Лимбус. Том 2

Часть 38

– Повелитель Тысячи Вод Юань Фэнь!

Храм Байшуй[2] всегда отличался особой тишиной. Она окутывала Байшуй мягким, невесомым покрывалом, словно утренний туман, который нежно обнимал землю. Сквозь безмолвие пробивался легкий шорох листьев и еле уловимый треск веток, будто сама природа дышала, освобождаясь от суеты. Такие моменты имели особую ценность, ведь для каждого гостя храма тишина могла стать тяжелой, как свинцовое облако, или легкой, как перо. Некоторые замечали, что она обладала исцеляющими свойствами и была способна очистить истощенный ум, унять тревоги и даже улучшить циркуляцию ци по меридианам.

Как же легко рождались нелепые слухи, даже среди небожителей. Единственной причиной безмолвия в Байшуй был его хозяин – я. Точнее, мое стремление к уединению и спокойствию, которые позволяли сосредоточить духовные силы, направляя их по верному течению.

Первая табличка в храме гласила: «Белая вода, как зеркало, может показать твое сердце»[3].

Вторая: «Вода по капле точит камень»[4].

И третья: «Сердце, подобное неподвижной воде»[5].

Три истины, которым научил меня наставник, теперь стали основой для Байшуй. Я следовал этим учениям на пути самосовершенствования и придерживался их, даже достигнув титула Повелителя Тысячи Вод. Тем не менее мой путь далек от завершения, несмотря на восхождение по Небесной лестнице 999 ступеней[6].

Если бы моей воле подчинялись не только посторонние звуки, то я не жалея сократил бы весь храмовый комплекс Байшуй в несколько раз, оставив лишь самую скромную постройку из всех, расположившуюся рядом с озером, и несколько близких последователей, уважающих мой выбор. Но на великолепии Байшуй настоял сам Небесный Император. Он утверждал, что почитаемый в Фэнчжихай Повелитель Тысячи Вод не может ютиться в лачуге, как бы мне этого ни хотелось. Поэтому я создал для себя уединенное место, отличающееся от основного храма благородной скромностью.

За основными зданиями Байшуй среди густой зелени находился тот самый укромный уголок, чем-то напоминающий мешочек или природный пузырь, огороженный высокими горами. Здесь ощущался легкий аромат лотосов и свежести, словно воздух был пропитан самыми нежными нотами чистейшей воды. А в тени деревьев стояла небольшая обитель, названная мной Нанъин[7].

Стены комнат украшали хуафу[8] с изображениями горных пейзажей и цветущих слив. Каждый росчерк туши на них словно оживал под мягким светом, проникающим сквозь тонкие занавеси из рисовой бумаги. Тени от таофана[9] простым орнаментом ложились на бамбуковые циновки, покрывающие пол. А если долго смотреть на них, то казалось, что вода медленно течет по сплетенному узору. Такую малость тоже приходилось отстаивать у Небесного Императора, ведь таофан и циновки могли послужить поводом для насмешек среди Богов, считающих простоту постыдной.

Из окна всегда веяло приятной прохладой, а в ночное время мерцание светлячков манило выйти на берег озера. Порой они отвлекали от чтения и уносили мысли в далекое прошлое, но я упорно не менял расположение стола, чтобы вновь и вновь бросать взгляды на маленькие огни.

Именно Нанъин стал мне бо́льшим домом, чем выдающийся Байшуй. Казалось, я не заслуживаю такого величия. Здесь же легко забывалась суета Юньхай. Никто не мешал погружаться в размышления, ведь только Небесный Владыка и верный последователь Син могли переступить порог Нанъин, потревожив меня.

– Юань Фэнь, тебе стоит хоть раз посмотреть, как сезоны сменяют друг друга. Их волшебный танец завораживает, и хочется насладиться им как можно дольше.

Ли Цзиньлун навис надо мной, пытаясь рассмотреть, какую книгу я читал. В его золотистых глазах таилось тщательно сдерживаемое любопытство. На удивление, Небесный Император в моем присутствии часто позволял себе более свободные манеры и показывал те эмоции, которые обычно скрывались от других Богов. За Владыкой закрепился статус непревзойденного Небесного Императора, обладающего могуществом Лазурного дракона Цин Луна[10].

– Вы почтили меня своим присутствием, Владыка. – Я отложил книгу, поднялся на ноги и уважительно поклонился.

– Юань Фэнь, я ценю твою сдержанность и упорное следование предписанному этикету, но здесь мы только вдвоем и можем опустить лишнюю вежливость.

Ли Цзиньлун сел напротив меня, возле низкого столика, и, придерживая широкий рукав, изящно взял ту самую книгу, при этом не задев принадлежности для каллиграфии. Его одежды цвета цин[11] настолько удачно гармонировали с царящей атмосферой в главном храме, что казалось, он был здесь всегда, а остальные, включая меня, – лишь посетители Байшуй, пришедшие узреть великолепие хозяина.

– Описание природы не заменит ее истинной красоты, увиденной своими глазами, Юань Фэнь.

Я вернулся на свое место, положил ладони на колени, а затем прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Весна, словно нежный художник, расписывает мир яркими цветами, пробуждая жизнь после зимней спячки. Лето – это время страсти, когда солнце дарит тепло, а природа щедро делится плодами. Осень, как мудрый старец, окутывает все золотым покрывалом, напоминая о быстротечности времени. И, наконец, зима, словно поэт в белом, укрывает землю тихим снежным покровом, даруя мгновения спокойствия и размышлений. Каждый сезон – это новая глава в бесконечной книге жизни, где каждое изменение приносит надежду и вдохновение, – произнес я на одном дыхании и посмотрел на Ли Цзиньлуна.

Владыка удивленно поднял брови, пробежался взглядом по страницам книги и тяжело вздохнул.

– Ты застыл между строчек на бумаге, Юань Фэнь, и не позволяешь себе насладиться полнотой картины. Твой храм стал олицетворением замершего времени, подобно неподвижной воде в пруду, но даже ей нужен свежий приток. Ты совсем перестал покидать Байшуй и предпочел отгородиться от остальных. Почему ты так строг к себе, Юань Фэнь?

