Лекарство от снов

Глава 13

Шут сидел на диване в собственной гостиной и нервно мял пальцами сигару. Вообще-то он собирался ее выкурить и таким образом успокоиться, но волнение оказалось настолько сильным, что до курения дело так и не дошло. Зато обивка дивана грозила вскоре украситься выпотрошенным из сигары табаком.

Квартира маэстро была многолюдна как никогда.

Посреди комнаты, словно пародия на пьяного дирижера, размахивал руками Эвальд Фламмен. При этом он бормотал себе под нос заклинания вперемешку с ругательствами, а пол периодически озарялся потусторонним светом.

На кухне пил уже пятую чашку кофе Эдуард Тарри, проснувшийся с жутким похмельем и не менее жуткими муками совести. К счастью, он хотя бы не помнил, что вчера творил, так что пока они были беспредметными, и никому не пришлось выслушивать долгую исповедь о том, как он не хотел делать то, что сделал.

В прихожей толклись смущенные Валер и Шеф, наглым образом увязавшиеся за Эвальдом при телепортации, но почему-то не решались теперь отойти хоть на шаг от входной двери. Ну и черт с ними. Маэстро и без того прекрасно слышал, как они ругаются вполголоса и тщетно пытаются понять, чем им грозит эта история.

А вот главной виновницы торжества, то бишь Сангриты, не было и в помине. Куда могла деться эта несносная девчонка, эльф не представлял даже примерно. И это злило. А если она опять вляпается во что-то опасное? Да конечно так и будет, это же вездесущая Агата Фламмен! Чтоб она да не ввязалась в энную по счету авантюру? Смешно. А вместе с тем и грустно. Получается, что по его вине она снова угодит в какую-нибудь переделку. Конечно, на этот раз он не пытался ей вредить, но ведь именно из-за него она осталась на ночь. А отправься она после бала домой, у нее явно не возникло бы проблем с порталом. Хотя бы потому, что ей не пришлось бы его создавать.

Несмотря на то, что начало дня не потребовало от Шута больших трат энергии, он чувствовал себя донельзя усталым. То ли болезнь давала о себе знать, то ли попросту сдавали нервы, но, чем больше эльф думал о своей новой проблеме, тем сильнее хотелось уйти в спальню, лечь на кровать, накрыться с головой одеялом и сделать вид, что ничего не происходит. Но осуществить желаемое не позволяла гордость и еще какая-то неопознанная часть сознания, предположительно отвечающая за все его непонятные чувства к Сангрите. Прав был мэтр, когда говорил, что в голове у него несусветный бардак. Тут не то, что посторонний, даже он сам разобраться не в состоянии.

«Эй, Волк! — задумчиво позвал Шут. — Не хочешь мне помочь?»

Ответом ему было молчание, перебиваемое отдаленным звоном переставляемой на кухне посуды, шепотками в прихожей и бормотанием волшебника.

«Ау! Просыпайся! Не то чтобы я скучаю по твоим нудным наставлениям, но должна же и от тебя быть какая-то польза. Может, ради разнообразия скажешь что полезное…»

Ничего не изменилось, лишь звуки стали более… эфемерными, что ли? Как будто в полудреме слышишь движение параллельной вселенной. Только в душе еще почему-то поселилось леденящее ощущение пустоты, словно кто-то оторвал от нее кусочек и выбросил в глубокий колодец.

«Нет, ну я с кем вообще разговариваю?! С пьяным Тарри?! Или все-таки со своей второй ипостасью?» — внезапно разозлился музыкант и, когда понял, что его вновь проигнорировали, двинулся вглубь сознания с весьма определенной целью выдворить чертово животное из его убежища. И плевать на то, что для этого придется применить силу! Ему слишком нужен собеседник, чтобы обращать на такие нюансы внимание.

Искать вторую ипостась пришлось долго. Судя по всему, Волк вовсе не хотел быть найденным, но, имея одно сознание на двоих, найти идеальное укрытие не представлялось возможным.

Волк протестующе рыкнул, когда эльф схватил его за загривок и потянул за собой в верхние слои сознания…

…И в тот же момент музыкант почувствовал, как голову сжимают безжалостные тиски боли.

