Лики миров (СИ)

Глава 20

Вот черт, еще и скачок, про него я совсем забыла. Мы уже совершали один такой — дня через два после старта с «Земли-5» — и запомнился он мне весьма тоскливыми ощущениями. По времени процесс перехода занимал всего ничего, но мутило после него дольше, чем после взлета.

— Можно я у тебя перекантуюсь? — спросила я.

Бежать к своей каюте не хотелось. Да и во временном обиталище нейропсихолога имелась вторая койка, никем пока не обжитая.

— Как хочешь, — пожал он плечами, — мне не жалко.

К моему обществу он относился вполне благожелательно. Думаю, ему самому легче было терпеть присутствие «назойливой» меня, чем оставаться надолго наедине со своими мыслями и совестью.

— А что, если я тут затаюсь и полечу дальше нелегально? — высказала мысли вслух, привычно застегивая похожие на двойную шлейку ремни.

— Очень сомневаюсь, что тебе это удастся. Зная Ли, он теперь лично проследит, чтобы мы с тобой покинули корабль, еще и за шкирку придержит, чтобы обратно не просочились.

Это да, он такой.

Койка подо мной мелко задрожала, наш «Флейт» тихо загудел. Началось. Я подавила сорвавшийся было вздох и приготовилась к пятиминутному страданию.

Поначалу все шло, как обычно: гудение возрастало, корабль набирал скорость. Меня понемногу начало штормить, и я закрыла глаза. И тут нас тряхануло так, что если бы не ремни, впившиеся в тело чуть не до костей, я бы пушечным ядром влетела в стену. Как только голова не оторвалась, не знаю. Сначала меня швырнуло куда-то вбок, будто сшитую из лоскутов куклу, потом практически вмяло в в койку, потом снова вбок, да так, что я сильно приложилась головой о край кровати и почти отключилась, но новый толчок привел меня в чувство, вот только я совсем перестала соображать, где я, и что вообще происходит.

Истошно орала система оповещения: «Разгерметизация грузового отсека» или что-то в этом роде. Голова казалась такой тяжелой, будто она целиком отлита из свинца. Я висела тряпкой исключительно на ремнях. Лямки эти так сильно резали подмышки и бедра, что мне казалось, будто вот-вот у меня отвалятся ноги и руки. Дышать тоже было затруднительно. Сигнализация стихла, а наш корабль совершил еще один, уже куда более плавный кульбит вокруг своей оси. Голова моя снова мотнулась, закружилась, зато натяжение ремней ослабло, и спина почувствовала под собой твердое основание. Сверху на меня что-то брякнулось: то ли тапок какой, то ли еще что, я даже смотреть не стала, просто скинула это вниз.

«Просьба всем оставаться на своих местах и сохранять спокойствие», — голос Риты, запыхавшийся, с прорывающимися истеричными нотками совершенно не добавил спокойствия.

— Ты как там, живая? — глухо, с присвистом спросил Эмир.

— Кажется, — прокаркала я, приходя в себя, — но ощущение такое, будто меня в центрифуге прокрутили на максимальных оборотах. А ты в порядке?

— Вроде того, — отозвался он. — Это был аттракцион покруче, чем вылететь на автолете с гоночной трассы и вмазаться в снежный склон.

— А что, у тебя и такое было?

— Ага. Автолет в хлам, на мне — ни царапины, повезло. Но тогда и то меньше кувыркало. Что там случилось, интересно? Пилот уснул, что ли?

Мы полежали еще немного молча. На меня накатила слабость и слегка затрясло — нервный отходняк после пережитого. А потом мы услышали требовательный стук в дверь.

Мир чертыхнулся, отстегнул ремни и, слегка пошатываясь, пошел открывать.

— Доктор Эмир-Вайс! Доктор Фей-Конти срочно просит вас пройти в медотсек, — отчитался один из стюардов, слегка потрепанный и с зеленоватым оттенком лица.

Мир сразу подобрался и коротко кивнул парню.