Видимо, ничего не меняется в Юньхай и некоторые Боги по-прежнему любят искать кость в яйце[12], иначе с чего вдруг Небесный Император обеспокоился моим уединением? Но кто же на этот раз решил выказать свое недовольство? Почему же мы не могли существовать подобно колодезной воде и речной[13], не мешая друг другу?

– Я хочу самосовершенствоваться дальше, Владыка, а лишние эмоции отвлекают.

«И настойчивые небожители тоже», – добавил я про себя.

– Тебе подчинилась стихия воды, Юань Фэнь, неужели этого мало? Да, твой меч не совершенен и в нем не заключена сильная душа Стража, но так ли это важно на твоем пути?

– Вы сами ответили на вопрос, Владыка. – Я слабо улыбнулся, скрывая горечь слов. – Мой меч не совершенен. Как я могу наслаждаться сменой сезонов и посещать все праздники вместе с другими Богами? Жители Фэнчжихай возносят мне молитвы и жгут благовония. Жить в праздности – непозволительная роскошь для меня. Надеюсь, вы поймете мои истинные намерения и увидите, что на них нет ни одного черного пятна.

Ли Цзиньлун вернул книгу на прежнее место и, перегнувшись через стол, дотянулся до моего плеча. Он невесомо коснулся ткани, будто пытаясь этим движением передать мне свои истинные чувства.

– Не всегда следует стремиться к поглощающей силе. Посмотри, что стало с Богом Войны Востока, он возжелал принудить Фэнхуана[14] силой и не смог справиться с ним, лишившись рассудка и став скитающимся демоном в пустыне Хэйсин[15].

Я не мог отрицать благоразумие речей Владыки. Ли Цзиньлун – первый небожитель, получивший душу одного из Четырех Небесных Стражей. Повелитель Ста Ветров удостоился покровительства Байху[16]. Остались Фэнхуан и Сюань У[17]. Именно страж Сюань У был ближе всего к стихии воды и казался мне родственной душой, поэтому я решил упорно тренироваться, чтобы однажды достойно встретить Черного Воина и завоевать его расположение.

– Юань Фэнь, а тебе не кажется, что скоро Фэнхуан отдаст свое сердце достойному? – задумчиво проговорил Ли Цзиньлун.

Он убрал руку от моего плеча и, прищурившись, наблюдал за тем, как я отреагирую на такую новость. Вопреки его опасениям, мое сердце билось ровно.

– Вы говорите о том юноше? Ученике Ши Ичжэня?

– Ты тоже наслышан о нем? Удивительно, что даже в Юньхай о нем ходят слухи.

Я предпочел промолчать, что раньше часто наблюдал за ним в Фэнчжихай. Сначала мной овладело любопытство, потом я встретил его горящий непреклонный взгляд, и внутри что-то встрепенулось, разливаясь жаром под кожей. Восхищение. Юноша раз за разом терпел унизительные поражения от феникса и физические наказания от учителя за непослушание, но все равно неизменно приходил на гору и ждал Фэнхуана. Но что поражало еще больше, так это поведение Стража. Фэнхуан ни разу не навредил ему по-настоящему. При желании феникс мог с легкостью испепелить все живое вокруг себя, но он терпел, будто тоже ждал, когда юноша посетит его снова и бросит вызов. Возможно, пройдет всего лишь несколько десятков лет, прежде чем два пылающих сердца забьются как одно.

– Если он достоин, то Фэнхуан выберет его, – с легким трепетом сказал я.

Судьба юноши давно стала мне небезразлична, а если на него обратил внимание Страж, значит, он станет достойным небожителем, способным защитить жителей Тинсингуо.

– Зачем тебе сила Черного Воина, Юань Фэнь? – Голос Ли Цзиньлуна похолодел, и от теплой беседы не осталось ни одного согревающего луча.

Как я мог высокомерно заявить, что даже мощи Повелителя Тысячи Вод недостаточно для противостояния наивысшим демонам или спасения целого города от разрушения стихией? Меня беспочвенно считали превосходным, но я не мог похвастаться выдающимся талантом, совершенствуясь через упорный труд и ежедневные тренировки. Для многих стать небожителем уже было недосягаемой целью всей жизни, а для меня становление Богом – это еще одна ступень для обретения силы, чтобы больше никогда не повторилось того, что я испытал, будучи беспомощным ребенком.

– Юань Фэнь, одна свеча не способна согреть всех своим пламенем и осветить путь всем заблудшим душам тоже не может. Не бери на себя слишком многое. Ты не виноват в своем прошлом. Лишь некоторые достигают тысячной ступени, а ты смог, доказав всем, что далеко не происхождение определяет твою судьбу. Тебе нужно гордиться собой, а не принижать свои заслуги и прятаться за стенами храма.

Я поджал губы, чтобы не выдать их легкую дрожь. Сколько бы лет ни прошло, их будет недостаточно, чтобы стереть события из памяти. Сила решает многое, дает преимущество, без нее ты ничего не сможешь, без нее ты слаб. Этот урок от прежнего Владыки Тьмы я запомнил навсегда.

– Не хочешь принять участие в церемонии приветствия нового короля Экнора, который будет заключать мирный договор? – Голос Ли Цзиньлуна прервал душевные метания, и я был благодарен, что он не ждал от меня ответа на ту откровенную речь. – Король приведет с собой добровольцев – сильные души для обучения в Тинсингуо. Несколько небожителей вызвались отобрать их и сопроводить в Фэнчжихай, но я подозреваю, что им просто хочется повеселиться в Лимбусе.

На последних словах Небесный Император понизил голос до шепота и подмигнул мне, вызывая неуверенную улыбку.

– Не думаю, что мое присутствие так необходимо, Владыка.

– Упрямый Юань Фэнь, несмотря на то что мы наедине, ты продолжаешь из раза в раз называть меня Владыкой.

– А как же мне еще обращаться к несравненному Ли Цзиньлуну, которому покорился сам Лазурный дракон, а вашему духовному оружию нет равных в трех мирах? – Я не остался в долгу и поддел Небесного Императора, прекрасно зная, как он не любит, когда напоминают о его могуществе.

– Ты преувеличиваешь мои заслуги и преуменьшаешь свои намеренно, а, Юань Фэнь? Скромность – благо, но во всем должна быть мера. Отказ от церемонии приветствия не принимается. В Лимбус прибудет новый король Экнора – юный правитель Энделлион. Следует присмотреть за ним и Ахимотом, пока меня не будет. Нельзя допустить, чтобы что-то пошло не так.

