Личный медиум для светлого лорда

Глава первая

Потянулось тягостное ожидание. Я нервно мерила шагами просторную комнату, Калеб как будто задремал, откинувшись на подушки, Максимилиан о чем-то глубоко задумался, то и дело постукивая пальцами по подлокотникам кресла.

– Хельга, я могу вас попросить? – неожиданно задал вопрос Калеб. Открыл глаза и утомленно посмотрел на меня. Тут же продолжил, не дожидаясь моего ответа: – Сядьте, пожалуйста!

Я аж опешила от столь внезапного распоряжения.

Сесть? В присутствии правителя целой страны? Как-то… боязно, что ли.

– Благодарю покорно, но я не устала, – запротестовала я. – И не думаю, что это уместно…

– Зато я устал, поэтому считаю, что это очень даже уместно, – с нажимом перебил меня Калеб. – Честное слово, голова кругом от ваших метаний.

– Да, но…

– Сядьте, во имя всех богов!

В голосе короля прорезалась такая непреклонная властность, что я сама не заметила, как послушно опустилась в ближайшее кресло. Выпрямилась в нем, чинно положила руки на колени.

– Спасибо.

Калеб поблагодарил меня коротким кивком. Опять измученно смежил веки.

– Бедная девочка, – негромко посочувствовал мне Максимилиан. – Представляю, как тебе нелегко. Только вчера впервые во дворце оказалась, а сегодня от тебя уже требуют попрать все нормы этикета.

– Макс, не приставай к ней, – попросил Калеб, не открывая глаз. – Конечно, ей непросто. Насколько понимаю, Хельга вчера не то, что во дворце впервые оказалась, а вообще в высший свет вышла. Но она неплохо держится.

Максимилиан неопределенно пожал плечами. Разговор поддерживать не стал, опять углубившись в какие-то раздумья. Судя по глубокой морщине на переносице – весьма непростые.

В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь заунывным свистом ветра за окном. Судя по всему, погода портилась, и скоро пойдет дождь.

Я моргнула раз, другой. И сама не заметила, как задремала, свернувшись калачиком в глубоком кресле. Краем сознания успела отметить, как кто-то, видимо, Макс, накрыл меня пушистым теплым пледом. После чего погрузилась в глубокий сон.

Не могу сказать, что он был спокойный. В этом сне я опять брела по узкому извилистому коридору, спускаясь к загадочному амулету. Каждый шаг давался мне с огромным трудом, как будто воздух сгустился до неимоверности. Очень хотелось остановиться, но какая-то непонятная воля все влекла и влекла меня вперед.

«Пусть он прикоснется к камню».

Голос я узнала сразу. Это Грегор разговаривал со мной во сне.

«Пусть приложит свои ладони к нему и получит силу, причитающуюся ему по праву рождения».

В моем сне камень пылал зловещим пламенем так сильно, что я увидела сполохи багрово-черного цвета, играющие на стенах, еще до того, как вошла в зал.

«Я не желаю зла сына».

Это я уже слышала. Но почему у меня сердце не на месте? Если Калеб дотронется до камня, то…

«То ему будет больно, – ответил на невысказанный вопрос Грегор. – Очень больно. Однако кровь Виндоров не даст ему умереть. Но в итоге он получит такую власть, которую заслужил».

Я стояла и смотрела на камень передо мной. Казалось, что он раскален изнутри – так грозно вспыхивали алым огнем его грани. Но вместо жара я почему-то чувствовала леденящий холод, пробирающий меня до костей.

«Знаешь, почему Тревис так рвется в это подземелье?»

Я пожала плечами. Откуда?

«Он сам хочет замкнуть связь поколений. Если он найдет камень до Калеба, то произойдет настоящая катастрофа».

Я сдвинула брови в недоумении.

Нет, меня не удивило услышанное. Буду откровенной, я ожидала нечто подобного. Но в голове забрезжила какая-то слабая… Даже не догадка, а лишь намек на нее. Как будто еще один кусочек головоломки встал на свое место. Однако до полной картины еще далеко.

«Не веришь мне – останови хотя бы Тревиса».

Амулет рода в этот момент вдруг взорвался кроваво-красными брызгами энергии. Она выплеснулась вверх, лизнула потолок, зависла надо мной на долю секунды. А потом обрушилась на меня.

Я взвизгнула от ужаса неминуемой гибели. Почти почувствовала, как горят мои волосы, как кожа вздувается волдырями глубоких ожогов, а потом обугливается, покрываясь черной коркой сажи.

– … Хельга?

Кто-то с силой потряс меня за плечо.

Я вздрогнула, вынырнув из омута кошмара. Растерянно заморгала, не совсем понимая, где я и что со мной.

Казалось, будто я еще там – в подземелье. Горю заживо, погребенная под огненным водопадом. Я еще чувствовала призрачное пекло на коже, запах гари в ноздрях.

Сердце колотилось как бешеное, дыхание перехватило. Ладони были ледяными и влажными, а по спине струился холодный пот, смешиваясь с жаром паники, охватившей все мое существо. Глаза, широко распахнутые от ужаса, метались по комнате, цепляясь за знакомые очертания мебели, за серый свет пасмурного утра, льющийся из окна.

Я здесь. Не там. И я жива.

Я глубоко вздохнула, попытавшись взять разбушевавшиеся эмоции под контроль. Посмотрела на Максимилиана.

Именно он меня и разбудил. Сейчас он примостился на подлокотнике кресла, с нескрываемой тревогой вглядываясь в мое лицо.

– Ты в порядке? – спросил отрывисто. – Что случилось? Ты металась и стонала.

Я опустила голову, не выдержав гнета его испытующего взгляда.

Запоздало накатила неловкость. Я вспомнила, что нахожусь в спальне короля, который, между прочим, накануне пережил серьезнейший магический удар.

– Прошу прощения, – пробормотала виновато. – Я… Я не хотела. Это все сон. Извините, что побеспокоила.

– Сон? – Максимилиан высоко вздернул брови, неудовлетворенный таким объяснением. – И что же тебе приснилось?

– Понятное дело, что ничего хорошего. – Я с усилием выдавила из себя блеклую улыбку. Еще раз повторила: – Простите. Я действительно не хотела никого беспокоить.

Украдкой глянула на Калеба.

Он все так же полулежал на подушках и отчаянно тер себе глаза, как будто тоже только что проснулся.

– Вообще-то, даже неплохо, что Хельга нас всех разбудила, – проговорил он и отнял ладони от лица.

Удивительно. Несмотря на почти бессонную ночь, выглядел он сегодня гораздо лучше, чем во время продолжительной ночной беседы. Видимо, даже короткая дрема помогла ему восстановить силы в достаточной мере. По крайней мере, кожа у него была не такой серой, как накануне. Даже на щеки вернулось слабое подобие румянца.

– Скоро придут слуги, – продолжил Калеб. – Да и целитель наверняка заглянет, чтобы проверить, как я восстанавливаюсь. Надо думать, куда вас дальше прятать.

Задумчиво посмотрел на Максимилиана.

– Под кровать я не полезу! – немедленно взвился тот. – Ни за что! Вообще-то, я лорд, если кто забыл. И, если честно, ты, по-моему, слишком переживаешь из-за Тревиса. Давно пора показать этому нахальному типу, кто во дворце хозяин. Нечего осторожничать.

– Узнаю славного потомка рода Детрейнов.

Я встрепенулась, услышав насмешливую фразу.

Никогда прежде не слышала этого голоса. Мягкий, с ироничными нотками, но что-то внутри меня как будто заледенело в каком-то ожидании. Понять бы еще: тревожном или радостном.

Но самое главное – а где тот, кто это сказал?

Не только я удивилась столь внезапному вмешательству в разговор. Калеб тоже изумленно округлил глаза и завертел головой в разные стороны, выискивая неизвестного собеседника. А Максимилиан вообще порывисто встал и грозно насупился, как будто готовый к атаке.

– Спокойнее, я вам не враг.

Воздух в дальнем углу комнаты засеребрился. Нет, это не был портал. Скорее, какие-то чары истончились и растаяли. А за ними прорисовались две мужские фигуры.

– Дагмер!

Я радостно всплеснула руками, увидев светлого лорда. Позабыв обо всем остальном, вскочила на ноги и рванула к нему.

Запоздало царапнула заполошная мысль – а вдруг он оттолкнет меня? Не из-за злости, конечно, чтобы соблюсти некие правила приличия. Но вдруг?

Однако Дагмер с готовностью распахнул для меня объятия. Так сильно прижал к себе, что я невольно охнула. И замер, уткнувшись носом в мою макушку.

– Какая милая картина.

В фразе его неизвестного спутника не было яда или скрытой издевки. Лишь приветливая улыбка. Но я почему-то засмущалась, почувствовала, как щеки потеплели.

Дагмер чуть помедлил. Затем с явной неохотой отстранился.

– Хельга, позволь представить тебе своего отца, лорда Лоуренса Гессена, – проговорил с чопорной строгостью.

Я немедленно испугалась. И испугалась очень сильно.

В памяти всплыло знакомство с матерью Дагмера, леди Кайлой Гессен. Вот совсем невеселое оно было.

Ой. Ой-ой-ой.

И я поспешно втянула голову в плечи, опасаясь даже взглянуть на отца Дагмера.

С его уст сорвался короткий смешок. Легкий и веселый.

– Какая хорошая, славная и добрая девочка, – почти пропел лорд Лоуренс Гессен. – Наверное, теперь я понимаю твой выбор, сын.

Я осмелилась поднять глаза на отца Дагмера.

Лорд Лоуренс Гессен оказался высоким мужчиной с прямой осанкой и лицом, излучавшим спокойную уверенность. Его волосы были тронуты сединой, а взгляд – проницательный и чуть насмешливый, будто он уже давно разгадал все тайны мира и теперь просто наблюдал за поступками остальных.

– Простите… – вырвалось сбивчивое прежде, чем я успела остановиться. – То есть… добрый день, милорд! Я… я не знала, что вы такой. Не ожидала. То есть… рада встрече!

Последнее я добавила в надежде загладить глупое и такое сумбурное вступление. Получилось, думаю, не очень.

В том же стремлении исправить неловкость запоздало склонилась в глубоком реверансе, мысленно кляня себя на все лады.

Мать Дагмера меня при первой встрече вообще почти прокляла. А если это сейчас сделает и его отец…

И тошнота кислым спазмом опасно подкатила к горлу от волнения.

– Да не бойся ты так, – прошептал Дагмер мне на ухо. – Мой отец – это не Кайла. Он не обидит тебя.

Чуть осмелев, я позволила себе украдкой еще один взгляд на Лоуренса Гессена, пытаясь понять, что за человек передо мной.

Лорд Лоуренс Гессен был удивительно похож на Дагмера – те же благородные черты, чуть более резкие от возраста. Вместо ожидаемой чуть презрительной снисходительной улыбки высокородного аристократа в мой адрес я увидела искреннее, теплое любопытство в умных карих глазах.

Лорд Лоуренс Гессен смотрел на меня очень внимательно, как будто желал запечатлеть мельчайшие черты моего лица в его памяти. И это немного смущало.

Да нет, почему немного? Очень смущало.

Я чувствовала себя так, как, наверное, чувствует себя препарируемая мышка. Неожиданно почудилось, что взгляд отца Дагмера проник мне под кожу. Это было очень… неприятно. Мягко говоря. И при этом он ничего не сказал, даже бровью не повел.

– Да хватит, отец!

Дагмер взорвался возмущением в тот самый миг, когда я была готова взмолиться в голос, лишь бы прекратить затянувшуюся паузу.

По собственной воле я никак не могла отвести взгляда от старшего лорда Гессена. Но и терпеть такое внимание становилось все тяжелее и тяжелее. В висках неприятно покалывало, показывая, что Лоуренс применил ко мне ментальную магию. Странно, однако при этом я была готова поклясться в том, что мои мысли или воспоминания его не интересовали.

Но что ему тогда от меня нужно?

– Хватит! – с нажимом повторил Дагмер. – Отец, ты перегибаешь палку.

Лоуренс растерянно моргнул, как будто приходя в себя. И давление на мою голову тут же исчезло без следа.

Я с превеликим облегчением перевела дыхание, осознав, что некоторое время не дышала вовсе. Прильнула ближе к Дагмеру, который продолжал держать руку на моей талии.

– Приношу свои искренние извинения. – Лоуренс одарил меня легким поклоном. – Я немного увлекся в процессе изучения. Вы очень любопытный экземпляр, Хельга.

Экземпляр?

Прозвучало это весьма странно, если честно. Комплиментом подобное высказывание точно не назовешь.

– Не бери в голову, – шепнул мне на ухо Дагмер. – Я уже говорил, что мой отец всю свою жизнь посвятил изучению магии. По всей видимости, его очень заинтересовал твой дар.

– Безумно заинтересовал, – без тени смущения подтвердил его отец, подслушав высказывание сына. – Нет, я, конечно, встречал и раньше медиумов. Но никогда прежде с таким сильным даром. Он пылает в вас подобно факелу, тогда как у других едва теплился.

И Лоуренс с явным восхищением прищелкнул языком.

