Ледария. Кровь и клятва

Глава 3. Берения

Запах гари марал чистый зимний воздух, как сажа — снег. Дамы остановили лошадей у развилки, прижимая к лицам платки, Фронадан проехал за герцогом дальше, к костеркам, у которых грелись рудокопы. Снег был усыпан опилками, вокруг лежали заготовленные дрова, из отверстия неглубокого забоя валил дым.

— Шахты есть ещё в миле к северу. Хотите посмотреть? — судя по кислой мине, у Годрика Беренского не было ни малейшего желания делать крюк. Отличная погода его не радовала, солнце заставляло недовольно щуриться, мех с горячим вином уже опустел. Впереди виднелись башни Венброга и он явно хотел вернуться домой.

— Если позволите.

Герцог развернул коня, двигаясь по скрытой в снегу тропе, как корабль среди волн. Лошадь под Фронаданом усердно продиралась следом — сильная, достаточно крупная под немалый рост всадника. Его собственный верховой подвернул ногу, сбившись с тракта в таком же снежном море ещё в центре Берении, а второй добрался до Венброга уже без сил — вчера после метели отряд полдня плутал по белым просторам и без встречающих не нашел бы дорогу.

Перемазанные сажей рабочие молча провожали Фронадана взглядами, рассматривая незнакомый синий герб с лилией.

— На других выработках тоже жгут породу?

— Возможно.

Жгут, это точно. Если рудокопы и не собирались расширять забои, то герцог наверняка приказал это сделать, чтобы посланец короля не совал свой нос, куда не следует.

Фронадан лучезарно улыбнулся ждущим на дороге леди и лордам. Солнце так нагрело воздух, что многие откинули капюшоны, подставляя лучам белокожие лица.

— Прекрасный день для прогулки. Я завидую северянам — вы каждый день любуетесь торжеством этой первозданной белизны. В моей родной Валлении снег подолгу не задерживается.

На губах мужчин едва показались скупые улыбки — здесь ждали эмиссара не для обмена любезностями, а чтобы высказать претензии. Однако дамы выглядели довольными, охотно принимали комплименты и отвечали тем же. Так что прогулка действительно выдалась прекрасной, за исключением того, что в компании до сих пор не появилась леди Грета. Открытая и говорливая, когда-то давно именно она помогла понять истинные настроения Венброга, и Вилиаму не пришлось идти на ненужный компромисс. Это могло сработать снова.

— Сюда, граф.

Годрик свернул с дороги в рыхлый снег, где тянулась только узкая цепочка следов. Несколько слуг поехали следом, остальные встали на дороге.

— Вы писали королю о трудностях с повторным заказом, — напомнил Фронадан, когда они остались одни.

— А? Да. Мы уже отправили в столицу мачтовые сосны в конце лета, а осенью — три пака железа и стали, вдвойне сверх обычного. Вы хоть знаете, за какие деньги можно все это продать? — Годрик явно желал деятельного сочувствия, и Фронадан не отказал ему в паре понимающих кивков. — Ладно, я выполнил свой долг. Но затевать новую конфискацию в декабре? Когда с последней не минуло полгода?

— Не конфискацию — заказ, — аккуратно поправил Фронадан.

— Заказ оплачивают, а я не получил обещанное.

С этим было не поспорить. И хотя Фронадан считал, что король поступил слишком щедро, пообещав за дополнительные поставки отдать беренским лордам уже собранные в их землях налоги, он был обязан разобраться, почему они не получили эти деньги.

— Я здесь, чтобы все уладить. Но уверен, что некоторые издержки все же предпочтительнее призыва браться за оружие.

— Призыва? — обернулся Годрик.

— В последние недели варвары заняли верховья Броганы, и Вилиам готовится к худшему. — Здесь, очевидно, до сих пор не верили в угрозу новой войны с хальтами.

— А что же принц Адемар?

Снова этот вопрос. Наследник Вилиама владел пограничными землями и уже двадцать лет оберегал страну от набегов, но теперь, прослышав о наборе войск, лорды с окраин удивлялись так, будто никто, кроме принца, не клялся защищать королевство.

— Его высочество держит позиции, но опасность слишком велика. Черные ладьи уже заполонили восточные притоки Броганы, так что скоро с плагардской верфи сойдут три новых судна. За них король и благодарит вас.

Годрика благодарность короля не тронула. В его хмуром взгляде читался вопрос, чем окупится эта самая благодарность. Фронадан зашел с другой стороны:

— Я также понес большие расходы, а из-за близости Валлении к реке буду первым, кого отправят на защиту границы. Полагаю, призыв не коснется земель севернее Гретта. К вам лишь обратились за помощью.

Годрику потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать — свой долг верности он отдаст корабельным лесом и рудой, а не службой в другом конце страны.

— Два заказа разорят меня не хуже войны. Жилы истощаются, не спрашивая королевского разрешения, — проворчал он уже больше для вида.

Некоторое время они ехали молча, пока впереди не показались крестьяне у расчищенных входов в забои.

— Вот и еще одна шахта. Прошу.

Над черными дырами в земле едва начинал виться сизый дым. Фронадан хлопнул себя по колену:

— Чуть-чуть не успели! Так и не увижу, как выглядят ваши хваленые подземные сокровищницы.

Он вовсе не был уверен, что сумеет отличить богатую породу от пустой, но, похоже, в этом был уверен Годрик. Или это всего лишь совпадение?

— Не медлим ни дня, — развел тот руками. — Жилы уходят на глубину, приходится вгрызаться в скалы. Но Единый не даёт нам удачи. Похоже, он не хочет, чтобы мы добрались до преисподней.

