Лекарство от снов

Глава 9

Ополоумевшие родственники с гор упились до окончательной потери в пространстве и дружно затянули какую-то национальную застольную песню. При этом ложки и тарелки в их лапах окончательно потеряли свои основные функции и переквалифицировались в новый ударный инструмент, звучанием своим способный удовлетворить разве что очень непритязательное чувство прекрасного. Валеру, впрочем, уже было все равно. Если в начале застолья еще был какой-то шанс внушить неотесанным родственникам важность соблюдения хотя бы видимости этикета, то теперь инициативу целесообразней было сразу отправить туда, куда люди добровольно не ходят, да и самому двигаться следом.

Ну что с этим еще можно сделать, кроме как молча терпеть? Не пошлешь же этих полудиких троллей обратно в свои пещеры? Точнее, послать-то их можно, но кто поручится, что после этого его дом не станет напоминать такое же природное обиталище горных жителей? Нет уж, пусть лучше самозабвенно гнут столовые приборы и расколачивают ими тарелки. Кухонную утварь, по крайней мере, легко заменить. Хотя, к примеру, его матушку, чрезвычайно выводило из себя даже это. Собственно говоря, ее можно было понять. Весь так называемый семейный ужин она провела на кухне, выготавливая для незваных гостей яства одно изощреннее другого, и появлялась в столовой только для того, чтобы поставить на обеденный стол то или иное блюдо. Причем с каждым своим посещением целой посуды на столе она наблюдала все меньше и меньше. Тролли почему-то считали, что уничтожив со стола еду, они просто обязаны уничтожить также все столовые приборы и сам стол. Отец, правда, в ответ на гневные взгляды жены примиряющее шептал ей на ухо, что до гор цивилизация, увы, еще не дошла, и человеческие обычаи троллям чужды. Его, как человека не чистокровного, варварское поведение гостей особенно не волновало. Он и сам находил определенное удовольствие в том, чтобы, как он выражался, «целиком углубиться в культуру другого народа» и под звон разбиваемых тарелок поорать какую-нибудь троллью песню. То, что в горах от такой культуры обычно начинается камнепад, ему в голову не приходило.

Что же касается самого Валера, то на его взгляд, адекватнее всех сейчас вел себя Шеф, хотя кому-кому, а ему уж точно не стоило бы претендовать на статус психически здорового человека. Он и раньше-то был чрезвычайно нервным, а после того, как схлопотал часами по затылку — и вовсе слетел с катушек. Хотя, если учесть, что он выжил после травмы, от которой люди чаще всего отправляются на тот свет, то он находился просто в прекрасном состоянии. Инвалидная коляска, правда, несколько портила впечатление, но она была следствием совсем другой истории. Конечности Шефу ломал уже не Валер, а тот недовольный маг, который так и не смог заполучить заказанную Волшебную плеть. Впрочем, чего тут греха таить, этого инцидента могло и не произойти, потому что обещанный артефакт охрана магазина передала не кому-нибудь, а Валеру. Но, очнувшись после удара вазой по голове, заместитель директора антикварного магазина с сожалением обнаружил отсутствие понравившейся ему девушки и, с ужасом, — труп своего начальника. Как потом выяснилось, трупом он вовсе не был, но и на живого в тот момент никак не походил. К тому же, в магазине истошно орала сигнализация. Естественно, молодой человек поступил единственно разумным образом — удалился, как ни в чем не бывало, не заостряя внимания на том, что уносит с собой еще и собственность магазина. Не хватало еще дождаться момента, когда охрана заглянет в кабинет. Охрана, впрочем, святую святых начальства так и не посетила.

Для Шефа, однако, приключения вовсе не закончились. С утра пораньше в магазин заявился маг-заказчик и, обнаружив полуживого директора, тотчас принялся приводить его в себя. Что ж, магия свое дело сделала: Шеф почти что вернулся с того света. Не сказать, правда, чтоб он был очень этому рад, потому что волшебник умел калечить не хуже, чем лечить, что незамедлительно и доказал, услышав, что плеть у Шефа снова увели прямо из-под носа. Как результат: директор магазина загремел в больницу с тяжелейшими переломами всех четырех конечностей, а заботы о магазине легли на плечи его непутевого заместителя. В суматохе никто даже не обратил внимания на окровавленные часы и кровоподтек у Шефа на затылке, а если кто-то и заметил, то явно списал на того же мага. Валеру же не оставалось ничего другого, кроме как забыть о происшедшем и снова с головой углубиться в дела магазина. Где искать строптивую ведьму он все равно не знал, равно как и не знал ее имени. Потом же некстати последовал визит горных родственников и преждевременная выписка еще беспомощного Шефа. Должно быть, даже врачи лезли на стенку от его манеры общения с людьми и постарались поскорее избавиться от пациента. А поскольку семьи у нервозного начальника не было, заботы о нем пришлось возложить на себя все тому же несчастному подчиненному. Не то чтобы он всю жизнь об этом мечтал, но и жаловаться — просто верх неприличия. В конце концов, это он виноват в случившемся.