— Подожди! Я с вами, — тут же попросилась, отщелкивая ремни. Мир спорить не стал, только головой дернул нетерпеливо в сторону двери. Давай, мол, поторапливайся.

Ноги подрагивали и казались двумя плетеными веревками без костей. Первые шаги дались нелегко, еще и голова кружилась. Но все лучше, чем валяться ничком и придумывать себе разные ужасы.

Шли мы быстро. Мой ученый друг сейчас был так похож на ту версию себя, с которой мы пробирались через Хаос, что я про себя называла его Миртеном: строгое лицо, чуть нахмуренные русые брови, готовность к решительным действиям и отсутствие даже тени привычных ленцы и легкомыслия.

— Что у вас произошло? — спрашивал он стюарда по дороге.

— Неполадки при прохождении пространственного тоннеля, — отвечал этот претендент на звание капитана Очевидность, — сейчас ситуация стабильная, причины выясняются, но у нас несколько раненых, один из них — серьезно.

У медотсека парень отделился от нас и торопливо зашагал обратно. Мы же, постучав и дождавшись взволнованного «Да-да», вошли внутрь.

— Ну наконец, — с облегчением выдохнула доктор Анита, с удивлением перевела взгляд на меня, моргнула, но тут же снова вернулась к Миру: — Мне очень нужно твое мнение. Травма черепа, парень был в смежном грузовом отсеке, не пристегнулся вовремя, налетел на острый угол, — она говорила быстро, вручая блондину специальную маску и почти не глядя распыляя на подставленные ладони спрей защитных био-перчаток. — Результаты сканирования только-только получила. — Случай тяжелый, я с таким не сталкивалась. Мне нужно понять, можем ли мы довести его до станции или нужно готовить к криозаморозке. Да и вообще, имеет ли она смысл… — добавила она, чуть запнувшись.

Мир быстро осмотрел лежащего на столе мужчину, изучил на трехмерной голограмме результаты сканирования и уверено ответил: «Готовь, и чем быстрее, тем лучше. Здесь мы ему ничем не поможем. Нужен нейрохирург и хорошее оборудование. Если успеем провести заморозку до того, как отек перейдет сюда, шансы, что он перенесет выход из нее, неплохие».

— Поможешь? — попросила Анита. Мир кивнул, и они вместе принялись за дело. Обрабатывали чем-то голову, ставили капельницу с нужным раствором.

«Ани, подойди в рубку, когда закончишь», — раздался по местной связи голос нашего капитана.

Доктор Фей-Конти тут же вопросительно посмотрела на своего коллегу.

— Иди, я закончу, — отозвался тот, не отвлекаясь от процесса.

Она оглянулась и заметила меня. Секунду, наверное, она меня разглядывала, чуть прищурив влажные карие глаза, а потом попросила:

— Помоги, пожалуйста. Вон там внизу белый чемоданчик, возьми его и пойдем вместе. Печатки не хочу пока смывать, чувствую, что понадобятся.

Я быстро нашла требуемое, открыла перед доктором дверь, и мы вместе отправились в святая святых нашего корабля.

Картина, представшая нашему взору, заставила меня нервно сглотнуть. Первым мой взгляд выхватил фигуру Лика. Он стоял, опершись руками о край панели управления рядом с одним из пилотов, напряженно всматриваясь в экран. Еще двое членов экипажа — молодой коренастый мужчина и меднокожая женщина средних лет — в возбуждении обсуждали голографические модели, в которых угадывались карты звезд.

Чуть дальше в одном из кресел сидел, откинув голову назад бледный как смерть мужчина со светлыми рыжеватыми волосами — наш пилот. Лоб его был рассечен, волосы слева слиплись темным колтуном, щеку с той стороны украшали багровые разводы.

— Все нормально, Ани, — сделал он слабый протестующий жест, — приложился о панель, когда первый раз тряхнуло, хорошо Артем успел управление перехватить.

— Ну-ка, ну-ка… — доктор осмотрела пострадавшего, — сильное рассечение и сотрясение средней тяжести, — мисс Рин-Стокк, подайте мне, пожалуйста, дезинфицирующие салфетки.

