Level Up. Женский взгляд

Глава 22. Самая пробивная

В голове раздражающим звоном дребезжит будильник. Просыпаюсь с ясной головой, но тяжёлым сердцем. «Прекрасно» отдохнула в выходные — ничего не скажешь. Запрещаю себе об этом думать. Обещала себе попробовать разобраться — «разобралась». В данной ситуации я помочь ничем не могу. Я не всесильна. Пока. Но это не повод складывать руки; сидеть обтекать, кляня несправедливый мир, и тихонько пускать одинокую соплю в платочек. Нужно развиваться, нужно расти! И когда-нибудь придёт тот день, когда я скажу себе: «Я могу!»

Выходной день, на улице много народа — все гуляют, радуются жизни. Я же бреду еле волоча ноги. Ну что я опять нос повесила? Говорю же себе в сотый раз: работает человек! Отстань от него — займись делом! Прячу телефон на дно сумки, запрещая себе его вытаскивать. Мысли так и кружат стаей воронов, всё время возвращаясь ко Льву.

Что там вчера говорил Лев о начислении ему опыта? При мысленном упоминании его имени по телу разливается приятная истома.

Сколько уровней он поднял за то время, что у него интерфейс? Был у него восемнадцатый уровень, а теперь тридцать второй. Если попытаться рассчитать сколько очков опыта потребуется, чтобы его догнать, то выходит… примерно… триста пятьдесят тысяч очков опыта!? Шутка ли? Четырнадцать уровней примерно за сто восемьдесят дней. Это уровень в неделю, даже чаще. Что же нужно для этого делать? Явно же не от одной лишь прокачки репутации с пациентами такой резкий подъём. Я в шоке! Мне даже не страшно, я просто в растерянности. Если он сделал, то реально и мне. Пусть я не стану тридцатого уровня, но двадцатого я быть обязана! Иначе просто перестану себя уважать. Это мой единственный шанс — и я его не упущу!

Сколько мне нужно очков опыта до двадцатого уровня? Примерно сто шестьдесят тысяч очков. Страшно даже представить! Если я продолжу хватать крохи по триста очков — это не реально. Нужно делать минимум десять тысяч очков в неделю, тогда за четыре месяца будет мне счастье — двадцатый уровень.

Но опять же, это как повезёт. Допустим, несущественные навыки: вышивание, вязание, пение, бздение, всякую дребедень, я поднять смогу, целенаправленно их добивая. Но есть ли в этом смысл, тратить время на это? Особенно теперь, зная, что я могу больше. Зная, как живут мне подобные и ради чего они живут — ради спасения человеческих жизней. Как-то неловко даже тратить время на шелуху. Не хочется быть героем, чтобы мне несли лавровые венки и почести. Хочется быть человеком с большой буквы.

Наверняка Льву за каждую успешную операцию очки начисляют, и не маленькие. Ведь он реально человека с того света вытаскивает, сам же и рассказывал. Важнее и социальнее даже придумать сложно. Интересно, сколько за одного спасенного дают? Ну точно, так и есть! Иначе откуда столько опыта? Да-а-а, хорошо ему. Просто ходи на любимую работу, и делай то, что приносит тебе удовлетворение. У меня такой работы, к сожалению, нет.

Нужно что-то глобальное. Надо срочно думать что. Опять же, подняв уровень, я смогу не только стать сильнее/худее/умнее. Я смогу открыть в себе скрытые способности. Интересно, что мне предложат резервы моего организма?

Придя домой, быстро привожу себя в порядок. Ощущение, что бездарно трачу время, всё сильнее подгоняет к действию. Просматриваю список задач и квестов.

Надо собрать себя в кучу. Один денёк сегодня поработать, а дальше снова выходные. Люблю майские праздники, да ещё они так удачно выпали, в этом году, на середину недели. Собираюсь на работу, накидывая в уме планы на день и на выходные. Хорошо бы к родителям съездить, вдруг Лев сможет выкроить несколько часов, мама будет счастлива, да и я тоже. День его не видела, а прям соскучилась!