— Вы как, в порядке? — вполголоса спросил Валер, наклонившись в сторону начальника. Шеф на вопрос никак не отреагировал и продолжил буравить невидящим взглядом сидящего напротив тролля, который, насколько Валер помнил, приходился его отцу двоюродным племянником. Бедняга в ответ то и дело бросал на Шефа вопросительные взгляды и, кажется, от такого соседства даже слегка протрезвел.

— Ладно, можете не отвечать, но лучше пойдемте куда-нибудь, где не так шумно, — миролюбиво предложил молодой человек и, встав из-за стола, повез инвалидную коляску в гостиную, до которой родственнички, к счастью, еще не добрались. Начальник перемену обстановки снова никак не прокомментировал, однако Валера это абсолютно не удивило. После больницы он вообще вел себя странно: то сидел в своем кресле живым трупом, не обращая никакого внимание на происходящее вокруг, то бормотал себе под нос что-то бессвязное, то начинал орать на людей без всякой видимой причины… хотя, последнее для него всегда было в порядке вещей. Врачи, впрочем, в один голос утверждали, что с головой у пациента полный порядок, а то, что он странно себя ведет — следствие перенесенного стресса.

— Здесь вам будет спокойнее, как вы думаете? — снова попытался разговорить начальника Валер. Стресс стрессом, но сидеть рядом с ним в полном молчании было как-то не по себе. Пусть бы уж лучше истерил на весь дом, чем так…

Но настроения истерить у Шефа определенно не было. Он лишь прикрыл глаза и одними губами зашептал что-то непонятное. Продолжалось это минут пять, пока начальник снова не открыл глаза и обиженно изрек:

— Она разбила мою вазу!

— Что? — опешил Валер. Это уже что-то новенькое, доселе Шеф как-то не стремился делиться с ним своими воспоминаниями.

— Она стоила целое состояние!

— Какую вазу? О чем вы вообще говорите?

— Какую-какую! Древнюю! Напольную! Которая стояла в углу в моем кабинете!

— Да не нервничайте вы, я вам еще десяток таких ваз найду… — успокаивающе произнес Валер, припоминая предмет разговора, и тут же насторожился. Не мог Шеф знать, что та рыжая ведьма разбила его вазу! Даже он не сразу это понял, хотя именно о его голову ее и разбили. — А кто вам об этом сказал?

— Я вижу, — туманно ответил Шеф, с изрядной долей самодовольства в голосе.

— Ну конечно видите, со зрением-то у вас все в порядке. Так что там с вазой-то?

— Да нет же, идиот! Я вижу то, что по идее видеть вообще не должен, — раздраженно пояснил начальник. — Закрываю глаза и пожалуйста… эта рыжая фифа разбивает мою вазу! О твою голову, между прочим! Ну, ничего, ей еще зачтется… Хрен ей, а не счастливая жизнь в Столице!

Что ответить, Валер не знал. Шеф продолжил злорадствовать дальше и чем больше он говорил, тем яснее становилось, что странности его выросли не на пустом месте. Нет, теоретически, конечно, все знают, что если сильно стукнуться обо что-то головой, то можно дождаться самых непредсказуемых последствий, вплоть до открытия «третьего глаза», но на практике с этим примириться трудно. Однако, и не поверить своим глазам молодой человек не мог. Узнал же Шеф как-то об инциденте с вазой… Надо полагать, что и все остальное несет в себе смысл? Иначе к чему вся эта болтология о том, что ждет Сангриту в Столице? А имя-то какое потрясающее… и очень ей подходит. Интересно, ее и в самом деле так называют или у начальника все-таки действительно поехала крыша, и он все это выдумал?

— Подождите, вы, получается, видите будущее? — нерешительно приостановил словесный поток Валер, заставляя себя отвлечься от сентиментальных восхищений именем рыжей ведьмочки и заняться более важными вопросами.

— Дошло, наконец, придурок господень! Вижу, причем будет оно у нее не самым светлым. Так этой шлюхе и надо, она еще и Иглу Любви у нас сперла!