– Спасибо, – пробормотала я.

Правда, польщенной при этом себя не почувствовала. Скорее, меня даже насторожил восторг старшего лорда Гессена. Как бы он не решил провести каких-нибудь экспериментов с целью изучить мои способности.

– Папа, ты пугаешь Хельгу, – холодно проговорил Дагмер, без особых проблем угадав причины моей растерянности. – Умерь свой пыл исследователя. Она прежде всего живой человек. И моя жена.

– Не переживай, сын, я не имел в виду ничего дурного, – поторопился успокоить его Лоуренс. – Но дар твоей очаровательной супруги определенно заслуживает моего пристального внимания.

Дагмер с мученическим вздохом закатил глаза к потолку. Пару секунд простоял так, ничего не говоря.

– А я тебя предупреждал, что бежать от этой семейки надо, – не утерпев, влез в разговор Максимилиан. – Хельга, помяни мое слово, они тебя живьем сожрут.

– Лорд Детрейн, как понимаю, вы лелеете какие-то планы на мою невестку?

Лоуренс спросил это тихо, но Максимилиан переменился в лице, мгновенно перестав ухмыляться.

– Нет, я… – пролепетал он сдавленно.

Запнулся и попятился, как будто намереваясь бежать. Лоуренс ничего не делал и не говорил больше, но и глаз от него не отводил.

Надо же. По-моему, Макс испугался, и испугался сильно.

Впрочем, я на собственном опыте убедилась, что даже взглядом Лоуренс может причинять боль.

– Лорд Гессен, – торопливо вмешался Калеб, – вообще-то, мы пригласили вас для конкретной задачи. Я безмерно благодарен вам за то, что вы откликнулись на мой призыв о помощи. Но хотел бы попросить вас оставить обсуждение ваших семейных проблем на потом. Вот-вот сюда явится целитель. Уверен, что и лорд Бейвуд решит его сопровождать. Придется ему объяснить, что в моих покоях делает такое количество народа.

– Да, вернемся к насущным проблемам, – согласился с ним Лоуренс.

Наконец-то отвел суровый взор от Максимилиана, и тот с нескрываемым облегчением шумно перевел дыхание. Точь-в-точь как я недавно.

– При всем моем уважении к вам ответственно заявляю: вы – полный идиот! – рубанул Лоуренс, строго посмотрев на короля.

Тот явно не ожидал подобного заявления. Потрясенно округлил глаза, в которых заплескалась обида.

– Лорд Гессен… – начал он срывающимся от возмущения голосом.

– Как вам вообще в голову взбрело позволить Тревису отвечать за вашу личную безопасность? – без малейшего пиетета невежливо перебил его Лоуренс. – Это же настоящий самозванец! Только и способен, что важно дуть щеки. А на самом деле как маг – полный пшик.

– Но я…. – попытался оправдаться Калеб.

– Удивительно, что на вас только одно покушение было совершено, – вновь не дал ему высказаться Лоуренс. – Это не дворец, а настоящий проходной двор. Знаете, как мы с Дагмером попали в ваши покои?

– Как? – послушно спросил Калеб. – Насколько понимаю, это ведь не портал был?

– Конечно, не портал, – подтвердил Лоуренс. – Обычные маскировочные чары, которые создать – раз плюнуть. Что, опять-таки, подчеркивает ваш идиотизм, ваше величество.

Калеб насупился. Еще бы! Кому понравится, что его прямо в лицо оскорбляют. Ну а я мысленно восхитилась отвагой старшего лорда Гессена.

Никогда бы не подумала, что кто-то рискнет так себя вести с правителем страны!

– И вообще, – продолжил он тем временем свою лекцию, – любой более-менее стоящий маг, которому поручили обеспечивать безопасность короля, первым же делом заблокировал бы саму возможность колдовать пусть даже не во всем дворце, но в личных покоях своего подопечного – уж точно. Как я понял, с Дагмером вы по амулету связи общались прямо отсюда. Верно?

– Верно, – хмуро подтвердил король.

– Про наличие потайного хода в вашем кабинете говорить вообще не стоит. – Лоуренс недовольно покачал головой. – Нет, я понимаю, что вы не знали об его существовании. Никто не знал. Да что там – я сам был удивлен, когда Дагмер мне про это поведал. Все-таки ваш отец умел хранить секреты. Но как только об этом стало известно – Тревису надлежало вообще удалить вас из дворца! Это… Это просто уму непостижимо! Полнейший провал. Удивительно, что вы вообще дожили до своих лет с такой отвратительной системой обеспечения безопасности.

– Возможно, по той простой причине, что у его величества нет врагов?

Я не сразу поняла, что насмешливое замечание сорвалось именно с моих губ.

Ох, Хельга! Вот что ты натворила? Лучше бы помалкивала, как обычно и делаешь. А вместо этого вновь привлекла к себе ненужное и даже опасное внимание свекра.

Лоуренс немедленно обрушил на меня всю тяжесть своего взора. Правда, в его глазах при этом посверкивали довольные искорки.

– А мне нравится эта малышка! – заявил внезапно. – Вроде, тихоня-тихоней, но язычок-то острый. Уверен, что она понимает и видит гораздо больше, чем показывает.

– Это уж точно, – уронил Дагмер. – Хельга вообще очень наблюдательная девушка. Жаль, что из-за природной скромности предпочитает помалкивать.

– В хороших руках она быстро расцветет. – Лоуренс внезапно подмигнул мне. – И я не сомневаюсь, что она попала именно в таковые.

– А я вот сомневаюсь, – естественно, немедленно влез со своим замечанием Максимилиан.

И тут же пожалел об этом, когда старший лорд Гессен снова обратил на него свой воистину леденящий кровь взгляд.

– Вы что-то сказали, лорд Детрейн? – прошелестел негромко. – Прошу простить старика. Слаб на уши стал с возрастом. Повторите погромче!

Я была готова к тому, что Максимилиан взорвется гневным криком. Он вообще редко сдерживал свои эмоции. Но не в этот раз.

Темный лорд опять переменился в лице. Отступил на шаг, как будто став ниже ростом.

С учетом того обстоятельства, что он пятился и при прошлом обмене репликами, то теперь вообще уперся спиной в стену.

– Это так, мысли вслух, – прошептал он, как-то мгновенно утратив всю свою воинственность, язвительность и заодно боевой настрой.

– Я так и понял.

Лоуренс подарил ему холодную улыбку. И самым невежливым образом повернулся спиной.

К слову, как я поняла, он вообще не утруждает себя соблюдением правил приличия. Вспомнить хотя бы открытое оскорбление короля, высказанное мало того, что вслух, так еще и в присутствии самого Калеба.

– Итак, займемся самым важным, – провозгласил Лоуренс. – Как я понял, призрак моего доброго старого Грегора требует, чтобы его сын прикоснулся к какому-то амулету. А вам всем это очень не нравится. Верно?

– Верно, – хором подтвердили остальные.

Кроме меня.

Но, кстати, это было даже забавно. Все собравшиеся в этой комнате обладают определенной властью. И Дагмер, и Максимилиан. Про короля даже упоминать глупо. И все они в присутствии Лоуренса ведут себя как напроказничавшие мальчишки. Опасаются даже слово ему поперек высказать и хоть на миг привлечь к себе внимание светлого лорда.

Собственно, правильно делают. Я тоже предпочту не высовываться.

– Хельга?

Неприятные мурашки пробежали по моей спине, когда Лоуренс вдруг резко обернулся ко мне.

– Ты не согласна со мной. – Старший лорд Гессен шагнул ко мне. – Почему? Переменила мнение и теперь считаешь, что Калебу необходимо сделать то, что просит призрак?

Первым моим порывом было промолчать. Но почти сразу я поняла, что это глупо. Кто-кто, а Лоуренс точно выбьет из меня ответы на все свои вопросы. И мне его методы вряд ли понравятся.

– Смелее, моя маленькая леди! – подбодрил он меня, словно уловив мои сомнения. – В моем присутствии говори сразу все, о чем думаешь. Иначе я изменю свое мнение о тебе.

Последнюю фразу Лоуренс произнес как будто шутя. С приветливой улыбкой. Но вот мне почему-то сразу стало страшно.

Ох. Не так давно я думала, что Кайла, мать Дагмера, настоящее исчадие зла. Но сейчас, наверное, готова переменить свое мнение. Характер-то у его отца еще хлеще и сложнее.

И мне внезапно стало очень жалко Дагмера. Каждому ребенку нужна любовь и забота в детстве. То самое чувство полнейшей защищенности. Что бы ты ни натворил, как бы ни напроказничал – за спиной будет стоять семья. Готовая безоговорочно принять твою сторону и уберечь от жестокости этого мира.

Мой отец был ужасным родителем. Никому не пожелала бы такого. Зато мать сполна восполнила недостаток любви. Я всегда знала, что в любой ситуации могу прийти к ней. Ткнуться лбом в плечо, захлебываясь от слез, поделиться бедами. И она всегда после этого обнимала меня и целовала.

Но в случае с Дагмером, как понимаю, не было такого. Как же ему пришлось нелегко! А я еще переживала из-за его холодности.

– Так что ты думаешь об амулете? – поторопил меня Лоуренс, когда пауза слегка затянулась. – Хельга, не тяни дракона за хвост.

– Я видела сон, – медленно проговорила я. – И в нем я вновь разговаривала с Грегором.

– Так-так-так, очень любопытно, – непонятно почему оживился Лоуренс. – Сон этот, как понимаю, ты увидела уже после твоего путешествия по потайному ходу.

– Да, я задремала здесь, – подтвердила я.

– Какая разница? – не утерпев, все-таки фыркнул Максимилиан. – Лорд Гессен, очевидно, что мы зря теряем время. Нам необходимо…

– Лично вам необходимо заткнуться и дать договорить маленькой леди, – грубо осадил его Лоуренс.

Максимилиан аж задохнулся от возмущения. Гневно засопел, заиграл желваками.

– Лорд Детрейн, она – медиум, – чуть мягче добавил Лоуренс. – Такие люди очень тесно связаны не только с миром потустороннего. Они вообще удивительно восприимчивы ко всему тому, что составляет суть человека. Мысли, конечно, Хельга читать не умеет. Зато точно считывает эмоции окружающих и как будто видит их души. Вряд ли ошибусь, если скажу, что Хельге достаточно взгляда, чтобы определить, кто перед ней – подлец или герой.

Я кивнула, хотя он не требовал от меня подтверждений.

– Сны же – это одна из форм существования души, – продолжил мини-лекцию Лоуренс. – Люди с таким даром, как у Хельги, могут получать во время них огромное количество информации. Главное, верно ее интерпретировать, – не дожидаясь реакции Макса на все сказанное, глянул на меня и скомандовал: – Рассказывай, о чем был сон!

Дагмер скрипнул зубами, явно покоробленный властным тоном отца. Но вмешиваться в наш диалог не стал.

– Я опять видела амулет, – послушно начала я. – А еще слышала Грегора. Он утверждал, что не желает вреда сыну. А еще он сказал…

Прикусила губу, не в силах продолжить. Украдкой покосилась на Калеба, который внимательно меня слушал.

По словам Грегора, Тревис так жаждет первым попасть к камню, чтобы самому замкнуть связь поколений. Но это означает, что он…

Я торопливо мотнула головой, испугавшись закончить это рассуждение. Потому что если моя догадка верна, то… то…

Демоны! Даже не хочется представлять последствия! Особенно с учетом того обстоятельства, что Тревис старше Калеба, следовательно, имеет больше прав на престол.

Взгляд Лоуренса внезапно помрачнел, уголки рта дернулись вниз в раздраженной гримасе.

Ой. Неужели он прочитал мои мысли?

– Ладно, обсудим это позже, – проговорил с нажимом, тем самым подтвердив мое предположение. – Наедине.

– Почему? – удивился Калеб.

А вот Дагмер, по всей видимости, что-то заподозрил. Слишком потяжелела его рука, все еще лежащая на моей талии, а между бровей прорисовалась отчетливая озадаченная морщинка.

– Потому, – невежливо ответил Лоуренс. – Хватит болтать. Займемся делом!

Калеб поморщился, недовольным манерой общения старшего лорда Гессена. Но привычно проглотил возмещение.

– Мы с Хельгой идем в ваш кабинет, – продолжил тем временем распоряжаться Лоуренс. – Вы, ваше величество, одевайтесь и присоединяйтесь к нам там.

– Вообще-то, в подземелье можно попасть и из этой комнаты, – возразил король. – Хельга ведь каким-то образом очутилась здесь прошлой ночью. Думаю, будет логично, если мы начнем путь к амулету отсюда.

– Нет, – сказал, как отрубил Лоуренс.

– Но почему? – Калеб растерянно заморгал. – Это же намного проще.

– Боитесь столкнуться лицом к лицу с Тревисом? – вопросом на вопрос ответил Лоуренс. – Ваше величество, я понимаю, что вы мечтаете отложить конфликт с ним. На какое-нибудь эфемерное потом, а лучше – вообще навсегда. Но вы должны понимать, что вечно прятаться от него у вас не получится. Рано или поздно, но вам придется объяснить ему все происходящее.