Рудокопы на расчищенной площадке заухмылялись, не забывая, впрочем, творить знак сошествия над собой и над дымящейся шахтой.

Фронадан улыбнулся тоже, подъехал чуть ближе к забою и уже не в первый раз отметил, что герцог его рассматривает. Здесь, в далекой провинции, люди жили и одевались гораздо проще, и интерес беренцев к его костюму раздражал графа больше, чем все претензии Годрика вместе взятые. «Всего лишь глупая придворная мода, — подумал он. — Гордись ты тем, что живешь иначе — я бы тебя уважал!»

Он тронул коня пятками, чтобы ехать дальше, но герцог уже разворачивался.

— Другие, — неопределенно махнул он рукой к северу, — затопило ещё осенью. Как ни откачивай, вода все равно прибывает быстрей. Думаю, мы потеряли эти шахты, как и возможность помогать его величеству по первому зову. — Годрик страдальчески воздел глаза к небу. — Видит Единый, скоро останемся на подножном мусоре, как в центре.

В стремлении расписать свои тяготы он явно забыл, что говорит не с местным, понял это, открыл было рот, но тут же закрыл его, не зная, как лучше выправится и не желая за что-либо извиняться. В королевском домене и в землях графа действительно не находили богатых руд, шахт не строили, а довольствовались выплавкой грязных болотных залежей. Но Фронадан не стал обижаться.

— Единый не оставит вас, — улыбнулся он совершенно искренне. — Что ж, давайте возвращаться в замок. Если на неделе вы так же любезно покажете мне шахты на восточном направлении, сегодня я с радостью проведу остаток дня под крышей.

Годрик довольно кивнул и помахал слугам на дороге, чтобы они ехали к Венброгу и велели готовить стол.

Весь путь он молчал, не вступая в праздную беседу, которую вели его люди с гостем, обернувшись только когда уже въехал за стены замка.

— Мы сможем обсудить наши дела за ужином? Я не держу тайн от подданных.

— Как вам будет угодно, — согласился Фронадан, не выказывая беспокойства. Конечно, он предпочел бы личную беседу. С кем он будет говорить за ужином, с Годриком или с теми, кто на него влияет?

Передав коня заботам грума, Фронадан отправился в свои покои — его ждали шпионы со сплетнями из комнат слуг и казарм. Лорды будут скрывать свои истинные чувства, но слуги отражают настроение хозяев, как зеркало, так что следить за ними куда проще.

По всему выходило, что королевское посольство пришлось беренцам не по душе. Солдаты жаловались, что их лошадей выселяют в сараи, прислуга — что изнеженные южане впустую жгут дрова и свечи, а юные оруженосцы задирали друг друга, хвастаясь и бранясь по любому поводу. Даже Ригмин, самый взрослый оруженосец Фронадана, подрался с одним из герцогских пажей, а тот в запале обещал, что «они еще покажут южанам, где их место». «Они» могли быть кем угодно, от своры мальчишек до беренских войск. Ригмин получил выговор и задание не отставать от болтливого юноши.

— Леви!

Пожилой камердинер не услышал — он бережно убирал теплый камзол под замок. Старик был туговат на ухо, но все еще полезен — никто не знал так хорошо работу и привычки Фронадана, как этот верный слуга.

— Леви! Оставь это. Время.

Камердинер захлопнул крышку сундука. Не стоило сильно выделяться среди беренской знати, так что внутри остались все яркие короткие дублеты, а выбран был простой, слегка старомодный камзол длиной до колена. Все кольца и золотые булавки, без которых не обходился столичный туалет, полетели туда же. Леви усадил графа в кресло, пытаясь пригладить его жесткие волосы и зачесать по местной моде вперед — но они упорно вились на затылке, открывая уши. Вся эта возня только раздражала. Беренцы были все, как один, светловолосы, так что Фронадан все равно походил на них не больше, чем ворон на белых крачек. Когда же Леви достал корицу с миртом, чтобы подкрасить тронутые сединой виски, Фронадан не выдержал и отогнал его прочь. Берения нравилась ему своими простыми нравами, и до такого здесь еще не скатились.

Главный зал встретил его приглушенным светом и скромным убранством. С тех пор, как Фронадан впервые побывал здесь в юности, Венброг почти не изменился. Герцог мог позволить себе покрыть стены резным деревом от пола до потолка — Берения богата лесом, — но шитых золотом гобеленов у него не было, а шкафы не ломились от дорогих, но бесполезных вещиц. Приятное место.

Фронадан приложил к груди правую руку, приветствуя двор кратким поклоном, и поднялся на помост к столу герцога. Годрик ожидал эмиссара в компании своего юного сына — оба смотрели серьёзно и хмуро. У него не было других родственников, кроме дальнего кузена, и обычно тот не появлялся при дворе, однако, сегодня для него было оставлено место за главным столом. Внизу еще два длинных стола были приставлены к главному в виде буквы П, придворные ждали и не садились, пока стоял их господин.

— А, вот и вы, — поклонился герцог, обрывая разговор. — Прошу, — он занял кресло в центре, приглашая Фронадана на место справа от себя. Стольники подали им воду для рук, а слуги с блюдами двинулись к помосту.

— Стол у нас, как всегда, небогат, но, надеюсь, вы будете довольны, — Годрик слабо улыбнулся. Перед ним поставили глубокое блюдо с запеченным мясом, олениной, если судить по соусу из красного вина с луком и тимьяном; блюдо поменьше с черным рагу — должно быть, зайчатиной, а ближе к графу оказался целый поросенок.