— Черт… — пробормотал молодой человек и, повинуясь нахлынувшим эмоциям, стремительно понесся в прихожую. В конце концов, не может же он так это оставить! И дело тут не только в очередном пропавшем артефакте, просто став один раз участником сангритиных приключений, он с истинно тролльим чувством долга почувствовал себя обязанным довести дело до логического завершения. Спас ее один раз, значит и второй тоже за ним. В конце концов, хотя бы предупредить он ее обязан. О чем, правда, он пока не знал, но искренне надеялся, что Шеф увидит еще что-нибудь интересное. Главное, чтоб он только не узнал, что именно верный помощник и заместитель его часами и оприходовал. Тогда он точно последнее доверие потеряет. Кстати о Шефе…

Понимая, что в порыве чувств чуть было не бросил инвалида в компании диких родственников, Валер вернулся обратно и, грустно размышляя о том, что к концу запланированной акции станет таким же неврастеником, как и его начальник, принялся терпеливо готовить его к дальней дороге. Как он будет добираться до Столицы с этим престарелым скандалистом, было страшно представить, но и бросить его на родителей он не мог. У матери и так забот хватает, а зная отца, можно не сомневаться, что с его легкой руки бедный Шеф отправится в горные пещеры вместе со всей ватагой валеровых родственников. В качестве сувенирной энциклопедии человеческих матов.

Впрочем, эта функция за ним закрепится так или иначе. Учитывая условия путешествий в дилижансе… их будущие попутчики за время поездки существенно расширят свой лексикон. Что ж, другого выхода все равно нет…

А впрочем… ну конечно! В магазин не далее как вчера доставили подержанный летающий ковер! Маг, правда, еще не успел его осмотреть и добавить страхующих заклятий, но это уже нюансы, недостойные внимания. Покупателей на него пока нет, Шеф все равно не у дел, значит можно смело пользоваться. И вообще, может это судьба?

Все, с него хватит! Ни минуты он здесь больше не останется! И катитесь вы все к чертовой матери! В конце концов, он детектив, а не модельер и дизайнер, и нечего шастать к нему с претензиями, что клиенту, мол, не понравилась обстановка комнаты или платье заказанной им проститутки. А ему откуда знать, что может понравиться тому или иному клиенту? Почему-то госпожа Филле упрямо считала, что раз он эльф, то менять имидж этих шлюх ему сам бог велел. Нет, он, в принципе, ничего против не имеет, нужно же чем-то заниматься, раз он все равно не может вернуться к прежней жизни. К тому же, работа творческая, интересная… Вот только насчет психологии клиента — это уже не к нему. Одеть, причесать, накрасить девушку в соответствии со своим вкусом и видением мира — это всегда пожалуйста, но не виноват же он, что существуют в мире извращенцы, которые не любят эльфийское искусство. Оно, видите ли, для них слишком легкое и несерьезное… Ну, извините, не умеет он создавать роковые образы. Они его никогда особенно не трогали, как и большинство эльфов. Его вдохновляет нежность, искренность, чистота… тьфу, какая там нежность, искренность и чистота могут быть в публичном доме? Ужасное место! И как только Луиза умудряется так запросто это выдерживать?

— Ты идиот, Ламьен! Ну зачем, зачем тебе понадобилось уходить из «Сада чудес»? — в который раз возмутилась воровка, еле поспевая за стремительно шагающим по улице эльфом.

— А что, мне до конца жизни надо было работать на этих похотливых козлов, которые даже эльфийский макияж не в состоянии оценить по достоинству?! — эмоционально воскликнул Ламьен, не убавляя шага. Зато Луиза, от неожиданности, даже притормозила. Нет, все эльфы, конечно, психи, а этот еще и вампир вдобавок ко всему, но нельзя же так близко к сердцу воспринимать работу в борделе! Проституткам, к примеру, еще сложнее, но они же не закатывают истерики из-за каждого нелестного о себе отзыва.

— Мда… задели тебя клиенты, я смотрю. Но мы же не навсегда туда устроились! Слушай, давай вернемся, пока не поздно!

— Ни за что!

— Ну, пожалуйста! — сделала последнюю попытку уговорить детектива воровка.

— Я ненавижу бордели и все, что с ними связано! — упрямо ответил Ламьен, все дальше и дальше отдаляясь от своего бывшего места работы.

— Сангрита их тоже ненавидела, но, тем не менее, вернулась туда, когда не оставалось другого выхода!

— И, тем не менее, ее сейчас с нами нет! Она, в отличие от нас, поступила мудро и сбежала из этого адского заведения уже через два дня.