– Но я считаю, что лучше… – запротестовал Калеб.

– Не обсуждается, – в своей привычной категоричной манере оборвал его Лоуренс.

Ох, ну и тип! На какой-то миг мне стало даже жалко Кайлу. Судя по всему, семейная жизнь у нее и впрямь была ой какой непростой. Неудивительно, что она стала такой…

«Стервой», – украдкой шепнул внутренний голос.

Лоуренс искоса кольнул меня острым взором, и я поспешила выкинуть из головы все посторонние и слишком опасные мысли. Сдается, меня подслушивают. А что самое удивительное – при этом я не чувствую головной боли, как всегда бывало, когда подобное пытались провернуть Дагмер или Максимилиан.

Что, собственно, еще раз подтверждает непреложный факт: как маг старший лорд Гессен многократно превосходит всех прочих, кого я знаю.

– Я пойду с вами, – проговорил Дагмер и покрепче прижал меня к себе.

– Нет, – как и следовало ожидать, немедленно отказался Лоуренс.

– Но… – теперь растерялся уже Дагмер. – Почему?

– Потому!

Кто бы сомневался, что Лоуренс скажет именно так.

Но внезапно Дагмер не проглотил, как прочие, жесткий тон отца и не принял покорно его решение.

– Это не ответ, отец, – глухо проговорил он.

Кожу на боку внезапно обожгло теплом, как будто Дагмер начал собирать энергию для магического удара.

Почти сразу он осторожно и с явной неохотой отстранился от меня. Сделал шаг, встав передо мной.

Теперь я оказалась под надежной защитой его крепкой широкой спины. Лоуренс не сумел бы добраться до меня, не миновав прежде сына. И что-то мне подсказывало, что это будет ой как нелегко сделать.

– Бунт на корабле? – послышалось язвительное. – Надо же, не ожидал. Сам же позвал меня на подмогу, а теперь выделываться начал.

– Это не бунт и я не выделываюсь, – хмуро возразил Дагмер. – Я просто не могу понять, почему ты так категорически отвергаешь любые наши предложения. Во-первых, Калеб прав. Если потайной ход ведет и в его спальню, то гораздо проще активировать его отсюда.

– А ты не подумал о том, что невозможно сделать? – парировал Лоуренс. – Существуют однонаправленные заклинания, о чем ты, к слову, должен прекрасно знать. Хельга вышла из секретного лабиринта здесь, но, скорее всего, войти в него отсюда действительно нереально. По крайней мере, я не вижу никаких искажений энергетического поля на стенах.

О чем это он? Что за искажения энергетического поля?

Но этот вопрос я предпочла оставить при себе. Главное, что Дагмер не выглядит озадаченным, стало быть, понял, о чем речь.

– А во-вторых, – тем временем чуть повысил голос Дагмер, не дав разговору свернуть на другую тему, – почему ты против моего присутствия в кабинете? Если Тревис там, то тебе понадобится помощь.

– Не понадобится, – отмахнулся Лоуренс. – Уж поверь, с этой бестолочью я без проблем справлюсь в одиночку.

– Никто не сомневается в твоих способностях, отец. – Дагмер позволил себе скупую усмешку. – Однако здравый смысл подсказывает…

– Мне здравый смысл не подсказывает, а говорит точно о том, что вы должны остаться здесь и ждать, когда все закончится!

Я покачала головой, в очередной раз изумившись поведению старшего лорда Гессена.

Поначалу он показался мне вполне приятным человеком. Но чем дольше я с ним общалась, тем отчетливее осознавала: первое впечатление в этом случае оказалось очень обманчивым.

Лорд Лоуренс Гессен в корне отрицает саму возможность того, что может быть иное мнение, кроме его. И все окружающие обязаны действовать исключительно так, как он приказывает.

– Отец! – попытался урезонить его Дагмер. – Неужели ты не понимаешь…

– Еще раз повторю – это ты попросил меня об одолжении.

По-моему, Лоуренсу доставляло нескрываемое удовольствие перебивать говорящих с ним людей. Вон, даже расплылся в довольной ухмылке, наблюдая за тем, как его сын побледнел от возмущения.

– Я пошел тебе навстречу и согласился приехать во дворец, – продолжил он отчитывать Дагмера. – Хотя, поверь, будь моя воля – и носа бы не показал за пределы имения. Слишком устаю от общения с людьми.

«А люди-то как устают от общения с вами!»

Лоуренс яростно сверкнул на меня глазами, тем самым доказав то, что он бесцеремонно подслушивает мои мысли.

– В общем, выбирай, – холодно проговорил он, вновь все свое внимание обратив на сына. – Или вы выполняете мои распоряжения. И вся эта история завершится в кратчайший срок и с минимальными потерями. Или же я собираюсь – и немедленно покидаю дворец. И плевать мне, что вы там будете делать дальше.

После чего горделиво подбоченился, презрительным взглядом обведя всех присутствующих в покоях.

– Но на кону стоит жизнь и безопасность Калеба, – растерянно выдохнул Максимилиан. – Вы не можете…

– Я? – ядовито вопросил Лоуренс.

Интересно, он когда-нибудь кому-нибудь даст договорить? Впервые в жизни встречаю настолько бескомпромиссную манеру общения.

– Я все могу, мальчик мой, – все с таким же сарказмом завершил Лоуренс. – В общем, решайте сами. Или я с Хельгой иду в кабинет, а оттуда – к этому родовому камню, а вы будете смиренно дожидаться меня здесь. Или решайте свои проблемы сами. А я отправлюсь в свое имение.

Троица мужчин обменялась быстрыми взглядами. Дагмер стоял бледнее смерти. В его лице, казалось, ни осталось и кровинки. Лишь ярко выделялись потемневшие от тревоги глаза. Максимилиан кусал губы, как будто с величайшим трудом удерживал себя от каких-либо ругательств. А вот Калеб порозовел от терзающего его потаенного гнева.

– Я думаю… – начал было Дагмер.

«Останови его!» – внезапно вспыхнула в голове мысль.

И она принадлежала не мне.

Я удивленно посмотрела на Лоуренса. Тот едва заметно кивнул мне в ответ, подтвердив тем самым мою догадку.

«Тебя он послушает, – добавил после этого. – Ты знаешь, что нам надо кое-что обсудить наедине. Иного способа я не вижу. И не бойся за свою безопасность. Тревис мне не противник. И зла я тебе не желаю. Но поговорить нам надо обязательно».

– Дагмер.

Я шагнула вперед и легонько коснулась рукава супруга. Тот, так и не завершив фразу, обернулся ко мне. Вопросительно вскинул бровь.

– Не горячись, – негромко попросила я. – Полагаю, твой отец прав. Останьтесь здесь с его величеством. А мы пройдем тем путем, который я вчера преодолела.

– Но это может быть опасно для тебя!

– Призраки никогда не причиняли мне вреда. – Я пожала плечами. – А Тревис… Не думаю, что он посмеет что-нибудь сделать мне в присутствии постороннего человека.

– В моем – уж точно не посмеет, – с легкой ноткой самодовольства подтвердил Лоуренс. – Знает, щенок, что власти при дворе у меня немало осталось.

Н-да. А похвастаться старший лорд Гессен все-таки любит.

– И в любом случае его величество без присмотра тоже лучше не оставлять, – продолжила я, пропустив мимо ушей откровенное бахвальство светлого лорда. – Вряд ли он в состоянии сейчас исследовать потайной ход.

– Вообще-то, да, – с извиняющейся усмешкой подтвердил Калеб. – Стыдно признаться, но при каждом резком движении перед глазами как-то темнеет.

– Вот! – Лоурен назидательно вздел указательный палец. – А я о чем. Сын, хватит спорить. Займись лучше делом. Понаблюдай за работой целителя. По-моему, ему вообще плевать на свои обязанности. Иначе почему его величество еще не на ногах. А еще проверь стены. Установи парочку блокирующих заклинаний. Да помощнее! Гляну, на что ты способен. Хотя и так могу поспорить, что без проблем зайду в покои через потайной ход. Так, как сделала твоя жена.

– Уверен?

Дагмер подарил отцу настолько ледяную улыбку, что на его месте я бы очень заволновалась.

По-моему, между этими двумя назревает своеобразный магический поединок.

– Удивишь меня – подарю какую-нибудь безделушку твоей супруге, – расслабленно протянул Лоуренс. – Из числа тех, что хранятся в сокровищнице нашего рода.

А это еще что такое? У рода Гессенов есть собственная сокровищница? Звучит как в сказке.

Дагмер, однако, не выказал ни малейшего удивления. Напротив, его губы сложились в немом изумленном «о».

– Да-да, не глазей на меня так, – подтвердил сказанное Лоуренс. – Я от своих слов никогда не отступаюсь. Надеюсь, у твоей матери случится разрыв сердца, когда она увидит на Хельге старинные бриллианты нашего рода. Я-то ей даже надеть их ни разу не позволил. Про Эстер и говорить нечего. Девчонка жадна до безобразия. Такую истерику закатит…

И мечтательно прищелкнул языком, словно воочию представив сию славную картину.

Да уж. Очевидно, что теплых чувств по отношению к дочери или, тем более, к законной супруге он совершенно не питает.

– Но сильно сомневаюсь, что ты сумеешь полностью закрыть периметр комнаты, – язвительно добавил Лоуренс. – Насколько помню, подобного рода заклинания тебе всегда плохо давались.

– Посмотрим, – почти не разжимая губ, прошелестел Дагмер.

– Ага, что заранее гадать, – покладисто согласился с ним Лоуренс. Перевел на меня взгляд и уже жестче скомандовал: – Хельга, за мной!

Меня привычно передернуло от его жесткого желчного тона. Но спорить я не стала. Вместо этого еще раз легонько погладила руку Дагмера, хмуро взирающего на это со стороны.

– Все будет хорошо, – шепнула ему чуть слышно.

И поторопилась выйти за старшим лордом Гессеном прочь из комнаты.

Глава вторая

Я едва поспевала за Лоуренсом Гессеном.

Он вихрем несся по коридорам дворца, еще пустынным в столь ранний час. От него такой плотной волной шла ледяная колючая энергия, что редкие слуги и придворные, случайно попадавшиеся нам по пути в рабочий кабинет короля, торопливо шарахались в стороны, не смея остановить нас и спросить, куда мы так торопимся. Да что там, даже стражник, оставленный охранять покои Калеба на ночь, не посмел задать Лоуренсу ни единого вопроса.

Точнее, не совсем так. Он попытался преградить нам дорогу. Даже потянулся к перевязи с оружием, безмерно удивленный, что из спальни короля выходят какие-то посторонние люди, которых он точно внутрь не пропускал. Но Лоуренс ошпарил его взглядом – и бедолага замер на месте, растерянно заморгав.

– Пропустить их! – запоздало послышался приказ короля, когда мы уже без всяких затруднений миновали охрану.

– Безобразие, – презрительно обронил Лоуренс. – Даже без магии обошелся. На постоялом дворе, где всевозможный сброд собирается, и то безопасности больше.

И рванул вперед, не удосужившись проверить, следую ли я за ним.

К кабинету Калеба я подбежала, совершенно запыхавшаяся. В левом подреберье поселилась противная тянущая боль, во рту пересохло, а волосы после столь стремительного рывка растрепались.

Только здесь Лоуренс остановился и дождался, когда я с ним поравняюсь.

– Зайдешь, когда я позволю, – бросил властно. – Тревис, конечно, бездарь в плане магии. Однако ты ему вообще ничего противопоставить не можешь. Еще угодишь под рикошет. Дагмер меня с потрохами сожрет, если ты пострадаешь.

Надо же. Последняя фраза прозвучала так, как будто ему есть какое-то дело до чувств сына.

– Конечно, есть, – буркнул Лоуренс, невежливо подслушав мои мысли. – Я ведь не изверг какой-то.

Пожалуй, не буду это комментировать. Но у меня сложилось совершенно иное мнение.

Лоуренс зло скрипнул зубами, однако отвлекаться на разговор не стал. Вместо этого подобрался, как будто перед атакой. И белесой стремительной тенью ворвался в кабинет, с поразительной для его возраста ловкостью перепрыгнув выбитую дверь, которую еще не поставили на место.

Я заранее напряглась, ожидая, что вот-вот услышу шум настоящей битвы, взрывы атакующих заклинаний и разряды молний. Но было тихо. И почти сразу Лоуренс позвал меня:

– Хельга, заходи!

Я нерешительно приблизилась и робко заглянула через порог.

Увиденное заставило меня удивленно распахнуть глаза. Потому что кабинет был совершенно пуст. Но главное – на противоположной стене черным зевом зиял открытый потайной ход.

– Ой, – вырвалось у меня. – Как же так?

– Вот тебе и «ой», – раздраженно фыркнул Лоуренс. – Тревис все-таки опередил нас. Правда, не знаю, хорошо это или нет.

– В смысле?

Старший лорд Гессен пропустил мой вопрос мимо ушей. Он стоял, широко расставив ноги и скрестив на груди руки, и мрачно смотрел в провал, за которым плескался непроглядный мрак.

