Летучий голландец

6. Обслуживание в номерах

По настоянию Майи, большую часть дня они ждали известий от Хаммана Таррики. Убедить Гилбрина было не трудно: в номере оказался бар, а обслуживали вежливо и быстро.

Бархатная обивка и даже газовый камин у стены. И что для Гилбрина еще важнее: днем показывали игру чикагских юниоров. Раз усевшись перед телевизором, Бродяга, ставший ярым фанатом этой команды еще со времен, когда он смотрел игры по кабельному телевидению в центральном Иллинойсе, с таким же успехом мог бы погрузиться в глубокий сон для всего, что говорила его обеспокоенная подруга.

В три пополудни Майя, в черных джинсах и модной черной футболке, начала мерить шагами гостиную. Гилбрин, переживая за свою команду, которая в этот момент проигрывала, взглянул в ее сторону, а затем сразу вернулся к экрану.

Майя продолжала ходить из угла в угол весь следующий час, и лишь когда Кабсы стали выигрывать, ее светловолосый спутник поинтересовался, что случилось.

— Что случилось?! Мы торчим в этой комнате целый день, Гил. Хамман ни разу не пробовал с нами связаться. Никак. Я волнуюсь, вот что случилось!

Гилбрин, одетый в мятые голубые джинсы и ядовито-розовую футболку с портретом поп-звезды, лишь мельком прислушался к ее словам. Новости — еще одна его страсть, и он уже переключился на другую местную станцию, как раз чтобы успеть услышать заголовки.

— Подумай, дорогая. Мистер Таррика вовсе не сказал, что собирается связаться с нами так быстро. Может, ему надо собраться с силами, а может, он ничего не узнал.

Телевизор на заднем плане ревел: «Группа горожан протестовала сегодня против намерений электрической компании поднять плату…»

Она взглянула на него, отчасти удивленная его попыткой защитить их партнера.

— Я думала, ты ему не доверяешь.

«Олдермен Роберт Сойер обвинил Государственного прокурора в „охоте на ведьм“, имея в виду сомнительные взносы в его последнюю избирательную кампанию».

Гилбрин обернулся, чтобы лучше видеть шагающую из угла в угол женщину.

— Я и не доверяю. Просто ищу аргументы, чтобы ты прекратила истирать до дыр ковер этими прелестными, но очень острыми каблучками. Что касается меня, полагаю, единственная польза, которую можно извлечь из господина Таррики, — это наш расчудесный приют. У тебя такая же громадная спальня, как моя?

«Полиция расследует случай стрельбы в районе Сирс Тауэр. Уже обнаружен пистолет и, хотя еще нет официального заявления, полагают, что имела место гангстерская разборка…»

— Оставь свои фривольные разговорчики, Гил. И пожалуйста, выключи этот ужасный ящик. Твою любовь к спорту я еще смогла выдержать, но перекрикивать новости не желаю.

Бродяга нажал на кнопку, и телевизор погас. Он улыбнулся.

— Всегда надо быть в курсе, дорогая. Никогда не знаешь, что можно услышать.

— Может, поговорим о деле?

— Да какие уж дела с нашим приятелем. С таким же успехом мы могли бы обратиться к Макфи. Тот же толк был бы.

Майя подошла к окну и стала смотреть на уличную суету.

— Это ты привел нас к Хамману, Гил. И ты познакомил меня с Макфи. А теперь ты ведешь себя так, будто обращаться к ним было пустой тратой времени. Знаю, ты любишь противоречия, но пора это прекратить. После разговора с Хамманом ты сказал, что мы должны действовать самостоятельно. Но ты только спишь и смотришь эту проклятую штуку. Благодарение Богу, на нашей Земле не было этого дьявольского изобретения.

— Честно говоря, не понимаю, как я жил без телевизора, — заметил Гил с обманчиво ленивой улыбкой. — Каждый раз, когда мы перескакивали на Землю, где его забыли изобрести, я по нему скучаю. Однажды на одном варианте даже пробовал заинтересовать этой идеей кое-кого, но они так ничего и не поняли.

Майя, больше не слушая его болтовню, наконец приняла решение.

— Я свяжусь с ним по телефону.

— Тогда тебе понадобится это. — Бродяга протараторил номер телефона Таррики с карточки, которую он сохранил.