– Вы пропустите приветствие нового короля?

Настало мое время удивляться. Ли Цзиньлун еще никогда не пропускал ни одной церемонии. Своим присутствием он подавал пример остальным Богам, и благодаря этому дисциплина в Юньхай сохранялась надолго.

– Я отправляюсь в горы Усэ Юнь[18] и не смогу присутствовать на празднике, но потом лично поприветствую его величество. Окажи мне услугу, Юань Фэнь, не как Владыке, а как другу.

Сотни тысяч лет назад в горах Усэ Юнь обитал Лазурный дракон, и именно там Ли Цзиньлун смог обрести его душу. Но в последнее время Небесный Император все чаще отправлялся в горы, надолго задерживаясь там. Я слышал от Сина, как среди небожителей ходят слухи, что справляться с Цин Луном стало затруднительно из-за его вольной души, и поэтому Владыка уединяется в Усэ Юнь для глубокой медитации, позволяющей совершенствовать их связь. Ли Цзиньлун поистине был воплощением совершенства в моих глазах.

– Неужели у вас есть подозрения, что за время вашего отсутствия Владыка Тьмы решит воспользоваться возможностью и устроить беспорядки? Но для чего ему это?

Ли Цзиньлун коснулся кончиками пальцев виска и слегка помассировал его, будто пытаясь унять досаждающую боль.

– До меня дошли сведения, что Энделлион – очень талантливый молодой человек с необычайно сильной душой. Возможно, в нем есть способность к зарождению ядра, что само по себе немыслимо для экнорианцев. Ахимот может не устоять перед таким соблазном. Демон всегда остается демоном, несмотря на клятвы и договор. Я не могу доверить это никому, кроме тебя, Юань Фэнь. Ты один из сильнейших и почитаемых небожителей.

Теперь его просьба обрела иной окрас. Если бы Ли Цзиньлун обратился к другому Богу, то это повлекло бы за собой потоки ветра из пустой пещеры[19], и тогда юным королем заинтересовался бы не только Ахимот, но и большинство небожителей. Мне захотелось беззлобно напомнить Владыке, что ранее он винил меня в затворничестве и нежелании общаться с остальными, а сейчас воспользовался этим. Подавив в себе совершенно мальчишеский порыв, я слегка наклонил голову и сказал:

– Не могу оставаться глухим, когда Небесный Император одарил меня своим доверием.

– Я знал, что ты не останешься равнодушным к моей просьбе, Юань Фэнь.

Часть 39

В сердце пограничной территории, где небеса встречаются с землей, раскинулся Лимбус, сверкающий как драгоценность на фоне бескрайних горизонтов. Его улицы, вымощенные белым камнем, переливались под солнечными лучами, проникающими через магический купол, словно реки света стремились добраться до каждого уголка и рассеять тьму. Здесь, в этом процветающем городе, здания взмывали ввысь, их шпили касались перистых облаков, а балконы утопали в головокружительно благоухающих цветах. Каждый дом в Лимбусе символизировал единение рас, и рядом с экнорианской архитектурой воздвигали строения из Тинсингуо. Колонны же были украшены резьбой, рассказывающей истории трех миров. Стены главных зданий состояли из светлого камня и застывшей лавы Хэйдереса. Они сливались в единое целое, вырисовывая замысловатые волны и создавая внешнюю гармонию. Окна в Верховном храме заменяли витражи с изображениями Экнориана, Хэйдереса и Тинсингуо. Они делились на символичные цвета, которые рассеивались под солнечным светом и отбрасывали разноцветные блики на стены и пол.

Каждый привнес в Лимбус частичку своего мира и усовершенствовал ее.

В городе всегда было многолюдно и шумно, но из-за церемонии приветствия началось безумство, совсем не похожее на праздник, достойный его величества. На площадях играла музыка, режущая слух, который не одно столетие услаждали тонкие звуки гуциня[20] и сяо[21]. Демоны танцевали вместе с людьми, сверкая огненными глазами и загадочными улыбками. Их движения завораживали и манили, соблазняя присоединиться к безудержному веселью.

На местном рынке находилось все, от экзотических фруктов до магических артефактов. Яркие прилавки ломились от изобилия, а торговцы – люди с располагающими к беседам приятными улыбками и демоны с хитрыми взглядами – вели оживленные переговоры.

В Лимбусе кипела жизнь, но я больше любил уединение в Байшуй. Мелодичное журчание воды дарило умиротворение, а после Лимбуса голова разлеталась на сотни осколков, как витражи, и приходилось надолго погружаться в медитацию, очищая свои энергетические каналы. Но легкая зависть грустно проносилась внутри при виде искренней радости на лицах горожан. Я посвятил свою жизнь самосовершенствованию, очищению души и тела, поэтому их беззаботность была одновременно чуждой и желанной для меня.

– Вас, как всегда, заставили нести на спине закопченный котел[22], господин?

– Лирейн, прояви уважение к господину Юань Фэню. – Син дотянулся до высокого и широкоплечего мужчины и стукнул его по макушке рукоятью фучэнь[23], а потом поклонился мне, протягивая веер. – Господин, не обращайте внимания на его болтовню, вы же знаете, что Лирейн относится к вам с не присущим ему беспокойством.

Я принял веер и распахнул его, скрывая нижнюю часть лица. Дышать стало легче, переносить оживленную толпу – тоже. От Сина не укрылся мой облегченный вздох.

– Вы сегодня выглядите обеспокоенным, господин Юань Фэнь.

Для посещения Лимбуса я ограничился компанией верного Сина и Лирейна. Один мог умело и с достоинством выбраться из любой ситуации, а второй – решить ее силой, если слов оказывалось недостаточно. Но главное, что они не раз доказывали свою преданность и готовность следовать любому моему указу, не подвергая его сомнениям.

– Все хорошо, Син. Просто сегодня слишком шумно. И никто меня не заставлял, Лирейн. Небесный Владыка лишь предложил поучаствовать в церемонии. Как небожитель, я не могу вечно избегать их.

Лирейн хмыкнул и отвернулся. В чем-то он был прав, и я действительно перенял на себя чужую ответственность. Но просьба Ли Цзиньлуна не могла отяготить меня и принести неудобства, которые оказались бы непосильной ношей.

