Летописный замок

Глава третья, в которой Ванька без разрешения отправляется на экскурсию

Стёпка ещё некоторое время внимательно вглядывался в Ванькино лицо, но ничего пугающего больше не заметил. Ванес опять стал самим собой, только волосы ещё слегка дыбились. Стёпка оглянулся на гоблина:

— Смакла, о каком проклятии ты говорил?

Младший слуга боязливо передёрнул плечами:

— Бают, что однажды возвернётся хозяин меча и будет он в новом обличье.

— Людоед?

Смакла кивнул.

— А где он сейчас?

— Ему срубили голову, а потом на костре спалили и пепел над болотами развеяли. Давно, ещё при князе Крутомире. Только меч и остался.

— Остался он у них, — проворчал Ванька. — Прятать надо такие мечи куда подальше. А то в самом деле людоед вернётся. Что тогда делать будете? Мало ли кто ещё его потрогать захочет. Да и ты тоже хорош! Мог бы и предупредить!

— Да его кто ни попадя трогат, — сказал Смакла. — Он ить не для людей скован. Никому ещё не навредил.

— А мне?

— А вы не люди! Вы демоны!

— Сам ты демон! — огрызнулся Ванька, усаживаясь на краешек стола, чтобы не стоять босиком на холодном полу.

Смакла опасливо отодвинулся от него, пожевал губами и ехидно поинтересовался:

— Кто же вы тады, ежели не демоны?

— Мы? — Ванька посмотрел на гоблина сверху вниз, как старшеклассник смотрит на надоедливого первоклашку. — Мы это… Люди мы, понял.

Смакла опять захихикал:

— Да неужто ж похожи вы на людёв?

— Зато ты очень похож, — съязвил Ванька.

Смакла гордо расправил плечи и выпятил свою не слишком широкую грудь:

— А я оченно похож! Да! Гоблины — это люди! А демоны — это постустороннешние создания, воли собственной не имеющие. Никаковские вы не люди!

— Я устал с тобой спорить, — отмахнулся Ванька. — Ты бы лучше обувь нам какую-нибудь добыл. А то ты своей «хопсой, хопсой» нас без кроссовок оставил.

Не успел он это произнести, как откуда-то сверху, буквально с потолка, к их ногам упали две пары знакомых кроссовок. Ванька со Стёпкой смотрели на них в немом изумлении. Они ещё не успели привыкнуть к тому, что чудеса здесь имеют обыкновение происходить наяву и без предупреждения.

— Вот и мы так же, — пробормотал Стёпка. — С потолка шмякнулись. Ну и дела!

И ещё он подумал, что тот мир, их настоящий и не сказочный мир, совсем рядом, очень близко, чуть ли не за стеной, потому что кроссовки только что были там, стояли себе в прихожей, и вдруг — бац! — и уже здесь. В одно мгновение перенеслись. Значит, и они с Ванькой тоже могут легко и быстро вернуться. Знать бы только, какое заклинание для этого надо произнести.

А Смакла вновь повалился на колени, с испугом глядя на непонятные предметы:

— Чево это?

— Ну, если мы, по-твоему, демоны, то это, получается, наши копыта, — весело сказал Стёпка. Он влез в кроссовки и с удовольствием прошёлся по комнате, стараясь не приближаться к страшному мечу. — Совсем другое дело. Сразу себя человеком чувствуешь, а не каким-нибудь босоногим демоном.

— Мои кроссовки! — радовался Ванька, завязывая шнурки. — Клёво!

— Господа демоны! — взвыл Смакла. — Исполните ну хоть самое махонькое пожелание! Оченно вас умоляю!

— Я тебе в последний раз говорю, что никакие мы не демоны, — сказал Стёпка. — Мы… Не демоны, в общем, и всё! Я не знаю, как тебе это доказать, но ничего выполнить мы не можем. Уж извини.

— Легче лёгкого показать, — обрадовался Смакла. — В зеркало гляньте, оно вам и покажет.

Ванька тут же подскочил к большому зеркалу, заглянул в него и сразу испуганно отпрянул:

— Ой, кто это там?

— Хозяин отвечай-зеркала, — отмахнулся гоблин. — Надо в обнакновенное глянуть. В этом-то вы ничего не увидите, ежели тайного слова не знаете.

Призрачная фигура в глубине отвечай-зеркала довольно хихикала над Ванькиным испугом. Разглядеть её подробнее почему-то не получалось. Подходить к зеркалу вплотную Стёпка не решился, а издалека он сумел определить только то, что хозяин — это пожилой мужчина без бороды, но с очень густой шевелюрой.