Даже не хочется заходить. Может быть, мне лучше побыть пока в коридоре? Целее останусь.

– Не дури! – Лоуренс глянул на меня и поманил пальцем. – Подойди ближе. Хочу обсудить с тобой одну твою догадку, которая мне очень не понравилась.

Я тоскливо вздохнула, совершенно не обрадованная подобным началом разговора. Посмотрела по сторонам, но, увы, коридор оставался пустым. Никто не торопился ко мне на помощь. И без особого желания перешагнула порог.

Сразу после этого стены кабинета вспыхнули полупрозрачным зеленоватым пламенем. Помнится, точно так же сделал Грегор, когда разговаривал со мной и Максимилианом. По его словам, это была гарантия того, что его никто не подслушает.

– Ага, – подтвердил Лоуренс. – Я тоже не хочу, чтобы какая-нибудь любопытная мышка погрела ушки на нашей беседе.

– Как у вас это получается? – все-таки не выдержала я.

– У меня много что получается, – вальяжно протянул Лоуренс. – Что именно тебя интересует?

– Каким образом вам удается так легко и незаметно читать чужие мысли? – пояснила я. – Это какое-то… чудо!

– Ты хотела сказать – магия? – насмешливо уточнил Лоуренс. – Собственно, она и есть. Ментальная, если быть точным. Или не в курсе, что таковая существует?

– Вообще-то, в курсе, – максимально ровно ответила я, хотя его высокомерие уже начало порядком раздражать меня.

Даже не знаю, что хуже. Взрывная экспрессивность женщин рода Гессен, щедро рассыпающих оскорбления по поводу и без оного. Или эта демонстративное отношение свысока, когда тебя считают неразумным ребенком.

– Ну, буду откровенен: в магии ты и впрямь дитя дитем, – как и следовало ожидать, немедленно влез с комментарием Лоуренс. – Даже о своем даре ничего толком не знаешь.

– Максимилиан и Дагмер тоже обладают способностями к ментальной магии, – проговорила я, проигнорировав очередное презрительное замечание в мой адрес. – Но я всегда чувствую, когда они пытаются прочитать мои мысли. Мне… больно. А вы делаете это абсолютно незаметно для меня. Почему?

– Потому что я гораздо более искусный и опытный маг, чем мой сын и тем более этот выскочка из темного рода. – Лоуренс горделиво подбоченился. – Эти сопляки даже близко не стоят со мной по степени развития колдовского дара.

– Сопляки? – Я высоко вскинула брови. Произнесла с сарказмом: – Цените вы, однако, своего сына.

– Если честно – ценю, – неожиданно возразил Лоуренс. – И он мне дорог. Но я трезво оцениваю себя и его. Вряд ли он когда-нибудь сравняется со мной в плане изучения магического искусства. И даже не по той причине, что способностей не хватит. Мальчик-то он одаренный. Иначе и быть не может. Все-таки в его жилах течет моя кровь. Но он слишком сосредоточен на всяких побочных глупостях. Работа, друзья, неприятели… Любовь.

Последнее слово старший лорд Гессен выплюнул с отвращением, как самое грязное ругательство в мире.

На этот раз я не стала ему ничего говорить. Судя по всему, он и впрямь не понимает истинного значения любви к кому-нибудь.

– Ты права, замнем эту тему! – Лоуренс резко отвернулся от меня и все свое внимание сосредоточил на потайном ходе, который и не думал закрываться. Обронил негромко: – У нас есть дела поважнее, чем философствовать на столь отвлеченные темы.

– Вы не желаете пройти внутрь? – насторожившись, полюбопытствовала я.

И в самом деле. Очень странно, что Лоуренс не рванул сразу в потайной ход, а начал разглагольствовать со мной. Как будто он больше не видит смысла в спешке.

– Ага, не вижу, – подтвердил он. – Тревис уже внутри. Более чем уверен, что он достиг родового камня.

– Значит, все зря?

Сердце невольно заныло от дурного предчувствия.

Неужели мы опоздали? Неужели случится то, чего так не желал Грегор? Лорд Бейвуд первым достигнет родового камня, прикоснется к нему и…

Я вздрогнула, перехватив взгляд Лоуренса.

Он смотрел на меня в упор, и на его тонких губах играла едкая ухмылка.

– Ну же, – подбодрил он. – Ты же знаешь, что я уже в курсе твоих размышлений. Потому, собственно, и увел тебя подальше от остальных. Потому что такие вещи обсуждать при посторонних нельзя ни в коем случае. Если, конечно, дорожишь жизнью. Итак, выкладывай.

Хоть он и проговорил это с усмешкой, но вот глаза его не смеялись. Они были полны стылого льда.

– Я подумала, что если лорд Бейвуд так жаждет сам прикоснуться к родовому камню…

Я запнулась.

Каждое слово с трудом выходило из пересохшего от волнения горла, тяжелым камнем падая в тишину кабинета.

– Смелее! – подбодрил меня Лоуренс. – Просто озвучь то, о чем думаешь. Я все равно это уже услышал в твоих мыслях.

– Грегор сказал, что камень не причинит вреда его сыну, – неохотно и очень медленно продолжила я. – Но лорд Бейвуд не боится к нему притронуться. Получается, он…

И опять замолчала.

Я просто физически не могла выговорить финальную фразу. Лоуренс прав. За такие вещи убивают без всякой жалости. И даже заступничество Дагмера не спасет меня, если я скажу, что лорд Бейвуд…

Темные глаза Лоуренса вспыхнули особенно ярко, и я словно со стороны услышала свой тоненький, сбивающийся от страха голосок.

– Получается, что лорд Бейвуд – сын Грегора, – вымолвил он.

Я тут же прикрыла рот ладонью, удивленная, что все-таки осмелилась это сказать вслух. Виновато понурилась, готовая, что Лоуренс взорвется гневным криком в мой адрес. Мол, как я вообще посмела предположить такое. Опорочила славное имя бывшего короля Ардеша и нет мне теперь спасения.

И тем большим было мое изумление, когда услышала короткий смешок, которым Лоуренс отреагировал на мои слова.

– Забавно, очень забавно, – проговорил он.

Жесткая линия его губ чуть расслабилась, даже взгляд смягчился, как будто его искренне позабавило услышанное.

– Не трясись ты так, Хельга, – снисходительно бросил он. – Потому что ты в корне неправа. Тревис – не внебрачный сын Грегора. В этом можешь быть абсолютно уверена.

Я с немалым облегчением перевела дыхание. Но тут же затаила его вновь, когда Лоуренс задумчиво добавил:

– Увы, истина гораздо хуже.

– Хуже? – переспросила я.

– Почему тебе вообще пришла эта мысль в голову? – спросил Лоуренс, пропустив мой вопрос мимо ушей.

– Ну… – Я растерянно пожала плечами. – Это же очевидно. Если Тревис не боится прикоснуться к камню, то, получается, в нем течет кровь рода Виндоров… И таким образом он желал получить всю власть…

– С чего ты решила, что он не боится к нему прикоснуться? – перебил меня Лоуренс.

Я с недоумением хмыкнула. Покосилась на мрак потайного хода, плескавшийся буквально в паре шагов от нас.

– А зачем он тогда так отчаянно пытался попасть к родовому камню первым? – невежливо ответила вопросом на вопрос.

– Давай узнаем у него, – предложил Лоуренс.

Не дожидаясь моей реакции, круто развернулся на каблуках сапог и нырнул во тьму.

Буду откровенной: мне очень не хотелось следовать за ним. Промелькнула трусливая мыслишка остаться в кабинете. Если Тревис там, в коридорах подземного лабиринта, то, скорее всего, не миновать магического поединка. Вот пусть мужчины и сражаются, выясняя отношения. А я лучше тут побуду.

– Долго тебя еще ждать? – послышался грозный окрик издалека.

Я уныло вздохнула и послушно нырнула вслед за отцом Дагмера в потайной ход.

Я ожидала, что тот сразу же захлопнется за мной, как это было в прошлый раз. Но этого не произошло. Я неполную минуту простояла в прохладной темноте, слегка разбавленной светом, падающим из кабинета. Затем двинулась вперед.

С каждой секундой становилось все темнее и темнее. По стенам коридора не бегали магические искорки. И лишь где-то вдалеке я улавливала слабые отблески пламени.

Наверное, это Лоуренс создал огненный шар, чтобы увереннее чувствовать себя. Жаль, что ему не пришло в голову подождать меня.

– Ай!

В следующий момент я весьма ощутимо приложилась об камень. Коридор здесь делал поворот, совершенно невидимый во тьме.

Шепотом выругавшись, я осторожно приложила ладонь ко лбу. Больно! Как бы шишка не вскочила. Повезло еще, что я шла медленно, тщательно выверяя каждый шаг.

Другую ладонь я приложила к влажной каменной поверхности. Придется идти наощупь.

– Ну где ты там застряла? – вновь крикнул Лоуренс. – Хельга, шевелись побыстрее!

Да-да, конечно. Так я и послушалась. Нет уж. Мне моя голова дорога, потому как запасной нет.

Насколько я помнила, дорога к родовому камню не занимала много времени. Но эти минуты показались мне настоящей вечностью. Из-за мрака, плескавшегося вокруг, все мои чувства были обострены до предела. Я даже на несколько секунд в тревоге задержала дыхание, когда почудилось, будто рядом дышит кто-то еще.

Наконец, коридор сделал еще один поворот, и темнота начала потихоньку наливаться краснотой. Стало быть, я приближаюсь к пульсирующему багрово-черным пламенем родовому камню.

Вспомнился мой недавний сон. Точнее сказать, кошмар, в котором я погибла в огне, когда этот камень взорвался. По коже пробежали неприятные мурашки, и я вздрогнула всем телом, как будто вновь окунувшись в то безумие гари, боли и отчаяния.

Неожиданно я осознала, что стою на месте и просто не в состоянии войти в зал, где на постаменте лежал этот проклятый камень, питающийся чужой жизненной энергией.

– Хельга!

Странно. Голос Лоуренса почему-то прозвучал глухо и позади меня. Как будто я каким-то образом обогнала его и первой вышла к родовому камню.

Но это невозможно. Я могла ручаться в том, что коридор шел прямо и без всяких ответвлений.

Мир вокруг задрожал. В ушах зазвенело, и разгоряченной кожи коснулся ледяной ветерок, прилетевший ко мне с земель мертвых.

– Грегор? – выдохнула я.

Принялась озираться, готовая увидеть призрака бывшего короля Ардеша.

Однако все зря. По каким-то причинам он не торопился мне показываться.

Ощущение потустороннего не уходило, становилось все отчетливее и отчетливее. Неведомая сила влекла меня вперед. И я сдалась.

В конце концов, там же старший лорд Гессен. И он обещал Дагмеру, что со мной не случится ничего дурного. Значит, все хорошо? Я в безопасности?

Увы, уверенности в этом не было никакой.

Шаг. Еще один.

Почему-то было очень тяжело идти. Воздух словно превратился в плотный кисель, который сковывал мои движения. Я будто плыла против течения. И это требовало огромных усилий от меня.

На лбу выступили крупные капли пота. Вязкое нечто, окружающее меня, наотрез отказывалось заполнять легкие. Как будто это был не спасительный воздух. А черная губительная вода.

А еще мне казалось, что я слабею. Что кровавая тьма, прилипшая к моей коже, высасывает из меня энергию. И не остановится, пока не иссушит меня до конца.

– Лорд Гесс…

Просьба так и не сорвалась с моих уст. Именно в этот момент я вышла из-за очередного поворота. И передо мной во всей красе предстал родовой камень Виндоров.

Было очевидно, что он на грани уничтожения. Тонкие алые нити, пронизывающие его, почти не светились. Я, скорее, чувствовала его кожей, чем видела. Никакого сравнения с предыдущим моим визитом.

Но в этом помещении было немного светлее. Тут мрак был не черный, а темно-бордовый, как будто в него плеснули изрядной порцией чьей-то крови.

Я немедленно завертела головой в разные стороны. Лорд Бейвуд! Он где-то здесь! Он…

– Рядом.

Я едва не вскрикнула в полный голос, услышав вкрадчивый шепоток на ухо.

И не вскрикнула по той простой причине, что увидела лорда Бейвуда.

Он стоял прямо напротив меня. Нас разделял лишь проклятый амулет, высящийся на постаменте. Алые искры, прежде то и дело раскалывающие его, почти погасли. Лишь изредка в глубине камня пробуждалось нечто красное. Но тут же гасло, падая быстро умирающими отблесками на дно зрачков лорда Бейвуда.

Кстати, не нравится мне, как он выглядит. Очень не нравится.

И впрямь, лорд Бейвуд напоминал восставшее умертвие, никак иначе.

Его обычно надменное лицо было серым, как будто вылепленным из воска. Глаза – два уголька в глубоких провалах глазниц – горели лихорадочным, ненасытным пламенем. На дне неестественно расширенных зрачков, занявших почти всю радужку, пульсировало алым. Причем в унисон камню, который то загорался, то опять погасал. А бледные от напряжения пальцы вцепились в ворот камзола, как будто тот душил его.

– Вы в порядке? – осторожно осведомилась я.