– Понимаю, господин, – кивнул Син, оглядывая пеструю толпу. – Вы уже знаете, что Владыка Тьмы Ахимот прибудет в сопровождении двух Князей Тьмы?

– И кто его сопровождает на этот раз?

Обычно Ахимот предпочитал брать с собой только Дау. Владыка Тьмы называл его своим первенцем, поскольку демон первым удостоился чести носить в себе частицу силы Ахимота, став его верным Князем. Все знали, что Дау когда-нибудь займет место на троне Тьмы. Но решение взять с собой сразу двух высокоранговых демонов – и даже не Смертных Грехов, а Князей – вызывало подозрения.

– Князья Тьмы Дау и Одор Мортен.

Волнение в груди чуть улеглось, и я взмахнул веером, остужая лицо. Дау был вспыльчив, а Одор Мортен в противовес своему «брату» выступал голосом разума и всегда вел себя сдержанно. Надежда, что в отсутствие Ли Цзиньлуна удастся избежать неприятностей, пока не погасла.

– Стоит усилить охрану? – Голос Лирейна звучал напряженно.

– Думаю, что паладины справятся. Да и мы не можем вмешиваться, только наблюдать. Не стоит забывать законов Тинсингуо, Лирейн. – Но, вопреки своим словам, я прошелся взглядом по краям купола и, уловив отблеск на броне паладинов, успокоился. – Син, ты выполнил мою просьбу? Что известно о новом правителе Экнора?

– Энделлион, рожденный в день Чунъян[24], взошел на престол в возрасте двадцати четырех лет. Имеет поддержку не только Совета, но и экнорианцев, завоевав их расположение. Отличился в фехтовании, морском деле, военной стратегии, а также поэзии.

– Поэзии? – От удивления я даже не заметил, как опустил веер и повернулся к Сину.

Не так давно у меня в руках оказался весьма занимательный поэтический сборник, который принес Ли Цзиньлун в надежде заинтересовать меня. К слову, ему это удалось, и я на несколько ночей потерял сон, блуждая по берегу и зачитывая вслух строки, затронувшие шелковые нити души:

И после этого известие о том, что новый король преуспел в искусстве придавать словам изящество и глубину, вкладывая в них истинные чувства, поразило меня.

– Да, господин Юань Фэнь, – подтвердил Син, – его величество Энделлион пишет стихотворения и, несмотря на недовольство некоторых членов Совета, часто посещает поэтические вечера.

Удивительно, как один человек мог сочетать в себе настолько разнообразные интересы, противоречащие друг другу. Неужели Ли Цзиньлун оказался прав и душа короля больше подходит для Тинсингуо, чем для Экнориана? Но в этом заключалась большая опасность. Раз в десять лет небожители отбирали самые сильные души в Экнориане и забирали их в Фэнчжихай для обучения. Естественно, люди не превращались в прославленных заклинателей или небожителей, но приобретали способности, позволяющие стать стражами Лимбуса – паладинами. Их сила держалась на магических печатях, нанесенных Богами на их тела, и эликсирах. Однако если предположить, что новый король обладает душой, подобной нашей, это означало бы, что между небожителями и людьми существовала запретная связь, результатом которой оказался Энделлион. Ли Цзиньлун не мог допустить распространения такого позора, и поэтому других Богов на празднике почти не было, хотя многие изъявляли желание присутствовать. Но Небесный Император переоценивал мои возможности, ведь при необходимости я не мог противостоять одному из сильнейших оружий – Абиссхе, – когда сам имел всего лишь бездуховный меч, подпитываемый только ци хозяина.

Внезапно толпа взревела, грубо вырывая меня из кокона мыслей, и купол сверкнул, пропуская свиту из Хэйдереса. Демоны четвертого ранга, обычно прислуживающие Семи Смертным Грехам, окружали Дау и Одора, а в центре уверенными широкими шагами шел Ахимот. Плащ цвета киновари струился за ним, как кровавая тень, растянувшаяся по земле. Каждый шаг говорил о том, что он не человек и не небожитель, а воплощение древнего страха. Под густыми бровями сверкали алые глаза, взгляд которых погружал любого в бездну отчаяния. Они напоминали закат, когда неизбежно приближалась тьма и солнечные лучи прощались с днем, оставляя за собой пламенные росчерки на небосклоне. Даже толпа замерла, не смея шелохнуться. Шепот растекался по рядам, как волна: кто-то говорил о красоте Ахимота, а кто-то – о его мощи. Но все понимали одно: перед ними настоящий Владыка Тьмы.

Он поднял руку, ухмыляясь, и по куполу прошла рябь одновременно с противным треском. Мгновенно на площадь опустился сумрак, а тени удлинились, превращаясь в зловещие фигуры. Каждый из присутствующих ощущал, как холод пробирал до костей и в то же время в сердце разгоралось неведомое желание подчиниться правителю. Ахимот завладел всеобщим вниманием и на миг стал центром мира, вокруг которого вращались страхи людей.

– Владыка Тьмы приветствует жителей Лимбуса. – Его голос звучал подобно раскату грома, глубокий и сильный.

Сумрак расступился, и купол вновь пропустил солнечные лучи, мягко рассеивая их. Ахимот хохотнул и продолжил свое шествие к возвышению в центре площади перед одним из главных зданий, похожим на пагоду[25]. Мощный поток ци Владыки Тьмы почти сбивал с ног. Будь я слабее, то не смог бы спокойно вынести его присутствия. Син и Лирейн пытались не подавать вида и держаться достойно, но бледные лица и капельки пота на висках выдавали их.

Ахимот поднялся по ступенькам на площадку и, по-прежнему ухмыляясь, склонил голову ровно на один цунь[26], приветствуя меня. Князь Мортен повторил жест, но более почтительно, углубив кивок еще на цунь, а Князь Дау даже не удостоил нас взглядом. Владыка Тьмы небрежно смахнул с лица прядь волос, напоминающих черное золото – такое же редкое, драгоценное и непознанное, будто созданное в сумрачных глубинах, куда не проскользнет даже слабый луч света. По его доспехам пробежали искры. Казалось, они созданы не для защиты своего владельца, а для сдерживания огромной мощи, которая искала малейшую возможность вырваться наружу и уничтожить все вокруг.

– Цзиньлун решил опоздать сегодня или хочет выказать свое пренебрежение?