— А где у вас обнакновенное? — неуверенно поинтересовался Ванька, отходя подальше от стены.

— Туточки оно, — Смакла снял с полки и положил на стол небольшое ручное зеркальце в бронзовой, кажется, оправе.

Но пуганый Ванька уже не доверял здешним зеркалам. Поэтому рисковать пришлось Стёпке. Он встал поближе к свету, осторожно посмотрел в зеркало, готовый, кажется, ко всему… И не увидел себя! Он не отражался! Свечи отражались, Смакла отражался, даже людоедский меч отражался, а его собственное лицо отражаться не желало. Или желало, но не могло. Странное это было ощущение: словно ты здесь и в то же время тебя нет. Как будто в невидимку превратился. А жаль, между прочим, что не в невидимку. Тоже неплохо было бы, ходи себе везде и никто тебя не видит.

Убедившись, что с другом ничего плохого не произошло, осмелился заглянуть в зеркальце и Ванька. Разумеется, он тоже не отразился. Стёпку это обрадовало — всё ж-таки не одному страдать, — а Ваньку огорчило.

— Неправильные у вас какие-то зеркала, — недовольно сказал он. — Совсем не то отражают. Каких-то уродов только показывают, а нормальных людей — не хотят.

— Потому как вы — демоны, — пояснил Смакла со знанием дела. — И всё у вас вовсе неправдишное. Разве ж у людёв белые копыта бывают?

— А дураки среди людёв бывают? — захохотал Ванька. — Или только среди гоблинов? Где ты копыта увидал? Это же кроссовки, лапти такие современные, понял!

— Всё одно вы демоны, — Смакла впервые осмелился посмотреть Стёпке в глаза. — Уходите, а! Возвертайтесь к себе, а я другое заклинание опосля спробую.

— Разбогатеть хочешь, да? — спросил Стёпка.

Гоблин не стал кривить душой:

— Знамо, хочу. А иначе на кой бы мне демоны-то сдалися! Умаялся я ужо горшки смрадные выносить да гномов веником распугивать. Мне ить ещё два лета с лишком на Серафиана спину крючить.

— А ты обратно-то нас отправить сумеешь? — забеспокоился Ванька. — Мы ведь тут у тебя надолго задерживаться не собираемся. Мне домой кровь из носу к пяти вернуться надо.

— Дело нехитрое, — уяснив, что демоны вскоре его покинут, гоблин заметно приободрился. — И кровь из носа вовсе не надобна. Прочёл заклинание с конца в начало — и готово. Зараз могу…

— Не-не-не! — запротестовал Ванька. — Ты что! Мы же ещё ничего не успели посмотреть. Нам же интересно. Я, например, ещё ни одного настоящего замка не видел. Только в кино… А у вас привидения водятся?

— Давно всех повывели, — Смакла взъерошил свои и без того лохматые волосы. — Да вы, не иначе, демоны-соглядатаи! Они ить тоже завсегда всё вынюхивают. Я знаю.

— Нет, — возразил Стёпка. — Какие же мы соглядатаи? Ничего мы вынюхивать не собираемся. Мы просто посмотреть хотим. Как на экскурсии. А какие ещё демоны бывают?

— Всякие бывают, — протянул Смакла. — Водолеи, курьерские, переписчики… Ещё демоны-пламенители, сторожевые демоны, демоны-зек… — он осёкся и закрыл рот.

— Какие такие «зек»?

Смакла затрясся мелкой дрожью, побледнел и замотал головой.

— Договаривай, раз начал.

— Демоны-зек… зек… куторы.

— И кто они такие?

Смакла ещё отчаяннее замотал головой:

— Они… наказывают.

— В угол, что ли, ставят? — засмеялся Ванька. — Или ремнём по попе?

— Они… жизни лишают. Ну, ежели какой маг от недруга пожелает избавиться… чтобы никто не проведал об том.

— Понятно, — кивнул Стёпка. — Киллеры, в общем. Только зря ты, Смакла, испугался. Мы не экзекуторы.

— Верно ли?

— Честное демонское. Да ты посмотри на нас получше. Разве мы похожи на убийц?

— Шибко похожи. Как есть убивцы, — и Смакла оглянулся на дверь. До двери было далеко, и на пути стоял Ванька. Сбежать не получится.

— Да-а? — удивился Стёпка. Он такого ответа, честно говоря, совсем не ожидал. — Ну ни фига себе! Нет, Смакла мы не экзекуторы. Мы обычные люди. Как ты, только не гоблины.

— Хэ! — сказал не поверивший ни одному слову Смакла.