Фронадан лишь отмахнулся:

— Что вы, я редко даю стол богаче.

Это, конечно же, было неправдой, но улыбка герцога впервые немного потеплела.

— Тогда, возможно, мы вас удивим. Попробуйте вот это, — он указал стольнику отрезать кусок оленины и подал гостю. В похвалах повару завязалась беседа столь пустячная, что Фронадану хватило времени осмотреться.

Каждого из четверых рыцарей, что приехали с ним, посадили рядом с хорошенькими незамужними леди — к вящему удовольствию обеих сторон. Другие члены свиты удостоились весьма неплохих мест в середине стола. А вот многих местных лордов здесь не было, и у самого помоста, ближе к Годрику, оказались вовсе не те люди, которых ожидал видеть Фронадан. Разве герцог не намерен обсудить за ужином детали своей угрожающей ноты? Почему бароны, ее подписавшие, оказались в немилости? Драгворта посадили на левом крыле седьмым, не считая женщин, Хеварга — восьмым, а Борг и Уворт сидели так далеко на правом, что вряд ли услышат, о чем говорит их господин с эмиссаром. Ближе всех за высоким столом сидел теперь тот самый дальний родственник, лорд Бериг, и Фронадан ни за что бы его не узнал — так тот растолстел — если бы не супруга. Леди Грету он помнил хорошо. Высокая, облаченная в тугое шерстяное платье, она была все такой же стройной, как и пятнадцать лет назад, когда они впервые встретились. Время пощадило ее внешность, но оставило след на характере — теперь она не щебетала с соседками по столу, а сидела молча, словно пожилая дама. Конечно, рядом с дочерью и ее подругами она выглядела отцветшей и усталой, но Фронадан помнил ее молодой и веселой. Сколько ей тогда было, семнадцать? Кажется, она старше его всего на пару лет, значит сейчас ей не больше тридцати двух. На юге никто не стал бы хоронить себя в таком возрасте.

— И вот нас уверяют, что в счёт оплаты этой стали возвратят уже собранные налоги, — забасил лорд Бериг, чуть услышав, что разговор идёт к делу. — А другие не будут собираться. Однако, сборщики продолжали изымать наши деньги. — Его мрачный голос больше подошел бы проповеди о смертных грехах, а не жалобам. Придворные затихли.

Фронадан уже знал о сути проблемы из ноты, присланной беренцами, но хотел дать им выговориться. Король действительно определил большую часть налогов к возврату в обмен на железо, сталь и лес, затребованные для усиления речного флота. Деньги уже должны были вернуться лордам. По приезду Фронадан отправил гонцов к наместнику казначейства, но обратно они приедут только дня через два.

— А наместнику как будто бы и дела нет, — развел Бериг руками, от чего соседям по столу пришлось заметно потесниться, — до того, что мы остались и без денег, и без руды на продажу.

Наместник Луган, посланный сюда казначейством, всегда казался Фронадану не совсем чистым на руку, но не мог же он не понимать, что ставит под угрозу мир в целой области. С казнокрадами Вилиам обходился достаточно милостиво, лишая всего имущества, но за бунт казначей поплатился бы жизнью.

— Вы обращались к судебному наместнику? — спросил Фронадан у герцога.

— Конечно, — ответил вместо него Бериг. В его взгляде был вызов.

— И как решилось дело?

— Никак. Он уехал с выездным судом по западным баронствам.

Слишком удобно, чтобы быть правдой. Некоторое время Фронадан молча наблюдал за Беригом, ожидая, что тот как-нибудь себя выдаст. Но либо ему было нечего скрывать, либо он хорошо играл свою роль — его коровий взгляд оставался одинаково невозмутимым.

Годрик, глядя то на одного, то на другого, дождался паузы и проговорил, разглаживая углы белой скатерти:

— Теперь все налоги собраны, а обратных выплат нет. Что это — личная инициатива наместника Лугана? Или позиция Короны, не уверенной до конца, заплатит она нам или нет?

Фронадан нахмурился. Разговор принимал крутой оборот. Да, казначея не любили, но король считал, что он достоин своего места. Такие ли это деньги, чтобы рисковать головой? Граф прикинул: налоги за полгода с королевских дорог, мостов и мельниц, десятина с церкви, пошлины на вывоз пушнины и ещё по мелочи… Где-то три тысячи золотых кье. На это можно купить пару-тройку городских домов и вложиться в какое-нибудь предприятие. Немало для чиновника. Он мог рискнуть.

— Разумеется, мы сочли, что дело только в наместнике, — продолжил размеренным басом лорд Бериг. — Но он отказывался от встреч под предлогом разъездов по герцогству. И где бы ни обнаруживался его след, там наши гонцы уже его не заставали. Значит, прячется?

Фронадан заметил, как леди Грета бросила на мужа встревоженный взгляд. Клевета на наместника могла обернуться серьезной проблемой, и если Годрику она сойдет с рук, но такому мелкому лорду, как Бериг, вряд ли. Тот, однако, на этот счет не беспокоился и вообще вел себя так, будто это с ним, а не с герцогом вели переговоры. Выяснить интересы этой новой фигуры на доске теперь стало куда важнее, чем умаслить Годрика.

— Высший суд рассмотрит это дело, — пообещал Фронадан и герцогу, и самому себе. — Я добьюсь приказа о его аресте.

— Ну, это если будет кого арестовывать, — прогудел Бериг. — Охранные грамоты казначейства остаются в силе. Держу пари, наместник улизнет, как только запахнет жареным. Пока вы ждете приказа, он свободно пересечёт границу Берении.

