Ледяное небо

Глава 10. Итальянский ресторан

Душила обида и злость. Начистил бы физиономию любому, кто посмел бы взглянуть косо на меня сейчас. Когда так паршиво на душе, я обычно иду в бар и напиваюсь. Что я и решил сделать незамедлительно. Только вернулся в свою ячейку, переоделся и прихватил малыша Люка — компания с ним всегда улучшала мне настроение.

Спустился в скрипучей клети на минус седьмой уровень и углубился в хитросплетенье промозглых бетонных коридоров. Шёл и злился. В первую очередь на себя, на свой идиотский характер, в котором главной чертой, можно сказать и положительной и отрицательной было невероятное упрямство. Если что-то решил, буду биться головой об стену, но доведу дело до конца. И теперь я все силы бросил на освоение пилотирования «С-130». Шагая по подземному лабиринту, не замечал ничего вокруг, а перед глазами стояла панель управления «Геркулесом», экраны. Мысленно крутил штурвал, шуровал педалями, ручками газа.

И очнулся лишь тогда, когда заметил, что ноги шлёпают по воде. А вокруг туннель с низким сводчатым потолком, серый бетон стен покрыт диковинными известковыми наростами — розоватыми, голубоватыми, золотистыми и они как будто тускло светятся. Или мне так казалось? Глянул карту и кулаком вдарил по стене от злости — ну, конечно, я не заметил, как пропустил поворот и попал совершенно на другую часть уровня. Возвращаться — полдня потеряю, а в горле пересохло, губы стянуло, будто тащился по знойной пустыне. Но к счастью на карте призывно мигал значок какой-то забегаловки и я направил свои стопы туда.

Толкнул дверь и сразу понял, что зашёл удачно.

Уютное помещение, словно залитое закатным солнцем. В приятной золотистой дымке утопали стоящие на паркете круглые столики из светлого дерева, под орех. Нависший над залом балкон, на который вела лестница,поддерживали квадратные колоны, отделанные мраморными плитами. Посетителей немного и все выглядят вполне благопристойно — по большей части мужчины разных возрастов, но где-то мелькнула и пара женских лиц.

И что порадовало больше всего — на эстраде в центре зала наяривал настоящий джаз-бэнд: пианист, трубач, саксофонист, ударник. Все в старомодных фраках с атласными отворотами. Солировала темнокожая стройная девушка в облегающем словно змеиная кожа серебристом платье.

Я обвёл взглядом зал, пытаясь найти свободный столик поближе к эстраде, но обнаружил такой лишь под лестницей. Делать нечего и это подойдёт — я пришёл сюда лишь напиться. Относительно быстро меня посетил официант:

— Что будете заказывать, сэр? — он любезно, но без подобострастия поклонился.

— Я у вас впервые, давайте что-нибудь фирменное. С мясом.

Он быстро что-то чиркнул в блокнотике в кожаном переплёте.

— Что будете пить?

— Самое крепкое и побольше, — я ухмыльнулся.

Что ещё здесь можно пить, кроме самогона?

— А для вашего питомца? — едва заметный кивок в сторону Люка, который сидел у меня на плече.

— Ничего, он из моей тарелки ест.

Когда официант исчез, я расстегнул куртку и расслабился, вслушиваясь в блюзовые аккорды, бьющие фонтаном с эстрады. Певица сильно напоминала знаменитую джазовую вокалистку Билли Холидей — разработчики игры постарались. Но главное голос, о какой голос! Он пробирал до самых фибр — не сильный, не идеально поставленный и не обладающий большим диапазоном. Но как виртуозно она владела им, безупречно точно свинговала, плела ажурное кружево из ярких сочных звуков, каждый раз разное, но удивительно цельное.

Когда хрупкая темноволосая девушка в коротком синем платье и кружевном передничке, мило улыбаясь, принесла мне огромное блюдо с подрумяненными куриными окорочками в окружении зелёного горошка и фарфоровую соусницу, жизнь стала казаться не такой паршивой. Я нарезал курятину, полил соусом, и когда положил кусочек в рот, зажмурился от удовольствия — вкус потрясающий, просто таяло во рту. Женился бы на той, которая умела бы так готовить.

Люк соскочил у меня с плеча, прыгнув на стол, стащил из тарелки кусочек. Я с улыбкой понаблюдал, как он быстро и жадно расправился с ним. Но когда он потянулся за следующим, я перекрыл ему доступ. Он тут же попытался просунуть темно-розовый носик под мою руку. Мы начали шутливо бороться. Он отпрыгивал назад и вновь нападал на меня, вцеплялся острыми зубами — не больно, а лишь так, для вида.