На работе проект надо сдать. Хорошо бы сегодня шеф соизволил явиться нам пред светлы очи. Уже всем премию выдали, лишь я одна осталась без премии. А ведь я её ещё даже не заработала!

Хоть бы он в хорошем настроении пришёл, иначе прогонит ещё и наподдаст, чтоб траектория вышла посимпатичнее.

Пробегаюсь глазами по меню на день, собираю всё необходимое. Просматриваю задачи и квесты, список навыков, прикидываю, что и когда лучше воплотить в жизнь. Мне нравится планировать и следовать своему плану; нравится вкус победы, доза удовлетворённости, вкатываемая мне в мозг системой и расплывающаяся теплом по всему телу; нравится уверенность в своем успехе; нравится конечный результат.

Уверяю себя, что всё у меня будет хорошо. Поднимаю свой боевой настрой на нужный уровень, выдвигаюсь на работу.

Придя в офис, не успеваю с комфортом расположиться, как шеф вызывает к себе на ковёр. У меня начинается лёгкий мандраж. Шеф — сильный, харизматичный, высокоуровневый мужчина. Мне всегда было сложно с ним общаться. В любой беседе, будь то обращение шефа ко всем сотрудникам, или ко мне лично, он задавливал меня своим брутальным эго. Как овечка всегда перед ним блеяла. Может, сказывалась колоссальная разница в уровнях? Но теперь-то я «подросла»! Может хоть это придаст мне немного уверенности в успехе ситуации. Я должна убедить его в своей компетентности и незаменимости. Если он сейчас вновь во мне разочаруется — его отношение скатится в красную зону, и процесс зарождения ко мне уважения будет навсегда потерян.

Я обязана его заинтересовать! Собираю в кулак всю свою решимость, беру проект, записи, и иду в стеклянную «пыточную» — сдаваться.

— Доброе утро, — говорю, как мне кажется, решительно, захожу и располагаюсь напротив шефа.

— Да-да, добрее придумать сложно, — шеф насуплен, хмурит брови, бубнит слова приветствия себе под нос, продолжая разворачивать и включать в сеть свой ноутбук.

Я молчу. Смотрю шкалы его настроения, удовлетворённости — всё плохо. Что же делать?

— У вас такое плохое настроение, давайте я позже зайду. Не хочется что-то вам под горячую руку попасться и быть «поротой» за чужие проступки, — не веря, что ляпнула такое вслух, подлетаю со стула, пытаясь скорее сбежать.

— Стоять! — его слова пригвождают меня к полу.

Осторожно оборачиваюсь.

— Я… извините… У самой настроение отвратительное, понимаю вас прекрасно, и работу обсуждать сейчас хочется меньше всего.

Губы шефа растягиваются в улыбке, хмурая морщинка на лбу разглаживается, показатели встрепенулись до отметки чуть ниже среднего.

Широко улыбаюсь в ответ:

— Или не всё так плохо? Посмотрим проект? У меня всё давно готово, — смотрю на него в ожидании.

— Ах, да, проект. Видите ли, Евгения… — шеф натыкается взглядом на моё каменное лицо и испепеляющий взгляд, про себя думаю: «Если я зря это переводила, пургена ему в чай насыплю!»

Шеф, будто прочтя мои мысли, тут же исправляется:

— Давайте, конечно, посмотрим, очень интересно, что вы для себя поняли.

Сменяю гнев на милость, пора втянуть свое раздувшееся эго, пока по шее не получила:

— Вы знаете, очень сложно мне даётся техническая литература, всё же у меня больше уклон в перевод художественных произведений, поэтому ваши расчеты, увы, остались для меня тёмным лесом. Вот перевод введения. И вот ещё заключение. Структура, задачи, цели, тезисы и общий смысл, конечно же, я уловила.

Сижу, вытянувшись по струнке, ловя каждое изменение выражения его лица в момент чтения моих опусов.

— Вполне недурственно, — тихо комментирует, просматривая листы с переводом, — у меня так и вовсе лишь разговорный английский, а переводить техническую часть я нанимаю агентство.