— Я готов немедленно заключить его под стражу, — выдохнул Фронадан, словно это решение далось ему нелегко. — Закрою дороги и вышлю своих людей на поиски.

Годрик растерялся.

— Н-но у вас нет таких полномочий.

Он неуверенно оглядел своих людей в поисках возражений. Слова графа, передаваемые из уст в уста, волной пробежали от помоста до последнего стола в конце зала. Все обернулись к Фронадану.

— Я сделаю это от своего имени, лично.

Некоторое время Годрик молчал, явно не готовый к такой серьёзной помощи. Он не имел понятия о полномочиях эмиссара и, разумеется, не хотел быть ему чем-то обязанным. А для Фронадана это был прекрасный шанс оказать услугу. Услуга всегда требует оплаты.

— Приказа еще нет. Зачем делать нам такое одолжение? — хмуро поинтересовался лорд Бериг.

— Признаться, это меньшее, чем я могу помочь, помня с каким настроем сюда ехал. Мне казалось, все ваши обвинения беспочвенны. Теперь я вижу, что это не так, — Фронадан одарил присутствующих извиняющейся улыбкой, наблюдая за тем, пришлось ли это Годрику по вкусу. Ну, кто бы не хотел считаться борцом за справедливость вместо смутьяна? Над ухом словно проскрипел голос отца: «Посол обязан быть приятным и полезным», — принцип, с годами намертво вбитый в голову.

Годрик, однако, не выглядел довольным:

— Великодушное предложение. Но нам лучше отказаться — вы навлечете на себя гнев короля.

— Я найду, как избежать его, — отмахнулся Фронадан, не принимая отказа. В это было легко поверить — он приходился королю племянником, да и их дружба с принцем Адемаром ни для кого не была секретом.

— Что ж. Хорошо. Мы вам благодарны, — бесцветно улыбнулся герцог, подзывая виночерпия. — Но вам не пришлось бы рисковать, если бы его величество держал в узде своих наместников.

Лорд Бериг кивнул:

— И солдат. Мы обратились к королевским гарнизонам с просьбой задержать хотя бы птиц помельче — сборщиков налогов, но те якобы не проезжали по тракту. А ведь совершенно невозможно проехать мимо гарнизонов, если путешествуешь честным образом и сдаёшь деньги наместнику, как это принято.

— Ни один сборщик, да что там, ни один купец не поедет через глушь, когда есть королевский тракт, — горячо поддержал его Годрик, делая глоток из золоченого кубка.

— Либо они увезли деньги окольным путем со всей охраной Лугана, либо королевские солдаты покрывают воров, — Бериг отрезал себе еще один приличный кусок оленины.

— А я всегда говорил: если бы гарнизоны на моей земле подчинялись только мне, таких проблем бы не было! — герцог ударил кубком об стол, и вино плеснуло через край, покрыв пятнами скатерть и рукав камзола Фронадана. Годрик поперхнулся и смущенно захлопотал над графом, прижимая к пятну льняную салфетку. Фронадан пожертвовал бы всеми своими камзолами, лишь бы герцог продолжил и наговорил вещей, за которые потом пришлось бы ответить, но проклятая неуклюжесть остудила тому голову.

— Я, разумеется, не утверждаю, что был какой-то сговор, — сменил Годрик тон, — но у нас и так есть претензии к работе гарнизонов, так что доверие потеряно. Мой дед согласился на три королевских форта, столица берет налог на их укрепление, но бандиты берут налог куда больше.

Фронадан решил не касаться темы военного присутствия в Берении — Корона от него не откажется.

— Я предоставлю королю отчет о безопасности тракта, — ответил он, — и можете быть уверены — он не пожалеет виновных. Соберите все сведения и предоставьте их мне.

Годрик довольно выпрямился:

— Отлично, мы уже забыли, что такое безопасность. Суд засыпан делами о разбое. Сегодня же отправлю человека за бумагами.

— Прошу вас, не торопитесь, — поднял ладонь Фронадан. — Мне еще придется уточнить кое-какие детали, проверить данные, объехать пару мест… Обычная рутина.

Годрик недоуменно опустил кубок.

— Вы не доверяете моему слову? — В этом вопросе было больше волнения, чем гнева.

— Что вы, как можно. Но, видите ли, на пути сюда мне не раз казалось, что лес вдоль тракта вырублен едва ли на сто локтей из положенных двухсот. И поскольку это нарушает закон о содержании дорог местными землевладельцами, я не могу начать разбирательство, пока не отправлю людей на замеры. На следующей неделе, вероятно.

Из надутого герцога словно разом вышел весь воздух.

— Хорошо. К этому времени я соберу все жалобы, — Годрик отодвинул кубок и одарил своих баронов тяжелым взглядом.

Что ж, одной проблемой меньше. Жалоб не найдется, а дорогу расчистят — в этом можно было не сомневаться.

— Но это не вернет нам денег за конфискованную сталь, — вновь подал голос Бериг, его было не сбить с мысли, как вола с борозды. — Кто знает, когда найдется наместник и начнется Высший суд. Не может ли его величество обозначить свою поддержку раньше?

Фронадан мгновение изучал его спокойное лицо. Неслыханная наглость. Однако Вилиам ясно выразился насчет того, как важен для него мир с Беренией.