Целую вечность не было ответа. Я уже отвела взгляд от замершего в непонятном оцепенении лорда, уже начала изучать стены хранилища. Они не горели тревожными огнями, как в прошлый раз. Внутреннее мерцание их как будто припорошило пеплом.

– Ты должна помочь мне.

Я вздрогнула от неожиданности, услышав ровный и четкий голос. Опять посмотрела на лорда Бейвуда.

Я так понимаю, это он сказал. Больше некому. Лицо начальника личной безопасности короля внезапно резко исказилось. Теперь оно напоминало замершую маску неизбывного страдания.

Выглядело это по-настоящему жутко. Как будто я смотрю на гипсовый слепок, потому что никаких эмоций лорд Бейвуд не выражал.

Странно все это. Странно и очень пугающе.

– Лорд Бейвуд, – опять негромко позвала я. – Вы…

Приглушенно ахнула, когда тот пошевелился.

Это было ужасно. Тревис дернулся, как кукла на шарнирах. Голова повисла, руки поднялись и замерли в странной позе. Ни дать, ни взять – я смотрю на марионетку, готовую исполнить ломаный танец по воле таинственного и пока еще невидимого кукловода.

Ох. Чем дальше – тем страшнее. Зря я послушалась Лоуренса и вошла в это проклятое подземелье. Понятия не имею, что тут происходит. Однако уверена – ничего хорошего.

Я очень хотела развернуться и броситься прочь. Интуиция подсказывала мне, что выход из этого зловещего подземелья все еще открыт. Родовой амулет действительно был иссушен почти до дна. Я бы выбралась, если бы захотела.

Но Тревис по-прежнему был в тисках загадочных чар.

Нет, я по-прежнему не испытывала к нему никаких добрых чувств. Но и оставить его здесь не могла. Ему надо помочь. Только как снять заклятие, удерживающее его в своей паутине?

«Никак, – пугливо шепнул внутренний голос. – Ты в любом случае не сможешь этого сделать. Да и какое тебе дело до него? Вспомни все его угрозы. Он желал лишь зла и тебе, и всем, кто дорог тебе».

Это было верное рассуждение. Но внезапно поднятые вверх руки лорда Бейвуда заломило еще сильнее. А самое жуткое: пальцы с неприятными щелчками одним за одном встали под прямым углом с кистью.

Как же это больно! Кто его мучает? Это же настоящая пытка!

Но ни стона не сорвалось с губ мужчины. Только алое пламя на дне его зрачков стало ярче.

– Грегор? – негромко позвала я, вновь принявшись озираться. – Если это вы – пожалуйста, прекратите немедленно! Это… Это ужасно! Зачем вы терзаете его?

Ни слова в ответ.

Последний палец лорда Бейвуда сломался с противным сухим звуком, от которого у меня в буквальном смысле слова волосы на голове зашевелились от ужаса. И опять стало тихо.

Интересно, куда там Лоуренс запропастился? Неужели заблудился? Бред какой-то.

Голова лорда Бейвуда дернулась. Запрокинулась еще сильнее, и с замиранием сердца я увидела, как на его шее под ухом возникла крохотная кровавая точка. Как будто кто-то проколол кожу острием стилета. И готовится провести разрез дальше.

– Грегор, да прекратите! – вскрикнула я. – Что вы творите?

– Не вмешивайся, девочка.

Голос возник сразу со всех сторон. Да, он принадлежал Грегору. Но что-то изменилось в его интонациях. Теперь в нем явственно угадывался затаенный злой смех.

– Я так долго ждал этого, – продолжил Грегор. – Именно жажда мести не дала мне раствориться в тенях много лет назад, когда ворота мира мертвых распахнулись передо мной. Я не желал покоя, пока не поквитаюсь за свою обиду.

И капля крови на шее Тревиса стала крупнее.

– Послушайте, – начала я, пытаясь говорить как можно спокойнее, хотя все внутри меня дрожало от паники, – я понимаю, что вы вините Тревиса в своей смерти. Но нельзя же так! Пусть с ним разбирается закон.

Язвительный смех оборвал меня.

– Никакой суд не приговорит Тревиса к казни, – сказал Грегор. – Увы, его вина в моей смерти лишь косвенна. Он не убивал меня в том смысле, который обычно вкладывают в эти слова.

– Простите? – растерянно переспросила я. – Как это? Я не понимаю.

– Мое сердце не выдержало его предательства, – ответил Грегор. – Разорвалось от боли и огорчения.

А, вот о чем он.

Я немедленно вспомнила мать. Можно ли считать, что ее убил мой отец? Дагмер сказал, что нет. Что это было лишь роковое стечение обстоятельств. Но в глубине души я не была с ним согласна. Отец убивал мою мать долгие годы. Трепал ей нервы постоянными скандалами, позволял себе рукоприкладство. И в итоге она тоже не выдержала. Предпочла спрятаться от постоянных унижений и боли в загробном покое.

– Да, вот именно. – В тоне Грегора послышалось мрачное удовлетворение. – Ты как никто другой способна понять меня. Поэтому я и позволил тебе увидеть момент моего торжества.

Тревис издал короткий хриплый стон, и разрез на его шее стал длиннее и глубже. Тоненькая струйка крови пробежала по коже, достигла воротника белой рубашки, расплывшись на ней неопрятным пятном, быстро увеличивающимся в размерах.

– Да что он сделал? – с отчаянием выкрикнула я.

Это надо каким-то образом остановить! Я не хочу стоять и бессильно наблюдать за тем, как на моих глазах медленно и мучительно убивают человека. Слишком жестокое зрелище.

– Неужели вы так злы на него за то, что он пытался не дать вашему сыну установить связь с родовым камнем?

Еще один короткий язвительный смешок.

– Ты действительно не понимаешь? – лукаво поинтересовался Грегор. – Я думал, уже догадалась. Я говорил тебе о том, что прикосновение к камню не принесет никакого вреда моему сыну. Напротив, сделает его сильнее. А любого другого человека, в чьих жилах не течет кровь моего рода, амулет убьет.

– Ну да, – подтвердила я. – Поэтому я подумала, что Тревис ваш внебрачный сын. Потому так рвется к камню первым.

– К камню он рвался не для того, чтобы опередить Калеба. А для того, чтобы уничтожить его.

Я беззвучно ахнула.

В висках неприятно заломило от внезапной догадки.

Грегор сказал, что Тревис предал его. А какое самое страшное предательство для мужчины?

– Наконец-то, – с горькой усмешкой прозвучало из багровой тьмы. – Я верил Тревису как себе. Он был мне, считай, братом. Я следовал всем его советам. Поэтому не заподозрил ничего дурного, когда он предложил мне не торопиться с привязкой камня к Калебу. Мол, у меня впереди долгие годы жизни. Успею еще посвятить сына в эту тайну рода Виндоров. Я согласился с ним. Но шло время, и смутные сомнения начали терзать мою душу. Слишком непохож Калеб был на меня. Я запрещал себе думать на этот счет. Выискивал в его чертах что-то от дедушек и бабушек. На какое-то время это помогало. А потом моя супруга упокоилась. Не вздрагивай. Я уж точно не был к этому причастен. Она долго боролась с болезнью, но, увы, даже лучшие целители Ардеша не смогли ей помочь. И сомнения вспыхнули с новой силой, когда я увидел, как искренне Тревис переживает ее смерть. Даже, наверное, сильнее, чем я. Я впервые увидел его слезы на церемонии ее погребения. Признаюсь честно, меня это насторожило. Моя супруга Лилибет никогда не была особо близка с ним. И вдруг такое неподдельное горе. Почему?

Вопрос камнем упал в тишину. Тревис задергался в невидимых путах, пытаясь освободиться. Но сразу же обмяк, когда крупные капли крови, почти пересохшие к этому моменту, вновь пробежали по его горлу.

– Как долго я переживал. – От горечи в голосе Грегора мне самой стало тошно на душе. – Как долго пытался закрывать глаза на очевидное. Но сомнения. Сомнения разъедали мою душу. Жрали меня заживо, как черви жрут труп, и я все чаще срывался как на Тревисе, так и на Калебе. Ты же понимаешь, не можешь не понимать, что мысленно я уже перестал называть его сыном. Но мне нужна была финальная точка. И я позвал Тревиса на откровенный разговор.

Призрак замолчал. Я тем более не горела желанием начать новый диалог.

Вместо этого очень осторожно я стала двигаться. И двигаться в направлении обездвиженного Тревиса.

Да, он враг. Да, я его терпеть не могу. Но спокойно наблюдать за тем, как разъяренный призрак его освежует на моих глазах? Нет, это выше моих сил!

Шажочек. Еще один. Еще крохотный. Еще.

Забывшись, я шагнула слишком широко. Поторопилась развить успех. Я почти обогнула круг перед постаментом, где покоился умирающий амулет. Да что там – я вообще хотела плюнуть на все и ринуться бегом к Тревису. Ну не могла я спокойно наблюдать за тем, как его убивают! Но мне не повезло. Увы, призрак бывшего короля Ардеше заметил мои передвижения.

– Стоять!

Ледяной порыв ветра ударил мне в грудь, отбросив назад, как пушинку. Я вскрикнула, забалансировала на каблуках, силясь удержать равновесие. Воздух, и без того густой и тяжелый, сжался вокруг меня, словно невидимые тиски.

– Разве не хочешь услышать окончание истории?

Багрово-черный мрак вокруг меня бурлил, показывая ярость Грегора. И по моей коже то и дело пробегали короткие болезненные судороги.

– Он же вас не убивал, – попыталась я воззвать к здравому смыслу Грегора. – Он не причинил…

– Лучше бы он меня убил, – резко оборвал меня призрак. – Лучше бы подверг самой изощренной пытке. Ты действительно не понимаешь? В ту проклятую ночь, когда я сказал, что утром отведу Калеба к амулету рода… Тревис сдался. Он прекрасно понимал, что камень убьет мальчишку. Он рыдал и просил меня о снисхождении. Пытался воззвать к моим чувствам. Мол, я столько лет считал это отребье своим сыном. Воспитывал его, обнимал, целовал. Неужели мне плевать, если он умрет на моих глазах? Причем будет умирать долго и мучительно. Как этот гад умирает сейчас!

Последнюю фразу Грегор прорычал, и Тревор опять задергался в путах чар.

Разрез на его шее углубился. Кровь уже не сочилась отдельными каплями, а текла струйкой, насквозь пропитав воротник темным влажным пятном. Взгляд некогда всесильного лорда Бейвуда, полный немого ужаса и непонимания, нашел меня. В нем не было прежней надменности, только животный страх и мольба.

– Увы, в чем-то он был прав, – чуть мягче продолжил Грегор. – Я… Стыдно сказать, но я не смог покончить с этим немедленно. Надо было позвать стражу. Бросить Тревиса в темницу, отволочь Калеба к амулету, заставить его прикоснуться к нему. И все бы закончилось. Но я…

Пауза, по моему впечатлению, длилась целую вечность.

– Мне было стыдно, – прозвучало тихое. – И Калеб… Я ведь столько лет считал его своим сыном. Я просто струсил все разрушить в один миг. Мне нужен был совет. И я связался с Лоуренсом.

Не передать словами, как мне стало плохо после этого. В животе как будто сплел гнездо огромный ядовитый паук.

– Вы имеете в виду лорда Гессена? – на всякий случай уточнила я, хотя ответ был очевиден. Но мне так хотелось верить, что произошла какая-то ошибка!

– А с кем же еще я мог обсудить эту ситуацию? – язвительно фыркнул Грегор. – Только с тем, кто уже давно намекал мне на то, что я слишком доверяю Тревису.

Я нахмурилась.

В голове назойливо кружилась и кружилась какая-то до конца неоформленная мысль.

Опять нестыковки. Причем, скорее всего, Грегор абсолютно уверен в собственной правоте. Но мне очень не нравились те мелкие шероховатости, которые с каждым его словом становились все отчетливее.

– И что вам посоветовал Лоуренс? – ровно спросила я.

– Посоветовал не пороть горячку. – Грегор тяжело вздохнул. – Мол, эмоции – плохие советчики в подобного рода вещах. Пообещал, что прибудет во дворец как можно скорее, и мы все обсудим лично. И очень просил не трогать пока Калеба. Мол, сначала выработаем общую стратегию. А потом уже будем действовать сообща.

Н-да. Что-то в этом роде я и ожидала услышать.

– Увы, его приезда я не дождался, – завершил Грегор. – Я почему-то не помню окончания вечера. Вот я в своих покоях. Вот чувствую на губах горечь бренди, но оно не пьянит меня. Ничто не способно умерить ту боль, которая разрывает мое сердце. Я словно горю изнутри. Стыдно признаться, но слезы обжигают мои глаза. Я как последний жалкий нытик рыдаю взахлеб, оплакивая разрушенную жизнь. Потому что не представляю, как жить дальше после такого предательства. И вдруг – чернота. Я перестал существовать резко и без малейшего предупреждения. Более чем уверен, что это он, Тревис, все устроил. Прокрался в мои покои и покончил со мной. Знал, прекрасно знал, что я никогда не прощу его. И что не позволю его сыну занять престол, чего бы мне этого ни стоило. Калеб недостоин трона Ардеша!

