камешки…

Андрей остановился: перед ним откуда ни возьмись появилась чёрная фигура в мятом плаще и с ржавой косой… Ветеран труда… Возле него стояли ещё двое… Слева, справа, позади… Всего шестеро… Они заперли юношу в кольцо… стояли… и оглядывали его, о чём-то перешёптываясь… В одном из них Андрей признал того самого, который приходил за Борисом.

Кольцо неспешно сжималось… Надевались перчатки, снимались капюшоны, оголялись косы… От сладких паров шестикратного дыхания всё кружилось…

Когда Андрей падал, его сознание сумело запечатлеть вершину шпиля, покоренную Виктором…

Над ним склонились костяные головы, похожие на лепестки плотоядного цветка, которые вот-вот сомкнутся. Андрей видел, как ассистенты тянули к нему руки, чтобы удерживать его, а хирурги нацеливали косы в сердце и в лоб…

Но глаза созерцали небо, серое и беспросветное…

«И всё равно ты прекрасно… Просто и тебе иногда бывает грустно».

Операция по удалению души началась, затмив разум Андрея навсегда.