— Король готов пожаловать вам право собрать налоги за следующие полгода в свою пользу, — проговорил Фронадан, наблюдая за реакцией придворных. Ничего подобного не случалось со времен Объединительной войны. Одним из ее итогов, собственно, и была централизация сборов напрямую Короной, без посредничества лордов, которые могли забрать себе сколь угодно большую часть. Теперь им предлагается все целиком. — Мне нужно поговорить с мастером Луганом и увидеть его бумаги. Но если мы не найдем его в следующие три недели, вы сразу получите грамоты на сбор, без суда.

Придворные, до того затихшие, возбужденно зашептались. Но на забытых всеми Драгворта, Хеварга, Борга и Уворта это не произвело никакого впечатления, хотя их собственные потери были не меньше, чем у Годрика. И вот речь заходит о том, чтобы вернуть им деньги, а они и ухом не ведут.

— Прекрасно! — расцвел Годрик. — Истинно, милость его величества не знает границ!

Кажется, на этот раз герцог действительно получил то, что хотел. Он хлопнул в ладоши, и стольники засуетились над второй переменой, а Фронадан продолжал наблюдать за баронами. Шпионы докладывали, что они стоят на грани разорения и крупно задолжали Годрику. Похоже, их подпись в ноте купили за долги, а все золото уйдет в казну герцога.

На столе появились жареные куропатки и цапли. Годрик занялся едой и перевел тему на соколиную охоту. Бароны ловили довольные взгляд своего господина, и напряжение, висевшее над столами, постепенно рассеялось. Фронадан искоса наблюдал за леди Гретой, ожидая знаков недовольства, но она была поглощена своими мыслями и не смотрела на мужа. Нужно поговорить с ней наедине. Столько сведений о людях, сколько он получал от их слуг, жен и детей, Фронадан не получал ни от кого, так что он ожидал танцев, чтобы пригласить Грету и поговорить с ней, не привлекая лишнего внимания. Однако, гости еще не расправились с мелкой дичью, а впереди ожидалось горячее вино и закуски. Барон за одним из нижних столов травил охотничьи байки, в зале стало шумно и с молчаливого согласия герцога беренцы перешли от дел к веселью, развлекая южан, словно старых друзей. Уловив паузу в разговоре господ, вперед вышел менестрель, запевая старую балладу, а Фронадан подозвал пажа наполнить кубок. Мальчик едва управлялся с тяжеленным кувшином и граф поддержал сосуд над кубком, изрядно смутив маленького слугу.

— Метхе! — раздался чей-то возглас на беренском, «вина!». Мальчик бросился к веселой компании, где сидели и люди Фронадана. Четверо рыцарей, выбранных для этой поездки, сияли от внимания соседок и, распустив хвосты, соревновались в чтении на память длиннейших поэм. Они прекрасно справлялись со своей задачей — лица молодежи, не слишком отягченные думами о финансах, заметно разряжали обстановку. Фронадан незаметно вздохнул, покачивая кубком в такт мелодии. Как хорошо можно было бы провести время, если бы не все эти глупости.

Менестрель откланялся, и упорный барон внизу принялся за новую историю, пока гости лакомились печеными яблоками и орехами. Речь шла об охоте прошлой осени, но по лицам придворных было видно: они слушают эту историю не первый год. Как и в любой хорошей байке, вепрь, уже подбитый двумя десятками стрел, долго путал след и проявлял чудеса смекалки. Среди действующих лиц Годрик упоминался только в начале, и теперь Фронадан ждал, когда же тот появится вновь, ознаменовав счастливый конец.

Он оказался прав: кабана нашли у ручья, где Годрик набирал воду. Герцог не успел схватить рогатину и расправился со зверем одним ударом кинжала. Сидящие за столом дружно захлопали, Фронадан присоединился к ним, хотя и питал некоторое сомнение в правдивости рассказа. Однажды, двадцать лет назад, когда он был гораздо моложе Годрика, но, вероятно, столь же глуп, на него выскочил здоровый подраненный кабан. Граф тогда беспечно лежал в тени ивы, сочиняя любовную балладу вместо того, чтобы стоять с оружием наготове. Он отделался вскользь распоротым боком и жестоким ударом по самолюбию — без рогатины и без помощи слуг целым тут не уйдёшь. Вряд ли Годрик был в силах сделать большее.

Главный стольник, круживший у помоста, получил наконец знак и объявил окончание ужина. Когда убрали столы, Фронадан обнаружил вокруг себя всех беренских леди, ожидающих приглашения. Заиграла музыка, и он сделал вид, что занят важной беседой с настоятелем городского собора. Наконец, его рыцари пригласили девиц, дамы достались своим супругам, и пары двинулись одна за другой, плавно шагая по кругу. Бериг, как и следовало ожидать, протопал к столу с винами и остался в компании таких же тучных господ. Леди Грета встала среди пожилых дам, повернувшись спиной к танцующим, и Фронадан покинул священника, чтобы успеть на второй круг танца. Со спины Грета казалась одной из этих милых старушек, что уже и не ждут приглашений и довольствуются тихой беседой друг с другом.

— Леди Грета. Не откажите в удовольствии пригласить вас.

Грета вздрогнула от неожиданности и обернулась.

Она была к себе несправедлива. Ее карие глаза все также живо блестели, а толстые косы, подобранные в кольца, тяжело качнулись, когда она кивнула в ответ.

— Дамы, прошу простить, — подав Грете руку, Фронадан умыкнул ее из толпы и ловко пристроил в ряд танцующих, словно она все еще была девчонкой, которую он помнил. В глазах Греты заплясали смешинки, но она скрыла их за вежливой улыбкой — Бериг стоял буквально в паре шагов от них, споря с бароном, не знавшим другим тем, кроме охоты. Они торговались насчет гончих, напрочь заглушая музыкантов.