— Сам ты «хэ»! — отмахнулся Ванька. — Не хочешь — не верь. Нам это до лампочки, понял. Мы…

За окном, в непроглядной ночи раздался жуткий вой. Низкий, полный угрозы, совершенно не человеческий.

Мальчишки испуганно уставились друг на друга.

Вой родился где-то внизу, у самой земли, потом окреп, набрал силу и, вибрируя на леденящей душу ноте, неторопливо всплыл мимо окна в чёрное небо, удаляясь и растворяясь в вышине. Так мог завывать выбравшийся из могилы кровожадный красноглазый вампир, почуявший добычу.

У Стёпки от этого воя по всему телу побежали мурашки, и неприятно заныли коренные зубы. И сразу стало как-то не по себе. И приподнятое настроение понемногу начало испаряться.

— Что это такое было? — спросил шёпотом заметно побледневший Ванька. — В смысле, что это выло?

Смакла равнодушно отвернулся от окна. Вой не произвёл на него никакого впечатления.

— Да то Бранда на охоту полетел. Он завсегда по ночам охотится.

— Кто такой Бранда? Дракон?

— Не-е, — засмеялся Смакла. — Упырь ольховый. Он не злой, только жрёт шибко много.

— Надеюсь, не людей, — попытался улыбнуться Ванька. Улыбка получилась кривая.

— Отчего ж? — удивился Смакла. — Знамо, людей. Да вы не бойтеся, на своих он не кИдается.

— Здо-о-рово, — протянул Ванька. — А пароль какой?

— Чево? — не понял Смакла.

— Как он своих от чужих отличает? По запаху, по одежде или в лицо узнаёт? Вдруг я с ним встречусь, а он меня сожрать вздумает. Может, привет от тебя передать. Ты с ним в каких отношениях, в нормальных?

— Да не-е. Вы с ним ни в жисть не встренетесь. Он ить в тайгу полетел, а вы — здеся! Он сюды ни жисть не зайдёт. Он Серафиана шибко боится.

— Чудак чело… гоблин! Мы же не собираемся всю ночь в этой комнате торчать. Мы по замку погулять хотим.

Смакла испуганно замотал головой:

— Нельзя вам! Ни в жисть нельзя!

— Здравствуйте-приехали! Вызывать, значит, можно, а гулять нельзя! Почему?

— Дак увидят вас!

— Пусть видят. Нам не жалко. Правда, Стёпыч.

— А мне жалко! — Смакла разволновался не на шутку. — Нельзя вам никуды отседова выходить! Они тады зараз прознают, что я демонов вызывал. Они меня за этакое… Они мне…

Ванька покровительственно похлопал гоблина по плечу:

— Не дрейфь, острозубый. Мы тебя подставлять не собираемся. Мы никому не скажем, что это ты нас сюда вытащил. Пусть все думают, что нас вызвал твой хозяин… Или нет, — Ванька хитро улыбнулся. — Я ещё лучше придумал. Мы притворимся настоящими демонами-экзепуторами!

— Экзекуторами, — поправил Стёпка.

— Какая разница! — Ванька был в восторге от своей идеи. — Клёво, да! Мы всех здесь у вас до смерти перепугаем! — он скорчил зверскую рожу и выставил перед собой руки со скрюченныеми пальцами. — Мы загробные демоны-экзепуторы! За вашими душами явились мы из потустороннего мира! Разбегайтесь, несчастные! Всех загрызём!

Младший слуга заметно изменился в лице и на всякий случай отошёл от Ваньки подальше, решил, наверное, что в демоне наконец-то проявилась его истинная экзекуторская сущность.

— Клёво! — повторил Ванька. — Ох и шуганём мы ваших магов!

— А кто такие «они»? — спросил Стёпка. — Кто в замке живёт?

— Кто в невысоком живёт? — хохотнул Ванька.

— Летописный замок шибко высокий, — не очень уверенно возразил Смакла.

— Не обращай внимания, — сказал Стёпка. — Это он так шутит. Так кто здесь живёт?

— Много кого живёт, — Смакла опасливо покосился на дверь, — Отец-заклинатель, который здеся верховодит. Потом ещё маги-летописцы, чародеи-хранители, старцы-колдуны, студиозусы ещё, ученики ихие.

— И всё?

— Ещё вурдалачья дружина. Замковая стража. Слуги всякие, кузнецы, да повара, да прачки… Тьма народу. Замок-то агромадный!

— Да они все спят, — уверенно сказал Ванька. — Ночь же на дворе. Нас никто и не увидит. Прошвырнёмся по замку, а потом ты нас обратно отправишь. Мы же не долго. Раз-два и готово!