Она подчеркнуто его не поблагодарила. Майя набрала номер и стала ждать гудков. Когда они раздались, она взглянула на своего товарища. Выражение лица Гилбрина было непонятным, но легкомыслие с него сошло.

Телефон продолжал звонить, и, когда Майя уже хотела положить трубку, раздался голос Хаммана Таррики. Она хотела было заговорить, но поняла, что это автоответчик. Она дала отбой, разочарованная.

— Нет дома?

— Очевидно, нет. — Она помолчала. — Попробую вступить с ним в контакт.

— Нет! — Теперь Гилбрин вскочил на ноги, на лице его читалось беспокойство. — Нет, повторил он, — не пытайся контактировать, если хочешь, мы можем доехать до его дома и посмотреть, не" вернулся ли он. Но я очень советую, воздержись от ментальной связи.

— Почему?

— Потому. — Он провел кончиками пальцев по губам, как будто пытаясь найти правильные слова. — Слуги Сына Мрака в городе, и ты не знаешь, кто может перехватить твой сигнал, или его.

Майя поняла теперь, что он имеет в виду.

— Ты же не думаешь, что Хамман не позвонил из-за Властелина Теней. Я только вчера его видела. Он, наверное, просто куда-то вышел.

— Может, и вышел, и я больше верю в эту версию, чем, в другую. Но я могу указать тебе, дорогая, что контакт — это самый очевидный путь показать Сыну Мрака, где мы есть. Даже дюжина мелких чудес не так кричит о нашем существовании, как одна попытка контакта. Уж это я понял без Макфи и без Хаммана Таррики. Мы можем отправиться к нему и там подождать, но от контактирования я бы отказался.

В сказанном был смысл. Майя почувствовала искушение принять его идею.

— А наши собственные мысли? Ты все время намекаешь, что надо действовать по-другому.

Он как будто смутился.

— К сожалению, у меня нет еще ясности. У меня такое чувство, что что-то не так, как будто я жду кого-то или чего-то… У меня есть одна мысль, но она настолько сумасшедшая, боюсь даже вслух сказать. Вот почему я все еще хочу понять, правильно ли было сначала обратиться к Таррике. Поверь, дорогая, лучше бы он знал ответ, а не я. Слишком я неуравновешенная личность.

— Значит, едем к Хамману?

— Можно предложить сначала поесть, все равно нашего соратника нет дома.

Ей хотелось ехать прямо сейчас, но она кивнула. В отличие от Гилбрина, который мог есть и есть, Майя была по-настоящему голодна, утром она съела только немножко фруктов. До этого момента она была так напряжена, что не могла даже думать о еде.

По его предложению Майя отправилась к себе в комнату сполоснуть лицо и немного отдохнуть, пока принесут блюда, которые закажет Гилбрин. Она как раз вытирала лицо, когда услышала телевизор. Бродяга снова смотрел новости. Не желая тратить время, слушая, как тараторит диктор, измотанная беглянка упала на незаправленную постель и уставилась в потолок.

Она была на корабле, не похожем на те, что бороздят моря ее собственной Земли. Вокруг бушевал шторм, и она начинала пугаться Она никого не видела на борту. Майя не была трусихой, но она ничего не понимала в мореплавании, а шторм выглядел ужасающе.

Затем, потрясенная, она почувствовала, как чья-то рука легла ей на плечо:

— Вам страшно? Нет нужды…

— Майя!

Открыв глаза, Майя де Фортунато поняла, что она задремала и ей снился корабль и кто-то на борту.

— Майя! — Стук в дверь. — Принесли еду, дорогая.

Она медленно поднялась с кровати.

— Сейчас приду, Гил. Начинай без меня.

— Попробую оставить тебе несколько крошек, но не тяни слишком долго, любовь моя. Иначе я могу не выдержать.

Она проигнорировала его шутку и, потягиваясь, все еще пыталась вспомнить подробности своего сна Единственное, что, по ее мнению, связывало корабль с ними, было мимолетное упоминание о Лодочнике в конце их беседы с Хамманом. И почему он ей приснился? Слишком много нервов, подумала она. Хотя Лодочник, или Летучий Голландец, по всей видимости, реально существовал Сама Майя его не встречала и не видела призрачного судна, которое, говорят, являлось в небесах после его прибытия.

«Нужно поесть». Это от голода ей приснилась такая странная сцена.