Я подозревал, что Ахимот не будет молчать и обязательно отметит отсутствие Небесного Императора.

– Ли Цзиньлун прибудет позже и лично поприветствует каждого, не беспокойтесь.

– Что ж, прекрасно. С нетерпением жду, когда при нашей встрече смогу узреть его возвышенное личико, которое сморщится как высохшая хурма, – хмыкнул Ахимот и окинул меня пристальным взглядом. – Нечасто тебя можно увидеть в Лимбусе, Юань Фэнь. Ты все прячешься в своем храме и не желаешь показываться демонам? Настолько нас не любишь или высокомерно считаешь недостойными своего дыхания?

– Владыка Тьмы обладает излишне живой фантазией. Я всего лишь постигал новые знания. Время за обучением проходит незаметно.

Несмотря на благоприятную погоду, стало невыносимо душно, и я позволил себе воспользоваться веером, желая как можно быстрее оказаться подальше от губительной ци Ахимота.

– Так незаметно, что прошли уже десятилетия? – Владыка Тьмы удивленно поднял брови. – А я думал, ты меня избегаешь, после того как Дау превратил твою водичку в пар.

– И чуть не сварил заживо полгорода, припоминаю. – Я сложил веер и стукнул им по ладони.

Для него это была лишь забава. Дау всегда создавал проблемы, а Ахимот прощал ему любые «шалости», считая их незначительными.

– Я не желал убивать жителей Фэнчжихай, Юань Фэнь. Только хотел преподать тебе урок и показать, что обладание силой стихии может стать бесполезным, когда у твоего противника чуть больше способностей и смекалки.

Ему не стоило напоминать мне, ведь это я усвоил надолго. Где бесполезна вода, должен говорить твой меч, но когда он слаб, то и оружие не сможет ни защитить, ни отразить атаку. Воздух сделался тяжелым и густым, а каждый вздох раздирал горло, словно его царапали десятки раскаленных иголок.

– Владыка, попрошу вас сегодня воздержаться от действий и слов, которые могут быть восприняты неправильно. – Одор Мортен кашлянул в кулак и стукнул тростью, привлекая к себе внимание. – Забавляться можно и в Хэйдересе.

– Отец может делать что пожелает и где пожелает, – оскалился Дау.

Князь Мортен сморщился, будто ему под нос положили протухшие яйца.

– Тебя я тоже попросил бы следить за манерами, когда находишься на мирной территории, Дау. Твоя сила никому тут не интересна. Хочешь поиграть мускулами – можешь отправляться обратно и поискать Чревоугодие. Я предлагал Владыке оставить тебя на привязи, как цепную псину, чтобы ты не устраивал беспорядки.

– Ах ты змеиный выродок… – Дау схватил Князя Мортена за плечо, разворачивая к себе, и занес над его лицом раскрытую ладонь.

– Дау, Одор, пока только вы позорите меня перед великим Повелителем Тысячи Вод, – усмехнулся Ахимот, но что-то в его голосе заставило первенца отступить и даже поправить сбившуюся одежду на «брате». – Кстати, Юань Фэнь, неужели тебе действительно подчиняются все воды трех миров? Помню, при первой встрече твой титул был несколько короче, на тысячу примерно.

Мне нестерпимо захотелось тяжело вздохнуть и прикрыться веером, чтобы хоть как-то избежать лишних разговоров с Ахимотом. Уж точно я не имел желания объяснять ему, что степени подчинения стихии даются с огромным трудом и начинаются у подножья лестницы в тысячу ступеней. Некоторые не могли продвинуться дальше сотой или останавливались на предпоследней, не дойдя до конца. Дисциплину, тренировки, годы лишений и поддержания духовной чистоты не все могли выдержать. Одним из немаловажных требований на этом пути было принятие и обуздание своей гордыни, свойственной многим небожителям. Именно из-за нее некоторые не достигали вершины, восхваляя свои таланты и успехи. Другие же соблюдали баланс сил и умений, останавливаясь на десятках или сотнях ступеней. Повелитель Дождя Востока посчитал обретенную им способность достаточной для нахождения в Юньхай, так же как и Повелитель Девяти Морей Севера. Они сделали свой выбор и были почитаемыми небожителями в Тинсингуо.

– Надеюсь, Владыка Тьмы интересуется не для того, чтобы попытаться вновь испытать мою силу и преподнести урок? – Как бы я ни пытался ответить отстраненно, но все равно допустил ошибку, окрасив слова в неподобающие для Бога темные оттенки.

Ахимот не успел ответить, прерванный ревом толпы и блеском купола. Экнорианцы во главе с новым правителем прибыли в Лимбус. Король решительным шагом направлялся к нам, приветствуя жителей открытой улыбкой. Удивительно, но вместе с его появлением подул свежий ветер, так похожий на дневной бриз. Оковы удушья спали, и я смог вздохнуть свободно, отпустив неприятный разговор и сосредоточившись на госте.

В его парадном одеянии тоже выделялся красный плащ. Но, в отличие от Ахимота, он выглядел как разгорающийся огонь, служащий для того, чтобы указать дорогу заблудшему путнику. Солнечные лучи, пробившись через купол, скользнули по его светлым коротким волосам, оставляя на них брызги рассветных красок. Значит, он родился в месяц хризантемы, так удивительно подходящий этому человеку[27].

Определенно, человек, который написал это стихотворение из сборника, имел прекрасную и чистую душу. Стоило бы сегодня преподнести королю букет желтых хризантем. Рука дернулась, снова распахивая веер и прикрывая им лицо. Несвойственные мне мысли переполняли голову, мешая сосредоточиться.

Тем временем король уже поднялся к нам, сохраняя широкую улыбку на лице. Увидев его, жители Тинсингуо точно бы сказали «лицо-цветок, лицо-луна»[28]. Вблизи его глаза напомнили мне два глубоких прохладных озера, на песчаном дне которых хранилось много тайн.

– Надеюсь, я не опоздал. – Голос его величества звучал чуть смущенно, но мелодично и удивительным образом успокаивал бурю в сердце, поднятую Ахимотом. – Разрешите представиться, я новый король Экнора, Энделлион.

От него исходила теплая энергия, но она явно отличалась от ци небожителей. Опасения Ли Цзиньлуна были ошибочны, но понаблюдать за королем стоило. Ахимот тоже ожидал чего-то другого и недовольно скривился.