— А лучше ежели я вас сей миг обратно заколдую! Ей-ей лучше!

— Всё, Смакла, проехали, — сказал Ванька досадливо. — Мы идём на экскурсию, понятно! Я не собираюсь сидеть до утра в этой дурацкой комнате с дурацкими зеркалами.

— Вас отец-заклинатель изловит! — чуть не плача закричал Смакла. — Вместе с вашей кусией! От чародеев не укроешься! Вам никак нельзя выходить! Никак нельзя! Я… я вас нипочём не выпущу!

— Да мы у тебя и спрашивать не будем, — отмахнулся Ванька. — Ты кто такой? Подумаешь, гоблин нашёлся! А мы, между прочим, демоны неизвестной тебе породы. Понял? Мы что хотим, то и делаем. И разрешения ни у кого не спрашиваем.

— Тише, Ванес! — шикнул Стёпка. — Кто-то сюда идёт.

— Не иначе, Серафиан! — проскулил Смакла. — Верно вам говорю! Заклинания почуял! Пропала моя голова!

Стёпка с Ванькой замерли, прислушиваясь. Кто-то приближался к двери, старчески шаркая ногами и недовольно бормоча что-то неразборчивое. Наверное, и в самом деле Серафиан. Старикам часто не спится по ночам, вот они и ходят туда-сюда, мешают нормальным людям жизнью наслаждаться. Войдёт сейчас сюда, увидит всю компанию… И кто знает, чем кончится для них так неожиданно начавшееся приключение? Как отнесётся чародей к незаконно вызванным из другого мира демонам? Что сделает с ними? Отправит обратно, превратит во что-нибудь, засадит на долгие годы в пыльный кувшин или просто без затей сотрёт в порошок? В магическом мире можно ожидать чего угодно, особенно от всяких колдунов и чародеев.

Мальчишки напряжённо прислушивались. Прятаться было глупо — куда спрячешься от чародея, причём, в его же собственной комнате? Не под стол же, в самом деле, лезть.

Стёпка покосился на Смаклу. Бледный, как сама смерть, гоблин с закрытыми глазами стоял на коленях и беззвучно шевелил губами, готовил, наверное, покаянную речь или, может, с жизнью своей несчастливой гоблинской прощался. Или молился, чтобы пронесло. Время ощутимо замедлило свой ход, а Стёпкино сердце наоборот застучало часто и сильно.

Шаги остановились около двери. Так и есть — Серафиан! Смакла перестал дышать. Стёпка не отрывал взгляда от двери. Чародей отчего-то медлил. Неужели учуял демонов? Впрочем, если он настоящий чародей, ничего удивительного в этом нет. Ему, наверное, даже дверь открывать не потребуется для того, чтобы шандарахнуть сейчас какой-нибудь молнией и покончить с нежданными гостями быстро и окончательно. Стёпка даже зажмурился, в самом деле ожидая магической вспышки. Вспышки, однако, не последовало, а последовало нечто совсем иное, непонятное и трудно описуемое. Стёпке показалось, что кто-то огромный и могучий заглянул вдруг на миг в его голову, просветил её насквозь, словно рентгеном, все его мысли, всю его память, всё-всё-всё, что таилось и хранилось в его мозгах, и, заглянув туда, этот могучий и огромный, сам испугался увиденного и отпрянул в ужасе… и даже, кажется, закричал беззвучно и протяжно. Неприятное ощущение нахлынуло и столь же стремительно исчезло, ничего после себя не оставив, кроме лёгкого шума в ушах. А неизвестный за дверью бормотнул что-то невнятное и поспешно удалился куда-то в бесконечные закоулки агромадного замка.

Стёпка перевёл дух и посмотрел на Ваньку. Тот пожал плечами и сделал вид, что ничуть не испугался. Но по метнувшемуся Ванькиному взгляду Стёпка понял, что и в его рыжей голове тоже успели покопаться.

Смакла безвольным мешком осел на пол и жалобно попросил:

— Не ходите туды, господа демоны! Отправляйтеся до дому!

— Не гунди, — Ванька был полон решимости немедленно начать осмотр замка, и ничто не могло его остановить. — До дому мы всегда успеем. У меня ещё четыре часа в запасе. Сто замков осмотреть можно, правда, Стёпыч.