Майя поправила одежду и вышла. Зная Гилбрина, она могла предположить, что с едой он управится быстро. Ее порцию он скорее всего не съест, но она не желала, чтобы он сидел и смотрел, как она жует. Майя станет спешить, а этого ей не хотелось.

— Надеюсь, ты не добрался… — только и успела произнести она, входя в гостиную номера.

Гилбрин сидел спиной к накрытой тележке, на которой доставили подносы с едой, и смотрел новости. Бродяга, увлеченный темами дня, почти не обращал внимания на то, что сует в рот.

Майя окаменела, вовсе не от вида своего жующего товарища. Скорее всего, от вида тележки. Подносы все еще стояли на ней, а она росла, становясь все выше и выше Когда она вошла, тележка уже почти достигла ее собственного роста. И, что еще хуже, тележка медленно и бесшумно приближалась к спине Гилбрина.

— Гил! Берегись!

Тележка зашипела, и из-под скатерти выскочил отросток с острыми, как иглы, когтями. Он рванулся через спинку кресла, пытаясь схватить сидящую там невысокую фигуру.

Однако добыча оттуда уже исчезла, успев скатиться с кресла еще до Майиного крика. Через миг Гилбрин-Бродяга был уже на ногах, лицом к лицу с нападавшим.

Майя тоже действовала. Она сосредоточилась на скатерти, покрывавшей тележку, и, используя свою энергию, пыталась ее зажечь. Из-за тележки выскочил второй отросток и, стянув горящую скатерть, швырнул ее в женщину.

Майя увернулась от пылающего снаряда, а затем переключила энергию, чтобы погасить его раньше, чем распространится пламя.

— Рошаль! — прорычал Гилбрин. — Пес Сына Мрака!

— Будешь целым, будешь целым. Выбирай, — насмехался охотник, продолжая расти.

Его конечности были уже не менее шести футов и толстые, как у осьминога. Какое коварство смогло упрятать все это под скатерть, оставалось тайной, но не слишком-то важной для обеих намеченных жертв. Значительно более существенным было то, что смертоносное чудовище могло справиться с ними обоими буквально без малейшего усилия.

— Иди-ка сам к своему Властелину, мой притвора-осьминог! — Бродяга потряс головой. — А люди говорят, что это я — слабоумный, тебе мы не достанемся. Ну нет!

В ответ Рошаль широко разинул свою плоскую пасть. В Гилбрина выстрелил круглый, черный язык толщиной с Майину руку. Он поднял руку, чтобы отразить его, но в этот момент одна из конечностей скользнула к ноге Гилбрина и обвилась вокруг нее с удивительной быстротой.

Майя видела, что происходит, но другая конечность уже устремилась к ней. Она прыгнула, едва успев избежать цепкого захвата, а приземлившись, каблуками своих туфель впечаталась в щупальце Рошаля.

Тот скорчился от боли, а его чудовищный язык дико затрепыхался прямо перед лицом Гилбрина. Товарищ Майи отвлекся от меньшей мишени — языка и сосредоточился на конечности, ухватившей его ногу. Рука его почти раскалилась, но щупальце охотника выдержало.

Охотник подтянул свой поврежденный отросток так, что Майя чуть не упала на спину. Не желая упускать преимущество просто так, она попыталась всей тяжестью придавить уползающую конечность, но внезапно язык чудовища изменил направление и нацелился ей в грудь. Она нырнула под гротескный, покрытый слюной язык, и попробовала ослепить Рошаля чарами, но удары вспыхивали мелкими взрывами, не достигая твари. На мгновение глаза Рошаля стали черно-красными, но, как только вспышки погасли, к ним вернулся обычный цвет.

Язык ударил сверху — Рошаль хотел лишить ее чувств.

Майя отклонилась, но не совсем успешно. Ее сшибло с ног, и она почти упала на разбросанные тарелки и приборы, громоздящиеся поверх солдата Властелина Теней.

Язык обвил ее талию. Майя хотела вернуть себе ясность мысли, но сейчас она и дышать свободно не могла. Она услышала, как сбоку, невидимый, кричит Гилбрин:

— Говорю тебе, изыди от меня!

Язык содрогнулся, как от удара, а затем чуть-чуть ослабил хватку. Достаточно, чтобы Майя могла вздохнуть. Получив возможность соображать, она отчаянно искала какое-нибудь оружие.