— Я слышал, в Берении не только мужчины знают цену хорошей своре, — проговорил Фронадан, заметив, что сумма, которую выкрикивал Бериг, леди Грету совсем не тревожила. — И вы сопровождаете мужа на травле?

— Всегда, ваша милость.

— В таком случае барон обязан рассказать нам байки и о прекрасных охотницах. Не из клыка ли вепря сделана ваша брошь? — добавил он шутливо.

— Нет, граф, что вы, — леди Грета тускло улыбалась, но взгляд ее невольно скользнул по груди графа туда, где кабаньи клыки прошлись по ребрам, оставив длинный кривой шрам.

Танцоры сделали поворот, реверанс и теперь шли друг за другом в обратную сторону. Компания Берига осталась у них за спиной.

— Она из слоновой кости, — проговорила леди Грета совсем другим тоном, глядя графу в лицо. Глаза ее заблестели, а на щеках разлился легкий румянец. Неужели она считала, что он все забыл?

Наклонив голову, чтобы шелковое покрывало скрыло ее от придворных, Грета крепче сжала его пальцы.

— Мне не повторить подвига леди Варейти, так что вепрей я оставляю для мужа. Но у меня самые быстрые гончие, а мои ястребы легко обойдут королевских.

— Вы никогда не упускали лучшую добычу, — улыбнулся Фронадан.

— Как и вы, — ответила она, прищурясь.

Вот она, Грета, живая и разговорчивая — совсем как раньше.

— Королевский ловчий обещает по весне лучшую охоту года. Любому, у кого есть толковая свора, сулят не меньше двух оленей.

— О… Нам с мужем нечасто везет и с одним. Мы в ссоре с Боргом, и он стережет свой лес, как цепной пёс, а Уворт еще ни разу не уступил добычу, если та пала на его земле. В королевских лесах, наверно, за весь день не добраться до соседей?

— Пожалуй, и за два.

— Я вам завидую.

Грета сделала грациозный поворот, шаг назад и обратно. Носки ее туфель ступали ровно по своим следам, подол качался в такт четким движениям. Она сжимала руку Фронадана куда сильнее, чем требовалось.

— Хотите побывать там?

Казалось, леди Грета не могла расцвести еще больше, но эти слова будто зажгли внутри нее огонек.

— Я приглашу вашего супруга на частную охоту Вилиама. Вы оба будете моими гостями.

Огонек погас также быстро, как вспыхнул.

— Не думаю, что это возможно.

Фронадан бросил взгляд в сторону лорда Берига, хмуро наблюдавшего за парой.

— Разумеется, приглашение получат и другие, — понизил он голос до шепота. — Я не поставлю вашу честь под сомнение.

Грета молча сделала еще несколько шагов, чуть не сбившись на развороте. Глаза их снова встретились.

— Боюсь, мы не сможем. Я и мой муж, — она поправилась, будто до того говорила за всех.

— Бросьте. Мои кузены будут там, я познакомлю вас с их высочествами, — Фронадан сделал вид, что принял ее замешательство за кокетство.

— Я была бы счастлива. Но у лорда Берига есть дела, — натянуто улыбнулась Грета. Взгляд ее невольно скользнул к дочери, танцующей в паре с сыном Годрика, и вернулся к затылку идущей впереди дамы, тонкие пальцы обмякли.

Фронадан присмотрелся к девушке и худощавому наследнику Берении. Молодые люди не были увлечены друг другом, но этого от них и не требовалось. Итак, помолвка? Но тогда нет ничего лучше, чем представить молодых ко двору. Любой был бы счастлив, получив такое приглашение. К тому же Бериг выглядел, как человек, у которого нет более важных дел, чем охота с собаками. Но Грета явно что-то знала. Неужели Годрик собирался настоять на сносе фортов? Или выбить из короля сумму, побольше всякой компенсации? Тогда Вилиам не обрадуется гостям с севера. Похоже, сегодняшние договорённости ничего не стоят.

Смущение Греты стало слишком заметным и Фронадан поспешил ее успокоить:

— Жаль, жаль, но в следующем году я вас обязательно приглашу. Если не в Хаубер, то на турнир к графу Гинару. Вы можете выбрать развлечение по душе. Только скажите — я все устрою.

Грета с радостью сменила тему:

— Благодарю. Я мечтаю хотя бы однажды побывать у лорда Гинара. В этом году он обещал провести сорок сшибок подряд, вы слышали? И спорит с любым желающим на фунт золота, что выбьет из седла половину соперников.

— Слышал. И не советую вам спорить.

— Что? Думаете, выиграет?

Грета уже снова улыбалась. Хватит с нее на сегодня, вокруг и так слишком много любопытных глаз.

— Обязательно выиграет.

— Уж не поддаетесь ли вы ему? — сощурилась она в притворном негодовании. — Для ровного счета?

— Ни в коем случае.

Грета засмеялась и потребовала рассказать о каждом из рыцарей, принявших вызов, и о приготовленных для гостей развлечениях. Она разговорилась, но больше ни разу не обмолвилась о том, что мешает ее мужу покинуть Берению. Тем не менее, Фронадан провел с ней еще два танца, прежде чем уважить других леди. О чем бы он ни спрашивал своих очаровательных партнерш, они легко делились с ним последними слухами, но приходили в одинаковое замешательство по поводу планов на выезды. Наметив линию дальнейших расспросов, Фронадан был готов танцевать до утра несмотря на усталость, но уже очень скоро заметил, что придворные расходятся спать. Не стоило рассчитывать на долгий прием — они были не в столице. Ещё не настала полночь, как ему пришлось раскланяться с последним беренцем и отправиться в свои покои.