Но Стёпка, ещё пять минут назад полностью одобрявший Ванькину затею, вдруг почему-то ощутил, что ему вовсе не хочется бродить в темноте по этому незнакомому замку. Незнакомому и, между прочим, опасному. Загробный вой кровожадного Бранды непонятным образом вновь зазвучал у него в ушах. Кто знает, какие ещё страшилища прячутся в здешних коридорах и подземельях? Это дома, когда спускаешься, например, в тёмный подвал с перегоревшей лампочкой, можно для храбрости убеждать себя, что вампиров и оборотней не бывает и что все они — просто выдумка. А здеся они бывают, здеся они живут и неустанно рыщут в поисках добычи, жутко завывая и клацая зубами от голода… В общем, чего греха таить, Стёпка испугался. Признаваться в этом даже самому себе было стыдно, но поделать с собой Стёпка ничего не мог. Он не догадывался, что так на него действует специальное невыпускательное заклинание, ощущал неуютную неправильность случившейся с ним перемены, но противостоять ей не мог. Страх был сильнее. Он вцепился мелкими коготками в спину под рубашкой и уже подбирался к беззащитной шее, отчего всё время хотелось оглянуться и посмотреть, не подкрадывается ли сзади кто-нибудь кровожадный, например, какой-нибудь ольховый упырь.

А на Ваньку это заклинание почему-то не действовало. У Ваньки, похоже, был иммунитет. Ванька рвался из комнаты. Он жаждал подвигов и приключений. Он был неудержим. Он, наверное, думал, что все подвиги и приключения в этом мире придуманы специально для него, и он легко и даже играючи победит любого встретившегося ему злодея.

Смакла же вдруг проявил неожиданную прыть. Страх перед неминуемым наказанием заставил его действовать решительно. Одним прыжком подскочив к двери, он загородил её своим не слишком крупным телом:

— Не выпущу я вас отседова, господа демоны! Не выпущу, хоть что со мной сотворяйте, вот так! Хоть режьте меня, хоть ешьте! Всё одно мне пропадать!

Растопырившийся, взъерошенный, испуганный собственной смелостью гоблин выглядел до того забавно, что Стёпка не смог удержаться от улыбки.

Ванька не улыбался. Ванька встал перед Смаклой, упёр руки в бока и уставился на младшего слугу сверху вниз. Гоблин смотрел на него исподлобья, но взгляда героически не отводил.

— Отойди от двери, — ласково сказал Ванька. — По-хорошему пока прошу.

— Не отойду, — Смакла ещё сильнее вжался в дверь.

— Не отойдёшь, значит?

— Нет!

— Брысь, малявка! — гаркнул Ванька.

— Не-е-ет!

— Тогда пеняй на себя, — Ванька сделал страшное лицо. — Считаю до трёх… Ты сам-то считать умеешь?

— Могу! — пискнул Смакла.

— Тогда так. Считаю ровно до трёх, — Ванька выставил три пальца. — А потом я превращаю тебя в… в лысого чебурашку. На всю жизнь! Усёк? Мы, демоны, знаешь ли, шутить не любим, чуть что — сразу по шее, понял! Начинаю отсчёт. Раз!..

Смакла затравленно втянул голову в плечи, зажмурился что было сил, но с места не тронулся.

— Два-а-а… — вкрадчиво протянул Ванька. — Два с четвертью. Два с полови-и-иной. Тр-р-р-р…

И Смакла сдался. Опустив руки и повесив голову, он с убитым видом шагнул в сторону.

— Хороший гоблин, — похвалил Ванька. — Умный и послушный. Была бы у меня конфетка, я бы тебя угостил.

Он оглянулся на Стёпку:

— Ну что, так пойдём или вооружимся на всякий случай?

Стёпка вздохнул. Страх никуда не делся, выходить из комнаты не хотелось до ужаса.

— Если ты, Ванес, столкнёшься с настоящим чародеем, тебе никакое оружие не поможет.

Ванька презрительно фыркнул:

— Боялся я этих чародеев! Подумаешь, волшебники! Слабоваты они против настоящего демона, можешь мне поверить!

Он наклонился, вытащил из-под стола круглый шлем с забралом, сдул с него несуществующую пыль и напялил его себе на голову. Шлем был ему велик, но смотрелся здорово. Ванька сразу стал похож на средневекового рыцаря, какими их рисуют в учебниках истории. Ему не хватало только меча. Но Ванька и тут не растерялся. На столе лежал длинный кинжал с узким лезвием. Как будто специально для него оставленный. Взметнув его вверх в победном жесте, Ванька хотел крикнуть что-то воинственное, но вдруг застыл на месте, скосил на Стёпку глаза и спросил испуганным шёпотом:

— Что у меня с лицом?

— Ничего, — пожал плечами Стёпка. — Лицо как лицо. А что?

Ванька несколько секунд прислушивался к себе, потом расплылся в довольной улыбке:

— Я подумал, а вдруг этот кинжал тоже какой-нибудь вампирский! Похож я на вампира? — и он страшно оскалился, скосив глаза к носу.