— Ламьен, что ты несешь! — взвыла Луиза, окончательно отчаиваясь вправить эльфу мозги. — Конечно же, она вернулась домой, как только ее проблемы исчерпали себя! А вот наши, к сожалению, еще не кончились, и идти нам с тобой некуда. Разве что тоже двинуть в Столицу. В гости к Сангрите.

— Да уж, на радость ее широкоизвестному дедушке, — пробормотал детектив, потихоньку успокаиваясь и вникая в смысл слов воровки. Возвращаться от этого, правда, все равно не хотелось. Луизе это бесполезно объяснять, слишком мало в ней романтизма и наивной любви ко всему миру, чтобы почувствовать себя угнетенной в обстановке публичного дома. Вот Сангрита бы его поняла. В ней этого романтизма тоже хоть отбавляй… правда, она почему-то старается делать все, чтобы никто и никогда ее истинную сущность не разглядел. Людям вообще свойственна мазохистская привычка затыкать рот собственной интуиции и придумывать кучу бесполезных правил и моралей, вместо того, чтобы следовать голосу сердца. Ну не глупость ли? В конце концов, они, бедняги, совершенно теряют способность чувствовать и доживают свою, и без того слишком короткую, жизнь, не зная ни настоящей любви, ни истинного сострадания, ни счастья. Потому эльфы и ставят себя выше как расу… весомая причина, не так ли? Хотя люди, все же, упрямо предпочитают считать это напыщенным самодовольством. Впрочем, что с них взять? Им-то гордиться уж точно нечем.

— Ну и что мы будем делать дальше? — озвучила главный вопрос дня Чертовка.

— Не знаю… может быть просто уедем в другой город? Или, если хочешь, возвращайся в «Сад чудес» одна, тебе-то зачем новые проблемы?

— Ну-ну, меня одну, можно подумать, там ждут обратно… — фыркнула девушка. — Я и так особой пользы там не приносила. Впрочем, не была бы Сангрита членом семейки Фламменов, нас бы госпожа Филле вообще туда не взяла. Держу пари, еще неделя и она, удостоверившись, что наша подружка прочно осела в Столице и не собирается срываться обратно, вытолкала бы нас взашей.

— Ну, тогда у меня идей, кроме турне по городам и весям Королевства, больше нет, — подытожил Ламьен, даже обрадованный тем, что предыдущее убежище окончательно закрыло для них свои двери. Нет, глупо, конечно, упускать возможность еще недельку пожить с относительным комфортом… Но раз подобный финал все равно неминуем, то чего тянуть время? Впрочем, Луиза так почему-то не считала. Хотя, кто этих женщин разберет? У них вообще иногда такие интересные мысли проскальзывают, что невольно начинаешь вспоминать адрес ближайшей психлечебницы. Причем, как правило, для себя.

— Хорошо, но на это деньги нужны. А у нас только… только три золотых, — сообщила воровка, выудив упомянутую сумму из кармана проходившего мимо мужчины. Ремесло карманника, по всей видимости, она в свое время тоже не обделила вниманием, так как обладавшая весьма внушительными габаритами жертва ограбления даже не посмотрела в ее сторону.

— Вообще-то, немного денег у меня есть. Вовсе незачем было обворовывать невинных прохожих, — с легким укором произнес Ламьен, одновременно подыскивая взглядом кафе, в котором добытые деньги можно было бы потратить.

— Не хотела бы я встретить такого «невинного прохожего» ночью в пустом переулке, — весело хмыкнула Луиза и, предугадав желания спутника, потянула его куда-то налево. — Пойдем к Бриошу, хоть кофе выпьем…

Следующий час они провели в уютной булочной на углу Гранатовой улицы и площади Золотых Монет, обсуждая маршрут грядущего путешествия. Дискуссия получилась очень бурной, так как Луиза оказалась фанатично преданна Лохбургу и раскритиковывала в пух и прах каждый город, предложенный Ламьеном.

— Слушай, я уже понял, что ты вообще не хочешь уезжать, но, будь добра, определись наконец! Иначе в скором времени нам придется обживать лохбургское кладбище, — произнес, в конце концов, эльф и с чистой совестью свалил тяготы принятия решения на собеседницу.