«Какого же дьявола ты сопротивляешься, чудовище?» — подумал он, перед тем как упасть в глубокий обморок.

Он снова выпал из реальности, только на этот раз не было ни холода, ни пустоты, ни истеричного Волка, ни призрачных звуков… Только темнота, уют и абсолютный пофигизм ко всему на свете… Хотя, кажется, он несколько поспешил… Ну конечно, вот и опять слышны какие-то вопли…

— Милорд, что с вами?

Ну и кому он так позарез понадобился?

— Милорд, придите в себя!

А он, может быть, только-только, начал понимать, что такое настоящее блаженство.

— Да очнись же ты, чертов Демолир!

Шлепок по щеке. Еще один. И еще. Они что, с ума там все посходили?

— Твою мать, если ты немедленно не воскреснешь, я кремирую тебя прямо здесь и сейчас!

Но вопреки словам Шут почувствовал не жар пламени, а ледяную воду, сильной струей льющуюся ему на лицо и постепенно стекающую за шиворот.

— Мэтр, вы садист! — простонал эльф, открыв глаза и увидев перед собой не на шутку встревоженного Фламмена. В руках волшебник держал графин, из которого нескончаемым потоком лилась вода. Судя по всему, это было очередное колдовство. Даже страшно подумать, во что, с такими гостями как многоуважаемый мэтр и его внучка, в скором времени превратится эта квартира.

Однако волшебник, несмотря на опасения, устраивать потоп не стал и коротким заклинанием вернул графину его прежнее незаполненное состояние. Затем он помог эльфу принять сидячее положение и, наконец, недовольно поинтересовался:

— Ну и что это было?

— Это был… обморок, судя по всему? — неуверенно предположил Шут.

— Да я вижу, что не чудо господне. И часто с вами что-то подобное происходит?

— Как вам сказать, мэтр… — покачал головой уже пришедший в себя музыкант. — Бывает, в принципе, но до обмороков дело еще не доходило. Хотя и Волк доселе не пытался от меня убежать.

— Убежать, говорите? Волк? — заинтересованно выгнул бровь маг.

Сообразив, что сболтнул лишнее, Шут тут же замолчал, с ужасом представляя, что после этого конгениального заявления с ним сделает Фламмен. Теперь уж точно кары не избежать. Это ж надо было так по-глупому признаться в своей принадлежности к нечистым! И это после того, как он едва отделался от прошлых обвинений! Хотя, у мэтра определенно был дар располагать к себе людей. Даже он, Вельт Демолир, будучи существом на редкость недоверчивым, воспринимал волшебника столь же естественно, как если бы тот присутствовал в его жизни много лет, а не какие-то два часа.

Однако мэтр остался верен себе и вовсе не спешил сдавать потенциального зятя властям.

— Итак, любезный мой лорд Демолир, — веско начал он, величаво опустившись на другой край дивана, — вы вновь решили поразить мое воображение и каким-то непостижимым образом умудрились рассориться со своей звериной ипостасью. Причем настолько сильно, что она вообще отказывается с вами общаться и принимать какое-либо участие в вашей жизни. Я верно излагаю ситуацию?

— Не совсем, мэтр. Но в общем и целом все правильно, — холодно ответил Шут, уязвленный тоном собеседника. — А вас совершенно не взволновало то, что слухи верны, и я на самом деле оборотень?

— В данный момент, милорд, меня волнуют куда более важные вещи, — невозмутимо ответил волшебник. — Например, ближайшее полнолуние. Вы знаете, что должно с вами произойти?

— Дайте угадаю, — саркастически хмыкнул эльф. — Я как обычно превращусь в злобное чудовище?

— Очень в этом сомневаюсь. Скорее вы умрете мучительной смертью при неудачной попытке трансформации. А произойдет это из-за того, что ваш, как вы говорите, Волк больше не желает быть таковым.