— На дурака ты похож, — сказал Стёпка.

Ванька сокрушённо похлопал себя по карманам:

— Эх, жаль, что я мобильник свой у тебя в комнате оставил! Сейчас бы таких фоток наделал! А то ведь не поверит никто!

Стёпка тоже непроизвольно схватился за карман… Ну, конечно! Его «Nokia» тоже осталась в том, обычном мире.

Смакла топтался возле двери, но перечить сердитому демону больше не решался. Судя по его пришибленному виду, он был убеждён, что ближайшее будущее не сулит ему ничего хорошего, и потому покорно готовился к крупным неприятностям.

И неприятности не заставили себя долго ждать. За дверью вновь зазвучали шаги. На этот раз не старческое шарканье, а громкий топот множества ног. Взрослые вооружённые мужчины числом на слух никак не менее пяти уверенно приближались к комнате чародея, гремя кольчугами, щитами, мечами и прочим воинским снаряжением.

Стёпка облизал пересохшие губы. Куда идут эти воины? А вдруг за нами? А вдруг это всезнающие маги приказали схватить незаконно вызванных демонов, скрутить, связать и доставить немедля в главную замковую темницу для допроса?

С Ваньки тоже мигом слетел весь его боевой задор. Перепугался Ванес, руку с кинжалом за спину спрятал и сам боком-боком отступил в тёмный угол. Шлем потешно сполз ему на глаза, и он не решался его поправить, так и стоял — чучело чучелом.

Воины приближались.

— Грызняк, не отставай! — громко рявкнул один из них таким хриплым и сердитым голосом, что в Стёпкином животе что-то почти насовсем оторвалось, и в глазах слегка потемнело. — Прибавь шагу! И без того припозднились!

За нами припозднились, понял Стёпка и скосил глаза на гоблина. Как это ни удивительно, но Смакла не выглядел испуганным. Словно знал, что лично ему сейчас ничто не угрожает.

— Кто это? — тихо спросил Стёпка.

— Да то вурдалаки из замковой стражи. Идут менять караульных на северном бастионе.

Значит, не за нами, облегчённо выдохнул Стёпка, а потом до него дошло… Вурдалаки?! Хорошенькое дело! Он тут же представил себе отвратительного вида мертвяков с синими лицами, с выкаченными глазами, с кривыми клыками, смердящих полуразложившейся плотью, ненасытных и безжалостных. Представил и поёжился. Да что это за замок такой, в котором вот так запросто летают упыри-людоеды, а на страже стоят жуткие вурдалаки?! Это ведь тогда получается не просто обычный замок, это получается какое-то обиталище тёмных сил, логово злодейское, в котором обычному человеку (ну, пусть даже и демону) делать совсем нечего, если он, конечно, не стремится поскорее умереть в страшных муках.

Стражники гремели так, словно волокли на себе весь арсенал замка. Грохот, лязг и бряцанье разносились, как представлялось перепуганным мальчишкам, на десять вёрст вокруг.

…В общем, испугались они зря. Вурдалаки тоже прошли мимо. Закрытая дверь чародеевой комнаты их не интересовала, пусть даже из-под неё струился свет. Серафиан нередко засиживался заполночь, и это никого не удивляло. Это было привычно, это было нормально и правильно. И вообще, не по чину стражникам совать нос в дела чародеев, у них свои задачи и обязанности.

Когда стражники удалились, и затерялся в коридорах производимый ими шум, Ванька ожил, поправил шлем, несколько раз со свистом рассёк воздух кинжалом и посмотрел на Стёпку:

— Ну что, май френд, ты готов?

Он хоть и испугался только что до дрожи в коленях, от своей затеи отказываться не собирался и, похоже, ещё сильнее раззадорился. Решил, наверное, прокрасться вслед за вурдалаками и посмотреть тайком на их кошмарные физиономии.

А Стёпке ещё сильнее расхотелось выходить из комнаты чародея. Летописный замок, незнакомый и чужой — даже чуждый — представился ему теперь совсем в ином свете, если можно так сказать про погружённое в ночной мрак здание. Вооружённые вурдалаки с грубыми голосами вряд ли обрадуются, обнаружив на охраняемой территории незнакомых мальчишек-чужестранцев. Хорошо, если просто уши надерут, — что тоже, согласитесь, неприятно, — ну а если в темницу посадят до утра? А если допрашивать возьмутся? Да и маги-чародеи, скорее всего, тоже не дадут спуску нежданным демонам, вызванным без разрешения всего-навсего каким-то зашуганным младшим слугой. И тогда вся эта история завершится очень даже не весело, пытками какими-нибудь магическими, допросами и малоприятными превращениями в лягушек или в тараканов. Летописный замок жил своей непонятной жизнью, и Стёпка вдруг ясно осознал, что им двоим в этой жизни места нет. Взрослые шутить не любят, и то, что мальчишкам представляется захватывающим приключением, для них — обычная, суровая и, возможно, даже жестокая жизнь. Влезешь в неё без спросу и останешься, как говорится, без носу.

