Лекарство от смерти

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Слова не шли на язык. Сколько лжи было сказано прежде, однако сейчас Томас чувствовал: ему говорят правду. Эксперименты обретают смысл. У него, Томаса, и, наверное, у остальных глэйдеров и девчонок из Группы «В» иммунитет к Вспышке. Потому-то их и выбрали для испытаний. Каждая Переменная, каждый обман, каждая ловушка и монстр на их пути — все это части одного большого и сложного эксперимента. Эксперимента, который даст ПОРОКу лекарство.

Все встало на свои места. Даже больше: откровение пробудило память. Томас знал, о чем говорит Крысун.

— Вижу, ты мне веришь, — произнес вестник, решив нарушить молчание. — Когда мы обнаружили людей, в мозгу которых угнездился вирус, но никак себя не проявляет, из вас отобрали самых лучших. Так и родился ПОРОК. Разумеется, не все в ваших группах имеют иммунитет, и эти по-настоящему больные — контрольные испытуемые. Всякий эксперимент, Томас, требует наличия контрольной группы, для чистоты эксперимента.

У Томаса упало сердце.

— А кто не… — Договорить он не решился: побоялся услышать ответ.

— Кто не обладает защитой? — выгнул брови Крысун. — О, думаю, они и без тебя успеют выяснить. Впрочем, по порядку: ты пахнешь как труп недельной давности. Сейчас отведем тебя в душ и выдадим свежую одежду.

С этими словами Крысун подхватил со стола папку и направился к двери. Он уже собирался переступить порог, когда Томас вспомнил:

— Постой!

Посетитель обернулся.

— Слушаю?

— Тогда, перед Жаровней… почему ты соврал о лекарстве? Ты говорил, что в убежище нас будет ждать вакцина.

Крысун пожал плечами.

— Я вовсе не считаю это ложью. Пройдя испытание и прибыв в убежище, вы помогли нам собрать нужные данные. Они-то и позволят приготовить лекарство. В конечном итоге. Лекарство для всех.

— Зачем ты мне все рассказал? Почему только сейчас? Чего ради было пихать меня в комнату на месяц? — Томас обвел рукой мягкие стены и потолок, убогий туалет в углу. Обрывочных воспоминаний не хватало, чтобы вычленить смысл из происходящих странностей. — Зачем ты соврал Терезе, будто я слетел с катушек? Зачем держал меня здесь? В чем подвох?

— Переменные, — ответил Крысун. — Что бы мы с тобой ни делали, все тщательно спланировано и просчитано нашими врачами и мозгоправами. Испытания стимулируют зону поражения, в которой гнездится Вспышка. Мы исследовали паттерны эмоций и реакций, мыслей. Смотрели, как они развиваются у пораженной вирусом личности. Пытались выяснить, почему в вас они не ослабевают. Все дело в паттернах зоны поражения, Томас. Нам нужна матрица когнитивных и психологических ответов, нужна для создания лекарства. Оно — конечная цель.

— Что такое «зона поражения»? — Сам Томас этого вспомнить не мог. — Скажи, что это, и я пойду с тобой.

— Эх, Томас, Томас, — произнес Крысун. — Странно, что ты сам не вспомнил после укуса гривера. Зона поражения — это твой мозг. Его поражает вирус Вспышки, и чем сильнее отравлена зона поражения, тем более паранойяльным и жестоким становится поведение человека. ПОРОК использует твой мозг и мозг тех немногих, кто не одарен иммунитетом, дабы решить задачу. — Довольный, если не сказать счастливый, Крысун позвал: — Идем же, отмоем тебя. И кстати, на всякий случай предупреждаю: за нами следят. Попытаешься выкинуть фокус — не оберешься неприятностей.

Томас присел, пытаясь осмыслить услышанное. Ему точно говорят правду, новости совпадают с тем, что приходило в кратких воспоминаниях. До конца поверить словам Крысуна мешала укоренившаяся в сердце ненависть к ПОРОКу. Сколько они уже обманывали…

Наконец Томас поднялся, позволяя разуму самостоятельно рассортировать поступившую информацию. Сознательным анализом можно заняться и позже. Не говоря ни слова, Томас последовал за Крысуном, покинул наконец свое белое узилище.

Они шли по коридору. Коридор как коридор — длинный, пол выложен плиткой, стены бежевые и увешаны картинами в рамках: волны бьются о берег, колибри зависла у красного цветка, дождь над утопающим в тумане лесом. Над головой гудели флуоресцентные лампы.

Миновали несколько поворотов, и наконец Крысун остановился у двери. За ней обнаружилась большая уборная с рядами душевых кабинок и шкафчиков. Один из них был открыт, внутри лежала свежая одежда и обувка. Даже про часы не забыли.

— У тебя ровно тридцать минут, — предупредил Крысун. — Как помоешься и переоденешься, просто сядь и жди — я приду за тобой, и ты вновь увидишь своих друзей.

Непонятно почему, но при слове «друзья» Томас сразу вспомнил о Терезе. Попытался вызвать ее мысленно и в ответ услышал только тишину. И хоть с каждым днем Томас ненавидел ее все сильнее, пустота раздражала — как полый пузырь внутри. Тереза — ниточка, связь с прошлым. Когда-то она была ему лучшим другом, и с этим твердым знанием Томас не спешил расставаться.

Крысун кивнул:

— Увидимся через полчаса. — Он вышел и закрыл дверь, вновь оставив Томаса наедине с собой.

Томас так и не решил, что делать. Найти друзей — вот пока самое главное. И на шажок к цели он приблизился. Он не знал, чего ожидать, зато хотя бы выбрался из белой комнаты. Наконец! Заодно и помоется в горячей воде, отскоблит себя. Что может быть лучше!

Решив оставить на время заботы, Томас скинул засаленную одежду и стал приводить себя в божеский вид.