Силы оставляли ее. А единственное оружие в поле зрения — и в пределах досягаемости — это вилка, доставленная с едой. Ударить по отростку она не могла, но решила схватить вилку. Надежда возникла от мысли, что металлические набойки ее каблучков успешно поразили конечность охотника.

К ней скользнуло другое щупальце. У Майи возник вопрос: а как же это создание Властелина Теней сохраняет равновесие? Но тут же любопытство отступило, так как она поняла, если этот новый отросток захватит ее руку, то ее самодельное оружие уже не понадобится.

Отведя руку вниз, несчастная эмигрантка со всей силы вонзила вилку в щупальце. К ее удивлению, зубцы легко вошли на всю длину.

Шипя, охотник снова отступил. Майя, вдохновленная успехом, взялась за язык. Она снова и снова наносила удары вилкой, заботясь лишь о том, чтобы каждый новый удар ранил сильнее.

Размотавшись, сникший отросток целиком уполз в глубь Рошаля. Глаза чудища вспыхнули гневом.

Краем глаза она уловила какое-то движение. Это Гилбрин направлялся к камину. Майя не успела понять, что он задумал, как на нее снова напали. На этот раз Рошаль схватил ее руку прежде, чем она смогла что-то сделать, и выбил у нее вилку. Ее оружие выпало и оказалось вне досягаемости.

— Чертовы двери! — взревел Гилбрин.

— Гил! — Он ее не слышал. Майя лягнула охотника, но не дотянулась ни до одной конечности.

Все поле зрения заслоняли кошмарные телеса Рошаля. И хотя он смотрел в ее сторону лишь часть времени, внимания он концентрировал на ней достаточно, чтобы не дать ей освободиться или эффективно пойти в контратаку. Майя знала, что с каждой минутой она теряет драгоценную опору.

— Ха! Получилось!

Комнату наполнило сверкающее сияние. Майя почувствовала запах дыма и газа. Охотник открыл пасть и издал пронзительный визг. Одно щупальце распрямилось, позволив Майе двинуться. Она потянула за другой отросток, и Он сопротивлялся не так сильно, как она рассчитывала.

Рошаль все еще визжал. Разрывающий перепонки звук вызвал удивление, почему весь отель не собрался здесь посмотреть, что происходит.

— Не люблю, когда меня отрывают от еды, мой цепкий дружок. Во мне все горит от этого, вижу, с тобой то же самое.

Второй взрыв блеска осветил комнату. Рошаль, извиваясь, подался назад. Майя видела, как языки пламени невероятно быстро и плотно носились по его черному телу. Охотник пытался загасить пламя, но оно распространялось с такой скоростью, что не оставляло шансов на успех.

Гилбрин стоял у камина. Декоративные дверцы распахнуты настежь, а изнутри бьет плотная струя голубоватого огня — прямо на корчащееся горящее чудовище. Спутник Майи не мигая смотрел на пламя, направляя струю, но более никак на него не воздействуя.

Причудливое создание взвыло еще раз, потом начало сморщиваться и трескаться, втягиваясь само в себя, будто умирающее насекомое.

Оно становилось все меньше и меньше, пока не стало размером с тележку, и дальше еще уменьшалось, а гибкие отростки свивались в кольца.

Майя уцепилась за Гилбрина, но тот не шелохнулся. Глядя на его застывшее лицо, она встревожилась не меньше, чем от присутствия Рошаля. Любой намек на веселье исчез.

Гилбрин не двинулся и не расслабился, пока призрачное создание не обратилось в ничто.

— Да возвратится прах к праху, — пробормотал он наконец.

Измотанный беглец посмотрел вниз на то место, где был охотник. Там не осталось даже осадка, никакого следа. — Хотя к нашему другу это, очевидно, не относится.

Пламя ничего больше в комнате не задело. Единственным признаком пребывания охотника была перевернутая тележка и разбросанные тарелки.

Майя положила ему руку на плечо.

— Гил, с тобой все в порядке?

Он улыбнулся усталой, но обычной своей улыбкой.

— Чудесно! Кабсы сегодня выиграли. А что может испортить настроение после такого?

— Гил, я серьезно, я волнуюсь за тебя.

К ее удивлению, Гил нежно ее обнял:

— Майя, дорогая, тебе нужно было бы волноваться за себя. Кстати, я не смог бы всего этого сделать, если бы ты не врезала этой кляксе первая.