Внутренний голос, нашёптывающий Стёпке все эти очень правильные и разумные мысли, не унимался. Он говорил убедительно, он не уговаривал, он предостерегал. Ему хотелось верить.

Ванька заметил Стёпкины колебания и нетерпеливо дёрнул плечом:

— Ну, ты идёшь, нет? Чего тянешь?

— Погоди, Ванес…

— Чего годить? Идти пора… Испугался, да? Тоже боисся? Ну так сразу и скажи!

— А ты куда рвёшься? — рассердился Стёпка. Ему не хотелось признаваться в своём внезапном малодушии. — Куда гонишь? Вляпаешься вот в какую-нибудь историю — расхлёбывай потом!

— Ага! — злорадно сказал Ванька. — Сдрейфил! Испугался Стёпочка страшных вурдалаков. Эх ты, а ещё друг!

— А ты только о себе думаешь, — сказал Стёпка досадливо. — На экскурсию ему захотелось! А то, что Смакле потом влетит, тебя совсем не волнует, да?

— Значит, за дело влетит. Нечего было колдовать, раз не умеет.

Стёпка повернулся к Смакле:

— Что с тобой сделают, если узнают о твоём колдовстве?

— Из замка погонят, знамо дело, — гоблин сделал большие глаза. — И отцу велят, чтобы отодрал хорошенько. А могут и заклятие наложить. Обернут в болотного выворотня на сто лет без права выкупа… Или в упыря-рыбоеда.

— Слыхал? — сказал Стёпка. — Из-за тебя человек вон как пострадать может, а ты!..

— Ничего с ним не будет, — отмахнулся Ванька. — Он тебе сейчас и не такого со страху наплетёт. А ты и уши развесил. Пусть сваливает отсюда побыстрее, никто и не узнает, что он колдовал.

— От чародеев этакого не утаишь! — выкрикнул гоблин.

— А как же ты своё неизвестно откуда взявшееся богатство собирался скрывать? И хутор шибко большой на Княжьем тракте?

— Исполненные желания даже отец-заклинатель возвернуть не смогёт. Ему после хоть об стену расшибись, а у меня бы уже… — Смакла досадливо махнул рукой, вспомнив, что с выполнением желаний вышла крупная промашка, и не договорил.

— Надоели вы мне все! — Ванька взялся за дверную ручку, помедлил, шумно шмыгнул носом. — Я думал, что ты, Стёпыч, мне друг, а с тобой, оказывается, каши не сваришь и в разведку не пойдёшь. Всё, я иду один. Сидите здесь и не кашляйте.

— Не ходи, Ванес. Не надо.

— «Надо, Федя, надо» — процитировал Ванька фразу из известного кинофильма. — В последний раз, между прочим, спрашиваю: ты идёшь или нет?

Остановить Ваньку было невозможно. Стёпка это точно знал. Шебутной и проказливый Ванес и в обычной-то жизни был неуправляем. А порой в него словно бес вселялся и тогда он готов был поступать даже во вред себе. Лишь бы на своём настоять. Однажды, ещё в первом классе, он чуть не спалил Стёпкину квартиру. Он пришёл в гости, взял на кухне спичечный коробок и принялся жечь спички. Сначала было весело, и Стёпка тоже не отставал, но потом, спохватившись, он сказал, что пора заканчивать. Ванька упёрся, разозлился, стал швырять горящие спички на пол, на ковёр… Стёпка кричал, чтобы он уходил, а Ванька дико хохотал в ответ и чиркал одну спичку за другой. Хорошо, что мама вовремя вернулась и остановила разбушевавшегося поджигателя. После того случая Стёпке два года не разрешали приглашать Ваньку в гости.

— Я не пойду, — твёрдо сказал Стёпка, надеясь, что его отказ заставит Ваньку передумать.

Но Ванька уже, что называется, закусил удила.

— Ну и кукуйте тут вдвоём, — сказал он с таким презрением, что Стёпке от стыда осталось только сразу провалиться сквозь пол и никогда не показываться на глаза ни одному порядочному человеку. — Я с такими трусами не хочу даже разговаривать.