Последнюю фразу Грегор выкрикнул в полный голос, и Тревис опять захрипел в объятиях чужих смертельных чар.

– Ладно, вина Тревиса неоспорима, но почему вы так жестоки к Калебу? – торопливо выпалила я, пытаясь хоть немного отстрочить неминуемую расправу. – Он ни в чем не виноват! Но вы все равно хотели убить его, хотя знали, что прикосновение к родовому камню стало бы для него фатальным. А ведь он искренне любит вас, потому что считает отцом…

Ох, зря я это сказала!

Казалось, будто что-то или кто-то наотмашь хлестнул меня по лицу. При этом никого рядом я, понятное дело, не увидела. Но я ахнула от боли, прижав ладонь к щеке, которая вдруг вспыхнула огнем.

Судя по всему, Грегора всерьез разозлило мое замечание.

– Он не кровь от крови и не плоть от плоти моей, – процедил он. – За те годы, что остатки моего сознания цеплялись родовой камень, я многое осознал. Дети часто отвечают за грехи отцов. Так было, так есть и так будет всегда. Несправедливо? Смотря с какой стороны посмотреть. И не забывай. Если я оставлю Калеба в покое, то трон Ардеша по-прежнему будет занимать человек, который не имеет никакого отношения к моему роду. Это… Это немыслимо!

– А у вас есть еще один ребенок, способный заменить Калеба на престоле?

И опять я пожалела о вопросе, как только он сорвался с моих губ.

Хельга, дурная твоя голова! Думай, о чем, а главное, кого спрашиваешь!

На всякий случай я трусливо вжала голову в плечи, готовая получить еще одну невидимую пощечину. Но этого, хвала всем небесам, не произошло.

– Да, моя ветвь рода Виндоров оборвется, – на удивление спокойно подтвердил Грегор. – Увы, я был таким дураком, что в браке не смотрел на других женщин. А ведь было столько возможностей! Но для меня всегда существовала только одна. Только Лилибет. И поэтому ее предательство в клочья разорвало мое сердце. Но у меня есть двоюродный брат по отцу. И у него на момент моей смерти было аж трое замечательных сорванца. Пусть лучше кто-нибудь из них взойдет на престол. Но Калеб больше не может оставаться на троне.

– По-моему, он неплохо справляется, – осторожно заметила я, заранее сожалея, что продолжаю эту тему.

Но иначе я просто не представляла, как заставить Грегора переменить мнение.

Да, я прекрасно понимаю его боль. Он был предан женой и лучшим другом. Узнал, что сын, которого он много лет воспитывал в любви и заботе – вообще не его ребенок. Это действительно разбивает сердце. Но Калеб не заслуживает смерти, чего так алчет Грегор. Он такая же жертва взрослых игр и страстей.

– Не понимаешь ты мою боль, – с горькой усмешкой протянул Грегор. – Я не имею ничего против этого мальчишки. Уже нет. Раньше – быть может, когда все нутро сводило от ненависти при одной мысли о том, сколько незаслуженной любви я подарил этому бастарду. Но теперь… Теперь он мне абсолютно безразличен. Однако это преграда на пути к трону для того, кто более достоин его. Детей у Калеба, хвала небу, нет. Он погибнет – власть перейдет к побочной линии рода. И тем лучше для Виндоров. Я уже говорил, но повторю: в жилах этого мальчишки не течет ни капли моей крови. Следовательно, он достоен лишь смерти и забвения.

Аж мороз по коже от окончания. Точнее, от той железной уверенности, прозвучавшей в тоне Грегора. При этом я знала, что он не отступится. Он верит в то, что говорит. И исключительно эта вера помогла ему продержаться все эти годы, пока я, на всеобщую беду, не увидела несчастного полупризрачного Пончика, который издыхал в потайном лабиринте дворца, своей жизненной энергией питая почти погасший родовой камень. И не пришла к нему на помощь.

Тревис опять захрипел в объятиях чужих смертельных чар. Запрокинул голову так, что я увидела его кадык. И новая порция крови промочила насквозь не только ворот, но и всю рубашку, выглядывающую из-под камзола.

Я крепко сцепила перед собой руки, пытаясь не показать своего страха. Щеку еще жгло после незримой пощечины, поэтому я прекрасно понимала, чем рискую.

Забавно. Совсем недавно я думала о том, что мне повезло. Призраки никогда не пытались причинить мне вред. Они плакали, угрожали, взывали к справедливости. Но физически со мной не взаимодействовали. И я тогда еще имела глупость решить, что так и должно быть. Что они просто не способны на подобное.

Как же жестоко я ошибалась! И как скоро мне пришлось убедиться в своей неправоте!

– Вы же понимаете, что после этого в Ардеше может разразиться настоящая гражданская война? – уже без малейшей надежды достучаться до здравого смысла Грегора осведомилась я. – Вы сами признались в том, что ближайшие наследники мужского рода – ваши дальние родственники. Престол – слишком лакомая добыча. Наверняка найдется немало самозванцев, которые попытаются под шумок занять трон. Или же пропихнуть своего ставленника.

– И что? – равнодушно обронил Грегор. – Ардеш много веков жил в сытости и праздности. Это в любом случае не может продолжаться вечно. Войны, моя дорогая, это движущая сила прогресса. Пусть лучше страна захлебнется в крови, но тем самым она обновится. Станет сильнее.

– Или же ее попытаются завоевать ближайшие соседи, – не унималась я. – Внутренние распри неминуемо ослабят Ардеш. Где гарантии, что этим не поторопится воспользоваться какое-нибудь государство, желающее заявить власть над спорными территориями? Или таковых у нас в стране нет?

– Ай, да хватит! – с легкой ноткой раздражения огрызнулся Грегор. – Ты утомила меня уже этими глупыми вопросами. Поверь, менее всего я настроен вести споры о геополитике. Мне искренне плевать на то, что будет с Ардешом после смерти Калеба. Как-нибудь все утрясется. Со временем, конечно. Как будто он будет первым королем, погибшем в молодом возрасте и не успевшим дать потомства. Если порыться в истории, то не один такой пример найдешь.

– И всегда это заканчивалось чем-то плохим, – тихо сказала я, уже не веря в то, что Грегор одумается.

– В последний раз говорю – мне плевать, – как и следовало ожидать, прозвучало в ответ сухое. – Моя главная цель – восстановить справедливость. Отомстить за то, как со мной поступили. Сначала я расправлюсь с Тревисом. Потом настанет черед Калеба.

– И как вы доберетесь до него? – Я покачала головой. – Неужели считаете, что после всего услышанного я приведу его сюда?

– А разве нет? – как-то совсем по-детски изумился Грегор.

Я не выдержала и язвительно фыркнула.

Видимо, за годы, проведенные в ненависти и мечтах о восстановлении справедливости, он совершенно обезумел. Потому что я никогда в жизни не поступлю так!

– Но почему? – еще сильнее изумился Грегор. – Ты слышала мою историю. Неужели не понимаешь, что я поступаю верно?

– Нет, не понимаю, – честно ответила я. – Ваше величество. При всем моем уважении, но я не желаю участвовать в подобном. Более того, приложу все свои усилия, чтобы Калеб остался в живых. Я понимаю ваши чувства. Не разделяю их, но понимаю. Однако поймите и вы мои. Смерть Калеба принесет огромную беду всему Ардешу. Никакая месть не стоит подобного.

Я ожидала, что Грегор после этого взорвется гневным криком. Примется убеждать меня в верности своих поступков. Возможно, даже угрожать. Но неожиданно услышала короткий довольный смешок, от которого мне почему-то стало не по себе.

Почему он так веселится? Ох, не к добру это!

– Я ожидал чего-то в этом роде, – проговорил Грегор, и в его голосе по-прежнему слышался затаенный смех. – Что же. Я хотел обойтись малой кровью. Не получилось.

– Что вы имеете в виду? – спросила я, почувствовав, как от нахлынувшего страха сердце зачастило вдвое от обычного.

– А ты еще не поняла мой замысел?

Тревис, притихший было и как будто потерявший сознание от потери крови, внезапно закричал от боли. Заметался, забился в магических путах, и его правая рука, немилосердно заломленная вверх, с ужасным сухим треском сломалась, как прежде один за одним ломались его пальцы.

– Хватит! – взмолилась я. – Неужели вы собираетесь и дальше пытать его на моих глазах? Но зачем такая жестокость?

– Ты на самом деле еще не поняла, – с немалым удовлетворением констатировал Грегор. – Видишь, камень оживает.

И впрямь. Алое свечение в сердцевине камня за время нашего разговора стало ярче. Более того, моего слуха внезапно коснулся далекий каменный скрежет, и я с ужасом осознала, что это закрылся потайной вход.

Получается, я теперь здесь заблокирована?

– Было бы слишком легко убить предателя без боли и мучений, – продолжил тем временем Грегор. – О нет. Тревис сполна получит столько муки, сколько сумеет выдержать. Каждая секунда его боли будет давать энергию камню. Когда я закончу с ним – то возьмусь за тебя. И ты тоже, милая моя, будешь умирать долго.

– Но почему? – жалобно пискнула я. – Я-то вам что дурного сделала?

– Ты не хочешь привести Калеба сюда, – резонно заметил Грегор. – Что же. Твое право. А мое право поступить с тобой после этого так, как я пожелаю. И не в качестве наказания, нет. Лишь ради исполнения моего плана.

– То есть?

Если честно, я уже догадывалась, в чем именно заключается так называемый план Грегора.

Опять вспомнился мой сон. Тот момент, когда родовой камень взорвался, выплеснув всю накопленную смертоносную силу.

Я в очередной раз задумалась – а что будет, если это действительно произойдет? В моем сне взрыв был огромной силы. Не уверена, что в таком случае дворец устоит. Скорее, обрушится. И тогда под его обломками погибнет еще множество людей, не имеющих вообще никакого отношения к давней семейной трагедии бывшего короля Ардеша.

Неужели Грегор осмелится на такое?

– Еще как осмелюсь, – холодно подтвердил он, подслушав мои мысли. – И да. Ты угадала. Ваши две смерти дадут родовому камню достаточно энергии для осуществления задуманного мною. Я сотру дворец с лика земли. Уничтожу его до основания. Калеб все равно погибнет сегодня. Так или иначе.

– Но другие? – выдохнула я. – Что насчет их?

– Сопутствующие потери, – прозвучало жестокое.

Я приложила ладонь ко рту, пытаясь сдержать испуганное восклицание.

Просто в голове не укладывается! Ничего более чудовищного я никогда в жизни не слышала.

– А теперь, с твоего позволения или без оного, но я бы предпочел вернуться к начатому, – обронил Грегор. – Устал от болтовни.

Тревис настолько обессилел к этому моменту, что не закричал, а захрипел от боли, выплюнув красноватую слюну. Послышался уже знакомый мне треск нового перелома костей, и я торопливо отвела взгляд, ощутив, как к горлу опасно подкатила тошнота.

Неужели ничего нельзя сделать? Неужели это кошмар будет длиться и длиться? Сначала он покончит с Тревисом, а потом примется за меня.

– Это так несправедливо, – чуть слышно выдохнула я, изо всех сил стараясь не смотреть на то, что происходило сейчас с Тревисом.

Слишком это было ужасно.

– Хватит, – вдруг прозвучало рядом.

Одновременно с этим стены проклятого зала заискрились ярким голубоватым светом. Удивительно, но как будто стало прохладнее. Я явственно ощутила дуновение свежего ветерка.

Невидимые нити, удерживающие искалеченного Тревиса в воздухе, с тонким хрустальным звоном начали рваться одна за одной. И несчастный мужчина медленно опустился на пол. Замер около камня, не подавая ни малейших признаков жизни.

С немалым облегчением я увидела, как тьма в дальнем углу сгустилась на мгновение. А затем разродилась знакомой высокой худощавой фигурой мужчины.

– Лоуренс! – Я запнулась и тут же исправилась: – Лорд Гессен! Вы здесь!

– Лоуренс? – с недоумением повторил Грегор. – Как ты прорвался через морок? Он должен был увести тебя прочь от дворца. Твоей гибели я не желаю.

– Спасибо. – Старший лорд Гессен позволил себе скупую усмешку. – Мне очень лестно слышать это, друг мой.

Я насторожилась.

Как-то странно это прозвучало. С каким-то потаенным ядом.

– Я дам тебе время уйти, – продолжил Грегор. – И не пытайся меня переубедить, как пыталась сделать девчонка. Ты же знаешь, я не отступлюсь. Я всегда иду до конца.

– Знаю лучше кого бы то ни было, – спокойно подтвердил Лоуренс. – Мы ведь уже имели спор по этому поводу. Помнишь?

– Да, – подтвердил Грегор. – В ту злосчастную ночь, когда открылся обман Тревиса. Ты успокаивал меня и просил не горячиться. Жаль, что судьба распорядилась так жестоко, и мы так и не встретились больше.

– Жаль.

Я крепче сжала кулаки.

Почему в голосе Лоуренса я слышу не сочувствие к погибшему приятелю, а затаенное раздражение? А еще какую-то непонятную злую насмешку.

