Лето, пляж, зомби 10

Глава 5

Бить меня не стали, похоже, решили, что уже незачем. Связали по рукам и ногам, погрузили в УАЗ вместе с Часовым и еще двумя конвоирами, да поехали. Этот как только меня увидел, сразу же заулыбался, показав зубы, в ряду которых наличествовал явный некомплект. Выбили ему их, короче, пока разговаривали. А может быть дергали. И тот и другой вариант возможен, зубы — дело такое, и если тебе их наживую вырывать начнут, то что угодно расскажешь.

— Что, уебок, тоже в немилость впал? — спросил у меня Часовой, едва машина тронулась.

Я ничего не ответил, только уставился в сторону. Меня едут скармливать зомби. Сейчас куда-нибудь в центр города вывезут, бросят, а потом будут смотреть, как меня жрут. Ну а что, такое себе развлечение.

Удивительно даже, что Мансур собственной персоной посмотреть не поехал. Хотя я ему и так полон рот забот устроил. Почти вся верхушка организации мертва. И теперь восстанавливать надо все, практически с нуля.

И пусть я сделал это, но удовлетворения все равно не чувствовал. Если бы завалил самого Мансура и того здоровяка — то все. Можно было бы умирать со спокойной душой. Сейчас же я умирать со спокойной душой не собирался. Потому что была у меня надежда.

Впрочем на лицо я все равно нацепил скорбное выражение. Нельзя чтобы кто-то меня заподозрил. Пусть видят смирившегося, полностью сломанного пленника. Надо убедительно отыгрывать роль, и тогда, возможно, поверят.

— Это так-то Край, — проговорил один из конвоиров. — Он побольше тебя добился, так что уважение прояви что ли.

Он ухмыльнулся. Своими словами не меня возвысил, а наоборот, Часового опустил. Ну ладно, посмотрим, что и как.

Раздевать меня тоже не стали, так что я так и остался в испачканной кровью форме, бронежилете и штурмовых ботинках. Это хорошо, очень хорошо. Но на этом положительные моменты, пожалуй, заканчиваются.

Нет, может быть, они решат повеселиться и развяжут нас. Хотя бы ноги. Чтобы посмотреть, как мы будем бегать от зомби, как нас порвут на куски. Но что-то подсказывало мне, что нас просто вывалят на улицу, а потом отъедут в стороны. И удовольствуются нашими криками.

— Край? — спросил Часовой и вдруг выдохнул. — Что ж ты на связь не выходил-то, Край? Так все проще могло бы пройти ведь.

Я снова ничего не ответил. Товарищем по несчастью я его назвать не мог. Мразь он такая же, как и все остальные, если бы получилось, я бы и его под нож пустил. Но сейчас ему однозначно пиздец. Потому что зомби нас не пощадят.

Один из конвоиров вдруг запустил руку в карман и вытащил из него миниатюрную видеокамеру. Открыл, понажимал на кнопки, проговорил:

— Слышь, памяти совсем немного осталось.

— Так почисти, — ответил ему второй.

— Да че там чистить, — пробормотал тот. — На память же все.

— Ага, — кивнул ему второй. — На память записывал, как ты Ленку ебешь?

Тот ничего не ответил, только насупился. Потом снова пощелкал кнопками, и сказал:

— Ладно, нормально. Там долго снимать не придется, их все равно сразу порвут.

Вот как, значит. Мансур решил все-таки посмотреть на казнь, насладиться записью. А может быть и остальным ее покажет, для того чтобы продемонстрировать свою власть. Зомби использовать в качестве казни, в этом тоже есть что-то Средневековое. Когда викингов сбрасывали в ямы со змеями английские короли.

Жаль только, что я не могу сказать им, что буду рад послушать, как захрюкают поросята, когда узнают, как умер старый кабан. У меня детей нет, теперь это отчетливо помнится. Нет, где-то может быть и есть, с каждой шлюхи, что у меня была, я ответа не требовал. Но вряд ли они знают, где их отец.

Окон в кузове «буханки» не было, и я понять не мог, куда мы едем. Но что-то подсказывало, что в сторону центра Керчи. Да, наверняка так и есть. Движок ухоженный, мерно гудит, колеса шуршат. И дорога чистая, значит. Почистили наверняка.