— Обратите внимание, я выделила места, где, по-моему, некорректный перевод слегка искажает смысл сказанного. Я не настаиваю, но я сверилась с несколькими источниками, и если перевести данный отрывок согласно их рекомендациям, то вот что получится, — протягиваю другой лист.

Шеф заинтересованно читает. Его отношение ко мне медленно, но верно ползёт от Равнодушия к хиленькому Интересу. Это не может не радовать. Поднимает на меня взгляд:

— А ещё?

— А всё, — немного растерялась, — технической части с расчетами я не касалась, а теория у вас в руках, — потупив глазки, с сожалением признаюсь.

Мне понравилось его удивлять.

— Хм, действительно, всё. А знаете, Евгения, ведь это вполне недурственно! — дарит мне открытую улыбку, и его настроение наконец-то переваливает в положительную сторону.

Отношения с Сергеем Владимировичем изменились до Интерес 5/30.

Ваше удовлетворение повысилось на 5 %.

Блаженно растягиваю губы в ответ на перемены в настроении шефа. Моя маленькая победа! «Вот, теперь — держись!» Собираю всю волю в кулак. Врубаю, как мне кажется, на полную все свои нехитрые абилки: навыки харизмы, убеждения, коммуникабельности, привлекательности:

— Ну и как, по-вашему? Заслужила я премию? — задерживаю дыхание в ожидании вердикта.

Шеф открыто смеётся. Невольно любуюсь его правильными чертами лица, ровными белыми зубами, искорками в глазах. Тут же одёргиваю себя: «Нашла время!»

— Так и быть, удивили. Треть оклада — ваша. Я напишу служебную записку в бухгалтерию.

— Откровенно говоря, это ещё не всё, — борзеть, так до конца, — у меня мало работы, и она низко оплачиваема, зато большой потенциал и желание быть полезной для фирмы. Мы же можем с вами исправить эту досадную оплошность? — загадочно улыбаюсь, подначивая шефа, в душе же бушует пламя: «Что же я несу!? Я что, с ним флиртую!?», пытаюсь вложить побольше убедительности в голос, — Я могу и хочу быть вам полезной. Дайте мне работу.

Шеф обескуражен:

— Ну что ж, Евгения, ваше рвение похвально, — задумчиво трёт подбородок. — Я люблю людей, которые не боятся работы, — задумчиво договаривает шеф, уже в поиске каких-то бумаг в шкафу.

С замиранием сердца слежу за его действиями: «Неужели получилось? Не верю!» Бездельничать на работе я откровенно устала, и если я могу реально тратить это время — не на бесплатное безделье, а на зарабатывание денег, я выбираю второе. Когда есть работа, оно ж и время быстрее проходит. А уволиться, и заниматься одними лишь социально-полезными делами, я себе позволить не могу.

— Вот технический паспорт на новый бурильный станок. Мы сделали предварительный заказ из Финляндии, и станок поставят и установят нам ближе к августу месяцу: май, июнь, июль. Успеете? — протягивает мне толстую распечатку.

Пролистываю паспорт — двести страниц. Лихорадочно произвожу расчёты в уме, как мне на этом поживиться? Пробегаюсь глазами по тексту — язык черт ногу сломит, ну пусть три-пять страниц в день; если повезёт и будут схемы с картинками, максимум семь. Плюс оформление, месяца полтора — два процесс займёт.

— А что на счёт моей зарплаты? Как отразится смена моей деятельности на материальной стороне? — с вызовом смотрю ему в глаза, что стоит мне неимоверных усилий — он сильный противник.

Сергей Владимирович усмехается:

— Да, вы крепкий орешек, оказывается, — посмеивается, — устроит, если увеличу оклад ваш вдвое?

Лихорадочно соображаю. Можно растянуть перевод и до самого августа, тогда помимо оклада я получу сверху тридцать семь тысяч. Но шеф — не дурак, смекнёт, и отношение его ко мне просядет опять до пренебрежения. А может это и вовсе проверка на профпригодность? Если сделать работу за полтора месяца, то получу вовсе копейки. Такой перевод стоит в разы дороже.