– Что вы, ваше величество, Небесный Император пока не спешит почтить нас своим присутствием, зато отправил к нам самого Повелителя Тысячи Вод, – язвительно проговорил Владыка Тьмы и указал рукой в мою сторону.

Энделлион посмотрел на меня, и в его глазах появился странный блеск, но, прежде чем я успел задуматься над этим, он повернулся к Ахимоту.

– Боюсь, это мы проявили неуважение и поспешили прибыть на праздник раньше него, ставя Небесного Владыку в неудобное положение.

Я удовлетворенно хмыкнул про себя. Он был не только уверенным, но и умел достойно ответить собеседнику на грубое высказывание, призванное унизить другого правителя.

– Раз герой сегодняшнего дня уже здесь, то почему бы нам не закончить официальную церемонию приветствия побыстрее, а потом по-настоящему отпраздновать восхождение Энделлиона на престол в лучшем заведении Лимбуса? – Ахимот, охочий до пышных празднеств, оживился и теперь нетерпеливо постукивал пальцами по своему плечу. – И раз уж здесь нет моралиста Ли Цзиньлуна, так почему бы Повелителю Тысячи Вод не отвести нас в место, где можно найти самых прелестных поющих красавиц[29]?

– Син, – позвал я, предпочитая не отвечать на последний вопрос, находя его достаточно оскорбительным. – Градоначальник Цзин Сун все подготовил?

– Все готово и ожидает гостей, господин Юань Фэнь.

Я сложил веер и подал знак Лирейну, чтобы он распорядился о паладинах, которые должны были сопровождать нас на всем пути во избежание проблем.

– Владыка Тьмы Ахимот, его величество Энделлион, прошу вас следовать за мной. Официальная часть пройдет в центре города, на месте печати и единения трех миров.

Часть 40

После церемонии, на удивление прошедшей легко, мы сменили пять лучших заведений города, пока Ахимот не остановился на одном из самых роскошных Весенних домов. От его выбора кровь подступила к горлу[30], и я прикрылся веером, тяжело сглотнув.

– Не думаю, что его величество оценит гостеприимство Лимбуса, если мы отведем его в такое… непристойное место.

– Ты хотел сказать «прекрасное место», Юань Фэнь? Что может быть лучше отличного вина, вкусной еды и веселой компании? Или ты решил замучить нашего гостя, зачитывая ему свод ваших правил и подливая ваш горький зеленый чай? – Ахимот забавлялся вовсю и вел себя слишком раскованно.

Дау поддерживал каждое слово своего Владыки, а вот на лицах Князя Мортена и Сина застыла грозовая туча. Они бы точно не отказались от чая и спокойной беседы, после которой с легким сердцем вернулись бы каждый в свой мир. Энделлион же терпеливо ожидал какого-то решения, но я видел, что он сдерживал жгучий интерес ко всему окружающему.

– Господин Юань Фэнь, если вы хотите выбрать Весенний дом, то я прикажу, чтобы сейчас же всё подготовили. – Цзин Сун кидал настороженные взгляды на Владыку Тьмы, опасаясь его гнева.

– Не нужно ничего готовить, если есть еда, вино и прелестницы с музыкальными инструментами, то этого хватит на всю ночь. – Ахимот закинул руку на плечо Энделлиону и повел его внутрь, не замолкая ни на мгновение: – Я так редко выбираюсь сюда отдохнуть, что не желаю видеть кислые морды нудящих небожителей. Нам надо держаться вместе и предаться похоти и чревоугодию.

– Хорошо, что вас не слышат Лурия и Гулас, Владыка. – Князь Мортен скривился и последовал за своим господином.

– Им здесь самое место, Одор, – хохотнул Ахимот. – А вот тебя стоило бы оставить и взять малышку Ахлис. Она бы точно не занудствовала, как ты.

Князь побледнел и, демонстративно задрав подбородок, будто слова Владыки Тьмы его не задели, больше не проронил ни слова. Я прикрыл рот веером и тихо шепнул Сину:

– Она настолько опасна?

– Княжна Ахлис по прозвищу Кровавый Туман имеет пристрастие к горячительным напиткам и не умеет вовремя остановиться. Пьяные драки – это наименьшее, чего можно от нее ожидать, а учитывая, что она обладает демоническим клинком Омихлемой, то сами представляете возможные последствия, господин.

Поистине женщины-демоны были опасными созданиями. Нам повезло, что ее место занял Князь Одор Мортен. Он единственный казался благоразумным созданием Тьмы.

Подавив желание оказаться в Нанъин, среди тихого журчания воды и шелеста страниц, я сложил веер и решительно отправился по ступеням, ведущим в Весенний дом.

Просторный зал, украшенный изысканной резьбой и яркими шелковыми тканями, напоминал о Тинсингуо. Огромные колонны обвивали золотые драконы, головы которых поддерживали сводчатый потолок, где множество зажженных красных фонарей создавали располагающую к доверительному общению атмосферу. В воздухе витали ароматы жареного мяса, пряных трав и сладких фруктов; смешиваясь с благовониями, они кружили голову и пробуждали аппетит. Девушки с фигурами, способными очаровать любого мужчину, приветствовали гостей у входа и одаривали их многообещающими улыбками. Стоило признать, что я ожидал худшего, но пока увиденное не выходило за пределы допустимого.

– Не стоит волноваться, господин Юань Фэнь, среди наших постоянных посетителей можно сыскать не только знать из Экнориана, но и Богов из Юньхай, – заговорщицки подмигнул мне Цзин Сун.

Интересно, а знает ли Небесный Император, что небожители здесь предаются разврату? Стоит спросить у градоначальника, кто именно из Богов настолько любит развлечения, что готов посрамить свое имя на всю Поднебесную.

Мы прошли к низким столам, расположенным вдоль стен. Они были уставлены свежеприготовленными блюдами, а прелестные девушки уже подносили вино и разливали его по пиалам.

На сцене девушки из Фэнчжихай умело играли на музыкальных инструментах. В их изящных руках звуки, извлекаемые из пипы, эрху и гучжэна переплелись с флейтой дицзы[31], образуя ни с чем не сравнимую, бодрящую кровь мелодию. А демоницы в легких одеждах, словно лепестки на ветру, кружились вокруг них. Движения танцовщиц менялись вместе с музыкой, и теперь они стали подобны размытому видению, где их полупрозрачные наряды виделись туманом, стелящимся по берегу реки.