Дзинь! Длинным пушистым хвостом малыш смахнул соусник на пол. Я тихо выругался и наклонился, чтобы поднять.

— Ах, ты сука!

Я вздрогнул от грубого окрика, выглянул из-под стола и увидел, как двое вполне мирно выпивающих до этого мужиков вдруг сцепились и, громко поливая друг друга матюгами, свалились на пол. Начали кататься, мутузить друг друга. Мне это совсем не понравилось — выглядело слишком театрально.

На шум мгновенно прибежали охранники — двое дюжих парней в синей форме. У каждого кобура на поясе, дубинки в руках. Бросились к дерущимся. И вот тут-то мужики мгновенно прекратили драку, оказавшись на ногах. В руках оказались пистолеты-пулемёты. Резкий звук автоматных очередей распорол воздух, повис кислый пороховой дым. Один охранник рухнул ничком и затих. Второй захрипел, схватился за горло, изо рта вытолкнув куски алой слизи. Но следующая очередь добила его.

С треском вылетела входная дверь — в зал ворвались ещё трое. Бронежилеты, маски на лицах и в руках штурмовые винтовки М16 — неплохое подготовились.

— Всем на пол! Лежать! — заорал один из них, рослый мужик с бычьей шеей и шапкой густых кудрявых волос.

Странно, голос показался мне знакомым, но понять, кто это я не смог.

Я отпрянул в тень под лестницу, надеясь, что меня не заметят. Вытащил из кобуры верный «штаер» и вставил самый длинный магазин. Пощупал запас в кармане — хорошо что не забыл захватить.

Главарь поднял вверх винтовку и выпустил очередь. Просыпалась каменная крошка и штукатурка.

— Не двигаться! — заорал он.

Я осторожно выглянул из-за колонны — все посетители полегли на пол, только я пока оставался на ногах. Но вмешиваться совсем не хотелось. Ну да, заработать очки на убийстве этих мерзавцев, конечно, здорово, но я вполне мог погибнуть, а это жутко неприятная шутка.

Где-то над головой послышался громкий шум, крики.

Двое бандитов подтащили к эстраде худощавого мужчину, который поначалу показался совсем молодым, но потом я понял, что это лишь на первый взгляд. Высокий, хорошо сложенный, с выпуклыми грудными мышцами, как бывает у пловцов или теннисистов. Одет в чёрные брюки, чёрную рубашку. На худом вытянутом лице ярость, а не испуг. Растрёпанные по-мальчишески волосы.

Я брезгливо поморщился — ещё один отморозок тащил ту самую хрупкую девушку, которая принесла мне еду. Тёмные волнистые волосы растрепались, скрыв лицо.

— Анжелини, где деньги, ублюдок? Куда ты дел их?

Смачный удар в под дых, в лицо. Мерзавец стал молотить парня как боксёрскую грушу, а тот молчал — ни стона, ни крика. Удовлетворившись, бандит отошёл на полшага. Лёгкий кивок в сторону девушки.

Подручный главаря схватил жертву, стянул вверх платья, лапищей провёл по обнажённым, кажущимися такими беззащитными, плечам. Та дрожала, но молчала, закусив губу.

И тогда я не выдержал. Вскипела злость, подарив мне восхитительно яркий прилив адреналина. Нырнув под столики, ужом прополз ближе к эстраде. Первая очередь вошла аккуратно в спину мерзавца, который раздевал дрожащую девушку.

Бравые парни встрепенулись. Бодро развернувшись в мою сторону, вскинули автоматы и открыли яростный огонь — разнесли в щепки стол, под которым я только что лежал. Но я уже успел отползти. Выглянул и точно прицелился в голову отморозка, стоящего рядом с хозяином. Нажал на спуск — голова бандита взорвалась, как арбуз — никак не ожидал, что у моего штаера такая мощь.

Итальянец оказался не промах. Воспользовавшись тем, что бандиты на миг опешили, столкнул лбами ублюдков, которые держали его. Нырнул вниз. И уже вскочил со штурмовой винтовкой в руках. Отлично — такие мне всегда нравились.

Уже не таясь, я подхватил М16, вскинул. И совершенно напрасно потерял бдительность. Острая боль обожгла правое плечо, выбив слезы из глаз, накатила злость и обида на собственную глупость. За каким чёртом я вообще вмешался — мне же на Экватор лететь!

Холодное дуло воткнулось мне в шею.

— Тихо. Тихо. Не дёргайся.

Кто-то вытащил из моих ослабевших рук винтовку. Я бросил взгляд на итальянца. Он опустил оружие, и на лице застыла бесстрастная маска, только карие глаза лихорадочно блестели, шныряя по залу.