Он отпустил Майю и снова посмотрел на место, где Рошаль был в последний раз.

— Любопытно, он нападал с такой силой, что атаку отразить невозможно. Но металл и непрямое воздействие оказались эффективны.

— О чем ты говоришь?

— Ты, дорогая, может быть и не заметила, но я четыре раза атаковал ментальной энергией. Прямые удары. И ты по крайней мере один. Все впустую, однако, металлические набойки, вилка и газовое пламя из камина достали его К счастью, я только направлял пламя, но не пытался как-то его усилить.

Если бы я попробовал, пламя, вероятно, нас не спасло бы.

Оглядывая беспорядок в комнате, Майя вдруг подумала вслух:

— Никто не пришел посмотреть, что случилось.

— Без сомнения, наш друг постарался. Наверное, звукоизолирующая защита. Может, поэтому никто раньше не заметил исчезновения других из нашей группы, — он скорчил мину, — что заставляет задуматься каждого, откуда эта штука узнала, что мы здесь.

Майя вслух произнесла то, что, как она думала, было на уме у Гилбрина.

— Хамман! Что-то могло с ним случиться!

— Весьма вероятная вещь. Если так, то мне жаль. Майя.

Может, мы и действовали друг другу на нервы, но я бы не желал, чтобы хоть кто-то из нас попал в лапы Сыну Мрака.

Однако мы не знаем, что же произошло.

— Надо пойти и узнать, Гил. Надо посмотреть, что случилось.

Секунду он обдумывал, а потом кивнул:

— Полагаю, ты права, дорогая. Кроме того, я вовсе не чувствую себя здесь в безопасности. Обслуживание в номерах отправилось к дьяволу.

Они ушли почти тотчас, потратив время лишь на то, чтобы с помощью ментальной энергии привести комнату в относительный порядок. По дороге в вестибюль Майя все время неуверенно оглядывалась, опасаясь, вдруг еще один охотник притаился поблизости. Невозможно поверить, что человек, ставивший блюда на тележку, не заметил ужасной твари, скрывавшейся под скатертью. Но ведь и Гилбрин ее не заметил. Она высказала Гилбрину мысль о наличии второго Рошаля.

— Нужно смотреть в оба, — был его не очень утешительный ответ.

Движение оказалось плотным, был час пик и до конца еще далеко, но Гилбрин всегда умудрялся находить просвет… или же создавал его, когда не мог иначе. Дом Таррики был не так далеко, но прошло немало времени, прежде чем «додж» въехал в гараж.

Хамман Таррика не открыл дверь, когда они подъехали, и не ответил, когда Гилбрин рискнул постучать. Бродяга коснулся ручки, но ничего не произошло.

— Он ее запечатал. Конечно, это ничего не значит. Хочешь, чтобы я ее взломал?

Майе показалось, что в голосе ее спутника звучит нетерпение.

— Я его там не чувствую, а ты?

— Тоже нет. Но там может быть подсказка, где он сейчас. — Гилбрин выпрямился. — Подожди минутку.

Она смотрела, как он прикрыл глаза, концентрируя силы.

Не зная, что он задумал, и не зная, понравится ли это ей, Майя направила на замок свою собственную энергию.

В двери что-то щелкнуло. Майя взглянула на Гилбрина, чьи глаза в момент щелчка широко открылись.

— Что ты сделала?

— Открыла для нас дверь, — ответила она, улыбнувшись ему одной из его собственных улыбок.

Не дожидаясь его, Майя осторожно толкнула дверь и вошла в квартиру.

Все было, как и должно. Ничего не указывало, что хозяина потревожил незваный гость. Все говорило о том, что Таррика ушел спокойно.

— Не чувствую никаких следов нападения, дорогая. А ты? Что-нибудь не так? Какие-нибудь странные ощущения?

— Ничего. По-моему, все действительно так, как выглядит.

Гилбрин стал рассматривать какие-то украшения в передней комнате.

— Не могу сказать, чтобы это жилье казалось мне обычным, но я согласен. — Он прошел в глубь комнаты. — Мы можем подождать здесь, если хочешь, но лично я не желал бы оказаться по любому адресу, связанному с человеком, который направил нас в тот отель. Если псы знали, что мы там, подозреваю, что они знают и где дом господина Таррики.

