Лисье золото

Глава 6

Посёлок встретил их тишиной и мягким электрическим светом фонарей. В отличие от Луки Демьяновича, свою персональную крепость дед построил поближе к цивилизации. Когда-то давно на этом месте стоял Медвежий – старательский поселок. Старожилы рассказывали, что раньше медведи были здесь частыми гостями. Напоминанием о тех далеких и не самых приятных временах остались лишь название, наполовину сгнившие бараки на дальней окраине поселка и заброшенная штольня в нескольких километрах от него. В детстве Алекс любил лазить с друзьями по этим заброшкам, представляя себя то охотником за сокровищами, то охотником за привидениями. К штольне их не пускали, а чтобы детвора не самовольничала, вход в неё был крепко-накрепко заколочен досками. Ходили слухи, что в штольне до сих пор бродит призрак старателя, погибшего при обрушении опор в конце девятнадцатого века. Но в какой заброшенной штольне нет своего призрака?! Такими страшилками нормального пацана не отпугнешь, а скорее уж наоборот.

Алекс щелкнул брелоком, и откатные ворота отъехали с тихим жужжанием, а в глубине участка приветливо зажглись фонари. Медвежий был не только оплотом цивилизации, он был неприступной крепостью для любителей жить на лоне природы, но в максимально комфортных условиях. Эти условия обеспечивало сразу несколько факторов. Во-первых, относительная близость к городу. Тридцать километров – это ведь не расстояние по нынешним временам! Во-вторых, автомобильная дорога, проложенная больше десяти лет назад. Дорогу поддерживали в надлежащем состоянии и зимой, и летом. Для жителей близлежащих поселков она была и благословением, и спасением. Местные называли её Медвежьим трактом. Наверное, в честь поселка, благодаря которому она появилась. В-третьих, близость к почти первозданному лесу создавала иллюзию максимальной уединенности, а высокие заборы – максимальную защиту и от диких зверей, и от злых людей.

Внедорожник въехал на территорию, медленно покатился по дороге, петляющей между вековых сосен и пихт. Дед строил дом так, чтобы максимально сохранить лес. Получилось классно! Всякий раз оказываясь дома, Алекс радовался окружающим пейзажам.

Самому дому он тоже радовался. Приземистый, кряжистый, одноэтажный – он идеально вписывался в окружающий ландшафт. Дом был старый и по нынешним временам не особо большой. Размерами и сдержанной скромностью он не шёл ни в какое сравнение с Логовом, но давал своим обитателям самое главное – надежность и уют.

В последнее время Алекс с дедом не часто собирались под одной крышей. Оба были людьми занятыми, оба частенько мотались по миру, но это не мешало каждому из них радоваться возвращению в Гавань. Да, дед назвал свой дом Гаванью, и Алексу очень нравилось это название. Как нравилось ему и небольшое, лишь самую малость окультуренное озеро перед домом. Пожалуй, озеро было единственным объектом на участке, которого коснулась рука ландшафтного дизайнера. Очень бережно и очень деликатно коснулась. По его берегам росли какие-то мудреные кусты и парочка кленов. А его похожую на черное зеркало поверхность украшали лотосы.

Алекс остановил машину на стоянке, подождал, пока дед выберется из салона, и только потом направился к дому. Ощущение вонзенных между лопаток когтей почти исчезло, но некоторое беспокойство всё ещё оставалось. Возможно, причиной тому была всего лишь усталость, но Алекс всё равно украдкой огляделся по сторонам. Трёхметровый забор надежно защищал территорию от диких зверей, но мало ли что…

Ничего подозрительного! Полная луна отражалась в озере, а её бледные лучи подсвечивали влажные после дождя листья лотоса. Красота и благолепие! Никаких диких зверей! Никаких когтей!

А в доме вкусно пахло пирогами!

– Тетя Рая? – Алекс с улыбкой глянул на деда, тот кивнул.

– Позвонил ей вчера, сказал, что мы приедем.

– Обрадовалась?

– Сначала поругалась, а потом обрадовалась, – сказал дед, сбрасывая туфли и надевая домашние тапочки. – Времени мы ей на подготовку мало оставили, Саня.