Проделав недолгий путь от главного зала до своих комнат, граф отпустил провожатого со свечой, бросив ему в ладонь несколько шенков. После нескончаемой музыки тишина оглушала. Не успел Фронадан коснуться ручки, как Леви уже открыл дверь. Камердинер посторонился, а со стула у камина спешно поднялся молодой человек в красной форме — капитан королевского форта.

— Ваша милость, — он поклонился и встал навытяжку, как в строю.

— Добрый вечер, Белард. Присаживайся, — Фронадан указал на глубокое кресло. — Позволь угостить тебя хорошим вином. Леви, корсийское красное.

Капитан отрывисто кивнул: «Благодарю», — но остался стоять на месте. Камердинер полез в сундук за пузатой бутылью, тихо ворча, что вино должно подходить компании. Он действительно думал, что тихо шепчет? Белард сморгнул и невольно отвел взгляд. Так он и вовсе не бросит строевой тон.

— Как дела в гарнизоне?

За прошедшие сутки ветераны из столичной Гвардии должны были тайно сменить местный гарнизон, и капитан отвечал за эту операцию.

— Сир, гвардейцы заняли казармы. Я послал обратно своих солдат в вашей форме. Если за фортом кто-то наблюдал, он видел, как уехал тот же самый отряд.

— Отлично. А теперь сядь и поговорим без церемоний, — Фронадан сам подвинул кресло к камину и уселся в другое напротив.

Отчитавшись, капитан явно почувствовал себя свободнее и наконец сел. Леви подал им вино.

— Прошу тебя.

Белард взял кубок в руки, вдохнул терпкий аромат и попробовал напиток. На губах его заиграла улыбка.

— Да, не то что здешнее.

Фронадан отсалютовал ему кубком:

— Ты хорошо поработал. Человек сорок должны остаться со мной, но самых ловких твоих молодцев я отпущу обратно, по одному, не привлекая внимания. Следи, чтобы на виду всегда было не больше человек, чем обычно.

— Конечно, сир, я уже распорядился.

— Хорошо, — Фронадан довольно кивнул. Капитан ему нравился, приятно было сознавать, что в такое неспокойное время фортом управляет толковый человек.

— Только вы смотрите, бока не отлеживайте. Мне не нравится то, что происходит в Венброге, нужно быть начеку.

Капитан поперхнулся:

— Никогда бока не отлеживали! И зачем вы гарнизон наш менять решили, непонятно!

За спиной у Фронадана раздался сердитый кашель — Леви негодовал. Смущенный, капитан встал и, считая встречу оконченной, с сожалением поставил кубок на стол:

— Прошу простить, ваша милость.

— Ну, теперь и я увидел, что можно было не менять. Однако, приказ короля. Сядь, — Фронадан кивнул на кресло и обернулся к камердинеру:

— Леви, на сегодня все, ты можешь быть свободен.

— Как будет угодно вашей милости, — старик низко поклонился, демонстрируя собственное понятие о вежливости, и вышел из комнаты.

Белард проводил его взглядом, сел и вновь сомкнул руки на кубке.

— Приказ есть приказ. Гвардейцы эти… ничего, способные.

Фронадан улыбнулся. Матерые бойцы Гвардии дадут фору любому солдату и если кому-то и нужно волноваться насчет своих способностей, то только молодому командиру. Но теперь он был уверен, что Белард придется им по душе.

— Мне нужно, чтобы ты без шума отправил кого-нибудь наблюдать за границами. На южной людей я уже оставил. Пусть ищут наместника казначейства.

— Мастера Лугана? — капитан выглядел удивленным.

— Да. А ты поедешь в город и попробуешь найти его следы там.

— Вы, наверное, шутите, — Белард подвинулся к графу, как будто плохо его слышал. — Все эти обвинения не могут быть правдой.

— Прежде, чем обвинять, я должен с ним поговорить. Ты доставишь его в форт и проследишь, чтобы никто, ни один слуга не оставался с ним наедине и не принимал никаких посланий.

На лице Беларда ясно читались возражения, но он молчал, будто призрак Леви встал у него над душой с учительской розгой.

— Ну? Говори.

— Ваша милость, здесь не было наместника лучше, чем мастер Луган. Он ни разу не задержал наше жалование и за главарей шаек всегда платил больше, чем другие, — капитан смотрел на Фронадана, как на врага, готового лишить солдат порядка из-за нелепых подозрений. — Из наших, да и из городских никто на него не жаловался. Разве что лорды местные его не любили. Это было.

— Вот как? За что?

— Так он же не дворянин. Говорил, им не нравится, что казной ведают люди из низкой среды. И судом тоже. Считают, в былые времена жили правильней. А я думаю, правильность эту дворяне могут засунуть… — он вовремя спохватился, кашлянул и отпил из кубка.

— Былые времена — это, судя по всему, правление Дерика? — Фронадан был невозмутим.

— Точно.

— Казной всей Берении занимался тогда барон, не умевший посчитать в уме налог с каравана, если товаров в нем было на три категории.

— Ну кто такое умеет-то?

— А вот кто умеет, тот и занимает у короля казначейские должности. И это далеко не всегда дворяне.

Белард улыбнулся.

— Мастер Луган был здесь на своем месте. Не верю, что он виновен.

— Потому ты и должен его найти. Ясно?

Белард некоторое время молча изучал его лицо. Кажется, он сообразил, что к чему.

— Ясно, — проговорил он наконец. — Все ясно.