Спорить с этим не приходилось, но Майя все еще колебалась. Она последовала за Гилбрином, разглядывая мебель и украшения так, будто они могли ей что-то сказать. Ее взгляд упал на телефон, и остановился на надписи в блокноте, лежащем рядом. Адрес.

— Гил, может, в этом что-то есть?

Он подошел, чтобы рассмотреть получше.

— Неплохая возможность, дорогая. Почему бы ни пойти и не взглянуть, что это за место.

— Ты правда думаешь, что Хамман может быть сейчас там?

— Как я уже сказал, это возможно. Честно говоря, я хотел бы оказаться где угодно, только не здесь, любовь моя. Не могу отделаться от ощущения, что мы наступили на край паутины, и если быстренько не уберемся, то явится сам паук.

Майя очень хорошо понимала, что он чувствовал. Она оторвала листок с адресом.

— Тогда пойдем.

Несмотря на их страхи, ничто не задержало их, когда они покидали здание. Тени уже удлинились, напомнив ей о вчерашнем дне, когда они только что расстались с Таррикой. Майя стала озираться, почти ожидая увидеть человека с птичьей головой. Чепуха какая! Вчера она была голодна и измотана.

«Но и сегодня я голодна и измотана», — подумала она.

Нападение охотника помешало ей поесть.

— Если Таррики нет по этому адресу, — начал Гилбрин, как будто читая ее мысли, — тогда нашей следующей остановкой будет ужин. Я так истощен, что почти не слышу мотора, оттого что бурлит в животе. — То, что он успел поесть до нападения, казалось, не приходило ему в голову.

Движение на улицах уже не было таким кошмарным к моменту, когда они добрались до нужного места. Это оказался ресторан, совсем близко от Сирс Тауэр. Пока Гилбрин искал место для парковки, Майя разглядывала этого левиафана из стекла и металла, поражаясь его размерам. Хотя на некоторых других Землях существовали варианты этого здания, Майе никогда не приходилось видеть его своими глазами. «Все равно что стоять рядом с рукотворной горой».

Подумав это, она ощутила какое-то странное чувство. Будто она вошла в зону полнейшей пустоты. Внезапно Майя начала плакать. Настроение ее омрачилось. В одиночестве, так долго…

— Жаль, кажется, ресторан закрывается.

Замечание Гилбрина вернуло Майю из депрессии. Она исчезла столь резко, что Майя усомнилась, ощущала ли она ее. Откуда это чувство одиночества?

— Майя, дорогая, ты слушаешь?

— Давай поспешим, — выпалила она, выбираясь из старого синего «доджа» так быстро, что намного опередила своего компаньона.

Оказалось, что Хаммана Таррики поблизости нет, но Майя попробовала понять, не может ли она почувствовать его прежнее пребывание здесь. После нескольких попыток ей показалось, что она что-то заметила, но был ли это след Таррики, она сказать не могла.

Пока она осматривалась снаружи, Гилбрин зашел внутрь.

Может, ресторан и закрывался, но Гилбрин умел убеждать, используя свой дар или нет. Майя заглянула в дверь и увидела, как он разговаривает с официанткой, которая просто изошла в улыбках. Покачав головой, Майя де Фортунато оставила своего спутника и решила немного отойти от ресторана. Возможно, с другого места ей повезет больше. Хамман мог и не входить внутрь, а просто наблюдать за рестораном, например, стоя на той стороне.

Перейдя улицу, она оказалась у самой башни. Майя посмотрела на ресторан, потом на витрины вокруг. Ничто не задержало ее взгляда. Она снова сосредоточилась, пытаясь найти следы негра, ведь будучи одним из Странников, Таррика очень одарен. Если он поставил защиту, ее усилия могли оказаться тщетны. Но попытаться она должна.

И снова ее охватило внезапное ощущение отсутствия, пустоты. Почему-то оно заставило ее вспомнить о том сне. В уме ее проплыл образ корабля.

«Этим Хамману не поможешь», — пожурила себя Майя.

И как будто какой-то кусочек подсознания отозвался на осуждение. Майя вдруг почувствовала то, что искала. Хамман действительно стоял здесь в какой-то момент.

Более того, кажется, появился след. Куда след вел, она сказать не могла, но он явно был сильнее, когда она смотрела на запад.

«Я должна подождать Гила». Однако сейчас, обнаружив след, она опасалась, что, если оставит его хоть на несколько минут, то потеряет совсем. Она боялась потерять след и в том случае, если обратит свою силу, чтобы связаться с Гилом.