Шут открыл было рот, чтобы ответить что-нибудь язвительное и колкое, продемонстрировать собеседнику, что эти бредни нисколько его не пугают… и закрыл его, так ничего и не сказав. Строго говоря, у него не было ни одной причины обвинять волшебника во лжи. Вероятно, годы добровольного одиночества наложили на эльфа свой отпечаток, заставив его смотреть на мир через призму скепсиса и воспринимать людей как стадо эгоистичных подонков, среди которых лишь изредка попадаются исключения. Конечно, нередко подобное видение мира себя оправдывает, но, в то же время, устанавливает непреодолимую стену между самим человеком и окружающим миром. Вот и сейчас, Шут чуть было по инерции не нахамил Фламмену, хотя, судя по его тону, наоборот должен благодарить за своевременное предупреждение. Даже странно, что этот маг вызывал у него такие эмоции. Чтобы Вельт Демолир так дорожил чьим-то мнением или, более того, чего-то стыдился? Сумасшествие какое. Но факт оставался фактом, с дедушкой Сангриты маэстро хотелось оставаться в хороших отношениях.

— Мэтр, вы говорите загадками. Что вы имеете в виду под словами «неудачная попытка трансформации»?

— Под словами «неудачная попытка трансформации» я имею в виду именно неудачную попытку трансформации, — фыркнул Эвальд. В отличие от собеседника, он явно не пытался казаться лучше, чем был на самом деле. — Милорд, вы никогда не задумывались, почему гармония ипостасей так важна для оборотней? Впрочем, лучше не отвечайте, я уже понял, что ругаться с самим собой давно вошло у вас в привычку. А между тем, это очень опасное занятие. Если вы не восстановите хотя бы хлипкий мир со своим Волком, то в полнолуние он попросту откажется участвовать в превращении. Ну а поскольку природу ни ваше, ни его мнение совершенно не интересует, исход, скорей всего, будет летальным.

— Вот уж не думал, что у моей второй ипостаси есть суицидальные наклонности, — пробормотал Шут и, откинувшись на спинку дивана, прикрыл глаза. Ему нужно было столько всего обдумать, решить столько проблем. А он так от этого устал. Впрочем, как и всегда, он сам во всем виноват. Сам же создает себе проблемы и сам же безумно радуется, когда их решает.

— Суицидальные наклонности, прежде всего, есть у вас, Вельт, — ответил маг. Голос его звучал уже не так твердо и энергично. Судя по всему, мэтр Фламмен тоже находил ситуацию довольно изматывающей. — Поймите же, наконец, что вторая ипостась — это не паразит, который попал в ваш организм через укус другого зараженного. Вторая ипостась — это вы сами. Вернее, та часть вашей души, которую вы, еще будучи чистокровным эльфом, предпочитали игнорировать и подавлять. В этом-то и заключается главное отличие оборотней от других рас: имея вторую ипостась, невозможно заниматься самообманом.

— Я настолько вам дорог, что вы даже готовы поработать моим личным священником? Вынужден вас разочаровать, я ненавижу исповедоваться, — вяло огрызнулся эльф. Кажется, ему подкинули еще одну тему для раздумий.

— Не забывайте, что я задался целью женить вас на своей внучке, — усмехнулся вновь вернувшийся в привычное бодрое состояние маг и резко встал с дивана. — Так что привыкайте к моей навязчивой опеке, нам предстоит многое сделать вместе.

— Вы узнали, куда она исчезла? — встрепенулся Шут. Толи энергичность мэтра оказалась заразительной, толи у него уже вошло в привычку стремглав кидаться за Сангритой в любой омут, но депрессия с него мигом слетела.

— Боюсь, с помощью магии это сделать невозможно, — покачал головой волшебник и принялся неспешно расхаживать из одного угла комнаты в другой. — Моя непутевая внучка перепутала все, что только можно и вместо портала домой создала так называемую «Прихоть судьбы».

— То есть она сейчас может находиться в любом уголке Королевства или и вовсе на другом конце света? — блеснул знаниями Шут, некогда читавший о магических порталах, в том числе о созданном Сангритой. Благородное происхождение и энный десяток поколений не менее благородных предков как-то сами собой подразумевают идеальные манеры и способность поддержать разговор на любую тему. За последние сто лет эльфу не так уж часто приходилось вести светские беседы, но привычка читать все подряд все равно никуда не делась. Не обошел он стороной и книги по магии, хоть никаких способностей к ней и не имел.