И он решительно потянул дверь на себя… Дверь не поддалась. Подумав, что она открывается наружу, он толкнул её плечом. Дверь даже не дрогнула. Тогда Ванька с остервенением стал дёргать бронзовую ручку. Дверь стояла как скала, прочно и нерушимо.

Стёпка засмеялся. Неприятная ситуация разрешилась сама собой. Зря только спорили.

Взбешенный Ванька пнул дверь и оглянулся на Смаклу:

— Как тут у вас двери открываются?

Смакла пожал плечами как можно равнодушнее, но его выдали метнувшиеся глаза. Ванька подскочил к столу. Смакла попытался захлопнуть книгу. Отшвырнув его в сторону, Ванька склонился над страницей, придерживая сползающий на глаза шлем:

— «Неотворяемые дверные чары». Ах ты, малявка! Дверь заколдовал! А я-то дёргаю… Думаешь, ты тут самый хитрый, да? Как бы не так! Найдутся и похитрее. Ну-ка, живо расколдовывай, пока я не разозлился по-настоящему! — и для пущей убедительности он показал гоблину кинжал. — Считаю до трёх! Раз…

Смакла тоскливо вздохнул, посмотрел на Стёпку, понял, что помощи от того ждать не приходится, и пробормотал что-то вполголоса. Дверь тихонько охнула, скрипнула и приотворилась.

Ванька рванулся на выход.

— Ванес, не ходи! — крикнул Стёпка.

— Отвали! — огрызнулся Ванька. Он был уже там, в таинственных переходах, запутанных галереях и мрачных залах. Распахнув дверь, он оглянулся и сверкнул глазами. Он был неподражаем, он был почти велик. Но шлем опять сполз ему на глаза.

— Вернусь часа через два. А если меня сожрут вурдалаки, виноват будешь ты, так и знай!

— Смотри, сам кого-нибудь не сожри, — не остался в долгу Стёпка.

Ванька сердито посопел, не нашёлся с ответом, смерил остающихся трусов предельно презрительным взглядом и решительно шагнул за порог навстречу смертельным опасностям и невероятным приключениям.

Сделать второй шаг ему было не суждено. Опасности и приключения начались почему-то слишком быстро. Причём, начались только опасности, а приключения слегка запоздали. Что-то гулко ухнуло, где-то рядом зло свистнуло, Ванька всем телом дёрнулся вниз, съёжился, сделался маленьким-премаленьким и исчез с таким звуком, словно кто-то выдернул пробку из бутылки. Очень большую пробку из очень большой бутылки. Свечи дружно качнули язычками пламени, на стенах шевельнулись тени, едва заметно дрогнул людоедский меч, хозяин отвечай-зеркала хитро улыбнулся и покачал головой.

Дверь чуть-чуть помедлила, потом, догадавшись, что больше ничего интересного не покажут, тихонечко закрылась.

Ваньки нигде не было. Шлем и кинжал лежали перед дверью, а Ваньки не было. Испарился Ванька, исчез, пропал.

— М-мя… В-ва… — промямлил Стёпка, ошарашенный столь неожиданным и эффектным началом — и концом — Ванькиной экскурсии. Ему представилось, что Ваньку уничтожило заклинание, специально приготовленное для непослушных демонов, которые вздумают без разрешения покинуть комнату чародея. Он с трудом оторвал взгляд от пустого шлема и посмотрел на Смаклу.

На чумазом лице младшего слуги было написано такое блаженство, словно гоблин только что в одиночку умял банку сгущённого молока.

— Ты! — догадался Стёпка. — Точно ты! Что ты с ним сделал, гад?

Смакла от возбуждения подпрыгнул на стуле и засмеялся:

— Я его обратно заколдовал! Он боле не возвернётся! Он плохой демон. Шибко злой.

— А я? — спросил Стёпка. Он испытал невыразимое облегчение: слава богу, Ванька не погиб и не сгинул в магической неизвестности, а то как потом перед его родителями оправдываться.

— А ты не шибко.

— Я спрашиваю: меня ты почему на заколдовал?

— Могём и тебя, — Смакла раздулся от гордости. Ещё бы! Он уже не просто никчёмный младший слуга, он теперь тоже умеет колдовать не хуже иных чародеев. — Это оченно легко, ей-слово! Затвердил хорошенько заклинание и шуруй.

— А кто тебе позволил пользоваться чужими заклинаниями? — спросил вдруг чужой голос, при первых звуках которого Смакла разом перестал улыбаться и испуганно съёжился, почти так же, как за минуту перед тем Ванька. — Кто тебе, поганец, вообще позволил колдовать?