— Хорошо, тогда оставим это, — Фронадан подлил ему вина. — Все, что ты должен знать — речь идет о чести не только Лугана, но и самого короля.

Капитан понимающе кивнул и с удовольствием отпил ещё вина.

— Можете на меня положиться, сир, — к нему вернулась обычная уверенность. — Мы короля не подведем, зря он тут что ли воевал.

Ветеранская присказка вышла у него не совсем весомой, все-таки капитан был слишком молод — со времен войны в Берении прошло больше тридцати лет.

— Дед или отец?

— Отец. Нанялся в Шетриде, прошел всю Берению.

— Пехота, конница? — Фронадан подлил вина и себе. Хоть с кем-то здесь можно было говорить без реверансов.

— Пехота. Держали с шетридским графом переправу на Сольге, когда к беренцам шли на помощь две тысячи всадников. Тогда еще река обмелела после засухи, а у Шетрида были, считайте, одни только лучники. И они берег заняли, а когда конники в воду вошли… — Он, кажется, готов был пересказать все детали, но, заметив, что Фронадан кивает каждому слову, остановился.

— А вы и так все знаете, сир? Об этом сражении мало кто помнит.

— Знаю, — сказал Фронадан. Старый Шетрид был отцом Ригебальда, его близкого друга и нынешнего владельца графства. О стычке у реки, где простая пехота разбила конницу, действительно вспоминали редко, слишком уж это позорило рыцарское сословие, но Риг мог часами рассказывать о каждом шаге отца, и Фронадан знал эту битву так хорошо, будто сам в ней участвовал.

— В общем, чуть-чуть они не успели на штурм Венброга. Но я вот что думаю — на Сольге пожарче было, чем здесь, под стенами.

— Согласен. Тогда я не ошибусь, если назову сотню твоего отца. Четвертая?

— Она! Весь удар на себя! — капитан рассек кулаком воздух.

— Вот и не думай, что забыли. Вилиам помнит о каждом сражении. Я не раз слышал при дворе о Сольге.

Беларда это явно обрадовало, глаза его засветились гордостью.

— А что после? Небось служил здесь в первом гарнизоне? Тоже капитаном стал?

— Да нет, сир, дальше не свезло. Калекой остался, на том служба и кончилась. Ну, хоть добычи хватило, чтобы как-то устроиться. Плотничать стал, в Шетрид не вернулся. Все мечтал мне дело передать, но здесь нет работы лучше, чем служба. Семья у нас теперь немаленькая. Плотник не прокормит, разве что к торгашам прибиться.

Фронадан брезгливо сморщил нос.

— Во-во, — согласился Белард, — меня к ним не заманишь!

— Похоже, ты нашел свое призвание, — Фронадан приглашающее наклонил бутыль, и капитан подставил кубок, — отец может тобой гордится.

— Его давно уж нет на свете, сир. Рано Единый прибрал. Мне тогда тринадцать было, я и подался сразу в гарнизон.

Вот это Фронадана удивило — гарнизон не место для пажей.

— Тринадцать? И взяли?

— Не отвертелись.

Капитан немного помолчал, осматривая комнату. Везде стояли дорожные сундуки, на столе высилась кипа свитков, скрепленных королевской печатью со львом.

— Люди здесь хорошие, — сказал он наконец, — и порядок всегда был. Что случилось-то, не пойму. Но, если что, беренцы через нас не пройдут. Хоть и крови напрасной не хочется, — он залпом осушил кубок до дна.

— За то и стоим, — сказал Фронадан. — Понял? — он несильно хлопнул ладонью по столу и встал, чтобы прощаться.

— Да! — ладонь Беларда с треском опустилась на крышку стола.

Граф улыбнулся, похлопал его по плечу и подал запечатанный конверт.

— Все, иди. Это письмо для наместника, береги, как зеницу ока, передашь лично в руки. Отправишься сразу после заутрени.

Белард спрятал письмо за пазухой, щеки его разрумянились от вина.

— Храни вас Единый, граф Фронадан. Доброй ночи.

Он поклонился и бодро вышел за дверь, а Фронадан окинул комнату усталым взглядом. Кажется, все уже было сделано. Нет, еще это дурацкое пятно на рукаве.

Он выглянул в коридор и позвонил в колокольчик — его слуги потеснили местных в комнатушке поблизости. За углом тут же хлопнула дверь, на звонок вместо Леви прибежал тот самый парнишка, что прислуживал ему за столом.

— Здравствуй, снова ты? — удивился граф. — Как тебя зовут?

— Сенар, — еле слышно ответил мальчик.

— Кто тебя прислал, Леви?

Это было непохоже на старика.

— Он только лег, сир, я сказал, что сбегаю. Позвать?

— Не нужно. Скажи-ка, нельзя ли как-нибудь очистить это до завтра? — Фронадан показал ему пятно.

— Сделаем, господин, — не поднимая глаз, мальчик сгреб в охапку камзол длиной в свой собственный рост и побежал к лестнице.

Фронадан запер дверь и наконец прошел к кровати. До рассвета оставалось еще несколько часов, и он успеет отдохнуть с чистой совестью. Белард оказался славным малым и, если Луган присвоил себе деньги, убедит в этом признаться, а Фронадан готов просить о милости для него самого короля, лишь бы дело прояснилось в самые ближайшие дни. Но если Луган сбежал, эту историю уже не замнешь. Фронадан сложил одежду на скамью и растянулся на жестком тюфяке. Завтра. Завтра станет ясно, куда движутся эти переговоры, а пока есть несколько часов на отдых. Задув свечу, он завернулся в одеяло и сразу же уснул.