— Ну, теоретически это действительно так, — кивнул Эвальд. — Но не стоит забывать, что это все-таки не рулетка. Портал отправляет человека туда, где он в данный момент может принести максимальную пользу, причем круг мест ограничивается личностью самого человека. Проще говоря, Агата могла переместиться только туда, где ее знают или о ней наслышаны, и где этим утром по-настоящему требуется ее присутствие. Вы, я так понимаю, в полицейском участке оказались по вине того же портала. Кстати, во избежание дальнейших казусов я его уничтожил.

— Но тогда мы вполне можем рассчитать, где она оказалась? — предположил эльф. — В конце концов, вы ее знаете все восемнадцать лет ее жизни. Наверняка у вас есть догадки.

— Догадки, говорите? — маг остановился посреди комнаты и вперил задумчивый взгляд в окно. — Интуиция мне подсказывает, что в данном случае вы способны догадаться о большем, чем я. Но идея все равно хорошая.

Шут горестно возвел очи к потолку.

— Мэтр, прекратите изображать из себя ясновидящего! Говорите конкретнее.

— Конкретнее? Чтобы сказать что-то конкретно, мне нужно хорошенько потрясти все свои связи и поднять на уши Королевство. Что я, собственно, и собираюсь сделать. А вы, тем временем, будете думать о сложившейся ситуации и действовать по своему усмотрению.

— Это высшее проявления доверия или вы все-таки решили, что контролировать такое бесполезное существо как я — неблагодарное занятие? — саркастически осведомился Шут.

— Я думаю, вы и сами успешно себя проконтролируете, — ухмыльнулся волшебник, — гораздо успешнее, чем это мог бы сделать я.

С этими словами Эвальд Фламмен развернулся и решительно двинулся в прихожую.

Несмотря на надежды мага, даже к вечеру в голове Шута не появилось ни одной стоящей идеи о том, как найти Сангриту. Да и день прошел как-то бесцельно: сначала эльф слонялся туда-сюда по квартире в честных попытках что-нибудь придумать, потом о себе резко напомнила простуда и, в довершение всего, в прихожей обнаружились Валер с Шефом, о которых маэстро успел позабыть. Одновременно с этим выяснилось, что феноменальное доверие мэтра Фламмена заключалось лишь в том, что на будущего зятя свалилась обязанность решать проблемы приставучих лохбуржцев. Вот он, смысл всех его загадочных речей! Маэстро осталось только помянуть волшебника недобрым словом и перепоручить гостей заботам Тарри. Пусть лучше промывают мозги друг другу, чем сводят с ума его самого.

Когда же Шут, отлежавшись и приняв лошадиную дозу лекарств, решил пообщаться с народом и явился на кухню, он с удивлением обнаружил, что ребята нашли друг друга. Валера глубоко впечатлили пафосные стихи Эдуарда, которые, при наличие слушателя, он с удовольствием декламировал, Эдуард был банально счастлив от того, что его слушают, ну а Шеф сидел, вперив пронзительный взгляд в стенку и ни на что не реагировал. Казалось, что он находится, по меньшей мере, в астрале.

— Что это с ним? — хмуро поинтересовался эльф, кивая на мужчину и наливая в стакан воды из чайника.

— У него видения, — таинственным шепотом сообщил поэт и, нагло отобрав у маэстро стакан, поставил перед ним чашку, в которую налил какой-то красно-коричневой бурды. Принюхавшись, эльф узнал в ней лекарственный чай. В детстве таким же его поила одна из нянек. Не то чтобы это очень помогало, но было вкусно.

— Откуда взял? — вяло осведомился музыкант, припоминая, что в его квартире ничего подобного не было.

— В аптеку сбегал, — пожал плечами Эдуард. — А еще мы привели в порядок гостиную и приготовили ужин.

Валер, тем временем вытащивший из шкафа стопку тарелок, с готовностью поддакнул и двинулся в столовую — сервировать стол.

«Нанять вас в качестве прислуги, что ли?» — подумал эльф, глядя на все это безобразие. Или, вернее, наоборот, на образцовый порядок? Даже странно. Он уже и не помнил, когда в последний раз вокруг него так суетились и преданно заглядывали в глаза. И ладно Тарри, но Валер! Не он ли не так давно грозился его покалечить? Общество поэта, кажется, сделало его гораздо дружелюбнее. Молодой человек с энтузиазмом хлопотал по хозяйству и вообще вел себя так, будто находиться в чужой квартире и выхаживать всяких надменных эльфов — его прямая обязанность.