— Чтобы торговаться нам с вами, нужно определиться с вашими ожиданиями. Как я должна выполнить эту работу? Быстро, качественно, недорого — выберете любые два пункта.

Шеф лениво улыбается:

— Ваши условия?

Пытаюсь выровнять дыхание. Моё волнение, конечно, не скрыть, но хочется быть убедительнее, когда идешь ва-банк:

— Я хочу помимо оклада постраничную оплату. Вдруг я буду плохо работать? А с такой формой оплаты у вас будет гарантия, а у меня — стимул. В агентстве такой перевод стоит не меньше пятисот рублей за страницу, атак как я у вас на окладе, и буду стараться сдать работу в сжатые сроки, согласна на половину этой суммы — двести пятьдесят рублей за страницу.

Шеф производит расчёты в уме, ухмыляется:

— Двести, Евгения. Вашу работу ещё нужно будет проверить специалистам. Извините, вы себя пока ещё не зарекомендовали.

«Сорок тысяч за два месяца! Бинго!» — еле сдерживаюсь, чтобы не запрыгать на месте, даже не пытаюсь сдержать улыбку — всё равно не получится, тем более шеф улыбается в ответ, а его настроение давно поднялось до приемлемых высот:

— По рукам, — протягиваю ладошку для скрепления договора, жмём руки, беру паспорт под мышку, и, с чувством выполненного долга, выхожу в общий зал.

Система меня гладит по головке:

Ваш навык Торговля увеличен до (4) пунктов.

+ 500 очков опыта за улучшение навыка.

Закрыв за собой дверь, позволяю дать выход эмоциям — моё лицо озаряет улыбка во все тридцать два; ну ладно, чуть меньше у меня зубов, ибо зубная мудрость не пришла в полном составе, но это уже детали. Так хорошо на душе! Я такая молодец! Прижимаю паспорт бурового станка к сердцу, как самое ценное сокровище. Озираюсь по сторонам, и понимаю, что перекрестный огонь десяти пар глаз сейчас меня на месте испепелит. Улыбка сползает с лица. Иду, чеканя шаг, на своё место. Спина между лопаток зудит и ждёт, если не канцелярского ножа в спину, то, как минимум, плевка жёваной бумажкой из трубочки.

«Боже, неужели это всё те же милые, душевные люди, которые доверяли мне свои сокровенные тайны и с наслаждением поливали грязью своих коллег? Что, теперь все объединились, и против меня дружите, мальчики? Ну-ну. Удачи. Я не собираюсь в этом участвовать».

Краем глаза вижу, что ко мне вразвалочку бредёт разведчик — замфиндира, папочкин сынок, его премерзкое величество — Димочка. Стильная причёска, волосок к волоску; брендовая одежда, ослепляющая своими новьём и лоском; зашкаливающая самоуверенность — всё кричит о том, что сейчас он начнёт самоутверждаться за мой счёт.

«У-у-у, мерзота, терпеть его не могу!», — мой стол в углу, никуда не сбежать, чувствую себя бьющейся в предсмертной агонии мухой в паутине крестовика.

Отточенная ехидная улыбочка становится ещё гаже, когда Димочка ко мне обращается:

— Что светишься, как кремлёвская ёлка? Нашла, с какой стороны к шефу подлизаться? — считает, что сострил, и заходится в лающем смехе.

Смотрю на него с нескрываемым пренебрежением:

— Лизать зад — это твоё ноу-хау, я не претендую. Я твою сексуальную жизнь обсуждать не собираюсь. Иди и работай! — говорю с холодным спокойствием, пытаясь показать, что мне до него «фиолетово».

— Ах ты, жирная сучка! — лицо Димочки краснеет, на лбу проступает испарина, — Да кто ты такая? Как ты смеешь? Выкатишься отсюда в два счёта, корова тупая! — разворачивается на каблуках своих лакированных туфель, и идёт прямиком к шефу.