Воровка нахмурилась, но ничего не сказала, снова уставившись на список удобных, с точки зрения убежища, городов, записанный детективом на салфетке. Ламьен же, чувствуя, что его все больше и больше одолевает скука, вперил взгляд в окно. За окном же находилась освещенная разноцветными огнями и по-новогоднему украшенная площадь Золотых Монет. Вообще-то она считалась главным центром развлечений города и была самой большой после площади Правосудия, но сегодня ничего особенного на ней не происходило. Люди в предпраздничной суете шастали с огромными пакетами из магазина в магазин, увеличивая количество этих пакетов до просто-таки невероятных размеров, посреди площади выпендривалась, в надежде заполучить хоть какие-то медяки, парочка нищих и не слишком талантливых скрипачей. Время от времени прохожие действительно кидали в их раскрытые футляры какие-то гроши, но, судя по лицам, делали они это только в надежде на то, что музыканты удовлетворятся и скорее закончат мучить инструменты и нервы ни в чем не повинных слушателей. Через какое-то время, правда, появилась на площади и один чрезвычайно оригинальный молодой человек. До безобразия широкоплечий, абсолютно не складный, да и в принципе не блистающей особой красотой, он тащил на плече свернутый в рулон ковер, а второй рукой катил инвалидное кресло. Причем катил он его за собой и задом наперед. В кресле же восседал потрепанного вида пожилой господин с загипсованными конечностями и оглашал площадь заковыристой руганью. Его можно было понять. Если б он, Ламьен, оказался в подобной ситуации, он бы, наверное, тоже не питал особой нежности к своему спутнику.

— С ума сойти, ты только глянь на этот театр абсурда, — с усмешкой произнес эльф, отвлекая Луизу от мучительных раздумий.

— Где? — вскинула голову воровка.

— Вон там, — махнул рукой в сторону занятной парочки Ламьен. — Один в инвалидном кресле, другой — с ковром. По-моему я их даже где-то видел. Хотя, трудно сказать, я еще к вампирьему зрению до конца не привык, да и ковер весь обзор загораживает.

Воровка несколько секунд помолчала, с любопытством приглядываясь, и внезапно выдала матерную тираду не хуже, чем у того общительного инвалида.

— Ламьен, раскрой глаза, это же Валер с Шефом!

— Да? А действительно похожи… Только, на моей памяти, Шеф успешно передвигался на своих двоих.

— О господи, ты так говоришь, будто бы тебя это совсем не касается! — возмутилась девушка и, вскочив на ноги, понеслась к выходу.

— А что, я должен ему еще посочувствовать? — не понял эльф и бросился вслед за воровкой.

Валер, тем временем, прошествовал к центру площади, расстелил ковер на земле и, примостившись на нем вместе с Шефом, принялся что-то говорить. Что, разобрать в уличном шуме было невозможно, не приблизившись вплотную. Однако в скором времени около молодого человека собралась толпа любопытных прохожих, в которую они с Луизой успешно и затесались. Ни Валер, ни Шеф за головами праздных зевак их разглядеть не могли… они, впрочем, тоже почти ничего не видели, зато прекрасно слышали, как костерит своего помощника Шеф, а Валер, постепенно выходя из себя, пытается произвольными командами заставить ковер взлететь.

— Ну, давай же, давай! Давай! — твердил молодой человек.

— Сколько можно! Давать тебе будут в борделе, и прекрати мучить артефакт, он все равно не работает! — раздраженно рявкнул Шеф.

— Шеф, помолчите хоть минуту!

— Сам рот закрой! Ты не видишь, что этой тряпкой моль давно пообедала?!

— Ну, лети же, коврик, лети!

— Ага, прям вот так взял и полетел! Что, вазой последние мозги отбили?! А с кровати в детстве ты часом не падал?

— Да заткнись ты уже, маразматик старый! — все же вышел из себя Валер. — Я сейчас тебя обратно отвезу на застолье к родственникам! Можешь на собственном примере им объяснять, где находятся пресловутые мозги и с чем их следует готовить!

— Направление укажи, дебил господень, — возвел глаза к небу, но несколько присмиревшее бросил Шеф и бескультурно сплюнул на тротуар. Нецензурных комментариев больше не последовало. Похоже, безликие родственники подчиненного чем-то сильно ему не нравились.

— На юго-запад, в Столицу, — нерешительно произнес Валер и ковер, к огромному удивлению толпы, все-таки взлетел. Не прошло и пяти минут, как горе-путешественники стали не более, чем размытым пятном в вечернем небе.

— Ламьен? — тревожным шепотом позвала эльфа Луиза.

— Да? — судорожно осмысливая услышанное и увиденное, откликнулся он.

— Тебе ни о чем не говорит вопрос о вазе и то, что они едут в Столицу?

— Говорит. Ох, и не завидую я сейчас Сангрите!