Очнувшись от созерцания чарующей картины танца, я отпил из пиалы чай, предусмотрительно подготовленный Сином. Свита короля явно наслаждалась праздником, как и сопровождающие Владыки Тьмы. Лирейна нигде не было видно, что означало: он приступил к своей работе и вместе с паладинами пристально наблюдал за происходящим, но расслабиться я все равно не мог, ведь ночь только началась.

Смех, музыка и разговоры сливались, создавая какофонию. Но стоило признать, что в этом чувствовалось единение наших миров. Взгляд скользил по столикам, наблюдая за каждым гостем, и остановился на Энделлионе, который пил наравне с Ахимотом. И если в стойкости последнего я не сомневался, то человеческое тело не могло без последствий вынести столько крепкого вина. Однако его величество превосходно держался, осушая пиалу за пиалой, при этом ярко улыбаясь и вовремя отвешивая шутки на слова Владыки Тьмы. Окружающие быстро прониклись симпатией к молодому королю и осыпали его своим вниманием, подобно звездам вокруг луны[32].

Музыка сменилась еще раз, и теперь заиграла более нежная и приятная мелодия. Я позволил себе прикрыть глаза и насладиться тонкими нотами в общем шуме. Все же мне было здесь неуютно. Уединение приводило мысли и чувства в гармонию, а тут они пытались разбежаться, творя хаос.

Казалось, что прошло всего мгновение, прежде чем сквозь мелодию до меня донесся громкий голос Энделлиона. Я распахнул глаза, пытаясь понять, что упустил, и встретил его изучающий взгляд. Король почти пел под ту самую мелодию, голос его напоминал первые капли дождя, то превращающиеся в ливень, то вновь стихающие.

Я пораженно повернулся к Сину и уставился на него в немом вопросе.

– Владыка Тьмы сказал, что наслышан о поэтических успехах короля, и предложил придумать песню под звучащую мелодию про первую встречу с прекрасной небожительницей, видимо, намекая на Юнхуа, которая все это время подливала ему вино и не могла отвести от него восхищенного взгляда.

Мне оставалось только надеяться, что их забавы не выльются в попытки посоперничать и разнести весь Весенний дом. Энделлион же, явно не подозревая о моем беспокойстве, самозабвенно продолжал:

Музыка стихла, и зал наполнился возгласами восхищения и одобрительными хлопками. Девушки мечтательно вздыхали и бросали на Юнхуа ревнивые взгляды.

– Но ведь у Юнхуа не золотые глаза, – растерянно пробормотал я, не понимая, кого из небожительниц Энделлион успел встретить ранее, и пораженный тем, как он так легко смог вплести слова в нежную мелодию.

– Так король Экнора прекрасен не только внешне, но и внутренне. Слухи не врали. Восхитительно, Эндел. – Ахимот одобрительно хлопнул короля по плечу и подлил ему еще вина.

Эндел? Когда они успели настолько сблизиться? И почему Владыка Тьмы так радушен? Определенно, я не чувствовал в нем особой силы, похожей на ци жителей Тинсингуо. При должных тренировках он смог бы стать паладином, но не более. Я настолько сконцентрировался на попытке уловить энергетические потоки, что не заметил, как откровенно разглядываю Энделлиона. Какой позор, не хватало еще, чтобы меня обвинили в неуважительном отношении к королю Экнора. Я готов был принести свои извинения, но звон разбитой посуды опередил мои намерения. Слегка покрасневший Энделлион уронил пиалу и теперь не знал, как следует поступить. Похоже, король все же перебрал, и его надлежало сопроводить в гостевой дом, пока Ахимот отвлекся на подошедших прелестниц. Я подал знак Сину и, взяв веер, подошел к их столу. При моем приближении на лице Энделлиона отразилась растерянность, но вино взяло верх, и его губы растянулись в пьяной улыбке. Он поднялся на ноги и чуть покачнулся.

– Его превосходительство Повелитель Тысячи Вод решил к нам присоединиться?

Несмотря на опьянение, его голос звучал вполне твердо, да и в глазах не было туманной дымки, что навело меня на мысль о разыгранном небольшом представлении. Я раскрыл веер, взмахнул им пару раз, уловив, как взгляд Энделлиона четко отследил мои движения, и сказал:

– Возьму на себя смелость предположить, что ваше величество утомился после насыщенного дня и не отказался бы отдохнуть в гостевом доме.

– Брось, Юань Фэнь, вечер только начался, – возмутился Ахимот, отпивая вино прямо из горлышка.

– Безусловно, Владыка Тьмы может продолжить праздновать.

Я поймал взгляд градоначальника и еле заметно кивнул ему. Цзин Сун все понял без слов – в зале тут же зазвучала игривая музыка, и прелестницы обступили Ахимота, соблазняя его присоединиться к ним в танце. Князь Мортен, поджав губы, сосредоточенно наблюдал за развлечениями своего Владыки, а Дау давно уединился в отдельных покоях. Дождавшись, когда Ахимоту стало не до нас, я указал веером в сторону выхода.

– Позвольте сопроводить вас, ваше величество. Но если вам сложно идти, мы можем найти комнату на втором этаже Весеннего дома.

Энделлион мотнул головой и, поправив одежду, вышел из-за стола. За ним следом поднялся крупный мужчина в форме, и тут же за спиной я почувствовал присутствие Лирейна.

– Генерал Барлоу, не думаю, что в городе, где за нами тенью следуют десятки паладинов, мне угрожает опасность. Тем более в компании его превосходительства Повелителя Тысячи Вод. Таким недоверием легко оскорбить.

– Не стоит, ваше величество. Было бы оскорбительнее стать слепцом на слепой лошади[33]. Генерал Барлоу может присоединиться к Лирейну, ничуть не стесняя своим присутствием.

Мы вышли из Весеннего дома, и нас встретил слегка прохладный ночной воздух. Огни фонарей загорелись, подобно пылающим звездам на земле. Из ближайших лавочек веяло ароматами свежезаваренного чая и сладостей, а тонкий слух улавливал шум водопадов. В Лимбусе удивительным образом не только рассвет, но и ночь приносила с собой надежды на будущее и воодушевляла на новые мечты. Ведь если один город смог примирить три мира, то ничего невозможного уже не было.