Вьють. Что-то просвистело в воздухе, пронеслось по моей спине. Я бросил быстрый взгляд — на плечо залез малыш Люк. Черт, я же забыл его привязать! Холодок проскользнул по спине. Убьют мою несчастную животинку. Как пить дать убьют!

— Какой классный у тебя зверёк, — бандит, разоруживший меня, ощерился, показав крупные лошадиные зубы.

Протянул руку к хорьку. Хряп! Люк не терпел фамильярностей от чужих. Вцепился намертво острыми зубами в руку бандита.

— Ах, ты, бл… — заорал тот, пытаясь стряхнуть зверька.

Пушистое тельце взвилось вверх, но каким-то хитрым способом малыш извернулся. Приземлился на стол и выпустил струю из-под хвоста. Точно в морду бандита.

Как-то по-детски взвизгнув, тот начал тереть глаза. Невероятная ядрёная воньзаполнила пространство — никогда, слышите, никогда не злите и не пугайте хорька.

Вложив все оставшиеся силы в удар, левой здоровой рукой я вмазал ублюдку по физиономии. Он пошатнулся, но удержался на ногах. Потянулся за винтовкой. В глазах у меня уже клубилась, густела алаямуть, голова кружилась — видно задета плечевая артерия. Но сжав челюсти до хруста, я поднял добрый старый штаер и успел прошить мерзавца до того, как он вскинул винтовку. Он обмяк и рухнул носом прямо мне в ноги.

Без сил я опустился на пол и прикрыл глаза. Правая рука висела плетью, я всё больше слабел.

«Миссия завершена успешно. Вы получается 60 баллов опыта за тройное убийство. 30 баллов за спасение Николетты Анжелини. И 500 премиум-баллов за участие в миссии.Вы можете усилить любую из ваших способностей: скорость, стойкость, здоровье, стабильность, точность, ёмкость магазина».

Да за каким дьяволом теперь всё это, если я не смогу полететь на Экватор?

— Николетта, помоги ему.

Я с трудом приоткрыл глаза — рядом стоял итальянец и его жёнушка. В руках девушки заметил бинт, тампоны. Уже успела принести. И так быстро вышла из ступора, хотя эти мерзавцы хотели над ней поглумиться. Эх, дурацкий мой альтруизм. Но досада быстро исчезла, растворившись в тёплой волне, залившей душу.

Она встала на колени рядом, осторожно сняла с моего левого плеча рубашку, потом спустила с правого. Начал бить озноб, заледенела спина. Я повернул голову и прикрыл глаза, скорее от досады, чем от боли. Из раны толчками била алая кровь, заливая руку, грудь. Уже не поможешь — артерия задета, а это точно конец. В голове стрекотали сверчки, тошнота заливала горло.

Я ощущал нежные пальчики на моей коже, такие лёгкие невесомые прикосновения, словно это все проделывали не со мной.

— Вы давно принимали «Арктик Кисс»? — спросила она, закончив перевязку.

Я удивлённо поднял на неё глаза, решив, что мне померещился вопрос.

— Я вообще его не принимаю, — пробормотал я, голос звучал будто издалека.

На её лице бабочкой вспорхнула радостная улыбка. Вытащила из кармана передника ампулу и шприц и набрала розоватой жидкости, в которой вспыхивали искорки. Лёгкий укол в плечо.

И тут же словно удар электротоком пронзил резкой болью тело, судорогой свело руки, ноги, в голове помутилось, и я ухнул в темноту беспамятства, как в бездну.

***

— Так, Алан, слушай внимательно. Ручкой не шуруй. Только когда начнёшь снижаться, плавно подбери её на себя. Внимательно следи за кренами. Понятно?

Я слушаю голос инструктора и не слышу. Только сердце замирает при взгляде на летательный аппарат, что стоит на краю обрыва. Хотя выглядит он так легкомысленно — хитросплетенье соединённых между собой тонких палочек, перемычки, проволочные растяжки. Сверху крыло из тонкого фанерного листа, оклеенное материей, а под ним табуретка на досочке. Ажурное, хрупкое почти невесомое сооружение вибрирует на ветру, гудит как контрабас. И в точности, как музыкальный инструмент — скрипку или рояль, его надо настраивать, так чтобы все звучало в унисон.

И вот я уже в кабине. Рядом стоят ребята, смотрят на меня с горячим желанием занять моё место.

— Натягивай! — слышится команда. — Старт!

Нажимаю на сектор отцепки, и планер взмывает в воздух. Подо мной раскинулась долина. Слева тонут в голубой дымке скалы, справа гуляют волны такого синего-синего Чёрного моря, залитые серебром яростного июльского солнца. И клубится между ними изумрудная зелень, где пасётся стадо бело-коричневых коров.