Краем глаза заметила, что Лик, услышав имя, резко повернул в мою сторону голову, но тут же вернулся к своему занятию. Я же послушно открыла медицинский чемоданчик и, вскрыв упаковку салфеток, протянула их Аните.

— Мали, ты бредишь! Этого не может быть! — тем временем убеждал женщину-навигатора ее коллега, но та всплеснула руками и с напором ринулась на мужчину.

— Разуй же глаза! Видишь это скопление? А вот это? Это Треугольник, я тебе говорю! Пересчитай сам, если не веришь.

— Кэп, есть плохая и хорошая новость, с какой начинать? — в рубку вошел мужчина в костюме техника, его я уже видела в одном из первых своих снов.

— С плохой, — отозвался Лик.

Я еще больше навострила уши, попутно подавая Аните по ее указанию все необходимое для наложения швов.

— Два маневровых двигателя скоро заглохнут к хренам! — тут же выпалил техник, — И еще кой-че, по мелочи.

— А хорошая?

— До станции должны дотянуть без проблем.

И тут в рубке наступила тишина. Плотная и абсолютно осязаемая.

— На ходу починить можно? — очень ровно задал вопрос капитан.

— Ну ты как себе это представляешь? — возмутился техник… — Это ж работы сколько… Не-е-е.

— Выйти на орбиту и сесть сможем?

— Должны по идее… Но, кэп, да на кой нам весь этот геморрой?..

— Тогда Мали, Роб, подыщите ближайшую пригодную для посадки точку, — отсек Лик все вопросы, не повышая голоса. — Рита, что с сигналом?

— По-прежнему, отсутствует, — монотонно ответила помощница, не поворачивая головы.

— Собери всех в общем зале минут через двадцать, — распорядился капитан.

Анита наложила последний шов и с тревогой смотрела на него, так и держа в руках щипцы.

— Ли, все очень плохо?

— Это будет зависеть от того, найдем ли мы, куда приземлиться.

— Так ведь станция, — начала было я..

— На нее рассчитывать не приходится, — Лик отвечал не столько мне, сколько всем присутствующим, напряженно смотрящим на него, — похоже, мы находимся в М 33, Галактике Треугольника.

— В М 33 нет ни одного известного перехода, — не слишком уверено произнес наш с Анитой пациент.

— Не было, — поправил его капитан, — теперь есть.

Факту этому никто не порадовался. Оказаться на черт знает каком расстоянии от цивилизации, в необитаемой галактике да еще с вот-вот откажущими важными для маневрирования узлами…

— Мы могли бы вернуться к переходу и прыгнуть обратно, — произнес, наконец, пилот.

— Нет, до тех пор, пока мы не получим подтверждение того, что он стабилен.

— Но он может перестроиться обратно, и тогда мы застрянем тут с концами! — в голосе пилота слышались отголоски паники.

— А еще он может сделать это, когда мы будем внутри, — Лик сейчас говорил внешне спокойно, предельно четко. Объяснял, но больше ставил перед фактом, — и рассеять нас по атомам, поэтому исключено.

Потом он подошел к нам с Ани.

— Как там Джей? — спросил у нее.

Она покачала головой.

— Эмир готовит его к заморозке в криокамере. У него в этом опыта больше, чем у меня, — быстро пояснила она в ответ на хмуро-недоуменный взгляд. В голосе ее ясно слышались извиняющиеся нотки.

Лик сухо кивнул. А потом повернулся ко мне.

— Похоже, мисс Рин-Стокк, избавиться от вас в ближайшее время мне не удастся, — отметил он, слегка, самую малость приподняв уголок рта.

— Честное слово, я тут ни при чем, — тут же выпалила. — Лик, я такого точно не планировала.

— Я далек от этой мысли… был. Теперь начинаю опасаться, — он неожиданно и как-то неловко, слегка дергано, улыбнулся, будто губы его забыли, как делается это непривычное движение. А в глазах мелькнули отблески тех насмешливых искорок, которые в Шедаре доводили меня до белого каления. И я поняла, что совершенно неадекватна.