— Господа, не сочтите за грубость, но что вы тут до сих пор делаете? Я вас, конечно, не выгоняю, но вам разве не надоело безвылазно здесь сидеть?

Вместо ответа Шута вместе с его чаем вытолкали в столовую, где всех уже ждали тарелки с ризотто.

На какое-то время в помещении воцарилось молчание, перебиваемое звоном столовых приборов и громкими вздохами Шефа. Толи ему пригрезилось что-то печальное, толи он просто хотел есть и страдал от того, что загипсованные руки не позволяют ему держать вилку. Валер изредка наклонялся к нему и шептал что-то утешительное, но, судя по выражению лица, его начальника это только раздражало. Шут его вполне понимал, так как испытывал похожие чувства. Только объектом раздражения был поэт, который то и дело бросал на разболевшегося эльфа сочувственные взгляды. К счастью, после ужина он отправился на кухню мыть посуду, так что долго терпеть его присутствие не пришлось. Впрочем, в столовой тут же началось не менее душераздирающее представление: Валер взял чистую вилку и принялся самолично кормить беднягу-Шефа. Последний бросал на подчиненного яростные взгляды, но ничего не говорил и покорно принимал из его рук пищу.

— Так что же это произошло с Шефом? На момент нашей последней встречи он был здоров и весел. Даже чересчур, — Шут откинулся на спинку стула и задумчиво наблюдал за происходящим. Меньше всего его волновало здоровье хозяина антикварного магазина, но ситуация была до того неоднозначная, что не могла не интриговать. Да и благородный порыв вернуть плеть Фламменов хозяину весьма настораживал. Волшебник, вероятно, не знал, что собой представляют эти лохбургские бандиты, поэтому и не особенно ими заинтересовался. Музыканта же история их появления в Столице очень занимала.

— Э-э… — глубокомысленно протянул Валер, — у нас возникли проблемы с одним клиентом. Ну и вот.

— А почему, в таком случае, ты остался цел и невредим?

Молодой человек издал нечленораздельное мычание и пожал плечами. Вероятно, это была не та тема, которую ему хотелось обсуждать.

— Просто эта мразь прикарманила Волшебную Плеть, которую я должен был продать клиенту! — подал голос Шеф, заставив подчиненного резко побледнеть. Даже сидя в инвалидном кресле, он остался верен самому себе и с явным злорадством наслаждался замешательством Валера. Тот, судя по всему, не предполагал, что начальник проявит такую проницательность.

— И перестань тыкать мне в лицо вилкой, я уже не хочу есть!

Шут еле заметно улыбнулся. Чувства, испытываемые им к Шефу, были далеки от симпатии, но… черт побери! Умудряться помыкать окружающими в столь унизительной для себя ситуации — это талант. Даже он, высокомерный лорд Демолир, не мог этого не признать.

— А ты, остроухий, тоже плетью интересуешься? — удовлетворившись испугом Валера, мужчина перевел свое внимание на эльфа. — Хотя, что это я? Ты ведь тоже с той рыжей фифой спутался? Вы, тролли и эльфы, только и делаете, что бегаете по бабам.

— Придержи язык, если хочешь когда-нибудь выздороветь, — резко ответил Шут. Он и сам не знал, что его оскорбило больше: «остроухий», «рыжая фифа» или сравнение с троллем. Пожалуй, умение столь виртуозно поливать грязью тоже было талантом, но обилие отрицательных эмоций не позволяло маэстро по достоинству его оценить.

— Да мне-то что? — фыркнул Шеф. — Мне эта девка теперь и даром не нужна. Я бы предпочел вообще о ней ничего не слышать. Только, к сожалению, это невозможно. Видишь ли, у тебя появился конкурент. Ну, знаешь, любовь с первого взгляда, извращенные тролльи понятия о благородстве и все такое прочее…

— Заткнитесь! — рыкнул пришедший в себя Валер.