— Давай помедленнее, — вдруг приказал тот, что с камерой, повернув голову к водителю.

— А чего это? — спросил он.

— Да Мансур говорил — потянуть. Говорит, чтобы страх по настоящему почувствовали. Так что чуть притормози.

Водитель послушался, сбросил скорость. Вот ведь тварь этот Мансур. И добраться до него уже не получится, скорее всего. А жаль. Жаль, что один поехал, и некому спину прикрыть было. Так, может шансы были бы.

Может, иначе действовать надо было? Договориться с Сергеевым попытаться? Что, мол, ему власть перехватить надо, а Мансура общими усилиями убрать. Хотя…

Он ведь на базе себя как дома чувствовал, да еще и радовался. Шашлыку, пиву, бане, девкам тем. Ему подачку кинули, а он и рад. Не, не собирался он главным становиться.

А с Часовым добазариться не получилось бы, подозреваю. Ладно, чего уж теперь.

Я тупо смотрел в стену, ловя на себе взгляды Часового, который теперь смотрел заинтересованно. А толку-то в этом интересе? У него план какой-то есть что ли? Вряд ли, какой сейчас может быть план? Черт его знает.

Не знаю, сколько времени прошло, и пусть водитель и ехал медленно, мы добрались до финальной точки. Машина остановилась, конвоир поднялся и открыл задние двери «буханки». И наружу выволокли нас. Сперва Часового, а потом и меня.

И бросили прямо в пыль, как мешки с мусором. А потом конвоир уселся обратно в тачку, включил камеру и навел на нас. Водитель тронул машину с места, совсем медленно, а потом засигналил. Мол, твари, вот оно угощение для вас. Подходи — налетай.

Я осмотрелся. Дорога, неожиданно широкая для Керчи, аж четырехполосная, и развязка в виде кольца. В центре этого самого кольца — стелла какая-то, но кому посвящена непонятно. Зная нашу страну, может быть кому угодно, начиная Рюриком и заканчивая Иосифом Виссарионовичем Сталиным.

Здания вокруг трехэтажные какие-то, с красными крышами угловатыми. А вот, чуть в стороне и высотка есть. Ну для нынешних мест, конечно, высотка, не считая тех вон, что севернее, современных.

И зомби вокруг. Не очень много, около полусотни примерно.

Что ж. А теперь настало время последнего шанса. Я вывернул правую руку, кулак которой до этого все время держал сжатым. А почему? А потому что у меня там был кусок стекла от той самой разбитой бутылки минералки, которой я зарезал охранника.

Успел в последний момент, когда меня уже завалили, схватить. Взять успел, а вот ударить кого-то — уже нет. Так и ехал всю дорогу с этим обломком у себя в ладони.

Я повернулся на бок, и стал пытаться перерезать веревку. А секунду спустя порезался, и стеклышко выпало у меня из руки.

Твою ж мать! Твою мать!

Я принялся шарить по земле, пытаясь нащупать его пальцами. Огляделся, и увидел, что зомби уже движутся в нашу сторону со всех сторон. И с соседних улиц выходят. Их много, их все-таки очень много.

— ААААААААА! — орал Часовой, глаза которого лезли из орбит.

Похоже, что до него только сейчас дошло, что именно произойдет. И оставалось надеяться, что зомби первым наведутся на него, и это даст мне немного времени для того, чтобы у меня получилось задуманное.

Через несколько секунд я нащупал острые грани, схватился, а потом несколькими движениями перерезал веревку. Тут же перевернулся обратно на спину, сел, после чего рассек путы на своих ногах.

— Нихуя себе! — послышался крик со стороны «буханки». — Стреляйте по нему! Уйдет же!

— Да нихуя он не уйдет! — был ответ. — Так даже веселее!

Зомби уже подходили вплотную, сплошной толпой.

— Освободи меня! — заорал Часовой, который увидел, что я смог вырваться. — Освободи! Пожалуйста!

Я замер на секунду, а потом все-таки, не выдержав, рванул к нему. Зомби пока достаточно далеко, так что у нас есть шансы прорваться. Особенно если получится хоть какой-нибудь мусор схватить, чтобы выбраться.