«Да, Медея Сергеевна, дело твое труба. Попала в очередную передрягу, неизвестно пока, к чему все это приведет, а ты готова петь только от того, что он нормально с тобой поговорил. Тяжелый случай»

— Капитан, — раздался голос навигатора, — посмотрите.

Лик в два шага оказался у экрана, на котором мерцали яркие точки.

— Мы сейчас в системе вот этого красного карлика, — Мали указала пухлым пальчиком на самый яркий огонек, — у него три планеты, но они далеко и для нас непригодны: газ, лед и, судя по спектру, ядовитая атмосфера. Зато вот тут есть кое-что интересное, — она обвела кружком еще одну точку, поменьше.

— Астреоид, — продолжил Роб, — довольно крупный, но нам должен подойти… — в голосе его явно звучало сомнение.

— Что вас смущает?

— Странный он какой-то, — задумчиво ответила Мали, — по тому, как он движется, можно предположить, что в систему этой звезды он попал совсем недавно. Но мы нигде не смогли найти ни других похожих астероидов… ни чего-то, что бы внятно объяснило, откуда он мог взяться. Зато вот здесь, в месте его предполагаемого появления, — она снова обвела пальцем овальную область, — мы зафиксировали очень сильное искажение, похожее на то, которое существует рядом с пространственным тоннелем. Только никакого тоннеля там нет и в помине.

— Выхода, у нас, похоже, нет, — подытожил Лик, — рассчитайте точный маршрут, будем садиться. Рита, что с сигналом?

Та только отрицательно мотнула головой.

Обратно к медотсеку мы с Анитой шли молча. Когдавошли внутрь, Мир как раз выставлял на электронном табло криокамеры нужный режим.

— Ты оказался совершенно прав, — невесело произнесла доктор, — станции в ближайшее время нам все равно не видать.

Пока я коротко пересказывала блондину последние неутешительные новости, Анита сидела в сторонке рассеянно разглядывая что-то в своем комм-браслете. Я присмотрелась: трехмерный портрет темноволосого мужчины.

— Муж, — коротко пояснила она, заметив мое внимание, — тоже медик, кардиолог.

В глазах ее не было слез, и голос совсем не дрожал, но это скупое пояснение меня проняло. И я, и она прекрасно понимали, что можем никогда не вернуться на родную планету. И я-то, по сравнению с ней нахожусь в весьма выигрышном положении — могу прыгнуть в другой мир, если ситуация станет критической. А еще — самые близкие мне люди здесь, со мной.

Последняя мысль заставила меня сначала вздрогнуть, а потом улыбнуться, украдкой взглянув на нашего космического зайца. Как и когда так вышло, что Лик и он стали мне ближе, чем кто бы то ни было… Хотя сами «близкие», конечно, своего счастья не ведают, а то, боюсь, сиганули бы сразу с корабля в открытый космос. Эх, Медея..

— Мы вернемся, — ответила, вложив в голос всю уверенность, на которую была способна.

— Да, конечно, — ответила Анита, сделав вид, что поверила, а потом добавила то, чего я никак не ожидала: — Понимаю, что в наших обстоятельствах это звучит странно, но дай Ли время, — и, усмехнувшись в ответ на мое вытянувшееся лицо добавила: — Он далеко небезразличен тебе, это заметно. Но не наседай, хуже сделаешь.

— Зачем вы мне все это говорите?

— Я видела многих пациентов, мечущихся в бреду. Некоторые боялись чего-то, некоторые звали друга, сестру или возлюбленную. И никто из них — совершенно чужого человека, — она подняла на меня свои темные глаза. — А говорю я тебе это потому, что видела, как он тогда стоял с тобой рядом, держа за руку, и как при этом выглядел. Поэтому повторюсь: если ты знала его до того, как с ним случилось все это дерьмо, — она бросила прищуренный взгляд на Мира, — то дай ему время.

Сигнал оповещения, приглашающий всех пассажиров и членов экипажа собраться в общем зале, раздался очень вовремя, иначе я так бы и стояла, не зная, что и ответить.