Как только мы оказались на улице, слегка пьяное поведение короля мгновенно улетучилось, и он, заложив руки за спину, подстроился под мой шаг.

– Должен принести извинения за свое недостойное поведение и за то, что вам пришлось прибегать к хитрости, чтобы увести меня с праздника. Но я не нашел ничего безобиднее, чем притвориться пьяным и улизнуть от настойчивости Владыки Тьмы. – Несмотря на уверенную речь, Энделлиона явно одолевало смущение, и он старательно отводил взгляд.

– Понимаю и не могу винить вас в этом. Притворимся, что ничего не произошло, ваше величество.

Король нахмурился, будто его что-то тревожило, и спустя некоторое время решился спросить:

– Я знаю, что наши культуры сильно отличаются, и наслышан о правильном обращении, но как же мне вас называть? – Энделлион задумчиво посмотрел на звездное небо и стал загибать пальцы на руке, перечисляя варианты: – Повелитель? Ваше превосходительство? Господин Юань Фэнь? А-Юань? Юань-эр? Да Юань? Лао Юань[34]?

Король произносил все это без тени усмешки, а я же почувствовал, как кровь снова подступает к горлу. Видимо, его величество решил перебрать все обращения, которые только запомнил. Благо он не стал применять их к имени, ограничившись фамилией, в ином случае позора было бы не избежать, назови он Повелителя Тысячи Вод А-Фэнь, Фэнь-эр или Фэнь-фэнь.

– Прошу, зовите меня Юань Фэнь, так будет легче.

– А вы зовите меня Энделлион, без титулов. – Он улыбнулся и, пройдя несколько шагов, резко остановился. Смущенно взъерошив светлые волосы, король произнес: – Признаться, я не знаю, куда идти.

Я чуть не рассмеялся от его растерянного вида, но, вовремя вспомнив о своем положении, прикрыл лицо веером, чтобы не выдать едва появившуюся улыбку.

– Прошу вас следовать за мной, Энделлион.

Мы пошли через самые тихие улочки, расположенные недалеко от водопадов, где находился квартал лучших гостевых домов. С балконов комнат как раз открывался самый невероятный вид в городе. Мерцающий купол пропускал яркий свет луны, который отражался в бурлящих водах и скользил по гладким мокрым камням. Уютные дворики полнились зеленью и цветущими деревьями, а из небольших лавочек каждое утро заманчиво пахло свежеприготовленной едой из трех миров на любой вкус посетителей. Здесь было намного спокойнее, чем в сердце Лимбуса.

Энделлион украдкой бросал нечитаемые взгляды, то ли желая о чем-то спросить, то ли боясь нарушить какое-нибудь правило.

– Вам легко удалось найти общие темы с Владыкой Тьмы. – Я решил начать разговор первым и узнать, насколько близко они сошлись с Ахимотом, учитывая, что Владыка Тьмы никогда ничего не делает без своей выгоды.

– Он занимательная личность. Не такой, каким его описывали. – Король явно обрадовался моей инициативе, но проявлял осторожность в выражениях. Достаточно мудро с его стороны. – К слову, Небесный Император так и не появился. Надеюсь, ничего серьезного не произошло?

– Ли Цзиньлун должен прибыть позже, после отбора экнорианцев.

– Значит, в этот раз отбор будете проводить вы, Юань Фэнь?

– Если у вас есть сомнения в моих способностях, то мы можем дождаться Ли Цзиньлуна.

– Что вы! – воскликнул Энделлион. – Почту за честь представить экнорианцев знаменитому Повелителю Тысячи Вод. Я даже рад, что у нас будет больше времени пообщаться. К сожалению, сегодня нам это не удалось. Я думал, вы сядете ближе к нам и мы сможем завязать беседу, но ваше внимание постоянно ускользало.

– Так ваше выступление было способом привлечь мое внимание? – Мне тут же захотелось ударить себя веером и замолчать навсегда. Прав был Ли Цзиньлун, говоря, что стоило чаще проводить время с другими Богами и научиться поддерживать беседу.

– А-хах, меня раскусили. Вы показались мне отстраненным и даже недовольным, и я поддался соблазну удивить вас, тем более когда Владыка Тьмы так настойчиво уговаривал меня.

– И вам это удалось. Выступление вышло превосходным. Я наслышан о ваших талантах, но все равно был поражен. Вы и правда умелы во всем.

– О нет, далеко не во всем. У меня множество недостатков, но я стремлюсь совершенствоваться, чтобы их стало меньше.

Теперь я понял, почему мне хотелось узнать о нем побольше. Несмотря на разные миры, между нами было родство. Мы оба шли по своему пути совершенствования и стремились достичь большего не из жадности до могущества, а для искоренения собственных изъянов. Мне хотелось поддержать его так же, как это делал Ли Цзиньлун, но имел ли я на это право? Не стало бы это выглядеть поддержкой двух одноногих цаплей друг друга?

Пока я подбирал достойный ответ, мы дошли до вывески с двумя фонарями по бокам, возле которой стоял юноша. При нашем приближении он оживился и отвесил глубокий поклон.

– Ваше величество, комната уже подготовлена и ожидает вас. Следуйте за мной.

Энделлион похлопал по карманам и, достав оттуда монетки, бросил их юноше. Тот ловко поймал деньги и, просияв, спрятал в поясной мешочек.

– Благодарю за праздник, Юань Фэнь. Сегодня я успел немного позабыть о своих обязанностях.

Я так и не придумал слова поддержки, поэтому решил спросить то, что вызвало у меня подозрения еще в Весеннем доме. Неужели Ли Цзиньлун оказался прав насчет связи человека и небожительницы?

– Ваше стихотворение было наполнено неподдельными чувствами, Энделлион. Я бы даже сказал, очень личными. Не сочтите меня излишне любопытным, можете даже не отвечать на столь дерзкий вопрос, но когда же вы успели повстречать небожительницу? Какой она была?

Энделлион недоуменно застыл в дверях, а потом понимающе улыбнулся.

– Словно солнечный дождь, чуть прохладный и тихий. И сегодня я встретился с небожителями в первый раз. Желаю вам приятной ночи, Юань Фэнь.