Подбежал к нему, наклонился и принялся резать веревки. Инструмент для этого был так себе, но у меня получилось сперва с руками. А потом я отдал ему стеклышко, сунул в ладонь, мол, ноги режь.

Развернулся и увидел уже отожравшегося зомби, что бежал в мою сторону. Относительно быстрый, с зубами, торчащими из уродливой пасти, длинными когтями, он несся ко мне, загребая руками воздух. Я огляделся в поисках хоть какого-нибудь оружия, увидел обломок кирпича, схватился за него, поднял.

Зомби сделал несколько шагов в мою сторону, бросился вперед, но наткнулся на удар штурмового ботинка в живот. Обычного человек от такого вывернуло бы, и он наверняка вышел из боя. Но и с зомби получилось неплохо — он рухнул на спину. Я рванулся к нему, наклонился и вбил острую грань кирпича ему в башку, пробивая кость.

Тварь обмякла. А я ощутил какое-то мрачное удовлетворение. Вот так вот, даже без ствола я что-то, но могу.

— Нихуя себе он! — прокомментировал один из зрителей.

Мне вдруг захотелось швырнуть кирпич в них, но я не стал. Лишать себя единственного оружия глупо.

— Сзади! — послышался за спиной голос Часового.

Повернуться я не успел. На спину мне уже легла тяжесть, а потом зубы вцепились в ухо. Я заорал от неожиданности и боли, послышался хруст, и по виску потекла кровь. Выставив в сторону бедро, я перехватил тварь и перебросил ее через себя. И вбил кусок кирпича ей в висок.

И только потом меня догнала мысль. Укусили. Меня только что укусили.

А ни в коем случае нельзя давать им себя кусать. Если ты, конечно, не хочешь превратиться в такую же тварь. Нельзя и все тут.

А меня только что укусили.

Мне захотелось завыть, закричать от отчаяния. Все. Двое суток. Двое суток, а потом я превращусь в такого же зомби. В тварь, которая только и хочет того, что человеческой плоти.

Ладно. Сперва отсюда надо свалить. Превращусь, так превращусь, но нельзя, чтобы меня разорвали на куски. Смерть от вируса, насколько я успел понять, тяжелая, но практически безболезненная. Лихорадка, а потом ты засыпаешь и все.

А вот если меня разорвут на куски. Это будет гораздо больнее.

Странное ощущение — когда ты думаешь о том, как лучше тебе будет умереть. Тем более, когда однозначно знаешь, что умрешь. И надежды никакой больше нет.

Я повернулся и увидел Часового, который наконец-то смог рассечь веревки у себя на ногах. Подскочил к нему, схватился за руку, рывком поднял на ноги. Он чуть не упал, но кое-как сумел удержаться.

Я огляделся, увидел прореху в рядах зомби, небольшую совсем, и она вот-вот должна была сомкнуться. Но у нас есть шансы прорваться. Пока что есть.

— Туда! — заорал я.

И побежал вперед. Позади послышались шаги, я повернулся, увидел, что Часовой хромает, но отчаянно бежит вперед. Ноги затекли, очевидно, но он понимает, что если остановится, то просто умрет.

Прореха с каждой секундой становилась все уже и уже, я даже не бежал, я словно летел. С разбега я отшвырнул одного из зомби на землю, но под ногу что-то попалось, и я рухнул прямо на него.

Он рванулся, метнулся к моей шее, чтобы перегрызть ее, но я в последнюю секунду успел вставить ему в пасть левое предплечье. Зубы сомкнулись на нем, однако боли я уже не почувствовал — и так ухо болело, и как раз с той стороны, где были шрамы от осколка дрона, и от пули.

Нет, та часть моей головы определенно проклята. Может быть, кто-нибудь сделал мою куклу Вуду и упрямо тыкает в нее иголками?

Бред какой.

Я вбил кирпич в висок зомби, почувствовал, как меня схватили за бронежилет, рванулся, сумел выбраться стартанул с низкого старта, и увидел впереди Часового, который улепетывал со всех ног.

— Стреляйте, бля! — послышался за спиной крик. — Стреляйте, они сейчас уйдут!

А потом автоматные очереди. Пули засвистели мимо, одна ударила меня в спину, в плиту бронежилета, но только придала мне ускорения. Я услышал влажные шлепки, с которыми пули входили в тела зомби, но они уже скрыли нас от взглядов конвоиров.