– Ну, это как водится! – Алекс стащил пиджак, расслабил петлю галстука.

Тётю Раю, маленькую, ворчливую и вечно недовольную, он знал с самого детства. Наверное, её можно было бы назвать домоправительницей или помощницей по хозяйству, но Алекс относился к ней, как к члену семьи, хотя тётя Рая ни разу не оставалась на ночь ни в самом доме, ни в домике для гостей, находившемся на противоположном берегу озера. Она появлялась в Гавани с первыми лучами солнца и исчезала на закате. Этого времени ей было вполне достаточно, чтобы сотворить порядок, уют, завтрак, обед, ужин и что-нибудь вкусное на десерт. Чаще всего она приезжала одна, верхом на стареньком мотоцикле с люлькой, в которой прекрасно умещалась провизия и необходимые хозяйственные мелочи. А когда дому требовалось чуть больше внимания, вместе с тетей Раей являлся Колян, её единственный горячо любимый племянник.

Тётя Рая с Коляном жили в пятнадцати километрах от Медвежьего в рабочем посёлке Третья Линия, который местные называли Трёшкой. Изначально Трёшка строилась под нужды золотодобычи. Дед рассказывал, что когда-то в посёлке жизнь била ключом, но в восьмидесятых золотодобыча пошла на спад, а в Трёшку пришли уныние, запустение и беспробудное пьянство. Последние годы стало чуть получше, посёлок больше не шёл ко дну, но и не процветал. Местные жители промышляли кто чем мог. Кто-то случайными сезонными заработками, кто-то браконьерством, а кто-то и контрабандой. В Трёшке все чаще стали появляться залётные гости и всё чаще это были китайцы – улыбчивые, с виду добродушные, ничего не понимающие по-русски. Или притворяющиеся непонимающими.

Впрочем, общий язык с местными они нашли довольно быстро. Возможно, причиной тому было то, что не самая значимая, но всё же ощутимая часть поселковых жителей имела в своих жилах толику китайской крови. Давала о себе знать экспансия китайцев на золотодобывающие прииски в двадцатые и тридцатые годы прошлого века.

Собственно, тётя Рая тоже была представительницей смешения крови и взаимопроникновения культур. Её бабушка была русской, а дед китайцем. От деда тётя Рая унаследовала чёрные раскосые глаза, чёрные, точно вороново крыло, волосы и смуглую кожу. Во внешности Коляна европейских черт было больше, но азиатская кровь чувствовалась и в нем.

Чем именно занимался двадцатитрехлетний Колян, Алекс доподлинно не знал, но парень был рукастый и добродушный, незамеченный ни в пьянстве, ни в противозаконных действиях. И свою вечно недовольную и вечно ворчащую тетушку он очень любил. Этого факта деду было достаточно, чтобы пускать Коляна в Гавань, а Алексу для того, чтобы давать парню ключи от своего квадроцикла, когда тому требовалось рисануться перед девчонками.

Тётя Рая приготовила не только пироги, но и полноценный ужин. Небольшой казан с тушеной картошкой для сохранения тепла был заботливо укутан в три полотенца, а мытые помидоры и огурцы выложены на столе вокруг стеклянной миски, в которую тётя Рая обычно строгала салат. Предполагалось, что с салатом они как-нибудь справятся сами, но никто не справлялся. Они с дедом просто ели помидоры целиком, без заморочек.

Оказавшись дома, на просторной, выдраенной до блеска кухне, вдохнув аромат пирожков, Алекс понял, что голоден.

– Едим? – он вопросительно глянул на деда, тот кивнул, тяжело опустился на стул.

– И пьем, – сказал мрачно. – Неси виски, Саня!

Алекса просить дважды не пришлось, через пару минут всё было готово. По первому бокалу выпили молча, не чокаясь.

– Когда? – спросил дед, нарезая помидор на четвертинки.

– Что? – Алекс, который в это время раскладывал по тарелкам картошку и тушёное мясо, поднял на него взгляд.