– Уходи, друг мой, – попросил Грегор. – Уходи сам и уведи сына. Уверен, ты сумеешь его спасти. Сначала я закончу с Тревисом. Потом примусь за девчонку… В общем, у тебя будет достаточно времени для того, чтобы вытащить его из дворца. Ну а затем пусть все это место сгинет в очищающем пламени возмездия! Провалится в глубины нижнего мира, где в огне бесконечно страдают души грешников!

Я с немой мольбой во все глаза уставилась на Лоуренса. Неужели светлый лорд внемлет убеждениям безумца? Неужели он сейчас развернется – и впрямь уйдет, бросив меня на произвол судьбы??

А что, вряд ли ему есть какое-либо дело до меня. Напротив, считай, освободит сына от уз брака, крайне неудачного с точки зрения высшего света. Ведь какая-то там мелкая дворянка точно не пара единственному наследнику богатого и знатного рода.

Лоуренс прочитал мои мысли. Слишком ярко сверкнули его глаза, когда он посмотрел на меня.

– Я понимаю твою злость, – мягко проговорил он, вновь обращаясь к разъяренному призраку. – Даже страшно представить, что ты пережил. Такое предательство разъедает душу подобно яду.

– Спасибо, – мягко отозвался Грегор. – Я всегда знал, что могу на тебя положиться. Только ты…

Договорить он не успел.

Лоуренс, который весь этот короткий диалог неспешно приближался к родовому камню, внезапно одним стремительным движением преодолел расстояние, отделяющее его от постамента. Положил руку на пульсирующий алым амулет.

– Что ты делаешь? – испуганно воскликнул Грегор. – Лоуренс…

В следующий миг родовой камень взорвался. Именно так, как я видела в своем сне. Нескончаемым потоком огня устремился сначала к потолку зала, на одну долю секунды завис над моей головой. И обрушился, погребая меня под нестерпимым жаром.

Это произошло настолько быстро, что я даже толком не поняла, что происходит. Успела отчаянно взвизгнуть и зажмуриться, готовая к вспышке боли.

Странно, но как раз боли я и не почувствовала. Зато ощутила, как что-то мягкое бережно приняло меня в свои объятия, оберегая от вырвавшейся на волю смертоносной энергии амулета.

И я отключилась.

Глава третья

– Я же говорил, что все с твоей драгоценной супругой будет в порядке.

Знакомый голос выдернул меня из небытия так резко, что невольно затошнило. Как будто я вышагнула из портала, пережив очень долгий и изматывающий перенос.

– Она совершенно не пострадала, – продолжил старший лорд Гессен. – Ты же знаешь, я всегда выполняю свои обещания. Чего бы мне это ни стоило.

Я почувствовала, как кровать прогнулась, когда кто-то сел рядом. Затем чья-то прохладная рука опустилась на мой пылающий лоб.

– Хельга? – тихонько позвал Дагмер. – Ты меня слышишь?

Я не хотела показывать, что уже очнулась. Слишком о многом мне предстояло поразмыслить.

Но, с другой стороны, кого я желаю обмануть? Увы, но мои мысли – это открытая книга для Лоуренса Гессена.

– Вот именно, – обронил он снисходительно, подтвердив тем самым мои наихудшие подозрения.

– Прости, что? – растерянно переспросил Дагмер. – О чем ты, отец?

– Вот именно, что она тебя слышит, – легко выкрутился Лоуренс. – Хельга, лапочка. Прекращай притворяться. Твой муж с ума сходит от беспокойства.

Я без малейшего желания выполнила его распоряжение. Открыла глаза и первым же делом увидела Дагмера.

Он действительно сидел на краешке моей постели и с тревожным ожиданием смотрел на меня.

– Хельга, ты очнулась! – выдохнул он с нескрываемым облегчением.

И неожиданно сграбастал меня в объятия. Прижал к себе так сильно, что я невольно охнула, ощутив тупую ноющую боль в ребрах.

– Тише, – неодобрительно фыркнул Лоуренс. – Дагмер, ты же знаешь, что я не одобряю прилюдного выражения эмоций. Но главное – ты рискуешь добить свою супругу столь неумеренным восторгом.

– Ох, прости.

Дагмер немедленно отстранился. Но его руки по-прежнему лежали на моих плечах, когда он требовательно заглянул в мое лицо.

– Ты как? – спросил, вопреки словам отца не пытаясь скрыть волнения. – Если тебе больно – то я позову целителя.

Я услышала, как старший лорд Гессен неодобрительно цокнул языком. Видимо, он действительно очень не любил, когда люди не скрывают, а показывают свои чувства.

Неудивительно, что его дети выросли такими. Дагмер до недавнего времени вообще казался мне мраморной статуей. А его сестра, Эстер…

Впрочем, сейчас не время и не место размышлять об особенностях воспитания в отдельной взятой семье.

– Все хорошо, – тихо проговорила я, упорно избегая поднять голову и встретиться взглядами с Лоуренсом. – Что произошло?

– Произошло то, что я спас вам жизнь, – ровно проговорил старший лорд Гессен. – Вытащил из подземелья за секунду до того, как лорд Тревис Бейвуд взорвал родовой камень Виндоров.

Если честно, я предполагала услышать нечто подобное. Поэтому изо всех сил старалась сохранить невозмутимость. Но все-таки не выдержала и вздрогнула.

Увы, Дагмер это заметил. Он по-прежнему не выпускал меня из своих объятий. Как будто боялся, что стоит ему только разжать руки – и я исчезну.

– Хельга, ты точно в порядке? – спросил он с нажимом. – Ты так сильно побледнела… Не бойся, все позади. Но если хочешь…

– Все хорошо, – вновь оборвала я его.

Но на самом деле все было далеко не хорошо.

Перед моим мысленным взором встала та ужасная и тошнотворная картина в зале перед родовым амулетом. Долгие и очень жестокие пытки Тревиса. Он был едва жив, когда Грегор отвлекся от него. И уж точно не мог ничего взорвать.

Окончание сцены почему-то терялось в тумане. Что-то тогда случилось. Что-то очень и очень страшное и неправильное. Но что?

И при этом точно присутствовал Лоуренс. Более того – играл в этом ведущую роль.

Виски вдруг свело настолько невозможной болью, что я застонала в голос.

– Хельга?

Опять что-то прохладное накрыло мой лоб.

– Дагмер, я думаю, твоей жене нужен прежде всего покой, – прозвучало откуда-то сверху. – Мы утомили ее. Своими вопросами и беспокойством. Давай выйдем. Пусть отдыхает.

Почему-то нахлынула настолько жуткая слепая паника, что мир вокруг замерцал в преддверии приступа самой настоящей истерики.

– Пойдем, – ровно произнес Лоуренс. Хотя я прекрасно знала, что он прочитал мои мысли. – Сын, пусть Хельга отдохнет.

– Да-да, конечно, – растерянно отозвался Дагмер.

Он нагнулся и поцеловал меня в лоб. Я так хотела вцепиться в него и упросить остаться со мной! Но нет, не получилось.

Дичайшая слабость накрыла меня волной. Я моргнула раз, другой. Понимала, что это ментальная магия, но противостоять ей не могла. И заснула.

***

Я опять пришла в себя.

Наверное, прошло несколько часов с последнего разговора. Теперь незнакомую комнату заливали розовый свет заката, который быстро темнел.

Я больше не чувствовала боли. Но и энергии тоже. Любая мысль о том, что я должна поднять руку или перевернуться на другой бок вызывала какую-то страшную вязкую тоску.

Но я помнила все то, что было до этого. До малейшей детали. В ушах еще стоял отвратительный сухой треск, с которым ломались конечности Тревиса. Один за одним, косточка за косточкой.

– Вот в этом твоя основная беда.

Я вздрогнула. Точнее, попыталась это сделать, потому что тело внезапно отказалось меня слушаться.

– Да не паникуй, я не собираюсь убивать тебя, – снисходительно прозвучало над головой. И небрежно: – Наверное.

Естественно, после этого мне стало совсем нехорошо. Я попыталась вырваться из объятий невидимых чар, но все зря.

Я по-прежнему и пальцем не могла пошевелить.

– Ты забавная. Ты интересная. И мой сын по непонятной причине любит тебя.

Странно. Почему столько внезапных комплиментов?

Слова Лоуренса лились медом. Укутывали меня самым мягким покрывалом в мире. Так и хотелось поддаться власти его чарующего голоса и забыться… Навсегда выкинуть из головы все то, что так сильно царапало меня сейчас. Этот ужасный звук ломающихся костей…

Я резко собрала все свои силы. С усилием подняла веки, которые казались пудовыми.

Увы, это мало чем помогло мне. Потому что зрение внезапно отказало мне. Я прекрасно осознавала, что в комнате достаточно светло. Но ничего не видела перед собой.

– Пожалуйста, хватит, – чуть слышно взмолилась я. – Лорд Гессен… Лоуренс. Я чувствую ваше влияние. Зачем вы это делаете? Если желаете убить – то делайте это, но не мучайте, пожалуйста.

Некоторое время ничего не происходило. Но внезапно тьма перед глазами стала светлеть. Медленно, как будто в крепкий черный кофе осторожно вливали сливки.

Я несколько раз моргнула, прогнав тем самым остатки загадочной мути перед глазами. И посмотрела на Лоуренса Гессена, отца моего мужа.

Он стоял чуть поодаль от моей кровати. Улыбался так широко, как будто искренне наслаждался ситуацией.

– Вот, – внезапно обронил он. – Твое по праву.

Шагнул вперед, и на мою постель опустился роскошный футляр из черного бархата.

Я знала, что внутри. Знала прекрасно, прежде чем дотронулась до него.

Чехол из черного бархата, усыпанный мелкой россыпью драгоценных камней, послушно распахнулся передо мной.

– Я обещал тебе эти бриллианты, если удивишь меня. Ты удивила. Держи. Даже Эстер их не получила и никогда больше не получит.

Я нехотя взглянула на предложенный подарок.

Это был изумительный и, наверное, совершенно бесценный комплект, состоящий из серег, кольца и массивного колье. Я почувствовала, как мои зрачки расширились в немом вожделении, зачарованные искрами древних бриллиантов. А если представить, как они будут сверкать на моей шее, в ушах и на руке…

– Заберите! – глухо потребовала я.

Резко захлопнула футляр, чуть не придавив при этом пальцы Лоуренса.

– Заберите! – повторила с нажимом. – Это не мое. И никогда не будет моим. Точнее, я отказываюсь от того, чтобы это стало моим.

– Ты отказываешься от моей милости?

Голос Лоуренса был мягчайший, но до краев заполнен потаенного яда.

– Хельга, вообще-то, прежде я ни одну женщину не выделял из толпы окружающих меня безликих дам так, как тебя. Даже собственную супругу. И не вздрагивай так сильно. Я ничего срамного не имею в виду. Мне плевать на твою внешность, но твой дар… – Запнулся, как будто не сразу сформулировав окончание фразы. Осторожно и очень медленно продолжил после паузы: – Ты заслужила эти украшения. Ты единственная на моей памяти особь женского пола, которая удивила меня. Поэтому я считаю, что ты достойна этого комплекта.

Особь женского пола? О да, умеет Лоуренс делать комплименты, ничего не скажешь.

«Засуньте свои старинные бриллианты себе в…»

Инстинкт самосохранения не дал мне закончить фразу, пусть она и была произнесена всего лишь мысленно. Но, если честно, я бы с превеликим удовольствием сказала бы и вслух прямо в лицо старшему лорду Гессену, куда ему надлежит держать путь.

Внезапно на губах Лоуренса завибрировала скупая улыбка.

Конечно, он опять прочитал мои мысли.

– Раз у нас момент откровений, то буду и дальше честен, – сказал он. Его длинные холеные пальцы пару раз ударили по закрытому футляру, который он не торопился убирать прочь несмотря на мой отказ. – Я действительно не могу понять, почему мой сын так трепетно относится к тебе.

Голос старшего лорда Гессена снова полился подобно карамельной патоке. Но я точно знала: расслабишься – и потеряешься в хитросплетениях его правды.

– Некрасива, – так же сладко продолжил Лоуренс. – Точнее, не урод, тут я не буду кривить душой с целью тебя обидеть. Но… Ты обычная какая-то. Прости за откровенность, но у Дагмера было немало девиц, с которыми ты при всем желании не смогла бы тягаться во внешности. А еще ты неумна. Чем ты его так зацепила?

– Возможно, тем, что была честна с ним? – с неожиданной отвагой сказала я. – И я вижу в вашем сыне прежде всего человека… – И вдруг напомнила с дерзостью: – И вы сами сказали, что по какой-то причине выделили меня из толпы всех прочих женщин вокруг.

– Выделил, – покладисто согласился со мной Лоуренс. – Только не возгордись. Я бы на твоем месте, напротив, заволновался.

– А я уже волнуюсь, – сорвалось с моих губ честное. – И не прекращала этого делать с момента нашего знакомства.

Лоуренс пару секунд молча смотрел на меня.