Ну а чего удивительного? Они ведь не только на нас навелись, но и на экипаж «буханки».

Часовой побежал куда-то в переулок, откуда вышла еще одна небольшая группа зомби — всего трое. Он отшвырнул одного в сторону плечом, упал, поднялся и побежал дальше. Я последовал за ним, перескочил через дергающегося мертвеца, в несколько больших скачков догнал бывшего главаря партизан, а потом впечатал ботинок ему в голень.

— Блядь! — послышался за спиной протяжный крик.

Следом за хрустом. Он упал. Вот так вот тебе, тварь. Я сдохну, но и ты не уйдешь.

Если бы он мне помог, то я может быть, поступил бы иначе. Но сейчас нет.

Я прорвался через переулок, а за спиной послышался дикий крик разрываемого заживо на куски человека. А я оказался во дворе.

Здесь тоже были зомби, и они шли в нашу сторону. Прятаться смысла не было — они все равно вычислили бы меня по запаху свежей крови. Поэтому я побежал, со всех ног, как только мог. И откуда силы взялись?

Двор, наверное, раньше был уютным. Тут и деревья росли повсюду, и обнаружилась детская площадка, и даже беседка. В ней, наверное, в свое время собирались разные крымские аксакалы и играли в домино под водочку. Или под вино.

Но сейчас мне было не до того. Я рванулся вперед и увидел впереди здание. Высокое. И понял что это — больница.

Вот ведь сука, только этого не хватало. Больница в любое время была источником заразы, тут в поликлинику сходишь на рентген или за какой-нибудь справкой, а какую-нибудь дрянь подцепишь, и будешь сопливить потом неделю или кашлять.

А сейчас все еще хуже. Потому что зомби-вирус выпустили именно в больницах, это я знал отчетливо. А эта еще и достаточно крупная.

Я повернулся, пробежал вдоль дома и выскочил на дорогу, тоже достаточно широкую. Впереди зомби практически не было. Я обернулся и увидел, как куча оживших мертвецов топает в сторону развязки, где нас собирались казнить. Навелись на звук. Стрельба с той стороны прекратилась, твари, скорее всего, согнали конвоиров с места.

А я продолжил бежать несмотря на то, что окончательно выбился из сил. Воздух входил в легкие с огромной силой, со свистом, ощущение было такое, будто в нем рассыпали мелкое битое стекло. И оно резало меня изнутри.

Дальше был мост через речку, совсем небольшую. И естественно он был забит машинами. Но впереди я обнаружил «Газель» скорой помощи, белую с красным, с мигалками, одна из которых почему-то была разбита.

И мне не пришло в голову ничего, кроме как забраться в нее. Внутри была перевернутая каталка, а на полу — багровая лужа запекшейся крови, которую дождь не смог смыть. Потому что внутрь не попадал.

Скорее всего, пациент обратился в зомби и убил санитаров или медсестер, кто там вообще в таких ездит. Вот кровь и осталась. А потом выбрался и отправился жрать других людей. А они тоже встали и пошли. С вызова их никто так и не дождался.

Я запер задние двери машины, потом боковую и уселся на пол. Посмотрел на рукав куртки, и увидел, что из-под него сочится кровь. Уже пропитала практически все. Потрогал ухо, а точнее то, что от него осталась. Тоже вся ладонь в крови, но в темной такой.

Так. Это же скорая. Тут должно быть хоть что-то. Перевязочные материалы или что-то подобное. Если не украли уже.

Нашел. Саквояж вот такой, из оранжевой пластмассы. Вскрыл, и принялся выкидывать из него все, что было, прямо на пол, пока не добрался до пары индивидуальных перевязочных пакетов. Одну подушку на ухо и перемотать бинтом через голову, чтобы держалось нормально. Теперь рукав…

Вот, ножницы есть, они специально для разрезания одежды и предназначены. Схватился, распахал ткань, сдернул в сторону, посмотрел. Аккуратные следы зубов, уже не человеческих, но очень похожих. И кровь из-под них сочится.

Принялся перевязывать. Обрабатывать не стал. Какая разница, если мне все равно пиздец?