За стеклом происходит немой театр одного актёра. Димочка активно жестикулирует, тыча своим наманикюренным пальцем в мою сторону и брызгая слюной, шеф смотрит на него со снисхождением и молчит. В конце, устав от спектакля, припечатывает крепким словцом, минуты на две. Да так, что лицо Димарика, по мере вливания внушений шефа тому прямо в мозг, бледнеет, да и пыл его угасает мгновенно. Восхищаюсь выдержкой шефа, и про себя тихонько ликую, празднуя маленькую победу. Да, нажила я себе врага! Чтобы Димочку принародно опустили — это дорогого стоит. Все мосты сожжены, вперёд — ни шагу назад! Всё решено.

Осматриваю коллег, они то и дело бросают в мою сторону злобные взгляды, выдавая себя с головой: Безразличие, Пренебрежение, Вражда, Ненависть. Так обидно и больно осознавать это! Самое главное, я не понимаю, за что? За хорошее отношение с начальством? За нехватку сплетен на тему, чем я с шефом занимаюсь? Что за люди? И как же я раньше этого не видела и не понимала — просто клубок плюющихся ядовитых змей! Как же погано и мерзко на душе становится от одного взгляда на них!

Через полчаса начнётся обед. Встаю, беру сумку и иду на выход. Плевать, у меня сдельная оплата, могу немного превысить свои служебные полномочия, уйдя на перерыв пораньше.

Бреду через парк, в котором я получила свой первый квест от бабуси. Кажется, это было так давно, будто в прошлой жизни, а по факту не прошло и двух недель. Я сильно изменилась, пусть не по показателям, не внешне — у меня появился стержень, и он, как добротная сталь, закаляется от каждой пощёчины судьбы, а я гордо подставляю вторую щёку.

Вспоминаю о неудачнике Дятлове: если бы я знала, что разговор с ним по душам направит его на путь истинный, я бы его пожалела. Не от хорошей жизни ведь он этим занимается. Проверяю по карте, где он сейчас — он у себя дома — безработный? Хорошо, что не в парке.

Иду в участок, мой любимый следователь на месте.

— Добрый день, хочу с вами проконсультироваться. Я бегала в парке, наткнулась на онаниста. Доказательств у меня нет, но я знаю этого человека, его ФИО и адрес. Мне что, теперь нужно следить за ним, и снимать на видео его извращения, или вы мне поверите на слово? — что-то настроение у меня такое поганое, что мне уже совершенно всё равно, чем закончится эта история. Просто надоело наблюдать напоминания об этом неприятном моменте в своих задачах.

— Хм… Знаете, Евгения, и заявление ваше «условно» голословно, он может встречный иск подать на вас за клевету. Но и просто так оставить этого скота безнаказанным я тоже не могу. Тем более, у нас уже есть два заявления, мы сверим приметы и описания фотороботов, и что-то мне подсказывает, что они совпадут. Вы уже ознакомились с законом, что кроме позора ему ничего не грозит?

— К сожалению, да.

— Сделаем так. Я задержу этого товарища и посажу в обезьянник на сорок восемь часов, до выяснения личности. А там ребяткам шепнут, что с ними за фрукт. Уж эти головорезы законы и порядки знают. Там о нём позаботятся по своим понятиям, и отучат трясти своим «добром» где ни попадя.

Нервно сглатываю. Дело сделано. Научит ли это его чему-то? Избавит ли от дурной зависимости, или только обозлит и усугубит ситуацию? Он ведь душевнобольной. Его нужно на принудительное лечение.

Выхожу из участка в раздрае. Открываю интерфейс — задача снята, а система молчит, не даёт мне никаких очков опыта. Значит, я не права? А что делать? Блин! Я уже запуталась: где добро, а где зло!? Как мне все эти метания надоели!

Да что же это за поганая унылая полоса? Нужно срочно что-то менять! Хочу взрыва эмоций, смеха, эндорфинов от горячих поцелуев, адреналина в крови. В конце концов, весна на дворе! Смотрю на часы, ещё полчаса у меня есть. Устрою Льву сюрприз! Беру такси и мчу к нему в больницу.