Это было… невыносимо. Мягко говоря. В висках кололо все сильнее и сильнее, а под кожей как будто что-то шевелилось.

– Говори! – внезапно приказал он. – И не смей врать. Я вижу тебя насквозь. Однако желаю проверить, хватит ли у тебя смелости быть откровенной. Почему ты считаешь, что я убил Грегора?

Ох.

Я знала, что рано или поздно мне придется объясниться с ним. Но не предполагала, что это произойдет настолько скоро. Даже ничего не придумала.

– Придумала? – Лоуренс скривился как будто от отвращения. – Девочка, я, вроде бы, ясно сказал, что вижу тебя и все твои мысли. Откровенность – то единственное, что может спасти тебя.

«Возможно».

Я широко распахнула глаза. Окончание фразы Лоуренс не произнес вслух. Однако я явственно ее услышала.

Старший лорд Гессен выразительно вскинул бровь, глядя на меня в упор. И я с тоскливой обреченностью осознала, что момент истины настал.

– Говори, – чуть мягче повторил он. И добавил совсем уж страшное: – В чем я просчитался? Догадалась ты – догадаются и другие.

Я несколько раз глубоко вздохнула, силясь успокоиться.

Так, Хельга. Поздно паниковать. Все уже свершилось.

– Вот именно, – сухо подтвердил Лоуренс.

– Грегор сказал, что общался с вами после признания Тревиса, – начала я.

Мои руки, смиренно сложенные поверх покрывала, мелко-мелко дрожали от волнения. В низу живота как будто свил гнездо огромный противный паук – там мне было мерзко на душе.

– Он был готов немедленно прилюдно озвучить услышанную правду от Тревиса, но вы уговорили его не торопиться.

Несмотря на терзающий меня страх, мой голос звучал очень спокойно и ровно.

– Он пошел спать, однако ночью его убили.

Вот тут я немного запнулась. Всего на пару секунд, но Лоуренс сразу же нетерпеливо кашлянул.

– Вы незаурядный ментальный маг, лорд Гессен, – продолжила я, постаравшись вложил в голос максимум елея. – Вы читаете мысли так, что никто этого не замечает. Даже я, хотя по словам вашего сына и Максимилиана у меня немалая устойчивость к этому виду магии. И я не верю, что за все это время вы ни разу не заглянули в головы людей, которые были рядом с вами… Я не говорю про королеву. Но лорд Бейвуд всегда числился вашим извечным соперником при дворе. И вы уж точно знали, что именно его терзало.

Позволила себе короткий взгляд из-под полуопущенных ресниц на него и опять потупилась.

Лорд Гессен стоял чуть поодаль от моей кровати. С абсолютно каменным выражением лица. Ни дать ни взять – передо мной какой-то древний идол, по определению лишенный возможности чувствовать.

– Да, я знал, что Калеб – сын не Грегора, – с ледяным спокойствием подтвердил он. – И искренне считал, что Грегор торопится. Он жаждал скандала. Полного разрыва отношений с так называемым сыном и с начальником своей личной службы безопасности. Но это было… неосмотрительно. На мой взгляд. Поэтому я попросил его подождать.

– Почему вы раньше не открыли ему эту тайну? – вскинулась я.

И тут же обмякла под гнетом ледяного взора лорда Гессена.

– А должен был? – вопросом на вопрос ответил он. – Ты уже поняла, что у меня определенные трудности с осознанием человеческих эмоций. Лилибет тогда была жива. Грегор ее любил, хоть я не до конца понимаю смысла этого слова. Но я знал, что он будет сильно страдать, если все откроется. И как его лучший друг я не желал его переживаний. И потом…

Пауза продлилась чуть дольше, чем я ожидала. Еще один взгляд на лорда Гессена – и я с удивлением заметила, как он нервно заиграл желваками.

– Я не уверен, что Грегор мог бы дать всхожее семя для продолжения своего рода с какой-либо другой женщиной, – словно против воли выдавил он. – В детстве он сильно переболел. С большими осложнениями. Ни одна из его любовниц так и не понесла. Беременность Лилибет многими воспринималась как чудо. Ну а я… Я решил, что это неплохой выход из ситуации. Отсутствие прямого законного наследника принесло бы много проблем стране. Подобное обстоятельство – это всегда фактор риска. Дележ власти – дело мерзкое. Подлое и зачастую очень кровавое. Я подумал, что будет лучше избежать такого исхода.

– То есть, вы много лет знали, что Грегор бесплоден, – резюмировала я. – Ни слова ему не сказали после рождения сына. Это же…

– Это служение интересам государства, не более, но и не менее. – Лоуренс пожал плечами. – Ты слишком молода. Вряд ли в курсе, сколько проблем было у нашей страны в момент рождения Калеба. Ардеш стоял на опасной грани полного раздела между воинственными соседями. Подлить масло в огонь заявлением, что настолько долгожданный наследник – хуже бастарда? Потому что в жилах не имеет ни капли крови короля. О нет, дурных нет. Я так считаю до сих пор. И никто не сможет переубедить меня в том, что мое молчание не было самым верным решением в тот момент.

Я замерла, переваривая его слова. Служение интересам государства. Как холодно, как расчетливо. Грегор был его лучшим другом, но Лоуренс все равно десятилетиями хранил эту тайну, прекрасно понимая, что наследник – обман.

– Значит, вы знали о бесплодии Грегора, знали, что Калеб – не его сын, – медленно повторила я, пытаясь собрать мысли в кучу. – И когда Тревис признался Грегору… вы поняли, что правда вот-вот выйдет наружу. Через Грегора. Он больше не мог молчать, узнав о предательстве жены и Бейвуда. Он горел желанием обличить их.

Лоуренс не двигался. Его лицо оставалось непроницаемой маской, но в глубине холодных глаз что-то мелькнуло – не гнев, не раздражение. Скорее… оценка. Как хищник оценивает добычу, притаившись в западне и готовясь к смертельному нападению.

– Продолжай, – велел он властно. Точно так же, как говорил «говори» минуту назад. Но теперь в этом приказе было меньше яда и больше… любопытства.

Я глубоко вдохнула. Голос дрожал, но слова выходили четко.

– Вы не могли допустить скандала. Особенно на столь высоком уровне. И не лукавьте. Не из-за служения интересам государства. Точнее, не это было основной причиной. И тем более не из-за сочувствия к Грегору, а потому что это взорвало бы Ардеш изнутри. Лилибет мертва, Калеб – бастард, Бейвуд – предатель… А вы – единственный, кто знал всю правду заранее. Если бы Грегор успел обнародовать признание Тревиса, вас обвинили бы в сокрытии государственной измены. Или в соучастии. Ваше положение, ваш авторитет… все это оказалось бы под ударом.

Я посмотрела прямо в его ледяные глаза, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.

– Вы не сумели переубедить Грегора словами. Он был вне себя. Вы не желали рисковать. Поэтому… вы остановили его навсегда. Убили его той же ночью, после вашего разговора. Вы хотели, чтобы правда Тревиса умерла вместе с ним. Чтобы сохранить стабильность… и свою власть. Вы пожертвовали лучшим другом ради государства… и себя. Не так ли?

Тишина в комнате стала густой, тяжелой, как смола. Розовый свет заката окончательно угас, сменившись синими сумерками, и только слабый свет от магического ночника выхватывал из полумрака фигуру Лоуренса и бархатный футляр на моем одеяле.

Он не отрицал. Не сыпал возмущенными проклятиями. Просто смотрел. Долго. Так долго, что мне стало казаться, будто время остановилось. В висках снова застучало, под кожей словно забегали мурашки – от страха или от его незримого давления. Скорее, от всего разом. И, увы, это лучше всего доказывало мою правоту.

Наконец, уголки его губ медленно, едва заметно, поползли вверх. Не в улыбку. В нечто гораздо более страшное – в выражение ледяного, бездушного удовлетворения.

– Особь женского пола, – произнес он наконец, растягивая слова, будто пробуя их на вкус. – Обычная. Неумная. – Он сделал маленькую паузу, и его взгляд скользнул по моему лицу с таким презрением, что мне захотелось провалиться сквозь кровать. – И все же… ты действительно удивила меня, Хельга.

Он сделал шаг вперед, к кровати. Я инстинктивно вжалась в подушки, но бежать было некуда. Его рука легла поверх бархатного футляра рядом с моей скрюченной от напряжения рукой.

– Ты права, – сказал он тихо. – Я не мог позволить Грегору разрушить то, что строилось годами. Не права в одном. Все-таки не о себе я переживал. Никто бы ни в чем не посмел меня обвинить. Да, я ментальный маг, но я всегда убеждал Грегора в том, что его мысли и мысли его жены для меня запретны. А вот страну я бы ни за что не поставил на кон. Поэтому и убил Грегора. Его боль, его жажда мести… это были неконтролируемые переменные. Я устранил угрозу. Как устраняю любую нестабильность.

Еще одна пауза. Долгая, от которой тянет закричать во весь голос.

– Раз уж мы начали говорить откровенно – то Тревиса в подземелье я бы мог спасти, – продолжил он наконец. – Но… Сама понимаешь, слишком опасно все это было. Он бы не сохранил тайну. Да и такой козел опущения… Грех было бы не воспользоваться столь логичным объяснением всего случившегося.

– Козел опущения? – почти беззвучно пискнула я, не понимая, к чему клонит Лоуренс.

– Да это же элементарно! – Старший лорд Гессен фыркнул с плохо скрытым презрением в мой адрес. – Тревис задумал сменить власть в Ардеше. Пытался пробраться к родовому амулету, но в итоге взорвал его, потому что в нем нет крови Виндоров. Я спас тебя, а его спасти не сумел. Или не захотел, но это мне в вину никто не поставит. Уяснила?

Я промолчала. Как воочию увидела мужчину, который парил над багрово-черным камнем. А главное – тот звук, с которым ломались его кости.

– Какая ты чувствительная девочка. – Лоуренс хмыкнул. Тут же жестко продолжил: – Не суть. Запомни раз и навсегда. Второй раз не повторю. Тревис обезумил. И мы его остановили. Он был… непредсказуемой случайностью в моем уравнении власти. – Его пальцы легонько погладили футляр. – И ты теперь… такая же нестабильность. Ты знаешь слишком много. Ты видишь слишком много.

Страх сжал горло ледяным кольцом. Я попыталась отодвинуться, но тело снова не слушалось. Паралич вернулся, еще более сильный, сковывая каждую мышцу. Я могла только дышать и смотреть.

– Но, – Лоуренс наклонился чуть ближе, его дыхание коснулось моего лба, – ты также доказала свою… уникальную ценность. Твой дар сопротивления, твоя настырная живучесть, эта жалкая попытка мыслить логически посреди паники… – Он презрительно фыркнул, но в его глазах горел странный, хищный интерес. – Убить тебя было бы расточительно. И, признаюсь, скучно. Ты развлекаешь меня. А еще и Дагмер расстроится. Я говорил тебе, но повторю вновь. Я питаю странную привязанность к этому мальчишке, который раз за разом пытается удивить меня.

Он отодвинул футляр в сторону, к краю кровати, и выпрямился во весь рост, глядя на меня сверху вниз.

– Поэтому я даю тебе выбор, Хельга. Всего один. – Его голос стал жестким, как сталь. – Ты берешь эти бриллианты. Не как подарок. Как знак. Знак твоего молчания. Знак твоей абсолютной лояльности мне. Знак того, что ты вошла в мой род. И я забуду о твоем низком происхождении. А ты забудешь о Грегоре, о Тревисе, о своих догадках. Навсегда.

Он сделал паузу, давая ужасу его слов проникнуть в мое сердце, которое безумно колотилось где-то в пятках.

– Или… – Он мягко положил руку мне на лоб. Холод его пальцев проник сквозь кожу, пробираясь в глубь черепа. – Или я сотру из твоей головы все. Твои воспоминания. Твою личность. Твою жалкую любовь к Дагмеру. Ты станешь пустым сосудом, удобной куклой, которая будет улыбаться, кивать и носить бриллианты, не задавая лишних вопросов. Скорее всего, – его голос стал шепотом, от которого кровь заледенела в моих жилах, – если сосуд окажется слишком хрупким… ты просто умрешь. Тихо. Во сне. Как Грегор. Выбор за тобой, особь. Но выбирай быстро. Мое терпение не безгранично.

Его рука на лбу давила, холод проникал в мозг, смешиваясь с животным ужасом. Перед глазами плясали искры – от страха или от его магии. Бриллианты в бархатной коробке казались теперь не сокровищем, а ценой жизни.

– Я…

Голос предательски срывался и дрожал. Мир вокруг расплылся в слезах. Больше всего на свете я хотела расплакаться навзрыд. Но в этот раз никто бы не утешил меня.

– Я согласна.

Темные глаза старшего лорда Гессена полыхнули огнем мрачного удовлетворения.

С тихим щелчком футляр открылся.

Он сам надел на меня ожерелье. Проследил, чтобы я нацепила тяжелые серьги. И легонько погладил крупный бриллиант в кольце, когда он засиял на моем среднем пальце.

– Добро пожаловать в семью, Хельга Гессен, – похоронным набатом прозвучало над моей покорно склоненной головой.