Собрались все. Напряжение, как говорится, витало в воздухе. Наши ребята перешептывались и явно нервничали. Да и выглядели все не лучшим образом: бледноватые, слегка потрепанные. Рогги разжился шишкой на лбу, еще двое ребят — синяками на скуле, тоже, наверное, как и я, приложились о койку, пока нас мотало по тоннелю. Я заняла место рядом с Ведой и Мико.

— Ты куда пропала? — тут же кинулась ко мне подруга.

— Помогала доктору с пострадавшими, — пояснила я, — потом расскажу. Вы сами как?

— Я думала, умру от страха… — пожаловалась подруга, — сначала от тряски, а потом от неизвестности, нам же так никто ничего не рассказал. «Ситуация стабильная, подробности позже» — вот и все, что от твоего андроида удалось добиться, а вон и он сами идет, легок на помине.

— Не называй его так, — шепнула я, провожая капитана взглядом, — и это… у Имани капсулы ее экспериментальные еще остались?

— А что? — насторожилась Веда

— Будут у всех нас на вес золота.

— Как вы уже, все, наверное, поняли, наш корабль претерпел некоторые сложности при перемещении по пространственному тоннелю. Сложности эти были вызваны нестабильностью самого тоннеля, и при неблагоприятном исходе мы бы с вами сейчас не разговаривали. Но нам повезло пройти через подобное с относительно малыми потерями. К сожалению, на этом хорошие новости заканчиваются… Лик кратко, четко излагал факты, нисколько их не приукрашивая, но и не сгущая краски, вообще не давая эмоциональной оценки. Попросил присутствующую здесь Мали пояснить некоторые моменты, и та, прибегнув к помощи проектора, наглядно проиллюстрировала проекциями карты звезд наше нынешнее положение.

— Таким образом, принято решение о приземлении на данный астероид, — закончил наш доклад капитан в полной тишине.

Минуты две никто не мог сказать ни слова. Все переглядывались между собой и пытались осмыслить ситуацию. Веда испуганно прикрыла ладонью рот, Имани обхватила себя руками, Хань усиленно тер переносицу. Рогги сжал кулаки и неприязненно смотрел на докладчика.

— Кем принято? — спросил он наконец.

— Мной, — все так же спокойно ответил Лик.

И тут крепыша прорвало.

— Вами? Да кто вы такой, чтобы за всех решать? Робот чертов… — лицо парня побагровело, — А если переход вернется к исходному состоянию? Мы же застрянем тут навсегда… без воды, без еды… Надо срочно лететь обратно к переходу, пока не поздно… Кто со мной согласен?

— Пока. Вы. Находитесь. На этом корабле. Я. Несу. За вас. Ответственность, — Лик слегка повысил голос и говорил резко, будто с плеча рубил… — Если желаете покинуть судно, я вас не держу, — в последней фразе послышалась злая ирония.

Крепыш запыхтел обиженно, но промолчал.

— Думаю, Рогги прав, — робко высказалась одна из наших девушек, — я не хочу застрять на каком-то астероиде… лучше уж сразу..

— Капитан сказал, что сигнал со стороны той стороны перехода сюда не доходят, — перебила ее бледная как полотно Мико.

— И что?

Мико поднялась со своего места и подошла к проектору.

— Чтобы сигналы связи передавались через переход, с двух сторон ставят мощные трансляторы и приемники, передающие сигнал дальше. С этой стороны ни транслятора, ни приемника нет. Но если переход стабилен, вот в этой зоне — она обвела рукой небольшой сектор с вершиной в точке выхода из тоннеля, — сигнал будет проходить. Как раз здесь мы и находимся. И если связи нет, это может означать, что переход неустойчив… это опасно.

— Ну давайте дождемся, когда он совсем исчезнет… — буркнул под нос Рогги.

— Подожди, Мико… — слово взял Хань, — тогда получается, что наш сигнал на той стороне…

— Не услышат, — поджала она губы, — у нас нет транслятора. Если только подлететь в упор… — она неуверенно посмотрела на Лика.