Воздушный поток поддевает планер, подкидывает вверх, как шаловливый щенок мячик. И скалы уменьшаются, уходят вниз. И в груди поднимается азарт — набрать высоту, устремиться к недостижимой точке в небе. Ветер бьёт в лицо, лохматит волосы, выбивает слезы из глаз.

Так, а что это я даже не управляю? Несусь по воле воздушных волн?

Двигаю рулями, ловлю поток. Опрокинулся горизонт —переворот через крыло, разворот в сторону скал. И вновь подъем, всё вверх и вверх и в самой верхней точке вниз, как с ледяной горы. Кувыркаюсь в небе, впитывая всем телом музыку полёта — крошечный безмоторный аппарат слушается беспрекословно.

Увы, надо снижаться. Отдаю ручку от себя, и земля бежит мне навстречу. Пара секунд — планер заскользил, приминая траву. Сижу в кабине и не могу пошевелиться. Вокруг разливается удивительная звонкая тишина, в которой все сильнее пробиваются летние звуки: стрекот кузнечиков, треск крыльев стрекоз,мычанье коров. И гармонично вплетается в общую симфонию шелест морских волн, набегающих на берег.

Когда оттащили планер наверх, и моё место занял другой курсант, я со скрытой завистью наблюдал, как он устраивается в кабине и теперь ему инструктор даёт указания.

— А тебя как зовут, парень?

Я вздрогнул, обнаружив рядом пожилого мужчину, седого, морщины прорезали лицо и шею. Он опирался на палочку, но всё равно чувствовалась в нем сильная энергетика, которую не смогло разрушить время.

— Алан. Алан Тарханов.

— Хочешь лётчиком стать?

— Хочу, но вряд ли смогу.

— Это ещё почему? Отставить пессимизм!

— Батя хочет, чтобы я инженером стал.

— Ну, это дело хорошее. Но одно другому не мешает. Пойдёшь в лётное училище. А потом инженерную академию окончишь.

Я вздохнул — мечты, мечты.

— В общем так. Вот мой адрес, держи, — он вытащил блокнот, ручку и черкнул несколько слов. — Как решишь поступать в лётное училище, напиши мне. Я тебе рекомендательное письмо дам…

Голос вдруг завибрировал, стал то замедляться, то ускоряться. Картинка побледнела, расползлась лохмотьями — обнаружил, что сижу устола в итальянском ресторанчике. Рядом хрупкая Николетта, напряжённо вглядывается в меня, и нежная складочка залегла на переносице.

— Как вы себя чувствуете?

Боль в плече ушла, оставив лишь приятные покалывания. Подвигал рукой, поднял, опустил, замахнулся.

— Потрясающе, — я легко вскочил на ноги, застегнул рубашку. — Сколько я провалялся без сознания?

— Минуту, не больше, — ответила Николетта.

Ничего себе! За одну минуту я увидел такой яркий, реалистичный сон из моего детства.

— Спасибо, — подошёл итальянец и представился: — Адамо Анжелини. А это моя жена Николетта.

— Алан Тар… Макнайт, — я ощутил, какие у него крепкие пальцы, хотя на первый взгляд и не скажешь.

В зале бродили парни в синей форме, разбирали завалы из раздолбанных столов и стульев. Заметил колоритного персонажа — рослого бугая в чёрных брюках и чёрной футболке, обнажавшей толстые, как канаты бицепсы. Как пушинку он подхватывал тела, относил куда-то за лестницу. Очередной труп оказался на плече — безвольно свешенная голова мотнулась, слетела маска и словно холодная змейка проскользнула вдоль моего позвоночника — мёртвый Питер Броуди. Он вернулся и решил стать бандитом?

— Ну что, Алан, выпьем? — спросил Адамо.

— Да нет, пойду я. В следующий раз.

Люк вскочил мне на плечо, юркнул внутрь куртки. Только мордочка с умными глазками-бусинками осталась видна.

— Извини за хорька. Его пугать нельзя, — мерзкий запашок ещё витал в воздухе, и я чувствовал себя неловко.

— Да ладно, — Анжелини расплылся в дружелюбной ухмылке. — Я думаю, такого же завести. Отличное оружие.

— Ну, бывай!

Я вышел из заведения совсем в другом расположении духа, чем раньше. Заработал очередные баллы, убил Броуди и даже умудрился не погибнуть, хотя рану получил смертельную. Может быть, этот наркотик «Арктик Кисс» так подействовал? Надо бы познакомиться с его свойствами.