«По крайней мере, он раздражает не одного меня», — философски подумал Шут, молча ожидая завершения диалога. Вмешиваться — только нервы себе зря трепать. Мало того, что собеседники на редкость твердолобые, так еще в деле замешана пресловутая троллья влюбленность. Да уж, наследственность у парня — не позавидуешь.

Новость о том, что Сангрита приглянулась какому-то четвертьтроллю Шута не слишком беспокоила. Во-первых, было бы глупо ожидать, что она подпустит этого неотесанного бандита к себе ближе, чем на метр. Во-вторых, мэтр Фламмен, кажется, всерьез вознамерился выдать ее замуж. Ну и, в-третьих, любовь с первого взгляда у троллей, как правило, длится ровно до первого серьезного разговора с объектом страсти. Или до появления умного человека, готового потратить свое время на промывку мозгов влюбленному. Впрочем, людям это, кажется, тоже свойственно.

— В конце концов, что мы вообще здесь делаем?! — вопль Валера выдернул музыканта из размышлений.

— Хороший вопрос! — сварливо отозвался Шеф. — Может быть, попусту тратим время? Я так точно. И это при том, что в магазине, наверное, скопилась чертова прорва работы!

— Мы приехали сюда искать Сангриту! А вы мне совершенно не помогаете! — продолжал бесноваться молодой человек.

— Очнись, придурок, тут и без тебя есть, кому ее искать!

— Но они не ясновидящие! Как они смогут ее найти?!

— Не знаю, меня это не касается.

— Зато касается меня!

Шеф только презрительно фыркнул и ничего не ответил. Валер, исчерпавший запас претензий, тоже замолчал, вперив в начальника гневный взгляд.

— Отвлекитесь друг от друга на секундочку, — вышел из терпения Шут. — О каком ясновидении вы вообще говорили? Надо полагать, я что-то пропустил?

— Вашу мать! — с чувством выплюнул Шеф. — Вы решили взять меня измором?! Ну, хорошо, я ясновидящий! Теперь довольны? Спорю, что нет!

— Ясновидящий значит… — нахмурился эльф. — И что мне это дает?

— Ничего! — рявкнул разъяренный антиквар.

— Он может увидеть, где сейчас Сангрита, — почти одновременно с начальником ответил Валер. Сделал он это на несколько тонов ниже, но маэстро застыл, словно громом пораженный.

— И… где она?

— А не пойти ли вам к черту?! — снова взорвался Шеф. — Нет, ну кто вообще производит на свет такие ублюдочные создания! И не надо мне говорить, что ваши родители состоят в законном браке, потому что ваша сущность от этого не меняется! Два имбицила! Больших придурков в жизни не встречал!

Неожиданно Шуту стало смешно. Трудно даже сказать почему. Во всяком случае, раньше откровенное неуважение Шефа к его персоне вызывало у него исключительно раздражение. Может быть, у него выработался иммунитет?

— Шеф, мы уже поняли, что у тебя богатый словарный запас! — ухмыляясь, перебил собеседника музыкант. — Скажи мне, наконец, где моя невеста, и мы оставим тебя в покое. Хотя, за Валера ручаться не буду, но обо мне ты точно больше не услышишь.

— Да в Лохбурге твоя Сангрита, в Лохбурге! — мужчина страдальчески возвел глаза к потолку. — Но если меня сейчас снова посадят на летающий ковер и повезут на другой конец Королевства, я найду способ вас поубивать даже в моем теперешнем состоянии!

— А ты оставайся! Можешь хоть поселиться в моей квартире! — легкомысленно воскликнул Шут и стремглав кинулся в спальню — собираться. Что ж, ему снова придется ехать в Лохбург. Если так пойдет дальше, то он, в конце концов, купит там дом. Или нет? Он ведь всегда может останавливаться у Леттера, правда? Или у Ламьена, как в прошлый раз. Или и вовсе у Шефа. Интересно, как бы он отреагировал, заявись маэстро с чемоданом к нему в магазин? Вновь неоправданно обозвал бы его ублюдком? Или изобрел бы что-нибудь новое? Но это только если антиквар не воспользуется заманчивым предложением жить в его столичной квартире.

Представив себе эту картину, музыкант рухнул на кровать и беспечно расхохотался.