— Гарантий нет, — подтвердил он, — Мы сможем это проверить, как только поймаем сигнал. И починим двигатели.

— Капитан, — Хань поднял руку, — а посадка на этот астероид… Насколько она безопасна?

Лик помолчал секунду-другую.

— Риск есть, — ответил он, смотря в глаза нашему старосте, — но он… приемлем, — Мали, сколько времени нам потребуется, чтобы подойти вплотную к астероиду?

— Двадцать восемь часов, — ответила та.

— А пока продолжаем полет в штатном режиме, — закончил наше собрание Лик и покинул зал вместе с давно уже дожидающимся его внимания техником.

Мали тоже поспешила вернуться к своим непосредственным обязанностям, как и прочие члены экипажа. А вот нашей группе было что обсудить.

— Ну все, сейчас твой блондин нас сожрет, — Веда подергала меня за рукав и кивнула в сторону приближающегося к нам Мира, — Кажется, мы должны перед тобой извиниться.

— Валяйте, — согласился тот, — Я с удовольствием на это посмотрю.

— Ты не выглядишь чересчур расстроенным, — отметила я, — для того, кого выдернули из привычной жизни и засунули в далекую-далекую галактику.

— А я и не расстроен, — пожал плечами тот, — устал слегка, это да… так что пойду к себе.

Так он и сделал.

Между тем в нашей экспедиционной группе пунктиром наметился раскол. Часть наших коллег с Мико во главе поддерживала капитана, а другая, значительно меньшая — Рогги. К моему удивлению к последним осторожно примкнул и наш староста. Веда держалась нейтралитета, но, кажется, исключительно ради меня. Очень быстро выяснилось, что «протестанты» не столько за Рогги, сколько недолюбливают лично Лика. Он со своей прямолинейностью и категоричностью успел за время полета настроить против себя некоторых членов экспедиции. Прения оппонентов носили больше ворчательно-бурчательный характер, но все равно было неприятно. Я поднялась и собралась было вернуться в свою каюту.

— Дея, а ты что думаешь по поводу этого солдафона? — повернулся ко мне крепыш.

— Если собираетесь злословить на его счет, то без меня. Я не желаю это слушать.

Это прозвучало довольно резко, и в мою строну обернулись почти все. Объясняться я не пожелала и просто продолжила свой путь.

— Сердцу не прикажешь, — тихо пояснила Веда на посыпавшиеся вопросы «что это с ней?».

В каюте я совершенно не знала, чем заняться. Межгалактическая сеть, ожидаемо, не работала. Час или больше я заставляла смотреть себя закачанный в планшет сериал, но поймала себя на мысли, что с трудом могу вспомнить, о чем он был. Помаявшись еще немного, я покидала кое-какие свои вещи в сумку и решила навестить Мира.

Не успела я повернуть, как встретила Лика. Они с техником шли мне навстречу, и последний крайне эмоционально жестикулируя руками, объяснял капитану про какую-то «фитюльку, которую в последний момент пришлепнули вместо нормальной детали». Лик слушал его, изредка кивая. А, когда заметил меня, окинул долгим задумчивым взглядом, будто размышлял, что я за зверь такой. А зверь этот изо всех сил пытался сдержать на свое лице глупую улыбку. Совершенно бесполезное занятие.

“Я видела, как он тогда стоял с тобой рядом, держа за руку, и как при этом выглядел…». Ты все-таки помнишь меня, Небо мое. Пусть в самой глубине обманутой твоей души, может быть, и не осознавая этого, но помнишь..

В дверь доктора Вайса я стучалась почти счастливой.

— Можно я у тебя переночую, пожалуйста? — спросила с порога слегка помятого космического зайца, скорчив самую просительную моську.

Мир задумчиво поскреб затылок, с сомнением на меня поглядывая, но в итоге рассеянно кивнул. Спросил только:

— А что в своей каюте не ночуется?

— Да наши все спорят, прав Лик или нет. Я не хочу принимать в этом участие.