– Когда послание Луки прочтешь?

– Евангелие от Луки… – пробормотал Алекс, выбираясь из-за стола.

Сказать по правде, ему не хотелось знать, что такое мог написать ему Лука Славинский. При жизни старик не жаловал не только своих внуков, но и Алекса. И тем необычнее казался сам факт того, что прощальное письмо – или распоряжение? – он оставил не кому-то из кровных родственников, а ему.

Письмо оказалось коротким. И да, опасения Алекса подтвердились. Это было именно распоряжение, не слишком старательно завуалированное под просьбу и не оставляющее места для маневров.

Алекс прочел письмо несколько раз и только потом посмотрел на деда.

– Что? – спросил тот почти равнодушно.

– Мне нужно уехать. – Алекс сунул письмо обратно в конверт. Было искушение порвать его на мелкие клочки и сжечь, но холодный рассудок взял верх над раздражением. А ещё любопытство. Пожалуй, Лука Славинский делал ставку именно на это – не на чувство долга, а на интерес. Кажется, старик знал его куда лучше, чем сам Алекс предполагал.

– Когда? – Дед разлил виски по бокалам, чуть нахмурился.

– Завтра.

– Когда планируешь вернуться?

– Не знаю. – Алекс залпом выпил виски, прислушиваясь к тому, как дарованное им тепло разливается по организму, прогоняя озноб. – Постараюсь как можно быстрее.

– Ты уж постарайся, – сказал дед мрачно, – не хотелось бы разбираться с тем, что творится в Логове, одному.

– А если послать всё к чёрту и вообще не разбираться? – Алекс сощурился.

– Я вижу, ты уже послал все к черту. – Дед многозначительно хмыкнул.

Алекс вздохнул и протянул ему конверт.

– Очки подай! – велел дед, доставая письмо.

Алекс сходил за очками, положил их перед дедом, сам потянулся за бутылкой.

Пока дед читал, он наполнил бокалы в третий раз и выложил на большое блюдо пирожки. Не комильфо – заедать виски пирожками, но кто ж им запретит?

– Что скажешь?

Дед отложил письмо, посмотрел на Алекса поверх очков. Сейчас он был больше похож на институтского профессора, чем на владельца огромной империи. Очки придавали интеллигентности его жёсткому, костистому лицу и чуть смягчали такой же жёсткий взгляд.

– Надеюсь, хоть ты понимаешь, что происходит. – Алекс придвинул к деду блюдо с пирожками.

– Не ввязывайся, Саня, – сказал дед.

– Хочешь, чтобы я помер от любопытства? – Алекс откусил от пирожка.

– Отнюдь. Я хочу, чтобы мой единственный внук остался в живых, – сказал дед неожиданно серьёзным тоном. – Откажись. Это неформальная просьба.

– Из-за которой мой банковский счет потяжелел на сто тысяч долларов? Дед, это не просьба, это задание. Очень щедро оплаченное задание.

– Ты уже получил деньги.

– Вот именно! Я уже получил деньги и теперь чувствую себя… – Алекс в раздражении мотнул головой, а потом продолжил: – Обязанным! Вот так он всегда и поступал. Вот так манипулировал людьми.

– Но ты ведь берешься за это дело не из чувства долга, – сказал дед, снимая очки.

– Ты знаешь, о ком вообще идет речь? – спросил Алекс.

– Понятия не имею, – ответил дед, но в его голосе послышалась тень сомнения.

– Я так понимаю, это связано с фондами?

– Напрямую. – Дед помотал головой, а потом вздохнул: – Саня, я не могу тебе запретить, но я могу тебя попросить…

– Я уже решил.

– В таком случае, будь осторожен.

Алекс удивленно приподнял брови. Последний раз дед призывал его к осторожности лет пятнадцать назад, когда первый раз взял с собой на охоту. Похоже, сложившуюся ситуацию он тоже рассматривал как охоту.

– И держи меня в курсе, – продолжил дед. – Если потребуется помощь…

– Я знаю, к кому обратится! – Алекс отсалютовал ему бокалом. – Все будет хорошо, дед!