«Я пройду по нему только один квартал. Если след будет все еще сильным, тогда позову Гила».

Убежденная, что действует правильно, Майя де Фортунато пошла по улице в направлении, которое указывал след.

Чем дальше она уходила на запад, тем прочнее становилась ее связь со следом. Фактически — настолько прочнее, что она прошла мимо башни и дальше, к одному из мостов, пересекающих мрачные воды реки Чикаго.

У моста Майя заколебалась, она должна связаться с Гилбрином прежде, чем идти дальше, тем не менее она чувствовала, что должна продолжать двигаться. Глубоко вздохнув, она сказала себе, что только перейдет мост и сразу повернет назад, чтобы сообщить обо всем своему компаньону.

Только обязательно надо перейти мост.

Немногие прохожие не обратили внимания, когда она пошла через мост. В ней все нарастала уверенность, что сейчас она обнаружит какой-то важный ключ.

Посреди моста ее, как волной, снова накрыло ощущением пустоты.

Она наткнулась на мощный парапет, не в состоянии справиться со своими эмоциями. Вокруг были люди, но Майе казалось, что она — единственное человеческое существо, оставшееся на свете. Сердце ее бешено колотилось, а дыхание вырывалось короткими толчками.

«Господи! Что со мной?»

Взгляд на небо сориентироваться не помог. Собрав все свои силы, потрясенная женщина обернулась. Глаза ее бешено метались, покуда не остановились на речной глади внизу.

Сначала она смотрела на текущую воду ничего не видя.

Затем, когда чувства стали к ней возвращаться, Майя увидела в воде отражение того, что не должно было появиться!

Она все смотрела, не в состоянии понять, почему оно там оказалось, и в страхе, что знала почему.

Там, в этом глупом отражении двигался огромный корабль… корабль, проплывавший мимо крыш соседних зданий.

Майя снова посмотрела вверх, пытаясь в небе отыскать призрачный парусник.

Ничего. Темнеющее небо было чистым, на нем лишь несколько облаков.

Она повернулась и опять заглянула в реку. К ее ужасу, корабль снова был там; проносящееся облако чуть скрыло его корму.

И опять Майя обратилась к небу, но корабля там не было.

Она долго смотрела в небеса, но так и не увидела зловещего видения.

Потом она решила еще раз посмотреть на реку. Призрачного судна там больше не было.

«Лодочник, — подумала она. — Лодочник! Я видела корабль…»

Видела ли? Правда ли она видела призрачный корабль? Она помнила смутные описания из рассказов других в их группе, но не все видения можно считать истинными. Вспомнив о нападении, которому она недавно подверглась, Майя подумала, что, возможно, ей просто почудилось. Хамман пропал, на них напал Рошаль, они в ловушке, ограниченной окрестностями Чикаго. Неудивительно, что ей стало чудиться нечто ужасное, вроде легендарного моряка. Не его ли вчера упоминал Хамман?

Ощущение пустоты слабело. Дышать стало легче, и Майя снова заглянула в реку. Корабля не было, но если бы и был, теперь уже трудно что-либо разглядеть. Свет померк настолько, что и собственное отражение она видела уже с трудом.

«Ничего нет. Конечно, я все придумала. Это не может быть правдой. Я даже не верю в Лодочника, ангела смерти, Летучего Голландца или как его еще зовут. Его нет. Он — такая же выдумка, как и человек с головой птицы, которого, я думала, что видела вчера». Думая этими фразами, она сумела расслабиться. «Такая же выдумка, как человек-птица».

— Простите, мисс, — прервал ее размышления грубый голос позади, — но думаю, вы могли бы помочь найти моего капитана.

Майя не хотела оборачиваться, но ее тело как будто обладало собственной волей, оторвав ее взор от реки. Она хотела закрыть глаза, чтобы не видеть говорящего, но и это было ей не дано.

Он был выше ее. Одет в простую одежду, напоминающую сотню старых фильмов о море, которые Гилбрин, без сомнения, множество раз смотрел по своему любимому телевизору.

Один особенно запомнился Майе в этой ее жизни — фильм с Эрролом Флинном. Очень неплохой. Если она правильно помнит, то фильм назывался «Морской ястреб».

У фигуры, стоящей перед ней, была голова попугая.