— Ясно, — дальше расспрашивать он не стал, — располагайся, только не шуми сильно, я сплю, вообще-то.

— Конечно, прости, что разбудила.

Мир, не капли не смущаясь, снова завалился на кровать, а я принялась разбирать вещи. Минут через пять со стороны соседской койки послышался тихий, но отчетливый храп. Я подождала еще минут десять, взвешивая все хорошенько, а потом подошла к спящему, села рядом с ним прямо на пол, осторожно сначала погладила его по плечу, а потом слегка похлопала и произнесла негромко, но отчетливо “Credo in unim deum”. Никакой реакции. Я потормошила спящего блондина еще немного. Он издал полубессознательное «Мм?», и я повторила фразу чуть громче.

— Вот и хорошо, — заявил он мне и повернулся на другой бок.

Ну и как это трактовать? Не похоже, чтобы эта фраза для него что-то значила. Ладно, попробуем простыми словами.

— Мир? А, Мир? — снова принялась я его трясти. Он развернулся и вдруг уставился на меня неожиданно ясным, пристальным взглядом, в котором безо всяких слов читался вопрос.

— Эээ… — я от неожиданности даже забыла, о чем хотела поначалу спросить, и перешла сразу к сути, — Зачем ты втянул Лика в тот эксперимент. Не случайно же, правда?

Мир на миг прикрыл глаза, будто говоря «да», а потом улыбнулся эдак с хитрецой и ответил:

— А ты подумай, Медея… Давай-ка, соображай, — и резко, совершенно безо всякого перехода уснул.

Я, ошарашенная, сидела, не зная что и думать.

«Да он издевается! — решила наконец, — да еще притворятся спящим» — и с возмущением принялась внимательно следить за этим…зайцем космическим, чтобы уличить его во лжи. Но он спал. По-настоящему, крепко. Дыхание его было мерным и глубоким. Такое не подделаешь.

Я вернулась на свою койку. «Подумай, Медея»… И о чем я должна подумать… Подождите! «Медея»?

Я подскочила, как ужаленная. Откуда Мир знает мое настоящее имя? Кто он такой, черт его побери?

Я прогнала подальше совершенно необъяснимый страх, который с каждым вдохом пробирался внутрь меня все глубже и глубже, и постаралась мыслить логически.

Итак, что мы имеем: Лик — такой же проводник как и я в этом мире — был военным космолетчиком, потом случился Рас-Альхар, и его военная карьера закончилась, не успев толком начаться.

Примерно в это же время что-то случается (скорее всего я), и он перестает быть проводником, стрелка на его Ключе ломается, и он застревает в Синем мире. Что дальше? Если верить посланнице Эн-Джи-Эль, то его память о прочих мирах должна рассеяться, а к нему как к «мешающему элементу» — применен тот самый неведомый «экологичный» способ. Пришедшая в голову догадка полоснула болью.

Вот тебе и способ… И кто же ты, Мир: оружие в руках судьбы или же рука, которая держит это оружие? Знал ли ты, что делаешь, или же и тобой, будто игрушкой играл главный устроитель всего этого цирка с реальностями, узлами и проводниками? Ответов у меня снова не было, а тот, кто мог мне их дать, дрых беспробудным сном. Ни дать ни взять, былинный богатырь.

А в Шедаре? Там он всегда сдерживал неугомонного Лика, оберегал по-своему, чтобы тот не ринулся прямиком к Разлому. Забота тоже может быть тем самым способом? Или нет?

Я поломала еще немного голову, а потом поднялась с койки и вышла за дверь с желанием хотя бы немного пройтись. Ноги сами принесли меня к двери капитанской каюты, хотя, клянусь, я не собиралась сюда идти. Я подняла было руку, чтобы постучать в дверь, да так и замерла в нерешительности.

«Дай ему время». Фраза Аниты прозвучала в моей голове так отчетливо, будто кто-то шепнул мне ее на ухо.

Я постояла еще немного, прикоснувшись к холодной поверхности кончиками пальцев. Обвела невидимый контур маленького, по-детски наивного сердечка, и медленно пошла дальше.